Эля нерешительно потопталась у порога, пропустила несколько посетителей, а потом всё‑таки решила заглянуть в окно. Оборотень удивлённо покосился на неё и фыркнул, при этом не меняя позы.

— Зачем ты танцуешь у входа? Вроде собиралась за ученицей следить.

— После того что вы… то есть мы там устроили — входить немного… неудобно.

— Неудобно на еже сидеть, — презрительно бросил парень, — лично мне всё равно, что обо мне думают эти нищеброды.

"Ага, видимо именно поэтому он остался стоять снаружи".

Компания, с которой оборотень устроил разборки, всё ещё была в зале — они туго перебинтовывали руку пострадавшего, которая висела вдоль туловища безвольной плетью. Были и новые посетители — парочка разбойного вида мужчин громко смеялась и кокетничала со светловолосой разносчицей. Та, впрочем, видимо была с ними знакома и отвечала довольно приветливо, а, расставив на столе кружки, присела к одному из них на колени. Лысый тип тут же по — хозяйски приобнял разносчицу и подмигнул приятелю — чернявому бородачу. Эля прищурилась и поправила очки, приглядываясь повнимательнее. Внезапно она схватилась за голову, вспомнив, где видела разносчицу — год назад, когда приходила навестить заболевшую ветрянкой Милу. Собственно говоря, это была мать ученицы. Девочка, тем временем, тоже обнаружила родительницу и радостно рванула в её сторону, но обнаружив рядом с ней двух неприятных типов, остановилась, как вкопанная. Детское личико исказило отчаяние и страх. Надув дрожащие губки, она опустила глаза и затеребила краешек старой шали. Увидев дочь, светловолосая женщина вскочила на ноги и, схватив её за руку, потащила в подсобное помещение. Вскоре она вернулась и присоединилась к оставленной компании. Эля отлипла от окна, сжала кулаки и решительно направилась к двери. Оборотень проводил её скептическим взглядом.

— Как на войну. — Фыркнул он. — Агрессивная мышка.

Ночной сумрак прокрался между домов, заполняя тьмой все улицы города. Прохожие превратились в неясные тёмные тени, бредущие по подмороженной грязи дороги. На тёмно — синем безоблачном небе мерцали звёзды.

"Великолепно… Будто россыпь бриллиантов на бархате." — Подумал юноша, задумчиво глядя вверх. — "Да, определённо нужно заказать камзол такого же оттенка."

Не сильный, но холодный ветер ласково гладил каштановые локоны, ниспадающие до плеч. Внезапно оборотень чихнул и опустил голову. Откуда‑то из‑за угла дома вынырнул маленький сгусток мрака с жёлтыми глазами. Подойдя к юноше, он принюхался и с мурлыканьем стал тереться о голенище его сапога. Мужчина недовольно поморщился и отодвинул чёрного кота ногой.

— Уйди, животное.

Тот задрал морду вверх и, вопросительно мяукнув, снова подошёл к полюбившемуся сапогу. Нагнувшись, оборотень зашипел, сверкая зелёными глазами. Шерсть на загривке у зверька стала дыбом. Выгнув спину, он зашипел в ответ и стремглав скрылся в темноте. Парень ещё раз чихнул и перешёл дорогу, обнаружив, что неподалёку вертится серая кошечка с белым пятнышком на лбу.

— Тут им что — мёдом намазано? — Он недовольно фыркнул и, повернувшись к корчме, окинул здание презрительным взглядом. — И как меня только занесло в эту убогую…

Внезапно его лицо потемнело от гнева. В окне второго этажа показался давешний "маг". Насвистывая себе что‑то под нос, мошенник задёрнул грязную штору, так и не заметив высокую фигуру, зло взирающую на него из темноты.

