Артем смотрел на разбросанные по столу листки, испещренные зачеркнутыми строчками, кривыми таблицами и графиками – лишь он сам мог в них разобраться, но это уже никому не было нужно – конечный продукт, красиво распечатанный и зашитый в очередную папку «Обоснование необходимости реконструкции очистных сооружений…» находился сейчас у Дениса. Только, вот, мысли, бродившие в голове, напоминали бегунов, не способных резко остановиться после забега. …Остается дождаться медали… хотя, нет, – уцепившись за аллегорию, Артем попытался отвлечься, – это не просто «забег» – это «эстафета». Я передал «палочку» Дену, и теперь «медаль» зависит от него…

С Денисом у них сложился идеальный тандем. Артем умел грамотно выстраивать на бумаге цифры, добываемые в разных источниках; строить жуткие прогнозы и делать выводы, согласно которых большинство городов в ближайшие годы просто вымрет от некачественной воды, но у него не получалось, глядя в глаза какому-нибудь надутому чиновнику, донести эту информацию так, чтоб тот летел, сломя голову, потрошить свой скудный бюджет. В этом заключалась задача Дениса, владевшего, и словом, и жестом, а еще честным неподкупным взглядом (это ведь великое искусство – заставить российского чиновника сделать что-нибудь для народа, а не лично для себя).

…Не могу общаться с дебилами, – собрав бумаги, Артем бросил их в ящик стола, – они меня бесят!.. Как у Дена нервов хватает?.. Ну, скоро они там закончат переговариваться?..

Закурив, Артем направился к окну, но телефонный звонок заставил его остановиться.

– Артем Николаевич, зайдите к Денису Сергеевичу, – объявила трубка.

– Хорошо, Насть.

Кабинеты генерального директора и его зама располагались рядом, но сильно отличались друг от друга. Артем сам выбрал себе крохотную комнатку, то ли в шутку, то ли всерьез, объясняя, что в малом объеме выше концентрация полезных идей; к тому же, несмотря на громкую должность, он не проводил совещаний и не принимал посетителей. Вот, Денис, да – для создания имиджа фирмы ему была просто необходима шикарная мебель, дорогая аппаратура, макеты оборудования, фотографии на стенах и даже бар; еще к этому прилагалась секретарша Настя.

Не то, чтоб Артем наблюдал за ней специально (у него хватало своих, чисто рабочих проблем), но как-то механически всегда отмечал, что приходя на работу, она сначала переобувается, потом поправляет прическу, и в самую последнюю очередь, вешает на лицо дежурную улыбку; в конце дня проделывалось то же самое, но в обратном порядке. Впрочем, возможно, так и должно быть – Артем никогда не занимался анализом ненужных фактов. Если б, например, он встретил Настю когда-то давно, то наверняка обратил внимание, и на ноги, умело обнаженные в меру короткой юбкой; и на грудь, как раз соответствовавшего фигуре размера, но встретил он Иру, и произошло это аж шесть лет назад.

Войдя в кабинет, Артем сразу окунулся в облака табачного дыма, плавно перетекавшие друг в друга.

– Что ж за дерьмо он курит!.. – произнес Денис, стоя у раскрытого окна – он даже не обернулся, наслаждаясь свежим воздухом, – смотрю, вот – всего несколько месяцев назад тут разворачивалась такая битва!..

– Ты о чем? – Артем подошел, но увидел пустой двор, ржавые металлические гаражи и два корявых дерева.

– Вон, в том углу славно бился последний батальон…

– Ден, вы тут, часом, не «травку» курили?

– Эх, Тёма!.. – Денис вздохнул, – если б не желание хорошо кушать и кататься на хороших машинах с красивыми «телками», я б стал поэтом – гори она ясным огнем вся эта экология. Я говорю о битве зимы с весной! Я ж помню, где оставался последний сугроб… такого, знаешь, жутко грязного снега…

– Забиваешь голову всякой хренью. Тоже мне, нашел событие, – Артем отвернулся и увидел на столе контракт с подписями и печатями, – все-таки подмахнул?

– А куда он денется? – перейдя к прозе жизни, Денис резко повернулся; брови его при этом взлетели вверх, придавая лицу по-детски восторженное выражение, – а ведь почти полгода упирался, урод!.. На неделе упадет сумма, так что можешь прикинуть свой процент.

– Уже прикинул. Хорошая цифра, – Артем просмотрел документ и вернул на прежнее место. Внутренне он догадывался, что с представленными аргументами по-другому и быть не могло, но предчувствие, скрепленное печатями – это уже переход морального удовлетворения в материальное. …Теперь еще б, как в компьютере, «очистить память»!.. – подумал он, – но у человека она, к сожалению, устроена по-другому – ни фига из нее не удалишь… даже сугроб, который никому не нужен, включая дворников…

– Не против? – Денис достал бутылку виски и не дожидаясь согласия, снял трубку, – Настенька, нас ни для кого нет.

Артем удобно устроился в гостевом кресле.

– Что-то устал я общаться с идиотами. Ну, давай, – Денис наполнил рюмки.

Благородная жидкость устремилась почему-то не к желудку, а в голову, разрывая невидимые обручи, и Артем почувствовал, как тоже устал – вязкий ком отработанной информации лениво ворочался в сознании, не пуская туда никакие новые мысли. Он закурил, глядя в окно, где среди еще крохотных листочков весело чирикали беззаботные воробьи.

– Слушай, – Денис воссел на свой кожаный «трон», в аккурат под плакатом с последней международной выставки, – может, завтра рванем ко мне? Откроем шашлычный сезон, а?

– Вдвоем?

– Почему? Ты с Иринкой; я тоже кое-кого прихвачу.

– У Иришки завтра день рождения.

– Так, тем более!.. Сколько ей?

– Четвертак, – Артем постучал по пустой рюмке, и Денис тут же исправил недоработку, – а отмечать не хочет. С ней, вообще, что-то не то в последнее время.

– В смысле? – Денис опустил рюмку, которую уже, было, поднес ко рту.

– Какая-то она… потерянная, что ли… сам не пойму.

– Может, влюбилась? – пошутил Денис и предпринял более удачную попытку выпить. Возникла пауза, пока опустевшие рюмки синхронно ни стукнули о стол.

– Может, и влюбилась, – Артем кивнул, – уж сколько живем – все ж приедается.

– Слушай, а чего мы бухаем в антисанитарных условиях? Пошли в «Аркадию» – там и поговорим. Кто воевал, имеет право у тихой речки отдохнуть?

– Имеет, – Артем сунул обратно в пачку сигарету, приготовленную, в качестве закуски, а Денис убрал бутылку, возвращая кабинету пристойный вид, и открыл дверь.

– Настенька, мы на переговорах. Про окно потом не забудь.

– Хорошо, Денис Сергеевич, – Настина улыбка осталась неизменной, хотя она, без сомнения, догадывалась, где и с кем собираются переговариваться ее шефы.

«Аркадия» была ближайшим к офису приличным кафе. Здесь Денис с Артемом обедали (если находилось время), здесь поили нужных клиентов, здесь же отдыхали, поэтому администратор встретила их приветливой улыбкой.

– Добрый день. Давно вас не видно. Мы уж соскучились.

– Ладно врать-то, – Денис довольно ухмыльнулся, – Наташ, организуй водочки и все, что полагается. Небось, не забыла?

Они устроились у окна, глядя друг на друга.

– Так что там с Иринкой? – напомнил Денис, – может, кризис возраста? Бабы ж, не как мы. Я в двадцать пять только жить начал по-человечески, а они уже считают себя старухами.

– Когда двадцать пять, а ты еще не замужем, я понимаю. А ей-то чего не хватает?..

Официантка поставила салаты, блюдо с нарезкой и аккуратно наполнив рюмки, отошла.

– У баб своя логика, – Денис проводил ее оценивающим взглядом, – ничего Наташка-то… ладно, ты, вот, скажи – подарок под такую дату придумал? Она ж ждет чего-то особенного.

– Откуда я знаю, чего она ждет? Все у нее есть!.. Бабок дам, и пусть тратит, как хочет.

– Не, ни фига ты не поэт, – Денис вздохнул, – им надо, чтоб красиво, а ты – «бабок дам»!.. Короче, есть идейка – я тут как-то трепался с ней по телефону… но завтра едем на шашлыки. Идет?

– Кто ж знает – захочет она или нет? Я утром позвоню и решим; ты лучше скажи, дальше у нас Воронеж или Омск?

– А ты сам, как считаешь?

– Думаю, Воронеж. Он, и поближе, и экология у них, хуже некуда, да и вспомни, как мы там куролесили, пока учились…

– Куролесили-то мы славно, только, как он был нищим городом, так и остался; пробил я его по своим каналам – денег у них нет и, похоже, не будет в ближайшем веке, так что работай по Омску, – Денис снова наполнил рюмки, – а, вообще – хватит о работе! Давай, насчет Иринки твоей…

Домой Артем вернулся, когда совсем стемнело; мысленно отметил, что двигается не слишком четко, и это должно быть хорошо видно со стороны, но куда ж теперь денешься?..

– Ириш! – он включил свет.

– Мог бы и позвонить, – жена выглянула из комнаты, – я ж волнуюсь.

– Ну… – Артем глупо улыбнулся, – большой объект добили… сама понимаешь… – видя, что жена не хочет понимать, он напряг свой аналитический ум, – а сама чего не позвонила? Мобилу я не отключаю; могла и звякнуть, если волнуешься.

– С тобой говорить, себе дороже, – Ира вздохнула, – ты ж у нас всегда прав. Только ведь не я задерживаюсь, а ты. Значит, кто предупреждать должен?

– Чудо ты мое, – Артем раскрыл объятия, – мы с Деном сегодня заработали кучу бабок – имеем мы право отметить это?

– Имеете. Есть будешь?

– Я ж говорю, ты – чудо, – Артем поцеловал жену, но та брезгливо отвернулась.

– Фу, какую ж гадость вы пили?

– Ни фига себе, гадость! Сначала скотч-виски, а потом водку – «Пять озер», не фуфло…

– Значит, много выпили. Ладно, а то у меня там кино. Сам погрей, если хочешь.

Когда Артем вошел в комнату. Ира сидела на диване, отрешенно глядя в темное окно, и это совершенно не соответствовало бурной сцене, происходившей на экране – в последнее время она часто пребывала в таком состоянии. Еще она стала много курить; могла забыть, о чем они говорили пять минут назад, а совсем недавно, вообще, оставила включенным утюг – слава богу, ничего не загорелось…

– Интересный фильм? – Артем присел рядом.

– А?.. – Ира повернула голову.

– Я спросил, фильм интересный?

– Очень, – она прислонилась к мужу; закрыла глаза, – а если я умру, что ты будешь делать?

Растерявшееся сознание тут же выдало Артему жуткую картину черного гроба, стоящего посреди комнаты, и безмолвных людей, толпящихся вокруг. В другое время он бы легко расправился с дурацким видением, но алкоголь сильно снижал способность строить логические схемы.

– Откуда такой маразм? – спросил он почти спокойно… и вдруг сорвался, – да что с тобой творится, черт возьми!..

– Не ори, пожалуйста. Лучше поцелуй меня.

– Не буду я тебя целовать! Я ничего не буду делать, пока ты не объяснишь, в чем дело!.. – Артем понял, что избрал неверную тактику, потому что Ира замолчала и обиженно отвернулась, – извини, – он обнял жену, – у тебя что-то болит? Давай сходим к хорошему врачу.

– Ничего у меня не болит, – она неожиданно обхватила шею мужа и принялась целовать, шепча еле слышно, – Темочка, я люблю тебя… я тебя очень люблю…

Ласка была, безусловно, приятна, но не разъясняла сути, и Артем отстранился.

– Ириш, ты только скажи… – он попытался заглянуть в глаза жены, но та, виновато улыбнувшись, встала.

– Не сейчас. Пойдем, постелю тебе.

– Ладно. Но провалов в памяти у меня не бывает, так что завтра я тебе напомню, да?

– Да, – Ира кивнула так, что трезвый человек сразу бы понял – ничего рассказывать она не собирается, но Артем, вполне удовлетворенный ответом, спокойно направился в спальню.

Уложив мужа, Ира вернулась на диван, но поскольку фильм закончился, уставилась в окно, за которым не было ничего – ее притягивала темнота и пустота, потому что, именно, так ей представлялась смерть. …А, может, все это чушь и глупость?.. – в тысячный она задавала себе один и тот же вопрос, и в тысячный раз сознание восторженно подхватывало – …да, чушь и глупость!.. Однако в самом дальнем уголке неизменно копошилось сомнение …а если нет?.. (Это был тот случай, когда количество не переходит в качество, и крошечного сомнения хватало, чтоб полностью отравить жизнь, которой другие бы наверняка завидовали).

…Надо просто жить!.. – Ира закрыла руками лицо, – просто жить!.. Ей очень хотелось, чтоб эта оптимистическая мысль осталась с ней до утра. …У меня же все здорово… пока не наступил завтрашний день… Все-таки я, дура – ведь, что будет, то будет, зачем изводить себя?.. Надо ловить оставшиеся моменты… а, вот, закачу завтра такой праздник, что чертям станет тошно! О, Темка обрадуется!.. А сейчас спать, и, может, все еще обойдется…

Ира выключила телевизор, и зная, как Артем храпит, когда выпьет, сразу постелила себе отдельно, в самой дальней комнате. Раздеваясь, она упрямо продолжала мысленно повторять: …может, все обойдется… все обойдется … стараясь поставить заслон всем остальным мыслям, и это получилось – уснула она не ворочаясь и не давясь слезами жалости к самой себе.

