…О славном сэре Галахаде Я боле не скажу; он никогда Не ступит в дольний мир стопой своей — С тех пор, как в дни свершений и смертей Он сердце в руки Господа отдал; Но может быть, узнаете его вы Стоящим в строе рыцарей Христовых, Когда, сияя сталью и огнем, То войско к нам придет горящим днем Карать и миловать. Победы в этом Так нет и не было, как солнца нет в воде, Сияющей лишь отраженным светом — В путях земных нет торжества нигде, — Лишь отблеск тех лучей нам зреть дано, И тот, в небес открытое окно Ушедший — что еще он дать бы мог, Лишь песню дальнюю тех труб победы, Молчание, и смерть — идущим следом, И с лилией исчезнувший клинок. Довольно же; мелодий в мире нет, Чтоб снова нам в руках державших свет Узреть глаза спокойно-молодые, И я, земной певец, о тех других Скажу — достойных жизни и живых, Чьи руки — только руки, и пустые, Чей путь замкнулся, приведя назад, Из коих каждому скажу я «брат», Кто шел в огонь, но не вошел в огонь, Но меч остер, и бел усталый конь. Мертвы оруженосцы и пажи, Усталость велика, пути разбиты, Но Логрис ждет, и небеса открыты, И каждый миг — последний для души. Примите ж чашу, добрый сэр Гавейн, — Не ту, в огне, исполненную славы — И пейте из нее, и будьте здравы, Пусть слезы ваши дали жизнь траве, Где вы стояли, не подняв лица, И ум и сердце жаждали конца В видений ветре — вам ли рёк Король, Что возвращенье — радость, а не боль, Кому и знать о том, как не живым, Кто соль земли сей ныне, как не вы — Так слава всем святым, и тем, кто пал, И Королю, стоящему над нами, И гордым леди, здесь хранившим пламя, И мудрецу, что в книге написал, Что чистотой целятся дух и плоть, И рыцарю, сказавшему над чашей — «И в этот час, и в пору смерти нашей Да одарит нас милостью Господь.»