Пять дней после ухода «Святого Евлура» в плавание прошли спокойно, никто ничего не предпринимал против Каращенко и его семьи. Не трогали и сестёр Диа, но наблюдение продолжалось, Тоша уже знала всех, кто следит за домом, семьёй миллионера и за сёстрами, в лицо. Знала людей трёх смен, что следили, естественно, они об этом и не догадывались. Слежка велась и за Глушей, когда та ходила на большой рынок, называемый здесь Привозом. Глуше рынок очень понравился: как ассортимент предлагаемого, так и торговки. С ними Глуша долго и со вкусом торговалась или просто вела беседы. А вот Тоше, которая неизменно сопровождала женщину в этих походах, было скучно, хотя она и изображала ко всему интерес.

– Не понимаю, как можно терять столько времени, чтоб выторговать несколько копеек? – с укором говорила Тоша по возвращению с рынка, на что Глуша неизменно отвечала:

– Денежки счёт любят! А копейка – целковый бережёт!

Очередной раз слушая Глушу, Тоша хмурилась, а Атиша смеялась. Последние два раза Атиша ходила на рынок вместе со свой сестрой и служанкой (так называли Глушу служащие Каращенко, хотя Атиша, да и Тоша предпочитали слово – компаньонка). Глуше ходить с Атишей очень понравилось, даже самые крикливые и скандальные торговки, глядя на девушку, становились ласковыми и уступали в цене.

Утром, на шестой день после отплытия «Святого Евлура», а это как раз был день, когда семья миллионера и её гости должны были посетить театр, Каращенко собрал совещание, но инициатором этого мероприятия была Тоша. Вообще-то, в театр должны были идти на следующий день после отплытия «Святого Евлура», но дату посещения, по просьбе Каращенко, перенесли на более поздний срок. На совещании, к удивлению служащих сахарозаводчика, присутствовала Тоша, хотя сидела в сторонке и только слушала. Каращенко после обычных распоряжений призвал своих служащих быть бдительными, так как возможны разные нехорошие действия со стороны конкурентов, и если на сахарных заводах, других предприятиях и пароходах случится пожар, авария или что-то в этом роде, то с директоров и капитанов будет строго спрошено и взыскано. Когда все разошлись, остались только сам Каращенко, начальник его охраны и Тоша, миллионер спросил у девушки:

– Мадемуазель Атоша, как видите, я более чем серьёзно отнёсся к вашему предупреждению, но хотел бы знать – чем оно вызвано?

– Позавчера «Святой Евлур» прошёл Босторский пролив. Пока корабль был в открытом море, о его судьбе было ничего неизвестно. Те, кто подложил мины, ожидали, что корабль погибнет, а увидев его проходящим проливы, поняли, что их план по какой-то причине не удался. Увидели не те, кто подкладывал мины, и не те, кто давал на это команду, а их наблюдатели. Увидели и дали сюда телеграмму. Корабль должен был гарантированно исчезнуть, но этого не произошло, это должно было вызвать и вызвало растерянность этих «доброжелателей», но она уже прошла. Откуда я знаю? Возросла активность наблюдателей, да и стало их больше. Следят за домом и за вами, – Тоша посмотрела на Каращенко. Тот согласно кивнул, всё, что говорила девушка, было логично. А она продолжила: – За мной и сестрой тоже есть слежка, но она осталась на прежнем уровне – ходит один ротозей, почти не скрываясь. А это значит, что нас, вернее, меня всерьёз не воспринимают – две девицы, непонятно кто, гостят у миллионера, надо бы за ними проследить, но это так, на всякий случай. Я могу с уверенностью сказать, что против нас с сестрой ничего не затевается. Да, в порту тому, кто за нами следил, досталось и не слабо досталось, но это была чистая случайность – он сам, по неосторожности, вышел на бичей, а те не упустили возможность ограбить одинокого, прилично выглядевшего прохожего. А почему нас не ограбили? А повезло – мы прошли другой дорогой. Никто же, кроме бичей, не видел, где мы шли, а их расспрашивать…

Сказав это, Тоша улыбнулась, Каращенко и начальник его охраны даже засмеялись – они-то знали, как было дело (девушки рассказали о том, что произошло с ними в порту, пока сидели на палубе «Святого Евлура», отбирая уголь в поисках взрывчатки). Перестав улыбаться, Тоша очень серьёзно изложила своё виденье возможного развития событий:

– У этих злоумышленников, не знаю общей цели их действий, остался один выход – нападение на владельца корабля и предприятий. Но за заводы можно особо не беспокоиться – понятно, что диверсия на «Святом Евлуре» не удалась и там, как и на остальных кораблях и предприятиях, будут начеку. Не только охрана, но и рабочие, если в результате подобной диверсии, завод остановится, то они останутся без работы, поэтому они тоже будут настороже. А корабли… Остальные меньше «Святого Евлура», да и не будут выходить из порта в ближайшее время.

– Но можно же подкупить одного из матросов или рабочих, он и пронесёт взрывчатку на… – начал начальник охраны, но Тоша не дала ему досказать:

– Вряд ли матрос пронесёт взрывчатку на корабль, на котором отправится в плавание, а если это и сделает, то постарается исчезнуть с корабля, а это насторожит капитана. Я капитану «Святого Евлура» о подобной возможности рассказала, а другим на совещании об этом же рассказали. А рабочие… Да одного можно будет подкупить, а остальные? Им-то остановка завода не нужна, вот они и будут смотреть друг за другом лучше всякой охраны. Да что я вам говорю, об этом же было сказано на совещании!

Начальник охраны кивнул – да об этом говорилось, но всё же… Ему бы уверенность этой девушки! Тоша поняла – сомнения грызут начальника охраны, не взирая ни на что, чуть заметно улыбнувшись (то, что она собиралась предложить, должно повергнуть этого человека в шок!), девушка очень серьёзно стала излагать свой план:

– Атака будет не на заводы и корабли господина Каращенко, а на него самого и, возможно, на членов его семьи. Я предполагаю, что это будет завтра вечером, при возвращении из театра. Удобное место – глухая улица и удобное время – почти полночь.

– Но, – начал начальник охраны, – Исав Насторыч не пешком же будет идти! Он будет ехать в автомобиле! Да и мы, его охрана, тоже на…

– Вы думаете те, кто будут нападать, станут за автомобилем пешком гнаться? Или с деревьев, подобно разбойникам из бульварных романов, прыгать? – перебила начальника охраны Тоша. Посмотрев на Карашенко, высказала свои соображения: – Они тоже будут на автомобиле и не на одном. Тактика подобных нападений, когда объект движется на автомобиле, его охрана тоже на колёсах, очень хорошо отработана в ССР. А судя по тому, как была задумана диверсия против «Святого Евлура», мы имеем дело с ребятами из Соединённых Свободных Республик, не знаю кто заказчик, а исполнители так точно оттуда!

