Артисты театра и чистильщики разместились в двух фургонах, поставленных задними бортами друг к другу. А эти фургоны задвинули в центр круга, что образовали остальные театральные повозки. Определивший по каким-то одному ему известным признакам, что слежки больше нет, чистильщик из другого мира (его напарница с ним согласилась) скомандовал перестроить фургоны не в двойной (как они были поставлены сразу), а в обычный круг. А два наиболее крепких поставить в центр этого построения, оставив между этими фургонами и остальными довольно большое открытое пространство. Потом Гурумас, как человек, хоть и теоретически, но знакомый с магией, с помощью специального амулета очертил вокруг лагеря защитный круг. Услимт сказал, что этот круг, довольно действенный против местной нежити, не задержит вампиров, но покажет им, что всё происходит как обычно и никаких особых мер предосторожности в театральном лагере не принято, следовательно, люди не ожидают нападения. Нападения именно вампиров, улыбнувшись, пояснила девушка с волосами цвета стали. А на вопрос Гурумаса, хорошо знавшего теорию, – не видит ли такая нежить ауру, Сайли ответила, что в большинстве случаев именно аура служит ориентиром, указывающим вампирам, где находятся их будущие жертвы. Но Гурумас может не беспокоиться, девушка показала связку амулетов – вот они, разложенные по пустым фургонам, создадут ауру-обманку, показывающую, что там спят люди. Гистаро, не вмешивающийся в действия своих коллег из другого мира, только покачал головой – эти чистильщики знали, как бороться с этой необычной и опасной нежитью из иного мира.

Вечером, как обычно, была сварена, а потом и съедена каша. Надвигающаяся опасность не испортила, а может, и усилила аппетит. Затем люди забрались в два фургона-убежища, поставленных друг к другу задними бортами, а у их открытых сторон, там, где расположены козлы возниц, встали Листик и Кираниэль, инструктируя их, девушка с необычными волосами сказала:

– Ваша задача не сражаться с вампирами, а защищать фургоны, не подпускать вампиров близко, понятно? Поэтому целиться в них не надо, побольше огня – и всё.

– А как же мы? – поинтересовался Суритэн, гордо державший перед собой выданный ему серебряный кинжал. Сайли усмехнулась: – Вы – последняя линия обороны.

– Можно сказать – жест отчаяния, – тоже усмехнулся Гистаро и пояснил, почему он пришёл к такому выводу: – Судя по вашим приготовлениям – противник более чем серьёзный и если вы обладателям огненных плетей отводите роль пассивно обороняющихся, то мы со своим серебряным оружием вряд ли что-то успеем сделать.

Сайли согласно кивнула и сказала, больше обращаясь к девочкам, чем к чистильщикам:

– Ваша задача – продержаться какое-то время, это будет начало атаки. Вампиры атакуют весь лагерь, в первую очередь, фургоны с обманками – спящие люди лакомая добыча и не оказывают никакого сопротивления, даже теоретического. Я с Услимтом постараюсь уничтожить как можно больше этих тварей и отсечь тех, что попытаются напасть на фургон. Чтоб они уйти уже не смогли, потому что окажутся в ловушке, должны оказаться!

Пока Сайли инструктировала тех, кто прятался в фургонах, Услимт расставил инквизиторов вдоль бортов снаружи и тоже объяснял, что делать:

– Вампиры намного быстрее человека, даже тренированного, я имею ввиду тренированного для обычных сражений с себе подобными. Поэтому не старайтесь их атаковать, всё равно не попадёте, разве что очень повезёт. Поэтому, активировав своё оружие, просто, беспорядочно и быстро размахивайте огненными лезвиями перед собой. Если попробуете как-то упорядочить свои действия, то вампир быстро вычислит систему и доберётся до вас. Поэтому, повторю, чем хаотичнее будут двигаться ваши огненные лезвия, тем больше надежды на успех.

Чистильщики-иномиряне закончили инструктировать жителей мира Велена и скрылись в фургонах с амулетами, имитирующим ауру спящих людей. Гистаро, которого немного удручала роль пассивного наблюдателя, тихо спросил сам у себя:

– А не рано ли мы засаду организовали? Если судить из рассказа наших друзей из другого мира, эта нежить разумна, а следовательно, имеет чувство самосохранения. А разумная и полуразумная нежить нападает, когда ей кажется, что жертва уже или ещё крепко спит. Или немного раньше, большинство представителей кровососущей нежити, а как я понял, мы имеем дело именно с такой, не любят солнечного света.

– Ага, – ответила Листик не оборачиваясь и стала подробно объяснять: – Вообще-то, ну, вы это и сами знаете, то, что нежить боится солнечного света – враки, в смысле, миф! Не любит – да, но не боится. То же самое касается и вампиров, ну разве что самые молодые, только обращённые боятся. Не столько из-за опасности для них солнечного света, сколько из-за неприятных ощущений им вызываемых. А там, в деревне, молодых не было, только старые и, судя по всему, довольно голодные. Вообще-то, может, и были – новообращённые, но это вряд ли, вампиры здесь недавно и ещё не успели, как следует осмотреться. Поэтому они ждать не будут, а нападут сразу, как только долетят. А полетят они, как только стемнеет. Не потому, что света боятся, ну, это я уже говорила, а чтоб их не видно было, вот! Ну и это я говорила уже – голодные они, вампиры, в смысле, жителей деревни им не хватило, они их только понадкусывали, ну, как бы – понадпивали. К тому же деревню им беречь надо – всех выпьют, что потом кушать будут? Да и вдруг кто туда приедет? А там все мёртвые? Вот! Вампиры хоть и злые, но не дураки! А мы вроде как бы мимо ехали, ехали и ехали, и уехали, никто искать не будет, в этой деревне – так точно! Ведь то, что мы в деревне ночевать остались, потом уже определить не получилось бы. А вампиры потом сымитировали бы отъезд нашего обоза. Вот! Чтоб от нас и следов в той деревни не осталось. А тут мы сами уехали, да ещё в таком глухом месте остановились, здесь точно никто искать не будет, а если и найдут пустые фургоны – то их обитателей дикие звери съели или какая местная нежить, ага?

– Так они ещё и летают? – удивился один из чистильщиков команды Гистаро. Второй тоже удивился, но спросил о другом:

– Листик, а откуда вы это всё знаете?

