Вот уж кому не повезло в жизни, так именно ей, нынешней Муре. Причём, с самого что ни на есть начала. Не известно, кто там что напутал в небесной канцелярии, но она родилась… мальчиком. Со всеми присущими ему атрибутами. Она, девочка, со складом характера, образом мысли, психологией и поведением чисто женскими волею злого рока была облачена в мужское тело! В бесполом детстве это ещё не имело принципиального значения. Но когда в организм мощным потоком хлынули гормоны, душа и тело взвыли от негодования. Кондрата буквально разрывало на части. Ему хотелось одного, но бдительное око общества, сама жизнь принуждала делать другое, противное этому. И постоянно вставал и мучил вопрос: «Кто я? Почему я?».

А с сестрой Наташей у них были тёплые, нежные отношения. Только она одна хорошо понимала его, наверное, потому, что самой пришлось не сладко в жизни. Наталья называла его ласково — братик-Кондратик.

А потом, видно, на небесах над ним смилостивились. И он встретился с Вадимом Валентиновичем Гильдяевым. Точнее, тот сам его заметил. Кондрат как-то случайно попал на просмотр мод и в перерыве к нему подошёл холёный мужчина, мягкий и деликатный. Он поинтересовался, что привлекло молодого человека на подобное мероприятие? Они разговорились. Потом был ресторан и общая постель. И Кондрат понял, какое это счастье — быть самим собой! Он делал то, что хотел и его воспринимали вполне естественно и с пониманием. Тело и душа ликовали. Он влюбился в своего спасителя всем благодарным сердцем. Они стали встречаться. Вадим Валентинович оказался знаменитым московским кутерье и ввёл восторжённого юношу в удивительный и незнакомый мир. Они всё больше и больше сближались. И однажды Гильдяев предложил своему юному другу перебраться к нему насовсем. Кондрат был вне себя от счастья. Но дома его сообщение о переезде к мужчине повергло всех в шок. Особенно негодовал отец. Воспитанный в пуританском стиле, он расценил поведение сына как постыдное и недопустимое. Однако, его повзрослевший отпрыск придерживался совершенно другого мнения и упрямо отстаивал право на собственную жизнь. Тогда разъярённый папаша заявил, что тот ему отныне не сын, и он его знать не желает. И Кондрат навсегда ушёл из дому. Два года длилось его счастье. Он боготворил своего возлюбленного друга. Наверное, и тот испытывал к нему глубокие чувства, потому что купил ему квартиру и полностью оплатил медицинские услуги по превращению его в очаровательную девушку. А затем устроил в модельный центр. Кондрат в буквальном смысле стал совсем другим человеком. Он сменил паспорт. Теперь он был Кондрашкиной Тамарой Вадимовной. Фамилию взял в память о своём былом имени, Тамару предложил Вадим Валентинович, хотя сам звал ее всегда Мурой, а отчество получилось в честь любимого Пигмалиона.

Но потом для Муры настал чёрный период. Сначала умерла его сестра Наташа. Они втайне от родителей поддерживали отношения. И когда Наталья заболела, Мура приезжала к ней в больницу. Правда, ещё в мужском обличии, но рассказала о готовящейся метаморфозе.

— Значит, теперь у меня будет сестричка! — порадовалась больная.

И Мура была ей благодарна до глубины души за такую реакцию. А Наташа тоже поведала той свои сокровенные мысли:

— Ты знаешь, Кондратик, худо мне. Силы меня покидают. А врачи ничего не находят. Думается мне, что кто-то из своих меня травит. Умоляю тебя, если со мной что-нибудь случится, найди злодея и отомсти за меня!

И Кондрат-Мура поклялся исполнить ее желание.

А спустя время погиб от электрического удара Вадим Валентинович. Он зацепился ногой за свисающий шнур от утюга, стоявшего на шкафу. Электроприбор свалился ему на голову, сбив с ног. Гильдяев упал на торшер и стеклом от разбитой лампочки перерезал себе вены на шее.

Так Мура осталась совсем одна на этом свете.

Сначала она заподозрила в злодеянии Труфанова. И пока был жив ее волшебный покровитель, Муре удалось и побеседовать с докторами, лечившими её сестру, и выслушать мнения ведущих специалистов по поводу её странной болезни. И все сошлись на едином выводе — это не отравление. Яд в организме искали целенаправленно и не нашли.

