Всё было почти как в прошлый раз – рыцарь Мариит стоял у окна и наблюдал за перебранкой женщин у колодца: что они там не поделили, разобрать было трудно. За столом под сверкающей и ощутимо греющей камилястрой сидел жрец Карт, но на этот раз он предоставил вести беседу магу Нариму, приехавшему вместо магистра Иратона, не было и старшего жреца Гудыма. Собственно говоря, инициатором этого захода в Больщие Травы патрульной орты Мариита и был Нарим. Нарим был магом, но не магистром, для степени магистра у него не хватало силы, пусть он и окончил с отличием Магическую академию. Нарим занимал должность мага-селекционера при эролтском королевском отделении магической службы. Его главной задачей был поиск талантливых в магическом плане детей, а таких у опушки проклятого леса было довольно много. Трудность заключалась не в том, чтоб найти, а чтоб уговорить ехать на учёбу, сначала в эролтскую магическую школу, а потом если были успехи в освоении магических наук, то и в Магическую академию Азорды.

Девочка, держащаяся за мамину юбку, ничем примечательным от других детей, уже осмотренных магом-селекционером, не отличалась: растрёпанные тёмно-русые волосы, синие глаза, курносый нос, но то, что эта девочка недавно продемонстрировала, очень впечатляло! Огненный шар, почти боевой пульсар, и разовый выброс факела пламени говорили о немалой силе! Это была не просто талантливая одарённая, это была уже если не хорошо обученная, то вполне умело пользующаяся своей силой одарённая! Эту русоволосую малышку уже кто-то инициировал и обучил! И неплохо обучил! И этот кто-то был действительно самородок! Откуда он мог здесь взяться? Как узнал Нарим – это была подружка этой одарённой, такая же юная, как и эта девочка. Вот эта наставница Фислы, такое имя было у этой русоволосой девочки, как оказалось, тоже была девочка, что самое удивительное, едва ли на год старше своей ученицы. Но её изделие (Нарим посмотрел на магическую конструкцию под потолком, называемую местными странным именем – камилястра) произвело пусть на несильного, но очень хорошо теоретически подкованного мага неизгладимое впечатление! Для того чтоб разглядеть само плетение заклинания, сила не нужна, надо обладать минимальными способностями, но при этом глубокими знаниями, а это у Нарима было, но и он не смог до конца разобраться в этом сложном плетении. В начале, как только маг увидел камилястру, то испугался: под потолком жилища жреца висел боевой пульсар! Вот так себе спокойно висел и не думал взрываться! Потом, когда Нарим получил исчерпывающие объяснения – что это такое, его восхищению не было предела! Это был уровень не мага, магистра! Может даже мэтра! И это сделала маленькая девочка! Это не просто самородок, это уже ограненный бриллиант! Но, к разочарованию Нарима, девочки в деревне не оказалось, она с местной травницей ушла далеко в лес, собирать какие-то редкие растения. Маг-селекционер был готов ждать, но командир патрульной орты, рыцарь Мариит, возразил, мол, у него чёткий график движения и посещения деревень, что лежат у опушки проклятого леса. Если магу так надо дождаться эту рыжую девочку, то он может остаться в Больших Травах, здесь вполне можно пожить неделю-другую. А потом с кем-то из селян доберётся до ярмарки в ближайшем городке (туда всего день пути), а оттуда уже в Эролт. Но молодого мага совсем не прельщала такая перспектива – сначала жить несколько недель у самой кромки проклятого леса, а потом вдоль опушки двигаться с селянской телегой, совсем без охраны! Наблюдения издали нескольких коротов и стаи уралаков (довольно маленькой) магу вполне хватило, чтоб и не пытаться ввязываться в подобную авантюру (это с его точки зрения, а местные жители считали такие поездки обыденным делом). Маг тяжело вздохнул и посмотрел на девочку, стоящую перед ним, – это тоже был неплохой улов, а если считать, что за каждого найденного одаренного выплачивали премию, и неплохую (а за эту девочку могут и двойную дать), то результат этой поездки и так должен быть более чем впечатляющ! Ну а вторая девочка… За ней можно будет организовать отдельный поход, оно того стоило. А сейчас… Надо уговорить мать этой девочки переехать в Эролт и отправиться туда под охраной орты рыцаря Мариита. А уговорить селянку из глухой деревни, именно такой и представлялись Большие Травы выпускнику-отличнику столичной магической академии, этому выпускнику не должно было составить труда. Но селянка почему-то упиралась. Приводила совершенно смехотворные аргументы, дескать, у неё тут дом, хозяйство, корова! Женщина особенно упирала в факт наличия у неё коровы! Далась ей эта коровёнка! Маг уже готов был воспользоваться правилом третьего параграфа патрульной службы, но тут ему на помощь пришёл староста деревни, предложивший неожиданный выход:

– Гурта, да возьми ты эту корову с собой! Думаю, господа маг и рыцарь не будут возражать, если к их отряду присоединится корова? До города я повезу Гурту и её детей на телеге, запряженной тягловыми быками, а они быстро не ходят. А потом, вы же не верхами их повезёте? – последние слова и вопрос Дрима были адресованы рыцарю Марииту. Тот пожал плечами, это был не военный поход, а обычное патрулирование. Поэтому орта шла хоть и с минимальным, но обозом, где была и бричка мага. Конечно, телега задержит темп движения, но это на один дневной переход, а там… С коровой что-нибудь да придумается. В крайнем случае, маг выплатит селянке стоимость её скотины, это такая малость по сравнению с той премией, что он получит за эту девочку-одарённую.