– Действительно, Листик, про эту нежить даже в академии нет сведений, а у тебя такие глубокие знания в этом вопросе. Понятно, что об этом хорошо знают наши друзья из другого мира, как я понял, это их специализация. Или та чистильщица, которая с вами ехала, тебе успела рассказать? – задав Листику вопрос, Гистаро посмотрел в сторону Кираниэль, ожидая, что та подтвердит его догадку. Но эльфийка ответила отрицательно. Гистаро снова поинтересовался – где рыжая девочка могла получить такие знания? Листик пожала плечами, но поскольку этот жест в наступившей темноте увидеть нельзя было, сообщила, что просто об этом помнит, но источник этих знаний не назвала, вместо этого девочка произнесла громким шёпотом:

– Летят!

Те, кто стояли ближе к Листику и Кираниэль, стали вытягивать головы, надеясь увидеть эту неизвестную, но такую страшную нежить – вампиров, но ничего не видели. Вампиров не увидели и инквизиторы, стоявшие вдоль бортов фургона, с его внешней стороны. Скорее всего, инквизиторы погибли бы подвергшись внезапной атаке, так ничего и не успев сделать. Вампиров увидели чистильщики из другого мира, и по их команде воинствующие жрецы светлого Ирхи замахали своими плетьми. Это у них получилось так, как им было сказано – хаотично и в разные стороны, к тому же крайне бестолково. Огненная преграда была создана, но атака вампиров была столь стремительна, что троим из них удалось прорваться к боковой стенке фургона. Страшная кровососущая нежить не стала атаковать инквизиторов, бестолково махающих своим оружием (видно, решила оставить на потом этих хоть и упитанных людей, но могущих доставить неприятности), а постаралась добраться до беззащитных жертв, очень удобно собравшихся в двух больших фургонах – как обед, выставленный на праздничный стол. Удар когтистых лап пробил доски (повозки инквизиторов имели толстые деревянные стены, в отличие от театральных, накрытых брезентовым тентом), вампиры начали было ломать стенку, но удары мечей чистильщиков и кинжала Суритэна рубили когтистые лапы, которые падали на пол и превращались в пепел. Всё-таки оружие, что применили против вампиров, было посеребрённое или с серебряными вставками. Кираниэль, в отличие от Листика, не била огненными плетьми или лезвиями, она просто создала два огненных цветка, непроходимых для кровососущей нежити. А Листик, вопреки рекомендации чистильщицы другого мира, била прицельно – тонкими иглами ледяного огня, срывавшимися с её растопыренных пальчиков. Каждая такая иголка находила свою цель – попадая в вампира, она взрывалась, сжигая этого представителя опасной нежити. Таким же огнём прицельно били и чистильщики-иномиряне. Они быстро расправились с теми вампирами, что атаковали пустые фургоны с аурными обманкам, а теперь, расположившись на крышах повозок, скупыми ударами прицельно выбивали пытающихся улететь растерявшихся кровососов. Огненные иглы охотников затерялись среди буйства огня, созданного инквизиторами и Кираниэль. Удары Сайли и Услимта, если можно так сказать, были скупыми, не больше чем это необходимо, но при этом были очень точными. При всей его напряжённости бой с вампирами продолжился не больше десятка ударов сердца, настолько стремительно те атаковали. Этот бой окончился так же внезапно, как и начался. Инквизиторы ещё некоторое время размахивали своими плетьми, но увидев, что исчез купол-цветок Кираниэль и огненный веер Листика, тоже убрали свои лезвия-плети. У Сайли, спрыгнувшей с крыши фургона, Гистаро спросил:

– А эти… Убежали? Испугались? Что-то очень быстро.

– Не успели испугаться, а тем более убежать, вон они все лежат, – девушка указала на кучки пепла, похожие на те, что остались от лап, что пробили стенку фургона. Гистаро удивлённо посмотрел на Сайли, та ответила на его невысказанный вопрос: – Старые были, старые рассыпаются вот в такой пепел. Они уже давно мёртвые, и чтоб поддерживать свою нежизнь, им надо пить кровь. А этим надо было много крови, потому что много сил потратили на переход.

– А деревня? Там же много жителей? Они же могли их всех… – с некоторым ужасом произнёс маг-целитель из команды Гистаро. Сайли пояснила, почти повторив то, что раньше рассказывала Листик:

– Могли и, скорее всего, кого-то убили – выпили досуха. Но им и потом надо что-то есть, то есть – пить кровь. А если сразу всех убьют, то на потом ничего не останется и им придётся срочно искать новые жертвы, а вот найдут ли? Место здесь относительно глухое, до другой деревни далеко, а изголодавшийся вампир теряет силу, скорость. А вот тогда с ним может справиться хороший воин, даже несколько крестьян в состоянии пришпилить вилами к земле, а потом вбить осиновый кол – и конец вампиру.

– А почему кол должен быть осиновым? Нельзя ли использовать дерево другой породы? – снова поинтересовался маг-целитель из команды чистильщиков.

Сайли объяснила – почему нельзя, маги-чистильщики дружно покачали головами, и Гистаро вздохнул:

– Жаль, что всех вампиров убили, хотелось бы посмотреть – какие они?

– А вот, смотрите, – Услимт, до этого находившийся на крыше фургона, спрыгнул вниз, вслед за ним медленно спустилось нечто напоминающее прозрачный кокон неправильной формы. В этом коконе было заключено кошмарное существо, отдалённо напоминающее гигантскую летучую мышь. Но у этой мыши была выдвинутая вперёд челюсть с длинными и тонкими белыми зубами, пальцы на руках и ногах, вернее, лапах заканчивались огромными и острыми когтями, большие кожистые крылья были не сложены, а смяты за спиной. Видно, заключая это существо в прозрачный кокон, Услимт не очень с ним церемонился. Кокон заинтересовал магов-чистильщиков и Исуторна, очень даже не слабого мага, он и спросил:

– Что это?

– Стазис, – коротко пояснил Услимт, маги в один голос выдохнули:

– Но это же невозможно! Стазис невозможен в открытом пространстве! Для его наложения требуется сосуд с толстыми стенками и эти стенки должны быть как можно толще! От толщины стен сосуда или какой другой ёмкости, ограничивающих стазис, зависит его стабильность!

