Раныд, поединок сильных.

Усталость и безысходное равнодушие не оставили Мар-ди. Ему по-прежнему хотелось одного: покинуть Раныд. Все равно как: живым или мертвым. Но к безысходности добавилась небольшая нотка удовлетворения. Свою роль он выполнил: в мир Ланселота вошли. Ареопагит наверняка узнал, где прячется неуловимый Управитель. Теперь важно поскорее все закончить.

Ланселот больше не разговаривал с ним. Казалось, он прекрасно чувствует состояние диригенса. Мар-ди тоже чувствовал тревожную угрозу, будто с одной стороны Ланселот обещает ему все доступные кары, когда победит. С другой стороны беспокоится: а вдруг выиграет Мар-ди? Наступала решающая битва. Ему нужно вести рыцарей вперед.

Мар-ди протянул руки к зару. Попытался протянуть. Вперед пошла его мощь, поле творения, слабенькое, дрожащее, он все никак не мог направить силу на зар. Да и желтыебриллианты он не видел — только слепящий свет. А когда ничего не видишь, как можно победить? Странно, что Ланселот этого не понимает. Мар-ди снова попытался протянуть руку. Кажется, свет изменился: вместо слепяще-белого — мягкое голубое сияние. Но как он поведет рыцарей? Хотя бы поле ему обязательно надо рассмотреть. Он попытался найти тьму над заром. Может, когда глаза его успокоятся от блеска, зрение прояснится?

Устало повертев головой, нашел место, где глаза испытывали не такую сильную резь, и взмолился. Он не назвал Имя Того, Кому молился. Всей душой просил только об одном: зрение. Он готов проиграть, готов умереть. Ему просто нужно видеть, куда он передвигает рыцарей…

Молитву услышали. Слепящая пелена рассеялась. И хотя зеленое поле по-прежнему в тумане, он смог различить выпавший зар — Джут се. Увидеть белых воинов — и дать команду двигаться вперед.

19 июня (3 Синего), где-то внутри Аксельской гряды

Темнота сыграла на руку нападающим. На Земле Влад бы подумал, что у них есть приборы ночного видения. Во Флелане все намного проще: гномы видят в темноте, а в его команде никто такой способностью не обладает. Когда дикая головная боль вернула Влада в сознание, их по-прежнему окружала темнота. Вот только руки туго связаны сзади. На ногах тоже веревки. Кляп только в рот не засунули. Он попытался пошевелиться и, не выдержав, застонал. Казалось, голова сейчас расколется пополам. Видимо, этого и добивались — стукнули от души. Влад почувствовал, как на лоб сползает теплая струйка крови. Рядом кто-то зашевелился. Раздался шепот Асуэла:

— Алдияр, ты ранен? — Влад не сразу сообразил, что к нему обращаются, называя его эльфийским именем.

— Голова. Только. Кажется, — чужим, хриплым голосом прошептал он и снова попытался сесть. От боли в глазах плясали радужные круги, но он закусил губу и, преодолевая слабость, из последних сил не позволяя себе потерять сознание, все-таки сел. Почувствовал за спиной чье-то плечо — поддерживают его, чтобы не упал. Спасибо, конечно, но…

— Торасту распороли бок, — зашептал Асуэл. — У меня задели плечо, у Ута руку. Только ты и Сергей не сопротивлялись, поэтому просто дали по голове. Но Чакша давно пришел в себя.

Да, с ними явно не церемонились. Это тебе не вежливые до оскомины эльфы. Теперь есть с чем сравнить. Влад продолжал тяжело и часто дышать. Так несколько облегчалась боль. Еще помогала ненависть. От желания разорвать нападавших голыми руками, кровь переполнял адреналин. Он тоже снижал порог чувствительности. С другой стороны, ненависть и мешала. Влад чувствовал, что в глазах темнеет от ярости. Надо держать себя в руках. Ненависть полезна в умеренных дозах. Сейчас надо мыслить четко.

— Это были гномы? — теперь он узнал свой голос. Значит, приходит в норму.

— Да, — еле слышно прошептал Асуэл.

— Хорошо, — Влад произнес это с такой интонацией, что все поняли: ничего хорошего гномов не ждет.

— Что ты собираешься делать? Мы связаны. Ранены. Твой нож отобрали.

— Правда что ли? — ядовито поинтересовался Влад. Больше ничего говорить не стал. Ни к чему, а в голове рой мыслей: если эти мерзкие монстры, нападающие в темноте и бьющие в спину, думают, что им удастся вот так с ним справиться, они глубоко ошибаются. Может, это судьба. Может, ему суждено умереть здесь. Но один он не уйдет. Преодолевая головокружение, Влад стал перемещать руки вперед.

— Ты что там возишься? — уныло из темноты спросил Серый. Ему досталось меньше, но и того хватило, чтобы лежать плашмя, стараясь не шевелить головой. Так боль пряталась куда-то под череп, выжидая малейшей оплошности с его стороны, чтобы набросить снова.

— Запарили меня со своими темницами, уроды! — зло отозвался Влад. Разглядеть ничего было нельзя, но голос у мента невнятный, будто жует что-то. Сергея озарило: Влад перекинул руки вперед и зубами развязывает веревки. Он тоже медленно приподнялся. Если уж мент может такое, то он, с его гибкостью и подавно должен суметь. Азарт от соревнования с ментом заглушил головную боль.

— Что вы делаете? — на этот раз заинтересованный бас Ута.

— Козлы! — вместо ответа пробормотал Влад, он работал над ногами. Плохо слушающиеся пальцы скользили по узлам, но веревка поддавалась.

— Согласен, — поддакнул Серый. — Могли бы веревку повкуснее дать. Не волнуйтесь, товарищи, — он все еще трудился над связанными руками. — Сейчас всех освободим в порядке очереди.

— Ты развязался? — в голосе Асуэла звучало такое удивление, словно Влад, по крайней мере, сумел слона в кармане от обыска спрятать. Мент нащупал узел на его веревке.

— А что тут развязывать? Скоты! Даже узлов вязать нормально не умеют, а туда же. Подонки. Ноги сам давай.

Закончив с эльфом, он подошел к Торасту. Ута развязывал Сергей. Когда всех освободили, Влад смахнул со лба свежую струйку крови и метнулся к стене в поисках выхода.

— Что ты собираешься делать? — Асуэл, резкими движениями разорвав плащ, подошел к урукхаю, стал перевязывать его, чтобы тот мог идти. Потом взялся за Ута.

— Я этих ублюдочных коротышек…

Эльф не дослушал:

— Неумно. Пока они не решили, что с нами делать, надо попытаться уйти подальше. Со всеми гномами все равно не справиться. Да и оружия нет.

— Оружие вернем. А если надо — еще добудем, — злорадно пообещал Влад. — Дверь здесь.

— Все равно, — Асуэл закончил перевязку и встал рядом с ним. — Мы должны действовать сообща и усилия направить на побег, а не месть. Ты меня понимаешь?

— Ну, еще бы, — Влад ощупывал дверь, чтобы найти замок. — Асуэл, я что похож на идиота или камикадзе? Больше всего я хочу вернуться домой. И если три дня назад, когда только попал сюда, хотел попасть домой сильно, то теперь я хочу попасть домой бешено. И если для этого надо пройти по трупам этих уродов, я по ним пройду.

— А если не обязательно? — уточнил эльф.

— Посмотрим по обстоятельствам, — туманно ответил Влад. — Но отныне я бью с опережением и на поражение. Пленных не беру.

— И что самое интересное, он совсем не злится, — встрял Серый, вставая во весь рост. — Видели бы вы его в гневе… У нас в Волгограде сразу начинается землетрясение.

— Заткнись! — сказано было так, что Сергей на всякий случай отступил. А то еще сразу на поражение и кирдык наступит.

— Я не нахожу здесь замка! — раздраженно прошептал Влад.

— Сейчас я посвечу, — Асуэл создал небольшой светящийся шарик.

Они внимательно осмотрели дверь. Никаких следов замка — везде только гладко оструганные и плотно подогнанные друг к другу доски.

— Здесь возможны три варианта, — сообщил Ут задумчиво. — Замок висячий, находится, соответственно, с наружной стороны.

— Плохой вариант, — скрипнул зубами мент.

— Или с наружи засов, — продолжил хоббит.

— Чуть лучше. А что третье?

— Замка нет, — подытожил Ут. — Нас могли запереть магией.

— Еще лучше, — одобрил Влад. — Посмотри! — скомандовал он Асуэлу, отступая в сторону.

Тот не сразу повиновался. Его возмутило подобное обращение, но, поколебавшись, все же подошел к двери, чуть толкнув Влада плечом.

— Я не маг, — мрачно сообщил он, ощупывая дверь. — Даже если обнаружу следы магии, вряд ли смогу открыть.

— Он не волшебник, — проникновенно сообщил Серый, Владу. — Он только учится.

— Вот именно! — Асуэл сверкнул темными глазами из-под насупленных бровей. — И помолчите, вы мне мешаете.

Несколько минут в напряженной тишине они ожидали результатов. Наконец эльф отступил.

— Я ничего не чувствую. Или магия очень скрытая или это не магия, а как раз первые два варианта. Такие неудачные для нас.

— А может и нет, — вдруг встрепенулся Серый. Он тоже шагнул к двери и для начала приложил к ней ухо, внимательно вслушиваясь. Потом тоже стал ощупывать края двери. Помнишь, Влад, басню: «А ларчик просто открывался?» Нам на театральном кружке препод рассказывал, как поступил в ГИТТИС. Он прочел эту фразу с другой интонацией, и это всех сразило наповал. Знаешь, как он прочел? А ларчик просто… — он подцепил дверь за какую-то выемку и слегка потянул на себя, она чуть подалась вперед. Сразу перешел на шепот. — Во! Видали? А ларчик просто ОТКРЫВАЛСЯ. Думаю, лучше погасить шарик.

— Сейчас, — Влад встал у косяка, после этого дал знак эльфу. — Гаси! — в темноте шепнул Серому. — Открывай медленно!

Как только дверь чуть приоткрылась, в камеру упала полоска света из каменного коридора. Влад тут же прикрыл дверь.

— Два гнома сидят к нам спиной. Кажется, играют во что-то.

— В карты, наверно, — предположил Серый. — Во что еще надзирателям играть.

— Карты слишком дороги, чтобы в них играть, — засомневался Ут. — Я даже не уверен, что карты у Урслога есть.

— Да? А во что вы играете? — тут же заинтересовался Чакша.

— Гномы чаще всего в дьаабыш.

— Это как?

— Нужно несколько камней размером с…

— Лекции по азартным играм оставим на потом. Как ты догадался, что дверь не заперта? — ревниво поинтересовался Влад.

— Да просто прикинул: зачем нас связывать, если на двери замок? Тут же подкоп не сделаешь, двери крепкие — голыми руками не сломаешь. У эльфов, помните, как посадили в каменный мешок, так и развязали. А здесь нет. Почему? Возможен только один вариант: замка нет. Тогда действительно надо связать крепко накрепко. Так что теперь делать будем?

— Сейчас по моему знаку резко распахиваешь дверь, я затаскиваю их в камеру. Пусть покажут, куда дели наши вещи. Без оружия я дальше не пойду.

— Ой, ну ладненько. А то я уж напугался, что ты действительно пленных брать не будешь.

— Они же и выход наверх показать могут, — предложил Асуэл.

— Так что считайте, что мы уже у Ормана, — оптимистично заверил всех Ут.

— Пред его светлыми очами, — хмыкнул Влад. — Ладно. Все по местам. На счет три. Раз… два… начали!

Первая часть их плана прошла без сучка, без задоринки. Гномы так увлеклись игрой, что когда дверь распахнулась, не успели схватиться за оружие. Без лишних слов, Влад сгреб их за шкирку и с силой стукнул головами друг о друга, после чего втянул в камеру и захлопнул дверь.

Асуэл зажег шарик. Оба гнома в глубокой прострации. Глядя, как из-под шлема стекает струйка крови, Серый пробормотал:

— Звоните «02» — если человек попал в беду. Звоните «03» — если человек попал в «02»! Пациент скорее мертв, чем жив. Ты уверен, что не перестарался?

— Уверен, — хмуро бросил Влад, быстро разоружил гномов, один миниатюрный меч, больше напоминающий кухонный нож, бросил эльфу. Себе взял топорик.

— Даже у самого плохого человека можно найти что-то хорошее… если его тщательно обыскать, — философски заметил Серый. — Жаль, что так мало…

Влад надавил на плече у одного из пленников на какую-то точку. Тот дернулся. Слабо вскрикнул и открыл глаза.

— Привет, морда, — ласково заговорил с ним Влад, улыбаясь при этом так, что даже у Сергея мороз по коже пошел. Острый край топора упирался в яремную вену на шее. — Понравилось головой стукаться? Могу еще раз сделать. А теперь быстро и внятно: когда вас должны были сменить и где наши вещи.

— Вряд ли он тебя понимает, Жорген. — Влад непонимающе уставился на хоббита, потом смутно припомнил вечер, когда ему на перебой давали имена. Кажется, на этот раз, Ут решил назвать его хитрым. — Их язык больше схож с хоббитским наречием, поэтому ты его поймешь, а он шерну не пил. Все как было у горных эльфов. Мне опять придется побыть переводчиком.

Он подошел ближе, так, чтобы видеть заросшее волосами лицо гнома.

— Вот это — человек. Он гость мага Ормана и могучий воин. Вы его страшно разозлили, так что он жаждет вашей крови. Но ты можешь спасти свою никчемную жизнь, если будешь отвечать на наши вопросы и помогать во всем. Ты меня понял?

Тот едва-едва кивнул, опасаясь порезать горло о топор. Глаза становились все круглее и круглее. Но Влад топор от горла не убрал. Знает он таких: вроде трясутся, а чуть отвлечешься — поднимают тревогу. Можно потом раскроить засранцу голову, но спасатели уже набежали.

— Отвечай, почему Урслог приказал напасть на нас?

— Мы не подчиняемся Урслогу! — голос гнома полон гордости вперемешку с презрением. Влад взял себе это на заметку: правильно догадался — не боится гном, просто притворяется. — Мы ушли вместе с Юмабаем, захватив сокровищницу, и теперь не подчиняемся царю. Теперь все равны!

— Революционер, твою мать! — сквозь зубы процедил Влад.

Хоббит не обратил внимания на реплику.

— Почему вы напали? — продолжал допрашивать он.

— Никто не смеет проходить через наши владения без охранной грамоты. Вы прятались — значит пришли со злом. А если докажут, что вы в сговоре с Урслогом — казнят немедленно. Сейчас ищут доказательства.

— Следователи, твою мать, — снова прокомментировал мент.

— Когда у вас смена караула?

— Какого караула? — голос гнома становился все злее. — Мы не тюремщики. Сейчас Юмабай вынесет решение и за вами придут. Нас вы захватили хитростью, но со всеми не справитесь. Вас убьют очень жестоко. Будут отрубать по кусочку каждый час. Лучше сдавайтесь!

— Фантазер, твою мать, — Влад сузил глаза и чуть надавил топором. На горле тут же образовалась ранка, оттуда стал сочиться кровь. Гном затих, глаза расширились. — Спроси, где наши вещи, — бросил мент, не глядя на Ута.

— Куда вы отнесли наши вещи? — перевел хоббит.

— Все вещи мы относим в сокровищницу. У нас все общее.

— Рад слышать, — заметил мент. — Поведет нас туда. Скажи ему, чем тише будет себя вести, тем дольше проживет.

— Может, пообещать отпустить?

— Не стоит, — покачал головой Влад. — Не люблю давать необдуманных обещаний. А вдруг не выполню?

Ут коротко кивнул и повторил фразу Влада почти дословно. Гном ничего не ответил, лишь глаза сузил.

— А со вторым что делать будем? — спросил Серый.

— Свяжи его, — приказал Влад. — Покрепче. Асуэл, от плаща твоего осталось что-нибудь? Заткни ему рот. Да не так! Побольше, чтобы вытолкнуть не мог, если очнется.

— Вот— вот, — ободряюще подтвердил Сергей. — С кляпом во рту не поговоришь. Зато как думается!

— Все готовы? Спроси, в какую сторону идти по коридору, — небрежно кивнул Влад хоббиту.

— Направо, пропускаете два поворота, потом налево. Там одна дверь, — глаза гнома недобро блеснули.

— А как попасть наружу?

Тот вроде бы усмехнулся. Почти незаметно, самым краешком губы, но все же усмехнулся. Влад это заметил.

— По главному коридору налево. Пока он не закончится. Дальше все время выбираете дороги наверх.

— Идем, — кивнул Влад. — Готовность к бою номер один. Гном задумал какую-то гадость. Тораст, ты как? — урукхай что-то захрипел, но Влад не стал ждать перевода. И так ясно, что воин не признается в боли и слабости. А Тораст настоящий воин. Влад направился к двери, таща гнома за шкирку. Но Асуэл остановил его, заговорил, шепча в самое ухо:

— Нельзя недооценивать гномов. Чем тише и быстрее мы отсюда уйдем — тем больше шансов остаться в живых. Мы хорошие воины, но давно не ели, Тораст серьезно ранен. Если их будет слишком много — мы не справимся. Думаю, надо сразу искать выход, — подытожил он.

— Я не уйду без оружия, — спокойно и твердо ответил Влад на все аргументы. — Да и вы вряд ли без оружия сможете добраться до Ормана. Идем, — еще раз кивнул мент, и Сергей услужливо распахнул дверь.

19 июня (3 Синего), около девяти вечера, Замок Горных эльфов

Саера цепляла верхушки деревьев, завершая последний круг, когда пять вольфов, пеший отряд из пятидесяти орков-урукхаев и толстенький хоббит Фисти, восседающий на спине Свирепого, увидели ворота горной крепости.

В замке их уже ждали. Видимо, эльфы сторожевого поста предупредили о приближении отряда, хотя не стали вступать в бой. На дозорном пути стояло множество эльфов. Как только орки приблизились, раздался скрип натягиваемой тетивы, но никто не выстрелил.

У самых ворот Фисти спрыгнул с вольфа и, опираясь на толстый деревянный посох, превосходящий его длинной, по крайней мере, вдвое, пошел к воротам. Подойдя к створкам, легонько коснулся их кулачком, но звук, донесшийся вслед за этим, более походил на удар молотом.

— Посланники сэра Желны Ормана, просят аудиенции у правителя горных эльфов Иситио, — громко прокричал он.

Сказав это, он вернулся под прикрытие урукхаев. Тесаки пока еще лежали в ножнах, но, судя по лицам их владельцев, ждали малейшего повода.

Несколько минут ничего не происходило. Орки громко дышали и хмуро оглядывали стены. Вольфы шумно нюхали воздух.

Свирепый высоко задрал голову.

— Эор идет, — сказал он.

На стене несколько воинов сдвинулись в сторону. Эор взошел на стену, окинул прибывших презрительным взглядом.

— Орки, — крикнул он, — зачем вы пришли сюда? Если вы ищите столкновения…

— Эти урукхаи, мои защитники, — бесцеремонно перебил его кроха Фисти. — И не их вина, что мне потребовалась защита в замке горного властелина. Я прошу аудиенции у Правителя Иситио.

— Ты получишь, что просишь. Но ты пойдешь один.

— Со мной пойдут вольфы.

Эор скривился.

— Я спрошу Повелителя, — он скрылся, и в напряженной тишине прошло еще несколько минут. Наконец, он снова появился на стене. Казалось, что надмение плещет из него и брызжет с балкона на орков. — Хорошо, посланец, — крикнул он, — вольфы пойдут с тобой.