— Ворьё! Сплошное ворьё и обманщики. — Оборотень возмущённо покосился на двери корчмы. — Значит, покрываем друг друга? Ну сейчас я вам устрою…

Пожилой шахтёр с почерневшими от времени руками и лицом, изъеденным морщинами, не спеша брёл по улице, гадая, что с ним сделает его старуха за две лишние кружки пива, распитые нынче вечером в хорошей компании. Краешком глаза он уловил какое‑то движение. Повернув голову, старик отшатнулся в сторону — ему впервые довелось увидеть человека, взбирающегося по стене дома будто паук или кошка. Осенив себя знаком Белого Бога, шахтёр поспешил вниз по улице.

— Всё, больше не пью… По крайней мере то пиво… — Бормотал он на ходу.

* * *

Внутри, несмотря на опасения девушки, на неё никто не обратил внимание. Она быстро подошла к матери Милы, которая вновь сидела на коленях у своего приятеля, и вежливо кашлянула. Женщина удивлённо подняла голову.

— Здравствуйте, госпожа Канволь, вы меня помните? Я учительница Милы.

Миссис Канволь вскочила на ноги и покраснела.

— Да, здравствуйте.

— Я проходила мимо и увидела здесь Милу. Я давно хотела с вами поговорить насчёт вашего ребёнка. Как девочка? Ей уже лучше?

— Да, да, лучше. — Женщина выдернула из рук своего приятеля край юбки, который он теребил.

— Пожалуйста, проследите за девочкой. Она так легко одета в такую погоду. И то, что она посещает карчму… Вы не думаете, что это не очень хорошо?

Одному из мужчин, видимо, надоело слушать разговор, в котором он не принимал участия.

— Кто ты такая, чтобы совать нос не в своё дело?

Девушка жалобно захлопала глазами.

— Я учительница.

Мордовороты, пережившие стычку с оборотнем, наконец заметили девушку и стали активно шушукаться между собой, а потом и вовсе гуськом направились в сторону выхода. Хозяин заведения побледнел и стал опасливо озираться по сторонам в поисках спутника учительницы. Однако собеседников девушки это не смутило.

— Ну не мать же. Гы, Лана, у тебя дочь в школу ходит? Бесполезное это дело. Девке лишний ум только повредит.

Эля вспыхнула.

— Я просто волнуюсь за девочку.

— А ты не волнуйся- это её ребёнок, вот пусть что хочет с ней, то и делает, а ты себе своего заведи и распоряжайся.

Сверху что‑то бухнуло. Хозяин корчмы подозрительно посмотрел на потолок, с которого посыпалась мелкая труха.

— В некоторой мере учитель также несёт ответственность за ребёнка. — Девушка вжала голову в плечи и покраснела — она чувствовала себя очень неуютно в подобном окружении.

— Я послежу за ней. — Поспешно вставила мать Милы — ей этот разговор видимо тоже не доставлял удовольствия — она бегала взглядом по залу, избегая смотреть в глаза Эле и, судя по всему, не прочь была бы провалиться под пол.

Сверху опять раздался грохот и сдавленный крик.

— Да что он там делает? — Пробормотал хозяин заведения, опасливо поглядывая вверх и одновременно вытирая кружку грязным полотенцем.

— Мне пора. Однако, если вы не против, я бы хотела отвести Милу домой. Всё же время позднее, согласитесь, а здесь для ребёнка… не место…

— Ну вы поглядите! — Заржал лысый. — Теперь наша компания ей, видите ли, не угодила. Тоже мне — аристократка. Эй, лэди, это тебе тут скорее не место. Хотя… — Сально улыбнувшись, он добавил. — Можешь остаться — мой приятель как раз один.

Чернявый бородач ухмыльнулся и, схватив девушку за руку, притянул её к себе. От возмущения и страха Эля даже не отпрянула и на несколько мгновений застыла с распахнутым ртом, пытаясь понять как следует реагировать. Мужчина, тем временем, неуловимым движением, выдававшим в нём бывалого карманника, выудил откуда‑то брошь оборотня.

— Ну точно лэди — погляди какие цацки таскает!

— Верните! Пожалуйста… — Учительница попыталась отобрать украшение, но мужчина проворно спрятал руку за спину и вытянув губы трубочкой протянул. — А что мне за это бууудет?

