— …Так что это HAVE, Катька — слово довольно хитрющее. И смыслов у него даже не два, а, выходит, целых три. Вот давай мы с тобой их все рядышком поставим. Первый смысл — это просто «иметь». У кого-то что-то есть. Вот у тебя, кажется, кот есть?

— Кошка, Андрюха. Василиса. Британская вислоухая.

— А в английском ведь вообще неважно, кошка или кот, сосед или соседка, в языке это вообще нигде не отражается. Итак…

You have а cat.

Вторая функция слова HAVE — это замена слову «должен». Что-то по смыслу смахивающее на MUST. Оно и понятно: если имеешь кого кормить — значит, должна кормить.

You have to feed the cat.

И третье — вот это, что я тебе сегодня рассказал — совершенная форма глагола. Have + V3. Имеешь результат. Имеешь свою Василису какой?

— «Накормленной», Андрюха. You have fed the cat. И означает «уже накормила». Да, действительно. Три совершенно разных смысла у слова HAVE.

— А вот скажи мне, Катька, как ты думаешь, как бы этим трем фразам, трем смыслам слова HAVE, сделать вопросы и отрицания?

— А я откуда знаю? Первое — «Я имею кошку» — еще куда ни шло, думаю, это простой глагол. В грамматике простых мы пользуемся помощниками — DO, DOES или DID. А вот другие два случая — как-то не соображу. К этому странному HAVE ТО, которое вроде как по смыслу заменяет «должен», я еще не привыкла, а про Перфект я вообще от тебя только сегодня услышала. Может, в учебнике порыться?

— Не надо нам нигде рыться, Катька. Давай лучше сами себя спросим, а как мы вообще определяем, каким образом конкретное слово работает? От чего в принципе зависит понимание того, как производить действия с данной фразой?

— Главное в этом деле — понять, куда тебя судьба занесла: в простые или в модальные. Ну, или в ТО BE, само собой. Если с этим определишься — остальное дело техники.

— Отлично, Катька! А вот давай я это изображу. Нарисую, так сказать, картину Пикассо. А ты продолжай, мне очень интересно.

— Так вот, я и говорю. Если понимаю, что я в простых, то у них все действия идут через помощников. Но если кумекаю, что угодила в сильные — тогда этот, первый из пары, который сильный, ему за все и отдуваться.

— Вот он, весь этот расклад, смотри. Правильно я нарисовал?

— Да ты не Пикассо, Андрюха, ты гораздо лучше. Ты просто Микеланджело какой-то. Иеронимус Босх ты натуральный, Андрюха, не побоюсь этого слова.

— Начитанная ты все-таки, Катька, куда мне до тебя. Да, кстати, а ты книжку «1984» Оруэлла читала?

— А вот читала! Я даже Кафку читала!

— Кафку? Это какую, грефневую, что ли? Ох, и сочинялка ты, Катька!

— Не веришь? Да я тебе рассказать могу, про что там этот Оруэлл писал. Это социальная фантастика, про то, как в Англии тоталитарный строй установился.

«До чего же все-таки умная она девчонка», — подумал Андрюха, но не сказал ничего вслух. А чтоб не зазнавалась!

— Так, возвращаемся к нашей схеме! — скомандовал он. — А давай-ка прочувствуем еще раз этот момент. Знаешь, что я подумал сейчас? А то, что никакие правила нам с тобой вообще не требуются. Никогда. Думать над этим вообще не надо. Это все можно воспринимать как ритм, как музыку, просто на слух!

Вот давай повторять, собирать мысли в кучку. Итак, сказала ты, к примеру, «я» и сразу после этого — любое слово. И ты уже чувствуешь, что ты в простых!

— То есть, выходит, вообще неважно, какое там конкретно стоит слово, — Катька даже не спрашивала, а говорила вполне утвердительно.

— Конечно, неважно, — убежденно сказал Андрюха. — Если слово там одно, то это точно глагол. И он точно простой. И это в любом случае что-то вроде «я ем», «он спит» или «она знает».

— И тогда вопрос из этой фразы будет “Do you see?”, “Did Fedya eat?” и все такое прочее, — уверенно добавила его собеседница, — а отрицание, соответственно, через don’t, doesn’t или didn’t.

Андрюха кивнул и продолжил мысль.