Ворота вздрогнули и начали открываться. Как только отворился узкий проход, в который вольфы могли пройти только по одному, Свирепый и компания проскочили в замок. Лишь на секунду вожак стаи задержался, чтобы подхватить Фисти. Он склонился перед хоббитом, прижав грудь и голову к земле, и тот вскочил в седло как заправский наездник. Посох он поднял высоко над головой, да так и въехал в замок. Как только посланцы вошли в замок, ворота быстро и с грохотом захлопнулись.

Эор встречал их во дворе.

— Правитель ждет тебя, — проговорил он, с издевательской почтительностью посмотрев на гарцующего хоббита. — Спешься, невысоклик.

Без тени недовольства Фисти сошел с вольфа.

— Идите за мной, — процедил Эор.

Эор вел их коридорами вверх, затем они поднялись по царской лестнице, ведущей в тронный зал. Вдоль стен в небольших нишах находились светильники. Они отражались в глянцевой черноте ступенек так, что, казалось, по краям лестницы бегут огненные дорожки. Фисти старался выглядеть безразличным, но временами он бросал по сторонам восторженные взгляды. Бредущим за ним вольфам было не до красот. Плетясь в арьергарде, они явно тяготились медленным передвижением.

Иситио встретил вошедших, восседая на троне. Роскошное золотое одеяние укутывало его от плеч до ног. На груди висел амулет в форме круга, в центре которого квадратный фиолетовый камень. От обычного булыжника его отличал лишь цвет и форма.

По бокам от трона замерли четыре эльфа в черных доспехах. У каждого в руках луки.

— Приветствую вас, великий горный властелин, — Фисти улыбнулся так, будто увидел родного папочку.

— И я приветствую тебя, посланник, — Правитель открыл белые зубы в улыбке. — Рад видеть в своей обители представителя малого народа, — Иситио широким жестом указал на расставленные перед троном изящные стулья. Фисти приглашением воспользовался. Вольфы улеглись на полу. Сейчас они походили на крупных черных овчарок, окруживших хозяина.

— Я тоже очень рад видеть представителя высшего народа, — продолжал и сидя рассыпаться в любезностях Фисти.

— Посланник, я заранее прошу меня извинить, но у меня очень мало времени, — так же доброжелательно продолжил Иситио. — Дела, понимаешь ли, дела…

— Конечно, понимаю, правитель. Я изложу самую суть нашего визита. Сэр Желна Орман прислал меня, чтобы разрешить недоразумение, произошедшее с его друзьями. Нам доложили, что они содержатся у вас в плену.

За спинкой трона замерцало. От него отделилась полупрозрачная фигура, укутанная в плащ с головы до ног, и исчезла за гобеленом с единорогом. Но никто, даже личная охрана Иситио, этого не заметил.

Оставшись одни, урукхаи достали тесаки. Некоторые из них приготовили пращи, разложили перед собой кучки камней. Эльфов на стенах, казалось, удвоилось, как и метящихся в орков стрел. Урукхаи ждали, напряженно всматриваясь в замок. Всем своим видом они показывали, что готовы ждать хоббита столько, сколько понадобится. Некоторые разобрали походные сумы, и вскоре на разложенном костре закипала вода. Орчихи сбросили туда мясо, добавили соли.

Между камней шевельнулось. Полупрозрачная фигура приблизилась к урукхаям почти вплотную. Сделала еще несколько шагов. Вот и все, хватит. Существует все-таки предел любому заклятью. Орки хотя и «слепые», но только в духовном смысле.

Фигура замахнулась, и в самый центр лагеря полетел круглый предмет, размером не больше яблока. Как только он коснулся земли, покров невидимости слетел с него и показался глиняный сосуд. Из раскрытого горлышка повалил желтоватый дым. Урукхаи вскочили, ощерились лезвиями. Орчихи бросили кухонную возню. В руках появилось копья.

Желтый дым медленно растекался между зеленокожими существами. Тонкие струйки вместе с воздухом проникали в легкие. Зрачки орков резко сузились, а потом расплылись, заполнив собой радужку. Урукхаи застыли как статуи. Они постояли минуту-другую, а потом, сопровождаемые радостным взглядом невидимки, зашевелились. Отряд развернулся и уставился на замок горных эльфов так, будто все увидели его впервые.

— Эльфа? — проревел один из них и злобно зарычал. — Эльфа!

Он вскинул вверх тесак. Остальные заревели вслед за ним и бросились к воротам замка. Пращники зарядили оружие.

По стенам понеслись тревожные трубные сигналы. Эор взбежал на стену.

— Что происходит? — закричал он.

— Орки напали! — крикнул один из воинов. Эор быстро окинул взглядом бегущие к черной стене фигурки. Отсюда они походили на зеленых муравьев.

— Я никогда не верил этим тварям, — проговорил он. — Стреляйте!

Град стрел сорвался со стен. Орки прижались к стене. Те, кто не успел вбежать в мертвую зону, прикрылись щитами. Двое из них рыкнули, получив болезненные царапины.

В ответ пращники обрушили на эльфов камни. Несколько защитников замка опрокинулось.

Эор вскинул руку, приказывая дать еще залп.

— Мы не хотели ссориться с Желной, но ничего не поделаешь, — сказал он воинам. — Ничего, стены легко их удержат, — он чуть отклонился, чтобы летящий камень не задел его.

В этот момент взрыв тряхнул стены так, что казалось, сейчас замок развалится как карточный домик.

19 июня (3 Синего), где-то внутри Аксельской гряды

В низком коридоре пусто и тихо. Коптят редкие факелы. Воздух тяжелый, глаза щиплет. Нестройной группой они, пригнувшись (свободно мог идти только Ут), прошли до первого поворота. Оттуда слышались недовольные голоса. Влад, дал знак стоять. Осторожно заглянул за угол. Гномы спорили где-то в конце коридора. Подхватив гнома подмышку, он быстро переметнулся через проход. Подождал немного. Кажется, не заметили. Махнул рукой, чтобы следовали за ним. В следующем проходе тихо. Они благополучно миновали и его. Когда приблизился заветный поворот, гном в руках Влада до этого висевший мешком и мешавший передвижению, вдруг ожил. Извернувшись, он лягнул Влада в коленку. От неожиданности мент охнул и выпустил пленника, тот с воплем бросился в проход:

— Готовьтесь! Они сбежали!

Лязгнула дверь и наступила тишина.

— Поймаю — придушу! — прошипел Влад.

— Надо уходить! — сказал Асуэл.

— Черта с два! Можете идти, я — за оружием.

Он прислушался, ожидая услышать гневные вопли, топот сапог и лязг оружия, но в коридоре по-прежнему стояла тишина. Где эти гномы? Они что, оглохли? Или затаились, ждут, когда они тупо сунут голову в засаду? Он, зло тряхнув головой, свернул вслед за гномом. Короткий коридор заканчивается единственной дверью — за ней-то и скрылся паршивец. Замков нет, охраны нет. Что-то не похоже на сокровищницу.

Медленно, почти неслышно ступая, Влад двигался вперед. Мельком оглянувшись, увидел, что за ним следуют остальные. Наконец все оказались перед дверью. Влад кивнул Серому. Не хотелось обращаться за помощью ни к кому другому. Лучше всего в данных обстоятельствах его поймет только человек. Пусть он и не обучался разным военным премудростям, но боевики-то наверняка смотрел. Поймет с полуслова.

— По знаку открываешь дверь, — почти одними губами произнес он. — Я вхожу.

Сергей кивнул. В глазах восторг. Даже сплюнуть захотелось. Все ему игры в спецназ. Пацану-то наплевать на табельное оружие. А вот он как объяснит, куда пистолет делся? Влад показал Сергею кулак. Тот невинно пожал плечами, мол, а я что? Я ничего. Наконец мент кивнул, Сергей рывком распахнул дверь. Влад кубарем влетел в комнату. Больно ударился боком о какой-то ящик — в полумраке не разобрать, что вокруг творится, откатился к стене, вляпался в густую как сироп жидкость. Топор передвинул удобнее, готовый биться.

Но биться не с кем. Пещера с аморфными стенами — не круглая комната и не прямоугольная, а так, какие-то ниши да выступы — нависала над головой низким каменным потолком. В стене рядом с дверью один единственный факел. Он освещает груды золота, драгоценных камней. Все это в открытых сундуках и просто на полу. У дальней стены Влад разглядел оружие: несколько богато инкрустированных копей, мечи и щиты, а так же вроде бы гора кольчуг. Ни единой души. Может, есть другой выход? Влад поднялся. Руки брезгливо отер о стену и только тут рассмотрел, чем выпачкал ладони. Это была кровь. Может и пополам с мозгами, потому что рядом лежал давешний гном, так торопившийся предупредить соплеменников. И голова у него буквально снесена сверху, так что остались только нос да борода.

В комнату вошли остальные.

— Мама миа! — остолбенел Сергей при виде такого количества сокровищ. Тораст подтолкнул его в спину, чтобы закрыть дверь. — И ведь никто не охраняет! — \\он взглянул на что-то темное слева у двери и испуганно поднял глаза на Асуэла. — Чё это они, пива напились что ли?

— Скорее бочку с пивом себе на голову уронили, — промолвил тот. — Величиной с дракона.

Сергей несколько раз судорожно вздохнул, сдерживая позывы тошноты (он, наконец, разглядел, что у гномов с головой), а потом не выдержал и бросился к стене. Минуты две слышали, как он давился собственным желудком. За неимением внутри пищи орган пытался вылезти сам.

Влад подошел посмотреть на тела. Значит, на одного он наткнулся, а двое других лежат здесь. И самое главное, гном-беглец убит только что. Значит, убийца должен быть рядом.

— Тихо всем! — он напряженно оглядел сокровищницу. Сергей обессилено прислонился к стене. Остальные замерли. Влад осторожно приблизился к горке оружия. Сразу нашел там их вещи — они лежали отдельной кучкой. Бросил Асуэлу мечи. Сам взял родной Макаров. С щелчком снял предохранитель. Держа пистолет в вытянутой руке, он начал красться вглубь. Тораст дернулся за ним, но он знаком приказал стоять. Через мгновение скрылся за поворотом. Сергею показалось, что его не было целую вечность. Наконец послушались шаги. Мент вышел на свет.

— Ни хрена не понимаю. Второй двери нет. Через эту убийца пройти не мог — встретился бы с нами. Но везде пусто, — он протянул Асуэлу его и хоббитскую сумку. — Тораст, ты сам здесь посмотри, я не знаю, какие вещи твои, — урукхай кивнул и пошел к куче оружия.

— Да… — сдавленно пробормотал Сергей, оглядывая мертвых гномов. — Под тяжестью неопровержимых улик у подозреваемых сначала не выдержали нервы, а затем — челюсть, два ребра и черепушка. Зря этот засранец-гном сюда торопился.

— Мертвых не обзывают. О них можно говорить только хорошее… — нахмурился Ут.

— Простите, я не знал, что у вас такие же правила, — со слабой улыбкой промолвил парень. — Хорошее надо сказать? Тогда так. Они мертвы — это хорошо. Только вот кто же их прикончил?

— Дух-хранитель? — неуверенно предположил Ут.

— Про них только легенды остались, — возразил Асуэл, доставая какой-то пузырек. — Да и почему напал на своих? Должен был на нас.

— Он убивает воров, — пытался объяснить хоббит. — Взяли наши вещи — значит, воры. Он и убил.

— В любом случае, лучше отсюда быстрее уйти, — заключил Асуэл. — Глотните сифри немного — самое время подкрепить силы, — он передал по кругу пузырек с небольшой деревянной стопочкой, потом продолжил. — И взять лучше только наши вещи. А то ляжем рядом с ними.

Сергей судорожно сглотнул и быстренько вывернул карманы. Влад посмотрел на него даже с восхищением. «Когда только успел?» — читалось в его глазах. В глазах Ута — укоризна. Тораст откровенно недоумевал. Асуэл сделал вид, что ничего не произошло. Тактичный какой. Заметил маневры Серого и сказал, что надо выбросить. Невзначай, будто ко всем обращается.

Урукхай все сильнее сгибался, тряпка у него на боку набухла. Красные капли сочились и сквозь прижатые пальцы.

Глотнув сифри, все почувствовали прилив сил. Торасту еще и приложили к боку лечебные бинты, потом быстро выскользнули за дверь. Вернулись к основному коридору. Там по-прежнему пусто.

— Куда теперь? — шепнул за спину. — Может, гном соврал?

— Не думаю, — покачал головой Ут. — Обычно сокровищница в глубине гор, чтобы до нее никто не добрался. Значит, нам в противоположную сторону. Как, собственно, и сказал пленник.

— Логично, — кивнул Влад, и они двинулись в обратную сторону. В проходе, где в прошлый раз они слышали перепалку, теперь все стихло.

— Что-то не так! — не выдержал Асуэл. Говорил он приглушенно, но заметно нервничал. — Куда все делись? Может, засада?

— Или они попали в засаду, — задумчиво предположил Влад. — Тому же, кто оставил трупы в сокровищнице.

— А ты не можешь, как тогда, в Башне, — влез в разговор Серый. — Ну, слиться со стеной, узнать, что тут было?

— Нет, — покачал головой эльф. Это могут только горные эльфы, а я — лесной. Мне нужно какое-то растение, причем с меня ростом. Если маленькое — тоже не получится.

— Все равно здорово, — восхитился Серый. — А морские тоже так могут?

— Дар слияния есть у каждого эльфа, — голос Асуэла стал снисходительнее, — только у каждого со своей стихией.

— Да, жалко, что не можешь ничего узнать, — опять погрустнел Сергей. — А если мы этому неуловимому попадемся? — голос его дрогнул.

— Не нагоняй панику, — оборвал его мент, который почти ничего не понял в их диалоге. Он крепче сжал рукоять пистолета. — Надо идти быстрее.

Теперь они бежали по низким коридорам, не скрываясь. Факелы на стенах горели все реже. Приближался миг, когда надо будет включить фонарик. Все невольно замедлили шаги. Казалось что, там, за границей света их непременно ждет какая-то гадость, готовая расплющить головы. Влад скомандовал.

— Двигаемся цепочкой. Я впереди, — бросил быстрый взгляд на Тораста. Урукхай выпрямился — видно, подействовало лечение. — Асуэл замыкающий. Будьте настороже, — в мертвой тишине они продолжили путь вперед. Влад быстро проверял боковые проходы — никто не прячется? — и шел дальше. Последний факел остался позади. Впереди только тьма. Мент задержался на мгновение. Нащупал в кармане складной нож, взял его в левую руку, нажал кнопку фонарика. Кивнул сам себе:

— С Богом! — и замер, будто споткнулся. Макаров уставился в лицо бородатому карлику появившемуся из ниоткуда.

Это был гном в зеленой рубашке, похожей на длинную футболку с небольшими разрезами по бокам и расшитую по низу и по рукавам золотыми узорами. Из-под рубашки торчали коричневые, кажется кожаные, бриджи с золотистыми же ленточками по низу. И довершали костюм черные башмаки довольно грубой работы и большими каблуками, похожими на деревянные кубики. На башмаках были пряжки. Конечно же, золотые. В руках карлик вертел что-то красное с золотом. Кажется, шапку.

— Здравствуйте, уважаемые путники! — с поклоном сказал он. — Не соблаговолите ли вы посетить нашу скромную обитель, чтобы мы могли оказать вам гостеприимство и благодеяние?

— Гном! — то ли испуганно, то ли удивленно выдохнул Ут. — Как ты неожиданно появился, уважаемый!

Влад насторожено рассматривал это чудо. На тех, что их пленили, гном был похож примерно так же, как девушки из дореволюционной гимназии на футбольных болельщиков. На первых посмотришь и веришь, что все мы дети Божии. При взгляде на вторых убеждаешься, что прав был Дарвин: это стадо недавно слезло с дерева. Тораст и Асуэл вышли вперед, почтительно склонили голову. Влад здороваться не торопился. Уж он-то знал приемы мошенников. Если белокурая девчушка просит пройти с ней в подворотню, чтобы помочь, скорей всего, там тебя ждет мордоворот с монтировкой. Так что те обезьяны, что их захватили, вполне могли найти у себя кого-то с приличной рожей в качестве отвлекающего маневра. Гном снова поклонился.

— Мы узнали, что воины сэра Ормана путешествуют в горах. Мы сердечно просим зайти к нам в гости. Пожалуйста, посетите наш замок, побеседуйте с нашим царем Урслогом, уважаемые, — еще один поклон.

Влад приподнял бровь. Значит злые революционеры и добрые царедворцы? Посмотрим, посмотрим. Пистолет он чуть опустил, но убирать не стал.

— Нам лестно, твое приглашение, уважаемый. Но, к сожалению, мы очень спешим, — вежливо, но твердо проговорил Ут. — Сэр Орман ждет нас. Но мы передадим ему, как сильно вы ждете его посланников, и он немедленно пришлет кого-нибудь для переговоров. Думаю, это произойдет еще быстрее, если вы поможете нам найти путь на поверхность.

— Мы обязательно покажем вам путь, — заверил его гном. — Сразу после того, как вы отобедаете с нашим царем Урслогом.

— Мы бы с превеликой радостью… — начал Ут, но гном не дал ему договорить.

— Вы не можете отказаться, уважаемые, — очень печально сказал он, теребя шапку в руках. — Это совершенно исключено.

— Простите, уважаемый… — хоббит замер на полуслове. Из темноты рядом с первым гномом появились хорошо вооруженные и закованные с головы до ног в металл гномы-воины.

«Так я и знал!» — зло подумал Влад. Ут беспомощно оглянулся.

— Придется принять любезное приглашение, — ядовито уронил Влад, пряча пистолет в кобуру. За спиной тоже стояла толпа гномов, выставивших перед собой мечи и топоры. Можно, конечно, пройти по трупам, но он ведь не камикадзе, как совсем недавно сообщил Асуэлу. Обойма не бесконечная. К сожалению.

19 июня (3 Синего), около девяти вечера, Замок Горных эльфов

Взрыв тряхнул замок так, что воины, стоявшие на стенах попадали на пол. Несколько эльфов покатились и с воплями сорвались вниз.

— Смотрите! — крикнул один из воинов с ужасом.

— Что…?

Эор кое-как поднялся на ноги. Черные доспехи, припорошенные пылью, стали серыми. В светлые волосы набилась каменная крошка. Лоб рассечен, и кровь стекает тонкой струйкой по брови на висок.

Перед взглядом поднявшихся эльфов предстала страшная картина: на месте ворот зияла огромная дыра. Так же обвалилась часть стены вместе с перекрытием. На земле под камнями лежали несколько недвижимых зеленых тел, но самое страшное — остальные орки, не замечая потерь, ворвались в замок. Почти все эльфы были на стенах и тот немногочисленный заслон, что встал у них на пути, орки снесли, даже не заметив.

— Вниз!!! — заорал Эор. — Мечи! Вперед!

Черная лавина понеслась вниз, спеша догнать зеленую. Пустое пространство между ними было расцвечено красным.

Тронный зал перенес взрыв без последствий. В окна ворвался только громовой раскат.

— Что это? — Иситио вскочил с трона. Эльф-страж метнулся к витражу балкона и приоткрыл створки. Когда он повернулся к правителю, лицо его побелело как полотно.

— Орки ворвались в замок, — едва шевеля губами, проговорил он.

— Что?! — Иситио повернулся к Фисти. — Что это значит? Я принял вас, а вы предали?

На Фисти было страшно смотреть: он побледнел, губы тряслись.

— Я не понимаю, что происходит! — отчаянно вскрикнул он и посмотрел на вольфов, ища поддержки. Ему не ответили. Свирепый вскочил, вслед за ним поднялись остальные вольфы. Они вышли вперед, спеша закрыть собой хоббита.

— Так вот как Сэр Желна Орман планирует принести мир на наши земли? — вскричал Иситио. — Предатель!

