В это время на кафедре некромантии никого не было, кроме двух её руководителей. Мэтр Расторо ходил по помещению, нельзя сказать, что он был возмущён, скорее, несколько обескуражен. Дойдя до стены, он развернулся и наткнулся на насмешливый взгляд мэтра Ригозо. Расторо стал возражать, продолжая ранее начатый разговор:

– Да, она талант, но должна же быть какая-то корпоративная солидарность! Гонять своих будущих коллег по коридорам, как каких-то… И это на виду всей академии!

– Скажем так – вся академия на это не смотрела, слушатели только-только начинают собираться, до начала занятий ещё два дня, ну а по поводу её шутки, что можно сказать? Шутка как раз в духе некроманта – натравить на своего оппонента кошмарное чудовище, – мэтр Ригозо, улыбнувшись, посмотрел в угол, где стояла «собачка» Листика. Туда же посмотрел и Расторо, а его шеф с прежней невозмутимостью продолжил: – Так использовать субстанцию псевдо некроплоти надо суметь! Она двигалась, мало того, ещё и рычала! Посмотри, Гийом, как она это сделала! Псевдолёгкие не засасывают воздух для дыхания, а просто прокачивают сквозь себя в непрерывном режиме, а вот эти мембраны, колеблясь, и создают нужный звук! Каково! Какая фантазия!

Мэтр Ригозо щёлкнул пальцами, и у чудища, стоящего в углу, открылись глаза, ярко-красные, словно горящие огнём. Чудище громко зарычало, это рычание было не менее устрашающе, чем вид «собачки». Но, похоже, эти жуткие звуки, как и кошмарный вид стоящего в углу создания, не просто нравились седому некроманту, а приводили его в восторг. Что и было выражено в следующем высказывании:

– Нет, Гийом, ты всё же посмотри, каково! Как подобран тембр и сила звука! Просто ужас наводит! А вид? Она использовала тот минимум некроплоти, что у неё был, не пытаясь дополнить нехватающую часть тела этого чудища, досоздавая недостающий материал. Если бы она попыталась это делать, то потеряла бы время, и розыгрыш не удался бы! А так… Необходимый минимум для устрашения (ну нет задней части, но убегающий не рассматривает, что за ним гонится), а то, чего не хватило, заменила иллюзией. И как заменила! Посмотри на эти когти, от настоящих не отличишь! А глаза? Такая иллюзия! Словно горят настоящим огнём! И это всё было сделано на лету! Как говорили те нерадивые слушатели, что приходили жаловаться, мол, и опомниться не успели, как чудище на них бросилось! А ведь оно сделано не из созданной этой рыжей субстанции! Она использовала чужую! А чтоб разобраться, как использовать такую псевдо некроплоть надо время, а она раз – и слепила это чудо! Талант! Ты, Гийом, молодец, ты сразу разглядел этот самородок!

Расторо кивнул и не стал возражать (да и зачем возражать, когда тебя хвалят?), а пребывающий в восторге Ригозо (от этого начавший повторяться) не стал бы и слушать возражения своего бывшего ученика. Вместо возражений младший мэтр согласно кивнул, но попытался высказать свои замечания:

– Согласен на все сто – Листик талант, но она начинает проявлять своеволие…

– В чём же она проявила своеволие? – возразил седовласый мэтр с крючковатым носом. – Она выполняет все наши распоряжения, а то, что она шуганула этих лоботрясов… Мне постоянно от эльфов поступают на них жалобы, с этим давно надо было разобраться. Кстати, Гийом, ты же вызвал эту девочку сюда, вот сейчас у неё и спросим…

Мэтр, не договорив, замолчал, глядя на рыжую девочку, появившуюся в дверях помещения кафедры. Та вежливо поздоровалась и уставилась на своё творение, стоявшее в углу, а потом, вопросительно посмотрев на Расторо, поинтересовалась:

– Это вы собачку поймали? А потом сделали так, чтоб она не развеялась? Если вам интересно, я могу ещё такую же сделать, даже лучше!

– Мне понравилось это создание, очень оригинальное создание. К тому же я не понял, как сделаны его глаза, вроде иллюзия, но не иллюзия, а реальность, разобраться у меня так и не получилось. Они словно огнём горят, но субстанция псевдо некроплоти и огонь – несовместимые вещи, это же разные стихии! – высказал своё восхищение этим кошмарным творением старший некромант и пояснил, почему он постарался его сохранить: – Я немного поработал, чтоб это чудо не пропало. Нельзя допустить, чтоб такое замечательное творение пропало без следа! Ну и глаза, я уже говорил огонь и… Это очень хорошая, правдоподобная иллюзия (если это иллюзия, а не что-то другое), но иллюзия недолговечна, она должна вот-вот развеяться, будет жалко, когда эти чудные глазки погаснут и это замечательное создание ослепнет. И произойдёт это раньше, чем развеется некроплоть, твоя собачка будет выглядеть не столь эффектно.

Ригозо произнёс это с некоторой грустью, было видно, что ему жалко терять это кошмарное чудище. Листик постаралась утешить старого некроманта, предложив:

– Если хотите, я могу вам сделать лучше, чем эта собачка, тогда времени и материала не было, а если не торопиться, то получится гораздо лучше, вот!

Девочка широко развела руки, и между её ладонями, повёрнутыми одна к другой, возник большой чёрный шар. Расторо, обращаясь к Ригозо, высказал своё изумление:

– Пол-алаты в диаметре, экселенц! Пол-алаты, не меньше! Вот так – раз и создала. Без всякой предварительной подготовки! Такая сила!

Листик начала из созданного шара что-то лепить, при этом руками к нему не прикасалась, просто водила над ним. Не отвлекаясь от своего занятия, пожав плечами, ответила на восторженный возглас Расторо:

– Что тут такого, я и больше сделать могу. Ляпу проще делать, чем огненные шарики. А если вот так совместить…

В руках девочки появились два горящих шарика – и это явно была не иллюзия. Некроманты переглянулись, и младший, многозначительно покачав головой, прошептал:

– Стихия огня! Как же она их?..

А Листик вставила эти огненные шарики в пустые глазницы зверя, что слепила. Несколько раз моргнув, зверь глянул на мир ярко-красными глазами, после чего грозно зарычал на то чудище, что стояло в углу. То, что в этот раз слепила Листик, не выглядело столь кошмарно, как её первое изделие из ляпы, да и смотрелось оно не гротескным созданием, а вполне реальным зверем, можно было рассмотреть чешуйки и ворсинки шерсти. Девочка удовлетворённо потёрла руки, словно стряхивая с них остатки той субстанции, из которой лепила это создание, и сообщила:

– Вот, шлумислуна!

