Глава первая

Глава вторая

Глава третья О ВОСПИТАНИИ БОГОМАТЕРИ

Глава четвертая ВЫСОЧАЙШАЯ СТЕПЕНЬ ВЕРЫ БОГОМАТЕРИ

[15]

В какой тишине, какое великое событие совершилось в день Благовещения Пресвятой Деве Марии!

Один из ближайших к престолу Вседержителя, Архангел Гавриил, повеленное тайно прием в разуме, пролетает сквозь все девять чинов Ангельских, от вышнего до нижнего неба, и стремится к земле. Небожители смотрят и не постигают, что происходит: желают Ангелы приникнути (1Пет 1,12). Куда он? Не на Синай ли, к законодателю Моисею с новым откровением? - Но Синай уже не блистает и не гремит, и Моисей уже не там; он совершил и увенчал свое дело, когда сказал и написал: Пророка от братии твоея, якоже мене, возставит тебе Господь Бог твой: Того послушайте (Втор 18,15). - Не в Иерусалим ли, не в Храм ли тамошний, с чудесным облаком к квиоту Божественных скрижалей, или с небесным огнем на жертву? Но и кивота этого там уже нет. Теперь идет дело о том, чтобы устроить одушевленный Кивот Ипостасному Слову Божию. Куда же Архангел? - В неславный Назарет, в малую храмину, к бедной Деве, немногим только известной тем, что Она необыкновенно любит Бога и девство. Она одна слышит, что говорит Ей Архангел; одна знает это после его беседы: и верный хранитель Ея праведный Иосиф не знает, что совершилось. А что совершилось? - Предвечное определение Божие о спасении падшего рода человеческого приведено в действие; смотрение тайны сокровенныя от веков в Боге, непостижимой и Ангелам, открыто Дщери человеческой, конечно не к постижению, но и не к верованию только, а к самому исполнению чрез Нее: и Ея вера возмогла вместить невместимое и для Ангельских умов!

После первого, возвышенного, но еще не определенного приветствия Пресвятой Деве: "Радуйся, благодатная: Господь с Тобою; благословенна Ты в женах", Ангел усмотрел, что Она в страхе. Не бойся Мариам, сказал он. Почему же, в то самое время как старался освободить Ее от страха, он продолжал говорить Ей то, что еще более изумительно и страшно, и чего провозглашение, по-видимому, могло быть отсрочено? Почему не только возвестил он, что Она пребывая Девою, родит Сына, каковое возвещение и было целью его посольства; но еще присовокупил, что Сей Сын будет Велий, Сын Вышнего, Спаситель, Царь, и притом Царь такого царства, которому не будет конца? - Необходимо это было по тому закону, по которому действует вера, который и нам известен из следующих слов Христовых: еже еще что можеши веровати, вся возможна верующему (Мк 9,23). Посему и Преблагословенной Мариами точно столько было возможно, сколько могла Она веровать. Итак, чтоб Ей возможно было родить Богочеловека, Спасителя, Царя вечного царства, - для этого нужно было, чтоб Она предварительно услышала и уверовала, что Она должна родить Богочеловека, Спасителя, Царя вечного царства.

Если праведная Сарра предвестие о рождении от нея Исаака, хотя необыкновенном, однако не сверхъестественном, приняла с замешательством (Быт 18,15); если, при подобном предвестии о рождении Предтечи Господня, праведный Захария не верил и требовал знамения (Лк 1,18); то колико выше самых праведников является Пресвятая Дева Мария, когда благовещение о рождении от Нея Христа - Спасителя, Сына Божия, сверхъестественном, непостижимом, Божественном, приемлет без замешательства, без недоверия! Прежде благовещения, при начале небесного явления, Она смутилась (Лк 1,29) на несколько мгновений и остановилась в размышлении: может быть, потому, что не тотчас узнала Небесного Вестника; может быть, потому, что дала место духовному правилу, и нам предписанному, чтоб искушать духи аще от Бога суть (1Ин 4,1); может быть, потому, что затруднена была необычайным приветствием, хотя впрочем смущение пред высокою похвалою не есть недостаток достоинства. Но, что весьма дивно, - когда Она услышала несравненно более высокие и непостижимые слова благовещения: Дух Святый найдет на тя; зачнеши во чреве и родиши Сына; рождаемое свято наречется Сын Божий; царствию Его не будет конца (Лк 1,31-35); тогда уже нет смущения. Велия тайна не возбуждает Ея к испытанию, и неиспытанность тайны не останавливает Ея в принятии таинственного благовещения. Безпримерно высокое назначение не вземлет Ея из глубины Ея смирения: призванная быть Матерью Господа видит себя, как и прежде, только рабою Господнею. С другой стороны, Ея глубоко смиренное о себе мнение не препятствует Ей веровать безпримерно высокому назначению. Не видно даже никакой борьбы между этими перекрестными направлениями, никакого колебания мыслей и чувствований. Как чистая и тихая вода тихо и чисто приемлет свет солнца и отвечает ему своим отсветом: так душа Пресвятой Девы тихо и чисто приемлет слово Божественного откровения и ответствует ему словом послушания: се раба Господня: буди мне по глаголу твоему (38).

Почудимся сей безпримерно высокой вере Пресвятыя Девы, - вере, пред которою самого отца верующих, Авраама, вера предречению о рождении Исаака от престарелого неплодства есть меньше нежели зерно горушно пред кедром ливанским. Благоговейно и радостно возблагодарим Преблагословенную Мариам за то, что Она имела такую веру, без которой мы не имели бы Христа - Спасителя и Царя, обещающего и нам царствие небесное и вечное.

Воистину благословенна в женах единственная Пресвятая Дева, Которая представила Себя достойным приятелищем и хранилищем пришедшей с небес тайне, дабы таковая не обратилась от земли вспять, как наполненный сокровищами корабль от берега, не имеющего пристани.

Глава пятая ПОСЛУШАНИЕ ВЕРЫ БОГОМАТЕРИ

[17]

Рече Мариам: се раба Господня: буди мне по глаголу твоему. Вот слова земные, но которые, подобно небесным, чище искушенного сребра, вожделеннее злата, ценнее драгоценных камней! Вот сокровище, которого пять тысяч лет небеса искали на земле, и которое открыть послан был один из ближайших предстоятелей небесного Престола!

Подлинно, Архангел Гавриил не только принес Деве Марии слово Божественного благовещения; но и взыскал услышать от Нея слово соответствия. Когда он произнес только слово приветствия: радуйся, благодатная: Господь с тобою; благословенна ты в женах: то благовещение о Спасителе мира почти уже совершилось; потому что этим ознаменована и указана Матерь Господня. Но как Дева смутилась и, размышляя, молчала; то Архангел продолжил и усилил слово благовещения: родиши Сына; Сей будет велий и Сын Вышняго наречется; царствию Его не будет конца. Теперь благовещение со стороны Архангела решительно совершилось: однако он еще не считает дела своего посольства конченным, потому что не то, которого ждет, слышит слово: како будет сие, идеже мужа не знаю? Наконец, он разрешает этот вопрос: Дух Святый найдет на тя, и получает взыскуемый ответ: се раба Господня: буди мне по глаголу твоему. И вот искомое сокровище открыто. Радостным благовещением от неба приобретено благовещение от земли небу, взаимно вожделенное. Теперь небесное посольство совершенно достигло своей цели. И отъиде от нея Ангел.

(По другому выражению). Если бы требовалось только передать весть, то от Архангела довольно было бы двух слов: родиши Христа. Между тем дело совершилось не так.

Архангел приблизился к Пресвятой Деве с приветствием: радуйся благодатная: Господь с тобою; благословенна ты в женах. Приветствие величественное, но не определенное; располагающее к ожиданию чудесного, но неизвестно чего. Пресвятая Дева, знакомая со Священным Писанием, могла вспомнить, что когда к Гедеону Ангел приступил с приветствием: "Господь с тобою" (Суд 6,12), то этим приготовлял его к делам чудесным и к спасению народа Израильского от врагов. Она смутилась, как повествует Евангелист, не смущением сомнения, или неверия, но смущением смиренного чувства пред высокою нечаянностию. Светлый дух Архангела усмотрел это чувство и поспешил возвратить душе Пресвятой Девы мир и тишину, потребные для принятия сильнейшего духовного света: не бойся, Мариам, сказал он, обрела бо еси благодать от Бога. За сим, в сердце Пресвятой Девы, как в сосуд уготованный и открытый, Небесный Вестник изливает Божественный свет полною мерою: се зачнеши во чреве и родиши Сына; Сей будет велий и Сына Вышняго наречется; воцарится в дому Иаковли во веки и царствию Его не будет конца. Сим образом, великая воля Отца Небесного возвещена: таинство воплощения Сына Божия открыто: однако и теперь еще благовещение не вполне совершилось. В душе Пресвятой Девы возникает вопрос; и Архангел не смеет удалиться, пока не разрешит его; потому что вопрос рождается не от недоверия, не от пытливости, но от владычествующей любви к чистоте девства, и потому что сия-то владычественная любовь к совершенной чистоте и должна быть приятелищем таинственного воплощения Бога Слова. Эта любовь к совершенной чистоте изрекла себя в вопросе Мариами: како будет сие, идеже мужа не знаю, и привлекла Ей новый поток Божественного света и силы в слове Архангела: Дух Святый найдет на тя, и сила Вышняго осенит тя. Что может быть сильнее этого слова? Однако, и сие произнесши, Архангел еще не считает дела посольства своего совершившимся; он ожидает еще некоего слова от Мариами. Видно, не довольно было того, чтоб Она безпрекословно приняла небесную весть; надобно было, чтобы с словом Божественного благовестия обручилось слово Ея согласия. Для достижения сего, Архангел указывает Ей на событие, хотя далеко низшее, однако также только посредством чуда Божия возможное, именно на то, что праведная Елисавета, неплодная, престарелая, зачала уже сына; указывает и вообще на. чудодейственное всемогущество Божие: яко не изнеможет у Бога всяк глагол. Так, наконец, смиренная воля Мариами подвигнута в сретение всевышней воле Божией: и рече Мариам: се раба Господня, буди мне по глаголу твоему. Теперь, видно, Гавриил удостоверился, что дело предвечного совета, ему вверенное, вполне совершилось: и отъиде от нея Ангел.