Открыв глаза, Ира сразу вспомнила, что этот день наступил. Но ничего, вроде, не изменилось. …Это ж только первый из трехсот шестидесяти пяти!.. Или все закончится раньше?.. Не думать об этом, блин!.. А зачем Темка заходил под утро? Я ж слышала, как он налетел на кресло… или мне приснилось?.. – повернув голову, она увидела на прикроватном столике спичечный коробок, – где он его откопал? Мы ж спичками сроду не пользуемся … Возникшая из глубокого детства ассоциация выглядела смешной и ужасно глупой – …не иначе, анализ кала… Ира усмехнулась, ведь, как правило, муж совал ей под подушку конверт с деньгами, объясняя, что очень занят, и к тому же, не разбирается в «женских штучках». …Точно, отвалил говна, глядя на мою кислую рожу!.. Опасливо встряхнула коробок, но услышала глухой стук. …Слава богу!.. А что ж это?.. Зажмурившись, вытряхнула содержимое, а потом медленно, продлевая радостное ожидание, стала приоткрывать глаза.

На одеяле лежали ключи с логотипом «Toyota»! Это была ее мечта последних лет – несбыточная, так как Артем считал, что нормально ездить она не умеет, а если и научится, то кругом полно отморозков с купленными правами, которые сами въедут в нее, потому что реакция у нее, ни к черту. Да и вообще, при нынешних «пробках», машина – это не актуально, особенно, для человека, который нигде не работает…

Впрочем, какая теперь разница, что он считал? Ира подбежала к окну, но увидела лишь старую «семерку» с битым крылом. …Дура, блин! Кто ж оставит тут новенькую иномарку?.. Накинув халатик и зажав в руке ключи, она выбежала из комнаты – заливистый храп сразу сделался громче, и когда Ира приоткрыла дверь спальни, то увидела лежавшего на спине Артема. Ноздри его периодически раздувались, а изо рта вырывался ужасный звук, являвшийся ее ночным кошмаром, но сейчас это не имело никакого значения.

– Темочка, – наклонившись, она поцеловала небритую щеку.

Смешно причмокнув, Артем открыл глаза; обвел комнату непонимающим взглядом.

– Я люблю тебя, – прошептала Ира.

– Я тебя тоже люблю, – Артем потянулся. За ночь организм успел переработать алкоголь, поэтому вчерашний вечер напоминал о себе лишь сухостью и неприятной горечью во рту, – тебе понравился подарок?

– Ты – чудо! – Ира прижалась к мужу, – а где она?

– В салоне, – засмеялся Артем, – мы ж с Деном вчера были в хлам. Кто ее погонит?.. Кстати, это Ден меня уболтал; деньги, говорит, дарить пошло – деньги надо просто давать. Короче, приняли мы на грудь и поехали покупать тебе тачку, а потом вернулись обратно в кабак…

– И ты, как партизан, молчал весь вечер?!..

– А иначе, не интересно, – Артем зевнул. Желание заняться любовью еще вчера утонуло в «Пяти озерах», поэтому он сразу перешел к прозе, – насчет дня рождения, не передумала?

– Передумала.

– Тогда Ден зовет на природу. Или ты собиралась кого-то пригласить к нам?

– Никого – я ж всем объявила, что ничего не планирую.

– Значит, едем вчетвером, – Артем ласково играл волосами жены, и ему стало казаться, что все вернулось на круги своя.

– На новой машине?!..

– Глупенькая, – Артем засмеялся, – ее ж зарегистрировать надо, номера получить.

– Жалко, – Ира вздохнула, – а фейерверк будем устраивать?

– Хоть салют! – Артем откинул одеяло, – сейчас звякну Дену – узнаю, чего купить.

– По магазинам, я с тобой!.. Ой, слушай, от тебя так разит – давай, я за руль сяду? Потренируюсь… можно, Темочка?..

В хлопотах время летело незаметно – мысли прыгали, не успевая превратиться в нудные размышления, поэтому звонок в дверь застал Иру врасплох; тем не менее, она подошла раньше Артема и распахнула дверь. На пороге стоял Денис с огромным букетом роз.

– Ровно двадцать пять! Символ того, что каждый твой год был похож на одну из них!

…Был! – неожиданно среагировало сознание, – да, был – а дальше?.. Настроение сразу упало, но раз уж она согласилась на праздник, то его нельзя портить остальным …они ж оба такие классные, и Темка, и Ден! Они просто ничего не знают!.. И не надо им знать…

– Готовы? – вручив цветы, Денис поцеловал Иру в щеку, – а то, как маленькая: не хочу – не буду; не хочу – не буду!..

Розы остались дома, бдительно охраняя праздничную атмосферу, а сам праздник, со смехом и анекдотами, скатился вниз, где у подъезда ожидало такси.

– Я чего-то не решился общаться с гаишниками, – объяснил Денис отсутствие своего джипа, – вечно эти шакалы пасутся на выезде… и не делай такие круглые глаза! – он похлопал Артема по плечу, когда тот даже поставил сумку, увидев, кто, кроме водителя, находится в машине, – неужто не догадывался?.. Что значит, человек думает только о работе! – и повернулся к Ире, – это Настя, моя секретарша. Может, лет через сто я женюсь на ней – в жизни ж всякое бывает.

– Ну да… – эффект неожиданности прошел, а кто с кем спит, Артема не сильно занимало.

Для Иры же присутствие Насти явилось еще одним подарком – эта привлекательная девушка постоянно мелькала на фотографиях, которые Артем приносил со всяких презентаций, и хотя реального повода для ревности не было, женский ум порой подталкивал к мысли, что муж вполне мог бы с ней… но теперь все сразу встало на свои места. Ира прижалась к Артему, словно благодаря за то, что не обманулась. …Оказывается, все у меня в жизни хорошо!.. То есть, вообще, все!.. Но на пике радости сознание не может пребывать долго – то ли оно не верит, что такое возможно, то ли ему становится стыдно при оценке других людей. …А если я умру, – вдруг подумала Ира, – тогда машина мне будет не нужна, да и Темка, по любому, станет спать с другой – не останется ж он один… А если это случится сегодня?.. Я ведь даже не узнаю, какого цвета моя машинка!.. Предположение выглядело настолько чудовищно, что пришлось отвернуться к окну, чтоб не разреветься.

– Именинница, чего загрустила? – Денис потрепал ее по руке, – блин, какие ж вы, женщины, странные существа. Почему вы думаете, что молодость – самое ценное на свете?

– Не в этом дело, – Ира вздохнула, отвлекаясь от пестрого мира, жившего своей суетной жизнью – он будто уже отторг ее, заточив в железную коробку, двигавшуюся неизвестно куда. …Наверное, и смерть выглядит так же… Ирин взгляд переполз с Дениса на Настю, с интересом ждавшую продолжения, и остановился на муже, сидевшем впереди.

– Ладно, – недодержав паузу, Денис сменил тему, – сейчас приезжаем, берем лодку…

– Какую лодку? – перебил Артем, – там же речки нет!

– Так, мы не в новую усадьбу едем – там, да; там барские хоромы, куда я свалю, когда совсем обрыднет жить в городе – а это от родителей осталось. В советское время там предусматривались, типа, сарайчики под лодки и моторы, но наш хитрый народ налепил всяких избушек на курьих ножках, чтоб жить самим, и в таком виде они стоят до сих пор…

– А чего ж они стоят в таком виде? – удивился Артем, – если место классное, давай, я там тоже участок куплю – будем рядом.

– Думаешь, ты один такой умный? – Денис засмеялся, – тут даже москвичи подкатывались, но территория заповедная, приватизации не подлежит – только аренда без права выкупа и возведения капитальных строений. Зато какие места!..

…Зря я согласилась, – Ира снова отвернулась, – надо было остаться дома, а Темка б пусть ехал… а что лучше, сходить с ума в одиночку или на публике?.. Ничего, не долго им осталось терпеть мою тоскливую рожу… но я не хочу так!..

Незаметно едкий запах свежего асфальта сменился сухим сосновым духом. Ира заметила это, только когда в очередной раз вздохнула о своей неудавшейся жизни. Очнулась, перестав изучать царившую в душе пустоту, и поняла, что они давно свернули с трассы. От этого открытия мрачные мысли сами собой осели где-то на дне усталого сознания, уступив место восторженному созерцанию наполненного солнцем леса.

Машина, тем временем, катилась по извилистой грунтовке, неуклюже переваливаясь через выступавшие из земли корни. …Не зря говорят – «живая сила природы», – решила Ира, – как все же странно – в городе твоя жизнь кажется уникальной, и потеряв ее, лишаешься всего, а здесь будто соприкасаешься с вечностью, которая, в любом случае, никуда от тебя не денется – в ней твое место, а не среди искусственных вещей!.. Никогда не задумывалась об этом…

– Вон, наше гетто, – Денис указал вперед, но Ира и сама уже видела беспорядочное скопление маленьких деревянных домиков. Они тянулись вдоль высокого берега, тесня друг друга, и одновременно, вроде, удерживая самых смелых, готовых сорваться с кручи, чтоб, тем самым, нарушить мозаику солнечных бликов на темной воде. Тяжелый влажный запах, сменивший благостный аромат хвои, пьянил сильнее любых духов, а неспешная перекличка лягушек ласкала слух, уставший от телевизионной попсы.

Машина остановилась. Распахнулись двери и оказалось, что, кроме горластых лягушек, поблизости обитают невидимые птицы, а в реке демонстрируют свою мощь рыбы (судя по всплескам, очень большие рыбы).

– Как тут клево!.. – выйдя, Настя потянулась, и ее футболка выползла из джинсов, открыв полоску загорелого тела. Денис не преминул воспользоваться ситуацией, – щекотно ж! Весь кайф сломал!.. – взвизгнула девушка, похоже, не жалея о «кайфе».

Пока мужчины доставали вещи и расплачивались, Настя успела сбросить босоножки и стояла, самозабвенно ковыряя песок крохотным пальчиком с ярким педикюром. …Вот, счастливый человек, – с завистью подумала Ира, – и я б могла быть такой…

– Ден, – Артем проводил взглядом уезжавшее такси, – а чего так тихо? Здесь нет никого?

– На реке все. Идемте, покажу свои «хоромы».

Увидев дом, Ира решила, что он напоминает скворечник, только вход не круглый, а как принято у людей, прямоугольный, и вела к нему ужасная полусгнившая лестница.

– Осторожно, – предупредил Денис, – руки все не доходят, а нанимать кого-то, ради такой фигни… – он достал огромный ключ, тоже, видимо, сохранившийся с советских времен.

– Не воруют? – поинтересовался Артем.

– А чего тут брать? Лески с крючками? Ка бель, да; этим местные отморозки балуются – в прошлом году почти месяц народ без света сидел, а так, тут тихо.

Все прошли в дом, состоявший из двух комнаток со старой мебелью и коврами, настолько побитыми молью, что даже рисунок угадывался с трудом; на кухне, рядом с маленькой газовой плитой, стоял экзотический керогаз.

– Блин, какой раритет! – Артем, видевший его только в кино, согнал с «чуда техники» наглую серую муху, – а зачем он?

– На случай ядерной войны, – Денис засмеялся, – хрен его знает – стоит, и стоит. Значит, так, – он расстегнул сумку.

– Слушай, – Артем выглянул в окно, – а от салютов эта «индейская деревня» не полыхнет?

– Мы на другом берегу будем – я там больше люблю. Понимаешь, народ тут, в основном, не богатый; «поляну» накроешь – ходят, в рот заглядывают, а если приглашать, то надо, либо всех, либо никого. Поэтому я сразу туда сваливаю – сначала, вроде, обижались, а сейчас привыкли. Тем более, я ж для них тоже кое-что делаю – хлеб им теперь каждый день привозят, чтоб в город не мотаться; и так, по юридической части…

Настя, не интересовавшаяся спецификой местной жизни, незаметно исчезла и появилась уже в купальнике, с хвостом волос, обнажившим без того тонкую шейку – так она стала похожа на старшеклассницу. Посмотрев на нее, Ира тоже удалилась в комнату, плотно прикрыв дверь.

– Растормошим мы ее? – заговорщически прошептал Денис.

– Куда она денется с подводной лодки? – Настя махнула рукой, а Артем промолчал, зная, что растормошить Иру совсем не просто, если она сама не захочет «тормошиться».

– Ладно, пошел настраивать плавсредство, а вы подтягивайтесь, – Денис вышел.

– Артем Николаевич, только не осуждайте меня, ладно? – Настя присела на диван, – Денис мне сразу сказал, что будет входить в обязанности секретарши, и я согласилась; а теперь, вот, влюбилась по-настоящему… Может же такое быть?

– Почему, нет?..

– Он хороший, умный, добрый… – Настя вздохнула.

– Я знаю, – кивнул Артем, – мы ж с ним сколько лет дружим. Насть, раз уж все так складывается, давай на «ты» и весь официоз оставим для работы.

– Ну, там-то понятно – я ж не дура, – Настя улыбнулась, – у тебя красивая жена.

– Спасибо, – Артем склонился над сумкой.

Переодевшись, Ира глянула в осколок зеркала, стоявший на подоконнике. Обычно она себе нравилась, но сейчас прочитала в глазах такую тоску, что, вздохнув, отвернулась; увидела бабочку, которая, прилепившись к оконной раме, плавно покачивала крылышками, словно обмахивалась веером. …Говорят, они живут всего день. Интересно, она, вот, думает, что завтра умрет или бабочки ни о чем не думают? И почему я не бабочка?..