– Я бы даже сказала, шлумислуна хищная, – добавила от дверей вошедшая девочка со светло-каштановыми волосами, обычная девочка, лет четырнадцати, только одетая в мантию и шапочку мэтра. Увидев удивление некромантов, девочка пояснила своё появление: – Вообще-то, мне надо к артефакторам, но я решила сюда заглянуть, вот и пошла за Листиком. Я Тиасса дэн Арунада, мэтр, заведующая кафедрой теоретической магии в Торилионском Институте прикладной и теоретической магии. Это одна их профильных кафедр нашего института. Сюда прибыла для обмена опытом.

– Ти, а почему хищная? – удивилась Листик, Тиасса объяснила:

– Когда появляется новый вид, то название его должно иметь не только имя собственное, но признак отряда и класса, к которому он принадлежит. Если шлумислуна не имя этого милого зверя, то должно ещё что-то прибавляться. А если судить по виду этого зверька, то прибавка хищная – самое то! Можно уточнить, как я уже говорила, вид будет – шлумислуна, отряд – кусачая, класс – хищная. Вот так!

– Ага, – согласилась Листик и пояснила: – Вообще-то я не придумала этого зверя, а скопировала сигу из проклятого леса, но это же не сига, вот я и подумала, что этот вид должен солидно называться. Шлумислуна – солидно ведь звучит, ага? А имя зверю придумает мэтр Ригозо, я же для него шлумислуну сделала! Ага! Нравится вам этот зверь?

Спрашивая, Листик смотрела на растерявшегося проректора академии, впрочем, заведующий кафедрой некромантии был не менее растерян. Уж слишком всё неожиданно произошло, да и внешность этой приезжей мэтра никак не соответствовала тому, что она сказала, а Листик ещё и добавила, как будто это было особое достижение этой малолетки в мантии мэтра:

– Ти не только мэтр, ещё и графиня, настоящая! У неё даже карета есть, с гербом на дверце, вот!

Заявление Листика ещё больше смутило мэтров некромантов, те окончательно растерялись, глядя на девочку не только мэтра, но ещё и графиню, у которой карета с гербом на дверце, но при этом простая слушательница к ней так фамильярно обращается!

А мэтр-графиня, у которой не простая карета, а с гербом на дверце, чуть заметно улыбнувшись, занялась зверем, созданным Листиком, при этом поясняя рыжей девочке свои действия:

– Вот, Листик, смотри! Ты сделала своей шлумислуне когти на ногах. Не такие большие, как у того чудища, что стоит в углу, но всё же… К тому же это настоящие когти. Шлумислуна, когда будет ходить по коридорам академии, пол поцарапает, а это вряд ли понравится местному завхозу, да и не только ему. Вы же мэтр… Этого милого зверька при себе оставите? – Тиасса сделав многозначительную паузу, посмотрела на Ригозо, и тот, смутившись, представился, это же поспешил сделать и Расторо. Тиасса, удовлетворённо кивнув, продолжила: – Листик, ты не возражаешь, если я твоей шлумислуне кое-что подправлю? Вот смотри – когти на ногах я не убираю, пусть они такими же грозными и останутся, но при этом будут прятаться, и этот милый зверёк станет ещё милее…

– Ага! – согласилась Листик и с одобрением сказала: – Теперь шлумислуна может бесшумно подкрадываться! А то цокала бы когтями по полу, как лошадь копытами, ну куда это годится? Да, тут я не подумала. Ти, у тебя гораздо лучше хищные звери получаются!

– Ага! – теперь согласилась Тиасса и продолжила заниматься изменениями шлумислуны, поясняя свои действия:

– А коготь на хвосте? Зачем он? Тут же не лес? Драться не с кем, а если и придётся, то тех когтей, что на лапах, вполне хватит. Этот коготь убираем и кончик хвоста делаем мягоньким, вот так! А теперь чешуя на спине и боках, в сочетании с мягкой шерсткой там же на боках и лапах, это совсем не смотрится, я бы даже сказала – дико смотрится. А если учесть, Листик, что ты шлумислуну собралась подарить мэтру Ригозо, то это будет не дикий зверь, а домашний. Поэтому, чешую и защитные роговые пластины, в том числе и на морде, убираем!

Тиасса посмотрела на оторопевших Ригозо и Расторо, то, что сделала Листик – было невозможно! Да и то, что делала Тиасса, тоже было невозможно! А она продолжила удивлять мэтров некромантов:

– Вот, теперь шлумислуна покрыта мягкой шерсткой – это и красиво и приятно. Почему приятно? Сидя вечером у камина, вы, мэтр Ригозо, будете её гладить, а она будет урчать от удовольствия, для этого вот тут немного переделаем, чтоб было не только грозное рычание, но и приятное урчание получалось, приятное для того, кто гладит. Ну и глаза… Зачем такие яркие и устрашающие? Листик, я согласна, она страшная и хищная, – ответила Тиасса на возражение рыжей девочки и предложила: – Пусть красными и останутся, только не такими яркими, вот так.

Глаза зверя потемнели и стали бордовыми, не просто бордовыми, а ещё и меняющими интенсивность свечения, это не уменьшило хищный вид шлумислуны, но придало зверю некоторую загадочность. Когда Тиасса закончила изменять зверя, Листик заметила:

– Ну теперь шлумислуна совсем не похожа на сигу! Это же другой зверь!

– Так и должно быть, если бы это был тот зверь, о котором ты говорила, – начала объяснять Тиасса, Листик кивнула и повторила, что зверь, вид которого она взяла как образец – это сига из проклятого леса. Тиасса тоже кивнула в ответ: – Вот, но это же не сига, это шлумислуна, кусачая, хищная, а это совсем другой вид, поэтому и выглядеть она должна по-другому. Как вы хотели бы назвать своего домашнего любимца? Ведь Листик сделала эту зверюшку вам в подарок.

Закончив как проводить изменения с шлумислуной, так и объяснять Листику, что она делала, Тиасса обратилась к Ригозо, который давно понял, что пояснения были предназначены не для рыжей девочки, а для него и Расторо. В отличие от Листика, быстро лепившего чёрную зверюшку, Тиасса всё делала медленно, так чтоб оба мэтра некроманта могли увидеть как она изменяет плетение. Да и само плетение под воздействием Тиассы избавилось от первоначальной размазанности и приобрело чёткость. Ригозо благодарно кивнул и предложил:

– Мне кажется, что имя Шлумислуна подходит этой зверушке наилучшим образом. А имя вида мы ей другое придумаем, да и надо ли это? Я так понимаю, что этот зверь существует в одном экземпляре и вряд ли появятся другие. Так пускай будет Шлумислуна.