Что ж это значит? что значит, что воплощение Сына Божия предваряется небесным благовещением, и что это благовещение не только изрекается вседержавною волею Господа, но и взыскует соизволения рабы Его? Разве Вседержитель не властен действовать не предваряя и не ожидая соизволения? Для чего так нужны были небу эти земные слова: се раба Господня: буди мне по глаголу твоему? - Нужно это было и для достоинства Матери Господней, и для самого дела воплощения Бога Слова.

Внимайте!

Никто не станет сомневаться в том, что для избрания быть Материю Господа требовалось в Избираемой высочайшее, возможное на земле достоинство, совершенство. Но в чем состоять может достоинство существа разумного и свободного, если не в чистых и возвышенных воззрениях ума и движениях свободной воли? И потому надлежало дать им место, чтоб основалось, утвердилось и, к утешению и назиданию нашему, открылось в Деве Марии высокое достоинство Матери Господней. Так: Ея смущение от высокого Архангелова приветствия было движением души глубоко смиренной; удержание этого смущения в молчаливом размышлении знаменовало мудрость, твердость и спокойное величие духа; в вопросе: како будет сие, идеже мужа не знаю? выразилась неизменная любовь к чистоте девства; наконец, в решительном изречении: се раба Господня: буди мне по глаголу твоему, - изрекло себя послушание веры.

Если, как учит Апостол, верою вселяется в сердца Христос (Еф 3,17) уже приблизившийся к человечеству и приобщившийся оного воплощением: то колико превосходнейшая и крепчайшая вера потребна была Деве Марии, дабы первоначально воплощением вселился в Нее Сын Божий, толико еще не близкий к человечеству - и по недоступной ни для какой твари высоте Своего Божества, и по причине средостения, каковое грех поставил между Божеством и падшим человечеством. И обрелась в Ней такая вера, и соделала для Нея возможным чистое и совершенное послушание, призванию непостижимому - послушание без сомнения, призванию безмерно высокому - послушание без превозношения. И это послушание преклонило душу Ея под осенение Духа Святого, соединило волю Ея с волею Божиею, отверзло сердце Ея для входа силы Вышнего; и - Вечный свет снисшел и засветил в Ней жизнь, новую не только для земли, но и для неба, небесную в земной, вечную во временной, Божественную в человеческой, всеоживляющую в умирающей; Сын Божий, собезначальный Отцу по Божеству, не оставляя престола Его, зачался на земли, по человечеству, яко младенец. И - Слово плоть бысть, и вселися в ны (Ин 1,14) и становится отныне, если позволительно сказать это - не в духе превозношения, но в удивлении неизреченному снисхождению, - становится отныне ближе к нам человекам, нежели к Ангелам: ибо естество Ангельское только приближается к Нему, а естество человеческое находится уже в единстве Ипостаси Его: не от Ангел бо воистину приемлет, но от Семене Авраамова приемлет (Евр 2,16).

(По другому выражению). Когда Архангел сказал Деве: се зачнеши во чреве; Дух Святый найдет на тя; и когда Дева ответствовала: се раба Господня, буди мне по глаголу твоему: то в это мгновение, посредством этих самых слов, земля обручилась с небом, человечество с Божеством; и в следствие этого Безначальный зачался, Слово плоть бысть; Сын Божий соделался сыном человеческим, не преставая быть Сыном Божиим; Дева соделалась небом и престолом Божества, и в Ней положено уже не обетованное только, но действительное начало нашего спасения и блаженства.

Дивна дела Твоя, Господи! Дивны тайны Твои, Богородице!

Глава шестая ПРЕДАННОСТЬ БОГУ

[18]

Рече Мариам: се раба Господня: буди мне по глаголу твоему. Не великие, по-видимому, слова, но великое дело в них заключается, которое должно возбудить все внимание каждого мыслящего. - В дни творения мира, когда Бог изрекал Свое живое и мощное: да будет, слово Творца производило в мир твари; а в этот безпримерный в бытии мира день (день Благовещения), когда Божественная Мариам изрекла Свое кроткое и послушное: буди, едва дерзаю выговорить, что тогда соделалось: слово твари низводит в мир Творца! И здесь Бог изрекает Свое слово: зачнеши во чреве и родиши Сына, Сей будет велий, воцарится в дому Иаковли во веки; но, что опять дивно и непостижимо, - самое слово Божие медлит действовать, удерживаясь словом Мариами: како будет сие? Потребно было Ея смиренное: буди, чтобы воздействовало Божие величественное: да будет. Что ж за сокровенная сила заключается в этих простых словах: се раба Господня: буди мне по глаголу твоему, и производит столь необычайное действие? - Эта чудная сила есть чистейшая и совершенная преданность Мариами Богу - волею, мыслию, душою, всем существом, всякою способностию, всяким действием, всякою надеждою и ожиданием.

Глава седьмая О СМУЩЕНИИ, И О МОЛИТВЕННОМ РАЗМЫШЛЕНИИ - КАК СРЕДСТВЕ ПРОТИВ СМУЩЕНИЯ. ДУХОВНАЯ МУДРОСТЬ БОГОМАТЕРИ

[19]

Кто приводит в смущение Ту, Которая должна быть исполнена мира, как призываемая родить Мир наш? (Еф 2,14). Человек ли неприязненного расположения духа? Дух ли неприязни, всегдашний враг мира, потому что сам его не имеет, обыкновенный производитель смущений и смятений, потому что живет в мятеже непрерывном? - Нет! К удивлению, виновник смущения Мариами есть Ангел, мирный служитель Бога мира. Но, может быть, образ, как он явился Ей, имел в себе что-нибудь ужасное? - Нет, и этого не видно; Ангел тихо входит и говорит: вшед к ней Ангел, рече. От чего же Она смутилась? - Смутися о словеси его. Но разве слово это было грозно? - Напротив, оно было слово радости и благословения: радуйся, благодатная: Господь с тобою, благословенна ты в женах.

Углубимся несколько в разумение этого Ангельского приветствия, чтобы понять причину смущения Мариина.

До сих пор ни один, и особенно ни одна из земнородных не слыхали с небес подобного приветствия. Приметно, что небесные вестники не расточают приветствий: без сомнения потому, что чистой небесной истине также не сродна изысканная ласковость, как и не нужная суровость. - Мир тебе! сказал Ангел Господень Гедеону (Суд 6,23), по надобности успокоить его: ибо Гедеон, по понятиям своего времени думал, что видение Ангела будет ему смертоносно. Господь с тобою! так приветствовал Ангел Гедеона же (12), и также по особенной надобности вдохнуть ему силу и бодрость для чудесной победы на врагов и для спасения народа Израильского. Но приветствие: радуйся! безпримерно в древних явлениях Ангелов. - Многократно и щедро благословлял Бог Авраама, как, например: воистину благословляя благословлю тя, и умножая умножу семя твое яко звезды небесныя и яко песок вскрай моря, и наследит семя твое грады супостатов, и благословятся о семени твоем вси языцы земнии (Быт 22,17.18), и еще: Авраам бывая будет в язык велик и мног и благословятся о нем вси языцы земнии (18,18). Но не сказано здесь, чтоб Авраам был благословен в мужах, то есть преимущественно пред всеми мужами; а о благословении Сарры, хотя и она участвовала в произведении на свет благословенного семени, совсем умолчано. Правда, сказал Господь однажды и о Сарре: благословлю же ю (17): но достойно примечания, что и это краткое благословение изречено не в лице ей, а в отсутствии ея, Аврааму. Видно, так надлежало по судьбам Божиим, чтоб от жены, в которой прежде мужа началась утрата благословения в блаженном раю, долее нежели от мужа таились начатки возвращающегося благословения на сей несчастной земле. - Без сомнения, разумела это Дева Мария как из писанного слова Божия, так и посредством собственного смиренного Богомыслия: и потому, когда услышала, что небесный вестник приветствует Ее не только миром, но и радостию; приписывает Ей благодать не как дар, но как Ея неотъемлемое достояние; возвещает Ей благословение преимущественное пред всеми женами в мире; (или, по другому выражению: Архангел нарек Деву Марию благодатною, то есть исполненною высоких даров Божиих, превышающих естественною доброту, и благословенною в женах, что по свойству священного языка значит: благословенною преимущественно пред всеми женами всего рода человеческого); - то спокойная душа Ея от сильных слов духа, как тихая вода от сильного дуновения ветра, по естественной необходимости приходит в движение: смутися о словеси его. Нет в этом смущении ничего нечистого; но нет в минуту смущения того душевного спокойствия, которое, ему предшествовало. Когда ветр, ударяя в поверхность воды, частию поднимает ее от места ее покоя, тогда и чистая вода трепещет и потому кажется возмущенною: так и душа Марии, хвалебным словом Ангела не только подъемлемая из самоуничижения, в котором обыкла покоиться, но и возносимая превыше всего сотворенного, - трепетала чистым страхом, и Ея постоянное стремление в глубину, смирения, сделавшееся ощутительным от того, что Ее превозносили, обнаружилось в виде смущения.

