Эти горы совсем не были похожие на горы, скорее на большие холмы — пологие и густо поросшие лесом. Хотя кое–где выглядывающие зубы скал показывали, что это всё‑таки горы. Между двух таких скал чернел вход в пещеру, небольшую такую пещеру, из которой выбегал весело журчащий ручеёк, даже не ручеёк, а маленькая речушка. Благородный олень выскочил на полянку перед пещерой и подошёл к речушке, чтоб напиться воды, но, пугливо оглядевшись, бесшумно скрылся в зарослях. Вроде ничего угрожающего не наблюдалось, но эти животные чувствуют опасность или то, что им ею кажется. Возникший, словно ниоткуда, маленький изумрудно–золотистый дракон разочарованно фыркнул:

— Убежал! Всё‑таки олени не козлы, тот бы стоял и ждал, пока я его схвачу!

— Э–э–э… У–у… Эм… — произнёс мужчина, которого дракончик держал в лапах. Вернее, в лапах дракончик держал большой кожаный мешок, на котором лежал, вцепившись в него мёртвой хваткой, худой мужчина.

— Урторио, что ты хочешь сказать? — спросил дракончик, осторожно опуская мешок с мужчиной на землю. Только почувствовав под ногами твёрдую опору, мужчина, судорожно вздохнув, дрожащим голосом ответил:

— Листик, как бы ты схватила оленя? Ведь для этого тебе пришлось бы выпустить мешок и меня тоже. А я как‑то, знаешь ли ты, летать не умею! И где ты тут видела оленя?

— Он тут стоял, но видно почувствовал, что я выйду прямо сюда, и сбежал!

— Листик! Это было замечательно! Великолепно! Ты ещё покатаешь меня? — Черноволосая смуглая девушка, спрыгнув со спины дракона, от переполнявших её чувств захлопала в ладоши.

— Ага, как только захочешь, можем с тобой ещё полетать! — девушке ответила рыжая девочка, появившаяся на месте исчезнувшего дракона. Глянув на мужчину, девочка спросила: — А ты, Урторио. Ещё полетать не хочешь?

— Нет, Листик, спасибо, я лучше буду тобой так любоваться, издали, — ответил мужчина, пытаясь размять сведённые судорогой руки.

— Ага, — кивнула девочка и показала на темнеющий вход в пещеру: — Вот, здесь мы будем жить! Это другой мир, уже не ваш. Сюда из вашего никто не доберётся, ваши пастыри здесь вам не страшны! Вот!

— Листик, тут, что, совсем нет людей? — поинтересовался Урторио.

— Есть, только я к ним не ходила. Мы когда были тут с мамой, то к людям не выходили. Здесь хорошая охота и уютная пещера, что ещё дракону надо? Люди нам как‑то не нужны были. Рамана говорит, что от них одни проблемы! Так зачем нам люди с проблемами от них?

— А твоя мама тоже прилетит? — осторожно спросил мужчина, если девочка — дракон, то её мама, наверное, тоже, только вот будет ли она столь дружелюбна как Листик?

— Нет, — погрустнела девочка, — она погибла.

Девушка обняла девочку и прижала к себе. Мужчина вздохнул, видно и у драконов жизнь не безмятежна. Потом, раздумывая, произнёс:

— Знаешь, Листик, мы всё‑таки не столь могучи и красивы, как ты, и жить нам даже в самой прекрасной пещере как‑то не очень удобно, лично мне как‑то среди людей, с их проблемами, комфортнее.

— Ага, — кивнула девочка, — я вам покажу, как выйти к ближайшему селению.

Урторио задумался и предложил:

— Давай сделаем так — сначала здесь обустроимся, потом я схожу на разведку и посмотрю что там и как. А уж потом мы с Карэхитой определимся, как жить и чем нам там заняться. Хорошо?

— Ага, — кивнула Листик, — только я с тобой схожу, а то мало ли что, как ты говоришь. А сейчас давайте я вам покажу пещеру, а потом слетаю на охоту, а то кушать хочется!

Пещера, действительно, оказалась очень уютной, высокий свод не давил, но и не создавал впечатление огромного зала. Хоть под одной из стен и протекал большой ручей, было сухо. Свет в пещеру проникал через невидимые снизу отдушины, создавая мягкое освещение. В углу была свалена куча шкур, ревизией состояния которых сразу же занялся Урторио, Карэхита ему стала помогать. Листик тоже немного, но весьма активно повертелась, а потом, заявив, что она на охоту, удалилась. Обнаружив в углу что‑то типа большого камина, Урторио проверил тягу и, оставшись доволен, стал там складывать дрова для будущего костра. Сухие дрова в большом количестве были уложены в дальнем углу пещеры.

— И не скажешь, что здесь логово больших хищников. Очень даже неплохое жилище.

— Урторио! Листик не зверь! — возразила Карэхита, мужчина пожал плечами:

— Я не говорю, что Листик зверь. Но согласись, что она–дракон не может не быть хищником! Опять же, куда она направилась? На охоту! Неужели ты думаешь, что по горам будет прыгать маленькая рыжая девочка? Нет, охотиться будет дракон! А кто охотится? Хищники!

— Урторио, ты что, боишься Листика? — удивилась Карэхита.