Услимт пояснил, что это не совсем стазис, это как бы кокон, ограничивающий движение, но не консервирующий то, что в нём находится, это заклинание немного останавливающее или, если сказать точнее, замораживающее время. Заклинания похожие, но в то же время разные. Это заклинание менее стабильно, чем заклинание стазиса, словно подтверждая слова охотника, немного желтоватый кокон заколебался и словно отпустил своего пленника. Как оказалось – это пленница, очень миловидная девушка, она умоляюще протянула руки к одному из инквизиторов, словно о чём-то умоляя. Жизнь поддавшемуся чарам вампира спасла Сайли, резко отдёрнув зазевавшегося жреца. Нежная ручка девушки, увенчанная острыми когтями, дотянулась до мужчины, но лишь порвала ему одежду, вернее, порезала, как острыми ножами. Вампирша не успела нанести второй удар – на неё обрушилась огненная плеть Исуторна. Старший инквизитор, не выхватывая рукоять из ножен на поясе, вызвал саму плеть из голой руки и теперь с удивлением рассматривал её. Чистильщики-иномиряне переглянулись, а Листик, удовлетворённо кивнув, похвалила старшего инквизитора за находчивость, усердничество и отсутствие растерянчества.

– За что? – удивилась Кираниэль, не совсем поняв, что это за качества и как Исуторн проявил их, рыжая девочка важно пояснила:

– В трудную для себя и своего товарища минуту он нашел, чем стукнуть, и усердно это сделал! Вот! При этом совсем не растерялся! Ага!

– Ага, – только и смогла сказать Кираниэль после объяснения Листика. Услимт, оставаясь серьёзным, сообщил, что он и его напарница должны вернуться в деревню, проверить – не осталось ли там вампиров. Ещё он попросил Листика и Кираниэль, как магов жизни, поехать с ними, так как надо освободить жителей деревни от зависимости, которой вампиры привязывают к себе свои жертвы. Гистаро и его товарищи заявили, что они тоже поедут, потому как защита жителей королевства от всякой нежити – их долг. Тарпарн и Турнорн тоже собрались ехать в деревню, в свою очередь заявив, что охранять Листика – это их долг. Исуторн, глядя на своих подчиненных (а формально Тарпарн и Турнорн перешли под его начало), понял, что те не выполнят приказ, если он скомандует им остаться. Вздохнув, старший инквизитор тоже, сказав что-то о долге перед светлым Ирхой, высказал намерение двигаться в деревню. Общее мнение артистов театра высказал Бузульяно (они испугались, что, оставшись без такой охраны, могут подвергнуться нападению где-нибудь притаившегося вампира), сообщив, что он и его товарищи не оставят в беде бедных селян. Театральный обоз на рассвете двинулся в деревню, которую проехали днём раньше.

Деревня встретила совсем не так как вчера, если люди и были на улицах, то большинство из них просто сидели и стояли, удивлённо озираясь, словно не понимая, как они сюда попали. Было похоже, что они так стоят или сидят прямо на земле (потому что стоять уже не могли) ещё с вечера. Кто-то, шатаясь, даже не шёл, пытался идти, раскачиваясь из стороны в сторону, не понимая, зачем ему это нужно и если всё же идти, то куда? Театральный обоз выехал на центральную площадь деревни и остановился напротив открытой двери сельского трактира. Здесь было больше местных жителей, но и они не знали – что делать?

– Синдром жертвы вампира, – тихо произнесла Сайли, указывая на этих людей. Её не поняли, охотница пояснила: – Укушенный вампиром становится от него зависимым. Теперь этого несчастного вампиру надо постоянно кусать, а то жертва будет испытывать муки, а потом и вот такую апатию. Вы видите какую.

– Но почему эта нежить, если она такая могучая (ведь ей почти невозможно противостоять), сразу не съест…

– Выпьет, – Сайли поправила Гистаро, тот благодарно кивнул и задал вопрос, ответ на который раньше давала Листик (правда не так подробно как сейчас ответила Сайли), тогда старший чистильщик отвлёкся и не всё услышал:

– Да, выпьет… Почему не выпьет свою жертву сразу?

– Селяне своих коров ведь тоже не режут сразу и если это делают, то не всех подряд. Вампиры – кровожадная нежить, пусть – очень злая, но это не значит глупая и уж никак не тупая. Если они всех убьют сразу, то чем они будут потом питаться? Местность они не знают, и есть ли здесь поблизости ещё одна деревня, разведать не успели. Я не отрицаю, что какое-то количество жителей деревни они всё же убили, не сдержавшись, а может – просто развлекались. Но основную массу, или как они говорят – «стадо», оставили, чтоб с него питаться. В итоге и эти несчастные всё равно умрут, но не сразу, года, эдак, через два-три. А это вампирье гнездо, именно так называются подобные группы кровососов, окрепнет и будет готово к захвату другой деревни, больше чем эта, а возможно и города!

Сайли говорила, а её внимательно слушали не только чистильщики, но и инквизиторы, и артисты театра, покинувшие свои фургоны и собравшиеся ближе ко второй повозке, где была охотница с необычными волосами, Листик, Кираниэль и Суритэн. А сама Сайли когда говорила, больше смотрела в раскрытую дверь сельской таверны. Она словно чего-то ожидала, и это случилось. Когда мимо открытого проёма, шатаясь, проходил один из едва двигающихся жителей деревни, оттуда с рычащим рёвом выскочила молодая девушка. Но на девушку она была мало похожа – на её пальцах были не ногти, а длинные острые когти, челюсть выдавалась вперёд в жутком оскале, демонстрируя длинные острые клыки, немного тонковатые, но от этого не менее страшные! Это создание повалило несчастного селянина на землю и, рванув его за горло, почти перекусив ему шею, стало жадно пить кровь. Вслед за женщиной-вампиром выскочило ещё два таких существа, но ростом меньше раза в два, они бросились на Гратама и Эльвирису. Исуторн, ближе всех стоявший к входу в трактир, не раздумывая, выхватил свою плеть и обрушил огненный удар на вампира, напавшего на селянина. Вампир и его жертва превратились в быстро сгорающий факел. Вдохновлённые примером своего начальника, выхватили плети и остальные инквизиторы, но ударов огненных хлыстов не последовало! Плети, словно это были рукоятки-муляжи, молчали!

