В кабинете начальника четвёртого департамента кроме неё ещё присутствовали её коллега, начальник первого департамента, и один из приезжих, вернее, уже местных сотрудников Главного Управления Государственного Агентства Безопасности, так как он получил приказ остаться в Фиделфии. Разговор начал именно он, сообщив:

– Случилось чрезвычайное происшествие! На вокзале убиты два наших сотрудника, которые прибыли со мной из столицы. Убиты из огнестрельного оружия – это пистолет! Пистолет с глушителем, никто ничего не слышал!

– Потому вы отдали приказ своим оперативникам оцепить вокзал? Вы думаете, что сможете поймать того, кто ликвидировал ваших коллег? – поинтересовался Лемстер. В это время зазвонил телефон безопасника, он ответил и замолчал, слушая, что ему говорили, при этом побледнел до состояния листа мелованной бумаги, закончив разговор, вернее слушать, растерянно посмотрел на полицейских. Посмотрел и так же растерянно сказал:

– Группа специального назначения, что прибыла из столицы, направленная на вокзал, уничтожена! Погибли все!

– Подробнее, пожалуйста, – попросил начальник первого департамента, выразив своё удивление: – Кто мог уничтожить ваших бойцов? По-моему, в нашем городе никто не в состоянии такое сделать, разве что подтянуть армейскую часть, раз в пять превосходящую по численности.

– Взорваны все три гравикара на которых оперативная группа направлялась к вокзалу! Это она! Больше некому! – ещё больше побледнел безопасник (хотя уже был такой бледный, что дальше бледнеть некуда) и почти шепотом добавил: – Она мстит, всем нам мстит и не успокоится, пока всех не убьёт!

– За свою жизнь можете не опасаться, – попыталась успокоить перепуганного сотрудника ГУГАБ начальник четвёртого департамента. Тот с надеждой посмотрел на женщину, и она пояснила:

– Не исключено, что это та женщина-стрелок, а скорее – это именно она. Нападать на служащих в вашей конторе никому нет смысла, ведь ГУГАБ будет искать тех, кто уничтожил его сотрудников, а такого счастья никому не надо. А почему вы можете не бояться за свою жизнь? Потому что до сих пор живы, если бы она хотела вас убить, то уже давно бы это сделала. И мой вам совет, ищите эту женщину, но не трогайте Алису. Вряд ли девочка что-то знает, а Стрелка вы разозлите, очень разозлите.

– Но почему эта женщина-стрелок устроила эту бойню? Неужели она не боится, что её будут искать. А мы не просто будем искать, а приложим все силы, чтоб найти! – высказался приободрённый безопасник, вместо своего коллеги ответил начальник первого департамента:

– Она показала вам, что совершенно вас не боится и готова продолжать свою вендетту, успешно продолжать. Взрыв ваших бронированных гравикаров со спецназом это ясно показал. А ведь эти машины стояли не на улице, а во дворе нашего и вашего управления, в охраняемом дворе стояли! Тогда, в операции по ликвидации банды Красавчика, участвовало несколько полицейских машин, но были заминированы именно те, на которых ваш спецназ направился к месту ликвидации ваших же сотрудников. Таким образом – она уже уничтожила всех, кто принимал участие в той операции.

– Но как она узнала?… – начал безопасник и, осенённый внезапной догадкой, произнёс: – Она заминировала все наши машины и взорвала те, которая направилась к месту преступления! Надо немедленно…

Безопасник достал телефон и приказал проверить все гравикары, на предмет заложенной в них взрывчатки, потом извинившись, выбежал из кабинета. Бренк и Лемстер переглянулись, и начальник первого департамента поинтересовался:

– Это твоя Алиса! Не знаю, как эта рыжая сообщила Стрелку, но этого парня та пощадила только потому, что он был против введения девочке сыворотки правды и не дал сделать ей третий укол. Ты тоже протестовала, но твой протест оставили бы без внимания, если бы они были единодушны в вопросе – колоть ли третий раз. Не знаю, как эта девочка смогла об этом узнать, разве что…

– Я ей об этом не говорила, – отмела подозрения коллеги начальник четвёртого департамента и высказала предположение: – Почему ты не допускаешь, что Алиса слышала тот спор? Ведь вопросы она же слышала! Не только слышала, но и понимала, о чём её спрашивают, значит, могла и остальное понять, не просто понять, но ещё и запомнить, а она девочка не глупая и сделала соответствующие выводы…

– И всё рассказала Стрелку, а та тоже сделала соответствующие выводы, очень соответствующие… Имеем кучу трупов и одного уцелевшего, вернее, того, кого пожалели и…

– Что ж тут удивительного? Он пожалел, а потом его пожалели, – теперь начальник четвёртого департамента прервала своего коллегу. Тот, хмыкнув, добавил:

– Классический пример, как вовремя проявленная жалость может спасти жизнь. Меня утешает то, что расследование убийств на вокзале и взрывов транспортных гравикаров ГУГАБ взяло на себя. Их…

Сильные взрывы во дворе заставили Лемстера замолчать, взглянув в окно (окна кабинета выходили во двор и были закрыты), он прокомментировал увиденное:

– А безопасник был прав, она заминировала все их машины! Теперь я понимаю, что поставить бронированные стёкла на окнах, выходящих во двор, это не паранойя, а простая предусмотрительность!

Алиса сидела на уроке и думала совсем не о том, что рассказывал преподаватель. Девочка думала – где раздобыть деньги? Акция возмездия потребовала некоторых затрат, и теперь у Алисы даже сента не осталось, вообще-то, так говорится, было несколько сотен толларов – и всё! Монастырь взял все расходы по содержанию детей на себя, в том числе выплачивал зарплату преподавателям. Школа, вопреки опасениям Алисы, была настоящей школой, а не такой, какой бывают при монастырях. Здесь были нормальные преподаватели, да и сам приют так только назывался, на самом деле это был обычный детский дом, вернее, не обычный, а гораздо лучше. Но… Он содержался не только на деньги монастыря Святой Матери Терезы, но и на деньги Алисы, а вот теперь… Девочка видела, какие усилия прилагала мать Мария, чтоб содержать детей на прежнем уровне, а не скатиться до обычного муниципального приюта для самых бедных.