– Вот и славно! – обрадовался маг, решив, что с коровой всё уладилось, что уж он там подумал… Рыцарь Мариит не собирался тащить это животное аж до Эролта, да и что там, в городе, будет делать селянка со своей скотиной. Правда, она может поселиться в пригороде, Эролт – большой город. Но селянка продолжила капризничать:

– А остальное хозяйство, как же с ним будет, если я уеду? Кто ж позаботится…

– Община выкупит твоё хозяйство, – староста деревни снова пришёл на помощь растерявшемуся магу, – тебе же, Гурта, тяжело одной, без мужика-то. Дети ещё маленькие, помощники никакие, а поле-то пахать надо, поле не огород! Сама понимаешь.

Гурта кивнула, видно, она и ждала от Дрима этих слов: не рассуждений о тяготах селянской жизни хозяйки-одиночки, а о том, что ей заплатят за оставляемое хозяйство.

– Вот и славно, – на этот раз маг не проявлял такой радости, как раньше, видно ожидал ещё какого-нибудь подвоха со стороны хитрой селянки, но та больше никаких претензий не выдвигала, видно, подобный результат её вполне устроил. Рыцарь и маг решили задержаться ещё на два дня, чтоб дать время Гурте собраться. Маг надеялся, что, может, ещё появится вторая девочка-одарённая, но его надежды не сбылись, та девочка так и не появилась.

Орта рыцаря Мариита вышла на рассвете, неудобство это доставило только магу, нахохлившемуся в своей тележке, селяне, обычно встающие рано, солдаты, привыкшие к ранним побудкам, неудобств не испытывали. В середине колонны мерно шагали тягловые быки, которыми управлял Дрим. Нарим прозевался и пересел на воз к селянам (лошадку, впряженную в тележку, маг привязал к задней стенке большого воза). Мариит одобрительно кивнул – чем компактнее колонна, тем легче её охранять, тем более что подъезжали к не очень хорошему месту – с одной стороны лес почти вплотную подступал к дороге, а с другой стороны было болото, над которым ещё стоял туман. Из лесу, как и из тумана болота, могло выскочить всё что угодно!

– Вон там Альен живёт! – привстала со своего места Фисла и рукой показала в туман. Нарим, собиравшийся начать с девочкой разговор, поперхнулся. Откашлявшись, ошалело покачав головой, спросил:

– Кто живёт? И как там можно жить?! Там только болотные твари обитать могут, кикиморы и то побрезгуют селиться в таком месте!

– Альен не кикимора! – возразила девочка и пояснила: – Альен – огневушка! Там, в самой середине болота, горит её пень. Такой большой и уютный!

Маг снова затряс головой, пытаясь представить большой горящий пень посреди болота, но при этом ещё и очень уютный! А Фисла продолжала рассказывать:

– Да, очень уютный! Там есть комнатка и балкончик, мы с него огоньки запускали, только они далеко не летят, в болоте тонут, оно их не выпускает! Альен говорит, что лес так специально делает, чтоб пожара не случилось! Вот!

Слова девочки не удивили ни её мать, ни старосту деревни, видно, они знали о походах Фислы на болото. А на болоте что-то громко булькнуло, чавкнуло и заревело, довольно тоскливо заревело. Солдаты орты остановились и выставили в сторону тумана копья. Девочка засмеялась:

– Не бойтесь! Это Фухбуль, он всегда так делает, когда проснётся. Высовывается из трясины и жалуется, что он голодный, а кушать мало чего есть.

Подтверждая слова девочки, тоскливый вой раздался снова, но уже громче и ближе. Судя по громкости звука, зверь был немаленький. Раздалась команда Мариита, и защёлкали взводимые арбалеты, половина его отряда приготовилась стрелять.

– Всё равно не попадёте и не старайтесь. Фухбуль находится не там, откуда воет, – спокойно сообщила Фисла, и действительно, вой раздался совсем не с той стороны, откуда был слышим до этого. Теперь это был уже рёв, гораздо более громкий и даже какой-то угрожающий. Девочка с тем же спокойствием пояснила: – Он сейчас очень занят – кушает, и чтоб ему не мешали, вот так вот кричит.

– Что же он или кого кушает? – с опаской спросил Нарим, а вот Мариита и его солдат слова девочки успокоили, они заметно расслабились, подняли копья и разрядили арбалеты. Дрим ничего не сказал, только усмехнулся, а Фисла начала объяснять:

– Фухбуль живёт в болоте, на самом дне. Ну я не видела, мне Альен рассказывала, а чтоб покушать он всплывает и ест всё что плавает на поверхности… Ну, там всякие букашки, траву, водоросли, может даже змею или лягушку съесть. Ну, это если они маленькие, с большой квакухой он старается не связываться, та сама покусать может. Так вот чтоб ему не мешали, он пока ест и воет.

– Как же он ест, если воет? – заинтересовался маг, увидев, что рыцарь и его солдаты спокойны, он тоже успокоился. Фисла продолжила объяснения:

– Так он большим ртом воет, тем, что у него сверху, а маленьким ртами в это время ест.

– Это не зверь, а какой-то болотный проглот, раз у него не один рот, а несколько, – поразился маг, девочка отрицательно покачала головой:

– Не-а, он проглотить много не может, рты, те, что кушать, у него маленькие, а большим ртом он не ест, только воет, а ещё булькает. Вот так всплывёт, что его еле-еле видно, да и начинает булькать, да ещё так громко!

Болотный зверь, наверное решив показать, что такое имя ему недаром дали, громко булькнул. Звук был такой, словно в воду упал огромный камень!