Внезапно раздался оглушительный треск — сверху вместе с обломками досок и трухой на один из столов упали двое. Стол не выдержал такого издевательства и, жалобно крякнув, развалился, растопырив во все стороны сломанные ножки. В наступившей тишине все взгляды были обращены к новоприбывшим. И лишь хозяин заведения, расширившимися от ужаса глазами, обозревал дыру в потолке.

— А доски всё‑таки прогнили. — Заторможено, как во сне, произнёс он.

Один из свалившихся с неба мужчин — несостоявшийся специалист по артефактам — не шевелился и вообще не подавал никаких признаков жизни, видимо решив, что упасть в обморок — наилучшее решение. А вот оборотень, приземлившийся на него сверху, явно чувствовал себя получше — продолжая сжимать в руке то, что когда‑то, видимо, было спинкой стула, он кашляя и шатаясь, поднялся на ноги. Обведя всех присутствующих полубезумным, хмурым взглядом исподлобья, он хрипло произнёс:

— Да — да, это снова я. — Опустив глаза на спинку стула в своей руке, парень брезгливо отбросил её в сторону и не спеша стал отряхивать одежду. На щеке красовалась глубокая царапина, полученная при падении. В одном месте рукав бархатного камзола был порван и пропитан кровью. Некогда аккуратно расчёсанные волосы напоминали воронье гнездо, припорошенное опилками.

Все присутствующие, включая Элю и двух неприятных типов, заворожено наблюдали, как длинные белые когти оборотня втягиваются в кончики его пальцев, постепенно превращаясь в обычные ногти. Юноша оглянулся, будто ища кого‑то и, внезапно ощерившись, сделал несколько шагов вперёд и рявкнул:

— Не смей трогать! Моё!

Бородач, к которому он обращался, проворно отпустил запястье Эли и отпрянул в сторону.

— Простите, господин — я не знал, что девка с вами.

Оборотень недоумённо приподнял брови.

— При чём здесь девка? Я брошь имел ввиду. — С этими словами он выхватил украшение и брезгливо вытер его о край своего плаща. Затем спрятал его в карман и, подтолкнув в спину застывшую учительницу, направился к выходу.

— Пошли отсюда. Я не намерен оставаться в этом хлеву.

— А пять золотых? — Вдруг робко подала голос Эля.

— Точно — пять золотых. — Оборотень снова подошёл к скупщику краденого и отвязал от его пояса большой кожаный кошелёк. Отсчитал пять монет, а остальное небрежно уронил на живот мошенника, который всё ещё предпочитал находиться в обмороке.

Эля нерешительно топталась на месте, переводя взгляд с матери Милы на своего спутника. Миссис Канволь, как и остальные посетители, пребывала в лёгком шоке и, судя по выражению её лица, подумывала о том, чтобы забрать дочку из школы. Однако, поймав злобный взгляд оборотня, учительница поспешила к выходу. Выйдя на улицу, мужчина со всей силы шваркнул дверью о косяк. Та затрещала и накренилась, удерживаемая теперь лишь нижней петлёй. Эля испуганно оглянулась и ускорила шаг, догоняя юношу. Выглядел он довольно помято, однако всё ещё аристократично. Девушка почему‑то не сомневалась, что даже в лохмотьях этот самоуверенный тип умудрится преподнести себя как короля.

— У вас глубокая царапина на щеке. — Тихо заметила девушка.

Оборотень остановился и, проведя тыльной стороной ладони по щеке, уставился на пятно крови, оставшееся на руке. Машинально он стал рыться в карманах, позабыв, что носовой платок он не так давно выбросил. Эля подала ему свой, добавив с удивлением:

— И ваша губа по — прежнему кровоточит.

Мужчина принял платок и, приложив его к царапине, исподлобья посмотрел на учительницу.

— Чему ты удивляешься? Думала у оборотней вместо крови вода?

Девушка смутилась.

— Нет, просто… Разве у вас не ускоренная регенерация?

Юноша попробовал подвигать челюстью и поморщился.

— Ускоренная, но не мгновенная же. А ты ожидала увидеть, как кожа срастается прямо на глазах? — Ехидно осведомился он.