– Ага! – в один голос одобрили такой выбор Листик и Тиасса. Ригозо наклонил голову, что должно было означать поклон, при этом внимательно посмотрел на Тиассу. Расторо, решивший вернуться к прежней теме, укорил рыжую девочку:

– Листик, то, что вы можете делать с псевдо некроплотью феноменально, но нельзя же натравливать свои творения на своих старших товарищей! Мне жаловались, что этот зверь своими зубами… – заведующей кафедрой показал рукой на «собачку», что стояла в углу. Но так и не успел сказать, что сделала эта половинка зверя, Листик его перебила, возмущённо заявив:

– Собачка никого же не покусала, пусть не врут! Она и укусить не может, у неё зубы внутри пасти, наружу не достанут! Впереди иллюзия!

– Действительно, это всего лишь иллюзия, – произнесла Тиасса, шагнув к собачке и проведя рукой там, где были страшные зубы: рука прошла сквозь зубастую пасть, не встречая сопротивления и не исчезнув, наоборот, рука – как бы заслоняла зубы. А Листик так же гневно продолжала:

– Как самим шутки шутить – так можно! А как с ними пошутили – так сразу жаловаться! И к кому они пристают – к эльфам, только приехавшим учиться! А к тем, кто что-то уже умеет, боятся! – Листик прервала свою гневную тираду и, хитро посмотрев на мэтра Расторо, заявила: – Они позорят славное и грозное имя некроманта! Вот!

Такое заявление Листика не то что вызвало растерянность обоих метров, скорее, удивление, а Листик добавила ещё:

– Некромант – это звучит гордо! Вот! Некромант – это не только гордо, но ещё и красиво! И размениваться на всякие мелкие шалости – недостойно некроманта! Ага!

Если Ригозо благосклонно улыбался, то Расторо таки растерялся и невпопад спросил:

– Это как?

– Если пакостить, то по-крупному, чтоб никто не мог обвинить в мелочности, вот! – серьёзно ответила девочка. Расторо ничего не сказал и уже совсем растерянно посмотрел на Ригозо, тот, продолжая улыбаться, произнёс:

– А что, в этом что-то есть.

– Ага! – обрадовалась Листик и сначала предложила, а потом сообщила: – У меня есть ещё замечательная пакость, и мне кажется, она уже сделалась!

Словно подтверждая её слова, за дверью раздались крики, и в помещение вбежали несколько старшекурсников-некромантов, очень испуганных и раскрасневшихся от длительного бега. Их испуг стал понятен, когда вслед за ними в помещение влетел огненный шар. Ярко-оранжевый, угрожающе гудящий и потрескивающий, этот шар не мог быть ничем иным, как боевым пульсаром! Из находящихся в помещении кафедры никто не успел испугаться, впрочем, Тиасса и Листик и не собирались это делать, рыжая девочка протянула руку, и огненный шар опустился к ней на ладонь, гудел он при этом уже не грозно, а как-то обиженно. Листик погладила его второй рукой и пожалела:

– Бедненький, заблудился! Погнался за этими глупыми некромантами-недоучками и заблудился!

– Почему заблудился? – с опаской глядя на огненный шарик, занявший всю ладошку девочки, спросил Расторо, Листик, показывая на чёрныё комки, что держали в руках старшекурсники-некроманты, охотно пояснила:

– Он – наведенный на ляпу, вот и полетел за ней, если бы они её бросили, то шарик над ней бы и висел, никого не подпуская. А они побежали, забыв обо всём, и о том, что в руках держат. Но может, это и к лучшему.

Листик обошла старшекурсников, вынимая у них из рук чёрные комки, их отдавали ей безропотно, испуганно косясь на огненный шарик. Листик его выпустила, и он, продолжая громко гудеть, словно на что-то жалуясь, летел за девочкой. Собрав ляпу, Листик подошла к «собачке» и стала доделывать той недостающие детали. Что делает девочка, объяснила Тиасса:

– Иллюзия, дополняющая эту магическую конструкцию, к вечеру развеялась бы, а может, это произошло бы раньше. Стала бы эта «собачка» не только половинчатой, но и беззубой, когти тоже бы пропали. Этот недостаток надо было обязательно устранить, но Листик столько некроплоти сейчас не сделает, она уже выдохлась, всё-таки здесь объём немаленький, – Тиасса кивнула в сторону Шлумислуны. Той чем-то не понравился один из слушателей, и она на него зарычала. Ригозо, положив ей руку на голову, приказал:

– Шлуми, тихо! Сидеть!

Чёрный зверь выполнил команду и совсем как верный пёс сел у ног своего хозяина, и как собака, высунул при этом язык, только язык был не розовый, а чёрный. Листик закончила со своей «собачкой», той, что сделала раньше, и та, снова открыв ярко-красные глаза, зарычала. Тиасса заметила, что этому зверю менять глаза не надо, такие ему идут больше. Потом Тиасса принялась воспитывать некромантов-старшекурсников, указав, что шутка должна быть необидная. Листик добавила, что использовать ляпу, чтоб метить эльфов – недопустимо, так как она вызывает у них очень неприятные, даже болевые ощущения, и если кто повторит эту шутку, то будет иметь дело с ней. Тогда «собачка» точно кого-нибудь покусает и огненный шарик будет вести себя по-другому. Когда пристыженные (но не раскаявшиеся) слушатели были отпущены, Ригозо поинтересовался – насколько долговечны «собачки», понятно, что они просуществую дольше, чем иллюзия, но всё же? Ведь псевдо некроплоть недолговечна, и период её распада в среднем – трое суток, а терять таких замечательных зверушек не хотелось бы. Тиасса ответила, что теперь эти «собачки» просуществуют бесконечно долго, так как она не только укрепила магическое плетение, составляющее их основу, но и замкнула само на себя. Обоих мэтров это заинтересовало, ведь субстанция псевдо некроплоти крайне нестабильна и очень быстро разрушается, это общеизвестно, и изменить свойства некроплоти невозможно, а эта девочка-мэтр, чем-то похожая на Листика, это легко устранила. Устранила этот недостаток – так походя, словно играясь! А это открытие! Новая ступенька в развитии магической науки некромантии! А девочка, с каштановыми волосами, глядя на ошеломленных мэтров некромантов, предложила:

– Если вас это заинтересовало, то я могу провести несколько консультаций по этому вопросу. Как только у меня появится время, я к вам приду. Но сейчас мне надо к артефакторам, если вы не возражаете, Листика я возьму с собой.

– Да, да, занятий сейчас нет, а когда вы освободитесь, мы вас ждём! – произнёс Расторо, Ригозо согласно кивнул. Когда девочки ушли, заведующий кафедрой спросил у проектора некроманта:

– Экселенц, а вы заметили удивительную схожесть аур нашей слушательницы и этой девочки-мэтра. Обычно ауру Листика трудно рассмотреть, я не знаю почему, но уверен, она её не скрывает, скорее всего, это одна из её особенностей. Но когда она лепила для вас домашнего любимца, она открыла свою ауру! А у этой маленькой мэтра аура тоже открылась, когда та вносила изменения в «собачку» Листика. И я заметил, что их ауры очень схожи!

