Бескрайние просторы, раскинувшиеся от подножья Хассийских гор на севере до Заскийского султаната на юге, от гор Таренги на востоке до Гуланского океана на западе — это Великая Орочья степь или Оркания — земля орков. Как и племена орков, её населявшие, степь не была однородна — тучные пастбища на севере, полупустыня на юге и пустыня на востоке. Пустыня тянулась на восток и за горами Таренги, а ближе к горам степь переходила в леса, но леса были — так себе, больше похожие на заросли кустарника. Можно сказать, что горы были частью этой степи, пустынные у подножья, по мере подъема становились всё более зелёными, а ближе к вершинам снова превращались в пустыню, но уже в снежно-ледяную.

В старые времена степная Оркания выбрасывала свирепые орды, идущие набегом на земли Старой Империи и Заскии, заморской колонии Эпира. Но если Империи было что противопоставить диким кочевникам, её легионы вставали на пути орды железной стеной, то заморская колония Эпира, в итоге, пала под ударами орков. Кочевники, смешавшись с местным населением и эпирскими поселенцами, образовали Заскийский султанат. У любого заскийца в жилах текла какая-то часть орочей крови. Да и те орочьи племена, чьи земли граничили с султанатом, были или вассалами султана, или его верными союзниками. Собственно эта часть степи и носила теперь название Оркании, остальное было степью, Орочьей степью.

Почти треть гвардии султана состояла из чистокровных орков. А племена, жившие, вернее кочевавшие, у заскийских границ, признавали султана своим верховным правителем. Честно говоря, зависимость орков от султаната была чисто номинальной, султанат нуждался в этом союзе гораздо больше, чем сами степняки. Орки, союзные султанату, служили защитой от набегов тех орков, что не признавали над собой ничьей власти. Но это не мешало этим "диким" кочевникам участвовать в войнах на стороне султаната, как это было в прошлом году, когда султан собрался воевать с Зелией. Грабить ведь всё равно кого, а добыча, она и есть добыча, независимо от того, где её взяли. Но с тем походом вышел большой конфуз, нет, Зелия не выставила большую армию, равную султанской, навстречу орде юга выступили только оседлые орки, подданные зелийской королевы. Но они даже не вступили с султанской армией в боевое соприкосновение, дело решили неизвестно откуда взявшиеся драконы, обладающие магическими способностями, что в принципе невозможно. Эти необычные драконы выдыхали огонь, очень сильный огонь! Что тоже было очень необычно, даже страшно! Но против султанской армии они не использовали это своё умение, драконы просто выморозили траву перед султанской армией, а потом и за ней. Это вынудило отступить огромное султанское войско, вернее, попросту бежать. Была ещё одна причина поспешного отступления, об этой причине и вспоминал Уругышак, вождь Удгурской орды. Он стоял на вершине холма и размышлял.

Думал Уругышак не один, рядом с ним обдумывал сложившееся положение Уртымарк, верховный шаман этой же орды. Ведь тогда было не просто появление необычных драконов — это был знак! Потому как боги в своей милости показали, что тот поход им неугоден — как ещё можно расценить танец дракона с орочьим ритуальным барабаном?! Не простой танец, а танец, призывающий дождь. Понятно, что дракон призывал не обычный дождь. Судя по предшествующим событиям, дождь должен был бы быть ледяным, замораживающим всех! А возможно и огненным! Тогда Уругышак и Уртымарк правильно поняли этот знак и вовремя ушли, чем сохранили жизни себе и своим соплеменникам. Впрочем, знак поняли все орки, понял тот знак даже султан и его советники. Но вот дикие орки не успокоились, они решили — раз на север нельзя, так пойдём на юг! На султанат! Но между ними и султанатом лежали земли Удгурской орды. Конечно, можно уйти, откочевать, но это только кажется, что степь бескрайняя, она давно поделена, и уйти из той её части, что принадлежит тебе — значит потерять свою землю, навсегда потерять! Какие бы хорошие не были соседи, слабого они не пожалеют, даже не слабого, а как им показалось — проявившего слабость. Да и куда уходить? Кто пустит в свои угодья таких беглецов? Разве что в качестве рабов. Так что думать было над чем. Вот и думали вождь и его шаман с самого утра. Солнце уже перевалило за полдень, но ничего путного в голову не приходило.

— Что же делать? — стал думать вслух Уругышак. — Султан нам не поможет, он запрётся в своих городах, как уже не раз было. Возможно, его армия и маги смогут отбить нападение…

Уртымарк скептически хмыкнул:

— Какие у него маги? Несколько десятков, не больше, он же на нас полагается, думает, мы прикроем. Ты прав, он запрётся за стенами, а это значит — нам он не поможет. Будет ждать, надеяться, что Таренгийская орда уйдёт.

— Боюсь, что нет, лазутчики сообщают, что это не простой набег — идёт вся орда! Степь у гор скудна, но последние годы были обильны на дождь, вот и расплодились стада, да и детей у восточных орков стало много. Матери не хотят, чтоб те, кто родился, умерли, когда это благодатное время закончится, а по всем признакам следующее десятилетие будет засушливым. Да и султан, затеяв прошлогодний поход, с одной стороны способствовал объединению орков Таренги, а с другой — показал свою слабость… Сам понимаешь, этим нельзя не воспользоваться! Поднялась вся Таренга — это не набег! Идёт вся орда! — повторил Уругышак.

