«Мы – русские!»

Председатель парламента Донецкой Народной Республики Денис Владимирович Пушилин родился 9 мая 1981 в Макеевке Донецкой области в семье металлургов. Детство и юность провёл на родине. В 1998 году окончил Макеевский городской лицей. С 1999 года по 2000 год – в Вооруженных силах, демобилизовался в звании старшего сержанта Нацгвардии Украины. Сейчас ему тяжело говорить об этом: «Это уже совсем другая гвардия. Само её название стало нарицательным, синонимом карателей. Убивая сограждан, киевская хунта убивает и память о немногом хорошем, что связывало граждан с той, уже невосстановимой Украиной…» После армии искал своё место под солнцем. Кем только не работал – от охранника до начальника отдела торговой фирмы. Одновременно учился: окончил Донбасскую национальную академию строительства и архитектуры, по образованию инженер. Женат.

Геннадий ДУБОВОЙ. В начале апреля Вы стали заместителем народного губернатора Павла Губарева, одним из лидеров протестного движения Донбасса. Что послужило «спусковым крючком» непримиримого сопротивления киевской «власти»?

Денис ПУШИЛИН. Майдан. «Спусковым крючком» для миллионов граждан тогда ещё единой Украины стал беспредел, учиненный на Майдане.

От первых «мирных» демонстраций до вооруженного госпереворота – я был в Киеве, лично всё наблюдал, общался с бойцами «Беркута», солдатами внутренних войск, многими киевлянами и приехавшими бороться с режимом Януковича гражданами разных регионов. Это и евроромантики-идеалисты, и проплаченные «штатные революционеры» без убеждений, и идейные националисты. Вывод: якобы стихийные протесты жестко контролировались извне, Майдан – проект окончательной колонизации Украины Евросоюзом и США. А непосредственные организаторы и реализаторы проекта: олигархи, тогдашняя оппозиция и рядовые украинцы для разработчиков проекта – не более чем политтехнологический фарш. Было совершенно очевидно: происходящее точь-в-точь повторяет сценарии всех спроектированных революций, будь то революция 1917 года, бойня в Москве в 1993-м или события в Ливии 2011-го. Уже в первые дни Майдана я предсказал неизбежное появление снайперов, так и случилось. Испытанная, безотказная технология «стравить и повязать кровью», чтобы разделить народ на своих и врагов, убийц и жертв, и сделать гражданскую войну неотвратимой.

Мне было совершенно ясно: Майдан – модель будущего для Украины: финальный рывок навстречу смерти, падение по траектории 1991–2014 – от высоких технологий и лучшего в мире образования до редиски и свиней, выращиваемых в центре столицы крупнейшего в Европе государства одичавшими «сторонниками европейского выбора»…

Этому нужно было противостоять, чтобы вся страна не стала раскуроченным Майданом. Вернувшись в начале марта в Донецк, я сразу же включился в протестное движение. Сначала как рядовой участник митингов, потом как организатор. Недовольных происходящим было много, но – никакой организации. Разные группы – с левыми, правыми, центристскими взглядами никак не могли договориться и действовать по единому плану. Своей задачей я считал объединение этих групп. Объединяющей всех недовольных киевской хунтой стала наиважнейшая цель – проведение референдума о статусе региона, стремление к этой цели диктовало все остальные действия.

Геннадий ДУБОВОЙ. Тогда целью большинства была лишь федерализация, и не было однозначной трактовки этого понятия у представителей различных политических сил и общественных движений. Как удалось их убедить в том, что федерализация – уже ничего не решит и необходимо выносить на референдум вопрос о государственной самостоятельности области?

Денис ПУШИЛИН. Да, поначалу большинство устраивала федерализация в составе Украины. Однако в этом таилась ловушка: федеративное устройство не отменяет обязательства Киева подписать вторую часть Соглашения с Евросоюзом. Напомню, в тексте этой части Соглашения – единственное слово на кириллице «ГОСТ». Отказ же – по требованию ЕС – от госстандартов лишал нас торгово-экономического взаимодействия со странами Таможенного союза, обрекая нашу промышленность на деградацию.

Геннадий ДУБОВОЙ. Референдум состоялся, область получила статус независимого государства, сформирован Кабинет министров. И у граждан республики сразу возникли вопросы: по какому принципу формировался Кабмин и как в нём оказались регионалы с более чем сомнительной репутацией?

Денис ПУШИЛИН. Это правительство «камикадзе», кабинет переходного периода. Задача этого правительства – заложить фундамент будущей работы. Эти люди достойны уважения уже потому, что взяли на себя такую ответственность при отчетливом понимании, что за них вряд ли проголосуют, ведь за малый срок до выборов избиратели не получат желаемого результата работы Кабмина. Самая тяжелая работа досталась тем, кто сейчас якобы у руля. На самом деле их полномочия в силу понятных причин весьма ограничены, а ответственность – чрезвычайна.

Что касается присутствия регионалов – это вынужденная мера. В последние годы на Донбассе убивались партийные и общественные движения, кроме активистов Партии регионов не из кого выбирать. У нас жесткий дефицит кадров, на все должности резерва проверенных в борьбе активистов ДНР не хватает. Сочетание идейности и профессионализма в порученном деле – редкость в любой революции, а на этапе начала государственного строительства проблема подбора кадров становится первостепенной. Республика остро нуждается в специалистах – экономистах, управленцах, технарях для работы в профильных комитетах правительства. Приглашаем тех, кто хочет и может работать на благо республики, полный простор для социального творчества. Народ сам должен сформировать справедливую социально-экономическую систему, принять законы, защищающие традиционные духовные ценности, создать общество не потребителей, а героев и созидателей.

Геннадий ДУБОВОЙ. Почему в руководстве нет Павла Губарева и его людей?

Денис ПУШИЛИН. Павел войдёт в Координационный Совет, который будет создан после подписания Соглашения о взаимодействии между Донецкой и Луганской республиками. В КС у каждой республики будет равное число представителей, это – прообраз высшего органа управления будущей Новороссии. Люди из окружения Павла привлекаются к работе в создаваемых правительственных комитетах. Екатерина Губарева названная в первые дни после провозглашения ДНР министром иностранных дел занимать этот пост не сможет по причинам не политического характера. Необходимо, как минимум, знание языков и возможность перемещаться по всему миру, а у Екатерины трое детей…

Геннадий ДУБОВОЙ. Выборы запланированы на 14 сентября. Избирательная система останется прежней или планируется её кардинальное изменение, то есть устранение денежных залогов, обязательный отзыв депутатов и другие меры, обспечивающие четкую обратную связь и постоянную отчетность нардепов перед избирателями?

Денис ПУШИЛИН. Избирательная система не останется прежней, это точно. У нас появилась уникальная возможность всё изменить, и мы обязательно её используем. При подлинном народовластии не может быть и речи о денежных залогах кандидатов. Республика гарантирует каждому гражданину право избирать и быть избранным в органы власти любого уровня, а также право непосредственного контроля всех представителей власти и возможность их отзыва и переизбрания в случае невыполнения утвержденных избирателями программ. Нормативная база избирательной системы сейчас в процессе разработки. Пока скажу лишь, что избирательная система будет мажоритарной, а концептуальная её основа – разделить власть и бизнес, предотвратить возможность возникновения разрушительных для государства коррупционных механизмов.

Геннадий ДУБОВОЙ. Поскольку избирательна система ДНР будет мажоритарной, то каковы тогда главные цели создаваемой Вами партии «Единая Русь» и партии Павла Губарева «Новороссия»?

Денис ПУШИЛИН. Цели – идеологические. Мы сейчас рассматриваем два варианта: либо все партии в республике будут запрещены, либо они будут приравнены к общественным организациям, цель которых – идеологическая работа, в первую очередь с молодёжью. Нам столько лет навязывали чуждую деструктивную безбожно-потребительскую систему «ценностей», старательно либерал-фашистской и ультранацистской мертвой мифологией пытались подменить наши живые традиции, убить в нас память о Единой Родине. И многие стали забывать, что мы – русские, мы – православные, мы – органическая часть уникальной цивилизации, давшей миру величайших святых, воинов, поэтов, ученых, создателей неповторимой космической техники и философских учений. Как говорил великий полководец Александр Суворов: «Каждый солдат должен знать свой манёвр». Так и у нас – каждый житель должен знать, какую пользу он может принести республике, а значит и всему Большому Русскому Миру.

Геннадий ДУБОВОЙ. Какой будет экономическая политика правительства на первом этапе госстроительства? Все понимают, что деоффшоризация неизбежна, иначе республике не выжить. В то же время «хозяин региона» Ринат Ахметов отказался платить налоги в бюджет ДНР, его меткомбинаты под охраной нацгвардии, есть информация о его контактах с Коломойским с целью создания единого фронта борьбы с Донецкой и Луганской Республиками. То есть самый пока ещё богатый украинец, по сути, объявил нам войну. Как ответим?

Денис ПУШИЛИН. Деоффшоризация, перерегистрация предприятий крупного бизнеса, изменение системы налогообложения неизбежны. Пока рано говорить, какие конкретно это примет формы, но те, кто честно работают и честно платят налоги, могут за свой бизнес не беспокоиться. Что касается Ахметова… он на контакт не идёт, даже с представителем ООН отказался встречаться. Но то, что происходит на его предприятиях в Мариуполе, непризнание им результатов референдума 11 мая, заявления о децентрализации власти и европейском выборе Украины – всё вызывает у народа много вопросов. Ахметов уверял нас, что он «от плоти и крови Донбасса». Если так, то 89,7 % поддержали самостоятельность ДНР. О какой же федерализации/децентрализации в составе Украины он говорит? С нами он или против нас? Мы надеемся на его благоразумие, пока ещё у него есть шанс…

Геннадий ДУБОВОЙ. Ст. 55 нашей Конституции предусматривает возможность присоединения к другому федеративному государству. Вы обратились с воззванием к России, в котором содержится просьба «рассмотреть вопрос о вхождении Донецкой Народной Республики в состав Российской Федерации». Какова реакция граждан ДНР и почему молчит Кремль?

Денис ПУШИЛИН. Это сделано в первую очередь для выявления реакции граждан республики на возможность присоединения к России. Мы убедились: доминирующее желание сограждан – быть в составе Российской Федерации. Подчеркну, речь идёт именно о воззвании, а не об официальном обращении. Официальный ответ мы получим после официального обращения к российской власти, об этом и говорил министр иностранный дел РФ Сергей Лавров. Соответствующие документы мы сейчас готовим.

 

Денис Пушилин: «Я вспомнил, что такое патриотизм»

Донецкая Народная Республика – не проект, а в самом прямом смысле стихийное творчество масс. Это вынуждены признать и самозваные киевские «власти», и честные политологи, и скептики всех мастей внутри и вовне пока единой Украины. Вопреки всем прогнозам о том, что ДНР лишь инструмент в руках торгующихся с Киевом донецких толстосумов из Партии регионов и других политсил, республика не идёт на компромиссы и не поддаётся манипуляциям политиканов. Вопреки угрозам и попыткам «зачистки» – республика доказала, что способна дать отпор и регулярным войскам, и наёмникам из «Правого сектора». Вопреки прогнозам о её скором исчезновении – она существует, расширяет сферу влияния и готовится к референдуму о суверенитете.

О положении дел в республике нам рассказал сопредседатель Народного Совета ДНР Денис Пушилин.

– Какие вопросы вынесены на референдум и состоится ли он 11 мая?

– Состоится. Технически почти все проблемы решены. Формулировка вопроса сейчас анализируется юристами, потому что основной момент в нем – «да» или «нет» суверенитету Донецкой Народной Республики. А к этому уже могут быть какие-то приписки или разъяснения в скобках во избежание двояких толкований. Поскольку не все однозначно понимают, что подразумевается под термином «суверенитет».

– Вопроса о присоединении к России не будет?

– Мы его не ставили изначально. Не будет в области и назначенных киевской «властью» на 25 мая президентских выборов. Выбирать президента у соседей не имеет смысла.

– 11 апреля «премьер» Яценюк заявил о необходимости внесения изменений в законодательство, принятии закона о местном референдуме, расширении полномочий регионов и т. д. Цель понятна: одновременно провести местные референдумы и президентские выборы, легализуя последние. Что, на Ваш взгляд, киевская «власть» вкладывает в понятия «местный референдум», «расширение полномочий регионов»?

– Не суть важно, что Яценюк и Ко вкладывают в эти понятия, верить им нельзя ни в чём. Вспомним, Донбасс обманывали уже как минимум три раза. Сейчас нам обещают всё, что угодно: децентрализацию, муниципальную милицию, право говорить на родном языке…

На самом деле Донбасс и другие восточные области с 1994 по 1997 уже имели экономическую федерализацию. В 1994 году на основании референдума, проведенного в Донецке и Луганске, было принято решение, что пять областей – Донецкая, Луганская, Харьковская, Запорожская, Днепропетровская – получают экономический суверенитет. Но, в 1997 году Павел Лазаренко после убийства одного из донецких лидеров Евгения Щербаня заявил, что это не более чем эксперимент и «экономическую федерализацию» отменили. Все подобного рода проекты без политического обоснования – пшик. Необходим суверенитет. Что это такое, за что мы будем голосовать?

Это возможность вступить в федеративные или конфедеративные отношения с любой из стран независимо от географического положения. Это может быть Россия, Украина, другие страны. Или мы можем остаться независимыми. За это право мы и будем голосовать. Пример? Республика Бавария, которая имеет такое право более столетия. Она остаётся в Германии, хотя может в своём парламенте проголосовать и выйти из Германии. И эта возможность чрезвычайно важна в отстаивании своих интересов и в определении своей политики во всех сферах. Это – гарантия равноправного диалога с центральной властью, у Донбасса такой гарантии пока нет.

– Вам не кажется, что Киев никогда не допустит федерализации ни в каком виде по двум причинам? 1. Это невыгодно внешним игрокам, в первую очередь США, которым для удобства управления нужна единая, административно жестко централизованная территория. 2. По непробиваемому убеждению киевских чиновников любая федерализация включает алгоритм разрушения страны: самостоятельность одной области провоцирует стремление к самостоятельности других областей, затем они объединяются в конфедерацию, а потом образуют полностью независимое государство – Новороссию…

– Они могут рассуждать как им угодно. Но мы являемся патриотами своей земли и будем смотреть с позиции выгоды народа, проживающего на нашей территории. Если мы не будем думать, как лучше устроить жизнь для себя самих – жителей Донбасса – от нас ничего не останется. Украина в целом сейчас в глубочайшем социально-экономическом кризисе. 15 млрд. золотовалютного запаса для такой огромной страны – это почти ничего, и надеяться на подачки, как Яценюк, готовый подписать всё что угодно и на любых условиях ради кредита МВФ – это преступление. Равное военному преступлению «и.о. президента» Турчинова, отдавшего приказ о так называемой Антитерристической операции, то есть об использовании армии против своего народа, на что не пошёл даже Янукович.

– Денис, а теперь самый главный и волнующий всех рядовых граждан вопрос. То, что называется Донецкой Народной Республикой – не является, как за время её существования убедились все – проектом, инструментом реализации чьих-то до поры скрываемых политических амбиций: ДНР – создана стихийно народом, она результат социальной революции в одной, пока отдельно взятой области. В этом сила республики. Но в этом скрыта и её слабость. По мнению экономистов, в том числе пророссийски настроенных, ДНР ни отдельно, ни в составе конфедерации с другими областями экономически нежизнеспособна. Если не изменится социально-экономическая структура: всевластие олигархов, теневая экономика, чудовищно имущественное расслоение, – народ откажет ДНР в поддержке. Если ли у руководства республики программа социально-экономических преобразований – деоффшоризации экономики, если понадобится и национализации добиваемых «эффективными менеджерами» предприятий, выравнивания уровня доходов? Иначе результатом революции будет лишь и регионалами обещаемое право – пожаловаться на нищету на родном языке…

– Да, самое главное это социальный момент, именно на нём держится республика. Мы пришли не как профессиональные политики, профессиональные революционеры, в нас не «вливали» миллиарды и нас никто не готовил к работе во власти. Это действительно социальный протест, который обрел форму ДНР. Все мои и моих друзей действия, могущие пойти вопреки интересам людей, которые нас поддерживают – мгновенно обернутся против нас. Мы будем вынесены «на вилах» гораздо быстрее, чем предыдущая власть и мы хорошо это понимаем, потому что уже создан прецедент. Не готовить социальные программы, проекты социально-экономических преобразований – это было бы преступлением. И наши специалисты-теоретики их готовят, и то, что они выстроят теоретически, мы – практики – готовы воплотить в жизнь. Фактически сейчас мы проводим эксперимент: само провозглашение народной республики каждый шаг по её укреплению – это уже эксперимент, реализуемый без поддержки олигархов и без финансирования извне при негативном в основном освещении нашей деятельности в СМИ. Но отступать нам некуда: на каждом из состава народного Совета – пожизненный срок, а то и не один. В любой момент с каждым может случиться то же, что с нашим активистом Леонидом Барановым, который был похищен СБУ и сейчас находится в Лукьяновском СИЗО (сейчас арестовано уже 10 активистов ДНР). Мы и наши сторонники реально готовы умереть за наше дело, нас никто не купит и не запугает. Поэтому добиться каких-то минимальных прав для региона и разойтись по домам с правом, как вы сказали, «жаловаться на нищету на русском языке» – это не для нас. Как я потом будут смотреть в глаза тем, кто так же готов был умереть, что я скажу своим дедам, которые воевали за нас, прошли всю Великую Отечественную войну?

– Вы помните в передаче Шустера знаменитое заявление Аксенова, когда он всю украинскую политическую псевдоэлиту просто «размазал» ответом на вопрос о личной ответственности: «Вы берете на себя ответственность за происходящее?» – «Да, я беру на себя ответственность за всё, происходящее в Крыму». Вот Вы сейчас можете сказать: я беру на себя ответственность за то, что социально-экономической устройство нашей республики будет справедливым, кардинально отличающимся от нынешнего, кланово-олиграхического, насквозь коррумпированного?

– Я беру на себя эту ответственность. Уже взял, на самом деле. Я не один здесь, у нас коллегиальное руководство, и каждый, знаю, так же самим фактом провозглашения Донецкой Народной Республики и борьбы за её развитие взял на себя такую ответственность. И если что-то случится с одним из нас, другие продолжат работу. Мы прекрасно понимаем, что нынешнюю систему, несправедливое социально-экономическое устройство, нужно полностью менять. В противном случае всё, что мы делаем, будет воспринято как политический популизм, не более того. Не изменив эту систему – не получим никаких изменений к лучшему.

– Многие аналитики считают, что сейчас главные проблемы для ДНР не Киев и «Правый сектор», с ними всё понятно. Сейчас главные проблемы внутри. Первая проблема – Партия регионов, с её финансовым ресурсом, опытом интриг и поддержкой киевских инициатив о децентрализации, расширении полномочий местных бюджетов, официальном языке. Вторая внутренняя проблема – это население, которое разделилось в себе самом. Коллега-журналист из Донецка отправился в Киев в Нацгвардию, чтобы вернуться и усмирять меня, журналиста, сторонника ДНР. Таких – ратующих за единство Украины любой ценой – немало на Донбассе. Как нам с ними после референдума находить общий язык, дабы избежать масштабной гражданской войны?

– Регионалы не хотят понять, что всё делают с опозданием. Сначала они предлагали децентрализацию, теперь уже предлагают федерализацию, но все эти предложения запоздали, время ушло. Ни о каком провисании не может быть и речи. Объясню, сейчас ситуация уже на таком уровне, что все мы – руководство ДНР – можем уйти, это уже ничего не изменит. На наше место придут другие, потому что это народный, давно вызревший протест. Народ требует не минимальных поблажек по языку или полномочиям местных бюджетов, а другого – на основе справедливости – социально экономического устроения жизни. Поймите, это самое главное. Народ делает историю. Регионалы же судят по-старому, всё сводя к партийным играм и договоренностям, рассматривая соотечественников лишь как массовку.

Что же касается разделения внутри народа, то оно искусственно. Всё будет зависеть от идеологии и системы отношений в Донецкой Народной Республике. На Донбассе никогда не было гонений религиозным, этническим, культурным причинам. И никогда не будет. Сейчас виной всему искаженные представления, навязываемые украинскими СМИ. Вы знаете, как они преподносят информацию. Вот наших ребят в Славянске расстрелял «Правый сектор», украинские каналы преподносят это как акцию маскрирующихся под ПС спецслужбистов Путина против граждан Украины. Вывод простого гражданина понятен: идти в Нацгвадию, защищать Родину от «оккупантов». И так освещаются практически все события на Юго-востоке. Когда я смотрел репортажи украинских ТВ-каналов о митингах в Донецке, у меня, непосредственного их участника, возникал вопрос: те ли это митинги, в которых я участвую или репортаж снят на другой планете?.. Адекватная информационная политика, выражающая интересы жителей Донбасса идеология и справедливая социально-экономическая практика устранят искусственное разделение. Когда люди поймут, кто их разделяет и зачем, и что на самом деле им выгодно – причин для гражданской войны не останется.

Ведь у большинства здесь живущих, под навязанными представлениями о стране, в которой мы живем, – совсем другие чувства. Поясню. В самом начале событий в ОГА Донецка приезжал от вражеского правительства Виталий Ярема, ставил ультиматум, давал два часа на раздумья, грозил нелитературными словами в случае отказа освободить здание и сделать с нами нечто страшное… На наши замечания, на каком основании нас называют преступниками и террористами, если захваты, в том числе вооруженные, админзданий начаты давно и не нами, Ярема ответил, что жители Западной Украины и Киева действовали идеологически правильно и потому они герои, а мы изначально – сепаратисты и преступники. А уходя, так ничего и пожелав услышать, спросил: «За что вы так не любите Украину?» Я не успел тогда ответить, отвечаю теперь. С провозглашением Донецкой Народной Республики я вспомнил, что такое патриотизм. Это чувство в глубине души таилось, ожидая своего часа, с детства. Никогда у меня не было такого чувства к Украине, как ни пытался я его пробудить. А вот сейчас я – патриот. Это чувство сейчас пробуждается в миллионах жителей Донбасса…

– Какова в области ситуация сейчас? Какие города и местные советы на стороне республики? Координируете ли вы свою деятельность с созданным в Луганске Штабом по управлению Юго-востоком?