Ну хорошо, не сдавалась мстительница. Яда нет, но и… Наташи тоже нет. А ведь она чувствовала, что ее травят. Значит, так оно и есть.

Несмотря на свою молодость Мура знала, что многие злодеяния никогда так и не были бы раскрыты, если бы о них не рассказали… сами преступники. Надо проникнуть в стан врага, войти в доверие и каким-то образом добиться признания. В круг Наташиных близких, потенциальных травителей, входило не так уж и много людей. Её муж Николай, Изжогин, Ида, Рисухин, домработница Клавдия Егоровна. Себя и родителей Мура сразу исключила. Стать подругой Труфанова она не рискнула. Значит, надо выходить на Изжогина. С помощью своих знакомых притворщица ловко разыграла нападение хулиганов и своё спасение бесстрашным бизнесменом.

— Ну надо же! — воскликнула я. — А Игорь Петрович считает себя благородным героем!

— Мужчины часто становятся героями женских сценариев, — глубокомысленно заметил профессиональный сыщик. — Здесь Мура очень тонко сыграла на мужской психологии. Что добывается с боем, становится кровно своим. Так она стала подружкой компаньона Труфанова. А тут еще Его Величество Случай помог ей. Модель как-то сплетничала со своей приятельницей Региной Граблиной о женской зависти и коварстве. И та брякнула:

— Ой, да что говорить. У меня сестра, Анжелка, от своей преподавалки пострадала. Делала ей доброе дело, какие-то электромагнитные таблетки помогала доставать. А та в благодарность выперла её из института.

— Какие таблетки? Вибрационные что ли? В секс-шопе?

— Да нет. Что-то там такое, влияющее на работу органов. Может быть, это для бега нужно было? Она ведь у меня спортсменка.

— А в каком институте она училась?

— Ну, говорю же, в физкультурном.

— Как фамилия преподавалки? — почти закричала Мура.

— По-моему, Желтухина, — испуганно ответила подружка.

Мура срочно встретилась с Анжелой и та, обиженная на Зинаиду Аркадиевну, всё рассказала ей. Девица, по-видимому, была настолько тупая, что её несмотря на мощную подстраховку всё-таки выгнали из института.

Значит, это Ида, сделала вывод вендетчица. Лучшая подруга. Друг семьи. Ну что ж, тем суровее и справедливее будет расплата.

Мура прокручивала в своём жарком воображении различные варианты сладкой мести, но все они в силу определённых причин, были нереальны. И тогда она решила тоже отравить убийцу, посчитав крупинки сахара, начиненные смертельной вибрацией, ядовитым средством. Как говорят, яд за яд!

У Вадима Валентиновича хранился цианистый калий. Он объяснил как-то своему дружку: «Понимаешь, я уже не молодой. И больше всего на свете боюсь быть парализованным. Я люблю ходить по земле, но ходить под себя для меня страшнее смерти!».

А тут Изжогин сказал, что они идут на день рождения к Труфанову и перечислил состав гостей. Это была удача, шанс. На вечере Мура несколько раз пыталась уединиться и подлить яд Желтухиной, но ей всё никак не удавалось. А раз её чуть не застал на гарячем Труфанов. Она уже плеснула в Идин бокал отравы, и тут неожиданно зашел хозяин. Пришлось изображать дурноту. Так этот сердобольный спасатель влил ей минералки в бокал с ядом и чуть не заставил силой его выпить. Хорошо, что удалось выскользнуть в обморок, уничтожив при этом посуду с уликой.

А потом прозвучал тот роковой выстрел, и всё перемешалось. Исполнение приговора пришлось отложить на некоторое время.

Труфанов был в шоке от услышанного, а затем пришёл в негодование. Он позвонил Иде и, как говорится, надавал ей по мобильнику информации, гневно обвинив в убийстве Наташи! Желтухина, конечно, оторопела от неожиданности, но быстро пришла в себя, так как мысленно готовилась к подобной ситуации.

— Да ты что, сдурел окончательно?! — кинулась она в спасительную атаку. — Я Наташу знала в два раза дольше, чем ты. Она мне, как сестра родная… — и прочие заверения в любви и преданности.