Шаман не стал возражать своему вождю, то, что тот сказал, было очевидно, все три орды Оркании, даже если объединяться, не смогут противостоять оркам Таренги, ведь это был не набег — это было переселение! Шаман вздохнул, его поддержал вождь. Оба подумали об одном и том же — о своих семьях. Если весь народ спасти нельзя, то хоть семьи… У обоих — и у вождя, и у шамана — младшие сыновья служили в гвардии заскийского султана. Оба они жили в казарме сарламов, но для них не будет большим затруднением — снять, или даже купить несколько домов в Яфре, чтоб разместить своих родственников. Так хоть семьи спасутся, сам же Уругышак возглавит своих воинов, пусть это и будет его последний бой, но вождь должен быть со своим народом. Видно об этом самом подумал и Уртымарк, потому как его очередной вздох был также мрачен, как и вздох вождя, верховный шаман тоже должен разделить судьбу своего народа. Вождь и шаман понимающе переглянулись, хоть о семьях не было сказано ни единого слова, но оба орка друг друга прекрасно поняли. За городскими стенами был хоть какой-то шанс, даже если орда не уйдёт и султанат падёт, то город какое-то время продержится, а там и желание грабить и убивать у захватчиков, если не пропадёт, то убавится. Возможно, и часть орков Оркании выживёт — уйдёт в пустыню или вольётся в ряды завоевателей — это наиболее удачливые.

Вождь и шаман глядели на степь с холма, на котором стояли, и думали. Слабый ветерок нес запахи, присущие только степи, высокая трава колыхалась подобно морским волнам. Седые пряди ковыля дополняли это сходство, появляясь и исчезая в этом зелёном море, словно белые барашки на верхушках волн. Оба орка снова вздохнули, доведётся ли им ещё когда вот так любоваться родной степью?

— Ага! — раздалось за их спинами, потом тот же голос вежливо поздоровался: — Мир вам и долгих лет жизни!

Оба — и вождь, и шаман — резко развернулись, они не слышали, как подошёл обладатель этого звонкого, но в то же время хрипловатого голоса. К орку в степи подкрасться незамеченным невозможно, но этот обладатель рыжей копны волос… И не только он. За его спиной стояли младшие сыновья Уругышака и Уртымарка, которые должны были быть в Яфре, ведь они служили в гвардии султана. Оба орка возвышались, подобно башням, над маленькой и худенькой фигуркой поздоровавшегося. Это был не орк, хотя поздоровался он на орочьем, причём на южном диалекте без всякого акцента. Если вождь орков в первые секунды растерялся, то шаман сразу повалился ниц.

— Встань, — сказал рыжий малыш, смутившийся от такого проявления чувств старым орком.

— Не смею, о Арыамарра! — прошептал Уртымарк, но прошептал так, чтоб его услышали.

— Ага, хитрый, — усмехнулась рыжая Арыамарра, — что-то хочешь.

— О Арыамаара! Небо услышало нас! — Тоже, по примеру шамана, повалился на землю Уругышак. — Оно не оставило своих детей! В час испытаний… Когда на нас надвигается беда, ты пришла, чтоб спасти нас!

— Так, — стала серьёзной маленькая Арыамарра, — пожалуйста, поподробнее о той беде, что на вас надвигается.

— О Арыамарра! Разве ты не знаешь?..

— Что? — удивилась рыжая девочка, то что "Говорящая с богами" столь юна, несколько удивило старых орков, но только чуть-чуть, всё-таки небу виднее, какой должна быть присланная им представительница. А рыжая "Говорящая" вопросительно посмотрела на своих сопровождающих, те недоуменно пожали плечами. Такая реакция своих сыновей несколько удивила вождя и шамана, всё-таки перед Арыамаррой следует вести себя максимально почтительно.

— Так, — рыжая небожительница села прямо на землю, подвернув под себя по-орочьи ноги и скомандовала: — Встать, ага, теперь сесть и подробно рассказать, ну! Я что сказала?! Уршурым, ну скажи им!

Молодой орк, к которому повернулась девочка, произнёс:

— Отец и ты, шаман, встаньте, Листик не любит, когда перед ней вот так… Встаньте и расскажите, что вас так обеспокоило?

— Ага, — произнёс второй орк, только сейчас старые орки увидели, что у него подбит глаз и большая шишка на лбу. Он потёр шишку на голове и хмыкнул: — Не надо перед Листиком падать ниц, она сама кого хочешь уронит, да так, что потом встать трудно!

— Сам виноват, — хихикнула маленькая Арыамарра, — нечего было поддаваться. Вон Уршурым честно дрался, а ты только сделал вид, что сопротивляешься, вот и не успел сгруппироваться.

— Так Уршурым с Милисентой боролся, — возразил орк, — а я не смею…

— Опять! Я же тебе приказала сопротивляться, а ты не выполнил приказ Арыамарры, вот и получил ногой! Уршурым потом со мной дрался — и ничего!

Старые орки, уже севшие на землю, ошарашенно смотрели на своих сыновей, те посмели поднять руку на Арыамарру и до сих пор живы?! Она их не покарала?! Как такое может быть? Видно, Уршурым понял, что думают старшие, и пояснил:

— Листик попросила показать приёмы нашей борьбы без оружия, она и её сестра. А Арташрык начал поддаваться, вот она его ногой и…

— Ногой?! — поражённо произнёс шаман, глядя на своего сына.

