Занятия шли своим чередом, маленький поручик, их проводивший, выполнял свои угрозы – был очень требователен. Но надо сказать, что и учил он очень хорошо. Этот мальчик никогда не повышал голос, но если кого-то укорял, то этому слушателю курсов становилось очень стыдно, а если хвалил, то тот, кого похвалили, долго ходил в приподнятом настроении. Первая неделя обучения была посвящена теоретической подготовке, и, надо сказать, что все слушатели сдали зачёт на «отлично» и все были допущены к полётам. К этому времени вернулись штабс-капитаны Ареньев и Григорьев, поэтому лётная практика была распределена на них троих. Тоше достались, или она сама так захотела, морские офицеры, и их строгий преподаватель гонял больше остальных, особенно доставалось лейтенанту Ареньеву. Это видел не только он, но и его товарищи, один из которых высказал предположение:

– Наш маленький поручик к тебе явно неровно дышит, так гонять можно только из-за большой любви или чтоб показать ничтожество обучаемого. Даже не представляю, как ты это всё выдерживаешь?

– А этот ваш полёт над морем? Не могу понять, как вы нашли дорогу назад? В море нет же никаких ориентиров! – удивлённо и с некоторым ужасом высказался офицер-пехотинец, Ареньев, улыбнувшись, пояснил:

– Любой моряк должен уметь определить своё положение в море. Не скрою, на летящем аэроплане это сделать гораздо труднее, чем на палубе корабля. Но для пилота аэроплана, предназначенного для действий в море, это необходимо. Вы заметили, что нас, я имею в виду – моряков, учат бомбометанию по движущимся целям, а именно по кораблям. А они не всегда ходят у берега, по которому можно ориентироваться. Ну а то, что поручик Диа меня, как ты выразился, гоняет, так это только на пользу. Как говорится, тяжело в учении, легко в бою.

Отвечая своим товарищам по учёбе, Ареньев представил манящие глаза этого маленького поручика, их хотелось поцеловать и не только их. Да, поручик Диа имел, как для мужчины, очень смазливую внешность, можно было сказать, что он очень красив. Но это ещё не повод испытывать к нему какие-то особые чувства. Ареньев никогда раньше не замечал за собой, что ему нравятся мальчики, какими бы красивыми они не были, а тут… Каждый раз, когда Ареньев встречался взглядом с большими зелёными глазами, обрамлёнными длинными пушистыми ресницами, он словно выпадал из реальности. Вот и сейчас, рассказывая о полёте над морем, Ареньев, словно снова заглянул в эти глаза и на несколько мгновений замер. Эту заминку мало кто заметил из товарищей лейтенанта, а если и заметили, то решили, что он вспоминает тот сложный полёт.

После трёх месяцев обучения, надо сказать – очень интенсивного, слушателям курсов дали семь дней выходных. Выходные предоставлялись и раньше, но всего на день или два, что не позволяло провести это время вне расположения курсов, просто не хватило бы времени съездить в ближайший город – Черноморск. А Нача, которая деревня? Ну что можно делать в деревне? Теперь же все, как один, слушатели курсов решили провести их в Черноморске, сообщение между Начей (не деревней, а батареей и курсами воздухоплавания) было налажено – катер совершал рейсы каждые три дня. Офицеры стали спешно собираться, чтоб успеть на отходящий утром катер, поддался общему порыву и Ареньев, но был перехвачен братом, который ему предложил:

– Слушай, Артём, а что ты в Черноморске забыл? У тебя же там знакомых нет, я уже не говорю о родственниках. Что остаётся? Кабаки и бордели? Тебя это не очень интересует, ну постольку-поскольку. Согласись, неделя для такого время провождения – много, разве что… в запой уйти, но за тобой и этого не водится. Давай махнём в Начу, в деревню, на рыбалку? Там шикарная морская рыбалка, с шаланды перемётом. Так поедем? Тоша нас отвезёт.

– Шаланда вроде двигаться должна, а какой же перемёт при движении? – удивился Артём Ареньев. Его не рыбалка заинтересовала, а то, что повезёт маленький поручик, а это значило быть рядом с ним не так, как во время учёбы, а в совершенно неформальной обстановке. Это желание быть рядом с этим красивым мальчиком было каким-то неприличным, но Артём согласился ехать.

– Увидишь, – улыбнулся Лёша и, расценив молчание брата как колебание – ехать на рыбалку или нет, хитро улыбаясь, добавил ещё один аргумент: – Я тебя со своей невестой познакомлю и её сестрой.

Артём, решив, что хуже не будет, принял предложение двоюродного брата. Рыбалка его тоже заинтересовала, страстным рыболовом он не был, просто рыболовом. Но тут что-то новое, тем более – рыбалка морская. Артём Ареньев хоть и был офицером флота, но порыбачить на море как-то не довелось. К тому же ему в Черноморске, действительно, делать было нечего, программа кабак-бордель его не прельщала. Это тоже было причиной, почему он согласился с предложением двоюродного брата. Сборы были недолги, и братья погрузились в шикарный «Балтиец», которым управлял поручик Диа, как обычно одетый в свой балахонистый рабочий комбинезон. Комбинезоны у Диа, хоть и больше на несколько размеров, чем это нужно, всегда были чистые и выглаженные. И это несмотря на то, что ему постоянно приходилось возиться с аэропланами и их моторами. Братья устроились на заднем сиденье, на переднем уже сидел полковник Задан-Завойский, который обернувшись, поинтересовался:

– На рыбалку, молодые люди? Меня вот тоже пригласили, а я не мог отказаться, признаюсь, грешен, люблю рыбку половить.