— Но ты тайно доставала какие-то намагниченные таблетки и травила ими свою «любимую подругу»! — не унимался Николай Степанович.

— Кто тебе сказал такой бред?! Это всё происки врагов, инсинуации. Кто-то чужой, злой и коварный хочет рассорить нас. И именно сейчас, когда мы должны держаться друг друга в нашей общей беде.

— Да какой чужой? Мне Мура рассказала!

— Мура?! И ты поверил этой прошмодельке?! Я же тебе сто раз говорила, что они с Изжогиным заварили кашу, чтобы уничтожить нас.

— Ты знаешь, кто такая Мура? — вдруг спросил Труфанов.

— Знаю! — уверенно ответила Ида.

— Нет, ты не знаешь. Мура — брат Наташи Кондратик.

— Мура — это Кондрат? — опешила Желтухина.

— Да. И он мне всё про тебя рассказал. И про Анжелу Граблину, и про доктора Голопатова.

— Я действительно доставала таблетки у этого доктора, — пролепетала она. — Но они мне нужны были для стимуляции организма спортсменов. Ты же знаешь, чем я занимаюсь. Я тебе завтра могу их привезти, сам посмотришь. Можешь исследовать их в любой лаборатории.

— Хорошо, — немного утихомирился агрессивный вдовец. — Нам надо действительно всё обсудить. Приезжай завтра ко мне домой часиков в одиннадцать.

Ида была в смятении. Невероятно! Эта фиглярка Мура, пустая, наглая, оказалась… гомиком Кондратом! И он каким-то образом вынюхал ее тайну. Это кардинально меняло её планы и реально угрожало ей. Труфанов не какой-нибудь лопух, ему не навешаешь лапши. Он парень крутой и сможет её размазать, как соплю по забору. Надо срочно что-то предпринимать. У Иды сомнений не осталось. Нужно убирать Труфанова и Муру-Кондрата.

— До этого момента всё понятно? — спросил Сухожилин.

— Понятно, — закивали все.

— А теперь оставим ненадолго коварную женщину и, чтобы было и дальше понятно, поговорим о нашем бизнесмене. Николай Степанович поверил Кондрату. Он знал его еще мальчиком и помнил, как они с Наташей любили друг друга. А Иду он выведет на чистую воду. И если это всё действительно окажется правдой, то он её раздавит, как ядовитую гадюку.

Но на этом сюрпризы, преподносимые ему судьбой, не закончились. Когда бизнесмен приехал в свой офис и выходил из машины, к нему подошёл какой-то мужчина.

— Простите, вы Николай Труфанов? — спросил он взволнованным голосом.

Впрочем, можно было и не спрашивать. Они оба изумлённо смотрели друг на друга, как в зеркало. Это объявился его брат-близнец Василий, о существовании которого Николай Степанович и не подозревал. Оказывается, в роддоме их мама обменяла одного из них на девочку. И Вася воспитывался в другой семье. И вот теперь, узнав об этом, явился к своему двойнику на свидание. Братья были похожи, как два китайца. Впрочем, в одном они всё же разнились. Но данную коррективу внесла уже сама жизнь. Василий занимался спортом, борьбой. И у него были исковерканы хрящи ушных раковин. Это профессиональная травма борцов, он уже привык и не смущался своего дефекта.

Труфанов пришёл в неописуемый восторг. Только что расстроенный выяснением обстоятельств смерти своей первой жены, он воспылал радостью от внезапно появившегося у него брата-близнеца. Николай тут же усадил Василия в машину и повёз к себе домой, позвонив на работу, что его сегодня не будет. Затем катал по всей Москве, показывая и хвастаясь ею, будто своими владениями. Вечером закатили в дорогой ресторан. И всё не могли наговориться. Оказывается, очень много у них было общего, схожего, но вот судьба сложилась по-разному.

Уже под утро уложились спать. Николай постелил гостю в своей спальне, а сам устроился в зале на диване. Тем более что ему нужно было спозаранку съездить на работу.

Ида тоже не спала всю ночь, обдумывая планы, один изощрённее другого. Наконец, определилась. Она поедет к нему заранее, благо дубликаты ключей от его квартиры у неё уже давно имелись, подольёт яд в его любимую красную чашку, а затем снова прибудет для официального чаепития.