– Таволич, ты опять витаешь в облаках, мало того, что ты пропустила несколько занятий, так ты очень невнимательно слушаешь! – сделала замечание Алисе строгая учительница. Вообще-то она была довольна этой рыжей девочкой, и это несмотря на то, что Алиса пропустила не несколько занятий, а довольно много. Рыжая ученица прекрасно знала предмет (ещё бы не знала математику выпускница института, с отличием его закончившая). Алиса изобразила раскаяние, покаяние и ещё продемонстрировала несколько подобных чувств, вернее, гримас. А потом, как и остальные ученики, рванула на перемену, но не потому, что ей хотелось, как им, бегать и шалить, девочка увидела в окно людей, направляющихся в здание, где был кабинет-келья матери-настоятельницы. Людей с очень характерной внешностью. Алиса очень спешила и не заметила, как за ней увязалась её маленькая тёзка (перемена была и у старшего класса, и у младшего).

У кабинета настоятельницы, словно часовые, замерли два дюжих мужчины, преградивших путь трём монашкам, хотевшим пройти в кабинет. Когда Алиса подошла, то дверь открылась, и мужской голос приказал:

– Поймайте мне парочку соплячек, думаю, эта святоша станет сговорчивее, когда поймёт, что я не шучу!

Подошедшую Алису схватил один из охранявших кабинет парней и втащил в кабинет. Алиса не стала сопротивляться, поскольку это соответствовало её намерениям – войти в кабинет матери Марии. Там были ещё два таких мордоворота и франт, очень похожий на «хозяев» из трущоб, но явно не оттуда. Алиса почувствовала лёгкое прикосновение к горлу металла. Вернее не к горлу. А к подбородку, обычно так пугают, а не собираются зарезать. Слова франта подтвердили догадку Алисы.

– Чтоб вы, уважаемая, поняли, что я не шучу, мои люди сейчас слегка попортят внешний вид этих соплячек. Но если вы будете благоразумны и согласитесь ежемесячно выплачивать названную мной незначительную сумму, как налог на пребывание вашего почтенного заведения на этой земле, то мы разойдёмся миром.

– Но у обители нет таких денег, – тихо произнесла мать Мария. Франт кивнул, словно соглашаясь и повернулся к детине, что держал Алису, и сделал жест рукой, словно что-то разрешал. Детина сделал широкий жест рукой с ножом, скорее всего он хотел сделать порез на лице девочки, но никак не зарезать её. Алиса отстранённо наблюдала за действиями этого могучего придурка, руки своей предполагаемой жертве он оставил свободными, и та могла легко перехватить его широкий замах и спокойно забрать нож, что девочка и собиралась сделать. Но раздавшийся немного сзади крик привлёк внимание Алисы и вынудил её обернуться, и то, что она увидела, заставило девочку действовать быстро и жестко. Второй подручный этого франтоватого криминального авторитета тоже схватил в коридоре первую попавшуюся девочку, это оказалась Алиса маленькая, последовавшая за своей тёзкой. Второй бандит точно так же замахнулся ножом, и испугавшаяся девочка попыталась вырваться. Рывок был настолько неожиданным и сильным, что этому могучему детине, чтоб удержать девочку, пришлось схватить её и второй рукой, но нож он при этом не выпустил. Может, случайно, а может, потому что не хотел выпускать и нож, и руки девочки, гангстер ударил её этим ножом. Не сильно ударил, скорее вскользь мазнул, но этого оказалось достаточно, из глубокой раны хлынула кровь, окрашивая платьице в красный цвет. Маленькая Алиса вскрикнула и обмякла, опускаясь на пол. Боясь запачкаться, бандит оттолкнул девочку от себя.

Ярость затопила Алису, но это была не холодная ярость, позволяющая действовать, не теряя самообладания. Это была горячая ярость, застилающая глаза красным туманом, ярость, оставляющая только одно желание – убивать! Нечто подобное Алиса испытала, когда покончил с собой Макс и сделал это ради Алисы, он понимал, что если его возьмут живым, то на допросе под воздействием сыворотки правды он расскажет всё, и о Алисе тоже.

Алиса не забирала нож из рук державшего её гангстера, просто её сломала, при этом зашипев:

– Вы за всё заплатите, сполна заплатите!

Девочка одним ударом в шею убила громилу, уже не пытавшегося её удержать, точно так же она убила и того, кто ударил маленькую Алису. Франтоватый главарь только начал понимать, что происходит. А вот его подручные, те двое бандитов, что тоже находились в комнате, соображали и действовали быстрее, выхватить бластеры они успели. Только выхватить и всё. На звук падающих тел и ругань своих товарищей, ну не умеют бандиты стрелять молча, перед тем как, даже не стрелять, а просто доставая оружие им надо громко сказать несколько слов (понятно, что все эти слова не совсем приличные), двое, что были в коридоре, ворвались в комнату и растянулись на полу. Лежали на животе, а смотрели в потолок. Пока это всё происходило, франт достал свой бластер и теперь лихорадочно нажимал на спусковой крючок, вернее, думал, что нажимает, лихорадочно дёргая пальцем. Дуло его бластера, непонятно как оказавшегося у Алисы, смотрело ему в лоб.

– Алиса! Не надо! – закричала мать Мария, подхватившая Алису маленькую на руки, пытаясь остановить той кровь. Ей помогала ещё одна монашка, непонятно как оказавшаяся в кабинете, третья монашка вызывала скорую помощь и полицию. Гангстер-франт в последней попытке спасти свою жизнь поднял руки и закричал:

– Не надо! Я заплачу! Всё заплачу! Сполна заплачу! Всё, что у меня есть!