В открытые двери балкона отчетливо доносились резкие крики и звон столкнувшихся клинков. Потянуло дымом.

Двое стражников подхватили луки. Другие схватились за мечи.

— Что происходит? — распахнув дверь в зал вбежала Илоа. Птица с криком вспорхнула и заметалась у нее над головой.

— Предатели! — закричал Иситио. Амулет у него на груди начал наливаться багровым светом. Огненный всплеск оторвался от него и побежал по руке к ладони.

Расталкивая вольфов, Фисти вырвался вперед. Его посох замерцал багровым.

— Стой правитель! — крикнул он. — Это недоразумение… Кто-то хочет поссорить нас!

— Недоразумение?! — еще громче воскликнул правитель. — Ты слышишь крики? Это умирают мои эльфы.

Он метнул руку вперед, и огненный шар полетел в Фисти. Вслед шару пустились эльфийские стрелы. Хоббит пригнулся, выставив посох вперед. Шар словно налетел на полукруглую стену. Он расплескался по ней и с шипением погас. Стрелы со звоном отлетели и упали на пол. Иситио снова взметнул руку, на этот раз, целя в Илоа. Эльфийка застыла, беспомощно глядя в его полные бешенства глаза, но птица метнулась вниз и встретила шар грудью. Огонь охватил ее. Птица пронзительно вскрикнула и пеплом осыпалась на пол. Однако почти сразу пепел взметнулся вверх. Миг — и птица снова закружила вокруг хозяйки.

Иситио стал метать огненные шары один за другим. Эльфы-стражи сыпали стрелами. Фисти отбивал их, но было видно, что силы у него на исходе. Правитель торжественно закричал. Он вскинул руки, и на кончиках пальцев вырос шар почти в три раза превосходящий те, что он делал до этого. Свирепый почувствовал, как от жара на загривке затрещали шерсть. Он понял: удар будет чудовищный.

— Уходим! — рыкнул вольф и метнулся к Илоа. Она прыгнула на спину зверя, и они ринулись прочь из зала вниз по лестнице. За ним летели остальные вольфы. Звонкий с Фисти на спине уходил последним. Развернувшись на пороге, хоббит крикнул что-то пронзительным басом и взмахнул посохом. С конца деревянной палки соскочила малиновая искра и влетела в королевский зал. Она попала прямо в шар и тот начал разбухать на глазах. Иситио закричал. Стражники вскинули руки, пытаясь закрыться от испепеляющего жара.

Вольфы рванули из последних сил, спеша уйти. Из двери зала вслед им выплеснулись языки пламени. Даже из окон, разбивая цветные витражи, показался огонь. Казалось, в пожаре не уцелеет ничто живое. Но, раскидав огонь крыльями, из зала с криком вылетела золотая птица. На груди ее пульсировал небольшой амулет с квадратным фиолетовым камнем в центре.

19 июня (3 Синего), где-то внутри Аксельской гряды

Хитро сощурив глаза, царь гномов Урслог смотрел, как гикающая стая подданных ввела в зал пятерых путников. Путники зло стреляли по сторонам глазами, но больше пока ничего не делали.

Тронный зал оказался огромной пещерой. По стенам установлены чадящие грубоватые факелы, чуть больше, чем они видели в плену. Воздух чистый — чад уходил куда-то в потолок, будто там находилась вытяжка. Почти весь зал заполнен толпой гномов. Вошедшие же забили его до отказа, замерев почти у самого входа. А вот «гости» не остановились: гномы расступились перед ними, давая место для прохода. Через пять минут они оказались на маленьком свободном пяточке у подножия каменного трона, который представлял собой высеченный из гранита массив без каких-либо украшений.

Царь сидел, наклонившись вперед и опершись на оба подлокотника сразу. От других гномов он почти не отличался: такое же заросшее густой бородищей и усами лицо. Кожа на щеках грубая, коричневая от обжегшего ее жара подземных печей. Пальцы, сжимающие навершие подлокотников, покрыты сеткой въевшейся рабочей грязи.

Урслог одет в серый камзол с золотыми пуговицами, коричневые штаны и такого же цвета остроконечные сапоги. На голове тонкий обруч из серебристого металла с зеленым ограненным камнем в центре. А так как глаза у гномов зеленого цвета с черными вертикальными зрачками, то казалось, что у короля три глаза.

— Приветствую вас, гости дорогие! — гаркнул он с высоты. — Рад, вас видеть.

Дорогие гости смотрели исподлобья. Влад все еще не был уверен, что они не попали из огня да в полымя. Тораст, видимо испытывал те же сомнения. Он глухо зарычал. Получилось здорово: как у ризеншнауцера, что охраняет кусок мяса.

— Таааак… Вижу, мой энтузиазм вы не разделяете, — проворчал гном. — И в чем проблема? Что так сложно заглянуть на чашечку чая?

Асуэл и Тораст хотели что-то сказать, но Ут остановил их движением руки. Недовольно засопев, урукхай и эльф замерли, поглядывая то на царя гномов, то на хоббита. Влад крепко сжал пистолет. Патронов на всех не хватит, но если верить рассказам о колонизации Америки, аборигены должны испугаться самого факта, что убить можно на расстоянии, издав только грохот. Просто обязаны испугаться и разбежаться в разные стороны.

Ут коротко поклонился.

— Приветствуем горного царя Урслога! Мы с нетерпением хотели бы узнать, чем вызвано такое, я бы сказал, насильственное гостеприимство?

Царственный гном улыбнулся и широким жестом обвел пространство зала.

— Мой народ хотел видеть посланников Желны, а желание моего народа для меня закон. Да и где же насилие? Вас ограбили? Избили? Вас только попросили почтить нас своим присутствием и… проводили до места.

— Хорошо, вы нас увидели. Мы можем идти?

— Торопятся! — гном спрыгнул с трона и подошел к Уту. Царь и хоббит были почти одного роста, гном лишь ненамного перерос его. Они встали друг напротив друга. Один с хитро прищуренными глазами, другой набычил брови, взгляд колючий.

— Мы знаем, что маг Орман хочет объединить всех. Хочет прекратить войны и установить мир. Я и мой народ выслушали такие вести, и они пришлись нам по вкусу. Я пригласил вас для того, чтобы мы могли заключить договор.

Влад и Серый переглянулись. Тораст хмыкнул.

— Не вам ли совсем недавно был предложен подобный договор, а вы отказались? — Ут уперся руками в бока.

— Кто прежнее помянет — тому по голове топором, — заметил Урслог. — Чтобы не вспоминал больше, — увидел, как дернулись гости, и быстро завершил. — Не подумайте, что я серьезно! Это поговорка такая у нас, гномов. Вы просто знайте: каждый может ошибаться. Я тоже ошибся. Теперь хорошенько все обдумал и принял единственно правильное решение, — гном усмехнулся в усы. — Поэтому и дал приказ доставить вас ко мне любой ценой… Если бы вы сопротивлялись… Конечно, членовредительство допускать не стоило… но все же…

— Мне показалось или ты действительно угрожаешь нам? — Ут надвинулся на гнома так, словно и вправду сейчас в драку бросится. Все это очень ярко напомнило Владу картину «Пойдем, выйдем», среди перепившихся собутыльников.

— Я не угрожаю, — гном склонил голову. Сама почтительность. В пору умилиться. — Если мои слова показались вам невежливыми, я готов принести извинения. Простите ли вы нас уважаемые хоббит, эльф, орк и…?

— Люди, — подсказал Ут.

— И люди. Простите ли вы нас ради благого дела, что вот-вот готово свершиться?

— Пожалуй… — неуверенно начал Ут и оглянулся на остальных.

— Значит, по рукам, — тут же бесцеремонно перебил Урслог. — Несите договор.

— Какой договор? — удивился Ут.

— Должны же мы где-то поставить подписи. Нам нужен подписанный договор. Мне нужен!

Ут выглядел растерянным. Влад его прекрасно понимал. Все происходящее напоминало театр абсурда. Например, как его бы захватили в плен турки-наемники, доставили к паше (или кто там у них страной руководит?), а тот потребовал, чтобы Влад подал ему на блюдечке договор о поставке атомного оружия. Причем с подписью президента.

— Нам нужно посоветоваться, — наконец пробормотал хоббит.

Влад так и не понял, на какое наречие он перешел, чтобы гномы его не поняли. Но, судя по тому, что Асуэл молчал и только кивал, говорил хоббит явно не на эльфийском. Скорее всего, на вольфьем, потому что орочий он бы не понял. Гномы много торговали и наверняка знали эльфийский язык. Но как-то сомнительно было, чтобы гномы могли продать что-то вольфам. Стало быть, и язык их вряд ли знают. Потому Ут и выбрал это наречие, но все равно старался говорить тихо. Суть его слов сводилась к следующему:

— Мы не имеем полномочий подписывать документы такого рода.

19 июня (3 Синего), около девяти вечера, Замок Горных эльфов

Вольфы выбежали на площадь и поняли, что оказались в ловушке — перед ними стояли эльфы в черных доспехах. Часть тут же развернулась, вытаскивая другие мечи. Лезвие сверкнуло серебром. Следом взметнулись луки. Вольфы замерли лишь на мгновение. Другого пути не было. Свирепый присел на передние лапы, готовясь к прыжку. Его примеру последовали остальные. Могучие тела сорвались с места, словно камень метнулся из пращи. Бросились между эльфами, спеша к воротам. Прыжок вперед — в сторону, снова вперед. Им нужно сделать невозможное: уйти и от мечей, и от стрел, защитить обессиленного хоббита (эльфийку птица защитит) и пробиться к воротам. Хоббит сделал невозможное — остановил сферу Шартара, теперь дело за ними.

В бок Свирепому вонзилась стрела. Он коротко тявкнул от боли. Эх, как бы сейчас помог щит Фисти.

Две стрелы ударили в спину Скользящему. Ловкий извернулся и успел уйти от удара лезвия. Лютый скакнул в бок, чтобы уйти от стрел. Один из эльфов, хохоча, взмахнул мечом. Удар. Голова Лютого отделилась от тела и подлетела в воздух. Тело еще пробежало несколько шагов и рухнуло, придавив двух воинов.

Свирепый взвыл, будто это он получил смертельную рану, и отчаянно рывком снова прыгнул вперед, раздвигая грудью тех, кто посмел встать на его пути. Тяжелыми лапами сбивая их с ног, безжалостно разрывая одежду вместе с плотью. Илоа на спине вскрикнула и изо всех сил вцепилась в ремешок на загривке.

Они проскочили. Но теперь перед ними оказались урукхаи. Увидев вольфов, они, не раздумывая, бросились на них, размахивая тесаками. Морды перекошены, в глазах нет и малейших следов разума, только злобная ярость и готовность убивать все, что стоит на их пути. Взмах коротким мечом — Звонкий заскулил, получив глубокую рану в бок.

— Они сошли с ума! — захрипел Свирепый.

— Вперед! — крикнул Фисти. — Вперед, иначе нас сомнут!

Словно темные вихри вольфы пробили строй орков, не щадя их так же, как только что эльфов. Через мгновение они вылетели из ворот. Не оборачиваясь, помчались вверх по склону горы.

— На Зэп! — рыкнул Свирепый. — В другом месте может быть засада. Нам надо хоть несколько часов передышки!

Никто не стал с ним спорить. За их спиной черные клубы дыма поднимались над полуразрушенным замком.

Вольфы мчались, обгоняя ветер, но вскоре Скользящий начал отставать. Как только они обогнули горную гряду, Свирепый замедлил бег — теперь они стали невидимы из замка. Можно осмотреть раны. Он коротко взвыл и остановился. К нему подбежали остальные.

Илоа спрыгнула с его спины.

Свирепый бросился к последнему вольфу:

— Скользящий, что с тобой?

— Я… хорошо.

— Идти сможешь?

— Смогу.

Эльфийка легко коснулась его загривка.

— Вам надо уйти чуть дальше. Здесь еще небезопасно.

Скользящий под ее рукой вытянулся в струнку.

— Я смогу, — заверил он, склонив голову к лапам.

— Я не ошибся, госпожа, — спросил Фисти. — Ты сказала «вам»? Значит, ты уходишь?

— Я не могу ехать на Зэп, — в голосе прозвучала тревога и печаль. — Это будет слишком долго. Я немедленно отправлюсь к Орману и сообщу обо всем, что произошло. Я знаю, чуть больше, чем вы.

— Но как ты доберешься? — удивился Свирепый.

— Так же как прибыла сюда, — мягко улыбнулась эльфийка. — У меня есть птица. Но она вынесет только меня. — Пусть Эль-Элион и Ланселот хранят вас, — она подняла руку для благословения.

— Никогда не слышал подобного благословения, — прорычал Ловкий. — Кто этот Эль-Элион, именем которого ты благословила нас?

— Когда-то все знали его имя во Флелане, — она подняла изумрудные глаза к небу. Слова наполнились удивительной силой, так что вольфы невольно присели. — Но сейчас другие времена, — наваждение прошло — снова перед ними хрупкая женщина, нуждающаяся в защите. — Возможно, Орман расскажет вам когда-нибудь. А может, и нет. Он не любит вспоминать об этом. Не теряйте времени: как только эльфы победят — подумают о погоне.

Не смотря на увещевания, никто не тронулся с места, пока птица не ушла вертикально вверх. Вскоре она стала спускаться, делая круги над ними. Чем ниже она спускалась, тем больше становилась. Наконец вольфам пришлось расступиться, освобождая для нее место. Ветер крыльев взметнул пряди в высокой прическе, казалось, сейчас и ее сдует, но Илоа не дрогнула. Зеленая птица коснулась земли рядом с хозяйкой. Черные глаза смотрели с высоты трех метров. Птица раскрыла крылья, и хозяйка легко скользнула между них, устроившись там, как в гнездышке. Фисти показалось, что перья птицы приобрели матовый блеск и жесткость металла. На прощание Илоа еще раз помахала им рукой и птица, расправив крылья, легко взмыла вверх. Еще мгновение — и она исчезла за гребнем горы.

— Едем, — скомандовал Фисти, и вольфы продолжили стремительный бег на Зэп.

19 июня (3 Синего), где-то внутри Аксельской гряды

Все напряженно молчали. Потом Влад озвучил то, что другие сказать не решались:

— Подписывать — не имеем права, а без договора нас не выпустят, верно?

— Вообще перестанут обращаться как с гостями. Снова бросят в темницу, и на этот раз мы вряд ли выберемся.

— Что будем делать? — встрял Серый.

— Надо тянуть время, — прошептал Асуэл. — Тянуть время сколько можно. Предложить отправить гонца к Орману.

— Что-то мне подсказывает, — иронически заметил Влад, — что если царь сказал «мне нужно», значит, ему нужно сейчас, а не через неделю.

— По крайней мере, начнем переговоры. Подписывать ничего нельзя. Мы не имеем права. Так ему и передай, Ут.

Хоббит уже собрался повернуться к царю, когда Серый схватил его за руку.

— Постойте-постойте. Кому нельзя подписывать? Тебе Асуэл и тебе Ут? Мне лично никто ничего такого не запрещал.

— А ты просто здесь никто, — заметил Влад.

— Но гном-то об этом не знает, верно? Скажите, у вольфов письменность есть?

— У воооольфов? — голос хоббита наполнился таким изумлением, что стало понятно — ответ отрицательный. — Как ты себе представляешь, чем они могут писать?

— Вот и ладненько. А у нас-то письменность еще как есть. Скажите гному, что как раз мы, — он быстро ткнул пальцем в себя и Влада, — и есть послы особого значения. Нет, лучше я посол, а он мой телохранитель, у него вид несолидный и язык плохо подвешен, — увидел поднимающуюся над головой руку присел. — Слушай, да ты совсем нервный стал! Тебе это… успокоиться надо. Может тебе съездить куда-нибудь? В челюсть, например… Я всех спасаю, между прочим, — он спрятался от Влада за урукхая и продолжил. — Так вот, скажите, что мы послы. Я набросаю договор и подпишу. Нас отпустят. Если потом Орман не захочет договор подтверждать — то мой листок будет недействительным. А если захочет — пришлет нужного человека и подпишут еще раз. Ну, как план?

— Я не буду врать царю, — категорично возразил Асуэл.

— А кто-то говорил, что для спасения жизни можно?

— Нам пока не угрожают.

— Так ведь когда будут угрожать, будет поздно врать, — Сергей увидел по непримиримо сдвинутым бровям, что убедить не удастся, и повернулся к Владу. — Ну, хоть ты им скажи!

— Не втягивай меня в свои махинации. Тебе все хиханьки, а отвечать перед начальством, если что не так, придется Асуэлу. Знаю я, таких как ты.

— Ут! — отчаянно бросил Серый, но тут же нутром понял, что он скажет то же самое, и махнул рукой. — Ну, и хрен с вами. Можете не помогать. Я и без вашей помощи всех спасу. Ут — переводи.

Он попытался сдвинуть с дороги Влада и Асуэла. Не удалось. Тогда ужом юркнул между ними и решительно направился к трону. Встав перед царем гномов, он отвесил церемонный поклон.

— Уважаемый царь гномов Урслог. Высокий и превознесенный, мудрый и храбрый, милосердный и… и тэдэ и тэпэ. К сожалению, я не могу говорить на твоем языке, но вот этот маленький хоббит, мой переводчик, с удовольствием переведет все, что я скажу, — он выжидающе посмотрел на Ута. Тот зыркнул на него исподлобья, но перевел почти дословно, опустив лишь пару эпитетов, а так же «маленький» и «мой». В общем, Серый остался доволен, хотя и бросил небрежно.

— Переводи точнее. Лесть — самое могущественное оружие, — потом взглянул на царя, который смотрел с любопытством и изрядной долей иронии. — Хочу сообщить, что в нашей небольшой команде именно я уполномочен магом Орманом заключать необходимые договоры и подписывать документы. Мы только что посетили замок горных эльфов, после чего, по настоянию Ормана отправились к вам, но по дороге немного заблудились, так что попали в лапы к мятежникам. Это неприятное событие, о достойнейший из царей, единственное обстоятельство, из-за которого мы не торопились принять ваше гостеприимное приглашение.

Он переждал, пока хоббит переведет эту витиеватую фразу, и продолжил.

— Теперь, когда все недоразумения рассеялись, как тучи Дождливого месяца рассеиваются в Синем, я готов передать условия заключения договора. Первое, что вы должны знать, великолепный повелитель гор, это то, что наш могущественный покровитель маг Орман чрезвычайно огорчился, когда ему сообщили, что вы отказались подписывать какие-либо договоры. Он буквально лишился сна и аппетита, размышляя о том, что же послужило причиной такого огорчительного решения с вашей стороны. Вскоре он понял, что единственной причиной могла быть его вина. Возможно, он предложил не те условия, которые вам нужны. Вот почему, отправляя меня в путь, он дал полномочия составить договор на ваших условиях прямо в замке.

Надо сказать, что роль посла великой державы Сергей выполнял безукоризненно. Он держался в меру с достоинством, в меру почтительно, в меру льстиво. Может, только опытный взгляд мог разглядеть во всем этом клоунаду. Влад, несмотря на злость, пару раз чуть не рассмеялся, и не хлопнул ладонью о ладонь: — «Ай да дает пацан», слушая его возвышенную речь — хоббит переводил несколько сухо и словно через силу. Но как его и просили, старался держаться как можно ближе к тексту. Тут мент понял, что у Урслога, видимо, тоже глаз наметанный. Потому что ироническая усмешка с царского лица так и не исчезла. В сердце закрался холодок. Может, не стоило позволять воришке начинать? Что если их разгадали? Одно дело, когда ты действуешь открыто, другое — когда пытаешь обмануть царя. Самое то — разозлиться и всех казнить. Пожалуй, даже Орман согласится, что в данной ситуации Урслог действовал в рамках закона… Но теперь уже поздно что-то исправлять. Оставалось только надеяться на лучшее. С замиранием сердца Влад продолжал слушать, к чему клонит Сергей.

