Юрий Варламов смотрел на дверь.

Старая, крашенная коричневой краской дверь без глазка, с выщербинами. Совсем обычная, если не считать узкого листка бумаги с печатью, закрепленного поверх замка небольшой пломбой.

Это была Катина дверь.

Он отвел глаза, напустил на лицо скорбное озабоченное выражение и позвонил в соседнюю квартиру.

Раздался оглушительный собачий лай, освещенный изнутри глазок потемнел на секунду, и дверь приоткрылась, удерживаемая цепочкой.

Женщина в халате выглянула на площадку, удерживая на поводке огромного мраморного дога.

— Фу, Кристи! Молчать!

Она всмотрелась в стоящего перед ней мужчину и узнала: Катькин ухажер. Лицо ее мгновенно отразило сначала сочувствие, а потом любопытство.

Тамара Васильевна Чупрыкина уже успела оправиться от потрясения, отрыдала положенное, оплакала молоденькую соседку, а теперь, поскольку ее собственная жизнь продолжалась, вновь бурлила энергией.

— Не знаю ничего… не могу вам помочь, — затараторила она. — У нас уже следователь спрашивал. Жалко как! Такое горе.

— Я не про Катю… — Юрий коротко вздохнул и пригнул голову, словно пряча слезы. — Я в отъезде был. Вот сейчас только… Я мальчика хотел забрать, Ваню.

— Мальчика? — удивилась соседка. — А его здесь не было.

— Как? — удивился Юрий. — Он не приходил?

— А куда ж ему приходить? — в свою очередь удивилась соседка. — Матери-то нет. И квартиру вон опечатали. А что, и Ваня пропал? А может, его тоже… О, Господи! — охнула она. — Тьфу-тьфу, типун мне на язык!

Он выдавил вежливую улыбку.

— Ладно, извините. Видимо, мы разминулись. Наверное, он ко мне поехал.

Он торопливо сбежал по лестнице.

«Вот это номер! Больше суток мальчишка где-то бродит. Что, если он уже сообразил? Побежит в милицию? Нет, ума не хватит. Что я паникую? Узнал пацан, что мать убили, и побежал в Москву. Это инстинктивное. А к кому ему бежать, если не ко мне? Он меня уже родственником считает, — размышлял Юрий. — Я здесь суечусь, мотаюсь туда-сюда, а он, наверное, сидит под моей дверью и ждет».

Он поймал такси.

— В Перово.

* * *

Рыжий мальчик в куртке с Микки Маусом в этот самый момент завернул за угол и шагнул в арку, ведущую во двор.

Наконец-то он дома. Хоть бы мама еще не ушла на работу.

Она его, конечно, отругает за то, что убежал от бабушки Нади. А потом покормит… Есть хотелось — просто жуть. Он бы сейчас даже манную кашу съел. И кефир выпил бы без звука. Может, мама разрешит не ходить в детский сад? Он так устал за эти ночи.

Ваня поднялся на третий этаж и привычно надавил кнопку звонка.

Вот те раз! Никто не открывает.

Он задумался.

«Сегодня понедельник? Или вторник? По понедельникам мама в первую смену, а по вторникам — во вторую. Нет! Неправильно. Вот дурак! — выругал он себя. — Эту неделю она вообще не должна работать. Она отгулы взяла перед свадьбой. Говорила, что по магазинам будет бегать, как сумасшедшая…»

На всякий случай он еще постучал в дверь каблуком. Может, спит? И тут его взгляд уткнулся в странную бумажку с печатью, налепленную на двери.

Бумажка была почти на уровне его глаз. Странно, как он сразу ее не увидел.

Ваня колупнул бумажку ногтем. Зачем мама заклеила дверь? А может, она уехала к дяде Юре, а замок запечатала, чтобы никто чужой не забрался?

Он сел на ступеньки и задумался. Конечно, можно сидеть и ждать маму здесь… но очень хочется есть. К тому же, может, она не вернется. Останется у дяди Юры. Они же собирались жить вместе. Может, у соседки спросить?

Он позвонил в одну дверь, во вторую — тишина. Все на работе. За третьей дверью залаяла собака. Противная догиня Кристи. Ваня ее терпеть не мог и побаивался. Она глупая собака. Бросается на спину с разбега.

