Сурима не находила себе места – Магда и Дрим вернулись три дня назад, а Листвяны всё не было! О том, как расстались с девочкой у опушки леса, уже было много раз рассказано. О том, что Листвяна ушла не одна, а со стаей волков, тоже говорилось не раз, как и том, что волки не должны дать девочку в обиду. Но всё же… А вдруг передумали и съели! Сурима в который раз со слезами на глазах высказывала это предположение. Староста деревни и травница утешали женщину, как могли. Вот и сейчас все они собрались в домике жреца и уже в который раз рассказывали о том, как девочка уехала верхом на волке. Говорили Магда и Дрим, Карт только слушал, не делая никаких предположений, вздыхал и смотрел на плачущую Суриму. Он тоже сомневался, что волки могут причинить вред девочке, играющей с огнём, но кроме них в лесу было много других опасностей, были не только звери и лесные жители, там в изобилии водилась нежить, и довольно хищная! Сидевший тут же Зур молчал, только укоризненно смотрел на Магду.
- Там!.. Там!.. – с криком ворвался в комнату один из караульных, что стояли на воротах деревни. Дрим сразу обеспокоился:
- Что там? Говори толком!
- Страх! Ужас! Сюда идёт! С в… волками! – толком объяснил караульный, очень заикаясь при этом. Обеспокоенный Дрим поспешил к воротам, за ним потянулись и остальные. Со слов Магды и Дрима было известно, что Листвяна ушла с серыми волками, может, это она и возвращалась. Но непонятно было, что это за страх и ужас? То ли она его ведёт, то ли от него убегает.
Ворота были уже закрыты на засов – тяжёлый деревянный брус, и караульные, чьё дежурство было в это время, и ещё несколько селян, взобравшись на помост, идущий вдоль стены, с опаской наблюдали за медленно приближающимися обитателями проклятого леса. Впереди двигалось шестиногое чудище, словно состоящее из нескольких переплетённых ветками и корнями древесных стволов. Его, будто охраняя или конвоируя, сопровождала стая серых волков. Люди смотрели на эту медленно приближающуюся процессию с некоторой опаской, но без особого страха – защитный круг не должен пропустить этих лесных жителей, тем более что они не спешили, если бы собирались атаковать, то двигались намного быстрее. Волки подошли к черте, отделяющей защищенную магическим кругом территорию деревни (круг отстоял от ограды и от обычных ворот на несколько шагов, а от этих центральных – на десяток), и уселись, подвернув под себя хвосты. Чудище продолжало двигаться как ни в чём не бывало! Словно магической защиты и не было! Некоторые люди, наблюдавшие за приближением необычного лесного жителя, закричали от страха. Только сейчас стало заметно, что на второй паре рук чудища (первая пара что-то держала, закрывая это зеленью листвы от взглядов людей) сидят две девочки, одна словно язычок пламени, вторая с кожей цвета молодой берёзы. Магда узнала огневушку и поздоровалась:
- Здравствуй, Альен! Ты не знаешь, где Листвяна?
- Похоже, это и есть тот большой леший, о котором рассказывала Листвяна, - тихо сказал Магде Дрим и, глядя на амулет активации защиты, вделанный в стену, с опаской добавил: - Как бы он нам не сломал магическую защиту! А затем и стену! Защита вроде пока ещё держит, волков не пустила, но это создание прошло и даже не заметило её, мало того, оно пронесло огневушку и лешую. Вторая девочка – точно лешая, такая как её Листвяна и описывала.
- Ворота откройте! – прогудел-проскрипел большой леший. - Я могу их и сломать, но Листвяна будет недовольна. Могу и через ваш забор перелезть. Но это как-то несолидно – мне и по заборам лазить! Так что открывайте по-хорошему!
- Ага, открывайте! Куржум шутить не любит!– сказала Альен. А лешая добавила:
- Если пообещал, что сломает, то сломает. Он хочет Листвяну маме отдать, а вы ему мешаете!
Подтверждая слова маленькой лешей, ветви, прикрывавшие то, что нёс гудурх, раздвинулись, и люди увидели обмякшее тело рыжей девочки.
- Листвяночка! – закричала Сурима и попыталась спрыгнуть со стены, но Зур её удержал, тогда женщина спрыгнула с помоста, идущего вдоль ограждения деревни, и попыталась отодвинуть брус, запирающий ворота. На неё закричали другие селяне, мол, что она делает? Сейчас же этот страшный лесной житель ворвётся в деревню! Большой леший сделал движение одной из своих конечностей, судя по всему являвшееся рукой, и толстое бревно, не позволяющее воротам открыться, само поползло в сторону!
- Ха! Жалкие людишки! Вы хотели меня этим остановить? – прошелестел большой леший, его скрипучий шелест был подобен шуму леса в грозу, люди в страхе застыли, а гудурх тем же буреподобным голосом продолжил: - Лес – это мы, а это бревно когда-то им было, в смысле, деревом. А всё что лес, слушается его хозяев, а мы, большие лешие, и есть хозяева леса, и не вам мне, то есть нам, противостоять!
- Листвяночка! – бросилась Сурима к своей дочери, когда ворота распахнулись, она одна не испугалась, даже Зур застыл в нерешительности. Женщина без страха протянула руки, стремясь взять забрать девочку у лесного чудовища, при этом жалобно проговорив: - Листвяночка, солнышко моё! Что они с тобой сделали?!
- Ничего, - голос гудурха стал тише и не таким скрипучим, он осторожно передал обнажённое тельце и, словно оправдываясь, пояснил: - Она просто спит. Устала очень. Вот, девочки не стали её одевать, чтоб не беспокоить, уж очень она слабая, стонала, сквозь сон тебя звала, это же ты её мама?
- Долго она спит? – спросила Сурима, бережно взяв необычно бледную Листвяну и заворачивая в свою шаль. Гудурх тем же тихим голосом, слышимым только обеспокоенной женщине, ответил:
- Третий день уже, очень устала. Она сделала… Весь наш лес перед ней в долгу! Вот!
