На следующее утро Лив проснулась с улыбкой на лице. Ник лежал рядом с ней, уютно свернувшись под одеялом. Она теснее прижалась к его спине — так, чтобы ее дыхание щекотало ему ухо.

— Уже почти полдень, — тихо сказала Лив. Как она любила в этот момент Билли Лоуренса, который заявил, что ни один из его сотрудников на пушечный выстрел не подойдет к офису в канун Рождества.

— Отлично, но я не ранняя пташка. — Ник натянул одеяло на голову.

— Что ж, ты заслужил свой отдых, — растерянно сказала Лив.

И вдруг Ник так быстро выскочил из-под одеяла, что она вскрикнула. Утренний поцелуй оставил ее без сил.

— Не возражаешь, если я воспользуюсь твоим душем? — спросил Ник.

— Только если мы пойдем туда вместе.

— У меня плохая новость, — сказал Ник. — Я должен сегодня идти на работу.

— А хорошая новость у тебя есть?

— Хорошая новость заключается в том, что ты самая лучшая женщина на свете. — Ник поцеловал ее в лоб, встал с постели и обнаженный пошел в ванную.

Лив проводила его взглядом.

Ник был таким красивым, что у нее защемило сердце. Высокого роста, мускулист, но мышцы развиты естественно, а не как у парней, что ежедневно качают железо. Его движения были грациозны, и в этой грациозности ни малейшей искусственности.

Лив не хотела снова влюбляться в Ника, но и расставаться с ним — тоже. Он просил ее стать непосредственной. Пожалуйста, она стала слишком непосредственной, даже непредсказуемой. С ней ему было намного лучше, чем без нее. Но он по-прежнему оставался одиноким волком.

Теперь Лив не боялась, что в жизни Ника может появиться другая женщина. Когда они учились в колледже, этот страх неотступно преследовал ее.

— Что ты делаешь на Рождество? — спросил Ник, выйдя из душа. Вокруг его талии было обмотано ее банное полотенце.

— Ничего.

— Где будут твои родители?

— Мама в Висконсине с Эми и ее женихом. Папа во Флориде со своими родителями.

— Я тебе очень сочувствую. — Голос Ника звучал искренне. — Развод родителей — тяжелое испытание. Ты знаешь, что мне пришлось пройти через это. Тогда я чувствовал себя несчастным, — признался Ник. — Ты была так добра со мной в то время. Сейчас мои родители устроили свою жизнь, так что все мои переживания остались в прошлом. И, знаешь, я рад за них. Так что ты делаешь на праздники?

— У меня много дел дома.

— Но не будешь же ты работать на Рождество? Даже в «Пост» сотрудникам дают выходной. Работать будут только штатники. Я к ним, к счастью, не отношусь.

Лив сидела на постели, подпирая руками подбородок.

— Давай отметим Рождество вместе, — предложил Ник.

— Разве ты не поедешь в гости к отцу или еще куда-нибудь?

— Нет. Они с женой уезжают к ее родственникам.

Лив забеспокоилась. Неужели ее план не сработал? Разнузданный секс не помог ей избавиться от Ника. Не тратит ли она свое время зря, предлагая любовь тому, кто не сможет ее принять?

— Так как? — Ник поднял с пола помятую сорочку, которую швырнул сюда вчера ночью.

— Да вряд ли.

— Это не ответ. Нельзя оставаться одной в Рождество. Хорошо, я перефразирую вопрос: «У тебя или у меня»?

— На самом деле, Ник, у меня куча дел...

— Хорошо. Значит, у меня. Я приготовлю ужин. Устраивай свои дела и приезжай ко мне, как только сможешь. Иначе я сам приеду к тебе, и тогда берегись!

— Нет, нет, не надо. — Если уж она будет встречать Рождество у Ника, лучше она сама приедет к нему и уедет, когда захочет.

Ник разговаривал с Лив так, будто предлагал ей снова стать его подругой. Она снова чувствовала себя счастливой и желанной. Но достаточно ли этого для того, чтобы связывать себя отношениями с мужчиной?

Быстро одевшись. Ник наклонился и чмокнул Лив на прощанье в макушку. Он так торопился, что не стал даже затягивать галстук, лишь накинул его и слегка подтянул. Лив с растрепанными после сна волосами наблюдала за ним.

— До завтра. Если ты не будешь у меня в пять часов, я приеду сюда.