Мальчик вздохнул и отступил на шаг. Придется ехать к дяде Юре. Хорошо, что он запомнил, как его станция называется. Такая легкая, пушистая… Перово… Будто на перышко дуешь…

* * *

Лина отсчитала второй подъезд от арки и одним махом поднялась на третий этаж.

Все правильно, вот левая дверь опечатана.

На всякий случай она поднялась еще на пролет, посмотрела на верхней площадке. Позвала негромко:

— Иван! Ваня, ты здесь?

Конечно, его нет. Глупо было надеяться… Может, он еще не добрался до дома? Плутает где-то в огромном городе.

Она позвонила ко всем соседям. Хоть кто-нибудь видел ребенка? Слышал о нем? Как люди могут спокойно продолжать жить, когда совсем рядом с ними такое горе?

— Ну кто там опять? — раздался недовольный голос. — Да заткнешься ты, скотина? Разгавкалась — голова уже трещит!

Дверь открывать не спешили.

— Вы не видели мальчика соседского? — громко спросила Лина.

Дверь на цепочке приоткрылась.

— Он к отчиму поехал, — сообщила соседка. — Ну… к жениху бывшему.

Сердце упало. Опоздали.

— Давно?

— Не знаю. Этот отчим тоже ходил, спрашивал. Сказал, что к нему, наверное…

— Давно приходил?

— Кто?

— Юрий… — выдавила Лина ненавистное имя.

— Да перед вами.

— А Ваня?

— Не было его, не было, не видела, — раздраженно сказала соседка. — Отстаньте.

* * *

Юрий нетерпеливо прохаживался по комнате, поглядывая на часы.

Где же мальчишка?

Может, он зря приехал к себе? Иван наверняка сначала домой побежит. Все дети бегут домой. Он же не понимает, что там его никто не встретит. Детская психология, черт бы ее побрал. Может, он думает, что стоит вернуться, и все будет по-прежнему. Как в сказке. А впрочем, хрен его знает, что он там себе думает.

Надо было ждать его там. Ладно, что теперь горячку пороть? В конце концов, потопчется у запертой двери и поедет к нему. Больше-то мальчику некуда податься.

Юрий пошел на кухню и сварил себе кофе. Настоящая «Бразилия», привозной, не то что в нашей торговле.

Прихлебывая из чашки горячий горьковатый напиток, он сел в кресло и потянулся к телефону.

— Алло. Это я, сынок. У тебя с арифметикой плохо. — Голос у Юрия стал повелительным. — Дневная выручка, как минимум, бывает кусков на пять-шесть больше… Точность — вежливость королей. Ну, я рад, что ты понятливый. Сегодня и отдашь. Кстати, еще одна работа будет. — Он усмехнулся. — С этим ты и без Негатива справишься.

* * *

Ваня вышел из метро и остолбенел. Все вокруг было не так, как тогда, когда они приезжали сюда с мамой и дядей Сережей.

Прямо перед ним стеклянная стена кафе, рядом магазинчик, несколько коммерческих палаток на углу. Люди толпятся на остановке автобуса.

А должен быть сквер, он точно помнит. А в сквере такой памятник странный, железяка покореженная. Мама еще сказала, что это сделал какой-то знаменитый скульптор, вот только он забыл фамилию… Нет, вспомнил. Сидур. Си — нота всяких ДУР! Может, он станцию перепутал?

— Скажите, это метро «Перово»? — спросил он у встречной тети.

— «Перово».

— А где же здесь памятник Сидуру?

— Кому? — удивилась она. — Понятия не имею.

— Дяденька, здесь сквер должен быть, — Ваня решил обращаться к мужчинам. Они понятливее. — И магазин большой стеклянный.

— Универсам? — прохожий остановился. — Ты не из того выхода вышел. — Он махнул рукой через дорогу. — Вон там, видишь? Вон универсам.

Ваня посмотрел, куда указывал мужчина, и увидел вдали красные, согнутые, словно книжки, дома.

Далеко… Но это точно Юрин дом. Других таких вокруг просто нет.

