Алиса посмотрела на Паттерсона, тот явно нервничал, и было от чего. Как он и хотел высший военный трибунал рассматривал дело Алисы, но совсем не так, как надеялся адмирал, вместе с делом строптивого полковника рассматривалось и его персональное дело! Очень тщательно рассматривалось! Кроме обычной в таких случаях военной коллегии ещё были представители других ведомств: разведки, контрразведки и дипломатической службы Федерации! Ещё при перекрёстном допросе обвиняемых и свидетелей стало ясно, что положение адмирала Паттерсона намного хуже, чем полковника Таволич. Алису нельзя было обвинить в невыполнении приказа в боевой обстановке, как это сделал в своём рапорте Паттерсон, её можно было обвинить только в том, что она нарушила субординацию и пригрозила расправиться со своим непосредственным начальником, как было написано в рапорте – с особым цинизмом и жестокостью. То, что она хотела расправиться, Алиса не отрицала, но вот против цинизма и жесткости возразила:

– Да, я бы пристрелила этого выдающегося труса, который адмирал исключительно по недосмотру выше стоящего начальства, но потом подумала: стрелять в закрытом пространстве – опасно, тем более из бластера, могут пострадать невинные. Поэтому я приняла решение – сломать ему шею. Это не так больно, как думают многие, он недолго бы страдал. Да и окружающие не пострадали бы ни от выстрела, ни от брызг крови. Как видите, это было бы даже гуманно и эстетично. К тому же запись этого, а ведь происходящее в центре управления кораблём постоянно фиксируется, можно было бы продать газетчикам, военное ведомство хоть какую-то пользу имело бы от этого якобы адмирала.

– Прекратите это издевательство! – визгливо выкрикнул Паттерсон, Алиса во время своего выступления не только улыбалась, но и делала движения руками, будто что-то откручивала или сворачивала. Кивнув, Алиса резко развела руки, словно что-то оторвав, и прокомментировала это действие:

– Можно и так, и всё кончено, быстро и решительно.

– Я протестую! – снова выкрикнул Паттерсон, вообще-то, протесты должен подавать адвокат, но военный трибунал не предусматривает как адвокатов, так и протестов тех, чьи дела рассматриваются. Председательствующий ему на это строго указал, а Алисе столь же строго было сказано – говорить только по существу дела. Девушка (нужно бы сказать – молодая женщина, но Алиса по-прежнему выглядела очень молодо и привлекательно, она с годами становилась всё красивее) пожала плечами и, улыбнувшись, пояснила:

– Так в чём меня обвиняют? Не в сделанном, в отличие от этого «героя», а только в намерениях. Вот я и рассказываю подробно о своих намерениях и как бы их осуществила, с особым цинизмом и жестокостью, вроде именно в этом меня тут обвиняют?

Это всё происходило во время слушаний, а сейчас высокий трибунал совещался, в отличие от обычного суда судьи никуда не выходили, слишком уж много было членов этой судейской комиссии, а может, им было лень вставать с нагретых мест. Попросили выйти (именно попросили, а не вывели Паттерсона и Алису), охрана тоже вышла. Эта охрана была не для того, чтоб охранять подсудимых, а обозначить их статус. Четыре морских пехотинца, в полной парадной форме, были свидетелями всего, что происходило на заседании (хотя они неподвижно стояли с каменными лицами, но слушать-то им не запрещали). Теперь они насмешливо смотрели на Паттерсона, старавшегося как можно дальше отодвинуться от Алисы. Пехотинцы стояли, скамейка была одна, Алиса села с краешку, так, чтоб и адмирал мог поместиться, но тот, сделав вид, что не хочет сидеть, пытался укрыться от возможного нападения девушки за спинами этих бравых ребят.

– Вы, сэ-э-эр, ещё поприседайте, разомнётесь. А то так переминаетесь с ноги на ногу, как будто вам уже невтерпёж. Смотрите, как бы конфуз не случился, – ехидно заметила Алиса, под уже не скрываемые ухмылки морских пехотинцев.

А в это время в зале, где заседала высокая комиссия, выступал один из членов трибунала:

– Поступку полковника Таволич надо дать соответствующее определение и примерно её наказать! Такое непочтение, да что там непочтение – она угрожала старшему по чину, причём это делала на виду всей эскадры! К тому же она не выполнила приказ! А это…

– Хотел бы уточнить – какой приказ не выполнила Таволич? – задал вопрос, перебивая говорящего адмирал Панирс. Адмирал, призывающий наказать Алису, растерялся, а Панирс (в комиссии из флотских были только пятизвёздочные, или как ещё говорят – полные, адмиралы) предложил: – Давайте просмотрим запись ещё раз, я вижу, что её не все внимательно смотрели. Нет? Не надо? Тогда я в двух словах напомню: первый приказ был – атаковать эскадру врага, что Таволич и сделала. Приказ адмирала Паттерсона бросал истребители в самоубийственную атаку, это все понимали, но приказ был выполнен; второй приказ – уничтожить конвой – был необдуманным и ненужным. Ведь были получены доказательства, что на транспортах нет солдат. К тому же было ясно, что такие корабли не используются для перевозки войск. Таволич выполнила и этот приказ, выполнила наилучшим образом – если под уничтожением считать нейтрализацию, она взяла всех в плен, одержав бескровную победу. Разве не так?

