К машине они возвращались молча. Блейк видел, что Синди все еще не привыкла к своей новой внешности. Да и он тоже.

Он представлял, что ей пойдет макияж, но не был готов к таким разительным переменам. Почему он раньше не замечал, что она красивая?

— Спасибо тебе за новую одежду и все волшебные изменения, которые со мной произошли, — поблагодарила девушка. — Нужно было мне самой за все заплатить.

— Ни в коем случае. Я сделал это с удовольствием. Твой дед столько возился со мной, когда я был сопливым юнцом. Теперь я хоть сколько-нибудь отблагодарил вас.

— Ты был не таким уж плохим, — возразила Синди.

— Как в первый день, когда дразнил тебя Рыжиком?

В тот день, когда Блейк впервые появился на ранчо, он дернул ее за косичку и назвал Морковкиным Хвостом. Она свирепо глянула на него, и он не отвел взгляд. Потом она нагнула голову и бросилась на Блейка, словно рассерженный бык.

— Когда я встал с пола, ты уперлась руками в бока и заявила: «Ты, городской простофиля, знай, что хвосты у морковок зеленые».

— Ты все помнишь, — улыбнулась Синди. — Но больше ты не называл меня Морковкиным Хвостом.

— Ты налетела так неожиданно, что я просто не удержал равновесие, иначе я бы устоял.

Синди усмехнулась, ее зеленые глаза вспыхнули, когда она вспомнила его реакцию на неожиданную атаку.

— Никогда не забуду выражение искреннего удивления на твоем лице.

— В тебе было столько пыла. Я не ожидал этого от маленького ребенка.

— Он и теперь не пропал.

Она права. В Синди Такер всегда было много задора. Теперь она еще и стала красавицей.

— Здорово, что ты поживешь у нас, — заметила она. — В детстве я ревновала деда, мне казалось, что он уделяет тебе больше внимания.

— Теперь я это понимаю. Ты годами считала, что Такер принадлежит только тебе. А тут появился я и начал отнимать у него уйму времени.

Она осторожно взяла его под локоть.

— Но все уже прошло. Мы стали почти родственниками.

Он тоже так считал. Синди и Так дали Блейку то, чего у него прежде не было, хотя он об этом не задумывался.

Он никогда не был нужен своей настоящей, родной семье.

Правда, к этому выводу он пришел, уже став взрослым и успешным.

Блейк унаследовал внешность своего отца. Но, в отличие от сына, Глинт Серое Перо был лгуном и баником. Его светловолосая жена долго терпела. И наконец, не выдержав, развелась с ним и уехала из штата. Но при этом она потеряла веру в мужчин и стала искать счастье и забвение в бутылке.

Теперь, когда он стал старше и мудрее, Блейк подозревал, что каждый раз, когда мать смотрела на своего наполовину индейского сына, особенно если была пьяна, она вспоминала о мужчине, который так жестоко обошелся с ней. В результате отношения между матерью и сыном стали прохладными и натянутыми.

Недавно они немного улучшились. Но Блейку было уже все равно. Он смирился с тем, что он другой, непохожий на окружающих, и научился жить с этим. Ясно, что он чувствует себя как рыба в воде лишь в мире родео.

Блейк взял у Синди пакеты с одеждой, положил их на заднее сиденье и поставил машину на сигнализацию. Многие в Блоссоме даже дверей не закрывают, но Блейк вырос в другом городе — в Лос-Анджелесе, где принято быть осторожным. Он привык считать, что если вести себя неразумно, то найдутся люди, которые наживутся на этом.

— Я хочу есть. Раз ты так и не научилась готовить, нужно купить какой-нибудь еды. Но только не бобы и консервированные спагетти, которые вы едите на ранчо. Давай поедим в городе. Можно позвонить Таку и сообщить, что мы привезем ему поесть.

— Хорошо.

Когда Блейк в последний раз был в городе, ему понравилась кухня в «Пчелином улье». Там, на его взгляд, был лучший куриный стейк с жареным по-домашнему картофелем.

— Пошли. — Он положил руку Синди на плечо. Сквозь мягкую ткань блузки он почувствовал нежное тепло ее кожи. Блейк не сразу понял, что обнял девушку. А когда сообразил, тут же опустил руку. Господи, они же практически родственники.

Но каждый раз, искоса бросая на нее взгляды и замечая женственные изгибы ее тела, он чувствовал, что забывает о своем долге. Забывает, что должен охранять от посягательств мужчин.