Мальчик медленно побрел туда, подбадривая себя веселым мотивчиком, на который так здорово ложились знакомые слова.

Эх, ему бы сейчас велосипед. О! Вот и трамвай появился. Рядом с Юриным домом трамвайная остановка. Значит, он правильно идет…

Он бы тоже слопал пряник… Или бабынадин пирожок.

Вот и железная раскоряка на постаменте.

Ваня подошел к дому и остановился. Какой же подъезд ему нужен? Где-то в середине… Он растерянно осмотрелся.

Как они шли с мамой? По тропинке. Тогда еще трава была. Эта тропинка еще видна, плотно утрамбованная посреди раскисшей грязи газона. А она ведет прямо к подъезду.

Мальчик вошел в подъезд и опасливо нажал кнопку лифта. У них в доме лифта не было.

В шахте зажужжало, и стальные двери разъехались в стороны.

Он шагнул. Потянулся к кнопкам. Этаж шестой, это он помнил, ведь ему тоже шесть лет…

Высоко, никак не дотянуться. Он встал на цыпочки… подпрыгнул…

Двери вдруг стали закрываться, и Ваня быстро выскочил из лифта.

Да ну его! Дурацкий дуралей! По лестнице надежнее.

* * *

Они бежали по эскалатору, перепрыгивая ступеньки. Страх за судьбу мальчика заставил забыть обо всем. О том, что на Сергея объявлен розыск, что его фото уже в оперативных сводках у всей московской милиции.

Они не скрывались, и что странно — никто ни разу не остановил их.

Сергей по-прежнему таскал с собой пакет с мамиными пирожками. Они оказались как нельзя кстати. То он, то Лина вытаскивали из пакета румяное пышное кулинарное чудо и жадно съедали на ходу.

Милиционеры не обращали на них никакого внимания. Ну едет себе парочка, лопает пирожки. Они больше на «лиц кавказской национальности» поглядывали. Москва опасалась диверсий.

На всякий случай Сергей от метро пошел к универсаму. Смешался с толпой, поджидающей открытия после перерыва.

А Лина — к красному дому-книжке. Через сквер, мимо скульптуры, по тропинке к подъезду — все, как Сергей объяснил.

Она не сказала Сергею, что решила не караулить мальчика у подъезда, а идти прямо к Юрию. Может, Ваня еще у него. Может, она успеет застать его в живых…

Она позвонит сначала соседям, попросит подождать, скажет, что боится. Нет… Она позвонит сразу этому гаду. Она Катина сестра из Подмосковья. Пусть попробует доказать, что это не так. И потребует отдать ему мальчика. Будет громко кричать, что он его похитил. И вот тогда уже позвонит соседям. И в милицию пригрозит заявить.

Да Юрий ей отдаст Ивана, лишь бы не шумела.

А если он его уже успел увезти куда-нибудь?

К счастью, лифт стоял внизу — не пришлось ждать. Лина поднялась на шестой этаж, повертела головой, соображая, в какой стороне коридора квартира этого гада. И тут…

Стеклянная дверь, ведущая на лестницу, отворилась, и на площадку вышел мальчик. Рыжий, маленький. И ему не надо было поворачиваться спиной, чтобы Лина увидела Микки Мауса… Она и так все уже разглядела.

— Ваня. Тише.

Она бросилась к нему и прижала палец к губам.

— Ты кто? — спросил он шепотом, включаясь в игру.

— Лина. Я за тобой.

— От мамы? — он устало вздохнул и посмотрел на знакомую дверь маминого жениха. — А Юра?

— Его дома нет… Он уехал.

— Куда? — ребенок еле держался на ногах. — С мамой?

— С мамой… по делам. Она велела, чтоб ты шел со мной.

— Хорошо, — покорно сказал Ваня и шагнул вслед за ней в лифт.

* * *

Юрий слышал, как на площадке остановился лифт. Может, Ванька?

Он вскочил, подошел к двери, прислушался. Тихо.

Может, он забыл, какая квартира?

Юрий на всякий случай приоткрыл дверь и выглянул на площадку.

Лифт уже ехал вниз.

Кто-то этажом ошибся.