Глава 1

Два слова. Один взмах палочкой. Один выдох.

— Авада Кедавра!

И всё кончено. Волан-де-Морт наклонился над телом уже мёртвого Поттера и хмыкнул. Стоявшие вокруг Пожиратели смерти со страхом и благоговеньем смотрели на своего господина, только что победившего теоретически самого сильного светлого мага столетия, способного в скором времени затмить Дамблдора.

— А ты неплохо сражался, Поттер. Очень неплохо. В твои-то девятнадцать лет! — Он взял парня за подбородок и повернул лицом к себе. Глаза Гарри были пусты и безжизненны. Взгляд его был устремлён поверх лица Тёмного лорда. — Но всё-таки не лучше меня.

Волан-де-Морт встал и обернулся к своим слугам. На лице его играла мерзкая ухмылка.

— Сегодня, мои верные Пожиратели, мы добились того, чего не смогли достичь восемнадцать лет назад — мы победили. Мы выиграли в этой чёртовой войне. Мы уничтожили этих грёбаных выродков, именующих себя «борцами света». — Эти слова змеелицый буквально выплюнул. — Мы долго, очень долго и упорно шли к этому, и, на конец, этот день настал. Сегодня великий день…

Пожиратели согласно загалдели. Ещё бы! Сегодня была самая успешная операция за всё протяжение войны, которая, по сути, предрешила её итог. Ведь сегодня, в течении двух часов, весь свет Ордена Феникса, Аврората и министерства в целом был уничтожен. Они были заманены в ловушку. Довольно простую, глупую и банальную ловушку. Всё было просто: Волан-де-Морт передал Поттеру по их связи ложную информацию о нападении на Косой переулок. В котором якобы должно было участвовать пятьдесят Пожирателей. Силы Аврората и Министерства были брошены туда для предоставления защиты. В этом заключалась их ошибка: двести человек были загнаны в западню, из которой не было выхода. На улицу был наложен антитрансгрессионный барьер, порталы не работали вот уже второй месяц, равно как и каминная сеть. И по этому элита мракоборцев должна была встретиться лицом к лицу с противником. А в Косом переулке оказалось совсем не пятьдесят зелёных Пожирателей, только вчера принявших метку. В засаде сидело около пятисот проверенных, прошедших множество боёв, магов, каждый из которых был равным по силе представителю Аврората, а так же двадцать человек из Ближнего круга Волан-де-Морта, так сказать, «старая гвардия». По этому неудивительно, что со всеми аврорами справились не больше чем за половину часа. Все они погибли, включая Грозного Глаза Грюма, а так же Кингсли Брутствера, которые являлись командирами операции.

Но это было не единственное нападение. В это же время около сотни пожирателей трансгресировали к дому семейства Уизли, «Норе». Все, находившиеся в это время в доме представители семьи Уизли, а именно Артур, Молли, Билл, Флер, Фред, Джордж, Рон и Джинни, а так же гостившая у них Гермиона Грейнджер, были немедленно убиты в течении десяти минут. Такие же нападения происходили по всей Англии, в результате их погибли все орденцы, большая часть сторонников Дамблдора и Министерства.

Сам Альбус Дамблдор погиб, защищая от нападения Пожирателей смерти Хогсмид. Он, после смерти почти всех учителей и жителей деревни, сам сражался с оставшимися двадцатью врагами, но был убит Люциусом Малфоем.

Все эти события произошли за неполные полтора часа. Настало время Поттера.

Гарри же в это время был в штабе Ордена Феникса. После видения он отлёживался с нестерпимой болью головы. Он был один в доме, ранее принадлежавшем его крёстному.

О нападениях он узнал тогда, когда в дом ввалились десять Пожирателей во главе со Снейпом и, обездвижив его, доставили к Волан-де-Морту. Тот рассказал Гарри обо всём: и о смерти Дамблдора, друзей, всех приверженцев света, половины Аврората, о ловушке. Гарри по началу не хотел в это верить, но, когда Волан-де-Морт передал ему мыслеобразы разрушенного Косого переулка, сожжённого до тла Хогсмида, Чёрной метки над домом Уизли, трупа Гермионы… парень поверил.

— Ну и что ты от меня хочешь, Том? — обречённо спросил Гарри, еле сдерживая истерику. «Это я во всём виноват! — думал он. — Это я! Я виновен во всех этих смертях! Дамблдор, Грозный Глаз, Рон, Фред, Джордж, Гермиона… Они погибли из-за меня! Гермиона… А я так и не признался ей в том, что люблю её…» Гарри пустым взглядом смотрел на Тёмного лорда. — Убей меня, и всё. Чего ты ждёшь? — Голос парня ничего не выражал. Голос был мёртвым, бесцветным. Неживым. — Ты победил.

— О нет, Гарри Поттер, — в голосе Реддла звучало неприкрытое самодовольство. — Я не могу просто так убить своего злейшего врага, Гарри. Это будет… неинтересно.

— И чего же ты хочешь? — поинтересовался юноша, хотя ему было откровенно всё равно. Мысли его сейчас витали вокруг той, которая погибла по его вине.

— Я хочу дуэль. Настоящую магическую дуэль до смерти. Ты согласен?

— А разве у меня есть выбор? — вздохнул Гарри. — Мне всё равно не выбраться отсюда живым. Так что я согласен. Только у меня забрали палочку.

— Конечно, Гарри. Снейп! — К лорду подошёл Северус Снейп собственной персоной. — Отдай Поттеру его палочку. — Сальноволосый достал из кармана палочку и передал её Гарри.

— Спасибо, профессор Снейп, — поблагодарил парень зельевара. Тот явно не ожидал подобного и на секунду растерял весь свой надменный вид.

— Молодец, Гарри! — похвалил Том Реддл парня. — Самое главное — это оставаться вежливым.

— Благодарю за похвалу, мистер Реддл. По правилам дуэльного кодекса мне нужен секундант. — Гарри оглядел собравшихся вокруг Пожирателей. Все они были представителями Ближнего круга. Взгляд его остановился на Беллатриссе Лестрейндж. — Миссис Лестрейндж, не согласитесь ли Вы быть моим секундантом?

Та опешила от такого заявления.

— Да как ты, щенок, смеешь меня… — начала было Беллатрисса, но была прервана Волан-де-Мортом.

— Белла, не надо злиться. Тебе же не тяжело. Ну чего тебе это стоит?

— Хорошо, Мой Лорд, — поклонилась Беллатрисса Волан-де-Морту. — Хорошо, Поттер, я согласна быть твоим секундантом.

— Отлично! — хлопнул в ладоши Тёмный лорд. — Малфой! Будешь моим секундантом.

— Да, Мой Лорд, — поклонился Люциус.

— Твоё последнее желание, Гарри? — спросил лорд по-отечески добрым голосом.

— Круциатус для Петтигрю от моего имени, — ответил парень, поудобнее перехватывая палочку. Питер Петтигрю, стоявший в первом ряду Пожирателей, наблюдающих за лордом и Поттером, вздрогнул. Он знал, что Тёмный лорд — человек слова, и, если даст обещание мальчишке, Питеру несдобровать…

— Хорошо, Поттер, — кивнул Волан-де-Морт. После этих слов Петтигрю грохнулся в обморок, но на него ни кто не обратил внимания. Все были заняты разворачивающимся посреди зала действом.

Волан-де-Морт посмотрел на Поттера, держащего в руках палочку. Тот стоял совершенно спокойно, не пытался сбежать, не кричал, как обычно это делал. Он отсутствующим взглядом смотрел перед собой, ожидая слов и действий лорда. Беллатрисса и Люциус вышли в центр зала, разошлись в противоположные стороны и, отсчитав по десять шагов, остановились. Поттер и Реддл подошли к своим секундантам. Те отошли на некоторое расстояние от дуэлянтов, равно как и все присутствующие.

— Начали! — скомандовали в один голос Лестрейндж и Малфой.

Дуэлянты поклонились друг другу и подняли палочки. Через мгновение Волан-де-Морт опустил свою палочку, давая Поттеру право первого действия.

— Давай, Гарри, посмотрим, чему ты научился, — сказал Тёмный лорд.

Можно было бы подумать, что Гарри чувствовал страх перед самым сильным тёмным магом современности, или злость за смерть друзей, или растерянность. Нет. Парень не испытывал совершенно никаких эмоций. Он совершено отчётливо понимал, что у него нет никаких шансов на победу. Гарри был обречён. Фактически, парень умер в тот момент, когда узнал о смерти самого дорогого ему человека — Гермионы. Единственное, что он хотел — это продать свою смерть подороже. По этому он не колеблясь произнёс:

— Авада Кедавра!

Зелёный луч смерти понёсся прямо в Волан-де-Морта, но тот успел увернуться.

— Сказать по правде, Гарри, я удивлён твоим выбором. Ну что ж, теперь моя очередь. Круцио!

Гарри не стал уворачиваться от пыточного заклинания, хотя мог. Он просто не захотел. Юноша считал, что заслужил боль. А боль была адской. Каждая клеточка организма, каждый сантиметр тела обжигала чудовищная боль, от которой на глаза наворачивались слёзы. Но Гарри не кричал. Он вообще не издал ни звука, он так же стоял на месте, и только сжатые зубы и испарина, выступившая на лбу, отражала то, какую боль испытывал Гарри. Продержав заклинание минуту, Волан-де-Морт снял его. Он выглядел крайне удивлённым.

— Вынужден признать, Поттер, что сегодня ты не устаёшь меня удивлять! Хорошо, твоя очередь.

— Сектусемпра! Секо! Авада Кедавра! — спокойно послал три тёмных заклинания Гарри. Волан-де-Морт принял на щит два первых и уклонился от третьего.

— Неплохо. Рважио! Авада Эксплосио! Бомбарда Максима! — Тёмный лорд ответил трема же взрывными заклинаниями.

— Протего Максима! — Вокруг Гарри возник плотный щит, защищающий его от заклинаний и осколков, вызванных отражённой Бомбардой. — Ливекорпус! Авада Кедавра! Сектусемпра!

Вокруг Волан-де-Морта возник его коронный Зеркальный щит, спасший его от всех заклинаний, включая Аваду, и отразивший их обратно в Гарри. Тому пришлось уворачиваться методом падения на живот.

— Хороший щит, — похвалил Тёмного лорда Поттер, отряхиваясь от пыли.

— Мне приятно, что ты это ценишь, — усмехнулся Том.

— И от Авады защищает? Честно сказать, удивлён. Заклинание не скажешь? — попросил Гарри. Волан-де-Морт изогнул несуществующую бровь.

— Зачем тебе, Поттер? Он тебя всё равно не спасёт.

— Просто любопытно, — пожал плечами парень, вставая в стойку. — Если хочешь, передай мыслеобраз.

Лорд хмыкнул, но формулу заклинания передал.

— Спекулум Скутум Рефулджре! — повторил заклинание Гарри.

Вокруг Поттера появился тоненький прозрачный щит.

— Любопытно… — пробормотал Волан-де-Морт. Он был поражён. У него самого, создателя, этот щит получился через несколько дней упорных тренировок, а у Поттера с первого раза! И, что самое главное, этот щит требовал колоссальное количество энергии. Лорд в первый раз смог продержать его десять секунд, а Поттер держит уже двадцать. Волан-де-Морт тешил проверить крепость щита. — Секо! Рважио! — и был вынужден сам прикрываться щитом. «Мальчишка силён, чертовски силён», — подумал он. В это время Гарри снял щит.

— Отличный щит, — прокомментировал он свои ощущения.

— А то! — зарделся змеелицый. — Но мы отвлеклись… Авада Кедавра!

Гарри вновь пришлось падать на землю, уворачиваясь от смертельного проклятия. Похоже Волан-де-Морт решил, что шутки кончились, и стал сыпать серьёзными заклинаниями. Гарри уворачивался, ставил щит, снова уворачивался. Так прошло пять минут. За это время у Поттера, не смотря на его старания, появился глубокий порез на плече, мантия снизу была немного опалена, а нога болела из-за неудачного паления. Наконец, в атаке противника появилась секундная задержка, и Гарри произнёс:

— Редукто Максима! Сектусемпра! Инпедимента! Релашио! — Никогда парень не колдовал так быстро. Эти заклинания он произнёс за какие-то полторы секунды. Но Тёмный лорд не зря был сильнейшим тёмным магом. Он был быстрее. За долю секунды до того, как Гарри произнёс последнее заклинание Волан-де-Морт уже был прикрыт щитом.

— Инкарцеро! — воскликнул он из-под щита. Парень был не готов к этому и упал, связанный толстыми верёвками. Убрав щит, Волан-де-Морт подошёл к Гарри. — Прощай, Поттер. Авада Кедавра!..

Пожиратели были прерваны Тёмным лордом, которому надоел гомон:

— Молчать! — рявкнул он. Все разом сникли. Каким бы прекрасным не было настроение у лорда, от Круцио или Авады между глаз это не спасёт. — Сейчас, когда мы уничтожили все преграды на пути, мы должны захватить последний оплот — Министерство. По правде говоря, я считаю, что это будет не трудно, в связи со смертью половины авроров. Так что отправляемся немедленно!

Послышались хлопки трансгрессии, и в зале замка Слизерина остался один Волан-де-Морт. Он тоже собирался на бойню в Министерство, но у него осталось одно незавершённое дело. Подойдя к телу Гарри Поттера он сказал:

— Ну что ж, Гарри, вот и закончилось наше противостояние. Раньше тебя считали героем, спасителем, мессией… Вскоре всё изменится. Историю пишут победители. И лично я считаю, что я победил… Инсендио!

Тело парня вспыхнуло и в течении пяти секунд обратилось в горсть пепла.

— А что до твоей последней просьбы… — Лорд покосился на Петтигрю, в отключке валяющегося у стены. — Энервейт! — воскликнул Волан-де-Морт, подойдя к Питеру. Тот с резким вскриком очнулся. Не успел он как следует прийти в себя, как подвергся сильнейшему Круциатусу… Впрочем, на слабые Тёмный лорд не разменивался. Петтигрю кричал и извивался на каменном полу зала, ощущая адскую боль, охватившую каждую клеточку организма. Подержав заклинание пяти минут, лорд снял его.

— Т…тём…мный л…лор… — начал что-то говорить Питер Петтигрю, но его перебил резкий голос Волан-де-Морта.

— Не интересно. Авада Кедавра! — Зелёный луч попал Хвосту прямо в грудь, и тот безжизненной куклой обмяк на полу. — Вот так, — сказал Волан-де-Морт и трансгрессировал. Больше ничего не стояло на его пути к власти.

 

Глава 2

Боль. Несильная, тупая, но очень настойчивая боль во всём теле. Острая боль в плече. Плохо.

Такими были мои первые ощущения, когда я выплыл из небытия. Я невольно поморщился, меня жутко мутило: даже с закрытыми глазами было ощущение, что всё вокруг плывёт. Шевелиться не хотелось совершенно. Интересно, а чего я тут лежу?..

И тут я вспомнил всё произошедшее со мной в последнее время: пожиратели, ввалившиеся в дом на Площади Гриммо, разговор с Волан-де-Мортом, смерть друзей, дуэль, моя смерть… Стоп. Какая смерть, если я жив? Или нет?.. Последнее что я помню, это я, связанный заклинанием, лежу на полу, и Том Реддл направляет на меня палочку. Вспышка зелёного света… И пустота. Нет, не так. Такое ощущение, что я сразу появился здесь. Вот только здесь — это где?

Я открыл глаз, точнее попытался это сделать. В теле была такая неимоверная слабость, что открыть глаз оказалось не так-то просто. Но я сделал это! Так, надо оглядеться. По-видимому я лежал в какой-то комнате, потому что первое, что я увидел, был потолок. Я опустил взгляд ниже. Стена, шкаф, тумбочка, я сам, лежащий на кровати. Неплохо, но вопрос остаётся без ответа: где я, чёрт возьми?!

— Ты в Междумирье, Гарри Джеймс Поттер, — послышался голос.

Если бы я мог, я бы вздрогнул от неожиданности. Нельзя же так людей пугать, чай, не в Комнате Страха. Я скосил глаза в сторону. На стуле около моей кровати сидел мужчина. Внешне — ничего примечательного. На вид ему было около сорока лет, чёрные волосы, карие глаза, прямой нос, волевой подбородок. Если бы я встретил такого на улице, то не обратил бы на него внимания, прошёл бы мимо. Да и не заглядываюсь я на мужчин. Но одно в нём было такое, что давало мне понять, что передо мной сидит не обычный человек, а что-то большее — взгляд. Мудрый, проникновенный взгляд человека, прожившего долгие годы и повидавшего многое на этом свете. Я знал только одного человека, который обладал подобным взглядом — Дамблдор. Но Дамблдору было более ста лет отроду, а этому… человеку нельзя дать более сорока. Да, интересный индивид. У меня вдруг откуда-то возникло столько вопросов, что я не мог даже представить себе, какой из них задать. Но я решил начать с начала, как говориться:

— Где, простите? — Голос у меня был тихий, как у умирающего, слова давались мне с трудом.

— В Междумирье, Гарри, — повторил мужчина.

— Ага, понятно, — пробормотал я, хотя ничего не было понятно. — А что это такое?

— Это… — дальше этот умник стал грузить меня информацией как МакГонагалл в лучшие дни. Из его десятиминутного монолога я понял, что Междумирье — это что-то типа загробного мира, куда попадают умершие.

— А почему я не попал в Ад или Рай? — поинтересовался я, приподнимаясь на кровати: слабость немного отступила. — Или это что-то вроде распределения? И вообще, как Вас зовут?

— Меня зовут Смит. Колин Смит. — Мужчина слегка поклонился. — А по поводу того, почему ты здесь…

Вдруг я ощутил, что меня словно засасывает в водоворот. Мгновение — и я уже стою вместе с мистером Смитом… где-то. Я не могу описать это место. Вокруг была сплошная чернота. Такое ощущение, что ни потолка, ни пола, ни стен не было. Мы словно парили в воздухе. Странно, но не смотря на тьму, окутывающую нас, я прекрасно видел своё тело и мистера Смита. Слабость прошла, словно её и не было, осталась только лёгкая боль в плече, там, куда попало «Секо» Волан-де-Морта. Мне стало интересно — а что стало с раной? Я заглянул под майку и удивился: от ранения остался только тонкий шрам, длиной около пяти сантиметров. От созерцания своего тела меня отвлёк Колин:

— Это место, — он обвёл рукой рукой пространство вокруг нас, — своеобразный симулятор, в котором показаны все миры.

— То есть мой мир — не единственный? — удивился я. — Существуют другие, параллельные миры?

— Конечно, — ответил Смит. — Ты не первый, кто это у меня спрашивает. Каждого, кто сюда попадает, интересует этот вопрос.

— Ясно. И сколько вообще существует миров? — Честно говоря, мне было жутко интересно. Смит усмехнулся и щёлкнул пальцами. Сначала ничего не произошло. Но, через несколько секунд, вокруг нас повсюду стали загораться, словно звёзды, белые огоньки. Я стоял поражённый: миров, а это, как я понял, были именно они, было сотни, если не тысячи. Видя мое перекошенное от удивления, смешанного с шоком, лицо, мистер Смит сказал:

— Всего миров есть тысяча триста девяносто два.

— Ого… — только и смог выдавить я. Ничего себе! Колин продолжил:

— Каждый из миров отличается от другого. Нет абсолютно идентичных миров. Каждый, в той или иной мере, отличен от остальных. Разница может быть как несущественной, например, несколько дней времени и событий истории, так и существенной: различичия в десятки лет и совсем другой, как политический, так и социальный мир. Вот это, — он взмахнул рукой и перед нами появился небольшой белый шарик, испускающий неяркое свечение, — твой мир. В нём тебе всё ясно, знакомо. Сейчас в этом мире 27 ноября 1999 года. Прошёл день с твоей, Гарри, смерти. Волан-де-Морт уже шестнадцать часов как захватил Министерство магии. А в этом, — на месте этого шара возник другой, такой же, — 12 ноября 1999 года. В этом мире, вот уже больше года как победил Гарри Поттер, убив на дуэли в Хогвартсе Тёмного лорда. В этом мире многие люди, из тех кто погиб в твоём, остались живы. Из Уизли погиб только Фред, из других — Тонкс, Люпин, Колин Криви, Лаванда Браун, ещё несколько учеников и авроров, но, в целом, меньше, чем в твоём. Тот ты живёт с Джинни, Гермиона — с Роном.

— Да уж… — пробормотал я, хватаясь за голову. — Какое же я ничтожество! Это из-за меня умерли все, кого я любил, знал… Это из-за моей тупости Пожиратели убили авроров, захватили Министерство… — У меня из глаз потекли слёзы, чего со мной не было с того времени, как из-за меня же погиб Сириус. Боже, какое же я ничтожество! Все, кто был близок мне, все, кто хотя бы стоял со мной по одну сторону баррикад, погибли. Вот вам и Надежда магического мира, называется…

— Нет, это не из-за тебя, — уверенно сказал Смит. — Ты не виноват. Точнее, если быть совершенно откровенным, в чём-то ты и впрямь был виноват. Но не во всём. Например, в твоём мире Снейп оказался на стороне Тёмного лорда, а в этом, — он указал на шар, — Северус был предан Дамблдору. Но в том, что Волан-де-Морт победил, не было виновных. Это просто стечение обстоятельств, многие из которых не зависели от тебя. Просто в твоём мире Том Реддл оказался чуточку умнее, сильнее и дальновиднее, чем в этом. — Он взмахнул рукой и шар исчез.

— И зачем Вы мне всё это рассказываете? — спросил я. Я уже не мог плакать, наступила полная апатия. Честно говоря, и вопрос этот я задал только ради приличия. — Что Вам от меня нужно?

— Начну с того, что Междумирье не просто так зовётся таковым. Это своего рода перевалочный пункт между разными мирами. В это безграничное пространство попадают не просто умершие, а те, которые имеют важное значение не только для своего мира, но и для других миров. Упрощённо говоря, если ты попал в этот мир, значит, тебе предоставлен выбор.

— Какой выбор? — заинтересовался я.

— Уйти навсегда или попытаться заново. — Понятно. Понятно, что ничего не понятно!

— А поподробнее можно? — попросил я.

— Можно, конечно, — улыбнулся Колин Смит. От этого его лицо странным образом похорошело и омолодилось. — Уйти — это значит умереть, навсегда, безвозвратно. Пойти дальше по пути смерти, в Ад или Рай, это уж как тебе судьбою уготовано. А если ты выберешь вторую попытку, то тебе предоставиться шанс. Шанс на вторую жизнь. Шанс прожить заново.

— То есть, если я выберу второе, то я получу шанс прожить свою жизнь? — обрадовался я.

— Нет, — покачал головой Смит. — Твоей жизни уже никогда не будет. Ты покинул свой мир навсегда. Ты больше никогда не сможешь появиться в нём. Ты попадёшь в другой мир.

— То есть я стану Гарри Поттером другого мира? — уточнил я.

— Не обязательно. Тебя могут отправить в тело твоего параллельного тебя, если к тому времени ты жив. Обычно такое случается, если Избранным стал Невилл Долгопупс или кто-либо кроме тебя…

— То есть я не первый? — удивился я.

— А ты что, решил, что ты такой весь из себя уникальный? — фыркнул Колин. — Знаешь сколько тут было разных Гарри Поттеров, Невиллов Долгопупсов, Альбусов Дамблдоров и прочих? Огромное множество. Примерно в каждый пятый мир отправляются люди из других миров. И ты не представляешь, как некоторые из них меня утомляют! Вспомнить хотя бы этого… Как же его звали-то?.. Ах да, вспомнил, Джордж Уолкинс… — Смит улыбнулся чему-то своему. Видно, это был какой-то очень интересный попаданец. Колин встрепенулся, вспомнив, что он не один. — Так вот, о чём это я? Ах да, точно. Так вот, иногда тебя отправляют в тело другого тебя. Но случается и так, что, например, тот Гарри Поттер к этому времени умер, или вообще не рождался. В этом случае тебя отравляют в другой мир… целиком. Вместе с твоим телом. Как, собственно, и в твоём случае. — Смит вновь взмахнул рукой и перед нами появился новый мир. — Этот мир станет твоим, если ты согласишься. — Мистер Смит уставился на меня, словно чего-то ожидая. Я же в свою очередь уставился на него.

— И?

— Что и? — не понял Смит. Он что, придурок?

— Что Вы от меня ждёте? — пояснил я.

— Так ты согласен или нет?

Я задумался. Хотя нет, не так. Я уже изначально, как только понял, что он от меня хочет, согласился. Раз уж мне даётся второй шанс, то чего уж ломаться? Я задумался над тем, как этот Смит похож на Дамблдора. Вот он мудрый пожилой человек, знающий и понимающий, кажется, всё в мире, а через секунду ты начинаешь понимать, что возраст всё-таки берёт своё и маразм не за горами. Он что, реально не понимает?

— Как я могу сказать своё мнение, если я ничего не знаю об этом мире? Мне нужен хотя бы минимум знаний.

— А, ты об этом… Ну что ж, хочешь минимум, слушай. Начнём с глобального: в этом мире сейчас 18 июля 1996 года. Волан-де-Морт погиб З1 октября 1981 года, как и в твоём мире, с тем отличием, что Избранным стал Невилл Долгопупс и его родители остались живы и совершенно психически здоровы. Ты никогда не рождался. Твои родители погибли за неделю до исчезновения Волан-де-Морта. Их убили Беллатрисса Лестрейндж и Макнеир, когда те выполняли задание Ордена Феникса. Далее… Невилл попал на Гриффиндор. Волан-де-Морт возродился в конце четвёртого курса, при таких же обстоятельствах, как и в твоём мире. Разница в том, что это произошло не тогда, когда он прошёл Третье Испытание, а раньше — его выкрал Барти Крауч. И он погиб бы, если бы его не спас Альбус Дамблдор. В общем-то и всё. Что ни будь ещё?

— А… — Я замялся. — В общем… Гермиона, она учится в Хогвартсе?

— Да, конечно, — кивнул Колин Смит. — Она так же поступает на шестой курс, и так же учится на Гриффиндоре.

Я облегчённо выдохнул. Ну, хоть одна хорошая новость за день! Нет, конечно, хорошие новости уже были, но эта — просто супер! Значит, я смогу её увидеть!

— А Снейп? Он на чьей стороне? — Тоже важный аспект.

— Он шпион в стане Волан-де-Морта, но он полностью за Дамблдора. — Вторая отличная новость! Слава Гос… Колину! Ведь он же Бог, да?.. Хотя я и не уверен… А, не важно!

— Хорошо, я согласен, — улыбнулся я.

— Отлично! — воскликнул Смит и протянул мне руку. Я пожал её. В следующую секунду мы уже стояли в какой-то комнате, напоминающую больничную операционную. Я удивлённо огляделся. По середине комнаты стоял стол, какой я видел в магловских фильмах про больницу — на таких проводят операции. Но только он в чём-то отличался… Может в том, что он стоял на чём-то, подозрительно напоминающем жертвенный алтарь из магловских фентезийных фильмов?! Над столом висела вполне себе магловская лампа с шестью лампочками. Мне стало не по себе.

— А это зачем? — неуверенно спросил я.

— Это нужно для того, что бы ты смог выполнить свою миссию.

— А в чём она, собственно, заключается? — Странно что я догадался задать этот, безусловно, самый главный вопрос, только тогда, когда уже согласился.

— Ты получишь все инструкции по прибытии. Но, зная твою любознательность, я опишу тебе ситуацию в общих чертах: ты попадёшь в новый мир, устроишься там, обживёшься, поступишь на работу в Хогвартс на должность учителя ЗОТИ шестых-седьмых курсов…

— Учителем? — удивился я. — Но мне девятнадцать!

— Скажу больше, мы сделаем так, что бы по попадании в этот мир тебе было семнадцать, — сказал Смит и тепло мне улыбнулся.

— Значит, когда я буду учителем, мне будет восемнадцать, — пробормотал я. Конечно, это довольно малый возраст, чтобы быть учителем, но в этом есть определённый плюс: у нас с Гермионой будет разница в возрасте всего в год с небольшим! А это значит, что у меня будет возможность подружиться с ней заново! — Я понял. А что ещё Вы сделаете со мной? Говорите сразу, что бы я после не удивлялся.

— Да в общем-то стандартная процедура, — пожал плечами Колин. — Уберём шрам, скинем возраст, приведём в порядок здоровье, тело, впихнём в твою бестолковую голову знания. Ещё можно наделить тебя какими-нибудь способностями, например, метаморфией или анимагией. Можно из человека сделать вампира или оборотня, можно поставить глаз как у Алостора Грюма… но это делают крайне редко, — быстро пошёл на попятную Смит, видя моё испуганное лицо.

— А можно исправить зрение? — попросил я. — Понимаете, надоело всю жизнь таскать очки. А ещё умения легилименции и окклюменции, хорошо? — Раз уж можно просить, так почему же не выпросить и это?

— Без проблем, — похлопал меня по плечу Смит. — Так, раздевайся и ложись. — Я всё послушно сделал. Стол был холодным, и я вздрогнул. — Весь процесс займет шесть часов. Всё это время ты будешь спать. Обещаю, проснёшься ты помолодевшим, поумневшим, поздоровевшим… Ну, в общем всё будет хорошо! — радостно закончил Колин.

Он подошёл ко мне, поднял руку, поводил ею над моей головой. Я почувствовал, что веки стали слипаться, в теле вновь появилась слабость и я, через пару секунд, уснул.

…Мне снилось, что я сидел в гриффиндорской гостиной перед камином. Рядом со мной сидела Гермиона и занималась своим любимым делом — читала книгу. В гостиной было пусто, вероятно, все уже разошлись по комнатам. Остались только мы с Гермионой. Гермиона читает, а я смотрю на неё и не могу оторваться. Я вглядываюсь в до боли знакомые черты её прекрасного лица, наблюдаю как на её каштановых кудряшках играют блики от огня, улыбаюсь, видя, как она хмурится, прочитав что-то непонятное… Хотя, как она может прочитать что-то непонятное, если она всё знает?.. Я смотрю на неё и понимаю, что я безумно, сумасшедше, без памяти люблю её. Я люблю в ней всё: внешность, хотя некоторым она не нравится, её острый ум, который иногда так бесил Рона, строгий, но в тот же момент задорный характер. Я люблю её всю, целиком и полностью, и всегда буду любить. Вдруг она поворачивается ко мне и, улыбаясь, говорит:

— Гарри, ты меня любишь?

— Люблю, — отвечаю я. Улыбка её стала ещё счастливее.

— И я тебя люблю, — сказала она. Я подался в её сторону что бы поцеловать, она сделала то же самое. Наши губы отделяло от поцелуя всего несколько миллиметров, я уже ощущал умопомрачительный запах духов, которые я ей подарил на день рождения(он ей так идёт!), я чуть приоткрыл губы, как вдруг… проснулся.

— Черт, — выругался я. — На самом интересном месте.

— С пробуждением, Гарри, — задорно поприветствовал меня Колин. У-у-у, изверг!

— Угу, — пробурчал я. Просыпаться не хотелось совершенно, я всё ещё словно ощущал её запах…

— Можешь открывать глаза, только постепенно.

Я слегка приоткрыл глаза. Вот это да! Мир играл совершенно яркими красами, всё было очень чётко, на столько, что даже немного резало глаза. От нахлынувших эмоций я не смог сдержать вздоха радости.

— Ощущения могут быть слегка… странными, — предупредил меня Смит. — Можешь понемногу подниматься, если что я помогу.

Я приподнялся на локтях. Во всём теле была необычная лёгкость. На мне была только простынка, которая тут же сползла, оголяя моё тело. Хотя… Моё ли это тело?! Я и раньше был неплохо подтянут, благодаря занятием квиддичем и постоянным попаданием в различные переделки, но сейчас моё тело было идеально. Красивые(даже я это оценил) мышцы, рельефный торс, отсутствие лишних волос на теле, ни капли лишнего жира — у меня было, без лишней скромности сказать, идеальное тело!

— Впечатляет, — изумлённо пробормотал я.

— А то! — удовлетворённо сказал мистер Смит. — Но это ещё что! — Он дал мне небольшое зеркало. Я посмотрелся в него и не узнал себя! Нет, это было, в общем то, моё лицо. Но, кроме отсутствия шрама и длинных, до плеч волос, были и другие различия с моим прежним обликом. Вроде и ничего не изменилось, но черты лица стали более утончёнными, аристократичными, более смазливыми, что ли. Да сейчас я был красивее Малфоя!

— Вот это да, — сказал я. — Спасибо.

— Да не за что. Вообще-то, это, я имею ввиду изменение лица, не входит в, так сказать, стандартный набор услуг. Это от меня лично. — Колин выглядел слегка смущённым, но вполне довольным собой.

— Вы даже не представляете, на сколько я вам благодарен! — Я вскочил с операционного стола и кинулся обнимать Смита.

— Эй, молодой человек, полегче! — Мистер Смит отшатнулся от меня. Я понял причину — я ведь был совершенно голым! Я невольно покраснел.

— Извините. А где моя одежда?

Колин протянул мне мои кроссовки, джинсы, майку и, пардон, боксёры. Я быстро оделся и обулся. Встав, я понял: мои вещи стали мне не в пору. И если джинсы были длинноватые(я стал определённо дюймов на пять ниже), а кроссовки чуть великоваты, то майка, и до изменения тела маловатая, наоборот, стала жать из-за увеличившихся мышц. Пока я одевался, Смит рассказывал:

— По поводу твоего тела. Как ты заметил, я убрал шрам, слегка подкорректировал внешность, увеличил мышечную массу. Но это только видимая часть. Я так же полностью вылечил тебя от всех болячек, которые ты успел насобирать за девятнадцать лет активной жизни, увеличил гибкость, пластичность, координацию движений. Твоё тело пришло в полный порядок.

— Да, только одежда стала большевата, — пожаловался я, затягивая потуже ремень на джинсах, которые так и норовили спасть.

— Ничего, купишь на месте. Так, дальше. По поводу твоих новых знаний и умений. Теперь ты знаешь и умеешь пользоваться множеством самых разнообразных заклинаний — от боевых до бытовых, знаешь огромное количество зелий самого разного применения, владеешь окклюменцией и легилименцией и ещё много чего. Ты сам во всём разберешься. Далее. — Он протянул мне рюкзак. — Я подумал, тебе будет приятно иметь у себя эти вещи.

Я открыл рюкзак. В нём лежало то, чем я дорожил больше всего на свете: Мантия-невидимка отца, фотоальбом и Карта Мародёров. «Спасибо, мистер Смит! Вы — самый лучший… самое лучшее… В общем, лучше вас никого в мире… мирах нет!» Так же там было множество самых разнообразных книг, свитков бумаги, странных предметов. По-видимому, на рюкзаке лежали чары расширения и уменьшения веса, иначе всё это в него бы просто не поместилось бы. Тем временем мой собеседник вещал:

— В книгах много самой разнообразной информации, которая может тебе пригодиться. Там есть книга, в которой со временем будут появляться твои дальнейшие инструкции. Свитки — это информация о людях и событиях, которые различаются в твоём родном и будущем мире. Вот это, — он указал на небольшую папку, — твои документы, как магловские, так и магические.

Я достал папку. Так, что тут у нас… Магловский паспорт на имя Гарри Джеймса Поттера, родившегося 31 августа 1978 года(Хм… Дату рождения сдвинули…), магическое удостоверение личности, результаты ЖАБА… О, вот это уже интересно! Я почёл зачетную книжку.

«Результаты ЖАБА Гарри Джеймса Поттера

„Превосходно“ — П

„Выше ожидаемого“ — В

„Удовлетворительно“ — У

„Слабо“ — С

„Отвратительно“ — О

Предмет — Теория/Практика

Защита от Тёмных Искусств — П/П

Трансфигурация — В/В

Заклинания — В/П

Зельеварение — В/В

История Магии — У/-

Астрономия — У/У

Прорицания — У/У

Травология — В/В

Уход за Магическими Существами —/П»

— Оценки соответствуют твоим реальным ЖАБА. Ясно?