— Да нет, — усмехнулся мужчина, — но летать с ней больше я не буду!

— А я бы не отказалась, — мечтательно произнесла смуглая девушка, — это так здорово!

— Очень, — жёлчно ответил мужчина, — я до сих пор в себя прийти не могу! Когда мы из того серого тумана вынырнули там, высоко в небе… У меня даже сил испугаться не было!

— Это было так прекрасно! — восторженно сказала Карэхита и, оправдываясь, словно это не Листик, а она напугала своего товарища, пояснила: — Листик же говорила, что ей надо осмотреться, что она плохо помнит, где эта пещера. Вот она и…

— Ага! — Рыжая девочка вошла в пещеру с тушей большого рогатого животного.

— Это кто? — удивилась Карэхита.

— Козёл, — пожала плечами Листик.

— Но козлики гораздо меньше, да и рожки у них…

— Карэхита, так то козлики, а это козёл! Видишь, какие у него рога! — Листик слегка подбросила тушу, превышающую её в размерах раза в три.

— Карэхита, это горный козёл. Потому он такой большой, а рога… Если бы их продать в Арэмии, то можно было бы выручить золота почти столько, сколько они весят! — восторженно, но в тоже время с сожалением сказал Урторио, присмотревшись, он отметил: — Пожалуй, столько золота не дадут, вон один рог обломан.

— Ага, это случайно вышло, слишком прыткий был, вот я ему и обломала. Но я не нарочно — совершенно случайно получилось, — вздохнула Листик, увидев, что Урторио рассматривает обломанный рог с некоторым сожалением, девочка предложила:

— Если ты хочешь, то я тебе такие же принесу, даже больше. Будут у тебя такие большие и красивые рога, посмотришь на них и вспомнишь, что это я тебе их…

Урторио поперхнулся, а Карэхита захихикала. Листик непонимающе на них посмотрела и даже несколько обиженно спросила у бывшего клоуна:

— Ну почему ты не хочешь от меня таких рогов?

— Спасибо, Листик. Я не хочу рогов ни от тебя, ни от кого‑нибудь другого, — ответил Урторио, уже под откровенный смех Карэхиты. Улыбнувшись, он предложил: — Давай лучше их продадим, золото у нас есть, но неизвестно, какие здесь ходят деньги и какие цены. Вот и приценимся, а вам с Карэхитой надо одеться, особенно тебе!

Листик была вообще без одежды, и это её нисколько не смущало, а Карэхита была одета в блузку Смоль и чьи‑то большие штаны, её фургон остался в Тарахене, так что одевали девушку в то, что было под рукой и кто чем поделился. Мужчина, критически оглядев своих спутниц, сказал:

— Листик, покажешь мне завтра дорогу к ближайшему селению, я, наверное, сам схожу, ваш вид вызовет ненужные вопросы.

Но на следующий день Урторио никуда не пошёл. На поляну перед пещерой выехало с десяток возков, чем‑то напоминавших цирковые повозки. Но на цирк это не было похоже. Слишком много было обитателей в этих повозках. Степенные мужчины в кожаных штанах и цветастых рубахах, женщины в ещё более цветастых блузках и юбках. Дети, разного возраста, одетые в подражание взрослым и совсем не одетые — самые младшие. Чем‑то похожие на Карэхиту, такие же тёмноглазые, черноволосые и смуглые. Впрочем, Урторио, как и все жители Арэмии, тоже был немного смуглым. Листик стояла и смотрела на это буйство красок, слегка раскрыв рот. Урторио тихо спросил:

— Это кто? Листик, ты знаешь?

— Не–а, я вообще с местными тут не общалась.

— Приветствую вас! — Мужчина с чёрной, курчавой бородой, одетый, кроме штанов и рубахи, ещё и в расшитую узорами кожаную безрукавку, подошёл к стоящим у входа в пещеру Листику, Урторио и Карэхите. Говорил он не совсем понятно. Его язык немного отличался от того, на котором говорили в Арэмии.

— И вам привет, — ответил Урторио, настороженно разглядывая мужчину. Тот, сохраняя невозмутимый вид, спросил:

— А вы не боитесь, поселиться в этом месте?

— Чего? — удивился Урторио. — Чего нам боятся?

— Это нехорошее место, в эту пещеру прилетает дракон, свирепый дракон! — очень серьёзно ответил чернобородый мужчина.

— А вы? Почему вы не боитесь? — усмехнулся Урторио. — Я смотрю, вы тут собрались лагерь разбить. Получается, что вы совсем не боитесь этого страшного дракона.

— Наша ведунья, Годявир, видит, когда здесь есть дракон или когда он прилетит. Она нас предупреждает о том, есть ли он в пещере или когда здесь появится. Если здесь есть дракон — мы обходим это место. А если дракона нет, то для нас здесь наиболее безопасно. Большие звери, да и люди, боятся сюда заходить.

Урторио взглянул на Листика, словно спрашивая у неё — так ли это. Девочка посмотрела на приехавших, пожала плечами и сказала своё — «ага», ничего этим не пояснив. Неожиданно из одной повозки выскочила пожилая женщина, одетая, как и бородатый мужчина, наряднее, чем остальные, и упала перед Листиком на колени, глядя на девочку круглыми от испуга глазами.