Из раздвинувшихся корней-ветвей тела большого лешего его руки достали четыре больших корзины с грибами и ягодами. Дары леса были гораздо крупнее, чем обычно собирали селяне и их дети. Там были необычные ягоды и грибы, каких жители Больших Трав и не видели, хоть и жили у самого леса. Заметив удивление селян, а особенно Магды, Альен сказала:
- Это всё полезное и его можно есть, Листвяне особенно!
- Ага! – подтвердила лешая. – Это я сама для неё собирала, ну, не совсем сама, гудурхи помогли.
Вышедший вслед за женой Зур подхватил две корзины, крякнув при этом – корзины были большие и тяжёлые, ещё две корзины взял Дрим. Остальные селяне боялись выходить за ограду. Листвяна открыла глаза и, увидев Суриму, слабым голосом произнесла:
- Мама, мамочка.
- Солнышко моё! – ответила женщина, крепче прижимая дочку к себе. Развернувшись Сурима пошла в деревню.
- Спасибо тебе, лесной житель! - поклонился Зур гудурху, второй раз поклонившись огневушке и лешей, добавил: - И вам спасибо!
Куржум, проводив глазами, всеми восьмью парами, удаляющуюся Суриму, проскрипел:
- Чего уж там… Это Листвяне спасибо! Ладно, пойдём мы, чтоб вас не смущать.
Гудурх, подобно многоножке (когда он шёл к деревне, у него было всего три пары ног, но сейчас, Магда была готова поклясться – появились ещё четыре пары), развернулся и отправился в лес. Селяне, хотя опасность вторжения большого лешего в деревню вроде как миновала, закрыли ворота и задвинули толстый запирающий брус, на всякий случай примотав его ещё и верёвкой – ведь отодвинул его этот лесной страх, даже нему не прикоснувшись! Магда, глядя на эти действия, только ухмылялась – она была уверена, что и верёвка не поможет, ведь она тоже сделана из лесных растений. А большой леший… Он ясно дал понять, что магический охранный круг его не остановит, но те дары, что принесли лесные жители, были не столько подарком, сколько знаком их отношения к рыжей дочери Суримы! Лесные жители никому ничего не дарили, даже своим детям-полукровками, а тут… Это не просто благодарность, а выражение любви и готовности помогать Листвяне и защищать её! Ведь недаром же большой леший принёс рыжую девочку, продемонстрировав людям свои возможности! Магда была уверена, что так оно и есть, но не стала озвучивать свои догадки – зачем волновать людей? Травница только улыбалась, глядя на суету по укреплению ворот – завтра-то их всё равно открывать придётся.
Магда промолчала, а вот Хурита, когда ворота были закрыты и она почувствовала себя в безопасности, визгливо закричала:
- Эта рыжая ведьма привела к деревне лесной страх! Теперь он знает сюда дорогу, придёт ночью и…
- Даже если он придёт днём, то вряд ли мы ему сможем оказать сопротивление, - возразила Магда, - а дорогу… По-моему, он в лесу и так все тропинки знает и где какая деревня стоит.
- Эта рыжая ведьма накличет на нашу деревню беду! – не унималась Хурита, не обратившая на слова Магды внимания. - Её надо сжечь!
- Так вроде пробовали, - усмехнулась Магда, - огневушку сжечь не получится, только выспится и спасибо за заботу скажет.
- Надо утопить! – продолжала визгливо кричать Хурита. - Камень на шею и утопить там, где поглубже!
- А то ты не видела, как Листвяна утонула, и всем потом об этом раззвонила, - улыбка Магды стала ещё шире, но сельская скандалистка не растерялась и злобно зашипела:
- Её надо топором порубить на мелкие кусочки, а потом уже сжечь! А то, что не сгорит – утопить!
- Можно и порубить, только вряд ли она будет ждать, когда с ней такое сделают, - согласилась и тут же возразила Магда и, кивнув в сторону ворот, добавила: - А если такое и удастся, то боюсь, придёт этот большой леший, не с подарками уже придёт. А как ты, Хурита, видела, его остановить не удастся: защитный круг, а тем более и наша могучая стена, для него не преграда.
Последние слова Магда произносила, обводя рукой ограду деревни, частокол в два человеческих роста и с мостками по тыльной стороне, чтоб могли ходить караульные или стоять защитники, если возникнет надобность. Частокол был сделан из толстых стволов деревьев, на это Магда и обратила внимание:
- Этот леший может управлять или повелевать, это с какой стороны посмотреть, всем, что из леса, в том числе и этими давно мёртвыми деревьями. Хотя у меня есть сомнения, что эти стволы мёртвые.
Хурита ничего Магде не ответила, но было видно, что она осталась при своём мнении. Уходя, она тихо бурчала себе под нос:
- Ничего, и на эту рыжую сила найдётся, всё равно найду способ её извести!
Листвяна медленно шла к центральной площади деревни, вернее, к дому жреца. Со дня отъезда Фислы прошло уже почти три недели, а рыжая дочь Суримы по-прежнему себя плохо чувствовала, что это за болезнь Магда не могла сказать – девочка просто была очень слаба и только. Травы и ягоды не помогали, и знахарка решила просто подождать – надеясь, что со временем здоровье девочки придёт в норму, об этом сказала и её матери. Похоже, что Магда была права, последнюю неделю Листвяна снова сопровождала её в походах в лес, только не ходила сама, её нёс либо волк на своей широкой спине, либо большой леший, бережно удерживая своими руками-ветками. Эти необычные попутчики немного напрягали Магду, хотя они её будто не замечали. И вот сейчас, хоть Магда не звала Листвяну, та почувствовала, что должна прийти к жрецу Карту.
В комнате, ярко освещённой камилястрой и ощутимо ею же и обогреваемой, и это несмотря на начинающийся солнечный и тёплый день, на кровати, укрытый ворохом одеял, лежал Карт. Лежал и дрожал – его бил сильный озноб. Магда повернулась к вошедшей Листвяне и пояснила состояние жреца:
- У Карта болотная лихорадка, болото же недалеко. Местные тоже болеют, но не так тяжело, всё-таки мы привычные и у нас есть сопротивляемость к болезням, что идут с болота. А Карт, человек пришлый, он жил в центральных районах королевства и о таких болезнях только слыхал.