— Ясно, — кивнул я. Эх, почему же он не сделал из меня Эйнштейна, хотя бы по бумагам?.. Вдруг я вспомнил о кое-чём очень важном. — А что на счет финансового вопроса?

— Об этом не беспокойся. — Он достал из кармана ключик и протянул мне. — Вот ключ от хранилища Љ582 в Гринготтсе. Это теперь твоё хранилище, все деньги, что ты там найдёшь — твои личные, пользуйся ими на своё усмотрение.

— Что-нибудь ещё? — спросил я, засовывая ключ в карман.

— Да в общем-то всё, — развел руками мистер Смит.

— Когда мне отправляться?

— Да хоть прямо сейчас! — улыбнулся он, глядя мне куда-то за спину. Интересно, что он там выглядывает?.. А, не важно. — Если ты готов, конечно, и не хочешь вздремнуть, — ехидно добавил он.

— Нет, спасибо, — усмехнулся я. — Я сегодня уже отоспался так, что на три дня вперёд хватит.

— Вот и отлично. В твоём новом мире сейчас как раз десять часов утра, Гринготтс уже открыт. Зайдёшь, возьмёшь денег, скупишься. Достань из рюкзака волшебную палочку, кстати. — Я достал палочку и сунул её в карман джинс. И как я раньше не заметил её отсутствие? — Ну что, готов? — Я кивнул. — Тогда прощай, Гарри Джеймс Поттер Љ9. Может, увидимся ещё. Хотя я на это и не надеюсь…

Я почувствовал резкий толчок, как при перемещении с помощью портала. Мгновение — и вот я уже стою в магловском Лондоне у входа в «Дырявый котёл». Я осмотрел улицу вокруг меня и само здание бара. Вроде, никакой разницы, всё как и у меня. Я вздохнул.

«Ну, берегись, новый мир! Я иду!» — подумал я и решительным шагом направился в сторону бара.

 

Глава 3

В «Дырявом котле» было темно и душно. В воздухе как обычно витал противный приторно-сладкий аромат. От этого запаха у меня немного закружилась голова и я чуть не споткнулся об стул, который какой-то нехороший человек поставил прямо перед входной дверью. Припомнив про себя несколько непечатных слов я двинулся дальше.

Бар был почти пуст — посетителей присутствовало всего трое. За барной стойкой старик Том, одетый в какого-то непонятного цвета передник, занимался своим любимым делом — протирал белым полотенцем стакан, периодически проверяя его на свету на наличие загрязнений. Интересно, а он кроме этого что-нибудь другое делает?.. Хотя, какая к Моргане разница? Ой, что-то у меня жажда разыгралась… Подойдя к барной стойке я заказал стакан тыквенного сока. Том недовольно на меня взглянул — видно, торговля сегодня идёт не очень бойко. Но сок всё таки дал. Правда, вместо того, что бы быть холодным и освежающим, сок по температуре мог соперничать с температурой окружающей среды…

— Десять кнатов, — проскрипел бармен. Я отсчитал нужное количество бронзовых монет, завалявшихся у меня в кармане джинс, и присел за ближайший столик. Попивая тёплый противный сок(зря, что ли, целых десять кнатов потратил?), я осматривал посетителей. Все они сидели за одним столиком, что-то негромко обсуждая. Из-за большого расстояния от беседующих я слышал только некоторые слова. Единственной, что я уловил, была фраза:

— …Фадж совсем сдал… Как он мог скрыть, что…

Ну, пока всё так же, как и дома. Если я правильно понял бородача, от которого прозвучала эта фраза, то министр Фадж этого мира повторил ошибку своего… как бы это назвать?.. близнеца моего мира, вовремя не рассказав обществу о возрождении Волан-де-Морта. Неудивительно — мир другой, но люди-то те же. По крайней мере, я так думаю. Через пять минут я уже стоял у стены, ведущей в Косой переулок, и считал нужный кирпич.

Главная магическая улица Англии отличалась от той, что была в моём мире. Отличие было на столько явным, что сразу бросалось в глаза. В Косом переулке версии моего мира каждое второе заведение было закрыто, заброшено или разрушено. Из-за регулярных мелких нападений Пожирателей смерти многие торговцы и хозяева лавок решили уйти с улицы, опасаясь(и, надо сказать, не безосновательно) за свою жизнь и жизнь своих близких. А в этом мире, по-видимому, такой проблемы ещё не было, или она проявлялась не так сильно. Закрытыми были всего две-три лавки, а остальные исправно работали. Прохожие и покупатели безбоязненно сновали тут и там, но всё равно в их поведении прослеживалась какая-то торопливость и нервозность, словно они с минуту на минуту ожидали нападения. Я неспешным шагом направился в сторону белого здания банка. Народ, который мне повстречался по пути, с любопытством меня разглядывал. Оно и понятно: я ведь был одет в магловские джинсы и майку, да ещё и не по размеру. Да и состояние одежды оставляло желать лучшего… Сейчас я больше всего походил на какого-то бездомного. Но мне было всё равно — за те годы, что я жил с титулом «Мальчиком-Который-Выжил»(Мерлин, как я рад, что я от него избавился! Хотя вот способ не очень-то радует…), я привык к повышенному всеобщему вниманию. Ну ничего, вот возьму в банке денег и куплю себе что-нибудь поприличнее, да подороже, да покрасивее… Ладно, не буду загадывать. Ещё неизвестно, сколько у меня теперь денег. Может, их хватит только на необходимый минимум…

В холле банка, не смотря на душную погоду снаружи, было прохладно. Было так приятно с нестерпимого зноя зайти в холодок, что я на несколько секунд остановился, просто наслаждаясь ощущениями. В банке было мало посетителей — сказывался будний день, вторник как-никак. Оглядевшись, я приметил ближайшего свободного работника Гринготтса и двинулся к нему.

— Здравствуйте, — поприветствовал я его, остановившись перед столом. Весь стол был занят огромными кипами бумаг, стопками всевозможных книг, журналов(гоблины выписывают «Ведьмополитен?») и брошюрок. Больше всего меня удивил огромный, размером с мой кулак, изумруд, который хозяин стола использовал как пресс-папье. Да, кучеряво живут… Гоблин оторвал голову от листа бумаги, на котором что-то записывал, и ответил:

— Добрый день. Что Вы хотели? — Голос у него был не таким писклявым, как у остальных представителей его народа, а немного более приятным. Но всё равно он напоминал скрип старых, заржавевших дверных петель.

— Мне бы хотелось посетить хранилище Љ582, - ответил я, доставая маленький ключик из кармана. Гоблин, немного покрутив в руках, отдал его обратно.

— Минуту, пожалуйста. — Гоблин взял со стола какую-то толстую книгу и принялся её быстро листать. Наконец, спустя пару минут, он остановился. — Так, хранилище Љ582… Мистер Гарри Джеймс Поттер, если не ошибаюсь?

— Да, это я. — Меня, конечно, немного удивил тот факт, что в этом мире знают моё имя, но я не посчитал это чем-то невозможным. В конце концов, Смит же сказал, что хранилище оформлено на моё имя, а как он это сделал, меня совершенно не волнует. — Так я могу попасть в своё хранилище?

— Конечно, это Ваше право. Сыроват! — окликнул мой собеседник молодого гоблина, стоявшего чуть в стороне от стола секретаря. Тот мигом подбежал. — Сыроват, сопроводите мистера Поттера в хранилище Љ582. — Вот так просто? Без установления личности? Странно.

— Пойдёмте, — махнул рукой Сыроват и засеменил в сторону больших широких дверей, за которыми находились тележки. Подойдя к одной из них, гоблин повернулся ко мне. — Садитесь, — скомандовал он и запрыгнул внутрь. Я послушно залез следом. Сыроват, убедившись в том, что я уместился на крошечном сидении тележки, начал давать инструкции. — Держитесь крепче, мистер Поттер, не высовывайте из тележки руки, не высовывайтесь сами, не переклоняйтесь через край. Да, и пристегните ремень безопасности. Всё понятно?

— Да, господин Сыроват, — отчеканил я. Ремень… ремень… да где же он… А, вот!

— Отлично. Поехали, — сказал он в пустоту и тележка сама покатилась вниз по рельсам.

Интересно, создатели американских горок подчеркнули идею своего аттракциона, прокатившись здесь? Если это так, то я не удивляюсь. Хотя, на мой взгляд, если быть абсолютно честным, то американские горки в сравнении с тележко-рельсовой системой Гринготтса — это просто-напросто детские карусели. Представьте себе: вы, на бешеной скорости, несётесь вниз, в черноту, опускаясь на многие мили под землю, ежесекундно поворачивая в самых разнообразных направлениях. Вокруг то и дело проносятся вспышки горящих факелов, создавая иллюзию фиг знает чего. И от этого «фиг знает чего» начинает ужасно кружиться голова. Если бы я не был привыкшим к полётам на метле и качке, то меня непременно бы стошнило прямо на голову несчастного гоблина. Но, к счастью, всё обошлось. Наконец, по прошествии пяти минут безумной тряски, тележка начала постепенно сбавлять скорость, и, спустя ещё десять секунд, остановилась вовсе. Сыроват быстро выпрыгнул наружу, я кое-как, кряхтя и ругаясь как портовый грузчик, выбрался следом. Голова кружилась, ноги подкашивались, но, в целом, состояние было нормальным. Через минуту, когда я пришёл в себя на столько, что уже мог уверенно стоять на ногах, не опираясь на тележку и не рискуя при этом грохнуться на землю, я поднял глаза. Мы стояли около большой двери, сверху которой красовалась крупная табличка с надписью «Хранилище Љ582. Седьмой уровень безопасности». Я невольно присвистнул. Вот это да! Седьмой уровень! Гринготтские хранилища делились на десять типов по степени защищённости от взломщиков. Самыми беззащитными(конечно, относительно) были хранилища Первого уровня безопасности, самыми охраняемыми — Десятого. Если мне не изменяет память, то Философский камень хранился на Восьмом уровне, значит, в моём сейфе должно быть много, очень много денег. А вот на сколько много, мне сейчас и предстоит выяснить. Сыроват, видя что меня уже не подташнивает, подошёл ко мне:

— Ваш ключ, пожалуйста. — Я протянул ему золотой ключик. Гоблин подошёл к двери хранилища, нашёл замочную скважину и впихнул(по другому и не скажешь) в неё ключ. Послышался звук открывания замкового механизма и дверь отворилась, после чего Сыроват отошёл в сторону. — Прошу Вас, мистер Поттер.

Я прошёл в хранилище. Сначала ничего не увидел — в хранилище было очень темно. Я уж было собирался достать палочку и создать огонёк, но гоблин зажёг светильник, яркости которого хватило для того, что бы осветить всё хранилище целиком. Целиком…

— Охренеть… — Это единственное, что я смог выдавить из себя. Действительно, охренеть! Здесь было много, ОЧЕНЬ много денег! Само помещение было раза в два больше ячейки Поттеров в моём мире, и денег, соответственно, было больше. Но, в отличии от того же поттеровского хранилища, здесь были только галеоны. И сколько их было! Наверно, столько же, сколько и кнатов, сиклей и галеонов вместе взятых в моём бывшем хранилище. Через пять минут(а это, поверьте мне, ещё очень и очень быстро) я немного отошёл от шока. — А можно точно узнть, сколько у меня денег на счету? — поинтересовался я у Сыровата, который всё время, что я находился в ауте, с неподдельным безразличием рассматривал горы золота. Видимо, он уже привык к подобным картинам и вид огромного количества золота его не цеплял.

— Конечно, — кивнул гоблин и махнул рукой куда-то в сторону. К нам тут же подлетела небольшая книжка. — Это Учётная книга. В ней записаны все движения капитала, будь то приход и уход средств на личный счёт, а так же общее количество денег на счету.

Я взял книгу в руки. Я не стал её просматривать, а сразу открыл на странице с заголовком «Общий счёт». Мать моя женщина… Оказывается, у меня на счету ровно пять миллионов галеонов! А в поттеровском хранилище было что-то около пятисот двадцати тысяч… Да, я безумно, охренительно, феноменально богат! А, может, ну его, этого Волан-де-Морта, Смита и прочих, а? Возьму побольше денег и подамся куда-нибудь на юга, или в Штаты…

«Ага, конечно, — фыркнул я про себя. — Так мне и дадут это сделать. Да и не хочу я…»

У меня была причина, очень веская причина остаться. Вернее, две очень веских причин: одна на букву «В», другая — «Г»… Ладно, вернёмся с небес на землю.

— Круто! — восхитился я, узнав подробности своего финансового состояния. Открыв один из пустых кармашков своего безразмерного рюкзака, я подошёл к горе золота и стал запихивать в него галлеоны. Много галеонов. Потратив на это дело около пяти минут, я взглянул в книжку. На странице «Расходы» появилась первая надпись: «Пять тысяч триста два галеона». Ну, хватит на сегодня. Закрыв карман я закинул рюкзак обратно на плечо, заметив, что его вес и объём совершенно не изменились: одно слово — магия! Я вновь обратился к Сыровату: — А в вашем банке можно обменять галеоны на фунты?

— Разумеется, — кивнул гоблин. — Курс обмена: один галеон — восемь фунтов.

— Я могу получить деньги в холле Гринготтса?

— Само собой. В таком случае необходимое количество галеонов будет взято в Вашем хранилище. — Сыроват говорил как по заученному.

— Спасибо за информацию, — кивнул я. — Мы можем отправляться обратно?

— Да, конечно.

Когда мы вышли из хранилища, Сыроват отдал мне ключ, про который я уже успел позабыть. Вот растяпа! Нужно обязательно купить цепочку и повесить его на шею, а то точно посею где-нибудь. А в это время гоблин уже запрыгивал в эту адскую тележку. Как бы мне не было неприятно в них ездить, мне пришлось поспешить за ним. Провести здесь всю оставшуюся жизнь — то ещё удовольствие. Десять минут бешеной езды(ненавижу-у-у!!!) — и вот мы вновь стоим в холле Гринготтса.

— Спасибо Вам, господин Сыроват, — поблагодарил я гоблина и вежливо поклонился. Билл Уизли, работавший в этом банке, рассказывал, что если ты хочешь находиться в хороших отношениях с гоблинами, то нужно соблюдать главное правило: быть всегда непременно вежливым. А я портить отношения с Гринготтсом, в котором у меня храниться столько денег, совершенно не хотел. Себе дороже. Гоблин ответил мне столь же вежливым поклоном:

— Пожалуйста, мистер Поттер. Приятно было иметь с Вами дело. — Сказав это Сыроват ушёл. Проводив его взглядом я направился к гоблину-секретарю, с которым сегодня уже общался.

— Здравствуйте ещё раз. Я бы хотел обменять галеоны на фунты. Господин Сыроват сказал, что в этом случае галеоны будут взяты в моём хранилище, а магловские деньги можно будет получить здесь.

— Да, это так, мистер Поттер. Сколько конкретно фунтов Вы хотите?

— Учитывая курс обмена, восемь тысяч фунтов будет достаточно.

— Подождите пару минут, — сказал гоблин и, встав из-за стола, направился в сторону одной из множества дверей. Через пять минут он вернулся, неся в руках магловский бумажник и небольшой мешочек. Он указал на бумажник. — Это Сквозной кошель, в котором будет появляться столько магловских денег, сколько Вам будет необходимо. Стоимость самого бумажника составляет десять галеонов. Деньги будут взяты в Вашем хранилище. Так же Вам, как почётному клиенту Гринготтса, положен бесплатный кошель магических денег, действующий по тому же принципу. Оба кошелька настроены лично на вас, и у других людей взять из них деньги не получиться. — Полезные вещички, однако… Интересно, а когда они успели взять отпечаток моей ауры для их настройки?..

— Спасибо, — поблагодарил я гоблина. — Я Вам очень благодарен, господин…

— Зиккурат, — представился гоблин.

— …господин Зиккурат.

— Не за что, мистер Поттер.

Я кивнул и, положив кошельки в карман джинсов, направился к выходу из банка. Сказать по правде, я чувствовал себя немного придурком: зачем, спрашивается, нужно было пять минут запихивать золото в рюкзак, если можно было сразу поинтересоваться по поводу подобных кошельков?! Ведь я точно знаю что у некоторых орденцев были такие! Да, как говорится, хорошая мысля приходит опосля. Но ничего! Пусть будет «НЗ» на чёрный день. А сейчас займёмся тем, чего я вот уже полчаса жду с нетерпением — пройдёмся по магазинчикам!(Для тех, кто не знает.

Первым делом я зашёл к мадам Малкин. В её магазине «Одежда на все случае жизни» было несколько посетителей, среди которых я узнал пару учеников Хогвартса. По-моему, это были Маркус Сторм и Кейтлин МакГрегори, пуффендуйцы. В школе я с ними почти не общался, но знал, что они были парочкой. Вот и сейчас они стояли близко друг к другу и мило(аж зубы сводит) ворковали. Так же в салоне было два незнакомых мне человека, мужчины лет под пятьдесят. Они стояли у витрины с шляпами и, переругиваясь, по очереди мерили то одну, то другую. Спустя минуту как я зашёл, ко мне подбежала хозяйка:

— Здравствуйте, молодой человек. Чего желаете?

— Здравствуйте, — кивнул я. — Я бы хотел купить несколько мантий.

— В Хогвартс? Седьмой курс? — спросила мадам Малкин.

— Нет, — улыбнулся я. — Я уже окончил школу. — Приятно, когда тебя принимают за молодого. Впрочем, я ведь и не старик…

— Ясно. Чего именно Вы хотите?

Я на секунду задумался. А чего я, собственно, хочу?..

Следующий час превратился в мой личный Ад. Я мерил, снимал, опять мерил, крутился перед зеркалом, меня пару раз больно укололи иголкой, но я стоически терпел — красота требует жертв! К моему глубочайшему облегчению через час я вышел из магазина, держа в руках пакеты с различными мантиями, а мой кошелёк «полегчал» на сто двадцать галеонов. Одну из мантий я уже успел надеть, что бы сильно не выделяться. Правда, у меня никогда не удавалось держаться в тени… Не долго думая, я положил пакеты с одеждой в свой безразмерный рюкзак. Следующим магазином на очереди был «Всё для квиддича». Ну не смог я удержаться! Тем более, что деньги у меня есть. Перед витриной привычно толпилась стайка детишек, рассматривающих самую лучшую метлу в мире — «Молнию». До меня донеслись восторженные голоса:

— …самая быстрая…

— …от нуля до шестидесяти миль за две секунды…

— …максимальная скорость — 270 миль в час…

Я усмехнулся и на пару секунд окунулся в воспоминания. Да, «Молния» — это просто супер-метла! Сколько матчей я на ней выиграл, из скольких передряг благодаря ей выбрался, не сосчитать! Одна Венгерская хвосторога на Кубке Трёх Волшебников чего стоит!

Вообще-то, покупка метлы не была необходимостью, но так захотелось сделать себе приятное…

В магазине было настоящее столпотворение. Меня это даже удивило, ведь ни на улице, ни в других заведениях не было столько народу. В основном все столпились у витрин со средствами для ухода за мётлами и стеллажами с «Чистомётами». У стеллажа с «Нимбусами» стояли пара волшебников, на вид лет сорока, и эмоционально что-то обсуждали. А у витрины, где была выставлена «Молния», не было никого — ни кто не хотел её покупать, ведь это самая дорогая метла. Я подошёл к продавцу. Он задал мне вопрос, который уже успел за сегодня набить оскомину:

— Чего желаете?

В отличии от салона мадам Малкин я совершенно точно знал, что мне нужно.

— Я хочу купить «Молнию».

Все сразу замолчали и уставились на меня, кто с любопытством, кто со снисходительной усмешкой, а кто и с завистью. Продавец с нескрываемым скепсисом оглядел меня:

— Вы знаете, сколько стоит эта метла? — Ой, сколько пренебрежения!

— На витрине сказано, что цену нужно уточнять у продавца, — пожал плечами я. — Так сколько она стоит?

— «Молния» стоит тысяча восемьсот галеонов. У вас есть такие деньги? — Судя по тону, которым был задан этот вопрос, торговец явно сомневался в моей платёжеспособности.

— Вам наличными или чек подойдёт? — усмехнулся я, доставая Сквозной кошель из внутреннего кармана мантии.

— Предпочитаю наличными, мистер…

— Поттер. Гарри Поттер. В таком случае Вы будете вынуждены подождать около пяти минут. — Дальше все посетители магазина могли наблюдать картину «Золото течёт рекой, или Ну ничего себе!». В течении нескольких минут я занимался тем, что доставал из безразмерного кошелька галеоны и отсчитывая нужную сумму. — …тысяча семьсот восемьдесят…тысяча семьсот девяносто… Всё! Тысяча восемьсот галлеонов! Пересчитывать будите?

— Н… нет, — ошеломлённо пробормотал продавец, шустро загребая приличную горку золота с прилавка и пряча её в кассу. В его глазах, помимо шока, читалась огромная радость. Можно даже сказать, торговец был счастлив. Оно и понятно. Наверно, не каждый день у него «Молнии» покупают. Продавец ушёл во внутреннюю комнату магазина и вернулся с большой длинной коробкой. Открыв её, он продемонстрировал мне метлу. — «Молния» Љ45. Ручная работа. Другой такой в мире нет. Проверять будете?

— Поверю на слово, — ухмыльнулся я, запихивая метлу вместе с упаковкой в многострадальный рюкзак. — Я ещё хочу купить набор по уходу за метлой.

— Вам какой? — спросил продавец.

— На ваш выбор, — беспечно ответил я. Честно говоря, я не представлял, какие бывают наборы по уходу: в школе мне их часто дарили гриффиндорцы во главе с Гермионой, а по окончании Хогвартса мне было не до полётов. Но в честность хозяина магазина я полностью верил.

— Как я понимаю, самый качественный? — Я кивнул. Торговец подошёл к витрине и указал на один из наборов. — Набор, созданный специально за уходом за «Молниями». Цена — сто галеонов. Будете покупать?

— Безусловно, — сказал я и, отсчитав нужное количество золота, отдал торговцу. Тот кивнул и, вновь сходив на склад, отдал мне набор. — Спасибо, — сказал я, выходя из магазина.

— Вам спасибо, мистер Поттер, — крикнул мне в след продавец. — Приходите ещё!

— Конечно, — сказал я и закрыл за собой дверь.

Следующим на моём пути был магазин господина Олливандера. Мне нужна была новая палочка. Я, конечно, очень люблю свою палочку, она отлично мне служит и всё такое, но она сильно бросалась в глаза — ведь у неё была такая же сердцевина, как и у волшебных палочек Волан-де-Морта и Долгопупса. И Дамблдор, или любой другой человек, знакомый с Невиллом и видевший его палочку, легко может узнать её.

Я медленно открыл дверь и вошёл в пыльное помещение магазина. Над головой громко прозвонил колокольчик, оповещающий о посетителе. Хозяин магазина не заставил себя долго ждать. Он появился, как всегда, словно из ниоткуда. Вот только что его не было, а уже в следующую секунду я вздрагиваю от его не по-стариковски сильного голоса:

— Добрый день, — поприветствовал он меня. — Пришли за палочкой? — Олливандер пронзил меня пристальным взглядом серебристых глаз. — Странно, — тихо он пробормотал он, не отрывая на взгляда. — Очень странно…

— Что странно? — не понял я. Мистер Олливандер махнул рукой, мгновенно принимая свой обычный, немного сумасшедший вид.

— Ничего, не обращайте внимание. Так я прав? Вам нужна палочка?

— Да, — кивнул я.

— Обычно в этом возрасте у всех волшебников уже есть палочки, — заметил хозяин, недоверчиво смотря на меня.

— Да, у меня была палочка, но дело в том, что она… поломалась. — Чёрт, почему я не предугадал этот вопрос?! Нужно было заранее придумать отговорку.

— Ясно, — всё так же недоверчиво сказал Олливандер. И чего он ко мне привязался? Старик отошёл к полкам, на которых лежали палочки. — Сообщите мне состав Вашей прошлой палочки что бы я мог быстрее подобрать вам новую.

— Остролист и перо феникса, — быстро ответил я.

— Остролист и перо феникса, значит, — проговорил хозяин магазина. Взяв с полки, как мне показалось, первую попавшуюся коробку с палочкой, он вернулся. — Как и ваша прошлая, остролист и перо феникса, четырнадцать дюймов, довольно редкое сочетание, — сказал он, протягивая мне палочку. Она была тёмно-серая, гладкая и тёплая на ощупь. Стоило мне взять палочку в руку, меня пронзил слабый электрический разряд, прошедший через всё тело. Когда я ею взмахнул, то из конца палочки вырвался большой сноп ярко-зелёных искр. Я не поверил своей удаче — первая палочка, и уже сразу подошла! Мистер Олливандер тоже выглядел удовлетворённым. — С Вас десять галеонов…

В общем-то, мне пока больше никуда не надо было. Я решил зайти к мороженщику, мистеру Фортескью. Купив шоколадный рожок, я сел на за столик и слал медленно, растягивая удовольствие, его есть. Полуденное солнце жгло нещадно, что было совершенно несвойственно Туманному Альбиону. На улице заметно поубавилось прохожих: нестерпимая жара угнетающе действовала на людей и все, спасаясь от зноя, разошлись по домам… Точно! Мне ещё нужно купить дом, ведь я же собираюсь навсегда поселиться в этом мире. Вот только где?..

На секунду я вдруг представил, что живу в доме Поттеров в Годриковой Впадине… Но тут же отбросил эту мысль. Хоть дом здесь и не был разрушенным, как в моём мире, он, скорее всего, уже был кем-то занят. Нужен был другой вариант. Я начал судорожно вспоминать, где и когда я мог видеть продающийся дом. Потратив на попытки вспомнить что-нибудь подходящее целых десять минут, меня вдруг осенило: во время учёбы в Хогвартсе, прогуливаясь по Хогсмиду, я видел у таверны «Три метлы» дом, который был выставлен на продажу! Встав со стула я трансгрессировал в деревню, как раз на против него.

Вот он, красавец! Это был большой двухэтажный особняк, с большими окнами и клумбой со стороны улицы. Дом выглядел словно картинка: красивое кирпичное здание, по виду — совершенно новое. На сколько я знаю, владельцем дома был какой-то аристократ, потерявший всё своё состояние. Над дверью висела большая яркая надпись: «Продаётся». Я облегчённо выдохнул: дом был ещё не продан. По-видимому, за него заломили огромную цену. Ну ничего, деньги — не проблема! Подойдя к красивой железной двери я постучал по ней искусно сделанным молоточком в виде грифона. Через несколько секунд мне открыл домовик, одетый в неизменную наволочку. Но, в отличии от Добби, накидка на нём была чистая, и выглядел домовик не столь жалко, как мой старый знакомый.

— Чего господин желает? — с поклоном спросил у меня домовой эльф.

— Я хотел бы поговорить с хозяином по поводу покупки дома, — ответил я. — Хозяин здесь?

— Да, сер, хозяин дома. Ринки сейчас позовет, проходите! — воскликнул эльф и с негромким хлопком исчез.

Я, вытерев обувь о коврик, лежащий у входа, зашел внутрь.

— Неплохо, — пробормотал я, осматриваясь. Дом и снаружи был очень красив, а его внутреннее убранство поразило меня до глубины души. Вся мебель, гобелены и прочее было очень дорогим и качественным, но без лишней вычурности и шика, режущих глаза. Простенько, качественно, но со вкусом — таким был девиз хозяина дома. Комнаты были большими и просторными. В доме было прохладно, чисто и светло. Он не был мрачным, как дом Сириуса, в нём не было отрезанных голов домовиков и портрета сумасшедшей старухи. Пол был паркетным, стены облицованы светлым деревом. Всё в этом доме говорило об уюте и тепле. От созерцания сего прекрасного строения меня отвлёк домовик, приведший хозяина. Им оказался седовласый мужчина лет пятидесяти на вид, немного полноватый, чуть ниже меня ростом. Одет он был в обычную, примерно того же фасона, что была на мне, мантию. Он бы в очках и постоянно щурился, что говорило о его плохом, как у меня раньше, зрении. На лице его играла тёплая улыбка. Не знаю почему, но он мне сразу понравился. Дотронувшись до его мыслей я прочёл:

«Мерлин, ну может на это раз удастся его продать? Этот чёртов Кевин уже достал. „Когда отдашь долг, когда отдашь долг?“ Вот где у меня его долг сидит уже! Хотя… Нет, у этого парня точно нет столько денег. Но, всё может быть…»

Хозяин подошёл ко мне и протянул руку:

— Здравствуйте, меня зовут Ричард Грин, я владелец этого чудного здания. А как Ваше имя, молодой человек?

— Меня зовут Гарри Поттер, — ответил я, пожимая руку. Рукопожатие Ричарда оказалось на удивление крепким. — Я недавно приехал в Англию, и решил купить здесь дом. И, гуляя по Хогсмиду, я совершенно случайно наткнулся на этот удивительный дом. Он мне понравился буквально м первого взгляда, а когда я увидел, что он продаётся, я понял — это моя судьба! — Мои тёплые слова очень тронули хозяина.

— Спасибо, я сам делал планировку этого дома. — Мистер Грин с ностальгией оглядывался, когда показывал мне все комнаты, чердак и подвал. Всё было в таком же прекрасном состоянии как и остальной дом. — Помню, ещё двадцать лет назад я решил сделать будущей жене свадебный подарок и построил этот дом. Эллис была так счастлива… — Видимо, это было для него больной темой, потому что Ричард замолчал. Проникнув в его сознание я узнал, что его жена умерла семь лет назад. Подробности я не стал смотреть — у всех должны быть свои секреты, а я и так уже вторгся в его сознание больше, чем можно. Мистер Грин решил сменить тему. — Так почему Вы переехали в Англию в столь неспокойное время, мистер Поттер?

— Неспокойное? — переспросил я, понимая, к чему клонит хозяин дома.

— А Вы что, не знаете? — удивился мой собеседник. — Тот-Кого-Нельзя-Называть вновь возродился и собирает силы. Я наоборот хочу продать дом и уехать во Францию, подальше от всего этого.

— Про Вы-Сами-Знаето-Кого я слышал, — кивнул я. — Но я не считаю это такой уж большой проблемой.

— Почему это? — недоумённо спросил мистер Грин и тут же пришел к определённым выводам. И по тому, что он достал палочку, я понял, что выводы оказались ошибочными. — Так ты Пожиратель смерти? — воскликнул он, направляя на меня палочку.

— Нет, что Вы! — сказал я и быстро закатал рукава, показывая отсутствие Чёрной метки. — Я не в коем разе не Пожиратель! — Мистер Грин ещё некоторое время стоял с направленной в мою сторону палочкой, но потом всё-таки поверил мне.

— Уф, — вздохнул Ричард, убирая палочку. — Извините, пожалуйста. Просто с этим Тёмным лордом нервы не к чёрту стали.

— Да ничего, — махнул я рукой, — я всё понимаю. Сейчас у всех нервы на пределе. Так что по поводу дома? Сколько денег Вы рассчитываете за него получить?

— Понимаете, — замялся мистер Грин. — Этот дом достаточно большой, я сам его строил, и по этому…

— Мистер Грин, я понимаю, что перебивать невежливо, но я всё же хочу, что бы Вы назвали мне точную цену.

— Я рассчитывал получить за этот дом пятьдесят тысяч галеонов, — неуверенно сказал Грин. Судя по тому, как он сразу после этого опустил глаза, он уже ожидал отказа.

— Сколько? — недоверчиво переспросил я.

— Я понимаю, что пятьдесят тысяч — это очень много, но… — начал было оправдываться хозяин, но я вновь его перебил:

— Да вы меня не поняли. Я наоборот рассчитывал на гораздо большую сумму. Так что цена меня полностью устраивает. — После моих слов у Грина радостно заблестели глаза. — Хотя… Скажите, пятьдесят тысяч галеонов — это цена только за само здание? — Мистер Грин осторожно кивнул. — Понимаете, мне бы не хотелось после вашего переезда заново покупать мебель и прочее внутреннее убранство дома, по этому предлагаю вам, скажем, пятьдесят пять тысяч галеонов за дом и всё содержимое, кроме ваших личных вещей. Что скажите?

— Конечно, я согласен! — радостно воскликнул Ричард. — Признаться, я уже отчаялся найти покупателя. А такого щедрого, так и не надеялся!

— Когда мы можем отправиться в банк и Министерство магии для того, что бы провести сделку?

— Я буду готов в течении десяти минут. Все бумаги готовы, мне необходимо только забрать их из кабинета. Ринки! — Послышался хлопок и появился эльф. — Собери все мои личные вещи и возьми клетку с Данко. Но сначала принеси мне из кабинета документы на дом.

— Слушаюсь, господин Грин, сер, — пискнул Ринки и исчез.

— Как я понимаю, эльфа вы забираете? — осведомился я.

— Конечно. Ринки — он как член семьи. Я не поддерживаю тех, кто считает эльфов примитивной расой. По правде говоря, я не освободил его только по тому, что иначе он может погибнуть — эльфы очень привязаны к дому.

— Я вас прекрасно понимаю. У меня есть… была знакомая, которая активно выступала за защиту домовых эльфов, даже организовала общество в их защиту.

— Пока Ринки собирает вещи, пройдём на кухню? — предложил мистер Грин. Я согласился. Через пять минут мы уже сидели на кухне пока ещё не моего дома и пили горячий крепкий кофе. Вскоре вновь появился домовик. Он держал в руках большой чемодан и папку с бумагами. — Спасибо, Ринки, — поблагодарил эльфа Ричард, забирая у него из рук документы. — Перенеси вещи в наш второй дом.

— Слушаюсь, — поклонился эльф.

— У вас есть ещё один дом? — поинтересовался я, отпивая обжигающий напиток.

— Да, во Франции, он принадлежал семье Эллис. Сейчас там никого нет, только один старый домовик. Я появляюсь в нём раз в месяц, для поддержания магии дома.

— Понятно, — сказал я, ставя пустую кружку на стол.

Мы трансгрессировали в банк, где я выписал мистеру Грину чек на пятьдесят пять тысяч галеонов, а после — в Министерство магии, где оформили все необходимые бумаги. После этого он со мной попрощался и, обещав время от времени заглядывать в гости и писать письма, трансгрессировал в свой дом во Франции. Через два часа я вернулся в дом, уже являясь его владельцем. Обойдя второй этаж я выбрал себе спальню. Это была просторная комната, примерно двенадцать на двенадцать футов, с большим окном, выходящим на главную улицу Хогсмида. Из окна открывался прекрасный вид на Хогвартс и часть Запретного леса. Сама комната была отделана в том же стиле, что и остальной дом. У противоположной от входа стены стояла большая кровать с пологом, на которой с лёгкостью уместилось бы пять человек разом. С правой стороны от входа находилась дверь в ванную комнату.

— О, это то, что мне надо! — воскликнул я, включая воду в ванной и стягивая с себя одежду. Набрав полную ванну тёплой воды, я с удовольствием погрузился в неё. Минут десять я просто лежал с закрытыми глазами и нежился, буквально мурлыча от удовольствия. Одновременно с водными процедурами я решал, что мне нужно ещё купить. Список набрался немаленький: мне нужна сова, куча магловской одежды, канцелярские принадлежности — словом, ещё много чего. И это только необходимый минимум.

Встав из ванной и решив, что хорошего понемногу, я оделся и пошёл в кухню перекусить. Морозильный шкаф, аналог магловского холодильника, был полон самыми разнообразными продуктами. Я решил особо не импровизировать, а просто пожарил себе яичницу с парой ломтиков бекона. Поев, я отправился бродить по деревеньке.

Был разгар дня, и по этому прохожих мне встречалось мало. Пошатавшись без дела по улочкам Хогсмида я решил зайти в трактир «Три метлы». В баре, как я и предполагал, было мало народа, так что у мадам Розмерты было мало работы. Она со скучающим видом стояла за барной стойкой и листала свежий выпуск «Ведьмополитена». Я видел часть обложки и смог прочитать: «Сенсация! Маркус Фрай женился на магле!» Кто этот Маркус Фрай я не знал, по этому просто решил тихо за него порадоваться.