– С чего вы так решили? – поинтересовался Каращенко, Тоша пояснила:

– Тот шпик, что шёл в порту за мной и Тишей, явно не местный. Местный не пошёл бы прямо на компанию бичей, поостерёгся. Сделал бы крюк, но не пошёл бы. Ну их разговоры… Они между собой общаются на аглисском языке, на котором говорят в ССР. Не просто на аглисском, а с характерным выговором, свойственным только жителям Соединённых Свободных Республик! А нападение будет организовано обычным для них образом: на повороте – как от театра сюда ехать, есть подходящий поворот, там и нападут, а автомобиль охраны заблокируют другим автомобилем. Те, кто едет впереди, не сразу это обнаружат, ведь блокировать будут за поворотом, первый автомобиль-то уже свернёт, едущие в нём увидят только свет фар тех, кто за ними едет, но это будет уже не охрана.

– Так что же делать? – снова спросил Каращенко и сам же и ответил: – Мы не поедем в театр!

– Как раз в театр мы и поедем, – возразила Тоша и пояснила: – Если не попадём на этот спектакль, опера, кажется, то Тиша расстроится, а я этого не хочу.

Каращенко и начальник его охраны с удивлением посмотрели на Тошу, она только что очень подробно описала, как будет организована засада, а теперь предлагает самим сунуть голову в эту ловушку! Девушка улыбнулась и пояснила, почему она это предложила:

– Не думаете же вы, что эти ребята ограничатся одной попыткой? Насколько я знаю, подобные типы из ССР весьма настойчивы и за неудавшимся нападением последует следующее, затем следующее и так будет продолжаться, пока они не достигнут цели. Поэтому лучше пойти им навстречу, я имею ввиду – ударить первыми. Вот мы и поедем в театр, ведь мы не знаем, что на нас готовится нападение, правда? А если нападения не произойдёт, то просто посмотрим эту оперу, но если они решатся напасть, то события будут происходить так, как мы этого хотим, надеюсь на это.

– И что же вы предлагаете? – спросил Каращенко, задав вопрос, что интересовал и начальника охраны. Тоша, снова улыбнувшись, предложила:

– Вы, Исав Насторыч, поедете в театр, как обычно, на своём автомобиле. И охрана, как всегда, будет вас сопровождать, но в этот раз на двух автомобилях. У вас же он не один?

Тоша обратилась с вопросом к начальнику охраны, и тот понимающе кивнул:

– Исав Насторыч с женой будут ехать не в первом автомобиле, так?

– Думаю, что у этих ребят и на этот случай будет план. Но мы их обхитрим. В театр поедем обычным порядком – в первом авто Исав Насторыч с женой, Тиша и я, вы и ещё один охранник, а остальная охрана в тех двух, что будут нас сопровождать. В тех авто будет достаточно четырёх человек, пусть только делают вид, что их много. А вот охрану дома надо усилить, ведь Ласочка останется дома с няней, да? Так вот чтоб она и охранники, приставьте к девочке двух, нет лучше четырёх, пусть глаз с девочки не спускают! Ну и вокруг дома…

Начальник охраны кивнул и засомневался:

– А поместитесь ли мы все в автомобиле Исава Насторыча?

– Поместимся, «Балтиец» большое авто, к тому же за рулём буду я, спросите не вызовет ли это подозрения? Почему должно вызвать? Гостья Исава Насторыча, взбалмошная девица, решила порулить. Радушный хозяин ей это позволил. Он же знает, что эта девица умеет неплохо водить автомобили, вот и разрешил. А вот из театра… Сделаем так: садиться в автомобили будем не около освещённого выхода, а немного в стороне, там, где нет фонарей и видно плохо. Садясь в автомобиль, Исав Насторыч подзовёт своего начальника охраны, что-то спросить или о чём-то распорядиться, пока будем смотреть спектакль, пересядете в другой. Ваш автомобиль подъедет и станет рядом так, чтоб двери оказались напротив, их откроете заранее, – Тоша посмотрела на начальника охраны, а тот всем своим видом показал, что не понимает – зачем такое делать? Тоша пояснила: – Там же темно будет, и все, кто приехал в этом в автомобиле, в него садиться не будут, а быстро переберутся во второй, тот, что подъехал с охраной. А куда оттуда денутся охранники? Они должны быть в первом автомобиле, можно, чтоб не все, но так чтоб во втором хватило места для пассажиров первого. Понятно? Теперь о порядке движения, первый автомобиль так и едет первым, за рулём я, это у тех кто за нами будет наблюдать, не вызовет подозрений – за рулём та же девица, значит и пассажиры в авто те же. Наблюдатели решат, что порядок движения после того как мы появимся из того тёмного проулка, закоулка прежний. Какой проулок или закоулок? Вам виднее, где организовать посадку в автомобили. Двигаться будете следующим порядком: второй автомобиль с охраной, а третий с Исавом Насторычем, его женой и Тошей. При отсечении охраны возможна стрельба, поэтому лучше подстраховаться, вряд ли нападающие станут воевать с охраной, их задача – задержать, и всё. Поэтому, если нападут – стреляйте как можно больше, но вперёд не рвитесь, можете даже сделать вид, что испугались. А я в первом… Если будет засада, разберусь с ней.

– Я поеду с вами, я… – начал начальник охраны, Тоша его прервала, не дав высказаться:

– Вы поедете во второй машине, вы должны обеспечить безопасность пассажиров третьей, а со мной… Двух человек достаточно, один рядом со мной, один на заднем сидении, пускай всё время шевелится, в темноте и под тентом трудно разглядеть сколько там пассажиров, а движение будет показывать, что там кто-то есть, да и у того, кто будет сидеть рядом со мной, шляпа должна быть как у Исава Насторыча.

Каращенко приехал в театр в сопровождении двух автомобилей с охраной, и шофёр у него был новый, какой-то совсем молодой, почти мальчик, да и смазлив был не в меру. Но как оказалось – это девушка, одна из двух, что гостили у миллионера. Видно, эта девушка упросила Каращенко дать ей поуправлять авто, странно только, что тот решился доверить руль, а следовательно, и жизнь, свою и своей жены, этой молоденькой девчонке! Но надо сказать – девушка неплохо справлялась с вождением авто и показала это, лихо затормозив у самого входа в театр. Каращенко и его гостьи гордо проследовали мимо театрального швейцара, даже не спросившего у миллионера билет. А вот по окончанию спектакля сказалось отсутствие штатного шофёра, к своему автомобилю Каращенко и остальным, приехавшим с ним, пришлось идти в полумрак переулка, куда отогнала все три авто охрана. Когда кортеж Каращенко уехал, зеваки ещё долго перемывали косточки непредусмотрительности миллионера, доверившего управлять своим авто молоденькой девчонке.

– Сейчас будет тот поворот, – сообщила Тоша сидящему рядом с ней человеку, похожему на своего хозяина, хотя, может, это шляпа делала его таким похожим? Тоша, прибавляя скорость, объяснила свои действия: – Облегчим задачу тем, кто на нас нападёт, пусть на тех, кто за нами едет, меньше времени потратят, стараясь нас догнать.