Листвяна ничего не ответила, только как-то напряглась, став ещё бледнее. Камилястра засветилась голубым светом, в котором стало видно несколько жучков, сидевших на стенах и на потолке, одного Магда обнаружила на одеяле кровати жреца:
- Гнилостный кусец! Как же я сразу не догадалась! Вот почему болезнь протекает так тяжело! Что же делать теперь? Если они Карта покусали… То… Травы тут не помогут, да и маг-целитель ничего не сделает, против болотной лихорадки есть только одно средство – мёд полосатых пчёл!
Листвяна внимательно осмотрела комнату и показала на корзинку с продуктами, на стенке которой сидело несколько жучков. Магда покачала головой и спросила у Карта:
- Откуда у вас эта корзинка?
- Хурита, добрая селянка, принесла, - слабым голосом ответил жрец. Листвяна и Магда переглянулись, а тоже присутствующий Дрим заметил:
- Она могла и не знать, что там у неё в корзине. Продукты многие Карту приносят.
- Ага, - кивнула рыжая девочка, а Магда тихо, так чтоб слышали только Дрим и Листвяна, сказала:
- Этих мерзких насекомых так просто не насобираешь, они и укусить могут, с вполне предсказуемыми последствиями даже для местного жителя, и мы все об этом знаем.
- Ага, - снова кивнула девочка, а Дрим спросил:
- Тогда как?
- Дно корзинки выстелено травой, а траву можно срезать не прикасаясь к ней руками, а кусец в этой траве и живет. Потом на траву положить продукты и лакомства и принести в дар. А незнающий человек… - Магда, а вслед за ней Дрим и Листвяна посмотрели на Карта, и староста деревни спросил:
- Что же теперь делать? Он же умрёт!
Листвяна водила рукой над чёрными точками и жуки мёртвыми падали на пол. А Магда, вздохнув, ответила:
- Мёд полосатых пчёл - универсальное лекарство. Он помог бы, но где его взять? И как это сделать, даже если знаешь где его набрать?
- Полосатые пчёлы, пчёлы-убийцы, - тихо проговорил Дрим, - хорошо, что их мало и они живут где-то в глубине леса. Эти пчёлы сразу нападают, один укус смертелен для человека, а такая пчела, в отличие от обычной, может укусить несколько раз!
- Пчела не кусает, она жалит, - поправила Дрима Листвяна, - у неё жало, вот им она и жалит. На жале крючочек, он не даёт пчеле вытащить своё жало, и она умирает.
- А у этих, полосатых, что? Такого крючочка нет? – заинтересовался Дрим, Листвяна пояснила:
- Есть, только полосатая пчела большая, раз в пять больше обычной, и она своё жало может выдернуть, а крючочком рвёт ранку, ну, то место куда ужалила.
- А откуда ты это знаешь? – спросила знахарка, девочка ответила:
- Видела, и… Вот! – Листвяна показала руку с уже почти зажившей ранкой. - Я знаю, где взять мёд!
Девочка выбежала из дома и, прихрамывая, поспешила в сторону ворот, она не заметила чёрную тень, метнувшуюся за угол дома жреца из-под окна комнаты, где была постель Карта. Тень притаилась и только тихое бурчание выдавало, что там кто-то есть:
- Рыжая ведьма! Маленькая, а уже такая вредная! Разглядела-таки! Теперь Магда и Дрим будут знать, кто этому неправедному (а разве может праведный отказаться сжечь ведьму?) служителю Ирхи подбросил гнилостного кусца! А уж как я старалась, траву резала! Рисковала! Ведь этот жучок мог и меня укусить! Они думают, я ничего не знаю, это я должна была стать знахаркой, меня начинала учить Бурита, но потом почему-то выбрала Магду! У неё, видите ли, есть способности, талант! Ведьмовские это способности, тьфу! Но что же мне теперь делать? Ведь они теперь знаю о кусце и… Надо их всех! Но как? А что если?.. Там у болота лихие люди, только они могут так выглядеть. Они-то меня не видели, а я их хорошо рассмотрела.
Хурита, чёрной тенью метнулась вслед за Листвяной, но не пошла за девочкой, а, выскочив за ворота, побежала совсем в другую сторону.
- И что теперь будем делать? – спросил высокий красивый мужчина, одетый с претензией на роскошь. Его собеседник с внешностью типичного бандита и одетый так же (кожаные штаны, грязная рубаха, стоптанные сапоги и два больших ножа за поясом), сплюнув, ответил:
- Я бы нашего Колдуна сейчас сам зарезал! Да повезло ему!
- Повезло той зверюге, что его съела. А вот нам круто не повезло, что мы сюда забрались, - вставил третий собеседник, являвшийся по внешности и по одежде как бы серединой между своими товарищами. Два Ножа, а именно так и звали самого неопрятного из этой троицы, возразил:
- Ну почему не повезло? Мы-то живы, а если бы не пошли сюда, то нас бы нагнала та корта, что шла по нашему следу и наши головы украсили бы городские стены. А так… Никто и не мог предположить, что мы можем уйти от погони по проклятому лесу. А то, что парни погибли, такая судьба. Или ты считаешь, что эшафот более достойно, чем желудок лесной твари? Конец-то один! Ты, Красавчик, как считаешь? В любом случае твой костюмчик попортят.
Красавчик, высокий и красивый, смахнул несуществующую пылинку со своего плеча и, брезгливо скривившись (видно, представив как портят его безупречный костюм), ещё раз задал тот же вопрос:
- Так что же нам теперь делать?
- Да! Если такой умный, скажи, что нам теперь делать? – поддержал Красавчика третий из мужчин и передразнил Два Ножа: - Ты же поддержал тогда Колдуна – уйдём через проклятый лес, уйдём через проклятый лес! Там нас никто искать не будет! От погони оторвёмся!
- Топор! Так оторвались же! – возразил Два Ножа. - Оторвались! Никто из стражи и подумать не мог, что мы сюда уйдём, думали, мы прорываться будем, а мы – раз и ускользнули от погони!
