– Рысью марш! — Рванулись с места кони. Вот летит карьером наш отряд. – Ну, а все же юность не догонишь! — Звонко мне подковы говорят. Всех обходит школьница-девчонка, Ветер треплет озорную прядь. Мне подковы повторяют звонко: «Все напрасно Юность догонять!» Не догнать? В седло врастаю крепче, Хлыст и шпоры – мокрому коню. И кричу в степной бескрайний вечер: – Догоню! Ей-богу, догоню!

Ты разлюбишь меня… Если все-таки станется это, Повториться не сможет Наше первое смуглое лето — Все в росе по колено, Все в укусах крапивы… Наше первое лето — Как мы были глупы и счастливы! Ты разлюбишь меня… Значит, яростной крымской весною, Партизанской весной Не вернешься ты в юность со мною. Будет рядом другая — Вероятно, моложе, яснее, Только в юность свою Возвратиться не сможешь ты с нею. Я забуду тебя. Я не стану тебе даже сниться. Лишь в окошко твое Вдруг слепая ударится птица. Ты проснешься, а после Не сумеешь уснуть до рассвета… Ты разлюбишь меня? Не надейся, мой милый, на это!

Ах, просто ли Испить такую чашу — Подругой гения Вдруг стать в осьмнадцать лет?.. Наталья Николаевна, Наташа, И после смерти Вам покоя нет. Была прекрасна — Виновата, значит: Такое ясно каждому, Как день. И негодуют, сетуют, судачат И судят-рядят Все кому не лень. А просто ли Испить такую чашу? И так ли весело и гладко Шли Дела у той, Что сестры звали «Таша», А мы – великосветски! — «Натали»? …Поэта носит По степям и хатам, Он у Емельки Пугача «В плену». Лишь спрашивает в письмах Грубовато, По-русски, по-расейски: «Ты брюхата?» — Свою великосветскую жену. И на дворе на постоялом где-то Строчит ей снова: «Не зови, постой». И тянутся прелестницы К поэту, И сам он, как известно, Не святой… Да, торопила — Скоро роды снова. Да, ревновала И звала домой. Что этой девочке До Пугачева, Когда порой Хоть в петлю лезть самой? Коль не любила бы — Не ревновала. В нее влюблялись? — В том дурного нет. А если льстило Быть царицей бала — Вот криминал В осьмнадцать, двадцать лет! Бледна, тонка, застенчива — Мадонна, Как будто бы сошедшая с холста. А сплетни, анонимки — Все законно: Всегда их привлекала Красота. Но повторять наветы Нам негоже. Забыли мы, Что, уходя с земли, Поэт просил Наташу не тревожить — Оставим же в покое… Натали.

Я – горожанка. Я росла, не зная, Как тонет в реках Медленный закат. Росистой ночью, Свежей ночью мая Не выбегала я в цветущий сад. Я не бродила По туристским тропам Над морем В ослепительном краю: В семнадцать лет, Кочуя по окопам, Я увидала Родину свою.

Стираются лица и даты, Но все ж до последнего дня Мне помнить о тех, что когда-то Хоть чем-то согрели меня. Согрели своей плащ-палаткой, Иль тихим шутливым словцом, Иль чаем на столике шатком, Иль попросту добрым лицом. Как праздник, как счастье, как чудо Идет Доброта по земле. И я про нее не забуду, Хотя забываю о Зле.

Без ошибок не прожить на свете, Коль весь век не прозябать в тиши. Только б, дочка, шли ошибки эти Не от бедности – от щедрости души. Не беда, что тянешься ко многому: Плохо, коль не тянет ни к чему. Не всегда на верную дорогу мы Сразу пробиваемся сквозь тьму. Но когда пробьешься – не сворачивай — И на помощь маму не зови… Я хочу, чтоб чистой и удачливой Ты была в работе и в любви. Если горько вдруг обманет кто-то, Будет трудно, но переживешь. Хуже, коль полюбишь по расчету И на сердце приголубишь ложь. Ты не будь жестокой с виноватыми, А сама виновна – повинись. Все же люди, а не автоматы мы, Все же непростая штука – жизнь…

Видала я всякие виды, Порой выбивалась из сил. Но нету ни капли обиды На тех, кто меня не любил. Обиды растаяли глыбы В сиянье осеннего дня. Лишь хочется крикнуть: – Спасибо! — Всем тем, Что учили меня. Учили, кто лаской, Кто таской, Кто дружбой, А кто и враждой… Ну что же, сентябрь мой, Здравствуй! — Своей все идет чередой.