— А что, если наши с тобой уши, Катька, услышат непосредственно после подлежащего, после «я» или там «Федя», что-то вроде «раз-ТО-два»? Слово, потом ТО, а потом еще одно слово.

— И здесь все ясно, — заявила Катька. — Это что-то вроде Fedya wants to sleep, и мы с тобой опять в грамматике простых. Значит, и здесь нашими лучшими друзьями будут те же помощники.

Does Fedya want to sleep? Fedya doesn’t want to sleep.

— Так, хорошо. Но вот если после Феди просто какое-то «раз-два» стоит? Слух наш ловит два слова, просто два кряду, без всякого ТО между ними?

— Вот тогда мы в грамматике сильных. А это значит — никаких помощников! Бросаем первое слово вперед, и вопрос готов.

Fedya must work. → Must Fedya work?

Да, и отрицание сильные тоже делают напрямую, а не через don’t.

Fedya must work → Fedya must not work.

— Все точно. А теперь давай, Катька, с этой точки зрения посмотрим на эту триаду со словом HAVE — на наши три предложения про тебя и твою Василису.

You have a cat.

You have to feed the cat.

You have fed the cat.

— Это оно же, — прошептала потрясенная Андрюхиной мудростью Катька. — Ну ты и голова, Андрюха. Первый из примеров — простой, потому что глагол тут просто один. И со второй фразой теперь тоже все ясно: мы здесь видим очень знакомый нам формат «глагол-ТО-глагол», типичный именно для простых!

— О! Соображаешь! — Андрюха торжествующе поднял палец кверху на манер Чарлза Дарвина, гордо представляющего ученому миру своих любимых австралопитеков.

— А вот третий пример, этот самый Perfect, который совершенная форма глагола — тут он работает как сильный! — продолжала Катька. — Именно тут прыгает сам! Но в двух предыдущих ситуациях — действует через помощников!

Спокойненько делаем нужные действия.

Do you have a cat?

Do you have to feed the cat?

Have you fed the cat?

Андрюха торжествовал. Ему было чрезвычайно приятно, что Катька так здорово во всем разобралась.

— Вот и выходит, — подвел он итог, — что HAVE — но только не любой HAVE, а именно в Перфекте — представляет собой сильный глагол! И если учесть, что Шекспир перечислил мне сильных ровно шесть штук, тогда этот случай, HAVE в формуле HAVE V3, то есть в совершенной форме, выходит шестой-с-половиной сильный! Полноценным седьмым я бы его все таки не назвал, из уважения к двум его остальным ролям — «имею» и «должен», где он простой, как хозяйственное мыло, или как подруженька твоя, Белибердина, когда просит ее семечками угостить да приговаривает «сыпь побольше».

Наступила пауза.

— Ага, — сказала Катька таким очень спокойным тоном, каким говорят «Вот ты и попался». — Значит, Белибердина, да. И семечки. И шестой-с-половиной сильный, конечно, понимаю. Умный ты, Андрюха. Ох, и умный. А что ты там сейчас про какого-то Шекспира говорил? А? Или мне послышалось?

— М-м-м-м-м… — Андрюха понял, что явно сболтнул лишку, и почувствовал, что на сей раз отвертеться ему не удастся. — Ну, допустим, послышалось.

Маленький крепко сжатый Катькин кулачок моментально оказался прямо у его носа. От кулачка приятно пахло земляничным мылом.

— Если ты меня не возьмешь туда хоть разок… Я тебя стукну, Андрюха. Вот честное слово, стукну.

— Ну и стукай, все равно не возьму. Там иногда не очень спокойно бывает. Да я ведь тебе и так все-все рассказываю. И про вопросы, и про отрицания, и про совершенную форму вот рассказал…

— Ты, Андрюха, сам будешь совершенной формой скотины, если меня туда не возьмешь! — Голос Катькин задрожал, ее глаза наполнились слезами.

— Да это секрет! — сопротивлялся Андрюха. — Не давали мне право тебя туда тащить!

— Но ведь и не отнимали же? — тихо сказала Катька. — Тебе ведь не запрещали меня туда брать? Кто-нибудь сказал тебе открытым текстом: «Не бери ни в коем случае туда Екатерину Михайловну Степанцову»?

Андрюха подумал и пожал плечами.

— Ну, вот так, прямо, вроде не запрещали. Кстати, «Не бери ни в коем случае» — это типичное для русского языка двойное отрицание, а в английском «не» будет одно: “Don’t take in any case!”