— Пожалуйста, принесите бумагу и ручку. Я составлю типовой договор, если вас что-то в нем не устроит, внесете изменения. После этого мы подпишем и скрепим печатями наш союз.

«Печатями? — изумился Влад. — А ведь правда — в таких случаях непременно должна быть печать. Только где ее этот придурок возьмет?»

Ут несколько замялся, когда потребовалось перевести «бумагу и ручку», но потом, поколебавшись, перевел как «принадлежности для письма».

— Меня устраивает такой поворот, — сказал Урслог, хитро щуря глаза. Потом оглянулся на приближенных к трону. — Слышали, что он сказал? Быстро письменные принадлежности сюда!

Через мгновение перед троном появился маленький — Влад бы сказал «журнальный» — столик. На него положили странный желтоватый кусок.

— Рыбья кожа, — шепнул на ухо Асуэл. — Очень дорогая вещь. Специально для договора, наверно, царь купил.

Рядом с рыбьей кожей поставили бутылочку с темной жидкостью и палочку. Сергей скептически осмотрел принесенное.

— Сейчас клякс понаставит! — с тоской пробормотал Влад. — Испортит дорогую вещь.

— Э-э-э-э… Государь! — тут же раздался голос Сергея. — Мне бы хотелось написать этот документ… э-э-э… ручкой. Если вы позволите. Мне так удобней. И уверяю вас, так будет даже…эффектней. Или эффективней. Как вам больше нравится, — он обернулся. — Любезный друг Тораст, дай мне, пожалуйста, мои вещи. Вернее ключ, — урукхай порылся в сумке и протянул ключи с брелоком в виде маленькой сувенирной ручки, с указательный палец величиной. Серый демонстративно нажал на кнопку, и стал что-то писать. Задумчиво морщил лоб, покусывал пластмассовый кончик, потом снова писал. Царь, увидев такую магию, только хмыкнул и пожал плечами.

Влад не выдержал и подошел ближе. Заглянул Серому через плечо.

— Что ты там пишешь, клоун?

— Типовой договор между двумя сторонами, — величественно пояснил тот. — Не понял, ты меня оскорбить что ли хочешь, называя клоуном? Ничего страшного если над тобой смеются… Гораздо хуже, когда над тобой плачут…

— Помочь? — наклонился Влад.

— Договор составить? Не надо. Одна голова — хорошо… а две уже некрасиво! Я, правда, текст не очень хорошо помню, все-таки сейчас все есть в электронном виде — зачем учить? Но отдельные куски…

«Я, Сергей Сергеев, уполномоченный представитель Финляндии с одной стороны…» — прочел Влад.

— Почему Финляндии? — тут же влез мент. — Мы же из России.

— Россию они не знают. А Финляндия под боком. Я стараюсь написать так, чтобы по башке от Ормана не получить. Все-таки маг должен нам помочь, а не под суд отдать.

— В таком случае допиши «и России». В крайнем случае, скажем, что мы не местную Финляндию имели в виду.

— Окей, — согласился парень, и чуть выше появилась красивое добавление. Почерк у парня изящный. Он еще украшал его изрядным количеством завитушек. Так что вполне становилось похоже на договор. Он продолжил писать.

«и царь гномов Урслог, представитель царства гномов с другой стороны»

— Царство гномов наверняка как-то называется, — заметил Влад. — Надо спросить у Ута, — он дал знак хоббиту.

— Хайгасер, — подсказал тот Сергею.

— Ну, и название! — пожал «посол» плечами. — «Сер»! — потом дописал в договоре название и продолжил:

«…заключаем следующее соглашение:

— Оказывать помощь и всяческое содействие в вопросах касающихся сохранения жизни каждого гражданина данных стран, а так же всего что касается безопасности и сохранения независимости как выше указанных стран в целом, так и каждого гражданина этих стран в частности.

— Создать благоприятные условия для торговли данных стран, а так же для каждого гражданина данной страны.

— В случае если данный договор вступит в конфликт с договором с какой-нибудь другой страной, данный договор имеет приоритетное значение по дате написания, если только конфликтный договор не был заключен раньше.

— Договор может быть расторгнут по обоюдному согласию сторон.

— В случае если только одна сторона желает расторжения договора, эта сторона обязана выплатить неустойку в размере 1000 минимальных оплат труда.

Договор вступает в силу с момента подписания, то есть 19 июня 2008 года…» — Сергей задумался.

— Какое, говоришь, число и год у вас? — спросил он у хоббита.

— Третье Синего, — буркнул Ут. В отличие от Влада он не понимал ни слова в написанном и, кажется, страшно нервничал. — 2327 год после апокалипсиса.

Серый красиво вывел: «или 3 Синего 2327 года после апокалипсиса. Договор подписали:

Сергеев Сергей, посо> Урслог, цар>»

— Нормально? — Серый, задрав брови, посмотрел на Влада.

— Нормально, — скептически скривился мент. — Вроде ничего такого… Только вот про Ормана ни слова. А он хотел с Орманом заключить союз.

Сергей почесал в затылке и приписал сверху: «По благословению мага всея Руси Великого и Могучего Ормана». Потом опять задумался:

— А у тебя как фамилия, Влад?

— Бирюков, а что?

Тут же внизу появилась еще одна запись: «Вр. И. О. Ормана — Бирюков Владислав.»

— Ты что пишешь, гад? — зашипел мент.

— А что мне одному что ли потом отдуваться? За мой счет спастись хочешь? Хитрый ты больно. Жорген настоящий!

За чужой счет Влад никогда не спасался, а потому, скрипнув зубами, смирился.

Серый встал и величественно прочел то, что записал в договоре. Правда, как настоящий адвокат, «прожевал» начало документа. Влад понял, как заключаются жульнические сделки, когда одна сторона оказывается в проигрыше, сама об этом не подозревая.

— Значит, договор заключают… — провозгласил Сергей и добавил. — Не буду отнимать ваше драгоценное время, так что опущу общеизвестные вещи. Так вот суть договора…

Дальше он прочел без запинок, и Урслог остался доволен. Даже Ут ничего против такого соглашения не имел. Как ни странно фраза про тысячу минималок вопросов не вызвала. Царь просто заявил категорически:

— Никаких неустоек. Напиши, что договор может быть расторгнут без последствий.

— Не вопрос! — величественно кивнул Серый и приписал к указанной фразе: «В случае если только одна сторона желает расторжения договора, эта сторона обязана выплатить неустойку в размере 1000 минимальных оплат труда или, по договоренности, договор может быть расторгнут без последствий».

Вскоре договор подписали с надлежащей пышностью. Гном взял из рук Сергея ручку, несколько мгновений озадаченно рассматривал ее, а потом хмыкнул и торжественно вывел закорючку больше похожую на собаку, кусающую собственный хвост. Серый тоже постарался не ударить в грязь лицом. Подпись получилась, может, и не такая большая, как у министра, но тоже вполне, вполне. Влад же без выкрутасов расписался так же как расписывался в ведомости о зарплате, но на это уже никто не обратил внимания.

После этого Урслог поставил на документе свою печать. Серый, порывшись в кармане, извлек оттуда золотой перстень с замысловатой печаткой и поставил свою.

— Это что за перстень? — подозрительно спросил царь. — У Ормана печать другая.

— Так то у Ормана, — спокойно объяснил Серый. — А мы-то ВРИО Ормана. Уж вы-то понимаете, что это значит, — многозначительно поиграл бровями Сергей.

— Где-то я видел этот перстень, — нахмурился Урслог и подергал бороду.

— Очень может быть, — легко согласился парень. — Это наш так сказать фамильный герб. Когда-то наш род состоял в тесных дружественных отношениях с гномами. Такой перстень мог быть подарен вашему прадеду в знак дружбы и расположения. К сожалению, в последствии, наш род почти угас. Но сейчас вновь наступает пора расцвета. И так радостно осознавать, что в этот торжественный момент, старые друзья снова оказываются рядом, для того, чтобы протянуть руку помощи.

Лицо гнома разгладилось.

— Руку помощи — это хорошо, — пробормотал он. Потом повернулся к народу и провозгласил:

— Договор с Орманом заключен!

Толпа гномов громко закричала. В воздух взлетели красно-золотые шапки. В блеске факелов они заблестели искрами.

Урслог осторожно свернул договор трубочкой, прижал его к себе, словно боялся, что отберут.

— Гилну, Варест, Жудоист, — обратился он к трем гномам, стоявшим в самых первых рядах. — Мы должны спешить. Гости дорогие, я снова прошу у вас прощения. Вижу, вы очень торопитесь. Но я смиренно прошу вас задержаться еще ненадолго.

Внутри Влада опять появился холодок. Он почувствовал, как напрягся Асуэл.

— Что еще, ваше величество? — натянуто спросил Ут.

— К договору нам нужны посланники. Вы должны сходить с нами. Ненадолго. Клянусь своей бородой, после этого вы можете следовать, куда вам угодно. Мы больше не задержим вас.

— Хорошо, — проговорил Ут. — Мы пойдем с вами, но в таком случае, вы окажете нам еще одну услугу. Проведите нас по своим туннелям как можно ближе к замку Ормана.

— С удовольствием сделаем все, что в наших силах, — кивнул царь. — Там где наши владения заканчиваются — начинается земля хоббитов. Оттуда вам будет рукой подать до замка, — улыбнулся гном так, что желтые зубы блеснули.

Влад порадовался, что не стоит рядом с царем, у того изо рта покрепче, чем у вольфа должно нести. Впрочем, и у него самого… Три дня без зубной пасты… Он сморщился, не желая заканчивать мысль.

— Так значит, договорились?

— Договорились, следуйте за мной!

Царь вывел их из тронного зала и повел по коридору.

Сначала Владу казалось, что они идут дальше к Зэпу. Потом пещеры начали так часто поворачиваться и меняться, что он совершенно потерял ориентацию. В свете факелов все они выглядели одинаково, и Влад осознал, что если гномы бросят их здесь, то они никогда не смогут найти дорогу назад. Оставалось надеяться, что их ведут сюда не с помыслами Ивана Сусанина.

— Хорошо, если Урслог действительно не догадался, что тут натворил Чакша, — проговорил Асуэл в полголоса. — А то… — заканчивать он не стал, а Влад снова расстегнул кобуру. Доставать пока не будет, чтобы гномы-охранники не дергались. Но мало ли что…

Царь гномов шел первым. В протянутой руке он сжимал факел. За ним двигались Гилну и Жудоист. Потом Тораст, Влад, Ут, Серый и Асуэл. Процессию замыкал третий гном, Варест. Влад заметил про себя, что если бы гномы не носили рубашки разного цвета, то он не смог бы отличить их одного от другого. Только у Гилну на шее было серебристое ожерелье. Когда неугомонный Серый спросил, что это за украшение, Ут ему объяснил, что у гномов все женщины обязаны носить такие. Сергей подавился смехом и еще долго кашлял. Эхо разносило кашель по сумрачному подземному миру.

Влада же интересовало другое. Он тихонько спросил у Асуэла:

— А какая печать у Ормана?

— Он избрал своей печатью не собственный герб, а восьмиконечную звезду, — пояснил тот. — Чтобы все понимали, что, заключая договор, не становятся в подчинении у мага, а становятся равными союзниками. Эта звезда во Флелане — особый знак. Есть очень древняя легенда, что однажды, взойдет на небе огромная звезда с восемью лучами. Свет ее будет столь ярок, что ночь будет светла. И когда тьма исчезнет в небе, тьмы не станет и в душах живущих. Ослепительный свет звезды поможет увидеть сердца друг друга. Каждый увидит помыслы и намерения. Поскольку тьмы и зла там не будет, все поймут, что не надо враждовать. Тогда на Флелане наступит мир и благоденствие навсегда… — закончив возвышенную речь, показавшуюся Владу бабушкиной сказкой о рае, эльф тяжело вздохнул, потом голос Асуэла обрел твердость. — Сэр Орман избрал восьмиконечную звезду знаком для договоров и особо важных посланников, чтобы все знали, что он хочет мира и понимания.

— Тихо! — неожиданно приказным тоном сказал Урслог. — Мы почти на месте. Еще немного.

Они свернули за поворот и остановились на перекрестке.

— Ог! — крикнул в темноту гном. — Ог, я пришел.

В глубине коридора раздалась возня. Послышалась тяжелая поступь.

Серому показалось, что это скала идет на них из глубины земли, но вот в круг света от факела высунулась массивная голова с белесыми выкаченными глазами. Кожа, разделенная на широкие квадраты-пластины, черная, словно присыпана угольной пылью. Из пасти торчат такие огромные клыки, что достают существу до подбородка. Еще шаг и чудище вошло в свет. Оно было огромно — не меньше трех метров в высоту. Широкая туша обернута обрывком шкуры. Над спиной возвышается огромный горб, оказавшийся загривком. Волосы белоснежные и растут только на голове. В лапах существо держало огромную дубину, казалось, сделанную из целого ствола дерева.

— Оуг-воин! — вскрикнул эльф и выхватил лук.

19 июня (3 Синего), где-то над Аксельской грядой

Иситио вылетел из замка и взмыл в небо. Его гнало вперед отчаяние и злость. Как он проклинал себя за то, что так долго колебался, за то, что не согласился стать союзником новой силы, появившейся во Флелане. Случилось то, что и предсказывал Иван. Малейший повод к нападению — и Орман явил свою подлую сущность, напав исподтишка, когда он меньше ожидал и не имел возможности защититься. Если бы он знал, что готовит ему этот «добрый» маг… Но Иситио ожидал чего угодно — только не такого предательства. Он взмывал все выше и выше, словно хотел догнать Саеру. Множество его подданных, горных эльфов, перебито ненавистными зелеными тварями. И все из-за Желны Ормана. Но больше ужасало не это — мага он всегда подозревал. Но каковы лесные эльфы! Те, кого он называл братьями. Хитростью проникнуть в замок, встать на сторону врага, погубить его народ. Это он так не оставит. Сделав в воздухе стремительный поворот, он направился к земле. За погибших эльфов заплатит дочь царя. Это будет справедливо.

Прохладный воздух неба остудил его. Теперь внутри не клокотала ярость, там зрел холодный расчет. Он спускался медленно, ловя крыльями потоки воздуха, внимательно всматриваясь вниз, чтобы не пропустить то, что нужно… Илоа не могла далеко уйти. Он ее настигнет. Замок эльфов поврежден и потребуется немало времени, чтобы восстановить его. «Самое время, чтобы добить нас, — Иситио резко взмахнул золотыми крыльями. — Если только я не опережу врага».

Он разглядел, что чуть ниже в стороне Сивера из белоснежных облаков вынырнула зеленая птица. И снова исчезла. «Я нашел тебя! «— если бы Иситио мог, он бы рассмеялся — холодно и страшно.

— Предательница, — заклекотал повелитель горных эльфов и стремительными взмахами крыльев бросил себя вперед. — Ты умрешь!

Он использовал всю магию, которой обладал. Крылья уже не нужны. Он сложил их вдоль тела и словно золотая стрела несся к цели, к ничего не подозревавшей жертве. Он летел с такой скоростью, что ветер сушил глаза, и он не видел Илоа — только размытое зеленое пятно. Еще пять секунд, четыре, три…

Резкая вспышка, оглушительная боль в левом крыле и зеленое пятно исчезло, вместо него стремительно приближалась земля. Снова небо — снова землю. От боли он не сразу понял, что кувыркается в воздухе. Не было сил остановиться или изменить направление. Последнее, что он видел — это как к нему метнулась трава у подошвы горы.

«Сейчас», — успел подумать Иситио — он ожидал чудовищного удара, который разотрет его в пыль.

Что-то мягкое подхватило его, и словно нежные ладони опустили измученного душой и телом эльфа, на землю.

В глазах темно. Силы покидают Иситио вместе с бьющей из рассеченной плечевой артерии кровью. В ушах гудит.

— И что ты сделал? — спросил над ним резкий голос.

— Это был единственный способ спасти его. С такого расстояния, ты бы тоже не смог попасть. Сам ареопагит бы не смог!

— Не надо упоминать об ареопагите всуе!

Перед глазами Иситио прояснилось. Над ним замерли два силуэта в укутывающих их плащах. Лица закрыты капюшонами.

— Как он? — требовательно спросили снова.

Один из «плащей» склонился, рука нашла на шее артерию. Потом быстро ощупала тело.

— Надо остановить кровотечение — и все будет нормально. Кости целы.

— Давай, Василий, спасай его величество. Он нам очень нужен в битве с тьмой. Надо поставить камни, чтобы впустить минарсов. А без Иситио мы не справимся. Без него врата не откроются.

Последние слова правитель слышал через такой шум и грохот в ушах, что возможно это был уже полуобморочный бред.

19июня (3Синего), Хайгасер, царство гномов.

Влад, держал пистолет в руках — почуял недоброе чуть раньше, чем Асуэл. Тораст еле сдерживался, чтобы не скривиться от боли, но тоже выхватил тесак. Вот только почему у мента создалось впечатление, что их манипуляции с оружием бесполезны? Может, потому, что оуг чудовищно огромен, и не факт, что пуля сможет пробить его пластины. Бить надо по глазам. Влад еще раз бросил взгляд на дубину оуга. Она испачкана в чем-то темном. Вспомнились расплющенные головы гномов в сокровищнице… Что же, если так называемый оуг заодно с Урслогом, значит, самое время взять заложника, Влад сделал шаг в сторону царя. Будем надеяться, что здесь не повторится сцена из давешнего фильма, когда при попытке застрелить короля Швеции благородный французский дворянин воскликнул:

— Это же царь! — и оттолкнул дуло пистолета.

Он сделал шаг к Урслогу. Оуг напрягся — Влад не смог бы сказать, как он это увидел, может, потому что выкаченные глаза вдруг уставились на него, а дубинка чуть сползла с плеча — чтобы удобнее было бить. Кто его знает, чем бы все закончилось, если бы царь не кинулся между ними:

— Спокойно, спокойно! — выкрикнул он. — Ты хотел доказательств, что у меня есть могущественные защитники, — обратился он у оугу. — Я принес доказательства!

Туша несколько расслабилась, уменьшилась в объеме. Голова с огромными клыками повернулась к гному. Снежно-седые волосы упали, закрыв один глаз:

— Ог здесь, — басом проговорил оуг. — Ог ждал почти весь день. Срок истек.

— Я пришел! — закричал Урслог. — И принес то, что обещал. Смотри! — он сунул вперед свернутый договор. Разворачивать не стал. Да и умела ли эта туша читать?

— Вождь карликов принес договор? — массивная голова медленно двинулась из стороны в сторону — непонятно, то ли бумагу нюхает, то ли волосы с лица хочет отбросить.

— Да, — уверенно продолжал царь гномов. Но Владу казалось, что он вот-вот сорвется на истерический крик. — Я же сказал вашему вождю, что давно заключил договор с Желной Орманом. Вот он у меня в руках. Видишь? Или почитать дать? — гном явно издевался, и Влад усомнился: стоило ли? А вдруг монстр обидится? А царь продолжал наступать. — Немедленно отводите войска или вам не поздоровиться! Видите? — он повел рукой в сторону их компании. — Я пришел не один. Со мной командиры посланных на помощь отрядов Желны Ормана. Ты видишь?

Загривок развернулся. Белесые глаза уставились на Влада, потом оглядели остальных.

— Ог видит эльфа, — озвучил великан результат наблюдений. — Ог видит орка. Хоббита и незнакомое существо, — немного помолчал и уточнил. — Двух существ без названия.

— До двух считать научился, — шепнул позади Варест. — Надо же!

