Наступило долгожданное завтра. Эта фраза вызвала у меня воспоминания о школьных временах, когда с наступлением новой поры года, мы писали сочинения. «Наступила долгожданная зима (весна, лето, осень). Выпал белый пушистый снег (растаял снег, на деревьях появилась листва, с деревьев опадает листва). Дети взяли лыжи, коньки, санки (велосипеды) и пошли кататься. Усталые, но довольные, возвращались дети с прогулки!». Всё чётко, определённо и ясно. А вот наступившее «долгожданное завтра» ясности не принесло. Я уже несколько раз звонила на квартиру Рисухиных, но никто не отвечал. И куда подевался бдительный юный телефонист Саша Грибов? Наверное, всей семьёй поехали встречать дедушку. Однако никто не отозвался и вечером. Ничего, успокаивала я себя, завтра наступит новое «долгожданное завтра». Но не удержалась и перезвонила еще раз около десяти часов, решив, что это не слишком поздний час. Трубку, неожиданно для меня, сняли.

— Алло, — каким-то странным голосом ответила Инна.

— Здравствуйте, Инночка. Извините, что так поздно, — затараторила я. — Это — Евстолья Анатольевна. А я к Вам целый день не могу дозвониться.

— Папа умер, — сказала она.

— Как?! — осеклась я.

— Да, — невпопад ответила девушка и, выждав немного, положила трубку.

— Как это умер? — снова спросила я, но уже саму себя. — Не надо ему умирать! А как же я? Мне же нужно с ним поговорить!

Голова ничего не соображала, а пальцы сами стали набирать номер Труфанова. Мне почему-то необходимо было связаться с ним, то ли для того, чтобы сообщить страшную новость, то ли посоветоваться. Но телефон бизнесмена не отвечал. Вот тебе и долгожданное завтра!

Когда я немного пришла в себя, то попыталась проанализировать сложившуюся ситуацию. Итак, Рисухин — внезапно умер. Что это, трагическая случайность или подстроенный трагический случай? И, если первое отпадает, то сразу напрашивается классический вопрос: «Кому это выгодно?». А хрен его знает! Тоже — классический ответ. С Рисухиным мне так и не удалось встретиться и побеседовать. К сожалению. А, может быть, у него была куча врагов-завистников или что-то там ещё? Но если рассматривать его смерть в ракурсе расследуемого мною дела, то несмотря на демонстративную дружбу, что-то у них не ладилось с Труфановым. Вот влипла так влипла! Что же мне завтра ехать к заказчику и докладывать ему: «Ваше задание выполнено. Вы — убийца!». Так, что ли? Но объясниться с Николаем Степановичем необходимо и как можно скорее. Так, думай дальше, Столедователь из «Пердимонокля». А не мог это сделать кто-то другой из нашей «дружной» кампании? Скажем, Ида, Мура или Изжогин? А зачем им это нужно? Не напрашивайся на классический ответ, одёрнула я себя. Завтра свяжусь с Труфановым и расставлю все точки над «ё». Опять — «долгожданное завтра»? Не опять, а снова, усмехнулась я. Нужно быть ироничным детективом, иначе сойдёшь с ума от страха перед неизвестностью.

Утром я подняла своих домашних. Сонные, недовольные, они делали над собой какие-то усилия, именуемые утренним туалетом. Но всё равно отправились кто на работу, кто на учёбу невыспавшиеся, плохо соображающие.

Слушайте, ну кому нужна эта ежедневная экзекуция? Какой от них, таких, сейчас толк? Ведь они придут в себя часиков эдак в девять-десять. Это раньше, когда не было света, цивилизации, человек ложился и вставал с солнцем. А сейчас попробуй улечься раньше двенадцати! А подниматься всё равно надо рано. Хоть всё наше существо и яростно сопротивляется. А вот для этого и выдумали люди самую страшную пытку человечества — будильник! А, может быть, проще и выгоднее начинать рабочий день часов с одиннадцати? Вот-вот, как раз именно это кому-то и не выгодно! Потому что время — деньги. А учёные твердят про каких-то «жаворонков» и «сов». Да если вашему жаворонку не давать спать до полуночи, а он всё равно, по зову природы, будет подниматься часов в пять, то скоро он не то что не запоёт, а, скорее всего, сдохнет! А совы, не сомкнувшие глаз ночью, едут рано утром по нужде на работу, вытаращив свои бульки размером с блюдца. В этот момент они особенно похожи на своих лесных одноименных собратьев. Ну, а что вы от них еще хотите?

Вон Влад уже кричит со двора:

— Столик, сбрось мне туфли! Пошёл на работу в тапочках.