Алиса замешкалась, а главарь-гангстер, расценив это как согласие, достал пачку кредитных карт. Алиса бластером указала на считывающее устройство, стоявшее на столе матери Марии (многие жертвовали монастырю именно таким образом), и свистящим шёпотом, прозвучавшим для перепуганного мужчины как гром, выдохнула:

– Плати!

– Сколько? – выдохнул франт, ещё не верящий своему счастью (дуло бластера продолжало смотреть ему в переносицу). Алиса тем же страшным шёпотом сказала:

– Всё!

Перепуганный босс гангстеров начал вставлять карты в прорезь, Алиса аккуратно обтёрла бластер носовым платком и сунула оружие под рубашку одному из лежащих на полу. После чего посмотрела на свою тёзку, около которой хлопотали две монашки (рядом стояла раскрытая медицинская сумка), затем глянув на дисплей считывающего устройства, тем же страшным (страшным для перепуганного бандита) голосом произнесла:

– Мало!

– Я, я всё отдал! Всё! – закричал гангстер, в этот момент в комнату вошли врач, два санитара бригады скорой помощи и двое полицейских. Алиса, не обращая внимания на полицейских, закричала, обращаясь к медикам:

– Её ранили, её срочно надо в больницу! Быстрее! Осторожно! Осторожно!

Врач, пожилая женщина, глянув на лежащих мужчин, сразу поняла всё и, больше не обращая на них внимания, сделала раненой девочке укол, после чего приказала своим подчиненным подготовить её к транспортировке, сделав это максимально осторожно. Санитары вышли с носилками, на которых лежала маленькая девочка, девочка постарше, у которой по щекам катились слёзы, суетилась вокруг несущих носилки, упрашивая тех быть осторожней. Карета скорой помощи умчалась, увозя обеих девочек, старшая ни за что не захотела расставаться с младшей.

Полицейский, глядя в окно, проводил взглядом быстро уехавший гравикар скорой помощи, строго спросил, обращаясь одновременно ко всем:

– Что здесь произошло?

– Меня ограбили! – завизжал гангстер. – Сначала убили, а потом ограбили! Угрожала убить! Та девчонка! А потом!..

– Стоп, – рявкнул полицейский, пытаясь, прекратит истерику мужчины, как-то разом утратившего всю свою франтоватость. Но тот не унимался, продолжая бессвязно выкрикивать:

– Она в меня… Из бластера! Убить хотела!

Пока один полицейский пытался понять, что хотели сделать с этим мужчиной, второй быстро говорил в переговорное устройство, видно докладывая, что он и его товарищ обнаружили. Мать Мария, не глядя на дисплей считывателя, быстро его выключила, а та сестра, что пришла с медицинской сумкой, осмотрела мужчин, лежащих на полу, и, подняв глаза на полицейского, сообщила:

– Они все мертвы, врачу скорой помощи, чтоб это определить, хватило одного взгляда.

– Вот что значит опыт! – важно кивнул полицейский, явно одобряя действия врача скорой помощи. Взглянув на лежащих на полу, невозмутимо добавил: – Сразу всё увидела и определила – кому надо оказывать помощь, а кто без неё уже обойдётся.

– Я!.. Меня!.. Она хотела убить… Ограбить а потом ограбила… – продолжал вопить мужчина, утративший весь свой франтоватый вид. Полицейский, что с одобрением отзывался о враче скорой помощи, поморщившись, произнёс:

– Ограбила, а потом убила или наоборот? Мы уже это слышали! Джо, надень на него наручники и уведи в машину.

Конец фразы полицейский адресовал своему напарнику. Тот охотно сделал то, что сказал ему коллега, предварительно ткнув шокером в гангстера, продолжавшего бессвязно кричать, но уже начавшего делать это агрессивно.

– Что здесь произошло? – задала вопрос вошедшая в комнату женщина в полицейской форме. Оба служителя закона вытянулись, но ничего сказать не успели, их опередила мать Мария, показавшая на одного из лежащих ганстеров:

– Элира, вот тот ранил Алису маленькую, её забрала скорая, Алиса старшая поехала с ней в больницу.

Бренк посмотрела на разбросанных по полу, её взгляд задержался на том, что лежал на животе, а мёртвый взгляд был направлен в потолок, потом снова повернулась к настоятельнице, та продолжила объяснения, кивнув в сторону булькающего уже не франта, которого собирались увести:

– Этот господин начал предъявлять нам какие-то претензии, а вон тот ударил Алису маленькую ножом… – мать Мария указала на ожного из лежащих.

– Алиса при этом присутствовала, так? – это был не вопрос, а скорее утверждение. Потом госпожа Бренк посмотрела на считыватель кредитных карт, стоящий на столе, и задала матери Марии ещё один вопрос: – Кто здесь ещё был, кроме Алисы?

Настоятельница ничего не ответила, только склонила голову, показывая, что отвечать на этот вопрос не будет. Начальник четвёртого департамента приказала прибывшим с нею полицейским убрать трупы, а сама поехала в больницу.

В госпитале «Доброй Самаритянки» принимали всех. Тех, кто мог заплатить за лечение, и тех, кто это сделать не мог. Лечили всех, но понятно, что отношение было разное. За раненую девочку заплатил монастырь, мать Мария не видела, сколько поступило денег на счёт обители, но без сожаления перечислила, как она считала, последние деньги. Когда начальник четвёртого полицейского департамента сообщила, к кому приехала, к ней вышел главный врач и осведомился, что интересует старшего инспектора? Услышав, что недавно привезенные рыжие девочки, стал рассказывать:

– У младшей девочки проникающее ножевое ранение, она потеряла очень много крови. Даже были сомнения – выживет ли она? К тому же у неё очень редкая группа крови, в нашем банке такой крови не оказалось, а найти подходящего донора за столь короткое время… Сами понимаете. Но, к счастью, с ней была сестра… Вы знаете этих девочек? Да? Они очень похожи, да и старшая… Плакала и просила спасти её сестрёнку, говорила, что больше никого у неё не осталось. Так переживать можно, если человек очень близок. Ну и кровь старшей идеально подошла, но она сама ещё ребёнок, а сколько можно взять у ребёнка? Но эта девочка… Даже не знаю, как вам сказать… Мы не имеем права подвергать жизнь риску, любую жизнь, тем более жизнь донора. Но эта девочка… Она настояла на том, чтоб у неё взяли крови столько, сколько нужно. Я при этом присутствовал, и когда она это сказала, то я испугался. Испугался не за девочек, а испугался не сделать то, что просила старшая. Что-то такое было в её взгляде, голосе… Не только мне стало страшно, но и всем остальным кто там был.

