Случилось как-то мне с женой поздним осенним вечером возвращаться от родственников через железнодорожный вокзал домой. Стоял ноябрь, темнело рано. Первые заморозки уже прошли, снег уже не таял, а лежал окончательно, но сильных морозов еще не было. Я любил заходить на вокзале в этот небольшой, стоячий, на несколько столиков павильончик, где готовили острое блюдо: мясо с соусом и луком. Вот и сейчас мы идем по перрону и заходим в эту «чайную». Знакомый продавец за прилавком и кучка рослых подростков в уголке — что-то обсуждают: то ли хотят покушать, то ли зашли погреться.

Стояли лихие девяностые, таких бесхозных ребят можно было встретить повсюду Зимой, ночью, в наш подъезд наведывалась одна такая группа малолетних ребятишек погреться. Я часто их слышал, когда просыпался ночью. Они сидели на ступеньках и как стайка воробушков чирикали о своих горестях, неудачливых родителях, вспоминали о прожитых, у кого они были, счастливых временах. И, конечно, много фантазировали в душе о вкусной пище и чистой мягкой постели — ведь все это у ребенка должно быть с рождения. Особенно таким малькам не хватала родительской заботы, родительской ласки и любви. У мальчишки должен быть отец, который его научит по-мужски относиться к женщине, к другу, научит разбираться в жизни, правильно себя вести, где уступить, а где дать сдачу А так пацаны предоставлен сами себе: хорохорятся, геройствуют друг перед другом, бывает, и криминалом. Ведь, по сути, они никому не нужны, а кушать хочется, а взять-то негде, вот и выходит — куда податься такому несмышленому мальчугану Вот и образовались на улицах стихийные группы малолеток, которым по ходу жизненной необходимости приходилось и приворовывать и даже грабить своих сверстников и т. п.

Однажды как-то совпало все: и то, что группа малолетних пацанов мне повстречалась недалеко от моего дома, где я жил, и мое настроение в этот солнечный теплый осенний день. В общем, я пригласил такую группу мальчишек к себе домой, хотелось их покормить, угостить чем-нибудь вкусным. Пацанов было человек шесть-семь, и вот эту ватагу я привел к себе домой. Сразу посадил их всех в кухне за стол, а сам спрашиваю: кто у них за старшего, что бы они хотели поесть. Они быстро определились, и мы послали гонца в магазин поблизости, чтобы все нам купил и доставил, мы ждем. Денег я дал достаточно, чтобы там у кассы не пришлось что-то оставлять или чтоб на что-то не хватило. Сам разговариваю с ними, что у них на душе и что собираются в своей жизни делать дальше. Тема больная, и по сути им и сказать-то нечего. По душам, когда они сидят группой передо мной, разговора не получилось, да и не получится: это у каждого потаенное и личное. Кто я им, но все-таки пусть хоть сегодня — я, может, завтра — другой кто-нибудь покормит их, а послезавтра третий, то у них и вера в людей не пропадет, а это главное.

Вот и вернулся наш гонец. Купил на свое усмотрение: батоны колбасы, хлеба и шоколад, и мороженое, много разных баночек и питья. И меня не забыл, принес мне пивка. Ну, просто молодец, и сдачу на стол высыпал. Нарезали мы все это и на стол выложили, сидели, пировали. Приятно было на них смотреть, с каким аппетитом они уплетали всю эту снедь. Тут я их разглядел поближе: глазки умные, мордашки симпатичные. Как все-таки жизнь несправедлива. Кто-то кочет иметь ребенка, но не может заиметь или родить по каким-то причинам, а тут готовые умные, красивые пропадают, но никому не нужные дети. И еще я подумал, что моих маленьких гостей после еды разморит, и они захотят отдохнуть, и как мне поступить, как меня их старший мальчик опередил, сказав, что все было вкусно, они покушали и им пора уходить, Я только подивился их сообразительности. Да, наверное, поживи так, как они, еще не таким будешь находчивым и самостоятельным. Все, что осталось на столе, я попросил их собрать в пакет и взять с собой, что они и сделали.