— Хорошо, что видишь, — нагло закончил Урслог. — Вся эта сила обрушится на вас, если вы немедленно не оставите нашу территорию.

— Ог передаст вождю. Вождь решит.

— Пусть твой вождь решит правильно. Иначе вам сильно не поздоровиться!

— Ог уходит. Ог уносит весть.

— Иди-иди.

Черная туша развернулась и скрылась в коридоре. Еще с десяток секунд раздавалась тяжелая поступь, потом затихла и она.

Недолгая тишина сменилась облегченным выдохом. Потом одиноким смешком Серого. Следом хрипло засмеялся Тораст — у Влада непроизвольно пошли мурашки по телу — забыл он, как урукхай смеется. Но вскоре, его уже не было слышно — смеялись все. Гномы хохотали, хлопая себя по коленям. Гилну закружилась, высоко подняв руки.

Когда смех схлынул, Ут обратился к царю гномов:

— Ваше величество, мы многое почерпнули из общения с вами, но нам, и вправду, надо торопиться. Будем надеяться, что наше присутствие жутко напугало это чудовище и вашему царству больше ничего не угрожает.

— Если бы еще вернуть им сокровища… — тоскливо проговорил царь. — Тогда можно было бы не сомневаться в благоприятном исходе.

— Какое сокровище? — поинтересовался хоббит.

— Да был у нас тут один гном… Юмабай. Ограбил нас и оугов. Почему и война началась. Мы же не грабим. Что добудем, то и наше. А оугу, простите, все гномы на одно лицо. Юмабай ограбил, а я, видите ли, должен вернуть. А где взять?

— Мне кажется, — заговорил Влад, а хоббит начал переводить, — с Юмабаем оуги уже разобрались и все вернули. Может, и вам оставили. Пошлите кого-нибудь посмотреть, если хотите. По крайней мере, когда мы бежали от Юмабая, там было тихо, а в сокровищнице вообще никого не осталось. Живого.

— Да вы что? — улыбка Урслога грозила доползти до ушей. — Какая радостная новость!

— И поэтому, нам хотелось бы покинуть ваш гостеприимный дворец уже сегодня, — добавил Ут. — Может, только после обещанного чая.

— Конечно, — у довольного царя из глаз исчезла хитринка. — Слово гнома — закон. Я дам вам проводников. Считайте, что вы уже беседуете с Желной Орманом.

Влад тронул Асуэла за плечо.

— То, что оуги разобрались с ворами, я догадался. Но как такая махина вышла из сокровищницы, а мы и не заметили? Они сквозь стены ходят?

— Позже объясню, — отмахнулся эльф. — Помни, ты посланник Ормана и должен знать такие вещи.

Они двинулись в обратный путь.

— Хорошо, что Ут упомянул про чай, — шепнул Серый Владу, но так, чтобы и другим было слышно. — Но вообще-то и поесть неплохо перед уходом.

Ут бросил несколько слов.

— Конечно, мы поужинаем! — воскликнул царь гномов, семеня впереди посланников Ормана. — Да и переночевать можете у нас. А уж с утра пораньше… И в путь дадим еды. Правда, у нас сейчас тяжело с продуктами… Но чем богаты…

— Надеюсь, не горные крысы, — напряженно спросил Асуэл.

— Поели-то всё? — тут же откликнулся Урслог и Влад понял, что не ошибся — эльфийский язык царь прекрасно знал, хоть и вида не подавал, а Урслог продолжал, как ни в чем ни бывало. — Нет, еда исчезла не из-за горных крыс! Эти животные наоборот наше спасение. Если бы не они — давно бы голодали.

— То есть вы едите крыс? — уточнил Ут, косясь на сморщившегося эльфа.

— В основном, — согласился царь. — Но их тоже мало осталось.

— Крысы вкусные, — согласилась Гилну, — только их по праздникам дают. А так — лепешки…

— Из крысиного помета, — вставил Серый.

— А разве его можно есть? — удивился Жудоист. — Надо будет попробовать. А вообще лепешки у нас из травы, что на склонах растет, а некоторая внутри горы, где свет есть, пробивается. Грибы едим.

— Тебе должно понравиться, Асуэл, — с дрожью в голосе произнес Серый. — А раньше вы как ели?

— Раньше торговля была. И с эльфами, и с хоббитами, — с грустью стал рассказывать царь. — Мы им камни драгоценные, металлы. Они нам зерно, продукты. Мы все это копили — ну, вдруг голод или война… А потом пришли эти — оуги. Только с ними кое-как поделили территорию — орки нагрянули. Да не просто с войной — с хитростью, заговорами. Я только после узнал, что эти морды орочьи, — он покосился на Тораста, — не хочу обидеть никого из присутствующих, но просто слов других нет! — урукхай что-то недовольно прохрипел, но хоббит даже переводить не стал. — Так вот они с некоторыми гномами разговаривали, убеждали на их сторону перейти, чтобы быть свободными, чтобы царя у них не было. А чем я плох, скажите на милость? Что трон занимал? Так ихний-то предводитель — Юмабай — он теперь тоже на троне сидит — или надо сказать «сидел»? А ведь первый кричал, что все равны. Я думаю, кое-кто из отщепенцев обратно вернуться хотел бы, да не отпустили. Может, и боялись, впрочем. Предателей нигде не жалуют. А тем более, воров, — Сергей невольно замедлил шаг и постарался идти подальше от гномов. Влад заметил его маневры и хмыкнул. — Да… — протянул Урслог. — Но вот склады-то они наши захватили. Сокровищницу… Шахты здесь уже все выработаны, а новые — на территории Юмабая. Хотели отвоевать, так оуги обратно притащились, говорят, мы у них что-то украли. Я им втолковываю, что не мы это, что мы сами — жертвы, а им хоть в лоб, хоть по лбу — дурачье с щебенкой вместо мозгов! Хорошо я догадался Орманом припугнуть. Так они кричат: тащите договор. Читать не умеют, а договор им подай! Я, по правде сказать, один такой сам написал, чтобы просто глаза им отвести. Так не поверили! Кричат еще один день — если настоящий договор не принесешь… — Урслог тяжело вздохнул. — Так вот, сокровищ нет, новые только-только добывать начинаем. Торговать-то особо нечем. Вот оружия немного только у нас осталось. Вы купить не хотите? — снова хитрый блеск глаз.

— Оружие у нас есть, — заверил Ут.

— У меня нет! — вытянул из-за спин шею Серый. Но Тораст аккуратно, стараясь, чтобы гномы не заподозрили, что посол липовый, втянул его обратно.

— А вот если кольчуги сохранились, — продолжал Ут, скосив глаз на Серого, — мы бы взяли. В долг.

— В долг! — пробурчал царь. — Все-то в долг. Ладно, посмотрим, что сделать можно. Размерчики-то у вас… Если только на хоббита найдем подходящую. Да вот этому людю, — он кивнул на Серого, — попробуем подыскать… — он тяжело вздохнул.

В тронном зале их встретила непривычная после торжественного приема тишина. Стоило царю хлопнуть в ладоши, как повсюду засновали гномы — с цепочками на шее и без оных. Одни ставили столы, другие накинули на них скатерть, третьи несли тарелки. Не успели гости и глазом моргнуть, как их пригласили к трапезе.

— Старайся на еду не кидаться, — предупредил Влад Серого. — А то, как бы с желудком плохо не стало. Хоть и недолго голодали, но все же…

Предостережение оказалось излишним. Как ни голодны были Сергей и Влад, но предложенную еду жевали с трудом. Хоббит же ел, словно это были медовые лепешки, а эльф жевал медленно, но не кривился, как обычно. Владу показалось, что Тораста побаивались, поэтому ему преподнесли целое блюдо с небольшими жареными тушками. Мент даже не стал уточнять, что это за зверь. Грибы, на которые так рассчитывал Влад, оказались совсем непохожими на земные. Скорей всего они тоже росли внутри гор и имели совершенно неаппетитный вид: скользкое серо-желтое месиво.

— Вам грибочков положить? — в лицо услужливо заглядывает Варест.

Как бы отказаться повежливее, чтобы не обидеть?

— Нет, спасибо, я грибы только собирать люблю! — откликнулся Влад.

— Ну так… это… Как пожелаете, — замялся гном. — Могу и по полу раскидать!

— Нет-нет! Спасибо, — Влад перехватил у него тарелку. — Когда надо будет, я сам. Раскидаю.

Варест исчез.

— Я вот часто думаю, как же во время блокады, люди всякую дрянь ели? — поделился Серый своими мыслями. — Я бы, наверно, не смог…

— Кто знает, как бы мы себя вели, если бы блуждали в подземельях с недельку, — возразил Влад.

— Интересно, а что они пьют? — Сергей вытянул шею, разглядел на столе глиняный кувшин с тремя волнистыми линями: красная по низу, зеленая по середине и синяя у горлышка. «Украсили!» — хмыкнул Серый про себя.

— Чистая родниковая вода, — ответил Урслог, сидевший метров за пять от них. — Он ведь про кувшин спрашивал? — уточнил он у Ута. — Это вода из подземного источника. Вам должно понравиться.

Влад потянулся налить в кружку.

— Не пей, Иванушка, — шепнул в самое ухо Серый, — козленочком станешь. Хотя… хуже уже не будет, — и быстро отодвинулся, увидев тяжелый взгляд мента.

— Зря так говоришь, — возразил хоббит. — Живот может поболеть, но козленочком — вряд ли.

— Ты нас утешил! — Сергей с благодарностью приложил руку к груди. — А может, вскипятить воду можно?

Ут передал эту просьбу царю.

— Конечно, можно! — Урслог щелкнул пальцами и тут же перед Сергеем появился дымящийся напиток. — Испробуйте чаю.

Сергей наклонил голову к деревянной чашке.

— Пахнет ничего, — взял ее руками и осторожно пригубил. — Вкусно! Чай тоже покупаете?

— Нет, мох со стен собираем и завариваем.

Серый поперхнулся и поставил напиток обратно на стол.

— Я точно еще недостаточно проголодался. И жажда меня мучает недостаточно сильно.

— Зря боишься, — заметил Ут, отправляя в рот очередной кусок лепешки. — Очень вкусный, полезный и питательный чай. Действительно стоит выпить. И лепешки поесть стоит — путь неблизкий. По-прежнему внутри гор.

— Так может, тогда лучше по поверхности? Меня начинает мучить клаустрофобия, — жалобно застонал Серый.

— От этого тоже чай помогает, — авторитетно заявил хоббит.

— А ты знаешь, что такое клаустрофобия? — изумился парень.

— Нет. Но чай от всех болезней помогает.

— А-а-а… — с облегчением протянул Серый. — А то я уж думал у вас и психиатры здесь есть.

— Психиатрией лекари занимаются, — ответил хоббит. — Как отдельное направление пока не выделили. А клаустрой… этой психи болеют?

— Некоторые, — кивнул Сергей.

— На поверхности-то орки быстрее вас поймают, — заверил всех Урслог. — Их теперь в горах не меряно. Еще и с троллями сговорились. А вот под горами они плохо ориентируются. Если уж совсем невмоготу будет, Жудоист наверх всяко выведет. В любом месте.

— В любом? — удивился Ут.

— Ну, почти… — смутился Урслог. — В любом, конечно, зачем оно надо?

— А искупаться у вас можно? — вдруг подал голос Влад.

— Искупаться — это запросто. У нас банька хорошая. Вам точно понравится, — Урслог снова щелкнул пальцами, и, хотя ничего вокруг не изменилось, Влад был уверен, невидимые колесики закрутились. Минут через пять к царю подошла Гилну и что-то зашептала ему на ухо. Тот улыбнулся. — Все готово, гости дорогие, можете в баньку идти.

Влад поднялся. Сергей тоже вскочил:

— Я с тобой!

— Да иди ты, — отмахнулся Влад. — Я с тобой купаться не буду! После пойдешь.

— А может, я один боюсь?

— Ну, так не купайся! — отрезал Влад так, что Серый моментально сел на место.

19 июня (3 Синего), около десяти вечера, Аксельская гряда

Фисти сидел над Скользящим. Он держал руку с широко расставленными пальцами над его головой. В другой сжимал посох. Вольф лежал на полу пещеры и тяжело дышал. Глаза его раскрыты, но закатились так, что видны только белки.

— Как он? — с тревогой спросил Свирепый.

Ловкий и Звонкий сидели рядом и подвывали от бессилия.

Все началось час назад. Они быстро продвигались. Дорога на Зэп оказалась изуродована оползнем. Здесь не смогли бы пройти лошади — только вольфы с их сильными лапами, перепрыгивали с камня на камень — дальше и дальше от возможной погони. До наступления полной темноты они хотели свернуть в долину, чтобы добраться до урукхаев. Раны на вольфах почти зажили. Серебряный меч легко рвал их шкуру, но если повреждения поверхностные, то они не ощутимо для вольфов затягивались. Конечно, не так быстро как раны от стального оружия, но заживали. Стрела не просто ранила — оставляла внутри наконечник, поэтому, когда они выталкивались наружу, кожа зудела и чесалась.

Сначала Скользящий, которому Илоа передала часть силы, не подавал повода для беспокойства. Регенерация проходила так же как всегда. Только одна стрела в плече никак не хотела выходить. Но это нормально: если наконечник зазубренный и зашел глубоко — его иногда носили в себе неделями.

Неожиданно Скользящий споткнулся и полетел кувырком, закричав от боли. Вольфы окружили товарища. Фисти, соскочив со Свирепого, бросился к нему, узнать, что случилось, но вождь уже догадался: наконечник стрелы оказался серебряным. Вождь стаи тревожно приплясывал недалеко от хоббита.

Фисти помахал посохом над Скользящим, пропел пару фраз, от которых молодой вольф кое-как поднялся. Ловкий и Звонкий зажали его боками, и так вся процессия и побрела дальше. Но далеко уйти не смогли. Магия помогла ненадолго — Скользящему становилось все хуже. Он хрипел, лапы подламывались, на зубах выступил черный налет. Когда они набрели на пещеру в ущелье, решили остановиться там.

В пещере Фисти схватился за посох. Он сел над вольфом, да так и застыл, только шевелил губами.

— Он больше не сможет идти, — наконец пробормотал он. — Кто-то должен вырезать стрелу, иначе он умрет.

— Ты… — начал Свирепый.

— Я могу только держать его на грани. Смогу держать еще долго, если вы не будете отвлекать меня.

Свирепый рыкнул. Он подозвал к себе Ловкого и Звонкого.

— Я иду к урукхаям за помощью, — рыкнул вольф, — вы остаетесь и охраняете их. Понятно?

Вольфы кивнули. В глазах горят боль и отчаяние.

— Лучше к гномам, — голос Фисти остановил его на пороге пещеры. — Они ближе. Не откажутся помочь. Побоятся отказать!

Свирепый выскочил из пещеры и помчался вперед так быстро, как не бегал никогда в жизни. В каждом движении читалась яростная решимость. Он найдет лекаря для Скользящего. Если надо, он перероет все эти горы, снесет скалы, но найдет.

Раныд, поединок сильных. Битва четвертая.

«Неужели?» — услышал Мар-ди раздраженное, когда белые воины тронулись с места. Беспомощно улыбнулся внутри себя. Он знал, что некоторые Управители очень сильны, но чтобы настолько…

Как удивительно это творческое поле. Оно есть у художников и магов, у слесарей и ученых. Но чем оно больше, тем… могущественнее становится человек? Вполне возможно. Можно ли развивать его? Усиливать с каждым днем с помощью каких-нибудь упражнений? Очень возможно. А стал бы он, Мар-ди, развивать это поле, если бы знал о нем раньше?

Он не смог сразу ответить на этот вопрос. Потом события жизни как кусочки мозаики сложились перед внутренним взором. Картина бытия предстала совсем другой, не такой, как он представлял себе до Раныда. Раньше он был уверен: Бадиол-Джамал увидел его искренность и рвение, доложил об этом диригенсам. Его испытали и признали достойным звания минарса. Он ревностно служил, чтобы оправдать доверие, и его посвятили в диригенсы.

Сейчас же ненужные вопросы, похожие на маленьких змеек-искусительниц, заползали в сознание: «Что именно рассказал наставник о нем?» И язвительные слова внутри — не Ланселота, нет, а словно какое-то существо, всегда жившее в нем, но которое он тщательно заставлял молчать, теперь обрело голос. Этот голос отвечал: «Может, Бадиол-Джамал рассказал, как ты любил сочинять сказки, когда тебе было всего семь лет? Как все дети в приюте затихали и готовы были разбить нос тому, кто нарушал торжественную тишину, мешал тебе рассказывать? Помнишь? Каждый вечер новая сказка, непохожая на предыдущие. С новыми героями, новыми приключениями. Даже такие статичные и постоянные герои как принцессы всегда были разными: то злыми и привередливыми, то похожими на добродетельных монашек. Что если тебя, Мар-Ди, посвятили в минарсы только потому, что у тебя очень сильное творческое поле?»

Он мог ответить только одно: какое теперь это имеет значение?

«Меня использовали? Нет. Я сам хотел служить Свету. Я рад, что моя жизнь отдана этому служению».

«Ты мог стать намного могущественнее».

«Но я никогда не хотел этого! Быть Управителем — это большая ответственность. Если разобраться, нет ничего хуже, чем быть Управителем. Это противоречит законам природы и моральным принципам Света».

Ответил, хотя в словах исчезла прежняя убежденность. Воображение старательно рисовало другие образы: он — на месте Ланселота. Если бы у него был свой мир… Он бы устроил его иначе. Не так как другие Управители. Не так как в его родном мире, где однажды восстали мертвецы и практически полностью уничтожили все живое. Мар-ди создал бы мир намного прекрасней. Он бы не позволил нечисти жить там. Он создал бы мир Света и радости. Всеобщего счастья. А если бы кто-то только попытался…

Он еще не закончил мысль, а ужас уже объял его. Впервые необыкновенно ясно он осознал, что все их потуги против Управителей — бессмысленны и бесполезны. Творцы такого уровня как Ланселот настолько выше их, минарсов и диригенсов, как… как… Как ареопагит выше своих подчиненных. Эта мысль окончательно выбила из колеи. А кто такой ареопагит? Он всегда воспринимал как должное, что он руководит орденом Света, всегда знает, где и что происходит, куда надо направить силы, что именно надо сделать, чтобы завоевать очередной мир… Но никогда диригенс не задумывался, кто же он — их Светлый руководитель.

Ареопагит может менять внешность. Он может вливать силу и лишать жизни одним прикосновением — диригенс сам это видел. Он настолько велик… насколько Ланселот выше и сильнее его, Мар-ди. Так может он… Управитель?

Нет, не может быть. Мар-ди попытался тряхнуть головой, но ничего не вышло. Все закружилось, на секунду показалось, что он сейчас упадет на поле.

Над ухом загрохотал раздраженный голос:

— Ты играешь или сдаешься без боя?

Диригенс увидел, что черные рыцари беспрестанно атакуют. Прошло то время, когда они прикрывали переход каждого собрата. Теперь только вперед. Черные кони рвут удила и, кажется, готовы укусить белых, медленно проходящих мимо. У белого войска, как и самого Мар-ди не хватало сил сопротивляться такому натиску.

Он все же бросил зар. Желтые солнца лениво качнулись, и уставились на него множеством багровых зрачков. Ду-бещ. Неплохо. Он чуть шевельнул пальцем, и два рыцаря в белых плащах неспешно тронулись с места.

Тут же зар взлетел мощно, сильно, красиво — это метнул Ланселот. Се-бай-ду. Зар невелик, но рыцари сорвались с места так же стремительно, как бриллианты.