– Давайте смотреть правде в глаза. Флаги ДНР практически на 90 % горсоветов по области. Но отношения выстроены ещё не со всеми, некоторые чиновники, выражая нам свою поддержку, ведут двойную игру. Поэтому сейчас концентрируем усилия на этом направлении, люди с мандатами республики контролируют работу на местах, чтобы жизнедеятельность городов не останавливалась, и не возникло социального недовольства.

Насчет Штаба в Луганске. Насколько мне известно, там уже несколько штабов, не говоря уже о некоем президенте Юго-востока. На мой взгляд, в Луганске слишком много настораживающих моментов, много разнородных групп, которые никак не могут объединиться независимо от политических взглядов. Мы, несмотря на разность убеждений, смогли объединиться в главном. Объединяющая на данном этапе цель – референдум. У луганчан это пока не получилось, референдум у них получается какой-то двойной, в результате – растаскивание людей по группам, у каждой из которых своё представление о правильном пути. Мы сотрудничаем с теми группами, которые согласны с нами в том, что референдум в областях нужно проводить в один день с одним и тем же вопросом и на общей документально-юридической основе. Также выстраиваем отношение с активистами во всех областях Юго-востока, включая те, в которых внешне торжествует киевская «власть».

– На блок-постах сейчас происходит непонятное. Там самооборона ДНР или?..

– Там пытаются вытеснить наших людей. По нашей информации это наёмники «губернатора» Сергея Таруты. Сейчас в области в среде наших противников много враждующих лагерей, они не могут между собой договориться. Ситуацию осложняют и действия засланцев пана Коломойского.

– Сегодня представители ДНР встречались с миссией ОБСЕ в Донецке. Резюме встречи?

– Достигнута договоренность об освобождении в облгосдаминистрации сессионного зала и двух этажей, чтобы чиновник могли выполнять свои функции. Речь, в первую очередь, о коммунальных платежах, юридическом и социальном обеспечении граждан. При этом у меня большие сомнения в том, что от общения с ОБСЕ стоит ожидать значительного результата. Дело в данном случае не в наблюдателях, они могут предоставить достаточно объективные отчеты о своём пребывании здесь. Дело в том, что киевская сторона любые отчеты проигнорирует, и никакие соглашения выполнять не будет. Вспомним, 21 февраля было подписано известное соглашение с Виктором Януковичем и – пшик, оно не исполнено. 19 апреля подписано в Женеве соглашение и – в этот же день «власть» заявляет, что отводить войска от Славянска и Краматорска не будет. А уже на следующий день похищают в Донецке ещё одного нашего активиста, Леонида Баранова. Далее, негласное перемирие на время Пасхальных праздников и – нападение боевиков «Правого сектора» на наш блок-пост, стрельба, отнятые жизни…

 

«Они намеренно приближают царство антихриста…»

Наш собеседник – ветеран войны в Афганистане, позже – милиционер, ныне – иеромонах. Это всё, что удалось у него выспросить, говорить о себе, как всякий инок, он не считает нужным. «Зачем? Господь всех знает, кого в сей мир призвал. Из земли я и в землю уйду». Отец Виктор. «Наш боевой батюшка», – с безграничным уважение величали его бойцы легендарного подразделения Моторолы. Он был с ополчением в Семеновке в период самых страшных боёв, выполнял свой священнический и воинский долг, нёс молитвенную стражу.

В блиндаже под лютым минометно-гаубичным обстрелом, рассказывал бойцам о промыслительном значении происходящего, о сакральном смысле монархического строя; пояснял, что произносить столь привычные для большинства воюющих бранные слова – «значит, бесов тешить, лишать себя ангельской защиты». Однажды, когда мина угодила в крышу здания, где отец Виктор читал бойцам акафисты Богородице, он, вспомнив афганский опыт, «рыбкой», вместе с командиром комендантского взвода Кедром, вынырнул в окошко. А к нам, в Семеновку, он прибыл для духовного окормления бойцов, чтобы знали: «Солдат тот же инок, но ведёт не внутреннюю брань с духами злобы, а внешнюю».

Эта беседа состоялась в последние дни мая, задолго до отхода войск ополчения из Славянска. Батюшка просил не публиковать это интервью до тех пор, «пока не упадёт большой самолёт, после чего всё изменится, и война станет непохожей ни на одну из прежних войн». Самолёт упал, всё меняется стремительно…

– Политические, экономические, социально-культурные причины этой и любой иной войны всегда вторичны, главное – духовное измерение. Какова главная, глубинная, духовная причина этой войны?

– Слова апостола Павла из послания к Ефесянам: «Наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной», – это о любой войне. Видимые, материальные причины войны ничего не объясняют, это уловка темных сил.

Настоящий воин всегда воюет с бесами, он противник силам бесовским. Мы воюем молитвой, словом Божьим. В настоящее время эти силы собрались вокруг Славянска, ибо это духовный центр Новороссии, а Святогорский монастырь один оплотов Православия. Тех, кто обороняет Славянск и другие города, всех защитников веры православной ждут в скором времени страшные испытания… Однако испытания эти пойдут на пользу православному воинству, сделают его духовно сильнее. Как говорил святой благоверный князь Александр Невский: «Не в силе Бог, а в правде». Правда Божия за нами, и победа будет за нами.

– Страшные испытания – это…

– …то, что попускается Господом. Мы отойдём, отступим от обороняемых нами городов. Отойдём, чтобы – уже иными, очищенными скорбями – вернуться. Как золото в горниле испытывается, очищается от примесей, так и Господь испытывает нашу чистоту. Ведь и здесь, среди ополченцев, есть те, кто прельщён, исповедует веру в скандинавских богов и прочую языческую чушь. Скорби посылаются для нашего очищения, избавления от греха. Когда будет казаться, что всё уже потеряно, враг неодолим и помощи Свыше нет, отчаяние тех, кто из тьмы безысходности покаянно воззовёт к Христу-Спасителю будет преображено в разумение и неколебимую веру. Остальные останутся вне, во тьме безбожного безумия, и это будет их выбор, у которого нет оправдания, ибо всем – и нашим воинам, и нашим врагам, и теплохладным обывателям – откроется истина этой войны. Всякий имеющий глаза и уши постигнет, кто и зачем совершает массовые смертоубийства. Открывшееся многих ужаснёт, и они попытаются не видеть, не слышать, не разуметь – столь страшным будет вразумление. Попытаются, как прежде лгать себе, объяснять происходящее причинами только идеологическими и политическими, всё сводить к материальному, но – «объяснения» эти будут саморазоблачительны, всем будет ясно: это – ложь, а отец лжи известно кто…

– А правда? В чём глубинный, духовный, эсхатологический смысл именно этой войны?

– Установление всепланетного сатанистского правления. То, что происходит здесь – самое начало глобальной войны. Не за ресурсы и территории, это вторично. Это война на уничтожение истинного христианства – Православия. Мировоззрение богатейших людей, владеющих почти всеми материальными благами планеты суть сатанизм. Они, вызвавшие стихии Первой и Второй мировых войн и третьей информационной войны, положившие сотни миллионов убиенных на алтарь их отца – сатаны, начали Четвертую мировую войну. Они намеренно приближают царство антихриста… Противный Божественному порядок, в котором человек не образ и подобие Творца миров видимых и невидимых, а информационно программируемая и виртуальными банковскими цифирьками управляемая, в любой момент обнуляемая биомасса…

Духи злобы много фокусов измыслят, чтобы подчиняющиеся им «хозяева мира» начали массовое смертоубийство. Будут падать самолеты, которые никто не сбивал; будут мертвые как живые звонить близким; будут вооруженные до зубов как безоружные, а безоружные станут страшнее армий…

Многие считают, что каратели расстреливают мирное население с безопасного расстояния лишь из военно-политических соображений. Нет. Так внушили рядовым исполнителям, верящим, что они любой ценой – убивая украинцев – должны сохранить единство Украины. А те из политиков, кто отдаёт убийцам приказы, ведают, что творят: они приносят жертвоприношение. Так же, как это делал Гитлер. Как он, теперешние закулисные правители – расисты. Корни расизма – оккультизм и сатанизм. Бесноватый фюрер не просто уничтожал неполноценное с его точки зрения население, он – с полным пониманием, как языческий жрец – приносил массовые жертвы бесовским полчищам, задабривая их кровью взамен на обещание власти над миром. Безумцы, поклоняющиеся золотому тельцу, возомнившие себя правителями мира, занимаются тем же. Они – «избранные» – очищают мир от «лишних», «недочеловеков». И единственное, что подлинно препятствует их сатанинским планам – Православная Церковь. И защитница православной веры – Россия. Их и стремятся сокрушить враги, раскалывая большой русский мир, в который входит Украина, превращая её в нацистский плацдарм. В стартовую площадку новой мировой войны, в которой планируется «вычистить планету от излишней биомассы», принести темным силам столько жертв, что защитников единой Украины может просто физически не остаться…

– «История, – заметил один писатель, – это отложенное во времени исполнение тайных желаний народа». Неужели тайные желания большинства народа, не только украинского, это – избавление от жизни с Христом ради вседозволенности в грехе, того скотства, которое сегодня навязывается под видом европейских, либеральных «ценностей»?

– Война – Божие попущение ради вразумления. Сейчас такое время настало, что и первосвященники многие отступили от истины, по слову Иоанна Кронштадтского – «прельстятся и избранные». Вот собираются созвать Вселенский собор – восьмой. Враги Церкви Православной и России, готовят такой собор уже давно, мечтают нам навязать экуменизм, эту ересь ересей, и это она сейчас в нас из пушек стреляет, убивает женщин, детей, стариков. Но, святые отцы заповедали: восьмого собора не будет. И война напоминает об этом: одумайтесь. «Не бывает атеистов в окопах под огнём». Люди должны осознать, чего же они действительно желают, осознать, сколько в их душах тьмы и зла, и – покаяться. Вернуться к Отцу Небесному как блудный сын, который был мертв и ожил, пропадал и нашелся.

 

Легендарный Моторола

Моторола – живая легенда. Командир противотанкового спецподразделения. Абсолютно бесстрашен, быстр, умён: молниеносно просчитывает любую ситуацию и принимает единственно правильное решение. Это он и его бойцы освободили в апреле стратегически важный пригород Славянска – Семеновку. И до сих пор удерживают её, под огнём бьющих прямой наводкой танков противника, под непрекращающимися минометно-гаубичными обстрелами, под градом кассетных бомб. Это он и его бойцы выдержали страшный семичасовой бой 3 июня – наш Сталинград, когда прикрываемые штурмовыми бомбардировщиками Су-27 и «крокодилами» – вертолетами МИ-24 украинские танки и БТРы подошли на 25 метров к передовому блок-посту, но были подожжены и отброшены. В том бою ополченцы понесли ощутимые потери – 7 «двухсотых» и более 30 «трёхсотых»… Но выстояли. Сбили два вертолета, вывели из строя Т-64 и два БТРа и основательно покрошили укровскую пехоту. За беспримерные мужество и героизм, проявленные в том бою, шестеро бойцов спецподразделения Моторолы представлены к награждению Георгиевскими крестами. Двое – оба из Донецка – посмертно…

Снаружи, по форме, Моторола выглядит как рейнджер из голливудского блокбастера, а внутри, по содержанию – русский православный витязь. Это о таких как он некогда сказал великий Александр Суворов: «Кто удивил, тот и победил» и «Победа – враг войны».

Пока чинили (перед выездом на передовую) «джихад-мобиль» № 2 (первый пулями и осколками превращён в решето и восстановлению не подлежит) Моторола ответил на вопросы «Завтра».

«ЗАВТРА». Расскажи вкратце народу, кто ты и откуда?

МОТОРОЛА. То Лайф ньюс, то НТВ-ки, то Россия-24…Теперь свой корр мучает. Нашли телезвезду… Гена, на передовую мне надо. Интервью кому? Газета Проханова? Ладно, давай, спрашивай, только быстро. Откуда я? Из республики Коми. Как меня зовут – не скажу. Кому надо, тот знает. Чё ещё? А… да, морпех. Контртеррористическая операция в Чечне. Два раза по полгода. Всё. Вкратце. Рассказал.

«ЗАВТРА». Как ты здесь оказался?

МОТОРОЛА. Как оказался? (Смеется). Сел на поезд и приехал. Не вникал. Русские здесь, вот и приехал. Говорил уже: как только полетели коктейли Молотова на Майдане в сотрудников милиции, мне стало ясно – всё, это война. После того, как нацики заявили, что за каждого своего будут убивать десять русских, – ждать, когда угроза станет реальностью, смысла я не видел.

«ЗАВТРА». То есть, понял: надо возвращать «Украину» России. Юго-восток – это наша земля, русская, она должна быть освобождена от оккупации. Проект Украина не состоялся, хотя времени на то, чтобы он состоялся было предостаточно. Либо великая единая страна, способная себя защитить и дать каждому возможность развития, либо раздробление (как это случилось с СССР), вырождение и оккупация. Я правильно понимаю?

МОТОРОЛА. Правильно. С поправкой. Не надо возвращать никого никому. Россия и Украина два разных государства. Люди уже приняли решение. Пусть те, кто хочет быть украинцами, живут на Украине. А наши пусть живут, как они хотят. Они хотят жить в Донецкой Народной Республике, далее – вместе, в своём государстве, в Новороссии. У меня нет никаких политических целей, кого-то к кому-то присоединить. Смешно это. И не нужно. Моя задача – защитить народ, который сделал свой выбор.

«ЗАВТРА». Чем эта война в Славянске принципиально отличается от войны в Чечне и других войн?

МОТОРОЛА. Чем? Это не война, это – геноцид. В самом прямом смысле. Укры не воюют, они убивают мирных жителей. Знают: победить в военном смысле не способны. Они будут убивать беззащитных, если мы отступим. Они могут только это: убивать безoружных и беззащитных. Уроды. В Чечне была нормальная антитеррористическая операция: уничтожение групп наёмников – арабов, чеченцев, европейцев. Именно наёмников. Местное население не страдало. А здесь совсем другая ситуация. Реальный геноцид. Уничтожение народа, целенаправленное уничтожение мирного народа. Видео, фото – всё есть. Пострадавших много, простых мирных жителей. Люди здесь борются за свою землю, за своё право жить по своим законам, а не по законам, продиктованным теми, кто хочет этих людей уничтожить. Перепахать, смешать с землей. Используя штурмовую авиацию (Су-27, сбрасывающие запрещенные конвенцией ООН кассетные бомбы), минометы 120 мм, вертолёты (Ми-24), дальнобойные орудия 152 мм, танки. Укры их используют против «сепаратистов», когда бьют по жилому сектору? Значит, для них все здесь живущие – «сепаратисты» и всех они будут уничтожать. Не выборочно – всех. Уже уничтожают, сам видишь. Геноцид.

«ЗАВТРА». На твой взгляд, не политика, а военного – чём всё это закончится, и как долго будет длиться? Раньше ты говорил, что эта война минимум на четыре года. И сейчас так считаешь?

МОТОРОЛА. Длиться, я думаю, это будет долго, очень долго. Четыре года или дольше, не знаю. Знаю, что это надолго. Чем закончится? Нашей победой, это однозначно. Потому что за нами правда. За нами Бог.

«ЗАВТРА». На каком рубеже мы остановимся? Всю Украину будем брать?

МОТОРОЛА. Я не знаю, как захочет народ. Только волей народа мы живём. Мы не укры, никому ничего не навязываем. Пусть люди решают, как и в каком государстве им жить. Наше дело защитить выбор людей.

«ЗАВТРА». Бойцы Бая дезориентируют укров, идут в бой со словами «Аллах акбар!», чтобы думали, будто на нашей стороне воюют страшные чеченцы, которых здесь не было и нет. Я заметил, на «Аллах акбар» ты всегда отвечаешь: «Господи, помилуй!». Всегда идёшь в бой с этими словами?

МОТОРОЛА. Всегда. Если не вслух, то про себя произношу. Прошу Господа, чтобы простил нам грехи наши, помог в бою.

«ЗАВТРА». Своих погибших бойцов ты всех помнишь? Ты молишься за них?

МОТОРОЛА. Помню. Помяни, Господи Боже наш, в вере и надежде живота вечного преставльшихся рабов Твоих, братьев наших, яко Благ и Человеколюбец, отпущай грехи и потребляй неправды… (Долго смотрит мне в глаза. Никогда я не забуду этот насквозь просвечивающий душу, иконно-строгий долгий взгляд). Я стараюсь молиться… Есть люди, которые молятся за них каждый день.

«ЗАВТРА». А кто из русских святых и русских полководцев по духу, по характеру, по биографии тебе ближе всего?

МОТОРОЛА. Вопрос… Не знаю. На героев, прославленных в истории, я никогда не равнялся. Не вникал. Мы идём в бой под знаменем Святого Георгия. Сопоставлять себя с великими полководцами – это смешно. Ориентироваться на кого-то из них… нет, мне и в голову не приходило. Конечно, плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Но, я не знаю на кого я хотел бы быть похож. На самого себя, и я себя уже реализовал.

«ЗАВТРА». Что ты будешь делать после этой войны? Кто ты по гражданской профессии?

МОТОРОЛА. Я спасатель. Аттестованный. И ещё мраморщик-гранитчик. И экструдерщик. Чем заниматься буду после войны? Как чем – пить буду. (Смеётся) На самом деле это шутка, не люблю пить. Сына воспитывать буду, пять лет ему. Вот сегодня звонил жене, с сыном поговорил, нормально у них всё. Хочу шесть сыновей и одну дочку. Вот этим и займусь после войны. Буду детей делать и воспитывать их. В духе морской пехоты. И всем бойцам своим, погибшим, как мраморщик – памятники сделаю.

 

Командир разведроты Армии Новороссии – Денис Дымченко: «Это святая война»

«Мертва Украина, сгорела живьём, убита в Одессе нацистским зверьём…» – эти строки в период битвы за Славянск были на устах почти у всех ополченцев. Встречаясь на передовых позициях с неприметным с виду бойцом (позывной «Дым»), я и не подозревал, что автор знаменитого стихотворения «Мертва Украина» – именно он.

Денис Дымченко. Один из символов ополчения. В его биографии сошлись все силовые и смысловые линии старой-новой русской истории, с предельной отчетливостью проявленные ныне в судьбах тех, кто сражается за Большой Русский Мир. Всё в судьбе Дениса суть норма исключительности. Рожденный в СССР, выросший в исторической Новороссии – Херсонесе, гражданин Украины, он одним из первых отправился защищать от киевской хунты Крым, а оттуда, уже российским гражданином, добровольцем отправился со стрелковцами на Донбасс. Нахимовец и подсобный строитель, директор процветающей торговой фирмы и студент-историк Таврического университета, журналист и мечтающий о монашестве паломник, воин Армии Новороссии, командир разведроты и Поэт. Помню, в подвале разрушенного дома в Семеновке – передовом рубеже обороны Славянска, он читал бойцам свои стихи под аккомпанемент близких минных разрывов. Потом мы разговорились о том, что на евразийском пространстве войны будут до тех пор, пока мы не восстановим Великую Империю. «Да, – согласился Денис, – до Царьграда дойдём. Аминь». Сейчас Денис Дымченко восстанавливается после ранения в Крыму, готовится к возвращению в Новороссию.

– Когда для тебя началась эта война?

Денис ДЫМЧЕНКО. Эта война началась в 1918 году. И для меня тоже… В 91-м она вновь разыгралась – со всей жутью гражданской войны. Только сейчас её доигрываем…

Эта война запрограммирована национально-ориентированной политикой Советского Союза, а затем его расколом по национальному признаку. Она разорвала не только семьи, но и души. Одни, называющие себя украинцами, чувствуют глубинную принадлежность к Русскому миру и уже поняли всю бесперспективность проекта Украина. Другие ведут себя хуже эсэсовцев, убивая во славу великой иллюзии национальной исключительности себе подобных украинцев, в ослеплении не ведая, что эта иллюзия внедрена в их головы как раз теми, кто использует национализм как инструмент окончательного уничтожения национальных государств…

– Как ты оцениваешь деятельность Игоря Ивановича Стрелкова?

Денис ДЫМЧЕНКО. Сейчас о Стрелкове появилась масса критических отзывов. Причина, на мой взгляд, в страхе политиканов перед выдающейся личностью, стремление её опошлить, принизить, свести на свой обывательско-чиновничий уровень, политически и идеологически нейтрализовать. Всё это пустое.

Эпоха делает человека, а не человек эпоху. И без Сталина был бы Сталин. И без Наполеона появился бы Наполеон. Есть определенные законы развития общества. Великими деятелей делает осознанное либо интуитивное следование этим законам в моменты великих изменений. Что касается Стрелкова, то Игорь Иванович в Крыму, в Славянске, в ДНР и в России – это всё совершенно разные люди. Его трагедия в том, что Стрелков-человек никому не нужен. Нужен Стрелков-миф, требуется Стрелков-символ, а Стрелков-человек только мешает… Мое личное мнение – мы не должны были уходить из Славянска. Я должен был сражаться и погибнуть в Семёновке вместе со всеми своими товарищами. Разорванные на части, истлевшие, мы были бы более полезны Русской Идее, чем живые. Стрелков должен был умереть в Славянске после ожесточенных боев или жуткой блокады. Сгоревший в огне войны, он стал бы бессмертным героем, огнем, зажегшим Русскую Свечу, шагнувшим в вечность славы. Этого требует миф. Однако жизнь сложнее мифов…

Можно до бесконечности спорить о целесообразности тех или иных действий, но Крым – наш, Донбасс – наш, невиданный подъем центростремительных сил – свершившийся факт. Новую Русскую Историю привёл в движение именно Игорь Иванович Стрелков.

– Какие боевые эпизоды и командиры тебе особенно запомнились?