— Листик?! — не менее ошарашенно произнёс шаман, называть "Говорящую" по имени?! При этом не воздавая ей соответствующих почестей и не вознося положенную хвалу?!

— Ага! — подтвердила девочка. — Удар из подскока с разворотом, он должен был блок поставить, а он свой глаз подставил! Хорошо, что я поменяла направление удара, а то бы шишкой на лбу и синяком под глазом не отделался. И называть меня по имени — Листик, понятно! А если хотите с почестями, то — ваше высочество или принцесса, вот!

— О-о-о-о! — протянули оба старых орка, с благоговением глядя на синяк Арташрыка, словно это был высший орден или другая подобная награда.

— Ага, — Листик усмехнулась и оценивающе посмотрела на вождя и шамана, словно прикидывая, куда и какого размера им поставить наградные синяки, но видно решила, что они ещё недостойны таких отличий. Девочка улыбнулась и скомандовала: — Рассказывайте, коротко, но подробно, что там у вас случилось?

— Значит, большое переселение, — задумчиво произнесла Милисента.

— Ага! — подтвердила Листик. В кают-компании "Колдуньи" внимательно выслушали рассказ девочки, вернее, пересказ того, что рассказали ей орки. Кроме тех, кто обычно собирался к ужину, в большом салоне корабля находились два местных орка — Уршурым и Арташрык. В качестве консультанта был приглашён и Ыраламыр, боцман "Колдуньи", он как раз и был из орков Таренги. Теперь все требовательно смотрели на него. Ыраламыр немного смутился от такого внимания, потом развёл руками, мол, он очень давно покинул родные места и теперь совершенно не в курсе, что там могло такого произойти, что все племена снялись с насиженных мест.

— Ужасные чудовища прилетели и теперь грозятся всех съесть! — сделав страшные глаза, гулким голосом произнесла Листик, когда на неё обратились взоры всех присутствующих, девочка, взъерошив волосы, скорчила рожицу, изображая одно из этих чудовищ. Эльфийки захихикали, а Милисента осуждающе покачала головой:

— Я знаю только одно ужасное чудовище, которое может много съесть, но оно к оркам не полетит, у них мороженого нет.

— Ага, — согласилась Листик и тут же начала перечислять: — А халва, шербет, рахат-лукум…

— Бедные орки, чудовище таки к ним прилетит! — засмеялась Ирэн.

— Ладно. — Прекратила хихикание девушек Милисента. — Раз нет никаких предположений, что же могло поднять орков, населяющих степи Таренги, то надо самим посмотреть. Сегодня ночью и посмотрим. Листик полетим мы с тобой, надо внимательно там всё оглядеть. Поэтому и полетим, а не через окно посмотрим, в смысле телепорт. Усимт, ты возвращайся в Яфру. Мне надо знать, как отреагировали купцы на мою беседу с главой их гильдии. Да, Листик, верни Уршурыма и Арташрыка в казармы гвардии…

— Мы бы хотели сопровождать Арыамарру… — начал Уршурым, Милисента, недовольно поморщившись, тоже его перебила:

— Вы умеете летать? А вот пояснить своим соотечественникам в султанской гвардии сложившуюся ситуацию будет не лишним, понятно?

Оба заскийских орка согласно кивнули, они уже знали, что Милисента сестра их Арыамарры и королева в королевстве, где Листик принцесса. А Милисента никого не пропустила, всем были розданы указания, что делать сегодня вечером и завтра утром. Пока она говорила, обращаясь к другим участникам вечернего совещания, Уршурым тихо спросил у Ыраламыра:

— Сестра Арыамарры сказала, что они полетят, как это?

— Листик и Милисента — драконьи всадницы. У них есть боевые драконы, на которых они летают и сражаются, — ответил боцман "Колдуньи".

— О-о-о! — выразил своё восхищение Арташрык, а Уршурым удовлетворённо кивнул — Листик была не просто "Говорящей с богами", она была ещё и грозной воительницей с личным боевым драконом! А грозная воительница выразила своё неудовольствие Ирэн, отпустившей в её сторону очередную шутку, девочка показала эльфийке язык! Ирэн, несмотря на всю свою внешнюю серьёзность, в долгу не осталась. Если Ыраламыр к такому поведению Арыамарры уже привык, то Уршурым и Арташрык смотрели на это с некоторым обалдением.

Это безобразие прекратила Милисента, она кивнула сестре:

— Пошли, нам надо до утра успеть. Не забыла? Утром у нас аудиенция у султана.

— Ага, — кивнула в ответ Листик и хихикнула: — С торжественным подползанием. Слушай, Мил, а если я Шимбу с девочками возьму, так сказать, для представительства? А?

— Там будет видно, а сейчас — пошли! — скомандовала Милисента и вышла из кают-компании, вслед за ней, повинуясь знаку Листика, пошли орки. Сама девочка и эльфийки немного замешкались и покинули кают-компанию последними.

— Послушай, Листик, — тихонько спросила у девочки Синта, они отстали от остальных, так чтоб их разговор никто не слышал, — как это орки в тебе сразу узнают "Говорящую с богами"? Ведь сначала, насколько я знаю, когда вы плыли ещё на "Летящей по волнам", тот же Ыраламыр к тебе относился как к простой…

— Вот ещё чего! Он смотрел на меня с восхищением и почтительностью! — хихикнула девочка.