– Ого! – выразил то ли своё удивление, то ли испуг Нарим. Фисла сделала такой вид, будто это громкий плюх целиком её заслуга. Оглушительное бульканье повторилось несколько раз, явно приближаясь. Люди снова забеспокоились, только девочка осталась спокойна. Всматриваясь в болото, она что-то там увидела и с торжествующим «ага!» создала огромный факел огня, разгоняющий болотный туман. Огонь не пропал, а продолжал гореть на поверхности болота, освещая довольно значительный его участок. Плюхающе-булькающего зверя нигде не было видно, а в пламени, появилась девочка, выглядевшая сверстницей Фислы и, несмотря на утреннюю свежесть, совсем раздетая. Наготу девочки скрадывала её кожа, состоящая из мелких светящихся чешуек. Девочка улыбнулась и поздоровалась с Фислой, после чего спросила, куда та едет, и без всякой паузы после вопроса предложила поиграть. Фисла солидно ответила:

– В город еду, не в ближний, а в столицу провинции, там буду учиться на мага. Вот господин Нарим настоятельно рекомендует заняться учёбой, дабы… – девочка наморщила лоб, собираясь произносимую фразу закончить также солидно, как начала, но видно не знала, что бы ещё такого сказать. Девочка, покрытая светящейся, словно горящей чешуёй, погрустнела:

– Уезжаешь? Теперь не так весело будет, опять мне из болота выходить трудно будет. Когда Листвяна была занята, то ты помогала. Вот как сейчас. Здравствуй, Гурта! – запоздало поприветствовала огненная девочка мать Фислы.

– Здравствуй, Альен, здравствуй, деточка, – поздоровалась Гурта, вслед за ней затараторили её младшие дети:

– Пливет, Альен! А огоньки запускать будесь?

– Не-а, не буду, – ещё более грустно ответила огневушка, – вы же уезжаете. Теперь очаг в вашем доме гореть не будет, а только туда я могла ходить. Там мне Фисла поход открывала, да и зачем мне теперь в деревню ходить? Листвянка сама ко мне ходит, здесь можно большие огоньки запускать, не боясь что-нибудь поджечь, как у вас в деревне.

Большое пламя погасло, а то, что срывалось с рук девочки, лишь отдаленно напоминало бушевавшее ещё мгновение перед ней. Нарим понял, что большой огонь сделала эта покрытая чешуёй подружка маленькой селянки, а то, что сотворила Фисла, лишь послужило проводником или приглашением огневушке прийти, похоже, эта девочка и была этим редким лесным жителем (маг не видел до сих пор огневушек вживую, но видел гравюры их изображавшие, правда, там были нарисованы взрослые особи, но сходство было очень большое).

– Это была огневушка? – спросил маг у Фислы.

– А кто же ещё, Альен, больше некому, – вместо дочери ответила Гурта, её поддержал Дрим:

– Огневушка, огневушка. Мы и не знали, что здесь такая живёт, пока Листвяна не появилась. Это она со всеми местными лесными жителями знакомство водит. Вот и Фислу познакомила, а они с огневушкой подружились, на основе, так сказать, общих способностей. Оно, может, и к лучшему. Если огневушка вблизи деревни живёт, то беда! Насколько я в этом разобрался, лес ей жечь не позволено. Вот она и жжёт селянские поля, развлекается так. А извести огневушку не получится, сами понимаете почему. А так… Дружба у них, а друзьям или рядом с ними живущим пакости делать не будешь, как видите, ваша милость, польза от такой дружбы для деревни есть, и большая польза. А то, что она к семье Гурты в гости ходила… Так только в очаг их дома, да так, чтоб там ничего не поджечь.

Маг слушал и кивал, за эту поездку к опушке проклятого леса, пятую за свою службу на границе, он узнал очень много нового о местных жителях (не только людях), гораздо больше чем за предыдущие. Возможно, надо было последовать совету Мариита и дождаться ту, вторую девочку? Попытаться и её уговорить на переезд? А потом уже отправиться в путь? Похоже, путешествовать по здешним местам с этими девочками безопаснее, чем под охраной орты солдат. Нарим настолько задумался над этим вопросом, что произнёс вслух свои мысли.

– Не-а, Листвяна не согласилась бы уехать от мамы, – заметила Фисла, а Гурта добавила:

– Они на переезд не согласились бы, хозяйство у них большое, справное, чего его бросать? Да и Листвяна здесь своя, что в деревне, что в лесу, зачем ей куда-то переезжать?

Маг понял, что, возможно, он напрасно так долго уговаривал эту женщину на переезд, для неё это был оптимальный выход из создавшегося положения, а сопротивлялась она только для виду, выторговывая наилучшие, с её точки зрения, условия. Взгляд Нарима остановился на корове, топавшей за телегой.

– Ага! – словно подтвердила мысли мага девочка-одарённая, проследив его взгляд. Нарим вздохнул – эти селяне не такие уж и простаки, своего не упустят. Вот и староста деревни вроде как подрядился довезти семью Гурты до ближайшего города и деньги за это с мага взял, но Нарим готов был в этом поклясться, Дрим и свои вопросы решать в город ехал. Он бы всё равно поехал, а так… Ещё и заработает!

– Не волнуйтесь, увидите вы ещё Листвяну, она обязательно со мной попрощаться придёт, – попыталась утешить Нарима Фисла, по-своему расценив его вздохи.

– Да как же она это сделает? – удивился маг. – От деревни мы уже далеко отъехали, болото миновали. Дорога скоро от опушки леса отойдёт, начнутся обычные поля, а там и до города недалеко. Полдень-то скоро.