– Не-ет! – закричала Листик, как только маленькие вампиры выскочили из трактира. Непонятно, кому она кричала, люди, всё равно ничего не успели бы сделать, настолько были стремительны действия этих чудовищных малышей. А вампирёныши вряд ли послушались бы девочку, но к людям они не смогли приблизиться, намертво завязнув в обездвижившем их золотистом тумане. Некоторые инквизиторы продолжали бестолково махать рукоятками не активировавшихся плетей, а другие, в том числе и Исуторн, с удивлением рассматривали своё, такое ранее безотказное оружие. Но большинство людей со страхом смотрели на маленьких вампиров, они хоть и были неподвижны, но уже только своим видом внушали даже не страх, ужас!

– И что мы с ними теперь будем делать? – спокойно поинтересовалась Сайли, как будто речь шла о том, куда сходить вечером развлечься. Вопрос был вроде адресован всем, но ответил Услимт:

– Вампир, попробовавший крови, а эти, несмотря на свой юный возраст и малый размер, если судить по их внешнему виду, уже выпили достаточно, неизлечим и должен быть уничтожен, чем скорее, тем лучше!

Чистильщица из другого мира, или как она сама себя называла – охотница, согласно кивнула. В этот момент на эту девушку смотрел весь театральный обоз, так как считали, что именно она сумела обездвижить этих вампирёнышей, поймав их в какую-то хитрую магическую ловушку. Только было не понятно – зачем она это сделала, если согласна со своим напарником и зачем защищает от ударов плетей инквизиторов? Об этом старший инквизитор и поинтересовался. Сайли ему не ответила, но почему-то глянув на Листика, обратилась именно к ней:

– Вампир, уже попробовавший кровь, должен быть уничтожен – это закон, или правило, рассматривай это как хочешь, но нарушать нельзя! Но могу сказать – на моей памяти нарушения были и вампир был вылечен, даже не один, но это было… Сейчас такой возможности нет! Силы нет! Поэтому…

– Не-ет! – упрямо повторила Листик и, глядя на застывших маленьких чудовищ, пояснила своё упрямство: – Убивать нельзя! Это дети! Они не виноваты!

– Вампир очень редко становится вампиром по своей воле, хотя и такое бывает. Но обычно это обращенные, насильно укушенные. В организме происходят изменения – жажда крови делает своё дело, изменяется не только тело, аура тоже! Это уже другое существо, безжалостное, быстрое и опасное, да вы и сами видите! – сначала Сайли говорила, обращаясь только к упрямо надувшей губы рыжей девочке, последний, риторический вопрос был адресован всем, её внимательно слушавшим. Люди перед собой видели – двух маленьких представителей неизвестной и опасной нежити – вампиров, но откуда они здесь взялись, было непонятно, это и высказал Гистаро, его поддержал Исуторн, тоже выразивший недоумение. Сайли пояснила:

– Вампиры не имеют детей, они увеличивают свою численность не так, как другие расы, а с помощью укуса, особого укуса. Вампир – это особая нежить, можно сказать, что эти кровососы давно мёртвые. Но они в то же время ведут себя как живые. И чтоб поддерживать свою нежизнь, им надо регулярно пить кровь живых существ. Несмотря на свою силу и исключительную живучесть (им можно отрубить ноги и руки, иногда и голову) вампиры, как любые другие, скажем, существующие, могут погибнуть. Если это можно так назвать – у них очень повышенное чувство самосохранения. Вампир-одиночка изначально обречён, рано или поздно до него доберутся и уничтожат. Даже простые селяне могут это сделать. Как? Самый распространённый способ – обездвижить, пришпилив вилами к земле, а потом вбить осиновый кол. Я же об этом уже говорила. Несмотря на скорость и силу вампиров, такое возможно – в сутках существуют периоды, когда жизнедеятельность вампиров резко затормаживается, и если в это время обнаружить их лёжку – место, где они затаились… Понятно, да? Вампиров можно ещё и сжечь вместе с тем местом, где они прячутся, в общем, способов много, хотя все они очень рискованные. Представьте себе: вы нашли лёжку вампира, замахнулись осиновым колом и… А он проснулся! Ничего и почувствовать не успеете, в большинстве случаев именно так и происходит с неопытными охотниками или охотниками-любителями. В общем – еда сама пришла к вампиру.

– А эти?.. Совсем маленькие, хотя уже и выглядят, как остальные: когти, зубы, крылья… – поинтересовался Гистаро, рассматривая вампирёнышей. Сайли пожала плечами:

– Могу только предположить что случилось. Обращать детей – это совсем не практика вампиров. Хоть они уже не люди, но психология-то остаётся детская, поэтому можно ожидать даже непослушания. Конечно, такие порывы пресекаются на корню как физическими, так и ментальными методами. Как? Как я вам уже говорила, вампиры собираются в группы, называемые гнёздами. Не сами собираются, гнездо создаёт старый, самый сильный и, соответственно, опытный вампир. Создаёт из обращённых существ, им же обращённых в вампиры. В большинстве случаев – это люди, но могут быть эльфы, орки, гномы. Вампира, главу гнезда, зовут родителем, обращённых – его птенцами. Сразу птенец слабее родителя, хотя может набрать силу, лет так за тысячу, и попытаться отобрать главенствующую роль у своего родителя. Как? Убив, естественно, у вампиров по-другому не бывает. Но для этого птенцу надо стать не только сильнее физически, но и сбросить ментальную зависимость от родителя, которая очень сильна. К тому же родитель старается всеми силами сохранить эту зависимость, сами понимаете, это вопрос его выживания. Эту деревню захватило гнездо вампиров, довольно сильное гнездо, так как здесь не было новых обращений, что вполне естественно при таких действиях – клан (иногда ещё так называют гнездо, хотя это не совсем правильное название) стремится усилиться. Но тут глава гнезда решил (я так думаю), что кормовая база не достаточна для увеличения численности его птенцов, хотя и сделал исключения для одного из своих, особо приближенных или верных – тут можно только гадать. А тот по какой-то причине обратил в вампира служанку из трактира: тот совсем голодный вампир, что не выдержал голода и напал, ведь был в недавнем прошлом женщиной, её изменение внешности ещё не столь радикальны, да и остатки одежды говорят, что это служанка. А дети… Тут и гадать не надо – это её дети. Материнский инстинкт оказался сильнее зова вампира, по крайней мере, на начальной стадии. Вот эта несчастная женщина, пытаясь спасти своих детей, обратила их. Возможно, именно из-за этого она не участвовала в ночном нападении на нас – её оставили в наказание сидеть тут голодной, запретив кого-либо трогать. Ей и её детям.

