На пиниях иней, как маска на скулах врача. И очерк горы. И за нею в бездонности синей Плывут облака, на холодном ветру клокоча. И пар над провалом. И иней не падает с пиний. Согрей мое сердце и скорбные руки скорей. Здесь колются звезды, и ночи безжалостно долги. Согрей их приветом, далеким дыханьем согрей И сдунь, словно иней, со старого сердца иголки. Не сердце, а кактус растет, распускаясь в груди. И давит на ребра, и гасит ночные светила. Ты памятью в память скорее ко мне приходи, Как в жизни и смерти спасеньем ко мне    приходила. Я жду тебя, слышишь! За горной гряды перевал Летит мое слово, а ветер холодный нахрапист, Его оборвал — и обвалом под камни в провал. Ни слова. Ни эха. Кончается ночи анапест. Я жду тебя, слышишь! Гремит водопад, клокоча, И тень от горы закрывает в тумане долину. На пиниях иней, как маска на скулах врача. Я выйду в ущелье. Я каменных гор не раздвину. Я вслушаюсь в утро, как мальчик в плохие стихи, Как в грубый подстрочник, который не ждет перевода. На пиниях — иней. В Цхалтубо поют петухи. И запахом хлеба спокойная дышит природа.