– Ну разве это грех, Всеслав Витольдович? Это, как говорят за океаном – хобби, то есть увлечение, – засмеялась Тоша. Разговор, продолжавшийся в том же духе, не мешал Тоше вести автомобиль, и в деревню, на её окраину у самого моря, доехали быстро. Остановились у красивого белого домика, на пороге которого стояла белокурая девушка, она сначала поцеловала Лёшу. А потом обняла Тошу и позвала в домик, как она сказала – переодеться. Задан-Завойский, который уже был одет в клеёнчатую робу и полотняные штаны, сказав – я в порт, пошёл вниз к морю. Артём, проводив глазами полковника, посмотрел на домик, куда девушка увела маленького поручика, поинтересовался у брата:

– Лёша, я не понял, это чья невеста? Она увела Диа к себе переодеваться, он же там раздеваться будет! Они что, друг друга не стесняются? Лёша, а ты не ревнуешь?

– Кого? Атошу к Атише? – удивился Лёша Ареньев и спросил у брата: – Артём, а ты заметил, что они похожи? Да и фамилия у них одна – Диа.

– Ты хочешь сказать, что этот поручик брат твоей невесты? Да? – Артём задал вопрос, оставшийся без ответа, на пороге домика появились две девушки, в широких юбках и рубашках, расстёгнутых, но завязанных узлом почти на груди и едва эту грудь прикрывая. В том, что это девушки, сомнений не было! Но у одной была внешность поручика Диа! Она и сказала своим низким, мелодичным голосом, немного удивлявшим офицеров слушателей курсов:

– Ну, идём? Егор Домыч без нас не уйдёт, но ругаться будет!.. А мотора на его шаланде нет, к нему подлизаться у меня не получается.

– Тоша, вы?.. – растерянно спросил Артём, его брат хмыкнул:

– А ты что, до сих пор не понял? Хотя куда тебе, да и остальным, вам не до этого. Вы на поручика Диа смотрите, открыв рот и замирая от восхищения, мол, какой специалист! Для вас это заслоняет всё остальное.

– Это правда? Вы мною восхищаетесь? – спросила Тоша, кокетливо похлопав своими длинными ресницами, потом ещё и крутанулась на месте так, чтоб широкая юбка открыла её стройные ножки.

– Я… – только и смог сказать Артём, Тоша удовлетворённо кивнула:

– Восхищаетесь, это хорошо. А теперь пошли ловить рыбу.

В порт, вернее, к тому месту, которое так называлось, идти было совсем недалеко. Шаланда уже покачивалась на волне, и чтоб в неё забраться, нужно было хорошо намочить ноги. Но если мужчинам, обутым в рыбацкие сапоги пройти по воде труда не составило, то девушкам пришлось подобрать юбки почти до середины бёдер, завязав их на талии узлами. Забравшись в шаланду, девушки не стали развязывать эти узлы, поймав восхищённый и немного удивлённый взгляд Артёма, Тоша пояснила:

– Здесь передвигаться в длинной юбке совершено невозможно, а мода на короткие, как в ССР, сюда ещё не добралась, вот и приходиться импровизировать. Но если вас смущает мой внешний вид, я отвернусь.

– Почему вы? – только и нашёлся, что спросить, Ареньев. Тоша улыбнулась, и их глаза встретились. Артём выпал из реальности, чуть не выпав из шаланды, уже начавшей движение. Тоша его поймала, но при этом прижала к себе. Парень инстинктивно ухватился за свою спасительницу, вернее, обнял её выше талии. Рубашка Тоши, завязанная узлом на груди, оставляла открытой почти всю спину, почувствовав под руками голое тело девушки, Артём замер, не в силах что-либо предпринять. А Тоша ещё прижалась к нему грудью, едва прикрытой рубашкой, довольно тонкой рубашкой! На Артёме, одетом в плотные штаны и высокие сапоги, тоже была рубашка из довольно тонкой ткани, и он почувствовал напрягшуюся девичью грудь, маленькую, но твёрдую! Опять тонувший в зелёных глазах мужчина не увидел, а почувствовал тянущиеся к нему губы…

– Целоваться потом будете, на берегу, а сейчас нужно снасти готовить! Выходим на место! – голос старшины рыбацкой артели был как холодный душ или окунание с головой в море. Очнувшийся и разжавший объятия Артём увидел несчастный взгляд девушки, и ему снова захотелось её обнять, Тоша обиженно шмыгнула носом и отпустила парня.

– М-да, – многозначительно хмыкнул Задан-Завойский. Атиша тихо сказала Лёше:

– Вот и всё, Тоша теперь не выпустит твоего брата.

– Разве ж я возражаю, я только за! – улыбнулся Лёша, обнимая Атишу.

– Вы рыбу ловить собираетесь или обнимашки тут устраивать! – громыхнул голос старшины рыбацкой артели. Укоризненно качая головой, он уже тише добавил: – Эх молодёжь! Только одно на уме!

Тоша, недовольно надув губы, громко и возмущённо шлёпая босыми ногами, направилась к своему месту, за ней пошла Атиша, проделывая это точно так же как и её сестра. Егор Домыч, продолжая укоризненно качать головой, обратился к Задан-Завойскому:

– Видели, Всеслав Витольдович? Так выражать недовольство, причём ногами! Это надо уметь! Девки хорошие, но норовистые! Как вы только управляетесь с той, что у вас служит!

Полковник ничего не ответил, только улыбнулся в усы. Да и надо ли было что-то отвечать? Вопрос чисто риторический. Сёстры расположились у большого ящика и стали оттуда сноровисто доставать лесу с крючками, на которые нанизывали наживку, доставаемую из ящика поменьше. Мужчины под руководством старшины артели стали потихоньку опускать эту рыбацкую снасть с наживкой за борт. Три артельщика участия в этом действе не принимали: один находился на руле, два других управлялись с парусом. Задан-Завойский, показав глазами на сосредоточенно работающих девушек, тихо произнёс:

– У меня так споро не получается, к тому же, если я наживку делаю, то рыба не так клюёт, можно сказать – вообще не клюёт. Почему так?

– А это потому, что любое дело надо с любовью делать, – пояснила Тоша, хоть как тихо разговаривали мужчины, она услышала. Увидев, что завладела общим вниманием, добавила: – Червяк, когда его на крючок насаживают, должен заботу чувствовать! Ловить надо уметь!