Денис ДЫМЧЕНКО. Из командиров особо запомнился первый мой командир в Семёновке. Наиль. Татарин. Очень яркая личность. Железный человек. Когда непрекращающиеся обстрелы загнали всех в окопы и подвалы, он мне сказал, что его никакая… не сможет загнать спать в подвале. Если нужно, то умрет, но не прогнется. И так и сделал… Спал он в глинобитной пристройке, изрешеченной, как сито, прямо у наших позиций. Дальше было поле, река, а за ней – враг. То есть на дальности стрелкового боя без преград! Мы все, и он, в том числе, понимали, что это ненадолго, что скоро его накроет, и это неправильно тактически, но как нам нужен был такой пример презрения к врагу! Этим он нас закалял, тем более, что почти все мы были мирными жителями. Даже во время того жестокого боя, когда с Красного Лимана на нас двинулась бронетанковая армада, он не соизволил даже пригнуться. Так и ходил с СВД-шкой по позициям от деревца к деревцу в полный рост и стрелял во врага, а я вам скажу, тогда наши «редуты» поливали – «мама не горюй». Я до сих пор не понимаю, как его тогда не зацепило. И то, что мы сдержали врага, во многом его заслуга. Первый серьезный бой ополченцев с армией, который мы выиграли. Кэп (командир гарнизона) тогда несколько раз звонил, переспрашивая, где мы. С первого раза не поверил, что не отошли. Уже много позже его накрыло миной. Так получилось, что собою он штрафника закрыл… Сейчас Наиль лежит в крымском санатории всеми забытый. Не ходит… Шоу-патриотам и отцам-командирам нужны ведь здоровые герои, а калекам довольно и сострадания семьи. Вообще, историй бесчисленное множество, только описывать их, думаю, нужно в отдельной книге.

– Опыт большинства тех, кто воевал, однозначен: преодолеть страх в бою помогают только безоглядная вера и истовая молитва. У тебя такой же опыт?

Денис ДЫМЧЕНКО. Да. Страхи я научился преодолевать еще в детстве. Одно время меня часто мучили кошмары. Чудилось, что я бегу от чего-то и не могу убежать, так как нахожусь на месте. Кто-то меня надоумил тогда перестать убегать, помолиться и ринуться навстречу своему страху. Помогло. Так и в бою – только навстречу опасности. Пусть она боится меня…

Сила слова безгранична. Молитвенное прошение, когда оно может стать последним в жизни, особенно сильно. Люди перед смертью не молятся – они горят. И этот огонь творит чудеса. Любой верующий воин расскажет десятки примеров. У меня было так, что даже снаряды не взрывались, когда 152-мм «расчёска» добиралась до моих позиций. Везде рвёт, а рядом со мной нет.

Я всегда знал, что буду воевать. Во снах видел и готовился к этому. Оттого и начал войну уже отчасти подготовленным. В армию попал в 14 лет. Я воспитанник Нахимовского военно-морского училища. Присягу России принимал в семнадцать. Правда, офицером русского флота стать не получилось. Занимался горной охотой, единоборствами, но самые необходимые качества для войны приобрел там, где и не думал. В музыкальной школе и монастыре! Оказалось, что мой музыкальный слух очень помогает при артобстрелах. Через неделю «прослушки» я уже свободно ориентировался по слуху в траекториях, направлениях, расстояниях и прочей «алхимии».

В монастыре я пробыл полгода послушником. Свято-Успенский мужской монастырь в Бахчисарае. Выполнял послушание, пел на клиросе и молился. Многие считают, что монастырь – это место умиротворения. Такая себе тихая обитель. Отнюдь. Это поле битвы. Христос так и говорил «Не мир Я вам принес, но меч». Монахи это духовные воины, и все сражения происходят у них в душах. Это очень тяжелый крест. Из монастыря вынес твердую веру и жажду правды. Ведь идеал христианства – это мученическая смерть за правду, которая возвышает, делает бессмертным. Эта вера дала мне стойкость даже в те моменты, когда остаться живым было невозможно. И она же ограждала меня тогда от смерти.

– В чём для тебя глубинный духовный смысл этой войны?

Денис ДЫМЧЕНКО. Есть истина: «Нет больше любви той, чем за други своя положить душу свою». Враги рушат православие. Сотни церквей разрушены, сотни осквернены униатами и прочими отступниками. Святая Купель Русского Православия, Киев, сейчас в мерзости запустения. Какой Русский Мир, если душа этого мира осквернена? Это Святая Война. Это война с сатаной, а не с людьми.

– Война одних ничему не учит, остаются прежними, другие меняются кардинально. Почему так, не думал? Тебя война чему научила?

Денис ДЫМЧЕНКО. У Иоанна Лествичника в его знаменитой «Лествице» есть ответ. Вспомни икону, где от земли до небес стоит лестница и по ней взбираются люди. Никто на ней не стоит. Все движутся. Или вверх, или, оступившись, срываются вниз. Притом самое глубокое падение у тех, кто почти добрался до вершины. Высота все-таки. В этом большой философский смысл. Я уже падал и не раз, но, к счастью, не с больших высот. На войне человек меняется быстрее. Война, она ведь разделяет усредненную серость на белое и черное. Трудно, а если точнее, невозможно остаться серым. Человек или белеет, или чернеет. Нельзя остаться посредине, ведь середина – это лезвие меча. Это смерть. Меня война научила спокойно относиться к смерти. Это ужасно, но это так. Был человек – и нет человека. Жаль, но не безумно.

Я полгода провоевал на передовой: от солдата до командира роты, был в окружениях, у меня три контузии, царапины там всякие, фосфором дышал малость, и что самое главное я вынес из всего этого? – можно умереть в любую секунду, а достойной либо недостойной назовут одну и ту же смерть. Я умру, как умру.

– У тебя есть строчки: «Просыпайся, Русь Святая, На окраине Заря, Мы хотим земного Рая…» Что мы должны создать на месте нынешней Украины, в каком государстве ты хочешь жить?

Денис ДЫМЧЕНКО. Та Украина, которую мы знали, уже год, как мертва. После образования еще трех республик в Одессе, Николаеве и Херсоне, а они будут, получится пояс непризнанных республик от Приднестровья до Луганска. Сразу станет вопрос о Харькове и Днепропетровске. Выступив же союзным фронтом еще и с Абхазией и Осетией, получится мощный блок русских территорий, достаточный для того, чтобы его нельзя было игнорировать международной общественности. Отношения бандеровцев с Польшей уже нельзя назвать радужными. С Венгрией они давно настороженные, а Румыния только и ждет благовидного предлога для оккупации. Украина – вернее, те осколки её, которые еще не разлетелись, – в плотном кольце государств, заинтересованных в её дальнейшем развале. Исключением можно назвать разве что только Беларусь и Россию… Отдельно Донбасс России не нужен. Русским же поясом Левобережье милости просим в РФ. Да еще и Закавказье в придачу. Крымом всё свяжется. Империя. Правда, скоро придется столкнуться с псевдопатриотическими течениями праворадикального толка, используемыми мировой закулисой для дестабилизации России. Либералы себя уже съели, и сейчас все ставки на праворадикалов. Мертвая Украина – тому пример. Но это так… наброски возможностей. Одно точно знаю: Русская Империя, от Карпат до Тихого океана, – будет.

 

Александр Жучковский: «Русский, помоги русскому»

Боец и волонтёр – Александр Жучковский. Среди ополченцев он пользуется заслуженным авторитетом, ибо один из немногих, кто ни разу не нарушил данного слова, всё обещанное выполняет в указанный срок и отчитывается перед жертвователями и получателями гуманитарных грузов за каждую копейку. В отличие от тех, кто непонятно почему, называют себя «русскими националистами» и кричат, что «нет никакого украинского нацизма, а Новороссия – придуманная в Кремле ловушка для идейных русских», Александр убеждён: происходящее на Донбассе – начало реализации базового концепта русского национализма по воссоединению всех русских на исторически принадлежащих им землях. Поэтому формула «Русский, помоги русскому» стала для него и его единомышленников категорическим императивом.

– Как пришло решение отправиться в Новороссию?

– Вкратце история такова. Я начинал ещё в марте в Крыму, через месяц потом поехал на Донбасс, но был на границе тогда ещё Донецкой области задержан СБУ и выдворен без права въезда на три года. Вернулся в родной Питер. И вот – 2 мая 2014 года. Был выходной день, я предавался праздному отдыху, гулял в центре города. В этот момент я узнал из интернета, что произошло в Одессе. Вести и фотографии из Дома профсоюзов и окружающая меня праздная атмосфера Невского проспекта вступили в моем сознании в такой резкий контраст, что я задался вопросом: как это вообще возможно, что в Одессе русских людей сжигают заживо, а мы себя здесь ведем так, как будто ничего не произошло?

В этот момент я понял что должен быть в Новороссии и через три дня уже уехал на Донбасс. Как и многие другие русские православные люди я не мог иначе. Более всего в людях мне противно равнодушие – состояние, которое описано в известных строках Апокалипсиса: «Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч…»

После трагедии 2 мая, когда все поняли, что ситуация не разрешится политически, а Россия официально не поможет, стали формироваться группы добровольцев. С одной из групп я поехал сначала в Луганск, был у Болотова и Мозгового, который тогда ушёл в леса партизанить. А после знаменитого обращения к добровольцам Игоря Стрелкова сразу же отправился в Славянск, оттуда в Семёновку, на территорию знаменитого больничного комплекса, впоследствии превращённого украми в пыль…

– С момента вынужденного ухода с поста главнокомандующего силами ополчения Игорь Стрелков подвергается непрестанной травле в СМИ. Как ты оцениваешь его роль в истории Новороссии?

– Я считаю, что Игорь Стрелков сыграл исключительную роль в событиях на Украине середины 2014 года. Но с точки зрения истории прошло немного времени, мы многого не знаем, поэтому окончательные итоги этих событий подводить рано, давать «окончательную» оценку роли Стрелкова тоже рано (надеюсь, что он сыграет еще роль в российской истории, и немалую). Но то, что уже нам известно, и то, что мы сами наблюдали на Донбассе, говорит о том, что действия Стрелкова существенно повлияли на ситуацию в Новороссии, и, может, даже изменили эту ситуацию и ход истории.

Повторяю, мы многого не знаем, но есть основания считать, что один из сценариев прошлого года заключался в том, чтобы быстро подавить народные выступления на Донбассе, и многие «наши» люди в ДНР способствовали сдаче «завоеваний революции» в июне-июле прошлого года. Игорь Стрелков своим действиями сорвал этот сценарий, заставил ополчение воевать всерьез и побудил к серьезному военному противостоянию и противника. Таким образом, реакция и дальнейшие меры России, как и других стран, также были во многом обусловлены результатами решений и действий Стрелкова.

История начала и развития войны в Новороссии явила яркий пример того, как один решительный идейный человек может влиять на ситуацию в глобальном масштабе. Впервые за четверть века, а может и за все столетие (с момента большевистской революции) в России появился человек, который фактически начал войну за воссоединение русского народа, за историческую Россию, под православными стягами и имперскими знаменами. Именно в этом причина того, что Стрелков стал со своим отрядом в Славянске центром притяжения для активных русских людей. Дело не столько в нём как человеке (культ личности я не приветствую), а в идее национально-освободительной борьбы русского народа, которую он олицетворял.

Огромный потенциал этой идеи напугал «пятую колонну» и стал причиной, по которой Стрелков был выдавлен из Новороссии.

– У каждого свой опыт войны. Всегда есть эпизод, в котором весь полученный в боевых условиях опыт содержится концентрированно…

– Понимаю, о чем ты. 3 июля прошлого года я ехал с группой российских добровольцев из Славянска в Семеновку. По дороге наш микроавтобус попал под обстрел. Машина остановилась, мы выбежали и стали отходить, только двое парней из Питера задержались и стали отстреливаться, прикрывая отход группы. Почти сразу по нам стал бить танк, один снаряд попал в машину, двое ребят погибли на месте. Еще четверо было ранено. Первая вызванная машина забрала раненых из укрытия, мы дождались вторую машину, чтобы забрать тела погибших, и захватили с одной из позиций одеяла, чтобы использовать в качестве носилок. Все это время после отхода атаковавшего нас противника по территории били танки и минометы, близко к месту стычки было не подъехать, поэтому оставили машину примерно в 500 метрах и побежали за телами. Тела сгорели вместе с машиной, но продолжали тлеть. Сбив огонь, мы перетащили тела на одеяла и побежали с ними к машине. Этот путь был очень сложным – обстрелы продолжались, при этом от тлеющих тел стали загораться одеяла, так что приходилось по пути еще сбивать огонь. У нас был «уазик» с открытым верхом, тела туда поместились только наполовину, по ходу езды приходилось их придерживать, чтобы не упали. Периодически приходилось заезжать в укрытие, чтобы не попасть под снаряд. Через полчаса пошел очень сильный дождь, это было спасением – образовалась настоящая водная стена, на время обстрелы прекратились, и мы смогли проскочить в Славянск и отвезти тела в морг. Все это длилось примерно часа полтора.

Это были самые страшные мгновения за все время войны. Страшно было забирать останки товарищей, – груду костей и мяса из тех, кто совсем недавно был жив и с тобой разговаривал, шутил, смеялся…

Эти были ребята из Петербурга, до войны я их не знал. Звали их Владимир и Матвей. У Владимира никого из родственников, а у Матвея осталась жена и трое детей…

Главный опыт, получаемый на войне прост: возникает не рассудочное, а непрестанно всем существом переживаемое чувство сокрушительной близости смерти и скоротечности жизни. То состояние всепроясняющей радости и абсолютной ценности каждого ускользающего мгновения, которое испытал Федор Достоевский у расстрельного столба, становится нормативным.

– Несмотря на неоднократные разъяснения православных священников и прошедших войны мирян, светские граждане снова и снова просят задавать вопрос: большинство воюющих – люди верующие, в основном православные, как сочетаются веру и убийство?

– Для православного человека не существует такой проблемы, как сочетать веру и убийство. Тем более на войне, где православный человек жертвует своей жизнью ради спасения чужой. Все разговоры о том, что веру нельзя совместить с убийством и участием в войне, – это либо спекуляция, либо незнание Священного писания и истории нашей страны, которую наши предки всегда защищали под православными знаменами и с благословения Церкви. Сегодня погрязшим в гедонизме большинством утрачено различение: убийство суть кража у другого Творцом ему дарованной жизни, а защита других от тех, кто стремится украсть у них жизнь – это исполнение заповеди Христа: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих». Такую смерть надо заслужить, она – свидетельство достойно прожитой жизни.

У меня нет «сценария» моего смертного одра, каких-то определенных мыслей на этот счет – умереть на поле боя, в старости, еще как-то. Есть лишь желание, чтобы уйти из мира с ясным умом и в состоянии покоя. Страшит мысль оставить этот мир неготовым к этому, когда «Внезапно Судия приидет и коегождо деяния обнажатся…»

– Что побудило тебя из бойцов перейти в волонтёры?

– Приказ командира. В период Славянской эпопеи главной проблемой ополчения была проблема снабжения. Не было ни формы, ни снаряжения, ни медикаментов. Мне было приказано решить эту проблему в рамках нашего подразделения. Пришлось обратиться в социальных сетях ко всем знакомых с просьбой о помощи. Люди откликнулись, начали перечислять средства, надо было закупать, перевозить необходимое и мне сказали: ты уже начал этим заниматься – продолжай.

– Среди тех, кто сражается на «гуманитарном фронте», увы, появилось много самолюбцев и пиарщиков. Распоряжаясь пожертвованиями, чужим имуществом и деньгами они в какой-то момент начинают мнить себя благодетелями, коих надо упрашивать о помощи с обязательным освящением их деятельности в СМИ, иначе помогать они не считают нужным… Как ты относишься к таким, возникают ли конфликты?

– Не берусь никого судить, но понимаю, о чём идет речь: когда в твоих руках оказываются большие суммы денег и большие возможности помогать людям, возникает соблазн считать себя неким вершителем праведных дел, «благодетелем». Тем более что благодарность этих людей за помощь адресуется тебе лично. Преодоление этого соблазна легко: достаточно просто напоминать себе, что все эти ресурсы – это не твоя личная помощь, не то, что ты заработал своим трудом. Это то, что ты просто передал из рук в руки, то есть ты никакой не благодетель, не спаситель, а передаточное звено, посредник. Роль, конечно, необходимая и важная, но не исключительная…

В прошлом году одна семья, родом из Харькова, проживающая в Восточной Европе, в общей сложности пожертвовала для ополчения 200 тыс. евро. Эти деньги они выручили, продав, в частности, все семейные украшения. Вот эти люди, я считаю, могут считать себя благодетелями и собой гордиться.

Лучший же способ борьбы с самомнением – просто представить, что тебя на этой войне нет. Что изменилось? Да ничего. У покойного актера Сергея Бодрова было на этот счет очень хорошее высказывание: «Ты остановишься на углу оживленной улицы и представляешь, что тебя здесь нет. Вернее, тебя нет вообще. Пешеходы идут, сигналят машины, открываются двери магазинов, сменяются пассажиры на остановке. То есть, в принципе мир продолжает жить и без тебя. Понимать это больно. Но важно.» Это смиряет, помогает оценивать себя адекватно, а значит, приносить максимальную пользу в своём деле.

Моё дело – быть связующим звеном между теми русскими, кто нуждается в помощи (а сегодня в ней наиболее нуждаются жители Новороссии) и теми, кто готов помочь. На большее не претендую.

– Если ЛДНР зависнет как Приднестровье в непризнанном статусе и состоянии «ни мира, ни войны», ты по-прежнему будешь заниматься гуманитарной деятельностью? Или это уже станет бессмысленным, поскольку почти все гуманитарные потоки уже идут строго по официальным каналам? Нет ли чувства разочарования – хотели Большой Новороссии, а получили ОРДиЛОСОС (согласно Минским соглашениям, это отдельные районы Донецкой и Луганской областей с особым статусом – ред.) и, судя по всему, надолго?

– Я много раз задавал себе этот вопрос, дважды за год думал над тем, чтобы свернуть свою деятельность – как из-за некоторых препятствий, которые мне чинили и в ДНР и в РФ, так и из-за многих крайне нелицеприятных эпизодов (изгнание Стрелкова, убийство Бэтмена, Мозгового и др. командиров, переворот в Народном совете). В итоге, в том числе после разговоров с нашими жертвователями, я принял решение все-таки продолжать действовать до момента, когда всякая работа в этом направлении очевидно утратит смысл.

Наша работа (у нас много направлений – снабжение ополчения, подготовка добровольцев, аэроразведка, лечение раненых) пока не утратила смысла по двум причинам. Во-первых, в любой момент ситуация на фронте может измениться и освободительная война продолжится (это зависит, конечно, от «большой политики», но «гарантий мира» пока никаких нет). Во-вторых, люди до сих пор продолжают поддерживать ополчение (денежными средствами, грузами), и пока эта поддержка оказывается, сворачивать нашу работу нельзя. Люди продолжают поддерживать, поскольку у множества ополченцев семья и дома в оккупации, им некуда идти, они до сих пор сидят в окопах в надежде на освобождение своих домов. У многих людей в России есть друзья и родственники среди ополченцев, и они им помогают, вне зависимости от политической ситуации вокруг Донбасса.

В общем, мы должны и, наверное, обязаны действовать «до последнего рубля», до последней коробки помощи. Разочарование общей ситуацией, безусловно, есть. Говорят, чтобы не разочаровываться, не надо очаровываться. Но мы действительно были очарованы Русской весной – этим периодом долгожданного русского подъема, русского восстания за свои национальные ценности. В тот период воевать и работать было «легко и приятно». Потом стало тяжело, сложно, непонятно, иногда через силу и сомнения. То, к чему мы пришли сейчас, сильно удручает. Но иногда задаешь себе вопрос: а кто сказал, что будет легко и быстро? Человек предполагает, а Бог располагает. Еще неизвестно, через какие трудности и невзгоды мы должны будем пройти.

В конце концов, есть универсальный житейский принцип: «Делай, что должен, и будь что будет».

 

Замполит ополчения ДНР с позывным «Кедр»: «Как сочетать веру и убийство»

«Кто воюет против Новороссии, тот воюет против Бога», – это убеждение выстраданное и оплаченное кровью – так полагает коренной киевлянин, командир ополчения с позывным «Кедр».

Сейчас командир Кедр после очень тяжелого ранения проходит реабилитацию в Крыму, но собирается вернуться в Донбасс. В своем интервью «православный замполит» рассказал, как в апреле 2014-го небольшая группа ополчения во главе с Игорем Стрелковым пробралась в Славянск, как бойцы ДНР разгромили кировоградский спецназ и почему вопреки всем разговорам о «сливе» Новороссия продолжает влиять на геополитику.

– Как ты, киевлянин, оказался в крымской спецгруппе Стрелкова?

– Рано подводить итоги, я уверен, что история Стрелкова ещё не закончена. А в спецгруппе Игоря Ивановича я оказался так. После вооружённого захвата власти националистами в Киеве те, кто занимался какой-либо деятельностью, связанной с сопротивлением «новому порядку» на Украине, вынуждены были быстро выехать. В основном выезжали в Россию или в Крым. Я оптимист и до последнего верю в лучшее, но когда я в конце февраля в спальном районе Киева увидел спокойно разгуливающих молодых людей в форме с символикой СС и Третьего рейха, понял: всё, надо ехать туда, где дают оружие, время митингов закончилось.

Выехал я 2 марта с будущим командиром ополчения (позывной – «Ромашка»). Он за несколько месяцев до этого познакомился в Киеве со Стрелковым. Тот по телефону пригласил нас в Симферополь. Утром 3 марта мы вышли на вокзале в Симферополе, взяли такси и поехали в Совмин. Таксист по дороге нам рассказывал о событиях, которые происходили вокруг потери Украиной власти в Крыму, и был этому очень доволен. Когда мы подъехали к Совмину он оказался окружен по периметру «зелеными человечками». Местами кучковались крымчане с георгиевскими ленточками и русскими флагами. Возле Совмина Ромашка набрал Стрелкова по телефону и доложил, что мы прибыли. Стрелков появился через пару минут и дал команду нас пропустить. Мы поднимались на второй этаж. Внутри здания нам встречались автоматчики и пулеметчики. В здании была абсолютная чистота, о захвате говорили разве что следы взлома на некоторых дверях, а единственная надпись маркером на стене «Извините за временные неудобства» вообще умиляла. Даже цветы были политы. В кабинете я прошел нечто вроде собеседования. Игорь Иванович задал несколько стандартных вопросов о профессии, возрасте и предложил войти в спецгруппу по обеспечению безопасности референдума, которую он возглавляет. Обеспечили.

– О том, как вы пробирались в Славянск с 12 на 13 апреля ходят легенды. Как было в действительности?

– Путь до города, который покроет себя Славой Русского духа и позором Украинского государства нам пришлось преодолевать в жесткой конспирации. Небольшой фургон с трудом вместил в себя всю нашу группу – 50 человек. Около 4–5 часов мы кружили по трассам донецкой и луганской областей, объезжая посты ГАИ. Внутри фургона тесно, темно, глина от берц высыхала и превращалась в пыль, которая стояла стеной от тряски, но было весело.

