Раныд, поединок сильных

Впервые Мар-ди задумался: сколько же прошло реального времени с начала поединка? Почему возникает ощущение, что он состарился на тысячу лет? Руки, которых он не видел, налились непосильной тяжестью. Кажется, он ни разу больше не сможет поднять их. Уже не нужно победы. Хочется, чтобы все быстрее закончилось. Диригенс не видел зара, только бело-черное искрящееся полотно. Еще немного и он потеряет сознание. Да уж, инициатива наказуема. Он физически ощущал, что Ланселот полон сил и злорадствует, чувствуя мучения противника. Но в душе не пробудилось ответной ненависти. В душе ничего не осталось кроме желания умереть. Пусть Управитель делает, что хочет!

Как только он сформулировал внутри себя это желание — умереть — в невидимое тело влилась бодрость. Может, оттого, что исход мучениям близок? В глазах прояснилось. Зар снова раскручивался. Теперь первый ход должен делать Ланселот. Сквозь рябую, черно-белую пелену, Мар-ди едва разглядел темно-багровые точки. Шешу-бещ. Черный рыцарь, проскакав один край поля, словно и не остановился, весь устремлен вперед. Видно, что он ждет следующего хода, чтобы встать перед белыми рыцарями, закрывая им путь.

Превозмогая боль, Мар-ди поднял руки и тоже раскрутил желтые солнца. Кубы едва качнулись, настолько иссякли силы диригенса. Однако зар вполне устроил. Чуть шевельнул рукой. Белый рыцарь рванулся вперед. Мар-ди с усмешкой вспомнил, как уверенно он вошел в Раныд. Тогда не было страха. Он не боялся проигрыша. А ведь на самом деле, он даже не знает, что с ним произойдет, если удача окончательно отвернется. Мысленно вернулся к тому дню, когда они вместе с другими диригенсами взвешивали, стоит ли вступать в поединок. Обсуждали за и против. Мар-ди вспомнил таблицу, которую составили на том совете.

Аргументы и той, и другой стороны были весомыми, вот почему за решением обратились к Ареопагиту. Тот молчал в течение недели и Мар-ди уже решил, что его исследования относительно Раныда были слишком поспешными, он только зря потерял время, ища путь туда. Однако ареопагит передал через верховного турала:

— Войди в Раныд. Пока ты будешь отвлекать Ланселота, я смогу вычислить его местонахождение.

Как он обрадовался, услышав эти слова!

17 июня (1 Синего), около девяти вечера, Замок горных эльфов,

И опять темнота и тишина, в которой слышно лишь шумное дыхание урукхая. Потом Тораст запел что-то заунывное и совсем не героичное. Влад молчал и только временами покашливал. Послышались шаги хоббита: Ут ходил по каморке из угла в угол — шесть шагов в одну сторону, шесть в другую. То и дело он наступал Сергею на ноги. Когда это произошло в очередной раз, он ухватил коротышку и усадил рядом с собой:

— Я, конечно, ничего не вижу, но не мельтеши, а? — попросил он.

— Я не хотел мешать твоим размышлениям, Чакша, — раздался грустный бас. — Просто мне лучше думается, когда я хожу. Не привык просто сидеть — все время в делах.

— Да. Я тебя понимаю, — поддержал его Серый. — Я тоже люблю свою работу. Часами могу на нее смотреть. А когда не смотрю, тогда или на свидании, или на компе играю. А чтобы вот так, просто сидеть…

— А комп — это что? — поинтересовался у него Ут.

— Игрушка такая, — махнул парень рукой.

— А… — разочарованно протянул хоббит. Спустя несколько минут место пустовало, и Ут снова мерил шагами место их заточения. Только теперь благоразумно держался подальше от верного спутника, то есть в другом конце комнаты. Там же где находился Тораст. И судя по несколько раз прерываемой песне и недовольном бурчании, на этот раз топтался по его ногам.

Тораст закончил подвывать, но не остановился на этом, а затянул снова. Еще более заунывно.

— Да, — пробормотал Серый. — Была у волка песня, да и ту отняли. Я тебя очень уважаю, Тораст, но может, не надо?

Завывание прервалось, урукхай стал что-то хрипло объяснять.

Не переставая ходить, Ут начал переводить:

— Пение вдохновляет на подвиги, помогает перенести трудности и смело встретить смерть. У урукхаев до сих пор рассказывают легенду об отряде, который сражался с войсками тьмы. Благородные урукхаи заняли крепость и не сдавали ее, не смотря на то, что продукты и вода давно закончились. Им предлагали сдаться, но воины знали, что сдаться в плен — значит, подвергнуть себя позору. Тем более что маги тьмы смогут подчинить их себе и сделать их души темными, заставить служить злу, поэтому они отказались. Тогда их предупредили, что сожгут башню неугасимым огнем, вместе с отрядом. Но урукхаи все равно отказались идти в плен. Тогда враги подожгли башню. И пламя взвилось до небес. Но из этого пламени раздавалось пение урукхаев. И это пение слышалось до тех пор, пока от башни не остался один пепел. Говорят и сейчас, когда проходишь в полнолуние мимо этого места, слышно пение воинов, погибших в огне, но не сдавшихся.

Воцарилась тишина, нарушаемая только шлепаньем босых ног по камню.

— Круто! — наконец вымолвил Серый и чуть тише. — Хотелось бы только знать, с какой тьмой они сражались, ведь на сторону Ормана, они встали только месяц назад. Но это мелочи! — жизнерадостно закончил он. — Петь так петь. Но почему же так заунывно? Давайте что-нить задорное. Чтобы дух поднимало. Вот ты, Ут спой «Вместе весело шагать по просторам», или «Топ, топ, топает малыш». У нас знаете, как говорят? Все иноземцы делятся на два вида: одни думают, что нас можно победить, другие уже слышали, как пьяные русские, люди то есть, поют в караоке.

— А что значит, пьяные? — недовольно буркнул хоббит.

— То есть как, что значит? — оторопел Сергей. — У вас что нет алкоголя?

— А что такое алкоголь?

— Ну пиво, водка, вино, коньяк, шампанское… Эль, на крайний случай.

— Никогда не слышал ни о чем подобном, — кажется, Ут пожал плечами. — А зачем эти напитки?

— Мама миа! У них нет алкоголя. Полный звиздец. Алкоголь это… Это… Когда тебе холодно — он согревает. Когда тебе грустно — поднимает нстроение. Когда хочешь спать — примешь его и зовет на подвиги. Когда стесняешься — одна бутылка — и ты готов станцевать стриптиз.

— Согревает и придает сил сифри, — заметил хоббит. — Для остального есть музыка и танцы. Правда, я не знаю, что такое стриптиз…

— Сифри это красный напиток что ли, который вы нам давали? Да нет, это не то, — разочарованно протянул Серый. — Его и пить надо наперстками, а это бутылками. И там такое комплексное действие. Не что-то одно, а все сразу.

— Ага, — не выдержал мент. — Не забудь еще упомянуть, что это комплексное действие вызывает привыкание. Так что каждый раз доза нужна больше и больше, на утро после него страшно болит голова, разрушается печень, а когда тянет на подвиги, часто не можешь различить, где свои, где чужие и убиваешь всех подряд.

— Слушай, ты чё, ко всем своим грехам еще и язвенник-трезвенник? Не пьешь не капли?

— Пью. Иногда. Так что этот грех можешь мне отпустить. Я просто для полноты картины добавил. А то тебе послушаешь, надоевшую рекламу вспомнишь. «Петр первый» — всегда впереди. С нашим линолеумом у вас в доме будет царить гармония. А на самом деле — съел масло «President», но президентом так и не стал. Выкурил пачку сигарет «Attache», но атташе из меня так и не получилось. И только когда выпил пиво «Kozel», то почувствовал, что вроде начинает действовать…

— Самокритично! — хмыкнул Серый.

— Все-таки, — подвел итог Ут, напряженно слушавший их дискуссию, наверно, хорошо, что у нас нет лакоголя… ну вот этого напитка. Мне показалось, что минусов больше.

— В твоей фразе — авторитетно заявил Сергей, — ключевые слова — «наверно» и «мне показалось».

Зубы Сергея начали выдавать дробь одна лучше другой, словно самый быстрый в мире дятел, выдалбливал личинок из-под коры дерева. Потом и озноб начал бить. Наконец Серый не выдержал — вскочил и застучал в дверь:

— Эй, начальник, градус давай.

Все замерли. Но охранников с той стороны, то ли не было, то ли они просто не стали отвечать. Серый стукнул еще несколько раз. Напоследок бессильно пнул дверь ногой.

— Не стоит, — маленькая рука легла на локоть. — Когда у воина…

— Да помню, помню я про долготерпение. Я так посмотрю вам всем так хорошо, и ничего не надо. Тораст репетирует, Влад как с утра колес глотнул, до сих пор под кайфом. Ты, Ут, готовишься к долгому переходу? А я вот сейчас умру от скуки, холода и голода.

В ответ только пение, шлепанье и покашливание.

— Друзья называется!

— Нужно потерпеть, — еще раз наставительно произнес Ут.

— А я так надеялся, что ты что-нить новенькое скажешь! — Сергей снова сел на корточки и уставился в темноту.

Через какое-то время раздалось скрип и шуршание выдвигаемых засовов. Дверь распахнулась, в камеру упал прямоугольник света. Пленные прищурились от неожиданности. Вошли эльфы с луками. Острые кончики стрел уставились на них. Один так точно в глаз Серому целится. Пацан даже глаза скосил, чтобы рассмотреть наконечник. Следом за лучниками другие эльфы внесли еду на тарелках. Сергей тут же отвлекся от созерцания стрелы:

— Неужели! — воскликнул он, и попытался встать, но стражник резко оборвал его:

— Сидеть!

Парень прижух. Эльфы вышли, дверь захлопнулась, забирая единственный источник света. Они на ощупь нашли тарелки. После суток голода, растительная пища исчезла, словно была миражом, не принеся ни тепла, ни сытости.

— За что не люблю вегетарианцев, так это за то, что они едят еду моей еды, — пробурчал Серый, как только тарелка опустела. Какие же они все-таки жадные, эти эльфы. Одежды не дают, покормить нормально не могут.

Ответом была тишина. Чтобы как-то развлечься, он стал крутить тарелку на полу, пытаясь заставить ее вертеться на ребре. Минут через пять послышался звон — тарелка разбилась.

— Дикари, — раздалось ворчание из-за двери. Сергей съежился. Он и не подозревал, что здесь такая слышимость. Впрочем — успокоился он себя — все равно эльфы его не понимают.

— Пока не спишь, разомнись, — сурово обратился к нему Влад. — Походи, попрыгай. И возьми мою рубашку.

— А ты?

— Мне все еще жарко от лекарства.

— Ну, смотри, — Серый в темноте пополз к менту. Ткнулся в него головой. Тот бесцеремонно отстранил его от себя и вложил рубашку в руку.

Кряхтя, парень стал ее вертеть в руках. Долго не мог разобраться, где верх, где низ, потом подумал, что все равно никто ничего не видит, можно одеть абы как. Наконец справился, хотел застегнуть пуговицы, потом плюнул, просто завернулся в нее, но напоследок сказал наставительно:

— Как замерзнешь — сразу скажи, — мент только хмыкнул. — Мое дело предупредить, — добавил Серый.

Он сел и опять обхватил себя руками. Вскоре раздалось пение Тораста, но на этот раз тихое. Если не вслушиваться, — запросто можно подумать, что это колыбельная. Колыбельные всегда тягучие и заунывные. Вскоре глаза Сергея начали слипаться, ему показалось, что он нырнул в черную пропасть. Долго там барахтался: сон был беспокойный. Потом резко вынырнул в такую же тьму — даже испугался. Быстро восстановил последние события жизни и успокоился. Понял, что пробудился от холода. Растер себя руками, вспомнил, как бабушка учила: «Если мерзнешь, надо напрягать и расслаблять мышцы. Сразу согреешься». Никогда ему это не нужно было, а теперь пригодилось. Он попробовал. Действительно стало теплее, но теперь он почувствовал, что ноги затекли страшно, стал растирать нижние конечности. Потом впал в забытье, потому что согрелся, но тесно стало. Сквозь сон сообразил, что Ут и Тораст легли рядом, согревая его. «Видела бы меня братва», — хмыкнул он про себя, — справа маленький, слева зелененький», но сопротивляться не стал, уснул и даже сон успел увидеть. Снилось что-то приятное, хотя пересказать увиденное Сергей бы не смог. Просто белое облако, которое медленно клубилось среди ослепительно белого неба. Облако сдувало в сторону, и Серый с нетерпением ожидал, что же откроется. Он был уверен, что откроется нечто важное… Потом невыносимо засосало в желудке, и он снова открыл глаза. Тело затекло, он осторожно, чтобы не разбудить других повернулся. Услышал в темноте движение.

— Влад! — позвал он. Все стихло. Стало жутко. Как будто подкрадывается кто-то в темноте, а они спят себе, ничего не замечают. Сколько их тут держать будут?

17 июня, около половины одиннадцатого вечера, Волгоград.

Сашку взяли уже к вечеру. Вчера ему удалось добыть дозу. За одно барыга сказал, что его Барин ищет. Поэтому Сашка и на утро оставил децил, думал, пересидит как-нибудь. К обеду начался отходняк. Но страх перед Барином заставил остаться дома. А когда началась такая тряска, что уже и смерть не страшна — тогда не было сил украсть что-нибудь, а свое уже все распродал.

Он катался по полу, выл в голос, терял сознание, снова катался и выл.

Братки взяли его, когда он уже совсем мертвый был. Просто вышибли дверь, дали чего-то нюхнуть и вынесли из квартиры. На какое-то время он конкретно завис. Начал хоть что-то соображать лишь в тупике. Знакомый такой тупичок. Сколько раз они с друзьями тут после принятия дозы пускали девок по кругу. То Нюрку, то Светку, а иногда за дозу давала даже недотрога Василиса из универа. Вернее была из универа. Выгнали ее и теперь она обитала в подвале боясь попасться на глаза родителям.

Все также как всегда. Мусорные баки, обшарпанный, заляпанный помоями забор. Новое, только нарисованная на досках дверь и… в глазах Сашки потемнело — стоящий прямо перед ним Барин. «Хана!» — только и мелькнуло в голове.

— Здравствуй, Невский! — ласково сказал Барин и Сашка понял, что это конец — сегодня он не будет слушать жалкий лепет о том, что вот не сейчас, так через полчаса он весь долг принесет и покроет. Или стырит то, что Барину нужно, пусть только Барин не гневается. Теперь не будут слушать. И все же он заплакал, как обычно, заскулил, размазывая прозрачные сопли по желтому лицу.

— Барин, прости! Руки ноги целовать буду. Все отдам. В два раза больше отдам. Все сделаю, что скажешь, — он говорил, а сам подползал к блестящим ботинкам авторитета. Вот доползет — и будет их целовать. И Барин смилостивиться.

Барин слушал, склонив голову на бок. Когда до ботинок осталось сантиметров десять, он со всей силы засветил ему в нос.

— Ты что, Невский, решил мне ботинки испачкать? — зашипел он. Вот такая у него кликуха была — Невский. Потому что Сашка, и потому что приехал из Питера. И всем браткам особенно нравилось называть его Невским, когда ногами ребра считают.

Из разбитого, а, может, и сломанного носа кровь хлынула рекой. Но он утираться не стал. Сашка молча, вытаращив глаза, смотрел, как наклоняется над ним Барин.

— Ты что, сученыш, думал от меня уйдешь? Думал, меня за нос водить еще месяц будешь? Со мной так нельзя. Ты что не знал, что со мной так нельзя? — Сашка не реагировал на слова, ужас лился из глаз. Сейчас прямо умрет от ужаса.

Барин, не дождавшись ответа, выпрямился.

— Давайте, братки. Попинайте маленько, да и забейте мяч в ворота. Его пример, другим наукам, — закончил он, блеснув эрудицией. Правда, вряд ли шавки поняли, что это цитата классика.

И Сашку стали пинать. Он даже не сообразил, что братки им в футбол играют. Сил увернуться от тяжелых ударов не было. Он закрыл глаза и машинально отмечал про себя: ребро, печень, позвоночник. Потом все прекратилось.

— Вставай! — услышал он рев над головой. — Вставай, падла. Ты помилован.

Не веря ушам, поднял голову. Точно напротив него чьи-то кроссовки. Грязные, точно хозяин ими в смолу наступил, а потом пылью присыпал. Сашка свою кровь на этих ботинках не узнал.

— Вставай, сука, а то передумаем!

Он медленно подобрал под себя тонкие ручонки. Сам удивился, что их не поломали, что он смог поднять себя над землей. Пусть покачивается, но все-таки поднялся. И даже ноги под себя подтянул.

— А теперь пенальти! — злорадно объявили над головой — и кроссовок стремительно приблизился к нему. Ударили не голову, а в грудь. Со всего маху, вгоняя острое ребро в легкие. Сашка не дышал. Чувствовал только как дом и мусорка проносятся мимо него. За спиной забор. «И все», — подумал он.

18 июня (2 Синего), раннее утро, Замок горных эльфов, темница.

Влад услышав, что разбудил Сергея, замер. Он тоже проснулся от холода. Конечно, он был больше закален, чем этот сметанчик (так называли у бабушки в деревне маменькиных сынков). Но во сне тело остывает, так что и он замерз. Осторожно поднялся, поприседал пока пар не пошел. Видимо этим и разбудил пацана. Теперь можно еще минут тридцать поспать, пока снова не остынет. В Чечне так же под утро грелись — под утро в горах прохладно. Услышав мирное сопение справа от себя, он продолжил приседать. Если верить внутренним часам, до рассвета осталось недолго. День и ночь здесь мало отличаются от земных. Влад прислонился к стене и закрыл глаза. «Выберемся ли мы отсюда?»

На этот раз его разбудил протяжный скрип двери. Тут же встал, прислонился к стене. Смотрел, как поднимается, протирая глаза, живописная группа: орк, Ут и Серый. Последний вылупился:

— А ты че не спал, что ли?

Влад не удостоил его ответа.

Он выглядел очень эффектно, белая майка (может, она и не белая после стольких приключений, но в полумраке не видно) подчеркивала рельеф мышц. Сергей чуть не задохнулся от зависти.

На слепящем пороге встал Эор.

— Поднимайтесь, — сказал он. — Правитель Иситио удостоил вас аудиенции. Быстро.

— Дай рубашку, — кивнул Серому Влад и, сморщившись, провел рукой по небритым щекам.