Эти дети, конечно, не все, а кто поумней да посильней, дело времени, найдут свое место в нашем обществе, только вот подправить их, поддержать в трудную для них пору не всегда есть кому.

Ну, а теперь давайте вернемся к тому вечеру, когда мы с женой зашли в чайную на перроне. Мы заказали и ждем, когда наш заказ будет готов, ведь будучи из гостей всегда полуголодный уходишь, да и свежий воздух аппетит прибавляет. Ждем, а одним глазом за этими пацанами наблюдаю, зачем они пожаловал и сюда. Один среди них — высокий, выделяется, наверное, и меня на голову выше, но мозг-то у него еще детский и ручки худенькие, слабенькие. Разум детский, хоть он и вымахал с «каланчу», а поступки и мысли соответственно возрасту: пацанские. В общем, пока не мужчина, а сырой полуфабрикат. На мне было надето демисезонное пальто с накладными карманами и поясом.

И вот стоило мне отвернуться от них на минутку, как я почувствовал в правом накладном кармане чью-то руку. Правой рукой я эту руку захватываю в кармане, в кисти и поворачиваю голову к ее владельцу. Вижу — «каланча» этот рядом, и я держу его за правую руку. Пацаны стоят, смеются то ли над тем, что он попался, то ли надо мной, что я в такой растерянности смотрю на них. Тут меня охватила досада. В какой нелепой ситуации я оказался, что молодняк смеется тебе в лицо. Надо немедленно выправляться, но только по закону. Я достаю другой рукой удостоверение, показываю пацанве и громко говорю: «Уголовный розыск!» Вот тут бы и заснять эту сцену, Где салажата оторопели, а длинный просто потерялся. Я смотрю ему в глаза, перехватываю покрепче руку. Куда делась удаль молодецкая, геройство перед своими корешками, в глазах страх и смятение: «Что со мной будет, дяденька?» Спокойно говорю: «Теперь пойдем со мной» — и с силой помогаю выйти из чайной. Пацаны еще не пришли в себя, остаются, а мы выходим на небольшой морозец и я за руку твердо веду к посту ЛОВД на платформе.

Народа уже никого нет, платформа пуста. А про себя подумал: «Я тебе постараюсь объяснить, втолковать, что по чужим карманам залезать проблемно и что за это придется ответить, соплячок. Может быть, с моей стороны жестковато, но зато доходчиво и справедливо. Ему этот урок на будущее пригодится, только жить начал. В конце концов у него и родители должны быть или кто-то из опекунов есть. Ему учиться надо, а не «мелочь по карманам тырить» да потом на нарах за кого-то отдуваться. Пацаны — они «глупые герои»: все на себя возьмут, не думая, да потом все это аукнется. Но жизнь уже не вернешь назад, не всегда поправишь, что не так сделал. Но это я так думаю, но он, похоже, наоборот. Не готов он так далеко заглядывать в будущее, живет сегодняшним днем, в том его беда. Отойдя метров двадцать от чайной, и, видимо, поняв, куда я его веду, и что с ним дальше будет, подросток мой аккуратно упал и заскулил на мерзлый асфальт, давая мне понять, что дальше не пойдет, хоть режь его на месте. Конечно, я мог его заставить подняться и идти, если б он мне насолил посерьезнее. Для острастки я его протащил несколько метров волоком, да и бросил, мол, разбирайся в своей непутевой жизни сам, а у меня жена в чайной осталась с подростками. Нельзя оставлять ее с ними, хоть она и не робкого десятка. А их уже и след простыл, и я думаю, им хватило и того урока, который получили со своим сопливым неразумным наставником, которого после этого случая навряд ли будут уважать как прежде.

Спустя несколько лет эти группы малолеток с улиц исчезли, потому что ими стало заниматься государство. Всех их расфасовали и определили кого в детский дом, кого в колонию для несовершеннолетних. Дети ни в чем этом не виноваты, потому что они всего лишь дети. Ответ всегда за них должны держать взрослые, их родители. Это бесспорно.