– Да уж, а караси очень любят, когда их жарят в сметане, – улыбнулся Задан-Завойский. Егор Домыч тоже улыбнулся и указал глазами полковнику на девушек, которым их занятие не мешало стрелять глазками в сторону братьев Ареньевых, при этом старшина рыбацкой артели тихо сказал:

– Вон гляньте, Всеслав Витольдович, кто рыбу ловит, а кто охотится.

Задан-Завойский чуть улыбнулся и согласно кивнул, Ареньевы так косили глазами в сторону девушек, что не понятно было, как никто из них ещё не попался на крючок перемёта. Полковник тихо, надеясь, что Тоша его не услышит, произнёс, обращаясь только к Егору Домычу:

– Кто рыбу пытается ловить, а у кого охота в самом разгаре, хотя… мне кажется, добыча уже поймана и особо не сопротивляется.

Рыбалка была удачной, правда, Егор Домыч сказал, что ничего стоящего так и не поймали, на это Задан-Завойский ответил, мол, это с какой стороны смотреть: для рыбачьей артели – это не улов, но рыбакам-любителям вполне достаточно. Так оно потом и оказалось – на уху хватило, поджарить тоже и ещё много осталось.

Рыбу, сложенную в большую корзину, отнесли к жилью сестёр Диа, где её приняла Глуша, она же и занялась готовкой. Мужчины, как им и положено, сели в тени и стали дегустировать принесенное Егором Домычем молодое вино, а девушки убежали к морю. Вино было не крепкое, больше похожее на немного забродивший виноградный сок, поэтому не столько пили, сколько вели неторопливый, обычный в таких случаях разговор за жизнь. Когда уха уже была готова, Ареньевы забеспокоились – сёстры ещё не вернулись. Оставив Егора Домыча и Всеслава Витольдовича, братья отправились к морю, но не к порту, а в сторону, где были скалы, именно туда ушли сёстры Диа. Там на большом камне сидела Атиша, глядя в сторону моря, увидев Ареньевых, она сказала, что те напрасно пришли, она и Тоша уже собрались возвращаться. Лёша галантно подал руку, Атиша, опираясь на неё, спрыгнула с камня и предложила идти обратно, к домику.

– А ваша сестра? – поинтересовался Артём, Атиша махнула рукой, мол, она догонит. Ареньв, лейтенант, сказал, что подождёт её, на что Атиша ответила:

– Подождите, только здесь, дальше не ходите.

– Почему? – удивился Артём, Атиша пояснила:

– Тоша может рассердиться, а когда она сердится – руку сломает или ещё что-нибудь подобное сделает.

– Как сломает? Кому?

– Ну не себе же, экий вы непонятливый. Я вас предупредила, – попеняв Артёму, очень серьёзно сказала Атиша. Она и Лёша ушли, а Артём, пять минут подождав, осторожно заглянул за камень, там лежала юбка и рубашка Тоши, но её самой не было. Не было её и в море, волны которого почти касались камня. В это момент чьи-то ладошки закрыли ему глаза и знакомый низкий голос спросил:

– Угадай, кто я? Русалка или кикимора?

– Тоша, это вы? – Артём отвёл от своих глаз прохладные ладошки и развернулся. Обернувшись, парень застыл, на девушке, стоящей перед ним, ничего не было надето, совсем ничего! Похоже, что Тоша только вышла из моря, капельки воды драгоценными камнями блестели на её смуглой коже. Совсем не стыдясь своей наготы, девушка смотрела на растерянного парня и улыбалась, а тот был не в силах отвести взгляд. Первой нарушила затянувшееся молчание Тоша:

– Ну, кого ты перед собой видишь, русалку или кикимору? Молчишь? Я тебе что, не нравлюсь? Если нет, то зачем подглядывал?

– Вы… – выдохнул Артём и невпопад сказал: – Ваша сестра сказала, что вы сломаете мне руку.

– Сломаю, – согласно кивнула Тоша и с угрозой в голосе добавила: – Обязательно сломаю, если не поцелуешь! Ну!

Руки девушки легли на плечи парню, и их губы слились в поцелуе. Артём обнял Тошу и прижал к себе, он чувствовал под своими ладонями мягкое, но при этом упругое тело, прохладную бархатистую кожу. Парень так и не понял, когда лишился рубашки и всего остального. И ничего, что вокруг камни, удобное место можно и среди скал найти.

Уже хорошо стемнело, вкусная уха была почти съедена, когда появились Тоша и Артём. Если парень выглядел немного смущенным, то девушка напоминала кошку, добравшуюся до сметаны и отведавшей этого лакомства. Но не до отвала наевшейся, а так слегка попробовавшей и готовой продолжать пиршество. Посетовав, что осталось мало ухи, Тоша вылила остатки из кастрюли в тарелки себе и Артёму. Когда девушка наелась, её взяла за руку сестра и увлекла куда-то в сад. Задан-Завойский, чуть усмехаясь в усы, сообщил, что он идёт ночевать к Егору Домычу:

– Вы, молодые люди, оставайтесь здесь, раз вас девушки пригласили. А я пойду к Домычу, я у него и в прошлый раз ночевал, у него дом больше, у девушек-то домик совсем игрушечный. Да и поговорить нам старикам есть о чём, когда бессонница.

Не слушая заверений, что они ещё не старые, оба пожилых мужчины, продолжая улыбаться в усы, поднялись и отправились вдоль по улице куда-то к центру деревни. Артём посмотрел на Лёшу и сказал:

– Говорят – браки заключают на небесах и человека тянет к его половинке, меня очень смущала эта тяга к смазливому юноше, именно так я воспринимал Тошу. Непонятна была эта болезненная симпатия, злился на себя, но ничего поделать не мог. Как посмотрю в эти глаза, так и тону в них.

– А сейчас, что? Уже не тонешь? – усмехнувшись, спросил Лёша, Артём ответил:

– А сейчас я уже утонул! Совсем утонул! А с тобой разве не так было?

Лёша покачал головой, о чём-то задумавшись, спросил сам:

– Артём, что у тебя было с Тошей? Там на берегу, если не хочешь, можешь не отвечать.