– Да вон она! – закричала Фисла, указывая на две фигуры, неизвестно как возникшие на обочине дороги, вроде их не было и вдруг – раз! И появились! Это было настолько неожиданно, что всхрапнули кони двух едущих впереди воинов, забеспокоились и остальные. Только рыцарь Мариит сохранил спокойствие, он узнал рыжую девочку и знахарку Больших Трав и подал соответствующую команду, наводя порядок в рядах своей орты. Не проявили никаких чувств быки Дрима, он тоже остался невозмутимым. А Фисла с криком «Листвяна!» спрыгнула с воза и побежала к девочке.

– Э-э-э… Это та самая девочка, что научила вашу дочь… – начал Нарим, обращаясь к Гурте, та кивнула:

– Её зовут Листвяна, она приёмная, найденная в лесу, дочь Суримы и Зура.

Маг кивнул, таких подробностей он не знал, он слышал о подкидышах лесных жителей в человеческие семьи, но видел в первый раз (возможно и раньше видел, но не обращал внимания, ему-то на них никто не указывал). Эта девочка мало чем отличалась от Фислы, разве что необыкновенно рыжими волосами, необычными даже для местных жителей, среди которых было много рыжих. Да ещё глаза… большие зелёные глаза, совсем не по-детски смотревшие, в которых можно было утонуть, настолько глубокими они казались. Нарим тоже соскочил с воза и подошёл к девочкам, о чём-то оживлённо беседующим, те замолчали и вопросительно уставились на мага.

– Девочка, а не хочешь ли поехать с нами, – начал Нарим как можно более ласковым голосом, оглянувшись на Мариита. В принципе, маг мог потребовать исполнения правила третьего параграфа патрульной службы, в экстренных случаях позволяющего магу взять командование патрульным отрядом на себя. А тут, похоже, и был такой случай: такую девочку-одарённую надо было во что бы то ни стало доставить в Эролт, интересы королевства требовали ставить на службу всех магов, ведь шла война, пусть вялотекущая, но война! А когда же вербовать магов, как не в самом малолетстве, прельщая бедных и не знатных бесплатным обучением, полным пансионом и возможностью возвысится в будущем. А то, что эта девочка будет фактически похищена, так это ерунда, интересы государства выше таких мелочей. К тому же – немаленькая премия, а возможно, и повышение по служебной лестнице за находку такого таланта будут совсем не лишними!

– И не думайте, – произнёс подъехавший сэр Мариит, угадав намерения мага, – здесь ещё проклятый лес, а то, что мы знаем об этой девочке… – рыцарь на мгновение замолчал и решительно закончил: – Если она решит, что вы хотите её обидеть, она сотрёт в пыль и вас, и весь мой отряд. Не сама, конечно, проклятый лес ей поможет! Как это случится, не знаю. Но что это произойдёт – не сомневаюсь!

Словно подтверждая слова командира патрульной орты, из кустов, за спиной девочки, выкатились серые клубки. На мага смотрели большие жёлтые глаза, но не это впечатлило Нарима. Большие зубы! Обнажённые то ли в угрожающем оскале, то ли в приветственной улыбке.

– Волки! Серые волки! Лесные волки! – прокатилось среди воинов отряда, с лязгом достающих мечи и (надо отдать должное их мужеству) пытающихся заслонить воз Дрима, тележку мага и две свои обозные повозки. Маг побледнел, этих зверей он видел только на картинке, во время инструктажа, когда приступал к службе. Тогда ему говорили: избегайте встречи с этим кошмаром проклятого леса, если же вам этого не удалось, молитесь! Эти звери вас всё равно разорвут, защититься от них не получиться. Они сильнее и быстрее любого зверя в проклятом лесу, разве что уступают махарре, но эти большие кошки не собираются в стаи. А десяток серых волков способен легко порвать и махарру и на порядок превосходящую по численности стаю коротов! Женщина и девочка смотрели на мага и остальных людей, словно не замечая опасности, появившейся у них за спиной. А вот Фисла волков увидела, девочка потянулась к одному из них, просунувшему свою лобастую голову между продолжавшими неподвижно стоять рыжей девочкой и женщиной в чёрной накидке. Волк лизнул Фислу, словно умыв своим широким языком, его пасть была такого размера, что казалось, он может если не заглотить девочку целиком, то откусить её верхнюю половину.

– Ой! Мама! Он поплобовал Фислу, сейчас есть начнёт? Да? А потом и нас съест? – хоть как ни была напугана младшая дочь Гурты, но детское любопытство и непосредственность взяли верх. Люди растерянно смотрели, понимая, что, если волки начнут рвать тех, кто ближе всего к ним стоит, ничего сделать не успеют. А Фисла почему-то засмеялась и попыталась отстраниться от волчьей морды, вознамерившейся её ещё раз лизнуть:

– Ну, Серый, хватит! Я и так знаю, как ты меня любишь!

Волк выразил своё отношение к сказанному девочкой утробным рычанием, стая (может, и не стая, волков было чуть меньше десятка), его поддержала – низкий рык заставил в испуге отступить не только лошадей, но и могучих тягловых быков, угрожающе наклонивших головы с огромными рогами.

– А ну, тихо! Разрычались тут! – прикрикнула рыжая девочка на волков, те послушно замолчали, а рыжая обратилась к Фисле: – Мне Альен сказала, что ты уезжаешь. Вот мы и пришли, попрощаться.

– Ага, в город еду, на мага учиться, – солидно, словно взрослая, ответила Фисла, её собеседница так же солидно кивнула:

– Ага, нужное дело и очень трудное – на мага учиться, ты уж постарайся, выучись. Новых знаний наберись, но и старые, которым я и Альен тебя научили, не забывай, помни, в чём твоя сила!