– Гийом, я это тоже заметил, могу сказать больше, полностью ауру нашей слушательницы мы так и не увидели, а то, что увидели – очень впечатляет! А эта мэтр… Она показала столько, сколько хотела показать, так, чтоб мы увидели схожесть, но не больше! Мы и увидели, что их ауры очень похожи, настолько насколько бывают похожи у существ одного вида, расы, народа, ты понял, да? Наша слушательница и эта маленькая мэтр – одной расы или народа, недаром, же они вместе поселились. А эта схожесть аур… Ректор что-то такое говорил, но я не обратил внимания. А сейчас, увидев их ауры, я могу сказать больше – они не просто одного народа – они родственницы! И ты знаешь, у меня такое чувство, что подобное я уже видел, вот только не могу вспомнить где… И это имя – Листик, не могу понять, что меня настораживает, ведь это имя очень распространено у орков.

– Может то, что она не орчанка? Ведь она точно не орчанка, хотя очень похожа. А если эти девочки одного народа, то можно сказать – этот народ очень магически одарён! Эта юная мэтр, я в этом убеждён, может намного больше чем Листик. И если вы, экселенц, обратили внимание, то за этот год, что Листик учится в академии, она нисколько не изменилась, а ведь дети растут быстро! Когда смотришь на эту юную мэтра, которой, по её утверждению, почти сто лет, становится понятным, почему Листик продолжает оставаться маленькой девочкой. Вполне возможно, эта раса – раса долгожителей, очень долгожителей, и их взросление, я имею в виду – тела, а не умственное, происходит очень долго.

Ригозо выслушал своего ученика, но говорить ничего не стал, но было видно, что он для себя сделал какие-то выводы.

Маленькая мэтр пришла на кафедру артефактов в сопровождении рыжей девочки ещё меньше чем она сама. Встретив на улице эту пару, можно было бы сказать: старшей не больше четырнадцати лет, а младшая совсем ещё малявка – лет семь, не больше! Но мэтр Фрайльтон встретил этих девочек очень почтительно. О талантливой маленькой рыжей некромантке он уже слышал. Но эта девочка тогда его не заинтересовала – её талант был совсем в другой области магической науки, и только поговорив с приехавшими магистром Изумрой и её ассистенткой Вартана, он понял, какую ошибку совершил! Состояние мэтра Фрайльтона после этого разговора можно было охарактеризовать – как активное кусание своих локтей! В этом состоянии заведующий кафедрой артефактов пребывал, когда девочки появились на кафедре. После обязательных в таких случаях приветствий рыжая девочка обратилась к пребывающему в расстроенных чувствах Фрайльтону:

– Ну, не переживайте так! Если бы я знала, что вам нужна камилястра, я бы вам её сделала и не одну вот!

По просьбе рыжей девочки Фрайльтон подставил ладони, сложенные пригоршней, и Листик насыпала туда маленьких огненных шариков, размером с вишню. Когда мэтр-артефактор хотел спросить, почему такие маленькие, маленькая мэтр ответила на незаданный вопрос:

– Это потому, что много. Листик, увидев, как вы расстроились, насыпала вам, сколько могла. Подбросьте их вверх!

– Неправда! – обиделась рыжая девочка. – Я ещё могу!

– Больше не надо! – испуганно произнёс Фрайльтон, огненные шарики, поднимаясь к потолку, увеличились в размерах и теперь заполнили там всё пространство так, что потолка не было видно. Мало того, жар, исходящий от этих шаров, чувствовался очень ощутимо! Все находящиеся на кафедре, собравшиеся к приходу приехавшего мэтра из Торилионского института, поспешили покинуть помещение. Остались только сам заведующий кафедрой, магистр Изумра и её ассистентка Вартана, Листик и Тиасса. Приезжая девочка-мэтр обратилась к своему местному коллеге:

– Эти камилястры Листик подарила вам, следовательно, вы можете ими управлять, прикажите им уменьшиться в размерах и сложиться в какую-нибудь коробку. Необязательно вслух, можно мысленно.

– Ага! – согласно кивнула рыжая девочка и предложила: – А можно из них узор сложить или сделать так, чтоб они хоровод водили, меняя цвета при этом. Они не только красными и оранжевыми могут быть, но и зелёными, и синими. Вот так! Правда, красиво?

Фрайльтон непроизвольно пожелал всё, что ему советовала Листик, и теперь под потолком водили хоровод разноцветные шары, немаленькие такие шары, летали они очень быстро, при этом ещё и издавали звуки: от угрожающего гудения до мелодичных трелей. Камилястра Изумры вылетела из специально пошитой для неё сумочки и опустилась магистру на ладонь. Вилина немного обиженно сказала:

– А моя так не может!

– Ну почему же, эта может, а вот та, что была раньше, не могла. Тогда Листик такого просто не умела, а теперь… – начала утешать расстроенную Изумру Тиасса, Листик её перебила, гордо заявив:

– Ага! Запросто могу!

– …может, – продолжила говорить Тиасса и объяснила почему: – Листик набирает силу и не только, она совершенствуется!

Правильнее было бы сказать – восстанавливается, но Тиасса не стала так говорить. Девочка-мэтр, подождав, пока заведующий кафедрой соберёт все свои значительно уменьшившиеся огненные шары в коробку, создала ещё один, вернее, его плетение, не наполненное силой, и начала первую лекцию. Послушать её собрались все сотрудники кафедры как те, что убежали, испугавшись шаров, так и те, что пришли позже.

– Как видите, плетение камилястры, будем называть такой огненный шар именем, что дала ему Листик, – Тиасса кивнула в сторону гордо надувшей щёки рыжей девочки. Оспаривать название не стал никто из присутствующих, глянув на девочку, улыбнулись все, настолько та хотела важно выглядеть. Тиасса тоже улыбнулась и продолжила импровизированную лекцию: – Как видите, плетение камилястры очень схоже с плетением обычного боевого пульсара, цель которого удержать какое-то время силу огня, именно ею и наполняется такое плетение. Но, как видите, эти плетения всё же имеют различия, плетение боевого пульсара с трудом удерживает то, что в него заключено, здесь же… Что можете сказать?