– У меня было всё! Она удивительная девушка! – после секундного колебания ответил Артём и тоже задал вопрос:

– А у тебя разве не так? Ведь они сёстры.

Лёша не ответил, поднявшись из-за стола, где братья до сих пор сидели, пошёл в сад. Артём последовал за братом, похоже, Лёша знал куда идти, уж очень целеустремленно он это делал. Резко остановившись, Лёша сделал знак Артёму, чтоб тот молчал, и показал на выделяющуюся на светлом фоне неба над морем небольшую беседку, откуда раздавались громкие голоса. Похоже, сёстры ссорились.

– Ну как ты могла! Сразу вот так и… Ну разве так можно?! Разве порядочные девушки так поступают?! – возмущённо говорила Атиша, Тоша не менее возмущённо отвечала:

– Только так и можно, никак не иначе! Если он мне нравится! Не просто нравится, я его люблю! Так почему мне нельзя делать то, что я хочу сделать? И кто тебе сказал, что я порядочная девушка? Ты-то должна это знать!

– А он тебя? Любит? Или ты воспользовалась своим… – сбавила тон Атиша.

– Нет, Тиша, я не пользовалась этим. Раньше, может, я бы так и сделала, но после того как мы… Не забывай, я – это ты! Нас уже нельзя разделить, и то, что не будешь делать ты, не буду и я. Я только посмотрела, убедилась, что он тоже… Если бы этого не было, то ничего бы и не было!

– Тоша, но у меня же с Лёшей ничего не было!

– Как это не было? Вы же целовались!

– Но и только!

– Значит, будем исправлять! Чтоб не только-только, а чтоб и всё остальное, надеюсь, тебе не надо показывать как? Или всё-таки показать?

– Тоша, да я тебя сейчас!..

– Угу, руки коротки. А вот я тебя запросто, и прямо сейчас.

Было очень похоже, что ссора сестёр готова была перерасти в драку. Кто из неё выйдет победителем, Лёша не сомневался, не сомневался и Артём. Переглянувшись, братья решительно направились разнимать сестёр. Те сидели в беседке, обнявшись, и совсем не собирались переходить к радикальным действиям. Сидели так, словно кого-то ждали, когда появились братья Ареньевы, выяснилось, что ждали именно их, так как Тоша с некоторым ехидством сказала:

– Явились? Сколько можно в кустах сидеть и подслушивать? Тут девушки просто извелись, вас ожидая, а вы там зачем-то прячетесь!

– Мы… – начал Лёша, но Тоша не дала ему сказать:

– Я вижу, что вы. Можешь мне об этом не говорить. Просто быстренько взял Атишу на руки и понёс. Куда понёс? Ну до чего бестолковый! На сеновал понёс, там, на чердаке, в сарае, сено лежит, душистое! А зачем? Подробно объяснить? Или сам догадаешься? И чтоб у вас всё было!

Лёша не стал дожидаться продолжения ехидных Тошиных замечаний, подхватил Атишу и унёс в сторону сарая. Тоша повернулась к Артёму и, медленно снимая с себя рубашку, сказала:

– Ну что стоишь? Целуй! Везде целуй!

Артём подхватил Тошу, успевшую снять не только рубашку, но и сбросить юбку.

– Холодно, – сказала Тоша, сидящая на коленях у Артёма. Парочка как была в беседке, так там и оставалась. Но уже забрезжил рассвет, а это время суток, как известно, самое холодное, да и не лето уже было.

– А ты оденься, – предложил Артём, Тоша повела плечом:

– А тебе что, не нравится?

– Очень нравится, но тебе же холодно, – Артём теснее прижал Тошу к себе, а она задала следующий вопрос:

– А тебе, не холодно?

– Я же на севере служу, море там холодное, что летом, что зимой. Зимой даже замерзает, не везде, но замерзает. А вахту надо стоять, что днём, что ночью, а мостик всеми ветрами продувается, так что я привычен к холоду.

– Угу, то-то дрожать начал, наверное от страха, ладно уж, пошли на сеновал, а то в доме Глуша спит, разбудим, – предложила Атоша.

– Тоша, так на сеновале Лёша и твоя сестра, мы им не помешаем? А то, как-то неудобно получится, они там… а тут мы… – обеспокоился Артём.

– …припёрлись, – закончила Тоша и отрицательно покачала головой: – Сеновал большой, мы с другой стороны залезем, идём.

– Тоша. а как ты определишь, это та сторона или другая, вдруг мы прямо туда, где они…

– Не бойся, Артём, я Тишу чувствую и знаю, где она, идём! – решительно заявила Тоша, встала и направилась к сараю. Артёму ничего не оставалось, как последовать за ней, что он и сделал, прихватив одежду девушки. Сам-то он одеться успел. Тоша быстро взобралась по приставной лестнице и зарылась в душистое сено, Артём осторожно за ней поднялся и услышал, как девичий голос, но не Тошин, произнёс:

– Ну, что я говорила? Замёрзнут и прибегут.

– Специально ждали, не спали, а теперь подсматриваете? – возмутилась Тоша, приподнимаясь. Чердак сарая оказался не таким уж и большим, а лучи восходящего солнца позволяли хорошо девушку рассмотреть, как и её собеседницу, тоже приподнявшуюся и обнажённую, как Тоша, она и не преминула заметить: – Если ждала, то хотя бы прикрылась, бесстыдница!

– На себя посмотри! – не осталась в долгу Атиша. Исходя из того, что лучший способ защиты – нападение, обвинила Тошу: – Специально голой припёрлась, чтоб моего Лёшу соблазнить? Отбить хочешь, да?

– Очень надо, – фыркнула Тоша и сама выдвинула обвинения: – Это ты сама же призналась, что нас ждала! Теперь голой скачешь, думаешь, моего Артёма совратить? Да? А вот я тебе волосёнки повыдираю! Везде повырываю!