– Ага, – столь же солидно ответила Фисла, за этим разговором невозможно было наблюдать без улыбки, и женщина в чёрной накидке с трудом её сдерживала. А вот Дрим, увидев, что ему и пассажирам его воза ничего не угрожает, улыбался вовсю. Нарим, пятившийся и упершийся в воз, с удивлением (и некоторым страхом) наблюдал за серьёзным разговором двух девочек, одной из которых было лет пять-шесть, а другой, может, семь, но не больше. Нет, скорее шесть, потому что она не выдержала и, хихикая, совершенно по-детски показала магу язык. Нарим, попытавшийся что-то сказать, этого не сделал, только вздрогнул то ли от неожиданности, то ли от испуга – волки тоже дружно высунули языки. Огромные звери сидели за девочкой и женщиной, их головы возвышались над головой стоящей в полный рост женщины, а волку, облизывавшему Фислу, надо было очень наклонять голову, чтоб это сделать.

– Дрим, ты в город? Я, пожалуй, с тобой съезжу, – произнесла женщина в чёрной накидке, обращаясь к сельскому старосте, тот согласно кивнул, но при этом спросил:

– Хорошо, Магда, А как же Листвяна? Одна останется в лесу, так далеко от деревни?

– Разве она одна? – усмехнулась знахарка. Девочки закончили прощание, и Фисла вернулась к матери. Листвяна забралась на волка, как на лошадь (тот низко наклонился, чтоб девочке было удобно на него сесть), и волчья стая растворилась в придорожных кустах, как будто её здесь и не было, при этом не шелохнулся ни один листок. Воины орты, да и сам сэр Мариит, заметно расслабились, хоть волки и не проявляли агрессии, но вздумай они напасть, солдаты ничего бы сделать не успели.

Знахарка устроилась рядом с возницей, к ней подсел и маг, решивший поговорить с женщиной. Выяснение всех возможных способностей будущей ученицы эролтской школы магии он решил оставить на потом, это всегда успеется, а вот поговорить о той рыжей девочке, необычайно одарённой (ведь ей же как-то удалось наладить контакт с серыми волками) очень хотелось. Но первый вопрос задал Дрим:

– И давно вы так с Листвяной? Я имею ввиду её сегодняшнюю компанию?

– Ты знаешь, Дрим, они только сегодня появились. Когда они нас в лесу окружили, а мы довольно далеко ушли от обычных мест сбора трав, то я обомлела – подумала: вот и конец твой, Магда, пришёл! Каково же было моё удивление, когда эти звери стали ластиться к Листвяне, та ещё картина: огромный зверь выпрашивает ласку у девочки раз в десять меньше его самого!

– Как-то мне неспокойно, – начал Дрим, – у Листвяны появляются всё новые и новые друзья в проклятом лесу, и эти новые страшнее прежних. То леший, которому защитный круг не преграда. Теперь вот волки… эти звери могут заблокировать любую деревню, не давая её жителям выйти на поля. И позвать на помощь не получится! Это не короты, это умные звери!

Магда кивала, словно соглашаясь с опасениями старосты, но всё же попробовала возразить, но ей это не дал сделать маг, задавший свой вопрос:

– Это та самая девочка, что сделала светильник-обогреватель в доме жреца?

– Камилястру, так она называет эту штуку, – кивнула знахарка. Нарим продолжил вопросы:

– И она вот так запросто общается с тварями проклятого леса?

– Они не твари! – возмутилась Фисла, а Магда быстро у неё спросила:

– И давно вы с волками дружите?

– С серыми? – переспросила девочка и ответила: – Не-а, всего с неделю. Но они не твари! Они хорошие! Вы же видели!

Маг и рыцарь, поравнявшийся с возом, переглянулись, и сэр Мариит задумчиво произнёс:

– Отряду, в котором боевой маг со стаей таких зверушек, мало кто может противостоять. А, как я понял, эта девочка ещё и с огнём легко управляется. Её и учить не надо, можно сказать, она уже обученный боевой маг!

– Ну как же! – забеспокоился маг. – Учить обязательно надо! Практика это одно, но с теоретическим знаниями – это совсем другое дело! Это сила! Её обязательно надо учить, может даже не в эролтской школе, а сразу направить в академию! Хотя… для академии она ещё слишком юна. Но её возможности уже позволяют держать вступительный экзамен, для этой девочки, возможно, сделают исключение. Да! Сделают, непременно сделают! Ведь она и с тварями… Этими милыми зверюшками, – поправился маг, глянув на насупившуюся Фислу, – договориться сумела, не просто договориться, ведь они её слушают и выполнят её команду, не так ли?

Маг посмотрел на Фислу, ожидая ответа, та, продолжая хмуриться, пояснила:

– Листвяна не командует, она просит ей помочь.

– И ей всегда помогают, не отказывают, так? – задавая вопрос, улыбнулся рыцарь и сделал вывод: – Так чем её просьба отличается от команды?

– Её с радостью выполняют! – ещё больше нахмурилась девочка, сэр Мариит хмыкнул:

– Если она попросит этих милых зверюшек кого-нибудь порвать, то они с радостью это делают. Важен результат.

– Почему сразу порвать? – спросила Магда, видно, она тоже слабо себе это представляла: Листвяна приказывает или просит кого-то порвать. Рыцарь хмыкнул:

– Ну, если она попросит своих волков кого-нибудь ласково зализать до смерти, этот счастливчик не будет сопротивляться.

– А почему? – удивилась Фисла, так пытаясь представить этот процесс, что забыла об обиде. Рыцарь пояснил:

– А будет бояться, чтоб рвать не начали!

– Результат тот же будет, – хмыкнул Дрим, на что Мариит ответил:

– Тот же, но при этом не так больно будет.