— Годявир, ты что? — удивился мужчина, женщина, сбиваясь, попыталась что‑то сказать. Но Листик всё поняла и, быстро подняв женщину, отвела в сторону, стала ей что‑то говорить. Женщина, вызывая удивление своих соплеменников, только кивала.

— Что это они, — продолжал удивляться чернобородый мужчина.

— Разговаривают, — пожал плечами Урторио и, отвлекая, протянул мужчине руку: — Урторио.

Мужчине, видно, был понятен такой жест, он пожал протянутую руку и ответил:

— Бахти.

Урторио вопросительно посмотрел на повозки, Бахти понял, о чём тот хотел спросить, и ответил:

— Это наш табор. Мы принадлежим к народу сати, кочевому народу. Мы никогда не остаёмся на одном месте, эти кибитки наше жильё.

А Листик говорила Годявир:

— Оставайтесь, конечно. Да разрешаю, я разрешаю! Только вот, можете мне помочь? Надо Карэхиту одеть, а то она совсем неодетая…

— Всё, что угодно, госпожа! Лучшая одежда для неё и для вас!

— Ну не надо так ко мне обращаться! Называй меня Листик, просто Листик! И не надо мне лучшей одежды!

Пока беседовали Листик и Годявир, Урторио говорил с Бахти:

— А можно у вас одежду купить? Я заплачу.

Чернобородый мужчина взял монету, протянутую ему Урторио, внимательно её осмотрел, даже попробовал на зуб:

— Это же золото! Настоящее золото!

— Чем‑то не нравится? — спросил Урторио, Бахти ответил:

— Да нет, просто за такую монету можно пол нашего табора купить, а ты хочешь только платье. У меня не будет сдачи…

Бахти не договорил, он поражённо замолк, глядя на то, как повинуясь команде Годявир, женщины табора вытащили и разложили перед Карэхитой и Листиком ворох различной женской одежды. Карэхита, смущаясь, под хихиканье Листика выбрала себе цветастую юбку и такую же кофту и стала очень похожа на остальных женщин сати. Листик выбрала себе короткую рубашку, в такие были одеты дети её возраста.

— Чего это они? — удивился Бахти.

— Видно договорились, — чуть улыбнувшись, ответил Урторио, он понял, что Годявир догадалась, а может, увидела, кто такая Листик. А рыжая девочка что‑то сказала предводительнице женщин сати, показав на вытащенный из кибитки большой котёл. Та подозвала двух парней и стала им что‑то говорить, показывая на пещеру. На лицах юношей отразился ужас. Они отрицательно замотали головами, Листик пожала плечами и пошла туда сама. Вышла она с тушей горного козла. Вчера от неё отрезали совсем небольшой кусочек. Листик передала тушу парням, и те с натугой понесли её к костру, над которым уже установили большой котёл. Листик тоже подошла к этому костру. Когда девочка приблизилась к повозкам, лошади, до этого просто проявлявшие некоторое беспокойство, стали громко ржать и пытаться вырваться и убежать. Урторио увидел уже знакомую ему картину, а сати были просто поражены. Люди этого народа традиционно умеют ладить с лошадьми, а тут никакие уговоры не помогали успокоить испуганных животных, а вот странная рыжая девочка довольно легко это сделала. Когда она успокаивала красивую тонконогую лошадку, Карэхита не выдержала и тоже подошла. Она погладила лошадку по морде, что‑то ей ласково рассказывая, лошадка потянулась к девушке.

— Осторожно! Её внешность обманчива, это ещё не объезженная лошадь! С ней справиться… — закричал Бахти и поражённо замолк. Карэхита, подобрав юбку, легко запрыгнула на лошадку и пустила её по кругу. Девушка вскочила ногами на спину лошади и сделала ласточку, потом несколько раз перекувыркнулась в воздухе. Последнее сальто было двойным. Зрители этого импровизированного представления разразились восторженными криками. Карэхита спрыгнула на землю и пошла к Листику, уже суетившейся у костра, на котором готовили еду, лошадка как привязанная шла за девушкой.

— Как тебе это удалось? — спросила Годявир, качая головой. — Это совсем дикая лошадь, её хрупкость кажущаяся, она никому не давалась! Это демон в обличье лошади!

Карэхита усмехнулась:

— Моя прежняя работа была связана с лошадьми. От умения с ними ладить зависел не только успех выступлений, но и жизнь. Я должна доверять своей лошадке, а она любить меня. Как её зовут?

Женщина–сати пожала плечами:

— Имя дают объезженной лошади, а это ещё дикая.

Карэхита погладила лошадь, а та потянулась к её руке мягкими губами. Листик протянула девушке горбушку хлеба, которую успела где‑то стащить. Карэхита угостила лошадку и повернулась к Годявир:

— Если не возражаете, я дам ей имя.

Сати кивнула, а девушка, поглаживая морду лошади, ласково сказала:

— Будешь Птичкой! Тебе нравиться такое имя?

Лошадь заржала, словно соглашаясь, и снова потянулась губами к руке Карэхиты.

— Ага! — многозначительно сказала Листик, но что имела в виду, не пояснила.

— Кто вы? — повернулся к Урторио Бахти. Тот улыбнулся и продемонстрировал фокус с появлением и исчезновением монеты, мужчина сати осторожно спросил: — Вы маги?

