Сегодня Андрюха проснулся без двадцати шесть, без всякого будильника, и в настроении просто изумительном. Утренний подъем всегда был для него пыткой, он к этому привык и не думал, что может быть иначе. Но сегодня, как ни странно, он чувствовал себя отлично выспавшимся и полным энергии. Вчера вечером, бродя в интернете (а теперь он все чаще читал статьи на всяких умных и полезных сайтах на английском и на русском, и это занятие вдруг оказалось гораздо интереснее, чем когда-то столь горячо любимые им стрелялки), он узнал сразу две удивительные вещи.

Во-первых, Андрюха узнал и запомнил невероятно красивое слово “epiphany”. Он проверил в переводчике —

EPIPНANY = ОЗАРЕНИЕ,

и с удовольствием несколько раз повторил вслух, покатал на языке: «Эпи́фэни! Эпи́фэни!»

Слово очень красивое.

Но как же его запомнить-то?

А потом он вспомнил, что у старых писателей (тех, что он по литературе проходил, вроде Гоголя с Чеховым) простых русских мужичков, всяких там кучеров да конюхов, все время звали Епифанами — выходит, что «озаренными». Хмыкнул и подивился внезапно открывшемуся смыслу, а потом подумал, что и русская литература-то, оказывается, очень даже пригождается при изучении английского языка.

Похоже, что помогает в этом деле вообще все. Любое предыдущее знание. Любой, даже самый незначительный, жизненный опыт…

Здорово!

А второе, на что он наткнулся во всемирной сети в этот вечер, была картинка с рифмованным изречением:

Early to bed,

early to rise

Make a man wealthy,

healthy and wise.

«Рано в кровать, рано вставать…» — это он понял сразу.

Со следующей строчкой было чуть труднее, одно словечко даже пришлось подсмотреть в словаре.

«…Делает человека благополучным, здоровым и мудрым».

Ему стало любопытно. Он набрал в поисковике “early rise”, и удивился упоминаний этой темы в интернете было дико много, просто сотни миллионов.

Похоже, что случайно, методом тыка, он наткнулся на одну из самых обсуждаемых тем в мире! Он попробовал написать на русском «рано вставать», упоминаний было меньше, чем на английском, но цифра тоже огромная — и углубился в чтение статьи.

«Вот это да! Даже не ожидал», подумал Андрюха.

Оказывается, у всех знаменитых, богатых, успешных и умных людей есть одна общая черта: они очень рано начинают свой день!

Из статьи Андрюха узнал, что его знакомый Генри Форд приступал к работе в пять утра, Билл Гейтс всю жизнь на ногах с полпятого, а Джон Рокфеллер — так тот вообще бурлил энергией в четыре! Ни один из гениев, супербогачей и даже мегазвезд спорта не был «совой», все они были «жаворонками»!

«Возьмем двух условных бизнесменов и понаблюдаем за ними, — писалось в статье. — Первый ложится в три ночи и просыпается в 10 утра, второй же (в той же отрасли и точно с таким же доходом) отходит ко сну в 10 вечера и встает в 5. Оба спят ровно семь часов, а остальные семнадцать отдают работе.

Через три года второй оказывается в десять раз богаче первого. Всегда. А почему так происходит — никто толком не может объяснить».

Так и лег наш герой спать, размышляя о таинственной силе раннего подъема. И подняло его сегодня почему-то в 5:40, и энергией он был просто переполнен.

Впереди был прекрасный день.

«Ну и повезло же мне с этим английским, — думал он. — Угораздило же тогда помочь этому Рэйвену. Да и кто бы на моем месте не помог?»

Андрюха вспомнил ту эпохальную встречу у помойки и подумал, что выручить из беды — хоть человека, хоть птицу — даже не хорошо, а просто нормально. Наш герой, как и все добрые люди, был уверен, что мир населен исключительно добрыми людьми.

Чистя зубы, умываясь и завтракая, он перебирал в памяти все, что узнал от своих удивительных учителей. Как ни крути, получалось уже немало. Серая стальная дверь явно действовала на него благотворно: с безнадежных двоек по английскому он за месяц переполз на твердые четверки, и вечно хмурая Герундиевна во время его ответов у доски все чаще хмыкала одобрительно и даже иногда удивленно.