– Сейчас-то она бросилась на того… Да и её детки тоже пытались напасть и не побоялись. А вы говорите, у них хорошо развит инстинкт самосохранения, так почему они напали? Да и приказ их, как вы сказали, родителя, они ведь нарушили! – поинтересовался Гистаро. Сайли очередной раз пожала плечами:

– Это молодые вампиры, а у них чувство голода очень сильно, как и желание этот голод утолить. Жажда перевешивает всё остальное, кроме запрета родителя, естественно. Ну а почему они ослушались? Запрет родителя перестал действовать, когда тот погиб при нападении на нас. Ведь в атаке участвовало всё гнездо, кроме этих трёх. Откуда я знаю? Чувствую. Я их чувствую, от меня не может спрятаться ни один вампир, как бы он это не делал и как бы не маскировался!

– Получается – они освободились от того ментального воздействия своего, хм… Освободились и побежали кушать, позабыв обо всём на свете, так? – сделал вывод Гистаро, охотница на вампиров кивнула:

– Именно так, только не позабыли, а ничего ещё толком не знают, вампирами-то они стали только что, и инстинкты преобладают над разумом, вернее, тем, что у вампиров вместо него. Но это уже вампиры, и они опасны, поэтому…

– Но это же ещё дети! Как можно их убить?! – воскликнула-возразила Заранта.

– Повторюсь – это очень опасная нежить, бороться с ней можно только уничтожая её, – охотница это произнесла с какой-то усталостью в голосе, как будто она тоже сожалела, что этих вампирят придётся убить, но при этом очередным пожатием плеч показала, что не видит другого выхода. На Сайли смотрели, пока рассказывала общие вещи, а когда упомянула об этих маленьких представителях опаснейшей нежити, то взгляды слушателей обратились в сторону двух, завязших в золотистом облачке-тумане, вампирчиков. То, что их сумели поймать в какую-то хитрую магическую ловушку, ни у кого из жителей Велены сомнений не вызвало – чистильщики из другого мира были гораздо опытнее местных, умели бороться с такой нежитью, так как обладали для этого нужными знаниями и умениями. А Сайли и Услимт незаметно для других быстро переглянулись, как-то удивлённо и даже многозначительно переглянулись, и если охотница хотела что-то сказать, то её напарник отрицательно покачал головой, показывая, что не стоит комментировать произошедшее. Услимт, до этого не принимавший участия в разговоре, только внимательно следил за пленёнными вампирчиками, но, как оказалось, его интересовали не они, а рыжая девочка, вернее, её действия. Листик подошла к маленьким чудовищам почти вплотную и, закусив губу, водила над ними руками, почти касаясь. Только сейчас обратившая на это внимание Кираниэль, которая, как и остальные, увлеклась рассказом охотницы и выпустила подругу из виду, сделала движение, намереваясь шагнуть к Листику, но была остановлена Сайли, многозначительно приложившей палец к губам. Рыжая девочка словно лепила что-то из того золотистого тумана, что окружал маленьких вампиров. Золотистое свечение тумана становилось ярче, да и сам он приобретал почти осязаемую плотность, но это не мешало видеть, что происходит с вампирятами – под воздействием какой-то силы они менялись! Исчезли их крылья, на руках и ногах пропали когти, а вытянутые вперёд челюсти с длинными зубами стали обычными детскими подбородками. Вместо двух маленьких чудовищ стояли девочка, лет семи, и трёх-четырёхлетний мальчик. О том, что с ними было, напоминала только их сильно изорванная, измазанная кровью одежда. Листик критически оглядела этих детей и после своего обычного «ага» провела руками перед детьми, только сейчас, именно после этого действия, стало заметно, что золотистый туман-свечение стекал с её рук. Этот золотистый туман не сжёг, а будто поглотил одежду детей, и она исчезла, вместе с ней исчезли и кровавые пятна. Услимт и Сайли снова переглянулись, и мужчина одними губами произнёс, обращаясь только к своей напарнице:

– Она не только убрала все признаки вампира и вернула этих детей к их прежнему состоянию, но и стёрла воспоминания! Они не будут помнить о том, что с ними произошло.

Сайли кивнула, она не заметила таких подробностей, а вот Услимт это увидел, он был намного старше своей напарницы и намного опытнее, но увлечённые наблюдением за действиями Листика они не обращали внимания на людей: театральных артистов, инквизиторов и чистильщиков. А сейчас увидели, что те все стоят на коленях! Если чистильщики опустились на одно колено и почтительно склонили головы, то остальные ещё и истово отбивали поклоны! Сайли вопросительно посмотрела на оставшихся стоять и теперь переминающихся с ноги на ногу Кираниэль и Суритэна, эльфийка тихо и растерянно произнесла:

– Так ведь чудо! Чудо для людей и с людьми! А мы… Ну…

– Не будем выделяться, – так же тихо, как Кираниэль, сказал Услимт и, опускаясь на одно колено, добавил: – Последуем всеобщему примеру.

Он, его напарница и светлая эльфийка последовали примеру чистильщиков, тёмный эльф после секундного колебания тоже встал на одно колено и, склонив голову, пробурчал:

– Она и для нас чудеса делала, опять же – грозная Люсинэль называет её подругой, так почему бы и нет? Почему бы Листику и не быть святой? В том числе и нашей? А то эти хитрые служители Ирхи всё себе захапают!

– Захапают, захапают, ишь как стараются! – хихикнула Кираниэль, хоть какой был торжественный момент, но сдержать смешка она не сумела. Тарпарн, который вместе с Турнорном особо истово отбивали поклоны, гулко приложился лбом о землю. Суритэн восхитился:

– Вот это да! Так бухнуть! Такой звук! Подозреваю, что у него там пусто!

Может, комментарии невольных зрителей действий рыжей девочки, а может, гулкие удары о землю воинствующих жрецов привлекли внимание Листика, а может, девочка просто сделала то, что хотела, и просто обернулась. Листик, глядя на преклонённых людей и эльфов, очень по-разному это сделавших, весьма удивилась и невпопад спросила:

– Вы это чего? Вы это куда? И зачем?