— Маги — это кто?

— Это те, кто умеет делать чудеса!

— Нет, мы не святые, чудес делать не умеем, — засмеялся Урторио, но, вспомнив прошедшие события, замолчал. Взглянув на Листика, о чём‑то оживлённо беседующей с Карэхитой и Годявир, добавил, кивнув в ту сторону: — По крайней мере я, относительно их этого утверждать уже не берусь.

Бахти задумчиво покачал головой и пошёл к костру. Там Карэхита рассказывала, какие специи надо класть в суп, чтоб тот был вкуснее. Всего этого у кашеварившей женщины–сати не было. Внимательно слушавшая Листик скрылась в лесу и через некоторое время вернулась, принеся какие‑то травы и корешки. Протянув их Карэхите, девочка спросила:

— Посмотри, это подойдёт?

Карэхита стала перебирать принесенное Листиком, не все растения были ей знакомы, Годявир стала ей активно помогать. Время от времени восхищённо цокая языком:

— Это подойдёт… О–о–о! А это такая редкость! Это тоже подойдёт, а это даже в руки брать нельзя! Это ядовитый корень! Надо выбросить и сразу же помыть руки!

— Ага, — кивнула Листик и, оглянувшись на снующую по всюду малышню, сказала: — Здесь выбрасывать не буду, а то вдруг кто‑то подберёт.

Женщина, варившая похлёбку, взяла переданные ей Годявир растения и всыпала в котёл. Листик шумно втянула носом воздух и слегка закатила глаза, что должно было означать, что варево в котле очень вкусное. Женщина–повар улыбнулась:

— Спасибо тебе за мясо и за травы, луковый суп получился очень наваристым и ароматным!

— Ага, а почему вы сами не насобирали трав и кореньев? — спросила Листик.

— Окрестные леса очень опасные, здесь водятся разные хищники, к тому же тут есть и нежить. Ты же знаешь, что это такое? — ответила–спросила повариха, рыжая девочка кивнула, а вот Карэхита и Урторио переглянулись.

— А что такое нежить? — спросил Урторио, Годявир стала ему объяснять. Листик кивала и продолжала принюхиваться к супу. Неожиданно Годявир громко закричала:

— Листик! Это гадость! Ты…

— Ага, — ответила девочка и тоже с удивлением посмотрела на ядовитый корень, половину которого она уже съела. Повертев то, что осталось, девочка засунула это в рот и продолжила жевать. Прожевав, она сообщила: — Кисленький. А так можно есть.

Побледневшие повариха и Годявир с ужасом смотрели на смутившуюся рыжую девочку. Листик развела руками и сообщила, что она это сделала не нарочно, само так получилось.

— Листик, ты прямо как маленький ребёнок — всё в рот тащишь! Тебе же сказали, что это есть нельзя! А ты съела. Что теперь делать? — упрекнула девочку Карэхита.

— Она уже должна была умереть! — с ужасом глядя на девочку, сообщила одна из сбежавшихся на причитания Годявир и поварихи женщин–сати.

— Ага, должна, — согласилась девочка и отрицательно покачала головой: — Но делать этого не буду. Не хочется, вот. Давайте лучше кушать, а то очень хочется!

Получив свою порцию, девочка быстро её съела, а потом пошла с Бахти и Годявир, ставить охранный круг вокруг стоянки табора, уже было пора этим заняться — день клонился к вечеру. Ставила сати, а Листик ходила следом и просто смотрела, впрочем, Годявир не возражала. Потом, когда закончилась обычная суета приготовления к ночлегу, сати расселись у костра и стали рассказывать сказки и разные истории. Эти рассказы совсем не напоминали добрые и волшебные сказки Карэхиты и Вихиты. Тут было много страшного и ужасного.

— Листик, ты куда нас затащила? — спросил Урторио. Он, Карэхита и Листик сидели немного в стороне.

— Зато здесь нет вашей церкви, которая жжет людей на кострах. А всякая нежить не такая уж и страшная, тем более что на тебя и Карэхиту я поставила свои метки.

— Какие метки?

— Ну, что вы моя добыча, а добычу дракона никто не тронет, — ответили рыжая девочка и, извиняясь, пояснила: — Я по–другому не умею, маленькая ещё. А как метить добычу, меня Тайша научила, а то мигом утащат, даже у дракона. Ну, если не помеченная — то бесхозная. Так что вы от нежити защищены, она сама к вам будет бояться подойти.

— Почему? — поинтересовалась Карэхита, пугливо озираясь, словно ожидая, что из темнеющего вокруг леса выскочит эта самая ужасная нежить, про которую так красочно рассказывали санти.

— Будет бояться, что я прилечу и вместе с вами и её съем! — засмеялась Листик, отсмеявшись, серьёзно сказала: — Не бойтесь, я вас не съем.

— Листик, неужели ты ешь эту… Как его, нежить? — спросил Урторио. Листик отрицательно помотала головой:

— Я такую гадость не ем! Но вы ей об этом не рассказывайте. Хорошо?

— Ага, — усмехнулся бывший клоун, — если встретим, то скажем, что сейчас прилетит страшный дракон и всех съест!