— Добрый день, — поздоровался я, садясь на стул у стойки. Мадам Розмерта подняла глаза от журнала и взглянула на меня.

— Добрый, — улыбнулась она, откладывая журнал сторону. — Чего будешь заказывать, дорогуша?

— Бутылку сливочного пива, пожалуйста, — сказал я, доставая из кармана галеон. — Сдачи не надо.

— Какой щедрый, — кокетливо улыбнулась она, протягивая мне пиво.

— Спасибо, Вы очень добры, — улыбнулся в ответ я и, взяв в руки бутылку, сел за крайний столик. Потягивая из бутылки сливочное пиво, я рассматривал посетителей таверны. Всего клиентов было пятеро. Двое из них сидели у самой двери и тихо что-то обсуждали. Ещё двое обосновались в противоположном от меня углу и, судя по количеству пустых бутылок из-под огневиски и раскрасневшимся лицам, что-то усердно праздновали. Больше всего меня привлёк пятый посетитель, а, точнее, посетительница. Минерва МакГонагалл сидела за столиком у самой барной стоики и обедала. Я, не долго думая, встал из-за своего столика и подошёл к ней:

— Госпожа Минерва МакГонагалл, если не ошибаюсь?

— Да, молодой человек, Вы правы, — кивнула та. — А как Ваше имя?

— Гарри Поттер, к вашим услугам, — слегка поклонился я. — Позвольте присесть с Вами?

— Конечно, прошу, — кивнула она и окинула меня взглядом. Когда я сел она спросила: — А Вы случайно не родственник Джеймса Поттера?

— Да, я сын Джорджа Поттера, на сколько я знаком с нашим генеалогическим древом, его кузена по отцовской линии, — ответил я заранее заготовленную легенду, которая была впихнута в мою память вместе с остальными знаниями. Странно, что я узнал её только сейчас.

— Не знала, что у Джеймса есть кузен, — удивлённо сказала МакГонагалл.

— Я со своей семьёй жил в Соединённых Штатах, — продолжил я рассказывать о своей «семье». Интересно, зачем? — Мы редко были в Англии, а своего двоюродного дядю я вообще ни разу не видел, ведь он погиб, когда мне было всего три года отроду. А недавно умерли мои мама, Реббека Поттер и отец, и я решил перебраться в Англию.

— Сочувствую Вам, — сказала Минерва. — А что, простите за любопытство, заставило Вас приехать в Великобританию в это время? Сейчас Англия — не самое безопасное место жительства.

— Вы не первый человек, который меня об этом спрашивает. — Что-то мне подсказывает, что меня об этом будет спрашивать каждый встречный-поперечный. — Просто я чувствую некую… причастность ко всему, что здесь происходит, ведь Англия — это родина моего отца. И я не могу спокойно смотреть, как здесь снова разгорается война. Я хочу внести свой посильный вклад в войне с Тем-Кого-Нельзя-Называть.

— Похвально, юноша, — одобрительно кивнула профессор. — Чем же вы собираетесь заниматься?

— У меня есть план как минимум на один год в перёд, миссис МакГонагалл.

— А почему только на один год, мистер Поттер? — поинтересовалась Минерва, отпивая чай из кружки.

— Потому что, на сколько я знаю, ещё не один учитель ЗОТИ в Хогвартсе не продержался больше года. — МакГонагалл поперхнулась чаем.

— Вы что, хотите стать учителем по Защите? — недоверчиво спросила она, изящно промакивая губы салфеткой. — Вам же, если я правильно поняла, около восемнадцати лет! Не слишком ли Вы молоды для того, что бы стать учителем?

— Да, Вы правы, мне будет восемнадцать в конце августа, — согласился я. День рождение мне тоже перенесли. Так что восемнадцать мне исполниться 30 августа. — И при том… На сколько я знаю, директор Альбус Дамблдор разделил ЗОТИ на два предмета?

— Если быть точным, молодой человек, то Министерство магии и Попечительский совет Хогвартса принял решение о том, что бы Защиту от Тёмных Искусств вели два человека: один — с первого по пятый курс, второй — шестой и седьмой курс, — назидательно разъяснила мне профессор. — И у каких курсов желаете вести Вы, мистер Поттер?

— У старших, профессор МакГонагалл, у старших. У нас с ними небольшая разница в возрасте. Думаю, мы сможем найти общий язык. — Мой ответ удовлетворил мою собеседницу, но не до конца.

— Ясно. А… Не знаю как вам это сказать. — Минерва замялась. Думаю, её вопрос должен мне не понравиться. — В общем, дело в том, что я, как бы это грубо не звучало, не совсем уверена в Вашей пригодности на эту должность.

— Ничего, я понимаю Ваши опасения, ведь я ещё совсем ребёнок, ведь Вы это имели ввиду? — МакГонагалл кивнула. Кто бы сомневался. Всегда считала себя умнее всех(кроме Дамблдора) только потому, что ей уже давно стукнуло семьдесят. — Будьте уверены, хотя я и не люблю говорить себе комплименты, я считаю, что полностью подхожу на эту должность. Впрочем, вскоре Вы и сами сможете в этом убедиться. На днях я приду к директору устраиваться на работу.

— Буду ждать с нетерпением, — улыбнулась профессор. Взглянув на часы, она начала быстро собираться. — Извините, но мне пора. Дела, знаете ли, не ждут. — МакГонагалл встала из-за стола. — Удачи Вам при устройстве на работу, мистер Поттер. До свидания.

— До свидания, — попрощался я. Посидев ещё некоторое время в таверне, я тоже решил отправиться домой. Допив сливочное пиво я встал из-за стола и, скормив пустую бутылку урне, которая довольно зачавкала, вышел на улицу. Прохожих немного прибавилось, потому что солнце перестало нещадно жечь землю и зашло за облако. С востока подул лёгкий прохладный ветерок, развевая мои длинные(и кто, спрашивается, просил их удлинять?) волосы, так и норовившие залезть мне в рот. Я прикрыл глаза и вздохнул полной грудью.

— Спасибо за второй шанс, мистер Смит, — сказал я, направляясь в сторону дома. — Обещаю, что я использую его не так бездарно, как первый!

Придя домой я первым делом направился в свою комнату и разобрал рюкзак. Оказывается, у меня здесь скопилось уже достаточно вещей. «Молнию» и набор по уходу за метлой я поставил в углу, пообещав себе после обязательно найти для них более подходящее место. Мантии я повесил в бельевой шкаф, туда же поместил и Мантию-невидимку отца(он же двоюродный дядя Джеймс. Блин, как бы не запутаться и мозги не сломать…). Всю документацию, а именно паспорт, удостоверение личности, документы на дом, результаты ЖАБА, Карту Мародёров и фотоальбом я положил в сейф, который находился за гобеленом(мне его показал мистер Грин во время осмотра дома). Достав из рюкзака все свитки и книги, я лёг на кровать и принялся читать. Это оказалось довольно нудное и долгое занятие, потому что когда я наконец дочитал последний свиток, ещё даже не притронувшись ни к одной книге, часы, висевшие на стене над окном, показывали половину первого ночи.

— Всё, хватит на сегодня, — решил я и, протерев слезящиеся от перенапряжения глаза, встал с кровати. Простояв пять минут под душем я вышел из ванной комнаты и, как был(а это с перевязанным на манер набедренной повязки полотенцем), грохнулся на кровать. Только сейчас я понял, как устал за день. Я с неимоверным трудом залез под тёплое одеяло и, закрыв глаза, спустя секунду уснул. Снилась мне такая бредятина, что я предпочёл её не запоминать…

 

Глава 4

Как бы странно это не звучало, утро для меня настало в полдень. Проснувшись и обнаружив, что продрых до половины двенадцатого дня я громко(а кого, собственно, стесняться?) выругался. Это ж надо так проспать! Всё, срочно нужно купить домовика, да простит меня Гермиона… При упоминании девушки чувство вины, которое я вчера загнал глубоко внутрь, вновь стало давить.

— Я сделаю всё от меня возможное, что бы спасти её, — твёрдо сказал я и решительно встал с кровати. Хватит заниматься самоедством, пора действовать. Да, возможно, это и эгоистично, но чего поделаешь? Я ничего изменить не могу. Единственное, это толкнуть какую-нибудь пафосную речь раскаяния и самобичевания, но кому это поможет? Никому. Остается только жить дальше в новом мире и помогать этой Гермионе.

Одевшись в свой пока что единственный магловский комплект одежды я спустился на кухню. Приготовив себе яичницу(готовить что-либо серьёзное было попросту лень) и кофе я на скорую руку пообедал. Проверив наличие обоих кошельков, палочки и самого себя(всё оказалось на месте) я, наложив охранные и сигнальные чары на дом(мало ли…), трансгрессировал в магловскую часть Лондона недалеко от торгового центра. Следующие два часа слились для меня в один поток нескончаемых посещений магазинов, бутиков, покупок и примерок. В это мире я решил действовать по принципу «гулять так гулять», и по этому, вернувшись домой, я сгрузил с себя целую гору всевозможных сумок и пакетов. Кое-как поднявшись в свою комнату(и почему я не додумался переместиться прямо туда?) я, с облегчением бросив свою нелёгкую поклажу на кровать, устало повалился рядом. Чтоб я ещё раз… Потратив целых пять минут на благословенный отдых я, решив что покупки сами себя не разберут, нехотя принялся за сортировку вещей. Чего только не оказалось в моих огромных баулах! Здесь были майки, рубашки, пара спортивных костюмов, несколько джинсов, магловский деловой костюм, галстуки, несколько пар кроссовок, туфлей и носков, и ещё множество самой разнообразной одежды. Кстати говоря, я покупал только дорогие фирменные вещи. Ну не удержался! Захотелось немного шикануть, пораскидываться деньгами, почувствовать себя этаким представителем «золотой молодёжи», ведь в своей прошлой жизни у меня не было возможности этого сделать. Конечно, я был далеко не беден, но согласитесь: тяжело делать покупки в постоянном ожидании атаки со стороны сторонников Волан-де-Морта… Кроме одежды, я купил гору ванных принадлежностей — мистер Грин почти ничего не оставил. Особенно я был рад бритвенным принадлежностям — за два дня, что я не брился, щетина уже стала очень заметной. Впихнув всю одежду в шкаф я, взяв банные принадлежности, пошёл в ванную комнату.

Следующий час был целиком и полностью посвящён водным процедурам. Когда я вышел из ванной комнаты и посмотрел на себя в зеркало, меня буквально передёрнуло от чувства прекрасного. Эх, кому же я такой совершенный достанусь?.. Впрочем, я даже знаю одну кандидатку… Но это будет в будущем, а пока вернёмся к делам насущным.

Так, что у нас там дальше в списке необходимых покупок? Ах да, сова… Ну так нечего ждать, по коням! Э, то есть трансгрессируем, я хотел сказать… Очутившись в Косом переулке я двинулся в сторону здания зоомагазина. Магазинчик с виду выглядел как-то неказисто, убого, можно сказать. Витрины пыльные, окна немытые, вообще кошмар! Но, мне всё это было сугубо фиолетово. Я ведь не разглядывать магазин пришёл, а делать покупки. В магазинчике мне стало нехорошо: я в полной мере ощутил на себе то, чему подвергался бедный торговец на протяжении целого дня: духота, шум и неприятный, очень неприятный запах.

— Добрый день, — подбежав, поздоровался с мной невысокий полный мужчина с большой залысиной на макушке. На сколько я знаю, его звали Теодор МакКлаген и он являлся владельцем магазина. — Чего изволите?

— Здравствуйте. Мне нужна сова.

— Какую хотите? — зачастил хозяин. — У нас огромный выбор пород и расцветок. Есть сипухи, филины, сычи, неясыти, полярные…

— Полярную, — оборвал я продавца, вспоминая свою Буклю. Эх, как она там без меня?..

— Конечно, пройдемте за мной, — закивал торговец и, чуть ли не взяв за руку, повёл меня вглубь магазина. Пока мы шли, вокруг постоянно что-то мяукало, шипело, кукарекало, квакало и, к моему удивлению, мычало. Коров, что ли, продают?.. Так, зашли в отдел сов… Здесь их, сов, были сотни, самых разнообразных расцветок и размеров. Мы подошли к дальней стене, где находились насесты для полярных сов, которых оказалось около двух десятков. — Вот наши полярные, — прокомментировал мистер МакКлаген. — Прошу, выбирайте.

Выбирайте… Легче сказать, чем сделать! Все птицы были очень красивы, одинаково белые, одинаково большие… Да вообще одинаковые они все. Не мудрствуя лукаво, я просто указал на случайно выбранную птицу, восседавшую на жёрдочке как раз по средине.

— Вот эта, — указал я на сову. Та, словно чувствуя, что её собираются купить, встрепенулась на жёрдочке и проснулась, взглянув на меня своими огромными, по-человечески умными, глазами. Такой же взгляд, как и у Букли… Хех, чувствую, с именем я уже определился.

— Отличный выбор! — похвалил меня продавец, беря сову в руки. Мы прошли обратно. — С вас пять галеонов, господин.

— Я ещё хочу купить клетку и совиный корм.

Вся покупка обошлась мне на удивление мало, особенно относительно моих предыдущих приобретений — всего-то на девять галеонов и семь сиклей. Так что вскоре я вышел из зоомагазина, неся в руках клетку с вновь задремавшей Буклей и большой пакет с совиным кормом. Птица то и дело вздрагивала во сне, словно ей снились кошмары. Интересно, а птицам снятся сны?.. Жаль, что Букля не может мне ответить, а то бы я её обязательно спросил.

Оттарабанив домой сову, её жилище и корм, я вновь вернулся на переулок. Меня от этих бесконечных трансгрессий уже воротило, но что поделать? Не Каминной сетью же пользоваться — это ещё хуже… Следующей моей целью был магазин канцелярских товаров. Зайдя в небольшую лавку «Перо и пергамент» я купил набор перьев, чернила, несколько десятков свитков бумаги и то, что доставило мне столько неприятностей в прошлом — Прытко Пишущее Перо. Для ритуального сожжения в полнолуние… Шутка! Это всё не заняло много места, по этому я решил сразу идти в последнее место назначения — «Кадровое Агентство Домовых Эльфов».

Это было большое здание из белого кирпича, стоящее неподалёку от Гринготтса и выделяющееся среди других своей безукоризненной чистотой и опрятностью. Над дверьми весела надпись: «Мы подберём домового эльфа, подходящего именно Вашему дому!» Помню комментарий Гермионы по этому поводу: «Легальный пункт работорговли. И куда только смотрит Аврорат!» Прости, Герми, но я иду покупать себе домовика. Надеюсь, ты не проклянёшь меня за это…

Когда я вошёл внутрь ко мне тут же подбежал домовик:

— Чего господин желает?

— Я хочу нанять себе эльфа на работу. — Нет, а что ещё мне может быть нужно в «КАДЭ»?! туповатые какие-то здесь эльфы, необразованные.

— Пройдёмте за мной, — пропищал домовик и засеменил вглубь здания.

Пока эльф меня куда-то вел, я осматривался вокруг. Просторный чистый холл, обычное здание, на тюрьму не похоже. Остановились мы перед каким-то большим деревянным столом. Он был девственно чист, единственное, что на нём присутствовало, это ваза с какими-то непонятными красно-оранжевыми цветами и чернильница с пером. За столом с неимоверно важным видом восседала дама лет сорока, походившая толи на женский вариант дяди Вернона, то ли на тётушку Мардж. Этакая бегемотиха в юбке. Лицо её искажала наифальшивейшая улыбка из всех, видимых мною ранее. Тут мне стало понятно: эта дама похожа ни на Мардж и ни на Вернона. Это просто копия Амбридж! Интересно, а они не сёстры? Если это так, то я не удивлюсь.

— Здравствуйте. — Ой, да и голос амбриджский — высокий, девчоночий. — Моё имя — Элизабет Слим, я заместитель директора агентства.

— Здравствуйте. Меня зовут Гарри Поттер(кто бы сомневался!), и я хочу нанять на работу домовика.

— Это понятно. — Ежу понятно. — Вам необходимо заполнить кое-какие бумаги, — сказала госпожа Слим(а по внешности не скажешь) и достала из стола внушительную кипу бумаг, при виде которой я ужаснулся и пожалел, что не ношу с собой валерьянку. — Это займет совсем немного времени.

Эти «совсем немного времени» растянулись на добрые полчаса, в ходе которых я заполнял разнообразные анкеты и отвечал на всевозможные вопросы. Непроизвольно вспомнились уроки ЗОТИ, когда такая же вот жаба ходила по классу и давала нудные тесты и контрольные работы. Наконец, ответив на вопросы Љ145 «Сколько окон в Вашем доме?» и Љ146 «Какого цвета Вы предпочитаете носки?» я с облегчением отдал бумаги обратно мисс Слим.

— Подождите десять минут, мистер Поттер, — сказала она и, подозвав эльфа, отдала ему документы. Тот куда-то с ними побежал. Наконец, через долгие десять минут ожидания, которые мне показались часом, он вернулся, но уже только с одним листком. А остальные где дел?.. Взяв листок, мисс Слим быстро пробежала по нему глазами. — Вам подходят двое эльфов. Вот, ознакомьтесь, — сказала она, протягивая мне листок. Я взял его и, прочитав имена эльфов, впал в ступор: ну не может быть таких совпадений! В списке подходящих мне домовиков значилось:

«Добби. Бывший домовой эльф рода Малфоев. Уволен 21 мая 1993 года из-за несоответствия работе и нарушения приказа хозяина.

Винки. Бывший домовой эльф рода Краучей. Уволена 12 августа 1994 года из-за нарушения приказа хозяина.»

Нет, это невозможно! Как, КАК так получилось, что моему дому подошли именно ЭТИ эльфы?.. Вдруг меня осенило.

Спасибо Вам, мистер Смит!

Мисс Слим поняла моё замешательство по своему.

— Да, я понимаю, что у эльфов не лучшая рекомендация, но…

— Сколько я должен за них заплатить? — перебил я словоизлияние заместителя директора. Достала уже.

— Вы хотите купить… то есть нанять обоих? — Я кивнул. — Тогда по пятьдесят галеонов за каждого. — Права была Гермиона. Как рабов продала, честное слово!

Отсчитав нужное количество золота, я отдал его мисс Смит.

— Добби! Винки! — позвала домовиков та. Послышалось два синхронных хлопка и перед нами появились двое домовиков. Добби был таким же, каким я его запомнил перед тем, как он начал носить десятки носков, свитер и шапку. Он и Винки были одеты в простынки, видавшие лучшие времена. Эльфы с опаской посмотрели на мисс Слим. — Теперь это ваш новый хозяин, мистер Гарри Поттер. Ясно?

— Да, — ответили в один голос эльфы. Я подписал нужные для найма бумаги.

— Вот и всё, мистер Поттер, теперь эти домовые эльфы ваши. Что-нибудь ещё?

— Нет, спасибо, — покачал головой я, поднимаясь со стула. — До свидания, мисс Слим.

— До свидания, мистер Поттер, — ответила заместитель директора и вернулась к своим важным делам: «Ведьмополитен» читает не только мадам Розмерта. Я повернулся к домовикам, которые с осторожным любопытством рассматривали меня. Я протянул им руки:

— Беритесь, трансгрессируем домой. — Эльфы с опаской, словно ожидая, что я начну их бить, взялись за руки. Мгновение — и вот мы уже стоим посреди моей спальни. Положив пакет с канцелярскими принадлежностями на кровать я спросил(наверно, слишком поспешно):

— Добби, Винки, вы хотите стать свободными эльфами и получать деньги за работу?..

Лучше бы я этого не спрашивал… Что тут началось! Крики, плач, мольбы что бы я их не увольнял. Следующий час я провёл, утешая безудержную Винки, попутно пытаясь вдолбить в их ушастые эльфийские головы значение слов «стать свободными эльфами и получать деньги за работу». Я имел ввиду, что я даю им свободу методом дарения одежды, а, когда они станут свободными эльфами, найму их на работу в мой дом. Как я и подозревал, до Добби, честь ему и хвала, всё дошло быстрее, чем до Винки, и он стал по мере сил ей всё разжевывать. К счастью, та всё-таки всё поняла.

— Хозяин Гарри Поттер, сер, не шутит? — спросила она, вытирая слёзы наволочкой. Я покачал головой. — Тогда Винки согласна.

— И Добби тоже, согласен, Гарри Поттер, сэр!

— Хорошо, — сказал я, вставая. Я взял из шкафа две майки, одну светло-салатового, другу — красного цвета, а так же две пары носков, и протянул эльфам. — Вот, это теперь ваше.

Те с недоверием взяли одежду из моих рук, словно боясь, что всё это окажется злой шуткой плохого хозяина, но, убедившись, что я не собираюсь отбирать её, быстро натянули носки и майки прямо поверх наволочек. После чего они с радостными лицами воскликнули:

— Спасибо, Гарри Поттер, сэр! — Какое единодушие! Не удивлюсь, если они мне скоро новых Доббиков настрогают.

— Не за что, — ответил я. — Обсудим условия труда. Как на счёт того, что бы вы получали по одному галеону в месяц и имели один выходной в неделю, скажем, в воскресенье?

Эльфы быстро посовещались и Добби радостно ответил:

— Мы согласны, хозяин Гарри Поттер, сэр! Но выходных не надо! — Я пожал плечами — не надо, так не надо.

— И не называйте меня хозяином. Просто Гарри или мистер Поттер, хорошо? — Эльфы заверили меня, что поняли. — В таком случае, вы можете приступать к работе. Но запомните одно правило: вы не в коем случае не должны себя наказывать, понятно? Если вы в чем-то провинились, просто скажите мне, а я решу, что делать, ясно? — Добрый я, однако.

— Хорошо, мистер Поттер! Мы всё поняли.

— Тогда вы свободны. — Эльфы хотели было уйти, но я вспомнил кое-что важное. — Подождите! Пойдёмте за мной, — сказал я, вставая с кровати. Я спустился на первый этаж и зашёл в кухню. Здесь была дверка в небольшую комнатку, служившую прежнему хозяину своеобразным складом. Сейчас она была пуста. Я обернулся к домовикам. — Это ваша новая комната.

— У-у нас будет своя комната? — заикаясь, спросила Винки.

— Конечно, — ответил я. — У всех должна быть своя комната.

— Спасибо, мистер Поттер! — Домовики кинулись меня обнимать. Оно и понятно — на сколько я знаю, они небыли избалованы вниманием со стороны прошлых хозяев.

— Ну, обживайтесь тут, если что будет нужно — спрашивайте. А я пойду.

Вернувшись обратно в спальню и взяв клетку со всё ещё спящей Буклей, я поднялся на чердак. Тот, к слову, был чистым и совершенно пустым. В воздухе витал слабый запах пыли, совиного корма и лилий… Ой, это моя туалетная вода… Через небольшоё окошко сюда заглядывало солнце, которое немного разгоняло мрак. Я поставил клетку с птицей на пол и открыл дверцу. Сова проснулась и, ухнув, взлетела мне на плечо. Я погладил её по голове:

— Ну как тебе, Букля, твоё новое жильё? — Сова ухнула, словно сказав: «Ничего так, пойдёт». Я улыбнулся. — Мне тоже нравится. Всегда мечтал о таком доме: большой, чистый, светлый, без сумасшедших портретов и ненавистных родственников. Только ты, я и пара домовиков. — Я тяжело вздохнул. — Хотя, если честно, то немного пустовато. Я уже начинаю скучать по всей этой суете, которая была в доме на площади Гриммо. — Букля, видя моё смурное настроение, ободряюще клюнула меня в щеку. — Спасибо за поддержку. Ладно, — сказал я, трогаясь в сторону лестницы, ведущей вниз на второй этаж. — Мне нужно написать письмо Дамблдору. Отнесёшь? — Сова согласно моргнула. — Вот и хорошо.

Спустившись в свою комнату я достал из пакета чернила, перья и бумагу и, пройдя на кухню, где трудилась Винки, сел за стол. Положив перед собой чистый лист и окунув перо в чернильницу, я стал сочинять письмо. Через полчаса я уже привязывал к ноге Букли конечный вариант послания директору Хогвартса.

— Отнеси это Альбусу Дамблдору, хорошо?

Сова ухнула и, махнув на прощание крыльями, улетела в открытое окно.

Осталось только ждать ответа.

Конец дня я провёл, читая книги, которые дал мне мистер Смит. В целом, всё было почти так же, как и в моём мире. Только имя «Гарри Поттер» было заменено на «Невилл Долгопупс». Но были и отличия. Например, как мне раньше сказал Смит, у Невилла родители остались живы. На Хэллоуин, когда Невилл победил Волан-де-Морта, они были на праздничном балу в Министерстве магии. С Невиллом сидела няня, Элаиза МакГомерри, которая погибла, защищая его. Далее, всё по тому же сценарию: Тёмный лорд был уничтожен, Невилл стал национальным героем, а Фрэнк и Алиса Долгопупсы — почётными членами общества. В отличии от меня, Невилл вырос в мире магов, а не жил у психованных маглов-магоненавистников. Да, детство у него определённо было легче, чем у меня. Впрочем, не я не стал делать никаких выводов — встречусь с ним лично, поговорю, а после и буду составлять о нём мнение. Не хотелось бы повторять ошибку Снейпа.

Из свитков, в которых говорилось о тех людях, которые мне небыли знакомы в моём мире, я узнал, что этот Сириус Блек не сидел в Азкабане. Он был женат на Катрин Роуз, которая училась на Когтерване на курс младше его. У него были сын Альтаир, который, кстати, учился на Гриффиндоре на том же курсе, что и Невилл. По удивительному стечению обстоятельств, дом на площади Гриммо так же был штабом Ордена Феникса. У меня складывалось такое ощущение, что история всех миров была написана по одному алгоритму, который отличается только по некоторым, пусть и ключевым, факторам, и во многом стремилась идти по одному пути. Но это так, лирическое отступление…

От многочасового поглощения информации, которым я занимался, лёжа на кровати, меня отвлёк Добби, появившийся в моей спальне:

— Мистер Гарри Поттер, ужин готов, — сказал домовик. Я отложил книгу в сторону и, потянувшись, сказал:

— Спасибо, Добби. Я уже иду. — Духовная пища духовной, но и о материальной тоже стоит подумать.

Спустившись на кухню я почувствовал, что мой желудок требует есть, очень много есть. В кухне витали такие аппетитные ароматы, что у меня рот непроизвольно наполнился слюной. Стол буквально ломился от разнообразных блюд, которыми меня решили побаловать домовики. Они явно хотели меня поразить. Всей той еды, что они наготовили, хватило бы на толпу таких Гарриков, как я, да ещё и голодающим Кении хватило.

— Вкусно пахнет, — прокомментировал я, садясь за стол. Первым делом Винки поставила передо мной картофельный суп. Попробовав его я закрыл глаза от удовольствия. — Винки, это самый вкусный суп, который я пробовал в жизни! Это просто замечательно!

— Винки приятно, что её хвалит мистер Поттер, — поклонилась эльфийка. Ой, что-то мне подсказывает, что она меня закормит и я стану таким же, как Дадли. Всё, со следующего утра начинаю бегать и делать зарядку, а то вскоре перестану пролезать в двери. Через двадцать минут я, запив всё это великолепие морсом, с трудом встал из-за стола.

— Я иду спать. Разбудите меня завтра в шесть часов утра. Если прилетит сова, покормите её. А пока можете быть свободны, — кинул я домовикам, поднимаясь по лестнице.

— Хорошо, мистер Гарри, — сказал Добби. — Добби и Винки всё сделают.

— Спокойной ночи, — попрощался я. Да, я знаю, что ночь не скоро, но мне почему-то жутко захотелось спать. Быстро искупавшись и почистив зубы я лёг на кровать. Повалявшись минут пять я уснул.

Пробуждение наступило из-за того, что меня кто-то усердно звал. Разлепив глаза я увидел Добби, стоявшего надо мной.

— Мистер Гарри Поттер, сэр, уже шесть часов. Вы просили разбудить — Добби сделал.

— Спасибо, Добби, можешь идти, — пробормотал я. Спать хотелось зверски, но, вспомнив то, что я обещал делать зарядку, я нехотя встал. Потянувшись, я подошёл к шкафу. Найдя кроссовки и спортивный костюм, я оделся и спустился вниз. Винки, которая уже корпела над завтраком, я сказал, что вернусь через час. Открыв дверь и выйдя на улицу, я вдохнул свежий воздух.

— Красота, — улыбнулся я.

Пробежку я решил делать до Визжащей хижины и обратно. В общем расстояние составляло около мили. Уже через пять минут бега я мысленно благодарил мистера Смита — тело, которое он мне подкорректировал, было в отличном состоянии. До хижины я добежал минут за семь лёгкого бега, даже не запыхавшись. Я решил поднять нагрузку и на обратном пути увеличил скорость. К моему удовольствию, результат был такой же — я совершенно не устал. Побегав ещё минут тридцать туда-сюда я вернулся домой.

— Мистер Гарри Поттер, сэр, завтрак готов, — подлетела ко мне Винки, как только я успел войти в дом.

— Хорошо, Винки, я скоро приду.

Сполоснувшись в душе и переодевшись в новые рубашку, джинсы и мантию я спустился на кухню. К моей радости сегодня эльфы не стали наготавливать на целую толпу, а просто приготовили овсянку и кофе. Пока я завтракал ко мне подошёл Добби и протянул письмо.

— Это вчера вечером принесла ваша сова, мистер Гарри, сер. Мы не стали вас будить.

Взяв письмо я обнаружил на конверте герб Хогвартса. Быстро Дамблдор ответил! Сломав печать я принялся читать:

«Мистер Поттер!

Сообщаю Вам, что я получил Ваше письмо по поводу устройства на работу. Я с удовольствием жду Вас на собеседование по поводу трудоустройства, которое пройдёт 20 июля в 10:00 утра.

Просьба не опаздывать.

Директор Школы Чародейства и Волшебства

Альбус Персиваль Фульфрик Брайан Дамблдор»

Сразу за этим письмом шла огромная размашистая подпись, занимающая почти весь лист. Ну, в общем, как и всегда. Я посмотрел на часы. У меня было ещё больше трёх часов. Успею.

Поблагодарив эльфов за завтрак я поднялся в спальню и, Подобрав одну из выходных мантий, переоделся. Взяв с тумбочки волшебную палочку и достав из сейфа Карту Мародёров я решил отправится в замок — чего ждать?

По пути я зашёл в трактир «Три метлы» и, заказав там бутылку сливочного пива, просидел с полчаса, общаясь с мадам Розмертой. Она оказалась очень хорошим собеседником, знала все сплетни высшего света, рассказала мне о школе(я сказал, что ни разу в ней не был), об учителях и учениках. Отдельную тему её повествования занял Мальчик-Который-Выжил. Мне было любопытно, что об нём думают простые люди, если конечно мадам Розмерту можно назвать «простым человеком». По её словам, Невилл был «чудным милым мальчиком, натерпевшимся за свою жизнь, всегда вежливым и приятным в общении». Ну-ну, поживём — увидим. Тепло попрощавшись с радушной хозяйкой я двинулся дальше.

Утро было прекрасным. Светило, но не жгло, яркое солнце, дул приятный ветерок, по небу сновали птицы, переговариваясь на своём певучем языке. По пути мне встретилось несколько хмурых прохожих, спешащих на работу. Так же я увидел то, чего не замечал на протяжении прошлых двух дней моего пребывания в Хогсмиде: деревню патрулировал отряд авроров. Я даже фыркнул: что может сделать десяток юнцов, только вчера окончивших Академию авроров, с группой Пожирателей смерти, среди которых множество достаточно сильных и опытных бойцов, таких как Макнеир, Долохов и Лестрейнджи? Правильно, только героически погибнуть! Но это, каким бы я при этом не казался циником, не моя проблема. Пусть этим занимается Министерство.

Спустя час прогулочного шага я достиг ворот Хогвартса. Те, словно зная, что меня нужно пропустить, отворились. С виду всё было таким же, как и в моём мире: тот же замок, тот же лес, то же озеро — всё то же. Достав из кармана мантии я активировал Карту Мародёров. Так, посмотрим… Угу… Дамблдор у себя в кабинете, Снейп — в подземельях, Филч и миссис Норисс бродят по четвёртому этажу. Остальные профессора кто где — кто сидит по кабинетам, кто шастает по школе, кто заседает в Большом зале. Взглянув на наручные часы, купленные мною вчера в торговом центре, я увидел, что у меня ещё около полутора часов. Я мог бы погулять по территории школы, но я ведь, по легенде, совершенно не ориентируюсь ни в замке, ни в территории. Так что нужно «поискать» кабинет директора, если Дамблдор, конечно, не догадается отправить кого-нибудь ко мне на встречу. Я сунул карту обратно в карман и неспешным шагом, словно на проминате, направился в сторону замка. К моему удовольствию, когда я подошёл к входным дверям, меня там уже ожидал мистер Филч с своей кошкой.

— Здравствуйте, — кивнул я. — Я Гарри Поттер, пришёл по поводу приёма на должность учителя Защиты От Тёмных Искусств. А вы, если не ошибаюсь, Аргус Филч, смотритель Хогвартса?

— Да, — ответил мистер Филч. — Меня направил Вам на встречу директор Дамблдор. Он просил сопроводить Вас в его кабинет.

Филч привёл меня к горгулье, охраняющей лестницу к кабинету директора.

— Шоколадная лягушка, — назвал пароль смотритель. Горгулья послушно отошла в сторону.

— Шоколадная лягушка? — удивлённо переспросил я, ведь я же «не знал» о маразме Дамблдора. Филч махнул рукой.

— Не обращайте внимание, мистер Поттер. У директора Дамблдора все пароли такие. Можете идти. — Он указал на винтовую лестницу.

— Спасибо за помощь, — кивнул я мистеру Филчу и ступил на лестницу. Та стала подниматься по спирали вверх на мотив магловского эскалатора. Через минуту я оказался перед дверью в сам кабинет. Глубоко вздохнув и собравшись я постучался.

— Войдите, — послышался из-за двери голос Альбуса Дамблдора. Ну что ж, войдите — значит, прохожу. В кабинете всё было так же, как и в моём мире. Тот же директорский стол, те же стеллажи с непонятными механизмами, те же портреты прошлых глав школы. Тот же директор Дамблдор, смотрящий своим проникновенным взглядом голубых глаз из-за тех же очков-половинок. И, к моему неудивлению, тот же Снейп, стоящий у той же стены на против той же клетки с тем же Фоуксом, с хорошо скрытым за маской равнодушия любопытством взирающий на меня.

— Здравствуйте, — вежливо сказал я.

— Добрый день, молодой человек, — добродушно улыбнулся Дамблдор. Снейп нейтрально кивнул. — Мистер Поттер?

— Да, вы правы, директор Дамблдор, — слегка поклонился я старому магу. — А Вы, — я повернулся к Снейпу(так, начинаем расставлять приоритеты), — если не ошибаюсь, тот самый Северу Снейп, наиболее известный Мастер зелий во всей Великобритании?

— Польщен, — сказал Снейп, хотя, если судить по его тону, ему было всё равно. Но я не зря семь лет с ним воевал на уроках. Я с удовлетворением отметил в его тоне нотку удивления и гордости. — Откуда вы меня знаете, мистер Поттер?

— О, Ваша слава бежит впереди Вас, — ухмыльнулся я. Чувствую, я выбрал правильный путь. — В Соединённых Штатах о Вас много говорят, при чём только хорошее. Чего стоит только Симпозиум Зельеваров 1994 года в Детроите, где вы продемонстрировали улучшенную версию Оборотного зелья, действующую четыре часа! Это, признаться, произвело фурор. Наш школьный учитель зельеварения, профессор Алекс Голдстоун, на протяжении месяца после Симпозиума ходил сам не свой и заставлял нас сварить это зелье. — О, опять эта псевдоинформация. Что самое интересное, я о ней и не подозреваю, пока она мне не понадобится, а когда она всплывает, мне начинает казаться, что это мои реальные воспоминания… Как бы не свихнуться. — И не без гордости могу заявить, что я одним из первых смог его приготовить.