Дело привычное. Молча выбрасываю в форточку обувку. А Шурупёнок, та вообще забыла надеть юбку. Примчала назад, захватив по пути мужнины шлёпки. Суета.

Мне знакомая учительница рассказывала забавную историю. Ей в школу надо было к третьему уроку. Так что с утра она решила немного простирнуться. Всё сделала и успела ещё, быстренько собираясь, снять кое-что из просохшего белья. И помчалась на работу, благо, это было недалеко, так что можно добраться пешком. И замечает, что люди как-то странно на неё поглядывают. Она осмотрела себя. Да нет, вроде, всё в порядке: и юбка надета, и кофта не расстегнулась. А мужчины, те вообще останавливаются и смотрят вслед. Приятно, конечно, если бы не было подозрительно необычно. Достала зеркальце. Тушь не поплыла, помада не размазана. Так в чём же дело?! Всё выяснилось лишь в учительской. Коллеги подсказали. Оказывается, на спине у неё болталась… верёвка с прищепками! Закинула назад, чтоб не мешали, а снять забыла. Она и осматривала себя несколько раз, но сзади-то не видно!

А в Надиной клинике работает доктор Комар Владимир Григорьевич. Маленький, лопоухий, с большим носом-хоботком, он и действительно смахивает на комара. Видимо, он удался в своего дальнего предка, кому за подобное сходство и дали такое прозвище. Так вот с ним, рассказывала Надюшка, и произошёл подобный случай. Как все мужчины маленького роста, он носил обувь на высоких каблуках. Даже медицинская шапочка у него отличалась значительными размерами от всех остальных. Однажды после работы он ехал домой в троллейбусе, и какой-то мужчина обратился к нему: «Доктор, передайте, пожалуйста, на талоны». Владимир Григорьевич удивился: «А откуда Вы знаете, что я врач? Я Вас оперировал? Что-то не припомню». — «Да нет, — пояснил мужчина, — я Вас тоже не знаю. Просто, Вы забыли снять свой медицинский колпак».

Суетимся, дёргаемся. Сами от этого и страдаем.

Я уже несколько раз за это утро подходила к телефону, но Труфанов не отзывался. Ну что за невезуха! Терпеть до следующего «долгожданного завтра» не хватит сил. Поэтому я решила съездить к нему домой. Если самого не застану, так у Егоровны расспрошу. Она сегодня должна подъехать после полудня.

Квартира была заперта, и это меня успокоило. Честно говоря, я уже боюсь открытых дверей, потому что за ними меня ждут, как правило, трупы.

— Тфу, т… — я хотела сплюнуть три раза, но во рту почему-то высохло.

Дверь была металлическая, поэтому постучать по деревянному тоже не удалось. Ничего подходящего кроме моей дубовой головы рядом не нашлось. Стучать по ней я не стала, а вместо этого что есть силы нажала на белую пипочку звонка. Почти сразу же с той стороны защёлкали открываемые замки, и зазвенела цепочка. Дверь распахнулась, и я увидела Клавдию Егоровну. Она была какая-то взъерошенная, растерянная. Видимо, я перепугала её своим резким неожиданным звонком. А она, конечно же, занималась приготовлением обеда. Вон в руке у неё нож. Наверное, чистила картошку. Нет, наверняка, резала свеклу, потому что на нём были следы красноватого сока.

— Хозяин! Хозяин… — запричитала домработница. — Я… Я… А он… Я… достала его! — И она помчалась внутрь квартиры.

Я последовала за ней и… остолбенела. На кровати, на спине, лежал мёртвый Труфанов. Его бледно-синюшное лицо было каким-то вытянутым, необычно узким. А кровь из раны на шее залила белую майку и пододеяльник. В моей голове застряло последнее слово «достала», и я, тупо уставившись на труп, пыталась сообразить, кто кого достал? Волна дурноты подкатила к горлу, смыла все другие мысли и заставила меня срочно бежать в туалет. Сколько раз говорила себе, что у сыщика должна быть светлая голова и… пустой желудок! Еще ничего не заработала, а уже перевожу продукты.

Когда я вышла из комнатки, домработница сидела на кухне, опустив голову и руки… с ножом.

— Кто это его? — осторожно поинтересовалась я.

Клавдия Егоровна подняла на меня безумные глаза и тоже спросила, не то меня, не то себя:

— Куда мне теперь?

Поняв, что от нее сейчас ничего не добьёшься, я решила взять инициативу в свои руки. Естественно, надо вызывать милицию. Но… Приедут равнодушные чужие люди, увидят труп с признаками насильственной смерти, и двух дур, ничего не могущих толком объяснить, в чём дело. И заберут обеих в тюрьму для выяснения обстоятельств. Нет, меня это категорически не устраивало. Нужно срочно искать Косточку-выручалочку.