- Может, потому и нету погони, что знают – отсюда никто ещё не уходил! – тоже повысил голос Топор (третий участник разговора), но высказать свои возражения полностью ему не дал Красавчик:
- А ну тихо! Оба! Нам надо думать, как отсюда выбираться! Понятно – обратной дороги нет, скорее всего, нас там ждут, хоть и не пошли за нами.
- Уверены, что этот проклятый лес сделает за них работу, не придётся даже хоронить… - буркнул Топор, но замолчал, поймав многозначительный взгляд командира, Два Ножа предложил:
- А почему бы нам не следовать первоначальному плану? Найти деревню и там отсидеться? Что с того, что деревню Колдуна мы не нашли? Видели же несколько других, в какую-нибудь зайти…
- А ты сначала зайди! Пробовали же! Охранный круг чужаков не пускает, пусть они и люди, а из местных нас вряд ли кто пригласит, в смысле – проведёт в свою деревню, - хмуро высказался Топор и с тем же хмурым выражением добавил: - Колдун-то на свою деревню точно вывел, там и можно было пересидеть. Он свой был, его бы охранный круг пропустил, да только нет ни той деревни, ни её охранного круга! Одни развалины! Он говорил, его деревня называется – Богатые Мельницы, да только ни одной мельницы, сплошные руины, уже поросшие молодым лесом. Кто ещё мог так деревню, защищённую магическим кругом, уничтожить? Это проклятый лес и сделал, а мы в этом лесу, без защиты!
- Идём-то не через лес, по дороге, - ответил Топору Два Ножа, тот сразу же возразил:
- Да, только по дороге идём, в лес на два шага заходили, а уже треть парней потеряли! А что произойдет, если в лес поглубже войдём? Там и останемся! Нас точно никто не найдёт и искать не будет!
- Хватит! – прикрикнул на спорщиков Красавчик, те замолчали, всё-таки он был их атаманом и авторитетом для них и неспроста, его умение драться и жестокость были общепризнанны. Красавчик, недобро прищурившись, словно выбирая на ком бы согнать свою злость, тихо спросил:
- Так какие будут предложения?
- Выйти из кустов и двигаться дальше по дороге, - быстро сказал Два Ножа, Топор был с ним согласен, в том, чтоб выйти из кустов, так точно. Два Ножа посмотрел на дорогу и увидел селянку в чёрном плаще. Та смотрела в сторону троицы бандитов, словно их видела. Красавчик её тоже заметил и тихо скомандовал:
- Топор, иди к парням, если мы с этой тёткой договоримся, скрытно за нами пойдёте. Два Ножа, пошли знакомиться, не знаю, кто нам её послал Ирха или Тофос, но упускать такой шанс нельзя!
Красавчик и Два Ножа вышли на дорогу, сделав вид, что давно идут, а в кусты отошли по надобности. Мужчины как можно более вежливо поздоровались:
- Добрый день, красавица! Куда путь держишь?
Женщина хмуро посмотрела на мужчин, уж очень разительно отличался их внешний вид, но постаралась вежливо ответить, при этом ещё и предупредив:
- Добрый день, путнички! Грибы, ягоды собираю. А вы бы по кустам не шастали, это хоть ещё и не лес, но там всё может быть и зверь, и нежить.
Красавчик выразительно глянул на болото по другую сторону дороги и поинтересовался:
- А куда ж отойти-то? Не в болото же? Или там никто не живёт?
Женщина собралась ответить, но, опережая её, в болоте что-то оглушительно булькнуло и пронзительно завыло, потом громко зачавкало словно, обгладывало чью-то огромную тушу. Выразительно глянув на мужчин, селянка сказала, неизвестно на кого намекая:
- А к болоту и подходить не стоит, враз утащит!
Красавчик и Два Ножа поёжились – всё их умение драться, жестокость и коварство ничего не стоили бы в бою с тем жителем болота, издающим такие мощные и выразительные звуки, похоже, он перекусит человека пополам и не заметит этого! Красавчик опомнился первым:
- Наверное, это уж очень кошмарное чудище! А нам предстоит неблизкий путь! Мы с товарищем отправились, для… Не буду хвастаться, нам предстоит великое дело, только вот удастся ли нам дойти до цели нашего путешествия невредимыми? Днём двигаться по этой дороге – это ещё куда ни шло, но оставаться на ночь вблизи этих кошмарных леса или болота… А не пустит ли нас, добрая селянка, на ночлег? Мы заплатим золотом! Да и рассказ о цели нашего похода тоже будет платой.
Красавчик ещё долго разливался соловьём, демонстрируя не свойственные для него чудеса красноречия, надеясь заинтересовать эту селянку и золотом, и возможностью послушать интересный рассказ о какой-то тайне. Все селяне любопытны, их монотонная жизнь этому немало способствует. А эта с виду недалёкая селянка развесила уши, с восторгом слушая этого красноречивого господина, предвкушая не только пополнение своих денежных накоплений, но и вечер занимательных рассказов. Так думали оба бандита, а Хурита, это была она, давно поняла с кем имеет дело – если Красавчика ещё можно было принять за путешественника, то вид Два Ножа красноречиво говорил о роде его занятий. Когда Красавчик замолчал, не представляя, что ещё можно такое сказать, чтоб заинтересовать эту недалёкую селянку, Хурита запричитала:
- Ох вы, бедненькие, куда же вы пустились в такую путь-дорогу, да без надёжного сопровождения? И совсем без охраны! А как же вы, так далеко забравшись от людских селений, тут в лесу у болота ночевать собираетесь? Ведь съедят вас, не успеет и солнце сесть! Не могу вас оставить тут, совесть не позволяет. Конечно, я вас возьму к себе на ночлег и послушаю ваши рассказы, а если вы мне поможете, то я сама вам заплачу и покажу дорогу, куда вам дальше идти потом, чтоб на патрули не нарваться.