– С чего вы решили, что на нас нападут? – спросил сидящий рядом с Тошей охранник, девушка пояснила:

– Место очень удобное, к тому же нас уже ведут от самого театра, одно авто по параллельной улице едет, а второе сразу вперёд рвануло, когда мы ещё грузились.

– А как они узнали, что мы именно тут поедем?

– А это нетрудно было вычислить, – продолжила объяснять охраннику Тоша, – твой хозяин всегда этой дорогой ездит, к тому же наши авто были так поставлены, что только сюда могли поехать, по этой улице, чтоб большого крюка не делать. Ну вот, поворот!

Автомобиль прошёл поворот, визжа шинами, сразу же за ним появились фары второго, хотя автомобиль охраны так быстро к повороту не успел. Несмотря на рёв мотора и визг шин, Тоша услышала залп из дробовиков. Девушка улыбнулась, вчера обсуждая возможную засаду, Тоша выразила беспокойство, что при стрельбе могут пострадать Каращенко, его жена и Атиша. Чтобы свести до минимума такой риск, Тоша и предложила начальнику охраны:

– Вы говорите, ваши люди вооружены револьверами? Последней модели? Это хорошо, но с такого расстояния, да ещё и в темноте, трудно попасть. Нападающие тоже, скорее всего, вооружены револьверами, им тоже будет трудно попасть, но их может быть много, и при определённой плотности огня такое вполне возможно – кого-нибудь да заденет, возможно, и во втором автомобиле. Значит, вам надо обеспечить большую плотность огня, чем те, что на нас нападут. Но как? Так вот, возьмите кроме револьверов такое новомодное изобретение оружейников из ССР – дробовики, надеюсь, у вас такие есть? Вооружите ими не всех, только нескольких своих людей. Спрячьте ружья под сиденьем, а потом достанете! Когда по улице обратно ехать будем, держите наизготовку, так чтоб можно было сразу стрелять. Понятно? Стрелять надо первыми, возможно у нападающих тоже будут дробовики.

– Началось, – сообщила Тоша своему соседу и улыбнулась – тот из-под сиденья достал и поднял дробовик, приготовившись стрелять. Звуки выстрелов, слышимые только Тоше, затихали сзади. Если судить по этим звукам, то стреляли только из дробовиков. Револьверных выстрелов было всего два, и то в самом начале. Тоша завертела руль, меняя направление движения, девушка разглядела впереди засаду. Там поперёк дороги выкатили телегу, а не автомобиль, как надеялась Тоша. Тоша не повернула, а только продемонстрировала намерение это сделать, заставив понервничать преследователей – вроде как жертва шла в подготовленную ловушку, но вдруг решила её избежать. Несколько раз вильнув подобным образом, Тоша выскочила на прямую, ведущую прямо в телегу. Делая эти манёвры, скорости девушка не сбавляла и, когда до телеги оставалось несколько десятков метров, погасила фары. Преследователи решили, что их заметили, вернее, раскусили, и теперь пытаются оторваться. Но глупая девка, очень неплохо управляющая автомобилем, погасив фары, совсем забыла о габаритных огнях, позволявшим преследователям видеть манёвры её автомобиля. А тот несколько раз вильнув, немного сбросил скорость – понятно же, в темноте по улице, хоть и прямой, особо не погоняешь. Водитель преследователей, тоже очень хороший водитель, прибавил скорость, чтоб гарантированно сесть на хвост автомобилю миллионера.

Тоша ударила по тормозам, выворачивая руль, «Балтиец» пошёл боком, чуть не перевернувшись, остановился он у засады, не по центру её, а сбоку от телеги. А в телегу на полном ходу врезался автомобиль преследователей, почти её перевернув.

– «Дорд», хороший автомобиль, но тяжеловатый. Мотор мощный, а вот тормоза… Это мы и видим, – спокойно сообщила Тоша. Показывая в сторону от телеги на стоящий там второй «дорд», девушка с тем же спокойствием добавила: – Вон ещё один такой и, похоже, там нас увидели, сейчас начнут стрелять, но не успеют выстрелить, встают же, а этого делать не надо.

В чёрной машине, в ночной темноте большинство цветов кажутся чёрными, опомнились и начали подыматься с сидений, поднимая револьверы. Но встать, поднять револьвер и прицелиться, пусть у него и взведён курок, и начать стрелять дольше, чем направить ствол уже готового к стрельбе дробовика и дёрнуть спусковой крючок. Звук выстрела двух дробовиков прозвучал одновременно, крупная картечь изрешетила кузов автомобиля и уже почти вставших людей.

– Сильно, – прокомментировала Тоша и, вопреки своему предыдущему заявлению, вскочила ногами на сиденье. Расстегнув свой длинный жакет, девушка выхватила из висящей на широком поясе кобуры большой револьвер и начала стрелять. Тоша всё это проделала так быстро, что если бы кто захотел хлопнуть в ладоши, то не успел бы это сделать. Стреляла Тоша, прижав спусковой крючок и быстро отводя ладонью курок. Стреляла девушка от бедра, совсем не целясь, так казалось, если смотреть со стороны. Звук семи выстрелов слился в один долгий хлопок.

– Вон тех двоих в авто, – приказала девушка оторопевшим охранникам, указывая на двоих подававших признаки жизни в «дорде», врезавшимся в телегу.

– А?.. – попытался спросить один из охранников. Тоша, перезаряжая револьвер, ответила на так и не заданный вопрос, показывая на автомобиль, стоящий с той стороны телеги:

– Пятерых в том «дорде» и двоих на телеге я уложила. В этом авто, что за нами гналось и врезалось в телегу, только эти двое придут в себя. Вот те двое, как и те, что на телеге стояли, не скоро очнутся, если вообще очнутся, давайте пошевеливайтесь! Двух преследователей забросили в автомобиль, и Тоша поехала навстречу тем двум авто, где была семья Каращенко и охрана. Ехали они не обычной дорогой, какой всегда ездили от театра к особняку Карашенко, а по другим улицам, но Тоша знала, где будут ехать, маршрут был вчера оговорен. К условленному месту Тоша подъехала раньше. Когда показался свет фар автомобилей Карашенко и его охраны, девушка двумя рывками выкинула захваченных налётчиков из авто, посадив их так, чтоб фары светили им в глаза и они не могли увидеть того, кто будет с ними разговаривать, Тоша начала допрос. Но оба мужчины молчали, тогда девушка придавила какую-то точку на шее одного из пленников, и он закричал от боли. Девушка тихим голосом, но от которого мурашки шли по коже, произнесла:

– Если будете молчать – умрёте, оба.

Оба мужчины отрицательно замотали головами, девушка, разглядев из лица, усмехнулась:

– Понятно – исалийцы, понятно – омерта. Лучше умереть, чем предать, но у меня тоже нет другого выхода, мне необходима информация и срочно!