Видим, как и святая и безстрастная душа входит в смущение; посмотрим: остается ли она в нем, и как из него выходит.

Смутилась от слов его, и размышляла, что бы это было за приветствие.

Когда в какой душе происшедшее смущение продолжается, усиливается, берет решительный перевес над спокойствием: тогда мы слышим нетерпеливые слова, примечаем неправильные движения, видим безпорядочные действия. Ничего такого не оказалось в Пресвятой Деве Марии. Смущение не подвигло Ее никакому действию; не исторгло у Нея ни единого слова. Из этого видно, что в смущении, в которое Она вошла по невольной, естественной необходимости, ни минуты не оставалась Она по произволу; но, как скоро ощутила Себя в оном, тотчас обратилась, чтобы выдти из него; и первым средством против смущения употребила молчание.

Другое средство, какое Премудрая Дева употребила против смущения, было размышление: размышляла, что бы это было за приветствие. Евангелист не излагает подробно, в чем состояли эти размышления, - без сомнения чистые как Ея душа, возвышенные как Ея дух, сильные как данная Ей благодать; и потому мы можем только гаданием постигать то. Что сотворю? помышляла Она, вероятно. Прииму ли необыкновенное приветствие? - Но, страшусь, да не вменится мне сие в превозношение. Отвергну ли? - Но, страшусь, да не оскорблю неверованием не только Божия посланника, но и Самого Пославшего. Пожду в безмолвии, что далее явит Господь. Так, Она и не приняла высокого приветствия, и тем сохранила Свое смирение; но и не отвергла, и тем сохранила Свою веру. А сохраняя веру и смирение, Она сохранила то чистое расположение духа, которое соделывало Ее способною к принятию высочайшего откровения Божия. И если, чтобы довершить возстановление внутреннего мира Пресвятой Девы, нужно было успокаивающее слово Ангела: не бойся; то для приготовления к новому принятию слов Ангельских не менее нужно было Ея собственное успокаивающее размышление, одушевляемое и молитвою, как из известного постоянного расположения духа Ея без сомнения заключить должно. Небесное влияние приносит совершенный мир душе: но только твердая против внутренних и внешних обуреваний душа, восходящая от основательного размышления к Богомыслию, способна принимать высокие и обильные влияния небесные.

При постигшей нечаянности, и нечаянности, приводящей в смущение, не увлечься этим смущением и не допустить себя поколебаться до основания духа; не предаться ни робости, ни торопливости, ни отважности; не превознестись, когда превозносят; закрываться от предстоящей славы покровом смирения, и в то же время уметь самое смирение закрывать от других и от себя молчанием, чтобы в смиренном слове не выдыхался дух смирения; против внезапного смущения иметь в готовности врачевство спокойного молитвенного размышления: к какому началу должно отнести эти расположения и действие духа Мариина, как не к непобедимой силе благоразумия и зрелой мудрости духовной?

Глава восьмая СМИРЕНИЕ БОГОМАТЕРИ

[22]

Без предосуждения можем спросить: как достигла Божия Матерь Своего высокого избрания? Как уготовала Себя к столь чудному общению с Богом? Какими подвигами? Какими добродетелями? - Она не скрывает этой тайны; потому что и нам желает показать путь приближения к Богу, хотя не равного с Нею, однако по тем же следам и нам в некоторой степени возможного. Великое дело Она изъясняет малым словом: призре на смирение рабы Своея. Говоря это, Пресвятая Дева, без сомнения, думала только возвеличить Божие снисхождение, и не приписать Себе ничего: но Дух Святый, одушевлявший Ея славословие, управил слово Ея так, что в нем явилось светлое лице одной из добродетелей, наиболее приближающих к Богу. Молитва, пост, целомудрие, вера, любовь к Богу, словом - все добродетели окружали душу Пресвятой Девы: но их покрывало, довершало, возвышало и пред очи Божий приводило смирение. Призре на смирение рабы Своея.

Священное предание указывает и особенный определенный случай, в котором смирение Пресвятой Девы привлекло Ей благодатное призрение и высокое избрание. Она любила как беседовать с Богом в молитве, так и внимать беседующему Богу чрез Священное Писание. Некогда, в книге пророка Исаии Она прочитала предречение о Христе и Его Матери: се Дева во чреве зачнет, и родит Сына, и наречет имя Ему Еммануил: и вера озарила, и любовь воспламенила Ея душу. Но, по смирению, не удостоивая Себя молиться о непосредственном приближении к Самому Еммануилу, Богочеловеку, Она ограничилась молитвою о том, чтоб Ей даровано было увидеть Матерь Его, и к Ней приблизиться, и то не более как в качестве рабыни. Так смирением сердца уготовала Она в Себе путь кроткому и смиренному сердцем Иисусу; и над Ней, прежде нежели изречено, исполнилось Его слово: смиряяй себе вознесется. Именно: Она молилась будущей Богоматери, виденной в зерцале пророчества, чтоб удостоиться быть Ея рабынею: и чрез то, в действительном событии, Сама соделалась Богоматерию. Призре на смирение рабы Своея.

Глава девятая О МОЛЧАНИИ, О СОКРОВЕННОЙ В БОГЕ ЖИЗНИ БОГОМАТЕРИ

[23]

День Благовещения начинает открывать сокровенную в Боге жизнь Богоматери. Слово Архангела обнаруживает в Ней добродетель молчания. Внезапно входит он в Ея уединение и говорит Ей: радуйся, благодатная: Господь с тобою; благословенна ты в женах. Сколько вопросов могло представиться при этом удивленной Мариами! Кто этот неизвестный? Какое имеет он право нарушать уединение Девы? Что значит неслыханное приветствие, которое безвестную Деву поставляет превыше всех жен в мире? - Но ничто не выводит Ее из обычного Ей безмолвия. Она чувствует движение духа: но уста Ея не движутся. Не спешит Она отвечать на приветствие; но молчит и размышляет: смутися о словеси его, и помышляше.

Ангел, успокоив дух Ея одним словом: не бойся, - ибо слова небесных Сил не бывают без силы, и потому не остаются без действия, - продолжает начатое благовестие. В изъяснение наименования Благодатной присовокупляет, что Она обрела благодать у Бога; потом предсказывает Ей зачатие во чреве, рождение Сына, Его спасительное имя, Его достоинство Божественное, воцарение чудесное, царство безконечное. Сколько еще предметов для испытания и разглагольствия! - Но, Благодатная не смеет испытывать тайн благодати. Благословенная не дерзает разглагольствовать о том, что выше слова и разума. И теперь не прервала бы Она своего молчания, если бы любовь к девству не исторгла из сердца Ея краткого вопроса: како будет сие, идеже мужа не знаю? Чтоб правильно уразуметь этот краткий вопрос Пресвятой Девы, необходимо должно, во-первых, предположить, как и предание сказует, что Мариам еще прежде обязала Себя обетом - во всю жизнь Свою хранить девство: потому что необязанная этим обетом, и обрученная мужу, какую имела бы причину о возможности родить сына вопрошать: како будет сие? Во-вторых, надлежит взять во внимание закон Моисеев (Числ 30), по которому обет девы или жены мог быть уничтожен одним словом отца или супруга, и только тогда становился твердым, когда отец или супруг слышал о нем и не отверг его. Из этого соображения должно заключить, также согласно с преданием, что обет девства, который на предсказание о рождении Сына заставил Марию вопросить: како будет сие? был уже тогда известен Иосифу и признан им; и что он обручил себе Пречистую Деву с тем, чтоб под именем супруга быть стражем Ея девства, которому нужно было таиться под наружным покровом брачного союза в таком народе, который привлекаясь видимым благословением брака, не постигал высоты девства. Но таким обстоятельствам, как ни далека была Мариам от того, чтобы неверовать, или сомневаться, или прекословить, или любопытствовать, принуждена была однако вопросить Ангела: како будет сие, идеже мужа не знаю? То есть: хотя Я имею мужа по обряду обручения, но у Меня нет мужа по обету девства; обет этот произнесен и утвержден; Я не желаю отменить его, столько же не позволяет закон, который говорит: если кто даст обет Господу, или поклянется клятвою, положив зарок на душу свою; то он не должен нарушить слово свое, но должен исполнить все, что вышло из уст его (Числ 30,3). Господь не нарушает Своих законов: как же будет то, что и обет девства сохранится, и закон исполнится, и Сын родится? Видите, что только крайняя необходимость расторгает священные узы молчания Мариами, или лучше сказать, сама благодать изливается из уст Ея: потому что чрез это открывается тайна обручения Мариами с Иосифом, именно, чтобы под этою тайной сокрыть другую глубочайшую и высочайшую тайну - обручения Ея с Богом, и сие отречение Мариами от земного мужа подает Ангелу случай возвестить Ей достоинство Богоневесты, к которому Она предопределена: Дух Святый найдет на Тя, и сила Вышняго осенит Тя.