Сергей, глядя на него, тоже провел по щекам. Ужас что творится! Но у него хоть щетина светлая. Говорят, даже сексуально смотрится. А Влад как настоящий абрек.

— Побриться и искупаться нам здесь вряд ли дадут, — вздохнул Серый, снимая рубашку, которую в темноте умудрился одеть наизнанку.

— Не разговаривать! — тут же резко оборвали его.

— Если надо, будем разговаривать, — спокойно ответил Влад, глядя в глаза белокурого эльфа. В ответ тот достал из-за пояса плеть. Ут быстро полез наперерез:

— Они говорили лишь о том, что нехорошо являться пред лицо правителя неумытыми, но раз привести себя в порядок нет возможности, то мы готовы идти сразу.

Какое-то время Эор и Влад, не глядя на хоббита, сверлили друг друга взглядами. Потом горный эльф резко кивнул:

— Следуйте за мной.

По коридору они шли, окруженные кольцом охранников в черных доспехах. Эльфы держали луки наготове, будто аудиенция не улучшила, а ухудшила их положение. Стены каменные, словно высеченные в скале, но если приглядеться, видно тонкую вязь по камню — словно диковинные черные цветы когда-то оплетали стены, а потом окаменели. Любоваться ими некогда, их вели довольно быстро. Наконец, Эор, шедший впереди, распахнул створки дверей. Если бы он не сделал этого, они бы и не поняли, что здесь есть двери — настолько плотно сливались створки со стеной.

Их провели в тронный зал. В глаза сначала бросились яркие витражи в высоких окнах. Два окна, те, что по краям, заканчивались снизу где-то на уровне пояса Влада, а те, что было в центре, на уровне пола и по ширине были вдвое больше, чем соседние. С опозданием Влад догадался, что это не просто окна, а двери на балкон. Витражи создавали то же обманчивое впечатление, что и весь замок горных эльфов — вроде бы просто подобранные по цвету кусочки черного стекла, но приглядишься, и в во множестве оттенков видна картина. Но рассматривать ничего пленникам не дали. Перед балконной дверью — изящные стулья, расположенные полукругом перед троном. Около двадцати, так что всем хватит. Однако сесть им не предложили, провели вперед, где спиной к ним, опираясь на подлокотник трона, стоял правитель. Он задумчиво рассматривал гобелен с изображением скачущего единорога. Белоснежный скакун несся на расступающихся перед ним всадников, яростно выставив рог. С первого взгляда было ясно, что охотники явно нарвались не на того зверя.

Стражники, сопровождавшие их, выстроились по обе стороны от трона. Луки нацелены на пленников. В глазах читается одна мысль: только шевельнитесь, мрази. Ближе всех к правителю Эор — единственный без лука, но с мечом наголо. Смотрит в глаза менту — нашел среди всех достойного противника.

Влад презрительно скривил губы и отвернулся. Разглядел, что гобелены повсюду на стенах, даже в промежутках между окнами-витражами. Сергей, разглядывая их, вертел головой так, что Влад боялся, она отвалится. Впрочем, рисунок виден лишь на стене за троном. Остальные слишком далеко.

Влад оглядел потолок: откуда серебристый свет? Через цветные окна свет проходит неяркий, факелов нет. Не лампочки же у них. На потолке ничего не разглядел и недоуменно пожал плечами. Свет такой, что даже теней нет ни от стульев, ни от трона, ни от присутствующих, а откуда льется — непонятно. Просто он есть и все.

Выдержав значительную паузу, Иситио, наконец, повернулся к ним лицом, неторопливо уселся на трон, разгладил складки плаща и без предисловий начал:

— Я хочу выслушать ваши объяснения по поводу того, что вы делали на нашей территории. Вы нарушили договоренность о неприкосновенности границ.

Влад с небольшой тревогой отметил, что сюда не пригласили ни одного из их возможных защитников — не было ни Асуэла, ни Илоа.

— Хекей, Урусут… — начал было Тораст.

Правитель молча поднял ладонь, но глаза наполнились тяжелой яростью.

— Молчи, орк. Твой грязный язык не будет пачкать покой нашей обители. Само твое присутствие в этом зале есть надругательство над памятью моих предков, что не знали с вами иного общения, кроме общения мечом. За тебя просили наши братья. Только поэтому ты еще жив. Но не искушай моих воинов. Поверь, если кто-нибудь выстрелит, я не буду судить его.

— Га траг орк. Га Урукхай… — начал что-то доказывать Тораст, но Ут потянул его за руку и он замолчал.

Иситио быстро скользнул взглядом по остальным. К Владу и Сергею присмотрелся дольше.

— Кто вы такие? — спросил он. — Я никогда не видел таких существ, хотя прочел книгу моего предка Фестаола «Разумные расы Флелана». Вы не эльфы и не гномы, не тролли и не оуги. Больше всего вы похожи на орков и немного на хоббитов. Так кто же вы? Назовите имя своего народа.

Влад невольно еще раз потер рукой подбородок с выросшей щетиной. Неудивительно, что к эльфам их и не подумали причислить. Потом понял, что отвечать придется ему — Сергей не слушал эту величественную речь. Все всматривался в стену за троном. Влад выпрямился, посмотрел в голубые глаза эльфа.

— Мы люди, правитель, — спокойно и веско ответил он.

Иситио нахмурился.

— Ты не умеешь говорить по-эльфийски?

Влад нахмурился, потом лицо его озарилось догадкой: никак он не привыкнет к тому, что он может с легкостью понимать Правителя из-за шерны — напитка, что ему дал Ут, а вот Иситио его не понимает, хотя на взгляд Влада они говорили на одном языке.

— Он не умеет говорить на языке высшего народа, — вступил в диалог Ут. — Но если правитель позволит, я могу перевести то, что он будет отвечать.

— Хорошо, хоббит, я позволяю тебе переводить. Но смотри, не пытайся меня обмануть. Если я узнаю, что ты извращаешь слова, ты пожалеешь, — Иситио скрестил руки на груди.

Ут поклонился.

— Именем Ланселота, Хозяина этого мира, клянусь говорить только правду, — произнеся клятву, хоббит прочистил горло и продолжил. — Он говорит, что его народ называется «люди».

— Люди? — Иситио на мгновение задумался. — Знакомое слово. Я где-то слышал его, — потер кончиками аристократических пальцев лоб. — Не в книге Фестаола, нет… Скорее всего… Да, я читал о такой расе в «Книге мифов», составленной одним из темных магов, — руки правителя снова скрестились на груди. Он всячески давал понять, что делает одолжение, принимая их у себя, и настроен очень скептически. — Там говорилось, что люди сотворены как существа, по сути своей выше всех остальных, и должны занять место эльфов в мире. Чрезвычайно наглая ложь. Вы тоже так верите? — Влад хотел ответить, но вопрос был риторический. Иситио продолжил. — Потом маг написал, что когда пришла тьма, люди в жажде всемогущества поклонились ей и за это получили проклятие и были изгнаны из Флелана. С тех пор этот народ скитается. Сколько я помню, больше всего меня поразило, что эту расу нельзя отнести ни к светлой, ни к нечисти. Сколько бы много ни было в вас добра, так же легко вы творите зло. Поэтому я вздохнул с облегчением, когда понял, что во Флелане нет такой расы. Думаю, то, что вы пришли сюда — плохой знак, — Иситио задумчиво потер висок. — А что вы скажете на это? По той же легенде, люди могли творить целые миры, такие же огромные, как Флелан или еще больше, а потом становиться в нем полновластными Управителями. Вы тоже на это способны? Действительно ли там шла речь о вашей расе?

Серый толкнул Влада в бок. Оказывается он очень даже внимательно слушал.

— Скажи, что это мы, — шепнул он еле слышно. — Тогда он побоится с нами связываться…

Влад лишь плечом повел, словно назойливую муху отогнал.

— Нет, Правитель. Не думаю, что это про нас. Мои предки всегда жили в другом мире. Про Флелан никто ничего не слышал. Скорее всего, те, кто способен на такое, жили в твоем мире. Одно только верно в этой легенде: есть и злые люди, и добрые.

Иситио выслушал перевод Ута, и задумчиво погладил подбородок.

— Я рад, что это так, — он удовлетворенно кивнул, помолчал несколько секунд, обдумывая дальнейшие действия, потом снова обратился к Уту. — Хоббит! Люди не говорят на моем языке, а речи орка мне противны. Тебе держать ответ за всех. Говори, зачем вы вошли на нашу территорию?

На лице Ута не было следа смущения или волнения. Он простой переводчик, а перед ним правитель горных эльфов, но он и не с такими разговаривал.

— Правитель, — начал он густым басом, — этих людей, — небрежно повел рукой в стону Влада и Сергея, — сэр Желна Орман пригласил к себе в гости. Нам же приказано сопровождать их. Единственная безопасная дорога при смене Дождливого месяца на Синий ведет через перевал. Правитель, если бы мы знали, что за время пути, маг Желна Орман заключил новый договор и передал эти земли под вашу власть, мы никогда бы не пошли этой дорогой. Мы соблюдаем договоренности. Правитель, когда мы придем во дворец сэра Желны Ормана, то сообщим ему о том, что по незнанию совершили ошибку, и поставили его в неловкое положение перед Вашим Величеством. Зная мага Желну Ормана, уверен, что он не замедлит прислать вам извинения. Поверьте, мы не виноваты в злом умысле, только в незнании. Просим простить нас и отпустить. Сэр Желна Орман очень ждет людей и будет огорчен нашей задержкой.

Иситио выслушал хоббита беспристрастно. Немного помолчал, обдумывая ответ. Охрана за это время ни разу не шевельнулась и не издала ни звука. «Хорошо ребяток натренировал, — одобрил Влад. — Почти профессионалы».

— Ладно, — наконец услышали они. — Наш брат Асуэл рассказал то же самое, что и ты, и я не вижу оснований не верить двум одинаковым историям. Пока вы шли через перевал, мои воины следили за вами, и не заметили, чтобы вы совершили какое-либо зло. Пока вы пребывали среди нас, вы не сопротивлялись, но полностью предали себя в наши руки и, как существа невиновные, спокойно ожидали моего решения. Я разобрал ваше дело и объявляю, что вы ни в чем не провинились перед горными эльфами. Я отпускаю вас. Так же прошу тебя, Ут, — Правитель натянуто улыбнулся, — передай сэру Желне Орману, что горные эльфы ни в коем случае не брали себе территории до перевала и не чинили лишних препятствий его посланникам. Как только застава его опустела, я посчитал необходимым взять эти земли под охрану. Передайте магу Желне Орману, что как только он пришлет на заставу новых воинов, эльфы уйдут. Вам же дадут пищу для дальнейшего пути. Я слышал, что вы остались без вольфов, но надеюсь, это не создаст слишком больших неудобств. Возможно, они уже ждут вас в ближайшей деревне за перевалом. Есть ли у вас еще какие-нибудь просьбы?

— Люди плохо переносят холод, ваше величество, — с готовностью отозвался Ут. — Не могли бы вы дать одежду для них?

Просьба не привела правителя в восторг, но он через силу кивнул.

— Твоя просьба будет выполнена. Эор, позаботься об одежде для людей, — тот кивнул и бесшумно исчез из зала. — Вы можете идти немедленно.

— А Асуэл? — тут же поинтересовался Ут, увидев, как встрепенулся Тораст.

— Он будет ждать у выхода, — небрежно бросил Иситио, поднимаясь.

Тогда хоббит слегка поклонился. То же самое сделал орк. Сергей же отвесил шутовской поклон: в пояс, одну руку прижав к груди, а другую отставив так далеко в сторону, что стукнул Влада по животу. Мент нахмурился и кивнул, чтобы не показаться совсем невежливым.

— Мы благодарим вас, Правитель Иситио, за радушный прием и милосердие, — если бы не серьезное лицо Ута, можно было бы подумать, что он иронизирует. — А так же за щедрую помощь. Будем с нетерпением ждать, когда Вы тоже будете у нас в гостях, чтобы мы могли ответить таким же гостеприимством.

Глаза Иситио сузились, кажется, он подумал, что хоббит насмехается, но возмущаться не стал, сказал сухо:

— Не стоит благодарности. Мы живем в трудные времена, когда врагом может быть даже самый близкий человек. Но мы рады поддержать друзей. Счастливого пути. Мир Флелану! — сказав это, Иситио вышел в дверь, расположенную за троном, даже не дослушав, как «гости» ответили эхом: «Мир Флелану!»

После этого все четверо с облегчением вздохнули.

Их опять повели по коридору, на этот раз все вниз и вниз. Казалось, становилось темнее, свет факелов, создавал на стенах причудливые кровавые блики. Узоров на стенах уже было не разглядеть. Они шли так долго, что Владу стало казаться, будто их обманули и на этот раз ведут в подземелье, где оставят умирать от голода и холода. Это впечатление усиливалось тем, что их снова окружили эльфийские воины. Правда, на этот раз луки спрятаны в налучи.

— А ведь он испугался, — вдруг зашептал Серый, оглядываясь на стражу. Но на этот раз никто не одернул его, и парень продолжил чуть громче. — Он сильно испугался, когда наш маленький друг сказал, что сэр Желна Орман передаст ему извинения. Блин, этот правитель горных коз… эльфов, то есть… просто обделался!

Один из охранников недовольно косился на него. Чужак говорил на непонятном языке, и это нервировало воина. Он с удовольствием заткнул бы этого людя, но его сдерживал приказ. Он стискивал зубы, так что на щеках играли желваки.

Тораст положил руку на плечо Сергею, а когда тот оглянулся, приложил палец к губам.

— Тсс, — сказал он.

Серый замолчал.

Асуэл, как и обещали, ждал их у выхода. Им вернули вещи, вплоть до последней мелочи. Особо неохотно эльфы вернули пистолет, часы и мобилу Серого — непонятные амулеты. Влад с тоской проследил, как Тораст, вместе с его ножиком, упрятал все в мешок.

Оказавшись на свежем воздухе, Серый окончательно ожил, расплылся в радостной улыбке. Особенно старался заглянуть в глаза горным эльфам-провожающим, радостно потрясал кулаком и то и дело говорил:

— Пламенный привет! Пламенный привет!

— Успокйося, Чакша, — заметил Ут. — Все равно они тебя не понимают, так что вряд ли оценят твою благодраность.

— В этом вся фишка! — лучезарно отозвался Сергей. — Они же не знают, что я хочу сказать: «Чтоб вы все сгорели».

Асуэл недоброжелательно покосился на него, но промолчал. Подождал, пока Ут и Тораст обвешаются оружием, а затем коротко обнял всех. Лесному эльфу собратья с гор передали два свертка. Тот вручил их людям. Серый первый развернул бурую ткань, и оказалось, что это плащ с рукавами.

— Ну, наконец-то, — воскликнул Сергей и оделся. — Длинновато только, — сказал он, осмотрев полы, стелющиеся по земле.

— Потому что это не твое, — заметил Влад, и передал ему другой плащ, бледно-коричневого цвета. Мент только что прислонил его к себе, и оказалось, что он лишь колени его прикрывал.

— Это мое? — возмутился вор. — Вот так всегда! Другим красивый кровавый цвет, а мне цвет детской неожиданности. Влад, ну давай поменяемся? — начал ныть он. — Я его подрежу и все! Вон, Тораст подрежет.

— Я бы с удовольствием, — спокойно ответил Влад, — но коричневый налезет мне только на одну руку. Вторая останется на улице. Так что терпи, может сэр Желна из тебя эльфа сделает, тогда будешь носить цвета своего племени.

— Эльфа нельзя сделать из людя, — серьезно поправил его Асуэл. — Эльфом можно только родиться.

— Это была шутка, — серьезно ответил Влад, надевая плащ. — Куда теперь? Пешком на этот раз?

Они шагнули за ворота, которые с грохотом захлопнулись, едва не прищемив Сергею пятки. Серый подскочил, оглянулся на чуть не прибившую его дверь. Что-то прошипел сквозь зубы.

Асуэл оценивающе смотрел на лежащую перед ними тропинку, когда в небе показалась черно-зеленая птица. Покружив немного, она села на плечо Асуэла. К ее ножке привязан браслет из серых камешков с рунами. Асуэл провел кончиками пальцев по ним и посуровел. Глаза его потемнели. Он посмотрел на стены горного замка, отыскал глазами балкон, где стояла хозяйка птицы. Илоа лишь кивнула ему, потом подняла перед собой раскрытую ладонь.

— Она благословила нас, — сказал за спиной Ут. — Идемте.

Птица взмыла в воздух.

— Идемте, — согласился эльф, и первый стал подниматься по тропе.

— Не торопись, — сказал за его спиной Ут. — Нам больше ничего не угрожает.

Они поднимались в горы. Впереди эльф — показывал безопасную тропинку, за ним Ут, следом люди и замыкал шествие Тораст.

Пройдя метров двадцать, Влад еще раз обернулся на удивительный замок. По крайней мере, он надеялся, что все так подумают. Увидел на балконе маленькую зеленую черточку — на них по-прежнему смотрела дочь лесного царя.

Сергей тоже оглянулся и помахал ей рукой. Влад позавидовал ему: как все запросто — помахал царской дочке, и как будто, так и надо. А он в этом плаще поверх серой формы чувствует себя клоуном. Спрятаться бы куда, чтобы никто не видел… И как назло острое чувство, что кто-то сверлит тебе спину взглядом. Никуда не спрятаться не скрыться от него.

Как-то, когда он в Чечне был, снайпер повадился по ним стрелять. Недели две вычислить его не могли. Каждый раз, когда надо было выйти на открытое пространство. Казалось, что ты на мушке, что вот-вот… Сейчас не оставляло точно такое же ощущение.

18 июня, около девяти утра, Волгоград.

Младший сержант патрульно-постовой службы Гоша не спеша шел по проспекту Ленина. Проверял точки. Когда их еще и проверять-то как не на работе? Конечно, основная масса барыг появится к вечеру. Но есть и такие адепты своего дела, как, например, Мурзик. Только-только книжный магазин открылся, а он уже на посту. Для незнающих — золото скупает. Для знающих и продает. И не только золото. Он направился прямиком к парню. Сейчас граждане будут радоваться тому, как бравый пэпээсник наводит порядок в городе-герое.

Вообще Гоше грех было жаловаться на судьбу, ничем его не обделила. Внешность — хоть манекенщиком работай: высокий (не то чтобы сильно, но в меру, метр восемьдесят, если точно — это вам не какие-нибудь сраные метр семьдесят пять), глаза серые, волосы светлые, а кожа смуглая. Так что две полоски на лице сверкают — а это очень эффектно, особенно летом. Еще у него прищур такой фирменный, обаятельнейшая улыбка, и блатная походка. Девки в отпаде. А вот пацанам не нравится. Вон как Мурзик-то заерзал. Гоша подошел ближе, небрежно достал сигарету:

— Закурить не найдется?