Когда мы все же прибыли и стали вылезать из фургона, я чуть не подавился от смеха. Дело в том, что в фургон мы грузились ночью и никто не обратил внимание на большую красную надпись на белом кузове «НОВАЯ ПОЧТА». Мне сразу вспомнился один фантастический рассказ, который я читал в детстве, как одному гангстеру пришла посылка на его имя с доставкой в гостиничный номер. После того как он её распечатал и достал из неё маленьких солдатиков, они стали оживать и воевать с ним. В концовке после эпического сражения с киллером-великаном они его убивают. Мысленно по-издевательски поздравил и Киев с получением «посылки» – осталось расписаться в получении.

– Самым важным событием славянской эпопеи был…

– …бой 3 июня. Его мы ждали с 17 мая, момента захвата Семеновки, передового рубежа славянской обороны. Семеновка – это небольшой населенный пункт всего 1600 на 1300 метров. Разделен перекрестком трассой Ростов – Харьков и дорогой Славянск – Николаевка, по которой восставший город получал все для жизнедеятельности и обороны. Удерживать этот рубеж нужно было любой ценой, как предместье Москвы в трагическом 1941-м. С каждым днем нас все больше обстреливали с минометов. Иногда, ты помнишь, по несколько часов. Появились первые раненые. Каждый вечер на совещании командиров нас предупреждали о готовящемся штурме.

Май выдался дождливым, с грозами. Каждую ночь горизонт по кругу блистал зорями. Секундные вспышки света на небе были с такой периодичностью, что ночь была не совсем ночь. Я такого никогда не видел. Казалось, что бой на небе уже идет за наши души, между ангелами и демонами, и от того как он свершится там, наверху, так и у нас случится. А за несколько дней до сражения нас посетили несколько священников с десятком православных верующих. Они привезли с собой икону Георгия Победоносца. Эта икона не раз спасала своим появлением наших солдат на Кавказе. Спасла и нас…

В том бою было много памятных эпизодов, но особенно запомнился один. «Кедр, какого хрена твои ПТУРы (противотанковые управляемые ракеты – прим. «Ридус») молчат? – ругался Моторола. – Танк на мосту, приказываю «птуршикам» его сжечь!». Не время было объяснять, что расчет ПТУРа мне не подчинялся. Приказ есть приказ. Можно было послать кого-то из моих подчинённых, но для них это первый бой, а у меня уже третий и задание очень ответственное, решил идти сам. По дороге потерял рацию. Слава Богу, под шквальным огнём к блиндажу Крота, командира «птурщиков», добрался невредимым. Один Т-64 ехал к нашим позициям и интенсивно расстреливал блокпосты ополченцев на перекрестке, другой прикрывал, высунув из-за моста башню. Крот на пару секунд застыл над ПТУРом. Выстрел. Попадание! Танк, который стоял за мостом с высунутой башней заметил, откуда вылетела противотанковая ракета и – его снаряд вздыбил землю в двух-трёх метрах перед нашим блиндажом. Лупануло так, что чудом мы уцелели, у меня из карманов личные вещи вылетели…

А подбитый нами танк уже не мог работать, башню заклинило. Добивали его Ермак из ПТРС (противотанковое самозарядное ружьё – прим. «Ридус») и Викинг, Камаз и Кирпич – из гранатомётов и «мух». Окончательно он замер за 25 метров до наших окопов, как раз там, где пару дней назад был крестный ход с иконой Георгия Победоносца.

– Боец, а тем более ВОИН – искусство, которым требуется овладевать годами, каково воевать без подготовки?

– Боевой опыт приходит со временем. Сколько бы ты не учился стрелять в тире, ты не станешь бойцом, потому что мишень не стреляет в ответ. Это не значит, что не стоит проводить военные учения или овладевать военными специальностями. Это значит, что сколько бы ты не готовился на учебном полигоне, придя на фронт всегда слушай наставления тех, кто уже имеет боевой опыт. Я так и делал и мне это помогло. А главное – я всё делал с молитвой, и подчиненных своих учил всегда и во всём просить помощи Божией.

– Когда мы пробивали коридор к границе РФ, под Дмитровкой ты командовал боем с самым подготовленным подразделением ВСУ – кировоградским спецназом, тем самым боем, который эти спецы назвали черной страницей своей истории. Как это было?

– Наша разведка выяснила: противник в ангаре за невысоким бетонным забором. Мы (50 ополченцев плюс БТР) к ним подошли и взяли на прицел по фронту и с правого фланга. На месте их командира, оценив обстановку, я дал бы приказ на отступление, тем более, что было куда. Отступая, поражал бы преследователей. Зачем они пошли на прорыв, до сих пор не пойму. На двух «Уралах» вломились в наши ряды и – смешанный стрелковый бой. За минуту все для них закончилось полным разгромом. Я получил пулевое сквозное ранение 7.62 в левую ногу выше колена. Ещё один боец ногой попал под колесо грузовика, это все наши потери. А спецназовцы потеряли 12 человек (искромсаны очередями в ошметья), 3 пленными и 4 еле ноги унесли.

– Неизбежный и неисчерпаемо сложный для христианина вопрос: как сочетать веру и убийство?..

– Святые отцы давно дали определение, какое место в жизни христианина должно занимать такое явление как убийство. Личных врагов мы прощаем, а врагов православного Отечества, которое является оградой для Церкви, мы уничтожаем. Для нынешних незаконных властей Украины заокеанскими «друзьями» поставлена задача по уничтожению православия на Украине путем разрыва канонического единства с Русской Православной Церковью. Насаждается культура гомосексуализма, каннибализма, ненависти взамен любви к ближнему и милости к страждущим. Поэтому мы должны убить всех, кто к этому причастен. Иначе будет убита сама возможность жить по совести и заповедям Христовым.

– То, что происходит сейчас в Новороссии, точнее в ДНР/ЛНР, многие политологи (да и рядовые граждане республик) расценивают как «слив», предательство русских на территории бывшей Украины, как отказ от самой идеи создания Новой, Справедливой России, возрождения Большого Русского мира. Впереди – в лучшем случае аналог Приднестровья, то есть тупик… Как оцениваешь ситуацию ты?

– Сейчас много ломается копий по определению «слили» – «не слили» Новороссию. Причем я заметил тенденцию: громче других пытаются внести суету в этот очень тонкий вопрос, состоящий из множества деталей, люди, которые не воевали на Донбассе или, вообще не присутствовали хотя бы в прифронтовой зоне.

С одной стороны, мы все помним комментарий Стрелкова почти годичной давности, когда он объяснял причины своего выхода на «большую землю». Тогда он сказал, что у него был выбор, в случае если он не оставит ДНР, то восставшему Донбассу останется жить недолго. И словам своего командира я верю, пойди он на поводу своего «я», у нас бы все очень быстро закончилось. С другой стороны, Донбасс жив по сей день. И, несмотря на многочисленные недостатки и проблемы, ополчение выросло в армию. Да, многие воевавшие сейчас разочарованы, они ждали большего. Объясняется это просто: они верили в светлое будущее, жертвовали собой, добились успеха, многие стали командирами. Но! Руководителями страны становятся реалисты, прагматики, а между романтиками и прагматиками случаются споры, в том числе с применением оружия. Нужно находить контакт, проявлять понимание и терпение друг к другу.

Всему своё время. Самое главное сейчас то, что вопреки всем прогнозам Новороссия продолжает влиять на геополитику. Если данную ситуацию перевести на язык шахмат, выглядит это приблизительно так: Америка ходит конем с Сирии на Украину и ставит шах Москве. А Москва ходит офицером с Крыма на Донбасс, в результате чего шах Вашингтону и мат Киеву.

В стратегической же перспективе я не верю в будущее государства Новороссия. Её миссию я вижу не в существовании отдельного государства, а в генерации той силы, которая бы преобразила Россию в православную империю, удерживающую мировое зло. Такая Россия предсказана святыми отцами нашей Церкви. И Новороссия – это как та малая закваска, о которой говорил Спаситель в библейской притче, которая квасит все тесто. После выполнения своей миссии Новороссия растворится в Великой России наравне с другими народами и регионами. Когда? Не знаю, думаю, не скоро. Но – так будет, и наши жертвы не напрасны.

 

«Викинг»: «В “Минске-3” Киев подпишет акт о безоговорочной капитуляции…»

Растоптав Минские соглашения, киевская власть убила последний шанс сохранить единство Украины. И теперь, сколько бы ни длилась война – закончится она взятием армией Новороссии Киева. В этом убеждён командир первого мотострелкового батальона Славянской бригады Министерства обороны ДНР – позывной «Викинг», один из самых подготовленных в военном отношении командиров ВСН.

В самых непредсказуемых условиях он способен действовать ещё более непредсказуемо. Родом из Донецка, воюет со Славянска. До войны был морпехом, затем сотрудником силовых структур. Человек абсолютной порядочности, невероятной смелости и недюжинного ума. Знаток скандинавской мифологии, военной истории, литературы и биологии. Невозмутим в самых экстремальных ситуациях, а когда надо – неистов, как берсерк. В отличие от других, всеми на фронте уважаемых командиров, избегает публичности, интервью даёт неохотно, исключение сделал для «Завтра».

«ЗАВТРА». Героев на этой войне много. Но, по оценке большинства бойцов, ты, наряду с Моторолой и Гиви, входишь в тройку наиболее уважаемых и бесстрашных командиров армии Новороссии. Посему начнём с вопроса: поскольку и самый смелый человек всегда подвержен тем или иным страхам… чего боишься ты?

ВИКИНГ. Тройка «самых-самых», пятёрка, десятка – к чему эти рейтинги, разве это важно? А насчёт страхов, не скрою, боюсь и очень – старости. И боязнь эту я не в силах и не считаю нужным преодолевать. По моим чувствам и неизменному убеждению самое страшное, что может случиться с мужчиной – умереть в старости «на постели при нотариусе и враче». Нет ничего страшнее такой участи, и её я по-настоящему боюсь. Все остальные страхи иллюзорны, побеждаемы стремлением к Поступку, который из всех когда-либо живших и живущих совершить можешь только ты. Право на Поступок выкупается ценой жизни, так стоит ли ею дорожить и чего тогда бояться? «Глупый надеется смерти не встретить, коль битв избегает…» Умереть мне хотелось бы, конечно же, в бою, но не здесь и не сейчас, – хочу в Киеве на параде Победы побывать. А если повезёт, полюбоваться ещё и руинами Пентагона…

«ЗАВТРА». Многие из ныне известных командиров признаются: до прихода Стрелкова в Славянск даже не думали, что им придётся воевать. Когда ты понял, что твой удел – война, а смерть не страшна?

ВИКИНГ. Сколько себя помню, знал и готовился. В 12 лет у меня уже был свой отряд, по образцу военного, включая удостоверения и специальное шифрованное письмо. Этим дружным отрядом мы обносили вишни у соседа и всегда побеждали «армии завоевателей» из соседних районов города. Книги о войне, истории, приключенческие, а позже политико-философские, научные (особенно по увлекавшей меня биологии), историософские и культурологические – «проглатывал». В 7 лет почти наизусть знал «Робинзона Крузо» и в школьные годы мысленно его дописывал, сочинив для себя множество инструкций по выживанию, не следуй я которым – не давал бы сейчас интервью.

От страха смерти освободил опыт, полученный в детстве. Умирала соседка, ветеран войны, я её очень любил. Она была чиста и свята, бездетна (из-за ранения) и до последних дней, несмотря на старость – трёх дней не дожила до 75-летия – уже не по-земному красива. Так случилось, что я с родителями был в отъезде и долго её не навещал. Вернулся – умирала. Хрипела только, смотрела невидяще, и слезы текли, не кончаясь… А руки её уже не двигались. На спинке стула висел её китель – весь в медалях и орденах. «За отвагу» мне казалась самой красивой. Прикосновение к живому металлу наград – никогда не забуду испытанного тогда чувства – было прикосновением к тайне, к истории, к будущему. Когда после краткой агонии умерла, я, как прикованный, смотрел и смотрел на вмиг заострившееся, опустелое лицо, на скомкавшийся платок и реденькие, слипшиеся седые волосы и вдруг, словно меня окликнули: «Смотри!», – обернулся. Кто-то поставил на стол большую, с черной ленточкой, фотографию умершей, сделанную на фоне развалин Рейхстага. Стройная, в форме с множеством наград, славянская валькирия, какие бывают разве что на картинах Васильева. То был миг инициации, озарения; всем существом своим я почувствовал: она – та, берлинская, рядом и живая. Она тогда всё исполнила, и вся последующая жизнь была лишь блужданием в мире, в котором таким, как она, нет места, их, воинов, место – в бою. Обрядить её в китель с наградами, как ни пытались, не смогли, пока не вспомнили: она завещала раздать награды детям…

«ЗАВТРА». Ты служил в морской пехоте Украины, сейчас идет создание армии ВСН. Как оцениваешь уровень подготовки морпехов и ВСУ в целом по сравнению с нашими войсками? Способны ли мы уже на равных сражаться?

ВИКИНГ. Способны. Безусловно. За год войны нами накоплен неоценимый опыт. Когда я служил на Украине, боеспособных подразделений было не столь уж много, наше являлось, пожалуй, наилучшим – по подготовке. По оснащению, да, отставали, как и все, а вот подготовка была на высоте – готовили нас и американские инструкторы и британские. Сейчас я пытаюсь передать своим людям то, чему я научился в прошлые годы. Могу с уверенностью сказать: я сумел их научить, мы сможем дать достойный ответ врагу. Следует учитывать главное, «викинги» своих никогда не бросают. В батальоне многие ещё времён Славянска и Семёновки, старые боевые товарищи. Теперь у нас есть своя бронетехника и, если мы в мае-июне прошлого года на семеновском передовом рубеже «голыми руками» крошили укровскую броню и авиацию, то сейчас я даже боюсь представить, что будет с противником, если нас в очередной раз не остановят политики.

«ЗАВТРА». После выхода из Славянска «викинги» сражались много где, в том числе в Шахтёрске, на Саур-Могиле, первыми входили в Амвросиевку, чудом выдержали лютую сечу с многократно превосходящим противником в поселке Спартак. Какое за всю войну сражение ты считаешь наиважнейшим?

ВИКИНГ. Бой в Семёновке 3 июня прошлого года. Я его помню так, будто он только закончился. Схватка – ты был там, ты знаешь – была свирепая, незабываемая. Это была победа, на которую тогда мы не рассчитывали, думали, что мы все умрём, будем стерты в пыль. Нас было 280 человек, и когда четырехтысячная армия двинулась вперед – все попрощались с жизнью. Но ни один из нас не дрогнул. Устояли, сдюжили, одолели – жгли нацистские панцеры, вертолеты, штурмовики, крошили пехоту. И это было выше всяких наград. Если бы мы тогда не встали в Семеновке, на пути рвущейся к Славянску чёрной орды, то сейчас не было бы ни Донбасса, ни ЛНР, ни ДНР. Мне часто думается, что всё последующее – это продолжение того боя, и закончится он только когда над куполом Верховной Рады в Киеве мы водрузим флаг Новороссии. Мы это сделаем, обязаны. Эта война – продолжение Великой Отечественной. На той войне погибли прадеды мои, и дед при обороне Киева пал смертью храбрых, а ныне Киев снова оккупирован.

Запомнились и бои за Саур-Могилу. У нас не было тогда тяжелого вооружения, мы действовали как партизаны… и всегда побеждали многократно превосходящего противника. Появлялись неожиданно в тылу и «укроп косили» тщательно.

«ЗАВТРА». Бой за поселок Спартак…

ВИКИНГ. Я не хочу вспоминать… как за чужие ошибки платили кровью мои бойцы. «Двое – смерть одному, голове враг – язык, под каждым плащом рука наготове». Приказы не обсуждают, их исполняют…

О том бое рассказал один из ветеранов батальона «Викинги». Цитирую: «Комбат был зол страшно. Разведку запретили делать, заверили: разведано – всё чисто. Пошли колонной, тишина, никого… И – кердык, западня! Из всех казавшихся брошенными окопов и блиндажей, из всех строений – огонь по нам. Викинг сориентировался в долю секунды. Разбил всех на группы, просчитал оптимальный маршрут отхода каждой. Если бы не его решение – полегли бы мы там все. А он, с небольшой группой и БМП прикрытия – в пекло, к военной части Спартака, штабу укров. Всё просчитал! Они и представить не могли такой наглости. Пока укры соображали, что к чему, переносили сектор обстрела то на одну группу, то на другую – мы прорвались к зданию в/ч. Взрывы сплошняком – бах-бах-бах! Я шваркнулся лицом в фарш из кровавой грязи и кусков тел. Голову поднимаю, глаза разлепил: эпическая картина – Викинг на броне в полный рост! Неустрашимый мало сказать – отморозок в смысле самом правильном! Срывает укровский флаг со стены, прыгает, разворачивается, и – Бог знает, как его под таким обстрелом в клочья не разнесло! – из подствола в окна украм гранаты швыряет. Дальше – в Голливуде нервно курят. Год воюю, жути такой не видал: руки, ноги, шмотья мяса разлетаются, туман из крови! Думал, так только в кино бывает… Ушмыгнуть некуда! Когда мины в одно место по три раза шлепаются – ты видел такое? Ползу змеей, вижу: Викинг колотит по БМП: разворот! Не слышат! Он как долбанул – приклад сломал! Развернулась. Меня цап за шиворот, поднял. Под прикрытием брони шлёпаем по грязи. А мины, воги – отовсюду: бах-бах-бах! Как нас не раскромсало – чудо… Везде – трупы, трупы разорванные. Смотрим: Макар, раненый! Викинг его затащил на броню – езжай! Тут меня подконтузило. Грохнулся, помню только: Макар с брони привстал, рукой машет, спокойненько так… Комбат рядом: «Ползи! Вперед!» – по губам понимаю, а глаза у него бешеные. Смотрю, в руке у меня граната, чеку больше держать не могу. Вскочил на секунду, метнул в пустоту. Снова поползли, пока не черкануло меня осколком. Очнулся уже в доме каком-то. Рассказали: БМП вернулась за комбатом, если б не он – я там и остался бы…

…Помню: он подходит к окну, и – вспышка рваная черная, стекла вспучились и картечью по стенам, все на пол рухнули, – из «Града» по нам врезали. А Викинг даже не пригнулся. Хорошо, что шлем не успел он снять и очки тактические. Обернулся, осколок стеклянный из щеки выдергивает, усмехается: «Когда красавица с косой по-настоящему поцелует – вы уже не почувствуете…» Все, кто выжил в той бойне на Спартаке – выжил благодаря комбату. До конца дней буду о нём Бога молить».

«ЗАВТРА». В отличие от других командиров, которых ценят, уважают, превозносят, боятся – тебя бойцы по-настоящему любят, насколько мне известно, только в твоём батальоне сохранилась старая гвардия и те, кто начинал в Славянске в других подразделениях, ныне присоединяются к «викингам». Есть у тебя свой управленческий секрет?

ВИКИНГ. Нет. В основе управленческих схем всегда манипуляции, а я их намеренно избегаю. Всё просто: в истории были конунги и полководцы, которые не просто управляли войском, а имели дружину. Это совершенно особая система взаимоотношений, контрманипулятивная. Каждый, кто рядом со мной, для меня не просто солдат, а дружинник мой – друг и брат. И требования ко всем просты: подавать личные примеры храбрости, идти плечом к плечу со своими боевыми товарищами в любой ад, ценить и принимать каждого человека как индивидуальность, и ни при каких условиях не предавать.

«ЗАВТРА». 3 июня 2015 года, в годовщину боя в Семёновке – начала полномасштабной войны в Новороссии Генштаб ВСУ официально признал, что применяет против нас «Грады» и другое тяжелое вооружение, а некоторые украинские политики вновь заговорили о необходимости перенести войну на территорию России, чтобы ускорить процесс ее распада. Это значит…

ВИКИНГ…что в «Минске-3» подпишут акт безоговорочной капитуляции ВСУ, а не очередное, используемое хунтой для передышки соглашение о перемирии. Как человек военный я не вправе перебирать возможные сценарии развития событий на фронте. Скажу лишь, что противник (которого нельзя недооценивать) столкнётся не с существующими исключительно в его воображении «ордами москалей на арматах», – с асимметричными ответами Вооруженных Сил народных республик. Что же касается разговоров о том, что нас «предали», «слили», «любой ценой заталкивают назад в Украину», то это досужие измышления питающихся дезой в Сети. Нас никто никуда не может затолкать. Мы сделали выбор и отстаиваем его ценой своих жизней. Если мы – горстка плохо вооруженных, необученных бойцов – смогли (с военной точки зрения у ополчения не было никаких шансов!) под Славянском одолеть десятикратно превосходившую нас армию 46-миллионной страны, то кто нас сможет победить теперь? А скоро наших ресурсов хватит, чтобы освободить все оккупированные нацистами территории.

После одесской трагедии 2 мая у меня, как и у миллионов русских жителей страны-самоубийцы, обозначаемой пока на карте «Ukraine» появилась лютая ненависть ко всему украинскому. Когда унижают слабого, возникает чувство ненависти к обидчику, когда обижают сильного, а он не отвечает – возникает чувство жалости и презрения к нему. Мои бойцы не могут себе позволить быть слабыми, и никогда не допустят, чтобы к нам кто-то испытывал жалость и презрение оттого, что мы не смогли защитить русских и всех, кто восстал против украинского нацизма, используемого США как один из инструментов выдавливания русских из истории.

«ЗАВТРА». Самая сложная на данный момент проблема формирующейся армии ДНР/ЛНР?

ВИКИНГ. Трансформация ополчения в полноценную армию требует времени и решения множества организационно-технических, кадровых проблем. Но, как говорил непобедимый Суворов: «Стремящемуся к великому надлежит и потерпеть…» Главная проблема – формирование офицерско-сержантского корпуса. Много готовых воевать и погибать, крайне мало имеющих военное образование и командные навыки. Достаточно в республиках сочувствующих нам бывших военных, но, если до сих пор не воюют, мобилизовывать их бессмысленно, не бойцы. Командиры рождаются не по приказу, не на полигонах и смотрах, – в бою. Это опыт всех войн. Мы проигрываем тогда, когда допускаем саму возможность проиграть. До этого момента, даже погибая, мы побеждаем.