Мар-ди замер, уставившись на поле. Ему не выиграть. Даже если у него все время будет выпадать ду-бещ, а у Ланселота се-бай-ду — все равно не выиграть. Как змея не может получить обратно крылья. Как котенок никогда не станет безжалостным тигром. Так он не может выиграть у Ланселота. Пришлось дойти до полного истощения, чтобы понять это.

К чудовищной в своей неотвратимости истине, похожей на гигантскую смоляную гору, легким белым перышком прилипла другая истинная мысль: ты мог бы быть таким же, как он — равным по силе, но ты добровольно отказался.

«Конечно, — согласился Мар-ди. — Я отказался сам. Потому что тем и отличается человек от животного, что может сказать «нет», когда больше всего на свете хочется сказать «да». Человек может ограничить себя, если понимает, что его желание служит тьме. Человек может быть выше своих желаний. Потому я — человек».

«Слышали уже, — неожиданно зло отозвался Ланселот. — «Эль-Элион сотворил человека правым, а люди пустились во многие помыслы». Может, все же бросишь зар?»

Мар-ди ничего не оставалось, как еще раз потянуться к желтым солнцам Раныда.

19 июня (3 Синего), Хайгасер, царство гномов.

Беседа за столом текла своим чередом. Сергей не удержался и выпил-таки чая. Как ни прислушивался к своему животу, тот, казалось, остался доволен. Сергей тоже успокоился. Какое-то время он все пытался вступить в беседу, которую оживленно вели хоббит и Урслог. Но потом отчаялся — он ничего не смыслил в политике Флелана, а разговор шел о политике. Тораст задремал на скамье. Кажется, он, несмотря на предупреждение Влада, переел крыс. Асуэл слушал разговор внимательно, но сам не вступал — Сергей начал думать, что он вообще по природе молчун. Несколько раз рассказывал им легенды, но всегда по настоянию Ута.

— Вот знаешь, — царь гномов ткнул пальцем в грудь хоббита. — Я, честно говоря, порой сомневаюсь в своей задумке. На счет договора-то союзнического. Как бы из горна да на наковальню не попасть, — он стал расставлять кружки, будто карту пытался изобразить. — Ты посмотри, что получается, — серебряные кружки со звоном занимали свое место. — Здесь эльфы… Здесь тоже… И здесь. Здесь гномы, а тут орки. Да, еще урукхаи. Убей — не понимаю, чем они от орков отличаются. Так вот, — он одним движением вывалил на стол оставшиеся лепешки и, взяв в руки деревянную чашу, в которой они лежали, перевернул ее. — Сэр Желна всех объединить хочет, — чаша накрыла кружки, но они не умещались под такой «крышей», часть свалилась и выкатилась. — И что получается? — спрашивал гном, указывая на «бунтующие» кружки. — Брат на брата? Гномы уже друг против друга воюют, эльфы вот-вот начнут. Братья-эльфы! Которые считали себя первородными и признавали только других эльфов. Все остальные существа для них лишь прах и пепел. А за родную кровь голыми руками разорвать готовы были. Они собираются воевать! Орки, что нас достают… Ваш урукхай воюет против них, верно? И что дальше? Дальше-то что будет?

— Думаю, все хорошо будет, — хоббит убрал чашу, вместо этого достал с центра стола кубок побольше и поставил его перед царем. Вокруг него красивым цветочком расставил серебряные бокалы. — Среди горных эльфов найдутся те, кто поймет справедливость слов Ормана. Среди любого народа найдутся, — он продемонстрировал результат. — Орман — он постучал указательным пальцем по центральному кубку, — не дурак! — теперь палец покачался из стороны в сторону перед носом гнома.

— А среди лесных найдутся те, кто присоединится к Иситио, — возразил Урслог щелчком опять сваливая серебряную кружку. Падая, она зацепила еще две. «Цветочек» сразу сломался. — Так или не так? Можешь не отвечать. Я знаю, что именно так будет. Так в чем смысл всего этого?

— Так если ты ни во что не веришь, зачем документ подписывал? — возмутился Ут, у которого закончились аргументы.

— А мне деваться некуда. Кто мне поможет, если не Орман и его орки? Будь у меня много гномов и еды — не стал бы никого приглашать, — он сдвинул на затылок шапку и откинулся на спинку кресла.

— А стал бы тоже на дорогах посланников Ормана караулить! — хмуро продолжил Ут. — Как Иситио.

— Ну, это ты зря, — царь примирительно похлопал Ута по плечу. — У меня такая политика: я никого не трогаю, и меня никто не трогает. Со своими предателями разобрались бы потихоньку и все дела. Живем, работаем, торгуем.

— Вот и все так рассуждают, — продолжал бурчать Ут, скидывая царскую руку. — Все хотят чистенькими остаться.

— А мировую войну устроили? — Урслог сложил руки на груди. — Кому оно надо? Орману?

— Орман своих защищает — и все. Мы ни на кого не нападаем!

— Ага! Так чашка моя значит, все же больше подходит? — он снова попытался накрыть ею кружки. Опять не получилось, и он махнул рукой. — Это временно не нападаете. А вот как маг власть возьмет, тогда посмотрите — сразу врагов будете искать. Как кто пикнет слово против него, так и будет считаться, что опасный враг.

— Так чего ж ты договор подписывал? — грозно хмурил брови хоббит и все порывался встать, но гном его придерживал за рукав.

— Так некуда же мне деваться, родимый, — причитал гном, стуча себе в грудь и хитро щуря глаза. — И вот пункт туда занесли — что последствий не будет, если я выйду. Это мне очень понравилось. Прямо гора с плеч.

— Я тебе покажу последствия! Там не так было написано, читать надо внимательней.

Серый рассмеялся. Похоже, даже Ут уже забыл, что договор ненастоящий. Он рассеянно крутил в руках пустую серебряную кружку из-под чая. К нему подошел незнакомый гном.

— У вас кружка пустая, не желаете ли еще одну?

— А зачем мне две пустых кружки? — непонимающе уставился на него Серый, тут же смекнул что-то. — А хотя… давайте, — он кивнул, памятуя, что гномы шерну не пили и, значит, слов его не поймут.

Вторую кружку ему принесли с чаем. Пока спор был в разгаре, парень незаметно сунул одну в карман. Очень уж понравился драгоценный камень на ней. Чисто изумруд сверкает. Вот если, правда, изумруд? Тогда вернется домой — ни за что не продаст. Будет выпендриваться перед гостями — чай с нее пить. И ведь менты не придерутся, что украл. Откуда он мог украсть такое? Убедившись, что исчезновение чашки прошло незамеченным, он окинул взглядом зал. Может, еще что плохо лежит?

В зал вошел Влад. За два часа, что он отсутствовал, он не только успел искупаться и побриться, но даже одежду постирал и выгладил. Скорее всего, ему, конечно, помогали — сам бы не успел за это время. Лицо у него довольное, как у кота на масленицу. Сел на скамью, вытянул ноги. С удовольствием глотнул поставленный перед ним чай. Потом зыркнул на Серого:

— Иди, купайся. А то воняешь, как дохлая крыса.

— Ой-ой-ой! — обиделся Сергей. — Тоже мне чистюля. Давно ли сам-то вонял? — он провел рукой по редким волоскам на подбородке. — А ты че опять ножом брился?

— А чем еще? Бритвы не подвезли. С мылом лучше идет. Правда, мыло у них странное — цвета крысиного помета, но пахнет приятно и пенится неплохо.

Сергей снова потрогал подбородок.

— Не, я на такие подвиги не способен, — скептически скривился он. — У меня дома бритва с четырьмя лезвиями. Буду лучше бороду, как гномы отпускать. Вот номер будет, когда вернемся, — он одновременно вспомнил про чашку в кармане и залился счастливым смехом. — Ладно. Куда идти-то? — он увидел Гилну, ожидающую его с сероватой тканью в руках — альтернатива полотенцу. — Слушай, а ты с ней купался? Тогда понятно, почему ты меня не взял. Третий лишний, — и пригнувшись, быстро нырнул в темный проход, пока мент не успел дать ему по шее.

Теперь Влад прислушался к разговору за столом.

— Я вот что тебе скажу, — басил Ут с угрожающими интонациями, снова порываясь встать. — Ты ведь Ормана не видел ни разу, так зачем зря говоришь?

— А скажу тебе честно, я и не хотел бы увидеть его. Он ведь маг. Вдруг потом тоже буду его восхвалять на каждом углу?

Влад хмыкнул, удивившись, насколько слова Урслога созвучны его мыслям. Не все так гладко в датском королевстве. Он снова пригубил напиток, и, вздрогнув, пролил его. Хорошо, что не на себя — на стол. Из того прохода, куда ушел Серый купаться, раздался отчаянный крик.

19 июня (3 Синего), где-то над Аксельской грядой

Айле было скучно. Вчера весь день читала о туманах. Поняла, в чем ошиблась. Вроде бы поняла, как туман можно рассеять. «Вроде бы» — потому что надо попробовать на практике, чтобы убедиться в этом. Теория — это одно, а настоящий туман — совсем другое. Утром выбралась во Флелан и получила только разочарование: туман кто-то уже убрал. А вместе с ним бесследно исчезли и путники, за которыми она наблюдала. Что только она не делала, чтобы найти хоть какие-то их следы: перелетала с облака на облако, всматривалась в каждое селение, в каждую горную впадину. Ничего не нашла. Тогда решила послушать. Правда, для этого пришлось вернуться в Замок Фей, чтобы еще подучиться. Слушать труднее, чем смотреть. Второй раз выбралась, когда до заката оставалось не больше получаса. Еще раз осмотрела Флелан. Никого! Куда же они подевались? Ну что ж, попробуем найти по звукам. Она легла на облако лицом к небу, сложила руки на груди. Вспомнила, что именно в такой позе хоронили людей. Интересно, это как-то связано с феями? Одернула себя: нельзя отвлекаться. Но мысли утекли в другую сторону: а, как она выглядит со стороны? Наверно, красиво: лунное платье слилось с облаками, багряные волосы разметались вокруг. Что бы подумал человек, если бы увидел ее сейчас? «Снежная принцесса» — услужливо подсказала память. Есть во Флелане такая легенда. Высоко в горах, на самом острие пика Сивера, там, куда не может добраться ни одно живое существо, не может долететь ни одна птица, стоит большая колыбель, в которой спит Снежная Принцесса. Если разбудить ее — для этого надо согреть ее теплом своего тела — она спустится во Флелан. Тогда снег можно будет видеть не только на вершинах гор, но в любом краю, куда ступит Принцесса. Красивая легенда. Правда, в ней не сказано, что хоть кто-то за всю историю Флелана хотел ее разбудить. Может, боятся снега? Она невольно хихикнула. Сама она ни разу не прикасаласьк застывшей воде, но уверена, что внейничего страшного нет. Снова приказала себе: «Хватит мечтать. Сосредоточься, надо слушать». Она заставила себя поймать один звук, другой, а потом полностью погрузилась в мир голосов, шорохов, грохота и мелодий. Она воронка, в которую стекаются все звуки Флелана. Айла наполнялась и наполнялась ими, пока не почувствовала: хватит. Она все-таки не безразмерная, так можно и убить себя. Будет потом присказка: «Не шалите, маленькие феи, с магией, а то была у нас одна такая… Айлой звали…»

Итак, звуки собраны. Теперь надо их просеять и оставить только голоса. Она больше не воронка — сито. Вот падают сквозь нее, шорохи травы, хруст веток, удары топора, флейта пифитти, арфа эльфов и многое-многое другое…Непрерывный поток иссяк. Остались только голоса. Меняем сито. Теперь надо оставить голоса одних разумных существ. Даже не так — разумных двуногих существ. Снова стали падать звуки, но не так обильно — карканье уток, тоскливый зов сиоси, писк полевых мышей — потом и горных туда же…

Сколько прошло времени, она не знала. Теперь осталось то, что нужно. Но эти голоса тоже надо просеять. Вот только как? Если просеет неправильно — придется заново начинать ворожбу, а времени до заката осталось немного. Поколебавшись, она решила поискать голоса, которые упоминали бы о ЛЮДЯХ, ЧЕЛОВЕКЕ, НЕЗНАКОМЫХ СУЩЕСТВАХ, СУЩЕСТВАХ БЕЗ НАЗВАНИЯ…

Голоса все сыпались и сыпались сквозь нее. Казалось, вот-вот… Но снова мимо. Когда последний звук ушел, как лунный свет сквозь пальцы, она открыла глаза. Сердито выдохнула, поджав губы. Не получилось. У нее! Самой талантливой и вообще самой-самой. Не получилось… Что теперь? Нет уж! Она не сдастся. Есть и другие способы отыскать то, что нужно. Если она о них еще ничего не слышала — не беда. Самое время вернуться в библиотеку и еще раз просмотреть все доступные книги. Может быть, всю ночь будет сидеть, но все равно найдет. Она поднялась с облака и полетела к живым глазам. Сейчас ей даже безразлично, заметят ее или нет…

19 июня (3 Синего), Хайгасер, царство гномов.

Услышав пронзительный вопль, все вскочили. Оружие оказалось в руках, но следом раздался крик Гилну:

— Вор!

Мент сел обратно на стул, скрипнул зубами от раздражения.

— Садитесь, — бросил он остальным. — Это наш посол развлекается, ерш твою меть.

Если бы только Сергей знал, сколько шума будет из-за серебряной чашки! Он бы бежал от нее подальше и предпочел бы лакать воду как кошка — прямо с пола. То, что Гилну заорала как психованная бабка на базаре, когда обнаружила в джинсах кружку — это еще ничего. Он бы с ней легко договорился. Подумаешь, стакан в кармане завалялся. Что уж к нему и кружка в карман случайно упасть не может? Да и вообще, он ее специально взял, чтобы лишний раз Гилну не беспокоить, когда пить захочется. Он чрезвычайно удивлен, как это гномы до сих пор ходят без бокалов в кармане. Это же так удобно: захотел пить — достал и попил. В любое время, в любом месте. У него на родине, так без чекушки вообще ходить неприлично.

Эту речь он сказал, проникновенно глядя Гилну в глаза и клянясь всеми известными богами Флелана, что не лжет. Она его конечно не понимала. А если и понимала, то только жесты, которыми он сопровождал каждое слово. Каждую эмоцию. Причем делал это столь талантливо, что ни одна крупица информации не потерялась. Все аккуратно уложилось в кладовочки ее сознания. Взгляд ее становился спокойнее. Клятва — торжественное прижимание кулака к сердцу под славословия Ланселоту — на всех оказывала прямо-таки магическое действие. Непуганые они тут во Флелане. Кто их только научил, что если существо клянется, значит, обязательно говорит правду? Зато таким как Серый здесь золотая жила. Если кто за руку поймает, всегда можно выпучить глаза и сказать, что ворованную вещь подбросили. И поклясться — все поверят. Еще и совесть будет их мучить за то, что невинного оклеветали. В общем, вскоре Гилну успокоилась и пошла по своим делам, оставив кружку на полу в баньке.

Но вот когда он вернулся в зал, ему предстояло встретиться с Владом — уроженцем совсем другого мира. Это еще полбеды. Он ведь к тому же поборник всех известных законов вселенной, независимо от того, противоречат они друг другу или нет. Влад, он не просто за правопорядок борется. Он вообще весь мир поделил на законопослушных граждан и преступников. Он и так с первого дня на Сергея косо смотрел, но вроде бы уже морально готовился дать ему статус «благонадежного». И тут его застигли на месте преступления. Да еще и на чужой территории, куда их пригласили в гости. Да еще когда им так доверяют, потому что он представился послом международного значения… В общем, Сергей пожалел, что на свет появился. Вернее, что сначала он умудрился родиться в одном городе с Владом, а потом по неосторожности попал с ним во Флелан. «Ну, что мне дома не сиделось? Почему я от этого Андрея не дернул давным-давно? Почему позволил себя в эту дверь кинуть?» — под уничтожающим взглядом Влада он корчился как червяк на сковородке.

— Влад, миленький, — сквозь слезы причитал Серый. — Ну что ты на меня так смотришь? Еще мгновение и побегу к оркам сдаваться. Чтобы они уже сразу прикончили и все. Без твоих испепеляющих взглядов. Не надо так нервничать. Все уже прошло.

— Тебе никто не говорил, что слова «не надо нервничать» хорошо помогают привести человека в нормальное состояние бешенства? — поинтересовался мент.

— Ой, как все запущено! — загрустил Серый.

Обидно, что точно так же смотрел на него и эльф, и хоббит, и даже урукхай, который проснулся от произведенного шума. Хорошо, что Урслог тактично покинул стол вместе с гномами. А может, плохо? Вот при гноме вряд ли бы он посмели так на него смотреть. Постеснялись бы. Все-таки он посол, а не абы кто…

Ут внезапно кашлянул, готовясь сказать нечто важное. Серый тяжело вздохнул, уныло посмотрел на хоббита.

— Давно хотел рассказать тебе одну притчу. Может, и раньше стоило сделать это… Но теперь просто необходимо. Притча о пчеле и мухе. Послушаешь?

— Валяй, — кивнул Серый и, подперев голову кулаком, стал лениво отхлебывать чай из злополучной чашки.

— Как-то раз пчела угостила муху медом, — между тем неспешно начал хоббит. — Муха пришла в восторг от его вкуса и аромата. А как красиво он переливается на солнце! Вот бы кушать такое лакомство каждый день. «Это не просто, — возразила ей пчела. — Чтобы сделать мед надо много потрудиться. Надо сначала найти цветы, потом собрать из них нектар. Долгие дни пчелы трудятся, чтобы переработать нектар и получить сладкий мед. Чтобы так кушать, надо трудиться каждый день — много часов» Муха фыркнула: «Спорим, я по-прежнему не буду трудиться, но буду питаться так же хорошо, как и вы?» Пчела не приняла спора, она улетела по своим делам, а муха стала искать легкой жизни. И однажды судьба улыбнулась ей. Пролетая мимо деревенского дома, она почуяла знакомый запах и залетела в окно. На столе стояла большая чашка с янтарным медом, а на полках множество кринок, из которых лился такой же одуряющий аромат. «Вот оно счастье! — подумала муха. — Я останусь жить здесь. Трудиться не буду, но вовсю полакомлюсь медом. Пчелы — дуры, потому и работают так много» Она немедленно подлетела к чашке и стала с наслаждением кушать мед. Она ела его очень много. Иногда казалось, что можно уже и отдохнуть, но потом снова тянуло лизнуть прозрачно-желтую каплю. Так она ела и ела. И когда в очередной раз наклонилась за порцией, брюшко перевесило, и она упала в мед. Напрасно она барахталась, пытаясь выбраться — мед надежно склеил ее крылья, а потом и лапки. Вечером зашла хозяйка и, брезгливо сморщившись, выбросила ее труп, — Ут помолчал, а потом закончил. — Вот что бывает с теми, кто хочет жить чужими трудами.

— Бла-бла-бла, — пробормотал Серый, закрыв глаза и пьяно покачиваясь. — Мораль сей басни такова… — потом быстро открыл глаза и повернулся к хоббиту. — А хочешь, я тебе тоже расскажу притчу? Тоже про мед. Хочешь? — Ут неуверенно кивнул. — Не бойся, она не такая длинная и занудная как у тебя, — он хлопнул хоббита по плечу и, скрестив руки на груди, сказал, глядя ему в глаза. — Жила-была пчелка. Мама ее с пеленок учила: если хочешь хорошо жить — надо хорошо трудиться. Вставать рано, ложиться поздно. Складывать нектар: капелька к капельке. Строить соты: стеночка к стеночке. Заботиться о Королеве, носить пищу трутням. Пчелка выросла такой же трудолюбивой как родители. Она порхала от зари до зари… Однажды ей позволили зайти в кладовую, и она увидела — что огромное количество меда хранится там. Хватит и на нее, и на ее родителей, и на ее детей, и на ее внуков… Обрадовалась пчелка, полетела в спаленку, чтобы отдохнуть хоть часик… Но вдруг — бац-бац — дом рушится, стены шатаются. Едва успела пчелка вылететь на волю, чтобы не погибнуть. Вылетела — и увидела: Медведь разгромил улей и слопал весь мед. Так и не пожила пчелка в свое удовольствие. Всю жизнь пахала, как папа Карло, а пользовались ее трудами совсем другие. Мораль такова: труд из обезьяны сделал человека, а из коня — транспорт. Тут как повезет.