Тиасса обратилась вроде бы ко всем, но при этом смотрела на одного из молодых магистров, тот под этим взглядом смутился, но всё же ответил:

– Если плетение боевого пульсара будет стабильно удерживать тот огонь, что, гм… удерживает, то нужно будет в этом плетении предусмотреть что-то, что его разрушит в нужный момент, а как этот момент определить? И как это определение заложить в плетение, чтоб оно в нужный момент… Гм… Ну, это…

Тиасса улыбнулась, чем ещё больше смутила покрасневшего магистра. Он перед этой девочкой чувствовал себя не опытным магом, уже имеющим степень, а слушателем-первокурсником. Что-то в ней было такое… Вызывающее уважение и даже трепет, который испытывает очень младший перед намного старшим. Видно, нечто подобное почувствовали даже два мэтра: заведующий кафедрой и его заместитель, вот этот заместитель и попробовал прийти на помощь своему коллеге:

– Плетение боевого пульсара кратковременно сохраняет в себе силу огня, но оно не разрушается само по себе, удерживаемый огонь его и разрушает, и когда же плетение разрушается до состояния…

– Неудержания, – хихикнула рыжая девочка, мэтр, которого она перебила, укоризненно на неё посмотрел, но не решился сделать замечание, это сделала Тиасса:

– Листик! Старших перебивать нехорошо, но раз ты влезла со своим замечанием, может, ты продолжишь?

– Ага! – ничуть не смутилась рыжая малышка. И кому-то подражая (по интонациям голоса было очень понятно кому), продолжила тоном лектора: – Когда удержание становится невозможным, происходит неудержание… Или недержание? В общем, перестаёт держаться, вот тогда огонь выплёскивается наружу, получается бум! В смысле – происходит взрыв. Отсюда можно сделать вывод – недержание заканчивается взрывом! Вот!

Листик говорила, активно помогая себе руками, показывая – как это всё получается, Тиасса, пряча улыбку, продолжила свои пояснения:

– В целом Листик правильно пояснила, плетение, изнутри разрушаемое огнём, теряет стабильность и исчезает этим огнём поглощаемое – пульсар взрывается. Чаще всего такое происходит при попадании огненного шара в преграду или цель, которая и является окончательным фактором нарушения стабильности плетения. Но иногда это происходит и раньше, как говорят наши коллеги с боевого факультета – недолёт. Чтоб такого разрушения не происходило, в плетение камилястры добавляются следующие фрагменты, – девочка-мэтр замолчала, видно, ей в голову пришла какая-то мысль, глянув на свою маленькую рыжую подругу, она предложила-приказала: – Листик, покажи! Только медленно! И с пояснениями.

– Ага! – кивнула девочка и также медленно, как перед этим её старшая подруга, начала сплетать заклинание, комментируя свои действия: – Вот, сначала надо сделать каркас, вот такой. Если сейчас в него напихать огня, то получится обычный огненный шар, который потом – бум! Вот! И чем он больше, тем больше в него можно огня засунуть. Огонь надо не просто засовывать, а при этом ещё и утрамбовать, чем сильнее утрамбовать, чем сильнее получится бабах!

Кто смотрел на девочку с улыбкой, а кто очень серьёзно – ведь она создала плетение боевого пульсара! Его только осталось заполнить силой! Тиасса, продолжавшая улыбаться, прокомментировала действия подруги:

– В целом правильно. Плетение надо наполнить силой, как сказала Листик – напихать огнём. Чем сильнее маг, тем больше наполнение, следовательно, и сила взрыва. Листик, продолжай.

– Ага! Но я не буду сейчас туда запихивать огонь. Мне же не надо этот шарик в кого-нибудь бросать, мне надо, чтоб получилась камилястра, поэтому я сделаю так: вот здесь закручу и здесь закручу. Это не даст огню выплеснуться, а вот сюда я привяжу такой узелок, если его привязать к чьей-нибудь ауре, то камилястра будет его слушаться! Вот так! Теперь осталось только засунуть сюда огонь – и вот, держите! Это будет ваша.

Листик передала вновь созданную камилястру мэтру, заместителю заведующего кафедрой, тот очень внимательно наблюдал за тем, как Листик сплетала заклинание. Но как она смогла привязать это заклинание к его ауре, он разглядеть не сумел, хотя именно это и произошло, ведь огненный шарик уютно устроился на его ладони! Был ещё один непонятный момент, о чём почтенный (почтенный, потому что этот маг был старше заведующего кафедрой) мэтр и сказал:

– Но так сплести заклинание невозможно! Такие узелки, как нам показало это юное дарование, невозможно сплести, для этого нужно не столько умение, сколько сила! А потом привязать к заклинанию огненного шара, требуется сила, во много раз превосходящая затраченную на создание такого плетения! Я уже не говорю, что это невозможно было привязать к моей ауре, ведь…

Тиасса, пока Листик создавала камилястру, продолжала улыбаться, поэтому чуть заметное изменение её улыбки не заметил никто, кроме мэтра, которому Листик подарила очередную камилястру. Он с ужасом посмотрел на старшую девочку, та чуть заметно кивнула и тихо сказала:

– Я тоже так могу и даже лучше.

Мэтр побледнел, а заведующий кафедрой выразил общее недоумение:

– Мой коллега прав, это невозможно! Создать узел такой сложности – это само по себе непосильная задача, но ведь мало такое сплести, надо сделать так, чтоб это заклинание работало, а его надо наполнить силой, превосходящей силу огня, что наполняет основное заклинание. Ведь это заклинание-довесок удерживает огонь, придавая общему плетению стабильность! Получается, что основное плетение – это не огненный шар, а именно это, кажущееся таким маленьким, заклинание и ещё… – заведующий кафедрой посмотрел на коробку, в которой лежали его сейчас маленькие камилястры, и побледнел. Потом посмотрел на такого же бледного своего заместителя, и они оба уставились на Тиассу, та, перестав улыбаться, тихо произнесла:

– Опасаться вам нечего, я потом всё объясню.

– Но всё же, как вы это сделали? – спросил у Листика один из магистров, его, как и остальных заинтересовал первый вопрос заместителя заведующего кафедрой, на то, что тот чего-то испугался, никто не обратил внимания. Листик растерянно посмотрела на Тиассу, как бы спрашивая – чего они от меня ещё хотят? Я же всё им показала! Девочка-мэтр кивнула подружке, и её недоделанная камилястра всплыла вверх, поднявшись до уровня глаз слушателей. Тиасса, заявив, что больше показывать не будет, начала медленно, комментируя свои действия повторять то, что сделала Листик. Понятно, что комментарии мэтра несколько отличались от того, что говорила девочка-слушательница. Это было более грамотно (с научной точки зрения) и понятно для магистров и аспирантов. В итоге те поняли, что повторить сделанное этими двумя, пусть разными по возрасту и уровню образования, но такими похожими девочками никому не удастся. Что и высказал один из магистров:

– Если сложность плетения ещё можно как-то понять, то повторить его, не хватит силы, а уж этой силой наполнить… Я так понимаю, что вы мэтр и эта слушательница представительницы одной расы, неизвестной нам. Даже если вы нам поведаете, где ваш народ живёт, то это место, вряд ли нам будет известно.