— Нужно обработать раны. — Девушка кивнула на промокший от крови рукав.

Парень опустил глаза, рассматривая печальные последствия двух драк и одного падения.

— Ты права. — Устало вздохнул он. — Веди.

— Куда? — Немного растерялась Эля. — А… На Главный путь?

— Нет, к тебе в аптеку. Всё равно в таком виде дома лучше не появляться.

Эля растерялась ещё больше.

— Но она закрыта. У меня есть ключи, но они лежат дома на улице Подорожника.

Парень болезненно скривился и девушка только теперь заметила, что правую ногу он держит практически на весу, стараясь лишний раз на неё не опираться. Эле вдруг стало его жалко — теперь это был не опасный агрессивный тип, а просто молодой мужчина, нуждающийся в помощи.

— А в этой твоей каморке найдутся какие‑нибудь лекарства?

Учительница запоздало сообразила, куда он клонит, но отказать не смогла.

— Да.

— Тогда идём на улицу Подорожника.

Девушка обречённо кивнула и пошла вперёд, указывая путь.

Город ещё не спал. Во многих кузнях по — прежнему жарко пылал огонь и слышался звон молота. То тут то там виднелись небольшие кампании — кто‑то молча курил, кто‑то оживлённо беседовал, то и дело был слышен хохот. На южной стороне реки Менки, которая служила естественной границей северного района, было потише. Припозднившиеся прохожие спешили по домам — перспектива оказаться на улице после наступления комендантского часа вовсе не казалась им привлекательной. Погода также не способствовала ночным прогулкам. При разговоре изо рта вырывались облачка пара, а в порывах ветра чувствовалось дыхание зимы.

До улицы Подорожника дошли молча. Эля облегчённо вздохнула, обнаружив, что в окнах её дома не горит свет — значит миссис Бергер уже легла спать. С величайшей осторожностью она открыла входную дверь своим ключом и прошла в тёмную прихожую.

— Что за отравой здесь воняет? — Спросил оборотень.

В абсолютной тишине его голос прозвучал, как оглушительный грохот, заставив учительницу подпрыгнуть на месте и схватиться за сердце.

— Это любимые духи моей домовладелицы. Она ими очень дорожит и использует только тогда, когда её мучает ностальгия по мужу — это его подарок. — Дрожащим шепотом объяснила девушка.

— Это ж как должна надоесть жена, чтобы ей такое подарить. — Сморщил нос юноша. — Ты опять корчишь мне рожи? Ну что на этот раз?

Как ответ на его вопрос, раздался скрип двери и шарканье — как будто кто‑то нашаривал в темноте слетевшую тапочку. В прихожую заглянула миссис Бергер, держащая в руке свечу.

— Это ты Элиан? — Спросила она, сонно щурясь. — А мне послышался мужской голос.

— Что вы, что вы. Это всего лишь я. — Натянуто улыбнулась Эля — врать ей не очень нравилось.

— В любом случае, милочка, не стоит возвращаться так поздно.

— После работы я навещала свою ученицу — она живёт очень далеко.

— Своих учеников ты любишь больше, чем себя. — Проворчала женщина, поворачиваясь, чтобы вернуться к себе в комнату.

Учительница стала растерянно озираться вокруг, всё ещё не веря, что незваный гость не замечен хозяйкой дома. Вдруг она чуть не заорала, когда обнаружила, что с лестницы за ней наблюдают два зелёных сверкающих глаза.

"Он меня до остановки сердца доведёт, или до седых волос! Точно доведёт!"

— Чего застыла? Или всё‑таки хочешь познакомить меня с той старухой?

В мансарде было темно и холодно. Практически на ощупь девушка добралась до стоящей на столе свечи и зажгла её. Оборотень, которому темнота не особо мешала, уже сидел в своём любимом кресле. Грязный плащ валялся на полу. Мужчина осторожно снимал порванный камзол, стараясь поменьше двигать раненой рукой. Эля растопила печь и стала рыться на полках в поисках лечебной мази.

— Как тебя зовут?