Теперь уже кричали оба пленника, недолго кричали, захлебнувшись собственным криком. Тоша снова задала вопрос и снова получила отрицательный ответ, один из мужчин даже попытался плюнуть в девушку. Тоша, резко дёрнув его, вытащила на освещённое место, под фонарь, и там медленно, так чтоб слышно было, как хрустят позвонки, сломала ему шею. При этом передавила горло, чтоб мужчина дышал, но кричать не мог. Охранники Каращенко и он сам шумно сглотнули, нельзя сказать, что они боялись крови, но расправа, что учинила эта хрупкая девушка, была показательно жестока. Впечатлился и второй пленник, так как начал быстро говорить. Говорил он на той разновидности аглисского, который употребляется в ССР, с явным исалийским акцентом и мешая исалийские слова. Каращенко понял едва половину, а вот Тоша поняла всё. Когда пленник замолчал, девушка сказав: «Молодец, умрёшь быстро», неуловимым движением ударила его по горлу, мужчина дёрнулся и затих, его широко открытые глаза приобрели то стеклянное выражение, что бывает у мертвецов.

– Зачем, он же нам всё сказал, – ещё раз сглотнув, спросил Каращенко, начальник его охраны был согласен со своим хозяином и смотрел на девушку с некоторым осуждением. Тоша равнодушно пожала плечами:

– Сказал не всё, может, не знает, не знал, но это уже не имеет значения – я знаю, где искать его босса. А лишние свидетели мне ни к чему, вам, думаю, тоже. Вам лучше ехать домой, ждите меня там, а я прогуляюсь по ночному городу. Да и не надо никому рассказывать, что произошло, особенно о том, что вы видели, лучше про это забыть, как кошмарный сон, а то знаете ли, кошмарные сны, о которых помнят, имеют такое нехорошее свойство – они могут сбываться.

Девушка растворилась в ночной темноте, а свидетели (можно сказать, что и участники, ведь они тоже стреляли) снова судорожно сглотнули и, стараясь не смотреть друг на друга, направились к автомобилям. То, что сделала Тоша, видел только Каращенко и те охранники, что с ним подошли. Жена и те охранники, что остались рядом с ней, ничего не видели, видела только Атиша, но она никак не отреагировала на увиденное, только вздохнула.

– Всё-таки придётся посетить самую шикарную гостиницу города, – сама себе сказал Тоша, рассматривая из тёмного переулка «Гранд-Пассаж». В целом здание ей понравилось, особенно богатая лепнина на стенах, недовольство вызвало только яркое освещение здания, соответственно, и этих стен. Тоша тенью метнулась к стене и такой же незаметной тенью стала по ней подниматься. Юбку она оставила в машине, а жакет, закрывающий кобуру с револьвером, ей не мешал. Какой этаж девушка знала, но задержалась у одного окна. Заглянула туда и, увидев знакомого, чему-то улыбнувшись, Тоша продолжила взбираться на нужный этаж. Добравшись туда, девушка осторожно заглянула в окно и, увидев двух мужчин, решила послушать. Довольно интересный разговор вёлся на аглисском.

– Корабль тоже должен был гарантированно влететь на воздух, но этого не произошло! – недовольно говорил богато одетый мужчина, его собеседник, одетый беднее, но с претензией на большую роскошь, вынув изо рта сигару, возразил:

– Накладки могут у кого угодно случиться! Самый хороший план может сорваться, вполне возможно, что ваш человек испугался и бросил мины в одну кучу угля, а её не загрузили.

– Как не загрузили! На причале ничего же не осталось! Только пыль!

– Возможно, тот уголь взяли позже или раньше на другой корабль, – отвечая, пожал плечами мужчина с сигарой, вальяжно развалившийся в кресле, как отметила Тоша, его аглисский был с ярко выраженным исалийским акцентом, к тому же этот франт был знаком девушке.

– Но ни один другой корабль же не взорвался! – продолжал возмущённо возражать богато одетый господин, его собеседник, выпустив клуб дыма, очередной раз пожал плечами:

– Если взрыв произошёл в море, то об этом никто и не узнает. Корабль не придёт в порт в срок и всё, а по какой причине это случилось… Нет, это может случиться на виду другого корабля, но и в этом случае о нём не сразу узнают, надо подождать.

– Чего ждать! «Святой Евлур» продолжает плавание, а это убытки! Большие убытки! Мои убытки! Такое положение дел недопустимо! Вы должны предпринять меры! Как вы говорили – Каращенко будет устранён! И где? Где об этом известие? – говоривший не ходил, а почти бегал по гостиничному номеру.

– Надо подождать, мои люди профессионалы и ошибки, подобной той, что мог допустить ваш человек, они не сделают, – раздражённо ответил сидевший в кресле. Глянув на попытавшегося что-то возразить бегающего по комнате мужчину, сидящий в кресле с тем же раздражением продолжил: – Мы всегда доводим дело до конца и не допускаем случайностей, влияющих на общий итог. Если не удастся разобраться с вашим конкурентом сегодня, то завтра ночью другая группа посетит его дом. Вы понимаете – для чего. Волноваться вам не о чем, если не сегодня, то завтра вашего конкурента не будет. Можете начинать скупать акции его предприятий. Или как у вас это здесь называется? Присвоить активы, воспользовавшись отсутствием владельца?

Мужчина с сигарой говорил с всё возрастающим раздражением, это раздражение Тоша определила по усилившемуся исалийскому акценту. Решив, что услышала достаточно, девушка скользнула в комнату. Мужчина, вызвавший раздражение сидящего, умер первым, он ещё не успел упасть на ковёр, как Тоша оказалась перед сидящим в кресле. Его сигара упала на пушистый ковёр, и он в ужасе прохрипел на исалийском: – Ночная Тень! Тоша скользнула назад к окну, оставив исалийца сидеть в кресле, только голова его была неестественно вывернута. Тлеющую сигару девушка погасила, наступив на неё ногой. Уже за окном Тоша объяснила своё действие, тихо произнеся:

– Перед тем как умирать, сигару нужно гасить, а не на пол кидать, тем более что там ковёр. Спустившись на три этажа вниз, девушка вошла через окно в номер, ранее её заинтересовавший, и, неслышно подойдя сзади к сидящему в кресле мужчине (в таком же кресле, как в номере на три этажа выше, и тоже курящему сигару), закрыла ему глаза руками. Мужчина напрягся и замер. Тоша убрала ладошки и, капризно надув губки, спросила:

– Почему благородный дон не пытается угадать, кто пришёл к нему в гости? Это невежливо!

– Ночная Тень! – выдохнул мужчина, роняя сигару. Сигара на пол, вернее, ковёр не упала. Тоша её поймала и сунула в рот застывшему мужчине, попеняв ему:

– Ай-я-яй! Разве благородные доны бросают дорогие сигары на пол? Тем более что там ковёр? А вдруг пожар? Разве благородный дон настолько богат, чтоб возместить нанесённый его сигарой ущерб?