– А я тебе глазки повыцарапываю! – не осталась в долгу Атиша. Девушки решительно двинулись навстречу друг другу и, сойдясь, обнялись, после чего счастливо засмеялись. Парни, одетые, в отличие от девушек, сначала оторопело на них смотрели, а потом Лёша произнёс, обращаясь к брату:

– Артём, тебе не кажется, что нечто подобное мы уже слышали?

– Слышали, – согласно кивнул Артём и добавил: – Но не видели. Только вот мне интересно, зачем нам это они показали, ведь не просто же так устроена эта демонстрация?

– А тебе, что? Не нравится? – спросила Тоша, узнать, кто из девушек кто, можно было только по голосу, всё же на чердаке было темновато. Артём ответил:

– Очень нравится, но всё же интересно знать, зачем вы обе тут перед нами голышом…

– Кажется, я знаю, – перебил брата Лёша и поделился своим наблюдением: – Если молчать будут, то их сейчас и не различишь. Днём, при свете, ещё можно, а сейчас нет, даже если их по очереди пощупать.

– Я тебе пощупаю! Меня можешь, а Тошу ни-ни! – возмутилась Атиша, Лёша засмеялся и высказал свою догадку:

– Они хотели вызвать нашу ревность, а получилось наоборот.

– Так ты не ревнуешь?! – в один голос сказали девушки, повернувшись каждая к своему парню. Первым ответил Артём:

– Ревную, очень! Но… знаю, что Лёша ничего такого не позволит по отношению к моей невесте, как и я к его.

– Как, как ты сказал?! – вскрикнула Тоша, вот она была в нескольких саженях от Артёма, и уже её руки лежат у него на плечах. – Как ты сказал? Невеста?

– Невеста, – подтвердил Артём и грозно предупредил: – Если кто-то скажет, что это не так, то…

– …будет иметь дело со мной! – так же грозно, как говорил Артём, добавила Тоша, обнимая своего будущего мужа. Леша, тоже обнимая Атишу, не удержался от замечания:

– Страшные они люди! Но какая красивая пара, особенно, невеста. Но ты, Тиша, лучше!

– Так и должно быть! – улыбнулась Атиша и поцеловала Лёшу.

Девушки купались в море, в той маленькой бухточке со скалами, что была недалеко от «порта». О том, что стоянка рыбачьих лодок недалеко, говорили раздающиеся из той бухты крики, а там должны были знать наверняка о купающихся здесь девушках, уж очень они бурно выражали свой восторг, их взвизги там должны были быть хорошо слышны. О том, что девушки купаются голышом, можно было предположить, но любопытных, желающих это проверить, не было. Когда девушки выбрались на берег и растянулись на уже нагретых солнцем камнях, Артём поинтересовался – не боятся ли девушки, что за ними будут подглядывать. Ответила Тоша:

– А чего нам бояться? Ну подсмотрят, подумаешь! Убудет от нас что ли? А вот любопытные могут пострадать, очень пострадать. Один раз попробовали, этого хватило и тем, кто подглядывал, и тем, кому об этом рассказали.

– Так если рассказали, здесь протолкнуться от зрителей нельзя было бы. Всем посмотреть захотелось бы, – заметил Артём, с удовольствием рассматривая фигурку Тоши. Девушка, улыбаясь, ответила:

– Так я же и говорю, один раз посмотрели на тех, кто подглядывал, и никому не хочется, чтоб их так разглядывали.

Тоша неуловимым движением соскользнула с камня, на котором лежала, и оказалась за спиной Артёма, стоящего почти в десяти саженях, и закрыв парню ладошками глаза, повторила уже один раз заданный вопрос:

– Угадай, кто я? Русалка или кикимора?

– Чудовище, держащее в страхе всю округу, – вместо Артёма ответила Атиша и, хихикнув, добавила: – Мужиков так точно!

– Это точно, – согласился с девушкой Лёша, – Тоша может! Она как цербер охраняла свою сестру и до вчерашнего дня не разрешила…

– Я ничего не запрещала, – возмутилась Тоша в ответ на замечание Лёши и с тем же возмущением продолжила: – Это она сама! Это её заморочки или принципы. Уж не знаю, что…

– Зато ты не успела парня увидеть, так сразу с ним и…

– Угу, только не сразу, я его долго рассматривала, а уж потом… ну, когда рассмотрела, – Тоша обняла Артёма, а её сестра, став серьёзной, сказала:

– Тоша, я думаю надо рассказать, кто мы. Чтобы потом не было обид и лишних вопросов. Да и чтоб нас не испугались.

– Вы замечательные девушки, зачем вас бояться? Или вы замаскированные ведьмы, как о вас местные пытались судачить? Нет, скорее, вы русалки, дети Афродиты, как и она, появившиеся из пены морской, – попытался пошутить Лёша.

– Нет, мы не ведьмы и не русалки, все гораздо серьёзнее, – начала Атиша. Увидев заинтересованность парней, стала рассказывать: – Мы из очень далёкой страны, у нас похожее воспитание, но мы изначально разные…

– Атиша ангел, а я демон, – дополнила сестру Тоша и, сделав шаг в сторону от Артёма, подняла руки. На нежных пальчиках появились внушительные когти, превосходящие размерами эти пальчики. Глядя в расширившиеся глаза мужчин, Тоша продолжила: – Этими когтями я могу рвать металл, да и без когтей я многое могу. Артём, ты же видел, как я уделала того кавалериста, а ты, Лёша, припомни другие случаи.

– Так старец Ригорий был прав, увидев демона, – прошептал Лёша. Атиша кивнула:

– Прав, но это ему не помогло, молитвой меня не прогонишь, он должен благодарить Бога, что я его не убила. Хотя сделать это мне очень хотелось. Я никому не позволю обидеть принцессу!

– Принцессу? – удивился Артём, Лёша пояснил:

– Очень интересная история. Атиша и Тоша предпочитают об этом не распространяться. Но если ты попросишь, они тебе расскажут.