— Да, Вы правы. — В голосе зельевара отчётливо слышалось самодовольство. — Оборотное зелье довольно тяжело в приготовлении, но я смог добиться некоторого упрощения процесса и рецепта, в следствии чего время приготовления сократилось в двое. Сказать по правде, я удивлён, что столь молодой человек, как Вы, интересуется подобными серьёзными вещами.

— Вы можете не верить, мистер Снейп, но зелья — это моя вторая страсть, после боевой магии. — Враньё! — В Веллингтонской Академии Магии, где я учился, я был одним из лучших в практике. — Мы так увлеклись диалогом, что совсем забыли и о третьем присутствующем, и о цели моего визита, так что директору пришлось деликатным покашливанием напомнить о своём присутствии. — Ой, прошу прощения, мистер Дамблдор.

— Да ничего, мистер Поттер. Мне даже было любопытно наблюдать за мирно общающимися Поттером и Снейпом.

Я сделал вид, будто не понял о чём речь.

— Вероятно, за этим стоит какая-то история, — заключил я. При моих словах Снейп поморщился. — И, судя по реакции мистера Снейпа, история довольно неприятная. Могу ли я знать её суть?

Снейп недовольно покосился на Дамблдора, словно желая испепелить его взглядом, но тот с самым невинным выражением лица кинул за щёку лимонную дольку.

— Вы правы, мистер Поттер, это довольно неприятная история, — неохотно пояснил Снейп. — Дело в том, что у меня и Джеймса Поттера, вашего однофамильца, были натянутые отношения в школе. — Интересно, зачем он мне это рассказывает? Хорошо, откровение за откровение.

— Возможно это ухудшит Ваше мнение обо мне, но Джеймс Поттер приходился мне родственником. — Снейп удивлённо на меня посмотрел. Да я и сам в шоке!

— Не знал, что у Джеймса есть родня. И кем, если не секрет, он Вам приходился?

— Он был кузеном моего отца, Джорджа Поттера. Они мало общались, а я своего двоюродного дядю даже ни разу не видел. Когда он со своей женой, Лили Поттер, погибли мне было три года. Так что неудивительно, что я ничего не знаю о ваших взаимоотношениях.

— Ясно, — кивнул Снейп. — Вы удовлетворили моё любопытство.

— Теперь мы можем поговорить о делах? — спросил директор.

— Простите за то, что заставил Вас ждать, мистер Дамблдор, — извинился я и принял деловой вид. — Как я уже сообщил в письме, я бы хотел устроиться на должность учителя ЗОТИ старших курсов. Я в приличной степени владею боевыми чарами, хорошо знаю теорию, так что, в свете начавшейся войны, смогу должным образом обучить учеников Вашей(а, в скором будущем, надеюсь «нашей») школы самообороне и нападению. Так же, в силу незначительной разницы в возрасте и высокой коммуникабельности, мне будет нетрудно найти общий язык со студентами. — О как завернул! Самому приятно.

— Простите меня, мистер Поттер, но я всё же считаю, что Вы слишком молоды для данной профессии, — усмехнулся Снейп. Да ты что! А то я и сам не в курсе своего возраста!

— Как я могу убедить вас в своей профпригодности? — улыбнулся я.

— Думаю, небольшой дуэли будет достаточно для того, что бы мы смогли оценить Ваш уровень, мистер Поттер, — предложил Дамблдор.

— С удовольствием, — согласился я. — Где и когда, и, главное, с кем?

— Думаю, сейчас, в Большом зале, с профессором Снейпом будет в самый раз, — ответил директор. Снейп изогнул бровь. — Что скажете?

— Я почту за честь сразиться с одним из лучших дуэлянтов Старого Света. Только, конечно, если мистер Снейп не против.

— О, я уверен, что Северус с удовольствием проведёт дуэль. Так, друг мой? — обратился Дамблдор к зельевару.

— Если вы просите, директор, то я сделаю это, — смиренно согласился тот. Дамблдор улыбнулся.

— В таком случае идём! — воскликнул он и, встав с кресла, направился в сторону двери. — Пойдёмте, не будем откладывать. — Мы покорно двинулись за директором.

Когда мы спустились вниз повёл нас по самому, казалось, длинному пути до Большого зала. Я, изображая живое любопытство, безустанно вертел головой по сторонам, рассматривая портреты, колонны и гобелены, словно первокурсник, впервые оказавшийся в Хогвартсе. Наверно, Дамблдор просто решил похвастаться своими владениями. Но, я его не виню. Хогвартс достоин того, что бы им гордиться и хвастать. Пока мы шли, у нас со Снейпом завязался активны разговор. Он спросил, почему я переехал. Чувствую, меня теперь каждый об этом будет спрашивать: сначала мистер Грин, потом профессор МакГонагалл, о теперь и Снейп! Ему я тоже рассказал историю о смерти родителей, о тяге к корням, желании помочь в войне и прочая, прочая, прочая. Он в свою очередь рассказал мне о своей изыскательской деятельности в области зелий, которая, к слову, меня увлекла. В общем Снейп, без его постоянных язвительных комментариев и презрительных насмешек, оказался хорошим собеседником да и вообще неплохим парнем, а то, что Смит сказал по поводу его безоговорочной верности Дамблдору(а мистеру Смиту я верил), поднимало моё мнение о зельеваре довольно высоко. А тем временем мы уже подошли к Большому залу. Открыв дверь директор пропустил нас во внутрь. Я оглядел зал. Сейчас, когда летом из него убрали факультетские столы, он был очень просторным. За преподавательским столом сидело несколько профессоров, попивающих чай и что-то обсуждающих. Среди них была и Минерва МакГонагалл. Кивнув ей в знак приветствия и дождавшись ответа, я принялся осматривать остальных. Другими учителями были профессор Флитвик, профессор Вектор и профессор Стебль. Мы подошли к учительскому столу. Директор вышел в перёд и, на правах главы всея школа, начал знакомить нас.

— Позвольте представить вам мистера Гарри Поттера, кандидата на должность учителя ЗОТИ старших курсов. — Я слегка поклонился. — Мистер Поттер, позвольте представить Вам Минерву МакГонагалл, учителя трансфигурации и декана факультета Гриффиндор.

— Мы уже знакомы, — улыбнулась профессор, пожимая мне руку. Дамблдор продолжил:

— Профессор Флитвик, учитель заклинаний и декан Когтеврана.

— Очень приятно, — пожал я руку маленькому профессору.

— Взаимно, — пискнул тот в ответ.

— Профессор Стебль, учитель травологии и декан факультета Пуффендуй, — представил директор миссис Стебль. Я пожал и ей руку. — И профессор Вектор, учитель нумерологии. — Познакомив меня со всеми профессорами, Дамблдор сообщил о цели нашего прибытия в Большой зал. — Это место как нельзя лучше подходит для дуэли, мистер Поттер, Вы так не считаете?

— Да, довольно просторное здание, отсутствуют хрупкие предметы, есть пространство для манёвра — идеально для небольшого состязания, — вынес я свой вердикт, обведя зал взглядом. — Когда начнём?

— Когда вы будите готовы, мистер Поттер, — бросил Снейп. Я ухмыльнулся и, сняв мантию, дабы она не стесняла движения, повесил её на стул.

— Я готов, мистер Снейп. Расходимся?

Снейп кивнул. Мы прошли в центр зала и, встав спиной друг к другу, отсчитали каждый десять шагов. Повернувшись, я отсалютовал зельевару палочкой и поклонился. Тот в точности повторил мои действия. Ну что ж, начнём диктовать свои правила! Я опустил палочку. Правильно расценив мой жест, Снейп воскликнул:

— Экспеллиармус!

«Банально, мистер Снейп, банально, — мысленно прокомментировал я действие зельевара, воздвигая обычный Протего. — Что-нибудь другое знаете?» Думая об этом, я убрал ментальный блок, который держал на протяжении всего моего пребывания в Хогвартсе. Снейп, будучи отличным легилиментом, конечно же это прочёл, потому что следующим его заклинанием было:

— Левикорпус!

Это было его личное изобретение, которое я знал, благодаря учебнику Принца-полукровки. Оно поднимает вверх тормашками и дезориентирует противника.

«Неплохо, — мысленно похвалил я Снейпа, уворачиваясь от луча. — Никогда раньше не встречал это заклинание».

«И не могли, — усмехнулся зельевар, забрасывая меня оглушалками. — Это моё изобретение».

«Судя по формуле, меня должно было поднять вверх?»

«Вы абсолютно правы, мистер Поттер. — Во время всего нашего диалога я постоянно блокировал атаки противника, не пытаясь напасть самому и Снейпу, похоже, это надоело. — Хватит играть, мистер Поттер! Атакуйте!»

— Как скажете! — улыбнулся я, отразив Секо. Хотите атаку — получите! — Релашио! — Молния, которую нельзя блокировать простым Протего, понеслась в сторону Снейпа. Тот вынужден был уворачиваться. — Секо! Релашио! Бомбарда Максима! Авада Эксплосио! — Серия из режущего заклинания, молнии и двух мощных взрывных была принята на щит:

— Протего Тоталум! — Всё-таки Снейп был чертовски хорошим дуэлянтом. Не успел ещё распасться щит, как в меня уже летела цепочка из Сектусемпры, Импедимены и Петрификуса Тоталуса, которые я, к своей чести, успешно блокировал. Снейп, по-видимому, разозлился не на шутку, потому что следующим его заклинанием был Круциатус. Все, находящиеся в Большом зале, за исключением самого Снейпа, меня и Дамблдора ахнули, когда тёмный луч заклинания понёсся в мою сторону. Используем любимое заклинание Волан-де-Морта, мистер Снейп? Тогда и мне можно!

— Спекулум Скутум Рефулджре! — воскликнул я. Вокруг меня воздвигся Зеркальный щит, которым так любил прикрываться Тёмный лорд. В отличии от прошлого раза он был гораздо мощнее. Когда в него попало Круцио, он с лёгкостью отразил его обратно в зельевара. Тот, не ожидая такой подлянки, пропустил пыточное и упал на пол, корчась от боли. Я не стал терять времени. — Экспеллиармус! — скомандовал я и палочка послушно вылетела из рук Снейпа. Я ловко поймал её и осмотрелся. — А что такое? — скорчил я непонимающую мину, видя, как в мою сторону направляются четыре палочки: всех профессоров, кроме Дамблдора. Снейп уже перестал корчиться и встал, отряхиваясь от пыли.

— Откуда вы знаете это заклинание, мистер Поттер? — осторожно спросил директор.

— У нас его учат на седьмом курсе как одно из стандартных высших щитовых, мистер Дамблдор, — не моргнув глазом, соврал я. Врать так врать, если что — мистер Смит прикроет. — А что, что-то не так?

— Дело в том, мистер Поттер, что Зеркальный щит — это любимое защитное заклинание Тёмного лорда, — ответил Снейп. Он ещё немного морщился от своего же Круциатуса. Сам виноват. — И считается, что он является его автором.

— Значит этот ваш Волан-де-Морт — плагиатор, мистер Снейп, — фыркнул я и, подойдя к зельевару, протянул ему палочку. Тот кивнул и спрятал её в чехол на левом предплечье. Хочу такой же! — У нас этим заклинанием владеет каждый второй выпускник, и оно далеко не самое сложное. Но, как бы там ни было, я победил Вас, мистер Снейп?

— Вынужден признать, что это так, мистер Поттер, — нехотя кивнул Снейп.

— В таком случае, мистер Дамблдор, Вы убедились в том, что я подхожу на эту должность?

— Да, Вы приняты на работу, — улыбнулся Дамблдор. Он повернулся к профессорам, всё ещё держащим меня на прицеле. — Я думаю, что можно опустить палочки, дамы и господа. — Те послушно это сделали. Да, дисциплинка на уровне. — Ну вот и хорошо. Мистер Снейп, Вы покажете профессору Поттеру его кабинет? — попросил директор зельевара.

— Я не уверен, что у меня есть на это время, директор.

— Ну же, Северус, — улыбнулся Дамблдор. — Чего Вам это стоит!

— Хорошо, директор Дамблдор, — прошипел зельевар сквозь зубы. Работа проводника его не прельщала. — Но только кабинет и дорогу до него. Ясно, мистер Поттер?

— Спасибо, мистер Снейп, — кивнул я. — Вы очень добры. — Тот фыркнул и размашистым шагом направился к выходу из Большого зала. Я, накинув мантию, поспешил за ним.

— Запоминайте дорогу хорошо, мистер Поттер. Я не собираюсь вам по сто раз всё объяснять.

— Не беспокойтесь. У меня отличная память.

— Ну-ну, — хмыкнул зельевар. Пять минут прошли в молчании. Наконец Снейп сказал то, чего я от него не ожидал. — Мистер Поттер, раз уж мы коллеги по работе, предлагаю перейти на «ты».

— Хорошо, Северус, — немного потрясённо кивнул я. Но раз уж я решил навязывать свои правила игры, тогда мой следующий шаг таков: — В таком случае приглашаю тебя сегодня ко мне домой в шесть часов на празднования моего принятия на должность. Придешь?

— Обязательно, — улыбнулся(не знал, что он это умеет делать! Это была улыбка, а не презрительная ухмылка, которой он так любил меня одаривать) Снейп. — А кто ещё будет?

— Ну, ты, я, немного спиртного, немного закуски. Посидим, пообщаемся, ты мне расскажешь об спиногрызах, которых я буду учить. Как ты на это смотришь?

— Я только за. Только вот в чём проблема, Гарри — я не знаю, где ты живёшь.

— О, это как раз не проблема. Знаешь дом у «Трёх мётел», который продавал мистер Грин? — Снейп кивнул. — Ну так я его купил.

— В таком случае, в шесть часов я буду у тебя. Вот, кстати, твой класс, — сказал Снейп, когда мы подошли к классу ЗОТИ. Открыв дверь он пропустил меня внутрь. Кабинет был точно таким же, как я его знаю.

— Просторненько здесь, — одобрительно сказал я, оглядываясь.

— В таком случае пошли в твой кабинет. Думаю, он тебе понравится, — хмыкнул Северус. Ой, не спроста он так говорит! И правда, стоило нам зайти в мой новый кабинет, как у меня возникло чувство дежа-вю. Котята, мерзкие жирные котята, изображённые на блюдечках смотрели на меня со стен. Весь кабинет был выдержан в розовых тонах. Амбридж, догадался я. Видя моё лицо, выражающее крайнюю степень презрения и отвращения, Северус понимающе улыбнулся. — До тебя этот кабинет принадлежал Долорес Амбридж. Она была прошлым учителем ЗОТИ.

— Амбридж — это та, что второй заместитель Министра магии? — догадался я.

— Ну да. А ты её что, видел? — удивился Снейп.

— Да, встречал в Министерстве, когда оформлял бумаги на дом, — кивнул я. — Мерзкая личность, как по мне. Жаба-жабой!

Снейп рассмеялся.

— Да, точно ты её охарактеризовал. А она была в розовом свитере?

— Ага, и с бантиком на макушке. А что, она всегда так одевается? Я думал, что это её парадно-выходной костюм.

Поболтав ещё десять минут со Снейпом я попрощался и отправился искать выход. Немного поплутав для порядка, я вышел к дверям. В половину одиннадцатого часа дня я уже попивал кофё на кухне. Сняв мантию, я отправился в магловский торговый центр за выпивкой. Затарившись бутылками с дорогим коньяком и не менее дорогим красным вином, я вернулся домой. Положив спиртное в холодильный шкаф я решил сделать то, до чего вчера не доходили руки — найти место для «Молнии», которая так и пылилась в углу спальни. Кстати о спальне — эльфы навели там порядок, заправили кровать и развесили аккуратно одежду в шкафу. Словом, молодцы! Взяв «Молнию» и набор по ёё уходу, я спустился в прихожую.

— Добби! — позвал я домовика. Тот появился. — Ты осмотрел весь дом? — Эльф кивнул. — Где, по твоему, лучше всего хранить метлу?

— Добби знает, Гарри Поттер, сэр, Добби покажет! — затараторил домовик, хватая меня за руку. Он привёл меня к небольшой дверце, находящейся в самом дальнем углу первого этажа. Открыв её я обнаружил, что за ней находилась небольшая пустая коморочка, примерно три на три фута.

— Спасибо, Добби, — сказал я, ставя метлу и набор по уходу в комнатку и закрывая дверь.

— Добби рад служить мистеру Гарри Поттеру, сэру! — поклонился домовик. — Гарри Поттер — хороший человек. Гарри Поттер — добрый, он нравится Добби и Винки.

— Да, ещё. Сегодня ко мне прейдет гость, так что к шести часам приготовьте чего-нибудь вкусного на двоих, хорошо?

— Добби и Винки всё сделают! — воскликнул эльф и исчез.

— Да, они наготовят, — улыбнулся я, представляя эту гору еды. — Уж они-то наготовят…

 

Глава 5

Весь оставшийся день до шесть часов я провёл в блаженном ничегонеделании. Все книги и свитки я дочитал ещё вчера, все инструкции, которые проявились в книге Смита, выполнил, а новых пока что не появилось. По этому я просто гулял по Лондону, зашёл в кино, съел пару рожков мороженого, а в пять часов вернулся обратно домой. Я решил подготовиться. Снейп был приглашён не просто так. Мне было очевидно, что Дамблдор, как только узнает о том, что Северус зайдёт ко мне в гости, попросит его аккуратно(или в лоб) расспросить меня на предмет лояльности Волан-де-Морту. Я хотел использовать это в своих целях.

Моей очередной задачей было намечено вступление в Орден Феникса. Членство в Ордене давало мне сразу несколько плюсов. Во-первых, я буду в курсе событий. Во-вторых, смогу оказать помощь в войне. И, в-третьих, познакомлюсь лично с моими знакомыми незнакомцами и незнакомыми незнакомцами, а так же Золотым Мальчиком образца этого мира, ведь мне было любопытно бы с ним пообщаться. Уж кто, кто, а я Невилла понимаю лучше других…

Эльфы накрыли стол в гостиной, около камина, который напоминал мне о вечерах в гриффиндорской гостиной, что я любил проводить с Роном и Гермионой, делая домашнее задание и просто болтая. Домовики, как я и просил, не стали наготавливать на целую толпу, как они любят это делать обычно, а просто приготовили канапе, тостов и сэндвичей — стандартная закуска. Помимо вина и коньяка, которые всё ещё дожидались своего звёздного часа в морозильном ящике, на столе присутствовал графин с тыквенным соком. Да, я знаю, что Снейп его ненавидит, но я же этого не знаю!

Наконец, ровно в шесть часов вечера, в дверь раздался стук.

— Я встречу, — остановил я Добби, ринувшегося было к двери. Как только я открыл дверь, передо мною предстал сам великий и ужасный Северус Тобиус Снейп. Но что-то в его облике не стыковалось, не сходилось с его обычным внешнем виде… Хм… Может быть то, что Северус был в самой обычной магловской(магловской!) одежде — серой рубашке с длинными(не смущать же народ меткой!) рукавами и тёмных джинсах. Да, и волосы у него были помыты, что вообще выходило за рамки приличий. В мою умную голову начали закрадываться самые невероятные подозрения, одно другого страшнее. Самой настойчивой мыслью из низ была такая: «А не собирается ли Снейп нагло меня совратить, дабы выведать все мои секреты? Ха, в таком случае его ждёт облом по всем пунктам — я не такой». Хорошо, что я держал мыслеблок, очень хорошо… — Добрый вечер, Северус, — улыбнулся я, отходя от двери. Пробормотав что-то невразумительное(возможно, обозначающее «Здрасти, я ваш Севи»), Снейп зашёл внутрь. — Ты чертовски пунктуален.

— Стараюсь, — хмыкнул зельевар, проходя за мной в гостиную. Обведя комнату оценивающим взглядом, он одобрительно кивнул. — Уютно у тебя, — похвалил(ну надо же!) меня Снейп. Да я и сам как-то в курсе, знаешь ли…

— Спасибо. Присаживайся, — бросил я, уходя на кухню. Взяв из холодильника бутылки со спиртным, я вернулся в гостиную. Северус уже успел в наглую усесться на диван, паршивец! По его хамско-довольному(читай «обычно-довольному») виду можно было понять, что он уже полностью освоился. Сев на кресло напротив гостя, я поставил коньяк и вино на стол. — Что будешь пить? — поинтересовался я, откупоривая пробку винной бутылки(что бы избавить дорогого гостя от тяжёлой дилеммы).

— Вино, — коротко ответил Северус. Я взял в руки фужер и, наполнив его красной жидкостью, протянул его Снейпу. — Благодарю, — сказал он, принимая бокал. Не долго думая, я плеснул себе тоже.

— Ну, за знакомство! — Я, на правах хозяина, произнёс тост. Чокнувшись, мы осушили бокалы. Ммм… Кла-а-асс! Вино оказалось просто изумительным! Жидкость, слегка обжигая горло, приятной теплотой разлилась внутри.

— Неплохо, — прокомментировал Северус, отпивая глоток. — Я ожидал меньшего, гораздо меньшего от маглов.

— Правда? Удивлён, что тебе понравилось, ведь я плохо разбираюсь в винах. — Бокалы вновь были наполнены. — Просто взял первую попавшуюся бутылку подороже. И, на мой взгляд, не прогадал.

Постепенно у нас завязался непринуждённый разговор. Попивая вино, Снейп рассказал мне о Хогвартсе, о работе учителя зелий. Рассказал пару анекдотов про учителей, подслушанных им у учеников, несколько интересных моментов школьной жизни. Особенно ярко и эмоционально он описывал совместные уроки Гриффиндора и Слизерина.

— Дамблдор постоянно делает попытки примирить мой факультет и факультет Минервы, — говорил он.

— Ты декан Слизерина?

— Да, — кивнул Северус, беря в руку тост с сыром. Не знал, что ему нравиться сыр… — Ты не представляешь, как меня достала эта постоянная грызня! Гриффиндор делает подлянки Слизерину, Слизерин отвечает. И с каждым годом противостояние становится всё ожесточённей. В годы моего ученичества противоборство львов и змей было на уровне состязания, может даже скрытой вражды. Я повторяю — скрытой! Сейчас же идёт настоящая война, перекинувшаяся на остальные факультеты. Я не в коем случае, чтоб там не говорили, не выгораживаю свой факультет, но ему приходиться куда тяжелее.

— То есть?..

— Дело в том, что как и Пуффендуй, так и большая часть Когтеврана поддерживают Гриффиндор, — объяснил Снейп. — По сути, Слизерину приходиться сражаться на три фронта, если можно так выразиться. — В словах Северуса проскальзывала прикрытая горечь. Он что, решил мне поплакаться? Тронут. — Слизерин считают факультетом тёмных волшебников. У нас как: попал на зелёный факультет — всё, тебя уже заклеймили Пожирателем. Неудивительно, что Слизерин держится обособленно от остальной школы.

— Но ведь правда, что большинство Пожирателей смерти — выходцы твоего факультета, — осторожно сказал я. Северус устало на меня посмотрел.

— Да, Гарри(странно слышать своё имя из его уст, противоестественно), ты прав. Многие, подавляющее большинство приверженцев Тёмного лорда учились на Слизерине. Но это скорей не причина, а… следствие. Слизеринцы идут в Пожиратели, потому что многие видят их Пожирателями. Они буквально не имеют другого выхода, как встать под знамёна Тёмного лорда, понимаешь?

— Думаю, я понял, что ты имеешь ввиду, Северус, — кивнул я. Я был полностью согласен с ним. Если честно, то я тоже, курса до седьмого, клеймил всех слизеринцев напропалую. Но, когда Блейз Забини, Астория и Дафна Гринграсс совместно с ещё несколькими представителями зелёного факультета встали на сторону Ордена Феникса, а часть Пуффендуя во главе с Захарием Смитом переметнулись на сторону Волан-де-Морта, я резко поменял своё мнение на этот счёт. Я понял, что нельзя судить человека только по знаку на их школьной мантии… Так, нужно перевести разговор в другое, более безопасное и нужное мне русло. А что мне нужно было сейчас больше всего? Правильно!

— А можешь мне рассказать об этом вашем Мальчике-Который-Выжил? А то куда б я не пошёл, всюду натыкаюсь на прохожих, которые о нём щёбечут.

По лицу зельевара стало понятно, что заданный вопрос был правильным. Снейп сразу отвлёкся от грустных мыслей и на его лице мгновенно появилась презрительная ухмылка, с которой в прошлой моей жизни он так любил говорить о Гарри Поттере, Мальчике-Который-Выжил.

— О, это тот ещё экземпляр, — фыркнул Северус, принимая из моих рук наполненный бокал. — Хочешь знать, что я думаю о нашем Золотом Мальчике? — криво улыбнулся он.

— Неплохо было бы услышать твоё мнение, — подтвердил я, откидываясь на спинку кресла. — Пока единственное, что я слышал, это «Невилл Долгопупс — великий волшебник» и «Невилл — просто золото, а не мальчик». Но, судя по выражению твоего лица, у тебя на этот счёт другое мнение, я прав?

— У меня совершенно другое мнение на счёт Долгопупса, — скривился Снейп. — Я его достаточно часто вижу, и успел хорошо понаблюдать за ним. Поверь мне, Гарри, Невилл — это ходячая катастрофа. Мне кажется совершенно нереальным, что этот полусквиб смог в своё время остановить самого сильного тёмного мага столетия. Одни уроки зельеварения чего стоят!

Судя по рассказу Северуса, ЭТОТ Невилл, по крайней мере на зельях, мало чем отличался он того, с которым я был знаком. Те же взорванные котлы, те же бесконечные снятые баллы, взыскания, отработки… Но то, что он рассказал о внеклассной жизни Мальчика-Который-Выжил, сильно меня удивило, если не сказать больше. Оказывается, если верить Северусу, Невилл был гриффиндорской версией Малфоя: те же прихлебатели(«Эти Уизли и Блек всюду за ним таскаются! Как приклеенные!»), те же издевки над слабыми, и, что самое противное, та же мания чистоты крови. По сути, Гриффиндор, по вине Невилла, распался на две группы: в одну из них входили чистокровные волшебники под предводительством самого Долгопупса, в другую — полукровки и маглорождённые. Этот факт отнюдь не прибавил Золотому Мальчику уважения в моих глазах. Так же зельевар рассказал мне о его «героических» похождениях. Снейп сказал, что по вине Долгопупса на первом курсе пострадал Дин Томас — он был покалечен троллем не Хэллоуин. Невилл со своими друзьями с утра заманили его на третий этаж и заперли в женском туалете, а когда вечером во время праздника тролль пробрался в замок, Дин не смог убежать и тролль успел сломать ему позвоночник, пока подоспели учителя. Дело, конечно, замяли — ни кто не хотел связываться с Золотым Мальчиком и Дамблдором, который за ним стоял. Но, не смотря на все старания, слухи о случившемся разошлись по школе, и Дамблдор, пользуясь своим влиянием, был вынужден принять меры, а именно исключил Дина Томаса из школы, предварительно выплатив его родителям кругленькую сумму.

Снейп всё рассказывал и рассказывал, а я всё больше уверялся в мысли, что Долгопупсу, если всё это правда, на моих уроках придется несладко. Наконец, Северус запнулся. В его глазах промелькнула досада: по-видимому, он рассказал море лишней информации.

А что, Болтливое зелье никто не отменял!

Дело в том, что я попросил Винки добавить в еду этот прекрасный ингредиент, который так кстати продавался в хогсмидском магазине «Зелья на любой вкус», впрочем, как и противоядие, которое было заблаговременно принято мною. А что вы удивляетесь? Я же сказал, что подготовился к разговору… Меня интересовало: как такой опытный шпион и зельевар, как Северус Снейп, не смог различить простое Болтливое зелье в еде и его симптомы? Видимо, он ничего такого не подозревал. Думаю, Северус ограничился проверкой на Веритасерум и яды, а о каком-то детском зелье не подумал.

— Да, Гарри, молодец, — криво улыбнулся Северус, отпивая немного вина. Снейп не был бы Снейпом, если бы позволил себе раскиснуть. Он уже взял себя в руки и выглядел всё так же непринужденно. — Обыграть меня два раза за день! Со мной ещё не разу такого не не случалось.

— Всё случается впервые, Северус, — пожал я плечами. — Да не переживай ты так! Всё то, что ты мне рассказал, я бы так или иначе узнал. И не волнуйся — я никому ничего не скажу.

— И что же ты думаешь по этому поводу? — поинтересовался Снейп.

— По поводу всех этих интриг? — Зельевар кивнул. Я, немного повременив, создавая эффектную паузу, пренебрежительно хмыкнул. — Конечно, это немного противно, но такова обратная сторона внешнего благополучия. Ни что в этом мире(«Да и других!») не даётся нам просто так. Давай на чистоту, Северус. — Я вмиг стал серьёзным. Зельевара это слегка напрягло. — Я абсолютно точно знаю, что Долгопупс — единственный, кто может убить Волан-де-Морта. — При упоминании имени Тёмного лорда Снейп поморщился. — Не спрашивай откуда, всё равно не расскажу. Мне плевать на Невилла, плевать на интриги Дамблдора, мне нужно только одно: Волан-де-Морт должен умереть. У меня к нему… личные счёты. — И, помедлив, добавил: — Да и к некоторым Пожирателям то же.

— К кому конкретно? — полюбопытствовал Северус.

— Ты знаешь, кто убил Лили и Джеймса Поттеров? — на прямую задал я вопрос. Снейп на это отрицательно покачал головой. — А мне это достоверно известно. И поверь мне, хоть я и не знал своих дядю и тётю, это не снимает с убийц вины за их смерть.

— Кто же убийцы? — Снейпу самому было интересно. Зная, что он был влюблён в мою маму во время учёбы, я покачал головой:

— Боюсь, не могу тебе этого сказать. Да это и не важно: все Пожиратели, которые встанут у меня на пути, погибнут… Кроме, разумеется, тебя, Северус. — Снейп поперхнулся вином. — Я немного(совсем чуть-чуть!) слукавил, когда сказал, что владею малым количеством информации. Перед переездом в Англию я старательно подготовился.

— Да, Гарри, ты не устаёшь меня удивлять, — покачал головой. Я поморщился — именно это мне сказал Волан-де-Морт во время нашей последней дуэли. — Что-то не так?

— Не спрашивай, — отмахнулся я. — Могу я попросить тебя об одном одолжении?

— Смотря что ты хочешь, — ухмыльнулся Северус.

— Дамблдор ведь попросил тебя расспросить меня о моём отношении к войне, я прав? — Снейп кивнул. — Ты не мог бы рассказать ему, что я-де «очень хороший мальчик, просто душка», а? Мне позарез нужно вступить в ваш Орден.

— Я уже ничему не удивляюсь, — вздохнул зельевар. — Не буду спрашивать, откуда тебе известно про Орден Феникса, спрошу только одно: зачем тебе нужно вступать в него?

— А кто тебе сказал, что мне известно про Орден Феникса? — улыбнулся я. — Я сказал «Орден», а не «Орден Феникса». Про него ты мне сам только что сказал.

Снейп тихо выругался.

— Да, старею. Проколоться который раз за день! — сокрушённо покачал он головой. — Но, тем не менее, это не снимает мой вопрос: зачем тебе нужно в Орден?

— Хочу быть в центре событий, — просто ответил я. Вино уже закончилось, и мы перешли на коньяк. — Познакомлюсь с нужными людьми, буду помогать по мере сил и возможностей. Да, пообщаюсь с вашим Золотым трио, так оно, кажется называется?

— Да, трое бестолочей: Невилл Долгопупс, Рональд Уизли и Альтаир Блек. Те ещё засранцы!

— Да уж, представляю, — прокомментировал я. — Но, не будем о грустном. Если ты мне поможешь, я буду у тебя в долгу.

— Имён убийц Поттеров будет достаточно, — сказал Северус и одним глотком допил содержимое бокала.

— Только при условии, что мы будем долго, очень долго их убивать. Вдвоём.

— Несомненно. — Снейп выдал косую ухмылку. — Обещаю, что без тебя я их не порешу.

— Так выпьем же за месть, сладкую и жестокую! — пафосно воскликнул я и Северус, не удержавшись, хохотнул.

Мы пообщались ещё с час и Снёйп, сказав, что ему пора, откланялся. На часах было восемь часов, в голове приятно шумело от выпитого и мною было принято ответственное решение отправиться на боковую. Комната почему-то странно качалась, попеременно наклоняясь то вправо, то влево… Стра-а-анно!

— До-о-обби-и-и! — позвал я домовика. Язык слегка заплетался.

— Да, Гарри Поттер, сэр, — появился эльф.

— Уберит…те здесь, хорррошо? — Домовик кивнул. — Разбудишь… меня завтра в то же самое вре…емя, что и сегодня и… у нас в доме есть зелья о-от похмелья?

— Да, сэр. В морозильной камере есть лечебные зелья, Добби видел.

— Когда разбудишь, дашь мне. Всё, можешь и…идти. Спокойной ночи, Добби.

— Спокойной ночи, мистер Гарри Поттер, — поклонился домовики и исчез. Я поплёлся на верх. Уже спустя минуту, как моя голова коснулась подушки, я спал глубоким спокойным сном.

* * *

Снейп шёл по Хогсмиду, обдумывая произошедшее за день. Да, мальчишка удивил его. Сначала, когда Дамблдор сказал зельевару, что на собеседование должен прийти некто по фамилии Поттер, он не поверил. Он считал, что последние Поттеры умерли пятнадцать лет назад, когда Дамблдор отправил их следить за замком Слизерина в котором, по подозрению директора, находился штаб Пожирателей смерти. И вот, спустя столько лет, Снейп вновь услышал фамилию, которую носил его злейший школьный враг… а позднее первая и единственная любовь. До того, как Северус увидел Гарри, он пытался себя убедить, что это просто однофамилец. Но, рассмотрев вошедшего в кабинет директора юношу Снейп отметил поразительное сходство Гарри и Джеймса. Единственным отличием являлись длинные волосы и отсутствие очков, но в остальном это была копия Джеймса Поттера. По началу Снейп ожидал, что Гарри начнёт вести себя так же заносчиво и самоуверенно, как и погибший Поттер, но парень был на удивление вежлив и сдержан. Он так же был достаточно умён и ловок, что продемонстрировал во время дуэли. Больше всего зельевара поразило знание Поттером Зеркального щита, которым так гордился Тёмный лорд. На мгновение Северусу показалось, что перед ним сам змеелицый: на столько он уверенно создал щит. Конечно, Снейп ни на толику не поверил в то, что это одно из стандартных защитных заклинаний, изучаемых в Америке, слишком высок был уровень. Но шестое чувство, которое не раз выручало зельевара из разнообразных передряг, подсказывало, что Гарри Поттер — не враг, и уж точно не сторонник Того-Кого-Нельзя-Называть. Северус был просто уверен в этом.

Да и вообще, Гарри понравился Снейпу. Он был интересным собеседником, много знал о зельях и заклинаниях, по этому Северус без промедлений согласился на его приглашение отметить принятие на работу. Дамблдор, вызвав зельевара после ухода Поттера, поинтересовался впечатлением, которое произвёл на Снейпа Гарри, а узнав о том, что тот пригласил Северуса в гости, попросил с ним пообщаться.

— Быть может, он наш сторонник, Северус, — сказал директор. — Попытайся ненавязчиво узнать его сторону.

Снейп согласился. Ему самому было любопытно пообщаться с Поттером. И визит превзошёл все его ожидания. Никогда ещё Северус, опытный шпион, который не разу за свою жизнь не прокололся даже перед Волан-де-Мортом, так не лажался. Как, КАК он мог быть таким непредусмотрительным?! А потом ещё эта оговорка с Орденом Феникса. Даже уверенность Северуса в том, что Гарри и до этого знал название ордена, не могло успокоить зельевара. Мальчишка переиграл его по всем статьям. Снейп, который, по идее, должен был сам выяснить многое о Поттере, узнав только то, что он на их стороне, умудрился выболтать столько лишней информации, сколько не рассказал за всю его шпионскую деятельность.