– Ага! – важно заявила девочка и с той же важностью добавила: – Это очень далеко, я тоже не знаю где это, может, Ти расскажет, где живут представители этой расы? А я отсюда, раньше я жила в Эролте, а до этого в одной из деревень на границе Проклятого леса.

Среди магистров начался спор, что, возможно, представители расы Тиассы и Листика живут и на Велене в Проклятом лесу, ведь он плохо изучен, вернее, вообще не изучен! В Проклятом лесу очень трудно выжить даже магу, не говоря уже об обычных людях. Те селяне, что там живут, вряд ли могут уже считаться людьми, ведь большинство там – полукровки! Возможно, Листик именно такая полукровка, а мэтр дэн Арунада – чистокровный представитель своей расы, недаром же она – мэтр! Один из магистров задал этот волнующий всех спорящих вопрос Листику, слушавшей, но не вмешивающейся в эту такую интересную дискуссию. Девочка, очередной раз надув щёки, ответила:

– Ага! Чистокровная! Очень чистокровная, ведь Ти ещё и графиня, а разве графини бывают не чистокровные? Ведь тогда это будет не графиня, а неизвестно кто!

Пока в основном помещение сотрудники кафедры обсуждали увиденное и спорили о расовой принадлежности мэтра дэн Арунада и слушательницы Листика, графиню Арунскую заведующий кафедрой увлёк в свой кабинет. Туда же прошёл его заместитель. Тиасса улыбнулась и, не дожидаясь вопроса, который волновал обоих мэтров, стала объяснять:

– Я так поняла – вас сейчас волнует не свойства камилястры, а вопрос собственной безопасности. Так? Могу со всей ответственностью сказать – вам бояться нечего: защиту вашей ауры ни я, ни Листик не пробивали. Хотите спросить, а как же можно было привязать камилястру к вашей ауре? Ведь именно такой привязкой и объясняется то, что вы, и только вы, можете управлять этим подаренным вам артефактом, артефактами, – Тиасса указала на коробку, стоящую на столе перед заведующим кафедрой, в которой тихо гудели маленькие огненные шарики. Видно было, что с одной стороны чего-то, связанного с этими шариками Фрайльтон опасался, с другой – ему с этим подарком никак не хотелось расставаться. В кабинете присутствовал ещё и ректор академии, после недолгого размышления он пришёл к тому же выводу, что и заведующий кафедрой артефактов, зная, что приезжая мэтр должна прийти на эту кафедру, он сюда тоже пришёл, сразу направившись в кабинет Фрайльтона. Внимательно выслушав Тиассу, задал волнующий и его его вопрос:

– Но всё же, как можно привязать этот артефакт к защищённой ауре, не нарушая или, скажем точнее, не пробивая защиту? Ведь чтоб так управлять этим шариком – надо чтоб он имел с аурой тесную связь, и вы говорили, что его стабильность обеспечивается связью с аурой владельца этого шарика, поясните – как это осуществлено!

– Мы не обходим защиту вашей ауры, тем более её не пробиваем, – вздохнув, стала говорить Тиасса, – защита ведь не бывает абсолютной, в ней всегда есть прорехи. Да вы и сами об этом знаете, ведь для того, чтоб произвести какое-либо магическое действие, вам надо открыть ауру, то есть приподнять защиту, а опускаясь, защита не полностью закрывается, оставляя как бы маленькую щёлочку, этого и достаточно.

– То есть вы можете проникнуть к ауре через эту щёлочку, а расширив её, и атаковать! – начал ректор и, осенённый неожиданной догадкой, спросил: – Скажите прямо, вы можете сломать защиту?

Тиасса вздохнула и, словно собираясь в чём-то покаяться, покачала головой:

– Могу не любую защиту, но любые щиты живущих в этом мире я могу разрушить. А чтоб вы не расстраивались, добавлю: я могу сломать не только ментальные щиты, но могу и физически уничтожить, какая бы защита не была бы на вас навешана. Мало того, я могу сжечь всю академию, да и этот город впридачу, а как вы знаете, здесь довольно мощная защита от подобных действий.

Маги-артефакторы с ужасом смотрели на этого почти ребёнка, сделавшего такое признание, а ректор, судорожно сглотнув, спросил:

– А ваша рыженькая… гм, подружка, тоже такое может?

– Теоретически да, но пока она не вошла в полную силу, вряд ли такое у неё получится. Хотя ауру отдельно взятого разумного она может с лёгкостью сломать. Вы же читали отчёты Листика и её эльфийской подружки о их каникулах? Да и тот эльф-некромант должен был вам сообщить о событиях, в которых участвовали эти девочки, как вы думаете, удалось бы эльфийке-второкурснице, пусть и сильному магу жизни, восстанавливать ауры… Кому и где? Вам, читавшим отчёты, это должно быть лучше известно, я-то знаю об этом из рассказов девочек и только то, о чём они успели со мной поделиться. Всего-то я не знаю, да и зачем мне это?

– Она каким-то образом делала так, чтоб эта слушательница эльфийка получала доступ к ауре тех, кого они… можно сказать, лечили. Они обе сильнейшие маги жизни, но даже самый сильный маг жизни не может получить полного доступа к ауре больного, пусть тот и совсем открылся! Ведь болезнь – это прежде всего нарушения в ауре, которые эту ауру и закрывают получше любых щитов, потому-то лечить так трудно и… – раздумывая произнёс ректор, вспоминая отчёты девочек и эльфа-некроманта. Неожиданно ему в голову пришла ещё одна мысль, и он, не закончив фразу, поинтересовался у Тиассы: – Так вы сюда приехали ради этой своей рыжей соплеменницы? Потому и поселились с ней? А не для обмена опытом?

– Для этого тоже и для того чтоб присмотреть за Листиком. За ней нужен присмотр, чтоб она чего-нибудь не натворила, пока она не вошла в полную силу. Она может натворить бед, не со зла, а по незнанию.

– А когда она войдёт в полную силу, то… – испуганно начал говорить ректор, его испуганно молчавшие коллеги своим видом показывали, что думают также. Тиасса отрицательно покачала головой:

– Когда она войдёт в полную силу, то будет себя контролировать сама. Я ведь ничего такого не пытаюсь сделать? Вы же это видите. И я попрошу вас хранить в тайне всё, что вы узнали, и то, о чём мы здесь говорили. Если это будет оглашено, паника неизбежна, возможно, даже попытаются уничтожить меня и Листика. Я сумею защититься так, чтоб никому не причинить вреда, а вот Листик… Жертвы и разрушения неизбежны, большие жертвы и крупные разрушения. То, что мне рассказал Иртувель… Вы должны знать о случившемся после гибели деревни Большие Травы – тот случай покажется невинной забавой ребёнка в песочнице.