– Но это!.. – Артём показал на когти Тоши, та грустно улыбнулась и опустила голову, чтоб не видно было как у неё задрожали губы. Парень сделал шаг к девушке и, обняв её, прижал к себе, шепча: – Ты мой маленький демон, я тебя люблю – и это главное, а когти никому не показывай.

– Угу, – всхлипнула Тоша, прижимаясь к Артёму. Атиша, глядя на них, улыбнулась Лёше и подняла руку, её ноготки тоже превратились в когти. Тоша, перестав всхлипывать, поражённо спросила:

– Но как? Твоя сущность этого не приемлет!

– Сущность? – переспросила Атиша и, продолжая улыбаться, пояснила: – Она уже наполовину как у тебя, а моя у тебя. Я очень захотела, чтоб они появились, и вот… сама видишь.

– Демон с когтями – это понятно, но ангел?.. Хотя свежо и оригинально – ангельские когти! – заметил Артём, продолжая прижимать Тошу к себе. Лёша растерянно спросил, не обращаясь ни к кому конкретно:

– И что же теперь нам делать?

– То, что и собирались! Жениться! – решительно отрубил Артём и, обращаясь к прижавшейся к нему девушке, ласково сказал: – Тошенька, моя Тошенька.

Атиша, прищурившись, посмотрела на Лёшу, но это был не прежний её кроткий взгляд, так обычно смотрела Тоша! Лёша это отметил, но это его не остановило, он шагнул к девушке, обнял её и серьёзно спросил, показывая на когти:

– Надеюсь, твои ноготки не помешают тебе выйти за меня замуж? Меня они нисколько не смущают, даже если у тебя будут крылья…

– …рога и хвост, – быстро сказала Атиша, Лёша пожал плечами:

– Меня это не смущает, если тебе хочется, можешь и их показать.

– Чего нет, того нет, но иногда так хочется… – начала Атиша жалобным голосом, её прервал Артём, продолжавший прижимать к себе Тошу, спрятавшую лицо у него на груди. Парень решительно заявил:

– С хвостом я ещё могу смириться, но рогов мне не надо. Надеюсь, вы не поспособствуете появлению у нас с Лёшей этого украшения!

– Шах! – объявил белобородый, козлобородый передвинул фигуру и развёл руками, ехидно сообщив:

– Пат, ничья, а победа была совсем рядом.

– Как знать, как знать, – произнёс его соперник, поглаживая белую бороду. Козлобородый сделал жест рукой, и немного в стороне словно открылось окно, через которое был виден берег моря с небольшим песчаным пляжем. Пляж ограничивали невысокие скалы, а из песка, словно спины каких-то животных, выступали круглые валуны. Около одного из них стояли два парня, в одежде, похожей на костюмы рыбаков, обнимавшие девушек, а вот девушки были обнажены. У обеих девушек были внушительные когти, козлобородый, продолжая ехидно улыбаться, спросил:

– И где теперь чья? Как их отличить? Обе с когтями, а это атрибут представителя тёмной силы.

– Это не трудно, – улыбнулся в ответ белобородый, и у девушек стало видно то, что называют аурой, или отражением души. По этому отражению можно увидеть, что представляет собой это существо, к какой стороне оно расположено к светлой или тёмной. Белобородый, продолжая улыбаться, повторил вопрос своего вечного соперника:

– И где теперь чья? Как их отличить? Обе ближе к свету, чем к тьме. А когти… Они у многих существ есть, это не критерий принадлежности к одной из сторон.

– Да ты посмотри на них! Голые блудницы. Бесстыдно соблазняющие… – почти закричал козлобородый.

– Смотрю и вижу – это любовь! Не соблазнение, способностью к которому ты с избытком наделил свою фигуру, а взаимное чувство. То самое чувство, которое делает любого разумного счастливым, по-настоящему счастливым, и нельзя их упрекать за то, что они, получив право выбирать, выбрали счастье, и не только для себя. Что на это скажешь?

– Пока ничья, а дальше посмотрим – долго ли продлится это их счастье, – произнёс козлобородый, нервно поддёргивая хвостом.

– Посмотрим, – согласно кивнул белобородый и предупредил: – Но вмешиваться не будем, если решили, что не будем, значит не будем. Даже не вмешательство, а только попытка, даже косвенная, повлиять на ход событий, будет расценена как поражение. Согласия не спрашиваю, просто отмечаю факт изменения ситуации.

Может козлобородый и был не согласен, а скорее всего, так и было – хвост выдавал его недовольство, но спорить не стал.

Когда парни и девушки поднялись от моря к домику, там за столом, у летней кухни, уже сидели Задан-Завойский и Егор Домыч, а Глуша уже успела приготовить завтрак – жареную рыбу. Глуша разрумянилась, так как Задан-Завойский нахваливал её стряпню:

– Вы, Глуша, изумительно готовите! Вам бы шеф-поваром быть и ни где-нибудь, а в столичном ресторане! Хотите, я вам протекцию составлю? Зачем вам прозябать в этой глуши?

– А Атиша и Тоша? Как же они без меня, да и я без них? К тому же у меня тут уже и хозяйство есть, хорошее хозяйство, вон Егор Домыч подтвердит! – Глуша кивала в сторону улыбающегося старшины рыбачьей артели. Атиша толкнула Тошу и упрекнула:

– Опять твой начальник охмуряет нашу Глушу!

– Угу, – ответила Тоша, присаживаясь за стол и подтягивая к себе тарелку с жареной рыбой, а Атиша переключилась на Задан-Завойского:

– А вы, Всеслав Витольдович, не улыбайтесь! Сейчас Тоша поест и как вам задаст!

– Угу, – подтвердила Тоша, сосредоточенно разделывая очередную рыбёшку. Задан-Завойский засмеялся:

– Она так занята, что забыла обо всём, а аппетит у неё будто она всю ночь бегала, а не спала. Тоша, чем вы ночью занимались, что так проголодались? Ваша сестра и господа офицеры выглядят гораздо менее уставшими.

– Угу, – очередной раз ответила Тоша, не отрываясь от поглощения пищи. Тут уж не выдержала Атиша, поинтересовавшись:

– Тоша, неужели так трудно было?