– Позвольте и мне добавить к вышесказанному, – попросил один из штатских, адмирал, требовавший примерно наказать Алису, поморщился. Этот штатский был заместителем министра иностранных дел, о том, что этот человек должен присутствовать на заседании трибунала, высказал пожелание президент, не Анариканских штатов, а Объединённой Федерации Свободных Государств! Получив разрешение председателя трибунала, мужчина встал, откашлялся и пространно начал:

– Эта женщина одна сделала то, что наше ведомство безуспешно пытается осуществить вот уже двадцать лет! Как вы знаете, оставшиеся на Асиатском континенте страны, входящие в Мерианский союз, активности не проявляли. Можно сказать, что те народы, которые были оставлены на Земле, поддерживали настороженный нейтралитет, наше министерство старалось сохранить это состояние, надо сказать – очень шаткое состояние! Достаточно было одной искры, чтоб мы получили удар в спину! Возможно, так и было задумано во времена большого переселения. Оставшиеся представители Мерианского союза были тем горючим материалом, что вспыхнув, дестабилизировал бы…

– Уважаемый советник, мы это всё и так знаем, вы нас очень обяжете, если сразу перейдёте к сути дела, – не выдержал военный министр, именно он был председателем трибунала. Дипломат кивнул и без смущения продолжил, как будто его не прерывали:

– Судя по всему, этот переселенческий конвой на Таурику не должен был до неё долететь, по полученным данным военные корабли должны были уничтожить часть транспортов, не дав остальным совершить посадку на планету. Как было выяснено нашими коллегами из смежного ведомства, – дипломат поклонился в сторону ещё одного штатского, – если бы конвой пробыл в пути ещё один день, то там все умерли бы, системы жизнеобеспечения полностью исчерпали свой ресурс.

– Это так? – спросил у гражданского полный адмирал, военный министр, тот не стал отвечать, только кивнул. Адмирал кивнул дипломату:

– Продолжайте.

– Это стало известно позже как сотрудникам разведки, прибывшим вместе с эскадрой адмирала Панирса, так и переселенцам. Только действия полковника Таволич предотвратили эту трагедию и сорвали коварные планы…

– Да, это так, – теперь разошедшегося дипломата перебил разведчик, до этого молчавший, – у нас была информация о готовившейся мерианцами провокации, но о том, что она будет столь грандиозная, мы даже не представляли. То, что эта операция их спецслужбы именно провокация, свидетельствует информация, оперативно появившаяся в их прессе. Как только, согласно расчётам, в транспортах переселенцев должна была выйти из строя система жизнеобеспечения, было бы сообщено о том, что транспорты, перевозившие тайлианских переселенцев, уничтожены. Как доказательство был показан адмирал Паттерсон, отдававший приказ о уничтожении кораблей конвоя, он же вещал на открытой волне! Уже потом были замечены два быстроходных мерианских корабля, не дождавшихся развязки и спешно удалившихся, видно, там не сомневались в том, что всё произойдёт как запланировано их спецслужбой. Там делали запись всего происходившего, она сразу появилась в средствах массовой информации стран, не только входящих в Мерианский союз, но и нейтральных. Поднимающуюся волну всеобщего возмущения в Мерианском союзе и тех странах, в него входящих, что находятся на Асиатском континенте, удалось быстро погасить, продемонстрировав запись посадки тайлианских транспортов на Таурику. А заявление госпожи Кумоно о том, что та часть тайлианского народа (как они говорят «крыло»), переселившегося на Таурику, просит принять их в Объединённую Федерацию Свободных Государств, для руководства Мерианского союза стало шоком, позднее с подобной просьбой обратились правительства всех асиатских стран.

Разведчик закончил говорить, а дипломат тут же этим воспользовался, сделав заявление:

– Я уполномочен заявить, что наше ведомство ходатайствует перед конгрессом Анариканских Объединённых Штатов и верховным советом Федерации о награждении Таволич высшим орденом – Белого Орла с золотыми ветвями!

– У неё это уже будет третий, – улыбнулся адмирал Панирс и попенял адмиралу, настаивавшему на примерном наказании Алисы: – А вы, Паттерсон, пытаясь выгородить некомпетентность своего племянника, хотите наказать её. Если информация о том, что Таволич наказали, как-то дойдёт до тайлианцев, а это обязательно произойдёт, вы же знаете нашу «свободную» прессу, гоняющуюся за сенсациями, то последствия будут очень серьёзные. Таволич – национальный герой Тайлиани, почётный гражданин почти всех асиатских стран, в общем – героиня, совершившая выдающийся подвиг. А вы предлагаете её за этот подвиг наказать.

– Я предлагаю наказать не за подвиг, а за неподчинения старшему начальнику и пренебрежительное отношение к нему! Не наказав её за это, мы создадим прецедент! Так любой офицер сможет проигнорировать приказы и действовать так, как считает нужным! Вы понимаете, что тогда будет! – возмущённо возразил полный адмирал Паттерсон и с тем же возмущением высказал своё предложение: – Если вы считаете, что она заслуживает награды, то пусть так и будет, но… ей не место во флоте! Армия и флот держатся на дисциплине! А если каждый, имея перед глазами такой пример, будет поступать так, как считает нужным, то у нас не будет ни армии, ни флота! Что вы, старший советник, скажете об этой девице? Каково мнение службы безопасности? – Паттерсон обратился к ещё одному штатскому, входящему в состав трибунала, но до этого молчавшему. Панирс повернулся к этому штатскому и тоже спросил:

– Да, Гарольд, что вы можете сказать о Таволич? Ведь вы недаром же настояли на своём участии в комиссии трибунала?

– Алиса Таволич, родом из города Фиделфии. Где она там и когда родилась, мы знаем лишь предположительно, поскольку детство она провела в тамошних трущобах, – начал начальник Главного Управления Государственного Агентства Безопасности. Его рассказ был очень долог, но его слушали, не перебивая, настолько увлекательной была эта история. А Дрегстон рассказывал о том, что родители Алисы, предположительно – криминальные авторитеты, но девочка не пошла их путём. Рассказывал о том, как юная Алиса организовала в трущобах что-то наподобие детского дома. Закончил рассказ начальник ГУГАБ так: – А о том, что было после поступления Таволич в Академию Воздушно-космических сил, вы знаете. Должен только добавить, что рекомендацию для поступления дал Гунанд, наш сотрудник фиделфийского управления, принимавший живейшее участие в судьбе девочки. Он геройски погиб, защищая Таволич и её сестру от нападения агентов мерианской разведки. Обе сестры обладают паранормальными способностями, но младшая в большей степени, возможно, это и стало причиной нападения на них мерианцев. Установить это не удалось, так как все нападавшие были уничтожены нашим сотрудником. Ещё хочу сказать, что если будет принято решение уволить Таволич из Воздушно-космических сил, ей будет предложена должность в нашем ведомстве.