Андрюха уселся за письменный стол — у него до выхода из дому был свободный час, целое богатство! — и задумался. Думать он любил с ручкой в руке, машинально покрывая бумагу всякими смешными почеркушками и вензелями. Привычку эту Андрюха помнил за собой всегда, еще с дошколятских времен. А недавно прочел в интернете интересное: оказывается, точно такая же странная привычка — уходя в себя, задумчиво рисовать чем попало и на чем попало — была у Пушкина, Эйнштейна, Гоголя, Байрона, Черчилля, Менделеева и многих других великих людей. «Вот и славно, — подумал тогда Андрюха. — Значит, я в хорошей компании».

Рука сама нарисовала смешную заносчивую физиономию. Получилось нечто среднее между Уинстоном Черчиллем и пожилым английским бульдогом, и одновременно с тем — удивительное дело! — это был вылитый портрет их Герундиевны. Рядышком с персонажем нарисовался пистолет, а чуть ниже — электрогитара.

Андрюхе вспомнился случай со второй формой глагола “bring”.

Эпизод этот, довольно мелкий, но для Андрюхи вполне памятный, произошел на прошлой неделе (сразу после встречи с Чарлзом Дарвином). Был урок английского, и шестой «Б» проходил прошедшее время. Герундиевна, обычно на материал повышенной трудности вызывающая к доске лишь самых признанных отличниц, замерла на секунду над журналом, и вдруг произнесла:

— Ватников! Напиши-ка ты нам, Ватников, пример фразы в Past Indefinite Tense!

Раньше бы Андрюха и пытаться не стал — от одного лишь термина он пришел бы в полный ужас. Теперь он уже знал, что хитрым словом “Indefinite” («неопределенное») Герундиевна почему-то называет обычный Simple — то есть случай, где задействован обыкновенный простой глагол. Past — разумеется, прошедшее.

Итак, говоря человеческим языком, это прошедшее простых. Левый нижний угол таблицы, обычное V2, вторая форма.

Хотел было Андрюха написать на доске что-то совсем избитое, типа “I wanted to sleep” — но передумал.

Зря, что ли, он в серую дверь ходил? «Писать, так писать», подумал он.

— I brought beautiful flowers to my deskmate, — вывела внезапно для самого Андрюхи на доске его рука, и боковым зрением он увидел, с каким удивлением уставилась на доску Герундиевна и как вдруг вспыхнула и расцвела розовым румянцем Катька. Она поняла.

«Я приносил прекрасные цветы своей соседке по парте…»

— Да у нас в институте это слово никто не мог правильно написать, — не то с возмущением, не то с восхищением сказала Герундиевна. — А про “deskmate” как узнал? В программе этого нет!

— А чего ж тут писать-то? Обычное оу-ю-джи-эйч-ти, — скромно, но с достоинством ответил Андрюха. — А насчет «мейт» — да там куча слов таких же однотипных, от сокурсника до собутыльника.

Класс ахнул и загудел.

Уже удаляясь на свое место, Андрюха услышал брошенное ему в спину запоздалое «Садись, пять» и сам удивился снисходительному спокойствию, с которым принял первую в жизни пятерку по английскому.

На перемене к нему подскочил лучший друг, удивленный и восторженный.

— Так ты это, Ваткин… Походу, вдупляешь тему нормально? А молчал как партизан! А приходи к нам в рок-клуб, тексты попереводишь, пацаны тебя на руках носить будут!

Андрюха знал о новом увлечении Григи, знал он и о главной проблеме районного рок-движения. Местные рокеры пылали страстью к музыке, ритм на своих полусамодельных гитарах рубили самозабвенно — но им сильно мешало то, что никто из них не знал английского. Поэтому тексты они учили на слух, и пели хоть громко и с душой, но исключительную абракадабру.

Что-то наподобие:

Андрюха кивнул Григе — «Приду», и добавил:

— Я английскому вообще-то только учусь.

— Значит, правильно учишься! Не скромничай, профессор! Приходи! — Мистер Растриндяйкин, эсквайр, хлопнул нашего героя по спине и унесся по своим делам.