Мурзик суетливо сунул зажигалку. Гоша прикурил, пустил дым вверх. Не дожидаясь его слов, пацан сунул в руку несколько купюр. Гоша быстро пересчитал. Снова выпустил дым.

— Маловато.

— Чё? — вскипишнулся Мурзик, тут же осел под тяжелым взглядом, заговорил тихо, с улыбочкой, будто убеждал правильного мента, что у него с документами все в порядке. — Чё мало-то, чё мало? — горячо зашептал он. — Всегда одна и та же такса была, а теперь мало.

— Ты, пушер, меня за лоха держишь или как? — Гоша теперь говорил, не глядя на Мурзика. Это производило больший эффект, чем когда смотришь в глаза. Уже года три как вычислил и пользовался: бабам смотреть в глаза, а мужикам мимо.

— Гоша, ты же знаешь, я не сам цены устанавливаю, — просительно заныл пацан. — Как Барин скажет, так и плачу. Тебе отдам больше, что ему скажу? — зло зыркнул в сторону — там, видимо, уходил выгодный клиент. Гоша на его маневры внимания не обратил. Он может тут и целый день простоять, посмотрим, что он тогда Барину скажет.

— Ты, может, думаешь, здесь Барин главный? — спокойно продолжил он. Чтобы сказать все, что он хочет, как раз хватит сигареты. — Здесь, бивень, главный я. Захочу — будете торговать. Не захочу — вас быстро в торбу бросят. Ты что думаешь, я не знаю, что у вас тут творится? Не знаю, куда это у нас лучший пэпээсник пропал, старший лейтенант Владислав Бирюков, когда гнался, между прочим, за одним из ваших бодяг? Или я еще не слышал про то, что у наркома Невского квартира продается?

Мурзик разозлился, стал говорить еще тише, но яростнее:

— Ты меня, Гоша, на бога не бери. Про мента твоего ничего не знаю. Квартиру Невского действительно продаем, так, где он, Гоша? Нет тела — нет дела. Ты что ли этого гребанного ширялу искать будешь? Вот как с Барином договоришься на счет добавки, тогда и будет больше.

Гоша посмотрел на него искоса и выпрямился:

— Гражданин, пройдемте в отделение.

— Ты чё? Ты чё? — перепугался Мурзик. — Ну, сколько тебе надо еще.

— Сегодня дай мне хлеба.

— Чего?

— Чё слышал. А Барину передай, что теперь в два раз больше такса.

Мурзик тяжело вздохнул и быстро сунул Гоше в карман несколько пакетиков.

— Хватит что ли? — тот надменно кивнул, а парень продолжил робко. — Я-то Барину передам, конечно, но лучше бы ты сам с ним встретился. Мы люди маленькие. А вы оба — Барины! — Мурзик хмыкнул. — Значит, как договоритесь, так и будет.

— Посмотрим, — дернул плечом Гоша и пошел дальше развязанной походкой. Положил руки в карманы. «Эх, жизнь хороша!» Впереди был центральный рынок, а там целых четыре точки. И с каждым сейчас поговорит как с Мурзиком.

18 июня (2 Синего), около десяти утра, Замок Горных эльфов

Иситио провожал гостей, стоя на балконе, прикрытом магическими чарами.

— Ты доволен, Иван? — спросил он закутанную в плащ фигуру, не оборачиваясь.

Тот привычным движение накинул капюшон глубже, чтобы никто не видел даже тщательно выбритого подбородка. Иситио когда увидел его совершающим утренний моцион, оторопел на мгновение. Ответил не сразу.

— Странный вопрос, — услышал правитель тихий голос. — Я ожидал найти не просто дружественную поддержку, но реальную помощь. Видимо, мне придется поискать ее в другом месте. Я отправлюсь сразу после них, — минарс сделал движение вернуться в комнату, но Иситио остановил его.

— Я хочу, чтобы мы правильно друг друга поняли, — сказал он вежливо. — Если Орман причинит вред хотя бы одному из моих людей, я тут же встану под ваши знамена. Но пока…

— Я все понимаю, правитель, — так же вежливо кивнул Иван.

Они заметили птицу, спустившуюся к Асуэлу.

— Думаешь, птица прилетала просто, чтобы попрощаться? — на этот раз правитель смотрел на Эора, на красивом лице которого застыла смесь презрения и вражды.

— Что бы то ни было, — заметил Иван, — вряд ли вы будете предпринимать действия против эльфийки, — и добавил иронично. — Она же не напала ни на одного из ваших людей.

— Ты прав, — серьезно кивнул Иситио. — Я не воюю с женщинами. И она не просто эльфийка, но возможная невеста.

— В таком случае мне придется покинуть ваш гостеприимный замок немедленно, — закончил Иван. — Разрешите попрощаться, правитель.

— Уйдешь так же незаметно?

— Если позволите.

— Так будет лучше для всех.

Иван еще раз кивнул и вышел. Иситио обратился к военачальнику:

— А знаешь, кто из пленников больше меня заинтриговал? — и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Хоббит. Тебе не кажется, что Ут — не хоббитское имя. Так вот я уточнил — это вообще не имя. В переводе с его наречия оно означает Страж. Как ты думаешь, почему он называет себя так? — Эор ничего не ответил и на этот раз. — Вот и мне любопытно… — Но не настолько, чтобы задерживать его здесь, — усмехнулся правитель.

18 июня (2 Синего), около десяти утра над перевалом

Вчера Айла много времени провела в библиотеке. Показалось, что за несколько часов прожила несколько жизней. Каждая новая страница истории Флелана приводила в восторг. Прикасаясь к чужим судьбам, Айла рождалась и умирала вместе с ними. Она смеялась и плакала, держала на руках детей и хоронила мужей. С удивлением Айла узнала, что некоторые феи остались жить во Флелане. Позже к ним присоединились изгнанницы — феи, лишенные крыльев. Все они погибли, ведь, сколько потом Айла ни рассматривала запретный мир — не увидела ни одну женщину, хоть немного похожую на жительниц заоблачного замка.

Закрывая очередную книгу, она задумалась о том, что происходило между феями и людьми. О том, что люди называли Любовью. Она прочла о феях, которые переставали быть феями из-за этого загадочного чувства. Прекращали ворожить, добровольно отдавали крылья. Все лишь для того, чтобы дать своему мужчине сына. (Почему не дочку? Девочки намного симпатичней). Со временем такая фея старилась, как обычная женщина (становилась такой же, как Страж: с белыми волосами и сморщенным лицом) и умирала (уходила из Флелана навсегда, а не так, как Страж).

Так что такое Любовь? Сложить весь мир к его ногам, как жена Стража Гармсел или самой упасть к его ногам? Что бы сделала ты, Айла? Она сидела в кресле-цветке в библиотеке, запрокинув голову и закрыв глаза. Представила, как берет зеленый лист тюльпана и выметает непрошенный вопрос из головы. Он не нужен. Он лишний. Откуда он вообще появился? Зачем отвечать на него, если она никогда не пойдет во Флелан, не встретится с людьми? Вопрос исчез. Она внимательно осмотрела все внутри себя — вопроса действительно нигде не было. Вот и славно.

Айла вспорхнула над креслом. Полетела к цветку и вернула книгу. Она читала целый день вчера и сегодня все утро. Пора отдохнуть и посмотреть, что творится в запретном мире.

Когда живые глаза остались позади, Айла какое-то время просто прыгала по облакам. После напряжения — она ведь так старалась пройти незамеченной — сердце переполнял восторг. На месте усидеть невозможно. Наконец она успокоилась, легла на облако, посмотрела на землю. Повезет ли ей сегодня? Встретит ли она людей?

Тут же представила, что ее видит здесь наставница. Как она неодобрительно качает головой и говорит: «Вот егоза! Столько книг прочла и все равно убежала посмотреть Флелан наяву! Ты же Лунная фея — должна быть спокойной и величественной».

Да, ее стихия — луна. То есть, как всякая фея она могла очень многое: управлять ветром и морем, устраивать обвалы и создавать в земле трещины, помогать расти деревьям и поливать их дождем… Но силу ей дает луна. И имя ее означает — Лунная. Потому и одевалась она чаще всего в платье, которое прочим могло показаться зеленовато-белым или серебристо-белым с бледно-зеленым отливом. На самом деле оно просто из лунного света. Все остальные платья на один раз — покрасоваться перед подружками и забросить подальше. А лунное — любимое, его она носила постоянно. Когда она любовалась зеленой Арасой, луной Флелана, понимала, что наставница права: луна холодная и величественная. Откуда тогда в ней, Лунной фее, так много огня? Если уж наставница не знает, то как она сможет найти ответ? Айла счастливо рассмеялась. Потом улеглась на облако, свесила голову. Волосы красиво упали вниз и какое-то время она просто любовалась как игривый ветерок развивает локоны цвета спелой вишни. Потом Айла стала искать людей.

Как же вовремя она пришла! Путники, которые так ее заинтересовали, покидали замок Горных эльфов. Айла обратила внимание на птицу, севшую на плечо эльфа, и, стремительно приблизив картинку, разглядела руны на ноге птицы. «Будьте осторожны. Вам грозит опасность».

Быстро оглядев горы, заметила хозяйку птицы. «Какая длинная, — поморщилась Айла. — Наверно, считает себя умницей и красавицей». Неприязнь к эльфийке наполнила сердце. Она бы фыркнула, если бы знала, как это делается. Недалеко от балкона, на котором стояла Илоа заметила еще один балкон — там находился Правитель эльфов. Старался быть равнодушным, но от лунной феи не ускользнул цепкий взгляд, брошенный на уходящих из замка существ. Правитель эльфов сделал рукой движение, словно обмахивался веером, а затем стремительно сжал ладонь в кулак. Воздух перед ним сгустился в туман. Эльф посмотрел в него.

— Все готово? — спросил он таким голосом, что Айле показалось, что на нее дыхнуло ледяным порывом.

— Да, правитель, — голос, ответивший из туманного пятна, полон не любви и почтения, а неподдельного обожания.

— Это хорошо, — Иситио запнулся. — Вернее… — он замолчал. Губы сжались, лицо посуровело. Скулы, казалось, вот-вот прорвут кожу. — Все должно выглядеть естественно.

Так вот кто замышляет зло против беспомощных существ? «Не зря мы никогда не любили эльфов!»

Замок горных эльфов, быстро, будто провалился под землю, ушел вниз. Айла чуть повернула голову и участок дороги, по которой шли люди, стремительно приблизился к ней. Она сконцентрировала внимание на людях и их спутниках. Куда они направляются? Айла внимательно осмотрела бегущую через скалы дорожку, одну из трех, по которой двигались путники. Вот здесь уже через два дагруна они обогнут гору и… Ах вот, что задумал правитель! Негодяй… Обвал? Тогда я сейчас эльфов немножко запутаю. Недолго думая, она поднялась, взяла в руки соседнее облако и стала плести из него канат. Облако как всегда скрипело и сопротивлялось, но она скручивала сильнее и сильнее. Ей нужен настоящий канат, а не игрушка. Как только нужная толщина достигалась, она быстро наматывала облачную веревку на локоть. Использовав одно облако, оценила длину веревки и подтянула к себе другое…

Наконец, на локте, смотанные в тугую веревку, повисли сразу три облака. Достаточно. Она взяла моток в руки. Подумав, придала концу каната форму стрелы, и, тщательно прицелившись, запустила ее в эльфов. Стрела понеслась к земле, а за ней разматывался канат, оставляя за собой хвост плотного тумана.

Но, видимо, в ворожбе ей не хватало практики — она не учла силу ветра. Пока «стрела» летела к земле, ее чуть сдуло, и вместо того, чтобы туман опустился на эльфов, укрыл людей. А ведь она так хотела им помочь… Айла наморщила лоб, пытаясь разглядеть за белой завесой хоть что-то. Ничего не вышло. Немного полежала на облаке, ожидая, что туман развеется. Через полдагруна отчаялась: она постаралась на совесть, по-прежнему все скрыто плотным кольцом спустившихся на землю облаков.

Что теперь делать? Не спускаться же вниз, чтобы разогнать туман. Это уже слишком. Люди и сами должны уметь постоять за себя, не рассчитывая на помощь свыше. Айла поджала губы и стукнула кулачком по облаку. Вот именно, люди должны быть самостоятельны.

Стукнула еще раз — очень уж понравилось движение. Как хочется сказать наставнице: не тому их учат, не тому. Много в ней силы, а опыта не хватает. Единственный раз пыталась поколдовать по-настоящему, и вот что из этого вышло. Ладно, ничего не поделаешь. Айла несколько раз взмахнула крыльями, чтобы уменьшить муки совести. «Полечу-ка опять в библиотеку, — пришла ей в голову ценная мысль. — Поучусь создавать и рассеивать туман».

18 июня (2 Синего), около десяти утра на перевале

— Что за наваждение? — пробасил Ут.

По расчетам Влада, они отошли от замка не более чем на километр, не успели гребень горы обогнуть, а на дорогу стремительно опустился туман. Не прошло и пяти песен, как все четверо оказались, словно в молоке, отойдешь на два шага в сторону и потеряешься.

— Подойдите ко мне, — скомандовал Асуэл. Как только они приблизились, он продолжил вполголоса. — Я не сказал сразу — могли подслушивать… Поэтому и Илоа не проводила нас лично, а прислала птицу… Нужно решить, что будем делать, — еще раз эльф окинул взглядом лицо каждого. Сам он был непривычно суров. Серый увидел разницу, между Асуэлом, который просто не улыбается, и Асуэлом, который встревожен. — Илоа передала, что нам грозит опасность. Думаю, туман — это дело рук Иситио, для того чтобы скрыть наших преследователей.

— Ничего себе! — присвистнул Сергей. — Вот так гусь этот Иситио! Прикидывался добреньким, в извинениях рассыпался. Надо скорее из этого тумана топать! Со всеми его ребятами нам не справиться.

— А ты знаешь, как ходить в тумане и не сбиться с дороги? — Асуэл скептически приподнял брови, и отвернулся от парня. Серьезно он к нему не относился. Больше рассчитывал на остальных спутников. — Что будем делать? Какие предложения?

— Идти по горной тропе в такой туман равносильно самоубийству, — пробасил Ут. — Не видно ничего. В пропасть сорвать легче легкого. Никакие преследователи не понадобятся.

Хрипло заговорил Тораст. Ут перевел:

— Он говорит, что и здесь не имеет смысла оставаться. Надо двигаться на Сивер, — немного помолчал. — Мне кажется, лучше все же на Зэп или Вась. Если туман создали эльфы, они будут ждать нас на сиверной дороге.

— Пойдем на Вась, значит, снова окажемся в башне стражей. Придется еще раз спускаться мимо эльфийской заставы.

— Тогда остается только один путь — на Зэп, — завершил Ут. — Примерно через полтора дневных перехода, будет развилка, одна дорога свернет на Сивер. Там и спустимся. Правда, путешествие затягивается…

Тораст шумно засопел, бросил несколько гортанных слов, которые Ут не стал переводить, и так было ясно, что он согласился. Асуэл бросил взгляд на Влада и Сергея.

— Хорошо, идем. Вот только как нам в пропасть не свалиться? — Асуэл задумчиво потер висок. — Какое-нибудь заклинание…

— Пока ты не вспомнил подходящее, я могу пойти первым, — предложил Ут. — Как только минуем перевал, будем держаться ближе к горе, тогда точно не упадем.

— И все же неплохо было бы связать друг друга веревками, — промолвил Влад.

— Это как? — удивился Асуэл.

— А веревка есть?

— Есть, — эльф снял сумку с плеча и достал моток зеленой веревки. Тонкой как стальной тросик и на взгляд такой же крепкой. — Только сначала объясни.

— Обвяжите пояса каждого. Длинны хватит? Тогда если один упадет — другие его удержат.

— Ты очень мудр, — хоббит почтительно склонил голову. — Я никогда не слышал ни о чем подобном, — он привязал к поясу веревку. Другой конец передал Асуэлу.

После эльфа настала очередь Сергея. Обвязывая себя, тот пренебрежительно промолвил:

— Элементарных вещей не знаете. У вас что никто в горы не ходит?

Асуэл не удостоил его ответа, а Ут пробасил.

— Мы нечасто бываем в горах, а когда приходится — ни разу не слышали, чтобы кто-то встретил такой густой туман.

— А зимой? — вступил Влад и, видя, что его не поняли, пояснил, оборачивая веревку вокруг талии. — Если метель?

— Что такое метель? — удивился хоббит.

Люди замерли:

— У вас что снега не бывает? — спросил за двоих Серый.

— Снег? — переспросил хоббит. — Бывает. В Аксельской гряде есть три или четыре высоких пика. Их верхушки круглый год белые от снега.

— И все??? — изумлению Сергея не было предела.

— Почему все? — решил вступиться за Флелан Асуэл. — Лет пять назад в нашем лесу тоже выпал снег. Удивительное было зрелище — тонкие, ажурные снежинки сыплются с неба и тут же превращаются в капельки дождя… Тогда сильно похолодало, все надели плащи… Орочий маг намудрил с погодой. Не знаю, что он на самом деле хотел сделать, но получился… снег.

— Ничего себе! — Сергей восхитился. — Так вы что в тропической зоне живете? А если на север… Или как там у вас… на Сивер! Там тоже тепло?

— Конечно, — удивленно кивнул Ут.

— Но где-то же на полюсе должны быть снега?

— Они до полюсов еще не дошли, хмуро объяснил Влад. — Иначе не рассказывали бы мне о плоской земле.

— А! — обрадовался чему-то Серый. — Так у вас земля плоская? Ну, тогда все понятно. А китов, на которых она стоит, еще никто не видел?

— Земля не стоит на китах, а плавает во вселенском воздушном океане, — нахмурился Ут. — Это даже ребенок знает.

— О! — многозначительно кивнул Серый. — Прогресс, прогресс! Горжусь вами, мои товарищи.

Эльф, орк (вернее урукхай, как несколько раз поправлял Тораст) и хоббит смотрели на Серого непонимающим взглядом: чему Чакша так радуется? Но у всех, даже у Тораста осталось впечатление, что над ними насмехаются. Урукхай возмутился гортанным, хриплым голосом. Но Асуэл прервал:

— Идем за Утом. Мы и так слишком задержались, — он одарил Сергея хмурым взглядом, и они гуськом двинулись вперед.