Нужно представлять себе, что она по-прежнему одета в хлопок и фланель.

Когда они подошли к зданию суда, Бастер привстал и свистнул.

— Если бы он не был таким стариком, то я была бы польщена, — смутилась Синди.

— Бастеру, должно быть, под восемьдесят, но он еще в состоянии любоваться хорошенькими молодыми барышнями. — Блейк усмехнулся и повел ее дальше.

В «Пчелином улье» внешне ничего не изменилось. Те же желтые занавески, прикрывавшие нижнюю часть окон. Есть основания надеяться, что там остались прежние хозяева или, по крайней мере, тот же повар.

Когда они вошли, Блейк с интересом огляделся. Кажется, и внутри ничего не изменилось. Те же коричневые столы, желтые виниловые стулья.

Имитацию пчелиного улья довершали нарисованные на стенах пчелы. Этого в прошлый раз не было. Но других перемен Блейк не заметил.

Аромат только что приготовленного обеда плыл по залу, подогревая его аппетит. У него заныло в желудке.

Женщина лет пятидесяти, с седыми, закрученными в узел волосами, протянула им меню.

— Обед для двоих?

— Да, — Блейк положил руку Синди на спину, подталкивая ее вперед.

Она сделала пару шагов и поскользнулась. Блейк успел подхватить ее, не дав упасть.

Мягкий завиток ее шелковистых волос нежно коснулся его щеки, и на него пахнуло апельсинами. Ощущение маленького женственного тела в руках сразу уничтожило все платонические чувства, которые он испытывал. Он прижал ее к себе, боясь отпустить.

Синди повернулась к нему и встретилась с его взглядом. Они пристально смотрели друг на друга.

— С тобой все в порядке?

Она кивнула.

— Да. Эти новые туфли…

— Мы только что натерли полы, — принялась извиняться хозяйка. — Наверное, нам надо написать объявление, чтобы посетители были осторожны.

Блейк поставил Синди на ноги, размышляя, не нужно ли поправить ей блузку, которая высоко задралась.

Но он не сделал этого. Не отнимая руки, Блейк убеждал себя, что поддерживает ее ради ее же безопасности.

— Со мной все в порядке, — сказала Синди. — Неловко получилось.

— Мы здесь одни, других посетителей нет, — успокоил он. — А мы никому не расскажем.

Синди просияла, одарив его хитрой улыбкой, как в детстве, когда они поверяли друг другу свои секреты.

Он поглядел на ее белые босоножки на высоких каблуках.

— Тебе нужно дома попрактиковаться, прежде чем идти в них к Робби.

Мысль о Робби почему-то не доставила ему удовольствия. Блейк его совершенно не знал. И не был уверен, что парень ему понравится.

Хозяйка проводила их к угловому столику и предложила меню.

Синди первая опустилась на стул, положив ногу на ногу. Глядя на нее, Блейк с горечью думал, что юбка, пожалуй, коротковата.

Вот проклятье!

Он сел напротив. Скоро «Пчелиный улей» стал заполняться посетителями.

Они заказали себе еду. За соседним столиком два подростка обсуждали предстоящую ярмарку.

— В прошлом году была насмешка, а не ярмарка, — горячился мальчуган. — Кому нужны такие призы и развлечения?

— Только не мне, — отвечала девочка, видимо его старшая сестра. — Без карнавала даже не стоит там и появляться.

— Сосед Томми входит в число организаторов ярмарки, — сообщил мальчик. — Он сказал, что в этом году карнавал, скорее всего, состоится.

— Хорошо бы, — ответила девочка. — Так скучно без скачек или игр.

К разговору присоединилась мама ребят:

— Вопрос о карнавале еще не решен. Многие считают, что не нужно допускать цыган в город. Мы с отцом тоже так думаем.

Блейк повернулся к Синди.

— Я слышу столько разных мнений о ярмарке. Просто война. А ты какую сторону занимаешь?

— Я всегда любила карнавал. В прошлом году ярмарка была сплошным разочарованием.

Блейк пожал плечами.

— Я как-то не думал об этом. Меня здесь уже не будет, когда ярмарка откроется.

Ему не понравились разговоры, которые он слышал в городе, дожидаясь, пока Синди сделают прическу. Его симпатии были на стороне поклонников карнавала, которые, судя по всему, являлись такими же аутсайдерами, изгоями, как он сам. Но до поры до времени он решил держать рот на замке.