– Святая! – выдохнул Тарпарн, намереваясь ещё раз стукнуть лбом о хорошо утоптанную сельскую площадь. Листик, очень жалобно сообщила:

– Молочка хочу! Очень хочу!

– Странно, что не мороженого, хотя где тут его взять? – отреагировала на это заявление Сайли и, подхватившись на ноги, сказав: – «Сейчас», устремилась в открытую дверь трактира. Кираниэль, и не только она, Исуторн тоже внимательно посмотрели вслед охотнице. Её заявление говорило о том, что она хорошо знает вкусы рыжей малышки, а вот когда успела узнать? Не за эти же несколько дней знакомства? Тем более что все беседы между Листиком и Сайли происходили в присутствии Кираниэль, и она точно помнила, что о мороженом разговоров не было. Подобные мысли отразились и на лице старшего инквизитора, по долгу службы обязанного кого-нибудь в чём-нибудь подозревать. Но в это время дети громко заплакали и стали звать маму. Листик попыталась их утешить, но не смогла объяснить, куда делась их мама, ей на помощь пришла Заранта, вытащившая откуда-то два больших платка и соорудившая детям подобие одежды. Девочка очередной раз всхлипнула и потянулась к Заранте, видно, женщина, заботившаяся о ней, маму ей и напомнила. Девочка, протягивая руки к Заранте, жалобно и робко позвала:

– Мама! Мамочка!

Листик вопросительно посмотрела на Заранту, та прижала обоих детей к себе и кивнула. С рук рыжей малышки снова потек золотистый огонь-туман, окутавший женщину и детей. Туман быстро ушёл, а Заранта, уже прижимая к себе обоих детей, спросила у Гурумаса:

– Ты не возражаешь, если дети у нас появятся прямо сейчас? Девочка и мальчик, а их младшая сестричка через девять месяцев?

Мужчина улыбнулся, ничего не сказав. Заранта кивнула:

– Вот и славно! Много детей – это счастье! Думаю, мы не будем на этом останавливаться!

Гурумас снова улыбнулся, но так ничего и не сказал, не успел. Выглянувшая из дверей трактира Сайли поманила Заранту и та, подхватив уже своих детей и Листика, скрылась внутри помещения.

– А это не опасно? Там не опасно? – спросил Гистаро у Услимта, кивая в сторону трактира, охотник ответил, сделав приглашающий жест:

– Если была бы опасность, то Сайли не позвала бы. Она сначала бы устранила ту опасность, что бы там ни было.

Услимт направился к таверне, остальные пошли за ним. В пустом зале никого не было, но это не смутило охотника, он сообщил, что на кухне и во внутреннем дворе уже прибрано, не сказав – что именно. Гистаро и маги его отряда только сглотнули, они поняли, что имел в виду этот немногословный чистильщик из другого мира, ведь не хозяина трактира и слуг здесь не было, объяснять, что с ними произошло, не требовалось! Через какое-то время появились Сайли, Заранта и дети. Если у женщин были кувшины, то у детей большие пивные кружки, увидев удивлённые взгляды, Сайли пояснила:

– Надо же было куда-то молоко налить? Заранта подоила корову, кстати, там ещё несколько стоят, их тоже подоить надо, да и выпустить из коровьей конюшни, или как это помещение называется, где этих рогатых животных держат. Ну и на кухню кому-нибудь пройти, приготовить что-нибудь поесть, я не умею, – девушка развела руками, но было видно, что она нисколько не сожалеет о том, что искусство приготовления пищи не входит в её таланты. Об этом она и сообщила: – Как-то в программу моего воспитания и обучения не входила наука дойки коров и прочих рогатых животных, а также приготовление различных кушаний, теоретически я знаю как, но вот на практике: подгорит, недожарится или недоварится, а то и вовсе – убежит.

– А где вы учились? – сразу поинтересовался Гистаро, Сайли ответила, что как-нибудь потом расскажет, при этом добавив, что в деревне нет вампиров, это она точно знает, но надо будет проследить, откуда они сюда пришли. А поскольку в мире Велена вампиров нет, поэтому можно сделать вывод, что эти кровожадные пришельцы воспользовались межмировым переходом, а так как все стационарные переходы известны и охраняются, то это был нестабильный переход, открывшийся сам или специально кем-то открытый для вампиров. Услимт кивнул, соглашаясь со словами своей напарницы, и добавил, что если такой переход ещё открыт, то его необходимо закрыть. На него с удивлением посмотрели Исуторн и Гистаро, оба сильные маги, знающие, что такое межмировой портал. Оба выразили сомнение, можно ли будет закрыть переход? Даже если он будет обнаружен. Да и открыть его мог кто-то обладающий силой не меньше, чем младшего бога! Это сказал Суритэн, вызвав недовольство инквизиторов, ведь такое утверждение ставило под сомнение постулат о едином боге людей – Ирхе! На что Услимт с чуть заметной улыбкой, но очень серьёзно сказал:

– Вампиры напали на деревню людей, значит открыл переход тот, кто хочет им навредить, а это…

– Тёмный Тофос! – воскликнул Турнорн, чрезвычайно гордый тем, что догадался, и продолжил делать соответствующие выводы: – Но светлый Ирха не допустил этого! Он послал свою святую и нас, вас тоже, – милостиво кивнул в сторону охотников воинствующий жрец.

– Ага! Послал, так послал, всех послал и не куда-нибудь, а прямо сюда! – подтвердила слова своего жреца-телохранителя Листик. Протянув свою кружку Заранте, маленькая святая прямо сказала, что требуется для дальнейшего выполнения воли светлого Ирхи: – Ещё молока налей! Мне, им тоже!

Листик показала на девочку и мальчика, уже нарядно одетых (как оказалось выбор того, что надеть был очень небогатый, у кухаркиных детей было всего две перемены одежды – повседневная и праздничная), Заранта нашла их одежду, они действительно были детьми кухарки при этом трактире. Об этом рассказал один из селян, которых Сайли начала избавлять от вампирьей зависимости. На вопрос своего напарника – сможет ли она это сделать, охотница ответила, что после того, как она стала… Тут Сайли сделала многозначительную паузу, но не сказала, кем стала, девушка, тряхнув необычными волосами цвета стали, пояснила, что это ей теперь вполне под силу. Но вопреки смелому заявлению охотницы ей потребовались помощники, вернее, она сама стала помощницей Кираниэль, Листика и Услимта, который оказался очень сильным магом, магом жизни! Хотя сам свои умения он объяснил так:

– Я не маг жизни, как вы это понимаете, просто иногда приходится выполнять определённую работу, требующую таких навыков, вот и соответствую.