Но когда Желтухина прокралась в его дом, то выяснилось, что Труфанов… спит в своей постели и может в любой момент проснуться. Тогда она резко изменила свой план. Схватила на кухне острый длинный нож и вонзила его ненавистному любовнику в углубление на шее.

Радостно-возбуждённый настоящий Труфанов вернулся домой и застыл в ужасе. Его брат лежал в кровати мертвый, залитый кровью. Сомнений не было, убить хотели его. Ведь о Василии никто практически не знал. Но кто этот коварный убийца? Ида? Изжогин? Или еще кто-то третий? Ведь врагов у него, как у любого успешного бизнесмена, хватало. И тут ему в голову приходит оригинальная мысль. А что, если всё оставить, как есть. Пусть все, в том числе и преступник, думают, что погиб Николай Степанович. А он в это время схоронится и со стороны будет наблюдать за развитием событий. И таким образом вычислит настоящего убийцу. Единственное, что могло его выдать — это покорёженные уши брата. Пришлось их отрезать и унести с собой.

— Он отрезал брату уши? — сморщилась Тоня.

— И что тут такого? — невозмутимо проронил Данька. — А если надо? Я б тебе тоже отрезал.

— А я б тебе отрезала язык, — не осталась в долгу девочка.

— Только без поножовщины, — попыталась их урезонить мать.

Сухожилин выждал пока утихнет внутрисемейный обмен любезностями и продолжил:

— Труп обнаружила домработница…

— И я!

— И ты, — согласился милиционер. — Как же без тебя? Евстолья без трупа… — он посмотрел на Влада, — ну-ка, помоги.

— Как артист без труппы! — тут же выдал наш стихотворец.

— Во-во! Наша артистка из «Пердимонокля» всегда на авансцене. С традиционной репликой: «Труп подано, садитесь…».

— Кстати, о Клавдии Егоровне, — поинтересовалась я. — За что ее посадили?

— Уже выпустили. Надо было разобраться.

— Ну, и что дальше предприняла эта женщина? — наконец подала голос и Шурочка, слушавшая, как завороженная, Костин рассказ.

— Ида, покончив с Труфановым, решает тут же убрать и Муру. Ведь та представляет для неё реальную угрозу. Желтухина задумала устроить автопроисшествие и наняла для этого автокиллера. С этим сейчас проблем нет. Многие газеты пестрят объявлениями, предлагающими различные услуги. К примеру, — «Выбью: а) стройматериалы; б) двери; в) зуб; г) пыль из ковра; д) дурь из головы». Или — «Устрою: а) ребёнка в престижный ВУЗ; б) скандал на фирме; в) автодорожную катастрофу».

На следующий день она позвонила в модельный центр и, представившись сотрудницей Труфановской фирмы, наговорила Муре всякой муры, в которую все почему-то всегда безоговорочно верят. Типа того, что Изжогин убил Труфанова, сейчас его приехали арестовывать, он сопротивлялся и в результате этого ранен. Милиция поехала за Мурой. И если та не виновата, то пусть или прячется, или приезжает срочно на фирму, так как Игорь Васильевич зовёт её.

Мура запаниковала и выскочила на улицу, где её уже поджидала железная смерть.

А дальше пошла цепная реакция убийств. Преступник, как правило, не может остановиться. И косит свои жертвы направо и налево. Следующей была Алина. К ней Желтухина имела корыстный интерес. Она не сомневалась, что «цезарь» находится у этой наркоманки. И решила теперь, когда со смертью Труфанова рухнули её надежды на владение богатой фирмой, заиметь дорогостоящую монетку. Она уже звонила глупой девчушке от имени якобы настоящего отца. А сейчас заманила её тем же способом в нежилой дом, приковала к батарее, оставив на ночь без еды, воды и наркотиков. А утром во время «ломки», выведала у пленницы сведения о «цезаре». Но у той монеты не оказалось. Она отдала ее на хранение своей приятельнице Полине Грибовой, которая погибла в метрополитене. Алина лишь знала, что та спрятала драгоценность в какую-то картину. Ида вводит ей смертельную дозу зелья и имитирует закономерный исход любого наркомана.

Теперь настаёт очередь нашего вездесущего сыщика. Желтухина идёт проторённым путём. Она звонит Евстолье домой, представляется Алининым папой и заманивает её в укромное местечко для передачи якобы важнейших улик. И Столопухина, очертя голову, несётся навстречу своей погибели.