– Лучшего подтверждения её лояльности, чем предложение работы в службе безопасности, не требуется, – усмехнулся Панирс. Но тут вмешался представитель Центрального Разведывательного Управления:

– У меня есть возражения!

Все удивлённо посмотрели на ЦРУшника, председатель трибунала спросил:

– Какие у вас возражения, вы её в чём-то подозреваете?

– Таволич участвовала в нескольких специальных операциях, в том числе и с моим участием. Могу сказать, что именно это её призвание, поэтому ей была предложена работа в разведке, она обещала подумать…

– Поэтому вы настаиваете на её увольнении из ВКС, так? – поднялся ещё один полный адмирал и покачал головой: – Ну нет! Такие кадры нужны флоту! Если будет принято решение о её увольнении из объединённых ВКС, сразу скажу – я против, но в этом случае командование равалийских соединений, не входящих во флот Федерации…

– Казанцев, вы хотите сказать, что возьмёте Таволич в одно из таких соединений? – поинтересовался председатель трибунала у равалийца, тот кивнул:

– Девочка, помимо того, что является кавалером трёх орденов Белого Орла с золотыми ветвями, ещё и кавалер Большой Звезды героя Равалии! Надеюсь, нет, я просто уверен, что эта награда у неё не последняя, будут ещё! Вот поэтому её нельзя увольнять из ВКС, но если такое произойдёт…

– Понятно, – кивнул адмирал-председатель и повернулся к Панирсу, тот сообщил, что полностью согласен с Казанцевым, остальные члены комиссии трибунала были такого же мнения, возражал только адмирал Паттерсон, старавшийся выгородить своего племянника, представив будто не было поспешного бегства того от транспортного конвоя. Якобы командующий эскадрой в звёздной системе Арутас был полон решимости атаковать противника, для этого и осуществлял манёвр перегруппировки, который был некоторыми воспринят как поспешная ретирада. Поэтому его следует, если не наградить, то снять все обвинения, а вот строптивого полковника, угрожавшего своему начальству, – наказать, понятно, что со всей строгостью. А поскольку полный адмирал Паттерсон был членом комиссии трибунала, то его мнение нельзя было оставить без внимания. После недолгого спора адмирала Паттерсона младшего решили не наказывать, но и не поощрять. А вот Алису наказать предложил Панирс, назначив её командующим истребительным соединением, куда входил авианосец «Дональд», авианосец «Дуайт», два фрегата и четыре корвета. Адмирал Панирс об этом так сказал:

– Это будет ей наказанием, хорошим наказанием! Пусть покомандует этим соединением и поймет, каково это! Быть командиром большого числа кораблей. Это не на истребителе гонять. Тем более что система Гонта, где базируется это соединение, весьма опасное место, не только из-за близости секторов, контролируемых мерианцами, но и нестабильности светила. Как известно, третья планета системы была признана очень благоприятной для жизни, но возможный взрыв тамошнего солнца уничтожит всю систему, поэтому с планеты начата эвакуация, вернее, она заканчивается, промышленное оборудование уже вывезено, осталась только часть населения. Вот пускай полковник Таволич своим соединением и прикроет эти работы, непосредственно в системе.

– Но позвольте! – возмутился Паттерсон. – Ведь туда же направлен и…

– Ваш племянник, хотите сказать? – улыбнулся Панирс. Военный министр успокоил Паттерсона старшего:

– Они не пересекутся, ваш племянник будет командовать силами дальнего прикрытия, да это не полноценная эскадра, но задача, стоящая перед этим отрядом, очень важная – обнаружить раньше и уничтожить противника!

– Пока он сам не уничтожил эти могучие силы так называемого прикрытия, – тихо хмыкнул Казанцев. Паттерсон старший его не услышал, так громко возмутился:

– Но это фактическое понижение! Силы дальнего прикрытия состоят из двух старых крейсеров и двух таких же фрегатов! К тому же у них старые двигатели! Что крайне недостаточно для…

– Для успешного драпа, – так же тихо произнёс Казанцев, Паттерсон замолчал и, с подозрением посмотрев на равалийского адмирала, переспросил:

– Что вы сказали?

– Ваш племянник может не волноваться, вряд ли Таволич будет убивать своего подчинённого, – усмехнувшись, ответил Казанцев. Паттерсон повторил вопрос: – Что вы сказали? – После чего возмущенно задал ещё один:

– Как такое может быть? Она только полковник и будет командовать контр-адмиралом?

– Таволич присвоено звание командор-полковник, а это всего на ступень ниже, чем у вашего племянника, но её должность выше, поэтому она и будет командовать всем соединением, размещенным в системе Гонта, – пряча улыбку ответил Панирс. Он, как и Казанцев, в отличие от Паттерсона и остальных членов комиссии, знал об этих назначениях и решении, которое примет трибунал, заранее. Это было раньше оговорено с военным министром, поэтому оба эти адмирала в некотором роде развлекались, делая свои заявления.