Сделав несколько шагов и немного подумав, Серый крикнул в спину хоббиту:

— Мне кажется, Ут, ты все-таки переборщил с благодарностями. Надо было как-то повежливее и попроще. С чувством юмора у этого правителя не очень хорошо дела обстоят.

— Только глупец прямо высказывает свои мысли, — пробасил, не оборачиваясь, хоббит. — Мудрый облекает их в красивые одежды, чтобы человек, внимающий им, мог услышать обличение совести.

— Ага, — согласился Серый, — то-то я и смотрю, совесть в нем заговорила. Он прямо со стыда сгорел. Аж заказал нас, чтобы никто про его грехи не узнал.

— Мне кажется, Ут здесь ни причем, — покачал головой идущий впереди Асуэл. — Может, нас оклеветали? Уж больно странно наша встреча развивалась. И если такая встреча, то почему так быстро отпустили?

Сергей повернулся к Владу:

— А ты как думаешь, чего этот голубоглазый, не побоюсь этого слова — блондин — на нас взъелся?

— Какой же он блондин? — удивился невидимый из-за тумана Ут. — Блондин — Эор, ты что-то путаешь.

— Ничего я не путаю темнота! Давно доказано, что блондин — это не цвет волос, а диагноз.

— Как у больного? — снова удивился Ут.

— Именно, — подтвердил Сергей, повернув голову вперед. — У больного на голову. Ты прямо на лету все схватываешь. Так как думаешь, Влад? — снова оглянулся за спину.

— Думаю, тут замешана большая политика, — нехотя ответил мент. — А мы с тобой, как обычно, лишь пешки в этой игре. Небольшие такие полешки для большой топки войны.

— Зачем ты так? — Ут остановился и тут же выплыл из тумана. Только что веревочка висела в воздухе, словно по волшебству, а теперь стало видно, что она привязана к поясу. — Вы наши гости. Правитель ведет себя странно и некрасиво, но это не значит, что и маг Орман вас использует.

— Мы не гости, — возразил Влад. — Гости идут, куда хотят, а мы идем, куда ведут. Значит, пленные. А если хотите убедить в дружественных намерениях — верните часы и оружие.

— Часы? — переспросил Ут. — Самые маленькие часы, которые я видел в своей жизни, были примерно с меня ростом, у мага Ормана в кабинете. Они водяные. Ты хочешь сказать, что носил нечто подобное с собой, а Тораст отобрал? — они снова собрались вместе. Асуэл и Тораст внимательно смотрели на Влада.

— Мои часы маленькие. Они на руке висели. Вот так, — он показал, какой ширины ремешок на руке.

Асуэл повернулся к Торасту:

— Ты забрал у него браслет?

Урукхай захрипел протестующее, но Ут покачал головой, нахмурился:

— Ты знаешь, что оружие не пристегивают к руке! На запястье можно надеть только браслет. У Асуэла множество браслетов, — он показал на эльфа. — Они служат ему для защиты и украшения. Это не оружие! Думаю, тебе надо вернуть эту вещь Владу и принести извинения.

Тораст, продолжая что-то говорить, полез в седельную сумку и извлек на свет часы. Влад обрадовано схватил их и тут же с угрозой посмотрел на орка.

— Ты что сделал? — от часов осталось только стеклышко на ремешке.

Тораст угрюмо склонил голову, прорычал несколько предложений. Ут перевел урукхая:

— Тораст говорит, что внутри двигалось что-то, поэтому он и подумал, что это какое-то тайное оружие и решил разобраться, понять, как оно действует. Он приносит извинения.

— Пистолет, — побледнел Влад. — Пистолет покажи, чудило!

— Тебе не стоит так волноваться, — пробасил Ут. — Он принес извинения, этого вполне достаточно. Если нет — Тораст заплатит тебе ту сумму, которую ты назовешь. Отдать оружие мы пока не можем. Даже гости не носят оружие, если не заслужили его. Так везде во Флелане и вы не должны обижаться.

— Я говорю, покажи пистолет! Покажи то, что снял у меня с пояса, — Влад угрожающе двинулся на урукхая.

Тот выставил вперед руку, чтобы мент остановился, потом опять покопался сумке и на ладони показался Макаров. Никаких изменений в нем видно не было. Как только Влад протянул руку, он сразу исчез за пазухой. Тораст захрипел что-то.

— То, что ты называешь «пистолет», пока останется у него. Когда ты заслужишь его, его вернут в целости и сохранности.

— Тораст, — Влад посмотрел на орка очень серьезно. — Я в жизни не видел ни одного орка. Только читал — и все очень плохое. Если хочешь убедить меня, что ты другой — ни в коем случае не трогай мое оружие. Не пытайся его разобрать. Вообще пальцем к нему не притрагивайся. Понимаешь?

Урукхай кивнул и успокаивающе прохрипел что-то.

— Он говорит, что не разочарует, — с готовностью сообщил Ут. — Вернет оружие неповрежденным, когда ты его заслужишь. Так сколько он должен тебе за браслет?

— Сто золотых, — зло процедил мент. — Эта вещь вообще для меня бесценна, так что у него столько денег не найдется! Потопали уже, — кивнул Влад. — В гости, так в гости.

— Сто золотых очень много, — покачал головой Ут. — У Тораста вряд ли столько есть. Может, маг Орман сможет починить эту вещь?

— Ага. Представляю, как он это сделает, — сквозь зубы пробормотал Влад. — Не надо мне от вас ничего. Пистолет пусть не трогает и будем считать, что мы в расчете. Двигаемся, а то кто-нибудь нагонит.

Ут вздохнул и пошел вперед. Вскоре он исчез за стеной тумана, лишь бечевка натянулась в воздухе.

18 июня, 15.10, Волгоград.

Гошу никогда не подводила интуиция. Если внутренний голос говорил, что ждут неприятности, значит, заткни пасть собственным желаниям и оставайся сидеть дома. Сегодня навязчивый зуммер гудел с утра. Вернее, когда проснулся, беспокоило слабенько. Так сосет желудок во время ленча (хорошее дело придумали американцы): проголодаться не успел, но недовольство организм высказывает. Если бы зудело сильнее, он бы взял больничный. А так отмахнулся и поплюхал.

Уже на службе почувствовал, что как только начинает думать о точках, которые вчера обошел, чувство тревоги завывает сильнее. А уж когда направился в сторону «Современника», где обосновался Мурзик, вообще чуть ли не паника охватила. С чего бы это?

Вчера он собрал неплохую мзду. Шавки говорили примерно одно и то же: «Барин будет недоволен». А с чего бы ему быть довольному, при мыслях о Гоше? Гоша, чай, не Перис Хилтон, а Барин не депутат. Значит, пусть бандюган привыкает кланяться и платить. Прямо сейчас привыкает. Гоша хохотнул. Тронуть Барин не сможет — убеждал он себя. Среди бела дня? Где найдет такого камикадзе? После работы не найдут. Где он живет, не знают даже боевые товарищи, Гоша очень осторожен. Если кто думает, что он все собранные деньги спускает на баб и водку — тот глубоко заблуждается. У него свой закон жизни: бабы — это хорошо, но и они должны приносить деньги. Не вечно ведь патрульным по улицам шнырять. У него большие планы. Далеко идущие. Почти как заглавие книжки: «Сколотить первый миллион к тридцати». Миллион зеленых, конечно.

Как ни убеждал он себя, что ничего не грозит, интуиция не успокаивалась, и он решил к Мурзику с утреца не ходить. Пройдемся-ка мы по другим пажитям. Сразу стало спокойней. Что за черт?

К обеду пошел по прежним точкам. Чего он, собственно боится? Что на него Мурзик с пером кинется? Или они снайпера наймут, чтобы его убрать? Бред. Все же, когда он подошел к книжному магазину, нервы были на пределе. Мурзик, увидев его, хоть и скривился — но скрыться не пытался. В руку привычно ткнулись алтушки. Столько, сколько и просил — без вопросов. И назойливый червячок утих внутри. Все нормально, с ним считаются. Часть денег Гоша удивленному торговцу вернул:

— Хлеба дай.

Тот дал несколько стеклышек. Не пожадничал, молодец. «Значит, все в порядке», — еще раз успокоил он себя и собрался идти дальше. Но Мурзик обронил невзначай.

— Барин с тобой повидаться хочет. Тупик на Порт-Саида знаешь? Он там один будет.

Сердце запорхало как бабочка, в желудке стало сначала холодно, а потом тяжело. Гоша замер.

— Когда? — спросил хрипло, за что на себя разозлился и продолжил с ленцой, растягивая слова. — Недосуг мне по тупикам таскаться в нерабочее время.

— А чё в нерабочее? — как можно спокойней ответил в тон Мурзик. — Прямо сейчас можешь и зайти. Все равно в ту сторону идешь.

— Ладно, посмотрим, — Гоша сунул руки карманы и, не прощаясь, пошел дальше. Червячок внутри не унимался. Вырос до размеров змеи и теперь как кобра раздувался и пугал его. А чего пугает? У него пистолет. Опять же киллера что ли Барин туда посадил, чтобы его пристрелить? Дороговато будет. Проще заплатить, сколько он просит. «Да я может, и не пойду еще, — уговаривал он себя. — Зачем мне это надо?»

Хотя по большому счету надо. Положено. Когда-нибудь встретиться все равно придется. Чтобы окончательно стало ясно, кто здесь хозяин. Но может не сейчас? А в том месте, которое он сам укажет и приготовит? Хотя воевать с Барином да его братвой не с руки. Проще когда так, как сейчас: они под ним, даже сами того не подозревая. Исправно платят дань. Да неужто Барин решил, что он слишком много попросил за исчезнувшего мента? Гоша ведь не так уж много и взял — он должен это понимать.

Когда подошел к тупику, издалека заглянул туда, вытянув шею. Пусто. Где же Барин, что стрелку забил? Странно. Окинул взглядом крыши. Нет, снайперу засесть негде. Снова глупая мысль о снайпере. Паранойя что ли? Хотя у нас не запад. Не обязательно тыщи в руки киллеру совать. Хватит и пару пакетиков обдолбанному наркуше, такому как Невский, пообещать. А потом как дело сделано будет в те же пакетики гадости какой набодяжить, чтобы уж точно концы в воду, и Барин чистенький со всех сторон оказался.

Гоша вернулся в соседний двор, выцепил там слоняющегося без дела мальчишку, и попросил его за чирик пойти в тупик передать дядьке записку. Тот вернулся через десять минут и сообщил, что никого не нашел. Очень странно.

Наконец Гоша прикрикнул на интуицию как на собаку: сидеть, место! Пошел в тупик сам. Пистолет вытащил из кобуры и взял в руку. Правда, чтобы не пугать прохожих, спрятал руку в карман. Если кто от Барина подойдет — не должны заподозрить. Он все время руки в карманах держит.

Подойдя к дощатому забору, осмотрел рисунок двери. Интересно, здесь действительно хотят вырезать дверь или просто какие-то любители настенной живописи пошутили?… Он почувствовал опасность раньше, чем услышал шорох со стороны мусорки, повернулся, выхватывая пистолет из кармана. Из-за бачка на него прыгнула какая-то туша — наверняка шестерка Барина. «Дурак! — презрительно подумал Гоша. — Голыми руками хочет справиться?»

Но парень кинулся в ноги, уходя с линии выстрела, и, вытянув руки, толкнул в грудь. Гоша отшатнулся. Он улыбнулся, уверенный, что сейчас упрется спиной в доски, которые придадут ему опору, и он выстрелит, и хана этому амбалу…

Но доски за спиной так и не появились.

18 июня (2 Синего), около девяти вечера, Аксельская дорога.

— Вот все хорошо, — говорил Сергей, протягивая руки к костру. — Тепло, никто не напал и все такое. Но почему ты, Ут, не попросил еды побольше? За кого эти эльфы нас принимают? За канареек? Я, втянув живот, могу позвоночник себе почесать. Уже третьи сутки не едим толком.

— Вторые, — поправил его Влад.

— А у меня, когда я голодный. День за три идет, как на фронте.

— Тогда шестые должны быть… Экономист, — последнее слово сказал, как плюнул.

— Ну что ты придираешься? — возмутился Сергей. — Когда же это закончится?

Они сидели в небольшой пещере, пережидая ночь. Почти все запасы, что ему дали, Сергей проглотил еще в обед. Скудный ужин раззадорил желудок и сейчас выводил рулады одна поэтичней другой, смысл которых был в одном — «Дай пожрать, дай пожрать. Дай пожра-а-а-ать».

Влад устроился в самой глубине пещеры, Тораст, Ут и Сергей окружили костер, а Асуэл сел почти снаружи, спиной к костру: прикрывая пламя и внимательно вслушиваясь в темноту. Урукхай осматривал меч, что-то там чистя и правя.

— Я ведь думал, он действительно нас отпустит, — оправдывался хоббит. — Кто мог подумать, что он такой вероломный? По дороге на Сивер мы бы уже были в хоббитской деревне и поели досыта.

— Нет, ты что, смотрел на его наглую рожу, и думал, он нас уважает? — продолжал докапываться Серый.

— Я думал, что он уважает сэра Ормана, — объяснил Ут. — И не надо так на Иситио. Он хоть и поступает некрасиво, но все же… правитель.

— Ну да, ну да. Субординация. Влад у нас это любит, — Серый покосился на мента. — Только он вот как девушку с птицей увидел, так язык и проглотил. Влюбился наверно.

Влад молча нащупал рукой камень поувесистей и сделал вид, что сейчас швырнет в пацана со всей силы.

— Молчу, молчу! — запричитал Серый и продолжил только когда убедился, что камень лег на место. — Вот всегда было интересно, как это некоторые влюбляются и молчат, как партизаны? Если бы я влюбился, я бы не смог молчать. Я бы сначала всех друзей обзвонил, потом всех родственников, потом всех знакомых, потом к соседям в гости зашел. Неважно, если никогда не разговаривали — есть повод познакомиться. И всем бы говорил: «У меня такая девушка! У меня мечта, а не девушка!»

— Что значит «обзвонил»? — поинтересовался Ут.

— Ну, письма написал, по-вашему. Птиц с рунами на лапах всем разослал.

— А ты любил кого-нибудь? — не поворачиваясь, спросил эльф.

— Я? Ну, смотря в каком смысле… — Сергей засмущался.

— Вот в таком. Чтобы всем друзьям птиц разослать.

— Было. Не совсем так. Примерно. В общем… не было, можно сказать, — «Кого ты любишь, кроме себя?» — брезгливо подумал Влад. — Да какие мои годы-то? — между тем снова оживился Сергей. — Тебе вот Асуэл сколько лет?

— Сто двадцать три.

— Гм… да? — на секунду Серый запнулся. Влад удивленно посмотрел на моложавого эльфа. Но все же, воспитанные на фильмах и книгах а-ля «Властелин колец» промолчали. Если верить Толкиену, эльфы мало того, почти бессмертные, так еще и вечно молодые.

— Ну и как? Влюблялся? — прокашлявшись продолжил Серый.

— Я еще молод, чтобы создавать семью. — Асуэл, казалось, не заметил заминки.

— Я тогда вообще грудничок, — Серый хмыкнул, посмотрел на эльфа с удивлением, но интерес быстро угасал. Он взял веточку из тех, что приготовили для костра, опустил ее в огонь и стал с интересом наблюдать, как на кончике разгорается огонек. — Но, между прочим, влюбленность и семья — это две большие разницы. Жена, она на бабушку должна быть похожа. На мою бабушку, я имею в виду. Характером, разумеется. А влюбиться можно только в такую как моя мама. Потом от нее свихнуться и выгнать к бабушке, и влюбиться в… такую же. Вот такая примерно система, — теперь он вытащил веточку из огня и поднял над головой на манер факела.

Тораст отвлекся от заточки меча и похрипел что-то протестующее.

— Говорит, ты не понимаешь ничего в любви, а потому лучше молчи, — с готовностью перевел Ут.

— А ты, конечно, понимаешь, — саркастически засмеялся Серый и снова опустил веточку в огонь. — Кстати, я у вас впервые увидел орок. Вообще-то я и всех вас, конечно, впервые вживую видел, но вас хоть на картинке… А вот орок — вообще ни разу. Раньше как-то и не задумывался, что у урукхаев тоже семьи должны быть. Думал, может, вы почкованием… А у тебя, Тораст, жена есть?

Влад слушал этот бестолковый диалог вполуха. Не удивило известие, что у Тораста две жены, а скоро, может, и третья появится. Приглянулась ему одна «красавица». Молчал он, конечно, не из-за прекрасной эльфийки. Сказать, что он в нее влюбился, мог только Серый. Понравилась, впечатлила — это точнее. Любовь и даже влюбленность для Влада нечто более сильное, чем учащенное сердцебиение и пятиминутная случайная встреча. Хотя с Жанной начиналось так же. Сначала увидел ее — на дне рожденья у Бельского, — и сердце остановилось. А через три встречи жизни без нее не мыслил. Точно как в психологической книжке: сначала глаза к глазам, потом рука к руке, потом… Он психологией увлекся, чтобы понять, почему Жанна его бросила. В одной из книг прочел юмористический афоризм: «Есть несколько способов управления женщинами. Но науке они неизвестны». После этого оставил всякие попытки что-либо понять. Надо просто не подпускать женщин близко. Точнее подпускать к телу, но не к сердцу. Так что Бог даст, доберутся до Ормана, тот их быстренько домой отправит и можно будет о зеленоглазке не волноваться. Раз больше встреч не предвидится, значит, и влюбленность не грозит.

Молчал он по другой причине. Он все еще не был уверен, что им действительно надо к Орману. Не внушал маг доверия. Особенно если вспомнить о его слугах. Тораст, конечно, ничего плохого не сделал, но достаточно глянуть на его морду, чтобы понять, что это скорее животное, чем разумное существо. Отношение к женщинам у них как в стае: самец, а вокруг него самочки. А, следовательно…

Закончить мысль он не успел. По горам пронесся леденящий душу вой. Асуэл вскочил, держа лук перед собой.

— О! — восторженно заулыбался Серый. — Вот и вольфы нас нагнали.

— Это не вольфы, — тревожно покачал головой Ут. В руках он держал клинок.

Раныд, поединок сильных. Битва третья.