«Да, парень определённо серьёзный соперник», — думал Северус, поднимаясь в кабинет директора. Дамблдор попросил его зайти к нему с информацией сразу по прибытии обратно в замок.

— Входи, Северус, — раздался голос директора из-за закрытой двери. Снейп давно привык, что Дамблдор всегда знает когда и кто к нему приходит, так что не стал утруждать себя стуком. Пройдя в кабинет он, не ожидая приглашения, сел на кресло перед директорским столом и откинулся на спинку, устало прикрыв глаза. — Как всё прошло? — полюбопытствовал Дамблдор, доставая из стола вазочку со своими обожаемыми лимонными дольками. Даже не спрашивая разрешения зельевар взял одну и закинул её в рот. Директор ни на шутку заволновался: это был первый раз, когда Северус пробовал его лимонные дольки. — Говори что произошло, мальчик мой. Всё на столько плохо?

Снейп поднял глаза на Дамблдора, с беспокойством на него глядящего из-под своих очков-полумесяцев и, проглотив приторно-сладкий леденец, рассмеялся. Дамблдор впал в ступор. Никогда прежде он не видел учителя зельеварения в таком состоянии. А Северус продолжал смеяться. На него уже со своих портретов с любопытством взирали прошлые директора Хогвартса. Наконец, по прошествии пяти минут Снейп, хохотнув последний раз и вытерев выступившие от смеха слёзы, начал говорить. Он рассказывал всё, от начала до конца: и о его откровении, и о Болтливом зелье, и о том, что парень знает убийц Поттеров, и об его, Северуса, оговорке по поводу Ордена Феникса, и о просьбе Гарри посодействовать в его вступлении в Орден. Он рассказал всё. На удивление, Снейп не чувствовал себя плохо от того, что прокололся. Он считал Поттера человеком, достойным доверия. Он сам удивлялся как человек, знакомый ему меньше суток, может вызывать в нём чувство столь глубокого уважения и приязни. Дамблдор выслушивал зельевара с серьёзным выражением лица, не перебивая. Наконец, поняв, что Северус закончил, он спросил:

— Ну и что ты думаешь по этому поводу? Мы можем взять его в Орден?

— Я уверен, господин Директор, что от него Ордену будет колоссальная выгода. Парень чертовски умён, он хороший боец, что успел нам сегодня продемонстрировать. Он знает на много больше, чем может показаться на первый взгляд. Мне даже показалось, что ему известно не меньше, а может, и больше, чем мне. На мой взгляд, Орден от такого члена только выиграет. Тем более, что нам сейчас как никогда нужны новые люди.

Дамблдор задумчиво кивнул.

— Думаю, ты абсолютно прав, Северус. Нам нужен такой человек, как Гарри Поттер. А то, что он хочет быть полезным, может быть нам на руку.

— Не уверен, — фыркнул Снейп, — что Вам удастся им манипулировать, Дамблдор. Гарри Поттер — неучтённая величина. По моему мнению он достаточно силён, что бы действовать в одиночку. То, что он желает вступить в Орден Феникса, является выгодным в первую очередь для нас.

— Ты опять прав, мой мальчик, — улыбнулся директор. — Ты как всегда прав. Да, кстати, вы говорили о Невилле?

— Я же рассказывал, что он подловил меня на зелье, — криво ухмыльнулся Снейп.

— И как он прокомментировал твои слова?

— Если в целом, то ему плевать на Долгопупса, но он признаёт, что только Золотой мальчик может победить Тёмного лорда. Гарри сказал, что будет помогать ему по мере сил.

— Прям так и сказал? — сверкнул глазами директор.

— Ну… Именно этого он не говорил, — поправил себя Северус. — Но мистер Поттер сказал, что он хочет, что бы Тёмный лорд был повержен. По его словам, у него к нему личные счёты. Какие именно я не выспрашивал, — поспешно добавил Снейп, опережая вопрос директора. — И сам он ничего не пояснял.

— Значит, решено, — подвёл итог Дамблдор. — Завтра пошлю ему сову с просьбой зайти ко мне, поговорю с ним лично. Если хочешь, можешь присутствовать, Северус.

— Не откажусь, — кивнул Северус. — Я могу быть свободным?

— Если у тебя всё, мальчик мой, то можешь идти, — сказал Дамблдор и закинул за щёку ещё одну дольку.

— В таком случае, спокойной ночи, директор, — попрощался зельевар и встал с кресла.

— Спокойной ночи, Северус, — улыбнулся директор.

Снейп спустился от директора и побрёл в свои подземелья, оставляя того наедине со своими мыслями.

Дамблдор был согласен с Северусом: если Поттер действительно столь сильный маг, как его описывал зельевар, то с ним не пройдут все его уловки и уговоры, так хорошо действующие на остальных орденцев. Дамблдор был неглупым, очень неглупым человеком, повидавшим многое на своём жизненном пути, и он мог различить серьёзного противника. Гарри Поттер являлся именно таким. Нет, директор не считал его врагом, Дамблдор доверял чутью Северуса и был уверен в честности и истинности намерений парня. Просто директор привык обдумывать все возможные варианты происходящего. Сейчас всё его нутро вопило, что этот Гарри Поттер не так прост, как кажется. И дело не только в том, что парень знал Зеркальный щит и сумел провести Снейпа. Всё было глубже, гораздо глубже, чем могло показаться на первый взгляд. Эта была очередная загадка, на которую Альбусу Дамблдору придется найти ответ. Директор улыбнулся в бороду: уж что-что, а загадки он любил и умел решать, как ни кто другой. Дамблдор встал из-за стола и подошёл к клетке с Фоуксом. Открыв дверцу, он взял птицу на руки. Гладя феникса по голове, старый директор спросил у него:

— Как думаешь, у меня получится справиться ещё с одной загадкой, а?

Птица посмотрела в лицо старому директору своими мудрыми глазами и кивнула.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Дамблдор. — Мне важно знать, что ты в меня веришь, Фоукс. Очень важно…

А в это время юноша, который занимал мысли директора, лежал на кровати в спальне своего дома и мирно спал. А снилась ему та, ради которой он решился на этот отчаянный шаг, согласившись переместиться в другой мир — Гермиона.

— Прости, — пробормотал он, не просыпаясь. Он не знал, что Она, смотря на него в этот момент, вытирала одинокую слезу, скатившуюся по щеке и тихо говорила:

— Я прощаю тебя, Гарри. Будь счастлив.

Там, внизу, шёл дождь, словно выражая всю гамму чувств, которую испытывала в этот момент девушка. Гарри, словно услышав слова прощения, перестал ворочаться и ушёл глубже в сон. Оставшуюся ночь он спал без сновидений.

 

Глава 6

Как там говорится у классиков? Утро добрым не бывает? Это как раз мой случай. Зачем, зачем, спрашивается, было вчера пить, а? Ведь знаю же, как на меня действует алкоголь! Я вообще среди нашей компании самым слабым в отношении выпивки был. Помню, на выпускном с Гермионой на спор пили — кто больше? И я проиграл. С огро-о-омным отрывом. С тех пор дал себе зарок больше не пить. Так нет же, напился! Да ещё и в компании со Снейпом…

И ещё этот эльф что-то пищит над ухом…

— Что такое, Добби? — пробормотал я, посильнее укутываясь в одеяло. Убейте меня…

— Мистер Гарри Поттер вчера приказал разбудить, Добби разбудил! — протараторил домовик. — Гарри Поттер сказал принести зелье, Добби принёс, — важным тоном растолковал мне этот монстр. Я еле удержался, что бы запустить в этого замечательного работника подушкой. Мерлин, зачем я его нанял?.. — Мистер Поттер…

А-А-А!!!

Ладно, встаю… Слегка шевельнув головой я невольно застонал. Боль, адская боль, хуже десяти Круциатосов преследовала мою несчастную головушку при каждом движении.

— Давай быстрее зелье, Добби, и можешь идти, — прохрипел я, кое-как принимая сидячее положение. Эльф протянул мне пузырёк и, что-то пропищав(я в суть не вникал), исчез. Мигом откупорив пузырёк со спасительной жидкостью я залпом осушил его. О да! Вот это настоящая священная вода, получше даже чем Эликсир жизни. Ну и пусть, что на вкус она похожа на… у меня даже ассоциаций нет. Пусть будет болотная жижа. Но это не важно! Боль понемногу ушла и я блаженно улыбнулся.

Обожаю зелья!

На пробежку я сегодня не пошёл. Мало того, что голова ещё немного побаливает, так ещё и дождик на улице был. Посмотрев за окно на грязь, слякоть и лужи, я подумал: а оно того стоит?

Вместо этого мною было принято решение сделать заход на кухню. Как только я спустился, то чуть не был сбит сумасшедшим эльфом. В руках он держал конверт.

— Мистер Гарри Поттер, сер, Вам пришло письмо, — сказал он, протягивая мне его. На конверте был изображён герб Хогвартса.

— Быстро Северус подсуетился, — хмыкнул я, ломая печать. Как я и подозревал, письмо вновь было от директора.

«Мистер Поттер!

Прошу Вас заглянуть сегодня в мой кабинет в 12:00 для обсуждения одного важного вопроса.

Не опаздывайте. Пароль тот же.

Директор Школы Чародейства и Волшебства

Альбус Персиваль Фульфрик Брайан Дамблдор»

Интересно, ему обязательно каждый раз представляться полным именем? Или так он подчёркивает свою значимость, ровно как и размашистой подписью на весь лист? Или так он компенсирует недостаток… Так, ладно, проехали. Главное, меня скоро могут принять в Орден Феникса.

На часах было всего восемь, у меня оставался целый вагон времени до полудня и я решил провести время с пользой, а именно вновь посетить Косой переулок. Мне нужно было купить несколько лечебных зелий, потому что Добби за завтраком сообщил мне, что в морозильной камере кроме средств от головной боли, ушибов и кашля больше ничего нет. Так что я отправился в один из лучших магазинов зелий на переулке, а именно в «Магазин Зелий Торбинса и Бэга». Это было небольшое здание, и его хозяева имели стабильный заработок, о чём говорил свежий ремонт и довольно опрятный внешний вид.

Мистер Торбинс и мистер Бэг торговали исключительно лечебными зельями высшего качества, и цена за них была соответствующая. Но, не смотря на это, отбоя от посетителей у них не было. В их лавке можно было найти всё, что хоть как-то помогало при недугах: начиная зельем от прыщей и заканчивая Эликсиром жизни. Хотя… нет, про Эликсир жизни я, конечно, преувеличил, но суть от этого не менялась — на мой взгляд, это был лучший магазин в своём роде. Зелья более высокого качества можно было найти разве что в запасах Снейпа. Да и то вряд ли…

За прилавком стоял невысокий пожилой человек, с бородой, которая лишь немного уступала дамблдоровской. Это был Освальд Торбинс, один из владельцев данного заведения.

— Доброе утро, мистер Торбинс, — поздоровался я, проходя к прилавку. Торговец, что-то записывавший в это время на листе бумаги, поднял голову и кивнул.

— Чем могу быть полезен, молодой человек? — сразу приступил он к делу.

— Я бы хотел купить у вас набор лечебных зелий, — сказал я протягивая Торбинсу внушительный список, который я набросал под диктовку Добби. Торговец окинул его взглядом.

— Ага… да… ясно… угу… — говорил он, пока его глаза скользили по свитку вниз. Наконец, дочитав, он положил список на прилавок. — Это будет стоить вам… — он подсчитал в уме, — сто тринадцать галеонов, три сикля и одиннадцать кнатов.

Десять минут — и я уже вновь стоял на кухне своего дома, отдавая довольно внушительную по размерам сумку с зельями Добби. Тот, кряхтя и сгибаясь под тяжестью, поволок её в неизвестном мне направлении.

К этому моменту уже было десять часов утра. Пойти, что ли, ещё поваляться?.. Нет, лучше совершу утреннюю прогулку до Хогвартса.

Спустя два часа ходьбы по грязи, проклятий и злобного шипения я стоял перед дверью директорского кабинета. Постучав и дождавшись позволения, я вошёл.

— Директор Дамблдор, профессор Снейп. — Присутствию зельевара я совершенно не удивился. Страннее было, если бы Северуса не оказалось на своём законном месте. Без него стенка, которую он постоянно подпирает, наверно, завалилась бы давно! Или он дефект стены закрывает? Ну там, угол непрокрашен, или штукатурки не хватило…

— Добрый день, мистер Поттер, — улыбнулся директор. — Присаживайтесь, — сказал он, указывая на кресло перед своим столом.

— По какому поводу Вы меня вызвали? — поинтересовался я, прикресляясь на предложенное мне место.

— По очень важному, мистер Поттер, — заверил меня директор. — Вы ведь знаете, что у нас идёт война? — Видимо, он решил начать издалека. Очень на него похоже. — Погибает много людей, происходят нападения, похищёния, катастрофы. Я, как глава одной организации, которая сопротивляется Волан-де-Морту и его пожирателям, пытаюсь помешать его планам.

— И при чём тут я? — пожал я плечами. — Я не в коем случае не хочу выступать на стороне этого вашего Волан-де-Морта.

— Именно по этому я Вас и вызвал, мистер Поттер, — сверкнул глазами директор. — Понимаете, в нашей организации каждый человек на счету. Нам очень не хватает людей. По этому я хочу пригласить Вас вступить в Орден Феникса.

— А с чего Вы решили, что мне можно доверять подобную информацию? — ехидно спросил я. — Вы ведь впервые увидели меня вчера утром, я прав? — Дамблдор утвердительно кивнул. — Так почему вы не думаете, что я могу быть шпионом Тёмного лорда, которого он послал, дабы втереться к Вам в доверие и выведать тайну относительно места нахождения штаба Ордена Феникса, а?

— В таком случае Вы бы не говорили об этом, — улыбнулся Дамблдор.

— А вдруг это часть моей тактики, мистер Дамблдор? — покачал я головой. — Вдруг я всё это говорю, что бы ещё сильнее Вас запутать? А мистер Снейп, — я кивнул на Северуса, — специально сказал Вам, что я вызываю у него доверие, что бы мне было легче попасть в ряды орденцев? — закончил я свою мысль и откинулся на спинку, наблюдая за полученным эффектом. Никогда я ещё не видел Дамблдора в таком смятении. Видимо, наш великий комбинатор об этом не подумал. Я покосился на Северуса. Тот, почувствовав на себе мой взгляд, улыбнулся краешком губ и кивнул в знак одобрения. Когда я вновь перевёл взгляд на директора, тот уже вновь принял свой чудаковато-весёло-непринуждённый вид.

— Я не рассматривал такую вероятность, — признался он. — Вы сумели поставить меня в тупик своей логикой, мистер Поттер.

— Я старался, — улыбнулся я, мысленно ставя себе жирный плюс. — Ну так что, Вы всё ещё мне доверяете?

— После Ваших слов я доверяю Вам ещё больше. Не каждый человек может так легко говорить о подобных вещах. А то, что Вы поставили меня в тупик, делает вам чести.

— Спасибо, — польщено кивнул я. Добиться уважения старого мараз… умного человека — это было очень даже хорошо. Так повышало мою самооценку… — Так что, можно поздравить меня с вступлением в Орден Феникса, господин директор?

— Несомненно, мистер Поттер, — улыбнулся тот.

— В таком случае когда я могу попасть в штаб Ордена? — весело улыбаясь, спросил я. — Очень хотелось бы пообщаться с мистером Блеком. — Я глубоко вздохнул, изображая печаль. — Как-никак он был в дружеских отношениях с моим дядей…

Дамблдор ненадолго задумался. Снейп выглядел как обычно беспристрастно, но я отметил его удивление.

— А почему Вы решили, что в штабе Ордена вы встретите Сириуса Блека? — осторожно поинтересовался Дамблдор. Я изобразил непонимание:

— Ну как же? — сделал я круглые глаза. — Ведь штаб Ордена Феникса находится по адресу Лондон, Площадь Гриммо, 12, родовой дом семейства Блеков. Или я не прав? — Будь я чуть-чуть более противным, то непременно продолжил бы издевательства. Но я-то человек добрый, по этому предпочёл помолчать. Снейп ничего, а вот Дамблдор — человек пожилой, у него и сердце может не выдержать. Да и Обливиэйт между глаз получить не хочется…

Сказать, что директор и зельевар были удивлены, это значит промолчать. Они были в шоке. Дамблдор взглянул на Снейпа.

— Я ему ничего не говорил! — воскликнул Северус. Он выглядел малость пришибленным. Да и вообще, я заметил, что этот Снейп какой-то более эмоциональный, чем его близнец из моего мира. Или я его просто так довожу?.. Дамблдор обратился к нарушителю его спокойствия:

— Откуда Вы владеете подобной информацией? — Сейчас он меньше всего походил на доброго дедушку.

— Уверяю Вас, что моё знание Вам лично и секретности вашего Ордена не угрожает. Просто смиритесь как с фактом — я это знаю. А откуда, почему и зачем Вас не должно волновать. Могу поклясться, что я не побегу в эту же секунду по Косому переулку, вопя: «Штаб Ордена Феникса, секретной организации по борьбе с Волан-де-Мортом, находится по адресу Лондон, Площадь Гриммо, 12. Милости прошу на огонёк!» Тем более, подозреваю, что на доме лежат чары Фиделиуса, я прав? — Дамблдор кивнул. — А Вы, господин директор, как я понимаю, Хранитель тайны?

— Вы отлично проинформированы, молодой человек, — улыбнулся Дамблдор, вновь напуская на себя вид дедушки-добрячка. Но меня не обманешь. Я-то знаю, что скрывается под личиной любителя лимонных долек и странных паролей. — В таком случае, когда Вы будете готовы отправляться в штаб? Сегодня, после обеда у нас как раз собрание.

— Да хоть сейчас, — пожал я плечами. — У меня сегодня, как, впрочем, и каждый день, нет дел. До следующей пятницы я совершенно свободен. — В следующую пятницу я планирую начать подготовку к занятиям. — Так что с радостью пообщаюсь с орденцами. Кстати, Невилл Долгопупс там?

— Вы правы, он находится под защитой Ордена, и проживает у мистера Блека вместе со своими родителями. Это сделано…

— …для его безопасности, — закончил я за директора. Его любимая фраза во всех мирах по отношению ко всем Мальчикам-Которые-Выживали-И-Выживали. — Подозреваю, он цель Волан-де-Морта номер один? А его друзья? Альтаир Блек, я уверен, живет там же, это ведь его дом. А мистер Рональд Уизли?

— Рональд и его младшая сестра, Джиневра, находятся так же в доме на Площади Гриммо, — подтвердил директор. — Почему это вас так интересует?

— Просто хотел воочию увидеть Золотое Трио и главу фанклуба Долгопупса, — хмыкнул я.

— Кажется, Вы не очень высокого мнения об Невилле и его друзьях, — покачал головой Дамблдор.

— Нет, что Вы! — замахал я руками. — Я всю жизнь мечтал познакомиться с Мальчиком-Который-Выжил. Он мой кумир, я всю жизнь старался быть таким же, как и он, — восторженно сказал я, вытирая несуществующую слезу. Слишком пафосно. Снейп кашлянул, пытаясь скрыть смешок. Получилось, прямо сказать, не очень.

— Вы ведь старше его, — сыграл удивление Дамблдор.

— Но это не мешает мне восхищаться им, — возразил я. — Ладно, хватит болтать. Как мы отправимся в штаб?

— Через камин, — ответил директор. Каким это образом?

— Но дом скрыт Фиделиусом, — удивлённо возразил я. — Как я смогу в него попасть? Меня же просто выкинет по пути, или размажет по какому-нибудь камину. А мне не хочется погибать так бесславно в самом рассвете лет.

— Нет, что Вы, Вам ничего не угрожает, — заверил меня Дамблдор. — Если Вы войдёте в камин сразу после меня, Вы сможете попасть в дом, миновав защиту. Ведь она держится на мне.

— Ясно, — кивнул я. Мне бы его уверенность. — Ну что ж, в таком случае, не будем терять время.

Дамблдор подошёл к камину и, бросив пригоршню Летучего пороха в огонь, сказал:

— Площадь Гриммо, 12.

Полыхнуло зелёное пламя и Дамблдор, шагнув внутрь камина, исчез в нём. Я, не долго думая, повторил его манипуляции…

Я вам говорил, что ненавижу каминный способ перемещения? Нет? Значит, считайте, что сказал. Это просто ужас какой-то! Пыль, копоть, дым, бешеное вращение — это, скажу вам, удовольствие гораздо ниже среднего. Меня выкинуло посреди гостиной дома Блеков, но я, не желая падать в грязь лицом(да и просто падать тоже), удержался на ногах. Наконец, оглядев себя и не увидев — даже удивительно, если учесть сколько пыли я встретил на своём пути — следов загрязнения на мантии и джинсах, я поднял глаза и осмотрел обстановку.

Матерь Мерлинова! Это был совершенно другой дом. Нет, сам дом, естественно, был тот же, но внутреннее убранство разительно отличалось от того, что было в моём мире. Не было ни голов эльфов, ни портретов сумасшедших старух, ни грязи, ни пыли — всё везде было абсолютно чисто, светло и уютно. Даже воздух буквально светился чистотой и свежестью. Во всём, от пола до лепнины, просматривалась заботливая хозяйская рука. Дом не был заброшен, так как в этом мире Сириус не сидел в Азкабане, а был вполне себе нормальным законопослушным гражданином. А то, что он был женат, так же поспособствовало хорошему состоянию дома.

Сзади меня полыхнул камин и из него вышел Северус. Ему, в отличии от меня, не повезло и он был весь в саже. Чертыхнувшись, Снейп достал палочку и принялся чистить мантию.

Всё это время, что я разглядывал гостиную, Дамблдор стоял рядом и наблюдал за мной. Видимо, он увидел, что хотел, потому что сказал:

— Пойдёмте, мистер Поттер, я познакомлю Вас с хозяевами и членами Ордена.

Видимо, сейчас у семейства Блеков и их гостей был обед, потому что директор Хогвартса повёл меня прямиком на кухню. Я знал этот дом как свои пять пальцев, но послушно последовал за Дамблдором. Открыв дверь кухни директор поманил меня внутрь. Оглядев присутствующих я обнаружил, что все они, за исключением высокой красивой женщины со светло-оранжевыми волосами и парня с шевелюрой того же цвета, были мне знакомы. Катрин и Альтаир Блек, понял я — жена и сын Сириуса. Остальными присутствующими были: Сириус Блек, Невилл, Фрэнк и Алиса Долгопупсы, Алостор Грюм, Нимфадора Тонкс, Римус Люпин, Рон, Джинни и Артур Уизли. Сириус, Римус и Артур, сидевшие спиной к двери, меня не заметили.

— Приятного аппетита, — поздоровался Дамблдор, проходя внутрь комнаты. Все, разом повернув в его сторону головы, дружно поздоровались. На меня внимания не обращали. Наверно, дело в Северусе, рядом с которым я стоял — его все подчёркнуто игнорировали. — Надеюсь, я вам не помешал?

— Нет, что Вы, мистер Дамблдор, — мотнул головой хозяин дома. — По какому вопросу Вы здесь? Ведь собрание только через час.

— Я просто хотел познакомить вас всех с новым членом Ордена Феникса, — объяснил Дамблдор. — Позвольте представить вам, Гарри Джеймс Поттер, — указал на меня директор. Все тут же обернулись в мою сторону.

Реакция была… забавной. Римус и Сириус, увидев копию своего школьного друга, чуть не попадали со стульев. Остальные с любопытством меня разглядывали. Воцарилось недолгое молчание. Надо что-то сделать, — решил я. У меня было два пути: играть на репутацию угрюмого типа, вроде Снейпа или Грюма, или наоборот — весёлого и жизнерадостного дурачка. Какой из образов был мне ближе?.. Думаю, выберем основой вариант за номером два.

— Здравствуйте! — протянул я, нацепив на лицо улыбку умалишённого. Ведь как говорят — первое впечатление — самое главное… Результат был ровно таким, на какой я и рассчитывал — несколько удивлённых, один насмешливый и три пренебрежительных взгляда. Ещё непонимающий взор Дамблдора и едкий смешок Северуса. Директор решил взять ситуацию в свои руки:

— Мистер Поттер, позвольте Вам представить Ваших будущих коллег по Ордену Феникса. — Дальше была длинная церемония приветствий, знакомств и уверений в том, как все рады со мною познакомиться. Рады? Ну-ну. Не нужно быть легилиментом для того, чтобы понять их истинное отношение ко мне. Римус, Сириус, Тонкс и Катрин были и впрямь рады со мною познакомиться. Артур, Альтаир и Алостор отнеслись ко мне нейтрально. Ну, есть я и есть, и что с того? А вот реакция остальных субъектов меня крайне огорчила.

Фрэнк и Алиса ответили на моё рукопожатие так, словно оно было им противно. Джинни и Рон так же без особого удовольствия пожали мне руку, а вот Невилл…

Невилл — это отдельная история. Когда он пожимал мне руку, у него был такой вид, словно он делает мне одолжение, за которое я должен благодарить его всю жизнь.

— Невилл Долгопупс, — представил Дамблдор мне Мальчика-Который-Выжил. Я состроил задумчивое лицо.

— Хм… Невилл Долгопупс, — пробормотал я. — Что-то знакомое… Где я мог о Вас раньше слышать?.. — Я сосредоточенно почесал затылок, не обращая внимания на осуждающие взгляды директора. — Нет, — выдал я спустя несколько секунд, — не помню. Имя знакомое… Может, Вы сами скажете, мистер Долгопупс, где бы я мог его слышать, а?

Невилл от моего заявления слегка растерялся. Привык, наверно, что каждый встречный знает его по имени, а тут я, такой нехороший, который только вскользь слышал о великом Невилле Долгопупсе. Наконец, собравшись с мыслями, Золотой Мальчик сказал:

— Я Невилл Долгопупс, Мальчик-Который-Выжил! — Ба, сколько пафоса и восторженности в этих словах! Наверно, они должны были заставить меня упасть ниц перед Невиллом и начать целовать его туф… домашние тапочки. Я только сделал ещё более задумчивое лицо.

— Мальчик-Который-Выжил, — по слогам, словно пробуя на вкус, повторил я. — Не-а, никаких ассоциаций. Может, ещё какая-нибудь справочная информация есть? — состроил я жалобную рожицу. Невилл начал выходить из себя.

— Я победил Сами-Знаете-Кого! — воскликнул он с видом «глаза мои тебя б не видели».

— Я сам знаю кого? — Притворимся ещё большим дурачком… Долгопупс продолжал закипать.

— Того-Кого-Нельзя-Называть! — сквозь зубы прошипел Невилл.

— А почему его нельзя называть? — удивился я. — И вообще, как я буду знать, о ком мы ведём разговор, если я не слышал его имени.

— Он потому и зовётся «Сам-Знаешь-Кто», что ни кто не называет его имени. — Странно, но никто в наш диалог «тупой вопрос — очень тупой ответ» не влезал. Интересно чем всё закончится? Мне тоже.

— Северус, — шёпотом, который был слышен даже в соседней комнате, обратился я к зельевару, — о ком говорит этот странный мальчик? Может ты понял, ты, как-никак, его знаешь.

— Он говорит о Тёмном лорде, — с еле сдерживаемым хохотом так же «тихо» разъяснил мне Снейп.

— А, так ты говорил про Волан-де-Морта! — радостно воскликнул я, «поняв», о ком идёт разговор. При упоминании имени Томми все ожидаемо, можно даже сказать банально, вздрогнули. Я, сделав непонимающее лицо, вновь обратился к Северусу: — Чего это они? Странные какие-то… — Наконец, в наш диалог влез Дамблдор. Странно, что он этого раньше не сделал.

— Дело в том, мистер Поттер, что в нашем обществе люди боятся произносить прозвище… Да-да, не имя, а именно прозвище Волан-де-Морта.

— Понятно, — кивнул я, — синдром Гюльгенса-Туберфорда, — с умным видом сказал я. Что такое за зверь этот самый «синдром» я понятие не имел — слепил две первые фамилии, попавшиеся на ум.

— И в чём он, этот страшный синдром, заключается? — Голос Северуса выражал истинное любопытство. Мысленно назвав его нехорошим словом, я стал выкручиваться:

— Это очень сложный синдром, который впервые открыл немецкий учёный Ганс Христиан Гюльгенс, а позднее дополнил английский психолог, философ и литературовед Майкл Джек Туберфорд. — Импровизация — сложная штука… — Он заключается в том, что человек под действием некоторых необъяснимых факторов начинает бояться того, что не является страшным. Кошек, птиц… белых носков или ручных черепах… В нашем случае все боятся произносить и слышать имя некоего Волан-де-Морта… о, — хихикнул я, — опять вздрогнули. Волан-де-Морт, — спокойно сказал я. Как и думал, все повторили своё недавнее действие. — Волан-де-Морт… — Это уже шёпотом. Вздрогнули только ближние. — Воланчик и ракетка! — вскричал я и, видя как все в ужасе отшатываются, глупо захихикал. — Ой, какие же вы смешные, — улыбнулся я, не обращая внимания на уничтожающие взгляды большей половины собравшихся. Но не все волком смотрели на бедного меня — Тонкс, Катрин, Римус и Сириус, кажется, поняли шутку юмора. Думаю, я с ними подружусь…

— Мистер Поттер, ведите себя как подобает, — строго сказал Дамблдор, хотя его лицо было не суровым, а хитрым. Как у кота, вылакавшего половину кувшина молока и при этом не застуканного на месте преступления. У-у-у, старый интриган! Небось, предвидел такой вариант развития событий, и теперь думает: «Ай да Альбус! Ай да пикси сын!»

— Простите, господин директор, — пристыжено склонил я голову, — не смог удержаться. Больше этого не повторится.

— Ага, и меньше тоже, — пробормотал Северус, но я предпочёл на него не реагировать. Мужик дело говорит! Тут в разговор неожиданно вновь вклинился великий Золотой Мальчик:

— Мистер… Поттер, а как такой… человек, как Вы, — «человек» больше походило на «придурок», — попали в Орден? Ведь Вы даже не знаете положения дел в обществе магической Англии! — От это фраза, от это я понимаю! Наверно, минут пять её сочинял, прежде чем высказать. Я решил стать немного злее:

— А Вас, мистер Долгопупс, мама с папой не учили, что нельзя быть слишком любопытным, а? — криво ухмыльнулся я, сбрасывая личину придурка.

Перемены в моём поведении не прошли без внимания: взгляд Дамблдора стал слегка суровым, а мерзкая улыбочка на лице Северуса превратилась в оскал. Стараюсь!

Золотой Мальчик на это никак не среагировал. Вернее, среагировал, но не правильно. Он мгновенно вскочил со стула, взгляд из презрительно-пренебрежительного превратился в ненавидяще-уничтожительный. Конечно, он был слегка зол. Приходит какой-то непонятный человек, хамит бедному мальчику по чём зря, всячески обзывает. Так ещё и на место указывает! Не желая так просто это оставлять Невилл начал качать права:

— Да как ты смеешь так разговаривать со мной? — вскричал он, убирая чёлку со лба. — Видишь шрам?

— Ну и? — пожал я плечами. — Что с этим шрамом не так? — Меня жутко забавляла эта ситуация.

— Это шрам от убийственного проклятия, который в меня послал Тот-Кого-Нельзя-Называть! Я остановил его!

— Сочувствую, — вздохнул я. — Ты и так страшненький, а шрам тебя отнюдь не красит. — Снейп закашлялся, стараясь скрыть порыв смеха. Остальные сидели, словно громом поражённые.

— Я — Мальчик-Который-Выжил! — выдал Невилл. Я сочувственно покачал головой.

— Ничего, сейчас и не такое лечат, — тепло улыбнулся я. Сейчас закашлялась ещё и Тонкс. Волосы её приняли изумрудно-зелёный оттенок. Никогда не видел…

— Да как ты, щенок, смеешь оскорблять моего мальчика! — вскипел Фрэнк Долгопупс, вскакивая со стула. Его жена тоже встала. Невилл, Альтаир и Рон, а так же Джинни достали палочки. Похоже, я тут уже всех доконал… Так, Дамблдор, быстрее проводим Съезд Партии Фениксов и я делаю ноги, пока мне их не поотрывали. Директор меня словно услышал:

— Успокойтесь, — хотел было он призвать к порядку, но был перебит Алиса:

— Он оскорбил моего сына! Он заплатит за это!

— Мистер Дамблдор, прошу Вас, не вмешивайтесь, — улыбнулся я директору. — Я не в коем случае не хотел никого обидеть. Просто меня не правильно поняли… Эх, что у меня за характер! Есть у меня один недостаток — не люблю говорить неправду. — Ага, конечно, так я себе и поверил. — И это часто стоит мне хороших отношений с замечательными людьми…

— У тебя наверно и друзей нет! — О, рыжик подал голос. Посмотрев на это существо, которое в другой реальности было моим лучшим другом, я глубоко вздохнул. Ты прав, Рон, у меня действительно нет друзей…

— Может и так, — пробормотал я, — может и так. Ладно, не в этом суть, — махнул я рукой, и обратился к директору: — Мистер Дамблдор, когда начинается собрание Ордена? А то мне домой надо…

Директор уже открыл было рот, порываясь что-то сказать, как был самым нахальным образом перебит:

— А тебя здесь ни кто не держит, Поттер! Катись, скатертью дорожка, — хмыкнул Долгопупс. Я посмотрел на него и тяжело вздохнул. Повернувшись к Сириусу я спросил:

— Мистер Блек, как Вы относитесь к некультурным словам в Вашем доме?

— Крайне негативно, мистер Поттер, — улыбнулся Сириус. Отлично, один потенциальный друг есть…

— Жаль, — пожал я плечами и повернулся к Невиллу. — Слушайте сюда, мистер Долгопупс. — Я постарался добавить в свой голос как можно больше металла, как это умеет Северус. — Слушайте внимательно, дважды я повторять не собираюсь. Во-первых, перестаньте мне тыкать, мы с Вами на брудершафт не пили. — Интересно, он знает значение слова «брудершафт»? — Во-вторых, я буду здесь до тех пор, пока меня не попросит удалиться хозяин дома. Вы хозяин? Нет? И я про то же. Так что советую Вам немного сбавить обороты, а то Вы рискуете нарваться на ещё более опасного врага, чем Волан-де-Морт.

— Это угроза? — зло спросил Фрэнк. Я покачал головой.

— Что Вы, мистер Долгопупс, как можно! Что бы я, простой смертный, угрожал самому Мальчику-Который-Выжил… Я ведь не имею на это никакого морального права. Кто — я и кто — он! — Мерлин, Дамблдор, закончите уже этот балаган! Я скоро начну неприлично громко ржать. Возможно, даже похрюкивая от восторга. Мои мольбы(или мысли? Дамблдор всё-таки сильный маг, с него станется пробить щит Смита так, что я этого и не почувствую), наконец, были услышаны и директор призвал всех к порядку. Всех — это меня, Невилла, Фрэнка и Снейпа, который уже вот минут пять глупо похихикивал. Что-то он странный сегодня…

— …Тем более, — улыбнулся Дамблдор, сверкая не по-старчески белозубой улыбкой(никак ему Локонс ликбез проводил), — Невилл ещё сможет наговориться с мистером Поттером на уроках. — О, это он правильно напомнил!

— Как на уроках? — не понял Рон. Я не замедлил ответить:

— А как, разве вы не знаете? Вот память дырявая! — сокрушённо хлопнул я себя по лбу. — Позвольте представиться: профессор Поттер, новый учитель Защиты от Тёмных Исскуств у старших курсов…

«Да, мистер Долгопупс, Вы серьезно попали», — мстительно думал я, наблюдая за реакцией Золотого трио на сие чудное известие. Нет, я не в коем случае не собирался, подобно Снейпу, лезть к Невиллу по пустякам и придираться. Если будет вести себя хорошо — значит, и относиться я к нему буду неплохо. А вот если будет кого-то трогать, например, Гермиону… ОСОБЕННО Гермиону, то пусть не обижается. Мало не покажется, это я заявляю как потомок одного из Мародёров… и друг Северуса Снейпа. Страшное сочетание!