Мне руку к сердцу приложи – послушай. Там бьется кровь, как штормовой прибой… Но почему так часто грустно душам И даже в счастье притаилась боль? Не потому ли, что мы знаем: где-то О нас тоскуют Он или Она — Недостижимые, как та планета, Что даже в телескопы не видна?..

Все просят девочки: – Прочтите о любви! — Все просят мальчики: – Прочтите о войне! — Но эти ипостаси, Как ручьи, В одну реку Давно слились Во мне. Они давно слились В реку одну. Пускай удостоверится любой: Читаю о любви — Там про войну, Читаю о войне — Там про любовь…

Стихи умирают, как люди, — Кто знает, когда череда? Когда тебя Время осудит Навеки уйти в Никуда? Стихи умирают, и точка — Ты был, и тебя уже нет… Но если осталась Хоть строчка, Тогда ты бессмертен, поэт!

Эко дело! Всего на минуту Стало больше короткого дня: Эка разница!.. Но почему-то Посветлело в душе у меня. Знаю, Силы зимы не иссякли, И еще за морями грачи. Ну, а все же Минуты, что капли, Станут снежные доты точить. И грачи Устремятся в дорогу, И ручьи В наступленье пойдут… Эх, минута! И мало, и много: Вся-то жизнь Состоит из минут.

Да, сердце часто ошибалось, Но все ж не поселилась в нем Та осторожность, Та усталость, Что равнодушьем мы зовем. Все хочет знать, Все хочет видеть, Все остается молодым. И я на сердце не в обиде, Хоть нету мне покоя с ним.

Скажи мне, детство, Разве не вчера Гуляла я в пальтишке до колена? А нынче дети нашего двора Меня зовут с почтеньем «мама Лены». И я иду, храня серьезный вид, С внушительною папкою под мышкой, А детство рядом быстро семенит, Похрустывая крепкой кочерыжкой.

Русский вечер. Дымчатые дали. Ржавые осколки на траве. Веет древней гордою печалью От развалин скорбных деревень. Кажется, летает над деревней Пепел чингисханской старины… Но моей девчонке семидневной Снятся удивительные сны. Снится, что пожары затухают, Оживает обожженный лес. Улыбнулось, сморщилось, вздыхает Маленькое чудо из чудес.

Я музу бедную безбожно Все время дергаю: – Постой! — Так просто показаться «сложной», Так сложно, муза, быть «простой». Ах, «простота»! — Она дается Отнюдь не всем и не всегда — Чем глубже вырыты колодцы, Тем в них прозрачнее вода.

Мир до невозможности запутан. И когда дела мои плохи, В самые тяжелые минуты Я пишу веселые стихи. Ты прочтешь и скажешь: – Очень мило, Жизнеутверждающе притом. — И не будешь знать, как больно было Улыбаться обожженным ртом.

Есть круги рая, А не только ада. И я сквозь них, Счастливая, прошла. Чего ж мне надо, Да, чего ж мне надо? Ни на кого Держать не стану зла. За все, что было, Говорю – «спасибо!» Всему, что будет, Говорю – «держись!». Престолы счастья И страданий дыбы: Две стороны Одной медали — «Жизнь».

Холодный дождь пытался неустанно Нас разогнать — Напрасные мечты! Лишь зонтиками расцвела поляна, Раскрылись исполинские цветы. Стихи, стихи! Самозабвенно слушать И под дождем Умеет наш народ. Нет, никогда моей России душу Благоразумный Запад не поймет!