В отряде Алисы кроме военных кораблей было ещё и исследовательское судно, совсем небольшое, размером с корвет. Несколько учёных (или как их там назвать) вели наблюдение за солнцем системы, предупреждая о всплесках его активности, тогда движение судов, занимавшихся эвакуацией, прекращалось, так как они могли пострадать. Транспортные суда уходили за орбиту последней планеты или оставались на планете, прячась под толстым слоем атмосферы. Активность светила Гонты (как объяснил один из учёных-наблюдателей) возрастает по экспоненте и с эвакуацией надо поторопиться. Задача отряда Алисы была не помогать эвакуации, а защитить гражданские суда, если появятся мерианцы. Правильным решением было бы расположить свои корабли на пути возможного нападения, но в космосе напасть можно с любой стороны, поэтому авианосцы и их сопровождение находились у границы системы, прикрывая пути эвакуации. «Дуайт» в отличие от «Дональда» был старым кораблём и не имел «прыжковых» двигателей, поэтому он и находился на дальней орбите, но не бросать же его без прикрытия? Поэтому и остальные корабли были там, патрулирование системы осуществлялось истребителями, хотя это было неудобно: приходилось садиться на планету для дозаправки, а это могли делать только истребители «Дональда». Вот поэтому истребители «Дуайта» в патрулировании участия не принимали. Алиса, несмотря на то что командовала этим соединением, в патрулировании тоже принимала участие, хоть и реже чем остальные пилоты. Отряду адмирала Паттерсона была поставлена задача дальнего охранения, и он так далеко увёл свои корабли от системы, что их отметки едва прощупывались мощными радарами «Дональда». Остальные корабли их вообще не видели.

Эвакуация уже заканчивалась, последние восемь транспортных кораблей должны были вывезти людей, занимавшихся окончательным демонтажом различного оборудования. Как оказалось, там были не только работники компаний, которым были выданы лицензии на участие в колонизации планеты, но и их семьи. Транспортные корабли уже вышли на низкую орбиту, когда появилась мерианская эскадра, довольно сильная эскадра. Быстроходные фрегаты и корветы достигли бы планеты ещё до того, как транспорты вышли бы на высокую орбиту, а потом подоспели бы и тяжёлые корабли, впрочем, их участие в расстреле безоружных транспортов и не потребовалось бы. Лёгкие корабли с уничтожением транспортов справились бы сами, безоружные гражданские суда оказать сопротивление не могли.

Алиса решила поднять истребители только с «Дональда» (на «Дуайте» машины были более старые и не могли развить таких скоростей, как «Ночные Охотники», да и вооружение у них было слабее), этих машин вполне бы хватило для того, чтоб не допустить атаку на транспорты. Пилоты истребителей, в том числе и Алиса, были уже в кабинах своих машин, как пришло сообщение с исследовательского судна. Учёные предупреждали, что активность светила возрастает и через некоторое время полёты будут невозможны. Но и это ещё не всё, судя по анализу излучения, возможен взрыв, то есть светило Гонты перестанет быть жёлтым карликом, во что оно превратится, трудно сказать. При первых же словах этого сообщения Алиса переключилась на громкую связь, чтоб предупреждение слышали все, сразу после сообщения Алиса объявила, используя ту же громкую связь:

– Вы слышали всё, если мы не атакуем, транспорты не успеют уйти и будут уничтожены. Но если мы ввяжемся в бой, то вероятность погибнуть у нас стопроцентная. Кораблям отряда – уходить! А я принимаю решение – атаковать, кто со мной?

Положительный ответ пришёл от тридцати четырёх пилотов, Алиса ещё раз приказала всем уходить, после чего тридцать четыре машины, вырвавшись из стартовых камер, пошли навстречу приближающимся лёгким силам мерианцев. Расстояние, что предстояло преодолеть истребителям Алисы, было слишком велико, и внезапной атаки не получилось. Корабли мерианцев перестроились, и «Ночные Охотники» были встречены шквалом огня. Семь истребителей сразу превратились в огненные вспышки, но и три корвета и два фрегата были выведены из строя, а это была половина всех вырвавшихся вперёд мерианских кораблей, но это стоило отряду Алисы ещё пятнадцати машин. Мерианцам уже было не до транспортов, вёрткие маленькие, но отлично вооружённые истребители, казалось, атаковали их со всех сторон. Корветы, как наименее защищенные корабли, были выведены из строя все, Алиса приказала не тратить снаряды, уничтожая мерианцев, а только наносить такие повреждения, чтоб те не могли продолжать бой. Когда истребителями был израсходован весь боезапас, они только уклонялись от атак, сами имитируя нападения, отвлекая на себя уже подходившие тяжёлые корабли мерианцев, пришло сообщение, что транспорты уже вне системы и взяты под охрану авианосцами и фрегатами. Алиса скомандовала отход, и истребители, разгоняясь, пошли к своим кораблям, это было проделано вовремя, так как подошли тяжёлые корабли мерианцев и начали сбрасывать свои истребители. Алиса и её товарищи, промедли они с отходом, были бы быстро уничтожены. Глянув на обзорный экран, показывающий заднюю полусферу, Алиса усмехнулась, за ней и её уцелевшими товарищами гналось более сотни мерианских истребителей! Но они не успевали, «Ночные Охотники» – быстроходные машины, к тому же все корабли отряда и транспорты тоже набрали скорость, мерианцам их уже не догнать. Конечно, те могут устроить погоню, но нарвутся на основные силы сектора, так что вряд ли адмирал, командующий вражеской эскадрой, на такое решится, если, конечно, он не безумец. Алиса перевела взгляд на курсовой экран, как выкрик «Вспышка» заставил её снова глянуть на экран задней полусферы. Линкоров мерианцев там уже не было, истребителей тоже, их поглотила стремительно приближающаяся огненная стена!

Командир «Дональда» облегчённо вздохнул – уцелевшие в бою истребители уходили от погони. Транспорты уже ушли далеко вперёд, да и остальные корабли тоже, задержался только «Дональд», но и он разгонялся, но так, чтоб истребители его смогли догнать.