Если бы он знал наперед, что его ожидает, не радовался бы так. Впервые пришла в голову мысль: «А что если ареопагит не предупредил о том, что случится на Раныде, побоявшись, что я откажусь?» Если бы эта мысль пришла в голову в Храме Света в безопасности, то не вызвала бы ненужных эмоций. Диригенс сразу бы распознал искушение и задушил его в зародыше. Но сейчас он измучен и… что уж скрывать — напуган, поэтому сердце затопила жгучая обида. За недоверие. За то, что прошло столько лет, а он остался лишь маленькой букашкой для ареопагита, тот даже не считает нужным что-то объяснять ему. Он бы с радостью отдал жизнь для благого дела, но почему нельзя поговорить с ним как со взрослым человеком? Обида настолько захлестнула, что мир вокруг размылся, будто он заплакал. Сквозь туман Мар-ди увидел, что зар благоволил к Ланселоту. Уже два черных воина заняли стратегически выгодные позиции, прикрывая переход своего отряда и останавливая белых. Но в душе такое равнодушие к происходящему, что диригенс почти машинально кидал зар и двигал воинов…

Как же он удивился, когда осознал, что белые рыцари сначала вытеснили черных с пути, а потом и вовсе выстроились плотной стеной, не позволяя им завершить круг.

Мар-ди показалось, что скала, давившая невыносимой тяжестью, исчезла. Он смог выпрямиться, вздохнуть свободно. Так это было испытание, которое он не прошел! Усомнился в мудрости и всеведении ареопагита. Обиделся, видишь ли… А он не оставил смиренного слугу. Вовремя послал помощь. О ужас! Ему ведь придется встретиться с ним после поединка. Как он посмотрит в глаза тому, кто знает каждое движение души диригенса? Мар-ди отогнал печальные мысли. Посмотрел на зеленый хрусталь поля. На белых рыцарей, с достоинством ожидающих дальнейших указаний. Взглянул на сияющий зар, помогающий в третьей битве. Взглянул во тьму над заром.

«Нет. Я, Мар-ди, не сдамся так просто. Я могу не победить в поединке, но я одержу большую победу — победу над самим собой. И неважно, буду жить после этого или нет».

«Зачем тебе это? — услышал он внутри и от неожиданности вздрогнул, а голос настойчиво повторил. — Зачем тебе такая победа? Чего ты хочешь добиться? Что хочешь доказать? И кому доказать?» — последняя фраза произнесена с явной насмешкой.

«Тебе не понять», — ответил он высокомерно.

«Да уж куда мне… — голос насмехался. — Ты ведь хочешь принести свет в мой мир, правда? Буквально насильно просветить и осчастливить всех. А можно ли насильно?»

«Кто не желает идти к свету — достоин смерти!»

«Это ты так решил?»

«Неважно кто, главное, что это правильно!» — никогда еще диригенс не говорил с такой убежденностью.

«А я уверен, что истина нельзя навязать извне. Она должна исходить из твоего сердца. Только тогда можно быть уверенным, что поступаешь правильно».

«Слишком много тех, кто считает себя мудрым, но не принес в мир ничего кроме боли и страданий!» — Мар-ди говорил, как мечом рубил.

« Ты сказал эти слова», — веско закончил Ланселот и Мар-ди опешил: о чем они спорили? Что он сказал, что его слова так понравились Управителю? Да ведь тот просто пытался отвлечь диригенса от Раныда. Почему он так легко попадает в эту ловушку? Надо научиться не отвечать на выпады. Слишком мало сил, чтобы еще вести дискуссии. Только зар. Только рыцари. Только Раныд. Больше ни на что не отвлекаться…

Ему удалось еще раз одержать победу. Еще один минарс может войти в Флелан, помочь делу Света — это много значит.

18 июня (2 Синего), около девяти вечера, Аксельская дорога

Вой, встревоживший Ута, Асуэла и Тораста оборвался резко, словно на рот завывающего наложили печать.

Все стояли с оружием: Асуэл выхватил лук, натянул тетиву; Тораст выставил перед собой тесак.

Влад ткнул орка пальцем в бок.

— Пистолет, — сказал он, и чтобы урукхай точно его понял, показал пальцем на сумку урукхая.

Тораст угрюмо покачал головой. Левой рукой схватил мента и оттолкнул в глубь пещеры. Теперь Влад и Серый оказались закрыты ощетинившейся оружием стеной. Костер полыхал оранжевым за их спинами.

— Стыдобища! — процедил Влад сквозь зубы и шагнул ближе к Уту. — Я — и за спиной.

Сергей раскрыл рот, но что он хотел сказать, осталось тайной. Вой раздался у самого входа в пещеру. Из-за плеча Ута увидели, как туман заклубился на дороге, будто вихрь пронесся. Маленькие белые вьюнчики кружились и кружились. Вой рвал барабанные перепонки. Началась настоящая какофония: кто-то невидимый выл, орал и плакал. Потом прозвучал пронзительный свист, так что все не вольно сморщились и прикрыли уши… Тут же наступила тишина. Вихрь пыльным столбом вышел из тумана, начал стремительно уменьшаться, сжимаясь к центру. Миг, и из него соткалась двухметровая, полупрозрачная человекоподобная фигура, словно стилизованное изображение человека из густого воздуха. Четких деталей нет — все смазано. Условные руки со слипшимися как варежки пальцами, такие же ноги. Покатые плечи переходили в голову-выпуклость, на которой чернели точки глаз и щель рта.

Существо медленно двигалось к ним.

— Пригласите к костру? — спросило оно глубоким голосом.

— Если ты с миром, — не опуская лук, проговорил Асуэл. Он бросил встревоженный взгляд на хоббита, затем на орка. Те ответили ему таким же непониманием.

— Кто это? — шепотом спросил Влад.

— Я не знаю, — тихо ответил Ут. — Никогда не видел ничего подобного.

— Что ж вы? — продолжило существо. — Где ваше гостеприимство? Где угощение для дорогого гостя?

— Мы не уверены, что ты гость, — сурово ответил Асуэл.

— Да и кушать у нас самих нечего! — высунулся из-за спины Тораста Сергей. Орк движением плеча отпихнул его назад.

— Вот как…

Существо на секунду задумалось. Потом воткнуло полупрозрачную руку себе в грудь и вытащило на свет небольшую косулю — Влад никогда не подозревал, что есть такие маленькие представители оленьего племени.

— Вот, угощаю. Только, чур, готовьте сами. Вот уж что не люблю — так это потрошить, — животное упало к ногам эльфа, а туманный «человек» продолжил. — Да уберите вы оружие. Все равно ничего не сможете мне сделать. Смотрите, — быстрым движением существо выхватило у орка тесак и несколько раз вонзило себе в грудь. — Убедились? Или еще стрелы в себя вогнать? Я неуязвим. Так что опускайте железки и садитесь.

Тораст глубоко вздохнул и шагнул вперед, как с обрыва в воду. Он подошел к существу и протянул руку. Оно молча вернуло тесак. Орк взял его. Подхватив косулю, он, выйдя из пещеры, опустился на колено и принялся за разделку тушки.

Асуэл опустил лук. Последним оружие убрал хоббит.

— Кто ты? — спросил он, как только кинжал оказался в ножнах.

— Я Свирф, воздушная элементаль, — хотя лица у существа как такового не было, казалось, он смотрит с доброжелательной снисходительностью. — Но вы можете звать меня Борей.

— Значит, ты пришел с миром? — на всякий случай уточнил эльф.

Черный разрез губ элементали криво пополз вверх. Голова качнулась из стороны в сторону.

— Я пришел убить вас.

18 июня (2 Синего), около девяти вечера, деревня хоббитов Кошбай

Иван с удовольствием глотнул обжигающе горячий травяной чай. Потом поставил деревянную кружку на низенький стол, подошел к двери и, сделав легкое движение руками — словно набросил на дверь покрывало — закрыл дверь простейшим заклятием. Теперь можно сбросить надоевший плащ. Он с удовольствием разделся, повесил плащ на гвоздик у двери. В правом углу рядом с дверью стояла бочка с горячей водой. Надо искупаться, но это подождет. Сейчас можно просто посидеть, ни о чем не думая, ни о чем не беспокоясь. Хотя, он так, конечно, не умел. Все равно будет анализировать сделанное и планировать дальнейшие действия.

Минарс окинул взглядом комнату, которую радушно предоставил в полное распоряжение хозяин-хоббит. Маленькая, как все у невысокликов — два на два метра — не больше. Но чисто выбеленная, поэтому светлая. Приятно находиться в такой. Кровать, прилепившаяся к стене слева — маленькая, во весь рост не вытянешься. Скорее топчан, а не кровать. Над ней небольшая картинка изображающая цветущий сад — наверняка супруга хозяина вышивала зимними вечерами. Рисунок аляповат — не то, что эльфийские гобелены, но хоббиты наверняка очень гордятся. Напротив двери лавка. Над ней глиняная полочка с подсвечниками и кувшином — на случай, если гость захочет воды. Рядом крошечный столик с деревянной кружкой горячего чая. Но самое хорошее, что здесь есть — это черное кресло-качалка. Вот что создано специально для отдыха и неспешных размышлений.

Иван с удовольствием опустился туда, втиснувшись между подлокотниками, взял в руки чай и закрыл глаза. День заканчивался как нельзя лучше. Иситио наверняка мучает совесть за то, что он не помог должным образом. Минарса это устраивало. Этого он и добивался. Исход встречи он вовсе не считал провалом. Завербовать Правителя после первой встречи — об этом можно только мечтать. С простыми эльфами договориться легче. Иситио об этом не знал, но в замке осталось два минервалса, готовых служить ордену верой и правдой. Он покинул замок потому, что до поры до времени миссия там окончена. Теперь надо с терпением ожидать, когда Орман и Правитель окончательно поссорятся. Для этого он поспешил в деревню хоббитов. Здесь можно переночевать в покое и подождать хороших известий.

Если Свирф исправит ошибку — можно будет забрать его с собой. Если опять не справится — не хочется об этом думать, но мало ли что — значит, странная команда из эльфа, хоббита, орка и людей обязательно придет сюда. Тогда самому придется задержать их.

Больше всего беспокоило то, что обычно называют неучтенным фактором. Эльф, хоббит, орк — аборигены. Что они делают — понятно: их Орман специально отрядил сторожить дверь-камень, чтобы никто не мог войти. Перестраховался. Не учел маг того, что с Раныдом не поспоришь. Если Мар-ди выиграл битву — значит, минарс может войти, и никто этому не воспрепятствует…

Но вот люди откуда появились?

Мерное раскачивание кресла разгоняло тревогу. Пока беспокоится не о чем. Пускай люди. Но не маги же! Не Управители. Так чем они могут помешать? Ничем.

И все же… Кто их пустил сюда? Зачем? Чего хочет таинственный кукловод? Ланселот хочет внести разнообразие в битву с орденом Света или кто-то другой нашел способ открыть потрал? Но как, если даже минарсы и диригенсы с их магией, даже ареопагит с его властью не мог сделать этого долгие годы, так что пришлось начать Раныд?

Ответов Иван не знал, а это страшно напрягало. Такой вот неучтенный фактор мог запросто в один далеко не прекрасный момент завалить дело. Поэтому выпускать из виду людей не стоит, хотя, кажется, он ошибся, и вовсе не его преследовала эта группа, когда направлялась к перевалу. Сдается ему, они вообще не знают, что минарсу удалось попасть во Флелан и завербовать три — нет, четыре, если считать хоббита — минервалса.

Значит, завтра дождемся Свирфа, а потом… Потом решим куда двигаться. Вот-вот во Флелан должен зайти Василий. Надо быть ближе к дверь-камню.

18 июня (2 Синего), около девяти вечера, Аксельская дорога

Новость о том, что странное существо из воздуха — враг, не застала врасплох только Влада. Он единственный, кто обратил внимание, как настойчиво элементаль уклонялась от вопросов относительно целей посещения. Остальные замерли. Тораст вскочил, забыв о косуле. Влад скрипнул зубами — сцена как в «Ревизоре»: а вы не ждали, а мы приперлись. А что собственно делать? Элементаль ясно дала понять, что убить ее нельзя.

— А если мы уйдем? — хмуро спросил эльф.

— Попробуйте, — великодушно бросил Свирф.

Они попытались. Набежавший вихрь разогнал туман вокруг пещеры, образуя небольшой островок на дороге в белесом море. Туман встал как стена, они напрасно пытались пройти сквозь него — преграда оказалась непроницаемой. Она не пускала их с эффективностью тюремных запоров.

— Да оставьте вы, — проговорил Свирф, которого больше не забавляли их старания. — Не пройдете. Силенок не хватит. Моя стеночка и не таких монстров сдерживала. Идите лучше к костру. Побеседуем. Вы погреетесь. Насладитесь последней трапезой.

Орк еще раз с силой хлопнул кулаком по стене. Рука беспрепятственно прошла в туман, но ее тут же отпружинило назад.

— Моргот, — прорычал Тораст. Он нанес еще несколько ударов. Постоял, обессилено опустив руки. Затем выпрямился. — Урото, — рыкнул он. — Мерва хото.

— Да, — угрюмо пробасил Ут. — Согласен. Покажем, как умирают воины сэра Желны Ормана.

Тораст пошел к костру. Остальные потянулись вслед за ним.

— Давно бы так, — сказал Борей. — А то мечутся. Нервы себе треплют. Поймите, сделать вы ничего не сможете. Примите это и успокойтесь.

Тораст вернулся к косуле, нарезал куски сырого мяса. Покрутил головой и, подойдя к кусту, росшему у входа в пещеру, выломал несколько прямых веток. Очистил от листьев и сучьев и насадил на них куски. Пристроил над огнем. Мясо зашипело.

Асуэл, скривившись, отвернулся от этого зрелища.

— И тебе найдется еда, — засмеялся Борей и, достав из-за пазухи горсть яблок, положил у ног эльфа. После этого протянул руки над костром, сделал несколько пассов. Мясо тут же покрылось коричневой коркой. Потянуло вкуснючим запахом.

— Ешьте.

Немного помедлили. Посмотрели друг на друга. Потом Тораст раздал каждому по палке. Кроме эльфа естественно — тот молча жевал яблоки. Трапезу не съели, а проглотили, не пережевывая. Только Борей ел с удовольствием. Доев, он облизал руку, неразделенную на пальцы. Так всю лопату сразу и облизал языком, похожим на прозрачную змейку. Щель-улыбка стала шире.

— А теперь поговорим, — сказал он.

— О чем? — уныло поинтересовался Серый.

— О! Поговорить можно о многом. Пред смертью почти у всех развязывается язык. Одни пересказывают мне жизнь. Другие наоборот расспрашивают меня.

— Мы не будем с тобой разговаривать, — твердо ответил Ут, не глядя на элементаль.

— Да ладно вам! Вы прям как те, из башни. Они тоже говорить не хотели. Когда я в окно влетел — сразу за оружие схватились. И даже когда поняли, что оружием ничего нельзя сделать, все равно не успокоились. Так и пришлось отпустить в последний путь без разговоров. А жаль. Когда ты хищник, а жертва не может сопротивляться — уходит азарт охоты. Остается единственное удовольствие — беседа. — Борей передернул плечами, будто ему было холодно. — Неужели ни о чем не спросите меня? Вам что, не интересно, кто хочет вас убить?

— Кто хочет нас убить и так ясно, — сказал Асуэл. — Иситио.

— Иситио? — Свирф задрал голову и захохотал. Смех начал переходить в пронзительный свист, а потом сменился на резкий вой. Это дикое смешение звучало почти минуту. Они невольно заткнули уши.

— Иситио, — проговорил Борей, — ну вы и рассмешили. По сравнению с теми, кто послал меня, Иситио — это тьфу и растереть. Этот эльф приготовил для вас парочку обвалов, но меня вызвали задолго до того, как вы попали в темницу. Никак я не думал, что вам удаться пережить ночь Синего Ока в разрушенной башне. Теперь исправляю ошибку. Так что, какие бы покровители у вас ни были… — Свирф махнул рукой, словно показывая рост защитников. — Мои хозяева готовы сойтись с самими Управителями. Ладно. Что я сам-то рассказываю? Вы хоть один вопрос задайте для приличия.

— Вопросик говоришь? — проговорил Серый зло. — Подскажи-ка способ как тебя убить.

— Нельзя меня убить, — наставительно ответил Свирф. — Я же говорил и даже показывал, что оружие мне повредить не может. Если честно, в образе вихря я абсолютно неуязвим. А вот когда принимаю форму живого существа — меня и убить можно как любое живое существо, — посмотрел на воспрянувшего эльфа и опять злорадно усмехнулся. — Но на этот случай хозяин меня заговорил! Так что ничто сделанное из металла, дерева или камня не может мне повредить. Неплохо, правда?

Эльф, орк и хоббит нахмурились.

— Так это ты, говоришь, уничтожил пост в башне на перевале? — уточнил эльф.

Борей широко растянул улыбку щель.

— Да, — сказал он. — Чтобы у вас не было укрытия ночью. Хорошо задумано?

Влад словно невзначай передвинулся ближе к костру и наклонился к уху Сергея.

— Ты не видел… — дальше послышался только невнятный шепот. Парень сначала недоуменно хмурил брови, потом улыбнулся, но тут же спрятал улыбку. Кивнул менту и небрежно, так что никто не обратил внимания, ткнул пальцем в сторону эльфа. Влад переместился к сумке длинноухого и, убедившись, что никто не обращает внимания, стал там рыться. В другое время ему бы не позволили прикоснуться к ней, но сейчас было не до того. Серый сначала следил за действиями мента взглядом, потом расплылся в обаятельнейшей улыбке.

— Свирф, — сказал он. — Послушай стишок. Тебе должно понравиться…

— Что? — Элементаль непонимающе уставился на него.

— Послушай стишок, говорю.

Раздался звук смачного удара. Улыбку Борея перекосило. Он застыл на секунду, а затем начал заваливаться лицом вперед. Упал в колени Торасту.

— Не видал, значит, — Сергей восторженно ударил кулаком правой руки в ладонь левой.

Эльф, орк и хоббит недоуменно уставились на стоящего над Свирфом Влада.

— Металл, говоришь, — проговорил мент, — дерево и камень? А резины хорошей не хочешь?

Мент размахнулся резиновой дубинкой и нанес еще один удар по голове воздушного человека.

— Контрольный! — радостно вскрикнул Серый.

Эльф подскочил. Орк наоборот, вцепился в голову Свирфа, словно элементаль сейчас вскочит и убежит. Это было не так уж невероятно. Только вряд ли убежит. Скорее, разорвет всех в клочки.

Серый вскочил вслед за Асуэлом.

— Надо уходить.

— Бесполезно, — сказал Ут. — Он придет в себя, мигом найдет нас и расправиться. Теперь уже без разговоров.

Тораст посмотрел в лица друзей. Прочел по ним все.

— Урухота, — прорычал он. — Га гида утува.

Ут замотал головой. Зарычал в ответ. Орк кивнул.