– Вы сделали то, что просила Алиса? Как она сейчас? – первый вопрос Бренк был скорее утверждением, врач, вздохнув, продолжил:

– Так её Алиса зовут, как и младшую, странно, что сестёр назвали одинаково. Во время переливания старшая несколько раз теряла сознание, приходила в себя, плакала и просила младшую не умирать, обещала, что её спасёт. Мы поняли, что Алиса, так и зовут младшую, сейчас вне опасности, а вот её старшая сестра… После такой кровопотери, неважно, чем она вызвана, не выживают. А крови чтоб… Ну да, я об этом уже говорил. Её поместили под капельницу, ну сами понимаете, это не заменит переливание, может только оттянуть неизбежный конец. Очень самоотверженная девочка, она сознательно пошла на это, чтоб спасти свою младшую сестру. Я очень сожалею, но…

– Где она? Я хочу её видеть! – решительно заявила начальник четвёртого департамента. Врач пожал плечами:

– Она не сможет ответить не ваши вопросы, если вы хотите от неё что-то узнать. Она без сознания, вы сможете на неё только посмотреть, и только. Что-либо пытаться…

– Проведите меня к ней! – приказала Бренк, не слушая возражений врача. Тот снова пожал плечами и повёл накинувшую белый халат старшего инспектора в палату к Алисе.

Рыжие волосы ярким пятном выделялись на белом фоне: лицо Алисы было такого же цвета, как и наволочка подушки, на которой лежала голова девочки. В обе её руки, помещенные в специальные зажимы-подставки, тянулись трубки капельниц. Кроме этих трубок к девочке тянулись провода от каких-то медицинских приборов, моргавших индикаторами в углу небольшой палаты. Врач сразу направился туда, Алиса широко открыла глаза и тут же их закрыла. Элира Бренк подождала, пока врач закончит колдовать у стойки приборов, и когда тот обернулся, начав говорить, что всё без изменений, сказала:

– Оставьте нас!

– Но…

– Я ясно сказала: выйдите в коридор!

Когда врач вышел, Алиса открыла глаза и пошептала:

– Почему? Почему все, кого я люблю, кто мне дорог, уходят? Почему так происходит? За что?

– Мать Мария сказала бы: по делам воздастся. Но я… – что сказала бы по этому поводу полицейский инспектор, она озвучить не успела, бешено замигали огоньки на аппаратуре в углу, и палату ворвался врач. Он укоризненно посмотрел на начальника четвёртого департамента, намекая на то, чтоб та покинула палату. Приказать он не мог, но его взгляд был очень красноречив. Элира Бренк не стала возражать, глянув в большие зелёные глаза, наполненные слезами, вышла в коридор.

Через неделю старший полицейский инспектор снова посетила больницу. Она уже знала, что Алиса маленькая пошла на поправку, а её старшая сестра уже ходит по коридору. Встретил Элиру Бренк другой доктор, назвавшийся лечащим врачом рыжих сестёр. Начал этот врач с того, что рассказал то, что Бренк и так уже знала, при этом то и дело то ли восхищаясь, то ли сожалея, что старшая из сестёр выжила, вопреки всем авторитетным прогнозам. Старший полицейский инспектор прошла в двухместную палату, где разместили сестёр, и застала их за очень важным делом, старшая Алиса рассказывала младшей сказку. Очень необычную сказку, о парне, который разговаривал со щукой, а потом ездил на печке необычной конструкции, на этой печке можно было лежать! Бренк не стала отвлекать девочек и, только когда Алиса старшая закончила, а младшая заснула, позвала старшую в коридор, поговорить. Алиса молчала, ожидая, что скажет или спросит полицейская. Элира не стала ничего спрашивать, просто начала рассказывать сама:

– Алиса, я знаю, что в кабинете, когда к матери Марии пришёл Франт (да, такова у этого гангстера кличка), была только ты.

– Там были ещё четверо подручных этого Франта, – поправила старшего инспектора Алиса, а та, кивнув, продолжила:

– Именно были, а потом их не стало. Остались: до смерти перепуганный Франт, мать Мария и ты…

– Была ещё Алиса, – вставила девочка, Брент кивнула и продолжила:

– Да, была ещё Алиса, которую на свою беду тронули подручные Франта. Потом у него со счетов пропали все деньги, вместе с карточками (Алиса серьёзно кивнула, но ничего не сказала, кредитные карточки Франта она унесла с собой и тут, в больнице, бросила в утилизатор), а эти деньги были «воровской общак», не мне тебе рассказывать, что это такое, как и то, что бывает с тем, кто его не уберёг или присвоил. Сама знаешь, какие нравы у… – полицейский инспектор замолчала, внимательно глядя на Алису, но та тоже молчала, глядя на собеседницу. Элира Брент усмехнулась и продолжила: – Нам предъявить Франту было нечего, поэтому его выпустили из полицейского участка. Он ушёл, вернее, его забрали его друзья, что дальше было нам неизвестно, да и не интересно, если одним криминальным авторитетом стало меньше, то это можно только приветствовать. Ну а деньги, что он хранил… Вряд ли будут искать, о том, что случается с тем, кто становится на пути Стрелка из группировки Красавчика, хорошо известно. А один из уцелевших бандитов, он не заходил в кабинет, утверждает, что слышал голос Стрелка! Ему не поверили, но… Кто-то же напугал Франта так, что тот…

– Где тот, кто слышал голос? Кому, кроме вас он ещё успел об этом рассказать? – быстро спросила Алиса.