Он вызывающе смотрел на Ута. Хоббит усмехнулся.

— Беда в том, что каждый вор считает себя медведем. И никто не хочет признавать себя мухой. Однако гибнут чаще в меду.

— К черту! — Сергей швырнул кружку куда-то вдоль стола. — Работа, может, и облагораживает человека, зато безделье делает его счастливым. Я лучше весело утону в меду, чем буду зарабатывать себе горб, собирая мед для чужого дяди.

— Почему именно такой выбор? — удивился Асуэл.

— А какой еще? Вот вы все — вы делаете то, что любите, то, что вам нравится или просто вам приказали — вы делаете? Просто из чувства долга?

Они молчали.

— Я делаю то, что мне нравится, — внезапно сказал Влад.

— Да с тобой все ясно, — махнул рукой Сергей. — Но не все же такие… патриоты, — последнее слово он выговорил презрительно. Будто ругательство.

— Слава Богу, не все и такие как ты. Иначе за чей бы счет ты жил? Если бы все медведями-то были, — насмешливо проговорил мент.

— Ну-да, ну-да, слышали и такое. А я вот как-то в самом начале нашего теплого знакомства спросил, а ты мне не ответил. Спрошу еще раз. Ты делаешь то, что тебе нравится, всегда исполняешь долг. Так ты добился, чего хотел или как? Ты счастлив? Что молчишь? На этот раз я вынужден признать твое молчание за знак отрицания. Или опять спорить будешь?

— Да!

— Веские аргументы есть?

— Макаров.

Сергей открыл рот и закрыл. На такой довод возразить было нечего.

— Я надеюсь, ты, парень, хорошо меня понял? Аргумент-то мой?

— Ага, — уныло кивнул Сергей. — Оччччень хорошо. Меня окружают хорошие люди… Но я без боя не сдамся!

Кто знает, чем бы закончилась эта дискуссия, но в этот момент в зал вбежали гномы:

— Нападение! Нападение! — кричали они. — Вольфы напали!

— Вольфы? — удивился Асуэл, вставая.

— Так не бывает? — спросил Влад, поднимаясь вслед за ним.

— Никогда не слышал. Оставайся здесь… — Асуэл помедлил. — С Чакшей. А мы посмотрим, что случилось.

— Я под арестом теперь, да? — схватил эльфа за рукав Серый. Но тот проигнорировал его вопрос, небрежно скинув руку. Парень обиженно засопел и, сложив руки на столе, лег на них головой.

19 июня (3 Синего), Аксельская гряда

Едва заметив гномов, Свирепый бросился к ним так стремительно, что они испуганно закричали и бросились в темные коридоры гор. Он пытался объяснить им, зачем пришел, но гномы его не понимали. «Где сейчас Ут? — в отчаянии думал Свирепый. — Он бы растолковал им все!» Вольф продолжал нестись по темному, узкому для него ходу, рыча на ходу:

— Остановитесь! Мне нужна помощь! — он надеялся, что где-нибудь найдется гном, который сможет его понять. Но судьба сделал ему лучший подарок. Сделав еще один резкий поворот, он услышал знакомый голос:

— Свирепый! — вольф остановился так, что камни из-под лап брызнули. На янтарные глаза навернулись слезы.

— Ут, скорее! — прохрипел он, не успев даже удивиться тому, что встретил друга здесь. — Лютого убили. Скользящий умирает.

Хоббиту не пришлось объяснять долго. В одно мгновение он вскочил в седло, крикнув вышедшему вслед Асуэлу:

— Ждите! Постараемся вернуться, как можно скорее.

Эльф только успел рукой на прощание махнуть.

Уту казалось, что вольф не бежал — летел над землей, так быстро проносились мимо сначала стены коридора, а потом, когда они выметнулись на свободу, скалы. Свирепый еще и успевал рассказывать по дороге обо всем, что произошло, закончив с горечью:

— Зачем я ввязался в это, друг? Зачем рисковал своей стаей? Лучше бы меня убили!

— Это война, брат, — шептал хоббит. — Война все равно пришла бы к тебе, хочешь ты или не хочешь этого. Сегодня или завтра. Просто сейчас есть шанс спасти хоть некоторых.

— Я не знаю, — вольф легко перепрыгивал валуны появившиеся после оползня на дороге. — Не знаю.

Они успели. Фисти обрадовался, увидев друга. Ут увидел, как выпрямились его плечи, вытянулась в струнку спина. Сказать хоббит ничего не мог, чтобы не упустить вольфа. Ут быстро склонился над Скользящим, достал клинок:

— Его хоть бы на огне накалить, — жалобно сказал он. — Эх, ладно. Будь что будет, — он резким движением ввел кинжал в плечо вольфа. Скользящий не дрогнул. Видно, Фисти едва удерживал его.

Потребовалось сделать еще несколько глубоких разрезов. Ут искромсал плечо вольфа до кости, а все никак не мог найти серебряный наконечник. Он закрыл глаза и призвал на помощь Ланселота. Тут же палец кольнуло что-то. Осторожно, чтобы не упустить находку, он стал перебирать пальцами мышцу. Еще один рывок и все вздохнули с облегчением. Окровавленный наконечник отброшен в сторону. Теперь Ут занялся лечением. Необходимые лекарства он захватил в сумке. Но когда рана была обработана, и на нее наложили влажные бинты, лицо Фисти все еще было напряженно. Тогда Ут положил короткие пальчики рядом с ладонями Фисти и закрыл глаза. Что там со Скользящим?

Ут оказался в белом свете. Он увидел свои руки. Только руки больше ничего. Из-под пальцев ускользала кровавая ниточка. Чтобы удержать вольфа, надо ухватить ее крепче, а ухватить невозможно — она слишком тоненькая, слишком скользкая. Он увидел рядом руки друга, совершающие такие же неудачные попытки, спасти вольфу жизнь.

— Ланселот! — воскликнул Фисти, но на этот раз чуда не произошло, он ясно понял, что это все — они не удержат, еще мгновение и ниточка ускользнет в белый свет.

— Эль-Элион! — услышал он голос Фисти и удивился: кого это призывает хоббит-маг на помощь? Наверно, кого-то могущественного, потому что ниточка неожиданно превратилась в толстую веревку, и хотя она осталась скользкой, в нее получилось вцепиться ногтями. Мгновение и они ухватились в четыре руки. Острая боль ожгла ладони, из рассеченной кожи выступили желтоватые капли сукровицы. Ут сжал зубы и еще сильнее впился в убегающую веревку. Чуть выбрав слабину, он одним резким движением намотал ее на локоть, потянул. Его рвануло. Невидимые ноги заскользили не в силах удержаться. Хоббит застонал, напрягся из последних сил.

Веревочка замерла, перестав убегать в свет. Ут вздрогнул и открыл глаза.

На него смотрел бледный Фисти с каплями пота на лице. «У меня наверно, такой же измученный вид», — подумал Ут.

Вольф вздрогнул под их руками и застонал. Ут быстро достал напиток сифри из сумки и влил ему в пасть несколько капель, следом влил синий терхо. Скользящий открыл глаза. Потом тяжело вздохнул и снова закрыл. Но хоббит знал, что теперь он просто спит. Если все будет хорошо — утром сможет идти.

— Надо готовиться к ночлегу, — сказал он Фисти. Тот кивнул и собрался идти на поиски дров, но пошатнулся и сел на пол.

На пороге пещеры появился Свирепый. Пока хоббиты спасали вольфа, он вышел наружу, чтобы не смотреть, как умирает еще один из его стаи. Теперь увидев спящего брата, он произнес:

— Не надо разжигать костер. Я согрею Скользящего, а Звонкий и Ловкий — вас. До утра дотянем, — и он лег рядом с раненым. Ут тоже осел на пол между двумя теплыми боками.

19 июня (3 Синего), Хайгасер, царство гномов.

Асуэл с Торастом скоро вернулись. Рассказали обо всем, что произошло. Вчетвером они остались ждать возвращения вольфов. Что у них там приключилось? Еще на одного Борея нарвались? Вскоре пришли двое слуг гномов и пригласили их «почивать». Им выделили одну комнату на всех, с бугристыми травяными матрасами на полу. Видимо гости оказались слишком большими для гномских кроватей. Потолок в комнате низкий, факелы на стенах чадили, но здесь тоже предусмотрели вытяжку, чему Влад несказанно обрадовался. Он и так уже чувствовал себя неуютно в этих подземельях. Если бы здесь еще и воздуха не хватало, он бы наплевал на все и пошел ночевать под открытое небо. Все-таки во Флелане достаточно жарко, чтобы и ночью не замерзнуть, даже если на голой земле спать придется. Вершины гор конечно не в счет.

Асуэл и Тораст сели на постели поближе к Владу. Сергея приглашать не стали. «Бойкот объявили? Ну-ну. Флаг вам в руки», — Серый выбрал место подальше от них, у стенки, ткнулся лицом в камень и обиженно засопел. Расслышал слова эльфа:

— Тораст говорит, надо лишить его имени. Что скажешь, Влад?

У Сергея по спине холодок пошел. «Что скажешь, мент поганый?» Молчание длилось так долго, что Серый подумал, что прослушал ответ, но тут же уловил краем уха:

— Несправедливо. Он имя получил за мое спасение. Значит, отбирать надо за предательство. Вот если бы он тебя обокрал, Тораст, тогда точно его нельзя было бы называть «верным спутником урукхаев». А так…

Вздох облегчения вырвался из груди Серого: «Ну, наконец-то. А то прямо, как будто и не человек я вовсе. Ужасть», — он сел на кровати.

— Ребят, может, завтра все-таки по верху пойдем? Надоело в горах, страсть!

— Без тебя решим, — одернул его Влад.

— Подумаешь! — Сергей снова отвернулся.

Троица еще какое-то время переговаривалась. Он навострил уши, когда расслышал вопрос Влада:

— А сколько лет Орману?

— Вряд ли кто-нибудь знает, — покачал головой эльф. — Он старше самого старого эльфа. Значит, больше десяти веков. Собственно, будь он моложе, не смог бы объединить всех. Кто бы ему поверил?

От услышанного в сознании Сергея тут же нарисовалась картинка: дряхлый скрюченный старичок, в длинной мантии и с остроконечным колпаком на голове. На колпаке звезды из фольги. Для полноты картины не хватало цвета. Ему почему-то представилось, что балахон на маге должен быть серым. Но все же надо уточнить.

— А какого цвета у него мантия? — не оборачиваясь, спросил он.

— Что? — удивился Асуэл.

— Ну, одежда, какого цвета? — Серый лег на спину.

— Когда как, — пожал плечами эльф. — Это мой народ всегда носит цвета своего племени, а он что хочет, то и одевает. Но одежда всегда богатая и красивая. \\

— Красная? — предположил Серый.

— Серебристая. Синяя иногда. Чаще черная. Что тебе далась его одежда?

— Так просто, — Серый пожал плечами. «Черная, говоришь? Может, не зря Влад подозревает этого Ормана?»

— Давайте спать, — скомандовал Асуэл. — Кто знает, когда они придут. Может, до восхода солнца уже выйдем.

Серый услышал, как все завозились, укладываясь. Тораст заворчал, начал разматывать ткань на боку чтобы проверить рану. Асуэл помог ему.

Сергей зевнул во всю пасть. Неужели, хоть одну ночь они выспятся нормально: с подушкой, одеялом, на мягком матрасе? В следующую минуту он уже провалился в сон.

19 июня (3 Синего), ночь у Дверь-камня.

Сегодня шел четвертый день, как их предводители отправились к сэру Желне Орману. Эвуон, эльф, которого выбрали десятником, задумчиво смотрел в огонь. Гораста молча готовила новую пращу из кожи. Никому не нравилось то, что здесь происходило, и каждый справлялся с нервами по-своему. Эвуон все записывал. Гораста снова и снова проверяла оружие. Каон разыскивал что-то вокруг лагеря. Вот только сейчас вернулся. Гибкий, положив голову на лапы, лежал у огня, грел то один бок, то другой. Вид у него безучастный, как и всегда впрочем. Что бы ни случилось — он молчал, только безропотно выполнял приказы. Словно подменили вольфа. Не вожак стаи, а комнатный пес. Если бы Орман хоть немного объяснил им… Впрочем, ему виднее.

Подошел Каон. Хвост сшиб ветку с куста и точным движением отправил ее в огонь, но никто у костра не оживился.

— Что-нибудь еще? — поинтересовался Эвуон.

Каон покачал головой. Тонкий язык вырвался из плена зубов.

— Вроде бы нет. Сам не хочешь посмотреть? Ты же записываешь, лучше увидишь, появились ли изменения.

— Да кому это кроме меня нужно? — горько бросил эльф.

— Не скажи. Орман передал, что очень хочет посмотреть твои записи. Так что перепиши и отдай мне. Завтра отправляюсь к Орману, так что доставлю в сохранности. Ясно?

— Ясно. Можно сейчас начать?

— Не поздно?

— Все равно не спится. Чем на огонь смотреть…

Он прошел к шатру. Вещи стояли вдоль наклонных стен — освободили место для ночлега. Он сдвинул одеяла. Поставил на пустое место стол и стул, нашел дощечку, пергамент, бутылочку с чернилами. На краешек поставил лампу. Достал записи, просмотрел их быстро. Потом устроился удобнее и взялся за перо.

«Досточтимый повелитель, сэр Желна Орман, владетель земель Юджиновых и покровитель моря Слезы Ланселота, союзник лесных и морских эльфов, повелитель народа хоббитов и урукхаев, вольфьих стай, одного поселения оугов, одного племени орков, ужасающий врагов и защищающий друзей.

Я, Эвуон, десятник эльфов посланных для охраны Дверь-камня, по Вашему повелению сообщаю. С тех пор, как странные существа, называемые людями, стали выходить из камня, произошло много необычных событий.

Во-первых, за нашим отрядом кто-то следит. Несколько раз я замечал, что в отдалении светилось нечто, словно луч солнца попадал на круглое зеркало, либо стекло. Мы посылали на проверку урукхаев или эльфов, но они обнаружили только следы чьего-то присутствия, но как ни старались после этого искать подсматривавших — ничего не вышло. Даже вольфам Гибкого не удавалось застать врасплох таинственных наблюдателей.

Но самое удивительное, и не поддающееся никакому объяснению событие произошло на четвертый день, отбытия первых людей. Наш отряд неотлучно находился у Дверь-камня, чтобы не пропустить, по вашему приказу никого, кто хотел бы попасть в наш мир через эту Дверь. Внезапно, нам сообщили, что у храма Ланселота творятся какие-то непотребства. Мы немедленно отправились туда, оставив у Двери отряд урукхаев.

Недалеко от храма мы нашли место стоянки неизвестного отряда. Я тщательно обследовал все. На месте обнаружил странные отверстия, словно проплавленные в земле. Замер с помощью лота показал, что глубина этих отверстий почти три посоха. Все они одинаковы — нет ни одного шире, либо глубже других. Также на земле обнаружены длинные полосы одинаковой ширины — две с половиной ладони, расчерченные на небольшие квадраты. Чаще всего они шли парой, параллельно друг другу, полтора полета стрелы. Встречались и одинокие полосы. Они уже — одна ладонь, и короче — половина полета стрелы.

Когда мы вернулись к дверь-камню — урукхаев там не было. Мы отправились на поиски, и нашли отряд, осматривавший изуродованную поляну, в километре к Васю от храма Ланселота. Трава на ней оказалась выворочена так, будто какой-то великан швырял сюда гигантские камни, однако, ни одного камня поблизости не отыскали. Зато я нашел несколько странных цилиндров. Они металлические, зауженные кверху. Исходящий изнутри запах похож на гарь и в нем есть еще что-то неопознанное мной, но очень резкое. На донышке цилиндров, снаружи вырезаны круги, а в центре они пробиты чем-то острым. Все находки я упаковал и убрал в седельные сумки. Позже урукхаи сообщили, что некий хоббит, по имени Дедан, дрожа от страха, просил их помочь против каких-то могущественных сил. Это могло быть враги или даже те существа, которых нам приказано задержать. Потому они отлучились от Дверь-камня.

Когда же мы вернулись обратно, обнаружили, что в наше отсутствие кто-то посетил поляну. Их было двое. Один вошел во Флелан из Двери, а другой встречал его. Так же Каон уловил следы магии на этом месте. Мы пытались найти этих двоих, но след исчез, словно кто-то стер его, и мы опять потерпели неудачу.

Это все, что я хотел сообщить Вам, чтобы Вы разобрались со всем, что происходит и подсказали, как нам вести себя в подобных ситуациях.

Десятник эльфов — Эвуон».

Эльф поднялся, держа перед собой пергамент, чтобы не смазать чернила — им надо дать время просохнуть. Кажется, он упомянул все, что нужно. Будем надеяться, что маг не замедлит и поможет со всем этим.

19 июня (3 Синего), Хайгасер, царство гномов.

— У тебя есть яхта?! — Жанна стояла внизу, на песчаном берегу Волги. Отбросила длинные черные волосы назад и посмотрела с нескрываемым восхищением. — Ты такой богатый? — спросила она следом, не дожидаясь ответа на первый вопрос.

— Я не богатый, — смутился Влад. — Разве у богатых такие яхты? Посмотри, какая она крошечная: два человека и поместятся — не больше, — он стоял у борта и любовался своей девушкой.

— Ты прибедняешься, — улыбнулась она так, что сердце стало биться в два раза чаще. Протянула ему руку, чтобы он помог забраться на палубу по шаткому трапу. Последний шаг, и она стоит близко-близко. Изумрудные глаза блестят, теплый ветер все пытается скрыть ее лицо, бросая волосы вперед. Она смеется, и придерживает пряди руками. — Надо было сделать прическу.

— Не надо, — качает он головой и тоже легко касается ее блестящих черных волос. Говорят, есть иссиня-черные. А у нее еще удивительнее: с зеленоватым отливом под цвет глаз. — Так лучше, — он отодвинулся от нее, чувствуя, что теряет контроль. Махнул рукой. — Располагайся, — потом нашел нужным сообщить. — Это яхта моего друга. И он тоже небогат. Просто у одних родители копят на машину, а у него отец копил на яхту. Лет десять назад все-таки купил. Мы с Костиком друзья — не разлей вода, так что мое детство, особенно, летние каникулы, прошли на «Натали».

— Здорово! — она шла по палубе танцующей походкой, легко касалась предметов, как территорию метила. Жанна похожа на кошку: грациозная, гибкая. Сейчас на ней минимум одежды — бардовое бикини и легкая шифоновая накидка бирюзового цвета вокруг бедер. Когда успела раздеться? Не ехала же она в автобусе в таком виде? На ногах вместо обуви тоже… «бикини». Не туфли, а две серебристых полоски — одна вокруг стопы, другая вокруг щиколотки. И тоненький гвоздик, стучащий по палубе так, что сердце екает от восторга. Краем глаза заметил плетеную пляжную сумку, брошенную у борта. Жанна остановилась на мгновение, склонила голову, задумчиво посмотрела на него. Подошла… Нет — подлетела к нему. Привстала на цыпочки… Губы упругие и пахнут умопомрачительно — клубника со сливками не иначе. Руки запустила ему под футболку. Провела пальчиками по грудным мышцам.