«Только бы он был сейчас на работе!» — молила я своего ангела-покровителя. И свершилось маленькое чудо. Костя оказался в нужное время, в нужном месте. Как «тампакс».

— Майор Сухожилин слушает! — музыкой для меня прозвучал родной голос.

— Костинька, здравствуй! — обрадовалась я. — Как хорошо, что я тебя застала.

— Ты хочешь пригласить меня на ужин! — с надеждой произнёс он.

— Ну, это само собой разумеется…

— Ладно, мы идём на кинокомедию и вечером от души посмеёмся, — Константин, как мог, сопротивлялся моему будущему сообщению.

— Я думаю, — грустно сказала я, — ты будешь смеяться уже сейчас. У меня здесь снова труп.

— И биться сердце перестало! — вгорячах воскликнул милиционер. — Евстоль-я б тебя! Ты их коллекционируешь, что ли?

Я понимающе промолчала. Ну что я сделаю. Любит он меня.

— Алло, ты где? — забеспокоился влюблённый.

— Тута я, тута.

— Не тута, а здеся, — перекривил он меня. — Говори адрес. И сиди там, как мышка.

Я назвала свои координаты.

— Я тебя умоляю, потерпи немножко, никуда больше не суйся, — напоследок попросил мой спаситель.

— А мы тут вдвоём, — ответила я и шепотом добавила, — с убийцей!

— О, Господи! — взревел на том конце провода Константин. — Едем! — и бросил трубку.

Полчаса для Москвы это почти мгновение. Так что, скажем, через несколько секунд Костя со своей бригадой уже находился в квартире Труфанова. Я показала им комнату, где лежало тело, и попыталась объяснить ситуацию. Они занялись своей обычной работой, а я пошла на кухню.

Клавдия Егоровна сидела всё в той же позе, застывшая, безмолвная. Вскоре к нам вышел Сухожилин. Заметив в руках домработницы нож, он достал носовой платок и осторожно подошёл к ней.

— Разрешите?

Женщина подняла голову и покорно отдала орудие убийства. Видимо, Костина форма подействовала на нее. Она словно очнулась и заговорила:

— Я пришла, а он лежит. И нож торчит. А мне обед готовить. Ну, я и достала его.

— А что варить собирались, студень? — почему-то вкрадчиво спросил майор.

— Почему студень? Нет, не студень.

— А уши Вы ему зачем отрезали?

— Какие уши?!

— Ну, хозяин-то Ваш без ушей лежит!

И тут я поняла, почему мне его лицо узким показалось. Оно действительно было без ушей! Короче, кошмар какой-то!

Милиционеры закончили свою работу. Клавдию Егоровну они забрали с собой. А мне майор Сухожилин официальным тоном заявил:

— Прошу Вас, Евстолья Анатольевна, временно Москву не покидать.

— Никогда! — заверила я его.

— Ну, в смысле, — слегка смутился он, наверное, от своей строгости ко мне, — Вы нам в любой момент можете понадобиться.

— Я могу к тебе переселиться. Временно, — предложила я.

— Не надо! — твёрдо сказал Константин.

— Хорошо, я буду по соседству.

— И ещё, — он выдержал паузу и повелительным тоном продолжил, — я надеюсь, что в связи с безвременной кончиной твоего заказчика, ты прекратишь свою бурную расследовательскую деятельность.

А вот тут, Костинька, ты глубоко ошибаешься! Именно сейчас я и развернусь на полную силу. И хоть теперь мне никто не заплатит, но дело чести для меня — распутать этот клубок змей.

Понятно, что такую тираду нельзя было произносить вслух. Поэтому в ответ я лишь мило улыбнулась и покивала головой.

Итак, события приняли совершенно неожиданный поворот. Рисухин умер. Труфанов убит. Кто же этот таинственный злодей, который хладнокровно разыгрывает свой кровавый спектакль? Неужели и вправду — тихая, неприметная Клавдия Егоровна, скрывавшаяся под личиной скромной труженицы? Что ж, вполне возможно. А мотив? Её устроили на работу Натальины родители. Наверное, у них были доверительные отношения. Естественно, и к Наташе она испытывала дружелюбные чувства. Может быть, она даже любила ее, как дочку. И вдруг Наточка странным образом помирает. Клавдия Егоровна очень подозревает в причастности к этому Николая Степановича. Несмотря на его показную заботу об её здоровье. Тем более что он вскоре женился на молодой вертихвостке. И возмущенная женщина вершит свой суд. Она вкладывает орудие мести в руки осиротевшего Виталия, и первой под прицел попадает именно эта нахалка. Настаёт очередь Труфанова. Но тут вышла небольшая промашка. Неожиданно появляюсь я и путаю убийце все карты. Клавдия Егоровна прикидывается ошеломлённой безвинной свидетельницей. Но главное дело сделано — ненавистный враг мёртв.

