При въезде в Ботяновичи Гиляр заиграл веселую песню, а его товарищи дружно подхватили ее:

В первые минуты некоторые подумали, что через Ботяновичи едет какая-то свадьба, так как эта песня «разъездная». Потом, присмотревшись, начали смеяться:

— Вот так сваты, только посмотри на них!

А «сваты» продолжали:

С этими словами они подъехали к самой школе. За ними бежали дети. Всем было интересно посмотреть на путешественников, увидеть водяные орехи. Сегодня же, наверно, и сажать будут.

Директор, услышав веселую песню, сказал только одно слово:

— Приехали!

Одевшись, он сразу вышел во двор.

Подошла и Нина Ивановна, так как ребята проезжали мимо ее квартиры и она уже знала об их приезде, оповещать не надо было. Пришли к школе и родители.

Мужчины помогли снять бочки, ребята поснимали мешки с орехами и глицерией. Узелки очутились на школьном крыльце, и машина ушла в гараж.

Первым делом размотали и аккуратно разложили на земле стебли водяного ореха. Чудо не малое. Метра по два длиной, по восемь, десять, двенадцать орехов на каждом, а листья красноватые, бордовые — это они, завянув, потемнели немного.

Директор тут же объявил, что после обеда назначенные Ниной Ивановной хлопцы и девчата поплывут на лодках в затоны сажать орехи. А сейчас всем надо разойтись по домам. Путешественники пусть отдохнут.

Оставшись одни, директор и учителя составили план действий. Сажать водяные орехи ранее предполагалось в трех затонах озера, где глубина не превышала двух метров. Поплывут на трех лодках в большой затон, на двух — в меньший и на одной — в самый малый, как его называют, Богатьковка. Всего будет тридцать человек: по пять на каждую лодку, по четыре на веслах и один рулевой. Они же и будут сеятелями.

Пойдет и моторная лодка — с директором, Ниной Ивановной и Иваном Степановичем.

— Ответственным в первой группе утвердим Адама, во второй — Зосю, в третьей — Галю.

Сбор был назначен на два часа.

Галя по совету матери взяла старенькое пальто и спички.

— Во-первых, — рассудила мать, — близко осень, на озере ветер, плыть далеко. Во-вторых, на той стороне растет картошка. Соберете хворосту и напечете, согреетесь и голодными не будете.

В назначенное время лодки отплыли от берега. Орехи были разделены. В самый большой затон — семь ведер, во второй — пять, а в Богатьковку — три, но им досталось фактически четыре, так как орехов оказалось больше: не пятнадцать, а шестнадцать ведер.

На каждой лодке был поднят красный флажок. Школьники сидели с важным видом: «Смотрите, какое ответственное дело нам поручено!»

За ними направилась целая флотилия, не меньше двадцати лодок: это были хлопцы и девчата, которым не терпелось посмотреть, как будет происходить посадка водяных орехов.

Случилось так, что все они — назовем их зрителями — направились в большой и средний затоны. Туда же сразу устремилась и моторка.

Сымон Васильевич предупредил всех зрителей:

— Хотите посмотреть — подгоняйте лодки к берегу, вылазьте и оттуда наблюдайте. Только не мешайте работать.

Порядок был полный. Галина лодка в Богатьковку приплыла одна. Этот затон был похож на озерцо. Он соединялся с озером узким протоком. А берега так заросли деревьями и кустами, что, не зная, особенно летом, чужой человек и не нашел бы его.

Вскоре Галя и хлопцы выбрались на берег, огляделись. Набрали сухого хвороста, накопали немного картошки, а Галя повесила на куст пальтишко. Лишь после этого они начали свою работу — сев. Галя, сидя на корме, медленно направляла веслом лодку, а хлопцы неторопливо раскидывали орехи, приблизительно через каждый метр. Приятно было наблюдать, как орехи падали на дно и сразу же, словно якорьками, цеплялись рогульками за грунт. Все было хорошо, как нельзя лучше. Даже горсти две орехов осталось. Галя перешла на нос лодки, на ее место сел Петрусь, а она начала подсевать — кидать остатки орехов в такие места, где, казалось, они лежали редко.

Окончив сев, они направились к берегу, чтоб разжечь костер и испечь картошку. Будучи в такой самостоятельной и, что ни говори, ответственной экспедиции, хотелось использовать все возможности.