Благовещение принято; Ангел отшел; Слово воплотилось; Дева зачала; оказались признаки зачатия: обретеся имущи во чреве от Духа Свята. От Духа Свята, пишет Евангелист; но Иосифу долго не была возвещена и открыта сия тайна, и он не знал более того, что являло чрево: обретеся имущи во чреве. Ибо, если бы он знал тайну Богоневесты: то мог ли бы он думать о Ея обличении? мог ли бы решиться отпустить Ее? А он думал было о первом, и решился было на последнее: не хотя Ея обличити, восхоте тай пустити Ю (Мф 1,18.19). Здесь столько чудес молчания, что не знаем, достанет ли слова изглаголать (выразить) это молчание. Именно: Иосиф видит в Мариами то, чего не ожидал, и чего понять не может: но молчит, и не вопрошает Ее. Мариам видит Себя в опасности подвергнуться тяжкому подозрению, и даже осуждению: но молчит, и не открывает Своей тайны. Где и Ангел благовестник Мариами? Почто молчит он, и не успокаивает Ее от нового смущения? Где и Ангел хранитель Иосифа? Почто он так долго не является и не предохраняет праведника, когда чистая душа его столь удобно может омрачиться мыслию неправедного и даже богохульного подозрения? И, если не дерзновенно вопрошать об этом, - почто так долго безмолвствует и Сам Посылающий Ангелов? Почто медлит просвещать Своего праведника, и спасать Ту, в Которой спасение мира? - "Зри, - восклицает снятый Златоуст, указуя на Иосифа в этих обстоятельствах, - зри мужа кротость: не токмо бо, яко не мучи, но яко ниже изрече кому, ниже самой зазираемой, но в себе помышляше, и от самыя Девы тщася укрыта вину. Ниже бо рече, яко отринути Ю хотяше, но отпустити. Толико бе кроток и тих муж".

И еще: "Егда бо держати Ю в дому законопреступно быти видяшеся; обличити же и на судище вести - смерти предати нужда бяше: он же ничтоже от сих творит, но выше закона уже себе устрояет. Подобаше бо, благодати пришедшей, многим быти уже высоко жительства знамением" (На Мф. Бесед. 4). Подлинно, видно, сердце праведника уже предчувствовало Христовы заповеди, что иметь око простое (Мф 6,22), и не судить, дабы не быть судимым (7,1). Потому, он видит признаки матери, и однако не хочет предаться помыслам подозрения о Деве; имеет закон, уполномочивающий супруга, и однако не хочет судить обрученную: не хотя Ея обличити, восхоте тай пустити Ю. - Видим, какие возвышенные добродетели заключает в себе молчание Иосифово. Но несравненно выше молчание Мариами. Иосиф молчанием облегчает затруднение чужое, и в то же время находит средство прекратить затруднение свое. Мариам же в молчании носит Свою опасность, и с каждым днем молчания увеличивает Свое затруднение. Что же значит этот непонятный подвиг молчания? - Он значит то, что Мариам есть совершенный сосуд Благодати. Ибо как вещественный сосуд негоден, когда он течет; так духовный сосуд недостоин, если не хранит влиянной в него Благодати в ненарушимом, смиренном молчании, но течет и выдыхается - без нужды и без пользы, словом праздным, или нескромным, или нетерпеливым, или тщеславным. И наоборот, как вещественный сосуд совершенный был бы тот, который не только влитое в него, но и самый дух оного заключал бы во внутренности своей без малейшей утраты, и которого ни удар не мог бы сокрушить, ни воздух или огонь разрушить: так совершенный сосуд духовный есть тот, который имея таинство веры в чистой совести (1Тим 3,9), в мире сердца и в безмолвии всего существа своего, хранит вверенную ему благодать с такою твердостию, которой никакие удары бед сокрушить, никакая страсть, никакое искушение разрушить не могут. Если Мария говорила о Своей тайне с Елисаветой: то потому, что Елисавете тайна эта уже открыта была Духом Святым, и Он сам говорил устами обеих; а если бы Она стала говорить о Своей тайне с Иосифом; то это было бы или по человеческой доверенности, или по человеческому страху, и следовательно - не по Божественному побуждению говорила бы о тайне Божественной. Теперь Она молчит, таится от того, которому, вероятно, более всех на земле открыто было Еясердце, так как он избран был стражем Ея девства; таится с явною для Себя опасностию не только обличения, но - как изъясняет святый Златоуст - с опасностью суда и смерти: такое молчание достовернейшим образом свидетельствует, что Мария восприятое в недра Свои Слово крепко держит, хранит совершенно, любит паче избранного и обрученного мужа, паче всякого земного утешения, паче самой жизни Своей. В этом молчании совершается непрестанная, чистая, великая жертва Богу Слову. - О дивно молчаливая Дево! Не ближе ли было Тебе самой известить Иосифа о том, о чем наконец известил его Ангел? Почто ждала Ты дальнего вестника с неба? Почто не спешила на помощь праведнику, почти впадшему в несправедливость? - Без сомнения для того, да не явишися человеком с Твоею добродетелию, с Твоею благодатию, с Твоим достоинством, но единственно Отцу Твоему небесному, Иже в тайне (Мф 6,18). - Посему не удивительно, что и Божественное откровение на время безмолствовало, чтобы дать созреть и в наставление наше открыться столь великим добродетелям. Когда же безмолвная жертва Мариами совершилась, и мысль Иосифа решительно утвердилась в безстрастии: тогда и слово небесное приспело увенчать подвиг молчания - прекращением затруднения Мариами и открытием Иосифу велией благочестия тайны: сия же ему помыслившу, се Ангел Господень в сне явися ему глаголя: не убойся прияти Мариам жены твоея; рождшеебося в Ней от Духа есть Свята (Мф 1,20; 1Тим 3,16).

Кто будет иметь довольно внимания, чтоб следовать за Мариею по всему пути Ея земной жизни, тот может усматривать в Ней всегда тот же характер глубокой молчаливости, совершенного безмолвия, ничем неразвлекаемого сосредоточения во внутренности своей, словом - жизни сокровенной в Боге. Ни высочайшая радость, ни глубочайшая скорбь не могли изменить этого постоянного настроения Ея духа. Так:

Тайну высокого достоинства Девы Богородицы более или менее открывали Ангелы, звезда, волхвы, пастыри, Симеон: но Ангелы возвратились на небо, волхвы на восток, звезда скрылась. Симеон с миром отпущен из мира сего, свет Вифлеемской славы потушен гневным дыханием Ирода и кровию младенцев; Мария скрывалась то в Египте, то в Назарете, а Ея достоинство и знаменитость - в Ея сердце; Мариам же соблюдаше все глаголы сия, слагающи в сердцы своем (Лк 2,19).

Пришло время, когда слава премудрости и чудотворений Сына Мариами просияла в Иудее и Галилее. Надлежало бы отблеску славы Сыновней озарить и лице Матери. Однажды нечаянно показалось, что это начинается. Другая, может быть мать, или желающая быть матерью, живее других вообразила счастие быть матерью благословенною, и всенародно предалась восторгу, который побуждал ее прославлять Иисуса и вместе с Ним Матерь Его: воздвигши же некая жена глас от народа, рече Ему: блаженно чрево, носившее Тя, и сосца, яже еси ссал (Лк 11,27). Но приметьте, что она говорит околичностями: ублажает чрево и сосцы, а не произносит даже имени Той, Которую прославляет. Почему так? - Без сомнения потому, что не знает Ея ни в лице, ниже по имени.