— Что он говорит? — спросил Серый.

— Он хочет остаться и задержать его, а мы бы тем временем скрылись.

— Но это не поможет, он только зря…

— Я это ему уже объяснил. Но… Что можно придумать взамен?

— Я… — эльф задумался. — Есть кое-что. Сэр Желна Орман научил меня одному заклинанию. Только оно против духов… Поможет ли?

Влад посмотрел ему в глаза.

— Действуй, — приказал он.

— Мне нужен пустой стеклянный сосуд. Ут, у меня в сумке бутылек с шерной. Может, конечно, пригодиться, но справиться с этим Бореем важнее.

Хоббит метнулся к сумкам. Через несколько секунд передал эльфу пустой сосуд. Асуэл склонился над элементалем, которого за уши держал Тораст. Начал шептать, сделал несколько движений руками, словно скручивал и тянул Свирфа.

Двухметровая полупрозрачная фигура заколебалась, Борей приподнялся в воздух, и его втянуло в малюсенькую бутылочку. Асуэл сразу же запечатал ее пробкой.

— Вот так, — сказал он.

Сергей подошел к нему и потрогал пальцем стекляшку.

— Классный старик Хоттабыч, — сказал он.

Тораст поднялся, тоже поводил пальцем по стеклу.

Эльф убрал сосуд в сумку.

— С сэром Желной поведешь теперь задушевные беседы, — закончил он.

Снова уселись у костра. Какое-то время сидели напряженно, все еще не веря, что опасность миновала.

— Эх, вот теперь бы косулю, — выдавил Сергей. — А то как будто мимо желудка пища прошла. И все же, — он поднял палец к потолку пещеры. — Как не вспомнить народную мудрость: хороший враг лучше плохого друга. И накормил нас Борей сытно. И про убийство прямо в глаза сообщил. Не то что гад Иситио, не будем говорить о его бесстыдной харе, чтобы не обидеть Правителя. Только про кого толковал Свирф, я не понял. С кем там его хозяева биться собрались?

— С управителями? — неуверенно предположил Ут. — Я вообще тоже не очень понял. Думаю, с этим только сэр Орман разберется.

— Еще один плюс от Свирфа, — сказал Асуэл, глядя на выход пещеры, — туман он разогнал своими завихрениями. Можно идти быстрее и, не бояться свалиться в пропасть. Так что завтра уже будем на орочьей заставе.

Урукхай присоединился к беседе, активно жестикулируя.

— Он говорит, — с готовностью приступил Ут к обязанностям, — что ты, Влад, заслужил имя и дубинку, которой победил врага, — и повернулся к орку. — Только теперь, чур, я даю имя, — он задумчиво почесал в затылке.

— Гро! — в переводе с древне-хоббитского — Быстрый.

— Прям как вольфа, — засомневался Серый.

— Тогда Жорген — Хитрый.

— И жадный, — хмыкнул Влад. — Я пока со своим именем похожу. Ладно?

— Я дам тебе имя, — вмешался Асуэл. — Тебя будут звать Алдияр, что значит — «решительный». Нравится?

— Не-а… — снова покачал Влад.

В разговор вмешался орк. Он толканул настоящую речугу, во время которой потрясал кулаками, бил себя в грудь и воздымал морду к потолку пещеры — видимо призывал небо в свидетели. Как только громыхание закончилось, Ут перевел:

— Он сказал, что тебя надо звать Человек с дубиной. По-орочьи Чело-вэк ур Кнел.

— А если я соглашусь, пистолет отдашь? — сказал Влад. Урукхай сдвинул брови и покачал головой. — Тогда зови просто Влад. Без всяких добавлений, — и в знак того, что разговор окончен, завернулся плотнее в плащ и отвернулся к стене.

Раздался дружный вздох. Урукхай отдал какие-то распоряжения и ушел сторожить к выходу. Остальные легли спать. Серый урчал, как кот, устраиваясь на ночлег, потом долго ворочался с боку на бок. Наконец переполз ближе к Владу и зашептал:

— Ты спишь?

— Нет.

— Ну и чё ты их обидел? Они же по-хорошему…

— Да пошли они в баню! Корчат из себя добреньких. Часы эта морда поломала. А мне их, между прочим, друг подарил. Пистолет не отдают… И все время твердят, что мы гости, — закончил он яростно.

— Тише, а то орк услышит, — зашептал Серый, зыркнув по сторонам.

— А пусть слушает! — еще громче продолжил Влад. — Я домой хочу — просто вешалка, — Влад провел ребром ладони по шее. — Здесь ни помыться, ни побриться. Еще дня два и на бомжа буду похож. Ношусь как сайгак без узды от одной смерти к другой. Я, конечно, понимаю, что не они виноваты, но дайте возможность защищаться. Нет, сиди, жди, как подопытная мышьЈ кому удастся меня прикончить. Меня как по лабиринту тащат и тащат. Непонятно к кому, непонятно зачем…

— Влад, чесслово, — наконец, смог вклиниться в этот отчаянный монолог Серый, и заговорил почти беззвучно. — Ты бы, право, похитрее был, а? Ты ж вечно надутый, будто замышляешь что. Ты будь проще и люди… э… ну эти все… к тебе потянутся. И пистолет вернут.

— Если вернут, я сразу свалю от них.

— Ну и дурак будешь, — горячо запротестовал Сергей. — Кто нас вернет домой кроме Ормана? Сами-то мы пробовали — не получилось.

— Да ты ж не знаешь, что за чел этот Орман. Может, он как раз доделает то, что другим не удалось.

— Хотел бы — давно бы убил, — засомневался Серый.

У костра послышалась возня. Сергей медленно обернулся и увидел, что Ут смотрит на них во все глаза.

— Если вы все равно не спите, я мог бы немного рассказать о сэре Желне Ормане.

— Давно пора, — пробурчал с другой стороны эльф. Урукхай хрипло поддержал его.

— Не хочу, — буркнул Влад и отвернулся к стене. — Все равно наврете, — раздалось оттуда.

— А я хочу, — Серый перебрался к костру. — Люблю, когда рассказывают. Даже если врут.

— Я не буду врать, — заверил Ут. — Орман, говорит, что врать можно, только если свою или еще чью-нибудь жизнь спасаешь.

— Ах, какой моралист! — не выдержал Влад из своего угла.

— Он хороший, — с жаром оправдывался Ут. — Без него тут знаете, что творилось? Каждый сам по себе. Каждый считает, что он лучший, а соседа убить надо. А самое главное, стреляли без предупреждения. Увидит эльф орка — сразу тетиву натягивает. Увидит орк эльфа — сразу тесак готовит. А Орман… Он нам объяснил, что — внешность не главное. Главное — что в сердце. Зачем он шерну — напиток понимания создал? Чтобы не только всякие образованные, как я, понимали других. А все друг друга понимали. Сэр Орман, он хочет, чтобы все добрые объединились. Не важно кто ты — орк, эльф или… вампир.

— А вот, кстати, чем же он питается? — Влад не выдержал и сел, повернувшись ко всем лицом.

— У животных кровь пьет. А что?

— Да так. Все время об этом думал. Никак успокоиться не мог, почему-то казалось, что ему скармливают пленных. А у вас, можно сказать женевская конвенция. Выходит ваш Орман миротворец и пацифист?

— Паци… кто?

— Тот, кто проповедует отказ от насилия. Тебя будут резать, а ты будешь улыбаться и благодарить…

— Не… — замотал Ут головой быстро-быстро. — Мы воины Объединенной армии. Сэр Орман, он без дела, конечно, не нападает, но если его подданных обижают — спуску не даст. Все хоббиты на его сторону перешли, — гордо закончил он.

— Еще бы! — усмехнулся Влад.

— А вот эльфы не все, — с горечью вступил Асуэл. — Я вот все думаю, что будет с Илоа? Она осталась в руках недостойного эльфа. Вдруг ее обидят?

— Не переживай, — успокоил его Ут. — Не такая уж она беспомощная. Да и не посмеют они.

Асуэл вздохнул:

— Еще дня два назад, я тоже доказывал, что не просто не посмеют, а вообще… Эльфы благородные — орки подлые. А теперь вижу совсем иное, — он помолчал. — А год назад, я бы никогда не сел за один стол с орком, — он увидел, что спина Тораста дернулась, и добавил. — Прости, друг, но говорю, как есть. Трудно нам привыкнуть к мысли, что орки могут быть хорошими. Ты и сам знаешь, что в племени Лесных эльфов не все с этим смирились.

Орк прохрипел что-то, не оборачиваясь.

— Говорит, что не отличают честных урукхаев от орков, потому и не верят, — перевел хоббит. — Но тут ты, Тораст, тоже не прав. Что же, скажешь, среди других орков порядочных быть не может? А как же отряд, что в день нашего отъезда пришел к Орману? Слушаю вас и думаю: не скоро у сэра Желны получится принести мир во Флелан. Очень уж крепко сидит в нас всех: я — хороший, а сосед — плохой. И как же медленно это вытравляется! А ведь, если бы мы сумели объединиться, как велит устав ордена, мы бы злых быстро на место поставили. Не справились бы они ни за что с нами. Вот хоть наше путешествие возьми. Сколько мы пережили? И ничего. Потому что вместе. Вчера не справились бы без Илоа и Асуэла. А сегодня без Влада.

— Отдайте мне пистолет, — спокойно и внушительно сказал Влад. — Если мы действительно друзья, отдайте. Я обещаю, что не убегу и не причиню вам зла.

Тораст метнул на него решительный взгляд, встал и быстро прошел в пещеру. Покопавшись в сумках, сложил у ног Влада все: рацию, дубинку, кобуру, складной нож и последним положил сверху пистолет.

— Спасибо… друг, — Влад осторожно взял пистолет. Погладил его. Проверил все ли в порядке, сколько патронов осталось. Положил в кобуру и повторил. — Спасибо.

Урукхай кивнул несколько раз, потом сел перед ним, достал тесак, вытряхнул из мешочка зеленый камень, и быстро провел им по лезвию. Мечом плашмя нарисовал полосу на щеке Влада. Потом заговорил. Ут был рядом.

— Он говорит, что ты можешь не принимать его имя, но для урукхаев ты будешь Дертад, что значит, «друг».

— Теперь, можете звать меня как хотите! — скупо улыбнулся Влад. — Хоть двадцать имен дайте, на все согласен. И давайте спать. Нам еще до светлых очей вашего Ормана идти и идти.

Орк щедро оскалился, показав все имеющиеся зубы, и ушел на пост. Влад лег, завернувшись в плащ, только на этот раз лицом к костру. Рядом примостился Серый.

— Хоть бы завтра без приключений обошлось, — зевнув, сказал он.

19 июня (3 Синего), утро, недалеко от Дверь-камня.

Свирфа Иван так и не дождался. Даже следов его не нашел, словно тот растворился в воздухе или вообще слинял с планеты. Так ведь невозможно ни то, ни другое! Не может исчезнуть элементаль без следа — вокруг него всегда довольно большое силовое поле, которое Иван бы почувствовал, даже если бы тот находился на самом краю планеты. А улететь тем более не выйдет. Мир ЗАКРЫТЫЙ.

Иван нервно ходил по спальне, пригибаясь, чтобы не задеть низкий потолок головой. Все пытался понять: что произошло? Надев плащ и надвинув капюшон, попрощался с хозяином-хоббитом Шуахом. На всякий случай попросил рекомендательное письмо для родственников Шуаха в деревеньке Пачак, недалеко от Дверь-камня. Только после этого быстро покинул селение.

Уединившись, так чтобы его никто не видел, просканировал окрестности еще раз. Никого. Ни Свирфа, ни людей с местными проводниками. Это тревожило и раздражало, но разбираться некогда. Вот-вот в мир войдет Василий. Его надо встретить. После исчезновения Свирфа стоит подстраховаться.

…Недалеко от Дверь-камня он оказался около полудня. Близко к порталу подойти невозможно — отряд Ормана на этот раз обосновался на поляне перед ним. Надо каким-то образом увести их. Если устроить что-то загадочное и немного пугающее… Мозг после полноценного отдыха работал быстро, выдавая одно решение за другим. Наконец идеальный вариант найден, осталось только определиться с местом. Лучше всего действовать у Храма Ланселота. В другое место, отряд, может быть, и не поторопится, но Храм для них священен. Вот только есть вероятность, что не все уйдут. Кого-то оставят сторожить. Значит, действовать надо в двух местах. Сначала у Храма, а если кто-то останется у Дверь-камня, тогда… Нет, ему нужен помощник.

Иван решил побывать в деревне Пачак. Может, удастся завербовать еще одного минервалса. Если у него будет помощник, удачный исход предприятия гарантирован.

Шуах не ошибся: его родственник Дедан — светлая душа. Иван поговорил с пожилым хоббитом лишь несколько минут, и стало ясно, что он телом и душой предан Свету. Если до сих пор и не стал минервалсом, то лишь потому, что минарсы не посещали Флелан. Выполнив обряд посвящения в сокращенном варианте, он покинул Пачак, чтобы приступить к операции. Первую часть проведем без свидетелей. Уже не задумываясь о последствиях — о том, что день жаркий, а после колдовства навалиться еще большая жара — он наложил на себя заклинание невидимости и, осторожно ступая, направился к храму: когда ты невидим, важно, не оставлять следов. Иначе тебя быстро раскроют по примятой траве или самопроизвольно отломившейся ветке…

19 июня (3 Синего), раннее утро, Аксельская дорога

Влад сам толком не мог сказать, что заставило проснуться. Спать неудобно? Но это во Флелане не впервой. Можно сказать, как попал сюда, так толком и не выспался ни разу. В его насыщенной жизни периоды невысыпания нередки. Привык отдыхать и сидя, и на холодной земле и с камнем вместо подушки под головой. Так что причина экстренного пробуждения в чем-то другом. В бок словно кто-то толкнул. Он окинул взглядом пещеру. Все спали. Влад нахмурился.

В последний раз точно так же он просыпался в Чечне. Кто-то будто толкнул. Влад тогда встал, чтобы найти и намылить шею этому кому-то. В комнате пусто. Он пошел искать умника на улице. Не нашел, пошел отлить — все равно поднялся. И тут артобстрел. Дом, где он только что спал, разнесло точным попаданием вдребезги. Он с минуту не мог придти в себя, смотрел, как догорают остатки здания, и впервые отчетливо понял, что у него не просто интуиция. У него ангел хранитель есть. Интуиция подскажет, когда и где ждут неприятности, а вот чтобы разбудить и вывести…

Все происшедшее вспомнилось в одно мгновение, а в следующее он вскочил, и еще раз оглядел пещеру. У выхода сидел Ут и старался из сырых прутьев развести костер. Оглянулся непонимающе на его прыжки.

— Доброй Саеры. Рано еще. Не спится?

— Доброго, — буркнул Влад. — Что-то случится, — не вдаваясь в подробности ответил он на вопросительный взгляд хоббита. Осторожно выглянул из пещеры. Туман исчез, но влажность в воздухе по-прежнему стояла высокая. Слишком сыро для гор. Он дотронулся до каменной стены — она слегка сползла на дорогу, воды в ней столько, что из горсти камешков можно ведро воды выжать. Быстро глянул наверх.

— Оползни у вас бывают? — спросил Влад.

— Бывают, — Ут вертел в руках несколько прутиков. — Но только в Дождливый месяц. Тогда горы столько влаги впитывают, что просто не могут ее носить, вот и ползет все.

— А когда последний дождь был? — Влад, тревожно глянул вверх.

Хоббит пожал плечами.

— У нас числа тридцатого, а здесь не знаю. В любом случае не должно быть сейчас оползня. Не время.

И тут гора шевельнулась, словно вздохнула.

— В пещеру! — Влад рывком подхватил Ута под мышку и бросился внутрь, на ходу выкрикивая. — Подъем быстро! Вещи в руки и в глубь!

Тораст и Асуэл — настоящие воины: не поняли, кто командует, но исполнили четко. Точно как в том анекдоте: хоть и не проснулись, но вещи похватали и ринулись в узкую щель. Хоббит вырвался из цепких лап милиции и, подхватив суму, исчез во тьме впереди. Серый на суматоху не отреагировал: сидел, протирал глаза и почесывал грудь. Пришлось подхватить его под мышки, поставить на ноги и дать волшебного пенделя, чтобы улетел далеко вперед и не мешал отступать остальным.

Вход в пещеру за их спиной с тихим шелестом стал сминаться, будто сделан из пластилина и какой-то великан, решив, что пещера здесь ни к чему, провел по нему рукой. Стало темно.

— Обрыв! — крикнул Ут в глубине. Они застыли на крохотном каменном пятачке почти как тогда в Башне Стражей. Свод пещеры продолжал сминаться, уже не в тишине, а с грохотом, вынуждая их отступать дальше. Сгущенный воздух выдавливал их к обрыву, стараясь скинуть. Ут, стоявший к краю ближе всех, ухватил Тораста за пояс. Пятки почти повисли в воздухе.

Наконец все утихло. Вокруг медленно опускалось облако пыли. Вниз сыпалась каменная крошка. Несколько минут слышали только тревожное дыхание. Потом раздался сдавленный бас Ута.

— Откуда ты знал? — потрясенно спросил он.

— Не знал, — буркнул Влад. — Интуиция. Или ангел хранитель, — тут же поправился он. Слышал, что нельзя в таких случаях обманывать, а то ангел обидится и больше не поможет.

— Кто-кто? — весело, даже нарочито весело, встрял Сергей.

— Заткнись! — рявкнул Влад. Пошатнулись все разом. Влад осторожно порылся в кармане, достал волшебный складной ножик. Волшебный — потому что кроме ножа на нем был фонарик. Слабенький — зато батарейки надолго хватает. Сейчас это как нельзя кстати.

Включил. Осветил бегло всю честную компанию. Вздрогнул, когда синий свет выхватил морду Тораста. Вот уж с кем ночью встретишься — заикой станешь. Потом посветил вокруг. Сделал шаг в сторону. Там где они вжались в стену, площадка около двух квадратных метров, можно разойтись свободнее. А вот, там, где Ут ощутил обрыв в темноте, земля сужалась сначала до полуметра, а потом и вовсе до двадцати сантиметров.

— Лучше бы погибли, — выдохнул Асуэл. — Быстро бы все закончилось. А теперь будем умирать долго и мучительно. Ни воды, ни еды, ни воздуха…

— Отставить пессимистичные прогнозы, — скомандовал Влад безапелляционно. — Раз живы — значит, есть шанс спастись. У живых всегда есть шанс.

— Какой? Хочешь раскопать этот завал руками? — вроде бы ирония, но Асуэл не улыбнулся.