Недалеко от берега Петрусь вздумал перейти от кормы к своему месту — боковому веслу, но при этом нечаянно наступил на борт, и… все оказались в воде. Для несчастья достаточно одного мгновения.

— Помогите! Тонем!..

Действительно было глубоко. Хорошо, что все умели плавать и берег был близко. Галя первой выскочила на берег, а ребята подтянули, идя по воде, лодку. Бедному Петрусю пришлось доставать ведра из воды. Друзья подобрали весла.

— Что делать? Так заболеть можно. Пока доберемся в Ботяновичи, продрогнем, — волновался Петрусь.

Галя скомандовала:

— Разжигайте костер! Обсушимся и только тогда поедем домой.

— Чем разжигать, Галечка! Спички у меня были, но… что они теперь стóят?

— Благодарите мою маму. В моем пальто есть полная коробка.

Достали спички, подожгли сухой можжевельник, и костер сразу запылал.

Сразу как-то стало легче на сердце, когда окутало всех дымом. Даже шутить начали.

— Как это ты, Галя, надумала заготовить хворосту?

— Мне хотелось печеной картошки. Думала, что, окончив работу, вы не захотите с ней возиться. А имея готовые дрова и накопанную картошку, деваться будет некуда… Но что же мы стоим? Надо скорее сушить одежду.

Галя спряталась за куст, разделась, накинула на себя пальто оно было сухое, — так и подошла к костру. Ребятам пришлось сушить одежду на себе, поворачиваясь то одним, то другим боком к огню.

Одежда быстро подсыхала. Дров хватало, подкидывать их не забывали. В золу уже была посажена картошка.

Директор с учителями, наведя порядок в большом затоне, задержались в меньшем, так как там оказалась неодинаковая глубина: с одного берега превышала два метра. Пришлось вырубить жердочку, промерить дно и объезжать глубокие места, чтоб не портить орехов. И только потом вспомнили про Богатьковку. А что у них?

Заметив издали дым, директор сказал:

— Ого! Дым идет. Значит, работа закончена. Галя молодчина!

Выйдя из моторки, они увидели, что у костра прыгают хлопцы и поют:

Сымон Васильевич сразу догадался:

— Далеко от берега опрокинулись?

— Почти у самого берега, Сымон Васильевич, — ответил Петрусь, чтобы как-то уменьшить свою вину.

— Вот если бы узнал Евстигней Поликарпович! Сразу поднял бы шум на весь район: «Разве я не предупреждал? Или я не говорил: к черту все, что связано с глубокой водой!»

— Вы, Нина Ивановна, выбросьте из головы этот вздор… А вы ребята, будьте осторожны! Если уж так получилось, то досушивайте одежду, допекайте картошку, а потом мы вас на моторке подбросим домой.

Так и сделали. Через десять минут хлопцы и Галя доели картошку, угостили, разумеется, и учителей. Потом сели в лодку вышли через протоку на веслах, а там моторка как дала ходу, так мигом были на месте. А через несколько минут и дома.

Галя умылась, переоделась. Мать только спросила:

— Что это платье у тебя такое влажное?

— Мамочка! Сколько раз ты мне говорила: «У воды — да не замочиться». Что же тебя удивляет?

— Так-то оно так, но все же осторожнее надо быть.

Как бы там ни было, орехи посажены. Каждый орех — это хорошо видели все — вцепился своими рогульками за дно ботяновского озера. Значит, все будет хорошо…

Собрание в школе началось в шестом часу. Рассказывала больше Зося, заглядывая в дневник. Не пропустила и того, как Гиляр попал в нору барсука.

Галя больше говорила о красоте полесской пущи. Показала свои рисунки.

Дополняя юных натуралистов, Иван Степанович не забыл сказать о сердечных и гостеприимных людях, каких они встретили в Русичах и в лесной сторожке. Рассказал он и о желании организовать там летний пионерский лагерь.

Директор весьма доброжелательно встретил это пожелание, так как там школьникам было бы действительно и интересно и поучительно.

Обсудили вопрос и о распределении оставшихся орехов. Решили дать понемногу в каждую хату, чтоб все — и старые и малые попробовали их и убедились, что разводить их стоит.