 

Балу. Главный волонтер Новороссии

Война обновила Донбасс. Обновила неординарными людьми, которые приехали сюда со всего света, и, прежде всего, со всего бывшего Советского Союза. В Донецке мы встретились с человеком, который в самом прямом смысле объединял и объединяет русских на постсоветском пространстве. Позывной – Балу. Боец и гуманитарщик. Вырос в Молдавии, потом переехал в Россию, а теперь служит Донецкой Народной Республике. До войны Балу реставрировал памятники архитектуры в Санкт-Петербурге, к слову, вся деревянная отделка тамошнего Морского театра выполнена им. А сейчас по-своему, на уровне горизонтальных связей и гуманитарной помощи зарождающейся Новороссии, он реставрирует Империю. Награждён орденом атамана Платова и медалями «За верность и честь казачью», «За Верность и долг перед Отечеством».

– Тебя называют главным волонтёром Новороссии. Расскажи предысторию. Как всё начиналось?

– Когда ещё жил в Молдавии, тамошние власти за русско-имперские высказывания причислили меня к радикалам. Политикой я напрямую не занимался, но евроодержимым молдаванам достаточно резкого неприятия их европейского, то есть антирусского выбора. Всякий русский, не отрекающийся от своих корней, автоматически становится врагом. Молдавская власть рвётся воссоединиться с Румынией, мол, румыны нам братья, нам любой ценой надо в Европу, проводят проамериканскую линию. Настоящая же суть тамошней политики в том, что людей просто обдирают: хотят, чтобы Молдавия была банкротом, а люди ехали на заработки в Европу, в ту же Румынию. Да еще хотят систему ПРО поставить у самой границы с Россией. Я, русский и по состоянию души, и по национальности – могу это принять?

Взгляды моей семьи (отец русский, из Оренбурга, мать молдаванка) всегда были обращены на воссоединение Молдавии с Россией: родители очень переживали момент развала Союза. В 1991 году я был не таким уж и взрослым – 11 лет, но я уже понимал, что происходит что-то плохое: все эти отдельные республики. А в конце 90-х началось…

У нас в г. Бельцы, как и повсюду в Молдавии, снесли памятники Ленину и всем героям советской эпохи. Я спрашивал: «Да вы что делаете? Хотите сохранить историю? Да сохраняйте! Поставьте рядом с Лениным памятник Штефану чел Маре! Чем Ленин вам мешает? В созданном им СССР наш город процветал. Завод построили, гидроэлектростанцию, а до этого вы в лаптях ходили…» Бельский комбинат хлебопродуктов – это был второй стратегически важный комбинат по производству муки в СССР по мощностям. Если что-то останавливалась на комбинате в Бельцах – знали в Москве. Мука выходила там такая с «желточком». Я это с детства знаю, у меня там семья в трех поколениях работала! Там еще моя бабуля по маме работала – 13 детей подняла, еще и на заводе вкалывала. У нее 36 лет стажа на предприятии. Мать-героиня, Герой социалистического труда! Ее Брежнев еще награждал…

С каждым годом румынизация усиливалась. Все официальные документы и общение в административных зданиях – не только на молдавском/румынском языке. Ответ на все протесты против дискредитации прав русскоговорящих всегда один: «Вали в Россию». Вот я и «свалил» в 2006-м: сначала на Кубань, потом в Санкт-Петербург.

Родственники сообщают: сейчас у них полный безысход. Работы нет, отопить дом зимой – свыше 100 тысяч рублей при зарплате большинства в 5–6 тысяч и пенсиях менее 1000. Выживают за счет заработков в Европе, но и с этим всё хуже. Детей на годы оставляют на бабушек-дедушек. Это в порядке вещей – уехал папа, а вернулся – уже дедушка. Дети предоставлены сами себе, они растут на улице, потому что родители пропадают в Европе: визу сделали, значит, ее надо отрабатывать! Родители по скайпу видят своих детей. Потом приезжает, и во что заработанное вкладывает? В стройку жилья, чтобы обеспечить будущее ребенка, в его обучение. А обучает на то, чтобы и его ребенок уехал на заработки, батрачил на «высшую расу». Вот такой европейский выбор – закабалить себя навечно и лишить своих детей всякого развития.

– Что побудило тебя заняться гуманитарной помощью?

– Побудил опыт жизни в оевропеенной до тупика Молдавии. Я как раз гостил у друзей в Киеве, когда тамошние майданутые верещали «Україна це Європа» и требовали кружевных трусиков… Всё это было до боли знакомо и никому из верещунов невозможно было втолковать, что последствия их евороодержиомсти будут страшными. На улице Грушевского я увидел «беркутовцев»: февраль, холодина, а они на щитах спят. К этим ребятам у меня особое отношение, потому что я сам служил во внутренних войсках, я знаю их состояние; сам стоял на прорумынских митингах, на студенческих бунтах, стоял в строю и у меня переносица даже переломана, – имел неосторожность поднять забрало и меня арматурой митингующие прямо по лицу ударили. Меня тогда в Киеве сам факт возмутил – «беркутовцы»-то, выполняющие приказ, да ещё бозоружные при чем? За что их жечь?

И я начал им помогать. Из Молдавии возил сумки – теплые вещи, еду, сигареты, а обратно в багажнике авто вывозил киевлян-антимайдановцев и «беркутовцев», потом покупал им билеты на самолёты в Россию. Поначалу саложопые не обращали внимания. Для них молдаване, ну вроде как свои. Спокойно я границу туда-обратно переходил – была тропа контрабандная. А потом так случилось, что и меня той же тропой вывезли.

В очередной раз приехал в Киев, у меня друзья живут на Крещатике, не буду называть адрес. У подъезда подходят ко мне двое «в штатском», вежливенько спрашивают: «Вам не кажется, что вы начали часто границу пересекать?», – и суют мне под нос удостоверение СБУ. Объяснил насчёт цели приезда, лапшу им на уши навесил, отпустили. Но устроили слежку. Машина стоит под окнами – день, два, три. Я из дома выхожу – люди в машине меняются. «Ну все, – говорю друзьям, – мне сели на хвост, у вас могут быть проблемы. Вывозите меня отсюда».

Картина маслом: друзья меня завернули в ковер, лежавший в зале. Ночью прямо в ковре выносят, закидывают в «Газель», едут, а специально с бардача висит кусок ковра, чтобы со стороны СБУшникам значит видно было. Я оделся потеплее, спрятан в ковре, но всё равно холодноватенько. Доехал в багажнике до Белой Церкви, там уже пересел в другую машину и – до границы. Контрабандисты перевели меня на молдавскую сторону, оттуда на самолёте в Москву, затем – в Питер. Там, через соцсети занялся организацией помощи беженцам.

Я был один из первых, кто написал ещё в апреле 2014-го, что приму беженцев из Донбасса, – тогда в Краматорск бэтэры заходили, нацики начинали чистки нелояльных… Мы с матерью не из богатых людей, но: «Мам, мы можем принять семью беженцев?» Она: «Почему нет? Муж, жена, максимум трое детишек – как-нибудь разместимся. Потеснимся». И пошло-поехало. Стали спрашивать через соцсети: «А вы не возите грузы?». По скайпу и в «личке» я давал информацию, как конкретно выйти беженцам из Донбасса в РФ, где им разместиться. МЧС России тогда еще не помогало.

Я дозвонился до Патриарха Кирилла, заручился его согласием о помощи церковных приходов в расселении беженцев на Кубани, в Астрахани. Вместе с ребятами из екатеринбургского НОДа договорились с РЖД, находили дополнительные вагоны для отправки беженцев в Екатеринбург. Развозили людей по всей России. Я даже на Камчатку людей через родню «закидывал», они там до сих пор живут. У меня в скайпе более 9 тысяч контактов людей со всех уголков России, которые нам помогали. С мая, когда полилась кровь в Краматорске/Славянске, на меня начали выходить гуманитарщики. Когда-то я всех их искал, а потом, когда поток беженцев пошел, все начали искать меня. При мне было три телефона – не замолкали. Я спал по три часа в сутки возле компьютера. Мониторил постоянно ситуацию по выводу людей через погранпереходы.

Часто спрашивают: «И что ты с этого получил?» Да ничего. Я не мог иначе, так воспитали: бабушка по отцовской линии была блокадницей, её спасли, я в долгу перед потомками тех людей, без которых она умерла бы от голода. И дед по отцу воспитывал меня в духе коммунизма – открытости, честности, уважения к старшим, сострадания. Он меня и в собор Св. Равноапостольных Константина и Елены в Бельцах повёл, там тогда ещё музей был, в музее, за алтарём батюшка и крестил меня, а дед-коммунист подарил книгу Святителя Николая Сербского. Как раз перед Майданом я открыл её, наткнулся на подчёркнутые дедом слова: «Знаете ценность свою? Она равна количеству людей, которые не могут жить без вашей заботы». Я почувствовал тогда: это – ответ на все мои вопросы…

– Помогать, заботиться о тех, кто в трудной ситуации можно и оставаясь в России. Что заставило тебя приехать на Донбасс?

– Как только запылал Майдан, я сразу понял: начинается война, впереди – геноцид. Через систему «Зелло» я получал информацию о том, кто в чем нуждается. В один момент пришла информация, что киевская власть блокирует поставки инсулина восставшему Юго-Востоку. В Краматорске, Славянске, Дружковке с этим было совсем плохо. Я начал собирать лекарства – партии были очень большие, каждая на 5 тыс. долларов. Нужен был отправитель. И он появился в Краснодаре – там ребята во главе с активисткой Натальей самоорганизовались.

Вскоре я стал эпицентром этой спонтанной организации. От предложений создать благотворительный фонд сразу отказался. Решил: мы – координаторы, организаторы, связующие звенья между теми, кто нуждается в помощи и теми, кто может помочь. Мы знали, где взять груз, как и кто оперативнее и без потерь довезёт его до конкретного человека, например, врача районной больницы. Но даже при таком подходе возникали неприятные моменты. Я отправил как-то очень большую партию инсулина – на 18 тысяч долл. Она должна была распределиться между Славянском и Краматорском. Большую часть забрали славянцы, не ополченцы, какие-то «благотворители», а позже я узнал, что взятый ими инсулин (подарок Донбассу Александра Розенбаума) пошёл на продажу. Стало ясно: если сами не будем поставки контролировать, гуманитарку растащат мошенники.

15 мая я привёз в Новороссию очередную партию инсулина. Познакомился со знаменитым тогда Бабаем. Нашел командира «Волчьей сотни»– это был Динго, Царствие ему Небесное. Он и его ребята брали славянское отделение милиции, а потом по приказу Стрелкова зашли в Краматорск и под командованием Хмурого начали воевать. Динго сразу поставил задачу: «Подразделению нужны форма, обувь, рации, пеленгатор, чтобы частоты ловить». В общем, это было снаряжение, на которое нужны деньги. Тогда человек, специально обученный – открыл в России карту и каждый день переводил в Краматорск деньги на снаряжение. Продолжались и поставки лекарств – их распределяли через исполком и кому-то там захотелось «погреть руки». Мне по секрету сказали: «Уезжай, иначе завалят, ополченцы не спасут…»

Плевал я на угрозы, но в тот день надо было срочно вывозить беженцев во Владимир. Уезжал я, точно зная: вернусь, чтобы заниматься своим делом, нельзя собираемую россиянами помощь отдавать проходимцам.

Вернулся. И до сентября прошлого года доставлял лекарства, вещи, продукты и перевозил беженцев по дороге жизни через Изварино. Бывало, в 50-ти метрах от укров проезжали, с выключенными фарами, опыт: у меня эта война не первая – был на второй чеченской, в Дагестане и Осетии. Четыре наши машины разбабахали укры, но, Бог миловал, никто из тех, кого мы вывозили не погиб.

– Ты не только волонтёрил, но и участвовал боевых действиях. В каком подразделении, на каких участках и что особенно запомнилось?

– После выхода из Славянска/Краматорска с ребятами из «Волчьей сотни» бились за луганский аэропорт, прошли с боями через Саур-Могилу, а когда пробили коридор к границе РФ, уже после гибели Динго (26 августа, в селе Первозвановка) прибыли в Генпрокуратуру ДНР под командование Равиля. У нас был КОБР – казачий отряд быстрого реагирования Генпрокуратуры.

При этом я часто работал индивидуалом. «Железо» было своё, и, я примыкал к тому или иному отряду. Помню, присоединился к группе командира с позывным Фома. Много там случилось интересного, всего и не расскажешь. Как-то поехал за боекомплектом, набрал «шмелей», возвращаюсь и – не туда повернул: блок-пост, саложопые! Лето, жара, стёкла опущены, музыка грохочет – «Вставай, Донбасс!», на машине наклейки «Новороссия» и Георгиевские ленточки… От наглости такой на блок-посту все рты разинули. Что делать? Хватаю «эфку» и, кольца не выдёргивая, швыряю, насколько хватило сил, пока укропы гравий нюхали – я задним ходом полный газ. Слава Богу, вырулил…

Еще был случай. Тоже поехал за БК, забрал и вернулся в местечко, где шел бой, но не совсем туда, куда надо. Спрашиваю по рации: «Якут, вы где? Я у торца розового здания». Они: «Ты че? Там укры! Мы по ним долбим! Дёргай оттуда!». Ситуёвина: застрял в мёртвой зоне у дома, который они обстреливают, с другого дома по ним бьют саложопые, а я меж двух огней печалюсь: сейчас лупанут в забитый боекомплектом до отказа мой пикапчик – и зачем я жил? какую принёс пользу? Вот я, дебилушка, и решил им помочь: беру РПГ-7 и в торец здания – бабааах! Очнулся – всю рожу разбило, кровь с ушей, контузил сам себя.

Но это ещё пустяки, а вот пару дней спустя пришлось на «ковре-самолёте» полетать. Корректировал огонь на насыпи, а на ней сорванная с петель створа, железный щит – я на нём лежал. Укры меня засекли, помню: грохот (сутки потом ходил я оглохший), взрывом вздыбило насыпь вместе со щитом, что-то замелькало где-то далёко внизу и – взлетел я как Хоттабыч на ковре-самолёте… Спасло, что «ковёр» этот не перекувыркнулся и не расплющил меня. Приземлился – коренные зубы треснули, хорошо хоть не череп. Всего у меня четыре контузии и до сих пор уши болят, не долечился. Сейчас официально служу в отдельной роте спецназа Внутренних войск МВД ДНР.

– И продолжаешь заниматься гуманитаркой. С кем ты сотрудничаешь, и какие сейчас возникают проблемы?

– В связи с переключением внимания россиян на события в Сирии, объем гуманитарной помощи уменьшился и продолжает уменьшаться. Но мы работаем, находим новые источники. Дело в том, что быть волонтёром – это не просто искать и доставлять продукты, одежду, медикаменты тем, кто в них наиболее нуждается. Все известные мне волонтёры понимают: мы – связываем взаимопомощью русские пространства и сознания русских людей. Восстанавливаем утраченное четверть века назад единство. И простые граждане России это тоже понимают, поэтому помощь Донбассу никогда не иссякнет, русский помоги русскому – вот главный мотив. Сирийцам есть кому помочь, нам надо думать о братьях-славянах.

Сотрудничаю со многими, в основном с Димой Бабичем, главой организации «Соратники Новороссии». Редкой честности человек, суперпедант, отчитывается за каждую копейку, работает совершенно бескорыстно. Собирает деньги, закупает всё необходимое, ведёт караван к границам, а дальше, по республикам я сопровождаю. Дима составил для Новороссии уже одиннадцать караванов. В последний раз привезли продукты в семь детских домов и ещё в приют для инвалидов завезли картофель, сардельки, и мясо на несколько сот тысяч рублей. Обеспечили одеждой «беркутовцев» ЛНР и ДНР. Постоянно выполняем все заявки от подразделений – Гиви, Моторолы и других. Это помимо адресной помощи продуктами, вещами и медикаментами сотням семей.

Проблемы только с таможенниками. Если груз не оформлен в МЧС – границу пересекать всё труднее, а оформить по тем или иным причинам не всегда получается, время не терпит, люди ждут. Ещё и местные власти начинают бюрократничать. На КПП «Изварино» был момент. Пограничник ЛНР упёрся: «А где письмо от главы республики? Без письма не пропущу». Спрашиваю: «Ты чего, головой повредился? Я с ДНР! Ты на кого работаешь, какое письмо? Мзду выбиваешь?». Разобрались, с помощью «Беркута», которому форму везли. Много сейчас расплодилось таких пограничников, в боевых действиях не замеченных…

– Как ты считаешь, проект преобразования минимум восьми областей бывшей Украины в новое государство похоронен окончательно?..

– Думаю, достаточно долгое время статус Донецкой и Луганской Республик будет как сейчас у Осетии. А если все получат российские паспорта и снова начнётся конфликт с Украиной (а это, уверен, неизбежно) – тогда Россия сможет ввести сюда миротворцев. То есть, регулярную армию. Это один из вариантов. Второй – в случае конфликта мы и без российских регуляров уже сумеем отвоевать две области, это тот минимум, который может удовлетворить если не всех, то большую часть ополченцев. И вариант третий – создание конфедерации ЛНР/ ДНР вызовет цепную реакцию распада Украины, заряженной неразрешимыми экономическими проблемами: Херсонщина, Днепропетровщина, Харьковщина и остальные юго-восточные области тоже потребуют и добьются независимости. Потом объединятся в конфедерацию или федерацию – вот вам и Новороссия. Всему свое время, нужно набраться терпения…

 

Непобедимый Боцман: «Сейчас идет война на выживание…»

Война в Донбассе не утихает ни на минуту. Все понимают, что перемирие условно и постоянные обстрелы Украиной мирного населения и Вооруженных сил Новороссии – только подготовка к масштабному наступлению. ВСУ продолжает провокации, бойцы ДНР и ЛНР получают бесценный военный опыт. Что необходимо республикам для полной победы? Мы спросили об этом у человека, который в ополчении с апреля 2014 года, участвовал в самых серьезных военных операциях, досконально изучил тактику и стратегию военных действий и имеет свое видение будущего армии республик. Его позывной – «Боцман», и он командир третьей роты батальона «Викинги» 1-й Славянской бригады армии Донецкой Народной Республики.

Боцман рассказал «Сегодня. ру» о своем приезде в Славянск, как ему досталась его первая форма, как воюют сейчас ВСУ, почему нет мобилизационного резерва и что для полной победы республикам нужно создать в армии славянский аналог военно-религиозного ордена.

– «Боцман», давай сначала. Ты до войны жил в обычном украинском городе, считался человеком успешным, был бизнесменом, брокером. Когда ты понял, что в так называемой Украине даже у тебя нет перспектив для нормальной реализации?

– Более 23 лет люди Запада и Востока жили материально неплохо и терпели друг друга. Но когда пришел к власти Янукович, он окончательно уничтожил средний класс. Все помнят пришествие донецких в налоговую, в правоохранительную систему, в другие сферы управления. Западная Украина начала кричать: «Мы хотим в Европу, мы хотим лучше жить!». А восточные области начали требовать тесных связей с более благополучной Россией. Украина стала страной, в которой плохо жить всем.

– Проект Украина был жизнеспособен?

– Он был обречен. Слишком чуждыми друг другу являлись обе части страны. Территорию можно было удержать, только если бы ее поглотила империя, например, Россия. Элиты Запада и Востока получили бы по кусочку и, как и в Украине, держали свой плебс под контролем. А Западная Украина смогла бы сохранить свою идентичность, культуру и экономическую основу развития. Но они этого не понимают и не понимали, точнее не хотели понимать.

Украина после развала Союза была спроектирована Западом как антирусский проект, как бомба замедленного действия для развала империи. И все это время, эти 23 года ни российская дипломатия, ни якобы пророссийские политики не делали ничего, чтобы вынуть взрыватель из этой бомбы. Вот и рвануло.

– Почему ты решил идти на войну? – Понимаешь, в Крыму находились российские военные базы и действовали, скажем так, агенты влияния. Те силы, которые в нужный момент быстро собирали вокруг себя людей, вручили в руки железные изделия и они начали представлять из себя ополчение. А на остальных территориях Украины не нашлось человека, который бы ассоциировался с Россией, вышел и сказал: «Берите автоматы и идите в бой от моего имени». Никого!

В феврале власть в восточных областях валялась просто на улице. На тот момент ее могли взять в каждом городе 20–30 вооруженных людей. Никто бы не сопротивлялся, потому что никто не хотел хунты, пришедшей в Киеве. Все населенные пункты по левой стороне Днепра, можно было захватить, если бы в каждом крупном городе Востока был политический лидер. И можно было предотвратить войну и гибель тысячи людей! Оставшийся кусок Украины тогда не стал бы воевать. Все области слева от Днепра без малейших экономических потерь влились бы в РФ. Летом бы уже вошли в состав РФ или стали самостоятельным государством, опираясь на всенародный референдум. Но таких лидеров не оказалось.

Мы с «Кирпичом» (друг «Боцмана» – ред.) это поняли и…пошли воевать. Воевать против украинской армии за создание чего-то пророссийского. Тогда мы еще не понимали, что это будет – государство отдельное или часть России…

– В Славянске просто было попасть в ополчение?

– Нас знающие люди сразу предупредили: в Донецке боевых действий не будет. Объяснили, что нужно ехать в центр сопротивления – населенный пункт Славянск, о существовании которого я тогда не знал.

Мы туда ехали через сельские дороги очень долго, часов 12. Приехали в Славянск 14 апреля, в 9 утра. Столкнулись на пороге СБУ с «Ромашкой» (известный командир ополчения, погибший в Славянске – ред.), потом нам приказали «коктейли Молотова» делать. И говорят: «Ребята, давайте вы на какой-то блокпост пойдете с палками. Потому там вы хоть сможете сбежать, а здесь кто останется в СБУ – смертники. Вас будут убивать, самолетами штурмовать, вертолетами, а ваша задача – выдержать бой с украинской армией с коктейлями Молотова и автоматами». Мы с «Кирпичом» переглянулись: «Ну, умирать так умирать… Бог решит, кому жить, кому не жить». После этого нас оставили. Я так понял, нас просто попугали.

Потом оказалось, что для нас нет формы и нет оружия. И в это время к «Ромашке» подходят двое ополченцев нашей комплекции, нашего роста, они побывали под обстрелом, испугались и решили уехать. Ромашка посмотрел на нас четверых и приказал меняться одеждой. Так сразу мы получили и форму, и автоматы.