Бег серых волков не похож на рысь, а тем более лошадиный галоп. Волки словно не бежали по пресечённой местности, а плыли по реке, настолько плавно они двигались, но при этом оставили бы быстро скачущую лошадь далеко позади или догнали и, вцепившись в горло, лишив её всяких шансов на спасение. Листвяна не сидела верхом на сером как на коне, а лежала на волчьей спине, вытянувшись во весь рост. Бег волков был направлен к болоту, лежавшему на пути к деревне Большие Травы, к тому самому болоту, где жила Альен. Если орта рыцаря Мариита, сопровождавшая воз Дрима, на путь от болота до места встречи с Листвяной потратила почти полдня, то серые волки прошли его менее чем за полчаса. Понятно, что они бежали не по дороге, а напрямик – лесом, при этом густые заросли им нисколько не мешали. У болота, почти на том же самом месте, где останавливался воз Дрима, волки остановились. И снова на болоте замерцал огонёк, разгорающийся в большое пламя. Из пламени вышла огневушка, Листвяна её спросила:

– Ты зачем меня снова позвала, Альен? Спасибо тебе, что предупредила об отъезде Фислы, но сейчас мне надо домой, мама будет волноваться.

– Удург говорит, что только ты можешь нам помочь, – ответила огневушка, ничего не пояснив. Листвяна удивлённо посмотрела на подругу, та, как заметила девочка, утратившая свой обычный блеск и жизнерадостность, жалобно попросила: – Я тоже прошу, мы все просим! Удург сказал, что тебя нам послали боги. Не Ирха и Тофос, а настоящие!

– Ага, – кивнула Листвяна, – послали, так послали, ничего не помню, ничего не знаю и вдруг… Только я могу помочь, и как? Я ведь слабее тебя, ударить огнём так, как ты, не могу. С русалками не справлюсь, только напугать могу, и то – если сами напугаются. Вон серые меня тоже не бояться.

Девочка повернулась к волкам, и один из них, тот, на котором она ехала, бесцеремонно её лизнул, словно подтверждая, что совсем не боится. Листвяна развела руками, словно показывая – ну что я могу? Огневушка хотела ещё что-то сказать, но девочка её опередила, задав вопрос:

– А кто такой этот Удург? Что он такого обо мне может знать? Я вот уверена – никто меня не посылал, сама здесь оказалась, но как – не помню! Да и силы мои… Очень все почему-то преувеличивают, говорят – я почти обученный боевой маг. А я спрашивала у Дрима, что такой маг может? Я и десятой доли такого не умею! Так только – напугать могу, создать видимость.

– Но огонь у тебя получается большой, больше чем у Фислы, – возразила Альен. Листвяна только пожала плечами, а огневушка ответила на вопрос девочки: – Удург – это гудурх, самый старый и самый сильный гудурх. Он очень тебя просит! Очень!

– Ага, – кивнула девочка и, вздохнув, добавила: – Если очень просит, надо помочь. Не знаю как, но что могу – сделаю. А как мы к нему попадём? Если это самый старый большой леший, то он где-то там, в самой чащобе. Как туда добраться?

Девочка повернулась к волкам, сидевшим полукругом за её спиной, словно спрашивая – поможете? Но серые звери остались неподвижны, только один из них снова лизнул девочку, словно извиняясь, что не сможет помочь. На вопрос Листвяны ответила Альен:

– Я проведу, огненной дорогой, мне разрешили!

Листвяна снова вздохнула и стала раздеваться, аккуратно сложив одежду, попросила волка:

– Постережёшь?

Тот совсем по-человечески кивнул, а потом по-волчьи высунул язык.

Огненная дорожка из болота потянулась куда-то в лес, и хотя она шла по сухой траве под деревьями, по зарослям кустов, ничего не поджигала. Девочки, взявшись за руки, шагнули на дорожку и исчезли – один маленький шажок унёс их далеко вглубь леса. С огненной дороги девочки сошли снова на берегу болота, будто никуда и не уходили. Но так казалось только с первого взгляда, это болото было чернее и угрюмее того, где находился пылающий пень Альен. Тёмно-серый давящий туман висел над трясиной, чем-то пугая и не давая приблизиться к болоту. На значительном расстоянии от кромки чёрной воды стоял с десяток гудурхов, был здесь и Куржум. Один из больших леших выделялся своими размерами, раза в три превосходя знакомца Листвяны, с ним-то и поздоровалась Альен:

– Здравствуй, Удург! Вот, я привела Листвяну, как ты и просил.

Большой леший, похожий не на корягу, а на несколько огромных вывороченных деревьев, сцепившихся ветвями и корнями, повернулся, чтоб посмотреть на девочек, остальные гудурхи последовали примеру своего вожака.

– Здравствуйте! – поздоровалась Листвяна со всеми, а потом и персонально со своим знакомым, безошибочно найдя его среди почти одинаковых коряг: – Привет, Куржум!

– Только ты можешь нам помочь, – после внимательного осмотра девочки громко проскрипел Удург, обращаясь к Листвяне. Та пожала плечами:

– Я бы и рада вам помочь, но я даже не представляю, что мне нужно для этого сделать? И что я могу сделать? Даже пожар устроить, как Альен, у меня не получится.