– Ириш, ты скоро? – Артем приоткрыл дверь и не смог не согласиться с Настей – у него, действительно, красивая жена! Захотелось сказать ей об этом, но он знал, чем заканчиваются подобные признания, а для того, что неизбежно последует дальше, совершенно не требовалось выезжать на природу.

Как единственная, знающая дорогу, Настя шла первой, а уже за ней Ира и Артем, нагруженный сумками. Возле мостков, к которым спускалась крутая деревянная лестница, покачивалось несколько лодок, и в одной из них Денис прилаживал весла.

– Мотор ставить не будем, – сообщил он, поднимая голову, – нам надо-то всего переплыть, вон, на ту полянку. А завтра покатаемся с ветерком!..

– Туда я и так сплаваю, – приложив ладонь козырьком, Настя разглядывала противоположный берег.

– Офигела? Ты воду-то пробовала?

– А что? – Настя пожала плечами – я на Крещение купаюсь.

– Пожалуй, и я сплаваю, – Артем передал Денису сумки, – надо взбодриться после вчерашнего.

– Давайте, самоубийцы, – Денис протянул Ире руку, – а мы с тобой поедем, как белые люди. Мы на лодочке катались, золотистой золотой!.. – фальшиво запел он.

Артем прыгнул первым, подняв фонтан брызг; Настя погрузилась осторожно, но быстро догнала лидера.

– А здесь глубоко? – спросила Ира, глядя на них.

– Метров пять. Говорят, кое-где до двенадцати, а что?

– Да так, – Ира осторожно шагнула в лодку, и та сразу устремилась в погоню за плывшими рядышком «самоубийцами».

Не то, чтоб Ира не умела плавать или ее пугала холодная вода (она тоже как-то раз купалась на Крещение), но пять метров неожиданно вызвали у нее панику. Она явственно представила, как погружается, не чувствуя дна; хочет позвать на помощь, и захлебывается – сверху еще видно светлое пятно неба, которое становится все более тусклым…

Она с трудом оторвала взгляд от темной воды, скользившей за бортом. Чуть в стороне виднелись головы Артема и Насти, а за открывшимся изгибом реки возникла целая флотилия лодок, ощетинившихся удочками, словно ежи колючками.

– Видишь, где весь народ?

– А?.. – Ира в этот момент думала, что если после страха воды появится страх улицы, то как она собирается садиться за руль? А потом будет страх ночи, страх людей…

– Ты в порядке? – оставив весла, Денис протянул руку и коснулся колена девушки.

– В порядке. Настроение какое-то… – она замолчала, предоставляя Денису право самому закончить фразу, но он только вздохнул, вновь делая мощный гребок.

…А если прыгнуть самой и покончить с этим кошмаром? Зачем ждать и мучиться каждый день – лучше уж сразу… хотя, Артем ведь спасет, и как я ему объясню? Скажу, чтоб сдал меня в психушку?.. А, правда, пусть закроют! Это хорошая мыль!..

– Ир, – голос Дениса вновь вторгся в ее мысли, – я ж вижу – и ты мучаешься, и Темка. Ну, мало ли что случается между людьми, однако всегда есть выход. Мне-то ты можешь признаться – я ж вам обоим друг; что-нибудь придумаем… У тебя появился кто-то?..

Вопрос был таким неожиданным, что Ира несколько секунд изумленно смотрела в строгое лицо Дениса, прежде чем расхохотаться. Так она не смеялась уже целый месяц! Даже Артем изменил направление и поплыл к лодке.

– Эй, вы чего там?..

– Это мы о своем, о женском! – крикнул в ответ Денис.

– Ден, – Ира устала смеяться, – я люблю Темку так… так… – все слова казались слишком банальными, но Денис сам все понял и вздохнул.

– Тогда я ни хрена не догоняю…

Лодка вдруг обрела устойчивость, зашуршав днищем по песку, и прыгнув в воду, Денис втащил ее на отмель.

– Смотри, какая красота, – он помог Ире выбраться на берег, – а ты – Царевна-Несмеяна. Похоже, тебе надо срочно выпить.

– Надо, – Ира вспомнила, как будучи еще студенткой, однажды, по глупости, смешала ликер с водкой. Утром, конечно, все было ужасно, но зато как она «зажигала»! Прямо на столе!.. Потом ей рассказывали еще много интересного, но это, естественно, было вранье, хотя бы потому, что она ничего подобного не помнила. А, вот, как «зажигала»! …Это, кстати, тоже выход, – решила она, – утром надо будет похмелиться, а неправильная опохмелка приводит к повторной пьянке – так быстренько сопьюсь и все проблемы разрешатся сами собой…

Холодные руки опустились ей на плечи.

– С ума сошел?!.. – Ира завизжала, но испуг быстро прошел, и только сердце продолжало бешено колотиться. Чтоб успокоить его, она прижалась к мокрому мужу и краем глаза наблюдала, как Настя уже расправляет клеенку, а Денис вываливает из сумки все, что подсказала его фантазия в ближайшем супермаркете. Но это было совсем не интересное зрелище, в сравнении с порхавшими вокруг бабочками и черными точками стрижей, мелькавших в голубом небе; с целым оркестром кузнечиков и божьей коровкой обследовавшей блестящие волосы Артема. …Как все это будет обходиться без меня?..

– Эй, Амур и Психея! – Денис выпрямился, с усмешкой глядя на «скульптурную» группу, – помогите, что ли!

Неожиданно ветерок унес к реке стайку салфеток, и пока все ловили расшалившиеся розовые квадратики, наглые осы набросились на копченую курицу… это напоминало сказку с давно забытым названием – «вылазка»; сказку первых поцелуев, незаметных поглаживаний по коленке, собственноручно собранных подснежников. …Господи! Начать бы все сначала! Я б никогда не пошла в тот чертов магазин – небось, не умерли б с голода… Ира вздохнула.

Когда все вернулись к столу, Денис наполнил стаканы.

– За именинницу! – произнес он торжественно, – поверь, в каждом возрасте открываются свои прелести. Это только кажется, что все хорошее закончилось в юности – потом бывает, и тридцать, и сорок, и даже семьдесят, и каждый раз находишь что-то хорошее, чего не было… да просто не могло быть раньше!

– Спасибо, – Ира опустила взгляд, собираясь ответить, типа, я б тоже так считала, если б знала, что наступят хотя бы те тридцать… но не ответила.

Потом Артем сказал положенные красивые слова; Денис принялся сыпать всякими витиеватыми тостами, но несмотря на то, что каждый раз Ира вливала в себя непривычно огромные дозы спиртного, кураж не приходил – наоборот, голова сделалась тяжелой, а всегда послушный язык стал проявлять первые признаки неповиновения. …Дура, надо было заказать Темке еще и ликера… Воспоминания вновь понесли ее в далекое счастливое время, и пока все смеялись над очередным тостом, Ира трагически вздохнула.

– Я тебя прекрасно понимаю, – сказала вдруг Настя, не обращаясь ни к кому конкретно, но все замолчали, – вот, скажите, мужики, зачем она живет?

– Чего ты несешь? – возмутился Артем.

Ира до хруста стиснула пальцы; расторможенное сознание тут же бросилось в черную бездну – …действительно, а зачем мне жить?.. Чтоб как-то сохранить связь с реальностью, она подняла на Настю затуманенный алкоголем взгляд.

– Это вы, мужики, считаете, – продолжала та, – что главное – заколачивать бабки; все, тогда жизнь уже удалась! А женщине, кроме тряпок и брюликов, нужен, к примеру, ребенок, а когда в двадцать пять его еще нет, начинается депрессняк. И это вы виноваты, Артем Николаевич! Я, вот, когда выйду замуж, первым делом заведу детей!..

– Слушай, а она права, – Денис устроился поудобнее, – вы сколько лет-то вместе, а толку – чуть. Это ненормально. Тём, ну, ты ж знаешь, сейчас любые проблемы решаются; медицина сейчас на таком уровне!..

– Причем тут медицина? – Артем невесело усмехнулся.

Ире вдруг захотелось бежать – прямо сейчас, немедленно!.. Но куда, в лес?.. И она нашла другой выход, молча протянув стакан. Денис без комментариев наполнил его; Ира выпила, никого не пригласив в компанию, и закурила. О кураже уже не думалось, но и возникшего эффекта она не ожидала – из глаз покатились бессмысленные слезы, которые невозможно было сдержать; вдавила в траву размокшую сигарету и закрыв лицо, зарыдала в голос.

– Иришка, милая, перестань, – Артем крепко прижал жену к себе, – ну, успокойся…

– Я что-то не то сказала? – Настя растерянно повернулась к Денису.

– Умные все, блин!.. – Ира проглотила очередную порцию слез и неожиданно поняла, что способна все рассказать, и хуже, чем сейчас, никто уже о ней не подумает, даже если примет за ненормальную. Она сбросила с плеча заботливую руку и всхлипнув последний раз, снова закурила, – мы с родителями жили небогато, поэтому, когда после школы я не поступила в институт, отец сказал, что надо идти работать. Бабки зарабатывать! – она метнула в Настю испепеляющий взгляд, – да! Те самые бабки, которые для женщины не главное!..

– И что дальше? – перебил Артем, не желавший, чтоб между девушками вспыхнула ссора.

– Дальше мать устроила меня в магазин, а там все бабы лет по тридцать пять-сорок – у них свои порядки, а тут я, неизвестно откуда. Короче, доставали меня по полной, особенно одна – звали ее, как сейчас помню, Александра Яковлевна. Когда мы в одну смену попадали, верите, я ревела – не пойду на работу, и все! Но шла! А куда деваться? Зарплату нести надо!..

– Ты успокойся, – видя, что Ира готова опять разрыдаться, Артем взял ее за руку, – и что та Александра Яковлевна?

– Александра Яковлевна?.. – Ира замолчала, вспоминая, на чем остановилась, – был у нее день рождения. Они накрыли стол, ну, и я осталась. Думала, может, отношения наладятся. Выпили, а в конце Александра стала гадать…

– И нагадала тебе хрень какую-то, да? – догадался Денис.

– Да! Нагадала! – крикнула Ира, вырывая руку из ладоней мужа, – вам шуточки, а она все умела! Она приходила утром и говорила – я тут картишки раскинула, так выходит, сегодня проверка у нас будет. Готовьтесь, девки! И точно! То ОБХСС, то санитары припрутся!.. А у одной муж загулял, так она его за три дня вернула, а любовница год потом из больницы не вылезала! Вы ж не понимаете!.. Вы меня за дуру держите, да?!.. – Ира вновь протянула стакан, но, видя, что Денис не реагирует, обиженно поджала губы, – могу я раз в жизни нажраться? Вы, вон, после каждых своих переговоров, в хлам!..

Артем, никогда не видевший жену в таком состоянии, удивленно покачал головой, но промолчал, понимая, что другого шанса узнать историю до конца может и не представиться – обычно после таких срывов женщины бросают пить на годы, если не навсегда, а трезвая она будет молчать, как молчала все время.

– Ир, ты успокойся, – сказала Настя тихо, – конкретно, что она тебе нагадала?

– Нагадала… да… – Ира улыбнулась, наблюдая, как водка полилась в ее стакан, – она нагадала, что у меня на линии судьбы есть «петля смерти». Все бабы на меня сразу уставились, будто я уже в гробу лежу… я ж видела! А Александра говорит – это случится, когда тебе двадцать пять исполнится. А мне тогда семнадцать было. Думаю, восемь лет – далеко еще…

Пока Ира пила, все молчали, ожидая продолжения, но с последним глотком ее сознание, старавшееся держать ситуацию под контролем, видимо, исчерпало ресурс и погрузилось в алкогольную пучину. Ира икнула, прикрыв ладонью рот.

– А вы говорите, дети… – она стала клониться на бок, пока не пристроила голову на коленях мужа, – кто их будет растить?.. Кому они нужны?.. Темкиной новой жене?.. Господи, как же мне плохо… – и закрыла глаза.

– Ты знал об этом? – Денис повернулся к Артему, но тот лишь растерянно покачал головой, глядя в бледное лицо жены.

– Первый раз слышу.

– Без ста грамм, точно, не разберешься. Тем, давай стакан.

– А вы, вообще, верите в гадания? – спросила Настя, наблюдая, как Денис вливает в себя средство, помогающее разобраться в любых ситуациях.

– Молодец, – он сунул в рот кусок колбасы и повернулся к другу, – слышь, Тем, она ведь правильно ставит вопрос – не может такое быть или нет, а веришь ты в него или нет. Согласен?

– Согласен.

– И что ты собираешься делать? Она ж так свихнется. Будет ежедневно капать себе на мозги и как раз в течение года загнется. Самовнушение – жуткая штука.

– Я, вот, читала, – начала Настя, – мужик один – он квартиры ремонтировал; встретил цыганку, и та нагадала ему, что умрет он от электродрели. И, вот, накручивал он себя, накручивал… а как ему без дрели работать?.. И однажды полез сверлить дырки для карниза; влез на стремянку – руки-ноги трясутся… короче, грохнулся оттуда и дрель ему чего-то там просверлила. Помер мужик, точно, как ему предсказывали. И там комментарий психолога был – мол, если б он не внушал себе, то ничего б и не было…

– Это понятно, – Артем махнул рукой, – а мне-то что делать?