— Если раскопать невозможно — будем искать другой выход.

— Как??? Стоя на пяточке? Здесь даже гномы не водятся. И Орман не поможет, потому что просто-напросто не знает, где нас искать.

— Значит так, — в голосе Влада снова послышались командные нотки. — Объясняю один раз, думаю, умному будет достаточно. Неумному, — выразительно посмотрел на Сергея, — буду вправлять мозги подзатыльниками. Может, вы удивитесь, но в нашем мире тоже в горах нет гномов. И все же у человека, которого засыпало в пещере обвалом, оползнем или даже снежной лавиной — да-да у нас и такое бывает — есть шанс выжить. Во-первых, без воздуха мы не остались. Все дышат, или кто-то уже нет? Значит, все. Во-вторых, без еды человек может прожить двадцать дней. Не думаю, что у эльфов и прочих с этим как-то иначе. Могу поверить, что лучше, но никак не хуже. В-третьих, без воды человек может прожить пять дней, но в горах легко можно наткнуться на пресную воду, так что будем надеяться на лучшее. Тем более недавно дожди прошли. Почему, думаете, оползень случился? От дождей еще не просохло — а тут еще и туман. Утяжелил верхний слой — и пожалуйста… В-четвертых, почти всегда можно найти, что поесть. На крайний случай каких-нибудь горных крыс или мох. Что-то обязательно и внутри растет и живет. Так что Асуэл доставай веревку, снова привязываемся друг к другу и вперед. Я первый — Тораст замыкающий.

— Куда вперед? — уточнил Асуэл. Уточнил уже без иронии, как солдат уточняет у офицера, чтобы исполнить приказ правильно.

Влад вздохнул облегченно. Он боялся, что как бы его спутники не начали качать права, что, мол, мы здесь командуем, а ты всего лишь гость, имя и оружие одну ночь как заслужил… Обошлось.

— А вот туда, — не теряя времени, начал действовать Влад. А то еще одумаются. Он посветил фонариком вдоль стены и теперь в тусклом свете все увидели, что дорожка вдоль стены сначала сужается вообще на полстопы, потом становится чуть шире, опять сужается и, наконец, выходит к следующей площадке. Что дальше — увидеть невозможно.

— Повторяю, — уточнил Влад. Окинул всех взглядом. — Сначала иду я. Если вдруг сорвусь — все вместе меня удержите. Когда переберусь на ту сторону, посмотрю что дальше, стоит всем идти или нет, если стоит — будем страховать уже вдвоем с Торастом.

— А если не стоит? — на всякий случай уточнил Асуэл.

— Вот когда узнаем, тогда и поговорим, — отрезал Влад. Пока он объяснял, успел привязать веревку к поясу. Хотел уточнить, как привязывают веревку во Флелане. Вдруг недостаточно прочно, но подумал, что с излишней дотошностью может и обидеть аборигенов. Хоть и не люди, но все же воины, а не детский сад. Уж веревки-то должны уметь крепко завязывать.

Прежде чем идти, попытался приспособить фонарик, но быстро разобрался: ничего не выйдет. Выбор прост: либо навернуться, пытаясь светить под ноги — либо отдать фонарик кому-то в руки. Фонарик жалко. Мало ли — вдруг уронят. На минуту он задумался.

— Асуэл, ты вроде немного маг. Можешь как-нибудь посветить, пока я переберусь?

— Могу, — спокойно кивнул эльф, беспрекословно отдавший право командовать человеку, который единственный из них, не только знал, что делать, но еще и был уверен в успехе. — Я могу все время светить, — он зажег на кончике указательного пальца синий шарик. Владу показалось, намеренно такого же цвета, как у него фонарик. Мол, и мы тут не дикари какие-нибудь.

— Откуда энергию берешь? — уточнил Влад.

Эльф недоуменно пожал плечами.

— Ниоткуда.

— Ниоткуда не бывает. Ничто не появляется ниоткуда и не исчезает в никуда, как сказал…

— Эдиксон! — пискнул Серый.

— Сам ты! Эдиксон… Амадей Вольфганг, — повернулся к Асуэлу. — Неважно кто сказал. Главное правильно. После использования магии слабость, голод чувствуешь?

— Д-да, — неуверенно ответил Асуэл, потом вскинул голову. — Да! Никогда не задумывался об этом, потому что всегда имел возможность отдохнуть или поесть. А еще есть напиток сифри — я давал вам, помнишь. Быстро восстанавливает силы.

— Это вряд ли, — усмехнулся Влад. — Потому что из ничего опять же ничего не появляется. Скорее всего ваш сифри, сильный стимулятор длительного действия, но на одном стимуляторе не выедешь. Так что твою способность светить и напиток оставляем на крайний случай. Ясно? Как только все переберемся, будем пользоваться фонариком, шарик ты выключаешь. Ясно?

— Да, — Асуэл кивнул.

Влад спрятал ножик в нагрудный карман и застегнул на пуговицу. Пистолет проверил — кобура закрыта. Ничего не выпадет, можно отправляться.

Он выдохнул, встал лицом к стене и, медленно перебирая ногами, двинулся вперед. С детства не любил высоты. Зато любил преодолевать страх. Аутотренинги когда учил, посмеивался с удивлением. Он сам что-то подобное придумал еще в голопузом возрасте. Идешь, бывало по карнизу на третьем этаже. Вниз не смотришь, смотришь в стену и убеждаешь себя: тут всего-то невысоко. Упаду если — коленку расшибу и все дела. Нет тут ничего страшного. Нету!

Однако несмотря на уговоры путь в какие-то десять метров показался вечностью. Под ноги ведь не глянешь, так что толком и не знаешь, куда ступаешь. Когда в поле зрения показалась площадка, левая нога вдруг сорвалась — тяжелый он для такого узкого карниза, да еще и естественного происхождения. Он так отчетливо представил, что сейчас со всего маху о камни, что тело почти автоматически рванулось в сторону спасительного островка. У него получилось. Правда, плечом ударился сильно, но не смертельно — вывиха, перелома нет — успел сгруппировался. Так что все в порядке. Зажег фонарик, посмотрел на спутников. Даже в темноте видно, как округлились у них глаза. Просто сразу близнецами стали казаться. Не видали еще таких трюков. Эх, темнота. Неспешно отряхнулся, посветил дальше. Конечно, не асфальтированная дорожка, но пройти вполне можно. И то, что спускается вниз — не страшно. Где-нибудь да поднимется. Снова повернулся. Поискал удобную позицию, чтобы его по инерции не утянуло в пропасть, если кто-то вдруг сорвется. Уперся и кивнул:

— Следующий!

Сергей перебрался через опасное место легко, будто всю жизнь проработал канатоходцем. Влад в очередной раз позавидовал его грации. Ему таких движений приходилось добиваться, долго и нудно тренируясь в спортзале, и все равно далеко до совершенного владения телом. А вор словно в прошлой жизни кошкой был.

Ут на уступе не удержался. Наступил, словно метился — точно туда, где Влад обвалил камни. Раздался шум. Они вцепились в веревки. Хоббит забарахтался. Его несколько раз стукнуло о стену.

— Спокойно! — крикнул Влад, и эхо на этот раз разнесло его голос далеко в глубь горы. — Не дергайся! — продолжил Влад тише. — Мы тебя держим крепко, попробуй найти, за что зацепиться.

Хоббит как ждал команду. Мгновенно успокоился, собрался, прилип к стене. Не сразу — все так же срываясь и царапаясь — но выбрался на уступ. С него быстро перебрался на площадку. Вид донельзя виноватый.

— Молодец! — похвалил Влад. — Главное, не теряться, — он по опыту знал, что в таких случаях похвала действует лучше, чем выговор или упреки.

Наконец, все собрались вместе. Можно двигаться дальше.

19 июня, 16. 45, Волгоград.

Игорек — длинный и нескладный студент, сокурсник Сергея — ходил на лекции лишь к избранным преподавателям. Сначала с ним пытались бороться, потом махнули рукой. Дело в том, что, по правде сказать, некоторые лекции он мог прочесть и сам — столько знаний умещалось в вытянутой как огурец голове. Так что наказать его можно было, только снизив оценку на экзамене, а это ему по барабану. Он один из немногих, кто учился исключительно ради знаний, а вовсе не ради оценок и других не менее призрачных наград, раздаваемых в универе. Какие бы перемены ни происходили в студенческой жизни: каникулы, сессия, праздники — режим дня у него менялся мало. К экзаменам готовился круглый год, а не в последние два-три дня, учился каждый день, а не только на лекциях или семинарах, а на всеобщие попойки не ходил принципиально. Слишком быстро понял, что самый умный непременно пойдет за пивом, что ему очень не понравилось.

В понедельник он благополучно сдал экономику — преподавательница на него обозлилась и влепила тройку. Но это ее проблемы, дура необразованная. Зачем вообще женщины лезут в науку? Место женщины на подиуме, чтобы радовать мужской глаз и у плиты, чтобы радовать мужской желудок. У плиты, пожалуй, лишнее. Вот он питается одними бутербродами и ничего, не умер. А то, как посмотришь на страдания отчима: сядь со мной, да посиди, да поговори, я для тебя старалась, готовила, а ты… Хорошо хоть мама вышла замуж и от него отстала. Раньше эта песня единственному сыну исполнялась.

Осталось два экзамена — и можно не выходить из дома, отвлекаясь от изобретения. Интересную ему задачку Сергей поставил. Две недели бьется, но, кажется, вот-вот нащупает решение проблемы. Осталось каких-то пару-тройку схемок — и можно будет опробовать.

В дверь позвонили. Игорек даже не дернулся. К нему никто не ходит. Если что надо — звонят и договариваются о встрече. А чтобы вот так…

Но через мгновение мама крикнула:

— Игорек, выйди на минуточку. Тут к тебе товарищ пришел.

— Меня нет дома! — крикнул он в ответ.

— Игорек, не шути так, — голос мамы был полон укоризны. — Это Марат.

— Тогда пусть сюда плюхает, мам! — сказал он уже тише, продолжая водить мышкой по экрану, дорисовывая схему. Нет, это соединение лишнее. Уберем. А добавим, вот здесь.

Дверь открылась.

— Привет, Крот! — Марат против обыкновения не стал переминаться с ноги на ногу в дверях, ожидая, когда пригласят войти. Вошел, плотно прикрыл за собой дверь. Смело потоптал разбросанные кругом листы бумаги, носки, спортивные штаны и даже свитер. Разве что через книги переступил — к ним Марат испытывал неподдельное благоговение: это какой же ум надо иметь, чтобы написать такую толстенную книгу?

Игорек все эти перемещения не замечал даже краем глаза, полностью сосредоточен на мониторе. Хмурился, кусал губы, что-то стирал и рисовал заново. В ответ на приветствие вяло кивнул. Марат сбросил кучу вещей с единственного стула, подвинул к компьютерному столику, уселся. Подождал минутку, но, поняв, что Крот не скоро его заметит, лег телом на стол и заглянул Игорьку в глаза, закрывая экран.

— Крот, удели мне пять минут.

Игорек не сразу понял, откуда появилась нежданная помеха. Сначала наклонился вправо, чтобы разглядеть схему, потом сдвинул монитор и продолжил работу.

Однако Марат сегодня был не в том настроении, чтобы сидеть и ждать, когда у Крота пройдет научное вдохновение. Он встал и развернул монитор к стене.

— Ты чё, Татарин, охренел? — возмущенно поднялся Игорек, каланчей возвысившись над плотным и невысоким другом.

Перед Игорьком Марат тоже благоговел, потому что, по его мнению, Крот знал все. Вот абсолютно все, что существует в мире. При этом голова его не распухла до размеров Волгоградской области, а осталась похожей на огурец. Вот где чудо природы! Больше Крота, пожалуй, знал только Серый. Но у того знания другого рода. Более необходимые в реальной, а не виртуальной жизни. И вот Серый пропал. Марат это не мог просто так оставить. Если друг не нужен матери, если о его исчезновении не беспокоятся преподаватели (ведь на экзамен не пришел! Когда такое было?), то он это так не оставит. Есть только два человека, которые могут помочь, если друг в беде. Один из них Марат.

Он осторожно, но твердо взял Игорька за линялую футболку и посадил обратно на стул. Особых усилий для этого прикладывать не пришлось. Чем природа Марата не обделила, так это силой. При желании, он Игорька мог бы в морской узел завязать, но с другом надо обращаться осторожно. Вещь хрупкая.

— Крот, — сказал он, глядя ему в глаза, — если бы я охренел, я бы выдернул вилку из розетки, и ты бы даже сохраниться не успел. А мне просто надо с тобой поговорить. Пять минут.

— Ну? — недовольно буркнул тот, складывая руки на груди. Игорька всегда раздражало, что сильные в этом мире часто побеждают умных. Почему он не пошел в химики? Он бы изобрел какой-нибудь стимулятор мышечной массы. Выпил бы его и стал круче Марата. Попробовали бы его тогда на стул усадить…

— Крот, — Марат заговорил, виновато-увещевающе. — Крот, тебе Серый давно звонил?

— Давно, — ядовито ответил он.

— А сколько не звонил?

— У меня секретаря нет, чтобы отмечать такие мелочи.

— Так ты это…. По телефону глянь, а?

Игорек, не глядя, пошарил рукой в куче на полу, молча ткнул сотовый в руку Марата и попытался вернуть монитор в исходное положение. Но Татарин не позволил, слегка придержал рукой.

— Постой-постой! Смотри, он тебе в воскресенье звонил. И мне тоже в воскресенье. Договаривались, где в понедельник экзамен обмывать будем. Но на экзамен он не пришел!

— Ну и что? Сдаст потом. В первый раз что ли? Мама все оплатит. Иди уже, а Марат? — Игорек злился все больше. Он попытался вернуть себе монитор.

— Ты не понимаешь! — Марат упорно не позволял ему погрузиться в работу. — Его нигде нет. Телефон не отвечает.

— В загуле золотой мальчик! — Игорь ярился все больше.

— Да пойми ты: не был он никогда в таком загуле, чтобы телефон отключить! — возмутился Марат. — Случилось что-то.

— Что с ним могло случиться? — скрипнул зубами Крот. — Аппендикс ему уже вырезали. Если только мороженым объелся.

— Он бы и в больнице с телефоном был. Он бы первый всех обзвонил, сообщил…

— Татарин! Ты мешаешь мне работать!

— Да знаю, знаю, — сник Марат. — Я просто… Я к Барину пойду. Буду у него выяснять, куда Серый делся. А если что… — Игорек отвоевал наконец-то себе монитор и снова играл со схемой, слова Марата летели мимо ушей. — Крот, если я завтра не приду на экзамен, сообщи об этом, пожалуйста, в милицию. Я, конечно, понимаю, что тебя тоже могут повязать, но Барин должен ответить за Серого, за меня.

Игорек замер:

— Не понял. Ты чё, Татарин? За что меня в милиции повяжут?

— Ну, как же… Ты ж нам помогал. Серому. И мне. И даже Барину самому.

— Какому Барину? — насупился Игорь.

— Какому, какому… — проворчал Марат. — Андрею, какому еще. Мы в банде, Крот. Ты что не в курсе что ли?

Увидев, что друг не в курсе, ему очень захотелось, чтобы истина дошла до него уже позже, когда он уйдет. Марат заторопился.

— В общем, пять минут уже прошло, я пойду. А если, значит, на экзамен не приду — сразу в милицию. Лады? Ты с ними не справишься. Лады? — говоря это, он пятился к двери, а Игорек провожал его ненавидящим взглядом. — Ну, я пошел. Успехов тебе. И тэдэ…

Дверь за ним плотно закрылась. Какое-то время Игорек смотрел на дверь так, словно хотел ее поджечь. Потом стиснул зубы и уставился в монитор. «Козлы! В банде они. Опять меня использовали, как дурака! Все мной пользуются. Никто просто так не подходит… Да пошли вы все! Сами выбирайтесь. У меня дело», — он тряхнул головой и быстро наложил на схему еще серию штрихов. Все. Можно сохранять и бежать за деталями. На этот раз обязано работать!

19 июня (3 Синего), раннее утро, где-то внутри Аксельской гряды

Они шли в одной связке: Влад ведущий, Тораст — замыкающий. Друг за другом, в почти полной тьме, лишь Влад видел дорогу, освещенную тусклым синим светом фонарика. Остальные шли вслепую, потому мент иногда сообщал:

— Осторожно, кочка. Здесь яма. Шагаем широко. Теперь все в порядке.

Дорога в глубине гор неудобна для путешествия. От напряжения: постоянных приседаний, перепрыгиваний и широко-шаганий — силы уходили как вода из дырявого кувшина. Приходилось останавливаться, чтобы передохнуть. Настал момент, когда и Тораста начало шатать. А Влад уже подумал, что на этого терминатора ничего не действует.

Однажды они наткнулись на настоящую развилку: с небольшой площадки шло три маленьких выхода в пещеры. Влад замер, не зная, какой путь предпочесть. Сергей подошел ближе. Оценил предмет заминки.

— О млин, только камня с надписью не хватает: налево пойдешь, коня потеряешь, направо пойдешь — деньги потеряешь, а прямо пойдешь… — он сделал значительную паузу, — об камень навернешься!

— И все же лучше направо, — сухо бросил в спину им Асуэл. — Там больше вероятности выбраться.

Влад спорить не стал. Дорога вскоре пошла вверх, но свод пещеры сузился, стены сдвинулись, и, в конце концов, даже на четвереньках идти стало невозможно. Влад подумал, что еще чуть-чуть и навалится настоящая клаустрофобия. Другие чувствовали себя не лучше. Особенно тяжело Торасту — он крупнее остальных. Наверно, зря этот путь выбрали…

Влад приказал остановиться и отвязал с себя веревку.

— Дальше не пойдем. Ут меньше всех — пусть пролезет вперед, посмотрит, что там. Возьми фонарик.

Ему подчинились. Хоббит исчез на долгих двадцать минут — Влад отсчитывал про себя секунды. Каждая минута, проведенной в скрюченном положении, казалась вечностью. Мент пожалел, что отправил хоббита без страховки — сейчас бы хоть подергал за нее, чтобы тот вернулся. В ответ на его мысли показалось синее пятнышко, а через полминуты выполз и сам Ут.

— Надо дальше, — сообщил он. — Там потом еще уже. Но если ползком, то все пройдут. А посохов через пять после того становится шире. Через десять даже в рост встать сможете. И озерцо есть. Правильно нам Асуэл дорогу показал.