– Выдвинуть причальные штанги, пилоты истребителей и на скорости к ним пристыкуются, недаром же Таволич их муштровала. Подберём их и уйдём в «прыжок», если идти в обычном пространстве, нас эти настырные ребята… – командир «Дональда» кивнул на большой экран, показывающий рой мерианских истребителей. И победно улыбнувшись, отвернулся от экрана и пояснил: – Если будем уходить в обычном пространстве, могут и догнать, остальные уже вне их досягаемости…

Выкрик «Вспышка» заставил командира «Дональда» снова повернуться к экрану, от увиденного у него заиграли желваки, а за его спиной кто-то всхлипнул, не сдержав эмоций:

– Они… они все погибли! И она тоже!..

– Она знала, на что шла и предвидела подобный исход, – глухо произнёс командир корабля и, оглядев своих подчинённых, добавил: – Поэтому она вызвала добровольцев. Они погибли, но спасли много жизней! Они герои! Она и все кто пошёл с ней!

Патрульный корабль «Алиса», названный в честь героини, когда-то погибшей при спасении людей в этой системе, находился на обычном дежурстве. Патрульные корабли хоть и имели пушки, а основной экипаж у них был из служащих самообороны, но несли также и научно-исследовательское оборудование. Исследованиями занималась научные работники, составлявшие едва не большую часть экипажа таких кораблей. Этот корабль своими размерами не превышал фрегаты – боевые корабли войны, закончившейся более ста пятидесяти лет назад. Федерация уже давно не воевала всерьёз, большинство планет Мерианского союза вошли в её состав, но ещё оставались те, кто пытался нападать на транспортные и пассажирские корабли и мирные планеты. Для отражения таких атак и существовали силы самообороны, состоящие из людей, не то что склонных к насилию, просто не воспринимавших подобные действия как что-то необычное и нехорошее, в ментограммах таких людей присутствовал зубец Кухарченко-Риммана.

Несмотря на свои малые размеры, по энерговооруженности «Алиса» превосходила огромные линкоры прошедшей войны, да те небольшие пушки, что были на этом кораблике, хоть и не намного, но превосходили по мощности выстрела рельсовые орудия многих боевых кораблей тех времён (не всех, до линкоров и линейных крейсеров им было далеко). «Алиса» не только патрулировала сектор, где была возможность появления исанских пиратов, учёные на её борту занимались исследованиями Гонты – недавно возникшей сверхновой. В общем-то, обычная рутинная работа, проделываемая много раз.

Странной формы протуберанец привлёк внимание наблюдателей. Этот огненный выброс, имевший форму гриба, словно сформировался на поверхности звезды, а не выплеснулся из её недр, потом оторвался и приобрёл форму шара, температура которого была намного ниже, чем должна быть!

– Такое впечатление, что этот шарик внутри холодный и этот внутренний холод гасит жар поверхности, – начал один из наблюдателей и закричал: – Смотрите! Смотрите!

Шар лопнул, словно мыльный пузырь, и на его месте появились двенадцать малых летательных аппаратов, на вопрос одного из учёных – что это? Капитан корабля быстро провёл поиск в базе данных бортового компьютера и сообщил:

– Это «Ночные Охотники», истребители времён минувшей войны. Такие малые и примитивные космические кораблики, предназначенные для уничтожения других кораблей. Примитивные, потому что обладают малым радиусом действия и слабым вооружением.

– Но откуда они здесь взялись и что тут делают? Если эти кораблики реликт минувшей войны, то им место в музее или их надо разобрать и утилизировать! – удивился один из учёных, капитан пожал плечами, сказав, мол, сейчас всё выясним, пошлю запрос. Но эти странные кораблики, не отвечая, продолжали двигаться по прямой, довольно быстро двигаться. Капитан, подумав, предложил уничтожить эти малые суда выстрелами из пушек, так как они могут представлять опасность, когда войдут в зону интенсивного движения, оказавшись на орбите одной из заселённых планет. Ученый, глядя на экран одного из своих приборов, решительно возразил:

– Ни в коем случае! Нельзя стрелять! Там люди! В каждом из этих судёнышек находится человек! Жизнедеятельность прослеживается очень слабо, но они живые! Их спасать надо, а вы расстреливать! Вам агрессам только бы в кого-нибудь пострелять!

Патрульный корабль «Алиса» не мог принять на борт все эти кораблики, его шлюзовая камера не позволяла это сделать. Погоня за этими судёнышками и их отлавливание заняли довольно много времени. Как и говорил учёный-наблюдатель, в каждом оказался человек, словно находящийся в состоянии глубокого анабиоза. В каждом из этих людей жизнь едва теплилась, им нужна была срочная медицинская помощь, на «Алисе» этого сделать было невозможно, поэтому было принято решение доставить людей с этих корабликов в медицинский центр. Предварительно сцепив все остановленные кораблики между собой и вызвав к этому месту судно «технической помощи», «Алиса» «прыгнула», уйдя из обычного пространства.

Медицинский центр находился на большой орбитальной станции, висящей над планетой, называемой Зана. Все люди, подобранные «Алисой», были помешены в коконы реанимационных камер, это были мужчины, но среди них была одна женщина. Процесс лечения или восстановления проходил как обычно, нештатных ситуаций не было и вроде не предвиделось. Но на третий день приборы одного из коконов, выдав сигнал тревоги (что-то пошло не так), словно взбесились, показывая взаимоисключающие параметры! Такого не могло быть! Но это было! Сотрудники центра не знали, что предпринять – остановить процесс лечения (восстановления), значило убить того, кто находился в коконе, но по-другому в разбалансированную систему вмешаться не было возможности. К большому облегчению сотрудников центра на станцию прибыла одна из членов верховного совета Федерации (сената), врач по образованию и по призванию, признанный авторитет в медицине. Эта женщина в совете Федерации занималась вопросами медицины. Увидев, кто почтил их своим визитом, все вздохнули с облегчением, всё-таки решение теперь принимать не им. Теперь пусть всё решает сенатор. Эта пожилая женщина, на вид которой было лет так сто пятьдесят, но было известно, что ей уже больше двухсот (такая продолжительность жизни не была редкостью, достижения медицины позволяли дожить и до трёхсот лет, удивляла исключительная работоспособность этой женщины и то, как молодо, для своих лет, она выглядела), сразу задала вопрос:

– Где она!