– Никому, этот парень убит при попытке к бегству, – чуть кивнув, ответила Брент и быстро спросила: – Алиса, Стрелок – это ты?

Алиса с деланным удивлением посмотрела на старшего инспектора, а потом бросила быстрый взгляд на палату, где спала Алиса маленькая, Брент чуть заметно улыбнулась и сказала:

– Алиса, моя догадка – это только моя догадка, не больше, и я ни с кем не собираюсь ею делиться, я просто хочу, чтоб Стрелок перестала убивать.

– Хорошо, я передам ей ваши слова, – серьёзно кивнула Алиса и добавила: – Но она может это пообещать, если не будут трогать монастырь Святой Матери Терезы, школу и тех, кто там учится, в противном случае Стрелок обещать ничего не будет. Ловить её бесполезно, вы, конечно, можете попытаться арестовать меня, но вряд ли это получится, а вот Стрелок рассердится, очень рассердится. Если данное ей обещание будет нарушено, то и она будет считать себя свободной от всех обязательств. Это касается не только вас, я имею в виду – полиции, но и безопасников, если они, пытаясь спровоцировать ответные действия, предпримут что-то… Вы поняли, что и где. Пощады не будет, погибнут все!

Начальник четвёртого департамента, понимая, какие обязательства на себя берёт, протянула руку этой девочке-подростку как равной. Её ладонь стиснула маленькая ладошка, крепко стиснула! Алиса улыбнулась и совсем по-детски спросила:

– Так я пойду? Можно уже?

Элира Брент кивнула, и девочка убежала. Сквозь приоткрытую дверь палаты женщина увидела, как Алиса поправляет одеяло своей сестре, в том, что эти две рыжие девочки сёстры, сомнений не было: очень уж они похожи друг на друга, да уникальная (как сказал врач, а зачем ему врать?) группа крови… Это может, конечно, быть совпадением, но такие совпадения бывают очень редко, да и то, что старшая, фактически, решила пожертвовать жизнью ради младшей, тоже говорит о многом. Трудно поверить, что эта девочка – тот самый Стрелок, но… Элира вспомнила – ботинки на платформе, лифчик, абсолютно ненужный этой девочке (надевая этот предмет женского туалета, девочка явно туда что-то подкладывала), всё это делало девочку как бы старше. У стрелка были тёмные волосы, но их можно покрасить, или парик надеть. А с другой стороны, эти слухи о том, стрелок спала с Красавчиком? Ведь Алиса ещё девственница! Но почему любить друг друга должны только любовники? Ведь Алиса была готова, да что готова! Она почти отдала жизнь, чтоб спасти свою маленькую сестрёнку! Может, потому Алису и не трогали в трущобах, что её опекал Красавчик, хотя… Как знала Брент, Алиса совсем не беззащитна, как кажется с первого взгляда, и вполне может за себя (и не только за себя) постоять, последние события яркий тому пример. Элира покачала головой, вряд ли эти тайны когда-нибудь будут разгаданы, но с другой стороны – зачем их ворошить? Договор заключён, и если его соблюдать, то Стрелок больше не появится. Вот на этом и надо сосредоточиться.

Ванная комната в школьном общежитии была поменьше и попроще, чем в пансионате, где раньше жила Алиса, вспомнив пансионат, девушка погрустнела, бедная наивная Йоно, она стала первой невольной жертвой Алисы. Её убили, потому что хотели добраться именно до неё, до Алисы. А Макс? Чем ему угрожала поимка, сроком, но не смертью же! А он убил себя, чтоб не выдать её, Алису! А Алиса маленькая?… Вроде этот смертельный круг разорван, девочка будет жить! Но… Как сказал тот доктор – редкая, уникальная группа крови, встречающаяся у одного из ста тысяч, если не из миллиона. А у Алисы всегда была самая обычная, первая. Это экспресс обследование, что сделали ей в полицейском управлении, ничего же такого, уникального не показало! Кровь там же брали! Получается, что Алиса подстроилась под свою маленькую тёзку, не та же под неё, но как такое могло произойти? А ведь произошло! Алиса очень хотела, чтоб её названая сестрёнка осталась жива, и организм откликнулся на это желание, но как он узнал? Хотя… Когда девочку везли в больницу, она лежала на носилках, а её голову поддерживала Алиса, и не только голову. Кровь малышки попала на руки и ещё… И этого оказалось достаточно, чтоб опять в организме Алисы запустились какие-то процессы по его изменению! То же самое произошло, когда Алиса и Макс… Тогда тело Алисы повзрослело, и хорошо повзрослело, буквально за полгода! Но тогда не было никаких внешних раздражителей, никаких препаратов не кололи! А недавний допрос? Тогда влили два полных шприца сыворотки правды – и ничего! Хотя… Алиса посмотрела на себя в зеркало, девчонка как девчонка, но… вроде бёдра стали чуть уже, а плечи шире. Неужели?… Очень интересно! А пол так сменить можно? Алиса напряглась и представила себя мальчиком, но ничего не произошло, только в носу зачесалось. Алиса чихнула, оделась и отправилась на последний экзамен, все предыдущие она сдала на отлично. Вообще-то, до настоящих экзаменов было ещё далеко, к тому же Алиса сдавала не за учебный год, а за весь курс, и не только школьным преподавателям, а и приглашённым со стороны. Мать Мария очень удивилась, когда девочка выразила желание получить аттестат о школьном образовании. Алиса могла учиться ещё два года, и по достижению нужного возраста… А какой возраст считать нужным? Какой вообще у неё возраст? Алиса рассмеялась и, совсем как четырнадцатилетняя девчонка, вприпрыжку побежала по коридору.