— Да ну тебя! — Синта сделала вид, что собирается обидеться. Листик взяла эльфийку за руку и пояснила:

— Ты же знаешь, мы с Милисентой прячем свои ауры, а тогда я танцевала, ну когда увидела бубен, то не смогла удержаться, такой красивый и звонкий… Мне его, потом, Ыраламыр подарил…

— Ты танцевала, — понимающе кивнула Синта, — а когда ты танцуешь, если не всю, то часть ауры приоткрываешь. Вот Ыраламыр и увидел… Увидел и решил, что ты их Арыамарра.

— Ага, только всю мою ауру человек, орк, да и эльф, Синта не обижайся, увидеть не может, только ту часть, что я показываю. Тогда я чуть больше показала, в смысле — приоткрыла, а Ыраламыр из рода шаманов, сам шаманить не умеет, но кое-какие способности есть, вот и увидел. Но я же не нарочно! Так получилось, а вот они обученные маги, пусть только боевой магии, но обучены. — Листик кивнула в сторону шагающих впереди заскийских орков. — Вот и решили, что я их Арыамарра.

— А как это получается — сначала не видели даже маги, а теперь видят? Как они определили, что ты их "Говорящая", ты же не… А ведь здешние орки это тоже как-то увидели? Ну, те, которые в степи.

— А мне Милисента, ещё тогда, сказала — чтоб я не пряталась, и пусть они это видят. Ты же знаешь, что многие маги могут распознать драконью ауру, как её не прячь, вот магистр Фиоринэль эл Драконион, ну тогда когда он ещё был эл Минэтэйнионом, сразу узнал — кто я, только молчал. Так вот, Милисента сказала, что это хорошая маскировка, видно, что аура необычная, но и только. А то, что орки в ней видят свою Арыамарру, только нам на пользу.

— Знаешь, Синта, а ведь не только в этом дело, я имею в виду ауру. — Ирэн, шедшая сзади, положила руки на плечи Листику и Синте. Тёмная эльфийка оглянулась и выжидающе посмотрела на свою соплеменницу, а Листик произнесла своё обычное — "ага". А Ирэн продолжила: — Орки не такие наивные, чтоб по первому впечатлению признавать Листика своей Арыамаррой, ведь признаков ауры недостаточно. Если бы были только внешние признаки, то любой орочий шаман очень быстро бы разоблачил самозванку. У Листика действительно аура орочьей "Говорящей", да и все её последующие действия… Так относиться к оркам и поступать с ними может только Арыамарра — голос богов, причём богов именно орочьих!

— Ирэн, а ты откуда это знаешь? — поинтересовалась Синта, Листик тоже своим "ага" выразила вопрос, а усмехнувшаяся эльфийка ответила:

— У меня много друзей орков, а заинтересовала меня именно эта особенность ауры Листика, я вижу немного больше, чем остальные… Ну и потом, я знаю Листика очень давно, ещё с тех пор, когда она не то что принцессой, даже баронессой не была. И жила она в пещере…

— Ирэн, а ты?.. — спросила Синта.

— А я жила тогда неподалёку, у одной доброй женщины, знахарки и травницы, которая меня приютила и взяла в ученицы, да ты Синта сама это знаешь. Твою ж пятёрку послали за моей головой…

— Ирэн, ты видящая, как Марта. Да? — Прищурилась Листик. — И ты знала, когда за тобой придут и сколько…

— Знала, — не стала отрицать девушка-дроу, — знала, когда и сколько, даже знала кто.

— Видящая, — кивнула Листик, на этот раз девочка обошлась без своего "ага". Листик внимательно посмотрела на тёмную эльфийку, будто хотела разглядеть что-то у той внутри: — Ирэн, ты тоже видящая. Может даже более сильная, чем Марта, и она тебя учила не только собирать травы и ими лечить…

Закончить Листик не успела, они вышли на палубу. Там их уже ждали, девочка подхватила Уршурыма и Арташрыка под руки и вместе с ними исчезла. Через некоторое время появилась, но уже одна. Милисента кивнула ей и стала раздеваться, Листик последовала её примеру. Сёстры прыгнули в чёрные воды ночного моря, и сразу же оттуда вверх метнулись две большие тени.

— Вот так всегда, полетели развлекаться, а мне самую грязную работу оставили — слухи собирать, — вздохнул Усимт.

— Почему развлекаться? — спросил Грентон, как всегда, его вахта была ночной.

— Орда, дикая орда, дикие орки, — пожал плечами Усимт, — с ними можно только с позиции силы, по-другому они не понимают. Вот я посоветовал Милисенте действовать как можно более жёстче. Так чтоб оставшиеся в живых поняли, что им надо делать.

— Вы хотите сказать, что вы посоветовали Милисенте… — начал Рен, но Усимт не дал ему закончить, он с улыбкой произнёс:

— Именно, убить как можно больше и как можно эффектнее, огонь в этом случае — самое лучшее средство воздействия как физическое, так и моральное. Представляете, такая охота!

Усимт кивнул поражённо молчавшим людям и эльфийкам и исчез.

