Утро выдалось поганое. Лекарство, так легко пившиеся вчера, превратилось в тяжелую отраву. И почему все так несправедливо? Почему если тебе было хорошо, то через некоторое короткое время должно стать плохо? Причем чем лучше, тем хуже. И очень странно, что наоборот бывает очень редко.

Моя голова раскалывалась. Было ощущение, что в ней поселился злой карлик и теперь, что есть духу и чем попало, калашматит изнутри. Мой затуманенный взгляд сфокусировался на бутылке пива, заботливо оставленной моим собутыльником. Сейчас будем убивать карлика.

Когда в голове немного стихло, я нашел в себе силы добрести до кухни. На столе лежала лаконичная записка — жратва в холодильнике, никуда не ходи, двери чужим не открывай! Заканчивалось сие послание гербовой печатью и витиеватой подписью «Роланд».

От нечего делать я пошел в комнату и включил телевизор. Потренировав большой палец на предмет скоростного перещелкивания каналов, остановил свой выбор на НТВ и передаче «Чрезвычайное происшествие». Вы не поверите! Ведущий был тот же! Интересно, он что, подрабатывает и там и здесь. Хотя понять можно: Изнанка не Изнанка, а Москва.

А вот темы репортажей отличались существенно. Как вам например такая тема — как уберечься от мошенников которые предлагают дешевые нимбы, или: курортная зона рядом с округом Вестланд, попала в зону аномального искривления. Пропали десять туристов. На следующий день, в этом же месте, был обнаружен новый вид, доселе не имевший классификации: трехголовый, пятирукий двоеножец. Название ему дала группа зачистки. На похороны нового вида пришли родственники пропавших туристов.

Также забавно звучала тема репортажа о том, что ночные бабочки под видом размытых пятен дурачили клиентов. Но тут мое внимание привлекло следующее происшествие. Сухой голос за кадром, на фоне картинки серого пятиэтажного здания вещал, что в институте Контроля Миграций Изнаночных (вот как мой институт называется-то), вчера вечером произошел несанкционированный прорыв. Все подробности будут сообщены позже. Это уже третий прорыв за месяц и что ожидает нас в дальнейшем непонятно. Потом пару кадров обычных обывателей, которые возмущались действиями, вернее бездействиями Ректората. Задавался риторический вопрос — а не пора вспомнить давние времена, когда Ректор избирался на десять лет, а не на пожизненное управление.

Далее в кадре появился Олег Павлович, который мягко говорил, что это была учебная тревога и что такое больше не повторится. А также что жители города и прилегающих районов могут спать спокойно, так как Легальные Охотники не дадут никаких шансов нелегальным изнаночным портить нам жизнь. И все в том же духе. Это напоминало мне отчет министра силового ведомства о мерах против терроризма. Все хорошо, работа ведется. Только это тем кого взорвали, похитили, расчленили, уже все равно.

Раздался звонок в дверь.

Местоположение — где-то на границе Домена.

— Здравствуй, Вульф, — пожилой человек истинный джентльмен, одетый по моде викторианской эпохи протянул руку темно лиловому кокону, который полулежал в объемном кресле.

Из кокона лениво выплыл язык темной субстанции и коснулся руки приветствующего.

— И тебе здравствовать… — на секунду Вульф замялся, — как теперь твое имя?

— Зови меня Реформатор!

Кокон издал смешок.

— В прошлый раз тебя величали Революционер. Ты сменил амплуа. Кровавый террор отменяется, время действовать через закон?

— Посмотрим, посмотрим. Не мне тебе говорить, что все средства хороши, для достижения намеченной цели. Но я звал тебя не за этим. Ты в курсе происходящих событий в Прайде?

— Так в общих чертах. Слышал, что появился некто, который потенциально может заарканить кого угодно. И даже, — кокон хмыкнул, — что угодно.

— В общих чертах верно. Но есть один важный вопрос — как он мог появиться, когда об этом не написано даже в анналах последнего передела?

Вульф величественно поднялся с кресла и заискрился всеми оттенками лилового цвета, которые смешиваясь с серым, рождали причудливые рисунки.