Потом нас повели на собеседование. В комнате был Стрелков, «Прапор», «Балу» по-моему, и сам «Ромашка». Мы заходим, бородатые, а усы сбритые. «Вы какого вероисповедания будете, парни?», – спрашивают подозрительно. «Православные!». «А, ну тогда ладно!». Потом начали спрашивать зачем приехали, имеется ли военная подготовка. Мы ответили как было – что даже в армии не служили. И тогда «Ромашка» сказал, что он забирает нас в свой отряд. Отряд смертников.

– Моторола тогда воевал?

– Да. Но он был как и все, бойцом в группе у «Ромашки». Хотя уже тогда пользовался авторитетом вместе с «Тихим» и «Медведем».

– У тебя серьезный опыт боев, начиная с Семеновки, Ямполя и заканчивая нынешними боями. Как ты оцениваешь украинскую сторону в динамике: как они меняются, чему они учатся?

– Это был провал ВСУ. Как такими силами (непосредственно перед Семеновкой стояли 4000 военнослужащих ВСУ, а по всему направлению 10 000 человек – ред.) не взять Семеновку, которую обороняли менее 300 человек, я не понимаю.

– А не допускаешь, что они не хотели нас брать? Есть гипотеза, что была установка сверху разгореться здесь пожарчику войны?

– Не думаю. Они все время тогда отхватывали от нас. Мы же первые тогда атаковали, вспомни. Вылазок сколько было. Моя первая броня сожженная – атака на их блокпост напротив нас. Хотели они разжигать войну или не хотели, но я знаю, что мы не собирались мириться с ними на нашей земле. Учитывая, сколько они задействовали самолетов, техники, людей, танков – это был полный провал. Они абсолютно бездарно провели бой 3 июня. Пехота у них ехала на броне – это была самая большая их ошибка. Пехоту мы сразу раскрошили, дух у солдат упал, мы их начали с флангов обстреливать, и, они попали в мешок. Если б сидели в броне и просто пошли бы на полном ходу, наплевав на потери – они бы въехали в центр Славянска в этот же день.

– Почему они не сделали отвлекающий удар? – Они совсем тупые. С их стороны это был провал, а нам помог Бог.

– Сейчас как они действуют?

– По-разному. С одной стороны они вроде бы учатся, а с другой – как были баранами, так и остались.

– А подготовка армии ДНР, на твой взгляд, на каком уровне?

– Подготовка продолжается непрерывно, мы учимся и есть прогресс. Вспомни Великую Отечественную. Кадровая армия быстро погибла в 1941-м. А в 1942 году пришли новые люди, быстро прошел естественный отбор и пошел уже прогресс. Наша армия сейчас это условная калька с армии 1942 года: есть уже побеждавший и знающий военное дело костяк, и есть много бойцов, которые будут отсеиваться в процессе боев. И можно идти вперед. Но есть разница. В 1941–1945 гг. был большой мобилизационный ресурс, а сейчас его катастрофически не хватает. Я говорю и о физической подготовке бойцов, и о моральном настрое.

Раньше в России, потом в Советском Союзе мужчина с детства получал военные навыки даже без армейского опыта. И так было из поколения в поколение. Вспомни, это был нормальный детский и юношеский опыт – все эти наборы из танчиков, солдатиков, игра в казаки-разбойники, военная подготовка в школах, институтах.

В нормальном обществе военные являлись для мальчиков кумирами, и благодаря фильмам о войне тоже. Боевиков было мало, а именно фильмов о войне много – о том, как должен действовать офицер советский, стоять насмерть, вызывать огонь на себя…

Сейчас мы получаем армию из людей, отрочество и юность которых пришлась на время, когда военный – это был бомж, торгующий солярой. У нас в подразделении только несколько человек служили в армии. Я поступал в «военку» и когда мы туда приехали, я понял, что на гражданке буду уметь больше. Поэтому не пошел. Я знал, что буду воевать, но с этими алкоголиками из ВСУ, которые постоянно крадут, не хотел иметь ничего общего.

И у нас в Донбассе, и в России впервые за столетия сложилась уникальная ситуация. Выросло целое поколение, даже два поколения испорченных позднесоветским «лишь бы не было войны» и нынешними либеральными установками. Люди не готовы умирать. Вот почему в ДНР большое количество здоровых мужиков, которые не желают брать оружие в руки. Они хотят сыто и хорошо жить в качестве представителей среднего класса. И поэтому у нас такой маленький мобилизационный резерв. Спасает только то, что в «гейропейской» Украине он еще меньше, несмотря на значительно большее число мужского населения.

Эти мужики, не желающие брать оружие в руки, не понимают: среднего класса как такового нет, он уничтожен. Он не планируется в истории. В 2012 году Бильдербергский клуб четко провозгласил свои цели: к концу XXI века сокращение населения на 80 %. Где здесь место среднему классу? Идет война на выживание, и русские никому не нужны. Вспомним Бжезинского: «Россия – лишняя страна, которую надо расчленить» или вот это: «Для нас население бывшего СССР – это всего лишь потомки случайно выживших во времена Второй Мировой».

То, что сейчас происходит, – уничтожение именно России. Украинцы думают, что взамен того, что они воюют с «москалями», им будет предоставлено национальное государство. Да не будет у них ничего. Они существуют до тех пор, пока существует Россия. Когда не будет России, проект Украина тоже никому не нужен.

И, еще раз подчеркну: какая бы ни была техника у России, люди в массе своей не готовы ни в России, ни здесь к большой войне на выживание, к жертвенности, к победе.

– Боцман, что делать, чтобы мы победили?

– Изменить ситуацию можно только вернувшись к религиозным корням, создав некий аналог опричнины в хорошем смысле. Мы должны адаптировать к нашим условиям то, что на западе называется военно-монашеский орденом. Вся армия Новороссии или ее костяк должны стать таким военно-монашеским православным орденом.

Это будет как генератор, как инкубатор, как питомник. Представим ситуацию: монастырь, в котором люди проходят одновременно религиозную и военную подготовку (как это делают мусульмане, как это было в Средние века). Он будет отбирать самых лучших – тех, кого называют идейными. Они будут в армии занимать ключевые должности. Не обязательно командные. Они зарядят своим духом, своей пассионарностью всю остальную инертную массу. А что касается язычников, которые сейчас служат у нас в армии, то уже сейчас большая их часть имеет к вере большее отношение, чем некоторые православные священники.

Людей в костяке не обязательно будет много. Просто это будет та каста, на которой держится армия, это будет основа нашего стального кулака.

И только так мы наследие либерализма преодолеем, только так мы победим. Потому что в самом прямом смысле сейчас идет война на выживание. Чем позднее мы это поймем, тем меньше шансов у нас вообще победить. Пусть враг потешается и ведет свое информационные контригры – наше дело победить. Но, не вернувшись к религиозной составляющей, мы не сможем этого сделать.

Как ты думаешь, почему новороссы так часто кричат «Аллах акбар» во время атаки? Они таким образом выражают свои глубинные, неотрефлексированные чувства. Мы воюем не для того, чтобы просто воевать и завоевывать, а за высшие смыслы, за русскую правду против западной кривды. Но ни церковь, ни идеологи-философы не дали пока бойцам ту форму, в которой они могут выразить свои цели. Вот и приходится русским, по крещению православным пользоваться такими заимствованиями или же искать себя в неоязычестве. Православным священникам давно пора этим озаботиться, быть с бойцами на позициях и не играть в либерализм и нейтралитет, демонстрируя Богу и миру столь порицаемую в Новом Завете теплохладность.

Возврат к религиозным корням преобразит и саму нашу церковь, тоже изъеденную либерализмом, превратившуюся в административную структуру, вдохнет в нее новую жизнь.

Когда эти люди, костяк ордена, потом пойдут в церковь – как монахи, как священники, это обновит и православие. А обновленное православие обновит русскую державность, русскую империю. Это будет совершенно другая система взаимоотношений, в которой будет формироваться новое поколение, уже поколение воинов, а не обывателей. Только так мы победим, иначе России в ближайшие десятилетия просто не будет, ее вычеркивают из истории, нагло и явно.

 

Павел Губарев: «Наш крест – вернуть Украину в русское пространство»

Проект Новороссия закрыт? Эксперты, политологи, чиновники соревнуются в выискивании доказательств изначальной якобы его обреченности. О том, почему он не состоялся и о реальных, а не измышляемых ангажированными экспертами причинах его закрытия мы поговорим в следующий раз. А сейчас о проблемах и перспективах территории под названием ОРДиЛОСОС корреспондент «СП» поговорил с тем, кто был «катализатором Русской Весны на Юго-Востоке Украины и олицетворением идеи Новороссии» – Павлом Губаревым.

«СП»: – По данным опроса донецкого Агентства социально-политического моделирования «Вейс-Новороссия» почти две трети (65 %) жителей ЛДНР верят, что руководство РФ ни при каком раскладе не допустит возврата республик в Украину. Но при этом большинство респондентов (87 %) убеждены, что «перспектива» на неопределенный срок остаться в качестве Приднестровья № 2 обессмысливает все принесённые жертвы, ибо исключает всякое развитие. Как оцениваете ситуацию вы?

– Здесь есть объективная реальность происходящего, и есть субъективные суждения об этом. Начну с субъективных суждений, они для меня живее. Итогом незаконченной еще войны стали разрушения, смерти, тысячи здоровых мужчин, которые пали на полях сражений. Свою книгу «Факел Новороссии» я посвятил всем погибшим на этой войне, а только тех, с кем я был лично знаком – более четырёхсот человек. Это чудовищная цена. Знаешь, слезы накатывают, когда понимаешь, какие крутые ребята сложили свои головы в этой войне. Это лучшие люди! Федор Муштранов (известный боксер, мастер спорта – ред.), он же с первых дней событий в Донецке рядом был, в штурмах зданий участвовал, автомат сам добыл. Или Всеволод Петровский, который глубже всех вместе взятых политологов и историков понимал идею Русского Мира, принципы народовластия и социальной справедливости. За них он пошел воевать и, вытаскивая раненого бойца, попал под артобстрел, погиб. Тебе не надо об этом рассказывать, ты видел, как героически сражаются бойцы – пассионарии Русского мира. Как в клочья разрывают детей и выжигают реактивными снарядами женщин и стариков. Вот поэтому я субъективно действительно не понимаю, за что они умерли. За филиал бантустана «Украина» ОРДиЛОСОС? Нет, конечно. И тут приходит на помощь объективная оценка ситуации.

Демонтаж украинской юрисдикции на части Донбасса – свершившийся факт, часть территории Донецкой и Луганской областей контролируется новыми властями – еще один факт. Сказать, что это то, о чем мы мечтали, нельзя, но сказать, что ничего не изменилось – тоже нельзя. Создана стартовая площадка, а как она будет использована, зависит не только от руководства РФ/ЛДНР, но и от жителей республик и всех, кто с нами солидарен на захваченной нацистами Украине.

«СП»: – Новороссия замышлялась как проект, преобразующий Россию, как лаборатория социально-экономического креатива, генерирующая новые формы управления и жизнеустройства. Понятно, это не нужно власть имущим РФ, но жители ЛДНР не могут понять, что мешает: а) руководству республик создавать проекты развития и более справедливый социальный порядок-модель для тех, кто пока в Единой Украине; б) вырабатывать здесь эффективные схемы управления, которые будут использованы российскими госструктурами и корпорациями к их выгоде?

– В политической сфере и в структуре экономике – в ЛДНР дублируется российская модель. В России буржуазная демократия в виде консенсуса крупного капитала при сильном лидере. Лидер не дает устроить грызню и контролирует участие групп влияния в политическом процессе. Здесь такая же модель. А Народный Совет ДНР не назначил и не уволил ни одного министра, может лишь принять какой-то закон, который потом по Указу правительства или Главы отменяется. Вот и все проекты развития, и эффективные схемы управления. Результаты работы нынешней исполнительной власти я оцениваю неудовлетворительно. По моим подсчетам в ДНР на сегодняшний день более 7 тысяч чиновников. Однако качество предоставляемых ими административных услуг и управления ниже плинтуса. Интриги, междоусобная борьба за власть, коррупция. При этом мы движемся к тому, что 2,5 млн. человек будут сидеть на «гуманитарке», на пособиях, на копейках прожиточного минимума. В то время как предприниматели – такие им создали условия! – закрывают производства и уезжают. Представляешь, что это за общество? Всё что происходит – не связано с целью создать что-то эффективное. Сейчас «против олигархов» – те, кто сам хочет стать олигархом. Все свелось к частичному перераспределению собственности, и только. И собственности не крупной, бюджетообразующей, а мелкой и средней частной собственности. Ну «отжали» (как у нас принято говорить) несколько зданий для офисов и элитных домов для проживания… И что? Это смена общественного уклада? Мы находимся во времени и пространстве когда правду говорить нельзя, опасно, а неправду говорить настолько противно, что тошно. Поэтому я предпочитаю молчать и скромно делать то, что считаю нужным. А именно – создаю политическую силу на основе идеологии.

Офисы партии власти «Донецкая республика» находятся там, где раньше были офисы «регионалов». Показательный момент. Активист этой партии, который раньше работал с Лукьянченко (экс-мэр Донецка – ред.) и Богачевым (экс-секретарь горсовета – ред.), пишет в соцсетях: «Посмотрите, как будто ничего не произошло. Донецкая республика – Партия регионов, те же ребята, те же офисы». Он сообщает об этом восторженно-положительно! Встречаемся, он заявляет, что они строят мощную «Донецкую республику». Говорю ему, что это будет буржуазная партия клиентского типа, основанная на интересах олигархических и криминальных групп. Отвечает: «Да, я это понимаю. А что, бывает по-другому?». У меня волосы дыбом становятся. Для таких как он не было войны, страшных жертв, стремления миллионов людей к иной жизни. Они, как при Януковиче, строят буржуазную партию консенсуса региональных старых/новых «элит»… Сможет ли эта сила бороться в идейном поле с «заряженными» нацистскими и евроинтеграторскими политическими силами? Вопрос риторический, а прецедент уже имеется – Партия регионов и Янукович. Когда он сбежал, то партия просуществовала менее суток и рассыпалась. Общественное движение «Донецкая республика», к сожалению, повторяет ошибки Партии регионов.

На последнем заседании Изборского клуба в Донецке Александр Проханов со свойственной ему сиятельной велеречивостью напомнил о революции справедливости, которая должна начаться в Новороссии, изменить социальное устройство в самой России, воссоздать основанную на божественных смыслах империю и обеспечить ей развитие. Он сказал, чтобы Губарев и «губаревцы» вынесли эту идею через время до момента, когда она будет востребована.

Сейчас в России буржуазная демократия, правят кланы, финансово-промышленные группы с противоречивыми интересами, но все страдающие от санкций. Оффшорная, или «трофейная» – по терминологии Серея Глазьева – «элита», которая собирается жить на Западе и туда вывозит собранные в России «трофеи». Решение Путина по Крыму, привело эту «элиту» в шок. Санкции коснулись каждой сырьевой группы, которая сидит на продаже природных ресурсов, обменивает их на яхты, особняки, гарантии политического убежища. Они часть перераспределения благ, мировых ресурсов и они поставщики сырья для крупных западных компаний. У них падают доходы, индексируется бюджет, обваливается рубль. И тут объективно понятно решение Путина по Донбассу – остановиться.

«Элитарии» отлично понимают: любые социальные инновации здесь, в Новороссии, запустят необратимые, чреватые пересмотром итогов приватизации процессы там, в Российской Федерации. Поэтому все попытки реальных преобразований блокируются. Поэтому Губарев сидит перед тобой и размышляет о высоких материях. Кто-то спрятался на фронте, а кто-то, например, Мозговой, на небесах.

«СП»: – Российские политологи и официальные лица подчеркивают, что именно РФ первой отказалась от термина «Новороссия» и усиленно внедряет в общественное мнение установку: «в „Минске-2“ все участники признали, что и ДНР и ЛНР являются частью Украины и теперь можно вести речь только о той или иной степени их автономности…» Если нас таки затолкают назад в Украину, каковы, на ваш взгляд, «перспективы»?

– Все зависит от многих факторов. В случае торжества Минских соглашений, мы начнем движение по реинтеграции в Украину. Если все будут амнистированы, общественное мнение удастся «охладить», со временем конфликт станет опять гражданским, каким он был всегда, но более ожесточенным. Главное, что нам предстоит – вести неравную борьбу с украинским нацизмом. Это наш крест – вернуть Украину в русское пространство, изнутри очищать и преображать её. Не исключено, что в складывающихся условиях многих ждёт участь Олеся Бузины.

На Украине активно действует мощнейшая система западных, в первую очередь американских, бесперебойно финансируемых НКО. Они на данный момент усиливают работу в Донбассе, дают гранты на журналистику, просветительские проекты, антироссийские книги, всевозможные акции. Фонды «Відродження», Аденауэра и другие тратят на это большие деньги. Даже на нашей территории. Внедряются, перехватывают управление. (В Народном Совете фракцией созданного мной «Свободного Донбасса» управляют сейчас не ребята, с которыми мы начинали Русскую Весну – активисты евромайдана!) Помните историю, когда восстали жители постоянно обстреливаемого донецкого микрорайона Октябрьский? Эти люди ходили полгода искали помощи от власти, а все инстанции посылали их подальше, вынудив, в конце концов, приехать к Дому Правительства. Так вот, организовало массовый протест против войны американское НКО, а наше МГБ узнало об этом постфактум. Враг готов сегодня возглавить и направить против нас любой протест внутри республики. Противопоставить этому мы сможем только реинкарнацию Партии регионов в ДНР – «Донецкую республику».

Впереди длительный, архисложный, многомерный, заряженный многочисленными точками бифуркаций процесс внутренней трансформации системы под названием Украина. Какое-то время будем жить в формате псевдоавтономии, некоей ассоциированной государственности. Установленная хунтой экономическая блокада объективно отрывает нас Украины и завязывает на Россию. Один бизнесмен недавно рассказывал, что когда ввели бивалютную систему, объем гривны составлял 90 %, рубля – 10 %. А сегодня – уже 85 % рубли и только 15 % – гривна. Избавление от финансовой зависимости разрывает и остальные связи. Товаров украинских уже нет. И это только начало трансформации. «Отдельные районы Донецкой и Луганской областей с особым статусом» – это та болевая точка, надавив на которую Москва в любой момент может «отключить» Украину, если последняя не начнёт меняться в нужную сторону. И когда российское руководство вынуждают прибегать к болевой терапии – больнее всего нам, стремившимся к Новороссии…

Терапия будет длительной, но придётся потерпеть. Какое бы политико-административное оформление не получила Украина – в конечном итоге она будет органичной частью единого экономического и культурного пространства Русской цивилизации.

 

Алексей Смирнов: «Каждый может быть ангелом»

Алексей Смирнов – человек без преувеличения уникальный. Он, успешный московский режиссер и актер театра DOC (фильмы «Архи» и «Сомнамбула»), увидев беженцев из охваченной войной Новороссии, прекратил съёмки третьего фильма и посвятил себя служению тем, кто более всего нуждается в помощи. Создал общество «Дети под обстрелом» и гуманитарный батальон «Ангел», бойцы которого спасли более 15 000 человек.

На своих страничках в соцсетях, Алексей постоянно обращается ко всем неравнодушным: «Прошу вас, расскажите всему миру о нас. Мы не справляемся, очень много людей, которых мы вывозим из самых горячих точек, мы часто не успеваем, некоторые, просившие у нас помощи, уже мертвы… Нам катастрофически не хватает денег на машины, автобусы, бензин, да элементарно на питание. Я готов встать перед всем миром на колени, ради спасения женщин, стариков и детей Донбасса».

– В отличие коллег-режиссёров ты занимаешься не «самовыражением в творчестве», то бишь самолюбованием, смакованием своих успехов и т. п., а реальной благотворительностью. Разменять московскую, богемную жизнь на войну и спасение людей – это достаточно непростой выбор. Как это случилось?

– В июне 2014 года я приехал в Ростовскую область и… оказался в другой эпохе, увидел: Великая Отечественная война продолжается. Поле у границы, а на нём – тысячи людей, беженцы, в основном женщины и дети. Они сидели прямо на земле, потому что там были всего две жалкие палатки МЧС. Я тогда ничего не знал о войне на Украине, стал расспрашивать, выяснил, что люди просто хотят остаться живыми, они бежали от обстрелов, дома у многих разрушены, и возвращаться им некуда. Помню, взял на руки двухлетнюю девочку, а она была так измучена, что только прошептала: «Так» и тут же, у меня на руках, уснула. Её и ещё сто малышей с мамами мы с друзьями (срочно нашли автобусы) повезли в Россию. Мне некуда было их везти, но оставить их там я не мог. Через «Фейсбук» обратился ко всем друзьям за помощью и, пока мы были в пути, они отыскали санаторий «Березовка», пустующий, в двухстах километрах от Москвы. Спешно подключили воду, электричество, купили на первое время продукты. Так всё и началось. Мне стали писать в соцсетях, предлагать помощь, потом появились волонтёры и мы создали гуманитарный батальон «Ангел». С той поры до сего дня мы перевезли из самых горячих мест Донбасса в Россию больше 15 000 человек, помогли им получить статус беженцев, найти жильё и работу. Сейчас объезжаем населенные пункты в Новороссии, кормим ежедневно от 50 до 1000 детей, женщин, стариков.

Первые месяцы я спал по 2–3 часа в сутки. Постоянно звонили журналисты, а я ничего не мог им рассказать, валился от усталости. Но впервые в жизни я почувствовал, что делаю именно то, что должен. Когда везешь раненого ребенка, спасая его жизнь, то понимаешь, твое место здесь, а не в московской тусовке, где толпы «гениев» обсуждают свои великие творческие планы.

Когда заходит речь о том, чтобы снимать фильм за несколько миллионов долларов, у меня язык не поворачивается говорить на эту тему. Я не хочу снимать художественное кино, когда людям нечего есть. Стоимость фильма – от 2 млн. долларов – за эти деньги можно половину Донбасса накормить, тысячи жизней спасти. Многие спрашивают: «Снял ли ты свой лучший фильм?». Отвечаю: да, я снял свой лучший фильм здесь, в Новороссии, но не на супердорогую камеру, а на обычный фотоаппарат и телефон. Всё выкладываю в «Фейсбук» (у меня уже 25 000 подписчиков из разных стран), веду ежедневную хронику, люди видят: это несправедливая война, народ здесь брошен и нуждается в помощи. И все неравнодушные – помогают.