– Мёртвому уже всё равно, какой ущерб он успел нанести при жизни, – хоть мужчина сразу испугался и покрылся холодной испариной, но быстро пришёл в себя. Понимая, что ничего не сможет сделать, просто спросил: – Ночная Тень, ты пришла за мной?

– Я не смерть, чтоб за кем-то приходить, – улыбнулась Тоша. Мужчина быстро произнёс:

– Несущая смерть!

– Это уже ближе, – улыбнулась девушка, а мужчина побледнел, и ему захотелось спрятаться под кресло. Тоша, продолжая улыбаться, объяснила цель своего визита: – Я тут мимо проходила и, увидев старого знакомого, решила дать ему совет.

– Какой? – так же быстро, как сказал перед этим, спросил мужчина, ведь если дают советы то убивать не будут, по крайней мере – сразу. Тоша тоже задала вопрос:

– Ты пасёшь Капороне? Почему? И что ты успел узнать?

– Да, дон Капороне перешёл дорогу нашей семье. Дома его достать невозможно. Но он неожиданно отправился в Империю, взяв с собой не так много людей. Дон Настурио решил, что такой случай нельзя упускать, и послал…

Тоша, продолжая улыбаться, слушала мужчину, быстро говорящего рублеными фразами. Гангстерская семья Капороне в ССР не просто перешла дорогу такой же семье Настурио, а хорошо её прижала, лишив большинства доходов. Понятно, что на открытую войну у Настурио не хватало сил, устранить главу конкурентов было невозможно, но когда появилась пусть даже очень маленькая возможность это сделать, дон Настурио решил её не упускать и послал своего лучшего киллера. Но тот пока не преуспел, хотя и очень близко подобрался, всё же дона Капороне очень хорошо охраняли. Киллер семьи Настурио всё подробно рассказывал Тоше, понимая, что если он что-то утаит, это будет равноценно смертному приговору. А рассказал он интересные вещи: на Капороне вышел Шулумов, миллионер из Империи, с каким-то очень выгодным заказом, настолько выгодным, что Капороне решил сам им заняться. Когда мужчина закончил, чертыхнувшись (сигара, о которой он забыл, обожгла ему пальцы), Тоша, всё так же улыбаясь, сказала:

– Вот тебе мой совет – позаботься об алиби на сегодняшний вечер и ночь. А потом можешь отправляться домой и доложить своему дону, что проблема решена наилучшим образом, ты меня понял?

Мужчина сразу всё понял и на секунду прикрыл глаза, опустив веки, собираясь с мыслями – желая то ли задать вопрос, то ли что-то сказать. Глаза были прикрыты одно мгновение, но когда он их снова открыл, перед ним никого не было.

– Ночная Тень! Несущая Смерть! – с благоговением произнёс мужчина. Глянув в открытое окно, приложив руку к сердцу, с тем же благоговением добавил: – Семья Настурио у тебя в долгу, а мы не прощаем обид, но и умеем быть благодарными!

Тиша проснулась утром и обнаружила спящую рядом Тошу. Когда та вернулась, Атиша даже не почувствовала. Понятно, что Тоша вчера не гулять ходила и после того, что она сделала с теми двумя налётчиками, можно было предположить, что она ещё кого-то… Тиша посмотрела на улыбающуюся во сне Тошу, та вчера показала одну из своих сторон – самую тёмную сторону, но осуждать сестру Атиша не могла. Тиша обняла сестру и та, чмокнув губами, не открывая глаз, спросила:

– Уже утро? Пора вставать?

– Пора Тошенька, пора, – Тиша погладила сестру по волосам и, не удержавшись, поцеловала, потом затормошив, позвала: – Пошли умываться. Глуша, наверное уже воду нагрела. Может, и на ванну хватит.

К завтраку сёстры вышли не просто умытые, а принявшие ванну, поэтому были весёлые и довольные жизнью. Но там их ждал сюрприз в виде полицейского инспектора. Представившись, инспектор задал девушкам вопрос:

– Вы вчера были в театре, не заметили ли вы что-нибудь необычное?

– Да, – ответила Тоша, – второй тенор немного фальшивил, но может, мне это показалось, я в этом не очень разбираюсь, спросите у моей сестры.

– Гм, я хотел спросить – на обратной дороге не было ничего такого?

– А что может быть на дороге? – удивившись, вопросом ответила Тоша и пояснила: – Что могло случиться на дороге, пока мы были в театре? Она такая же и осталась, никто её не перекопал. А бугры и выбоины я не считала, как-то не до этого было, да и кого это может заинтересовать? Разве что чиновников городского магистрата, вот пусть они и считают!

– Я хотел спросить, не видели ли вы что-то необычное, когда из театра возвращались?

– А что можно необычного разглядеть при свете фар? Если и было что-то необычное, то это тусклые уличные фонари, что при таком свете можно разглядеть! – снова ответила Тоша, возмущённо всплеснув руками. Поговорив так ещё пять минут, полицейский инспектор стал жалеть, что начал опрос с девушек, считая, что они испугаются и сразу расскажут, где и что видели. Тяжело вздохнув, инспектор повернулся к Каращенко и задал вопрос ему, но тот вместо ответа спросил сам:

– А позвольте мне узнать, чем вызван ваш визит и почему вы задаёте такие вопросы моим гостям?

– На пути вашего обычного следования из театра к дому, были обнаружены автомобили с мёртвыми людьми! А наш сыщик по следам ваших «Балтийцев» определил, что они двигались, то очень быстро, то останавливались. Двигались именно теми улицами, где и были обнаружены автомобили с мёртвыми людьми! Но вы несколько раз меняли маршрут движения и в итоге там не поехали, не могли бы вы дать этому объяснения?

– Извольте, – вместо Каращенко, обдумывающего вопрос полицейского, ответила Тоша, – как вы поняли (или об этом вам доложили) за рулём автомобиля господина Каращенко была я. Знаете ли, люблю ездить в авто, не просто ездить, а им управлять. Господин Каращенко, зная мою слабость и квалификацию, любезно мне это разрешил. А поскольку я города не знаю, вот и заблудилась, немного попетляла, но никто же не пострадал и вернулись в усадьбу вовремя.

– На одной из улиц, по пути вашего, как вы выразились «петляния», найдено два трупа, – скучным голосом сообщил полицейский инспектор, Тоша возмутилась:

– Вы хотите меня обвинить в том, что я наехала автомобилем на прохожих и задавила их?!