– Иртувель знает о… – начал ректор, девочка молча кивнула.

Девочка-мэтр ушла и увела с собой свою маленькую соплеменницу, в помещении кафедры продолжалось обсуждение свойств и возможностей камилястр, теперь у каждого из присутствующих была своя. А мэтры-артефакторы и ректор ещё долго сидели в кабинете заведующего кафедрой, молчали, обдумывая то, что узнали. Молчание нарушил ректор, тихо сказав:

– Как я понял, в нашем мире нет этих дралунов или дремлунов, как там мэтр дэн Арунада назвала эту расу, наша маленькая слушательница оказалась здесь случайно, и за ней прислана эта девочка постарше. Вовремя прислана! Надеюсь, всё закончится наилучшим образом. Но мне страшно представить, что будет, если в Велене появится хотя бы один соплеменник этих малышек, взрослый и не столь дружелюбно настроенный! А если он будет не один? Никто в нашем мире не сможет им противостоять и мир будет ими даже не завоёван, а просто покорён! С лёгкостью покорён!

– Я считаю, что в случае подобной агрессии нам надо будет обратиться в Торилионский институт прикладной и теоретической магии. Я теперь уверен, что тамошние выдающиеся достижения в магической науке обусловлены тем, что там таких, как мэтр дэн Арунада, несколько, ведь недаром же её именно оттуда прислали за потеряшкой соплеменницей! А то, что эта рыжая девочка – каким-то образом потерялась, у меня уже нет сомнений! – произнёс Фрайльтон, глядя на свою ладонь, где уютно устроилась ручная камилястра.

Тиасса и Листик в сопровождении магистра Вилины Изумры и её ассистентки Сэльмы Вартана от кафедры артефактов ушли недалеко – до первого холла, где стоял большой камин. Огня там не было, но это не смутило ни Тиассу, ни Листика. Девочки, воровато оглянувшись, быстро разделись, с руки старшей в камин прыгнул маленький огонёк, став там большим и жарким пламенем. Девочки засмеялись и, взявшись за руки, шагнули в огонь. Женщины присели за небольшой столик, положив аккуратно сложенную одежду на свободный стул (одежду Листик и Тиасса попросили отнести в эльфийское общежитие, куда собирались вернуться), Сэльма, сделав пасс рукой, достала из воздуха две чашечки кофе.

– Знаешь, Сэльма, глядя на тебя и твои способности к магии, я иногда думаю, что не ты у меня, а я у тебя ассистентка, – произнесла Изумра, отпивая глоток ароматного напитка. Сэльма, тоже сделав глоток, ответила:

– Вилина, но у меня же нет степени, поэтому у меня и не может быть ассистентов, а способности… Раньше они у меня были очень слабые, но после того, что сделала Листик, назовём это лечением, мои способности начали увеличиваться и увеличиваются с каждым днём, да ты и сама должна была это заметить.

Изумра ничего не успела сказать, так как появились несколько счастливых обладателей камилястр, магистров-атрефакторов, куда-то направляющихся по коридору, выводящему в этот холл. Один из магистров, потянув носом, спросил:

– Уважаемые дамы, а что вы здесь делаете?

– Если я скажу, что рубим дрова, вы не поверите, – ответила Сэльма, насмешливо прищурившись. Достав из воздуха ещё чашечку кофе, предложила спросившему: – Берите, угощаю.

– Э-э-э… – отреагировал магистр на это действие, – но это же уровень… А вы только ассистент!

– А чья это одежда? – второй магистр обратил внимание на вещи, лежащие на стуле. Присмотревшись, сам же и ответил на этот вопрос, после чего задал новый: – Это же платье той рыжей девочки, а это накидка и шапка мэтра… А где они сами и почему тут разделись?

– Вон там, – указала на пылающий камин Сэльма, а Вилина, сделав очередной глоток кофе, невозмутимо пояснила:

– Одежду жалко, она сгорит, если в ней в огонь.

– Вы хотите сказать, что их раздели и бросили в огонь! – Магистр выронил чашечку из которой пил кофе, но она не упала, зависнув в воздухе. Чашка зависла вверх дном, при этом ни капли кофе не пролилось. Сельма недовольно сказала:

– Если я буду бить чашки, мне кофе больше не приготовят!

– Никто их туда не бросал, – ответила Вилина на вопрос магистра, с ужасом переводящего взгляд с камина на женщин и обратно, – они сами туда залезли. А вы что? Подумали, что это мы их туда затолкали?

– Девочки погулять пошли, – с прежней невозмутимостью пояснила Сельма, поднимаясь, чашечки, из которых пили кофе, исчезли, теперь пояснила Вилина: – Сэльма вернула чашки в тот трактир, где заказывала кофе, заказывала ещё вчера. Теперь там его готовят и наливают в чашки по первому её требованию, а она их оттуда берёт.

– Чашки-то надо вернуть в целости, – пояснила Сэльма и, глядя на удивлённых магистров, пояснила: – Обычное перемещение предметов в пространстве, в нашей школе так многие умеют делать.

– Вы тоже? – спросил магистр у Вилина, та кивнула, а магистр задал ещё один вопрос: – Почему же вы не?..

– Сама не достала? – переспросила магиня и, пожав плечами, пояснила: – Так Сэльма же угощала.

Вокруг бушевал огонь, так обычно бывает, если начинать идти по огненной дорожке. Огонь будет со всех сторон, пока не выбрано направление, когда же это сделано, то огонь образует тоннель, наполненный огнём, но стены при этом кажутся плотными. Листик зашла в камин первой, а теперь оглянулась на Тиассу и спросила:

– Куда пойдём? Я могу вывести в домик Гутье, на озере, в городе Элистэре, могу в её старый домик, на болоте у Проклятого леса, правда, там уже живёт другая огневушка, но думаю, она нам будет рада. Могу ещё…

– Листик, а давай в тот город, где пекарня? Ты и Кира так хвалили выпечку оттуда, что мне захотелось попробовать. Давай туда!

– Вообще-то туда очень далеко, раньше я могла пройти только в два приёма, через старый домик Гутье, что на болоте, ну я тебе о нём уже говорила. Сейчас могу и напрямик, но не знаю дороги, вот! Туда пойдём так, как я раньше ходила, а обратно уже напрямик.

Тиасса выслушала Листика, покивала, соглашаясь, и неожиданно предложила:

– А давай пойдём другой дорогой, я по ней умею «ходить» и тебя научу, только мне надо знать куда идти, если бы я умела «смотреть»… – как бы предложила Тиасса, но тут же беспомощно развела руками. Затем, обогнав Листика, шагнула вперёд, ухватив рыжую девочку за руку. Та от неожиданности зажмурилась – вокруг вместо привычного огня клубился серый туман.