Другие знали Мариам и в лице и по имени, потому что не могли не знать сего: и при всем том оставались в самом странном о Ней неведении. Послушайте, как говорят сограждане и соседи Иисуса и Марии: откуду сему премудрость и силы? (Значит: они слышат премудрость Иисуса, видят и признают чудеса Его, и побуждаются ими узнавать все, что до Него касается). Не сей ли есть тектонов сын? Не мати ли Его нарицается Мариам (Мф 13,54-5). Видите, они не умеют даже сказать: Иосиф сын Давидов, Мария дщерь Давидова; они знают только то, что в глазах: что Иосиф есть ремесленник, что Мария есть - Мария. Как же они не знают даже того, что Евреи так заботливо старались знать и о себе и о других? Как не знают рода и происхождения Марии? Не иначе можно объяснить это, как тем, что Пресвятая Дева, не желая ни в чем являться человекам, не ища никакого земного утешения, не хотела и того, чтоб в уничижении бедности Своей утешать Себя пред людьми достоинством Своего рода, и потому не делала гласным Своего происхождения, так же как Своей добродетели и Своей благодати (Ин 5,44).

Наконец, стоит Она при кресте (Ин 19,25) возлюбленного Сына Своего и предреченное Симеоном оружие действительно проходит душу Ея. Чужие не могли оставаться равнодушными, и еще тогда как Он только нес крест Свой - идяше во след Его народ много людей, и жены, яже и плакахуся и рыдаху Его; и по распятии вси пришедшии народи на позор сей, видяще бывающая, биюще перси своя возвращахуся (Лк 23,27,48). Чего же надлежало ожидать от Матери Распятого, стоящей при кресте Его? Рыданий, жалоб, воплей, терзаний? - Ничего такого не видим и не слышим; самовидец не пересказывает нам даже ни единого Ея слова. Она страдала, без сомнения, как никто никогда не страдал на земле, кроме Самого Распятого: но бездна Ея страданий не обуревала и не потопляла Ея, непрестанно упадая в столь же неизмеримую бездну Ея терпения, смирения, веры, надежды, беззаветной преданности судьбам Божиим.

Последуем за Распятым, чрез дверь гроба, в область славы Воскресшего. Уже не первый только, но и последний по вере ученик Его славит Его Божество: Господь мой и Бог мой! Уже за славою Воскресения Господня следует новая Божественная слава Вознесения Его на небо. Ищу человека, действия, слова, в котором бы, хотя теперь, явилась слава Матери Господа моего, которую, правда, еще очень рано, только без свидетелей и без последствий возвещала праведная Елисавета: ищу и - не нахожу. Сии вси - написано об Апостолах после вознесения Господня сии вси бяху терпяще единодушно в молитве и молении, с женами и Мариею Материю Иисусовою (Деян 1,14). Какое неожиданное повествование! Не только после Апостолов, но даже после неких неизвестных жен, едва наконец упомянули Марию Матерь Иисусову. Что это такое? Ужели повествователь не довольно чтит Матерь Божию? Сохрани Бог допустить такую мысль, оскорбительную не только для Пресвятой Девы, но и для святого Евангелиста Луки! Что ж это значит? - Это значит, что Святый Лука так пишет в книге Деяний Апостольских, как вела Себя Пресвятая Дева между Апостолами; а Она, хотя, по высоте благодати, в духе, невидимо председательствовала в соборе Апостолов; но по смирению сердца, во плоти, видимо не допускала до Себя никакой славы, не употребляла никаких преимуществ, поставляла Себя в ряду с прочими женами и примером Своим учила их тому, чему потом Апостол учил их словом: жены ваша в церквах да молчат (1Кор 14,34); жена в безмолвии да учится со всяким покорением; жене же учити не повелеваю (1Тим 2,11-12).

Глава десятая ВОЛЯ БОЖИЯ О СОКРЫТИИ СЛАВЫ БОГОМАТЕРИ ВО ВРЕМЯ ЗЕМНОЙ ЕЯ ЖИЗНИ

[24]

От чего Праведная Елисавета, как только увидела пришедшую к ней Деву Марию и услышала из уст Ея обыкновенное приветствие посещающих, тотчас исполнилась такой радостью, что радость эта сообщилась и младенцу во чреве ея, и он взыгрался, и матерь воскликнула и начала благословлять Деву? - От того, как объясняет сама Елисавета, что в Марии узнала она Матерь Господа: откуду, говорит, мне сие, да приидет Мати Господа моего ко мне? (Лк 1,43).

От чего и святая Церковь о Пресвятой Деве Марии так радуется и с таким восторгом ублажает Ее? Почему самому рождению и младенчеству Ея. воздает празднственную честь, безпримерную для прочих святых и праведных? - Без сомнения, и на это не нужно искать иного ответа, кроме того, какой мы нашли в пророческом духе Елисаветы, именно: Мария есть Мати Господа нашего.

Но посмотрите, какую нечаянность представляет нам Евангелие. Мати Господа, Которую так рано узнала и нам указала Елисавета, внезапно скрывается. Се Господь Сам вопрошает: кто есть Мати Моя? Нельзя вообразить, чтоб Он или не знал Матери Своей, или хотел отречься от Нея; однако, вопрошать: кто есть Мати Моя, значит - или не знать Ея, или отрекаться от Нея.

Что Иисус не хочет знать братии Своих - это понять не трудно. В то время они были достойны такого чуждения, потому что, как замечает Евангелист, ни братии Его вероваху в Него (Ин 7,5). Но и кроме вины неверования их, справедливо сие потому, что это были только мнимые братья Иисуса; ибо это было родство Иосифа, мнимого отца Иисусова. Таким образом, отрекаясь от братии, по рождению плотскому так называемых, Господь не отрицает никакой истины земной, а утверждает небесную истину Своего предвечного рождения от Бога Отца.

Но каким образом и Матерь Господа подвержена одинаковому жребию с братьями Его? Она не мнимая, а истинная Матерь Его по человечеству, и этого высокого достоинства Своего Она никогда не унизила неверованием в Него яко истинного Сына Божия. Одна та вера, которою Она прияла Его прежде Его земного рождения и зачатия, во время благовещения Архангелова, уже превосходит всех прочих верующих. Когда Иисус еще младенец, во яслях, признан от пастырей Спасом, Христом, Господом: чем как не верою побуждаема была Мати Его соблюдать вся глаголы сия в сердцы своем? (Лк 2,19). Прежде нежели чудесами Иисус явил славу Свою и вероваша в Него ученицы Его (Ин 2,11), Матерь Его столько уже веровала в Его Божественную чудодейственную силу, что сотворить первое открытое чудо, в Кане Галилейской, Она именно Его убедила. Так Она и ранее других, и совершеннее других, и веровала в Него, и познавала Его, а Он то произносит вожделенное имя Матери и уклоняется от того, чтобы видеть Ее: кто есть Мати Моя? то видит Ее и даже не дает Ей имени Матери: что есть, глаголет, Мне и тебе, жено? (Ин 2,4); и паки: Жено! се сын твой (19,26).

Едва ли нужно предостерегать христиан, чтоб не подумали, будто Господь не довольно чтит Преблагословенную Матерь Свою; ибо всем должно быть известно всеобщее против недоразумений сего рода предостережений, которое Сам Господь Иисус дал еще Иудеям, когда сказал: да не мните, яко приидох разорити закон или пророки; не приидох разорити, но исполнити (Мф 5,17). Поэтому не может быть сомнения о том, что Он не разорил, а исполнил и сию заповедь закона: чти отца твоего и матерь твою. И действительно, когда Его еще в юных летах, но уже проникнутого чувством Своего назначения, неразумевшие того родители пришли отторгнуть от собеседования с учителями закона Божия и увлечь из храма: то Он, хотя сделал возражение против такого поступка родителей, тем не менее бе повинуяся има (Лк 2,51). И наконец, когда страдания крестные раздирали и душу и тело Его, когда пронзенными членами так тяжко висел Он на гвоздях между жизнию и смертию, а на Нем целый мир висел над погибелию, в ожидании спасения: то и в эту невыразимую минуту - ни муки всего ада, ни попечения всего мира, всех времен и вечности не заглушили в Нем чувства законной обязанности к Матери. И эту обязанность, исполнение которой пресекалось для Него вместе с земною Его жизнию, - Он, со креста, передал возлюбленному ученику Своему Иоанну, которого девство и любовь соделали достойным быть служителем Девы - Матери. Значит, и в этой части закона, как и во всех других, Господь Иисус явил нам совершенство, состоящее в том, чтобы почтение к родителям и попечение о них простирались на все обстоятельства жизни, до гроба, и далее гроба.

Если же и в столь трудных обстоятельствах столь совершенное почтение к Матери Своей оказал Господь наш: то должно без сомнения заключить, что и в других случаях, хотя Он, по-видимому, чуждался Ея, чуждался отнюдь не в предосуждение духовному величию, которое Он сотворил Ей Своим от Нея рождением (Лк 1,49): а только по уважению других высоких обязанностей Своего Божественного служения.

Поищем же разъяснения - к уразумению этой тайны.