– У них были свёрнуты шеи и никаких других повреждений, никаких следов ударов или наезда, какие бывают при столкновении с автомобилем, – полицейский это произнёс так, словно сожалея о том, что эти двое погибли не под колёсами автомобиля. Тоша усмехнулась и развела руками, этот жест можно было расценить, что девушка кается, мол, виновата, что не наехала на этих двоих. Тогда можно было бы предъявить ей подозрение, а так… Бедной полиции придётся расследовать это тёмное дело. Тоша, продолжая улыбаться, спросила:

– А те два автомобиля, что вы обнаружили, не могут быть причастны к этому убийству? Я имею ввиду не автомобили, а те люди в них, вы их допросили?

– Я же говорил, в этих автомобилях живых не было! – с некоторым раздражением ответил полицейский. – Их всех застрелили!

– Какой ужас, – всплеснула руками Тоша, сделав вид, что это сообщение на неё произвело сильное впечатление. Инспектор хотел что-то спросить, но девушка его огорошила следующим заявлением: – Это хорошо, что их застрелили!

– Что ж тут хорошего? – изумился полицейский и подозрительно посмотрел на девушку, а она развила свою мысль:

– Застрелили – это не так страшно, со всяким может случиться. А вот если бы им всем шеи свернули, как тем двоим, о которых вы рассказывали. Вот тогда было бы страшно, хоть на улицу не выходи. Это же маньяк какой-то бродит по улицам и шеи сворачивает. А возможно, и не один, а целая банда! Ведь свернуть шею мужчине, и не одному, сами понимаете, не так-то просто. Он или они сопротивляться будут, тут точно целая банда маньяков, шеевыворачивателей, а возможно, это месть. Страшная месть! Ну, такая обычная страшная месть!

Полицейский инспектор, глядя на улыбающуюся девушку, не мог понять – она это серьёзно или издевается? А Тоша, перестав улыбаться, поинтересовалась:

– По машинам стреляли, когда они ехали или стояли? И из чего стреляли?

– Машины стояли, а стреляли… По одной машине из дробовиков, крупной картечью. А тех, кто был во второй, расстреляли из крупнокалиберного револьвера, пули такие большие. Стрелявший делал только по одному выстрелу, но все попадания были смертельны.

– Пулю покажите, – попросила Тоша и уверенно добавила: – Гильз вы, конечно, там не нашли.

Полицейские и не могли найти гильз, ведь они все падали в кабину «Балтийца», и Тоша приказала тем охранникам, что тогда были с ней, собрать гильзы и спрятать их. Полицейский решил, что хуже не будет, достал немного мятую пулю и протянул девушке, повертев в руке кусочек металла, та сказала:

– «Миротворец», калибр сорок пять, это, конечно, не «уолкер», но тоже очень мощная штука. Да и дробовики… Насколько я знаю, такое оружие в Империи мало распространено, а вот в ССР пользуется очень большой популярностью. Особенно у определённой категории жителей той страны, вот среди них вам и надо искаь.

– Откуда вы это всё знаете? – подозрительно спросил полицейский, Тоша ответила, что жила там довольно долгое время и знает тамошние нравы, и что разные споры в той стране, в большинстве случаев, решаются подобным образом. Да и методы расправы… Застрелить самое простое, а вот выкрасть и примерно наказать. Инспектор поинтересовался, как это – примерно наказать, ведь застрелить – это уже само по себе самое суровое наказание. Тоша стала объяснять, что в «семьях» ССР (так там называются гангстерские объединения или организации, это как кому больше нравится), убивают не просто так, а стараются это сделать с максимальной жестокостью. Утопить на небольшой глубине, зацементировав ноги в тазике или другой подобной ёмкости, свернуть шею и оставить на самом видном месте, ну, другие подобные способы показательного умерщвления. Пока Тоша говорила, инспектор бледнел и зябко ёжился. Закончив жуткое живописание заокеанских нравов, девушка, повторив ранее сказанное, посоветовала полицейскому заняться поисками именно в этом направлении, проверить, не приезжали ли в Черноморск жители нового континента, а именно граждане Соединённых Свободных Республик. Инспектор удалился, даже не попрощавшись, так его впечатлили рассказы Тоши, Атиша, всё это время молчавшая, с укором сказал сестре:

– Зачем же было так пугать? Ты так это всё подробно рассказывала, что даже мне не по себе стало!

– Вы знаете, мадемуазель Атиша, ваша сестра не так уж приукрасила нравы преступного мира ССР, – заступился за Тошу Каращенко. Покачав головой, миллионер продолжил: – Я много слышал о том, как там ведут дела люди той категории, но никогда не думал, что стану объектом их внимания, пристального внимания. Спасибо вашей сестре, что она защитила меня и мою семью!

Тоша, вернувшись в дом, первым делом пошла к хозяину, который ещё не спал, и рассказала ему о событиях этой ночи. О том, как миллионер-сахарозаводчик Шулумов решил поправить свои дела, в последнее время весьма неважно идущие, в чём винил, и не безосновательно, своего конкурента Карашенко. О том, что первое похищение Ласочки было инициировано именно Шулумовым, решившим, что убитому горем отцу будет не до ведения дел. Каращенко рассказал Тоше, что именно тогда была попытка скупить его активы, тот, кто это пытался сделать, действовал через подставных лиц. Но даже похищение дочери не помешало Каращенко предотвратить ту попытку завладеть частью его состояния. Исчезновение «Святого Евлура», получившего очень важный фрахт, не разорило бы Каращенко, но подорвало его репутацию (и финансовые потери тоже были неизбежны, ведь пришлось бы заплатить неустойку), а это бы ударило по стоимости акций. Тоша тогда понимающе кивнула, теряющие в цене акции можно было скупить у напуганных мелких держателей, хоть контрольный пакет был у Каращенко, но не пятьдесят процентов! Ну а потом собрание акционеров – и некоторые предприятия меняют владельца.

Каращенко благодарно смотрел на Тошу красными глазами, в эту ночь он не выспался, пользуясь новомодным изобретением – телефоном, отдавал распоряжения своим служащим. Из рассказа Тоши он узнал о судьбе своего конкурента и готовился проделать с акциями предприятий Шулумова то, что тот сам раньше хотел сделать со своим конкурентом. И вот сейчас визит полицейского инспектора был очень некстати. Миллионер-сахарозаводчик ушёл продолжать коммерческие дела, а к завтраку вышли его жена и дочь. За завтраком говорили о погоде и других подобных вещах, о событиях прошлой ночи и слова не было сказано. Хотя, нет, об опере тоже говорили. В основном восторгались и живо обсуждали мадемуазель Атиша и мадам Каращенко. Тоша сначала вежливо кивала, а потом ей стало скучно, и она, сбежав из-за стола, устроила весёлую возню с тоже улизнувшей от такого нудного разговора Ласочкой.

Тоша прокрутила барабан своего револьвера и зачем-то заглянула в ствол, Атиша, с неодобрением следившая за действиями сестры, спросила, покачав головой:

– Тоша, а ты уверена, что он нападут? Ведь ты говорила, что их главарь убит, так зачем же выполнять его приказ? Ведь проконтролировать выполнение этого приказа уже некому!