Кирутырх, могучий орк и походный вождь объединённой орды Таренги, стоял у своего шатра и оглядывал раскинувшийся вокруг затихающий лагерь. Конечно, для воина это было зрелище не очень приятное, всё-таки это не набег, куда идут только воины и где соблюдается строжайшая дисциплина. Но вот как для вождя, пускай даже походного… Здесь была, практически, вся орда Таренги, и вся эта огромная орда сейчас подчинялась только ему, Кирутырху. И сохранится ли такое положение дел, после того как будет завоёван Заскийский султанат, зависело только от него, нынешнего походного вождя. А уж он постарается не выпустить власть из своих рук, даже если для этого надо будет принять крайние меры, и полетят головы неугодных, как полетели головы тех, кто возражал против этого похода. Десять вождей малых орд поплатились жизнью за то, что не хотели признать его, Кирутырха, верховным вождём. Эти казни показали — кто хозяин положения! Могучий орк скривился, показать-то показали, но выбрали его верховным только на поход… Упрямые ослы! Но ничего, после победы он разберётся со всеми несогласными. Хотя султанат ещё надо завоевать, орки Оркании, несомненно, будут отчаянно драться, да и султанские войска тоже воевать умеют. Верховного походного вождя отвлекли собирающиеся на совет вожди малых орд, каждый из них пришёл со своим шаманом, всего около сотни орков, но шатёр Кирутырха мог вместить и большее количество приглашённых.

Когда все расселись на мягких коврах, верховный вождь поднял руку, призывая к молчанию и вместе с тем показывая, что желает говорить.

— Завтра мы вступаем в пределы Оркании, земли разленившихся свиней, по ошибке называющих себя орками… — начал Кирутырх, но его прервали самым бесцеремонным образом:

— Ага! А зачем?

Вопрос задала рыжая девочка, как она вошла, вернее, вошли — рядом с девочкой стояла девушка с пшеничными волосами, как они вошли было непонятно. Охрана не должна была никого пускать на такой важный совет. Если девушка была серьёзной, то девочка широко улыбалась. В отблесках света факелов их обнажённые тела, казалось, были сделаны из золота.

— Так зачем вы сюда пришли? — требовательно повторила девочка. Если вожди племён смотрели на девушку и девочку с недоумением, то шаманы, сначала самый старший по возрасту, а затем и все остальные, выдохнув: "Арыамарра", повалились ниц. Остался стоять только шаман Кирутырха, он колебался, всё-таки он был верховным шаманом, ну раз вождь его племени стал верховным, то и он считался самым главным. Не выдержав требовательного взгляда девочки, шаман отвернулся и встретился глазами с девушкой. Что он там увидел — неизвестно, но это что-то заставило главного шамана побледнеть и рухнуть на пол. Вожди племён тоже распростёрлись на полу.

— Какое трогательное единодушие, — насмешливо произнесла девушка и, обращаясь к Кирутырху, спросила: — Ну, а ты? Чего стоишь? Или ты думаешь, что ты особенный, и Арыамарра тебя пощадит?

Этого будущий верховный вождь всех орков вынести не смог, выхватив длинный нож, он прыгнул на девочку, но та легко увернулась. Кирутырх оказался в объятиях девушки, вернее в силовом захвате. Пользуясь длиной своих рук, могучий орк замахал ножом, пытаясь ударить девушку. Все эти свои действия будущий верховный вождь сопровождал громким рёвом. Остальные орки не смели поднять голов от пола. Рёв Кирутырха резко оборвался, вместо него послышался тихий треск, те из орков, кто отважился поднять глаза, увидели оседающего вождя, шея у него была свёрнута.

— Ещё есть кто-нибудь, не желающий слушать, что скажет вам Арыамарра? — спросила девушка с пшеничными волосами, зажигая на своей ладони большой огненный шар. Ворвавшаяся в шатёр охрана замерла — на ковре лежал их вождь с неестественно повёрнутой головой, а над ним стояла прекрасная, словно сделанная из золота, девушка и небрежно крутила на пальчике боевой пульсар внушительных размеров. Остальные орки лежали распростёртые ниц перед рыжей девочкой. Её кожа, словно, светилась тёплым золотистым цветом. А девушка, перекатывая с ладони на ладонь ещё более увеличившийся огненный шар, насмешливо повторила свой вопрос:

— Так будем слушаться Арыамарру или не будем? Или сначала желаете спросить совета у своих предков? Могу в этом посодействовать, вот только не обещаю, что назад вернётесь.

Орки дружно замотали головами, глядя на взлетевший вверх, достигший очень внушительных размеров, огненный шар. Взамен кружащегося под потолком шатра пульсара на ладонях девушки появились ещё два. А девушка кивнула поморщившейся девочке, та уселась на ковёр, на место главы совета, и приказала:

— Все поднялись с грязного пола и сели на коврики. А теперь всё-таки объясните мне, зачем вы сюда пришли, вот ты и начинай! — Девочка ткнула пальцем в несостоявшегося верховного шамана, поднявшегося и застывшего столбом. Девочка усмехнулась и повторила: — Рассказывай, только правду!

Шаман начал рассказывать, как по приказу своего вождя подтасовал результаты гадания на внутренностях жертвенного барана. Не сам подтасовал, а подкупил ещё пятерых, и в итоге гадание показало великую засуху и неисчислимые беды оркам Таренги, если они останутся в своих степях. Гадание также показало, что только Кирутырх может повести орду Таренги к победам и процветанию. Ну и направление переселения.

— Странно, что вы в такое поверили, — удивилась рыжая девочка, — если в Таренги будет большая засуха, то уж в султанате и прилегающей к нему Оркании будет не меньше. И что, все орки Таренги решили переселяться?