День накануне Рождества показался Лив очень долгим. Ник позвонил, когда она уже готовилась лечь спать. Она снова ощутила трепет желания, когда Ник сказал ей, как счастлив встречаться с ней. Но когда он повесил трубку, Лив снова охватило уныние.

Рождественским утром она позвонила всем своим родственникам и друзьям. Мама, отец, оба дедушки и обе бабушки заверили ее, что у них все в порядке, кроме одного — они очень скучают по своей драгоценной девочке. Эми разговаривала каким-то фальшивым голосом — верный признак того, что рядом с ней кто-то есть.

К часу Лив закончила все свои дела. Денек выдался солнечным. Мягкий снежок застелил улицы нарядным белоснежным покрывалом, которое переливалось бриллиантами искрящихся снежинок. К пяти часам начало темнеть, и Лив решила ехать к Нику раньше, чем она планировала.

Она напялила на себя видавшие виды джинсы и толстый лыжный свитер, который к тому же был ей велик. Вместо того, чтобы зачесать волосы на один бок и перекинуть через плечо, как рекомендовал ей ее парикмахер. Лив забрала их за уши и закрепила двумя маленькими заколками. Прихватив бутылку вина, чтобы не ехать к Нику с пустыми руками, она вышла из дома.

Хотя движение в этот час было не сильным. Лив понадобилось не меньше часа, чтобы добраться до дома Ника в Айра-Хайтс. Архитектура этого района была настолько хаотичной, что не могла не вызвать улыбки. Она быстро нашла дом Ника и припарковала машину как раз напротив его двери. Судя по темным окнам и пустым автостоянкам, обитатели близлежащих домов не скоро вернутся в свои жилища.

Увидев в окно, как машина Лив подъехала к его дому, а потом она сама вышла и направилась к его двери. Ник с облегчением вздохнул.

— Веселого Рождества! — поприветствовал он. Распахнув дверь. Ник стоял на пороге своей квартиры. Ему очень хотелось, широко раскинув руки, крепко обнять Лив, как обнимают самых дорогих людей, но он колебался. Кто они друг другу? Он снова может считать себя ее любовником, но может ли он считать себя ее другом? Наверняка Ник знает только одно: он хочет быть с ней.

— Веселого Рождества! — Лив переступила через порог и протянула ему бутылку вина. — Немного похолодало.

Погода всегда была выигрышной темой. Ник сделал несколько метких замечаний по поводу снега и температуры, но Лив не обратила на них особого внимания. Она была занята тем, что снимала с себя сапоги и пальто, избегая встречаться с Ником глазами.

— Ты украсил квартиру к Рождеству, — заметила она, искренне тронутая.

— Попытался украсить, — скромно уточнил Ник.

— У тебя получилось. Ты нарядил настоящую елку!

Лив прошла в комнату, с восхищением глядя на маленький огрызок вечнозеленой красавицы, который Ник купил вчера вечером по дороге домой. Kaк только продавец понял, что Ник готов заплатить, он тут же извлек этот жалкий кустик со дна огромного ящика. Но Нику так хотелось сделать для Лив что-нибудь приятное! Возможно, она впервые встречает Рождество не в кругу своей семьи.

— Откуда ты взял украшения? — Она дотронулась до мышки с бейсбольной битой, которая висела на полуголой ветке.

— Эти игрушки висели у нас дома на елке, когда я был маленьким. Мама отдала мне коробку с елочными игрушками, когда переезжала во Флориду. С тех пор я ни разу ими не пользовался, но сегодня решил достать и повесил на елку.

— Вкусно пахнет, — сказала Лив. — Я не знала, что ты умеешь готовить.

— Я просто разогрел цыпленка, которого купил в кулинарии. У нас будет ужин с семью сменами блюд. Все в пластиковых контейнерах.

— Заманчиво. Я сегодня не обедала.

— Как дела? Все успела?

— Не пошло. Я сегодня что-то не в настроении.

— Бывает.

Раньше у них всегда находилась тема для разговора. Но сейчас Ник не знал, о чем говорить. Может быть, бурные ночи плохо отражаются на его интеллекте? Ему хотелось выяснить это из чисто практических соображений, но Лив, казалось, отгородилась от него невидимым щитом.

— Что ж, почему бы тебе не открыть свой подарок, — сказал Ник. Он наклонился и достал красиво упакованную коробку.

— А я не принесла тебе подарок, — растерянно сказала Лив.