— Я бы ни за что не поехала, — сказала Шурочка.

— Так я же её не пускал! — воскликнул Влад. — Но разве бульдозер руками остановишь?

— Костя, а как ты там оказался? — удивилась я.

— А нам Влад сообщил.

— Влад?! Зачем?

— Как зачем? Ты же у нас, как обезьяна с гранатой. За тобой глаз да глаз нужен. Вот мы и следили.

— Что-то я слежки не заметила.

— Так мы же не из «Пердимонокля», у нас фирма посолиднее.

Ладно, стерпела я издевательство, посмотрим, за кем будет последнее слово.

— Ну вот, пожалуй, и всё, — сказал Костя.

— Как всё? — оторопела я. — А Рисухин? Кто убил Александра Ивановича?

— А с художником — отдельная история. Вообще-то, в этом деле всё так удивительным образом перемешалось, сплелось. Да еще Столешница взбаламутила своей суетой.

Ох, уж эти мужчины! Ну не может Сухожилин прямо сказать, что неравнодушен ко мне, а всё старается как-то зацепить меня, поддеть. Словно те мальчишки в школе. Волнуют их девочки, мешают жить спокойно, а что с этим делать, ещё не знают. Вот и дёргают их за косички и лупят портфелем по голове.

— Александр Иванович был небедным человеком, — продолжил Сухожилин. — И художником признанным, на отсутствие заказов не жаловался. Но, бывая в доме Труфановых, видел, что те живут лучше, богаче. И становилось ему обидно. Вот он, талантливый, можно даже сказать, гениальный живописец, а не всё может себе позволить. А кто они, эти новые русские, взлетевшие вверх на гребне волны? Бизнесмены? В старое доброе время их называли другим, точным словом — «спекулянты». И жгло ему сердце от несправедливости и зависти. Хотя внешне этого он не выказывал, поддерживал дружеские отношения. Ко дню рождения Николая Степановича даже писал его портрет. А тут к нему в гости проездом заглянул товарищ по Академии Лёшка Жукондов. Рисухин, естественно, показал ему свои последние работы, в том числе и тот портрет.

— А это кто у тебя, уж не Труфанов ли? — удивился сокурсник.

И рассказал про свою утонувшую родственницу Любашу, а также про неблаговидное подозрительное поведение в той истории молодого ещё тогда Николая.

Труфанов никогда не рассказывал о том происшествии и, наверное, очень не хотел, чтобы о нём узнали здесь, в Москве. Рисухин быстро смекнул, что с этого можно поиметь неплохие денежки. Он выпросил у своего товарища и вскоре получил от него фотографию девушки. И нарисовал небольшой лирический этюдик. В светлую лунную ночь плывёт по реке лодка, а в ней двое. Он и она. Лица парня не видно, он сидит на вёслах спиной к зрителю. А Любаша вся на виду — настоящая русская красавица, с длинной русой косой. Но грустная и бледная от лунного света, как сама смерть.

Рисухин принёс картину на дом к Труфанову. Они прошли в его кабинет, и художник вручил хозяину своё произведение. Николай Степанович, взглянув на полотно, побледнел.

— Что это? — спросил он дрогнувшим голосом.

— Да вот хочу сделать серию сюжетных картинок для своей выставки. С комментариями. Уж больно типаж хорош. Трагический. И парня разверну лицом к публике.

— Сколько ты хочешь? — напрямую спросил бизнесмен.

— Двести тысяч долларов.

— Да ты, Рисухин, шантажист, оказывается! — выкрикнул Труфанов.

— А! Вот в чём дело! — закричала и я. — Шантажист! А Клавдии Егоровне послышалось — шахматист. Она вечно путала названия — то нудист, то нумизмат.

Все посмотрели на меня и молча переглянулись.

А Сухожилин продолжал:

— Труфанов был в шоке от такого коварства, но вынужденно согласился на отступные. Только попросил разрешить ему выплачивать сумму частями.

— Так это он убил Александра Ивановича? — поставила я конкретный вопрос.