Самый большой леший покивал каким-то своим мыслям (поскольку у этой огромной коряги шеи не было, она кивала всей передней половиной туловища, издавая громкий скрип), затем Удург начал говорить:

– Люди называют наш лес – проклятым. Раньше это был лес как лес, только очень большой. Здесь жили обычные звери и лесной народ. Нежить тоже была, как же без неё? Но было её мало, как в обычном лесу. Однажды с неба опустился невиданный зверь, он был неуязвим, покрытый чешуёй, которую не могли пробить ни когти, ни зубы, не боялся того, что люди называют магией лесных жителей. Этот зверь выдыхал огонь, страшнее и сильнее, чем могут сотворить все огневушки леса! Он выжег тут даже не поляну, а большое поле и объявил себя владыкой. Нет, не леса, а всего мира! Сказал, а голос его был подобен грому, что начинает завоевание нашего мира и начинает его с нашего леса! Я говорил, что наш лес был самым большим? Да он и теперь такой!

Листвяна внимательно слушала Удурга, его рассказ вызвал у неё какие-то смутные воспоминания, словно она что-то подобное видела, но это было словно сквозь толстый слой тумана. Девочка зажмурилась и потрясла головой, словно пытаясь вспомнить. А большой гудурх продолжал скрипеть:

– Мы лешие, хранители леса, тогда ещё имевшие обычный вид, не могли на это спокойно смотреть, ведь этот крылатый зверь выжег лес! Вот всё это огромное болото было густыми зарослями! Здесь самый центр нашего леса! Здесь погибло много зверей и лесных жителей! Их смерть дала нам силу, и мы, лешие – хранители леса, превратили эту местность в непроходимое болото, здесь никто не может жить, даже кикиморы и фухбули. И огневушка не сможет тут поставить свой пень, его сразу засосёт болото! А та сила, которую мы использовали, изменила и нас, видишь, какими мы стали?

Среди смутных, неизвестно откуда-то взявшихся воспоминаний Листвяны всплыло и это: смертная сила, отбираемая у убиваемой жертвы, самая мощная. Неважно, как умертвить жертву: будет ли это кровавый ритуал или несчастных сожгут. Такой силе невозможно противостоять, этот крылатый и могучий зверь случайно, а может быть, и специально (ведь он не просто же так выжигал огромный массив леса, уничтожая там всё живое!) принёс такую жертву. Возможно, он сам хотел воспользоваться этой силой для завоевания мира, но не успел, лешие его опередили, тем более что сила для них была своя – ведь сожжены были лесные звери и их сородичи! Девочка не стала задавать вопросов, только кивнула, а Удург, видимо удовлетворённый реакцией своей слушательницы, продолжил рассказ:

– Мы сумели победить зверя, не ожидавшего отпора. Победить, но не убить, мы его утопили в болоте, сделав его сущность пленницей этого гиблого места. Но такое смертное колдовство нарушило магический баланс – появились новые виды лесных зверей, более хищных и невосприимчивых к магии жителей леса. Появилась ранее не виданная нежить! Да и многие лесные жители изменились, достаточно на нас посмотреть. Где это видано, чтоб леший мог мясо есть? А мы можем и с удовольствием это делаем! Да и на леших уже совсем не похожи! Такое случилось со многими лесными жителями.

Удург замолчал, видимо собираясь с мыслями, Листвяна, да и остальные слушатели рассказа, молчали. Гудурхи это и так знали, так как были непосредственными участниками тех давних событий, а девочки (Листвяна и Альен) ожидали, о чём ещё поведает самый большой леший. Удург немного поскрипел, что должно было означать вздохи, и продолжил:

– Мы не смогли убить этого зверя, ах да, я уже это говорил, только заточили в болоте. Теперь это зверь, или его сущность, набравшись сил, старается вырваться из плена. Удержать его у нас нет сил. Можно ещё раз принести большую жертву, но последствия… Они будут ещё ужаснее, чем прошлый раз! Я… Мы в отчаянии и не знаем что делать!

– Ага! И вы хотите, чтоб я вам помогла? – удивилась Листвяна. – Что я могу? Я намного слабее любого из вас, как же я смогу…

Девочка не успела закончить, туман над огромным болотом рассеялся, и стало видно, как в центре трясины медленно вспухает огромный горб. Гудурхи заскрипели, а Альен охнула и потускнела, словно начал гаснуть огонёк. Листвяна, глянув на продолжающую расти из болотной жижи гору, спросила Удурга:

– А почему люди об этом не помнят?

– Людская память коротка, и они думают, что этот лес всегда был таким. Они не видели той нашей битвы с пришлым зверем, вряд ли они тогда справились бы, да и сейчас их магия не сможет нам помочь.

– Ага, – снова кивнула девочка, не став дальше расспрашивать Удурга. Горб грязи вспучился и осыпался, явив невиданного зверя, только он не был похож на того, что описывал большой леший. У зверя не было шкуры, а сам он состоял из одних белоснежных костей, но от этого не стал выглядеть менее грозно, наоборот – весь его вид внушал безотчётный ужас. Гудурхи испуганно заскрипели (скрипом трудно передать страх, но большим лешим это удалось), а Альен, ойкнув, постаралась за них спрятаться.

– Ага! – очередной кивок девочки, которую совсем не удивило происходящее, она словно ожидала чего-то подобного, и её слова это подтвердили: – Ага! Костяной дракон! Набравшийся силы, ему не просто удалось взять часть того, что освободилось в результате непроизвольного жертвоприношения. Он смог взять часть той силы и немалую, ещё и сумел ею воспользоваться, напитав свою сущность, люди называют это душой, но сейчас у него нет души, он не живой и не мёртвый. Про таких говорят – лич! А сейчас собирается сделать то, что намеревался с самого начала – завоевать весь мир. Хотя… Между желаниями и их исполнением всегда появляется какая-нибудь преграда, и чем больше желание, тем больше ему противятся обстоятельства. А завоевание мира обычно ничем хорошим не заканчивается для того, кто завоёвывает.