Обед был сытным: мясной рулет, зеленые бобы, жареный картофель со свежим фермерским маслом и сметаной. Когда они поели, Синди вытерла губы салфеткой и положила ее на стол.

— Какой закажем десерт? — спросил Блейк. — Может, персиковый коблер или черничный пирог?

— Звучит заманчиво, но я уже сыта. Давай ты закажешь себе что-нибудь, а я у тебя попробую.

— Договорились.

Но прежде, чем они подозвали официантку, в зал вошел шериф и, увидев Блейка, направился прямо к их столику.

Трейс Маккейб, красивый мужчина около тридцати, был типичным американцем с военной выправкой.

— Здорово, Блейк. — Он протянул руку. — Спасибо, что приехал поучаствовать в родео. Я знаю, что обычно ты участвуешь в более крупных скачках.

— Рад помочь.

Когда шериф взглянул на Синди, она улыбнулась. Он приподнял шляпу, как делают джентльмены, приветствуя леди. Трейс улыбнулся, но как-то странно. Ей показалось, он ее не узнал. Может быть, его смутил ее макияж?

— Ты знаком с Синди Такер? — сказал Блейк.

— Да, знаком, — теперь улыбка шерифа стала естественней. — Эта новая прическа меня смутила.

— Извините, — раздался женский голос с соседнего стола. — Шериф, я хочу с вами поговорить.

Трейс обернулся, а вместе с ним обернулись Блейк и Синди.

Голос принадлежал Битей Дюпре, стройной блондинке лет сорока, с волосами, собранными в узел.

Завладев вниманием шерифа, Битей прощебетала:

— Нам нужно что-то сделать с двумя стариками, которые сидят на скамейке напротив здания суда. Их присутствие — грязное пятно на нашем красивом парке.

— Но это общественная скамья, — терпеливо объяснял ей Трейс. — Датч и Бастер могут сидеть, где им хочется.

— Я понимаю затруднительное положение властей, — возразила Битей, — но, наверное, мы можем переместить их в более.., подходящее место.

Когда женщина занялась своим меню, Трейс расстроенно посмотрел на Блейка и тяжело вздохнул. Что поделать? Самонадеянные граждане на каждом шагу дают ему советы по тому или иному вопросу.

Блейк нагнулся к Синди и тихонько спросил:

— Кто это?

— Битей Дюпре. Одна из наиболее ярых активисток Комиссии по этике.

— Понимаю. И какого дьявола она хочет от Датча и Бастера?

Синди пожала плечами.

— Наверное, мечтает переселить их в другой округ. В этот момент Фред и Касси Твейн вошли в ресторан со своими шестилетними близнецами и присоединились к Битей, присев за ее столик.

Трейс поздоровался с Твейнами и воспользовался представившейся возможностью, чтобы улизнуть под благовидным предлогом.

— Мы с тобой попозже пересечемся, — пообещал он Блейку, — а сейчас мне нужно бежать.

Шериф заказал кофе с собой и ушел.

— Кто это? — спросил Блейк, кивая на Твейнов. — Тоже члены Комиссии?

— И да, и нет.

— Что это значит?

Синди посмотрела на женщину с тусклыми короткими волосами.

— Это Касси Твейн, она занимает солидный пост в мэрии и входит в Комиссию по этике. А мужчина — ее муж, Фред. Он судебный заседатель округа и работает в банке. — Синди улыбнулась Блейку. — Фред — член правления ярмарки.

Официантка подошла к их столику, и Блейк заказал персиковый коблер. Она тут же вернулась и поставила перед ним большой бокал.

— Хочешь попробовать? — спросил Блейк.

— Ты обещал. — Синди взяла ложку и зачерпнула немного ароматного напитка.

Они сидели в уголке, как влюбленная пара. Синди знала, что нельзя давать волю своему воображению, но ничего не могла с собой поделать. Она постоянно думала: а как бы все складывалось, если бы Блейк жил в Блоссоме? Или приезжал почаще. Раньше он не хотел здесь жить. А теперь? Могли у него измениться планы?

— А ты не подумывал о том, чтобы поселиться в Блоссоме? — не удержавшись, спросила она. — Может, имеет смысл купить здесь дом или ранчо? Настанет время, когда ты перестанешь выступать…

— Нет. — Он отрицательно покачал головой. — Мне нравится моя кочевая жизнь. Я вряд ли смогу жить в одном месте. Особенно в Блоссоме. Здесь меня никто не ждет с распростертыми объятьями.