– Спасать! – воскликнул Денис, но Артем приложил палец к губам, и тот сразу перешел на шепот, – Тем, давай отвезем ее в домик – пусть проспится, – не дожидаясь согласия, он встал, – а ты, – повернулся к Насте, – много не бухай, а то я тебе!..

– Испугал, – Настя засмеялась, – только вы не долго, а то дураков много шляется.

Когда Иру грузили в лодку, она испуганно открыла глаза, но увидев над собой лицо мужа, слабо улыбнулась и даже попыталась изобразить воздушный поцелуй.

– Держи ей голову, – предупредил Денис, – укачает – как станет блевать.

Иру действительно укачало, но блевать она не стала, а уснула, навалившись на мужа и безвольно свесив руку.

Когда лодка причалила, Артем легко подхватил жену на руки. По лестнице он поднимался осторожно, глядя, как в такт шагам, покорно покачивается Ирина голова, и вдруг представил, что несет безжизненное тело. Раззадоренная алкоголем фантазия попыталась рисовать картины новой жизни, либо одинокой, либо скрашенной другой красивой женщиной, но от этого не менее пустой. …Это все Иркины бредни! – оборвал он себя, – не хватает и мне распустить нюни!.. Он сосредоточился на приоткрытом рте, чтоб видеть, как Ира дышит. …Нет, никто другой мне не нужен!..

– Привет, Татьян, – Денис поднял руку, приветствуя женщину в бандане и старорежимном трико, чистившую картошку возле своего «скворечника».

Женщина вскинула голову и тут же вскочила, выронив нож.

– Утонула?!.. – она в ужасе прижала ладони к щекам.

– Типун тебе на язык, – Денис засмеялся, – перебрала чуть-чуть, и все дела.

– Ох, Денис Сергеевич… – сразу успокоившись, женщина скептически покачала головой.

– Причем тут я? – возмутился Денис, – это, вон, Темкина жена. А ты что подумала?

– Что я подумала?.. – проворчала Татьяна, поднимая с земли нож, – а то я вас не знаю…

Денис открыл дверь, и Артем сгрузил ношу на кровать.

– Не такая уж и пушинка, как кажется.

– А ты думал!.. Я потому не женюсь – таскай их всю жизнь.

Оба вышли из домика и закурили, с сознанием хорошо исполненного долга.

– Слушай, – спохватился Артем, – а как она проснется? Одна, в незнакомом месте…

– Это сейчас решим, – Денис подошел к соседке, – Татьян, у нас пикничок там, на поляне. Ты уж за Иркой проследи, ладно? В крайнем случае, крикнешь нам с берега.

– А чего кричать? – Татьяна пожала плечами, – Вовка на щуку пошел – вернуться скоро должен, так что, и ухой накормим, и похмелиться дадим.

– Слушай, я еще хотел спросить – помню, как-то ты дочке Славкиной гадала. Ты, правда, умеешь или так, для прикола?

– Конечно, для прикола, – Татьяна засмеялась, – в журнале вычитала. Надо же было девчонку убедить, что этих любовей у нее еще будет – море. Ты ж помнишь, она тут чуть не вешаться собралась. А ты что, судьбой своей заинтересовался?

– Моя судьба этим вот делается, – Денис постучал пальцем себе по лбу, – я просто хотел узнать, что такое «петля смерти»?

– Петля смерти? – Татьяна оторвалась от будущей ухи, – первый раз слышу. В журнале про такое не было. А зачем тебе?

– Ты ж знаешь – я любопытный… ладно, пошли мы, а ты за Иркой поглядывай, – он направился к берегу, но на ходу обернулся к двигавшемуся следом Артему, – так и дурачат глупеньких девочек. Может, никакой «петли смерти» нет вовсе, – он спрыгнул в лодку, – засрали мозги, а она мучается… только как ей это объяснить? – Денис сделал мощный гребок.

Артем молчал – проталкивать новые технологии водоочистки, оказывается, было проще, чем ломать человеческую веру, даже если та и ложная. Он растерянно смотрел на быстро приближающийся берег; на Настю, что-то перекладывавшую на клеенке, и вдруг увидел, как из леса вышел мужчина. Он заговорил с Настей, и та указала на их лодку.

– Глянь, кто это там?

Перестав грести, Денис обернулся.

– Вадим. Доктор наук – не хрен собачий; в медакадемии преподает. У него тоже тут домик, – Денис вновь взялся за весла, – немного завернутый, но пожрать – выпить, не дурак.

Доктора наук Артема не интересовали, поэтому мысли вернулись к Ире. Он попытался представить разумные аргументы, способные убедить человека в том, что все, чего он боялся годами, неправда.

…Да нет таких аргументов, потому что никто не хочет чувствовать себя идиотом!.. А если не идиотом?.. Если за гаданиями все-таки стоят реальные знания? Ведь ложь умирает вместе с породившим ее, а эта дрянь живет тысячи лет… то, что Татьяна не знает о «петле смерти», не доказывает, что ее нет. Она ж сама призналась, что дилетантка… Артем с ужасом понял, что вера в грозящую Ире опасность, затягивает его самого, и несмотря на аналитический ум, выхода он не видит. Посмотрел на ладонь, испещренную причудливыми линиями. …Неужели в них может крыться судьба? Но тогда кто ее там изобразил?.. Допустим, Бог… но зачем? Если хотел дать людям знание, то почему зашифровал его таким сложным способом?..

Лодка ткнулась в песок, и это отвлекло Артема.

– Стоит чуть отъехать, и ты уже тут как тут! – весело крикнул Денис, спрыгивая в воду.

– Привет! – Вадим помахал рукой, – сам знаешь, свято место пусто не бывает, – вблизи он оказался весьма молодым для доктора наук и вполне симпатичным. Артем решил, что такой преподаватель непременно спит со студентками, но это, как и многие другие его наблюдения, не имело практического смысла.

– Артем, – он протянул руку.

– Мой зам, – пояснил Денис, – абсолютный гений.

Все выпили за знакомство, но беседа не клеилась.

– Тем, ты что, от жены заразился? – засмеялся Денис, – или мысленно уже на Омском водозаборе?

– Оставь человека в покое, – Настя ласково взяла его за руку, – пойдем лучше, настроим мангал.

Место они выбрали всего в нескольких шагах, но и этого расстояния оказалось достаточно, чтоб разделить лагерь невидимой стеной: Денис с Настей смеялись, собирая железную коробку на тонких ножках, которая все время разваливалась – у них была своя жизнь, и Артем равнодушно наблюдал за ней, понимая, что остался один со своими безответными вопросами.

– А что с вашей женой? – неожиданно спросил Вадим, – я ж не сразу стал зав. кафедрой – когда-то я был нормальным врачом.

Пока Артем решал, стоит ли посвящать постороннего в семейные тайны, Денис подошел за углем.

– Вадим, а как ты относишься к хиромантии? – спросил он.

Артем резко вскинул голову, но сообразил, что никаких тайн-то и нет, раз о них знают, и Денис, и Настя. …Тем более, он, действительно, врач! Магическое слово – почти, как священник, который обязательно приходит на помощь… с другой стороны, те же священники являются из мира, и могут быть, как плохими, так и хорошими людьми… Он вдруг решил, что профессиональная привычка анализировать только заводит его во все более и более жуткие дебри.

– Моя жена… – начал он и замолчал, представляя, как глупо будет выглядеть его рассказ в глазах здравомыслящего человека. Он бы и сам посмеялся, услышав его от кого-то.

– Короче, – Денис подхватил тему, – в юном возрасте одна дура, причем, даже не гадалка и не цыганка, а продавщица (!), нашла у его жены на ладони какую-то петлю смерти и предрекла, что она умрет в двадцать пять лет! Так вот, сегодня ей исполнилось двадцать пять, и она ждет конца. Сейчас, вон, нажралась с горя до поросячьего вида…

– А раньше у нее наблюдались депрессии? – голос Вадима стал профессионально строгим.

– Я ж не психиатр, – Артем пожал плечами, – откуда я знаю, депрессия у нее или просто хреновое настроение.

– Понял. Тогда так… она хорошо помнит то гадание?

– Она нам сейчас рассказывала со всеми нюансами! – Денис наполнил стаканы, – а, прикинь, сколько лет прошло!..

– Рассказывать-то она может… – Вадим задумался, формулируя мысль, – я не уверен, что гадание было таким, как она его помнит, и даже, что та женщина, вообще, существовала.

– То есть? – Настя, до этого следившая за огнем, подошла и присела рядом.

– Я тоже как-то не улавливаю логики, – Денис придвинулся ближе, решив, что возникшая тема интереснее тривиального поглощения водки.

– Хотите, – Вадим взял стакан, – я разрушу не только ваше собственное прошлое, но и прошлое всего человечества? – он выпил и принялся с аппетитом есть.

Наверное, это был такой психологический ход, но Денис не привык быть подопытным кроликом, поэтому отодвинул сначала курицу, потом рыбу и бутерброды.

– Успеешь, пожрешь. Говори, Конан, блин, разрушитель!..

– Ладно, – Вадим вытер салфеткой рот, – кто из вас знает, как устроена человеческая память?

– Понятия не имею, – выпалил Денис, но Настя решила поучаствовать в диспуте.

– Ну, как?.. В мозгу… или не знаю где там, сохраняется полученная информация; потом мы извлекаем ее, когда надо что-то вспомнить… разве нет?

– Нет, – Вадим загадочно улыбнулся, – честно говоря, я сам узнал об этом полгода назад. В московском НИИ нормальной физиологии существует специальная лаборатория, занимающаяся вопросами памяти. Так вот, эти ребята доказали, что, вспоминая, мы больше фантазируем, чем воссоздаем реальную картину; и чем больше проходит времени, тем точнее мы подгоняем ее, либо под то, каким хотим видеть событие, либо под то, каким оно должно было бы быть, исходя из нашего миропонимания; то есть, воспоминания ни есть копия прошлого.

– Это понятно, – Денис разочарованно пожал плечами, – конечно, мы что-то забываем. Я, например, не помню, в каком платье была Настя, когда пришла устраиваться на работу. Кажется, в зеленом… точно, в зеленом!.. Тебе оно так шло…

– А вот и нет! – Настя высунула язычок, – в бело-голубом…

– Каком бело-голубом?!.. Я ж помню!..

– Да не было у меня тогда зеленого платья! Уж я-то знаю!..

– Стоп! – Вадим, жестом рефери на ринге, раскинул руки, – так и начинаются все скандалы. Давайте попробуем исходить из того, что воспоминание, как говорят те ребята, ни что иное, как творческая реконструкция события. Тогда, применительно к данному случаю, схема будет выглядеть следующим образом: Денис считает, что Насте идет зеленый цвет (почему он так решил, хрен его знает, но это и неважно – может, потому что глаза у нее зеленые); поскольку Настя ему нравится, он невольно старается представлять ее в наиболее выигрышном образе, и постепенно этот приятный для его взгляда образ, стирает остальные, менее выигрышные. Происходит переход от умозаключения «ей хорошо в зеленом» к «она должна носить зеленое» и далее «она была в зеленом». Все – получилась логичная, с его точки зрения, картинка. Я понятно выражаюсь?

– Куда уж понятней! – воскликнул Денис, – то есть, ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, что, вспоминая, мы заново переживаем событие, добавляя каждый раз новые детали, и в результате получаем эффект компьютерной правки, когда заменив слово, сохраняешь новый вариант, а старый просто исчезает.

– В компьютере ничего не исчезает, – со знанием дела заметил Артем.

– Возможно, не буду спорить, – согласился Вадим, – но наша наука находится на уровне моих познаний в компьютерах – у нас есть только детектор лжи, гипноз и «сыворотка правды», но, ни одно, ни другое, ни третье не способны разглядеть за новой версией, старую.

– То есть, фактически мы ничего не помним? – резюмировала Настя.

– Это невозможно, – Денис уверенно покачал головой, – есть какие-то основополагающие, принципиальные события…

– Абсолютно никаких! – перебил Вадим, – Марлен Дитрих в своих мемуарах подробно описывала, как в шестнадцать лет ее изнасиловал учитель музыки, а документально доказано, что он тогда вообще находился за пределами Германии! А она четко помнила, как ее насиловали. Или Мэрилин Монро, которая…

– Ну, как звезды делают себе имидж, мы знаем, – Денис махнул рукой, – а есть что-нибудь поближе к народу?