— Пойдем! — услышал он настойчивый шепот.

— Жанна, Жанна! Подожди, — он не узнал свой хриплый голос. — Подожди… Я хотел… — махнул куда-то себе за спину. — Там остров… Лучше там…

Она выглянула из-за его плеча, оценила расстояние. Чуть отодвинулась:

— Хорошо, — пожала плечами — вот-вот тоненькая лямочка соскользнет, открывая небольшую упругую грудь. Заговорщицки подмигнула. — Только тогда прямо на палубе.

Путь до острова Влад проделал как в тумане. Он стоял у штурвала, она обнимала его сзади. Спиной чувствовал крепкую грудь, шаловливые ручки не давали покоя. Когда он высмотрел безлюдное место на острове, в глазах все плясало, и он взмолился:

— Пожалуйста, дай мне пять минут! Иначе я сейчас куда-нибудь врежусь и буду всю жизнь расплачиваться за поломку.

— Хорошо, — легко согласилась она — это так редко бывало в последующие годы брака.

Когда яхта замерла в тени ветвей, невидимая ни с середины Волги — там оживленное судоходство, ни с берега, он, старательно отводя глаза от девушки, закрепил штурвал, бросил якорь и только после этого повернулся. Жанна лежала на одеяле посреди палубы, раскинув руки. Чуть приподняла веки — зеленые глаза лукаво блеснули:

— Влад, — шепот нежный и манящий. — Иди скорей!

Он на ходу сбросил футболку и осторожно опустился рядом с ней. Ее легкая рука — такая удивительно прохладная — скользнула по пылающей коже плеча.

— Владька! — шепот восторженный, но уже срывающийся на хрип. — Ты такой красивый!

…Сон оборвался внезапно. Было такое ощущение, словно выключили свет. Во сне солнце сначала било в лицо, а потом просвечивало сквозь кроны деревьев. А здесь — тьма, хоть глаз выколи. Он лежал на боку, вспоминая, кто спит перед ним. Кажется, Асуэл. Будем надеяться, что он во сне не разговаривал и никого не разбудил. Влад несколько раз глубоко вздохнул и провел рукой по взмокшему лицу. Перевернулся на спину. Вот так — один раз за все дни поел, выспался и сразу основной инстинкт ожил. А, в общем — пора. Такое накатывало раз в месяца три. После развода он все пытался найти себе другую женщину. И каждый раз «роман» заканчивался одинаково. Как только речь заходила о женитьбе, все в женщине начинало раздражать: то не так оденется, то не те духи на себя набрызгает, то скатерть неровно на стол постелет, то пол тщательно не пропылесосит. В общем, он бурчал и бурчал, пока «кандидатка» не взрывалась и не говорила:

— В таком случае, пошел вон!

Влад безропотно уходил. С чувством облегчения. Один раз после такого расставания снова пошел к Жанне, чтобы поговорить. На улице наткнулся сразу и на нее и на нового мужа. Типичный бизнесмен — «кошелек с ушками», как говорит о них Задорнов.

— Владик? Что-то случилось? — Жанна подбежала умопомрачительно красивая, элегантная — при всех его подработках, он никогда не мог так ее одеть. Вдруг показалось, что она, как обычно привстанет на цыпочки и поцелует его… Но от стоящего в трех метрах черного Лексуса раздался окрик:

— Жанна! Мы опаздываем!

— Иду! — крикнула она не оглядываясь, горько усмехнулась и шепнула. — Владик, найди себе кого-нибудь, пожалуйста… и перестань ко мне ходить!

А потом исчезла в недрах тонированной машины.

Он исполнил только половину ее просьбы: перестал ходить. Вторую половину тоже честно пытался выполнить. Но как только возникала пауза между «не теми» женщинами, обязательно снился сон. Такой как сейчас — где они с Жанной вместе и счастливы. После снов накатывала депрессия, он делал какую-нибудь глупость: начинал курить или напивался. Потом уходил с головой в работу…

В темноте не видно каменного потолка, но все равно Влад чувствовал, как нечто нависает над ним громадной глыбой… И все же не чувствовалось ни горечи, ни тоски, ни тяжести, как обычно. Кто его знает, почему. Может, потому, что хоть и приснился ему эпизод из молодости, хоть и называл он девушку во сне именем бывшей жены… Но на самом деле приснилась совсем не она. Жанна волосы всегда в багряный цвет красила, а глаза у нее — серые, как сталь. А во сне… Во сне с ним была эльфийка.

19 июня (3 Синего), Замок Ормана.

Расстояние, которое на земле она бы преодолела лишь за трое суток, птица преодолела за несколько часов. Илоа даже не успела устать. Она не видела опасной близости Иситио и не догадывалась, что была на волосок от смерти. Она слышала внутри себя слова: «Предательница. Ты умрешь!» — но подумала, что это лишь отголоски той ненависти правителя горных эльфов, что она почувствовала в последний момент перед побегом.

Стены замка Ормана показались, когда горизонт угасал бордовым цветом. Еще мгновение и станет темно. Сердце эльфийки забилось сильнее. Может, Желна успеет что-то сделать?

Зеленая птица начала медленно спускаться. Багровый отблеск заката раскрасил и замок мага. Днем он выглядит мрачным и холодным, но на закате им невольно любуешься. Именно поэтому она любила возвращаться в это время суток. Замок стоял в поле. Сивернее Аксельской гряды гор вообще не было — только степь да леса вокруг водоемов. Когда она родилась, замок уже возвышался именно в таком виде, как сейчас. Его охраняло три преграды. Сначала магическая — не позволяющая пройти никому с враждебными намерениями. Потом река, несущая воды у самых стен замка, омывающая стены и снова сливающаяся в один поток. Она уходила под землю на расстоянии перехода в один дагрун от его стен. Орман говорил, что в воде живут чудища, которые разорвут любого врага, но не причинят вреда друзьям. Но проверить его слова не представлялось возможным — никто уже много веков не нападал на замок. Говорят, Орман специально отвел русло реки в сторону замка, чтобы создать вторую линию защиты. Это похоже на правду, потому что в отличие от естественных водоемов, вокруг этой реки деревья не росли никогда, она даже имени не имела — эта водная преграда. За полосой воды — гигантские неприступные стены. Если бы ожили великаны, они бы убедились, что стены превышают самого высокого из них раза в три, а на дозорном пути при желании можно разместить все армии Флелана — настолько он широк. Высокие квадратные башни — по всей окружности примерно через десять полетов стрелы каждая — смотрели в мир узкими окошками бойниц. Разрушить такое строение не представлялось возможным. Илоа часто думала, что, скорее всего, замок построен еще до апокалипсиса.

Через реку перекинуто два моста. Один с сиверной стороны — достаточно широкий, чтобы могло проехать три повозки в ряд. Другой, со стороны Юджина, узкий — для небольшого конного отряда или пеших людей. Илоа не стала спускаться к воротам — преодолела стену по воздуху. Немногие могли похвастаться, что видели замок сверху. Вернее, отсюда это уже был не замок — а сказочно-прекрасный дворец. Птица опустилась на площадь перед воротами и тут же взметнулась в небо.

Сразу за юджиновыми воротами большая площадь — не меньше пяти полетов стрелы в любую сторону. В центре — огромный фонтан, похожий на вазу с воздушным десертом, потому что струи его не просто били вверх, а клубились, как облака, но плотнее — не жидкость, не воздух, а что-то особенное. В темноте, как сейчас, «десерт» излучал желтоватый свет. Так выглядит расплавленное золото, но, пожалуй, в фонтане свет мягче и приятнее. Неприступные башни отсюда не видны. Вернее их затмевают другие — изящные жилые дома, с довольно большими окнами-витражами — здесь живут рикмасы. Нигде во Флелане больше не найдешь их поселений. Дома стоят справа и слева на площади, словно направляя к самому главному зрелищу — дворцу мага. Дворец переливался разноцветными огнями где-то в вышине, может, лишь чуть ниже охранных башен. Широкая лестница с множеством ступеней ведет к распахнутым и днем, и ночью огромным дверям. Ступени разделены вертикальными клумбами, отчего кажется, что во дворец ведет семь чередующихся дорожек: четыре каменных и три светящихся: зеленое, синее, красное, желтое и оранжевое пламя сливалось вместе — маг очень любил огненные цветы. Такое великолепие нисколько не слепило глаза. Цвета располагаются гармонично, плавно перетекая один в другой. Днем огненные цветы гасли, но распускались другие — так же продуманно посаженные и к тому же издающие волшебный аромат. Но как бы сейчас ни старались светить огненные цветы — дворец в высоте сиял еще ярче.

Илоа легко преодолела множество ступеней — в замке Ормана невозможно устать — и ступила в залитый голубовато-серебристым огнем мраморный холл. Зеленая птица мягко опустилась на плечо, но Илоа прикоснулась к ее лапкам:

— Отпускаю до утра!

Перья обдали лицо прохладным воздухом — и птица исчезла за дверями.

Мрамор в холле тоже особенный. В его узорах — серо-голубых на белом фоне — можно не увидеть ничего кроме разводов, а можно остановиться и стать свидетелем завораживающих сцен из своей жизни или из прошлого и настоящего Флелана. В детстве только ради этого удивительного мрамора Илоа сопровождала отца в деловых поездках к магу.

Сейчас она не стала задерживаться — побежала вверх. Лестница всегда разная. Внешний вид не меняется: широкая, устланная дорогими вишневыми коврами — белый мрамор лишь оттенял благородный цвет; изящные витые решетки, поддерживающие перила из благородного дерева Калерво, предохраняли от падения, если кто-то вдруг решит подойти к краю — все это оставалось неизменным на лестнице, сколько бы десятилетий ни минуло. Но вот ее форма… никогда не знаешь — окончится лестница через пять метров или будет долго водить тебя по замку, причудливо сворачиваясь змеей, снова выпрямляясь, как кипарис, спускаясь и опять поднимаясь… Лестница могла издеваться довольно долго — пока не надоест играть. Только тогда она выводит тебя именно к тому месту, куда ты направлялся. А иногда к тому, куда хотел отправиться, но сдерживал себя… Сегодня настроение у лестницы было особенно игривое. Может, потому, что в замке непривычно тихо — лестница давно никого не водила и теперь обрадовалась Илоа. Но прежде чем она почувствовала раздражение, эльфийку все же отпустили в коридор, ведущий к тронному залу.

Здесь тоже тихо до боли в ушах. Неужели уже так поздно? Как бы то ни было, Орман должен бодрствовать. Он иногда ночи напролет не ложится. А если не спит он, с ним обязательно находится и кто-то из его соратников. Однако не видно ни эльфов, ни хоббитов, ни урукхаев, ни личной гвардии Ормана — рикмасов. Будто всё вымерло. Серебристое пламя факелов, горит ровно, не тускнея, не колеблясь. Илоа вообще ни разу не видела, чтобы эти факелы гасли. Тоже магия. Стены коридора сегодня изумрудные, в тон ковру под ногами. В тон ее глазам. Эльфийка невольно улыбнулась. Наверно, маг хотел, показать, как приятно, что она вернулась. Девушка ускорила шаги, приближаясь к тронному залу. Почти вбежала в него:

— Желна!

Ответило ей эхо пустого зала. Она с тревогой осмотрелась. Тронный зал огромен — раза в четыре больше, чем во дворце Иситио. Причем это единственный во Флелане круглый тронный зал. Первое, что видел всякий, кто заходил сюда — семь золотых тронов у дальней стены. Орман приготовил по одному для всех разумных существ Флелана, которые присоединятся к Объединенной армии. Слева и справа от прохода располагались шикарные кресла — с богатой темно-бордовой обивкой, позолоченными ножками и подлокотниками. Выглядели они намного богаче и мощнее, чем стулья, которыми обычно пользуются эльфы. Илоа вспомнила, с каким сомнением смотрел Орман на эльфийскую мебель в первый визит к ее отцу. В общем-то, все они тогда побоялись, что маг под треск ломающегося дерева рухнет на пол, едва только попытается сесть. Разве изящный стул, рассчитанный на тонких легковесных эльфов, выдержит такую тушу?

Справа полукруг стены прозрачен. Казалось, стены там вообще нет. За прозрачной преградой виден двор: лестница, фонтан, ворота. Стену слева, от пола до потолка, занимала картина мирного Флелана: ночная степь без замков, костров и еще каких-нибудь следов присутствия живых существ. На горизонте темные силуэты гор. Там, где на небе должны быть звезды — сияют бледно-желтые огненные цветы. Как они могли расти в стене? За троном картина слева и прозрачная стена справа встречались. Но так незаметен этот переход, что только если подойти в плотную и потрогать пальцами сможешь определить границу.

Наверху вместо потолка — звездное небо. Но это сейчас — днем будет иначе.

Илоа еще раз внимательно огляделась. Ни в креслах, ни на троне — никого. И все же… Эльфийка непроизвольно коснулась медальона на груди. Кто-то здесь присутствует. Она слышала его мысли:

«Она прекрасна. Просто чудо, а не девушка».

— Желна? — снова спросила эльфийка. Хрустальный голос замер где-то высоко под сводами.

«Она меня чувствует?»

Девушка медленно пошла к тронам по зеленой дорожке, похожей на вид и по ощущениям на молодую весеннюю траву. Она все замедляла шаги, снова и снова оглядывалась в тревоге. Кто-то есть в зале. Кто-то кого она не видит. Так было и у Иситио. Там она тоже чувствовала присутствие невидимки. Но, может быть, это все-таки прячется маг? Он иногда бывает очень эксцентричен… «Надо посмотреть за тронами», — она замедлила шаги, стараясь ступать бесшумно.

«Она слышит мои мысли!» — вдруг различила Илоа, и сразу наступила тишина.

«Разве можно спрятать мысли?» — удивилась дочь лесного короля, потом улыбнулась: «Кто же кроме Ормана способен на такое?» Что ж… Если маг хочет поиграть в прятки… Она скользнула взглядом по тронам, таинственно мерцающим в свете огненных цветов. Строением они напоминают переплетение стеблей диковинных цветов, которые кто-то превратил в золото. «Попробуем третий слева», — она сделала нерешительный шаг. Еще один. Еще. Осторожно заглянула за трон и, вскрикнув, отпрянула. Прямо на нее глянули черные глаза на лысом бледно-желтом черепе. Следом показались узкие плечи в сером балахоне. Вскоре Осшер вытянулся во весь рост и, оказалось, что трон ему лишь чуть выше пояса.

— Я напугал Вас, госпожа. Прошу прощения, — вампир склонил голову.

— Зачем ты сидел там? — напряженно спросила Илоа.

— Я прятался, — ответил Осшер.

— Но зачем? — растеряно проговорила Илоа.

— Я не хотел напугать вошедшего. Все-таки я… Меня боятся, — закончил он.

— Уверяю тебя, что, прячась за троном, ты напугаешь вошедшего гораздо быстрее, — несколько надменно сказала эльфийка.

— Что Вы… — тонкие губы раздвинулись, изображая улыбку. — Только Вы могли почувствовать чье-то присутствие в пустом зале. Другие бы просто вышли, никого не заметив.

— Ты преувеличиваешь мои способности… — возразила Илоа, но вампир бесцеремонно перебил ее.

— Вы обыкновенна эльфийка, хоть и дочь правителя, — быстрый острый взгляд и снова глаза в пол. — И владеете магией не больше, чем любой эльф. А вот медальон у вас на шее позволяет слышать мысли всех, находящихся рядом с вами.

Девушка опять дотронулась до звезды.

— Откуда ты…? — растеряно начала она, и снова Осшер прервал ее.

— Сэр Орман доверяет мне больше, чем все остальные, входящие в Объединенную армию. Он назначил меня правой рукой. Хотя… вы бы смотрелись на этом месте лучше, — Осшер посмотрел ей в глаза, увидел, как вспыхнула эльфийка, и закончил. — Но если Орман избрал меня, то не потому, что не доверяет вам или считает слабой. Просто он дорожит вами больше.

— Думаю, ты не можешь этого знать и не имеешь права об этом судить! — глаза Илоа полыхнули зеленым пламенем.

— Прошу прощения, — иронично проговорил вампир.

— Где сэр Орман? — вместо ответа требовательно спросила девушка.

— Он… очень занят. Просил, чтобы никто, — Осшер подумал, и повторил, глядя ей в глаза, так что по телу Илоа невольно прошел озноб. — Никто его не беспокоил. Оркам как подсказал кто. Напали на несколько хоббитских селений. Рыцарь Логод вместе с рикмасами, присутствовавшими в замке урукхаями и эльфами немедленно отправился на помощь. В замке осталось лишь несколько хоббитов. Они находятся в своих покоях.

— А ты почему здесь? — зеленые глаза недоверчиво сузились. — Логод решил, что ты можешь представлять мага в его отсутствие?

— Меня оставил не Логод, а сэр Орман, госпожа. Маг оставил меня, чтобы встретить вас. И дал инструкции на случай, если информация будет серьезной.

— Тогда передай эти инструкции мне. Я лично расскажу Орману обо всем, что произошло, — добавив металла в голос, произнесла она. Ей всегда казалось, что вампир ведет себя слишком нагло. Но он должен понимать, что пропасть между дочерью Долуана и вампиром — огромна. Кем бы ни назначил его Орман.

— Такого указания не было, — голова Осшера по-прежнему почтительно склонена.

— Мне все равно!

— Вы хотите ослушаться мага? — кажется, вампир усмехнулся.

Илоа замерла, потом вгляделась в красное лицо, стоявшего перед ней чудовища.

— Ты пытаешься меня напугать? Или мне показалось?

— Я предупреждаю… госпожа.

Илоа задумалась на мгновение, потом высокомерно вскинула подбородок:

— Не думай, что я боюсь Ормана или тебя. Как только он выйдет из добровольного заточения, я поговорю с ним о том, что ты себе позволяешь. Но пока… будь по-твоему. Я расскажу обо всем, что произошло, — она коротко и ясно пересказала последние события, стараясь не вкладывать в рассказ эмоции — вампир мог расценить это как слабость. Осшер, слушая ее, хмурился. Главную новость она приберегла напоследок. — Передай, что во Флелан вступила третья сила. В замке Иситио находился кто-то, чьи мысли я слышала, но ни разу его не видела. Это он сеет вражду среди народов Объединенной армии. Скорее всего, он тоже маг и именно он что-то сделал с урукхаями, чтобы они напали на замок Иситио. В любом случае… — голос ее дрогнул, — многих горных эльфов больше нет. Как и отряда урукхаев. Фисти и вольфы попытаются добраться до Гугазижа. Где люди и те, что сопровождали их — я не знаю. Почему Фисти искал их в замке Иситио, тоже не знаю.

— Я могу объяснить, госпожа, — вступил Осшер. — Вольфы сообщили, что они в плену у Правителя горных эльфов, потому сэр Орман и послал на выручку отряд урукхаев.

— Иситио отпустил их еще вчера утром, но хотел устроить ловушку по дороге. Я предупредила Асуэла об опасности… Если Фисти не встретил их… значит… они тоже погибли, — с трудом закончила она.

— В этом нет вашей вины, госпожа.

— Не тебе об этом судить! — резко оборвала она вампира. — Ты свяжешься с Орманом?

— Нет необходимости, — покачал головой Осшер. — Мы уже не сможем помочь ни эльфам, ни урукхаям. Значит, нельзя беспокоить мага.

— Как ты смеешь? — возмутилась эльфийка. — Откуда ты знаешь, что важно, а что нет? Ты должен немедленно сообщить!

— Госпожа… — голос Осшера обрел небывалую твердость. — Я правая рука мага, прежде всего потому, что неукоснительно исполняю его поручения. Он приказал тревожить его только по одному поводу. И все рассказанное вами на этот повод не похоже, — твердо завершил он.