– Тиша, гангстерская «семья», как любая строго вертикально структурированная организация, очень инерционна, я бы сказала – бюрократична. Но в отличии от классической бюрократии, где любое действие долго готовится и неспешно выполняется, но если началось выполнение, то его трудно остановить, у гангстеров выполнение начинается мгновенно после получения приказа, а вот отменить его… Вот тут-то бюрократия и начинается.

– А почему? – заинтересовалась Тиша, внимательно выслушавшая Тошу, та начала пояснять:

– Приказ отдаёт босс, и не выполнить его… Наказание будет быстрым и неотвратимым…

– Ноги в тазик с цементом… – укоризненно начала Атиша, перебив Тошу. Начала так, словно её сестра была виновата, что у гангстеров такие нравы. Тоша, нисколько не смутившись, продолжила рассказывать:

– Не только в тазик, про тазик – это так, к слову, обычно в любую подходящую ёмкость, достаточно большую, чтоб тот, кого подобным образом решили казнить, не убежал.

– А что были случаи? – Атиша так удивилась, что перестала укоризненно смотреть на сестру, та чуть усмехнулась:

– Случаев не было, были попытки. С грузом на ногах не всегда на глубину бросают, в смысле топят. Вернее, всё же топят, но не сразу. Вывозят на берег океана во время отлива и потом медленно поднимающаяся вода…

– Брр, – передёрнуло Атишу, и она осмотрела на сестру, – Тоша! Неужели ты…

– Я такого не делала, но видела. Двоих даже спасла, тех, что должны были в океане утонуть, – Тоша ещё раз заглянула в дуло револьвера и, вздохнув, сообщила: – Не хочется терять, «миротворец» – хороший револьвер, мощный, надёжный, но… Он стал уликой, вот и приходится избавляться. Вот сегодня это и сделаю.

– Тоша, а ты уверена, что сегодня?..

– Тиша, я же тебе объясняла: босс дал команду, и она обязательна к исполнению, немедленному исполнению! Отменить может только он сам, другой побоится взять на себя такую ответственность, да его могут и не послушать. Ну а то, что босса уже нет, роли не играет, к тому же исполнители могут этого и не знать. Думаю – как только дона Капороне обнаружили мёртвым, полиция сразу оцепила «Гранд-Пассаж». Это же инспектор заявился сюда ни свет ни заря.

– Он что-то заподозрил, ведь он чего-то сюда пришёл же, – поинтересовалась Атиша, Тоша ответила:

– В номере этого заокеанского гостя не только его нашли, но и некоего господина Шулумова, конкурента нашего любезного хозяина. Сама понимаешь, смерть такого важного господина очень выгодна Каращенко, вот инспектор и прибежал сюда. К тому же люди Каращенко проявили небывалую осведомлённость и начали деловую активность ещё до открытия биржи. Мне кажется, что все активы Шулумова хозяин этого дома, столь любезно нас приютивший, уже прибрал к рукам.

– Он не прогадал, пригласив нас… – начала Атиша и, осенённая догадкой, спросила у сестры: – Тоша! А ты откуда знаешь, что этот конкурент Каращенко мёртв! Ты его тоже!..

– А незачем подговаривать нехороших людей, чтоб они детей воровали и корабли взрывали! – нисколько не смутившись, ответила смуглая девушка. И глядя на сестру, прижавшую руки к груди, жёстко добавила: – Только за одно это его надо было ногами в тазик с цементом и на берег океана. Можно сказать, ему повезло – быстро и безболезненно, он даже не понял, что происходит.

Тоша, глянув за окно на начинающее темнеть небо, сказав «Пора», в это окно и выпрыгнула. Едва качнувшиеся ветки показали Атише направление, куда подалась её сестра – Тоша тенью скользнула в кронах деревьев, двигаясь к ограде усадьбы.

На следующий день к завтраку девушки не то что опоздали, но не спешили. Когда сёстры появились в обеденном зале (так он назывался, хотя там и завтракали, и ужинали), там были Каращенко и начальник его охраны, был там уже знакомый полицейский инспектор и ещё один полицейский, в мундире с маленькими погонами. Судя по всему, завтракать ещё не начинали, а на пустом столе лежал Тошин «миротворец» и ещё несколько револьверов поменьше. Атиша многозначительно посмотрела на сестру, а та, демонстративно зевнув, спросила:

– Я надеюсь, эта выставка не вместо завтрака? Если это так, то я с Тишей пойду на бульвар, там есть замечательное кафе. Кофе, круасаны, что ещё нужно для утреннего счастья?

– Мадемуазель Атоша, приношу вам и вашей сестре свои глубочайшие извинения, – инспектор бросился целовать девушкам руки и после этого обязательного ритуала приступил к своим обязанностям:

– Я хотел бы вам задать несколько вопросов, если позволите.

Тоша посмотрела на сестру, та важно кивнула, и девушка, небрежно махнув рукой, разрешила:

– Позволяем, задавайте.

– Сегодня ночью возле дома господина Каращенко, вернее, не совсем возле дома, а там дальше по улице, возле скверика (именно там накапливались люди Капороне перед тем, как идти на штурм) была перестрелка, многие жители близлежащих домов это засвидетельствовали. Не можете ли вы мне что-то об этом рассказать?

– Что стреляли, мы с сестрой слышали, но это было за забором и далеко, к тому же у господина Каращенко хорошая охрана, она бы не допустила сюда вторжения. Не так ли? – ответила Атиша и закончила вопросом к начальнику охраны, тот многословно заверил девушку, что он и его люди были всю ночь начеку и не позволили бы перелезть через забор злоумышленникам, если бы те вознамерились бы это сделать. А если бы такое и произошло, то нарушители спокойствия семьи Каращенко и гостей хозяина дома получили бы достойный отпор! Но поскольку нарушения границ имения не произошло, то и вмешиваться начальник охраны не посчитал нужным – а вдруг, то был отвлекающий манёвр и на дом был бы совершён налёт? Нападение с другой стороны? Мало ли кто там затеял стрельбу на улице, может, по кошкам стреляли, а может, это был просто салют? Кто-то что-то праздновал и так это отметил? Выяснение подобных вопросов, как и разбираться с тем, что происходит за пределами охраняемого объекта, не входит в задачу здешней охраны и её начальника. Инспектор выслушал начальника охраны, не перебивая, но слегка морщась. Тоша, это заметившая, видно полицейского раздражало витиеватое многословие начальника охраны, после того как тот замолчал, обратилась к полицейскому инспектору:

– Если бы я знала, что вас это так заинтересует, то сходила бы посмотрела – кто там стреляет? Всё равно спать мешали! И куда только наша полиция смотрит?! Безобразие!

– Полиция не может за всем уследить, – немного обиделся полицейский, Атиша, всплеснув руками, поинтересовалась:

– Неужели в Черноморске по ночам так много стреляют, что полиция не может выяснить – кто это безобразничает!