Синди не стала возражать. Они оба знали, что его по-настоящему так и не приняли в Блоссоме. До тех пор, пока он не начал выигрывать родео.

По крайней мере, он будет в городе достаточно долго, чтобы помочь Синди завоевать внимание Робби.

После обеда Блейк и Синди прошли на парковку позади здания суда, где стоял их пикап. Блейк нес пластиковую сумку с едой для Така.

Перед витриной «Меркантиля» стояла привлекательная брюнетка, одетая в яркую цыганскую юбку, и разглядывала манекены. Синди никогда прежде не видела эту женщину.

Когда они подошли, брюнетка внезапно повернулась, вглядываясь в Блейка. В следующее мгновение она схватила его за руку. Их взгляды пересеклись, и она застыла, словно в трансе.

— Вы в порядке? — спросил Блейк.

Она медленно покачала головой, ее густые темные кудри рассыпались по плечам.

— Яда, но вы…

— Со мной все в порядке, — он улыбнулся ей. —Ничего не произошло.

— Не сейчас, — возразила цыганка. — В прошлом. И дело не в разбитом носе и синяке под глазом, полученном в школе…

Синди изумленно раскрыла рот. Эта таинственная женщина не живет в городе и не может знать о драке, которая была у Блейка в школе. Но она точно описала повреждения, которые он тогда получил.

Казалось, между ковбоем и брюнеткой существует какая-то волшебная связь, которую Синди почти физически ощущала.

— Извините. Я обычно не говорю таких вещей.

— Кто вы? — тревожно спросила Синди.

— Я — Шерри Купер. В вашем городе проездом. —Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула. — Извините, что потревожила вас.

Потом она улыбнулась им, повернулась и пошла прочь. Цветные юбки кружились вокруг ее ног, обвивая их.

— Она настоящая ясновидящая, — прошептал Блейк.

— Я знаю. Я это почувствовала. Может, она экстрасенс?

— Вот еще, — насмешливо сказал он. — Ты ведь не веришь в эти вещи.

— А ты? Мне казалось, что видения — важная часть твоей культуры.

— Может быть, отцовской культуры, но не моей. Я с ней не очень хорошо знаком.

— Хорошо, — согласилась Синди. — Веришь ты или нет, но что-то происходит. Что-то необъяснимое.

— Пошли. — Он подтолкнул ее локтем. — Нужно привезти Таку обед, а то он нас уже заждался. Чего доброго, примется открывать консервированную ветчину и бобы.

— О'кей. — Синди попыталась приноровиться к быстрой походке Блейка, осторожно ступая в новых босоножках, но ей было сложно. — Эта женщина откуда-то знает о той драке, что была у тебя в школе.

— Ерунда.

— Она даже знает, что именно у тебя было разбито. Ты пришел домой с синяками под глазами и кровоточащим носом. Ты помнишь? Я еще помогала тебе остановить кровь.

— У тебя всегда было живое воображение. И еще ты слишком легковерная и доверчивая. Потому я и беспокоюсь, как бы разные сладкоречивые ребята не запудрили тебе мозги.

Синди скрестила руки, но продолжала молчать. Блейк может говорить все, что вздумается, но это женщина — Шерри Купер — определенно ясновидящая.

В школе, где учился Блейк, была футбольная команда. На соревнованиях парни из Спрингдейла сказали Блейку что-то язвительное. И Блейк полез в драку. Если бы Трейс Маккейб и Джесон Стронг не поспешили на выручку, ему пришлось бы совсем худо.

Синди не присутствовала на этой игре, она была еще слишком мала. Дед уже лег спать, когда Блейк вернулся домой в ссадинах и синяках. Потому она одна помогала ему промывать и залечивать раны.

Синди знала, что он был стойким, и верила, что перед другими мальчишками он держался. Но дома, в тишине и покое кухни, слезы полились у него из глаз.

Синди почувствовала, как страдает его душа. Пытаясь утешить, она обняла его, и он склонил голову ей на плечо. Но тут же отпрянул, словно боялся, что его заподозрят в слабости.

Шерри права. Блейк был ранен очень глубоко, и сердце Синди чувствовало ту боль, которую он до сих пор испытывал.

Каким-то образом она должна помочь ему исцелиться, если только он ей это позволит.