Красавчик и Два Ножа переглянулись, получается, что эта селянка не такая уж и простушка, но с другой стороны – это и хорошо, обоюдная выгода – лучшее условие сотрудничества! Этой селянке что-то надо от лихих людей, можно и пообещать, а выполнять?.. Потом видно будет, стоит ли? И что вообще надо будет сделать, с этим тоже потом можно будет решить, сейчас главное – проникнуть в деревню, спрятаться под её защитным кругом. Хурита, хитро прищурившись, продолжила причитать:
- Только я, бедная и несчастная, обижают меня в деревне, некому за горемычную заступиться, если бы кто сумел бы это сделать… Да так, чтоб другим неповадно было!
- А что надо? Зажмурить кого? – прямо спросил заинтересовавшийся Два Ножа. Одно дело красиво болтать языком, как Красавчик – это очень трудно, совсем другое кого-то убить, это привычно и обыденно. Хурита быстро глянула на бандита, чего-то подобного она и ожидала, правильно определив род занятий незнакомцев. Была опасность, что её односельчане поймают этих двоих, за столь неприглядным занятием, как расправа с недругами Хуриты, ведь караульные на воротах будут знать – чьи это гости, кто провёл их в деревню, но рискнуть стоит. Потом можно будет что-то придумать, ей скорее поверят, чем двум пришлым разбойникам, обманувшим доверчивую селянку.
- Так кого зажмурить-то? – повторил вопрос Два Ножа. Хурита стала перечислять:
- Двух ведьм, одна знахаркой прикидывается, но самая настоящая ведьма! Вторая рыжая, совсем маленькая, а уже опытная ведьма, много от неё много беды будет, когда вырастет!
- Маленькая и уже ведьма? – удивился Красавчик.
- Светлый Ирха велел уничтожать ведьм независимо от их возраста, - благочестиво подняла глаза к небу Хурита. Но чуть их скосив и заметив, что это аргумент не произвёл особого впечатления на её попутчиков, добавила ещё один довод: - Семья у неё богатая, кузня, мельница, хозяйство хорошее… Золотишко тоже имеется.
- Да, богатство ведьме ни к чему, - оживился Два Ножа. Красавчик чуть заметно ухмыльнулся:
- Богатых ведьм надо отправлять к Тофосу в первую очередь. И со всей семьёй, зачем ведьму вырастили? А там им добро, скорее всего, неправедно нажитое, ни к чему. И кого ещё добрая селянка хочет отправить на встречу к Тофосу?
- Жреца! Он поддерживает этих ведьм, значит, он неправедный жрец! И у Тофоса ему самое место! И старосту деревни…
- Он тоже поддерживает ведьм, - продолжил ухмыляться Красавчик перемигнувшись с Два Ножа, но Хурита этого не заметила, с жаром продолжая:
- Да! Поддерживает! Он ничего не сделал, когда праведного жреца, хотевшего сжечь ведьм, забили камнями!
-Ай-яй-яй! Прямо-таки деревня сплошных нечестивцев, - криво улыбнулся Красавчик, - с этим надо что-то делать! Можно сказать – сам светлый Ирха нас сюда привёл!
Так разговаривая, троица подошла к воротам деревни. Караульный спросил, глядя через маленькое оконце:
- Хурита, кто это с тобой?
- Да вот, племянники из города приехали, решили навестить свою тётушку.
Караульный хмыкнул, похоже, эти племянники пришли пешком. Ни коней, ни воза с тягловыми быками видно не было, да и сам вид этих путников говорил, что они таки пришли, а не приехали. С другой стороны, раз отважились на пешее путешествие вдоль опушки проклятого леса, то не новички здесь, вполне, может быть, родственники Хуриты, но то, что не из Больших Трав – точно. Может из какой-то дальней деревни? Да и на нежить эти двое не были похожи, правда у одного был уж очень разбойный вид, но пришли-то они с Хуритой, а она хоть и вздорная баба, но чужаков в деревню не приведёт. После короткого раздумья караульный отворил ворота так, чтоб мог пройти один человек. Первой вошла Хурита и произнесла фразу, разрешающую охранному кругу пропустить пришедших с ней:
- Заходите, гости дорогие!
Хурита прошла первой, за ней вошёл Два Ножа, а Красавчик замешкался в воротах, заставляя караульного держать их открытыми, чем и вызвал недовольство последнего:
- Давай проходи! Не нарушай защиту… А что там?.. – караульный увидел бандитов, бегущих из-за поворота дороги, но досказать не смог – упал с перерезанным горлом, удар Красавчика был точен и стремителен. Бегущих к воротам людей увидели и караульные на стене, но тоже ничего сделать не успели – Два Ножа недаром носил такое имя. Бросок клинков был не менее стремителен и точен, оба караульных, не успев даже крикнуть, повалились со стены.
- Что ж вы делаете! – закричала Хурита, но это было последнее, что она успела, вбежавший в распахнутые ворота Топор взмахнул своим оружием, давшем ему имя, и женщина упала на землю. Красавчик равнодушно глянул на ту, которая привела его в деревню, и скомандовал:
- Закройте ворота, нельзя чтоб охранный круг остался незамкнутым и за дело! Тут должны быть две ведьмы, их в первую очередь!
Топор глянув на своего атамана, чиркнувшего ногтем по горлу, спросил:
- А остальные жители деревни?
- Ты что? Собираешься здесь долго жить? Тебе нужны селяне, чтоб пахать окрестные поля? – спросил у Топора Два Ножа. Красавчик согласно кивнул:
- Два Ножа прав, две недели – вот срок на который мы можем задержаться, а потом уйдём. А местные могут рассказать, что мы здесь были и куда ушли, поэтому… Свидетели нам не нужны.
- Ну, хоть с бабами позабавиться можно? – спросил у атамана Топор и объяснил: - Парни изголодались.
- Позабавиться можно! – разрешил Красавчик и строго добавил: - Но только позабавиться! Повторяю – свидетели нам не нужны!