— Рисухин по заключению медэкспертов умер от инфаркта миокарда. Да, Труфанов бывал пару раз у него на даче в Подмосковье. Может, деньги привозил, может, угрожал и довёл до такого состояния. Но, по крайней мере, следов насильственной смерти не обнаружено.

— Да, ловко получается, — подытожила я. — И человека нет и виновных нету.

— А надо ли искать виноватых? — спросил Влад.

— Такая у нас работа, — ответил майор милиции.

— Ну, а «цезарь», где «цезарь»? — заволновалась Надежда. — Вы нашли его или нет?

— Увы! — развёл руками профессиональный сыщик. — Мы пересмотрели все картины в квартирах друзей и близких Полины Грибовой, но нигде монету так и не обнаружили.

И тут настал мой звёздный час!

Я выдержала театральную паузу и многозначительно произнесла:

— Поздно искали. Потому что «цезаря» уже нашла я!

Наступила та звенящая тишина, которая бывает после того, как со всей силы шарахнет гром!

— Ты нашла «цезаря»? — не поверил Сухожилин.

— Да, — спокойно заверила его я. — Всё-таки я представляю солидную фирму «Пердимонокль», а не просто слежу за конкурентами.

Костя молча пропустил ответную шайбу в свои ворота.

— Молодец, Столя! — хором закричали Данька и Тоська.

— Да, она такая, — закивала головой Надежда. — Я помню, как-то у меня пропал лифчик, — начала она излагать классическую историю, но её никто не слушал.

Все смотрели на меня и требовали:

— Расскажи! Покажи!

Да, такого моего триумфа Костя не ожидал.

И я рассказала о своём победоносном пути.

— С самого начала, когда Полина вручила мне записку со странной фразой «Цезарь в тесте», я терялась в догадках. Во-первых, что это за «цезарь» такой? А, во-вторых, в каком тесте он хранится? И ещё, как специально, чтобы запутать меня, оказалось, что девушка работала кондитером. Я перемесила всё тесто, что осталось после Поли, но никакого «цезаря» не нашла. Затем я искала его в тестах Петра Грибова, но нигде не было даже полунамёка на интересующий меня объект. Я зашла в тупик и оставила бесплодные поиски. Но судьба даёт мне ещё один шанс. Я узнаю, что «цезарь» — это дорогая редкая монета, и Полина спрятала её в какой-то картине. Но почему она написала, что «цезарь» именно в тесте? Может быть, какое-то полотно сюжетно связано с мучным изделием? Но таких картин не оказалось. Я постоянно думала об этом. И однажды меня, будто током, прошибло! Боже мой! Как всё элементарно просто и ясно. «Цезарь» в тесте! — Я обвела всех взглядом. — Понятно? «Цезарь» — в тесте!

Но все смотрели на меня непонимающе и качали головами.

— Ну, хорошо, — сказала я. — Постараюсь объяснить. Полина написала своему брату, что монета находится в тесте. Но дело в том, что Пётр был когда-то женат на Инночке Рисухиной. И тут открывается новое третье значение этого слова. Как называется отец жены? Тесть! Цезарь находится в тесте! То есть, в отце жены! В данном случае, в Рисухине Александре Ивановиче.

У всех одновременно вырвался вздох изумления и восторга.

— Ну, Столомон, ты даёшь! — впервые искренне восхитился мной Костя Сухожилин. — Чтобы до такого додуматься, надо не просто иметь мозги набекрень, а нужно ещё и вывернуть их наизнанку!

— Но и это ещё не всё, — продолжила я. — Полина не написала, что «цезарь» находится у тестя. Она написала — в тесте. Но не мог же Александр Иванович постоянно носить монету внутри себя. Костя, ты был на квартире у Рисухиных? — вдруг спросила я.

— Был.

— Ну и что ты там заметил?

— Сразу, как заходишь, висит большущий, во весь рост, автопортрет Рисухина.

— Вот! Это и есть тот тесть, внутри которого находился неуловимый «цезарь». Когда я всё поняла, то поехала на ту квартиру и, пока Инночка готовила чай на кухне, заглянула за картину. Там, в уголке, и притаилась нумизматическая ценность.

Я достала из кармана брюк упакованную в целлофановый пакетик монету и торжественно положила её на стол. Все сгрудились над ней и по очереди, передавая из рук в руки, любовались чеканным профилем цезаревой головы, увенчанной лавровой ветвью.