— Ага! — засмеялась Листик. — Вообще‑то и охранный круг можно было и не ставить, нежити и хищных зверей здесь нет, мы с мамой от них окрестности почистили. Нет, мне они ничего не сделали бы, но и спать не давали — всю ночь выли и рычали, что‑то жевали и чавкали. Да и не придёт сюда из них никто — меня боятся. Потому сати и облюбовали это место для стоянки, здесь безопасно. Люди или другие какие разумные сюда тоже не придут. Они же не знают, что в этом глухом месте нет нежити или каких других хищников.

— Листик, ты же говорила, что не выходила к людям. Откуда ты это всё знаешь? — прищурился Урторио.

— Так во всех мирах одинаково, там, куда приходим мы, ни нежити, ни больших зверей не остаётся — разбегаются! А если не успевают — то им же хуже. А здесь уже вроде места постоянного обитания дракона. Даже если дракона нет, то он может появиться в любой момент.

— А сати почему дракона не боятся? — спросила Карэхита, ответил Урторио:

— Бахти говорил, что Годявир может определить, есть ли тут дракон и предсказать его появление, вот они и приходят, когда дракона нет. Но в этот раз она тебя, Листик, не почувствовала. Почему?

— Не знаю, видно Годявир как‑то чувствует драконов, а мы здесь всегда были как драконы. А в этот раз я была в другой ипостаси, вот она и не поняла, кто здесь, решила, что мы не представляем опасности. Но когда она меня увидела, то сразу определила, кто я такая, — пожала плечами Листик.

— Бахти говорил, что Годявир — ведунья, — сказала Карэхита, Листик кивнула:

— Да, в таких мирах, как этот, ведуньи довольно часто встречаются. Тайша говорила, что подобные способности стимулируются внешней средой. Естественный отбор. Вот! Только кто кого отбирает, да ещё делает это так естественно, я не поняла.

— Ты часто упоминаешь это имя, кто она такая — эта Тайша? — задал очередной вопрос Урторио.

— Она меня учила, можно сказать — моя наставница. Только вот научить всему, что надо, не успела, маме пришлось меня забрать оттуда, а потом мама погибла… — Листик замолчала, Урторио понял, что девочке тягостен дальнейший разговор, и не стал настаивать на продолжении. Он предложил:

— Давайте спать, вон уже все легли.

Действительно, почти все сати уже давно спали, кто в своих повозках, а кто просто устроившись у костра. Карэхита и Листик завернулись в большое цветастое одеяло, Урторио усмехнулся — похоже, все вещи этих сати имели подобную расцветку. Он тоже стал устраиваться на ночлег, подвинувшись ближе к костру — охранный круг — хорошо, но костёр казался более надёжным, а то мало ли… Вдруг какая глупая нежить, не знающая кто такие драконы, прибежит и покусает!

Не спали только несколько караульных. Впрочем, не спали Бахти и Годявир. Бахти пришёл в повозку ведуньи, когда все, как он решил, уснули. Годявир не спала, она ждала атамана табора.

— Ты увидела, что эта девочка не простой человек. Она не похожа, как те двое на сати, хоть и говорит на нашем наречии. Да, я выяснил, они не знают местного языка. Но я так и не смог узнать, откуда они здесь взялись, а то, что они поселились в пещере, говорит о том, что не знают, чья это пещера!

— Или не боятся, — ответила Годявир, покачав головой, продолжила: — Не спрашивай кто они и откуда, я пообещала Листику не говорить, что увидела.

— Кто такая Листик, что смогла взять с тебя такое обещание? С тебя, ведуньи, что может заговорить любую нежить. Ты же не просто ведунья. Ты в молодости обучалась у магов…

— Это было давно, но ты прав, я многое вижу и знаю, недоступное простым ведуньям. Но не всякую нежить могу остановить, тут ты неправ. А Листик… Она… Мы можем теперь всегда здесь останавливаться.

— Можем здесь останавливаться, Листик… Ты хочешь сказать, она… Разрешила, да? — раздумывая, произнёс Бахти. Внимательно посмотрев на ведунью, он покачал головой: — Кто может разрешить здесь… Уж не хочешь ли ты сказать, что Листик и есть дракон из пещеры? Хотя, кто может жить в пещере и не бояться, что прилетит дракон? А другие, Урторио и девушка? Они что, тоже…

— Бахти, я тебе ничего не говорила, ты это сам выдумал! И лучше тебе сразу забыть, все, что ты выдумал! Сейчас дракон к нам благосклонен… — Увидев, что мужчина хочет что‑то сказать, Годявир быстро добавила: — Да, мне это сказала Листик, она передала разрешение дракона. А дракон может перестать испытывать к нам расположение. Поэтому никому и ничего. Скажешь — я увидела, что дракон в ближайшее время здесь не появится! А Карэхита и её спутник — простые люди, ясно?

Мужчина молча кивнул, он понял, что больше ничего не узнает, но и того, что узнал — более чем достаточно.

На следующий день Листик с утра притащила ещё одного козла, ещё большего, чем тот, что был вчера. На вопрос одного из сати — где взяла, девочка ответила:

— Дракон принёс!