Ну, хорошо, а уши зачем отрезать? Кстати, их так и не обнаружили нигде. Она их что, съела? А, может, не подоспей я вовремя, кухарка б ему еще кое-что поотрезала? А Рисухина убила тоже народная мстительница? Почему — убила? Он мог сам умереть. От инфаркта, от инсульта, от экстаза! От чего ещё могут умирать экзальтированные художественные натуры? И монету она украла? Уж если валить, то всё в одну кучу! Вполне вероятно. Чтобы больнее досадить Труфанову. И передала её, скажем, Рисухину. Или Алине. Стоп. Но Клавдия Егоровна говорила мне… Говорила. Слова для того и нужны, чтобы скрывать свои истинные мысли. Короче, надо срочно встретиться с Натальиными родителями, уточнить, что за штучка такая, домработница Клавдия Егоровна. Да и с Алиной хорошо бы побеседовать. Но это уже завтра, на сегодня с меня хватит адреналина.

Люди не одинаково реагируют на стрессовые ситуации. Это и понятно, у всех разный темперамент нервной деятельности. Там, где сангвиник рассмеётся, меланхолик заплачет. И спасается каждый по-своему. Одним сразу надо напиться, другие на нервной почве начинают беспрестанно есть. Мне ни первое, ни второе категорически не подходит. От водки я становлюсь разболтанной, как старая гайка, а к еде у меня с детства привито стойкое отвращение. Это я сейчас немного похожа на особь женского пола, а раньше я была худая и бледная, как насос от гоночного велосипеда.

Вот Карина Пузыкина, моя консерваторская подружка, та на аппетит никогда не жаловалась. Она ела всё время, когда находилась в сознании.

— Это меня успокаивает, — объясняла Кара своё пристрастие к еде.

В ее большом расплывчатом теле пугливо ютилась легко возбудимая нервная душа.

Нервы, всё — нервы. Поэтому у нас так много толстых людей. Причём, толстые люди сами себя обжорами не считают. Надюшка по-врачебному с сочувствием и пониманием относится к таким людям.

— Запомни, Столя, — как-то сказала она мне, — если толстый человек уверяет тебя, что он ничего не ест, верь ему, это чистая правда. Потому что он не ест, он жрёт!

— Господи, — говорит толстяк, — да сколько я ем? Всего понемножку. Ну, кастрюльку борща, котлеточек пару десятков. С макаронами. Килограммчик колбаски с салом. Сало отдельно. Тоже килограмм. Картошки жареной сковородочку. С огурчиками и помидорчиками. Бутылёк молочка с десятком булочек. И всё!

Как подшучивала над собой в таких случаях моя мама:

— Наверно, думает живот, что сдурел рот!

Короче, нервы у людей расшатаны до предела.

В мои студенческие годы нас посылали на помощь колхозам. Помню, собирали мы помидоры. В нашей бригаде был Витя Коротун. Он, как и другие ребята, занимался в основном погрузочно-разгрузочными работами. Небольшого росточка, но крепыш, он, как и все маленькие люди, втайне страдал «комплексом Наполеона». Поэтому при любом удобном случае старался продемонстрировать свою силу и сноровку. Однажды он нагнулся, чтобы поднять тяжёлый ящик с помидорами, напрягся и… как пукнет! Мы замерли в растерянности, не зная, как реагировать. А Витёк лишь огорчённо покачал головой:

— Нервы — ни к чёрту!

Все грохнули от смеха.

И потом, когда возникала напряженная ситуация или кто-то вытворял что-то невообразимое, звучала эта легендарная фраза, и обстановка разряжалась.

Так вот, я заметила, что лично мне хорошо снимает нервное напряжение беготня по магазинам. Как хорошо, что я сегодня не взяла машину, а то были бы проблемы и у пешеходов, и у моих коллег-водителей.

Выбравшись из роковой квартиры, я ринулась за своим спасением, на ходу скупая всё вкусненькое, что попадалось мне на глаза. Надо же мне своих питомцев подкормить. А то — найду ли я истинного убийцу, это еще вопрос, а вот что своих домашних заморю голодом, так это уж точно. Я окончательно успокоилась, когда опустел кошелёк. Это, конечно, хорошо (я имею в виду нервы), только, честно говоря, не знаю, какой из методов разрядки всё-таки лучший? А, вернее, выгоднее.