В углу

Я уже полчаса стоял в углу, когда увидел на обоях мальчика. Его лицо сложилось из штришков и чёрточек, и было таким настоящим, что я присвистнул. Как это я его раньше не замечал? Мальчик смотрел на меня по-дружески и, кажется, подмигивал. И я подмигнул. Тут в комнату вошёл папа и окликнул меня.

— Чего? — недовольно спросил я.

— Ну что, ты всё понял? Осознал свою вину?

— Нет совсем, — сказал я. — Я ещё постою.

Папа пожал плечами и сказал:

— Как хочешь, — и ушёл на кухню.

А я снова повернулся к мальчику, но его уже не было. Как я ни всматривался в рисунок на обоях, но так и не смог найти его лицо.

Убежал он, наверное.

Я его подожду.

Вдруг вернётся…

 

Тихий ход

Я ехал в поезде и слушал, как стучат колёса:

«Маленько-помаленьку, маленько-помаленьку, маленько-помаленьку»…

И так весь день! Я спросил у папы, почему мы движемся маленько-помаленьку, и он сказал: «Так надо».

Но ведь мы никуда не приедем, если помаленьку! Быстрее надо!

Поэтому, когда никто не видел, я шепнул поезду:

— Ты давай поскорее, а?

Сначала ничего не поменялось. Но когда я проснулся среди ночи, то поезд нёсся как сумасшедший. И я услышал другое:

«Догнать-перегнать! Догнать-перегнать! Догнать-перегнать!»

Я успокоился, беззвучно прошептал: «Спасибо», и снова стал засыпать. Маленько-помаленьку…

 

Пять минут до…

Мы с родителями ехали в полупустой электричке уже полчаса. Дорога была неблизкой, и я скучал. Рядом со мной сидел незнакомый мальчишка и, похоже, на кого-то дулся. Я решил завести разговор.

— Ты где живёшь? — спросил я.

— Там, — резко сказал мальчишка и неопределённо махнул рукой.

— Я тоже там, — сказал я.

— Хватит врать.

— Я не вру. Ты чего такой злой?

— Я не злой, — недовольно сказал сосед, — я пасмурный.

— Почему?

— Отвали, — сказал мальчишка и отвернулся.

Я обиделся и пересел. А он посмотрел на это и тоже пересел ко мне.

— Тебе чего? — спрашиваю.

— Отвали, — говорит мальчишка.

Я пожал плечами и стал смотреть в окно. А мальчишка — на часы.

— Ещё пять минут, — сердито сказал он. — Будешь ждать?

— До чего?

— До хорошего настроения, — процедил мальчишка.

— Подожду…

И мы стали смотреть на часы: я и он. А когда прошло пять минут, сосед улыбнулся и сказал:

— Привет! Тебя как зовут?

 

Разъяснения

Мама сказала, что сегодня — день летнего солнцестояния. Интересный день какой! Наверное, в этот день солнце не гуляет по небу туда-сюда, а стоит на месте и наблюдает за нами.

Чтобы солнцу было легче, я решил ему всё объяснять.

Я задирал голову вверх и громко кричал о том, что я делаю.

— Я ем! — кричал я солнцу.

— Я пошёл к бабушке!

— Я всё ещё иду к бабушке!

— Бабушку я не нашёл!

— Бабушка сама нашла меня!

— Я залезаю на дерево!

— Я немного порвал футболку!

— Папа меня ругает ни за что!

— Папа говорит, что есть за что!

— Я читаю!

— Всё, почитал!

— Я нехотя мою руки!

— Я снова ем!

— Я не могу доесть!

Я обо всём кричал солнцу, даже по мелочам.

А вечером, когда взошла луна, я, уставший, молча сидел на диване и слушал, как мама поёт грустную песню. Как здорово, когда ничего никому не надо объяснять!

«Я взошла!» — вдруг сказала мне луна…

 

Внизу

Один мальчик ходил себе по облакам. Ходил-ходил… ходил-ходил… Надоело ему.

Решил ходить по летящим самолётам. Шёл-шёл по самолётам… шёл-шёл… Все самолёты были какими-то одинаковыми. И идти по ним было одинаково.

Тогда мальчик решил гулять по верхушкам деревьев! Гулял-гулял… гулял-гулял… Было сложно так гулять, потому что верхушки деревьев щекотали пятки. Сначала было смешно, а потом — хоть плачь. Слишком уж щекотно.

Мальчик придумал путешествовать по головам жирафов! Путешествовал-путешествовал… путешествовал-путешествовал… Головы жирафов были мягкими, почти как облака, и не щекотались. Но мальчик понял, что головы жирафов очень маленькие, и долго по ним путешествовать не получается. А получается — одна нога здесь, на одном жирафе, а другой уже надо на следующего жирафа переступать.

И тогда мальчик прыгнул на землю и пошёл по ней! Немного щекоталась трава, но куда меньше, чем деревья. Роса намочила ноги. Ветерок принёс откуда-то запах свежего хлеба.

Мальчик посмотрел вверх. Были видны и облака, и самолёты, и верхушки деревьев. И всё отсюда, снизу, казалось таким красивым! Можно было не гулять, не бежать, не путешествовать, а просто стоять и смотреть.

А жираф склонил голову к мальчику и тепло подышал в лицо.

 

Всю жизнь

Витка и Валик стояли у окна и смотрели, как падает вечерний снег. Витка влезла с ногами на подоконник, встала в полный рост и уткнулась носом в стекло. Она слегка склонила голову набок, посмотрела на Валика и хитро улыбнулась:

— Спорим, мы будем стоять тут всю жизнь и смотреть, как падает снег?

— Спорим, — кивнул Валик. — Ни за что не будем. Сейчас досмотрим и уйдём.

В комнате замигала и погасла лампочка. Стало темно и почему-то тихо.

— Как же мы досмотрим, — шепнула Витка. — Когда он всё не заканчивается и не заканчивается.

Валик повозил пальцем по стеклу, собирая капли:

— Подумаешь. Закончится когда-нибудь.

— Когда? — грустно спросила Витка и отвернулась.

Валик взглянул на Витку. Она казалась похожей на скульптуру, какую-нибудь «Девочку в окне, глядящую на снег», вечную, неподвижную и настоящую. А потом снова стал смотреть в окно. Совсем близко подлетали снежинки, разные — большие и маленькие, детские и взрослые, красивые и просто…

— Не знаю, — пожал плечами Валик. — Наверное, никогда.

— Вот видишь, — сказала Витка и шумно спрыгнула на пол. — А ты ещё спорил.