В деревне пришлось задержаться на два дня, и к месту предполагаемого межмирового перехода направились, только закончив устранения последствий нападения вампиров на селение. Направились туда всем театральным обозом, участники этого невольного похода привели те же аргументы, что и при движении от поляны, где произошло нападение вампиров, к деревне. Обоз двигался прежним порядком, первым фургоном управлял Исуторн, которому не терпелось задать несколько вопросов Услимту, эти вопросы могли бы быть заданы и раньше, но в деревне Услимт был очень занят и к нему невозможно было подступиться, сейчас же уставший чистильщик дремал, и инквизитор, не решаясь его побеспокоить, ждал, когда тот отдохнёт.

Услимт не спал, он чувствовал заинтересованность рядом с ним сидящего, но не спешил удовлетворить его любопытство, обдумывая произошедшие события, особенно то, что укрылось от других, ведь даже Сайли не всё заметила. И это было не то, что сделала Листик, а такое сделать только она могла, находясь в полном своём сознании и силе. Сейчас же это делала маленькая рыжая девочка, зная, что хочет сделать, но совсем не представляя – как? Но ведь удалось же! Получается – Листик возвращается, но делает это как-то странно, вроде как нехотя, не желая сама того. Вернее, не желает это делать та сущность, которая и есть Листик сейчас! Не желает уступать занятое место, но при этом с успехом использует открывающиеся ей способности той Листика, не только девочки-дракончика, но и богини! Да и то, что Услимту и Сайли рассказала Кираниэль о неожиданном превращении Листика в дракона, настораживало! Похоже, это очень напугало нынешнюю Листика. И она старается делать так, чтоб в дальнейшем это не повторилось, но это же – ненормальное положение! С этим надо что-то делать! И по возможности быстрее! Но как? Кроме этих вопросов Услимта очень беспокоили неизвестные сущности, наблюдавшие за действиями девочки в деревне, вот о них тогда и был разговор с Сайли.

– Видела? – спросил Услимт охотницу, когда, закончив работу, те уединились в стороне от остальных (делая при этом вид, что очень заняты). Сайли кивнула:

– Из-за леса с севера деревни наблюдал тот, о ком мне рассказывала Кираниэль. Похоже, это очень сильный маг, если не что-то большее, он нападал на девочек, когда они ехали в город светлых эльфов, тогда им удалось отбиться, только применив силу жизни! Они ею ударили! Это же надо так было девочек напугать, чтоб они такое учудили – ударить силой жизни!

– Скорее разозлить, – хмыкнул Услимт и пояснил: – Листик, вообще-то, может чем угодно ударить, даже сдобной булкой. Ударит так, что с ног сбить может кого угодно, а потом этой булкой рот и заткнёт, чтоб не возмущался! У этого наблюдателя было что-то очень мне знакомое, только я так и не смог вспомнить – что? Очень похоже на драклана, только я его не знаю. Но это не всё, был и второй, он подглядывал с другой стороны. Если первый не особо и скрывался, то второй именно подглядывал. И тоже очень похож на драклана. Хотя подглядывать – это не дракланьи повадки!

Сайли ничего не ответила, она хоть и была драконом, но снежным, не дракланом. Поэтому о повадках этого драконьего племени ничего не знала. Но Услимт сразу был дракланом, причём выполнявшим некие деликатные поручения их совета, как Сайли рассказывали подруги, снежные драконы, совет – ещё тот гадючник был! Там готовы были съесть (не только в переносном смысле этого слова, а и в самом прямом) кого угодно – коллегу, подчинённого или просто зазевавшегося, в том числе и драклана. Услимт, увидев, что Сайли отнеслась к его словам более чем серьёзно, продолжил:

– Этот наблюдатель, ранее нападавший на девочек, хотел спровоцировать большое жертвоприношение у тёмных эльфов, чтоб… Ну ты знаешь, Люсинэль рассказывала, так вот, он и открыл портал для вампиров. Но о нём можно не беспокоиться, о портале (чего не скажешь об этом коричнево-чёрным), я связался с Милисентой, и она закрыла тот межмировой проход. А второй тихонько уполз, и он какого-то зелёного цвета, тоже мне напомнил… – Услимт замолчал и поморщился, видно, эти воспоминания не были добрыми, сказал совсем о другом:

– Портала мы не найдём, вернее, мы-то как раз и найдём, но только то место, где он был. Но стоит ли об этом рассказывать и показывать нашим спутникам? А вот сопроводить их, Листика и её подругу до академии, есть смысл. Там передадим Тиассе, она будет присматривать, да и мы на подхвате будем, если что.

Услимт отвлёкся от своих мыслей, уж очень нетерпеливым и требовательным стало сопение рядом сидящего инквизитора. Охотник открыл глаза и посмотрел на своего соседа, тот непроизвольно сглотнул – что-то в этом взгляде было такое!.. Так не может смотреть простой человек, даже сильный маг так не смотрит! Во взгляде сидящего рядом с инквизитором человека с мало запоминающейся внешностью была вечность! Даже не так – мудрость, которую приобретает приобщённый к вечности! Существо, живущее бесконечно долго и имеющее соответствующие опыт и знания! Поощряюще улыбнувшись, чистильщик из другого мира предложил:

– Спрашивайте.

– Вы говорили о том, что межмировой портал, к которому мы направляемся, надо закрыть! Но его сначала требуется найти, то как же?..

– У нас есть методы поиска межмировых переходов, – ответил Услимт и, предвосхищая следующий вопрос, продолжил: – Но закрыть мы его не сможем. Силы такой у нас: ни у меня, ни у моей напарницы – нет. Придётся обратиться к кому-то из представителей высших сил, заинтересованных в стабильности вашего мира.

– Э-э-э… А-а-а-а… – растерялся Исуторн, уж очень обыденно Услимт сказал, что за помощью он обратится к кому-нибудь из богов! А судя по тому, что этот чистильщик и его напарница владели священным оружием светлого Ирхи, то именно у него они и попросят помощи! Охотник понял, почему растерялся инквизитор, и счёл нужным пояснить:

– Вы же не будете отрицать, что богов много? Каждая раса, да что там раса – народ, имеет своего бога. Но это боги, если можно так сказать – местные, а истинный бог, бог-создатель, бог-творец – единственный!