Катька просияла.

— Значит, можно! Все, что не запрещено — разрешено!

— Это где такое сказано? — удивился Андрюха.

— Это так должно быть! — поставила уверенную точку Катька. — Так правильно!

Что мог наш герой противопоставить этой уверенности? Да, читатель, вы угадали: ничего. Nothing. Как полагается, с одним отрицанием.

* * *

В скверике неподалеку от Андрюхиного дома, как всегда, было тихо и безлюдно. Погода сегодня была прекрасная — впервые после нескольких осенних и зимних месяцев пригрело солпышко. Андрюха с Катькой сидели рядышком на лавочке и разговаривали, и на душе у обоих было светло и празднично.

— Расскажи мне все о своих путешествиях, Андрюха. Расскажи с самого начала.

И Андрюха начал рассказывать. С самого начала, со встречи с вороном Рэйвеном. А потом даже достал тетрадку с ручкой, положил на колени ранец, на ранец учебник математики, на учебник листок — и, к Катькиному восторгу, быстро-быстро нарисовал ей весь свой пройденный путь. Изобразил что-то вроде дорожной карты своих путешествий во времени…

Катька ахала, переспрашивала и округляла глаза.

— Неужели сам Шекспир? Живой?

— Нет, маринованный! Стал бы я с неживым Шекспиром разговаривать! — солидно отвечал Андрюха и продолжал свою удивительную историю.

Катька хохотала, когда Андрюха изображал ей свой отчаянный бросок школьным ранцем в тираннозавра с ласковым именем Рексик: «И тут я его вот этим самым ранцем, представляешь, а он стоит и ухом не ведет!». А когда наш герой поведал Катьке тот сон, где он, держа ее за руку, убегал по лабиринту от преследующего их обоих неведомого ужаса — сказала серьезно:

— Так это же миф о Минотавре, помнишь, Сергей Иваныч нам рассказывал? Герой по имени Тесей убил чудовище, но затем должен был заблудиться в лабиринте и сгинуть. Но он смог выбраться, потому что его девушка, Ариадна, дала ему путеводную нить.

— Да непохоже! — отмахнулся было Андрюха. — И никакое чудовище я пока не одолел, да и тебя не Ариадной зовут, и, вдобавок, в отличие от мифа — мы там с тобой в том лабиринте вместе были!

Но тут же задумался. Да, изменился он за последние месяцы, и сам чувствовал, что изменился сильно. Многому хорошему научили его походы в серую дверь, и вот так задумываться — ненадолго, на две-три секунды — научили тоже…

— Наверное, ты все же права, Катька. В чем-то главном права. Иду-то я, конечно, сам, это понятно, ноги мои за меня переставлять никто не будет — и даже, может, при этом я и тебя куда-то за руку тащу и вывожу к чему-то хорошему. Но вот ниточку, похоже, все-таки именно ты мне даешь!

— Заметил-таки, — скромно ответила Катька.

Она с удовольствием изучала Андрюхину дорожную карту.

— Счастливый ты, Андрюха, такое видел своими глазами, с такими людьми вживую общался… А вот это Ньютон, да?

— Да. Про его три закона и про «Вот», «Есть» и «ноль» я тебе рассказывал.

— А это кто, Чарлз Дарвин? А что, Тесла сам к тебе пришел? Неужели тот самый Тесла? А Дисней с тобой из телевизора разговаривал? А, и еще Джеймс Бонд? И даже Шерлок Холмс? Так эти же двое последних вроде литературные герои, разве нет? Везет тебе!

— А это Перфект, HAVE V3 , про который ты сегодня утром рассказывал.

Андрюха прислушался к ее голосу — нет ли в нем насмешки или издевки. Послушать со стороны — с живыми Шерлоками общается, ну ведь бред же… Тут любой бы не поверил и еще бы дураком его выставил.

Нет, насмешки в Катькином голосе не было, ни капельки, ни грамма. Катька Степанцова — самая ехидная, независимая, самостоятельно мыслящая, острая на язык, насмешливая и язвительная девчонка в их классе — ему верила.

Верила но-настоящему.

— Повезло тебе, Андрюха, — радостно повторила Катька. — И мне с тобой повезло очень, конечно. Так в чем мы там еще недоразобрались?