Двое рядом притихли в ночи, Друг от друга бессонницу пряча. Одиночество молча кричит, Мир дрожит от безмолвного плача. Мир дрожит от невидимых слез, Эту горькую соль не осушишь. Слышу SOS, исступленное SOS — Одинокие мечутся души. И чем дольше на свете живем, Тем мы к истине ближе жестокой: Одиночество страшно вдвоем, Легче попросту быть одинокой…

Стареют не только от прожитых лет — От горьких ошибок, безжалостных бед. Как сердце сжимается, сердце болит От мелких уколов, глубоких обид! Что сердце! – порою металл устает, И рушится мост – за пролетом пролет… Пусть часто себе я давала зарок Быть выше волнений, сильнее тревог. Сто раз я давала бесстрастья обет, Сто раз отвечало мне сердце: «О нет! Я так не умею, я так не хочу, Я честной монетой за все заплачу…» Когда слишком рано уходят во тьму, Мы в скорби и гневе твердим «почему?». А все очень просто – металл устает, И рушится мост – за пролетом пролет…

Уже давно Предельно ясно мне, Ни от себя, Ни от других Не скрою: Была я рядовою На войне, В поэзии Осталась рядовою. Но на судьбу Не сетую свою, Я вовсе не довольствовалась Малым: Кем труднее быть в бою — Простым солдатом Или генералом?..

Мне еще в начале жизни повезло, На свою не обижаюсь я звезду. В сорок первом меня бросило в седло, В сорок первом, на семнадцатом году. Жизнь солдата, ты – отчаянный аллюр: Марш, Атака, Трехминутный перекур. Как мне в юности когда-то повезло, Так и в зрелости по-прежнему везет — Наше чертово святое ремесло Распускать поводья снова не дает. Жизнь поэта, ты – отчаянный аллюр: Марш, Атака, Трехминутный перекур. И, ей-богу, просто некогда стареть, Хоть мелькают полустанками года… Допускаю, что меня догонит смерть, Ну, а старость не догонит никогда! Не под силу ей отчаянный аллюр: Марш, Атака, Трехминутный перекур.

Зачем нам дарит жизнь Любовь и дружбу? Теряем близких мы, Теряют нас они. Зачем же прикипать Сердцами нужно? Сосчитаны у человека дни. О, как бы стали мы Неуязвимы, Ни за кого на свете не страшась! И сколько пуль бы Пролетало мимо, И сколько бедствий Миновало нас! Порой рассудка голосу Не внемля, Устав метаться, Мучиться, терять, Я в гневе Эту проклинаю землю, Как дети злую Проклинают мать. Мне не под силу Новых бедствий глыбы, Мне не под силу Горя целина… Потом, опомнясь, Говорю: «Спасибо За то, что все мне Выдано сполна, Что сердце не горело Вполнакала, Что скидок мне Не сделано нигде. Благодарю судьбу — Я испытала Все то, что делает Людьми людей».

Молчим – и каждый о своем, И пустоту заполнить нечем… Как одиночество вдвоем Сутулит души нам и плечи! Не важно, кто тому виной, — В таких раздумьях мало проку… Остаться снова бы одной, Чтоб перестать быть одинокой!

Стало зрение сердца Острее, Если сердце прошло Через ад… Дорогие, Миритесь быстрее — Не существенно, Кто виноват. Я прошу вас, Давайте не будем Рвать мосты за собой Сгоряча… Почему это Близкие люди Рубят прямо по душам Сплеча? Я прошу вас, Поймите быстрее — В битве душ Победителей нет. Стало зрение сердца Острее После всех испытаний И бед.

Как седина в кудрях, В листве осенней Уже мелькает золото — Не зря. В стогах, В разбросанном покуда сене — Щемящие приметы сентября. И каркают вороны оголтело О том, что скоро Улетят стрижи… Как незаметно Лето пролетело, Как незаметно Промелькнула жизнь!