При этом Листик очень хитро посмотрела на Бахти, из чего тот сделал вывод — рыжая девочка слышала его ночной разговор с Годявир. После завтрака Листик пошла купаться и увлекла с собой всю малышню табора. Их пытались остановить — неизвестно, кто мог водиться в этой с виду безобидной речке. Сати, далеко с поляны не отлучались, если ходили в лес за хворостом, то не дальше опушки. Годявир успокоила заволновавшихся матерей, заверив, что здесь безопасно. Некоторое время женщины с беспокойством наблюдали за ребятишками, мелькавшими в речке, потом успокоились. А старшие дети, как и взрослые сати, были заняты кто чем, воспользовавшись остановкой, мужчины–сати чинили свои кибитки, где это требовалось, женщины латали одежду или просто что‑то шили. В общем, работа нашлась всем, кроме самых маленьких и ровесников Листика.

Урторио, который обрадовался, что знает местный язык, расстроился, когда узнал, что это наречие, на котором говорят только сати. Остальные жители этой страны объясняются на другом языке. Как выяснил Урторио из разговора с Бахти, мир называется — Илувона, а страна Склавония. Бахти посоветовал обратиться к Годявир, та согласилась помочь. Она знала заклинание, позволяющее быстро выучить склавонский язык. Урторио и Карэхита сели на корточки перед стоящей Годявир и та, положив им на головы руки, нараспев начала произносить какие‑то слова. Все сати оставили свои дела и собрались вокруг, посмотреть, как ворожит их ведунья. Мокрая Листик, блестя своей золотистой кожей, тоже, заинтересовавшись, подошла. Если Урторио и Карэхита были очень похожи на сати, то Листик отличалась — цветом глаз и волос, а ещё своей кожей, словно светившейся изнутри мягким золотистым цветом, что вызывало к ней вполне понятный интерес окружающих.

Годявир ворожила, а Листик внимательно слушала и даже повторяла вслед за ведуньей непонятные для других слова. Когда Годявир закончила и вывела из транса Урторио и Карэхиту, Бахти спросил:

— Как вы себя чувствуете?

— Как после большой пьянки, — ответил Урторио, — помню, что что‑то было, а вот что, вспомнить не получается!

— Голова болит! — пожаловалась Карэхита.

— Не мудрено, — усмехнулась Годявир, — вам в голову впихнули столько нового, говорите‑то вы уже на склавонском.

— А арэмийский я, что, забыл? — испугался Урторио. Бахти заговорил, и бывший житель Арэмии ответил.

— Ага, — сказала Листик, обратив на себя внимание, — вот можешь же, значит, не забыл.

— Листик. А ты могла бы такое сделать? — спросила у девочки Карэхита, та помотала головой:

— Не–а, я так не умею. Меня этому не учили. Поэтому я даже пробовать не стала бы!

— Но, Листик, ты же сейчас со мной разговариваешь на местном! А говорила, что с теми, кто здесь живет, не общалась!

— Карэхита, этот склавонский — очень похож на всеобщий, а всеобщий я знаю и мне, чтоб подстроиться, надо очень мало времени. Я, вообще‑то, много языков знаю.

— А сколько?

— Я не считала. Но где‑то полтысячи, может больше.

— Когда же ты успела их выучить? — удивилась Карэхита.

— А вот так, как вы сейчас, — Листик показала на Годявир, женщина обессилено села на землю, видно голова болела не только у тех, кого она магически обучила. Урторио поморщился, если такая реакция от обучения одному языку, то как же девочка вытерпела обучение такому количеству! Об этом он и сказал. Листик заулыбалась:

— Мне это проще, а потом меня обучали Тайша и Рамана, а они намного… — Листик посмотрела на закрывшую глаза Годявир. — Да они такие маги, что людские им не чета.

— А кто они, если людские маги им не чета? — спросил Бахти, Листик не ответила, только улыбнулась, а открывшая глаза Годявир предостерегающе покачала головой. Бахти понял и больше вопросов не задавал.

Этот вечер был не такой, как предыдущие, все неотложные работы были выполнены накануне, и никто не устал как раньше. Вот и решили посвятить остаток дня отдыху так, как это понимают сати. Мужчины достали гитары и стали играть. Играли зажигательные и грустные мелодии. Под некоторые из них танцевали женщины–сати. Урторио сходил в пещеру и принёс свою гитару. Его гитара была больше и немного не так сделана, как местные. А когда Урторио заиграл, восхищению слушателей не было предела. А он играл и играл, даже для Арэмии Урторио был виртуозом, а здесь… Его слушали затаив дыхание, боясь пошевелиться. Но вот в круг вышла Карэхита, она начала танцевать, и сати вообще перестали дышать, застыв каменными изваяниями, когда она остановилась, несколько секунд царила мёртвая тишина, сменившаяся восторженными криками. А улыбающаяся Карэхита увлекла в круг Листика, и они — девушка и девочка — танцевали вдвоём. И снова сати затаили дыхание, казалось, лучше станцевать, чем Карэхита перед этим, просто невозможно, но оказалось это не так! Когда в последнем движении девушка и девочка обнялись и неподвижно застыли, Бахти опустился перед ними на одно колено и обратился к Карэхите:

— Я не знаю кто ты, но теперь точно вижу, что ты не человек! Так танцевать может только богиня! Наша богиня! Богиня сати!

— А я? — Надула губки Листик.

— Ты тоже богиня! Рыженькая богиня!