— О Арыамарра, нет! Некоторые не поверили, оседлые, те, что живут в предгорьях остались. Ну и некоторые степные тоже, они не подчинились Кирутырху, хоть он и приказал убить вождей этих племён, — ответил один из сидящих орков, а кто-то из группы шаманов растерянно добавил:

— Но мы же все видели результаты гадания, они показали, что засуха будет, а подкупить всех…

— Я не сомневаюсь в вашей компетентности и неподкупности в потрошении жертвенных баранов — лучше орков этого делать никто не умеет. И делают они это абсолютно бескорыстно, но как выяснилось — не всегда. Иногда потрошат, заранее сговорившись, — усмехнулась девушка с пшеничными волосами, внимательно оглядывая орков своими тёмно-синими, как вечернее небо, глазами.

Рыжая Арыамара, нарушив возникшую паузу, вздохнув, сказала:

— Ну что мне теперь с вами делать? Допустить драки между орками я не могу…

Арыамарра замолчала, а присутствующие в шатре согласно закивали, "Говорящая" должна заботиться о всех орках, независимо от того к какому племени или орде они принадлежат. А её старшая подруга, задумчиво перекатывающая огненные шары, брезгливо показала на шамана-махинатора:

— Засуха всё же будет, хоть и не такая катастрофическая, как предсказано этим. Так что всё равно надо что-то делать. Чем скорее, тем лучше, может…

— Мил, ты хочешь поступить так, как посоветовал Усимт?! — вскинулась рыжая девочка.

— Листик, это тоже неплохой выход. Засуха — это голод, так не всё ли равно от чего они умрут, так будет даже гуманнее, по крайней мере, мучиться не будут.

— Мил! — Листик широко раскрыла глаза. — Ты хочешь их всех…

— Листик, ну почему всех? Только тех, кто и так бы умер во время голода, я же сказала — так гуманнее будет, — усмехнулась Милисента. Орки с ужасом слушали этот диалог, они поняли, что решается судьба если не всех, то многих из них. То, что эта светленькая девушка может определить — кто умрёт во время голода, а кто нет, уже никто из присутствующих в шатре не сомневался. Маленькая рыжая Арыамарра задумчиво поковыряла мягкий ковер, на котором сидела, рассматривая узоры на нём. Подняв голову, она спросила у так и продолжавшей катать огненные шары девушки:

— Мил, но должен же быть какой-то другой выход? Если они начали переселяться, то пусть продолжают это делать! Только пусть идут на восток, за горы, там же есть подходящие степи? Туда на север, ближе к Гиторским горам? Там правда, не так жарко как здесь, но там и засух не бывает. А между горами и пустыней никто не живёт!

— Ирэн права. Ты заботишься о народах, что тебе доверились — змеелюдах, драгах, а вот теперь и об орках, так поступать может только… — Милисента не договорила и, улыбаясь, кивнула Листику. Затем, убрав огненные шары, она сказала оркам:

— Ну что, слышали, что сказала вам ваша Арыаммара! Вы поворачиваете назад и идёте за горы, там, в северных степях, будете жить, там плодородная земля и тучные пастбища. Уходите те, кто хочет, остальные могут остаться здесь и попытаться пережить засуху. Хотя… — Милисента сделала паузу и закончила: — Я вам бы советовала уходить за горы.

— Почему? — спросил один из вождей. — Почему вы нам советуете уходить за горы? Ведь большой засухи же не будет!

— Потому что и не большая засуха приведёт к большому голоду, — пояснила девушка. — Вы очень расплодились, а ваши стада расплодились ещё больше. Ваша степь истощена, она не сможет прокормить такое большое количество животных, какое у вас есть сейчас, понятно?

Орки закивали, то, что степь уже не могла прокормить всю орду Большой Таренги, они и сами видели, потому и пошли за Кирутырхом. А шаман-махинатор хмуро посмотрел на Листика и также хмуро сказал:

— Но мы не сможем перейти горы Таренги, через перевалы смогут пройти только воины, а наши женщины и дети? Кибитки и повозки там не пройдут, да и наши стада тоже… Единственный проход — Хальское ущелье — перекрыт!

— И давно? — поинтересовалась Милисента.

— Вот уже двадцать лет, — ответил кто-то из вождей.

— И кем? — Удивлённо подняла бровь девушка, вождь пояснил:

— Скальные химеры! Огромная стая! Мы не смогли их выбить! Там погибло больше тысячи воинов, ущелье не очень широкое, и много войти не может, а химеры…

— Ага, — кивнула Листик, — хитрые и умные твари. Делают засады или налетают со всех сторон, а вы своим копьями и саблями пробить их шкуру не можете. Их можно только огнём или тяжёлым арбалетом. Но арбалетом убьёте одну, а остальные навалятся… Да и нет у вас таких арбалетов, они слишком большие для всадника.

— Истинно так, — склонился шаман-махинатор, он хоть и подтасовал результаты гадания, но в целом оно было правильным, это признала маленькая рыжая Арыамарра и её более старшая спутница. Шаман воспрянул духом и вкрадчиво произнёс: — Арыамарра, ты говоришь с богами, если путь, указанный тобою верен, то Анурам пошлёт нам знак, и мы пойдём туда, куда ты указываешь! И я верю, там опасности не будет!

— Ага, — улыбнулась Арыамарра, — будет вам знак, на рассвете будет.