– Конечно. Я ж читал отчеты об экспериментах. Например – событие, зафиксированное московской врачом «Скорой помощи» и в амбулаторной карте Склифа выглядит следующим образом: крутой мужик учил двенадцатилетнего сына обращаться с оружием, и тот отстрелил себе палец. Оставшуюся фалангу ампутировали. Все благополучно зажило, но для подростка, которого все стали дразнить «беспалым», это оказалось сильной психологической драмой. В любой драме должен быть виновник, а поскольку обвинять себя людям не свойственно, события в памяти мальчика стали трансформироваться, и через год он был совершенно уверен, что палец ему отстрелил отец умышленно. Причем, он конкретно рассказывал, как тот наставлял на него ружье, как стрелял. В результате, отца он возненавидел. Даже ходил в милицию, чтоб того посадили, а когда менты не отреагировали, стал убегать из дома, чтоб не оставаться с ним под одной крышей. У того крутого мужика друг работал как раз в институте нормальной физиологии. Принес он ребятам все документы, объяснил ситуацию, и ребята взялись. Они решили, что оружие вообще не должно фигурировать в новой версии, так как корректировать ассоциативные связи гораздо сложнее, чем просто стереть одну картинку и нарисовать другую. Три месяца в неформальной обстановке они встречались с мальчиком, представляясь случайными свидетелями происшествия, и обсуждали с ним придуманную ситуацию – дескать, он сам прищемил палец дверью автомобиля; соболезновали, ругали за невнимательность; подключили сюда мать, которая подтвердила легенду – короче, выглядело все безупречно. Сначала пацан смотрел на них, как на идиотов, но когда человеку постоянно внушают одно и то же, он невольно пытается смоделировать ситуацию, и чем большими подробностями она обрастает, тем реальнее становится. Через месяц произошел перелом – пацан вдруг «вспомнил», как захлопывая дверь автомобиля, почувствовал страшную боль и, возможно, поэтому потерял сознание – должен же он был как-то объяснить себе, почему не вспомнил этого раньше. А дальше начала работать его собственная фантазия – еще через пару недель он уже сам рассказал, как схватился рукой за стойку, а дверь захлопнулась. Еще дней десять ушло на то, чтоб он придумал, почему это произошло – оказывается, он поскользнулся… Ой, там у ребят все стенограммы бесед записаны – это фантастика!.. Короче, для оценки результата через полгода мальчика привели к профессиональному гипнотизеру – так он даже выдал, как утром стащил у отца из бумажника пятьсот рублей, но версия травмы присутствовала лишь одна, связанная с автомобилем – только она была его единственным подлинным воспоминанием! Таким образом, – видя, что все слушают с открытыми ртами, Вадим сам наполнил стаканы, – наша память необъективна по своей сути. Подсознание само, незаметно для сознания меняет нашу роль в различных ситуациях в зависимости от нашего характера, либо от оценочных критериев сегодняшнего дня. Почему, к примеру, на допросах свидетельские показания почти никогда не совпадают? Да потому, что для каждого человека существует свой воображаемый тип преступника, и подсознание невольно подгоняет под него реально увиденного бандита. Или в семье, когда люди ругаются… ну, знаете, типа, ты сказал!.. Нет, я не говорил!.. Оказывается, оба они не врут, но говорят ту правду, которая им удобна и, соответственно, уже заложена подсознанием в их память.

– С завтрашнего дня начинаю вести дневник, – сделала мгновенный вывод Настя.

– О! – Вадим поднял палец, – это правильно. Думаете, великим было нечем заняться, что все они вели дневники? Они догадывались, что памяти нельзя доверять!.. Но вернемся к нашим баранам. Извините, – он взглянул на Артема, – к вашей жене. Я совершенно не уверен в истинности ее воспоминаний. Скорее всего, какое-то гадание, как отправная точка, имело место, но идея близкой смерти могла быть привнесена жизненными обстоятельствами. Что-то у нее не так, вы понимаете меня?

– Как аналитик аналитика, понимаю, но поверить не могу, – признался Артем.

– А я теперь могу! – воскликнула Настя.

– И я могу, – задумчиво кивнул Денис, – но вести дневник все равно не буду. Какой смысл в правильной правде, если у всех она своя? Пусть и у меня будет такая, какая мне нравится.

– Может, ты и прав… – Настя посмотрела на него так, что Денис удивленно спросил:

– Ты чего?

– Думаю: наши отношения – правда или я их придумала?..

– Дал я вам тему для размышлений, – засмеялся Вадим, – так, выпьем же за мир иллюзий!..

– Слушай, – Артем тоже поднял стакан, – а нельзя отвезти Иришку в ту лабораторию?

– Можно. Я могу договориться, только надо все как-то красиво обставить. Ты ж не скажешь ей, мол, езжай, подправь память; да и займет это не один день… Она работает?

– Зачем?.. – Артем искренне удивился, – хотя хочет…

– Синдром русской женщины, – Вадим скептически покачал головой, – у меня друг за бугром долго жил, и рассказывал. Короче, зарплаты там хватает по полной программе, бытовых проблем у теток тоже никаких – ходи, гуляй; музеи, магазины… и вообще, новая страна – это ж просто интересно. Так восторга у них хватало ровно на три месяца – у всех, без исключения!.. А потом – хочу, блин, работать! А работа какая? Уборщицы, секретарши – дома на такую работу их в голодный год не загонишь. Помирать будут – не пойдут, а тут – нету, блин, чувства собственной значимости!..

– Кстати, – перебил Денис, – Ирка же, как и мы, «канализацию и водоснабжение» заканчивала? Давай наймем ее по договору и отправим в командировку в Москву. Объяснишь, что мы заняты по уши и нуждаемся в ее профессиональных знаниях, а с московским водоканалом я договорюсь…

И тут Артем испугался – вдруг эти загадочные ученые затолкают в Ирину память что-нибудь такое, что вернется оттуда совсем и не его жена…

– Шашлык готов! – провозгласил Денис, пробуя ножом покрывшееся тонкой корочкой мясо, и все обрадовались, потому что жизнь сразу вновь становилась простой и понятной.

– Ладно, соображай, – Вадим встал, направляясь к мангалу. Настя принялась доставать зелень, и только Артем продолжал сосредоточенно смотреть в пустой стакан.

Ира открыла глаза… и не испугалась. Во-первых, она сразу сообразила, что находится у Дениса, а во-вторых, голова раскалывалась и грузить ее мыслями было просто бесполезно. В окно заглядывало, то ли восходящее, то ли заходящее солнце, и комната от этого казалась какой-то радостной; а еще замечательно пахло деревом и рекой. …Только как я здесь оказалась? Мы же сидели на другом берегу…

Через раскрытое окно доносились голоса, женский смех, стук металлической посуды. …А почему я тут одна?.. Ах да, я ж напилась, как свинья, и они меня бросили, а сами гуляют мой день рождения!.. Ире стало ужасно обидно; поскольку нетрезвому сознанию не хватало сил, сопротивляться эмоциям, она зарыдала, уткнувшись в подушку, и не услышала, как вошла женщина в бандане; только когда скрипнула половица, Ира подняла мокрое от слез лицо.

– И что у нас случилось? – женщина держала в руках большую кружку и рюмку, – чего мы плачем? – в ее голосе чувствовалась почти материнская забота, – кто нас так обидел, таких красивых?..

– А где Тема?.. – всхлипнула Ира.

– Здесь, не бойся. Сейчас я им крикну, что ты проснулась – они просили.

– Правда? – Ира счастливо улыбнулась, несмотря на жуткую слабость и огромный гвоздь будто забитый в оба виска сразу.

– Что ж вы, девчонки, такие глупые, – поставив кружку, женщина помогла Ире сесть, обняла ее, – на, выпей, – она протянула рюмку, но Иру передернуло от одного запаха.

– Не могу.

– Сумела заболеть, умей и лечиться, – женщина засмеялась, – а потом бульончик из свежей рыбки. Смотри, какой наваристый. И все пройдет.

Зажмурившись, Ира опрокинула в себя водку и тут же прильнула к горячей кружке. Вкуса она не почувствовала, зато ощутила аромат рыбы с укропом, и тепло, разлившееся по телу. Сразу же кто-то медленно вытянул проклятый гвоздь, и наступила такая благодать, что глаза закрылись сами собой.

– Спасибо, – Ира вернула пустую кружку и повалилась обратно на постель.

* * *

Татьяна заканчивала накрывать на стол, когда услышала голоса. Выглянув из кухни, она увидела своего Володю, развешивавшего между деревьями будущую таранку, и стоявшего рядом Артема.

– …а знаешь, Володь, один из парадоксов наших санитарных норм? Если ты будешь воду из крана лить в речку, тебя уже можно оштрафовать, потому что требования к водам рыбохозяйственного назначения у нас выше, чем к питьевой воде. О, как! – увидев Татьяну, Артем сразу оставил производственную тему, – как там Иришка? Оклемалась?

– Спит. Я ее похмелила, горяченького бульончика дала. У меня богатый опыт по части реанимации таких вот, товарищей, – Татьяна шутливо замахнулась на мужа.

– Тоже мне – врач-опохментолог! Я сам всегда справляюсь! – так же шутливо возмутился тот.

– Вы присаживайтесь, – предложила хозяйка, – сейчас пообедаем; по рюмочке, а там, глядишь, и жена ваша проснется.

– Не, я уж объелся, – засмеялся Артем, но за стол сел.

– А жена у вас, извините… – Татьяна достала третью миску, – она часто пьет?

– Да что вы! День рождения у нее – силы не рассчитала.

– Понятно, – вздохнув, Татьяна принялась разливать уху. Разговор иссяк, и она нашла единственное, соединявшее их звено, – а что это Денис гаданиями заинтересовался?

– Без понятия, – соврал Артем, не вдаваясь в подробности.

– А то есть у меня знакомая – что ни скажет, все правда…

– Мне не нужна правда, – еще час назад это показалось бы Артему абсурдом, но теперь он знал, о чем говорил.

– Это правильно, – Володя смотрел в тарелку, сдвигая на край лепестки лука, – правда-неправда – надо просто чтоб всем было хорошо, так ведь? Вот, к примеру, трахнул я бабу… К примеру! – он грозно поднял ложку, видя неадекватную реакцию жены, – и что? Я уже об этом забыл; у бабы той после меня тоже десяток мужиков был…

– Это ты про Люську, что ли? – перебила Татьяна.

– Причем тут Люська? – обиделся Володя, – кстати, с Люськой у нас ничего не было!

– Как же, не было! Я ж все помню!..

– Что ты помнишь?

– Каким счастливым ты пришел от нее в два часа ночи! Я этого никогда тебе не забуду!

– Во-первых, было не два часа ночи, а потом – какой же я счастливый?.. Я тоже все помню!

– Ладно, – Артем встал. Ему совершенно не требовалась иллюстрация к работам московских ученых, – пойду, посмотрю.

Он поднялся в дом и закрыл дверь, чтоб не слышать обсуждения «бесстыжей Люськи». Ира спала, и он тихонько опустился на стул, разглядывая ее лицо.

…Я уж и не помню, когда смотрел на нее так – все, либо на бегу, либо в темноте… – и тут же поймал себя на мысли, – не помню – не значит, что не смотрел!.. И зачем нарисовался этот Вадим – все сразу становится с ног на голову… Может, тоже завести дневник?.. Бред собачий… Сначала надо решить, что с ней делать… что же с ней делать?.. Вопрос, пульсировавший в сознании и не имевший даже намека на ответ, раздражал. Артем привык складывать умозаключения в четкую схему, по которой можно работать и получить требуемый результат, а тут?.. Закурил, откинувшись на спинку, и ветхий стул, словно проникшись его мыслями, издал звук похожий на стон. То ли от этого звука, то ли от запаха табака или взгляда, сосредоточенного на крошечной родинке под левым глазом, но Ира открыла глаза.

– Тема… – прошептала она, – я тебя люблю…

– Я тебя тоже, – Артем пересел на кровать и запустил пальцы в Ирины волосы, – как ты себя чувствуешь?

– Нормально, – Ира поцеловала ласкавшую ее руку, – когда я сначала проснулась, голова просто раскалывалась, но какая-то женщина спасла меня… а еще я так плакала…

– Почему? – растрепав волосы, рука Артема сползла по шее и сжала плечо жены.

– Подумала – все меня бросили, и я тут одна, никому не нужная… знаешь, как обидно?

– Знаю, – Артем улыбнулся, – запомни, никто тебя никогда не бросит. Запомнила?

– Да… – Ира мечтательно улыбнулась, – а где все?

– Там, – Артем неопределенно махнул в сторону окна, – ждут, когда я тебя привезу.

– Очень ждут? – Ира прижалась к мужу, – или можно не спешить? Закрой, пожалуйста, дверь и иди сюда…

…Может, никакие врачи и не нужны? – с надеждой подумал Артем, выполняя ее просьбу, но заниматься дальнейшим анализом сразу расхотелось, когда вернувшись, он обнаружил Иру в позе Данаи, какой увидел ее великий Рембрандт. Если б к тому времени Татьяна с мужем закончили ругаться, то наверняка б слышали, как ритмично заскрипела кровать… впрочем, неважно, что они там слышали…

Наконец Артем потянулся за сигаретами.

– Это мой самый замечательный день рождения… – Ира задумчиво разглядывала потолок, – жаль, что он последний…

Артем закашлялся, поперхнувшись дымом. Радостная эйфория улетучилась в одно мгновение, и то, что происходило всего минуту назад, утратило ореол прекрасного и вечного. Возникла совершенно неожиданная ассоциация: …Как проститутка! Дала и объявила, когда за ней приедет сутенер. А вдруг в Москве она начнет отрываться напоследок, а я буду сидеть и ждать у моря погоды?..

– Как же не хочется уходить от тебя, от всего этого… – Ира аккуратно взяла из пальцев мужа горящую сигарету, а в ее глазах появились слезы.

– Ир, хватит, а!

– Конечно, хватит… – Ира шмыгнула носом, – уже скоро…

– Нельзя так истязать себя!

– Я не могу выкинуть этого из памяти! И что мне делать?!..

Ответа никто не знал, но возникшую паузу расколол выстрел; совсем рядом залаяла собака, а в предвечернем небе возникла зеленая звездочка.

– Это Ден, – Артем усмехнулся, – нас зовет.

– Пойдем, – Ира вздохнула, – я, пожалуй, переоденусь, а то уже холодно, да и комары.

– Переоденься, – Артем равнодушно пожал плечами. Такие мелочи его не занимали – ему хотелось встряхнуть ее, даже нахлестать по щекам, и крикнуть при этом: – Не сходи с ума, дура!.. Но это был слишком радикальный метод «лечения», граничивший с ампутацией.