Исуторн кивнул, то, что сказал Услимт, не противоречило догмам храма, не отрицавшего наличия множества богов, которым поклонялись другие расы, но при этом подразумевалось, что Ирха, это и есть бог-создатель, верховный бог, со снисхождением взирающий на возню остальных, мелких божков. Услимт в свою очередь кивнул, нетрудно было догадаться, о чём подумал Исуторн: помощь любого местного бога – это будет как бы действие, разрешенное или благословлённое светлым Ирхой, в этом контексте становилась понятна общепризнанная святость рыжей девочки – Ирха, как верховный бог, милостиво позволял коснуться своей благодати и другим расам, как бы бросая отблески своей силы и славы на других, второстепенных богов. Теперь всё стало на свои места, всё непонятное стало понятным! Рыжая девочка действительно святая! Хоть это и отрицает, но если она так говорит (а делать она это может только по воле светлого Ирхи!), то ей не надо противоречить, достаточно знания истинного положения дел! Услимт с едва заметной улыбкой наблюдал за Исуторном, уж очень красноречивыми были изменения выражения лица инквизитора, всегда старавшегося выглядеть сдержанным. А старший инквизитор, почувствовавший необъяснимое доверие к этому немногословному, но так много знающему человеку, задал давно мучивший его вопрос:

– Уважаемый Услимт, не расскажите ли мне о плетях светлого Ирхи? У вас ведь тоже такое оружие! Но мы его получаем при посвящении в храме и до сих пор не знали всех его возможностей, и только святая Листик, волею светлого Ирхи, помогла нам овладеть этим священным оружием! Но такое же оружие есть и у вас и вы им владеете на уровне нашей святой! Как такое может быть, или вы… А Зарана? Она же решила покинуть ряды воинствующих жрецов, то есть она должна отдать свою плеть, которая не только оружие, но и свидетельство её принадлежности к святой инквизиции! Но светлый Ирха ей даровал то, чем могут обладать только его верные слуги! Даровал, несмотря на то, что она не хочет продолжать службу!

Услимт, указав на рукоятку плети инквизитора, висевшую на поясе Исуторна (хоть тот и мог уже вызвать саму плеть из ладони, не используя рукоять, но с этим атрибутом, удостоверяющим его принадлежность к воинствующим жрецам и статус в инквизиции, расставаться не спешил), ответил вопросом:

– Вы получаете это оружие в храме и при этом произносите клятву, так? В клятве обещаете верно служить и?..

– Защищать и оберегать веру! – гордо ответил Исуторн, а Услимт, сохраняя очень серьёзный вид, поинтересовался:

– И как это вы делаете? Как выполняете свою клятву? Как можно защитить веру, а уж тем более уберечь её с помощью вот такой огненной плети? Вот у вас есть вера, крепкая вера и надо ли её защищать? Нуждается ли ваша вера в этом? Именно ваша вера? Ведь боретесь с искушениями, если они есть, вы не огненной плетью, ведь так?

Услимт с улыбкой смотрел на растерявшегося Исуторна, видно было, что тот хочет возразить, но не может подобрать нужных слов, ведь то, о чём только что сказал этот иномирянин-чистильщик было ересью! Ведь как это – не защищать и не оберегать веру! А этот странный человек, с незапоминающейся внешностью и таким мудрым взглядом, продолжил сеять сомнения в душе одного из иерархов храма (Исуторн занимал одно из руководящих мест в инквизиции):

– Плети – это оружие, данное вам вашим богом, но до конца не раскрывшего его возможности, раньше вы о них и не знали, задумайтесь – почему так? Почему вам не были сразу открыты возможности этого оружия? Ведь в клятве, что вы произносите, ясно сказано – защищать и оберегать! Может, Заранте потому и было сразу открыто искусство управления огнём плети, что она готова это делать – защищать и оберегать, при этом совсем не… Подумайте об этом. Я вам ничего советовать не буду, просто не знаю – что советовать, я не пророк и не святой, тем более что об Ирхе только тут услышал.

Исуторн хотел было возмутится, услышав такие слова от этого чужого человека не только для мира Велена, но и для её богов, в том числе и для верховного бога (как считали жрецы людей), светлого Ирхи. Но не стал этого делать, а, как и советовал этот чужеземец, задумался. Возможно, этот чистильщик тоже поклоняется светлому Ирхе, но в том мире у этого бога другое имя? Опять же – плеть! И виртуозное ею владение, доступное здесь только рыжей святой! Плеть – это дар Ирхи, и если он у… Исуторн осмотрел на Услимта с некоторым уважением, а тот, словно подтверждая догадки воинствующего жреца, кивнул с очень многозначительным видом и говорить больше ничего не стал. Погрузиться Исуторну в размышления не дал огненный цветок, распустившийся над фургоном. Очень красивый цветок – необычная роза, огненная, но с ледяными шипами. Появление этого цветка сопровождалось восторженными детскими криками, Заранта с детьми пересела в свой фургон, который она уступила Листику и Кираниэль, и теперь ехала с ними. Управлял фургоном Гурумас, а лошадьми его фургона правил Суритэн.

Листик и Кираниэль, убедившись, что с детьми уже всё в порядке, принялись их развлекать, развлекаясь и сами. Исуторн посмотрел на очередной цветок, такой красивый, но при этом такой опасный, и решил, что его сосед, чистильщик из другого мира, прав. Во всём прав! А святая, открывая тайны плети верным слугам светлого Ирхи, показала, что тот хотел донести до них, давая это оружие, но не открывая всех его свойств! Ведь не всем инквизиторам отряда Исуторна удалось овладеть плетью в полной мере, значит, он ещё не осознали замысла светлого Ирхи! А те, кому это удалось, пусть и не осознанно, но уже это сделали, будут следовать этому замыслу. Случай с вампирятами это ясно показал, ведь не все инквизиторы пытались ударить их! Те, кто умел управлять плетью были готовы ударить, но только защищаясь! Светлый Ирха не мог допустить, чтоб погибли невинные (хотя… Невиновность вампиров очень сомнительное понятие).