Вспомним учение Господа нашего: иже любить отца или матерь паче Мене, несть Мене достоин (Мф 10,37). Так поучая, так Он должен был и творить, и примером дать силу поучению, по собственному Его правилу, что велий в царствии небеснем должен сотворить и научить (5,19). Поэтому надлежало Господу Иисусу когда-нибудь в земной жизни Своей делом явить, как любит Он земную Матерь Свою совершенно, только не паче Отца Своего небесного, и как сыновнюю по человечеству любовь приносит в жертву делу Божию Им совершаемому.

Теперь смотрите, как этим умозрением объясняются дела Христовы, казавшиеся с первого взгляда непонятными.

Матерь Иисуса требует, чтоб Он чудесно произвел вино на браке. Но чудеса назначены не для угождения Матери, а для явления славы Божией. Итак, здесь угождение Матери надлежало принести в жертву, и, для совершенства этого жертвоприношения, пожертвовано и самою мыслию о Матери и самым наименованием Матери: что есть Мне и тебе, жено? Впрочем, час явить славу Божию, который не пришел прежде этой жертвы, наступил вслед за нею; и потому чудо, в котором, по-видимому, отказано Матери, чрез минуту совершается.

Матерь Иисуса и братья Его приходят, чтоб взять Его из дома, где Он многочисленному народу проповедует небесную истину. Они предприняли это по доброму побуждению, считая Его находящимся в опасности: потому что враги Его оглашали Его то неистовым, то действующим чрез князя бесовского, и умышляли погубить Его. Но если бы Он покорился воле сродников Своих; то был бы нанесен вред делу Божию - не только потому, что безвременно прервалась бы проповедь Его, но и потому, что враги Его как доказательство клеветы употребили бы взятие Его сродниками, как будто имеющего нужду в их попечении. Итак, должно было, и здесь угождение Матери принести в жертву: и эта жертва опять была полным всесожжением, то есть, Господь принес в жертву всю Свою любовь к Возлюбленной Матери, и самую мысль и память о Ней: кто есть мати Моя? Как бы так говорит Он: "для чего волею земной Матери хотите вы отвлечь Меня от исполнения воли Отца небесного? Когда эти две воли влекут в разные стороны: Я знаю, и тотчас покажу, которой из них и с какой решительностью последовать должно; именно: оставляю земное рождение и родство, как бы Я не знал его, как бы его совсем не было; совершенно предан есмь воле Отца небесного, и делу Его, и Царствию Его; здесь ищу Себе и родства: кто есть мати Моя и братия Моя? Кто же они? - Чада Божии, верующие во имя Его, иже не от крове, ни от похоти плотския, ни от похоти мужеския, но от Бога родишися (Ин 1,12-3), или паче: иже аще сотворит волю Божию: сей брат Мой, и сестра Моя, и Мати Ми есть" (Мк 3,35).

Мати Моя и братия Моя сии суть, слышащие слово Божие и творящии е (Лк 8,21). Говоря таким образом, Господь не отчуждает Матери Своей по плоти: поелику слышит слово Божие паче других Та, Которая услышала оное прежде других, и творит оное деятельнее других Та, Которая сотворила Ему достойную обитель в чреве Своем. Но, во-первых, Господь изречением Своим возвышает слушающих и творящих слово Божие и возбуждает всех к этому спасительному деланию. Во-вторых, и Он, в приведенном изречении, сообразуется с собственным Матери Своей правилом, чтоб не явиться человеком, сколько можно уклоняться от славы человеческой, ища славы Божией (Ин 5,44); и Он медлит, отлагает явить человекам всю честь и Славу Той, Которая есть честнейшая Херувим, и славнейшая без сравнения Серафим.

Глава одиннадцатая БЕДНОСТЬ, ПРОСТОТА И НЕСТЯЖАТЕЛЬНОСТЬ В ЗЕМНОЙ ЖИЗНИ БОГОМАТЕРИ

[25]

О; как умалил и уничижил Себя Сын Божий в обстоятельствах Своего земного рождения!

Надлежало избрать народ, в котором бы Ему родиться; и Он избрал для сего из всех народов земли малейший, не имеющий собственного правительства, многократно порабощенный и близкий к новому порабощению, некогда благословенный, но уже едва не отверженный.

Надлежало избрать город: и Он избрал Вифлеем, так малый, что и благоприятствующий ему Пророк не может скрыть этого нарекания на него и не находит иного средства возвеличить его, как только именем рождающегося в нем умаленного Иисуса: И ты, Вифлеем - Ефрафа, мал ли ты между тысячами Иудиными? из тебя прозойдет Мне Тот, Который должен быть Владыкою в Израиле, и Котораго происхождение из начала, от дней вечных (Мих 5,2).

Надлежало избрать матерь и, чтобы до времени скрыть от неверующих тайну воплощения, надлежало узами закона, но не плоти, присоединить к ней и мнимого отца: и вот избраны для этого хотя потомки Царские, чтоб исполнились обетования и пророчества, но уже один - древодел, а другая - бедная, сиротствующая дева. И что еще? Если бы Господь родился в малом, собственном или наемном жилище Иосифа, и Мария положила бы Его в бедной колыбели: тогда зрак раба, Им восприемлемый, может быть не все имел бы черты, какие его составлять могут, потому что могло найтись рабское жилище меньше Иосифова, и колыбель беднее Марииной. Что же изобретает безконечно Великий ищущий безконечного умаления? - Августовым повелением написати всю вселенную (Лк 2,1), приводит в движение все народонаселение земли Иудейской, дабы Иосифу нельзя было ни остаться в собственном жилище в Назарете, ни найти наемное в Вифлееме, когда наступило время родиться истинному Господу вселенной; и таким образом, умаливший Себя даже до младенчества, уничижил Себя даже до яслей вместо колыбели: и положи Его во яслех: зане не бе им места во обители (Лк 2,7).

Вертеп и ясли, и, с сими сообразно, грубые пелены!

Евангелие повествует, что Спаситель наш, видев при кресте Своем Свою Матерь и возлюбленного ученика Своего Иоанна, глагола Матери Своей: Жено, се сын Твой. Потом же ученику: се мати твоя (Ин 19,26-7). В этих изречениях видим любовь Божественного Сына к земной Матери Своей, которую Он хочет не просто утешить в лишении Сына, но как бы возвратить Ей Себя в другом лице, и, чтобы почтить Ея девство, а вместе наградить девство возлюбленного ученика, избирает Девственника Иоанна в нареченного сына Приснодевы. Но мы не догадались бы, что в особенности заключается в оных изречениях Господних, если бы возлюбленный ученик, без сомнения лучше всех понимающий сердце и мысль своего Учителя, не изъяснил их своим исполнением. Каким исполнением? - Вот каким: от того часа поят Ю ученик во свояси. Из этого открывается, что усыновление Иоанна Пресвятой Деве призывало его, между прочим, к тому, чтоб обезпечить Ее жилищем и потребностями жизни временной, и что следственно собственного в том обезпечения Она не имела. Должно думать, что Ея любовь и вера к Божественному Сыну побуждала Ее быть всегда сколько можно близко к Нему в Его непрерывном странствовании по градам, весям и пустыням: и потому как Он чужд был братии Своей, так и Она; как Он не имел где главы подклонити, так и Она.

Наконец, Матерь Царя Христа, Матерь и Царица всех верующих преставляется от земной жизни в небесную: что осталось после Нея? - Остались только две одежды, и притом такие, которые годились только в подаяние двум нищим вдовам.

Глава двенадцатая СКОРБИ И СТРАСТИ БОГОМАТЕРИ В ЗЕМНОЙ ЖИЗНИ. МУЖЕСТВО И ТЕРПЕНИЕ В СКОРБЯХ

[26]

Какие мраки облегали Тебя, живая и живоносная Обитель Света Божественного!

Еще Он не возсиял от утробы Твоей, как близ Тебя возстала буря помышлений сомнительных и, омрачив, едва не низложила стража Света, Иосифа.

Тогда как Божественный Свет из яслей отразился в небесах и небесная о Нем слава отозвалась на земле, тогда как Он озарял и простодушных пастырей и дальновидных волхвов; Ирод и весь Иерусалим с ним смутились от близости Света, и царь подвигся на смертную брань против безоружного Младенца: и Тебе, Матерь Света, надлежало убежать во тьму Египта, бояться возвращения в отечество Света - Иудею, и еще удалиться к людям сидящим во тьме и сени смертней, в Галилею языческую (Мф 4,16.15).

Праведный Симеон, один из немногих рано не только увидел, но и узнал и на свои руки принял Свет во откровение языков (Лк 2,32), и что же? - Когда этот Свет осветил для него будущее, тогда он оружием Пророческого слова предварительно пронзил душу Матери Света, которой суждено было быть пронзенной оружием скорбей крестных: и Тебе же самой, сказал он, душу пройдет оружие!