К лодке они спустились молча, и до середины реки плыли тоже молча. Ира сидела на корме, глядя в темную воду каким-то жутким отрешенным взглядом, и Артем подумал, что ни о каком годе такой жизни не может быть и речи – не только она, а они оба сойдут с ума гораздо раньше.

– Слушай, – Артем вернулся к разговору, прерванному ракетой, – ты, вот, говоришь, что не можешь выкинуть это из памяти. Расскажи подробнее, что там происходило.

– Зачем?

– А вдруг ты не правильно все поняла? Может, это была, типа, шутка? Неудачная такая шутка. Ты ж сказала, что не нравилась этой, как ее?.. Александре Яковлевне, да?..

– Тем, о чем ты говоришь? – Ира жалобно улыбнулась.

– И все-таки. Начни с начала – во что она была одета?

Ответить Ира не успела, потому что совсем рядом раздались истошные крики. Артем даже вздрогнул, но обернувшись, увидел Настю с Денисом, как туземцы, скакавших по берегу, потрясая над головой шампурами.

– Веселые ребята, да? – печально вздохнула Ира.

…Блин, кинуть ее, что ли, в воду, чтоб пришла в себя?.. – зло подумал Артем, но ничего не сделал и ничего не ответил.

– Ир, да ты, как новенькая! – Денис вытащил лодку на мелководье, – как я понимаю, можно все начинать с начала?

– Ну, уж нет! – Ира наконец-то засмеялась, – больше я не пью. Вот съесть, я б съела…

– Так уже вторая партия шашлыков готова! Прошу к столу! И пора, наверное, костер разводить, а то стемнеет скоро …

Стемнело, действительно, быстро. Скудная половинка луны абсолютно не выполняла функций светила, и пламя костра сделало мир маленьким, но очень уютным. Где-то за его пределами просыпались невидимые днем монстры, за яркими окнами на другом берегу жили люди, а здесь существовал свой, изолированный от прочих, мир. За столь насыщенный событиями день обитатели этого мира устали, поэтому Настя лежала, умостив голову на коленях Дениса, и изучала звездное небо. Сам Денис задумчиво жевал травинку – это было единственное, что он мог жевать, не вызывая протестов переполненного желудка. Ира сосредоточенно смотрела в огонь, заменивший ей воду – наверное, в душе все мы остаемся язычниками. Артем догадывался, о чем она думает, и мысли эти требовалось прервать как можно скорее.

– Постреляем? – предложил он, – чего ждать-то?

– Давайте! – Настя с удовольствием прервала свой созерцательный процесс, – а то рыбаки спать лягут. Они ж рано ложатся и рано встают, да?

– Кто их знает? – Денис поднялся, – никогда не ловил рыбу. Я предпочитаю «Ме тро» – там сразу видишь, что покупаешь, а тут Нептун насует каких-нибудь костлявых ершей.

Затихший, было, пульс жизни начал биться, восстанавливая обычный ритм. Встав на колени, Настя принялась извлекать фейерверки, в отсветах костра с трудом читая дурацкие китайские инструкции, и все смеялись.

– Начнем, – Денис воткнул в песок очередную палочку с зарядом, – это будет разминка. Дальше пойдет круче. Ир, давай.

– Ребята, вы такие классные! – Ира обняла, и мужа, и Дениса сразу. Спасибо вам огромное! Счастья вам всем!..

– Может, хватит! – грубо перебил Артем.

– Ир, – Денис протянул зажигалку, – меньше слов, больше дела. Народ жаждет зрелищ.

Ракеты, одна за другой, с противным воем взвивались вверх, вспыхивали и гасли, растворяясь в черном небе.

…Если она сейчас скажет, что люди, как эти ракеты, я собственноручно прибью ее!.. – подумал Артем, но Ира ничего не сказала. Зато на другом берегу каждый пуск сопровождался криками, и это создавало атмосферу всеобщего праздника.

– Между прочим, – заметила Настя, заворожено глядя на огненную феерию, – через месяц у меня тоже день рождения – приглашаю всех!

– Где мы, и где месяц, – Ира вздохнула.

Артем плюнул, выругался и отступил в темноту, словно вырываясь из жуткого круга.

– Не психуй, – прошептал Денис, неожиданно оказываясь рядом, – а ты не допускаешь, что ей просто нравится, когда все скачут вокруг нее? Знаешь, есть такая категория…

– Нет, – Артем покачал головой, – уж свою жену я знаю.

– Значит, вези ее в Москву. Я думаю, у нее все получится проще, чем у того пацана.

– Почему?

– Посыл другой. Тот пацан конкретно искал крайнего, и отец являлся самой подходящей фигурой – там требовалось сломать сам подход к ситуации, а Ирка твоя… я ж вижу, она хочет жить. Она только не может убедить себя, что эти гадания – полная хрень… согласись, она ведь хочет жить?

Вой ракет смолк, и в тишине раздался голос Насти:

– Ден! Где вы там? У нас все закончилось!

– Сейчас! – Денис вышел на свет, – давай, эти я сам.

Процесс подготовки занял не больше минуты, и когда в небе расцвел огромный переливающийся букет, возглас восторга с противоположного берега перекрыл даже яростный лай собак.

– Как мы их! – радостно запрыгала Настя.

…Она хочет жить… Точно! И она будет жить!.. Артем обнял жену. Ира не сопротивлялась, а лишь склонила голову.

– Ты не злись, ладно? Вы ж сами напоили меня и заставили все рассказать. Я не хотела, честное слово!

– Все будет хорошо. Я люблю тебя, – Артем поцеловал ее в шею, и в это время небо окрасилось сначала красным, а потом бледно-голубым сиянием, – классно, правда?

– Правда. Я вам безумно благодарна… – ожидая некое «но…», Артем закрыл рот жены поцелуем.

Наконец фейерверки закончились и сразу стало скучно. В окнах на далеком берегу стал гаснуть свет, смолкли собаки, и луна опасливо выглянула из облака.

– Ну что, сворачиваемся? – спросил Денис, – есть-пить никто не хочет, гитаристов у нас нет; как, впрочем, и гитары…

– Поехали, – Настя, так и щеголявшая в купальнике и полотенце, поежилась, – прохладно стало…

Когда лодка тихонько ткнулась в причал, рыбак, сидевший в прибрежных кустах, уважительно произнес из темноты:

– Ох, Денис Николаевич, вы дали! Я такое только в городе, на День Победы видел.

– Через месяц, Петрович, мы еще не такое устроим. Да, Насть? – Денис засмеялся. Рыбак не ответил, и процессия двинулась вверх по лестнице.

– …прикинь, сколько бабок в небо ухнули, – послышался голос Володи, обращенный к жене, гремевшей посудой.

– А ты чужие деньги-то не считай!

Артем решил, что семейные разборки еще продолжаются, пусть и не в такой активной форме, как раньше. …А почему? – подумал он, – потому что никто не помнит, как оно было на самом деле… Мысли вернулись к исходной точке, и оказалось, что все это время подсознание продолжало работать – в голове, вроде, даже сложилась схема, делавшая проблему не такой уж неразрешимой …если, конечно, верить тому доктору наук…

Денис с Настей сразу отправились в дом, предупредив, чтоб до утра их не беспокоили, а Артем присел на ступеньки.

– Спать хочешь?

– Я выспалась, – усмехнулась Ира, устраиваясь рядом. Они закурили, но молчание становилось тягостным, – знаешь, о чем я все время думала? Ты, вот, спросил – во что Александра была одета, и не могу вспомнить.

– В платье, – решил Артем, представив злобную сорокалетнюю женщину, и наугад добавил, – темно-синее платье.

– Откуда ты знаешь?

– Ты ж мне рассказывала. Давно еще, помнишь?

– Не помню, – Ира растерялась, – не рассказывала я тебе.

– Рассказывала-рассказывала, – Артем обнял ее, – ты просто забыла. Это ж когда было-то!..

– Нет… хотя… и что я тебе рассказывала?

– Как, что?.. Какой вы накрыли стол, как пришла эта Александра, блин, Яковлевна… – принялся фантазировать Артем, – ты еще сказала, что она похожа на Гингему. Я спросил, кто такая Гингема, а ты сказала, что злая колдунья из книжки «Волшебник Изумрудного города».

– Я так сказала?

– А ты думаешь, я читал «Волшебника Изумрудного города»? – Артем засмеялся (жена ведь не знала, что в детстве ему нравилась эта книжка, и он до сих помнил ее героев).

– Действительно… что-то в ней было от Гингемы… – Ира долго смотрела в темноту и вдруг сказала, – Тем, пошли спать.

Предложение последовало очень своевременно, потому что спонтанно сложившаяся история требовала продолжения, а его еще надо было придумать.

Они прокрались в дом. Из-за закрытой двери слышались красноречивое придыхание: – …милый… радость моя… Артем остановился, собираясь выдать какой-нибудь ехидный комментарий, но Ира приложила палец к губам.

– Давай спать, – прошептала она, – я так устала, если честно.

Пока Артем раздевался, Ира легла и сразу отвернулась к стене. …Гингема… – она не могла отделаться от ощущения, что в чем-то Артем прав, хотя в памяти возникло пухленькое лицо с ярким бантиком губ. Увидев его впервые, Ира решила, что именно эта милая женщина поможет ей адаптироваться в новом коллективе. …Насколько ж оболочка может не соответствовать содержанию! Но такого не должно быть в природе, ведь одно всегда накладывает отпечаток на другое!.. Ира мысленно удлинила Александре нос, обозначила скулы и властно сжала, сделавшиеся тонкими, губы …Вот! Это ее истинный портрет!.. Гингема… я хотела видеть ее белой и пушистой, потому что она была моей непосредственной начальницей… Как интересно все переворачивает наше сознание – как просто мы выдаем желаемое за действительное…

Губы «Гингемы» шевелились, произнося, какие-то слова, но их движения никак не соотносились с обрывками воспоминаний, и тогда вернулось безобидное лицо с пухлыми губками, только оно уже не имело отношения к человеку, предрекавшему судьбу – это был всего лишь плод воображения.

…Стоп! Но я ж помню, это Александра!.. – при упоминании имени тут же вернулась злобная старуха в высоком головном уборе, похожем на конус, – все-таки Темка прав – она, как Гингема, только колпак носила в сказке, а здесь была без него. Видно, память уже подстерлась – все-таки восемь лет прошло, а Темке я рассказывала по горячим следам… убей, не помню, когда, но это не суть важно. Так, блин, и узнаешь собственную жизнь от других. Но теперь-то я вспомнила, как она выглядела, ведьма проклятая!.. Слава богу, а я уж думала, что в двадцать пять лет стала страдать склерозом. Ни фига, все я помню!.. А лучше б забыла, но такое не забывается. Господи, как все неправильно!.. Но один день прошел и ничего не случилось, а завтра пройдет второй – так, глядишь, и привыкну. Ходят ведь люди по улицам и не ждут, когда им на голову упадет кирпич. Просто первый день самый трудный – вроде, переходишь какую-то грань… Ира зевнула, и лицо колдуньи поплыло, пока не растворилось в сером тумане сна.

* * *

Артем проснулся первым. Открыв глаза, он увидел спутавшиеся русые волосы и обнаженное загорелое плечо с еле заметной полоской от купальника. Похоже, на узкой кровати они так и проспали всю ночь, ни разу не повернувшись. Осторожно поцеловал пахнущий солнцем затылок, но в ответ услышал:

– Тем, ну, пожалуйста… я спать хочу…

Вздохнул, и выбравшись из-под одеяла, вышел в коридор. Входная дверь оказалась уже открыта, и после душной комнаты утренний воздух пьянил до головокружения.

– Привет, – Артем увидел Настю, возившуюся с керогазом.

– Привет. Слушай, ты умеешь обращаться с этой штуковиной, а то Денис забыл баллон с газом. Пошел сейчас по соседям, взаймы просить.

– Пусть лучше баллон ищет, – Артем скептически взглянул на допотопный агрегат, – а что ты собралась готовить? – он небрежно бросил в рот кусочек вчерашнего шашлыка, – по-моему, и так сойдет.

– Денис яйца купил – деревенские. Я яичницу хотела.

– Пустое, – Артем махнул рукой, – есть две части тела, которые создают нам наибольшие проблемы – голова и желудок.

– Есть еще одна, – раздался веселый голос Дениса, – но с ней у нас с тобой, слава богу, проблем нет, да, Насть? – он водрузил на табурет красный баллон, – как там Иринка?

– Спит еще.

– Да уж; вчера она выдала по полной программе!..

(Ира слышала громкие голоса, и совесть тихонько нашептывала, что неприлично лежать, когда все давно занимаются делами, но организм еще не подготовился к столь решительному шагу – пока она только открыла глаза; перевернувшись на спину, потянулась и принялась разглядывать узор трещинок и сучков, покрывавший потолок).

– У нее была уважительная причина, – заступался Артем.

– А я думаю, все это фигня. Я, конечно, не знаю, как там с хиромантией, но сны, например… – Настя смачно разбила в миску одно яйцо, потом второе, – в одном соннике написано одно, в другом – другое; и карты каждая гадалка трактует по-своему, я думаю, если что-то и сбывается, то это, либо случайность, либо самовнушение.

– Мыслить глобально мы все умеем, – Денис подключил баллон и достал зажигалку, – а на практике имеем конкретного человека с конкретной проблемой…

– О, загорелась! – обрадовалась Настя, – а масло есть?

– Блин! Сейчас к Татьяне схожу. Не, я ж не знал, что ты стряпню затеешь.