Пока все приходили в себя, осознавая в полной мере сложившуюся ситуацию, раздался стук в дверь.

— О, это, наверно, члены Ордена пришли на собрание, — сказал Дамблдор, поднимаясь со стула. Катрин побежала встречать гостей. Спустя минуту прихожей послышались голоса. Очень знакомые голоса.

— Привет всем! — послышалось со стороны дверей. Странно, но в дверном проёме никого, кроме миссис Блек, не было. Все с недоумением пялились в сторону двери, с каждой секундой приходя во всё большее и большее замешательство. — Что это вы, приведение, что ли увидели? — вновь раздался голос. — Фред, как думаешь, мы сумели их поразить?

— Истинно, Джордж! — Всё встало на свои места. Фред и Джордж Уизли, близнецы-изобретатели вновь испытывают свои фокусы. На этот раз это…

— Одноразовые мантии-невидимки! — хором представили своё изобретение братья, скидывая мантии. Неплохо… Интересно, а у них есть деньги на свой магазинчик? Ведь Невилл не выиграл Кубок Трёх Волшебников. Хотя, думаю, если бы и выиграл, то уж точно никому не дал ни кната… Хм, а не стать ли мне вновь совладельцем их магазинчика? А что, и скидка, и проценты от продаж, и благодарность близнецов мне не помешают.

Пока я представлял себя в роли инвестора, Фред и Джордж успели со всеми поздороваться. Видя невесёлые лица Фред воскликнул:

— Что вы такие кислые, а?

Рон, не говоря ни слова, кивнул в мою сторону. Я, в отличии от других, сидел с лыбой до ушей, представляя наше с близнецами будущее предприятие. В том, что выгода будет колоссальной, я не сомневался — в моём мире, даже не смотря на жестокую войну, товары братьев Уизли пользовались бешеным успехом. Близнецы пожали плечами и подошли ко мне.

— Привет! — улыбнулся Фред, протягивая мне руку. — Меня зовут Джордж Уизли. — Ага, Джордж, так я и поверил! Уж что, что, а различать близнецов я умею. У Джорджа немного другой овал лица, нежели у Фреда, и волосы чуть темнее.

— Гарри Поттер, — представился я.

— Моё имя Джордж Уизли, — представился настоящий Джордж, за что сразу же схлопотал подзатыльник от брата.

— Сколько тебе раз говорить, Фредди, не представляйся моим именем! Хочешь, чтоб нас начали путать?

— Ладно, — отмахнулся Джордж. — Меня зовут… — быстрый взгляд на брата, — Фред Уизли.

— Гарри Поттер. Очень приятно. — Интересно, они опять шутят, или я перепутал?.. Фред — это Джордж, а Джордж — это Фред? Или Фред — это Фред, а Джордж — это Джордж?.. Понимая, что если я не сделаю что-то, то у меня может закипеть мозг я, без зазрения совести, влез в голову Фр… Дж… одного из близнецов.

Ура! Я оказался прав — они опять решили заморочить всем голову. Так что Фред всё-таки Джордж, а Джордж — Фред.

Невилл, о котором все уже успели подзабыть, решил вновь напомнить о своём существовании. Выйдя немного вперёд он, бросив на меня презрительный взгляд, обратился к близнецам:

— Фред, Джордж, не разговаривайте с ним. — Мерлин, как он меня уже достал! С каждой секундой этот Невилл нравился мне всё меньше и меньше. В моём мире Невилл Долгопупс — это слегка застенчивый неловкий парень, который увлекался травологией, боялся Снейпа и мог в трудную минуту прийти на помощь. В этом — гордый, высокомерный, с заоблачной самооценкой и манией величия. Как всё-таки слава меняет людей… Я на секунду почувствовал благодарность Дамблдору, отправившему меня к Дурслям, и самому семейству тёти Петуньи, воспитавшему меня таким, какой я есть… Но только на секунду.

Повернувшись к Невиллу и приняв самый радушный вид, на который был способен, я спросил:

— Мистер Долгопупс, Вам не говорили, что вмешиваться в разговор старших невежливо? Не говорили? Считайте, что я Вам это сказал. Так что прошу Вас, помолчите, — резко закончил я. Больше всего мне в этот момент хотелось дать ему хорошего пинка.

— Что это ты с ним так? — удивлённо спросил Фред, переводя взгляд с разгневанного Мальчика-Который-Выжил на спокойного меня.

— Не нравится он мне, — пожал я плечами. — Странный он какой-то. Шрам всем свой показывает, кричит про Сами-Знаете-Кого, злится по чём зря… — Я решил сменить тему. — Слушайте, мистер Уизли…

— Можно просто Фред, — сказал Фред. Я удивился.

— Но ты же Джордж! — воскликнул я. Сейчас подзатыльник получил Фред. Когда они объяснили всю прелесть ситуации и после того, как мы все немного посмеялись, я продолжил: — Слушай, Фред, а вы не думали открыть свой бизнес?.. Хотя, подождите… — Я повернулся к Сириусу. — Мистер Блек, можем мы отойти ненадолго в другую комнату? Уверяю, это не займёт много времени.

— Пошли, Гарри, мы знаем этот дом как свои пять пальцев, — заверил меня Джордж и, дождавшись разрешения от хозяина дома, мы вышли из кухни. Фред и Джордж привели меня в одну из спален. Закрыв дверь и наложив пару заглушающих и защитных заклинаний, близнецы повернулись ко мне. Переключившись на деловой лад, я начал:

— У меня для вас есть деловое предложение, от которого вы не в силах будете отказаться.

— Подробнее, — попросил Джордж. Лицо его вмиг из раздолбайского приняло на редкость серьёзный вид.

— Это касается ваших разработок, — разъяснил я своё предложения. — Я имею ввиду все ваши изобретения — Забастовочные Завтраки, мантии, что Вы сегодня продемонстрировали, и прочее.

— Что ты конкретно имеешь ввиду? — уточнил Джордж. По-видимому, в их тандеме деловые разговоры вёл он, потому что Фред молча сидел на стуле.

— Как я понимаю, у вас разработано достаточно различны вещей? — Близнецы кивнули. — По этому вы хотите открыть свой магазин, так?

— Так, — согласился Джордж.

— Но у вас нет достаточного количества средств, что бы купить здание и наладить серийное производство ваших товаров. По этому я вам предлагаю: я вам даю некую сумму, которая покроит все ваши расходы до тех пор, пока ваш магазин не станет приносить стабильную прибыль, а взамен получаю треть от нашего предприятия и должность совладельца. Что скажете?

Я был полностью уверен в том, что близнецы согласятся, ещё тогда, как только решил им предложить стартовый капитал, а сейчас, видя их оживление, уже стал внутренне ликовать и праздновать открытие магазинчика. Джордж, задумчиво потёр подбородок.

— А что тут сказать? — наконец, проговорил он. — Треть — это довольно мало. Ты мог бы потребовать и половину.

— Ну, я не на столько алчный, — улыбнулся я. — Тем более, я это делаю не для себя, а для вас. Не спрашивайте почему, просто считайте, что это порыв альтруизма.

— И сколько ты, в порыве этого самого альтруизма, можешь дать на развитие нашего будущего бизнеса? — усмехнулся Фред, впервые с начала переговоров подав голос.

— А сколько вам надо для того, что бы купить здание, ингредиенты и на раскрутку?

Посоветовавшись, близнецы назвали сумму. Довольно мало, особенно если учесть количество золота в моём хранилище.

— Ну вот и хорошо, — подвёл я итог. — Вы сегодня свободны? — Близнецы кивнули. — Значит, после собрания Ордена пойдём в Гринготтс и оформим передачу денег. Вы не против?

— Да мы только за! — Радости братьев не было предела. Оно и понятно — появился реальный шанс на осуществление мечты. В этот момент я чувствовал себя добрым волшебником из детских сказок, приходящем к детям и исполняющем их мечты. Впрочем, сейчас я именно добрым волшебником и являлся.

— В таком случае пойдем обратно, — сказал я. — Думаю, что все уже собрались.

И действительно, когда мы вернулись на кухню, там уже собрались почти все орденцы. Некоторые мне были незнакомы, но подавляющее большинство я знал. Я с удивлением отметил, что Питер Петтигрю так же является членом Ордена Феникса. Впрочем, другой мир — другие люди. Всех мелких, а это Невилла, Альтаира, Рона и Джинни уже прогнали. Я улыбнулся: хоть что-то, вне зависимости от мира, остаётся неизменным.

— Мистер Уизли и мистер Уизли, проходите. — сказал Дамблдор. Те заняли места за столом. Все, кто меня сегодня ещё не видел, с любопытством на меня таращились. — Позвольте вам представить, мистер Гарри Поттер, новый член Ордена Феникса. — Я кивнул. — Проходите, мистер Поттер. Как я понимаю, Вам не нужно никого представлять?

— Да, я знаю большинство присутствующих здесь людей, а кого не знаю — познакомлюсь со временем. Не хотелось бы тратить время на реверансы, — сказал я и сел рядом с Северусом. — Что мы пропустили? — шепнул я ему на ухо.

— Да ничего, директор только начал, — ответил мне зельевар.

— Отлично, — кивнул я, откидываясь на спинку стула. В таком случае можно послушать. В прошлой жизни я часто присутствовал на собраниях Ордена и знал как это должно происходить. Сначала, на правах главы организации, выступает Дамблдор. Он минут десять рассуждает на тему добра и зла, призывает к вниманию и единению. Обычно его выступления не несут практически никакой информации. После него слово переходит к Кингсли Брутстверу, потом — Грозному Глазу и так далее, по значимости и важности полученной орденцами информации. Наконец, когда все выскажутся, наступает время самого главного информатора — Снейпа. В основном смысл и новизну имеет только то, что сообщает на собрании он. Хоть он и был предателем, но всё равно исправно сообщал информацию, которая могла в той или иной мере помочь Ордену.

В этом мире всё было абсолютно так же. Я, привыкший к разглагольствованиям Дамблдора, слушал его вполуха, наблюдая за остальными присутствующими. Всего здесь собралось около пятидесяти человек. В моём мире орденцев было меньше. Я переводил взгляд с одного незнакомого мне человека на другого. Всего их было четверо: женщина лет сорока с тёмно-рыжими волосами, черноволосы парень чуть старше близнецов и два мужчины в возрасте. Ничем не примечательные такие личности. Если бы я встретил таких на улице, то не обратил на них никакого внимания. Очень хорошее свойство — неприметность. Обычно именно из таких неприметных людей получаются лучшие авроры и шпионы. Не считая Снейпа, разумеется — в его случае его экстраординарность наоборот играет ему на руку.

Скользнув глазами на дверь я увидел то, что заставило меня ностальгически улыбнуться: из-под двери торчала пара Удлинителей Ушей…

* * *

— Этот Поттер — полный придурок! — воскликнул Невилл, когда они, то есть он, Рон, Джинни и Альтаир закрыли за собой дверь одной из спален. — Что он о себе возомнил?!

— Да уж, придурок тот ещё, — поддакнул Рон, с важным видом кивнув.

— Он что, считает себя лучше всех? — не унимался Долгопупс, вышагивая взад-вперёд по комнате. — Да кто он вообще такой? — И, не дожидаясь, сам ответил: — Никто, ноль без палочки, вот кто! Я, я победил Сами-Знаете-Кого, а не он! — ткнул себя в грудь Мальчик-Который-Выжил. — Он тут вообще в первый раз, а уже начинает высказывать своё мнение! Да стоит мне только сказать Дамблдору, его сразу выкинут как из Ордена, так и из школы. — Невилл остановился. — Учить он нас будет, видите ли. Ха! — фыркнул Золотой Мальчик, — да я знаю в сто раз больше, чем он!

— Ты прав, Невилл, — закивала Джинни. Ей этот Поттер тоже не понравился — обидел её возлюбленного! Подонок! — Почему это его пускают на собрание Ордена, а нас нет? — обижено добавила она, надув губы и стрельнув глазками в Долгопупса. Тот довольно ухмыльнулся.

— Но он же старше, — пожал плечами Альтаир, ложась на кровать. Он, в отличие от остальных, не был столь категоричен к новому члену Ордена. — Тем более, он учитель ЗОТИ. Лучше уж он будет на нашей стороне, чем на стороне Сами-Знаете-Кого.

— А кто сказал, что он на нашей стороне? — влез Рон, желая показаться умным. Все непонимающе на него уставились. Приняв важный вид Уизли пояснил: — Вы видели, как он по-дружески разговаривал со Снейпом? — Все согласно закивали. — А вдруг он тоже на стороне Того-Кого-Нельзя-Называть?

— Но ведь Дамблдор… — начал было Альтаир, но его перебил Долгопупс:

— Ой, я тебя умоляю! — воскликнул он. — Дамблдор и Снейпу доверяет, но мы же знаем, что он на стороне Сами-Знаете-Кого! Ты прав, Рон, — рыжий довольно улыбнулся, — мы должны вывести этого Поттера на чистую воду! И тогда все поймут, что мы не такие уж дети, и нас можно пускать на собрания Ордена!

— По поводу собрания, — привлекла к себе внимание Джинни, тоже не желающая оставаться в тени. — У меня есть то, что поможет нам подслушать о чём они там говорят. — Она достала из кармана два мотка каких-то непонятных трубочек. — Это Удлинители Ушей, изобретения Фреда и Джорджа. Они дали мне пробную партию… — Когда девушка рассказала принцип действия Удлинителей, Невилл воскликнул:

— Джинни, ты молодец! — и кинулся обнимать её. Джинни смущённо покраснела и кокетливо улыбнулась. Но Долгопупсу было уже не до её ужимок. Невилл взял из её рук один моток. — Как им пользоваться?

Пока Золотое трио спускалось на первый этаж, Джинни провела парням миниинструктаж по использованию Удлинителей Ушей. Просунув один конец Удлинителей под дверь они — Невилл с Джинни и Рон с Альтаиром — стали слушать. Из Удлинителей звучал слегка приглушенный голос Дамблдора.

— …Таким образом, Пожиратели смерти пополняют свои ряды, — говорил глава Ордена. — Доподлинно известно, что многие стаи оборотней перешли на сторону Волан-де-Морта. — Горе-шпионы вздрогнули. — Я узнал, что Министерство магии не собирается менять свою политику относительно малых магических рас. Это в будущем может иметь колоссальные негативные последствия. — На несколько секунд на том конце провода воцарилась тишина(директор взял театральную паузу). — Не говоря уже о том, что некоторые рядовые волшебники переходят на сторону Волан-де-Морта. С каждым днём армия Пожирателей увеличивается, тогда как наши ряды и ряды Аврората сокращаются. И, не смотря на то, что Волан-де-Морт уже открыто заявил о своём возрождении, многие обыватели всё ещё не до конца верят в это… — Тут директор запнулся, но уже через секунду, как ни в чём не бывало, продолжил. — Мы должны быть на стороже, ведь враг не дремлет. Каждый из членов Ордена Феникса сейчас на счету, примите это во внимание.

Тут в Удлинителях послышался голос Поттера:

— Мистер Дамблдор, а как Вы думаете, наше собрание… ну, чисто теоретически, можно подслушать? — Его голос звучал отчётливей, чем голос Дамблдора. Видимо, он сидел ближе, решили подслушиватели.

— Да, мистер Поттер, думаю, это весьма возможно, — ответил директор Хогвартса.

— И что Вы думаете по этому поводу? — Невилл с опаской посмотрел на дверь.

— Он что, знает о нас? — одними губами прошептал Долгопупс. Рон и Джинни пожали плечами. Тем временем Дамблдор ответил:

— Я думаю, что это крайне плохо, когда кто-то лезет не в своё дело.

— И что Вы сделаете с тем, кто сейчас… в перспективе может быть неучтённым слушателем нашего собрания? — не унимался Поттер.

— Может, лучше уйдём, пока не поздно? — неуверенно предложил Альтаир.

— Сиди на месте! — прошипел Невилл, хватая за рукав попытавшегося встать Блека. — Никто никого не увидел, никто не о чём не знает…

— Думаю, этого человека ждёт серьёзный разговор, — послышался голос Дамблдора из Удлинителей. Альтаир, пока на него не обращали внимания, по быстрому смылся. Взбежав по лестнице и закрыв за собой дверь своей спальни парень облегчённо выдохнул…

* * *

— Джинни, Рон, Невилл, вас же просили уйти в свою комнату!

Миссис Уизли уже минут пять разорялась, бешено крича на бедных деток. Те, не особо прислушиваясь, злобно смотрели на меня. В их обижено-вызывающих взглядах даже идиот смог бы прочесть: «Убью! Зарежу! Закопаю!» Да, что-то мне подсказывает, им не понравилось эффектное падение лицом в перёд, когда я резко открыл дверь, под которой сидели две трети Золотого трио и фанат Долгопупса номер раз. Альтаир оказался не таким тупым и успел слинять, я только увидел край его мантии, когда парень бегом поднимался по лестнице. Может, хоть у него в этой компании есть скромные зачатки разума?.. Дамблдор тоже решил подключиться к полосканию мозгов несчастных малышей:

— Да, Невилл, мальчик мой, ты зря это сделал, — покачал головой директор. — То, что обсуждается на заседаниях Ордена, не предназначено для твоих ушей и ушей твоих друзей. Вы ещё слишком молоды.

— Но… — хотел было возникнуть Долгопупс, но Дамблдор опередил его:

— Невилл, отправляйся, пожалуйста, в свою комннату. Это касается так же Вас, мистер и Вас, мисс Уизли. И без возражений.

Невилл, бросив на последок на меня гневный взгляд, удалился.

— И так, на чём я остановился? — спросил Дамблдор, когда все опять расселись по своим местам. — Так вот, как я сказал, у нас на счету каждый…

Дальше заседание Ордена прошло без происшествий. Как я и думал, после Дамблдора выступили некоторые орденцы, а в самом конце — Снейп. Он сказал, что Волан-де-Морт пока ничего серьёзного не затевает. Попереливав ещё с час из пустого в порожнее все, после объявления директором окончания заседания, стали расходиться. Близнецы, как мы и договаривались, отправились со мною в банк, где я перевёл на их счёт, который они, к слову, только что и открыли, оговоренные десять тысяч галеонов. Договорившись о том, что они известят меня когда найдут площадь, мы разошлись, а вернее, разтрансгрессировались по домам. Дома, взглянув на часы, которые указывали на пять часов дня, я, поужинав, поднялся в спальню. Поставив галочку напротив надписи «Вступить в Орден Феникса» в книжке Смита я, приняв ванную, улёгся на кровать. Вспоминая день, я пришёл к выводу, что тот был прожит не зря. С этой радостной мыслью я и уснул.

* * *

Я стоял перед дверью кабинета Снейпа. Это было так похоже на то, как я ходил на уроки окклюменции на пятом курсе, что у меня непроизвольно появилась тупая улыбка на лице. Наконец, придав своему лицу более-менее серьёзный вид я постучал.

Десять секунд… Двадцать… Минута…

Я постучал настойчивее. С той стороны послышался звук приближающихся шагов и через несколько секунд дверь открылась. К своей неописуемой радости я стал свидетелем незабываемой картины: Снейп, с отпечатком подушки на щеке, с заспанным лицом и со спутанными волосами, зевая, тупо пялился на меня. Наконец, поняв кто его беспокоит в такую рань(была половина восьмого утра) он, недовольно скривившись, отошёл от двери, позволяя мне пройти во внутрь.

— Какого Мерлина ты тут делаешь в такое время? — не очень дружелюбно сказал он хриплым ото сна голосом. Я невинно улыбнулся:

— И тебе доброе утро, Северус, — сказал я, садясь на стул у стены. Снейп недовольно на меня посмотрел, хотел было что-то высказать по поводу моей наглости но, махнув рукой, передумал. Вместо этого он спросил:

— Кофе или чай?

— Пожалуй, от кофе я не откажусь, — ответил я, рассматривая его кабинет. Всё тоже самое… — Мило, крайне мило, — хмыкнул я, принимая из рук зельевара кружку с горячим напитком. Отпив немного и почувствовав странное ощущение я чуть не расхохотался: Северус хотел подловить меня на том же, что и я его! Не выйдет, друг мой, я ещё перед тем, как войти, выпил противоядие от Веритасерума, всех ядов, которые знал и, что самое главное, от Болтливого зелья. Так что со мной этот номер не пройдёт! Но, решив не выдавать себя, я отпил ещё немного. — Отличный кофе, Северус. Вот что значит — хороший зельевар!

— Спасибо, — ухмыльнулся Снейп. Сам он пил чай. — По какому поводу ты здесь? — полюбопытствовал он.

— Я пришёл отдать долг, — сказал я, отпив ещё глоток.

— Не помню, чтоб ты был мне что-то должен, Гарри, — пожал плечами Северус. Весь его вид выражал, что ему глубоко безразлично то, что я ему говорю. Но по опыту я знал: ему интересно.

— Ну как же! — воскликнул я. — Ты разве не помнишь наш с тобой уговор? Я в Ордене? В Ордене. Значит что?

— Значит ты должен назвать мне имена убийц Поттеров, — «осенило» Снейпа. — Ну, так кто же убил Поттеров?

— Подожди, не так быстро, — замотал я головой. — Для начала скажи, зачем тебе это нужно.

— А тебе не всё ли равно? — поморщился Северус. — Какая разница зачем мне их убивать? Главное, что я собираюсь это сделать.

— Да, Северус, жестокий ты человек, — криво улыбнулся я. — Ладно, так уж и быть, назову тебе имя, точнее, фамилию.

— Я весь во внимании, — сказал Снейп.

— Фамилия Макнеир тебе ничего не говорит?

— Ещё как говорит, — проговорил Северус и с силой сжал кружку с чаем. — Он из Ближнего круга, приближённый Тёмного лорда. Старая гвардия, ещё из первых Пожирателей. Специалист по разнообразным пыткам и экзотичным способам убийства. Серьёзный противник. Это всё? Он что, один убил Джеймса и Лили Поттеров? — недоверчиво посмотрел на меня зельевар. — Нет, он, конечно, хороший боец, но Поттеры тоже были не из последних. — Неужели Снейп высказал в адрес Джеймса Поттера что-то, что отдалённо можно принять за похвалу.

— Я не говорил, что он был один, — возразил я, пожимая плечами. — Я говорю, что он один из убийц. Из двоих Пожирателей, убивших Поттеров.

— Ну? И кто же второй?

— Не наглей, Северус. Мы же уговорились, что будем действовать вдвоём. Вот и будем действовать вдвоём по одиночке: ты решишь как поступить с Макнейром, можно сказать, что я отдаю его в твоё личное пользование, а я разберусь со вторым, идёт?

— Как пожелаешь, — фыркнул Снейп. — Это всё, что ты хотел сказать мне?

— Не совсем, — отрицательно покачал я головой. — Это касается учебного плана. — Северус изогнул бровь. — Дело в том, что я не совсем знаком с английской учебной литературой, а для учёбы необходимы учебники. Вот я и хотел с тобой посоветоваться по этому поводу.

— Ты хочешь узнать, какие книги выбрал бы я для шестого и седьмого курса? — усмехнулся Снейп. — Ты же сказал, что хорошо знаком с теорией, значит, что-то читал. Нельзя ли выбрать эти книги?

— Боюсь, те книги, которые я читал, относятся к не совсем разрешённым, — пояснил я. — Более того, многие из студентов не могут позволить себе подобную литературу.

— Понятно, — кивнул Северус. — Я бы посоветовал одну книгу для обоих курсов. «Боевые и Защитные Заклинания» Северуса Снейпа, на мой взгляд, неплохо бы подошла. В ней есть многие защитные и атакующие заклинания, и написана она на доступном языке. Так что, если ученик не полный идиот, он сможет многое из неё почерпнуть.

— Спасибо, Северус, — улыбнулся я. — А ты, смотрю время не теряешь. И в области зелий лучший, и книгу о заклинаниях написал. Мне б твою активность! — восхитился я. — Спасибо ещё раз.

— Да не за что, — махнул рукой зельевар. — Советую как можно скорее подойти к МакГонагалл, а то она уже скоро начнёт составлять списки.

МакГонагалл я нашёл в её кабинете. Та сидела за столом и читала какую-то книгу. Поздоровавшись, я назвал её название книги и автора, после чего вернулся домой.

Оставшееся время до учебного года прошло быстро и незаметно…

 

Глава 7

— Гарри Поттер, сэр, просыпайтесь! — раздался надо мной чей-то противный голос. Я поморщился. Зачем меня будят в такую рань?! Дайте поспать бедному человеку… — Мистер Поттер, уже скоро девять часов вечера!

Что?! Девять часов?!

Осознав ситуацию, я рывком сел на кровати и взглянул на часы. Твою ж мать! Без пяти девять!.. Ну мы вчера и дали! Я невольно застонал, вспоминая подробности вчерашнего дня. Я, Снейп, близнецы Уизли, Тонкс, Питер, Мари, Катрин, Сириус и Римус бурно и весело отмечали мой День рождения. Мерлин, сколько же мы вчера выпили, если я проспал весь день? Помню, все разошлись в половину второго ночи, и я сразу улёгся спать…

Стоп, если вчера было тридцатое августа… Мерлин! Сегодня первое сентября!

— Добби, почему ты меня не разбурил раньше?! — вскричал я, вскакивая с кровати на столько быстро, на сколько это было возможно в моём не самом радужном состоянии. Добби весь сжался:

— М… мистер Гарри Поттер, сэр, Вы приказали не будить Вас, — оправдывался домовик. — Добби и сейчас не хотел, но Винки сказала, что скоро приедет поезд с учениками, а мистеру Гарри Поттеру, как учителю, нужно быть на празднике…

— Ладно, Добби, прости, — вздохнул я. — Я сам виноват. Ты всё правильно сделал.

Мерлин! Так, на сколько я знаю, поезд прибывает в десять минут десятого, значит у меня есть… двенадцать минут до прибытия поезда. Ничего, могло быть и хуже! Я быстро залез в ванную, на ходу чистя зубы. Потратив на купание пять минут я вылез. Посмотрев на себя в зеркало я с облегчением выдохнул — лицо, на удивление, не было опухшим, каким должно было быть после такой эпической беспощадной пьянки, какая была вчера. Кое-как причесавшись, я быстро выбежал из ванной комнаты.

— Добби, дай мне зелье от похмелья, головной боли и что-нибудь бодрящее, — попросил я домовика. Тот мигом принес три флакончика. — Спасибо, — кивнул я, выпив противные на вкус зелья. Голова вмиг перестала болеть, в теле появилась лёгкость, жажда исчезла.

Ну, можно и в школу!

Хотя нет, нужно сначала одеться… Достав из шкафа выходную мантию чёрного цвета, которую я купил неделю назад специально для первого сентября, тёмно-синие джинсы и рубашку я быстро натянул всё это дело на себя. Обувшись в мои любимые белые кроссовки я оглядел себя. Ну ничего так, сойдёт. Осмотрев спальню, которая была почти пуста(я ещё месяц назад переехал в Хогвартс, а дома только праздновал День рождения — не пить же посреди школы), я трансгрессировал к воротам замка. Учеников ещё не было. Я бегом, путаясь в ногах и почти спотыкаясь, понёсся в замок. Вбежав в Большой зал я, поздоровавшись с учителями, сел на своё место рядом с Северусом.

— Где тебя носит?! — недовольно воскликнул тот. — Директор уже хотел отправлять меня на твои поиски…

— Не поверишь, Сев, проспал, — сказал я, отдышавшись. — Я проснулся двадцать минут назад.

— С чего это вдруг? — хитро прищурился зельевар. Я поморщился:

— Ой, не прикидывайся! А то тебя не было вчера у меня на Дне рождения. Ты помнишь, сколько я вчера выпил?

— Да, такое не забудешь, — улыбнулся Северус. — Помниться, я поспорил с Блеком: влезет в тебя третья бутылка вина или нет? Оказалось, влезла!

— Пожалуйста, не напоминай, — махнул я рукой. — Как вспомню — так вздрогну! Меня начинает тошнить уже только от того, как я начинаю это представлять. И вообще, это хорошо, что у меня домовики сознательные, разбудили. А представь себе, если бы они не рискнули ослушаться моего приказа?

— А что ты им приказал? — полюбопытствовал Северус.

— Да я вчера умудрился ляпнуть, что бы они меня не будили, — пояснил я. — Вот они и не будили. Хорошо, что они у меня как наёмные рабочие, а то точно бы проспал.

— До сих пор удивляюсь, что у тебя работают свободные эльфы, — фыркнул Снейп. — Это, мягко говоря, необычно. У всех домовики как домовики, а у тебя…

— «Домовики как домовики» — это ты имеешь ввиду рабы? — скривился я. Зельевар беспечно пожал плечами.

— А что тут такого? Эльфы являются рабами уже многие и многие столетия, и всех — включая тех же самых домовиков — это устраивает. Кроме тебя. — Северус, искоса взглянув на меня, хмыкнул. — Или у вас, в вашей Америке, — слово «Америка» он почему-то произнёс через «э», — по-другому?

— Да, — согласился я, — у нас домовые эльфы уже лет сто как не являются рабами.

— Ух уж эта ваша демократия, — неодобрительно покачал головой Северус. Я пожал плечами, как бы говоря «А я при чём? Не ко мне претензии, друг мой!»

Да, кстати об эльфах…

— Северус, ответишь на один вопрос? — как можно более невиннее попросил я.

— Попробую, — кивнул Снейп, а через секунду с убойной долей ехидности добавил: — Если он, конечно, в пределах приличий.

— Ой, Северус, я тебя умоляю! — поморщившись, воскликнул я. — Меня совершенно не интересует твоя личная жизнь и всё, что с ней связано.

— Жаль, — с наигранной скорбью проговорил Снейп. — А я-то думал…

— Севи, тебе в два раза больше лет, чем мне, а ведёшь ты себя, словно необразованный первокурсник. Возьми себя в руки, нацепи на лицо привычную презрительную маску и спокойно ответь на мой вопрос! — негодующе прошипел я. Снейп ни чуть не испугался. Наоборот, на его роже появилось почти задушенное выражение триумфа.

— Как я могу ответить на твой вопрос, если ты его ещё не задал? А, Гарри? — Эта… нехорошая человека искривила рот в победной ухмылке.

Я вдруг почувствовал острую необходимость открутить одну грязную носатую голову.

Успокоившись, я придал лицу нейтральное выражение. Пусть пока поживёт…

— Ладно, признаю, в этот раз ты меня уел, — нехотя сказал я. — Так ты ответишь?

— Да куда мне тебя девать? — усмехнулся учитель зелий. — Отвечу, конечно. — Я просиял.

— На шестом курсе учится одна девушка… — Северус удивлённо взглянул на меня. — Это не то, что ты подумал! — поспешно заявил я, представляя ход мыслей этого пошлого человека. — Просто, когда я изучал списки моих будущих подопечных, наткнулся на одну очень интересную особу. Грейнджер, Гермиона Грейнджер, знаешь такую?

— Грейнджер? — переспросил Снейп, словно усомнившись в том, что правильно меня понял. Я кивнул. — И чем же тебя заинтересовала эта самая мисс Грейнджер?

— Просто у неё по всем предметам в СОВ стоит «Превосходно», — пожал я плечами. — Вот и стало любопытно.

— И что ты конкретно жаждешь узнать? — уточнил Северус.

— Расскажи всё, что сможешь. — Снейп на несколько секунд задумался, после чего изрёк:

Ну что ж… Гермиона Грейнджер, — пробормотал он по слогам, словно этим вызывая нужные образы в памяти. — Она, как ты, вероятно, знаешь, гриффиндорка. Да, её учёба выше всяких похвал. Не знаю точно, как на других уроках, но на зельеварении она входит в тройку лучших. — Я кивнул, показывая, что внимательно слушаю. — Другие учителя её тоже часто хвалят… — Северус на секунду замолчал. — Только внешность оставляет желать лучшего. Конечно мне всё равно, — быстро сказал Снейп в ответ на мой удивлённый взгляд, — но не замечать этого я не могу. Типичный ботаник, — усмехнулся зельевар. — Или, как её называют, «Мисс Заучка». Прозвище, — пояснил Снейп. А то я не знаю кто его ей дал! Мой собеседник тяжело вздохнул. — Я ей симпатизирую, — ни с того ни с сего, без перехода признался Северус. Я недоверчиво изогнул бровь:

— Ты? Гриффиндорке? Симпатизируешь? Не верю!

— А что тут такого? — пожал плечами Северус. — Я, конечно, это не афиширую, но она мне нравится. Как ученица, я имею ввиду, — поправился Снейп.

— Наверно, она из компании Золотого Мальчика? — предположил я, искренне опасаясь положительного ответа. Снейп к моему неимоверному облегчению покачал головой:

— Она маглорождённая. И вообще, она ни с кем особо не общается. Можно сказать, она изгой на своем факультете. Даже полукровки и дети из семей маглов с ней не контактируют, не говоря уже об сторонниках Мальчика-Которрый-Не-Умер. У неё, на сколько я знаю, нет друзей… Что такое, Гарри? — спросил Снейп, видя моё выражения лица.

Что такое? Что такое, мать вашу?! Я был вне себя от ярости. Это что, получается, с Герми никто не общается?! Она изгой?! Что, выходит, в моём мире с ней общались только по тому, что она была другом Золотого Мальчика? Да, по началу так и было, но после у неё, помимо нас с Роном, появилось множество друзей. Не таких близких, но всё же друзей.

После того, что я услышал от Северуса, я поклялся: во что бы то ни стало я стану ей другом. Хотя бы другом…

— Да так, ничего, — отмахнулся я от Снейпа. Настроение было безнадёжно испорчено.

— Ну, как знаешь, — пожал плечами зельевар. В эту минуту со стороны дверей послышался гомон множества учеников. Двери Большого зала распахнулись пропуская студентов. Я вглядывался в лица учеников и с облегчением понимал, что мне почти все знакомы. Ученики стали рассаживаться за столы своих факультетов. Я видел Долгопупса и его компанию, которая, садясь за гриффиндорский стол, бросала на меня злобные взгляды. Как бы в подтверждении слов Северуса о расколе, чистокровные и маглорождённые гриффиндорцы садились по разным концам стола, оставляя между собой несколько пустых стульев. За остальными столами всё было как обычно. Может, только нет оживления и веселья, но это объяснимо — война как-никак. Совершенно обратную картину я наблюдал за столом Слизерина. Там стояло веселье. В центре событий как всегда был Драко Малфой. Он со своими верными оруженосцами Грегори Гойлом и Винсентом Крэббом сидел в самом центре стола. Малфой, как и в моём мире, был негласным главой факультета. Рядом, что-то радостно щебеча блондину на ухо, сидела его вечная подруга — Панси Паркинсон.

Отвлёкшись от слизеринцев я стал высматривать Гермиону.

Спустя пять минут девушка вошла в Большой зал вместе с последними учениками. Я узнал её сразу: те же каштановые кудряшки, в творческом беспорядке лежащие на плечах, та же походка… Но одним она разительно отличалась от той Гермионы, что я знал. Взгляд. Взгляд её прекрасных карих глаз был потухшим, не таким ярким, как я привык. Это был взгляд человека, уставшего от жизни. Я согнул вилку, которою держал в этот момент в руках. Мерлин, сделай так, чтобы моё первое впечатление было ошибочным…

* * *

Гермиона стояла на платформе девять и три четверти. Сегодня было первое сентября, и она прощалась с родителями. Джейн Грейнджер обнимала свою дочь, изредка вытирая слёзы.

— Не плачь, ма! — утешала её девушка. — Я же не навсегда уезжаю! — Гермионе не очень нравилась излишняя сентиментальность матери. — Я ведь приеду на рождественские каникулы, обещаю! Ну что ты, в самом деле!