Это всё Алиса затеяла потому что, недавно просматривая новости, наткнулась на объявление, её заинтересовавшее. Просмотрев его, а потом и внимательно прочитав, Алиса задумалась, что там предлагалось, вернее, условия, там изложенные, были не для девушек в принципе, но… Трудности давно не пугали Алису, а то, что трудности будут – это несомненно, а с другой стороны… Закончит она монастырскую школу с отличием, поступит в колледж, и? Кем она станет, когда осуществит свою мечту ещё из той жизни? Инженером-строителем космических кораблей? В принципе, Алиса была не против такого варианта, но… После всего того, чему девушка научилась и что пережила, это уже не казалось таким привлекательным, даже скучным! А тут… Вот Алиса и решила попробовать, а вдруг получится? Но почему вдруг? Обязательно получится!

Алиса вышла из аудитории в прекрасном настроении, последний экзамен был сдан, и сдан на отлично! Хотя по-другому и быть не могло, всё-таки у Алисы было высшее образование! Девочка улыбнулась и решила не откладывать вторую часть своего плана. Выйдя из здания школы, она направилась к воротам в монастырской ограде, там, на лавочке, у сторожки скучали двое полицейских и двое штатских (усиленно делающих вид, что читают одну газету на двоих), а на самом деле все четверо развлекались тем, что пускали своими наладонниками солнечные зайчики.

Когда-то полицейские и агенты в штатском так себя не вели, если полицейские бдительно несли службу (или это изображали), то агенты в штатском внимательно следили за входом в монастырь, как будто нельзя было перелезть через ограду вне их поля зрения. Тогда Алиса подошла прямо к этой группе (безопасники стояли немного в стороне, и девочка поманила их к себе жестом, ещё и приложив палец к губам, будто собираясь сообщить что-то важное). Полицейские проявили вполне понятный интерес, оживились и безопасники, на инструктаже им было сообщено, что эта рыжая девочка, возможно, контактирует со Стрелком и за ней требуется установить плотное наблюдение. Но она в первый же день же заметила за собой «хвост» и теперь сделала агентам предложение, что должно было облегчить их нелёгкий труд:

– Ребята (взрослых мужчин намного покоробило от такого обращения к ним этой малолетки), вы за мной собрались следить? Да? Я не возражаю, мне сейчас нужно в город, мать Мария просила заехать в магазин за книгами, потом в офис нашему поставщику продуктов, я с ним знакома ещё с тех времён, когда мои палатки стояли в трущобах у реки. Это честный человек, он меня ни разу не обманывал, и я его рекомендовала матери Марии.

– Ещё бы ему не быть честным, – буркнул один из безопасников и совсем тихо добавил: – Стрелка боится.

– Ага, – согласилась Алиса и, улыбаясь, добавила: – В трущобах её все боялись, а ещё боялись, что я ей нажалуюсь. Вот!

– Так ты с ней как-то связана? – быстро спросил один из безопасников и, хитро глядя на такую наивную девочку, спросил: – А как вы общались?

– О, у нас была целая система сигналов, я выходила на берег реки и свистела Стрелку на тот берег, вот так фью-фью, это значит всё в порядке, а если так фи-и-фи-и, то это значит, надо пристрелить того, кто ко мне пристаёт! Ну, рядом стоит.

Безопасник, задавший Алисе вопросы, стал пугливо оглядываться, второй постарался отодвинуться от своего коллеги подальше, чем вызвал улыбки полицейских, один из которых, покровительственно похлопав по плечу безопасника, сказал:

– Не боись, Стрелок на то и стрелок, чтоб стрелять метко и не путать цели. Ты же не рядом стоял.

– Ты больше так не свисти, – на всякий случай предупредил девочку побледневший безопасник, ранее задававший вопросы.

– Ладно, не буду, – пообещала Алиса и спросила: – Так подвезёте меня? А то мне всё там обойти, долго получится, да и книги нести тяжело, а у вас машина даром простаивает. Вы же всё равно должны за мной наблюдать. Вам, наверное, сказали – глаз с неё не спускать! А если я буду у вас в машине, то буду всё время на виду, а если ещё и мою сумку возьмёте, то точно никуда не денусь.

Безопасники растерянно переглянулись, они действительно получили приказ – скрытно наблюдать за девочкой. Скрытно! А если она сидит рядом в машине, то о какой скрытности может идти речь? Полицейских сложившаяся ситуация развеселила, и они стали сотрудникам ГУГАБ давать советы:

– Если на сидящего рядом смотреть краем глаза, то это можно считать скрытным наблюдением.

– А самый лучший способ не потерять объект тайного за ним наблюдения, это нести сумку того, за кем следишь. И чтоб не спугнуть объект наблюдения – не надо громко топать!

– Да! И кряхтеть громко не надо! Сумка не очень тяжёлая будет? А то, сама понимаешь, без кряхтения не обойдётся, и выдадут себя наши доблестные безопасники! – произнёс полицейский, обращаясь к Алисе, он и его товарищ ещё долго подобным образом насмехались над агентами ГУГАБ, довольные тем, что им не приказано наблюдать непосредственно за Алисой. Безопасники не раздумывали долго, посовещавшись, они решили, что один из них будет наблюдать за монастырём, а второй, скрытно следить за Алисой, катая её по городу на служебной машине. Обрадовавшаяся девочка предложила незаметно записывать разговоры, что она будет вести со всеми, с кем будет встречаться. Безопасник так и поступил. В этих разговорах ничего интересного не было: о чём таком секретном можно говорить с поставщиками продуктов, с продавцом в книжном магазина и в библиотеке? Секретного не было, но сама запись была высшего качества, ведь микрофон, хотя и незаметный, был размещён непосредственно перед говорящим. Такого редко, да что там редко, никогда не удаётся добиться при оперативной работе, а именно скрытой слежке. После прослушивания начальством этих записей оба агента были удостоены похвалы и премированы за отличную работу. С тех пор эти агенты катали Алису по городу, ведя за ней скрытое наблюдение и производя тайную запись её разговоров. Ещё Алиса упросила мать Марию пустить агентов ГУГАБ (полицейских тоже), в сторожку при въезде в монастырь, ведь уже была осень и на улице стало холодно. Вот так агенты с полицейскими и осуществляли тайное наблюдение за монастырём и Алисой. Начальник четвёртого полицейского департамента об этом знала, но виду не подавала. Догадывался (а может, тоже знал) и начальник первого, только шеф агентов ГУГАБ оставался в неведении, продолжая восхищаться умелой работой своих сотрудников. От местного (и не только местного) криминалитета не укрылся полицейский пост у монастыря Святой Матери Терезы, да и поездки Алисы тоже. Были сделаны соответствующие выводы: монастырь и школа при нём находятся не только под опекой Стрелка, но и полиции со спецслужбой, а с ними связываться – себе дороже! Кроме того, многие решили, что девочка завербована полицией, а то и всесильной ГУГАБ, получается, что тронуть её – обратить на себя внимание этих служб. Поэтому Алису тронуть боялись, хотя и подозревали, что она как-то связана с исчезновением воровского общака.