– А нечего было яйца покупать. Иди, вот, теперь.

Голоса смолкли, и события вчерашнего дня стали медленно восстанавливаться в Ириной памяти. Правда, прежнего ужаса не было – скорее, это походило на ноющую зубную боль, о которой на минуту можно забыть, но все равно невозможно ощутить жизненный комфорт. …Лучше б уж, раз и все, – подумала Ира в очередной раз и испугалась, – нет, не лучше! Я не хочу!.. Господи, а, может, правда, она наврала мне из вредности?.. А если и наврала, я ж не узнаю. Даже если десять гадалок скажут, что никакой «петли смерти» нет, я не перестану думать об этом… И зачем я пошла туда работать?.. С другой стороны, если б я там не работала, то никогда б не накопила денег на поездку к морю, а, значит, никогда б не встретила Артема, а, значит… значит, это была б совсем другая жизнь, и неизвестно с каким концом. Может, в ней, чтоб заработать, мне пришлось идти на панель и меня б давно убили, а труп выбросили в помойку…

Голова пухла от мыслей, с каждой минутой становясь все тяжелее, и Ира решила, что скоро просто не сможет оторвать ее от подушки. …Надо вставать или я не встану никогда…

Дверь осторожно приоткрылась. Увидев, что жена не спит, Артем присел на кровать.

– Доброе утро… а чего ты опять плачешь?

Проведя рукой по лицу, Ира с удивлением обнаружила, что пальцы стали влажными.

– Я больше не буду, – она виновато улыбнулась.

– Вы есть идете? – донеслось с кухни.

Артем ласково разгладил на подушке русые пряди. «Зубная боль» отступила, утащив тоскливую пелену, скрывавшую окружающий мир, и Ира закрыла глаза.

– Ден предлагает покататься на лодке. Он какие-то классные места здесь знает.

– Иди, я сейчас, – Ира улыбнулась, и когда Артем уже встал, добавила, – я люблю тебя…

За время завтрака плотные облака успели затянуть небо, недвусмысленно намекая, что праздник закончился, и когда Денис с Артемом вышли на крыльцо, первые капли уже оставили на песке глубокие круглые следы.

– В такую погоду только «пулю писать», – Денис закурил, – хотя, с другой стороны, программу мы выполнили.

Артем молча смотрел на покрывшуюся рябью реку и думал, что как раз главная часть программы не выполнена, и ему предстоит трудный день. С Гингемой получилось удачно, но вопрос-то не в том, как выглядела эта чертова Александра Яковлевна, а, что она говорила!..

– Я с Генкой договорился… ну, у которого баллон брал, – продолжал Денис, – он часов в восемь домой собирается. На «Жигулях» покатаемся… а то все «Lexys», да «Lexys» – надо быть ближе к народу.

Артем представил, что придется целый день сидеть в четырех стенах, не зная, чем заняться. Это само по себе рождает хандру, а уж в Ирином состоянии!..

– Мы пораньше тронемся, – он сунул сигарету под струйку, стекавшую с крыши, – пойду такси вызову.

– Слышь, Тем, – Денис остановил друга, – Вадим, наверное, прав – воспоминания можно корректировать. Я ночью чего-то подумал… меня менты один раз затащили в свидетели – «Жигуль» в «BMW» въехал и слегка поцарапал ему бампер. Ребята из «BMW» стали требовать бабки – короче, типичная подстава. Их повязали и вызывают меня на следующий день, а там уже адвокат сидит. Вы, говорит, видели разбитый левый задний фонарь? А это ж, сам понимаешь, уже не подстава, а реальное ДТП получается; причем, «Жигуль» еще и виноват оказывается. А я его помню, тот фонарь? Я, вообще, у киоска стоял, сигареты покупал!.. Короче, пытаюсь восстановить картинку, и вдруг понимаю, что фонарь вполне мог быть разбит.

– Но ты его не видел?

– Тут фенька в том, как поставить вопрос. Если б он спросил, видел ли я разбитый фонарь, я б сказал, что не видел – я б представлял все фонари по очереди и обязательно пришел к выводу, что ни одна из картинок не выглядит реальнее остальных, а, следовательно, никакого разбитого фонаря не было. А адвокат, падла грамотная, конкретно указал, что фонарь – левый задний. У меня без вариантов – я мысленно увидел его!.. Дома все проанализировал в спокойной обстановке, и веришь?.. Чем дольше думал, тем отчетливей осознавал, что разбитый фонарь был. Я вспомнил его!.. Даже осколки на асфальте!.. Хотя, может, это и моя фантазия – сколько я всяких осколков насмотрелся!.. А с другой стороны, хрен его знает!.. – Денис в сердцах стукнул кулаком по стене, и ветхий домик вздрогнул.

– Мудрено, – Артем закурил новую сигарету, – слушай, Ден, завтра я не приду. Поедем, машину Иришке пригоним. Может, хоть это отвлечет ее.

– Не приходи, горящего у нас ничего нет…

– …А что это вы тут делаете? – Настя втиснулась между мужчинами и прижалась к Денису.

– Философствуем, – он обнял девушку, – Артем, вот, уезжать собрался, а мы с тобой, думаю, вечером тронемся.

– Есть, босс!

– Это называется, трудовая дисциплина, – Денис прильнул губами к шее девушки, и Артем почувствовал себя лишним; выбросив сигарету, он вернулся в дом.

Ира стояла у окна, разглядывая унылый пейзаж. Видимо, она угадала мужа по шагам, потому что сказала, не оборачиваясь:

– Я домой хочу.

– Сейчас вызову такси. Все будет хорошо – ты веришь?

– Хотелось бы верить…

Новенький «Ford» с шашечками на двери без труда обогнал отяжелевшие от дождя облака, причем, сделал это еще километрах в десяти от города, поэтому заляпанная грязью машина, возникшая словно из другого мира, заставляла прохожих удивленно оборачиваться. Водитель даже недовольно проворчал:

– Менты, точно, домахаются. Готовь стольник, командир…

– Остановят, приготовлю, – утешил его Артем, но никто, естественно, к ним не «домахивался», и машина благополучно остановилась перед подъездом.

– Ириш, приехали, – Артем повернулся к задремавшей на его плече жене, и та мгновенно открыла глаза; растерянно огляделась по сторонам.

– Как быстро… – улыбнулась, но уже в следующую минуту взгляд ее погас, и вздохнув, она вылезла из машины.

Молча поднявшись на этаж, Артем открыл дверь. Сбросив кроссовки, Ира остановилась, изучая квартиру так, словно видела ее, то ли в первый, то ли в последний раз, и вдруг плюхнувшись на диван, заплакала.

– Нет, нет!.. – ее кулачки отскакивали от пружинящей поверхности, – я не хочу!..

Артем почувствовал, что еще минута и он возненавидит, либо ее (за тупость и упрямство), либо себя (за бессилие). Но как можно ненавидеть любимую женщину, а, тем более, самого себя – такого умного, способного решать любые задачи?..

– Ир, – он встал перед женой, сложив руки, – послушай…

– Не обращай на меня внимания, – перебила Ира.

– Я не могу не обращать внимания! Ты заражаешь меня своей гребаной безысходностью! Мы должны, или излечиться вместе, или… не знаю, как мы будем жить дальше.

– Ты хочешь меня бросить? – Ира подняла заплаканное лицо, но Артем решил не отвечать на идиотские вопросы.

– Давай, начнем сначала, – спокойно произнес он, – если ты не помнишь, как выглядела Александра, хотя внешность женщины запоминают в первую очередь…

– Почему ты так решил? – Ира шмыгнула носом.

– Читал! Мозги у них так устроены! Они запоминают лишь свои эмоции и потом годами гоняют их по двум извилинам!.. Эмоционально для них равнозначно то, что муж вчера напился, и то, что в прошлый Новый год не подарил ей бриллиантовое колье. В женских мыслях нет логики!

– Возможно, – Ира пожала плечами, – и что?

– То! – Артем принялся подстраивать идеи неизвестного журналиста под собственную ситуацию, – Александра, видимо, упоминала смерть, что, в принципе, не страшно и даже естественно, если это, так сказать, долгосрочный прогноз, но ты ж не помнишь контекста и сама переставила акценты; потом, гоняя эмоции по кругу, ты довела ситуацию до абсурда. Ты уже не помнишь… да тебе и не важно, что там происходило на самом деле! В тебе остался только страх, который он постоянно растет!..

Ира покорно молчала, и Артем решил, что надо, либо закрепить успех, либо все эти теории – полная туфта.

– Ты даже не вспомнила, во что она была одета, а я, например, могу даже сказать, что вы пили! Потому что мужчины всегда запоминают конкретику! Вы пили «Киндзмараули»!.. – Артем затаил дыхание. Название он ляпнул наугад – просто как-то покупал это вино, и Ире было не сложно представить бутылку с черной этикеткой и витиеватыми грузинскими буквами.

– Кажется, да…

– Ты умница! – от радости Артем плюхнулся на диван и стиснул жену в объятиях, – сейчас мы вместе все восстановим! Ты ж ничего не помнишь, кроме своего страха… самого страха, а не его причины! – он повернул лицо жены, чтоб видеть ее глаза, – да, она говорила о смерти, но не могла назвать конкретной даты – ну, не пишут на руках месяц и год! Ты сама придумала ее, потому что… не знаю… может быть, тебе стало скучно жить или не хватает самореализации!.. И поэтому тебе кажется, что жизнь заканчивается, так или нет?

– Так… – похоже, Ира подчинилась его напору.

– А завтра у тебя появится игрушка, о которой ты мечтала. Прям, утром мы поедем в салон, и обратно будешь рулить сама, поэтому, – он встал и вернулся с толстым альбомом, – изучай, а то я разрешу тебе любоваться ею только на стоянке. Все понятно?

– Да, мой генерал! – Ира неожиданно засмеялась, приложив ладонь к виску, – только можно я сначала приму душ после Деновых простыней?

– Можно, – Артем почувствовал знакомую усталость, как после очередного «экологического исследования», только там он ждал, сумеет ли Денис убедить заказчиков, а здесь – не смоет ли вода те правильные мысли, которые ему удалось вложить в голову жены.

Он вышел на кухню и закурил, слушая, как в ванной полилась вода. …Неужели человеческое сознание такая неустойчивая система, и им можно запросто манипулировать?.. Тогда неудивительно, что народ рвется ко всяким экстрасенсам – мы создаем себе иллюзию, а жизнь, тем временем, идет своим чередом… Нет, это закрытая тема! Я ничего не хочу знать, ни о прошлом, ни о будущем – меня вполне устраивает миг, в котором я живу…

Шум воды смолк, но на кухне Ира не появилась. На цыпочках подойдя к двери, Артем увидел, что она, с мокрой головой, сидит на диване, изучая книгу. … До вечера ей хватит, – решил он, – и больше пока обсуждать ничего не будем. Как говорили – требуйте отстоя пива. Пиво!.. Это хорошая мысль…

– Ириш, – Артем заглянул в комнату, – пойду, пивка попью.

– А?.. Конечно… – она подняла восторженный взгляд, – тут столько всяких прикольных штук предусмотрено! Это все есть или у меня «базовая модель»?

– Сама ты, базовая модель, – обиделся Артем, – мне что, бабок для тебя жалко? Учи, двоечница.

Когда хлопнула входная дверь, Ира отложила книгу и задумалась. Она чувствовала, что мироощущение, помимо ее воли, изменилось. Нет, оно не вернулось к состоянию беззаботной девочки, у которой вся жизнь впереди, но пропал панический страх, что ничего уже нет и не будет. В подсознании, правда, еще болтался образ Гингемы с бутылкой «Киндзмараули» в руке, но он сделался каким-то абстрактным, как ожидание кирпича, способного свалиться на голову.

…Это же я решила, что она ведьма, потому что похожа на дурацкую сказочную героиню… – Ира грубо вытолкала из проштрафившейся памяти круглолицую курносую женщину, – Александра просто невзлюбила меня, и больше ничего. А разве все должны меня любить?.. А о проверках в магазине она знала!.. Откуда?.. – Ира напрягла память, несмотря на то, что перестала доверять ей, но другого источника информации у нее не было, – оттуда… Да, оттуда!.. Она ж сколько лет работала в торговле – у нее везде должны быть свои люди! Девчонки, кажется, даже говорили об этом! Как я могла забыть такой важный момент? Хотя, с моей памятью… Точно, никто ведь не удивлялся – все воспринимали ее сведения как должное… И с тем вернувшимся мужем… могла же быть какая-нибудь реальная причина!.. – Ира принялась судорожно искать ее и, к собственному удивлению, нашла очень легко, – у этой… как ее звали?.. Даже не помню, как ее звали! – с радостью сообразила она, – Артем прав – женщины никогда не помнят то, что нужно. У нее ж была хорошая квартира, точно!.. – перед мысленным взором возникли роскошные апартаменты, в которых Ира ни была ни разу, – из-за квартиры он и вернулся – ему ж не выгоден развод!.. Все так элементарно, а я – дура!.. – ей вдруг надоело анализировать разные глупости, потому что, оказывается, все имело простые и разумные объяснения.