– Угу, – было очередным ответом. Задан-Завойский посмотрел на непроизвольно расплывшегося в улыбке Артёма Ареньева и поинтересовался:

– Молодой человек, вы случайно не в курсе, чем занималась поручик Диа этой ночью, а то, знаете ли, её состояние вызывает у меня опасения.

– Я имел честь сделать предложений Тоше, и она его приняла. С сегодняшнего дня Атоша Диа – моя невеста! – с некоторой торжественностью ответил Артём.

– Даже так, – кивнул Задан-Завойский и обратился сразу к Тоше и Артёму: – Что ж, молодые люди, примите мои поздравления. Как я понял это знаменательное событие, произошло сегодня ночью.

– Угу, – Тоша потянулась за следующей порцией, а полковник немного озабоченно продолжил, обращаясь к Артёму:

– Однако состояние невесты после сделанного вами и принятого ею предложения всё же внушает некоторые опасения. Молодой человек, что вы такое сделали?

– Это не он, а Тоша сама… – усмехнулась Атиша и ехидно добавила: – Вообще-то трудно не сделать предложение, когда на тебе всю ночь верхом сидят, да ещё и подпрыгивают!

– Угу, – привычно ответила Тоша и возмутилась: – А ты откуда знаешь? Подсматривала?!

– Почувствовала, – улыбнулась Атиша. Тоша, было нахмурившая брови, расплылась в улыбке:

– Училась, опыт перенимала, да? Лёша, и как тебе, понравилось? Атиша ведь тоже сверху была.

Оба Ареньевых и Задан-Завойский покраснели, Глуша всплеснула руками, то ли осуждая, то ли одобряя такое поведение. Только Егор Домыч, хмыкнув, произнёс, обращаясь к смутившимся братьям:

– Эх молодёжь! Вам парни повезло-то как! Таких девок отхватили, не девки – огонь!

Тоша обняла Артёма и впилась ему в губы, впрочем, он и не возражал, сразу обняв девушку. Атиша повторила действия сестры, повиснув на Лёше. Парочки самозабвенно целовались, не обращая внимания на окружающих. Задан-Завойский разочаровано вздохнул:

– Эх, рыбалка на сегодня отменяется! А жаль, ведь последний выходной день!

– Как последний?! – одновременно вскинулись парни и девушки. Тоша с некоторой обидой сказала:

– Так неделя же выходных! А сегодня только второй!

– Перед самым нашим отъездом пришла телеграмма: первый выпуск пилотов будут лично принимать Куроплаткин и Макарьев! Вот Хрисанф Егорыч решил подстраховаться, пока у слушателей будет выходной, инструкторам следует приготовиться и всё как следует проверить. Несколько раз проверить! Господин лейтенант может ещё несколько дней отдыхать, а вам, господа Диа и Ареньев, надлежит завтра утром быть на территории курсов. Вот так то!

– Вот так то, – повторила Тоша, казалось, что сейчас расплачется, Артём, продолжавший её обнимать, сказал, что вернётся в расположение курсов вместе с ней. Атиша заявила, что тоже поедет с Лёшей. Задан-Завойский хмыкнул, а Егор Домыч предложил пойти на рыбалку только вдвоём:

– В море, Всеслав Витольдович, выходить не будем, с берега удочкой бычков потягаем. А молодёжь пускай собирается.

– Да что тут собираться? – удивился полковник, на что старшина артели, усмехаясь в усы, пояснил, что окончательное выяснение кто сверху, а кто снизу может занять длительное время, а без решения этого вопроса уезжать никак нельзя. На том и порешили: кто на рыбалку пошёл, а кто на сеновал вернулся. Сена на чердаке было много, и парочки друг другу нисколько не мешали. Правда, перерыв на обед сделали, обед – это святое, его пропускать нельзя!

Вернувшиеся из увольнения офицеры-слушатели не были удивлены суетой, царившей на курсах, все уже знали, что на выпускном экзамене будут присутствовать военный и морской министры. А экзамены должны были начаться через несколько дней, вот к ним и готовились, и не только слушатели. Поручик Диа занялся проверкой аэропланов, это не было удивительным, он же был лучшим специалистом как по летательным аппаратам, так и по их моторам. Офицеров заинтересовала девушка, что постоянно крутилась около поручика. Собравшиеся вечером последнего дня перед экзаменами у одной из своих палаток слушатели курсов, нет, не сплетничали, офицерам это не к лицу, они обменивались мнениями, делясь впечатлениями. Но разговор шёл не о предстоящем экзамене, тема была гораздо интереснее.

– А вы видели девушку, что не отходит от нашего маленького поручика? Маленький да удаленький, такую кралю где-то заарканил! – говорил один из офицеров. Второй был с ним согласен, но лишь отчасти:

– Девушка, действительно, очень красива, но это не пассия поручика Диа, это его сестра. Это я точно выяснил, ночует-то она не у нашего маленького Тоши, а у штабс-капитана Ареньева. К тому же я видел, как они целовались!

– У-у-у-у, – общий завистливый вздох был ответом на эту новость. Девушка была очень красивая, это все уже успели рассмотреть, многие были не прочь за ней приударить, а известие о том, что она уже занята, и вызвало этот вздох зависти и разочарования.

– Кстати, господа, а не подскажете ли, где ночует лейтенант Ареньев? На занятиях он присутствовал, но спать не приходил, или он настолько увлёкся аэропланами, что от них не отходит даже ночью.

– Господа, господа! Он действительно от аэропланов не отходит, он там целовался…

– С кем? С аэропланом?! Что-то вы поручик придумываете!