Растерявшийся главный врач хотел было спросить – кто она, но догадавшись о ком идёт речь, повёл сенатора в зал, где находились реанимационные коконы, по пути рассказывая:

– Среди спасённых была одна женщина, на вид лет тридцать-сорок, может, и больше. Как и остальные, она была помещена в кокон, сначала всё было нормально, но потом следящие приборы словно сошли с ума. Одни показали возросшую активность всех процессов, протекающих в теле пациента, словно оно начало стремительно расти! Другие показывали, что всё происходит с точностью наоборот – тело уменьшается до такой степени, что вот-вот достигнет размеров эмбриона и исчезнет! Визуальный контроль показал, что эта женщина вообще исчезла! Но приборы показывают, что там кто-то есть! Непонятно кто, но есть!

Главный врач быстро говорил, едва успевая за почти бегущей пожилой женщиной. Перед залом реанимационных коконов та, не останавливаясь, накинула белый халат и толкнула дверь, в этот момент отлетела крышка одного из коконов. Не открылась, а именно отлетела, сорванная с петель сильным ударом! Из кокона выпрыгнула рыжая девочка, лет четырнадцати. Она шагнула навстречу продолжавшей свой бег женщине, такой же рыжей, как и она. Женщина выдохнула только одно слово «Алиса!». И обняла девочку, а та, к удивлению окружающих, гладила по голове плачущую женщину, годящуюся ей в прабабушки, и ласково говорила:

– Не плачь, моя маленькая, всё уже хорошо, я с тобой!

Так продолжалось довольно долго, и главный врач, не выдержав, спросил:

– Госпожа Таволич, может, я чем-то могу помочь?

– Нет! – в один голос ответили рыжие женщина и девочка, посмотрели друг на друга и засмеялись. Отсмеявшись, женщина сказала:

– Это моя сестра, старшая! Зовут её Алиса!

– Э-э-э… – растерялся главный врач и, ища поддержки, посмотрел на своих коллег, те тоже пребывали в недоумении – в кокон уложили вполне взрослую женщину, что там потом произошло – совершенно непонятно, около кокона постоянно кто-то находился, то есть подменить его содержимое никак не могли, да и кто бы это сделал? Да и зачем? Потом произошло что-то непонятное, а приехавший лучший специалист в медицине, да ещё и сенатор, похоже, спятила! Называет неизвестно откуда появившуюся девочку своей фамилией и старшей сестрой! Сенатор Таволич, видно, поняла, что привело в замешательство медицинский персонал, представила девочку:

– Алиса Таволич, моя старшая сестра!

– Э-э-э… – ещё больше растерялся старший врач, глядя на девочку, а та спросила у сенатора Таволич:

– Алиса, а давай я его стукну? И не только его, хотя… Это вряд ли поможет, какие-то они тут и так ушибленные.

– Алиса, не будь к ним так строга. Они хорошие специалисты, но такое с ними в первый раз – в кокон положили одного человека, а оттуда вышел другой, причём сам вышел, да ещё и назвался моим именем. Согласись, это впечатляет, – одна Алиса (та которая выглядела старше) сказала другой и, обращаясь к врачам, объяснила: – Меня зовут Алиса Николь, если вы помните, а мою сестру – Алиса Александра. Во время выполнения боевого задания она пропала много лет назад, все думали, что она погибла. Я в это не верила! И вот сейчас она нашлась. Как это произошло, не спрашивайте, я и сама не знаю.

Медики дружно закивали, как оказалось, никакой мистики не было, понятно, что у сестёр фамилии одинаковые, но имена-то разные! Пришедший в себя главный врач задал вопрос, интересующий его и коллег:

– Госпожа Таволич, но как такое могло случиться, что в реанимационный кокон положили взрослую женщину, а вышла совсем девочка? Причём произошло это задолго до окончания лечебной процедуры! Да ещё и вышла она… гм, открыв крышку, которую невозможно открыть изнутри. Можно сказать – сломав, совсем сломав!..

Главный врач недоговорил, многозначительно посмотрев на откинутую массивную крышку кокона (это была не просто крышка, там была размещена диагностическая и лечебная аппаратура), затем перевёл взгляд на девочку, словно намекая, разве можно такое сделать при такой-то комплекции. Алиса пожала плечами и ответила:

– Что и как со мной сделал этот ваш ящик? Это лучше у вас спросить, это же ваше якобы медицинское оборудование. А как я его открыла? Ногой, вот так поднатужилась и пнула, уж очень мне в нём лежать надоело. Теперь вижу, что вовремя это сделала, а то бы совсем в младенца превратилась и кто в этом был бы виноват? Именно вы со своим высокотехнологичным медицинским ящиком! И вообще, хватит на меня пялиться, дайте во что-нибудь одеться, а то раздели догола, теперь рассматриваете, будто я какое-то невиданное нечто. А я девочка, обычная девочка, по крайне мере теперь. А вот раньше я была женщиной, красивой женщиной! Куда вы дели мою красоту и неповторимость? Отвечайте!

Медики смутились, действительно, девочка как выбралась из реанимационного кокона в чём мать родила, так перед ними и стояла. До этого на это внимания на это не обращали, ведь волновали другие вопросы: девочку её вид не смущал, а врачей, привычных к виду раздетых пациентов, интересовало произошедшее в реанимационном коконе. А Алиса увеличила смущения медицинского персонала, заявив:

– Сами оделись потеплее, а я уже замёрзла! Вот простужусь, кто меня лечить будет? Вам это доверить нельзя, потому что не умеете! Вы сразу в этот ящик засовываете, а там с человеком чёрт знает что происходит!

