Если бродит во тьме неприметный и злобный дурман — Отрекись, помолись, погрусти в тишине понемногу, Не приняв этой жизни извечной глубокий обман, Торопись, собирайся спеша в непростую дорогу. Может тяжкая мера на совесть досадно легла, Может вдруг измениться пора наступила случайно, Но с судьбою судьба две капризные воли свела И без лишних хлопот и без слов, часто чрезвычайных. Как же вновь устоять среди скользких тернистых путей, Не остаться одним, неуемным, намеренно лживым? Просвистит над долиной души вновь степной суховей, Чтоб сигналы послать нам спасенья в опасном проливе. Но поет, не уймется моя камышовая трость, Тихо плачет о доле и близкой, и дальней, и мнимой, Я остался один, как нежданный встревоженный гость, Средь навечно любимых и богохранимых. Утолится печали налитая чаша сполна, Нам терпеть и грустить без сомнений, но с верой не ложной, Не такие ближайшие ждут нас теперь времена, Чтобы жить без надежды, без Бога в сем мире тревожном.