Произнося эти слова, Листвяна вышла к самой кромке грязной воды. Откуда она это всё знает, девочка и сама не понимала, и что будет делать дальше, даже не представляла, ею двигала подчинившая её какая-то неведомая сила. Листвяна вытянула перед собой руки по направлению к надвигавшемуся костяному дракону, но это не был защитный жест. Девочка властно сказала приближающемуся чудовищу: – Стой! Она не повышала голоса, но он раскатился над болотом, подобно грому, и костяной дракон замер! Его челюсть задвигалась, словно он пытался что-то сказать или зареветь. С ладошек девочки сорвалось пламя, не оранжевое как обычно, а ослепительно белое, оно окутало костяное чудовище, а Листвяна, не повышая голоса, но при этом её слова отдавались громовыми раскатами, произнесла:

– Уходи! Тебе здесь не место! Ты давно умер! Твоё посмертие сейчас зависит только от тебя! Будет ли оно вообще – тебе решать!

Маленькая девочка стояла у самой кромки, даже не воды, а той чёрной жидкости, что образовывала поверхность болота, но тень, каким-то образом отбрасываемая девочкой на серый туман, была большая и чем-то похожая на костяного дракона – такой же крылатый силуэт невиданного зверя! Только не полупрозрачный, а вполне реальный! Эта тень была в несколько раз больше чудовища, вынырнувшего из болота. Костяной дракон остановился и замер на несколько мгновений, словно задумался, заколебался, будто на него дунул очень сильный порыв ветра, а потом белые кости рассыпались, но прах не упал в болото, его подхватил вихрь, сорвавшийся, как и пламя до этого, с рук девочки. Этот вихрь развеял не только то, что было костяным драконом, но и мрачный серый туман, висящий над болотом. Большой гудурх осторожно подошёл к самому болоту, подхватил начавшую оседать рыжую девочку и передал её последовавшему за ним Куржуму, тот бережно взял маленькое, обмякшее тельце и тихо спросил у предводителя больших леших:

– Кто она? Как это ей удалось сделать? И откуда ты знал, что она может помочь?

– Когда я был обычным лешим, молодым лешим, то слышал легенду или сказание о маленькой рыжей спасительнице, что спасёт наш лес… – начал Удург, но один из больших леших его перебил:

– Почему же она раньше не пришла? Когда этот зверь жёг наш лес! Тогда бы не было таких жертв и не стал бы лес таким!

– Не знаю, – ответил Удург, – может, её тогда не было, а может, такова была воля богов. Но сейчас мы бы не справились с тем костяным ужасом! А она…

– К маме хочу, – слабым голосом сказала очнувшаяся рыжая девочка. Ничего в ней такого особенного не было, что напоминало бы о только что сделанном, просто девочка, обладающая не очень большими, скорее слабыми, магическими способностями.

– Пойдём, Листвяна! – позвала Альен. – Я открою тропинку, и мигом будем около моего болота. Там тебя серые ждут.

– Я не могу, – тихонько ответила рыжая девочка и заплакала: – Не могу идти через огонь, не могу!

Альен смотрела на подругу и не могла понять, что же с ней произошло – её кожа, немного смуглая, даже золотистая, стала бледной, ярко-рыжие волосы потускнели и перестали весело топорщиться, а как-то безвольно, повисли.

– Хочу к маме, – сквозь слёзы произнесла Листвяна.

– Я её понесу, – сказал Куржум, Удург согласно кивнул:

– Отнеси её домой, в ту деревню, где она живёт, там ей могут помочь, раз она туда хочет, отнеси, только осторожно!

– Я с тобой! – сказала огневушка, запрыгивая к Куржуму на руки-коряги, тот опасливо и немного сварливо предупредил:

– Огнём не баловаться! Сиди тихо, видишь, твоей подруге плохо, неизвестно, как она твои огненные прикосновения воспримет!

Куржум стремительно удалился, а гудурх, что интересовался, почему эта девочка, раз она такая могущественная, не помогла сразу, спросил у Удурга:

– Откуда ты узнал, что эта рыжая малявка сможет помочь?

– Лес сказал, – ответил самый большой леший, – не просто посоветовал, а просто-таки заявил, что только она сможет помочь. И не такая уж она малявка, ты её тень видел? Это тень её настоящей сущности, чтоб такая тень появилась, надо чтоб то, что скрыто, стало главным, понял?

– Но это же… Она же… – скрип большого лешего стал похож на испуганный шёпот, он многозначительно уставился на болото, бывшее пристанищем костяного дракона.

– Она не он, – тоже многозначительно посмотрел на болото Удург, – она гораздо сильнее. Раз хватило одного её слова, ну, не только слова. Тот белый огонь… Такого не бывает, но я уверен, что она сожгла бы костяного дракона, если бы он её не послушал. Та сила, что была у неё… Я такой не видел, а потом она снова стала слабой, слабее чем сюда пришла. Да и когда она сюда пришла, то была как Альен, разве что не настоящая огневушка, а полукровка. Но она не полукровка, она не дитя леса.

– Да, это чувствуется – она не дитя леса, – высказал своё мнение ещё один гудурх, – мы все это почувствовали, но лес её послушается. Никого из нас так не послушается, как её. И заметили, лес начал её восстанавливать, отдавая ей силу. Как это получается, я не понял.

– Куржум это тоже понял, потому её и понёс в деревню, но торопиться не будет, – зашелестел Удург. Если самый большой леший шелестел, как молодое дерево, улыбаясь таким образом, остальные гудурхи заскрипели – они тоже поняли, что лес к этой пришлой рыжей малышке более благосклонен, чем к ним, своим детям, но почему так, им было неясно.