— Да, Джейн, чего это ты? — улыбнулся Джон Грейнджер, отец Гермионы. — Ведь наша девочка уже совсем взрослая. Уверен, с ней в её школе ничего не случится. Да, Герми? — Глаза Гермионы вспыхнули опасным огоньком.

— Папа, я же просила не сокращать моё имя! — негодующе воскликнула девушка. — «Герми» звучит как-то… по детски.

— Хорошо-хорошо, мисс Гермиона Джин Грейнджер, обещаю больше никогда не сокращать Ваше имя! — торжественно сказал Джон, выпрямляясь и ложа руку на сердце, словно давая присягу. — С этого дня клянусь называть Вас только Гермиона и ни как иначе.

Гермиона улыбнулась. Смотря на весёлого отца невозможно было оставаться хмурой.

— Так-то лучше, — серьёзным тоном, сквозь который проскальзывали весёлые нотки, провозгласила девушка. Послышался свисток. — Ну всё, мам, пап, мне пора! — сказала Гермиона и, обняв на прощание родителей, побежала в вагон.

— Стой, Гермиона, а чемодан! — опомнился Джон. Девушка вернулась и забрала поклажу. — Обещай нам писать! — дал последний наказ отец.

— Хорошо, обещаю, — сказала Гермиона и, махнув в последний раз рукой, скрылась в поезде.

Девушка нашла свободное купе и, зайдя в него, плотно закрыла за собою дверь. Только спустя пять минут, когда поезд тронулся и платформа скрылась из виду, она позволила себе спокойно выдохнуть.

Уф, пронесло! Прощание с родителями прошло как нельзя лучше. А могло произойти кое-что плохое…

Гермиона опасалась встретить на платформе Невилла Долгопупса и его компанию. Те могли при родителях начать над ней смеяться, как они это часто делали в школе. Гермиона боялась этого, так как не рассказывала родителям о многом, происходящем с ней в школе, справедливо думая, что они могут запретить ей в ней учиться.

Дело в том, что Гермиона была изгоем своего факультета. С ней никто не разговаривал, а многие, в первую очередь Долгопупс и его компания, относились к девушке с презрением. Это было из-за того, что Гермиона отличалась от других гриффиндорцев. Она была слишком усердная в учёбе, слишком сильно придерживалась правил, была слишком правильной, слишком рассудительной. Она не любила квиддич, не ходила в Хогсмид на выходные, не ругала на каждом шагу Снейпа. И, что самое главное, Гермиона не преклонялась перед Мальчиком-Который-Выжил. Девушка считала его надутым самодовольным ребёнком с сильно завышенной самооценкой, что бесило остальных гриффиндорцев, буквально носивших Долгопупса на руках. Даже маглорождённые, которых Золотой Мальчик считал недостойными себя, относились к нему с фанатичным подобострастием. Не все, конечно, но всё же… Смешно сказать, но из-за того, что Гермиона не любила Невилла, у неё сложились относительно неплохие отношения с Драко Малфоем. Ну, если конечно взаимное молчаливое игнорирование и редкое короткое общение можно было назвать неплохими отношениями.

Единственным человеком из школы, с которым Гермиона более-менее часто общалась, была Луна Лавгуд, когтевранка на курс младше её. С Луной тоже никто не дружил, потому что все считали её сумасшедшей. Гермиона познакомилась с Луной когда училась на втором курсе. Они искали одну и ту же книгу в библиотеке. Библиотека было единственное место во всём Хогвартсе, где Гермиона чувствовала себя уютно. Девушка могла много часов провести среди книг, сидя за своим любимым столом в дальнем конце и читая очередной древний фолиант. Особенно она интересовалась историей магии и книгами по трансфигурации.

Сейчас, сидя в вагоне, девушка так же читала книгу. Но эта была не трансфигурация и не история. Это был учебник по ЗОТИ. Гермиона надеялась, что в этом году учитель по этому предмету окажется нормальным. Всех учителей по этому предмету преследовал какой-то злой рок. Когда Гермиона училась на первом курсе, то их тогдашний учитель, профессор Квиррел, в конце года куда-то пропал, и с тех пор о нём ничего не было слышно. Вторым учителем был Златопуст Локонс, который в конце года из-за несчастного случая потерял память и был помещён в клинику Святого Мунго. Третьим учителем был Римус Люпин, оказавшийся оборотнем. На четвёртом курсе вообще преподавал Алостор Грюм, псих, показывавший на уроках действия Непростительных заклинаний. Но всех их превзошла Долорес Амбридж. Та вообще ничему никого не учила, а только заставляла читать бесполезный учебник, написанный старым трусом-пацифистом, неспособным даже защититься от пикси. А второе полугодие, в ходе которого Амбридж занимала пост директора Хогвартса, был просто Адом.

Оставалось надеяться, что новый учитель ЗОТИ будет лучше предыдущих, хотя бы разрешит пользоваться палочками. Судя по учебнику, который читала девушка, в этом году их ждёт довольно много практики, чему Гермиона была нескончаемо рада. Наконец она сможет показать всем, на что она способна! Весь прошлый год девушка, в тайне ото всех, тренировалась боевым заклинаниям в Выручай-комнате, которую случайно обнаружила в начале октября, убегая от Пивза, решившего во что бы то ни стало облить её ведром чернил. Там Гермиона проводила всё своё время, свободное от выполнения домашнего задания и отработок у жабы. Так что она, по её собственным прикидкам, была одним из лучших дуэлянтов из школьников…

Из раздумий девушку вывел звук открывающейся двери. В приоткрытую дверь купе показалась рыжая голова Джинни Уизли. Осмотрев купе она, увидев Гермиону, предвкушающее улыбнулась и, полностью открыв дверь, крикнула:

— Девчонки, я её нашла.

Гермиона тяжело выдохнула. Началось… Джинни вошла в купе и, нагло ухмыльнувшись, села напротив Гермионы. Следом за ней в купе вошли Лаванда Браун и Парвати Патил, шестикурсницы-гриффиндорки, а так же Сьюзен Джонсон, учащаяся на одном курсе с Джинни. Те так же противно улыбаясь заняли сидения.

— Ну привет, Герминога, — поздоровалась Джинни, глумливо ухмыляясь. Гермиона промолчала. Она привыкла молчать. Всё равно она ничего не сможет с ними поделать. Пока… — Как провела лето?

— Она, наверно, успела перечитать всю Лондонскую Городскую Библиотеку, — хохотнула Лаванда. Уизли укоризненно посмотрела на Браун:

— Нет, ты что? Она прочитала её уже давно. Наверно, в этом году наша Герминога скучала. Хотя нет, не скучала, — хлопнула себя по лбу Джинни. — Как наша Мисс Заучка могла скучать, если есть учебники. Небось, успела выучить их наизусть?

Гермиона молчала. Она привыкла к подобным издевательствам и не обещала на них внимания. Нет, девушке, конечно, было очень обидно, но она научилась не принимать всё это близко к сердцу. В конце концов, ко всему приспосабливаются. Вот и Гермиона за пять лет в Хогвартсе адаптировалась к такому отношению.

— Что молчишь, Грейнджер? Воды в рот набрала? — продолжила издеваться рыжая.

— Нет, она боится, что если откроет рот, то не сможет больше его закрыть из-за словесного потока, — сказала Парвати Патил и все заржали. Гермиона устало вздохнула и уткнулась обратно в книгу. Видя это Джинни спросила:

— Что читаем? — и выхватила учебник из рук девушки. — «Боевые Заклинания и Защита», — прочитала Джинни название и скривилась. — Ты что, читаешь эту муть?

— Книга довольно интересная, — неожиданно подала голос Лаванда. Джинни фыркнула:

— Я тебя умоляю! Как книга, которую внёс в программу Поттер, может быть интересной? Тем более её написал Снейп!

— Поттер? — переспросила Лаванда. Джинни презрительно поморщилась.

— О да, Поттер, новый учитель Защиты у старших курсов. Я видела его на каникулах — очень противный тип.

Гермиона заинтересовано подняла голову. Если Уизли считает профессора Поттера «противным типом», то это говорит о многом. Как минимум о том, что сама Джинни ему неприятна.

— Он что, какой-то мерзкий старикашка с лысиной на всю голову и бородавкой на носу? — усмехнулась Парвати, бросая быстрый взгляд на книгу.

— Ну… — замялась Уизли. — Нет, дело не в том, что он старик или что у него бородавка, — проговорила Джинни. Она, видимо, решала, говорить ещё что-то или нет. — Дело в том, что это Поттер посмел оскорбить Невилла! — Наконец, решившись, воскликнула Джинни. Лаванда и Парвати поражённо прикрыли рты ладошками, Сьюзен недовольно нахмурилась, а Гермиона…

Гермиона про себя решила, что новый учитель ЗОТИ ей определённо начинает нравиться. И пусть он и впрямь мерзкий старикашка на подобии Алостора Грюма, это было не важно. Главное, что ему тоже, по словам Джинни, глубоко несимпатичен Долгопупс. Все учителя Хогвартса, за исключением профессора Снейпа, относились к Невиллу почти с таким же трепетом, как и ученики. Ему постоянно завышали оценки, закрывали глаза на его всевозможные выходки, а Дамблдор вообще покрывал его нападки на маглорождённых. И то, что этому профессору Поттеру было всё равно на то, что Долгопупс — Мальчик-Который-Выжил, поднимало его оценку в глазах Гермионы.

— Да как он посмел! — возмутилась Сьюзен, сжимая кулаки в порыве праведного гнева. Она, как и Джинни, была одной из рьяных фанаток Золотого Мальчика.

— Более того, он смеялся над Роном и Альтаиром!

— Что?! — в один голос воскликнули Парвати и Лаванда. Особенно негодовала Браун, имевшая определённые виды на рыжика.

— Да кто он вообще такой?! — возмутилась Лаванда, вскакивая с сидения. В пылу ненависти к новому профессору все как-то забыли про Гермиону, чему та была несказанно рада.

— Девочки, может вы будете обсуждать профессора Поттера в другом месте? — предложила Гермиона, забирая из рук отвлёкшейся Джинни книгу. — А то я тут читаю, а вы мне мешаете…

— Да иди ты, грязнокровка! — выплюнула Джинни. — Пошли, девочки, а то здесь слишком воняет маглами, — презрительно изрекла Уизли и, поднявшись с сидения, гордо вышла из купе. Остальные преданно последовали за рыжей. Гермиона облегчённо выдохнула. Наконец-то она осталась одна.

Остальная часть пути прошла спокойно. Больше в купе к Гермионе никто не заглядывал, так что она спокойно читала книгу, которая, к слову, была очень интересной. Гермиону совершенно не смущало и не отталкивало, что книгу написал Снейп. Учитель зельеварения, хоть и был тем ещё злодеем, являлся одним из самых уважаемых профессоров Хогвартса. Да и книга его была очень познавательная. В ней подробно и понятно описывались щитовые и атакующие заклинания, входящие в школьную программу. Так же в ней упоминалось и о более сложных чарах, например, о заклинании Патронуса, способном защитить мага от дементоров, и о заклинании Реппело Магнетум, являющимся одним из самых мощных щитовых чар. Гермиона хоть и полностью прочитала этот учебник дома, да ещё и не один раз, всё равно с упоением перелистывала страницы, предвкушая уроки у профессора Поттера и свои собственные занятия в Выручай-комнате. Девушке не терпелось попробовать новые и отработать на практике уже изученные ею заклинания. Гермиона так ушла в книгу, что прозевала момент прибытия на станцию в Хогсмиде, так что выходила из поезда одной из последних. Сев в свободную карету, запряжённую, как знала девушка, невидимыми лошадьми — фестралами, она отправилась к замку. В Большой зал Гермиона входила, когда почти все уже расселись по своим местам.

Сев на своё любимое место в самом краю гриффиндорского стола, она подняла глаза на учительский стол.

Новых учителей было двое.

Один, мужчина лет сорока пяти, с небольшой бородкой и седыми волосами, сидел рядом с профессором Флитвиком, что-то с ним оживлённо обсуждая.

«Наверно, это и есть профессор Поттер», — решила девушка и перевела взгляд на второго новичка. Впрочем, не она одна. Почти все девушки, начиная с третьего курса, беззастенчиво пялились на нового профессора, сидевшего около учителя зельеварения. И было на что посмотреть. Молодой, не старше двадцати лет, парень, с длинными иссиня чёрными волосами. Он был очень красив, и даже Гермиона, которая не очень заглядывалась на парней(Эй! Не в том смысле! У неё всё нормально с ориентацией, просто она всё время посвящала учёбе, и на парней времени не оставалось — прим. автора), оценила это. Большие выразительные глаза, ровный аристократичный нос, красивый подбородок — парень был безумно красив. Даже то расстояние, что разделяло Гермиону и нового профессора, не мешало этого понять. «Будет кем-то вроде Локонса, — фыркнула Гермиона, переводя глаза на Распределяющую Шляпу, которая вот-вот собиралась разразиться вступительной песней. — Не удивлюсь, если за ним будут бегать толпы студенток».

Шляпа открыла рот и запела. Песня её была очень похожа на прошлогоднюю. В этой песне не было перечисления качеств, которыми должен был обладать первокурсник для поступления на тот или иной факультет, как это было обычно. Она призывала учеников сплотиться перед лицом опасности, поджидающей за стенами школы, забыть о межфакультетской вражде, можно сказать, стать друг другу братьями и сёстрами. Гермиона, бросив взгляд на Невилла Долгопупса, восседающего на чистокровной половине стола, поморщилась. Да скорее девушка поверила бы в то, что Снейп — скрытый фанат Мальчика-Который-Выжил, тайно любящий Гриффиндор, чем в возможность её дружбы с Долгопупсом. Наконец, Шляпа отпела свою песню и к ней подошла МакГонагалл. Начался обычный ритуал распределения. Гермиона вместе со всеми гриффиндорцами аплодировала новым членам её факультета. Те, радостно снимая Шляпу, бежали к гриффиндорскому столу и, садясь за него, начинали весело знакомиться друг с другом. Пока первокурсники держались одной группой, но Гермиона была уверена: это не на долго. Неделя, максимум, две — и они уже разобьются на две группы. Одна из них будет сидеть за одной половиной стола с Золотым Мальчиком и остальными чистокровными, другая — с полукровками и маглорождёнными. Директор встал и с широкой улыбкой поприветствовал учеников:

— Всем самого доброго вечера! — задорно воскликнул он. Ему ответил нестройных хор ответных приветствий. — Добро пожаловать! Всех старых учеников поздравляю с возвращением! Молодым — здравствуйте в первый раз! Всех нас ожидает ещё один увлекательный год обучения волшебству, зельям и прочим магическим премудростям. Сообщаю вам, что посещение Запретного леса строго возбраняется. Школьный смотритель, мистер Филч, просил меня объявить, как он мне сказал, в пятьсот двадцать восьмой раз, о запрещении колдовать в коридорах школы. Так же сообщаю вам, что в связи с обстановкой за стенами школы посещения Хогсмида откладываются на неопределённый срок. — Послышался дружный разочарованный стон учащихся. — Ничего, не волнуйтесь, я уверен, что в скором времени всё образуется.

Гермионе, в отличии от остальных студентов, было абсолютно наплевать на то, что походы в Хогсмид запретили. Запретили — не велика потеря! Она и раньше была в магической деревне всего пару раз, а сейчас и вовсе не считала нужным её посещать. Дамблдор, подождав, пока разочарованный гомон стихнет, продолжил:

— Как вам известно, в конце прошлого учебного года было объявлено о том, что предмет Защита от Тёмных Исскуств был разделён на два предмета по курсам: с первого по пятый курсы и с шестого по седьмой курсы. В связи с этим с радостью хочу вам сообщить, что в этом году у нас два новых учителя. С удовольствием представляю вам нового учителя Защиты от Тёмных Исскуств младших курсов, профессора Питера Уайта, — провозгласил директор и мужчина с бородкой, встав, поклонился. Ему зааплодировали.

Гермиона немного растерялась. Она была уверена, что профессор Уайт на самом деле профессор Поттер.

— С не меньшей радостью хочу представить вам нового учителя Защиты старших курсов, профессора Гарри Поттера! — сказал директор. Черноволосый молодой профессор встал и тепло улыбнулся. На этот раз громкость оваций просто зашкаливала. И если парни просто сдержано поаплодировали, то девушки старались изо всех сил. Особенно в этом преуспели ученицы шестых и седьмых курсов, у которых должен был преподавать этот красавчик. Гермиона тоже пару раз сомкнула ладоши. Единственными, кто демонстративно не приветствовал профессора Поттера было Золотое Трио и те гриффиндорцы, кто был в курсе конфликта Поттера и Долгопупса, то есть Джинни, Парвати, Лаванда и Сьюзен. За то Малфой, видя подобное отношение к новому учителю Мальчика-Который-Выжил и его прихлебал, поприветствовал Поттера довольно бурно и даже слегка ему улыбнулся, что очень удивило Гермиону. Сам профессор выглядел так, будто ему было неприятно подобное внимание со стороны всех школьников, но он старательно спрятал это за приветливую улыбку. Впрочем, Гермиона, которая неплохо умела читать по лицам, заметила некоторую неуверенность и какую-то обеспокоенность. Дождавшись, когда его закончат приветствовать, профессор Поттер сел. Дамблдор принял серьёзный вид. — А сейчас я хотел бы поговорить с вами о более серьёзных вещах. Никому не секрет, что возродился самый сильный тёмный маг столетия — Волан-де-Морт.

Весь зал, как ученики, так и учителя, ахнул. Гермиона поморщилась — она не понимала, как можно бояться простое имя? Да, пусть этот Волан-де-Морт — действительно очень сильный и опасный человек, но он всего лишь человек, как бы это не звучало. Сама девушка никогда не боялась произношения в слух этого имени, а все остальные, даже тот самый Мальчик-Который-Выжил суеверно боялись его, словно стоит лишь сказать «Волан-де-Морт», как этот самый Волан-де-Морт тут же появится перед ними. Учителя тоже вздрогнули. Все, кроме профессора Поттера, который даже ухом не повёл при упоминании ненавистного имени. Гермиона поставила профессору ещё один мысленный плюс.

Дальше директор Дамблдор разорялся десять минут, повторяя слова Распределяющей Шляпы, призывал школу к единению и взаимовыручке. Наконец, высказав всё, что хотел, он воскликнул:

— Да будет пир! — и на столах появилась еда. Гермиона, пробежав взглядом по столу её факультета, презрительно передёрнула плечами. Ей было противно наблюдать, как многие гриффиндорцы, во главе с Роном Уизли и Невиллом Долгопупсом, накинулись на еду, словно их неделю не кормили. Сама девушка, соблюдая правила этикета, которые ей с детства вдолбили родители, ела не торопясь — с чувством, с толком, с расстановкой…

Через полчаса еда исчезла и Дамблдор, пожелав всем спокойной ночи, приказал идти по спальням.

— Первокурсники, живо ко мне! — раздался противный голос Джинни Уизли, которая на пару с Колином Криви в этом году носила значок старосты факультета.

Гермиона встала из-за стола и пошла в сторону гриффиндорской гостиной. Подойдя к портрету Полной Дамы девушка вдруг поняла, что забыла узнать пароль. Гермионе пришлось ждать пять минут, пока не придут старосты с первокурсниками. Из-за поворота показались Колин и Джинни, ведущие первокурсников в гостиную. Рыжая, увидев Гермиону, криво ухмыльнулась и спросила:

— Что, Герминога, не знаешь пароль? А-я-яй, бедненькая! — издевательским голосом просюсюкала она. — Дамы и господа, прошу минутку внимания! — Уизли повернулась к первокурсникам и остальным подошедшим гриффиндорцам. — Сегодня исторический момент: выяснилось, что Гермиона Грейнджер что-то не знает. — Джинни вновь обратилась к Гермионе: — Как же ты будешь жить с этим?..

— Заткнись, — оборвал Уизли Колин. — Пароль — Шутка!

— Правильно, — кивнула Полная Дама и портрет отодвинулся в сторону. Джинни, презрительно хмыкнув и гордо вздёрнув нос, вошла в открывшийся проход, чуть не споткнувшись при этом через небольшой порожек. Следом за ней прошли первокурсники и Криви. Гермиона следовала последней. В гостиной к тому времени было уже полно народу. Девушка, не задерживаясь, сразу направилась в спальню. Сидеть в полной гостиной, в которой в каждую секунду может вспыхнуть конфликт между чистокровными и остальными, Гермионе совершенно не хотелось. Быстро приняв ванну она легла в постель и уже через минуту мирно посапывала…

 

Глава 8

Итак, сегодня второе сентября, понедельник, мой первый рабочий день в должности учителя ЗОТИ старших курсов в Хогвартсе.

Проснувшись, я испытал странное чувство. Это сложно объяснить… Это был ворох самых разнообразных ощущений и эмоций: волнение, предвкушение, азарт, лёгкий мандраж… Хотя, думаю, это нормально — первый день, как-никак!

Я потянулся на кровати и скосил глаза на часы. Увидев, что те показывают ровно шесть часов и не минутой больше, я довольно улыбнулся. За полтора месяца, что живу в этом мире, я привык вставать в это время. Вот что значит сила привычки!

«Всё-таки быть учителем — на много лучше, чем учеником, — думал я, принимая ванну. — Своя комната, свой кабинет, своя ванная, никакого комендантского часа… И это ещё не все преимущества. Конечно то, что мне придется учить этих спиногрызов, которые в прошлом были кто моими друзьями, кто врагами, было немного странно, но нет ничего такого, с чем бы Гарри Джеймс Поттер не справился!»

Через полчаса я, взирая на себя в зеркало, улыбнулся. Неплохо-неплохо. КрасавЕц, одним словом. Выйдя из ванной я открыл гардероб. Выбрав синие джинсы, рубашку без рукавов, чёрно-зелёные(для разнообразия) кроссовки и тёмно-серую мантию я оделся. На часах было 7:02, и я решил выходить. Взяв из тумбочки палочку и Карту Мародёров я неспешным шагом отправился в Большой зал.

В школе было пусто: всё-таки ученики не встают в такую рань, да и некоторые учителя тоже любят подремать. Взять того же Снейпа — если не приспичит, раньше половины восьмого наш многоуважаемый зельедел просыпаться не любит. Это я один такой, ранний птах, хи-хи! По пути на завтрак мне встретилась только кошка завхоза, миссис Норрис. За лето я умудрился с ней неплохо поладить. На удивление это было очень милое и умное животное. Да и вообще, с этим кошаком лучше дружить, чем враждовать: миссис Норрис ориентируется в замке не хуже самого Филча, а может даже и лучше. Так что это полезное знакомство. Подкормив кошку заранее подготовленным для этой цели печеньем и услышав благодарное «Мя-я-яу!», я двинулся дальше.

«Так, — думал я, входя в двери Большого зала, — наш горячо любимый директор уже здесь. А с ним и МакГонагалл с Флитвиком. Старая-престарая гвардия. — До профессорского стола осталось двадцать шагов. — Уверен, сейчас кое-кто бородатый будет мне усилено капать на думательный орган. Вон как лыбится. — Десять шагов. — Так, нацепляем приветливую морду лица и готовимся к выносу мозга…»

— Доброе утро, директор Дамблдор, — кивнул я, садясь за своё место. Человек номер один в Хогвартсе тепло улыбнулся:

— Здравствуйте, профессор Поттер. Как настроение перед первым рабочим днём?

— Не знаю, — пожал я плечами. — Немного волнуюсь, только и всего. Не думаю, что у меня будут серьёзные проблемы со студентами, господин директор. За исключением, пожалуй, мистера Долгопупса и его друзей, — подумав, добавил я.

— Ничего, уверен, вы ещё подружитесь, — махнул рукой Дамблдор. — Невилл — хороший мальчик. — Не обратив внимание на моё фырканье, он продолжил: — Да, признаю, он привык к немного повышенному вниманию, но это не удивительно, ведь он сделал то, чего до него ни делал никто — выжил после смертельного проклятия Волан-де-Морта и положил конец его существованию.

— Господин директор, я ни чуть не умоляю его достижений, — устало проговорил я, жалея, что начал этот разговор. Угораздило же меня затронуть одну из любимых тем старика… — Да, он остановил Волан-де-Морта; да, он выжил после смертельного заклинания; да, благодаря ему пятнадцать лет назад кончились тёмные времена. Это, конечно, хорошо, но это не даёт ему право вести себя так, словно он пуп земли. Тем более, когда на его плечах такая важная миссия, как ещё одно освобождение мира от Волан-де-Морта. Это просто обязывает вести себя подобающе.

— А почему Вы считаете, что только Невилл может остановить Волан-де-Морта? — сверкнул глазами Дамблдор, словно в глазных яблоках у него были встроены светодиоды. И как он так умеет?..

— Мистер Дамблдор, я уверен, что если бы всё было просто, и Волан-де-Морта мог убить кто угодно, то Вы бы уже давно это сделали. Особенно, когда Пожиратели ещё не набрали мощь.

— Да, мистер Поттер, Вы абсолютно правы, — тяжело вздохнул директор Хогвартса. — Всё совершенно не просто.

Наш разговор прервал поток учеников, начавших собираться на завтрак. Дамблдор перешёл на другую тему:

— А почему Вы сделали такие изменения в учебном плане? — полюбопытствовал он, намазывая апельсиновый джем на тост. — До Вас на моей памяти ни кто не вёл Защиту у всех факультетов одновременно.

— Не люблю объяснять всё по два раза, — пояснил я. — Класс ЗОТИ достаточно просторный, что бы в нём поместился весь седьмой или шестой курс. Мне просто так будет удобнее… — Тут я увидел Гермиону, одиноко входящую в зал и садящуюся за самый край гриффиндорского стола. У меня вдруг возникла, без лишней скромности скажу, гениальная идея. — Профессор Дамблдор, а можно попросить Вас об одолжении? — попросил я.

— Помогу по мере сил и возможностей, — улыбнулся Дамблдор.

— Дело в том, что я в школе человек новый, плохо знаком с учениками, — начал я объяснять. — Мне не помешал бы человек, который помогал бы мне в учебной деятельности, проверке домашнего задания, помогал бы мне подготавливаться к урокам. Желательно, что бы это был ученик.

— То есть Вы хотите выбрать себе протеже? — догадался Дамблдор. Я кивнул. — Что ж, я с Вами согласен. Это действительно было бы не плохо. И что, у Вас уже есть кто-нибудь на примете?

— Думаю, есть один человек, который привлёк моё внимание, — усмехнулся я, косясь на Гермиону. — Хоть я с ним и не знаком лично, я уверен, что мы отлично поладим. Вернее, я на это надеюсь.

— Позвольте мне спросить, кто этот ученик?

— Это шестикурсник… Точнее, шестикурсница. Гриффиндорка, мисс Грейнджер. — Директор хитро прищурил бесстыжие глаза. У них со Снейпом одно на уме… Пошляки! С невозмутимой миной я продолжил: — Я ознакомился с делами учеников, у мисс Грейнджер — самые высокие баллы по всем предметам, включая Защиту от Тёмных Искусств.

— На сколько я знаю, мисс Грейнджер — довольно замкнутый человек, — вздохнул директор. Он снизосходит до простых смертных? Не ожидал. — Я не уверен, что она согласится стать вашим помощником.

— Это я беру на себя, — улыбнувшись, пообещал я директору. — Мне нужно только Ваше согласие, а с мисс Грейнджер я договорюсь.

— Ну что ж, считайте, что Вы получили моё согласие, профессор Поттер.

— Спасибо, — поблагодарил я Дамблдора и принялся за еду.

В первой половине дня в понедельник, как и на всей неделе, у меня была пара у седьмого курса. У дверей кабинета к моему приходу собрались все ученики. По звонку я раскрыл двери и запустил их в кабинет. Ученики быстро расселись за парты и достали учебники. Гриффиндорцы немного морщились, доставая книжки из сумок. Они держали его самыми кончиками пальцев, словно это было что-то мерзкое, склизкое и жутко противное. Понимаю: мало им Снейпа на зельях, так теперь и на ЗОТИ его учебник. Я, пронаблюдав эту картину, улыбнулся.

— Ну что ж, добрый день, ученики…

* * *

Гермиона вошла в Большой зал на завтрак одной из первых. Сев на своё место, она бросила взгляд на перподовательский стол. За ним сейчас находились директор Дамблдор, профессор МакГонагалл, профессор Флитвик и профессор Поттер. Поттер о чём-то разговаривал с Дамблдором, но из-за расстояния, разделяющего Гермиону и преподавательский стол, девушка не могла услышать слов. Впрочем, Гермиона никогда не была слишком любопытной, и не собиралась лезть в чужие дела. Вдруг девушка почувствовала на себе чей-то взгляд. Подняв глаза и осмотревшись Гермиона поняла, что на неё смотрит профессор Поттер. Он глядел на девушку пристально и внимательно, а заметив на себе её взгляд, посмотрел Гермионе прямо в глаза. Девушка потупила взор, но, прежде чем отвела взгляд, успела заметить, что профессор ей слегка подмигнул. Это чрезвычайно смутило Гермиону — не привыкла она смотреть в глаза мужчинам, особенно когда у тех разыгрывается нервный тик…

Вскоре в Большой стали сходиться остальные ученики. Гермиона, получив от Колина Криви расписание, заметила, что у неё ЗОТИ стоят парой после обеда, да ещё объединено со всеми факультетами. Гермиону это заинтересовало, но она не сильно удивилась: в конце концов, каждый новый учитель вносил в Защиту что-то своё, а общие уроки — это хоть и необычно, но не смертельно. Даже наоборот, интересно. Скользнув взглядом по расписанию девушка отметила, что ЗОТИ теперь шли в расписании каждый день, и всё время парой после обеда. Гермиона усмехнулась — видимо, профессор Поттер любил постоянство. Да и Министерство, желая поддержать статус и продемонстрировать видимость активной деятельности, могло потребовать увеличить количество уроков Защиты. Забота об учениках!

В понедельник первым уроком стояли зелья. В отличии от других гриффиндорцев Гермиона нейтрально относилась к перспективе провести два часа в обществе зелёных, так как те, видя её обособленность на собственном факультете, не трогали её так, как остальных грифов. Это был единственный положительный момент в том, что Гермиона не любила Долгопупса. Впрочем, она не собиралась менять своё мнение о Золотом Мальчике, не смотря ни на какие насмешки с его стороны. Она всё для себя решила ещё в тот момент, когда узнала о том, что по вине Мальчика-Который-Выжил на первом курсе пострадал Дин Томас, единственный друг, появившийся у девушки на протяжении всех пяти лет в Хогвартсе, не считая Луны Лавгуд. В тот момент она решила, что не под каким предлогом не станет унижаться или лебезить перед этим ничтожеством.

Поев, девушка взяла со стула сумку с учебниками и направилась в сторону кабинета зельеварения. В подземельях, как всегда, было прохладно, темно и немного сыро.

«Хорошо хоть плесени не видно».

Гермиона всегда поражалась тому, как слизеринцы могли здесь жить. Ведь если зимой даже в уютной гриффиндорской башне, не смотря на все согревающие чары, было холодно, то что уж говорить о подземельях, где уже в ноябре стоит такой дубняк, что зуб на зуб не попадает. Впрочем, это было совершенно не важно.

Пройдя по узкому коридору, гриффиндорка оказалась у дверей кабинета зельеварения. Она пришла сюда первой, потому что до урока оставалось ещё двадцать минут, а неслизеринцы побаивались находиться лишний раз на территории враждебного факультета, коими являлись подземелья. Первым после девушки, как ни странно, пришёл Слизеринский Принц Драко Малфой со своей свитой, Панси Паркинсон и Блейзом Забини. Коротко кивнув девушке тройка слизеринцев встала недалеко от неё. Между Малфоем и Забини шёл неторопливый разговор, начавшийся, по-видимому, уже довольно давно.

— Я спрашивал у крестного, он мне сказал, что он неплохой человек, — негромко говорил Малфой, прислонившись к двери. Гермиона прислушалась, делая вид что читает в неярком мерцании факела. Да, она не любопытная… Но интересно же!

— А то! — довольно усмехнулась Паркинсон. — Вы видели, какие на него взгляды бросало это недоделанное Позолоченное Трио, а? Явно они с Поттером уже где-то пересекались, и эта встреча до жути не понравилась Мальчику-Который-Умудрился-Не-Здохнуть. Интересно, почему?

Чувствуя, что сейчас подходящий момент, дабы влиться в разговор, Гермиона подошла к тройке слизеринцев.

— Извините, что в вклиниваюсь в ваш диалог, но я, кажется, знаю причину недовольства Долгопупса профессором Поттером, — сказала девушка, захлопывая книгу и засовывая её в сумку.

— Вот как? — изогнул бровь Малфой. — Ну и в чём же причина конфликта, Грейнджер? — Не смотря на то, что Гермиона хоть и не часто, но общалась с Малфоем, они не перешли на имена.

— Я слышала, как мелкая Уизли говорила своим подругам, что Поттер оскорбил Золотого мальчика и всё его Трио. И, судя по тому КАК рыжая говорила это, можно предположить, что оскорбление было серьёзным ударом по самолюбию Долгопупса и его прихлебал.

— Мне этот наш новый профессор определенно начинает нравиться! — усмехнулся Забини.

— И мне он тоже понравился, — хитро сказала Панси, косясь на Драко. — Этот Поттер — ну така-а-ая лапочка! — На её заявление Малфой поморщился.

— Главное, что бы он был хорошим специалистом, — нравоучительно поднял он вверх указательный палец. — А то, что он не падает ниц перед Золотым Мальчиком, на мой взгляд, очень даже хорошо. Он, в отличии от Флитвик и МакГонагалл, не станет завышать ему оценки. И, на сколько я знаю, Поттер не учился в Хогвартсе, по этому он не будет поддерживать тот или иной факультет, как та же МакГонагалл или наш Снейп. — Малфой криво ухмыльнулся. — Можно сказать, у нас впервые будет более-менее беспристрастный преподаватель. А ты как считаешь, Грейнджер? — повернулся слизеринец к Гермионе. Та скрестила руки на груди.

— Не знала, что тебя волнует моё мнение, Малфой, — усмехнулась она.

— Просто хотелось услышать мнение рассудительного человека, — протянул слизеринец. — А ты, Грейнджер, не смотря на происхождение и принадлежность к красному факультету, на мой взгляд являешься крайне неглупой девушкой.

— Неужели это комплимент! — воскликнула Гермиона, делая круглые глаза. — Спасибо, не ожидала. А что касается моего отношения к профессору Поттеру… На мой взгляд то, что он не является выпускником Хогвартса действительно может оказаться весьма положительным фактором относительно его справедливого и беспристрастного отношения к факультетам. Так же меня не может не радовать тот факт, что Поттер негативно относится к Золотому Трио, так как я сама его не перевариваю.

— Приятно слышать такие слова по отношению к Мальчику-Который-Выжил из уст гриффиндорки, — громко хмыкнул Снейп, подошедший словно из ниоткуда. Девушка, как и слизеринцы, вздрогнула. К этому моменту уже все студенты собрались у дверей класса. Помимо Гермионы и слизеринской троицы, на продвинутые зелья записались ещё двое когтевранок, Падма Патил и Менди Броклхерст.

Прозвенел звонок и Снейп запустил студентов в класс. Они столпились у двери, ожидая приказов. Учитель, взглянув на подопечных, усмехнулся.

— Чего стоите? Садитесь за парты, — приказал он. Все быстро расселись. Так как учеников было всего шестеро, Гермиона села одна. Позади неё устроились когтевранки. Малфой сел за одной партой с Паркинсон, а Забини уселся за ними. Профессор Снейп, осмотрев класс, довольно кивнул. — Вы собрались здесь, дабы постичь искусство изготовления высших зелий, — начал он. — Не без гордости могу отметить, что я, за прошедшие пять лет, успел хорошо вбить вам в головы это сложное искусство, хотя бы на низшем уровне, иначе вы бы сейчас здесь не сидели. Оглянитесь вокруг! — скомандовал Снейп таким тоном, что все незамедлительно начали крутить головами. — Вы — лучшие. Хоть вас всего и шестеро, но я уверен, что недостаток количества учеников будет вполне компенсирован качеством. Вам есть чем гордиться. Я признаю, что зельеварение — довольно сложный предмет, и то, что вы смогли сдать по нему СОВ на «Превосходно» говорит о том, что вы не лодырничали на протяжении всех лет учёбы, а прилежно учились.