- Куржум, ты меня только до поляны донеси, а дальше я сама, - попросила Листвяна гудурха. Выйдя из деревни, девочка позвала большого лешего, и тот сразу откликнулся, но когда узнал, что хочет сделать Листвяна, высказал свои опасения:
- Полосатые пчёлы – это совершенно особый вид существ, очень слабо связанных с лесом. Удуруг говорит, что раньше в лесу таких пчёл не было и не было никого, от кого бы такие пчёлы могли произойти. Ты же знаешь, что все звери и растения как-то связаны с изначальным лесом, а полосатые пчёлы откуда-то появились уже потом. Удар их жала смертелен для большинства обитателей леса, даже мы, гудурхи, можем пострадать. Одно, два ужаления ещё можем выдержать, а вот больше трёх нас обездвиживают, а если десяток… То может привести к гибели!
Листвяна с сомнением посмотрела на большого лешего, состоящего из нескольких переплетенных коряг. Дереву не должны быть страшны пчёлы, но раз гудурх говорит, что полосатые пчёлы могут его убить, то имеет на это основания. Поэтому девочка попросила:
- Ты меня только до их поляны донеси, туда не выходи. Дальше я сама.
Куржум поскрипел, что должно было означать – вздох, но просьбу девочки выполнил, быстро донёс её до места обитания полосатых пчёл. Большой леший остановился в густых зарослях и осторожно опустил Листвяну на землю. Девочка не пошла, а поковыляла дальше, такой была её неуверенная походка. Куржум наблюдал, как Листвяна вышла на открытое место, и был готов в любой момент ринуться вперёд и выхватить девочку из под удара полосатых пчёл, если тем вздумалось напасть, пусть это было и смертельно опасно для самого Куржума, но ради этой девочки он был готов так поступить. Листвяна без страха пошла к гнезду полосатых пчёл, выглядевшему как гигантский глиняный кувшин, но это не была глина, это было что-то похожее на воск лесных пчёл (в проклятом лесу и они были гораздо крупнее обычных), но гораздо крепче. Не доходя до отверстия-летка, девочка остановилась, так как ей путь преградило несколько пчёл, вылетевших из гнезда. Листвяна протянула вперёд руки, в которых был глиняный горшочек, и что-то сказала. Куржум приготовился прыгнуть вперёд, чтоб успеть утащить девочку в заросли, ведь пчёлы (а их количество перед девочкой увеличилось!) собрались атаковать! Листвяна что-то начала говорить, Куржум не мог понять что, девочка говорила, вернее, пела на незнакомом языке! Пела, перекрывая гудение пчёл, зависших перед ней и её слушавших! А потом пчелы устроили хоровод, скрываясь в своём гнезде и подлетая к девочке, на мгновение зависая над горшочком, что она держала. Пчёлы быстро прекратили свой хоровод, Листвяна поклонилась и направилась к пребывающему в недоумении гудурху. Его удивление было ещё больше, когда он увидел, что горшочек Листвяны (очень похожий на кувшин без ручки и с широким горлом) полон мёда! Пчёлы сами дали девочке то, что она у них попросила. Куржум отметил, что Листвяна стала ещё бледнее и шатается больше чем до этого, похоже, эта песня или то, что это было, отняло у малышки последние силы. Большой леший, ничего не говоря, бережно подхватил девочку и побежал к деревне. Мерное покачивание усыпило девочку, она задремала, но горшочек с мёдом из рук не выпустила и держала так, чтоб не пролить ни капли.
- Ох уж эти люди! – пробурчал-проскрипел Куржум приближаясь к деревне и объяснил своё недовольство проснувшейся Листвяне: - Не могут без того, чтоб что-нибудь не поджечь!
Девочка с беспокойством смотрела на Большие Травы. Ограда не позволяла рассмотреть, что же там творится, но впечатление было такое, что там не просто что-то жгут, а случилось несколько полноценных пожаров! Листвяна попросила гудурха поднести её не к воротам, а к тому месту, где Быстрица заходит в деревню, там, у ограды, располагалось хозяйство Зура. Девочка хотела нырнуть в речку и проплыть под забором, но глянув на горшочек с мёдом, растерялась. Куржум со словами «Чего уж там» приблизился к ограде и, подняв переднюю половину своего туловища, легко пересадил девочку через высокий забор. Листвяна побежала на своё подворье, забежав туда, девочка застыла – Зур и Тул лежали мёртвыми посреди двора, похоже их застали врасплох, но оказать сопротивление они всё же смогли, во дворе лежали четверо чужаков с арбалетными болтами в груди. Видно, сопротивление разозлило нападающих, и они, убив мужчин, сорвали злость на женщинах, чьи истерзанные тела лежали в стороне.
- Мамочка! – всхлипнула Листвяна, наклоняясь над изуродованным телом Суримы, женщина была мертва, и помочь ей уже было невозможно. Девочка, словно во сне, пошла к центру деревни, откуда доносился какой-то шум. Неожиданно там ярко вспыхнуло и раздался грохот, Листвяна побежала, но, не выходя на площадь, остановилась за углом одного из домов, услышав разговор.
- Нас уже осталось меньше четверти! Я же предупреждал, аккуратнее!
- Парни изголодались, сколько уже без баб-то? Увидели, вот и слетели с катушек, кто ж мог подумать, что у местных столько арбалетов и они умеют так стрелять! Да и драться своими ножами они, как оказалось, мастера. А ножики-то, что твой меч, с локоть длиной! Два селянина налетело на меня, еле топором отмахался.
- Ты ж Топор их дочь или жену ухватил, осторожнее надо быть!
- Так как же мне с ней, не хватая её-то? А, Два Ножа?
- Надо быть настороже, тут можно ожидать чего угодно, нам вот повезло, а тем парням, что решили потрусить местного жреца, прижечь ему пятки… Вон видишь, от дома только пятно сажи осталось!
- Да, вовремя мы оттуда ушли, интересно, чем это он так?
Листвяна чуть выглянула из-за угла, на том месте, где стоял дом Карта, действительно осталось только выжженное пятно. Видно, жрец очень захотел, чтоб камилястра взорвалась! И она исполнила его желание самым наилучшим образом. Но не чёрное пятно привлекло внимание Листвяны, между говорившими изломанной куклой лежала Магда, её смерть не была лёгкой, чтоб довести до такого состояния, над ней хорошо потрудились, прежде чем убить. Немного дальше лежал Дрим, не сам, а в окружении четырёх трупов чужаков. Словно почувствовав, что девочка заинтересовалась произошедшим, мужчина с большим топором и перевязанной рукой сказал:
- Вот этот селянин, готов поспорить, что это бывший солдат и не простой солдат, а скорее из патрульных. Как он дрался! Четверых положил! Да и эта ведьма, она вон двоих зажмурила, только чем-то в них дунув.