Учительница застыла, вдруг осознав, что они до сих пор не знают имени друг друга.

— Элиан. Элиан Хэзер.

— Твоя фамилия означает вереск. — Представляться сам оборотень не спешил. Он остался в одной рубашке и, не долго думая, просто оборвал выпачканный кровью рукав. Рана оказалась не такой уж и страшной, как можно было предположить. Девушка подогрела немного воды и, намочив чистую тряпочку, осторожно смыла с руки кровь, а потом нанесла противно пахнущую мазь. Юноша скривился.

— Твои лекарства просто ужасны. Кстати… — Учительнице вдруг показалось, что он покраснел. — Если ты кому‑нибудь расскажешь про то, как я себя вёл после валерьянки, я оторву тебе голову.

"Надо полагать, это у него такая благодарность" — Вздохнула Эля, перебинтовывая его руку длинными лоскутами, из которых она некогда собиралась сшить наволочку. По сравнению с вечно ледяными пальцами девушки, кожа оборотня была почти горячей.

"Всё правильно — кошки ведь тёплые. А ещё кошки приземляются на четыре лапы. Человек бы так просто не отделался."

Внезапно она почувствовала, как ей в ладонь ткнулось что‑то холодное. С удивлением Эля обнаружила, что брошка снова вылетела из кармана оборотня и вернулась к ней. Юноша, скосив глаза, наблюдал за вредным артефактом, но никаких действий не предпринимал, видимо осознав их бесполезность.

— Мне жаль, что так получилось. — Пробормотала Эля. Она продолжала вертеть в пальцах брошь, не решаясь спрятать её в карман.

— Зато я узнал о её свойствах. — Хмуро буркнул мужчина, отбирая у учительницы склянку с мазью. Подойдя к зеркалу, он аккуратно нанёс лекарство на глубокую царапину на щеке. — Придётся теперь использовать тебя как неприятное, но необходимое дополнение к броши.

— Ааа… Эээ… Разумеется я не против помочь, однако мне кажется, было бы лучше, если бы вы объяснили, что именно от меня требуется. Я так поняла, вам необходимо кого‑то найти?

Вместо ответа парень молча разглядывал её отражение в зеркале, а потом сказал:

— Дай что‑нибудь поесть.

Эля едва не застонала, осознав, что от этого нахала ей так просто не отделаться. Оборотень поставил мазь на стол и снова уселся в кресло. Девушка поставила чайник на огонь и залезла в кладовку в поисках чего‑нибудь съестного. В комнате сразу стало уютнее — запахло мятой и хлебом, на столе появились чашки и тарелки. Девушка поняла, что тоже очень хочет есть — просто все неурядицы этого дня отодвинули мысль об ужине на второй план.

— Этот хлеб чёрствый. — Недовольно сообщил парень. К напитку он отнёсся ещё более подозрительно — как будто ему, по крайней мере, предложили стрихнин. — Что это?

— Мята и мелисса.

— Я привык пить чёрный чай.

— Прошу прощения, но его у меня нет.

— Кошмар. — Констатировал оборотень, недовольно фыркнув. Однако от напитка всё же не отказался, разом выхлебав полкружки. Да и чёрствый хлеб с сыром был съеден очень быстро.

Эля заметила, что парень всё время косится на неё, а в глазах у него горит знакомый огонь — такой же был в глазах Рины каждый раз, когда она хотела поделиться очередной интересной новостью. Видимо, его давно душила какая‑то мысль, которой которую он хотел хоть с кем‑нибудь обсудить.

Эля уже думала, что он никогда не начнёт и просидят они так до утра, но только она открыла рот, чтобы как‑то подтолкнуть собеседника, оборотень заговорил.

— Моя семья довольно состоятельна и респектабельна. Можно сказать — аристократы средней величины. Есть отец, вечно пропадающий в своём кабинете. Мать, которая больше всего на свете любит дорогие побрякушки и сплетни. Сестра — просто истеричка. И так мы жили вместе даже не особо друг другу мешая. Но, как и любая нормальная семья, периодически устраивали скандалы с битьём посуды.