– Привет! – привычно поздоровалась девочка с полицейскими, те немного оживились в предвкушении разговора, хоть какое-то развлечение. Алиса была очень начитанной и интересовалась не только книжными детективами, но и различными случаями из жизни полиции, была очень внимательной слушательницей, да и сама могла рассказать из прочитанного такое! Рассказывала так, словно сама в этом принимала участие. Безопасники спрятали наладонники и аккуратно свернули газету, тоже желая принять участие в интересном разговоре. Скорее всего, девочке захотелось поболтать, в город она ездила в другое время. Но Алиса обратилась к одному из агентов ГУГАБ с просьбой отвезти её в город. Тот подошёл к служебному гравимобилю и, распахнув дверцу, поинтересовался:

– Карета подана, куда изволите ехать? Как всегда, или будут другие пожелания?

– Другие, – ответила Алиса и огорошила сказанным: – Отвезите меня в полицейское управление!

– А зачем? – поинтересовался безопасник, второй попытался поддеть девочку:

– Сдаваться собралась, это похвально! Чистосердечное признание очень облегчает душу!

– Но зато значительно увеличивает тюремный срок! – ответила Алиса и показала язык, после чего с очень серьёзным видом сообщила: – На работу собираюсь устраиваться, как вы думаете, меня возьмут?

Сразу после того, как обеих Алис выписали из больницы, в кабинете начальника четвёртого департамента собрались начальник первого и безопасник, присланный из столицы, но так и оставшийся в Фиделфии. Такие совещания, или посиделки, стали почти традиционными с того времени, когда Бренк сообщила, что Стрелок прекращает всякие действия. Лемстер только хмыкнул, а безопасник попытался выяснить, откуда у Элиры такие сведения? Бренк сообщила, что получила послание и что условием своего отказа от активности Стрелок выдвинул всего одно требование – не трогать монастырь Святой Матери Терезы и школу при нём. Безопасник сразу загорелся идеей спровоцировать Стрелка на активные действия, то есть выманить его и…

– Гунанд, – проникновенно произнёс Лемстер, положив безопаснику руку на плечо, – вспомни, почему ты здесь задержался и какова судьба твоих товарищей, да и всего отряда спецназа, что был вам придан. Поверь мне, лучше быть живым здесь, в Фиделфии, чем оказаться на кладбище, пытаясь вернуться в столицу. К тому же здание у нас одно, а Стрелок не будет разбираться, где тут кто, взорвёт всех. Взорвёт точно так, как ваше центральное управление, ах, он не до конца его разрушил, ну, будем надеяться, что взлетит в воздух только ваше крыло, я на это очень надеюсь. Гравикары вашей службы находились здесь во дворе, хорошо охраняемом дворе – и что? Это помешало Стрелку их все заминировать, чтоб гарантированно взорвать отряд вашего спецназа? А потом, видно, чтоб вы прочувствовали свою беззащитность перед ней, она взорвала остальные машины. Заметь, машины ГУГАБ, полицейские не тронула, хотя те рядом стояли. Мне кажется, что она так выборочно минировала, давая понять, что знает, кто, где и что. При желании она достанет всех.

– Ты её не достанешь, а вот она тебя… Не знаю, как Стрелок добывает информацию, но она будет знать, кто задумал такую провокацию, и примет меры, чтоб подобного больше не произошло. Мой тебе совет – продолжай искать, но монастырь не трогай. Согласитесь – мне в голову пришла замечательная мысль, выставить скрытый полицейский пост у монастыря, ты тоже очень удачно послал туда парочку агентов, и они теперь успешно стерегут…

– Кого стерегут? Что ты имеешь в виду? – с подозрением спросил безопасник Элиру Бренк, он и начальники первого и четвёртого департамента даже немного сдружились и перешли на «ты». А послать тайно к монастырю для наблюдения за ним и рыжей девочкой своих агентов, это была целиком его идея. Об этом никто не должен был знать, кроме него самого и исполнителей, кстати, очень успешно осуществлявших слежку! Бренк, улыбаясь, ответила:

– Монастырь стерегут от всяких нежелательных визитов.

В этот весенний день, у начальника четвёртого департамента собрались те же, что и обычно. Разговор, начавшийся с некоторых профессиональных вопросов, привычно вернулся к обсуждению рыжей девочки.

– Мои агенты работают отлично, за ней установлено плотное наблюдение, все её действия вне монастыря мне известны во всех подробностях! – похвастался безопасник, начальники первого и четвёртого отдела одновременно улыбнулись, но постарались сделать это незаметно. После чего Бренк задала вопрос:

– Гунанд, а ты уверен, что в стенах монастыря Алиса не занимается чем-то предосудительным?

– А что, есть сигналы? Она что-то готовит? – забеспокоился безопасник и постарался успокоить сам себя: – Мои люди докладывают о каждом её шаге, не только о том, что она делает вне монастыря, но и о том что…

– В стенах, – улыбнулась Бренк и поинтересовалась: – Источник информации надёжный?