- С ней поквитались, жаль, что этого живьём взять не удалось. Пришлось из арбалета пристрелить, а то тоже бы развлеклись… - Мужчина с двумя ножами у пояса сделал движение рукой, будто что-то вкручивал. Тот, что с топором, поморщился, посмотрев на свою перевязанную руку. В этот момент сильная рука подхватила Листвяну за шиворот и девочку бесцеремонно вытащили из её укрытия. От неожиданности она выпустила горшочек, что продолжала держать, прижимая к груди. Глиняная посудина упала на землю и разбилась, необычный аромат мёда полосатых пчёл заглушил запах гари и дыма от сгоревших и от разгорающихся домов.
- Красавчик! Это же… - закричал мужчина с топором. - У колдуна такое было, маленькая баночка! Он называл это мёдом мохнатых пчёл! Говорил большая ценность, лечит всё!
- Полосатых, - поправил своего товарища мужчина с ножами, тот отмахнулся здоровой рукой:
- Да какая разница, Два Ножа! Это могло бы меня исцелить, а так… Не знаю, смогу ли двигать рукой, как раньше!
- Так собери… - кивнул на то место, куда пролился мёд, мужчина, державший Листвяну, но янтарная жидкость исчезала, быстро впитываясь в землю, словно была простой водой, а не вязким мёдом. Топор, растерянно глядя на исчезающий мёд, пробормотал:
- У колдуна была совсем маленькая баночка, он говорил, что за этот мёд дают золота в тысячекратно больше, чем он сам весит. Капля его заживляла раны и…
- Топор, ты думаешь, эта малявка несла этот мёд тебе? Скорее, она тебя им бы отравила, так что не жалей! А своим топором ты можешь и одной рукой рубить.
Топор ничего не ответил, только горестно вздохнул, видно переживая, что возможность исцеления была так близка, а он не смог ею воспользоваться. А Два Ножа предложил своему командиру:
- Возьми эту малявку за ноги, да головой вон об тот пенёк. Нет, лучше давай забросим в огонь, ставлю медяк, будет кричать не больше двух ударов сердца.
Красавчик, со словами «Идёт» размахнулся и забросил маленькое тельце в ближайшую пылающую избу, к которой эта троица и подошла. Изба с треском обрушилась, полыхнув взметнувшимся ярким огнём. Два Ножа разочарованно скривился, желая что-то сказать, но слова у него застряли в горле – из огня вышла только что брошенная туда девочка. Её платье-сарафан сгорело, висели только тлеющие маленькие лоскутки, но ожогов на её коже не было видно. Глаза девочки до этого ярко-зелёные стали чёрными, словно их заменили угли из костра. Два Ножа отшатнулся и проговорил, обращаясь к Красавчику:
- Маленькая рыжая ведьма! Маленькая, но очень сильная, та тётка так говорила!
Красавчик и Топор тоже отшатнулись, уж очень было страшное зрелище – пляшущие по коже язычки пламени и большие, бездонные чёрные глаза. Топор выхватил своё оружие, но больше ничего сделать не успел, девочка вытянула руку, и вокруг голов бандитов заплясало белое пламя. Оно не жгло, а только не давало дышать. Топор выронил оружие, давшее ему имя, и здоровой рукой схватился за горло, его примеру последовали Красавчик и Два Ножа, пытавшиеся помочь себе дышать двумя руками. Но всё было тщетно, через несколько минут они лежали мёртвыми. Та же участь постигла всех бандитов, что хозяйничали в Больших Травах. Глаза Листвяны снова полыхнули чёрным, и она, сама не понимая, как у неё это выходит и что должно получиться, взмахнула рукой, словно кому-то давая команду подняться, и властно приказала:
- Встать!
Бандиты стали подниматься на ноги, но это уже были не люди, а зомби. Просто поднятые без определённой цели зомби, готовые броситься на любого, в том числе и на того, кто их поднял. Листвяна перевернула руку, направив её ладонью вниз, и сделала жест, словно кого-то прижимала к земле. Зомби попадали на землю. Так повторилось несколько раз. Как у неё это получается и зачем она это делает, девочка сама не знала, но некромант пояснил бы – такие действия привязывают частицу сущности, или как её ещё называют души, к мёртвому телу. Такие действия разрушают душу, лишая её возможности возродится или посмертия, если она уже прошла свой круг возрождений. Действия Листвяны вызвали отзыв окружающей природы, мрачный отзыв. Такое мощное жертвоприношение давало огромную силу тому, кто это делал, но это была мрачная сила, и небо потемнело, налившись хмурой свинцовой тяжестью, хотя на нём не было облаков. Подул холодный пронизывающий ветер. Листвяна остановилась и окончательно упокоила всех поднятых ею зомби. После чего сделала жест, будто приглашая кого-то в храм, хлопавший распахнутыми дверьми. В храм стали слетаться все жители деревни Большие Травы, убитые, сожженные в своих домах. Они не поднимались как зомби, их несла какая-то сила, при этом небо стало светлеть и утих ветер. Когда мимо девочки пролетало одно тело, Листвяна заплакала:
- Мама, мамочка!
Когда останки всех жителей Больших Трав были собраны в храме, девочка сквозь слёзы произнесла, подняв к небу руки, как это делал жрец Карт:
- Покойтесь с миром! Пусть светлый Ирха примет ваши души в свои небесные чертоги!
Небо над храмом стало не голубым, а почти белым, и оттуда полился свет, воспламенивший храм и превративший его в большой погребальный костёр. Листвяна неподвижно стояла, пока на месте храма не осталось выжженное пятно. Сгорели и все строения деревни, в том числе и ограда. Хоть все хозяйственные постройки лежали пеплом, животные, в них находившиеся, кроме тех, кого успели зарезать бандиты, не пострадали. Могучие тягловые быки упряжки Зура потянулись к Листвяне, она погладила их по большим мордам и повернулась к гудурхам, собравшимся у сгоревшего храма, кроме больших леших здесь было много и других представителей лесного народа. Девочка оглядела их всех своими снова ставшими ярко-зелёными глазами и тихо попросила, указывая на уцелевшую домашнюю живность селян:
- Позаботьтесь о них, они ведь тоже дети леса.