Эле почему‑то показалось, что инициатором скандалов являлся именно рассказчик, но промолчала.

"Удивительно, как они его ещё не прибили… С таким‑то характером. Какая я злая… Но при чём здесь брошка?"

А оборотень всё продолжал:

— Так было бы и дальше. Скандалы бы проходили и забывались, но недавно отец очень разозлился и в порыве ярости проорал примерно следующее: "Пригрели змеёныша на груди! Неблагодарная тварь, ты мне ноги должен целовать за то, что назвал тебя сыном и скрыл твой позор! Будь прокляты те деньги и моя жадность!" Дальше он вылетел из кабинета как ошпаренный. Немного отойдя от шока, я направился к матери, подозревая… разное… Однако, всё оказалось ещё интереснее. Маменька немного поломалась, а потом выудила откуда‑то брошь и вручила мне её. А затем рассказала увлекательную историю… — Теперь в глазах оборотня появился злой блеск — такой бывает у обиженного ребёнка, который, желая отомстить всему миру, бросает камень в птицу. — Двадцать пять лет назад, когда моя сестра ещё даже не родилась, к отцу пришёл старик. Пришёл ночью. Один. Со свёртком. В этом свёртке был я. Месяц меня скрывали, а когда родилась сестра, объявили, что у матери родилась двойня — девочка и мальчик. Тот старик передал брошь, сказав отдать мне её, когда я вырасту и достаточно поумнею. Больше его не видели. Родители не знают, ни кто он… ни кто я. Осталась только брошь.

Эля сидела на кровати, не смея шелохнуться. Ощущала девушка себя крайне неприятно. Она ожидала услышать по меньшей мере государственную тайну, а оказалось, что порылась в грязном белье какой‑то аристократической семейки. Парень постукивал длинными тонкими пальцами по подлокотнику кресла, выдавая своё волнение.

— И вот теперь мне интересно — кто, а главное, почему посмел меня выбросить, как ненужный мусор. И ещё та фраза отца про деньги… Я сделал вид, что не расслышал её — быть проданным ещё хуже, чем выброшенным. Ты так не считаешь?

От этого вопроса учительница вздрогнула — уж больно жуткое в этот момент было лицо у собеседника. В полумраке, освещаемый лишь тусклым светом свечи, он как никогда напоминал зверя. Зелёные глаза были зло прищурены, как будто он собрался бросить кому‑то вызов.

— Я надеюсь, вы найдёте, то, что ищите. — Тихо ответила девушка, опуская взгляд. Ей вдруг вспомнились собственные родители — что‑то тёплое и безмерно дорогое. Они были у неё, пока их не унесла война. Ещё учительница поняла, что вроде как должна испытывать к оборотню ненависть, но, к своему удивлению, ничего подобного она не чувствовала.

"Он сам был ещё совсем мальчишкой во время войны. Как можно обвинять кого‑то в ошибках других. Если и ненавидеть, то их императора. Или нашего покойного короля? А можно ли обвинять их в смерти тех, кого они даже никогда не видели. Ненавижу думать об этом. Ненавижу ненавидеть."

— А вы не пробовали расспрашивать ваших приёмных родителей? Возможно, они что‑то недоговорили?

— Конечно, расспрашивал. — Фыркнул мужчина. — Но они утверждают, что это всё, что им известно. А от пыток, к сожалению, пришлось отказаться — у оборотней довольно высокий болевой порог. Так что теперь твоя обязанность — помочь мне найти настоящих родителей.

Эля попыталась улыбнуться, чтобы его слова хотя бы чуть меньше походили на угрозу.

— Я сделаю все, что в моих силах. Каков наш план?

— План? — Лицо оборотня стало слегка озадаченным.

— Ну не собираетесь же вы ходить с брошью от оборотня к оборотню в надежде, что она на кого‑нибудь среагирует?

— Разумеется нет! Ты держишь меня за идиота? — Парень так активно возмущался, что Эля поняла — именно это он и собирался делать. — Я думаю… что… необходимо… — Однако, что именно необходимо он, видимо, ещё не придумал, а потому просто замолчал.