Они продолжили мучительный путь — ползком по камням, хуже не придумаешь. Сергей притих, ни слова от него не слышно. Влад один раз обернулся, поймал в свете фонарика полный отчаяния взгляд, но промолчал.

Они выбрались к озеру, когда по внутреннему ощущению Влада время близилось к обеду. Серый бросился к воде, но Асуэл его придержал:

— Проверим с начала, можно ли пить, — он достал из сумки очередной круглый пузырек, зажег на мгновение светящийся шарик, чтобы убедиться, что это то, что нужно, а потом капнул немного жидкости в озеро. Блеснувшие в воздухе частицы показались черными, но это могло быть из-за отсутствия нормального освещения. Эльф зачерпнул в ладонь воды, начал рассматривать. Теперь Влад посветил ему.

— Вода хорошая, — дал добро Асуэл.

Серый и Тораст бросились первыми. Чуть позже к ним присоединился Ут. Мент и эльф равнодушно черпали, будто и пить не хотели. Когда утолили первую жажду, Влад предложил:

— Давайте передохнем немного.

Его поддержали. Сели недалеко от озера, временно отвязав веревку. Влад несколько раз потер заросший подбородок и затем с решительным видом попросил у хоббита деревянную чашку. Набрав воды, стал скрести подбородок перочинным ножиком. Благо хоть он не как большинство обывателей. Нож должен быть ножом, даже если он перочинный. Так что Влад сразу после покупки наточил лезвие до остроты бритвы. Мент поймал на себе нервный взгляд Серого. Усмехнулся.

Серый наблюдал за его действиями с внутренней дрожью. Все никак не мог понять, как человек может вот так себя мучить: без пены для бритья, без горячей воды, каким-то тупым ножиком… Ему казалось, что у него самого кожу сдирают. Серый потер щеку рукой и повернулся к Асуэлу, чтобы не видеть, как мент издевается над собой.

— А что ты налил в воду? Тоже какое-нибудь изобретение мага Ормана? Воду обезораживает или что?

Эльф покачал головой, длинные волосы колыхнулись и упали на грудь. Он небрежно отбросил их на спину.

— Обезвредить или… как ты сказал? Обезо… В общем, чтобы сделать опасное безопасным, надо слишком много пузырьков с собой таскать. Сначала определить, какой яд, потом найти противоядие… Этот напиток просто показывает, пригодна ли для пищи еда или жидкость. Если там, куда капнули, позеленело — значит пить нельзя. Если цвет остался прежним — можно употреблять без опаски.

— Здорово этот Орман о вас печется. Он так обо всех или только об избранных?

Асуэл нахмурился.

— Не знаю, что ты имеешь в виду, говоря об избранных, но в каждом отряде есть кто-то с набором необходимых экстрактов.

Серый понял: что разговор эльфу перестал нравится. Все провожающие становились нервными, когда речь заходила об Ормане. Может, прав Влад и на них какое-нибудь заклятие верности наложили? Чтобы не обострять отношения, Сергей восхитился:

— Хороший у вас маг. Прямо аж захотелось предстать пред его светлые очи. У нас я таких не видел.

— А какие у вас маги? — поинтересовался Ут.

— Такие знаешь, — Сергей глубокомысленно щелкнул пальцами. — Говорят очень красиво, а на деле… Заботятся только как карман деньгами набить. Один депутат — ну, это у нас так магов называют — кричит: «Посмотрите, что творится! Власть погрязла в роскоши, коррупции, безделье!» Его спрашивают: «Так вы хотите со всем этим бороться?» А он: «Ну что вы! Я хочу во всем этом участвовать!»

— Тогда понятно, почему вы никому не верите, — удовлетворенно кивнул хоббит и поинтересовался. — А какой у вас вообще мир? Красивый?

— Ты не поверишь, — Сергей потянулся так, что хруст стоял на всю пещеру. — Кругом камни, камни, камни…

— Как здесь? — Ут повел рукой вокруг себя.

— Не… — покачал головой Серый. — Здесь природа. А там мы сами все в асфальт и бетон… ну, это камни такие искусственные — и мы сами все в них закатали. И железа еще кругом полно. Иной раз дерева неделями не видишь. А уж если на птицу какую наткнешься… Кроме голубей и воробьев, разумеется. Этих гадов у нас тоже полно, — Ут смотрел на него непонимающе. — Что непонятно объяснил? — рассмеялся парень.

— Непонятно, что может быть хорошего в таком мире. Почему вы так хотите туда вернуться?

— На эту тему тоже анекдот есть, — усмехнулся Серый. — Сын-червяк спрашивает у отца-червяка: «Папа а ведь живут червяки в фруктах?» — «Живут!», — отвечает отец. «А в ягодах?» — «Тоже живут!» — «А почему тогда мы в дерьме копошимся?» — «Понимаешь, сынок, — глубокомысленно изрекает отец, — есть такое слово Родина!!!» Да, собственно, что у вас не такая же родина что ли? — в миг обиделся парень. — У нас между прочим можно тоже природу найти, надо только из города выехать. Города-то у вас тоже небось, есть? Хочешь природу — езжай загород, если делать, конечно, не фиг. И что на природе, что в городе, между прочим, никакой злюка эльф на тебя не нападет…

— Не надо так об эльфах, — скрипнул зубами Асуэл.

— Да я не о присутствующих! — заторопился Сергей. — Я, в общем, объяснить пытаюсь, что у нас безопасно, а у вас просто шагу не ступишь — в свежее дерьмо вляпаешься.

— Не правда! — снова возмутился Асуэл.

— Да вы меня не поняли, это метафора. Я никого не хочу обидеть.

— Не забудь упомянуть, — вдруг вступил в диалог Влад, заканчивавший бритье. — Что у нас запросто можно попасть под машину, взорваться на бытовом газе, попасть под… хм… руку маньяку или террористу с набором взрывчатки. А может — что самое распространенное — нарваться на алкаша с обыкновенным кухонным ножом. Кстати, в России — это просто оружие массового поражения. Ты уж мне, как милиционеру, поверь. Так что опасностей везде немало, просто ты с ними научился справляться. А они научились справляться с опасностями своего мира.

— Отсюда мораль — подхватил Сергей. — Дом — он и есть дом. Какой бы он ни был, там всегда лучше, чем в гостях.

— Мне кажется, — покачал головой Ут, — дом там, где семья, друзья. А к месту можно любому привыкнуть.

— Ну, ты философ! — Серый хлопнул в ладони. — А впрочем, ты прав. Только ведь у нас и друзья там остались. Вот этот слон — он же мне не друг. У него вообще, наверно друзей нет. С ним же невозможно жить с таким правильным!

— Заткнись! — привычно бросил Влад, проверил еще раз подбородок: вроде бы ничего не пропустил. — Можно идти дальше. Асуэл, Тораст готовы? Обвязываемся веревками.

— Ой, ну все понятно, — Серый затыкаться не спешил. — Если Влад отдохнул — на других уже наплевать. Надо идти.

— Нам действительно надо идти, — поддержал мента эльф. — Чем быстрее выберемся, тем лучше. Даже если смерть от голода нам не грозит.

— Ясное дело, что лучше, — с пониманием промолвил Серый. — Выход он же там, за поворотом. Так что идем быстрее.

— Выхода за поворотом нет, — процедил Асуэл сквозь зубы, — но мы постепенно сворачиваем на Зэп, значит, есть шанс встретить гномов.

— Думаешь, это выход? — бас Ута полон сомнения. — Урслог отказался заключить союзнический договор с Орманом. И даже дружественный отказался…

— Ага! — обрадовался Серый. — Это надо понимать, тонкий намек: все не так плохо, как вы думаете, все намного хуже. Урслог царь их что ли? — уточнил он и, разглядев в темноте кивок, продолжил. — Значит, они вполне могут подумать, что это незаконное вторжение и принять соответственные меры? Прямо как этот, горный. Ну, вы знаете кто.

— Оставим, — буркнул Асуэл. — Иситио вторгся на чужую территорию, поэтому и хотел скрыть следы. Гномы же у себя дома.

— А, ты хочешь сказать, что ко всяким вторгшимся в их дом без разрешения они обойдутся добром и лаской. Да вот я бы, если бы пришел домой и увидел что там кто-то сидит…

— Гномы не злобные… — настаивал эльф. — Раньше никогда не отказывали в помощи.

— Да-да-да, — согласился Серый, откинувшись на стенку и закинув руки за голову. — Попроси о помощи, и тебе обязательно протянут руку… Правда, зачастую с характерной комбинацией пальцев.

— Какой комбинацией? — не понял хоббит.

— Эх, да что объяснять! Темные вы люди, — загрустил Чакша. — Брюнеты.

Ут не разделял радужных надежд эльфа.

— Будем надеяться, что Гро не зря уберег нас от оползня, — завершил он, поднимаясь. — Веревку можно не привязывать, вряд ли будут еще обрывы. Веди, Гро.

Влад непонимающе уставился на хоббита. Потом ухмыльнулся. Это же одно из его десятка имен. Уже даже и не помнил что значит. Решительный, что ли… Они пошли дальше, а мент на всякий случай, проверил кобуру. Все услышанное он ко вниманию принял: от гномов можно ожидать скорее какой-нибудь гадости, чем выражения восторга при их появлении.

19 июня (3 Синего), недалеко от Дверь-камня.

Иван с глубоким удовлетворением следил, как покидают поляну возле Дверь-камня последние охранники. Он чувствовал, что успел. Вот-вот здесь должен появиться Василий. Помощь маленького хоббита действительно оказалась очень кстати. Эльф Эвуон — что-то он не очень похож на лесного эльфа — оставил десяток урукхаев на поляне. Вот тогда и помог запасной вариант. Дедан, хоть и боялся орков до дрожи, но все же пошел к ним и рассказал, что нечто странное происходит не только возле храма, но и в сторону Вася от храма, в лесу. Делить отряд еще раз орки не рискнули — во Флелане маленькому отряду может прийтись не сладко — так что они спешно покинули поляну. В распоряжении минарсов осталось минут двадцать.

Пока Иван вспоминал это — камень дрогнул и стал расширяться, будто набирал в легкие воздух. Потом сжался и снова расширился. Все это сопровождалось шумным сопением.

Иван беспокойно обернулся: успели ли орки уйти далеко? Чего доброго услышат и вернутся. На всякий случай он начертил в воздухе преграду. Теперь в ту сторону звуки временно доноситься не будут. Наконец из камня начал разливаться пульсирующий свет. Портал работал неправильно: Ланселот закрыл его странным заклинанием, но все же минарс невольно залюбовался дизайном. Последняя вспышка настолько яркая, что Иван прикрыл глаза. А когда все стихло, на поляне стоял Василий. Нет, на нем конечно, как положено, серый, дорожный плащ и капюшон надвинут глубоко — но Иван точно знал, что это он. Служителям Света не нужно видеть лицо или проверять ДНК для того, чтобы знать, кто находится перед ними.

Иван стоял напротив брата-минарса и ждал когда тот придет в себя. По праву Первого вошедшего, он должен ожидать приветствия от второго, а не идти навстречу. Может, пройдет время, и он, как и Мар-ди не будет обращать внимания на такие мелочи, но сейчас, не мог не насладиться моментом.

Василий отбросил капюшон, чтобы немного охладить лицо — во Флелане с непривычки очень жарко, он сам еще не привык к этому. Волосы у вноприбывшего минарса очень темные, кротко стриженые. Несмотря на то, что выбрит начисто, кажется, что щеки и подбородок покрыты короткой щетиной. Лицо грубое, как у воина, а не мага. Лучше, чем доспехи на нем бы смотрелись только спортивная майка, шорты и боксерские перчатки. Так и слышишь крик рефери: «Нокаут!»

Василий улыбнулся. Смотрелось странно, наверно, так выглядит улыбнувшаяся горилла.

— Приветствую, первый во Флелане!

— Приветствую, брат! — тепло ответил Иван, отбрасывая капюшон. — Рад видеть тебя. Мне так не хватало помощи. Можешь называть меня по имени.

— Спасибо, Иван, — минарс не зря благодарил. Иван имел право требовать, чтобы его величали полным титулом: первый во Флелане. Каждый последующий минарс, прежде чем сделать что-то будет советоваться с Первым. И только потом, если возникнет настоятельная необходимость, обратится к диригенсу или ареопагиту. Иван будет играть самую значительную роль в судьбе Флелана. До тех пор, пока ареопагит не переведет в другое место. От следующих минарсов, он будет требовать полного титула, но от Василия — нет. С Василием они были из одного мира. И даже больше — они друзья. Хотя трудно найти более непохожих друг на друга людей. Иван мягче, деликатней. Тактичней. Лицо благородное и излучает доброжелательность. Василий темный — Иван светлый. Но может, поэтому они и подружились: противоположности притягиваются. В этом же залог успеха. Где не помогут увещевания Ивана — справится бесцеремонность Василия.

— Сюда с минуты на минуту могут вернуться слепые. Идем в Пачак. Там есть минервалс. У него расскажу обо всем, что произошло. Там и примем решение, что делать дальше.

— Идем, Иван, — кивнул минарс, и они покинули поляну, сняв напоследок защиту.

19 июня (3 Синего), где-то внутри Аксельской гряды

Влад побрился, чтобы укрепить дух. Волю к жизни. Вот так у него все странно взаимосвязано. Если бы еще мог искупаться по настоящему — не так, как сейчас поплескал на себя немного и все, а чтобы посидеть в ванной, еще лучше в баньке попариться… — тогда он бы вообще горы свернул. Влад знал, что если перестанет следить за собой, может накатить настоящая депрессия. Когда от него Жанна ушла, он первое время работал как заведенный. Работал так много, чтобы прийти домой — искупаться и рухнуть в постель — ни о чем не думать. А утром вскочить еще раз искупаться и снова на работу. Но потом его выгнали в отпуск. Это когда он на одном задержании сорвался. Всем показалось, что слишком круто обошелся с пьянчугой, пристававшим к молодой женщине. Хотя, что он тому сделал-то? Но в отпуск все равно выгнали.

Чуть ли не в первое же утро он попытался встретиться с женой. Поговорить, убедить… Получилось хуже некогда — его передернуло от воспоминаний, и память услужливо переключилась на следующий эпизод — что случилось после разговора. А случилась трехдневная депрессия. Он целыми днями лежал в постели, не брился, не купался, не делал зарядку. На третий день уже был морально готов пустить пулю в лоб. Спасибо Костик заглянул. Благодаря ему, снова вышел на работу, наплевав на отпуск. Но в глубине души сделал заметочку: пока следит за собой, моральный дух тоже на высоте.

Сейчас в хорошее: что они доберутся таки до Ормана, который окажется добрым и чутким и тут же отправит их обратно на Землю классом люкс — ему верилось с трудом. Впрочем, как и всегда. Он по жизни был пессимист. С того дня, как Жанна ушла, все только усугубилось. Теперь он верил только в одно: там, где заканчивается полоса неудач, начинается территория кладбища. С каждым днем их путешествия, ему все больше казалось, что они до светлых очей мага никогда не доберутся. Столько подлянок по дороге встретили. В Чечне, пожалуй, спокойней было. Прав Серый: каждый создан для своего мира, и в другом ему некомфортно, как бы ни старались приукрасить этот сюжет в фантастических романах. Так что скорей бы в Дверь эту каменную войти и…

Неожиданная мысль его остановила: а что если еще кто-то попал во Флелан? С их-то стороны двери по-прежнему открыты. Или раньше кто-то попадал. Вольф, помнится, говорил, что сивернее перевала (уже местными терминами изъясняться стал!) находится Финляндия. Откуда в этом мире Финляндия? Не может же быть просто звуковое совпадение… Или может?

Вопрос настолько заинтересовал его, что он остановился и обратился к Уту, чтобы немедленно выяснить этот вопрос.

— Слушай, а вот южнее… или как там у вас? Юджиновее от камня, ну, где вы нас нашли с Сергеем… Лютый сказал, есть Финляндия. Там кто живет?

Обрадованный передышкой Чакша, со стоном сел прямо на дорогу. Остальные нерешительно топтались. Безмолвно приняв руководство Влада, они как в военном отряде ждали команды, что можно отдохнуть, а ее не поступало.

— Никто, — пробасил хоббит.

— Как так? Страна есть, а жителей нет?

— Были когда-то, — неохотно пояснил Асуэл, — но исчезли. Теперь там пустынное место. Развалины. Никто не селится. Проклятое место.

— В каком смысле проклятое? — уточнил Влад.

— Нежилое, — так же непонятно вступил хоббит. — Нельзя там жить. Ясно?

— Ясно, — несколько раздраженно ответил Влад. — Дело ясное, что дело темное. Хотел бы я посмотреть на эту Финляндию… — пробормотав последнюю фразу себе под нос, он продолжил путь.

— Не спеши, успеешь, — бросил ему вслед Чакша, тяжело поднимаясь.

Чем дальше они продвигались, тем осторожнее Влад шел. Вскоре приказал всем молчать. Серому так пришлось зуботычину дать, чтобы понял. Причем показалось, что и Асуэл одобрил эти воспитательные меры, потому что парень своим зубоскальством успел всех достать.

Продвигались осторожно, чтобы не влететь в какую-нибудь ловушку. Это в простых пещерах можно идти, как захочется, а вот в рукотворных, надо любого камешка бояться. А все говорило о том, что место, по которому они идут не совсем природного происхождения. Тут кто-то приложил руку.

Внезапно он прижался к стене и выключил фонарик, бросив за спину:

— Замерли!

Какое-то время раздавалось лишь дыхание. Мент злился на Тораста: неужели нельзя тише дышать? Когда оглянулся, понял, что сопит вовсе не орк, а Серый. Тораст, как настоящий воин замер не дыша.

— Что там? — шепотом спросил Асуэл. Хорошо отвлек, а то бы еще раз подзатыльник отвесил воришке, а от пустой головы звон пошел бы по всей пещере.

— Черт его знает, — тихо ответил мент. — Видел свет. Исчез, как только я фонарик выключил, — они немного помолчали.

— Это наверняка гномы, — Асуэл говорил возле самого уха — единственный кто был почти одного роста с ним в их странной команде.

— Но они почему-то прячутся. Значит, хотят сделать какую-то пакость.

— Или просто испугались, — не согласился эльф.

— Идем дальше?

— Другого выхода нет.

— Оставайтесь здесь. Я посмотрю, что происходит, — Влад сделал осторожный шаг в полной темноте. Потом еще и еще. Кой черт он так скрывается? Все равно в темноте не видит, так лучше воспользоваться фонариком. Он быстро нажал на кнопку и… луч ткнулся в кожаный жилет.

А в следующую секунду его сбили с ног.