- Гм, мда, конечно, непременно, - проскрипел Удург. Листвяна развернулась и пошла в сторону леса, если сначала она оставляла следы, немного приминая траву, то потом места, где ступала её босая ножка, оставались совсем не тронутыми.
- Чего это она? – спросила Сулье, стоящая рядом с поддерживающим свою жену Мусутуком.
- Уходит! – озабоченно и совсем без скрипа произнёс Удург. - Если она это сделает, боюсь, то гнилое болото, в центре леса, где был заточён костяной дракон, покажется нам цветущей полянкой! Беда будет, если она уйдёт! Надо её остановить!
- А куда она может уйти? Там же лес, - удивилась Сулье. К девочке рванул Куржум и, подхватив её на руки, попросил:
- Не уходи! Мы тебя очень просим!
Листвяна, которая стала словно полупрозрачной, подняла на гудурха свои большие зелёные и какие-то пустые глаза (то, что глаза живые, выдавали только слёзы, из них катящиеся), тихонечко и жалобно позвала:
- Мама, мамочка.
Кожа девочки, раньше гладкая, покрылась мелкими чешуйками, и Листвяна стала похожа на Альен, только очень бледную. Огневушка запрыгнула на руки к Куржуму и, наклонившись к Листвяне, произнесла:
- Она такая же как и я! Почему же она жила среди людей? Ой!
Альен ойкнула, потому что девочка стала прозрачной, а над собравшимися в бешеном хороводе закружились даже не облака, сами небо стало превращаться в гигантскую белую воронку! Лес застонал, как живое существо.
- Она уходит! Не дайте ей уйти! – закричал Удург, к Куржуму на руки запрыгнули Сулье и Ухря, они вместе с Альен обняли Листвяну. Огневушка произнесла, высказавшись за остальных:
- Листвяночка, если ты уйдёшь, уйдём и мы с тобой!
Тело девочки, уже ставшее почти совсем прозрачным, словно замерцало, и маленькие чешуйки стали бледно-золотистыми со слабым изумрудным оттенком. В небе исчезла белая воронка, и оно приобрело свой обычный вид. Облачка, опомнившись, побежали в одном, известном только им направлении. Один из гудурхов, глядя на обнимающих девочку, покрытую изумрудно-золотистой чешуёй, русалку, лешую и огневушку, изумлёно произнёс:
- Такого не может быть! Русалка погасит огневушку, а лешая загорится, если обнимется с носительницей огня! Их силы не совместимы! То, что мы видим, невозможно!
- Но почему же, - возразил другой большой леший, - Куржум же катает Альен.
- Он гудурх, а нам лес во многом помогает, - возразил удивившийся большой леший. В это время Листвяна открыла глаза и, сама обняв своих подружек, тихонько сказала:
- Не бойтесь, я не буду уходить, мама сказала – мне нельзя этого делать. – Девочка сказал это тихо, но её услышали, русалки-водяные промолчали, видно не решаясь высказывать своё мнение в присутствии гудурхов, а один из больших леших (тот, что сразу высказывал своё удивление) спросил:
- Мама? Как могла ей сказать человеческая женщина, её удочерившая, да и что она могла ей сказать?
- Это не та женщина, что здесь погибла, - ответил Удург, - мне кажется, её настоящая мать, но как это могло быть – это выше моего понимания! Когда Листвяна уходила, я заглянул… Она приоткрыла свою сущность, мне стало страшно! Тот зверь, что напал на наш лес и потом стал костяным драконом, по сравнению с этой малышкой…
- Как такое может быть, вон она лежит на руках Куржума. Такая же, как Альен, даже намного слабее её, вроде как огневушка, а вроде и нет, если бы не чешуя – то обычный человеческий детёныш, - высказался тот же гудурх. По деревянному телу Удурга прошла скрипучая волна, что должно было обозначать пожатие плечами:
- Она гораздо большее чем то, что мы видим. Возможно, сама не понимает ещё того – кто она. Может, время ещё не пришло, или что-то другое, это выше моего понимания, но то, что я увидел – меня напугало! Это сущность не сопоставимая ни с кем из нас, она равная всему нашему лесу! И если бы эта маленькая девочка ушла, здесь бы… Не знаю, возможно и леса бы не осталось!
- Не говори так, она хорошая! – заявила Альен, обнимая Листвяну, а сомневающийся гудурх задал следующий вопрос, высказав своё недоумение:
- И что ж нам теперь делать? Она не дитя леса, хоть он с опаской, но принял её. Как она здесь появилась, никто не знает. Но вышла-то она к людям, а не осталась в лесу, не хочет или не может здесь жить? Так что же нам делать? А если снова попытается уйти?
- Она в большей мере человек, чем наши дети от людей, - медленно, словно раздумывая, сказал Удург. Сказал и замолчал, увидев, что все собравшиеся обитатели леса, ждут его решения, так же медленно добавил: - Она не будет здесь жить, надо отвести её к людям. Но не в одну из деревень на опушке, здесь ей всё будет напоминать о той трагедии, что произошла с её приёмными родителями, а в город, большой город.
- Как же это сделать? – спросил гудурх, и до этого задававший вопросы. Ответила Альен:
- Мы с Сулье поможем. Сначала я проведу их до большой реки по огненной дорожке, а потом Сулье и Мусутук доведут нас до города водным путём, по большой реке.
- А чего ты в город собралась? – удивился Удург, огневушка ответила:
- Надоело в болоте, а там, как мне рассказывали, есть большие печи. Может, где и устроюсь.
- Ну что ж, может, это наилучший выход, - проскрипел самый старый из больших леших и кивнул Куржуму, тот развернулся и, подхватив ещё и Мусутука, отправился к болоту Альен.