Девушка извлекла из кармана брошь и стала внимательно рассматривать её.

— Простите, если не ошибаюсь, здесь выгравирован герб — Два сокола держащих звезду. Украшение наверняка фамильное. Нужно просто узнать, какой аристократической семьи это герб и круг подозреваемых значительно сузится.

Оборотень уставился на неё почти с восхищением, но потом снова поник и скептически фыркнул.

— Знаешь, сколько в империи семей? Очень много. А гербов и того больше. К тому же, откуда нам знать гербы всех семей? Предлагаешь разъезжать по фамильным поместьям и просить показать герб? Думай головой, глупая мышь, и не воображай, что умнее меня.

— Зачем ездить по поместьям? — Робко удивилась Эля. Можно заглянуть в реестр аристократических родов. Там описаны гербы и родословные, а также фамильная недвижимость и владения. После войны многие оборотни переехали в новые земли и им были раздарены многие поместья людей. Для порядка был составлен реестр переселенцев. Я уверена, что и ваши приёмные родители там указаны.

Оборотень выглядел всё более озадаченным.

— Хорошо, тогда пошли возьмём этот реестр. — Воодушевился он, кажется намереваясь отправиться за ним прямо посреди ночи.

Эля поспешила поумерить его пыл.

— Но не забывайте, что реестр находится в библиотеке. Точнее, в архиве, но он находится в том же здании и является частью библиотеки.

— Какая ещё библиотека? — Насторожился парень.

Девушка возмущённо уставилась на собеседника.

— Городская Библиотека на улице Луны. Официально она считается публичной, но на деле доступна немногим избранным. Людям туда вообще практически невозможно попасть. — Учительница печально вздохнула. — Там внутри просто великолепно! Огромный зал с длинными рядами стеллажей — такими высокими, что для того, чтобы взять книгу с верхней полки, приходится пользоваться специальной лестницей.

— Откуда ты знаешь, как там внутри, если людям туда нет доступа? — Подозрительно спросил оборотень.

— Я была там дважды — с покровительницей моей школы миссис Элиот. Она знала, как я люблю книги и была столь добра, что взяла меня с собой.

— Элиот? Знакомая фамилия. У тебя есть собственная школа?

— Нет. Я только там работаю. Вы видели Милу сегодня…

— А, тот мальчик в огромных ботинках?

— Это девочка.

— Да — да… Не важно.

— Это одна из моих учениц. А школу, в которой я работаю, учредила миссис Элиот.

— Так может эта миссис Элиот сможет достать реестр? — Парень задумчиво взял чайник и подлил себе в чашку напиток, кажется, забыв, что не пьёт ничего, кроме чёрного чая.

— Она не сможет. — Приуныла Эля. — Для доступа в архив нужно специальное разрешение наместника или его секретаря.

Оборотень призадумался.

— Плохо… Ну что ж, придётся залезть туда ночью. — Сказал он, отпив из чашки.

— Вы собираетесь ограбить библиотеку?! — Девушка чуть не свалилась с кровати.

— Почему сразу ограбить? Следи за словами. Это ниже моего достоинства. — Презрительно бросил парень. — Просто мы посмотрим реестр и положим обратно.

— Мы? — Учительница изумлённо приподняла брови.

— Ну да — брошь с гербом‑то у тебя.

— Но герб можно и перерисовать и просто запомнить.

— Кроме того, я ни разу не был в этой библиотеке и не знаю расположение комнат.

Эля аж похолодела.

"Кажется, этот ненормальный на полном серьёзе решил сделать меня соучастницей преступления."

— Но как же вы собираетесь туда проникнуть? А вдруг нас схватят?! — Девушка уцепилась за последнюю соломинку.

Оборотень снисходительно посмотрел на неё.

— Это же библиотека, а не дворец наместника. Врят ли там такая уж сильная охрана. Подозреваю, её там вообще нет.

— А всё потому, что до этого никто не мог додуматься обокрасть библиотеку. — Пробормотала Эля.

Юноша проигнорировал её бормотание и вскочил с места.