Но больше всего тот триумф у доски запомнился Андрюхе взглядом больших серо-зеленых глаз, которым одарила его вредная хорошистка… В общем, английский язык начинал потихонечку украшать его жизнь и определенно менять ее к лучшему.

«И все-таки — чего я еще не знаю?» — спросил он себя, сидя за письменным столом ровно за час до начала своего официального рабочего дня.

Андрюха взял ручку и лист бумаги с таблицей Теслы. «Правильнее будет записать, что я уже знаю», — подумал он и написал:

— Приходи к нам в рок-клуб, тексты попереводишь, пацаны тебя на руках носить будут!

1) Шекспир — главная переключалка (та, что между простыми, сильными и ТО BE).

2) Генри Форд — все три эти системы в будущем.

3) Тесла — все три в прошедшем и, таким образом, полная девятиклеточная таблица.

4) Дарвин — понятие о трех формах глагола, а также неправильные глаголы.

5) Дисней — сравнение прилагательных и понятие об -ING.

Пока все.

Глядя на таблицу, он глубоко задумался.

«Как же мне теперь все это отрабатывать? Как ни крути, практиковаться в английском, живя в России, невозможно…»

Мысли уже начали соскальзывать в накатанную колею.

«Эх, вот попасть бы в какую-нибудь этакую англоязычную среду, да так, чтобы она сама, эта среда, вынуждала бы меня все время разговаривать, составлять фразы — вот тогда бы оно само, без усилий… А так ведь не попрактикуешься! Себя вот только жаль, не выучу ведь, не видать мне моря… »

Усилием воли Андрюха резко оборвал заезженную пластинку. Ему стало противно и стыдно. Он поймал себя на том, что сочиняет отговорки. Придумывает причину, почему это не может быть сделано — вместо того, чтобы придумывать способ, как это сделать.

И все-таки факт остается фактом: тренировки ему сильно не хватает. А тренировка нужна как воздух…

«Было бы здорово, если бы кто-то задавал мне разные вопросы, а я бы на них отвечал», — рассуждал наш герой. Он представил себе умного и доброжелательного собеседника, ну пускай того же Николу Теслу, который каждый день задает ему традиционные вопросы наподобие «Как вас зовут» или «Сколько вам лет», а он бойко на эти вопросы отвечает…

И это решило бы проблему, да?

«Нет, не решило бы», честно ответил себе Андрюха.

Никакой это не язык будет, а ерунда и жалкая имитация. Попугайство какое-то. Во-первых, грамматически это все одно и то же, неинтересно. Но главное — это то, что ответы эти стандартные он быстро выучит наизусть и будет повторять их на автомате. Пароль-отзыв, пароль-отзыв… Как попка.

А ведь ему совсем не в попугаи надо себя готовить, не типичные ответы на типичные вопросы заучивать.

Надо импровизацию тренировать!

Им-про-ви-зацию! Вот в чем задача главная!

Именно выдумывать фразы, творить их, сочинять каждый раз из головы, как мы это делаем на русском! И, что принципиально важно, по грамматике эти фразы должны быть самые разные. Они должны лежать во всех девяти секторах таблицы! А как же? А разве есть у нас в русском какое-нибудь время нелюбимое? Вид фраз, которых бы мы бы избегали только за то, что не умеем их составлять?

Нету таких. Все мы умеем одинаково, все нам легко.

Вот и здесь не должно быть. Все девять клеток должны быть в равной степени хорошо проработаны.

Андрюхе пришла в голову фантазия совсем уж дикая: идеальным вариантом было бы иметь дома этакий тренажер, на манер того, каким качают мышцы, но только прокачивать на нем английский язык. Андрюха смутно представил себе этот тренажер — компактный такой, удобный, и чтоб сиденье было кожаное, а металлические части никелированные и блестящие. Вот изобрели бы такой тренажер, а уж он бы регулярно на нем тренировался, сам, в любое удобное время, не дожидаясь какой-то там среды. Вот так, как сегодня, в утренней тишине.

И вдруг…

И вдруг его осенило.