— Ты принесла вино. Открывай коробку.

Они сидели на огромном кожаном диване на расстоянии не меньше метра друг от друга. Не пытаясь придвинуться ближе, Ник протянул Лив нарядную коробочку.

— Очень красиво, — сказала она, дотрагиваясь до красной ленты, которой была перевязана коробочка. — Но зачем...

— Я так хочу. Открывай.

Лив начала развязывать ленту с невероятной осторожностью, как будто там, в коробочке, могло быть что-то опасное. Но когда она сняла крышку, ее лицо озарила почти детская радость. И эта радость была самой большой наградой для Ника.

— Ник! Какая прелесть!

На ладони Лив лежала старинная брошь-камея.

— Несколько лет назад умерла моя прабабушка. Мама отдала мне несколько принадлежавших ей ювелирных украшений, из тех, что она сама вряд ли когда-нибудь наденет.

— О, это фамильная драгоценность! Ник, я не могу это взять. — Лив с восторгом смотрела на вырезанный из белого камня женский профиль, прикрепленный к броши, оправленной в золото. — Она такая красивая!

В порыве чувств Лив бросилась к Нику и поцеловала его в губы. Воспользовавшись моментом, он обнял ее. Он так мечтал об этом с самого начала их встречи.

— Я рад, что тебе нравится. Пойдем выпьем вина, а потом сядем за стол.

— Отлично. Я умираю от голода. Что-нибудь кроме цыпленка у тебя есть?

— Обычный рождественский набор. Макароны, картофельный салат, клюквенное желе, ну и все такое прочее.

Они сели за стол на кухне. Ник разделал цыпленка, и они приступили к трапезе. Нику нравилось смотреть, как Лив ест, но сам он аппетита не чувствовал, по крайней мере к тому, что было в пластиковых контейнерах.

Впервые в жизни Ник чувствовал себя неуверенно с женщиной. Раньше, когда они были вместе с Лив, такого с ним не случалось.

— Что ж, мне, пожалуй, пора домой, — сказала она, когда ужин подошел к концу.

— Мне очень жаль, что ты уходишь. — Ник взял ее руку и поцеловал каждый пальчик. — Посиди еще немного.

— Мне пора идти. Спасибо за брошь. Чудесный подарок.

— Останься хоть ненадолго.

— Если я останусь с тобой сегодня, что мы будем делать завтра, послезавтра, через неделю, через месяц?

— Почему ты не хочешь жить сегодняшним днем?

— Я стараюсь. Ник, но мне это тяжело.

— Мы достаточно хорошо знаем друг друга. Лив. Нам не стоит ничего скрывать. Я очень хочу быть с тобой. Разве этого пока недостаточно?

— Возможно, но мы должны думать о будущем. Разве ты сказал мне все, что должен был сказать? — Лицо Лив вспыхнуло, глаза никогда не горели ярче. — Как ты ко мне относишься?

— Ты не выходишь у меня из головы.

— И что же?

— Я не уверен, что смогу стать таким, каким ты хочешь меня видеть, — признался он.

— Ты не хочешь даже попытаться. Боишься?

— Нет, я не хочу снова стать причиной твоих страданий. Я хочу быть с тобой, но не хочу, чтобы мы обманывали друг друга. Возможно, наши отношения не продлятся долго, но почему мы должны лишать себя удовольствия быть вместе?

— Я понимаю тебя, — сказала Лив.

Она нагнулась, чтобы надеть сапоги. Нику хотелось остановить ее, никогда в жизни он не хотел ничего так сильно. Но он не знал, как стать мужчиной, который ей нужен.

— Наверное, ты права, — сказал Ник, и это были самые горькие слова в его жизни. — Возможно, будет лучше, если ты уйдешь.

— Я ухожу. — Лив надела пальто, но вдруг вспомнила о броши, которую Ник приколол ей к свитеру. — Я не могу принять ее. Ник.

— Я подарил ее тебе. Она теперь твоя.

Сердце Ника сжалось от боли, когда он увидел, как Лив откалывает брошь.

— Нет, я не могу. Это слишком ко многому меня обязывает.

— Если она тебе нравится...

— При чем тут нравится? Эта брошь — настоящее чудо! Но она символизирует преемственность поколений, верность семье, супружескую любовь. Все эти вещи для меня слишком много значат, а для тебя они не значат ничего.

Лив протянула брошь Нику. Лучше бы она ударила его.