– Где мы?! – испуганно вскрикнула Листик, Тиасса начала спокойно объяснять:

– Это ульм, или межпространство, здесь тоже можно ходить и делать это гораздо удобнее, чем через огонь. По огненной дорожке ты идёшь от одного большого огня к другому, а если тот огонь, к которому идёшь, погас, то и дорожка исчезла.

– Ага, – согласилась Листик, она уже успокоилась – здесь не так уж было страшно, и девочка с интересом слушала подругу, а та продолжала рассказывать, нарисовав очень пугающую ситуацию:

– Ну вот и представь себе, ты идёшь по огненной дорожке к большому огню, а он погас, ну, потушили, вот тебе не остаётся ничего другого, как вернуться обратно, к тому огню, через который ты на дорожку вошла, а если и он погаснет? Что тогда делать?

– Пойду туда, куда знаю, в домик огневушки, – ответила Листик и убеждённо добавила: – Там-то огонь никогда не погаснет.

– А если? А вдруг такое случится – океан зальёт все домики, представь себе – вдруг такое произойдёт, – продолжала настаивать на возможности этой кошмарной ситуации Тиасса. Листик растерялась, не зная, что ответить. Тиасса, улыбнувшись, обвела рукой вокруг:

– С ульмом такого произойти не может, он и в мире, и между мирами, только надо уметь его не только увидеть, его и войти в него. Как видишь, в него войти также легко, как и на огненную дорожку ступить. К тому же для этого совсем не нужен огонь, в ульм можно войти где угодно, а если умеешь, то и выйти где угодно.

– А ты умеешь, – тут же спросила Листик, Тиасса, продолжая улыбаться, ответила:

– Умею, но только там, где уже побывала. А там где хочу – не умею, для этого надо сначала «посмотреть».

– А как это «смотреть»? – снова спросила рыжая девочка, её подруга ответила, что сама она не умеет, но знает как. После очередного вопроса Листика, Тиасса стала объяснять, что это, мол, очень просто, это всё равно, что высунуться из огня. Примерно так, как если бы ты решила не выходить из огня, а только кому-нибудь показать язык, высовываешься и… Тиасса ещё не закончила говорить, как Листик куда-то двинулась, девочка с каштановыми волосами едва успела мёртвой хваткой вцепилась в свою подругу.

Приятно сидеть у камина и не спеша потягивать терпкое вино. Светлый эльф Зелирандус, так и делал. Нельзя сказать, что он бездельничал, просто совмещал приятное с полезным: смаковал вино и читал толстую книгу. Глянув в топку камина, Зелирандус улыбнулся, вспомнив Листика, как она ныряла в огонь и там спала, а сейчас, пожалуй, это ей не удалось бы – огонёк в камине едва горел. Зелирандус так вслух и сказал:

– М-да-а, маловат огонёк, Листику бы не хватило…

– Ага! – раздалось в стороне от камина, ближе к центру малого зала-комнаты. Там чуть заколебался воздух и появилась рыжая голова с большими зелёными глазами. Голова, сказав «ага», показала язык. Колеблющийся воздух сгустился, превратившись в облачко белого тумана, из этого тумана вывалились две девочки, рыжая – поменьше и с каштановыми волосами – постарше. Обе голые, а рыжая ещё и с высунутым языком.

– Листик, для того чтоб «посмотреть» или выйти из ульма, совсем необязательно высовывать язык! – сказала девочка с каштановыми волосами своей младшей подруге, а может, спутнице (они же вместе пришли, вернее, откуда-то вывалились!). Младшая обиженно ответила:

– Тиасса, ты же сама говорила – если ты решила выйти, то надо кому-нибудь язык показать. Вот! Только тогда высовываешься! Только высовываешься, а ты зачем-то меня ещё и в спину толкнула!

– Я не толкнула, а схватилась, чтоб ты не вывалилась неизвестно где, как я потом тебя найду? Я же не могу – «посмотреть», я же тебе об этом говорила! – возмутилась девочка с каштановыми волосами, услышав обвинения рыжей.

Надо отдать должное Зелирандусу, он быстро пришёл в себя и учтиво поклонился, приветствуя девочек, назвав старшую только что услышанным именем:

– Приветствую вас, леди Листик, и вас, леди Тиасса! Я рад вашему визиту, хотя, судя о вашему внешнему виду и тому, как вы появились, вы куда-то спешите. Но я прошу вас – будьте моими гостями! Мой замок в вашем распоряжении! Баня тоже, если вы её ищите и именно туда спешите.

– Не-а, нам туда не надо, – ответила Листик, Тиасса учтиво поклонилась:

– Прошу извинить нас за столь грубое вторжение и наш неподобающий для высоких визитов вид! Мы вас немедленно покинем…

– Как только нам дадут молока! – не менее учтиво чем Тиасса поклонилась Листик, вклинившись в речь подруги. Зелирандус, отвесив галантный поклон, ответил:

– Непременно, я с радостью предоставлю вам такую малость!

– Это он обрадовался, что мы к нему в баню не просимся, – прошептала Листик Тиассе, та укоризненно покачала головой. Зелирандус, услышавший, что шептала Листик, подмигнул Тиассе и распорядился принести молока. Естественно, одной кружкой не ограничилось, пока Листик пила Зелирандус и Тиасса вели светскую беседу: немного поговорив о магии, девочка рассказала эльфу-некроманту о последних событиях в академии. Была продемонстрирована камилястра (и не одна, их было сделано более десятка) и слеплена шлумислуна хищная, очень хозяину замка понравившаяся. Листик, выпив всё молоко, сообщила, что пора двигать за булочками, и посмотрела в камин.

– Э нет, давай пойдём через ульм, как я тебе показывала.

Услышав о межпространстве, Зелирандус удивлённо поднял брови, сказав, что знает, что это такое, но что туда можно попасть, слышит первый раз. Листик, гордо задрав нос, заявила, что не только умеет туда попадать, но и ходить там умеет и даже может оттуда куда-то смотреть. Тиасса улыбнулась и, надув щёки, совсем как это делала Листик, предложила ей это продемонстрировать. Листик щёки надувать не стала, а вошла в появившееся белое туманное облачко (получилось это у неё только с третьей попытки), утащив за собой Тиассу. Оставшись один, эльф-некромант посмотрел на гроздь камилястр, висящих под потолком, погладил заурчавшего чёрного зверя и тихо произнёс:

– Могу только сказать, что грядут большие перемены. Если появление Листика можно было бы считать случайностью, то её подружка Тиасса… Да, это неспроста, грядут какие-то события, не знаю, что будет и чем всё кончится!