Божественное провозглашение Иисуса на Иордане, Его светолитие на Фаворе, торжество Его учения и чудотворений довольно ли озаряли радостию Тебя, Богоблагодатная, - мы не довольно знаем; а то и в Писании нам открыто, и собственному нашему хотя несовершенному в любви сердцу понятно и ощутимо: как многи, разнообразны, продолжительны и глубоки долженствовали быть Твои скорби о Твоем Божественном, но в человеческие немощи облекшемся Сыне - когда Ты видела Его то в изнурении от подвигов, то в пререкании у народа, то в опасности от врагов, то наконец в руках врагов, когда против Него возносимые вопли и хуления, Ему наносимые удары и раны поражали Твое сердце; когда Он вместо Себя дал Тебе чужого сына; когда Ты видела Его последний взор, слышала Его последний глас, сопровождала Его бездыханное тело...

Там, на Голгофе, в часы спасительные для всего человеческого рода, но вместе страшные для всего сотворенного; когда совершаемое всеобщее спасение не было сознаваемо даже избранными из человеков, а всеобщий страх чувствовали даже камни; когда, по выражению Пророка, был Живот человеков висящ пред очами человеков (Втор 28,66), но человек видел только страдание и смерть; при зрелище, от которого и чуждые оному и врагу отходили разстерзанные состраданием - биюще в перси своя возвращахуся: там, при кресте распятого Иисуса, стояла Его Преблагословенная Матерь!

Какой чудный свет на Ея внутреннюю жизнь проливают эти мрачные Голгофские часы!

Вспомним, что время страдания Христова было время опасности для всех близких к Нему. Это видно из собственных Его слов, которыми Он, предавая Себя в руки врагов, устранял подобную опасность от учеников Своих: аще убо Мене ищете, оставите сих ити. А как Он мог истребовать пощаду ученикам Своим от тех, которые не щадили Его Самого? - Всепокоряющею силою Своего Божественного слова, каковую силу Он, на этот конец, непосредственно пред сим чудесно явил, низложив спиру и скопище на землю единым словом Своим: Аз есмь, Евангелист повествуя об этом происшествии (Ин 18,5-9), присовокупляет, что Господь ранее предсказал то, и что это исполнилось согласно с предсказанием: да сбудется слово, еже рече: яко ихже дал еси Мне, не погубих от них никогоже. Это значит, что близкие к Господу, во время страдания Его не только находились в опасности, но и погибли бы, если бы Он не отвратил этого особенным провидением Своим. От этой опасности, от этой близкой погибели, ученицы вси оставльше Его бежаша (Мф 26,56,58), вси - не исключая Петра, который потом отважился было вступить за Иисусом во двор Архиереев, но не выдержал испытания, - не исключая Иоанна, которому, впрочем, любовь скоро возвратила мужество и повела его за возлюбленным Учителем до креста. - Но Матерь Господню не видим ни в страхе, ни в бегстве, а видим стоящую при кресте Иисусове. Итак, не видите ли, что Она стоит в духе, выше всеобщего страха, выше Своей личной опасности, выше мужества Апостольского.

Кто сказал бы, что Пресвятой Деве свойственно было паче всех устремляться в близость к Своему страждущему Сыну- по естественной материнской любви: тот показал бы себя слабым истолкователем Ея Голгофского стояния. Если взять в разсуждение одну естественную материнскую любовь: то чего надлежало бы ожидать для Ея сердца, чувства, жизни - от страданий Ея Сына, при виде которых и чуждые били себя в перси, земля трепетала, и камни вздыхая разрывались, и солнце было в обмороке? Нет, естественная любовь не столько изъясняет, сколько делает непонятным то, каким образом Пресвятая Дева могла стоять при кресте - не поражаясь страхом, не предаваясь нетерпеливой скорби, не повергаясь в безжизненное изнеможение. Чем же может быть изъяснено это высокое мужество, эта крепость духа? - Не иным чем, как Ея глубокою преданностью судьбам Божиим, Ею верою в Божественную силу Сына Своего, известную Ей более всех из явных и тайных чудес всей Его земной жизни, Ея познанием Христовых Тайн, которые всех ранее Она, постигла и всех совершеннее соблюдала в сердце Своем. Вера, упование паче упования, любовь, не естественная только, но верою возвышенная в духовную и божественную - питали в Ней внутренний животворный свет, которого не объяла тьма и смерть и ужасы Голгофские, и с которыми неколеблющеюся стопою достигла Она в открытый свет и радость Христа воскресшего.

Глава тринадцатая ПАМЯТОВАНИЕ СМЕРТИ - ПРИГОТОВЛЕНИЕ К ВЕЧНОЙ ЖИЗНИ

[27]

В книге земной жизни Пресвятой Девы Марии, насколько эта книга открыта для нас, мы повсюду находим одну господствующую мысль, именно - стремление к небесному, вечному, божественному. Так:

Когда младенческий ум и младенческие стопы еще не сильны были нести Ее к небу: Ея стремление туда выразилось тем, что Она пришла в земное небо - в Храм Божий, и там поселилась. Необыкновенно раннему стремлению соответствовал необыкновенный ранний успех; ибо в нежной юности Своей Она уже так приблизилась к небу, что Ангел посещал Ее и питал небесною пищею.

И необычный в Ея времена обет всегдашнего девства для чего восприяла Она, если не для того, чтобы не связанной земными узами тем свободнее стремиться к небу.

Когда же чрез воплощение в Ней Сына Божия Она Сама соделалась вторым небом: с того времени уже нельзя и подумать, чтобы Ее привлекало что-либо земное. Будучи живым престолом воплощенного Сына Божия, Которого носила во чреве и в объятиях подобно живым Престолам небесным, Она конечно жила Тем, Кого носила. Она слагала в сердце Своем все глаголы Его тайн и судеб; прежде всех открыла Его Божественную силу, как видно из того, что испросила от Него первое открытое чудо, в Кане Галилейской; ранее Апостолов уразумела, что видящий Его видит Отца Его; следовала за Ним не только по трудным путям Его Богопроповеднических странствий, но и по страшному пути креста, смерти и погребения, почерпая неизнемогающее мужество в безпредельной любви.

Наконец, когда воскресением и вознесением Христовым единственное сокровище Ея возвратилось на небо: тогда - и по чувству материнскому, но наипаче по чувству благодатному, без сомнения, сердце Ея постоянно было там, где Ея сокровище (Мф 6,21). Остальная жизнь Ея на земле была один неуклонный взор из времени в вечность, одно протяженное воздыхание к воздуху небесному - к небесной жизни со Христом в Боге.

И вот по какому направлению жизнь Пресвятой Девы достигла такого предела, на котором пожерта бысть смерть победою воскресения и славы - так скоро и так торжественно.

Глава четырнадцатая ПРОРОЧЕСТВО БОГОМАТЕРИ

[28]

Кому из внимательных к Церковному Богослужению не памятна часто слышимая Церковная песнь в честь Пресвятой Девы Марии: блажим Тя вси роди, Богородице Дево? Если размыслим, от чего произошла эта песнь, и на что указывают самые слова ея: то созерцающему духу представится чудное и необъятное зрелище. В дали прошедших времен видим мы, что из незнатного Назарета в другой не славный город нагорной страны Иудейской приходит бедная неизвестная в мире Дева, приветствует свою престарелую родственницу обычным приветствием: но внезапно возбуждает в ней пророческий восторг, приветствуется от нее как Матерь Господа, и быв объята подобным же восторгом Сама о Себе пророчествует: отныне, говорит, ублажат Мя вси роди. Глас Ея слышат народы, веки, концы вселенной, и - народы, веки, концы вселенные ответствуют Ей; вот, мы исполняем Твое слово: блажим Тя вси роди, Богородице Дево.

Усмотрим из этого высокое достоинство изречения Пресвятой Девы: "отныне ублажат Мя вси роди". Это не простое слово радости, не гадание, случайно получившее вид предчувствия; но пророчество - в самом точном смысле этого слова, глагол Духа Святого в устах Марии, изъявление определения и изволения Божия о Ее судьбе и о нашей к Ней обязанности.

Усмотрим и высокую важность предания, по которому Вселенская Церковь во всяком Богослужении постоянно и ревностно ублажает Пресвятую Матерь Господа. Это не простое человеческое предание, не обычай только, введенный произвольным усердием, не подражание примерам частного верования: но это - мысль Святого Духа, преданная человекам, последование мановению перста Божия, исполнение обязанности столько же священной, сколько справедливой и благотворной для христиан.

Закон, по которому родятся истинные пророчества, Апостол Петр изобразил в таких словах: ни бо волею бысть когда человеком пророчество, но от Святого Духа правещаеми глаголаша святии Божии человецы (2Пет 1,21). Два признака должны соединиться, чтоб с достоверностью показать и отличить такое пророчество. Во-первых, предсказание должно быть такое, которого нельзя вывести из известных обстоятельств посредством заключений (соображений) разума, или изъяснить из естественного состояния предсказателя. Во-вторых, предсказание должно исполниться в точности. Если предсказание выводится посредством заключений разума, или изъясняется из естественного состояния предсказателя: то это догадка человеческая, а не Богом вдохновенное пророчество. Если предсказание не сбылось в точности: то это ложное, а не истинное пророчество, или по крайней мере не дознанное в истине. Так судить о Пророках учат сами Пророки: пророк тогда только признаваем был за пророка, которого истинно послал Господь, когда сбывалось слово того пророка (Иер 28,9).