— Ага, только маленькая ещё, — заулыбалась девочка, а Бахти очень серьёзно сказал:

— Маленький рыжий огонёчек!

Импровизированный праздник продолжался до поздней ночи. Звенели гитары, звучали песни, весёлые и грустные, сати тоже танцевали. Может, привлечённая этим, а может, всплеском эмоций к костру вышла большая чёрная косматая тень. От неё веяло ужасом и холодом, она, хоть и медленно, но, не останавливаясь, надвигалась на испуганных сати. С жалобным звуком лопнувшей гитарной струны разрушился защитный круг, когда в него эта тень упёрлась. На её пути оказался Урторио, мужчина застыл, будто замороженный, не в силах шевельнуться, но и тень остановилась, словно принюхиваясь, рыкнула и стала его обходить.

— Ага! — На пути ночного кошмара встала Листик, она вскинула руки, и поток огня смёл этого нежеланного гостя. Если до этого тишину нарушал только низкий, утробный рык косматого чудища, то сейчас от его визга заложило уши. Ещё один огненный удар оборвал визг и сжёг кошмарного пришельца.

— Ага, — удовлетворённо заметила Листик и сокрушённо добавила: — Получается, не все тут боятся драконов, есть некоторые… — Листик посмотрела на бледного Урторио и кивнула: — Нет, таки боятся! Тебя же этот лохматый обойти хотел.

— Что это было?! — пришёл в себя Урторио.

— Хрым, самая страшная нежить! От неё нет спасения! — дрожащим голосом сказала Годявир.

— Ага, — кивнула Листик, — я так и подумала — спасения нет! Поэтому и не стала вас спасать.

— А что же ты сделала? — Урторио показал на то место, где чернело пятно выжженной земли — всё что осталось от того, от которого нет спасения.

— А я стукнула этого хрена! — Пожала плечами Листик. — Чтоб не лез!

— Это хрым — нежить, от которой невозможно защититься! Охранный круг не может её удержать! Сюда раньше такие твари не забредали! — Годявир уже пришла в себя.

— Сейчас начали забредать, как мы убедились, — Урторио посмотрел на Листика.

— А я не позволю всякому хрену шастать около моей пещеры! — Насупилась девочка и глянув на бывшего клоуна, добавила: — Тебя‑то он не тронул, видишь!

— Листик, а если бы он меня… — Содрогнулся Урторио, он понял, что имела в виду девочка и с укором сказал: — Ты бы так стояла и смотрела — действует ли твоя метка?

— Не–а, если бы он тебя попытался тронуть, я бы сразу ударила. Но должна же я была убедиться. Тайша говорит — если не можешь выяснить теоретическим путём, надо переходить к практике — ставить опыты.

— Не хотел бы я знакомиться с этой Тайшей, которая ставит такие опыты!

— О чём это они? — спросил опомнившийся Бахти у Годявир, остальные сати жались ближе к костру, матери прижимали к себе детей, словно надеясь их так защитить. Мужчины растерянно переглядывались, вся их сила, умение и доблесть были бессильны перед ночным кошмаром. Они видели, что с хрымом расправилась эта маленькая рыжая девочка, ударив того огнём и этот удао был необычайно сильным! Вместо Годявир ответила Листик:

— Это моя пещера, вернее мамина, но теперь она моя! Я не позволю всякой нежити нападать на моих друзей!

— Листик, а мы… — робко начал Бахти, девочка кивнула:

— Ага! Вы мои друзья! — Повернувшись к Годявир, девочка добавила: — Я на вас тоже метки поставлю, такие же как на Карэхите и Урторио.

— Госпожа! — Годявир попыталась поклониться, но Листик не дала ей этого сделать, заглянув в женщине в глаза, девочка сказала:

— Сати — вольнолюбивый народ, они не признают над собой господ…

— Но вы же не земной владыка… — начала Годявир. Листик с укором, даже несколько обиженно её перебила:

— Годявир! Ну что ты?!

— Листик! Ну как я могу…

— Ага, можешь! Мы же дружим! Да?

Женщина–сати посмотрела в глаза девочки и протянула руки:

— Дружим! Для нас большая честь, иметь такого друга!

— Ага! — Листик взяла протянутые руки и заулыбалась: — Для меня тоже такая большая… Ну, я очень рада, что вы мои друзья!

Оставшиеся три дня прошли спокойно, никто больше на табор санти нападать не пробовал. И вечером третьего дня Годявир сказала Листику:

— Нам пора. Дорога зовёт!

— Ага, уходите? — вздохнула Листик.

— Да, уходим. Мы решили, что хозяйке пещеры, что нас защитила, надо принести жертву!

— Ага, — кивнула девочка и забеспокоилась: — Какую жертву?! Это что вы такое удумали?! Не надо мне никаких жертв!

— Видишь ли, я не стала убеждать остальных, что хозяйка ты. В этой же пещере живёт дракон, а ты совсем не похожа на дракона, — начала объяснять Годявир, видя, что Листик хочет возразить, женщина пояснила: — Да, ты спасла нас от хрыма, но трудно поверить, что ты сама это сделала. Остальные уверены, что тебе помог дракон, живущий в пещере, он поделился с тобой силой.