Батальон «Ангел» потому так назван, что ангелы – они неосязаемые. Это помощники со всего мира: кто-то перечисляет на наши счета 10 долларов, кто-то 100, кто-то больше и – этого нам хватает, чтобы ежедневно кормить один населенный пункт.

– Ты придумал электронное приложение «Be an Angel», которое позволяет стать для ближнего «ангелом» без особых усилий. Расскажи об этом приложении, чтобы каждый знал: теперь есть инструкция по оказанию помощи, и нет оправданий бездействию.

– Суть. Каждый, не дожидаясь супергероя, который всех спасёт, может зайти со смартфона в плей маркет или App Store на программу «Be an Angel». Там увидит «чудо-карту»: своё местоположение и в радиусе пяти километров местонахождение всех действительно нуждающихся плюс кратчайшие маршруты к ним. Очень важны здесь два момента. Первый – каждому человеку свойственно выбирать историю, вызывающую у него эмоциональный отклик, никто не будет помогать бесчувственно, это понятно. Тому, кто более сострадателен к детям, стыдно не помочь страдающему рядом ребёнку, а тому, более сочувствует брошенным старикам – как пройти мимо одинокой больной старушки?

– Стыд – энергия рая, равнодушие – материя ада…

– Верно. На это и расчёт. Человек слаб, ленив, замкнут на свои проблемы. Нужно максимально облегчить ему условия для оказания помощи таким же слабым и замкнутым, устранить основу поиска самооправданий. Кто-то спокойно прочтёт о больном ветеране, но не сможет не откликнуться на просьбу о лекарствах отчаявшейся многодетной матери, от которой чиновники требуют всё новые и новые справки… Все эти данные в программе, стоит нажать кнопку «пройти» или «проехать» и навигатор покажет, куда и как с наименьшими усилиями добраться к ждущему помощи. Соответственно, люди разделятся на две части: одни будут помогать сами, другие смогут сообщить тем, кто хочет помочь, но не знает кому. Вместо того, чтобы в воскресенье пойти в «Старбакс» и выпить кофе за 500 рублей человек может купить на ту же сумму продуктовый набор, который кому-нибудь продлит жизнь. А если даже это в напряг, то, чтобы не мучала совесть, можно переслать инфу менее себялюбивому знакомому. В разделе «Нужна помощь» весь список нуждающихся, а заявку без труда можно заполнить через наших волонтеров, нажав на кнопочку «SOS». Нужно лишь указать регион, адрес, телефон и суть проблемы того, кому требуется помочь. Заявка приходит нам на сервер и, если она одобряется, её переправят тем, кто в данный момент к нуждающемуся человеку ближе всех.

Второй важный момент в том, что программа исключает мошенничество, показывает, чем нужно помочь в конкретном случае – опции: «Одежда», «Медицина», «Продукты», «Другая помощь». То есть, сбор денег под разными предлогами, что составляет главный интерес мошенников, исключается. Наш волонтёр проверяет, что в данном случае действительно необходимо и помогает, – продуктами, лекарствами, другим. Если, к примеру, надо старику оплатить коммунальные услуги – платит волонтёр или жертвователь, предоставляя чеки. Деньги не отберут у старика пьянствующие родственники или прикрывающиеся им махинаторы. Приложение, разумеется, бесплатное.

– Я знаю, что высоких покровителей у тебя нет, к тому же ты из семьи неблагополучной… кто был Ангелом для тебя?

– Сложно об этом говорить. У моей мамы не сложилась жизнь. Дети ей нужны были только для денег, и как только ребёнок подрастал и переставал выглядеть как нуждающийся – его просто выбрасывали. Мы, пятеро братьев (от разных отцов…) были беспризорниками и попрошайками, после оказались в разных интернатах. Собрала нас бабушка, она и стала для меня и эталоном чести, порядочности, самоотверженной любви – настоящим Ангелом. В те проклятые 90-е она осталась без мужа (по ошибке, вместо бандита, распилили бензопилой…) и всех нас тянула к нормальной жизни одна. Жили в глухом сибирском селении Большие Леуши, питались хлебом и картошкой, иногда с молоком. Только на Новый год – самый большой для нас праздник – могли купить курицу. Окорочок с пюре долгое время потом был для нас эталоном счастья и богатства. Недавно мы с братьями собрались все вместе у бабушки, и она, отложив в сторону привезённые продукты, приготовила лучшее для нас блюдо – пюре с окорочками. Я давно разучился плакать, но в тот раз… Главному научила меня она, ангел мой, бабушка: «Жизнь близких – твоя жизнь, их радость и боль – твои, а богатство, почёт, награды хороши, если добываешь их не для себя». Навсегда я запомнил это.

Мы плохо учились, были раздолбаями, переживала она страшно. И как-то я почувствовал: если ни одним из нас она не сможет гордиться – это будет сродни убийству, получится, что жизнь свою она посвятила нам зря. Наверное, по молитвам её явилось это чувствование-озарение. Будто я из себя прежнего, как из загаженного, падающего дома в последний момент успел выпрыгнуть… Тогда я дал обет: стать таким, чтобы она могла мной гордиться.

Недавно позвонила: «Привезли газету, там написано, что ты герой, и мы все тобой должны гордиться. А я давно тобой горжусь!» Это для меня высшая оценка и награда.

– У тех, кто занимается гуманитарной помощью Новороссии, сейчас всё больше проблем. Каковы отношения «ангелов» с властями республик?

– У нас не возникает проблем с властями, мы вне их поля, не общаемся ни с политиками, ни с олигархами, ни с религиозными деятелями. Я не знаком ни со Стрелковым, ни с Захарченко. Мы не пиаримся, мы помогаем тем, кому нужна помощь. Не просим лишнего, наши ленты в соцсетях не пестрят реквизитами батальона. И пока люди здесь, в Новороссии, страдают – мы, как и прежде, стараемся облегчить их страдания. Наша задача спасать людей и мы это делаем. Любой человек на Донбассе может написать мне в «Фейсбуке» и в самом скором времени получить помощь. Мы никак не пересекаемся с чиновниками и политиками, не зависим от них. А они не могут не понимать, что вредить «ангелам» – это значит поставить крест на своей репутации.

– Что ты ответишь тем, кто уверен, будто всё делаемое волонтёрами батальона «Ангел» – не более чем рекламная акция по раскрутке режиссера Алексея Смирнова?

– Будьте лучше нас. Есть удобная и предельно негативная позиция – судить по себе, искать оправданий и винить других. Ах, у нас плохое государство, не занимается брошенными детьми, не заботится о стариках, – с какой же стати я должен им помогать, а не бросившие их родственники или обязанные этим заниматься госчиновники? А если этим занимаются другие, ага, это какая-то хитрая махинация или самореклама. Хорошо об этом сказал Поэт: «В момент, когда вы возлагаете вину на что-то, вы подрываете собственную решимость что-нибудь изменить». Сейчас время умерщвляющего отчуждения, мнимых ценностей, страха, мы в большинстве своём даже не знаем, кто наши соседи по дому. Случится беда – не знаем, куда бежать, кто может помочь, ведь и сами мы не помогаем. Не ждите, пока лучше станут другие, будьте лучше их. Любые оправдания – ложь, инъекции иллюзий, которые меняют духовный код и заставляют деградировать в скотов тех, кому дана возможность стать ангелами. Так зачем же себе лгать? Надо помнить: каждый может быть ангелом. Что мешает вам?

 

Железный Гиви: «Если Украину сохранить, она станет монстром»

Минские соглашения, по сути, пролонгированы на следующий год. Тем не менее, большинство жителей Новороссии уверено: Киев не оставит попыток решить проблему на Юго-Востоке гаубицами и системами залпового огня. Убеждён в этом и создатель одного из наилучших подразделений Армии ДНР, штурмбата «Сомали», самый известный и любимый народом республики командир – Железный Гиви.

Войну он начал в Славянске и Семёновке. Сумел вывести своих бойцов из страшного окружения под Ямполем, после боя, о котором Игорь Стрелков сказал, что только «на Ямпольском рубеже обороны я понял, что такое настоящая война и насколько сокрушительной может быть работа вражеской артиллерии». После исторического прорыва из почти блокированного Славянска командовал взводом САУ, позже вместе с батальоном «Восток» участвовал в штурме аэропорта, а затем, по приказу Стрелкова возглавил подразделения в сводной бригаде под командованием «Царя» (ныне министра обороны ДНР) и воевал на самых опасных участках – в Шахтёрске, Иловайске, в донецком аэропорту и его окрестностях.

В отличие от других прославленных командиров, Гиви не любит говорить о своих достижениях. А когда о них все же заходит речь, цитирует маршала Георгия Жукова: «Разгром противника в операции, сражении или в бою – дело всего коллектива, общее дело. Тот, кто пытается возвыситься над коллективом, или тот, кто хочет кого-либо возвысить, – противоречит истине».

– Как личность ты сформировался в период незалежности. Как и многие русские, честно старался соответствовать статусу гражданина Украины. Когда возникло необратимое неприятие т. н. украинства и понимание, что мы уже не можем жить в одном государстве?

– Я горжусь тем, что родился в великой стране: Донбасс всегда был частью великой страны, сначала Российской империи, потом СССР. Украина пусть сама винит себя за то, что отказалась быть великой. Ненависти к ней у меня нет. А вот злость и понимание, что этой страны не было, нет и не будет, появились, когда на Майдане жгли пацанов из «Беркута» и ВВ. Украинцы «правильные» жгли «коктейлями Молотова» украинцев «неправильных», «виноватых» в том, что выполняли свой долг и приказ «не стрелять».

Когда «онижедети» майданулись до зигования и свастик – мне окончательно стало ясно: Украина не состоялась, это страна самоубийц, надо защищать свою, настоящую страну, русский Донбасс.

Я тогда не собирался воевать. Не было такого намерения. Это для украинских СМИ мы террористы-сепаратисты, путинские наёмники. А на самом-то деле…

Русская весна, митинги, шествия, штурм административных зданий в городах Донбасса, референдум 11 мая – это все наше, местных жителей, дело. Наш выбор. И когда начались события в Славянске – добровольцев из России была горстка. Да и потом не больше 3–4 %. Воевали в основном местные. Ты же знаешь, никто из нас не хотел войны. Если бы в ту пору поднялись все жители Донбасса, всё можно было бы решить политически. Создание республик подавляющее большинство поддержало, но на их защиту встали немногие. Потому хунта и решила, что сможет раздавить нас армией.

– Я был в своё время в Абхазии, там при попытке грузинской армии подавить стремление к независимости на защиту своей земли встали все – от мальчишек до древних старцев. На вопрос: почему в столь накалённом регионе как Донбасс так мало оказалось мужчин, готовых к вооруженному сопротивлению социологи и политтехнологи ответить не могут. Как ответишь ты?

– Многие у нас, когда начиналась война, не верили в то, что на самом деле уже произошло. Мало кто понимал, что мы и они – те, кто называют себя украинцами – это разные народы. Людям свойственно судить по себе. Мы и мысли не допускали, что можно стрелять в своих, что мирных граждан можно сжигать живьём только за то, что эти граждане хотят говорить на своём языке и жить по своим законам. А «правильные», «свидомые» бывшие сограждане – стреляли в нас, сжигали «неправильных», не своих, «колорадов»…

За коктейлями Молотова на Майдане и в Одессе закономерно последовало выжигание наших городов системами залпового огня. Когда дома стали превращать в нуль, а детей и женщин в пепел… Только тогда только наши люди очнулись: идёт война на истребление. Поняли и прочувствовали, что таится за аббревиатурой «АТО». Геноцид!

Это первая причина. Вторая – почти два поколения испорчено позднесоветским «лишь бы не было войны» и постсоветским «возьми от жизни всё, потребляй – будь счастлив». Исковерканные такими ублюдочными установками персонажи теряют человеческое достоинство, не способны рисковать и жертвовать собой. Поэтому и у нас, и у противника такой незначительный мобилизационный ресурс. Третья причина – временное разочарование некоторой части наших сторонников. Тех, кто хотел всего и сразу – полного народовластия, сплошной национализации, Большой Новороссии уже в прошлом году.

Что им сказать? Да, у нас много проблем. Республика молодая, война пригашена, но может вспыхнуть в любой час. Не всегда в социалке, экономике получается так, как планируется. Но никто не может главу республики, нас, военных упрекнуть в том, что мы мало делаем. Никто не скажет, что мы преследуем интересы, не совпадающие с интересами всех граждан республики. Мы создадим наше большое государство, с принципами управления, исключающими те беззакония, которые стали причиной войны на Украине. Я в этом не сомневаюсь. Действуем по-кутузовски: «Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать».

– Один из ветеранов ФСБ мне как-то сказал, что если сравнивать – не по воинским заслугам, понятно, поскольку масштабы сражений несопоставимы, а по психотипам и моделям поведения – полководцев Великой Отечественной войны и командиров Новороссии, ты в этом смысле относишься к типу Георгия Жукова. А недоброжелатели, забывая формулу первого космонавта планеты: «Неважно есть ли высшее образование, важно, чтобы было высшее соображение», изгаляются: ха, Моторола – бывший автомойщик, Гиви – водитель погрузчика, такой-то – слесарь… Как они могут командовать? Ответь им – откуда приходит это высшее соображение? Я видел тебя в Иловайске, в аэропорту: ты ситуацию просчитываешь мгновенно и всегда правильно. На кого из полководцев (с военной историей, я знаю, ты хорошо знаком) ориентируешься?

– Я всегда хотел служить в армии, быть военным. Если бы после срочной службы в ВСУ меня оставили сверхсрочно… Нет, против народа я не стал бы воевать, сразу же перешёл бы на нашу сторону. Украина не стала Родиной, отвернулась от своих русских граждан. А потом начала нас планомерно уничтожать. Наша Родина – Донецкая республика и весь Донбасс как часть Большого Русского Мира, за который будем сражаться до Победы. А по поводу сравнений, пусть и только по типажу, с полководцами Великой Отечественной – это лишнее. В сравнении с их величием мы настолько незначительны, что и говорить не о чем. Вот если мы создадим великое государство, тогда и нас можно будет одним абзацем всех в учебнике упомянуть.

Что ещё? Как самообучаюсь? С юности увлечён исследованиями по оперативному искусству, тактике и стратегии, разбором сражений армий разных стран и эпох, биографиями полководцев. Часто спрашивают: буду ли получать формальное военное образование. Отвечаю: пока таких планов нет.

Информации военной прорабатываю много. Но только когда находишься на передовой, на разных участках и всё видишь своими глазами, можешь адекватно оценить обстановку и принять правильное решение. Нестандартное. Не прописанное в учебниках, загоняющее противника в тупик. Принимается оно интуитивно, рационально обосновывается потом. Бой – это как меняющий конфигурацию лабиринт. Ходы разветвляются до бесконечности и все кажутся в какой-то момент тупиковыми. Этот момент – главный. Его надо преодолеть концентрацией воли и веры. Включается тот уровень осознания ситуации, когда видишь как на навигаторе единственно правильный путь из лабиринта. Возникает известный эффект: эврика! И чётко складывается в голове схема действий, сами собой формулируется приказ, выполнение которого даёт успех.

– Сейчас ополчение трансформируется в армию, внедряются методики подготовки личного состава по стандартам армии РФ. Как решается главная для Армии ДНР проблема – дефицита офицерско-сержантского состава?

– Недавно «Сомали» переформировали в отдельный штурмовой батальон. Это новая спецификация для наших бойцов – штурмовики. Скажу прямо, сидеть в окопах и держать оборону научились все. А наступать под шквальным огнём умеют и способны немногие. Два месяца назад мои люди вышли из аэропорта, двое суток отдыха и – сразу в интенсиве занятия. Каждый день боевая тревога. Выезды на позиции, отработка наступления во взаимодействии с другими подразделениями. Бойцов с опытом от Иловайска, а то и Славянска у нас достаточно, командные навыки у них есть, они и составляют офицерско-сержантский состав. Плюс теоретическая ежедневная подготовка.

Сейчас проблема уже не в офицерах и сержантах, а в том, что приходит в батальон много молодых необстрелянных ребят. В прошлом году, когда новичков некогда было готовить – они проходили отбор кровью, учились сразу в бою. Никакие психологические тесты никогда не помогут отфильтровать тех, кто в экстремальной ситуации подведёт. Поэтому обучаем в условиях, максимально приближенных к боевым, – сразу видно кто есть кто. Это лучший метод обучения. А когда усиливаешь этот метод личным примером – получаешь нужный результат.

– Помню я как на «девятке» у аэропорта легла серия мин, потом лупанули из «Градов» – все россыпью по укрытиям, а ты с усмешечкой за этим наблюдал, прикуривая… Смерть не страшна? Вспоминаешь о ней в бою?

– Не думаю о ней. О жизни надо думать, о том, чтобы ни у кого не отняли её. Слезы на глаза наворачиваются, когда вижу разрушенные города, вспоминаю деточек убитых, искалеченных… Такая вспыхивает злость, что ни страха, ни других чувств не остаётся – одно лишь стремление отомстить. Когда убийцы остаются безнаказанными – это, да, страшно. Если их не уничтожить, они будут плодить себе подобных убийц. У меня в батальоне все воспринимают эту войну как продолжение Великой Отечественной. Мой дед по материнской линии прошёл от Бреста до Берлина, дед по отцу тяжело был ранен под Ростовом, оба отличились, награждены. Я их не опозорю никогда.

Если Украину сохранить – она станет монстром. Вырастет поколение, которое всё русское будет ненавидеть до зубовного скрежета. Рядом с нами возникнет страна-камикадзе, страна-гиена, готовая по сигналу дрессировщика перегрызть горло России. Нам это надо?

– Пауза в боевых действиях затянулась и многие собираются ехать…

– В Сирию? Планирую ли я туда ехать? Отвечаю: нет. Ты сам сказал: «пауза». Укры сейчас укрепляют свою армию основательно, привлекают натовских инструкторов, обновляют вооружения. Всё это для того, чтобы соблюдать Минские соглашения? Нет. Обезьяна из-за океана прикажет переть в наступление – попрут. По всей линии соприкосновения они снова накапливают силы.

Я уверен, многие в штабах ВСУ только и мечтают о том, чтобы самые боеспособные подразделения Новороссии отправились крошить исламистов. Не дождутся. Наша война здесь, она не закончилась. На данный момент большая часть ДНР занята оккупантами, и главная задача батальона «Сомали» как и Армии республики в целом – отразить любой удар противника.

Глава ДНР Александр Захарченко не раз говорил: у нас нет пути назад. Все государственные структуры у нас созданы и успешно функционируют. Получится политически решить проблему Украины – хвала и почёт политикам и дипломатам. Не получится… Наше государство способно себя защитить. И освободить оккупированные территории в административных границах Донецкой и Луганской областей.

Киев не может не предпринять очередную попытку расправиться с нами, поскольку полностью повинуется Вашингтону. Но я больше чем уверен – «могутня європейська держава переможців» не выстоит. Прошлой зимой у неё запасы были хорошие, а в этом году более трети предприятий в коме, уже объявлен технический дефолт, скоро у Мозамбика и Бангладеш придётся деньги простить. У киевских правителей одно объяснение всех проблем: сепаратисты-террористы. Вот уничтожим «самопровозглашенные республики», загоним в фильтрационных лагеря мирных жителей Донбасса, – i побачать пересічні громадяни світло в кінці тонеля до Європи. Они до сих пор, после полутора лет войны и откровенного презрения со стороны ЕС не хотят понять, что свет они увидят, но – несущегося на них поезда…

Кости уже хрустят, «нэньку» кромсают, она скоро исчезнет. Это начинают понимать и на территориях пока подконтрольных Киеву. Я общаюсь со многими из Днепропетровска, Одессы, Херсона, Запоржья, Харькова и даже Львова. И все они в один голос говорят «мы ждем вас, только вас». В перспективе большая часть территорий несостоявшегося государства войдёт в состав Новороссии. А западным областям нужно предоставить право на самоопределение, – пусть идут с миром. В давно разинутую пасть Евросоюза.

 

Игорь Стрелков: «Мы создали общественную силу, способную противостоять «дворцовому перевороту» в России»

Факт создания Комитета «25 января», в который вошла группа патриотов-единомышленников, вызвал массу споров и вопросов не только в России, но и на территории народных республик. О возможных сценариях развития ситуации в РФ и Новороссии, целях Комитета и том, кому выгодно на внесистемных патриотов клеветать, беседуем с Игорем Стрелковым.

– Игорь Иванович, у меня всего три вопроса, которые меня просили вам задать жители Донбасса. Новороссия не состоялась – это очевидно, все уже сказано на эту тему. Создать ее можно было в феврале 2014 года без единого выстрела или после начала Вами активной вооружённой борьбы на Донбассе, используя тактику «много маленьких славянсков» в других областях Украины. Теперь обе республики находятся в эмбриональном, замороженном состоянии. Я вижу такой сценарий: «пятая колонна» РФ при поддержке США попытается вызвать социальное напряжение в России, затем помимо сирийского и донбасского фронтов появится еще парочка фронтов на Кавказе, Средней Азии. Пользуясь этим, укры ударят по Новороссии. Насколько, на Ваш взгляд, вероятен такой сценарий?

– Вы правильно оценили ситуацию. Благодаря действиям пятой колонны в российской власти, Новороссия и вообще «русская весна» полностью заморожены. Надолго ли – история и время покажут. Пока мы отступаем по всем фронтам. Даже те робкие ростки возвращения к суверенитету, которые взошли весной-летом 2014 года – они все завяли и опали. И «весна» сменяется жестокими «заморозками».

Да, очень высока вероятность того, что наши «киевские уважаемые партнеры», науськиваемые США, атакуют именно в тот момент, когда им будет более всего выгодно, то есть когда они сочтут, что они смогут победить, смогут смять Донбасс без российской поддержки, быстро и унизительно для России. Не исключено, что они могут атаковать и до развертывания полномасштабного системного кризиса в России, чтобы, наоборот, его спровоцировать. Как они готовились к войне, начиная с осени 2014 года, так и продолжают готовиться.