Орки склонили головы, а рыжая продолжила, обращаясь к своей старшей спутнице:

— Пошли, Мил, мне ещё за бубном успеть нужно.

Обе — девушка и девочка — исчезли, как будто растворились в воздухе. Ошарашенные орки некоторое время молчали, а потом набросились на шамана орды Кирутырха:

— Как ты мог, ничтожный, усомниться в правдивости Арыамарры! Да как ты… — Упрёки сыпались со всех сторон, но многие были согласны с этим шаманом, если Арыамарра настоящая, а не самозванка, ведь "Говорящей" мог притвориться сильный маг, то завтра будет божественный знак. Только самый старый шаман молчал, он многое знал и многое умел. Он увидел чуть приоткрывшиеся ауры этой рыжей девочки и её спутницы, увидел и ужаснулся, таких аур не могло быть у людей, даже у самых сильных магов. Но убеждать остальных в том, что рыжая девочка действительно Арыамарра, он не стал — зачем показывать жемчуг ослам? Тем более что она сама пообещала явить завтра знак богов, тогда самые недоверчивые убедятся в том кто есть кто.

Два дракона, зависли в межпространстве. Изумрудно-золотистый говорил золотисто-изумрудному:

— Мил, я возьму у Хрылака свой драконий бубен, он уже готов. Вот и будет этим недоверчивым оркам божественный знак. Если дракон с барабаном — для них знамение, то дракон с бубном будет, вообще, откровением!

Дракончик хихикнул, видно представил себе реакцию орков на дракона с бубном.

— Этот упрямец сделал-таки бубен… — Осуждающе покачал головой золотисто-изумрудный дракон.

— Мил, но он же обещал! Да ты и сама же видела, что там делают мне бубен в подарок… — Листик и Милисента периодически заглядывали в Кочевье, столицу герцога Ырама Хрылака, старого орка, который после неудачного похода заскийского султана пообещал девочке бубен под её драконьи размеры. В своё время он подарил Листику ритуальный орочий барабан. Этот барабан, красного цвета высотой с человеческий рост, очень понравился Листику-дракончику. Сёстры заглядывали к Хрылаку из межпространства не вместе, а по очереди, делая вид, что не знают о действиях друг друга.

— Листик! Ну зачем тебе два бубна?

— Как это зачем? Как это зачем?! — возмутился меньший дракончик, даже запыхтел от возмущения. — Один маленький, а второй большой! Если я захочу танцевать, мне что каждый раз ипостась менять? Да? Так же неудобно, а с большим бубном я смогу и драконом танцевать.

— Листик, — вздохнул больший дракончик, — пообещай мне, что не скажешь Хрылаку, что хочешь дудеть, а то он тебе под драконий размер и трубу сделает, и будешь ты дудеть по утрам, вызывая бродячих рыцарей на бой.

Оба дракончика засмеялись, вспомнив менестреля Бертрана де Виллио, бывшего раньше рыцарем-драконоборцем, побеждённого в честном бою страшным Дрэгисским драконом.

— Ладно, — вздохнула Милисента, — изобрази божественный знак, но недолго! Не забывай, у нас к десяти аудиенция у султана.

— Ага, — кивнула Листик, — я успею. А ты там Шимбе скажи, чтоб она с девочками была готова, мы же должны солидно выглядеть на султанском приёме. Вот и свита у нас будет соответствующая, чтоб у некоторых и мысли не возникало о том, что мы должны торжественно подползать!

— Листик, — засмеялась Милисента, — думаю, что когда мы на аудиенцию явимся с драгами, то все султанские придворные сами расползутся в разные стороны. Ладно, давай лети к Ыраму, передай ему от меня привет. Да не опоздай на приём, а то увлечёшься там…

Милисента только покачала головой вслед "ага" Листика.

Солнце ещё не поднялось, а весть о смерти походного вождя разнеслась по огромному орочьему лагерю, подобно степному пожару. В таких случаях всем вождям племён и малых орд полагалось собраться на совет. Вожди и собрались, но в шатёр почему-то не заходили. Свет, что давали факелы, уже стал сливаться с лучами яркого восходящего солнца, когда гомонящий лагерь накрыл необычный звук. Вернее, звук был знакомым, так звучали шаманские бубны, необычным была сила звука. Гул натянутой кожи и звон бубенцов был такой громкий, словно издавал эти звуки бубен огромных размеров. Бубен был большим, но не огромным, он был в руках, так как лапами их назвать можно было лишь с большой натяжкой, изящного изумрудно-золотистого дракона. Да и сама фигура дракона была скорее человеческой, чем драконьей, несмотря на хвост и крылья. Изумрудно-золотистый дракончик заиграл на бубне, именно заиграл, так как полилась мелодия, нежная и ритмичная одновременно. Дракончик, потому как это прекрасное создание совсем не напоминало драконов — этих больших и тяжеловесных зверей, начал танцевать. Орки, затаив дыхание и замерев, кто, где стоял, смотрели на этот завораживающий танец. Это был вполне узнаваемый танец — плодородия и процветания, его исполняют на празднике Весны юные девушки-орчанки. Казалось, танцует не дракончик, а прекрасная девушка, даже не девушка, а язычок пламени, превратившийся в девушку.