Алиса сидела в мягком кресле и слушала свою сестру. С момента, как она покинула реанимационный кокон, прошло уже больше двух месяцев, её товарищи (и подчинённые), тоже прошедшие процедуру восстановления, были зачислены в силы самообороны и проходили необходимую стажировку и переобучение. Хотя чему там было учиться? За прошедшие почти сто пятьдесят лет особых изменений в конструкции истребителей не произошло, разве что летать они стали быстрее и пушек прибавилось (как узнала Алиса, современный истребитель запросто мог разделаться с фрегатом столетней давности). А вот Алиса уже месяц ждала решения комиссии совета федерации, занимавшейся определением дальнейшей судьбы рыжей девочки, которой стала полковник-командор Алиса Таволич. И вот, наконец, этот день настал, но перед тем как решение будет официально объявлено, к Алисе пришла её сестра, тоже входившая в ту комиссию. Алиса младшая, теперь выглядевшая намного старше, начала издалека:

– Я всегда удивлялась тому, как меняется твоя внешность, на моей памяти ты несколько раз становилась взрослой женщиной, а потом…

– Девочкой, – улыбнулась Алиса и предложила: – На себя посмотри. Сколько тебе лет? Больше двухсот! А выглядишь ты как… в моё первое время тебе дали бы лет сорок пять, ну, пятьдесят, уже не молодая, но полная сил и энергии женщина. Не задумывалась, почему так?

– В какое твоё время? – удивилась вторая Алиса и, совсем по-детски наморщив лоб, стала вспоминать: – Я первый раз увидела тебя на вокзале в Фиделфии, помнишь? Ты тогда вышла из магнитоплана и рассматривала вывески. Была тогда ты старше меня, но тоже девочка.

– И груди у меня не было, а садилась я в тот магнитоплан вполне зрелой девушкой с во-от такой грудью, на которую и смотрели безопасники, не на лицо или какие другие приметы, а именно на грудь. Её они и запомнили, – хмыкнула Алиса и стала рассказывать сестре свою историю, рассказывать с самого начала, ещё с тех времён, когда сама была настоящей школьницей. Алиса младшая слушала свою сестру, затаив дыхание, а та рассказывала всё, ничего не скрывая. Этот рассказ затянулся на несколько часов, закончив, Алиса посмотрела в широко раскрытые зелёные глаза своё сестры и тихо спросила: – Осуждаешь?

Младшая обняла старшую (хотя выглядели они сейчас – наоборот), прижала к себе и так же тихо, как сестра, произнесла:

– Бедненькая, как же тебе досталось!

– Элен это всё знала, неужели она тебе даже не намекнула?

– Она умела хранить доверенные ей тайны, а это большая тайна, очень большая, – ответила Алиса младшая старшей и в свою очередь рассказала сестре об их знакомых, закончила так: – Диана совсем старушка, но рисовать продолжает. Это помогло ей пережить смерть Альберта.

– Погиб? – спросила Алиса, её сестра вздохнула:

– Старость, перед временем все бессильны, вот только я начала стареть и…

– Остановилась, – улыбнулась Алиса и укорила сестру: – Ты меня слушала, но выводов не сделала. У тебя моя кровь, не просто моя, а ставшая твоей. Ты не захотела стареть, вот твой организм, или что там ещё, откликнулся. Попробуй захотеть стать молодой, посмотришь, что будет. Или залезь в этот ящик, что меня сунули. Только сделай это при свидетелях, желательно, чтоб их как можно больше было, а то потом могут тебе не поверить.

– Что не поверить? – не поняла Алиса младшая, старшая со смешком пояснила:

– В ящик залезет пожилая женщина, человек всеми уважаемый, а вылезет девятилетняя девочка. Кажется, тебе столько лет было, когда в тебя мою кровь залили. Как тогда говорили – почти всю кровь поменяли и откуда у меня столько взялось? А я хотела, очень хотела тебя спасти, вот мой организм и вырабатывал кровь в таком количестве.

Алиса младшая задумалась, а старшая спросила:

– Какой приговор вынес мне высокий суд?

– Что? – снова не поняла женщина, девочка пояснила:

– Ну, эта комиссия, что должна решить, что со мной делать? Все мои пилоты прошли переаттестацию в этих ваших силах самообороны и уже восстановлены в званиях. Я тоже там, на ихней базе, была, летала и стреляла, изгалялась как могла, полковник Йенсен говорил, что не прочь иметь такого подчинённого, даже согласен быть под моим началом, я всё-таки полковник-командор. А этот хмырь в вашей комиссии, который адмирал – ни в какую! Говорит – как можно малолетнюю девочку в силы самообороны! Да ещё на командную должность! Оборонитель хренов! А я готова простым пилотом!

Алиса младшая покачала головой и стала объяснять сестре, как маленькой девочке:

– В чём-то он прав, нельзя же чтоб четырнадцатилетняя девочка служила в армии, ну, в силах самообороны, да ещё командиром. В этом его поддержали члены педагогического совета, а их слово обычно бывает решающим. Кроме того, в твоей ментограмме нет зубца Кухарченко-Риммана.

– А это что ещё за хрень? – скорее возмутилась, чем удивилась Алиса. – Из-за того, что у меня в этой… ментограмме нет чьих-то зубов, меня решили… А куда меня решили отправить? Надеюсь, не в психушку?