— Не знаю, как там лично вы, а лично мы уже во всем доразобрались, — заявил Андрюха. — Сейчас я тебя проверю. Вот как будет: «Василиса ела сосиски»?

— Известное дело, вторая форма, не “eat”, а “ate”, — отреагировала Катька. — Vasilisa ate sausages. Вопрос из этого будет: “Did Vasilisa eat?” А разбираюсь я в этом благодаря тебе, ты мне здорово тогда все о прошедшем объяснил.

— Да это не я, это Дарвин здорово объяснил, — попытался было заскромничать Андрюха.

— Нет уж! Мне Ватников объяснил! Никакого Дарвина я пока в глаза не видела, а все знаю от тебя! — вдруг решительно возразила Катька. — Продолжай экзамен!

— Хорошо, а теперь скажи «Василиса съела сосиску». Уже съела, понимаешь?

— А это Перфект, HAVE V3, про который ты сегодня утром рассказывал. Василиса «имеет сосиску съеденной».

Vasilisa has eaten the sausage.

— Нормально. Тогда попробуй-ка вопрос задать!

— Has Vasilisa eaten?.. А съела ли она сосиску? HAVE здесь сильный, и поэтому прыгает.

— А теперь, когда она наелась — она дрыхнет! Как будешь формулировать?

— Тут я подумаю «Василиса есть спящая» и скажу “Vasilisa is sleeping”. Про окончание -ING ты мне тоже рассказывал. Все эти «спящий», «работящий»… Эти слова отвечают на вопрос «какой», они, по сути дела, те же прилагательные, и потому ставить их надо на ТО BE. Знаешь, я тут недавно глагол новый откопала, очень понравился он мне. “То dare” — осмеливаться. «Дэр»… Дерзать, понимаешь? Я и подумала, что должно быть прилагательное от этого корня на -ING, со смыслом чего-то вроде «отважный». Проверила — точно, есть.

— У тебя, наверно, эта… как ее… женская интуиция, — кивнул Андрюха. — Ну да, “daring” — выходит, дерзающий.

День потихоньку шел на спад. Воздух в тихом скверике был свежайшим и таким непередаваемо сладким, какой бывает только ранней весной.

Экзамен на лавочке продолжался. Андрюха гонял Катьку по всем девяти клеткам Тесловой таблицы — сам-то он давно уже помнил ее всю с закрытыми глазами.

— Задумай фразу: «Я должна идти в школу».

— I must go to the school, — не думая выпаливала Катька.

— Теперь мысленно как бы поверни ее назад, в прошедшее.

— I had to go to the school. Я должна была идти в школу. Добавить еще “yesterday”, и дело в шляпе.

— Теперь спроси: «А должна ли я была идти в школу вчера»?

— Ну и вопросики ты сочиняешь! Did I have to go to the school yesterday? Фишка вся в том, что “HAVE” тут совершенно простой, обычный, и потому требует помощника DID.

Андрюха старался быть внешне строгим, но душа его пела. Он и не подозревал, что учительский труд может приносить такое удовольствие. Вкладывать в других людей душу — это, оказывается, очень приятно!

— Идем дальше! А вот как сказать по-английски: «Василиса может дать нам хороший совет»?

— Ну все, иссякла фантазия! — засмеялась Катька. — Василиса уже советы дает… Vasilisa can give us good advice!

— А теперь поворачивай на будущее!

— Vasilisa will be able to give us good advice!

— А теперь делай там, в этом будущем, отрицание!

— Vasilisa won’t be able to give advice! Ты, Андрюха, очень правильно делаешь, что подводишь итоги всего предыдущего. Ты хочешь убедиться, что следующий урок будет мне полезен, и что я там все пойму, да? Обещаю очень сильно стараться! А теперь давай уже пойдем туда, пока совсем не стемнело!

Андрюха секунду подумал, кивнул, потом еще подумал. Глянул для порядка на Катьку, спросил последний раз: «А ты не передумала?», — услышал ее страстное: «Нет! Не передумала! Хочу туда с тобой! Ты же обещал!», и вздохнул:

— Ну, пошли тогда.

Они встали с лавочки и прошли десяток метров до серой двери.

Для Андрюхи все было уже почти что привычным. Вот только впервые за всю историю своих путешествий он был в ответе не только за себя.

1-0-7-8.

Тихонько щелкнув, дверь открылась.

Андрюха взял Катьку за руку и сделал шаг.