— Ага, — кивнула девочка и задумалась. Тряхнув головой, Листик подозрительно спросила: — А какую жертву вы собрались приносить?

— То, что мы больше всего ценим, наше самое большое богатство — коня!

— А какого коня? — Хитро прищурилась Листик. — Принесите в жертву лошадку, что так понравилась Карэхите. Вот! И не в жертву, а отдайте дракону. Мол, вот тебе благодарность от нас — наша самая лучшая лошадка, от сердца отрываем, но тебе, дорогой дракон, ничего не жалко!

— Но она же не объезжена и её не так жалко, а в жертву надо самое дорогое…

— Годявир. Я же тебе сказала, ты что, не поняла?

Сати замолчала, глядя на рыжую девочку, она привыкла к этому облику Листика и как‑то забыла, кто эта рыженькая малышка на самом деле. А Листик скомандовала:

— Ещё не совсем стемнело, так что давай, готовь жертву! А я пошла.

— Листик, уже темнеет, куда же ты… — Сати не то, что заволновалась, скорее удивилась.

— Дракона вам организовывать, ты же сама сказала, что будете жертву дракону приносить, вот вашу жертву дракон живьём возьмёт, в качестве подарка.

Листик ушла в темноту, а Годявир объявила, что жертвоприношение будет сейчас, а не утром.

Птичку украсили цветами, вернее, украшала Карэхита, остальные цветы только подавали, лошадка подпускала к себе только девушку из Арэмии. Когда все приготовления были закончены, сати застыли полукругом, в центре которого стояла Карэхита, державшая под уздцы тонконогую лошадку. Удивлённый Урторио, наблюдавший эту суету, спросил у Бахти:

— Что это будет?

— Торжественное жертвоприношение…

— Карэхиту?!

— Нет! Ну что ты! Лошадь, она предназначена дракону, хозяину пещеры.

— Понятно, — успокоился Урторио, он‑то знал, что это за дракон — хозяин пещеры. Некоторое время ничего не происходило, все стояли и ждали. Громкие хлопки привлекли внимание, из‑за деревьев показался дракон. Его чешуя в лучах заходящего солнца отливала багряным золотом. Дракон летел, старательно хлопая крыльями. Урторио усмехнулся, Листик летала бесшумно, а сейчас, явно, работала на публику. Дракон сделал над поляной круг и приземлился перед Карэхитой. Громким и хриплым басом дракон спросил:

— Ну где тут полагающаяся мне жертва? — После чего обычным, очень знакомым голосом, добавил: — Ага!

— О великий дракон, — начала Годявир, она хоть и знала, что это Листик, но, увидев её в этой ипостаси, оробела. Остальные сати подались назад, хоть этот дракон был маленький и к ним расположен, они испугались. А вот Карэхита, которая не раз летала вместе с Листиком, увидев, как та надула щёки, громко захихикала:

— Листик! Не смеши!

— Ага! — басом ответил, вернее, попытался ответить, дракон и тоже захихикал. Положение спасла Годявир, она торжественно провозгласила:

— О великий дракон! Прими от нас эту жерт…

— Подарок, — подсказал дракон и снова надув щёки важно объявил: — Подарок! Я вообще‑то люблю подарки. А этот ваш подарок особенно для меня ценен! Карэхита, тебе я вручаю подарок, мне предназначенный! Береги его, лелей его, ну и это… Катайся на нём! Чтоб ему не скучно было, — закончил дракон под хихиканье Карэхиты. После чего дракон, громко и торжественно хлопая крыльями, улетел. К сати, ещё не пришедшим в себя после визита хозяина пещеры, из леса вышла запыхавшаяся Листик, в надетой навыворот рубашке, в которой она обычно ходила.

— Ну что, прилетал хозяин пещеры? — хитро прищурившись, спросила девочка, её заверили, что — да, прилетал и спросили — а где она была?

— Ягоды собирала, — ответила Листик.

— Так темно же — ничего не видно! — возразил кто‑то.

— Потому и не собрала, — сокрушённо развела руками девочка и словно пожаловалась: — А так хотелось!

— Так не сезон же, — опять кто‑то возразил, Листик ответила:

— Разве? А я думала, что ягоды в лесу всё время растут.

Когда все разошлись, Листик подошла к Годявир:

— Послушай, я тебя не спросила, но жертву дракону вы собрались приносить не так просто, были причины?

— Я же говорила, дракон, то есть ты, защитил нас от хрыма…

— Годявир!.. Раз вы решили так отблагодарить, значит, были причины. Вы не первый раз приносите жертвы драконам. Я видела, как сати испугались, когда я прилетела. В чём дело? Рассказывай!

— По дороге сюда на нас напал дракон, он грозился всех нас…

— Сжечь? Выдыхая пламя?

— Нет, дракон не может сжечь. Драконы не выдыхают пламя, но это большой и бронированный зверь, он может просто напасть и наделать много бед, разгромить наш табор и убить многих из нас. Нам пришлось отдать четырёх коней и красавицу Лулуди, дочь Бахти.

— Ага, вот почему Бахти такой грустный ходит, — задумчиво произнесла Листик. — Это в той стороне, откуда вы пришли? Да? Не уходите завтра, побудьте ещё денёк, или хотя бы — до обеда, думаю — управлюсь.