Весь орочий стан, замерев, боясь пошевельнуться, любовался прекрасным танцем не менее прекрасного танцора, вернее танцовщицы, так как хоть танцевал дракон, но сам танец был девичий, и его танцевали только девушки, женщины в этом уже не участвовали. А дракончик кружился и кружился, его тело немыслимо изгибалось, казалось, что это действо длится вечность, хотя прошло не больше пяти минут. Но вот на высокой ноте мелодия оборвалась, дракончик указал своей лапкой на восток и исчез.

Некоторое время царила тишина, а потом все орки разом заговорили, пытаясь высказать нахлынувшие на них чувства. Возле пустого шатра верховного вождя тоже царило оживление.

— Вот! Вот тот знак, о котором говорила Арыамарра! — кричало сразу несколько голосов. Некоторые возмущённо наседали на шамана-махинатора, который усомнился в истинности Арыамары, тот пытался оправдаться:

— Но она не похожа на орчанку! Как может быть "Говорящей" эта девочка! Её кожа золотистого цвета, совсем не похожа на нашу! И явилась она на совет не в славе и богатых одеяниях, а совсем голой! Да ещё эта её спутница! Кто она? Почему она старше Арыамарры? Почему "Говорящая" её слушается, и она тоже была голой! Как может уважающая себя женщина, ну, пусть девушка, предстать перед советом в таком виде?!

Большинство орочьих вождей и шаманов его слушало и кивало то ли с одобрением, то ли с осуждением.

— Как хочу, так и хожу! — Рыжая девочка появилась перед шаманом-скептиком, она была по-прежнему обнажена, в руках её был бубен, не тот, большой, что был у дракона — обычный шаманский. Девочка ударила в этот бубен, и мелодия полилась снова. И снова весь огромный орочий лагерь был накрыт волшебными звуками, а девочка танцевала. И снова будто изгибалось не тело, а язычок пламени. На этот раз танец длился не больше минуты, но лагерь снова затих, большинство орков хоть и не видело танцующей девочки, но музыка заставила всех опять замереть.

— Вот, — сказала остановившаяся девочка, она, видно, сильно рассердилась и, топнув ногой, добавила: — Вот вам знак. Как хотите, так и понимайте, а если не поймёте, Милисента объяснит тем, кто жив останется!

Девочка шагнула и исчезла, только непонятно как продолжавшийся звон бубенцов говорил о том, что она только что была здесь.

— Арыамарра! Вы не поняли, несчастные! Это была Арыамарра! — воздев руки к небу, где недавно ещё танцевал дракон, провозгласил самый старый шаман.

— Но её вид… — попытался возразить шаман орды Кирутырха. Но старик не дал ему договорить, он закричал, всё больше распаляясь:

— Это было испытание! Усомнившиеся — недостойны! А ты не понял её божественную суть! Она истинная "Говорящая"! Мы должны были узнать её! Узнать и поклониться! А ты усомнился! И на усомнившихся падёт гнев Анурам!

— А её спутница? — робко подал голос один из молодых шаманов, старый посмотрел на него с сожалением:

— Ты слишком юн, чтоб быть шаманом орды, но этот твой недостаток со временем пройдёт, а вот то, что ты глуп — никогда не пройдёт! Ты не понял… — Старейший шаман обвёл остальных взглядом. — Кто может сопровождать Арыамарру? Вернее, кого она может сопровождать?!

— Неужели это была сама Анурам?! — одновременно выдохнули несколько орков, старый шаман важно кивнул.

— Но знак — танец дракона, это же танец плодородия и процветания, что он должен означать? — почтительно обратился к старику другой шаман, из молодых.

— Процветание народа орков на плодородных землях, — ещё раз важно кивнул старейший шаман и также важно добавил: — Если мы пойдём туда, куда указал дракон! Если же нет, то вызовем гнев Анурам! Она не хочет войны между орками Таренги и Оркании! И она послала к нам "Говорящую"!

— Но скальные химеры! — не сдавался шаман орды Кирутырха. — Как мы пройдём Хальское ущелье?

— К нам пришла Арыамарра и сама Анурам! А мы их не узнали! Но богиня милостива, она явила нам свой знак — дракона, танцующего орочий танец! С шаманским бубном! А мы опять усомнились! Тогда богиня ещё раз послала к нам Арыамарру! Это было последнее предупреждение! Я стар, но не хочу, чтоб гнев богини пал на мою голову и головы моих детей и внуков! Наша орда идёт туда, куда указала Арыамарра! — последние слова шаман произнёс с нажимом, глядя на вождя своей орды. Его слова, если и не убедили всех, то стали решающими, следующую ночёвку объединённая орда Таренги сделала уже на другом месте, ближе к горам.

Когда через месяц орочья орда подошла к Хальскому ущелью, там было совсем мало скальных химер, да и то они были в виде полуобгоревших тушек, большинство же этих тварей были превращены в пепел. Пять драконов — грозная сила. Выполнить обещание Арыамарры Листику помогли Милисента, Рамана и Тайша, ну и Усимт тоже. Если Усимт развлекался прицельным сжиганием, то Рамана и Тайша просто прошли валом огня. Они спешили, у каждой из них в Академии была вторая пара, и развлекаться им было некогда, так что на долю Листика и Милисенты пришлось всего несколько химер. Впрочем, у них тоже была вторая пара, а магистр Клейнмор строго спрашивает за опоздания, не так как мэтр Маритининиэль эл Драконион, у которой с занятия по целительству королева и принцесса отпросились, сославшись на важные государственные дела.