Захлестнувшие ее эмоции требовали выхода. Вскочив, Ира достала лист бумаги, фломастер и с удовольствием вывела огромные жирные буквы: «Я – сумасшедшая дура!» Осмотрев комнату, пристроила лист на шкафу, придавив вазочкой, и вернулась на диван, любуясь своим замечательным признанием. …Восемь лет я боялась сказать себе это! Так, кто ж еще я есть?.. А если не хочу быть дурой, то пойду, высушу волосы, приготовлю ужин, и сяду читать этот бестселлер, который называется… – она взглянула на обложку, – «Toyota-RAV-4»…

* * *

Приготовить такой ужин, какой внезапно пришел ей в голову, оказалось не так быстро – Ира спешила закончить салат, чтоб праздничный стол встретил мужа во всей красе. Да, это была неожиданная идея, но она полностью отвечала настроению, и неважно, что в холодильнике не оказалось особых деликатесов – зато в наличии имелся полет фантазии, не отягощенный больше видениями смерти. Несколько раз Ира даже специально испытывала себя вопросом «а вдруг я завтра умру?..» и каждый раз убеждалась, что не боится.

…Нет, возможны, конечно, любые случайности, но какой нормальный человек будет о них думать?.. А чем еще Александра могла достать меня, молодую и красивую, но такую глупую? Даже уволить не могла, потому что за меня хлопотала подруга матери; попробовала б она рыпнуться! Конечно, оставалось только говорить всякие гадости, а я раздула из них черти что!..

Ира сотый раз вспомнила тот день, обраставший все новыми подробностями. …А Артем говорит, что я ничего не помню – все я вспомню, если немного напрячься!.. Ира заново видела тесную комнатку бухгалтерии; два сдвинутых стола, накрытых белой бумагой; винегрет, оливье, селедку под шубой. …А крабовые палочки в то время уже были?.. Должны были быть… И тут же возле селедки возникла тарелка с бело-розовой массой, в которой выделялись золотистые шарики кукурузы. …Все я помню, даже мелочи!.. Да, и пили мы «Киндзмараули»… На столе, неизвестно откуда, появились высокие стаканы с густо-красной жидкостью. …Я помню, как всем было весело – одна я, зажатая дурочка… Ну, конечно, они ж все такие взрослые, и шутили они по-взрослому!.. А Александра, своим длинным носом, точно, как Гингема. Может, она и не такая плохая, только я ее все равно боялась… и под конец она гадала… Я помню, как все тянули к ней руки… но они ж знали ее лучше меня, и если б она была ведьмой, разве б так запросто вверяли ей свои судьбы? Как я раньше не подумала об этом?.. Вот, только что же она мне наговорила?.. Это единственное, что я не могу вспомнить, но, в любом случае, это была шутка, и все это понимали – одна я, идиотка… Ира услышала как открылась дверь, и Артем несколько раз крикнул: – Ириш!.. Она воткнула ложку в салат.

– Ты чего не отзываешься? – Артем остановился, разглядывая стол, – ну, ты даешь! Праздник продолжается?

– Тебе не нравится? – она невинно потупила взгляд.

– Дурочка, очень нравится! Но больше всего мне нравится, вот, это, – он достал из-за спины листок, который снял со шкафа. Ира сразу узнала его, только он ведь уже не имеет к ней никакого отношения – он, вроде, возник из прошлого.

– Давай, забудем эту историю, – предложила она.

– Давай, – скомкав, Артем ловко отправил листок в ведро и раскрыл объятия, – я люблю тебя, а такую, еще больше.

– У меня руки грязные…

– Плевать. «Ваниш» отстирывает любые пятна, знаешь, да?

Пока они безудержно хохотали над глупой рекламой, Артем подумал: …Надо будет найти Вадима и выкатить пузырь «Black Leibl». Блин, так и станешь уважать психоаналитиков!..

– Знаешь, чего я хочу? – неожиданно спросила Ира.

– Спальня свободна, – с готовностью откликнулся Артем.

– Это, конечно тоже, но больше всего я хочу, чтоб поскорее настало завтра, и мы поехали за моей машинкой.

– Какая ты меркантильная, – Артем вздохнул, но внутри у него все ликовало. Это ведь великая победа – она хотела, чтоб наступило завтра!..

И завтра наступило, только заметили они это не утром, а в двенадцать, когда нормальные люди уже садились обедать. Ну, такая, вот, выдалась ночь…

Ира сладко потянулась …Еще день прошел… это могло стать для меня кошмаром!.. Нет, надо просто все забыть. Ведь забыла же я тот день рождения, пока Артем не напомнил – значит, я очень хорошо умею забывать…

– А мы поедем в салон? – она пристроилась на плече мужа.

– Поедем, но для этого надо встать.

– А нельзя так, что они доставили ее прямо сюда?

– Можно. Но неужели ты не хочешь сама порулить?

– Хочу! – Ира вскочила и подхватив валявшийся на стуле халатик, побежала в ванную.

* * *

Среди десятка автомобилей, стоявших под прозрачным тентом, только на одном лежала табличка «Продано», и Ира сразу направилась к нему. Она почему-то и представляла его, именно, таким – благородного бронзового цвета. Неуверенно открыла дверцу …и пахнущим… как же классно пахнут новые машины!.. Такой пьянящий, завораживающий аромат!..

– Ну, садись и поехали, – предложил Артем.

– Прям, вот, садиться и ехать? – Ира растерялась.

– А как еще? – Артем подозвал паренька в фирменной рубашке, – глянь, я ничего вам больше не должен? А то в пятницу мы с приятелем…

– …были чуть-чуть не в кондиции, – парень засмеялся.

– И что?.. Подожди, а разве ты с нами занимался? – Артем нахмурился, пытаясь воссоздать лицо менеджера.

– Нет, Владик занимался, но все ж тут в курсе. До вас таких клиентов у нас еще не было.

Пока они отошли к компьютеру, Ира уселась в водительское кресло и небрежно положила руки на руль; посмотрела по сторонам …Господи, что ж они так близко их понаставили! Как тут выезжать-то? Хорошо, хоть не задом…

– Все, – Артем лихо запрыгнул на пассажирское место; хлопнул дверцей. Ира негодующе вскинула голову, – ишь, как ты сразу! – он засмеялся, – ладно, поехали.

– Я боюсь, – призналась Ира.

– А кто вчера по городу рассекал так, что народ шарахался?

– Так то ж на твоей, – она ласково погладила блестящую поверхность, – а это – ласточка…

– Если будешь дрожать над ней, то въедешь в первый же столб, – пообещал Артем, – поехали сначала в ГАИ, за номерами. Ты какие циферки хочешь? Только, ради бога, не ноль-ноль-один и не три семерки – не уподобляйся всяким жлобам.

– Да мне, по большому счету, без разницы.

– Беспроблемная ты моя, – Артем обнял жену, – трогай аккуратненько. Соседей не побей.

Ни разу не заглохнув, машина подкатилась к знаку «Стоп» – дальше начиналась настоящая улица.

– И чего ждем? – Артем оглянулся, – никого нет. Трогай.

Ира резко нажала газ, и машина рванулась на простор.

– Не так активно, – предупредил Артем, – давай, выйдем на Окружную… здесь направо! Молодец, – похвалил Артем то, как Ира вписалась в поворот, – и теперь пошла, пошла…

Минут двадцать Ира ощущала напряжение, инстинктивно тащившее ногу к педали тормоза; руки при этом расслаблялись, готовые в любой момент бросить руль и предоставить возможность умной технике самой решать все проблемы, но постепенно страх ушел, сменившись ощущением сбывшейся мечты. Завтра, наверное, все будет уже не так, потому что появится новая мечта, но сегодня она была счастлива.

– Ты на спидометр-то поглядывай, – заметил Артем, до того молча наблюдавший за происходящим, – тут, между прочим, не Формула-Один.

Ира чуть отпустила газ, но тут же решила, что было ноге гораздо удобнее. …Все равно вокруг лес. Не будут же менты с радарами стоять на пустой трассе – они, небось, пасутся в городе… кстати, интересно, почем нынче штрафы?.. Жила себе и не думала об этом, а теперь сколько новых забот… Но заботы-то какие приятные!..

– Послушай, – Артем устроился поудобнее, – неопытные водители делятся на две категории – трусы и безбашенные. И то, и другое от неумения реально оценивать ситуацию – одни всего боятся; другим, все по барабану. Ты, похоже, безбашенная.

– И что? – Ира довольно засмеялась, – какая русская не любит быстрой езды?

Впереди показалось несколько домов и перед ними киоск с интригующей надписью «Не поезжайте мимо».

– Да сбрось ты скорость! – приказал Артем, – куда ты летишь? Если будешь так гонять…

Из-за киоска появилась девочка в розовом платьице, с жиденьким хвостиком рыжих волос. Какой сумбур творился в ее маленькой, бестолковой головке, неизвестно, но она вдруг выскочила на дорогу; не добежав до середины, остановилась, видимо, соображая, зачем это сделала. Ира испуганно вскрикнула и вместо тормоза, втопила педаль газа.

– Идиотка! – Артем схватился за руль, видя, что она еще и всплеснула руками, превратив машину в неуправляемый снаряд.

Ира чувствовала, как вместе с машиной, сваливается на бок. Зажмурилась. …Мамочка! Вот он, конец!.. Что происходило дальше, она не видела, отдавшись судьбе; точка опоры сместилась в область плеча. Ира втянула голову, и в тот же миг яркие вспышки озарили ее сознание.

Сначала это был огонь – четыре свечи на белом, словно айсберг, торте. Видимо, их пытались задуть, потому что пламя стелилось почти горизонтально, но при этом не гасло. Людей Ира не видела, но знала, что это ее день рождения – первый, который она помнила. Как она тогда надувала щеки!..

Откуда-то донесся крик Артема:

– Расслабься! Катись вместе с ней!..

Новая вспышка являлась слепящим прожектором. Потом ей рассказывали, как аплодировал зал, как она радостно плакала, стоя на сцене, когда ректор надевал ей ленту «Мисс университет 1997», но сама она видела только этот чертов прожектор…

Ира больно ударилась головой, на секунду зависнув вверх ногами, потом тело как-то извернулось, и прожектор сменился летним солнцем. Сбившаяся фата мешала защищаться от него, а руки были заняты, обнимая шею, теперь уже мужа, несшего ее на руках, и тут перед ней возникло лицо – курносое, с губками бантиком и в парике. …Какой у Гингемы парик?..

Сделав оборот через крышу, машина снова встала на колеса и замерла. Через разбитое окно ветерок принес детский плач и далекий лай собаки. Артем понял, что не только жив, но, кажется, даже обошелся без переломов; взглянул на жену, которая сползла под кресло – голова ее была страшно повернута на бок.

– Ирка! – он схватил ее руку. Это был момент ужаса, но Ира открыла глаза, уставившись в бесконечность, которая, видимо, еще не закрылась для нее, – слава богу! – Артем потащил ее к себе, – ты в порядке? Ничего не болит?

– Я вспомнила… – прошептала Ира.

– Ты в порядке?

– Я вспомнила…

– Ирка! – понимая, что она в шоке, Артем ударил ее по щеке, – очнись! Мы живы!..

– Я вспомнила, – повторила она более осмысленно и, наконец, моргнула.

…Мозги ей вправят в больнице – главное, что она не корчится от боли, что нет крови, что она разговаривает!..

– Иришка, мы живы, слышишь?! – Артем прижал жену.

– Я вспомнила…

– Да что ты вспомнила?! – сам он не мог придумать ничего, способного перевесить радость возвращения с того света.

– Я вспомнила, что она мне тогда сказала.

– О, господи! – Артем оттолкнул глупое существо, вечно думающую не о том; попытался открыть дверь, но ту заклинило.

– Она сказала… теперь я не забуду…

Видя в глазах жены пустоту, словно она, и правда, соприкоснулась с потусторонним миром, Артем прервал борьбу с непокорной дверью.

– …она сказала – петля у тебя на линии судьбы: две дороги. В двадцать пять ты будешь на грани жизни и смерти. Если выберешь верную дорогу – останешься жить; нет – погибнешь…

– Она так сказала? – переспросил Артем с сомнением.

– Да. Я точно вспомнила.

– Чушь! Это ты придумала только что! – он с силой толкнул дверь, и та неожиданно распахнулась. Артем вывалился наружу, теряя связь с грудой искореженного металла, – вылезай, – с трудом вытащив жену, он усадил ее на землю.

– Я ничего не придумала, – Ира бессмысленно разглядывала былинку у себя под ногами, – я видела эти две дороги…

– Какие, блин, дороги? Приди в себя! – он встряхнул ее, и это подействовало. Ира подняла взгляд на разбитую машину, вмиг потерявшую былую гордую осанку, и заплакала, – ты чего? – удивился Артем, – все ведь хорошо.

– Машинку мою жалко…

– Да черт с ней! Мы живы, понимаешь!..

– Ты не сердишься на меня? Ты ведь, наверное, старался…

– Я куплю тебе две таких! Мы живы!..

Детский плач, служивший почти естественным фоном, внезапно смолк, нарушив сложившийся баланс звуков. И Артем, и Ира обернулись – девочка, до того сидевшая на обочине, обхватив голову, смотрела в их сторону широко раскрытыми заплаканными глазами. То ли она поняла, что никто не умер, если не считать страшной машины, которую ей было совсем не жаль, то ли наконец отступил ужас, завороживший крошечное сознание… а, может, она увидела кого-то, ведь и ей, скорее всего, на миг приоткрылась дверь в бесконечность.

– Какая хорошенькая… – сказала вдруг Ира, – у нас будет такая же, правда? Только не рыжая. В кого ей быть рыжей?.. Ты ведь будешь любить ее?.. И мы никогда-никогда не разрешим ей играть на дороге…

Артем почувствовал, как первый раз в жизни к его глазам подступили слезы.