— Нужно только кое‑что приобрести. — Крайне воодушевлённый предстоящим преступлением, парень тут же вскочил на стол, едва не разбив блюдце, и открыл окно.

— Ваш плащ!

Учительница поспешно подобрала валявшийся на полу предмет туалета.

— Выбрось. — Отмахнулся оборотень. — Это больше похоже на тряпку.

— Ээээ… Не то чтобы я настаиваю… Но на улице довольно холодно. А вы в одной рубашке. Без рукава.

Мужчина выглянул на улицу, поёжился и, осознав, что девушка права, выхватил у неё из рук плащ. Накинул его на плечи с крайне брезгливым выражением лица и ловко вылез в окно. Но перед тем как окончательно скрыться он сообщил:

— Моё имя Вальдр. Вальдр Ярдар.

Ещё некоторое время Эля стояла, глядя в ночь и перекатывала на языке чужое имя, а потом будто опомнившись, спросила у луны:

— Про библиотеку он же пошутил?

* * *

В корчме на Малахитовой улице, перед самым закрытием появилось ещё двое посетителей. Хозяин заведения, который как раз заканчивал подметать с пола щепки поднял голову, чтобы выдворить припозднившихся клиентов, да так и застыл с веником.

Один из новоприбывших — высокий платиновый блондин в чёрном плаще с серебряной вышивкой, восхищённо присвистнул, разглядывая дыру в потолке.

— Кажется, здесь весело. Мы определённо остаёмся!

Его спутник — огненно рыжий парень был настроен более скептически.

— Мне кажется это не лучшая идея. К тому же уже поздно.

— Гис, не будь занудой. — Блондин хлопнул его по плечу и, скинув плащ, присел за ближайший стол. — Смотри, какая колоритная обстановка. Где ты ещё такое увидишь? В этом месте люди собираются вместе и веселятся, поют и едят.

— И дерутся, судя по всему, тоже. — Пробормотал Гис

— Да — да, и дерутся! Так романтично!

— Меня всегда немного шокировало твоё понятие романтичности. — Устало заметил рыжеволосый.

— Эй, хозяин, принесите нам что‑нибудь выпить! — Блондин приветливо помахал сидящим за соседним столом шахтёрам, которые исподлобья рассматривали новых гостей. — Что‑нибудь, что чаще всего здесь пьют.

Разносчица озадаченно уставилась на поданный ей золотой, смутно представляя сколько ей теперь придётся отсчитывать медных монет, чтобы дать сдачу.

"Да что ж сегодня за день‑то такой?!" — Подумал хозяин корчмы. — "Оборотни косяками прут. Надеюсь эти адекватней предыдущего, а то никакой мебели не напасёшься."

Тут блондин заметил у одного из посетителей мандолину, которую тот принёс в корчму исключительно с целью пропить. Вид музыкального инструмента почему‑то привёл оборотня в восторг. Он толкнул друга в бок.

— Я хочу спеть.

Не дождавшись одобрения рыжего, парень схватил мандолину (разрешение владельца не требовалось — он давно уже дремал между пивных кружек) и вскочил на стол. Все уставились на него. Хозяин корчмы схватился за сердце.

— Не надо. Слазь. — Рыжеволосый оборотень похлопал приятеля по голенищу сапога и ненавязчиво попытался стащить друга вниз. Тот ловко увернулся.

— Не порти веселье. Видишь, как они все ждут.

Гис обвёл взглядом хмурые подозрительные лица присутствующих и с обречённым видом опустился на стул.

Блондин провёл рукой по волосам, откидывая белоснежные пряди назад. В правом ухе сверкнула серьга каплевидной формы из голубого прозрачного камня — будто замёрзший кусочек неба. Он провёл пальцами по выпуклому боку мандолины и вздохнул:

— Жаль я свою не взял. — Повернувшись к хозяину заведения, юноша слегка поклонился, чем привёл того в ступор, и сказал. — С вашего позволения…

Владелец корчмы натянуто улыбнулся и закивал — он понял, что ненормальным оборотням лучше не перечить.