— Возможно, его ввел на поле кто-то со стороны, для того, чтобы никому жизнь сладкой не казалось. Но также, возможно, произошел определенный катаклизм при переходе, тем более, он не должен был попасть сюда. Его нить жизни не должна была оборваться таким образом. Кто знает, Реформатор.

— Но ты согласен, мой старый друг, что это настораживает. И Ректор получил дополнительную фору.

— Что ты предлагаешь?

— Пощупать молодого человека, так сказать поближе.

— Уже щупал. Послал Наменлоса.

— Безымянного? И что?

— Ничего! Вернее ничего сверх необычного. При контакте с ним, юноша показал шестой эскалон. Более глубокую разработку сделать не удалось, вмешался Ректорат. На этом я решил больше его не трогать. Зачем привлекать лишнее внимание.

— Может, имеет смысл послать еще раз, но другого Наменлоса. Прошлый, небось, был так себе, а, — прищурился пожилой джентльмен. — Вечно ты перестраховываешься.

Вульф минуту размышлял.

— Что ж, возможно ты прав. Где девятый не справился, там справиться восьмой.

— Зачем гадать. Пошли сразу шестого!

Кокон всколыхнулся.

— Ах да, извини, — Реформатор сочувственно коснулся его. Я и забыл, что шестого уже нет с нами. И судя по всему и девятого.

Повисла пауза.

Десятку нужно беречь, вернее все что от нее осталось. — Кокон величественно опять улегся в кресло. — Мы не знаем, что нас ожидает и с чем мы столкнемся.

— Уже столкнулись, мой друг. А со своей стороны, я тоже обещаю кое-что сделать. — Реформатор загадочно улыбнулся и исчез.

Джентльмены уходят не попрощавшись.

— Иду, иду, — я никак не мог попасть ногой в тапок.

Звонок опять тренькнул, теперь уже громче. Приблизившись к двери, я прильнул к глазку. Перед моим настороженным взором никого не было. Вот это да! Неужели я так вчера приложился лбом к бетону, что уже слуховые галлюцинации тут как тут. Меня озарило! А может это маленькая пушистая белая белочка-горячка ко мне в гости наведалась. Допился!

Опять тренькнул звонок. Чувствуя себя последним идиотом я спросил.

— Кто там?

Секунду ничего не происходило, затем тихий невидимый голос произнес.

— Можно мне войти?

Я отпал.

— Стесняюсь спросить, а кому это мне?

— Мне, это мне, то есть тому кто к вам пришел и звонит в дверь.

— Логично. Но есть проблемка, а вы где?

Голос немного замешкался, видимо определяя степень моего умственного развития. Затем последовал ответ.

— Я тут.

— Извините, но я не открываю незнакомым невидимкам. Скажу больше, даже знакомым, если бы у меня были таковые, я бы тоже не открыл. Знаете ли, очень нервирует, когда перед вами пустота.

— Ах да, я совсем забыл, вы же не можете меня видеть. Но, что же мне делать, мне необходимо вам передать очень важную вещь. Вы просто откройте дверь, и протяните руку, а я вам ее отдам.

Ага, счас, разбежался. Здравствуй малыш, папа, мама дома есть, нету, здорово, открой дяде дверку, не бойся, дядя добрый не обидит. А если мальчик откроет, то получит конфетку. Если жив останется.

Видимо невидимка понял мои колебания.

— Вы мне не верите? — в голосе непритворно зазвучала грусть и даже легкая обида.

— Давайте так, — я наконец вышел из ступора, — вы оставляете эту вещь перед дверью, и уходите (идиот, а как ты узнаешь, что он ушел), и я ее заберу.

— Хорошо, — невидимка согласился с радостью. — Вы не бойтесь, я сейчас уже ухожу, только аккуратно открывайте дверь, чтобы не повредить эту вещь.

— А я и не боюсь. А что это за вещь?

В ответ тишина. Честно выждав три минуты, любопытство не порок, я открыл дверь…

— Спасибо, что открыли, — раздался все тот же тихий голос, но так что я покрылся мурашками с головы до пят.

Затем меня выключили. На краю сознания дикая боль и темнота.