– Может, и мы это обязательно выясним, – вмешался второй полицейский и спросил у Тоши: – Мадемуазель, вы прошлый раз, при разговоре с моим коллегой, показали глубокие знания оружия, в частности револьверов, не могли бы вы мне помочь, если, конечно, это в ваших силах.

– В моих, – кивнула девушка и сама задала вопрос: – Вас интересует, велась ли стрельба из тех револьверов, что вы здесь разложили? Вернее, не велась ли стрельба из другого оружия? – полицейский кивнул, и Тоша стала подробно объяснять: – Могу вас обрадовать, если конечно вас это обрадует, стреляли только из «миротворца», «питона» и «длинного драгуна». Я, ещё подумала – куда они из «драгуна» лупят, ведь это оружие имеет хорошую дальнобойность и в основном применяется для стрельбы по удалённым целям.

– Стреляли почти в упор, вы правы, стреляли именно из этого оружия. Количество пуль и количество гильз совпадают. Осталось выяснить – из этих ли револьверов выпущены пули, но думаю, экспертиза подтвердит мои выводы: стреляли именно из этого оружия. Но есть одно «но», все стрелявшие убиты! – пояснил полицейский. Тоша кивнула и сделала предположение:

– Напрашивается вывод – что они перестреляли друг друга, а последний, тот, кто уцелел, потом сам и застрелился. Как вам такая версия для следствия?

Полицейский инспектор растерянно заморгал, то, что сказала девушка, ему показалось наиболее правдоподобным, и ничего другого он придумать больше бы не смог. А второй полицейский, судя по всему, это был эксперт, поинтересовался у смуглой девушки:

– Мадемуазель Атоша, а если серьёзно, то какую бы версию вы предложили, как бывший сотрудник сыскного агентства «Гран Пикертон, коллеги и сыновья»?

– Вы хорошо изучили мою биографию, – улыбнулась эксперту девушка, глянув на полицейского инспектора (тот от удивления даже рот открыл). Тоша продолжила, сразу опровергнув утверждения эксперта: – Только я не была штатным сотрудником, оказывала кое-какие услуги, но в основном от них скрывалась.

– Довольно удачно, – хмыкнул эксперт, а девушка изложила свою версию:

– Я много не знаю, но мне кажется – дело было так: две группы гангстеров учинили разборку, а судя по оружию, это граждане ССР, ну, эти гангстеры решили выяснить какие-то свои отношения. Возможно, первая группа собиралась напасть на дом господина Каращенко, возможно, на какой-то другой. Не буду гадать, но между группами возник конфликт, окончившийся стрельбой. Когда дело близилось к развязке, то есть участников перестрелки осталось мало, появился третий, или появились и добили оставшихся. Потом вложили свои револьверы в руки убитых, забрав чужие, и спокойно удалились. Я бы предположила, что этот третий – владелец «миротворца», не исключено, что он же перестрелял тех, о которых вчера рассказывал ваш коллега.

– Интересная версия, – внимательно выслушав девушку, кивнул эксперт. Тоша слегка наклонила голову, показывая, что принимает похвалу, а полицейский, вернув полупоклон, повторил: – Интересная версия, но видно, что вы многое не знаете. Большинство из убитых, жертвы стрелка из «миротворца», он в этой, как вы выразились, разборке участвовал с самого начала, возможно, он её и начал, перестреляв большинство соперников, но в итоге был сам убит и остался там лежать, сжимая свой револьвер в окоченевшей руке.

– Хороший стрелок, владелец «Миротворца» плохим быть не может. Но в итоге сам оказался жертвой неизвестного стрелка или стрелков, – кивнула Тоша, эксперт кивнул в ответ и добавил:

– Он же расстрелял водителя и пассажиров того автомобиля, тут вы угадали. Ваша версия о третьих лицах, участвовавших в этой перестрелке, более вероятна и будет рассмотрена.

Тоша снова склонила голову и спросила:

– А каково ваше звание или какую должность вы занимаете в полицейском управлении? Ведь вы не простой эксперт.

– Я, мадемуазель Атоша, или поручик Диа, заместитель начальника полицейского управления города Черноморска, – целуя руку девушке, произнёс полицейский, до этого безуспешно делавший вид, что он простой эксперт, Каращенко его-то знал.

– Сколько демона не крась в белый цвет, крылья у него не вырастут, так демоном и останется. Даже если добавить ангельской сущности, свои повадки не поменяет – будет так же безжалостен и кровожаден, – чуть усмехаясь, произнёс белобородый, глядя на своего задумавшегося соперника. Тот, не отрывая взгляда от шахматной доски, пробурчал:

– Ну, не знаю, как проявит себя ангел, получивший изрядную долю сущности демона. По крайней мере, не возражает, глядя на то, что творит демон. А может, это потому, что всё, что делает демон, во благо? Во благо ангела? Пусть демон и поступает… как демон, – качнул рожками говорящий, – но делает это не для себя, а для других? Имеем тот случай, когда цель оправдывает средства? А? И прежде чем обвинять демона, вспомни, кто ему соответствующее прошлое сделал? Нет, чтоб какую-нибудь красивую историю придумать, так нет же… Девушка-воин, с детства постигавшая науку боя, а потом её с успехом постоянно применявшую! А? А потом эти приключения в этой, как его – ССР. Я такого и не придумал бы!

– С чьей подачи, с чьей подачи? – кивнул белобородый, делая ответный ход. Подняв глаза на рогатого, с улыбкой, произнёс: – Ты же сам так хотел. Чего-нибудь такого этакого. К тому же – когти, взгляд наводящий ужас и некоторые другие качества, согласись, белошвейка из неё не получилась бы. Ты же хотел, чтоб это всё получило какое-то объяснение.

Рогатый раздражённо щёлкнул хвостом – действительно, всё… Ну не всё, но кое-что, присущее демону, своей фигуре он оставил, но как она должна была бы противостоять своему благостному противнику? Тот ведь тоже не был беззащитен, и неизвестно, кто победил бы в прямом поединке? Сила, напор, ярость демона не смогли бы преодолеть ментальную защиту ангела, до физического контакта бы просто не дошло, и демон растворился бы в благости. Демон должен был действовать хитростью: соблазнить, чтоб подобраться вплотную, но!..

– Вот именно, но! – белобородый, казалось, прочитал мысли своего вечного соперника, а может, думал о том же. И с улыбкой глядя на рогатого, высказал, что думал сам:

– Всё смешалось – демон поступает так как ангел, но при этом действует как демон. Ангел вместо того, чтоб вмешаться и прекратить это безобразие, спокойно смотрит. Кто они теперь? Ангельский демон и демонический ангел? Они настолько переплелись, что разобрать, где кто почти невозможно! Если ты не против, можно ещё попробовать, вместе. Думаю, что это не будет нарушением условий спора. Ну как?

– Наверное, будет интересно, – очередной раз щёлкнул хвостом рогатый, щёлкнул уже без раздражения.