Приложим эти начала к предсказанию Пресвятой Девы.

Бедная и безвестная в мире Дева из чего могла бы по разуму вывести столь великолепную догадку, на чем могла бы естественно утвердить столь огромную надежду, что Ее узнают и будут прославлять не только современный мир, но и все роды всех последующих времен? На том ли, что Она была от рода царей? - Но слава рода сего давно прошла; Сама же она была обручена древоделю: а от такого жребия конечно слишком далеко до всемирной славы. На том ли, что Ей уже предсказано быть Матерью Христа? - Но если бы и об этом разсуждала Она по понятиям своего времени, как даже и при родившемся уже Христе разсуждали самые Апостолы, и по тому разсуждению ожидала бы устроения царствия Израилева (Деян 1,6): то как мало и это могло бы вести Ее к надежде всемирной и всеродной славы! Кто из царей Израилевых знаменитее Давида? Чья память в роде Израилевом благословеннее памяти родоначальника Авраама? Но матери Авраама и матери Давида не только не ублажают последующие роды, но даже имен их не знают. Много ли могла обещать Себе по этим примерам и Матерь Мессии, разсуждая естественно по разуму и понятиям своего народа и времени! - Надобно при этом принять во внимание глубокое смирение Преблагословенной Мариами. Кто немало думает о своем достоинстве и о своих добродетелях, тот может льстить себе преувеличенными надеждами: но расположение духа Мариами совсем не таково было. В то самое время как Она славит Бога за избрание Ея к высокому званию Матери Господа, Она сознает Себя только рабою, говорит только о Своей ничтожности: призре на смирение рабы Своея. Как же вдруг от столь смиренного мудрования переходит Она к столь высоким о Себе глаголам: ублажат Мя вси роди? - Очевидно, что не от собственных семян Ея разума и сердца возникла эта мысль. Дух Святый, Которому предалась Она в молитвенном восторге, просветил в это время Ея ум, подвигнул Ея уста и - Она изрекла то, что предопределил о Ней Бог, и что под руководством Его особенного провидения должна в отношении к Богоматери исполнить Вселенская Церковь.

Как предречение Пресвятой Девы являет признаки глаголющего в Ней Слова Божия, так событие или исполнение этого предречения ознаменовано признаками дела Божия, не только вообще - потому что событие вполне соответствует предречению, но и в особенности - потому что событие образовалось и утвердилось вовсе не такими способами, которые показывали бы обыкновенный путь природы или дело рук человеческих. Если славу в мире находит ищущий ее или охотно пользующийся случаями встретиться с нею: это путь мира, это дело рук человеческих. Но если убегающий славы входит между людьми в славу, чистую, возвышенную, даже более нежели человеческую: то очевидно, что это не путь мира, не человеческое дело; здесь есть причина искать пути Божьего, усматривать перст Божий. Славы от человек не приемлю (Ин 5,41), глаголет Сын Девы Марии; но слава Его покрывает землю, и очевидно, что эта слава яже от единого Бога (44). Такой же путь славы устроил Господь и для Своей пречистой Матери. По-видимому, Ей менее других надлежало чуждаться славы, которую Она Сама Себе предсказала: но тем не менее Она постоянно чуждалась и убегала ее. Сам Господь наш Иисус Христос во дни земной жизни Своей не спешил открыть славу Матери Своей, чтоб не казалось делом естественной человеческой любви то, что должно быть действием единой благодати Божией. А посему не удивительно, что в то время и Апостолы, как многое другое, так не довольно понимали и то, какая степень чести и служения подобает Матери Господней, и нужно было со креста Преподать начатки этого учения возлюбленному ученику: се мати твоя. Таково было как бы нарочитое устранение Пресвятой Богородицы от славы, Ее ожидающей, сообразное с Ея смирением, а также сообразное и с временем - когда Иисус не у бе прославлен (Ин 7,39). - Но посмотрите, как уже и в это самое время, непроложенным по-видимому путем, приходит слава Ея. Как из облака молния, внезапно просиявает она из уст некоей жены, которая, в духовном восторге от Божественных глаголов Иисуса, воздвигши глас от народа рече Ему: блаженно чрево носившее Тя! Неизвестная жена, конечно, не слыхала того, что Матерь Иисуса за тридцать с лишком лет пред тем сказала одной только Елисавете: ублажат Мя вси роди; но как верен ее исполнительный ответ на это пророчество - не только в мысли, а даже в слове: блаженно чрево! Можно ли не примечать здесь - от предсказания до исполнения - единого пути Божия, которым приходит слава яже от Бога, - дыхания единого Духа Божия, начинающего подвизать вси роди, да ублажат Матерь Приснодеву?

Когда распятый Господь прославлен воскресением и вознесением на небо: тогда слава Божественной Матери Его является уже не мгновенно блистающею яко молния, но, по выражению Соломона, восходящею аки утро, так что добрая яко луна при Солнце правды. Она, по восшествии Его превыше всех небес, Сама осталась для земли избранною яко солнце посреди единонадесяти или двунадесяти звезд, то есть Апостолов. Именно: сии вси, сказано об Апостолах, бяху терпяще единодушно в молитве и молении, с женами и Марией Материю Иисусовою (Деян 1,14). Так, Матерь Иисуса, не быв никогда видена среди Апостолов при Иисусе, по вознесении Его является уже неразлучною с собором Апостолов: бяху терпяще, то есть постоянно пребывали с Мариею Матерью Иисусовою. Что значит это новое устроение? - Хотя оно может быть объясняемо и просто желанием общения в молитве при общем ожидании сошествия Святого Духа: но при углубленном внимании можно здесь открыть нечто особенное и более таинственное. Если сосуд, в котором было благоуханное миро, и после оного благоухает и в некоторой степени продолжает действие самого мира: то кольми паче, соделавшаяся живым сосудом Божества во время воплощения Сына Божия, должна была навеки быть умащена Божественным благоуханием благодати от Того, Которого и единое имя есть миро излиянное (Песн 1,2); и потому Ей свойственно и как бы сродно Своим присутствием и молитвою приближать к человекам благодатное присутствие и спасительное действие Того, Который обитал в Ней телесне и всегда обитает в Ней духовно и Божественно. Конечно, сие-то благотворное действие общения с Материю Господа ощутили Апостолы в сердцах своих тем полнее, чем сильнее жаждали подобного ощущения, дабы восполнить лишение Видимого общения с вознесшимся Господом; и таким образом Она сделалась средоточием их единства, несмотря на то, что по Своему смирению продолжала уклоняться от всякого вида владычествования в их сонме. Бяху терпяще единодушно с Мариею Материю Иисусовою.

Наконец, чудно и торжественно благодать Избранныя яко солнце явилась тогда, когда Она, по закону земнородных познав запад Свой на земли, восходила в невечерний свет небесный: ибо и разсеянным по вселенной для проповеди Евангелия Апостолам свет Духа показал это время последнего с Нею в видимом мире общения, и влечение Духа соединило их всех окрест Ея смертного одра, окрест Ея живоприемного гроба. С тех пор, по выражению Церковному, слава Ея Боголепная Богоподобными сияет чудесы. Тщетно мрачные мудрования неправомыслящих усиливались затмить Ея славу: они только изощряли ревность правоверующих к Ея прославлению. Ни пространства мест, ни продолжение и превратности времен не ослабляют сияния славы Ея. Сколь наши времена ни удалены от лицезрительного с Нею общения: сие не препятствует вере созерцать Ее, и молитве приближаться к Ней, между прочим при посредстве Ея священных изображений, и Она Сама чрез тайносообщительные образы и знамения исходит в сретение вере и молитве, и простирает усвоенную Ей благодать и благотворную силу на все исполнение Церкви, которая в соответствие тому всеродно ублажает Ее - сколько по долгу благоговения к Матери Господней, столько же по чувству веры, упования и благодарности.

(По другому выражению). Слава Богоматери имела и своих врагов, подобно как и слава Христова: но в сем-то наипаче является Божественная сила благодати, что враги служат ей не столько препятствием, сколько средством к достижению ее целей. Что произвели еретики, которые так хитро и дерзновенно усиливались похитить у Пресвятой Девы Марии высокое наименование Богородицы? - То, что Православная Церковь, остерегаясь от их лукавства и дерзости, стала еще ревностнее прежнего прославлять Пресвятую Богородицу: и от того нет теперь в Церкви ни одного дня и ни одного Богослужения, которые не были преукрашены Ея Божественною славою. И это не есть простой перекор слов православных противу еретических, но действительное сражение духовных сил и совершенная победа силы Христовой над силою противников Его. Ибо славящие уста утомились бы в продолжении веков, если бы на глас молитв и славословий не посещала верующих Пресвятая Богородица Своею могущественною помощью, принося душам Христа с Его благодатию, подобно как Она является носящею Его на руках в наших священных изображениях (иконах).

Глава пятнадцатая СЛАВА БОГОМАТЕРИ В ЕЯ УСПЕНИИ