– Да нет же, не с аэропланом. С поручиком Диа! Там у аэроплана они страстно обнимались и целовались! Я сам видел! Мне кажется, они меня тоже, но это их не смутило! Поручик Диа, всегда всё замечает, но в этот раз не увидел, может потому что свою большую фуражку, в которой всегда ходит, козырьком назад развернул, ну, чтоб целоваться не мешала, – поручик, оказавшийся свидетелем этого происшествия, завладевший всеобщим вниманием, продолжил развивать свою мысль: – Не могу ничего сказать, может, у моряков так принято – длительные плавания, соответственно длительное воздержание ввиду отсутствия женщин способствуют подобным отношениям между представителями одного…

– Поручик! Вы забываетесь! Да за такие слова… Только за намёки на подобное… – задохнулся от возмущения один из офицеров-моряков, но другой моряк его остановил:

– Постой, постой, я тоже видел – Артём целовался с Тошей, они этого совершенно не скрывают!

– Вот! – обрадовался поручик. – Видите! Совершено не скрывают!

– А может, у них любовь? – попытался заступиться за товарища ещё один морской офицер. – Любовь мужчины к юноше? Тоша, признайте это, очень красив, и у Ареньева внезапно вспыхнуло чувство к этому пареньку, а тот ответил мужественному морскому офицеру. Это необычно, но иногда бывает…

– Такие отношения недостойны офицеров, Диа подчиняется местному начальству, вот пусть они с ним и разбираются. А мы должны, как его товарищи, указать Ареньеву на недопустимость его поведения!

– Чем вызвано ваше возмущение, господа? Вы так громко здесь разговариваете, что я не мог пройти мимо, не поинтересовавшись – что вас так взволновало? – произнёс полковник Задан-Завойский. К нему сразу обратились несколько офицеров, пытаясь рассказать о необычных отношениях своего товарища и одного из инструкторов курсов. Полковник внимательно выслушал, а когда ему закончили рассказывать, сообщив, что лейтенант Ареньев вторую ночь не ночует на своём месте в палатке, пожав плечами, произнёс:

– Он ночует у Тоши, да и целуются они… ну что вы хотите, господа? Дело молодое, а у них, как я понял – любовь. Такое большое и светлое чувство, которому можно только позавидовать, так что не будьте к ним столь строги.

Полковник, решив, что сказал достаточно и всё объяснил, удалился, насвистывая какой-то модный фривольный мотивчик. Растерянные офицеры некоторое время молча смотрели вслед заместителю начальника Начинских высших воздухоплавательских курсов. Оказывается, начальство курсов всё знает и не только не осуждает интимные отношения одного из слушателей и преподавателя-инструктора, но даже поощряет их! А как ещё можно расценить более чем одобрительные слова полковника Задан-Завойского о большом и светлом чувстве лейтенанта и поручика?!

– Это какое-то гнездо разврата! Пристанище содомитов! – почти выкрикнул один из офицеров, до этого не принимавший участия в разговоре. А поручик, видевший, как целовались Ареньев и Диа, предложил всё выяснить у лейтенанта, когда он придёт. Но Ареньев так и не пришёл ночевать. Утром делегация офицеров отправилась к ангару, где обычно Тоша крутилась у аэропланов, в этот раз там были не только она и лейтенант Ареньев, туда собралось всё начальство курсов, и пришла миловидная девушка, сестра маленького поручика.

– Господа офицеры! – кто-то из слушателей курсов подал команду, увидев размашисто шагавшего к ангару военного министра, опередившего свою свиту. Тот, подойдя к ангару первым делом начал целовать руку сестре маленького поручика, а потом, повергнув в шок вытянувшихся офицеров, поручику тоже, который, ничуть не смущаясь, принимал эти знаки внимания. Закончив целовать руки, Куроплаткин попенял лейтенанту, вытянувшемуся рядом с поручиком Диа:

– Обскакали меня моряки, обскакали. Я думал раньше Макарьева приеду, с Тошей поговорю, обрисую ей перспективы дальнейшей службы, ей ведь присвоено звание штабс-капитан! А вы, молодой человек, всё испортили!

– Разве я могу в плане карьерного роста предложить что-то большее, чем вы, ваше высокопревосходительство? – возразил Ареньев.

– Не скромничайте, молодой человек, не скромничайте, я могу предложить только карьерный рост и очередное звание, а вы предложили руку и сердце, разве не так? Мне об этом Хрисанф Егорыч уже рассказал. Тоша приняла ваше предложение, да обскакали меня моряки, обскакали.

– Не расстраивайтесь так, Марьтян Валинович, я во флот переходить не собираюсь, буду продолжать службу здесь, а то сами понимаете, если каждый моряк будет брать на корабль свою жену, то, что же это будет?

– Атоша, насколько я знаю, вы не каждая и вряд ли выбрали себе в пару кого-то, кто вас недостоин, думаю, вашего избранника ожидает блестящее будущее.

Некоторое время разговор продолжался в том же духе, а потом Куроплаткина и его свиту повели осматривать аэропланы и ремонтные мастерские. Повёл генерал Зимин, естественно, их сопровождала Тоша. Офицеры, слышавшие весь этот разговор, обступили Ареньева.

– Артём, может, ты объяснишь, что это всё значит? Что за отношения у тебя с поручиком Диа и кто он? – на правах товарища задал всех интересующие вопросы один из морских офицеров. Ареньев улыбнулся и стал отвечать:

– Атоша Диа – замечательная девушка! Она согласилась стать моей женой, теперь она моя невеста. А её сестра, Атиша, невеста Лёши, вы же знаете, он мой брат.

– Вы хотите сказать, что этот поручик – девушка! Но она же пилот! В моторах разбирается лучше любого механика! И, наконец, так владеть палашом… Не может быть! – изумлению одного из офицеров-кавалеристов не было предела, и он это высказал. Ареньев, улыбаясь, продолжил перечень того, что умела Тоша:

– Она мастерски владеет любым холодным оружием, великолепно стреляет, и не только из пулемёта, установленного на аэроплане. Своей верховой ездой она покорила сердце военного министра, вы же знаете его отношение к службе женщин в армии, но сами видели, как он разговаривал с Тошей. Но и это не всё, она дерётся лучше любого циркового борца, выступающего в боях без правил.

– Артём, и ты хочешь жениться на этой… гм, девушке? Уж не знаю, завидовать тебе или сочувствовать, – произнёс один из лейтенантов.