– Мои агенты утверждают, что более чем надёжный. Им удалось завербовать одну из учащихся школы, очень близко знающую подозреваемую.

– И как её имя, тебе сообщили? Ты её видел, говорил с ней? – продолжила спрашивать Элира, Гунанд, пытаясь скрыть смущение, ответил:

– Её, как и объект, за которым ведётся наблюдение, зовут Алиса, но она поставила условие своего сотрудничества, она хочет общаться только с агентом, её завербовавшим. В противном случае грозится прекратить сотрудничество, а мне не хочется терять такой ценный источник информации, очень не хочется!

– Гунанд, ты поступил правильно, проявив деликатность и не настаивая на встрече, – похвалила безопасника старший инспектор. Она знала, что в школе всего две Алисы, и вряд ли агент ГУГАБ завербовал маленькую, да и если бы завербовал, что она могла бы сообщить? Хмыканье начальника первого департамента, стоящего у окна во двор, показало, что он всё понял и разделяет мнение своей коллеги. Продолжая смотреть в окно, он произнёс, не давая безопаснику ещё что-то сказать:

– Гунанд, посмотри, это не твой сотрудник, который должен дежурить у монастыря, сам приехал и ещё привёз кого-то.

– Где?! – воскликнул безопасник, бросаясь к окну, но приехавшие уже вошли в здание. Меньше чем через полминуты засветился экран внутренней связи и секретарша доложила:

– Шеф, к вам посетительница с сопровождающим из Управления Государственного Агентства Безопасности.

Бренк приказала пропустить их в кабинет, она, как и её коллега, уже догадались, кто это. Вошла Алиса в сопровождении безопасника, осуществлявшего за ней слежку, того самого завербовавшего девочку по имени Алиса, хорошо знающую ту, за кем следили. Гунанд грозно вытаращил глаза на своего подчинённого, но девочка опередила грозное высказывание:

– Не сердитесь на него, он же должен меня сопровождать, даже если я еду в полицейское управление, а вдруг я что-то худое задумала?

– А что ты задумала? – спросила Элира Бренк, Алиса подошла и протянула ей свой планшет с открытой страницей. Гунанд шарахнулся в сторону, словно ожидая, что планшет взорвётся, а вот Лемстер подошёл и тоже посмотрел на маленький экран. Оба полицейских, прочитав всё то, что там было написано, вопросительно посмотрели на Алису, девочка пояснила:

– Я хочу туда поступить!

– Но это невозможно! В принципе невозможно! Вообще не возможно! – удивился Лемстер, теперь и Гунанд, всё больше приподымая брови, читал, что там написано. Бренк не была столь категорична, как её коллега:

– Алиса, как это ты собираешься осуществить?

– Дайте мне рекомендацию, очень прошу! – жалобно произнесла Алиса, ответил Лемстер:

– Но чем тебе это поможет, ты же девочка! Ещё маленькая девочка!

– Девушка, мне уже семнадцать лет. Просто я так молодо выгляжу, но по возрасту я подхожу! А имя? Не надо дописывать одну букву и буду я Алис Таволич.

– Странное имя для юноши, и потом, это же нарушение закона! А за этим последует неотвратимое наказание! – теперь возразил Гунанд. Алиса, прищурившись, посмотрела на мужчину, у которого от этого взгляда по спине побежали мурашки. Продолжая смотреть этим страшным взглядом, девушка ответила:

– А проводить допрос несовершеннолетней, вводя ей удвоенную дозу сыворотки правды, – это не нарушения закона? Разве закон за это наказал? Даже не попробовал! Этим пришлось заняться другим. Получается, что вы сильней закона, по крайней мере, так считаете! Но как оказалось, есть некоторые, которые сильнее вас.

Бледный Гунанд даже не пытался что-то сказать, только хватал ртом воздух, его подчинённый тоже побледнел. Лемстер внимательно смотрел на Алису, сжав кулаки. Обстановку разрядила Бренк, улыбнувшись, она сказала:

– Думаю, не будет таким уж большим нарушением закона, если девочка осуществит свою заветную мечту, Алиса, ведь это так? Я напишу рекомендацию, думаю, что там не только моя подпись будет. Не так ли, коллеги?

Алиса, подняв брови, умоляюще смотрела на присутствующих, перед мужчинами сейчас стоял совсем другой человек, в нём не было ничего угрожающего. Бренк вызвала свою секретаршу и быстро продиктовала ей текст. Когда рекомендация была готова и на ней появились соответствующие подписи, Алиса заявила, что хочет успеть на вечерний магнитоплан и попросила безопасника (того, что её привёз) отвезти её в монастырь, а потом на вокзал. Уже уходя, она глянула на Элиру Бренк, та произнесла так, словно давала клятву:

– Алиса, я обещаю тебе, что монастырь и школа при нём будут под надёжной охраной!

– Спасибо, Элира! – ответила Алиса и, подбежав к женщине, чмокнула её в щеку и так же быстро выбежала из комнаты, безопасник последовал за ней.

Лемстер, глядя в окно, с облегчением произнёс:

– Уехали, – после чего со вздохом добавил: – У меня такое чувство, что мы заключили сделку с дьяволом, выгодную сделку – мы от него избавились! Я так понимаю, стрелок последует за этой рыжей. Если только…

– Это она?! – со снова накатившим ужасом, от страшной догадки, спросил Гунанд и, заикаясь, выпалил: – Её надо было… Обязательно… Ещё можно успеть… Если поднять…

– Гунанд, ты что? Так хочешь умереть? – поинтересовалась Бренк и добавила: – Стрелок держит слово, и о ней мы больше не услышим, если выполним то, что обещали.

– А что мы обещали? – быстро спросил Лемстер, Бренк ответила:

– Всего лишь – охранять монастырь. Всего лишь. Не надо будить, как ты, Лемстер, сказал, дьявола, он уснул, будем надеяться, что не проснётся! А девочка решила начать новую жизнь, пожелаем ей удачи!