– Нет, не в психушку, – ответила женщина и стала объяснять: – Это открытие сделано сравнительно недавно, пятьдесят лет назад. Люди, в чьей ментограмме отсутствует зубец Кухарченко-Риммана, не склонны к насилию, в своём большинстве не склонны, они стараются конфликтные ситуации решать мирно. А вот те, у которых такой зубец есть, готовы пустить в ход кулаки, даже тогда, когда можно договориться. Тогда же появилась такая теория, что если эти свойства усилить воспитанием, то есть разделить таких людей и соответствующе воспитывать, то…

– Угу, можно достичь абсолютного миролюбия, – угрюмо кивнула Алиса и криво усмехнулась: – Что-то не верится, что такое возможно, я тому ярчайший пример! Этого зуба у меня нет, а я пилот истребителя. Истребителя! Назначение этого аппарата именно истреблять! Ну и ты же меня знаешь, я никогда особым миролюбием не страдала, если мне казалось, что так надо, то, не то что морду начистить, а просто убить – для меня проблемой не было!

– Да, Алиса, – согласно кивнула Алиса младшая и возразила: – Но в тебе не было злобы! И если ты это делала, то только ради кого-то! Ты же нас защищала! Защищала, как умела! А зубец… Бывают исключения, опять же – очень многое от воспитания зависит, вот потому-то и принята такая программа – раздельного воспитания.

– Угу, – снова кивнула Алиса и упрямо добавила: – А когда не было кого защищать, то я убивала ради денег, ты же слышала, кем я была, пока с вами в Фиделфии не встретилась.

– Алиса, ты гораздо лучше, чем хочешь казаться! Мне ли этого не знать!

Алиса старшая выслушала сестру и, вздохнув, спросила:

– Так куда решили засунуть меня ваши беззубые умники?

– В педагогическом совете решили, что твой случай особенный, – в свою очередь вздохнула Алиса младшая. Вздохнула и попыталась объяснить своей обиженно надувшейся сестре: – Они считают, что у тебя было неправильное воспитание, и коль случай дал тебе второй шанс, то это надо исправить. Сделать это, отправив тебя в соответствующее учебное заведение, чтоб там, среди своих сверстников, ты…

– Меня! В детский сад! Да как они!.. – от обиды у Алисы задрожали губы и выступили слёзы. Её младшая, но по виду старшая сестра обняла девочку и стала утешать.

В этот момент в комнату (это всё происходило уже на планете, а не на космической станции) вошли члены комиссии, рассматривавшей дело рыжей девочки. Военный в адмиральской форме произнёс:

– Ну вот, какие ещё требуются доказательства? Не знаю, что с ней произошло, но это ещё ребёнок и направить её в детский дом считаю единственно правильным решением! Ни о какой службе в силах самообороны не может быть и речи!

Три женщины, стараясь быть строгими, дружно закивали, и одна из них произнесла добрым голосом:

– Девочка, ты ещё маленькая для серьёзной работы, а в детском доме у тебя будут увлекательные занятия, новые друзья, там тебе будет интересно и весело. Ты не будешь скучать.

Алиса с шумом втянула в себя воздух, а её сестра развернула лицом к себе всхлипнувшую от счастья девочку, так показалось остальным, и зашептала:

– Алиса, не надо никому ломать руки, этим ты им ничего не докажешь. Пусть будет так, как будет, а выход мы найдём, обязательно найдём!

Глайдер, что привёз Алису в детский дом, с названием «Сосновый бор», опустился на посадочной площадке немного в стороне от основных корпусов. Девочка подхватила рюкзачок, больше напоминающий армейский вещмешок, выпрыгнула из машины и зашагала к административному корпусу. Там передала документы какому-то озабоченному чем-то человеку, выслушала предложение пойти погулять, потому что сейчас преподавателя её группы ещё нет и заняться ею некому. Алиса бросила свой вещмешок на ближайшее кресло, очень удивив этого человека замечанием:

– Очень надеюсь, что мои пожитки не сопрут.

После чего пошла в парк, окружавший корпуса и притворяющийся лесом. Дойдя до озера, Алиса хмыкнула и растянулась на траве, вернее, в траве, настолько она была высокая. Полежав довольно долго на животе, девочка перевернулась, сорвала травинку и сунула в рот. Со стороны могло показаться, что она мечтательно смотрит в небо, но она вспоминала. Вспоминала, когда она последний раз вот так просто лежала на траве, наверное, ещё с Максом, после того как спланировали очередную «операцию», потом это как-то сделать не удавалось, не до того было. Алиса не только это вспоминала, вся её жизнь прокручивалась перед глазами, большими зелёными глазами, глядящими в небо. Сторонний наблюдатель если бы смотрел издали, то решил бы, что эта девочка мечтает о чём-то романтическом, но подойдя ближе, испугался бы! У девочки был отрешённый, но в тоже время очень сосредоточенный взгляд. Взгляд Алисы был такой, словно она поймала и вела цель, собираясь в неё выстрелить. Алиса дожевала травинку, машинально сорвала следующую, но в рот не сунула. Её внимание привлекли крики с той стороны, где было озеро. Когда Алиса пришла, там ещё никого не было, потом был шум и крики пришедших туда, обычный шум и крики детей, занятых чем-то важным и не обращающих внимания на то, что творится вокруг (Алису лежащую в густой траве дети не заметили). Но сейчас в этих криках была тревога и испуг. Алиса перевернулась на живот и, не желая привлекать к себе внимание, поползла в ту сторону, поползла так, словно она была «бойцовым котом» (хотя почему была?), что подкрадывается к вражескому часовому. То, что творилось на берегу, заставило девочку нахмуриться – какой-то высокий парень хотел забрать у одной из малышек что-то похожее на шлёпанцы. Ему это удалось, но при этом он вывернул ручку, явно стараясь причинить боль. Девочка заплакала. А парень потянулся за вторым шлёпанцем. Алиса одним движением поднялась с земли и прыгнула, сразу оказавшись около обидчика и его жертвы. Привлекая к себе внимание, Алиса спросила:

– Ты зачем маленьких обижаешь?

                    Конец первой книги