Однако, я пока не скидываю с повестки дня (хотя это уже очень маловероятно) такой вариант развития событий, при котором Путин все-таки поймет, что Новороссия и Россия – для него последний рубеж. И для того чтобы удержать этот рубеж, необходимо избавиться от либеральной части своего окружения и привлечь реальных патриотов. Людей, не за деньги занимающихся патриотизмом, если можно так выразиться. К сожалению, как я уже подчеркивал, надежды на это все меньше, все больше гайдаровских форумов, все больше Кудрина и Грефа на телеэкранах, все наглее становится Ходорковский и компания. Пока все развивается в направлении повторения киевских событий зимы 2014 года, а также в русле событий февраля 1917 года, августа 1991 года – можно эту временную линейку продолжать и продолжать…

Все равно, несмотря ни на что я верю: победа возможна. Единственно, что легкой эта победа, какой она могла быть в 2014 году, уже не будет. Она будет кровавая, тяжелая и воевать придется, к сожалению, не только в Новороссии. Подчеркиваю, это может произойти, если все продолжится в том же русле, что и сейчас.

– Сейчас в информационном поле России активно негативируют образ Владимира Владимировича Путина. Как и на Украине в канун майдана вдалбливают в общественное сознание установку: «восстание против диктатора неизбежно». Возможны ли массовые протестные выступления россиян, и какие последствия это будет иметь для Новороссии? Как вариант: украинцы под это дело даже без войны потребуют выполнения Минских соглашений на их условиях – передачу границы и тогда республикам конец…

– Гадать о вариантах можно сколько угодно. Я хотел бы сделать ремарку: никакого народного восстания сейчас в России против Путина и против власти не будет. Просто идет подготовка к дворцовому перевороту – к тому самому способу, которым Россию всегда рушили. Возможен заказанный олигархами и руководимый врагами России дворцовый переворот, замаскированный более-менее массовым «майданом». Сложно прогнозировать, что будет в целом, но ясно, что ничем хорошим для Новороссии это не закончится. В ситуации, когда две маленькие республики противостоят всей остальной Украине, подпитываемой Западом, шансов на победу ничтожно мало. И эти шансы могут появиться только в связи с распадом самой Украины. Но она наверняка не распадется до тех пор, пока не выполнит предназначение, которое для нее приготовили США: служить в качестве ржавого кровавого зазубренного инструмента против России. А когда отслужит, ее тут же разделят, раздавят, отдадут часть более верным и старым союзникам – Польше, Венгрии, Румынии.

Подчеркиваю, если смотреть стратегически – все только начинается. Если удастся уничтожить тот заговор, который явно сложился и продолжает развиваться в России, если удастся переломить ход событий на любом этапе: на этапе его подготовки, на этапе открытого выступления и, даже на этапе, когда они сочтут, что уже победили, все можно вернуть назад. Главное, чтобы в Кремле в итоге оказалась власть, с Путиным, или без Путина (к сожалению, об этом уже тоже надо говорить), которая будет защищать суверенитет России, готова его отстаивать, готова поддержать ту часть русского народа, которую насильственно от него отрезали. Тогда всё можно изменить. Все предательства России всегда происходят в Кремле. С Кремля же должно начаться возрождение страны. У нас с вами лично была иллюзия, что в 2014 году начались эти изменения. К сожалению, мы с вами ошиблись. Значит, нам предстоит еще долгий, тяжелый, и, наверное, кровавый путь. Но победа возможна.

– Игорь Иванович, часть жителей республик восприняли ваше участие в Комитете «25 января» с недоумением, а многие – как чуть ли не предательство. Потому что все жители неоккупированного ВСУ Донбасса воспринимают Владимира Владимировича Путина как единственного гаранта сохранения ЛДНР – зачатка Новороссии и убеждены в том, что без нынешнего президента РФ нам не устоять. Вы, будучи участником этого Комитета, откровенно оппозиционного президенту России, ставите себя в крайне недвусмысленное положение…

– «Откровенно оппозиционного» – это ваше личное мнение?

– Нет, так люди воспринимают. Я всего лишь транслятор.

– Скажите, если обычного черного кота назвать воплощением нечистой силы и ведьмой-оборотнем, изменить к нему отношение людей, то перестанет ли он быть обычным котом? Или он, действительно, приобретет демонические черты и сможет наводить порчу? Я не вижу ничего оппозиционного Путину в Комитете «25 января». Хотя, если быть точным, мы в оппозиции тому курсу, который ведет президента и страну в пропасть. То, что он сейчас делает – это фактически капитуляция перед «западными друзьями», и, начало капитуляции перед Украиной. Он фактически уже капитулировал, поскольку еще в 2014 году надо было освобождать Киев, в крайнем случае, дойти до Харькова и Одессы. Сохранение Донецкой и Луганской республик – простите, это совсем не победа на фоне экономического кризиса и разворачивающейся внутренней и внешней войны против России. Повторюсь, мы в оппозиции к курсу сегодняшнего Путина. Но это не значит, что мы готовы объединиться с разрушителями государства, наша позиция не связана с выступлениями против Владимира Владимировича. Наоборот, мы просто констатируем факт: президента РФ будут свергать. Мы не собираемся принимать в этом участие, и если у нас хватит на это сил, будем этому противодействовать.

А то, что нам приписывают некоторые пропагандоны, извините за выражение, так они раньше громче всех кричали, что не надо вводить войска, что Украина сама развалится, что она замерзнет, что все будет замечательно. И сейчас они убеждают, что Стрелков мерзавец, оппозиционер, что он готовит «патриотический майдан». А о настоящих подготовителях «майдана», которые сидят в правительстве РФ, в администрации президента, обзывают свою страну иностранными ругательными словами, обещают передать Крым обратно Украине, требуют новых либеральных реформ – о них проплаченные СМИ молчат.

Мы же набрались смелости сказать прямо: значительная часть окружения президента воюет и против него, и против своей страны. Эти люди являются изменниками Родины во всех отношениях, в прямом и переносном смысле. И за то, что мы осмелились сказать об этом прямо, нас называют предателями и изменниками. «Держи вора!» – кричит громче всех – кто? Правильно, вор, чтобы «перевести стрелки» и остаться безнаказанным.

Вот мы с Комитетом «25 января» как раз и становимся объектом для такого «перевода стрелок». Ничего удивительного в этом нет, и ничего страшного в этом нет. Мы совершенно не боимся ни критики, ни клеветы. По одной прострой причине: мы на выборы не собираемся, и никогда не собирались. Мы просто делаем то, что считаем нужным. Чем лично для нас это кончится, будем мы популярны или непопулярны – не столько важно. Хорошо, конечно, если бы люди знали, для чего мы собрались. А собрались для того, чтобы говорить правду и готовить людей к тому моменту, когда враги сбросят свои маски и из друзей президента станут его открытыми врагами (вспомним Порошенко, который был при Януковиче министром иностранных дел). В этот момент мы должны помочь президенту сохранить государство, чтобы не получилось как в 1991 году – когда все были за сохранение СССР, а группа заговорщиков из Политбюро ЦК КПСС легко, не встречая никакого сопротивления, провернула свой заговор. Мы сейчас и пытаемся создать ту общественную силу, которая будет противостоять такому заговору.

– Спасибо, вы ответили более чем понятно, уверен, что вас услышат.

– Я надеюсь, что услышали и услышат. Я также, Геннадий, надеюсь, что вы будете в наших рядах, это моя искренняя надежда…

PS. Многие – от рядовых бойцов и журналистов до известных командиров и общественных активистов – в период Славянской эпопеи и долгое время после говорили о Стрелкове с искренним, казалось, благоговением, а ныне в угоду карьерным соображениям и политической конъюктуре остервенело поливают его грязью. Нет ничего гаже клеветы и омерзительнее предательства, иудин грех неискупим. Неучастие в деятельности возглавляемого Игорем Ивановичем Стрелковым Комитета «25 января» для меня то же, что оставление на поле боя Богом мне данного командующего, дезертирство. Я не предатель, не дезертир.

Далее. Стенания пятой колонны и прикормленных ею бесчисленных троллей о подготовке соратниками Стрелкова «патриотического майдана» саморазоблачительны. Срабатывает механизм психологической проекции: те, кому нужны потрясения, майданы, «перехват власти» – приписывают свои намерения оппонентам. К сожалению, генерируемые либеральными троллями и некоторыми с виду патриотическими СМИ басни о воззрениях и целях участников Комитета «25 января» ввели в заблуждение многих порядочных, патриотически настроенных граждан. Субъективно – наученные украинскими событиями – они руководствуются благими намерениями, но объективно все, кто чернит Стрелкова, являются, по сути, бесплатными агентами пятой колонны.

Цели Комитета «25 января» не разрушительны, сугубо созидательны. «Мы говорим твёрдое «нет!» тому, что сделали в своё время с Советским Союзом и тому, что планируют сделать с Россией, – пояснил суть своей и соратников деятельности Игорь Стрелков. – Мы будем самыми решительными противниками всех разрушительных прозападных сил в российской политике».

Интегральная идеология Комитета вобрала в себя три смысловые линии: ирридентизм, воссоединение всех русских людей в одном государстве и здоровый национализм; антилиберализм, борьба со всеми формами финансово-экономического и иного паразитаризма, создание условий для реализации остальными лишь декларируемых (или игнорируемых) принципов социальной справедливости, реального участия народа в управлении государством; футурологизм – трудосберегающие высокие технологии, инновационные производства, высвобождающие энергию граждан России для свободного творчества в любой сфере деятельности.

Мы не приемлем прикрытого патриотической риторикой прозябания в статусе сырьевой колонии, но не нужны нам и провоцируемые прозападными агентами потрясения. Нам нужна великая Россия – держава Героев и Созидателей.

 

Воин и Поэт: «Если ВСУ действительно готовят наступление, оно обернется против них»

Комбат легендарного Семеновского батальона армии ДНР, полковник Сергей Шамберин, позывной «Поэт», рассказал о политическом и военном решении проблемы освобождения оккупированной Украиной территории; о том, почему идеологическая победа уже одержана и Большая Новороссия, в которую перестают верить – неизбежна. А также вспомнил о боях со спецназом СБУ «Альфа» и наемниками «Blackwater», об уничтожении вертолетов ВСУ из АК и многом другом.

– ВСУ продолжают стягивать силы к линии соприкосновения с прежней, нескрываемой целью: массированным ударом прорвать фронт, окружить городские агломерации и столицы республик и выйти к границе с Россией. Насколько реальна попытка реализовать этот сценарий?

– Если ВСУ действительно готовят наступление, оно оберётся против них. Сроки упущены, о попытке реализовать сценарий рассечения наших войск и окружения столиц украинцам надо было думать раньше, ещё летом. Мы знаем, каковы зимы в донецких степях – резкие переходы от морозов к слякоти и непролази, никакая техника не пройдёт. Если пойдут по трассам – будут сожжены артиллерией. Им надо ждать конца весны – начала лета. Сейчас к наступлению не готовы ни мы, ни противник. У нас всё в порядке с мотивацией, но ещё много необходимо сделать в плане организации, боевой подготовки и технического оснащения. У них – при достаточном техническом обеспечении ноль мотивации, да и боевая подготовка не на высоте. В бой рвутся разве что карательные нацистские батальоны, но без поддержки в целом ВСУ мы превратим их в молекулы, они это знают… А ещё знают, что нам некуда отступать, биться будем все до последнего своего и вражеского солдата, а это значит, потери у них будут неприемлемые, такие, что никакими новыми мобилизациями их не восполнить. Опыт этой войны показывает: в любом, даже проигранном нами бою потерь у противника всегда на порядок больше.

– Трансформация ополчения в армию практически завершена. Один из итогов трансформации – уход многих известных бойцов и командиров. В чём, на Ваш взгляд, главная причина их ухода, почему они не могут найти своё место в армейской структуре?

– На этой войне, как и на Гражданской войне 1918–1922 гг. выдвинулись командиры, не имевшие ранее отношения к военному делу, без соответствующего образования, некоторые даже в армии не служившие. Выдвинулись за счёт таланта и отваги. В то же время сейчас выстраивается кадровая армия со всеми её требованиями. Не все могут и хотят учиться тому, что должны знать и применять кадровые офицеры, поскольку их целью была не военная карьера. Это основная причина ухода. Всё остальное – сетования на армейскую бюрократию, завышенные требования к физическому состоянию, ограничения по возрасту и тому подобное – не причины, только поводы. Бюрократии у нас на самом деле – допустимый минимум: учёт боекомплекта, имущества и т. д., чтобы некоторые, увы, и такие пока есть, «офицеры» не приворовывали. Занимаются бюрократическими вопросами не те, кто будет решать боевые задачи, поэтому не стоит сетовать на бюрократию – надо учиться служить и воевать по-новому. Впереди ещё немало славных дел и нужно свой долг выполнить до конца. Показать бойцам, призванным в мирный период, что такое умение сражаться с превосходящими силами противника так, чтобы противник был убеждён в нашем превосходстве. Поэтому всех, кто ушёл, я прошу вернуться, место найдётся и тем, кто перешёл возрастную планку или получил тяжёлые ранения. Мы помним, как много оказалось неустроенных после Афганской войны и сколько из них оказалось в криминальных структурах. В нашей республике такого не должно быть, из армии не увольняют тех, кто пока не нашёл себе места на гражданке, пока не работает Закон о статусе участника боевых действий.

В плане строительства армии всё делается правильно, единственное, с чем поторопились – слишком резко начали перестраивать ополчение; мы получили бы нужный эффект действуя поэтапно, постепенно адаптируя ветеранов к новым условиям службы. Но, этому тоже есть объяснение: Минские соглашение украинцы могут сорвать в любой момент. Многие не понимают, почему нас останавливали, когда наступление развивалось, и почти взяли Мариуполь. Конечно, вмешалась политика. Но и сил реально у нас на тот момент не было для продолжения наступления. Не было достаточно техники, а со связью с первых дней войны – ничего, кроме проблем. У меня во время боёв всегда было два посыльных, как во времена ВОВ или Первой мировой, – с помощью записочек действия с другими подразделениями согласовывали. И это – в ХХI веке! Слабая подготовка бойцов и командиров не позволяла правильно вести наступательные действия. Все победы – за счёт мужества, а вот мастерства не хватало катастрофически. Наступали в лоб, о предбоевом порядке, рубежах спешивания и развёртывания не задумывались. Формула тогдашних боевых действий: махновщина и партизанщина, а единственный боевой приём – максимальное подавление: заметив противника, все лупили в одну точку.

Каждый командир уже в бою «изобретал велосипед», придумывал азбучные для кадрового военного тактические ходы, как, например, затягивание противника в огневой мешок: один взвод имитирует бегство, второй с флангов бьёт.

Сейчас главная задача – создать армию, которая, если понадобится, сможет вести любое наступление. Уверен, если найти слабое место противника и нанести сокрушительный удар – это вызовет панику и позволит нам прорвать фронт, вопрос: а дальше что? У нас пока недостаточно сил для освобождения всей оккупированной территории, поэтому и решается эта проблема политическим путём. Не получится – достигнем цели военными средствами, победим. Всему своё время. А духовно, идеологически мы уже победили, и с каждым месяцем это понимает все больше людей пока находящихся на оккупированной территории.

– Большинство граждан республик разочарованы и в реализацию проекта Большой Новороссии уже не верят, Вы в неизбежности её создания уверены. Почему?

– Не буду говорить о том, что Украина может в скором времени рухнуть под грузом неразрешимых экономических и социальных проблем, об этом лучше меня скажут эксперты и политики. Скажу о том, в чём уверен на 100 %. Итак, почему Новороссия будет неизбежно? Первое, все разговоры о «сливе» республик – чушь, поскольку Русский мир находится в состоянии войны – Третьей мировой. ЛДНР в таком раскладе выполняет функцию фронтира, передового рубежа обороны юго-западных рубежей России, а ВС республик – по сути, казачье войско. Второе, народ на территории Украины непоправимо разделён, процесс выбора этнической и цивилизационной принадлежности, длившийся несколько веков, завершился. Половина чувствует себя украинцами-европейцами и люто ненавидит всё русское, половина – ощущает себя русскими и отрицает всё украинское и квазиевропейское. Разъединенное уже не соединить. Попытка привести к власти прорусское правительство не решит проблемы: куда девать миллионы граждан Украины, отравленных национализмом и ненавидящих всё русское? Единственный выход – предоставить им возможность жить в своём «европейском» государстве, а русские (через восстания в Юго-восточных областях) объединятся в Большой Новороссии, ресурсно и промышленно богатой. Запад не сможет обвинить Россию в оккупации, поскольку Новороссия создаётся усилиями самих жителей этой территории, административно пока считающейся территорией украинской. А пятая колонна в РФ не будет ныть, что, дескать, россиянам придётся содержать столько нахлебников. Новороссия неизбежна, уверен.

– За всё время от Славянска и доныне, какие эпизоды войны наиболее запомнились?

– Вопрос необъятный. Вспомнить можно на десяток томов и сотню фильмов… как об этом вкратце рассказать? Попробую навскидку. Бой 5 мая 2014-го. Незадолго до этого Кэп, комендант Семеновского гарнизона (Сергей Великородный, сейчас он замминистра обороны ДНР – Авт.) назначил меня командиром группы быстрого реагирования. В ней тогда служили многие впоследствии прославившиеся герои этой войны – Ноиль, Викинг, Боцман. Суть: группа Медведя попала в засаду, мы (нас было 27 человек, включая бойцов малоизвестного тогда Моторолы) поехали на усиление и столкнулись с сумской «Альфой» и наёмниками «Blackwater». Соотношение сил – примерно один к трем не в нашу пользу. Обыграли мы их тактически: неожиданными передвижениями по линии огневого соприкосновения заставили их поверить, что превосходим их многократно. И они стали отходить, понеся большие потери. В том бою погиб командир «Альфы» и несколько офицеров СБУ, точные данные потерь они скрывают до сих пор, значит, потери были ого-ого! Это было наше маленькое Бородино: бой мы выиграли, но в конечном итоге и мы, и враги отступили на свои позиции.

Запомнился, как и всем его участникам, главный бой республики – 3 июня. Тот самый, после которого о нас говорили «триста стальных стрелковцев». В том бою мы с Дедом, был такой боец, мы его называли «человек-армия», бывший афганец, сбили два вертолёта. Вдвоём! Из «калашей»! Били на опережение трассирующими калибра 5,45 и – невероятно, но факт – в том и другом случае умудрились попасть в редуктор между хвостовым отделением и кабиной. А третью вертушку бил уже весь гарнизон, ранили, скрежеща она сумела «уползти». В том бою только в моей группе было пять «200»-х и больше десятка раненых.

Случались и забавные «бои». Однажды обратили укров в бегство без единого выстрела – булыжниками закидали. Как? В Славянске, неподалёку от кладбища сидим – я и два бойца – в секрете, смотрим: украинская разведка, человек семь-восемь по камышам крадутся. Стрелять нельзя (очередное перемирие!), взять их втроём нереально, что делать? Шепчу бойцам: «Делай, как я» и – дав лазутчикам приблизиться, – прицельно в них булыжники швыряю. Раз, второй, третий! Результат: попадания неоднократные. Далее как в мультфильме: шурша камышами, украинские разведчики резво, зигзагами улепетнули…

Из бойцов особенно запомнился наш разведчик, позывной – Костыль, посмертно получивший звание Героя ДНР. Умница, храбрец, интеллектуал. Мальчишка совсем, уникальный разведчик, по его данным столько целей было поражено, что он не только звания Героя – памятника заслуживает. Вывозил в Дебальцево раненых и был расстрелян из БТР. Там интересная была история, показательная, поучительная для тех, кто всё это время просидел в тылу и тех юношей, которые весной будут призваны в Армию ДНР. Когда Костыль погиб, бабушка 90-летняя, одна из тех, кого должны были вывезти из-под обстрелов, надела его каску, взяла автомат (она в прошлом мастер спорта СССР по стрельбе) и – устроила показательный отстрел укров. Пусть каратели задумаются, почему и какие с ними сражаются «террористы» и «путинские наёмники». Должен заметить, почти все, кто воюет с первых дней – настоящие, в самом истинном смысле этого слова, Герои. У нас много легендарных командиров, но для меня каждый ополченец, вставший на защиту республики в первые дни Русской весны, – легендарен. И если не о каждом рассказали СМИ – это упущение журналистов республики, а не отсутствие заслуг у ополченцев-ветеранов. А в том, что не распиарен, как другие подразделения, героический Семёновский батальон, есть и моя вина. Запрещал видеорепортажи из-за опасения засветить позиции, а главное – у многих родственники на оккупированной территории, нельзя было подвергать их опасности. А ведь история нашего батальона – в буквальном смысле вся военная история республики, нас кидали в каждое пекло. Если бы не семеновцы, не знаю, сколько ещё брали бы аэропорт, и какой бы это стоило крови. Это наш батальон за две ночи вклинился между аэропортом, авдеевской в/ч в районе посёлков Опытное и Водяное, окопался и целый месяц держал оборону. Пройдёт время и о героях этой войны будут книги писать. Герои не остаются в прошлом, они всегда рядом, с ними мы сильнее.

– Вы не только командир республиканской армии, но и замечательный поэт, отсюда и позывной. У Вас есть строфа: «и хотя разрывается сердце/ нужен в жизни мне новый этап/ возьму память в открытом конверте/ в неизвестное сделаю шаг». Как человек не чуждый литературе, скажите – какую книгу об этой войне Вы, как непосредственный её участник, хотели бы прочесть? Как передать эту «память в открытом конверте», чтобы она не затерялась, стала живым опытом читателей?

– Просто показать окопную правду, а такие сочинения об этой войне уже появились, и будут появляться – этого крайне мало. Нужна книга о том, как брат, отравленный мёртвыми идеями превосходства, может забыть о том, что он брат и в угоду отравителям лить кровь братьев. По мощи изображения событий нужно нечто эквивалентное роману «Война и мир», а содержательно, поскольку мы живём в эпоху Глобальной войны и всё нами переживаемое только прелюдия, пролог, это должна быть книга ещё более великая. Книга, в которой через войну в Новороссии была бы показана изначальная суть-причина, коренящаяся в глубинах повреждённого человеческого духа и порождающая все войны. Задача, понимаю, почти непосильная. Но кто-то должен это сделать, – написать так, чтобы чтение было сродни духовному «переливанию крови», спасающему казалось бы уже непоправимо отравленный, обреченный организм. Кто-то должен это сделать…