Сказать, что Гермиона удивилась на это заявление, это значит ничего не сказать. Подобные слова из уст Снейпа звучали как похвала. А если учесть то, что Ужас Подземелий редко кого-нибудь хвалил прилюдно, даже своих змеек, это было очень неожиданно. Слизеринцы тоже выглядели несколько озадаченными. Девушка не могла видеть лиц когтевранок, но была уверена, что те сейчас находятся в таком же эмоциональном состоянии, что и она сама. Снейп, словно не замечая удивления учеников, вызванное его словами, продолжил:

— Но я не собираюсь с вами нянчиться только по тому, что вы получили высший балл на СОВ. — Голос зельевара вновь приобрёл ледяные нотки. — На моих курсах действует испытательный период, сроком на два месяца. И если за эти шестьдесят дней я увижу, что кто-то из вас, — он обвёл студентов пронзительным взглядом, — не справляется с учёбой, я могу решить, что ему не стоит ходить на мои курсы. Я всё понятно объяснил? — Дождавшись кивков, Снёйп довольно улыбнулся. Вот сейчас Гермиона впала в ступор. Если похвалу Снейпа ещё можно как-то пережить, то вид его искренней улыбки на вечно презрительном лице буквально выбивал опору из-под ног. Гермиона с облегчением выдохнула, понимая, что она сидит, иначе рисковала бы грохнуться на пол от количества пережитых за последние пять минут эмоций.

К радости Гермионы, на протяжении всего остального урока Снейп, как всегда, прибывал в своем обычном образе мерзавца. Он носился между котлами гриффиндорки и когтевранок(слизеринцев он как обычно не трогал), осыпая бедных девушек язвительными комментариями, успел снять с Гриффиндора пять баллов за то, что Гермиона не так резала стручки ежевицы, и двадцать баллов с Когтеврана. За неимением Невилла Долгопупса, которому обычно доставались все негативные эмоции зельевара, Снейп переключился на Падму и Менди. Так что неудивительно, что к концу урока зелье Патил было не желтого цвета, как нужно, а нежно зелёного, а сама когтевранка была на грани истерики. Выходя из кабинета зельеварения Гермиона облегчённо вздохнула — наконец закончился этот длинный урок. То, что Снейп вёл себя немного сдержанней по отношению к ней, чем обычно, было недостаточно для того, что бы девушка не была рада окончанию пары. Хоть девушка и любила учиться, но всё равно находиться два часа в обществе Снейпа было удовольствием не из приятных.

Следующим предметом по расписанию стоял сдвоенный урок чар вместе с Пуффендуем. Войдя в кабинет, девушка одиноко села на первую парту и, достав учебник «Заклинания. Продвинутый курс», стала дожидаться звонка. По звонку класс наполнился учениками и в кабинет вошёл профессор Флитвик. Дождавшись, пока все усядутся, он залез на свою импровизированную трибуну из книг и начал вещать:

— Рад приветствовать вас, дорогие мои, на уроке продвинутого курса заклинаний! — радостно воскликнул он, энергично размахивая коротенькими ручками. — Мне приятно, что стол много учеников смогли сдать мой предмет на СОВ на оценку «Удовлетворительно» и выше. — Гермиона поморщилась. Вообще-то, оценку «Слабо» получили только двое учеников — это Винсент Крэбб и Грегори Гойл. И, по этому, на урок чар в этом году не ходили только они. Гермиона же считала, что на заклинания имеют право ходить только те, кто поучил хотя бы «Выше ожидаемого». Девушка не представляла себе, как тот же Уизли, который с третьего раза может наколдовать простейшее заклинание левитации, сможет изучить, например, невербальные чары, которые они будут проходить в этом году. — Этот год будет достаточно сложным, — продолжил пищать маленький профессор. «Да уж! — мысленно воскликнула Гермиона, вспоминая заклинания, прочитанные в книге по чарам за лето. — Основы Высшей магии — это серьёзно. Это вам не Акцио с Алахоморой». Гермиона осмотрелась и, заметив кислые лица студентов, хмыкнула. Уж в чём, в чём, а в учёбе она всегда была лучшей. — Но не волнуйтесь! Я уверен, что мы с вами со всем прекрасно справимся, и будем готовы к сдаче ЖАБА в конце следующего учебного года.

Послышался общий недовольный стон учеников, которых не прельщала перспектива через два года сдавать очередные экзамены. Гермиона же была полностью сосредоточена на уроке. Она знала, что без сдачи ЖАБА она не сможет получить аттестат об окончании школы и устроиться на работу. Конечно, Гермиона не питала особых надежд по поводу будущей профессии. Зная о том, что маглорожденными нереально получить высокооплачиваемую работу в Министерстве магии, девушка на летних каникулах изучала программу магловской школы. Для себя она решила, что после окончания Хогвартса задаст магловские экзамены и поступит в университет на юридический факультет, как об этом мечтали её родители. Конечно, Гермионе не хотелось всю жизнь сидеть в душном офисе и заниматься скучными судебными тяжбами, но девушка понимала, что лучше работы она всё равно не найдёт. Гермиона знала, что самое высокое место, которая она сможет занять в магическом мире из-за её магловского происхождения, какими бы высокими не были её оценки — это должность младшего секретаря в каком-то ненужном отделе Министерства. Конечно, был ещё Аврорат — туда брали всех, не взирая на происхождение. Но Гермионе не хотелось к тридцати годам быть такой же покалеченной, как Алостор Грюм.

Урок прошёл спокойно. Потому как он был вступительным, студенты не изучали никаких новых заклинаний. Вместо этого Флитвик дал задачу вспомнить и продемонстрировать всё то, чему шестикурсники научились за все годы учёбы. Лучше всех получалось у Гермионы. Она сумела вспомнить все заклинания, изученные за пять лет, и с успехом их продемонстрировала. Флитвик под конец урока наградил свою любимую ученицу двадцатью баллами, чему та, не смотря на гневные взгляды гриффиндорцев и завистливые пуффендуйцев, была несказанно рада. Она в очередной раз подтвердила статус лучшей ученицы Хогвартса и гордилась этим. Она доказала, в первую очередь самой себе, что она ни чуть не хуже, а, наоборот, даже лучше всех чистокровных.

Гермиона выходила из кабинета заклинаний одной из последних, по этому в Большой зал пришла уже к середине обеда. Сев за стол и придвинув к себе тарелку с картошкой, она принялась обедать. Спустя пять минут она вдруг услышала фамилию «Поттер». Повернувшись в сторону гриффиндорцев, Гермиона увидела разговаривающих Кэти Белл и Симуса Финнигана. Гермиона знала, что у семикурсников сегодня уже был урок Защиты от Тёмных Искусств, и Симус, по видимому, расспрашивал Кети о новом профессоре.

— …вообще ужас! — делилась впечатлениями Белл.

— Что, такой плохой преподаватель? — пробормотал с немного испуганным лицом Симус и покосился на профессора, сидящего за учительским столом.

— Да не в том смысле, — махнула рукой Кэти. — Учитель он, похоже, хороший. Я про то, что он… как бы это по мягче сказать, — замялась гриффиндорка. — Похоже он из этих.

— Он Пожиратель?! — воскликнул Симус, вскакивая. На него уставился почти весь Большой зал. Кети схватила его за руку и с силой потянула в низ.

— Нет, я не про это! — зашипела она. Симус, покраснев от чрезмерного внимания со стороны студентов, сверливших его любопытными взглядами, сел на своё место. — Я про то, что он из тех… ну этих, кто по мальчикам, — несколько неуверенно сказала Кэти. Финниган, как и все слышавшие это заявление, поперхнулся. Он поднял на Белл ошалелый взгляд.

— С чего это ты решила? — недоверчиво спросил парень, вновь посмотрев на профессора Поттера, который мило беседовал с профессором Вектор.

— Дело в том, что он почти никак не реагировал на, так сказать, «женские штучки», — пояснила Кэти.

— «Женские штучки»? — усмехнулся Симус. Кети немного покраснела.

— Ну знаешь… Эти все наклоны типа «палочка из рук выпала», или томные взгляды голодной львицы… — Симус хохотнул. Белл недовольно нахмурила брови. — Не вижу ничего смешного, Симус! — гневно сказала она. — Ты бы видел, как перед ним изворачивалась Чанг. Любой другой бы на его месте слюной изошёл, а это Поттер даже бровью не повёл. Знаешь, что он сказал ей, когда она в её любимой манере начала хлопать ресницами? — Симус, улыбаясь, помотал головой. — Он сказал: «Мисс Чанг! Если у Вас нервный тик, советую обратиться к мадам Помфри. Уверен, у неё есть зелье, которое Вам обязательно поможет!» Я уверена, что он голубой, — подытожила Кэти. Симус покачал головой:

— Не обязательно, Кэти, — сказал он. — Может, у него есть девушка, или даже жена. Мы ведь о нём ничего не знаем!

— Может, ты и прав, — меланхолично пожала плечами Белл, вставая из-за стола, так как обед уже подходил к концу. — Всё может быть, — повторила она и вышла из зала.

Гермиона, слышавшая разговор, покосилась на профессора Поттера. По её мнению, если мужчина не реагирует на Чанг, то это ещё не означает, что он не той ориентации. Гермиона перевела взгляд на Чжоу, сидевшую неподалёку за когтевранским столом. Та была явно не в духе, а по гневным взглядам, которые она бросала на преподавательский стол, было понятно, что такое пренебрежительное поведение со стороны молодого профессора по отношению к ней было ей, мягко говоря, неприятно. Чжоу Чанг по праву считалась одной из красивейших девушек Хогвартса и успела перевстречаться со многими парнями, среди которых был чемпион от Хогвартса Седрик Диггори, который выиграл Турнир Трёх Волшебников и сейчас работал в Министерстве магии заместителем начальника одела Магических Спортивных Игр и Спорта. Гермиона представляла себе чувства когтевранки: она вся такая из себя красивая и сексуальная, ради одного взгляда которой многие парни готовы на любые безрассудства, желая заполучить ещё один трофей в виде молодого красавца-профессора, жестоко обламывается, натыкаясь на стену безразличия и пренебрежения. Неудивительно, что Чанг, чувствуя себя незаслуженно обиженной, может начать распускать про профессора Поттера различные неприятные слухи и сплетни. Гермиона мстительно улыбнулась, вспоминая как Чжоу издевалась над ней по поводу непритязательной внешности и волос, непослушной каштановой копной ниспадающих на плечи.

Вновь подняв глаза на преподавательский стол Гермиона обнаружила отсутствие профессора ЗОТИ. Посмотрев на часы, висящие над выходом из Большого зала, девушка поняла, что до урока Защиты осталось десять минут. Не желая опаздывать на первый урок ЗОТИ и тем самым произвести на профессора Поттера плохое первое впечатления девушка, закинув на плечо сумку, направилась в сторону кабинета. Подойдя к классу, Гермиона с удивлением отметила, что она пришла последней. Все остальные шестикурсники уже толпились под дверями кабинета, ожидая звонка. Наконец, спустя пять минут послышался звонок и двери кабинета открылись, пропуская учеников внутрь. Гермиона вновь была последней и, как только она вошла, двери за её спиной захлопнулись. Она окинула взглядом класс и отметила, что тот стал просторнее. Профессор Поттер убрал из класса все ненужные шкафы, стеллажи и прочие предметы, занимающие довольно много времени, оставив только парты, которые были расставлены у боковых стен. Увидев, что Невилл с остальными гриффиндорцами направились к партам, стоящим с правой стороны от входа, девушка пошла к левым партам, за которыми уже устроились слизеринцы и когтевранцы. Сев как раз между Слизерином и Когтевраном, Гермиона повернула голову в сторону профессора Поттера, подпирающего стену, противоположную входным дверям. Поттер дождался, пока все рассядутся достанут учебники и прошел немного вперёд. Улыбнувшись, он поприветствовал учеников:

— Добрый день! — Ответом ему послужил на удивление стройных хор голосов:

— Здравствуйте, профессор Поттер!

Поттер обвёл студентов насмешливым взглядом. Теперь, когда он стоял недалеко, Гермиона увидела, что у него удивительно яркие зелёные глаза…

— А я думал, что это только седьмой курс у вас такой вежливый, — усмехнулся профессор.

— Будешь тут вежливым, — тихо пробормотал Эрни МакМиланн, но профессор Поттер его, по-видимому, хорошо расслышал, потому что перевёл на него взгляд и весело спросил:

— В каком смысле, мистер МакМиланн? — полюбопытствовал он. Эрни стушевался, не решаясь ничего ответить. Вместо него ответил Терри Бут:

— Дело в том, профессор Поттер, что в прошлом году у нас был не самый лучший учитель Защиты, — сказал он и брезгливо поморщился. — Единственное, чему нас научила профессор Амбридж, так это как писать строчки и правильно приветствовать учителей. — Остальные ученики согласно закивали.

— Да уж, — хмыкнул Поттер. — Видимо, эта Амбридж была той ещё учительницей. Один её кабинет чего стоит, — сказал он и передёрнул плечами, словно по спине побежали мурашки.

— Вы видели её кабинет? — спросила Ханна Аббот. Профессор с видом мученика ответил:

— Мисс Аббот, я не просто видел её кабинет, мне пришлось убирать всё это розово-кошачее великолепие. Поверьте, отдирать от стены тарелку, когда на ней неистово орёт уродливый котёнок — сомнительное удовольствие, — доверительно сказал он и усмехнулся. — Но не будем об этом! — весело воскликнул он, обводя учеников взглядом. — Я не намерен обсуждать старых жаб, когда у нас впереди всего два часа, и я постараюсь провести их с пользой. Я не буду вам засорять мозг по поводу важности ЖАБА. Я думаю, что вы уже большие дети и сами всё понимаете. — Он принял серьёзный вид. — На этом уроке не будет бесполезного чтения учебников. Эта замечательная книга, — указал он на учебник Снейпа, — которая лежит перед вами, понадобится вам для того, что бы вы могли самостоятельно изучить теорию и лучше понять сам принцип тех или иных заклинаний. На моих уроках мы будем в основном заниматься практикой. С понедельника по четверг мы будем изучать и отрабатывать новые атакующие и защитные заклинания. По пятницам у нас будет день дуэлей, где вы сможете продемонстрировать всё своё мастерство. — Ученики одобрительно загалдели, но профессор жестом их оборвал. — Так как я не знаю ваш уровень, я хочу сегодняшний урок превратить в урок дуэлей. Пусть каждый из вас выберет себе противника, желательно, с другого факультета. Каждый победивший получает по десять баллов, проигравший этих десяти баллов лишается. Всё понятно? — Ученики кивнули, показывая, что всё поняли. — Так чего же вы жёте?

Все повставали со своих мест, выходя на середину кабинета. Судя по взглядам, которые бросали друг на друга Малфой и Долгопупс, противника они себе уже выбрали. Через пять минут все разбились на пары. Гермиона с огромным разочарованием поняла, что пары ей, как всегда, не досталось. «Эх, а так хотелось показать им всем, на что я способна!» — грустно подумала она, садясь обратно за парту.

— Ну что ж, кто хочет начать? — весело спросил профессор, оглядывая пары. Остановив взгляд на паре Долгопупс/Малфой(Гы-ы-ы… слеш — прим. автора), он насмешливо усмехнулся. — Может быть лидеры Слизерина и Гриффиндора желают показать пример своим друзьям и начнут первыми, а?

— С удовольствием, — хмыкнул Малфой. Он с презрением посмотрел на Долгопупса и встал в центре кабинета. Все остальные ученики разумно отошли к стенам. Невилл, переведя гневный взгляд с Малфоя на профессора, встал напротив последнего.

— Начинаем на счёт три. Факультет того, кто нападёт раньше времени, лишиться пяти баллов. Заклинания разрешаются любые, кроме Непростительных, но в разумных пределах. Ясно? — Соперники кивнули, не сводя друг с друга пронзительных взглядов. — Итак, один… Два… Три!

— Экспеллиармус! — взвопил Невилл, направляя палочку на Драко. Тот небрежным движением блокировал разоружающее и ответил:

— Петрификус Тоталус! — Синий луч на огромной скорости полетел в сторону Долгопупса, но тот в последний миг успел воскликнуть:

— Протего! — и заклинание разбилось об стандартный луч. — Остолбеней! — Малфой изящно увернулся от луча.

На протяжении нескольких минут соперники перебрасывались заклинаниями. Наконец Малфой, устав от вялого течения событий, скомандовал:

— Серпенсортиа! — Из его палочки появилась угрожающего вида кобра, и направилась в сторону Невилла.

Малфой в точности повторил то, что провёл в Дуэльном клубе на втором курсе. Гермиона отметила, как усмехнулся профессор Поттер, и взяла это на заметку. Невилл испуганно уставился на змею. В прошлый раз, на втором курсе, он сумел заговорить на серпентарго, но сейчас, скованный ужасом, не двигался с места. Малфой насмешливо посмотрел па противника.

— Мистер Малфой, Вы ему поможете или мне этим заняться? — спросил Поттер, вставая с парты, на которой сидел на протяжении всего поединка. Малфой неопределённо пожал плечами:

— Мне не хочется помогать ему, — презрительно посмотрев в сторону застывшего Невилла. Змея, остановившись на расстоянии трёх метров от Долгопупса, предостерегающе расправила капюшон. Весь вид Невилла показывал, что тот вот-вот может упасть в оборок. — Он ведь змееуст, пусть выкручивается. — Драко мстительно усмехнулся.

— Эх, мистер Малфой, ну и вы слизеринец, — с улыбкой покачал головой профессор. В его голосе Гермиона не отметила осуждения, а только констатацию факта. Поттер подошёл к змее. — Эх, всё самому, всё самому, — улыбаясь, проворчал он и… зашипел. Все ученики синхронно поражённо ахнули. Услышав шипение змея повернула голову в сторону профессора. Прошипев что-то в ответ она, махнув хвостом, растворилась в воздухе. Профессор Поттер довольно скрестил руки на груди. — И всего-то нужно было попросить её удалиться, — прокомментировал он, осматривая пораженные взгляды учеников. — Что-то не так? — изогнул он бровь.

— В… вы — змееуст? — прошептал Симус Финниган. Поттер пожал плечами:

— И что тут такого?

— Но ведь змееусты — это тёмные волшебники! — воскликнула Парвати Патил. — И все они потомки Салазара Слизерина.

— А кто знает, может мой сколько-то там раз «пра» дедушка и был этим самым Салазаром Слизерином, — невинно предположил Поттер, садясь обратно на парту.

— Но ведь единственный его живой потомок — Тот-Кого-Нельзя-Называть! — пропищал Рон. Профессор сделал ехидное лицо:

— А может я и есть Волан-де-Морт? — спросил он. При упоминании этого имени все вздрогнули и с ужасом посмотрели на профессора. Тот в свою очередь повернулся к Невиллу. — Скажите, мистер Долгопупс, я похож на Волди, а?

— Н… нет, — проблеял тот. Профессор наиграно разочаровано вздохнул:

— Жаль. А то у него такая рожа, что не нужно маску для Хэллоуина придумывать, — обиженным тоном сказал он. Потом, тряхнув головой, от чего его длинные волосы веером раскинулись в стороны, встал с парты. — Ну, не будем о грустном. Мистер Долгопупс. Вы, как проигравший, лишаетесь десяти баллов.

— Но Малфой вёл себя не честно! — недовольно воскликнул он. — Если бы не змея, я бы обязательно победил! — Профессор Поттер фыркнул.

— Во-первых, мистер Долгопупс, я разрешил использовать любые, повторяю, любые заклинания, кроме Непростительных, — сказал он, подходя к Невиллу. — На сколько я знаю, Серпенсортиа не относится к их числу. Во-вторых, наблюдая за вашей дуэлью, я заметил, что мистер Малфой сражался в полсилы, и мог как минимум четыре раза достать Вас. Я прав, мистер Малфой? — спросил учитель, поворачиваясь к слизеринцу.

— Вообще-то, пять, профессор Поттер, — самодовольно сказал тот.

— В таком случае, я считаю, что мистер Малфой честно заслужил свои десять баллов, я прав? — Вокруг раздалось ворчание, в основном, согласное. Поттер ухмыльнулся. — В таком случае, предлагаю продолжить урок, а то мы здесь до вечера задержимся, — сказал он и отправился на облюбованную им парту.

Гермиона наблюдала за всем этим со скрытым злорадством. Она была рада видеть, как Долгопупса ставят на место. Нет, Гермиона не была мстительной или злой девушкой, просто… Долгопупс её реально задолбал! А то, что профессор Поттер оказался змееустом, Гермиона не находила преступным или опасным. Наоборот, она считала это довольно полезным умением. И вообще, у неё не было заблуждений по поводу змееустов. Гермиона читала, что в Индии змееустовство — довольно распространённый талант, и не все индийцы-змееусты — тёмные маги. Так что всё это девушка нашла довольно забавным, но ни как не опасным.

Дальше были дуэли остальных учеников. Забини выиграл у Блека, Нотт — у Уизли. Парвати сражалась со своей сестрой и победила, принеся первые баллы Гриффиндору. Слизеринцы выиграли все свои дуэли, и даже Крэбб с Гойлом, хоть и неуверенно, но одержали верх над Терри Бутом и Эрни МакМилланом. Спустя полтора часа после начала урока в дуэли не поучаствовала только Гермиона, что её безумно злило, но она пыталась скрыть это под маской безразличия.

— Мисс Грейнджер, Вам что, не досталось пары? — полюбопытствовал профессор, подходя к девушке. Гермиона подняла взгляд и встретилась своим взглядом с взглядом профессора. Поттер улыбался, но девушка с удивлением заметила, что глаза его не выражают веселья. Вместо этого профессор смотрел участливо и… заботливо? Гермиона встряхнула головой, сбрасывая наваждение.

— Как видите, профессор, — безучастно пожала она плечами.

— Ну, в таком случае Вы не откажетесь сразиться со мной? — невинно поинтересовался профессор. Гермиона, как и все остальные, удивлённо на него посмотрели.

— Простите, я правильно расслышала? — недоверчиво переспросила девушка. Профессор Поттер кивнул. — Я? С Вами? А Вам не кажется, что у нас слишком большая разница в уровне подготовки?

— Обоснуйте, — попросил Поттер. Девушка неопределённо хмыкнула.

— Я имею ввиду, что я — простая шестикурсница, без выдающихся способностей к ЗОТИ, — скромно пояснила Гермиона. — А Вы — учитель. — На её заявление профессор только фыркнул.

— Мисс Грейнджер, а Вы видели хоть раз, как я сражаюсь? — Гермиона отрицательно качнула головой. — Так как же Вы можете судить о моём уровне? Быть может, я вообще палочку в руках держать не умею, — ехидно сказал профессор. Гермиона стушевалась. Она действительно об этом не подумала. Но тут же воскликнула:

— Но Вас же назначил учителем директор! А он не мог назначить на должность преподавателя такого важного предмета, как Защита, неуча!

— А может это новая методика? — предположил Поттер, садясь рядом с девушкой за парту. — Так сказать, метод «от противного». Мол, учитесь, дети, а то вырастите такими же осталопами как профессор Поттер. — В кабинете раздалось несколько смешков. — Мисс Грейнджер, ну чего Вам это стоит? Баллов в случае проигрыша я с Вас, так уж и быть, не сниму. Хотя, после того уровня, что показали нам сегодня юные гриффиндорцы, я вообще сомневаюсь, что в гриффиндорских часах осталось хоть немного рубинов. — Гриффиндорцы недовольно посмотрели на учителя. Тот пожал плечами. — А что? Из гриффиндорцев свои дуэли выиграли лишь мисс Патил и мистер Финниган, это плюс двадцать баллов. А проиграли все остальные, это минус сорок баллов. И того, в минусе на двадцать балов. Если учесть, что сегодня первый день, то могу предположить, что у гриффиндорцев осталось крайне мало, или вообще не осталось баллов. — Поттер вновь повернулся к Гермионе. — Ну так что, мисс Грейнджер, устроим дуэль?

— Как пожелаете, — кивнула девушка. Весь её вид выражал недовольство и боязнь предстоящего сражения, но внутренне Гермиона ликовала. Она схлестнётся на дуэли, да ни с кем-то, а с профессором! Наконец она сможет встретиться в бою с реальным противником, а то манекены успели порядком поднадоесть девушке. Конечно, Гермиона не питала никаких надежд на победу, но она хотела во что бы то ни стало выступить достойно. Встав друг на против друга, они, поклонившись, встали в стойки. Поттер обратился к Малфою:

— Мистер Малфой, Вы не помогли бы нам? — попросил он. Тот кивнул.

— Один, два, три! — скомандовал тот. Гермиона была уже готова отражать заклинания, но профессор опустил палочку. Девушка, выучившая в своё время на зубок весь дуэльный кодекс, знала: этот жест означает, что противник даёт право первым напасть своему оппоненту. Гермиону не надо было просить дважды и она, помня о том, что профессор дал разрешение на использование всех заклинаний, кроме Непростительных, начала:

— Конфундус! — воскликнула она и жёлтый луч, способный дезориентировать противника, понёсся к профессору. Тот не стал изобретать ничего нового, а просто принял его на щит. Гермиона вновь атаковала. — Импедимента! Остолбеней!

— Рефлекто! — сказал профессор, и красный с голубым лучи полетели обратно в девушку. Но та не зря столько практиковалась в щитовых чарах, по этому мигом возвела Протего. Вдруг девушка почувствовала, что кто-то касается её разума.

«Мисс Грейнджер, атакуйте более мощными заклинаниями, — послышался в голове Гермионы голос Поттера. — Я же позволил почти все. Я уверен, что Вы знаете на много больше прочих учеников».

«Хорошо, профессор!» — мысленно воскликнула девушка, надеясь, что профессор её услышит. По его довольному лицу Гермиона решила, что её послание дошло.

— Секо! Импедимента! Затмись! — провела девушка цепочку заклинаний. Вообще-то, последнее заклинание — очень простое, но его невозможно блокировать простым Протего. Профессор, по-видимому, это прекрасно знал, потому что просто напросто увернулся от заклинаний.

«Уже лучше, — послышался одобрительный голос. — А что Вы ещё умеете, мисс Грейнджер?»

«Что-то вроде такого!» — усмехнулась Гермиона:

— Фурункулус! Денсонджео! — Первое заклинание могло вызвать нарывы по всему телу, а второе — увеличить длину передних зубов до гигантских размеров.

«Эй! — обижено воскликнул профессор, блокируя заклинания. — Мисс Грейнджер, Вы что, хотите изуродовать моё прекрасноё лицо? Ну я Вам это так не оставлю!»

— Риктусемпра! — воскликнул он, посылая в Гермиону заклинание щекотки. Девушка увернулась, и ответила:

— Секо! Петрификус Тоталус!

— Протего Хоррибилис!

Где-то с минуту Гермиона и профессор с огромной скоростью перекидывались разнообразными заклинаниями, не обращая внимания на удивлённых такой прытью девушки шестикурсников.

«А теперь попробую мою любимую связочку!» — мысленно усмехнулся профессор. Гермиона вмиг напряглась.

— Секо! Импедимента! Остолбеней! Риктусемпра! Петрификус Тоталус! — протараторил профессор.

— Протего! — воскликнула девушка. Режущее и два оглушающих заклинания щит блокировал, но на большее энергии не хватило. Простенькое заклинание щекотки, пробив щит, пропало в девушку, а парализующее сковало девушку. Подвижным осталось только лицо, и Гермиона изо всех сил старалась не поморщиться и не рассмеяться от щекотки, охватившей всё её тело.

— Ну что ж, мисс Грейнджер, Вы меня порадовали, — улыбнулся профессор, снимая заклинания с Гермионы. — Вы сражались гораздо лучше большинства присутствующих…

— Просто Вы ей поддавались! — воскликнул Уизли. Профессор повернулся в сторону рыжего.

— А Вы можете это доказать, мистер Уизли? — изогнул бровь Поттер.

— Да! — сказал Рональд. — Вы первое время вообще только защищались, а атаковали только простейшими заклинаниями. Да так бы и я Вас победил! — надменно заявил Рон. Профессор усмехнулся.

— Да? В таком случае Вы не откажете мне в дуэли? Покажете, каким образом Вы собираетесь у меня побеждать.

— Запросто! — гордо сказал Уизли, выходя вперёд и становясь на против Поттера.

— Ну что ж, — вздохнул профессор. — Мистер Малфой, не поможете нам ещё раз?

— С удовольствием, — усмехнулся блондин. — Один, Два…

Но не успел слизеринец сказать «Три», как Уизли взвопил:

— Остолбеней! — Профессор от этого заклинания только легко отмахнулся.

— Минус пять баллов, мистер Уизли, — констатировал Поттер. — Я же говорил не нападать раньше времени. — Но Рон не обратил на замечание профессора никакого внимания.

— Импедимента! — закричал он.

— Протего. Мистер Уизли, что Вы так кричите? — лениво протянул Поттер. — Или Вы считаете, что чем громче произносить заклинание, тем мощнее оно становится? — Гермиона усмехнулась. Девушка знала, что у большинства магов существует такое заблуждение. И Уизли — их явный пример. Но Рональд не останавливался:

— Экспульсо!

— И опять Протего! — фыркнул профессор. — Вы знаете что-нибудь помощнее, а? А то я уже устал создавать лёгкие щиты. — Рон оскорбился.

— Бомбарда Максима! — сотворил он мощное взрывное заклинание. Все ученики поспешили пригнуться, дабы не пострадать от взрывной волны.

— Протего Тоталус! — Профессор выглядел слегка злым. — Левикорпус! — Гермиона не знала это заклинание, а Рон и подавно, по этому, не зная что делать, просто пропустил его. Через миг он, под смех шестикурсников, висел вверх тормашками.

«Эх, жаль, что он в джинсах, а то было бы смешно!» — вновь услышала Гермиона у себя в голове голос профессора. Повернувшись к Поттеру девушка отметила, что он не смотрел в её сторону. Из этого Гермиона заключила, что профессор Поттер — очень сильный легилимент. Профессор тем временем подошёл к висящему вверх ногами Уизли и, вздохнув, сказал:

— Мистер Уизли, Вас мама в детстве головой не роняла? — устало спросил он. — Вы что, совсем не понимаете, где находитесь? Использовать мощное взрывное заклинание в закрытом помещении. Это кем нужно быть?!

— Это просто нужно быть Уизли, профессор, — с кривой ухмылкой протянул Малфой. Слизеринцы засмеялись. Поттер повернулся к блондину.

— Не скажите, мистер Малфой, — покачал он головой. — В целом Уизли — достаточно разумные люди. Но, как говориться, в семье не без Рональда, — усмехнулся он и, повернувшись спиной к Рону, направился к парте. Тут рыжий из Золотого трио сделал то, что шокировало всех, даже гриффиндорцев. Направив палочку в спину профессору он воскликнул:

— Секо! — Заклинание полетело прямиком в голову. Гермиона, стоявшая в удобном месте, не помня себя воскликнула:

— Протего! — и луч режущего заклинания разбился об щит. Поттер медленно повернулся к девушке. Улыбнувшись, он сказал:

— Двадцать пять баллов мисс Грейнджер за спасение жизни и здоровья профессору Поттеру, то есть мне. — Профессор слегка поклонился. Гермиона немного покраснела, смущённая похвалой. Выпрямившись, Поттер резко подошёл к Рону, всё ещё висящему в воздухе. Тот, осознав, что только что сделал, весь сжался. — Мистер Уизли, скажите пожалуйста, как Вы попали на Гриффиндор? — тихо проговорил он, но воцарившейся тишине его голос звучал отчётливо. — Ведь, на сколько я знаю, Гриффиндор — это факультет храбрецов, смельчаков, которые не страшатся встретиться с врагом лицом к лицу. А Вы напали в спину как последний… последний… — У профессора не хватало слов.

— Как последний слизеринец, Вы хотели сказать? — внёс своё предположение Терри Бут. Малфой и остальные слизеринцы на это заявление поморщились, словно только что целиком съели лимон. Профессор покачал головой.

— Нет, мистер Бут, — возразил он. — Слизеринцы, хоть и очень изворотливые, хоть и стараются выиграть любым способом… Я уверен, что ни один уважающий себя представитель этого факультета не станет подло нападать в спину. Это противоречит кодексу чести. Нет, мистер Уизли поступил как последний трус. Жалкий, никчёмный, ни на что не годный трус. — Рон по цвету лица приблизился к своим волосам. — Я не буду снимать с Вас баллы, мистер Уизли. Но думаю, что два месяца ежедневных отработок у мистера Филча вправит Вам мозги. — Профессор усмехнулся. — Тем более наш завхоз жаловался, что давно он не чистил в совятне. Как он сказал? Ах, да: «Там уже скопилось столько птичьего помёта, что и за месяц не вычистишь». А у Вас, мистер Уизли, будет целых два, уж я-то позабочусь, — пообещал Поттер. У всех слизеринцев, да и у некоторых представителей других факультетов, были такие лица, словно они только что выиграли тысячу галеонов лотерею. В частности, Симус, являющийся основателем антидолгопупсового течения на Гриффиндоре, сверкал как начищенный сикль. Сам же Уизли выглядел так, как будто его только что приговорили к смертной казни через трудотерапию. Тут действие заклинания закончилось, и он с истошным криком громко шмякнулся на пол. В эту же секунду раздался звонок. — Урок окончен, до свидания! — попрощался профессор.

Все студенты двинулись к выходу из кабинета. Гермиона тоже встала из-за парты и хотела было уходить, но её остановил голос профессора:

— Мисс Грейнджер, не могли бы Вы задержаться? — попросил он, подходя к девушке.

— Хорошо, — кивнула девушка, не понимая, что потребовалось от неё профессору. Тот улыбнулся и спросил:

— Я так понимаю, у Вас больше нет уроков? — Гермиона согласно угукнула. — В таком случае, если Вы никуда не спешите, не могли бы Вы уделить мне минут пятнадцать?

Гермиона задумалась. Вообще-то, девушка хотела посетить библиотеку. Но, заинтригованная, она сказала:

— Я не против.

— Тогда пройдёмте в мой кабинет? — предложил профессор и отправился в сторону лестницы, ведущей в кабинет. Гермиона направилась следом. Профессор Поттер, открыв дверь, пропустил девушку вперёд. Войдя а кабинет профессора Гермиона огляделась.

«Слава Мерлину, он убрал этих мерзких котят», — подумала девушка, обводя комнату взглядом. В прошлом году Гермиона пару раз была здесь на так называемых «отработках», которые проводила эта жаба Амбридж. Вспоминая это, девушка непроизвольно потёрла левую руку, на которой был шрам в виде надписи «Я не буду перебивать учителя». Увидев этот жест профессор Поттер нахмурился. Гермиона удивилась этому: Поттер не может знать об этих отработках. Если ему, конечно, не рассказали другие учителя. Профессор прошёл вглубь комнаты.

— Что будете пить, мисс Грейнджер? — спросил он, наливая воду в чайник. — Чай? Кофе?.. Чего-нибудь покрепче? — Говоря последнюю фразу профессор отвернулся, но Гермиона готова была поклясться, что он в это время улыбался.

— Чаю, пожалуйста, — сказала Гермиона, садясь на кресло. Поттер взмахнул палочкой и уже через секунду чайник кипел. Спустя минуту профессор подал Гермионе чай. — Спасибо, — поблагодарила она и отпила глоток. Чай был очень горячим, но, на удивление, очень вкусным.

— Зелёный чай, немного молока, две ложки сахара, — прокомментировал Поттер, видя удивлённое лицо ученицы. — Вам не нравится?

— Что Вы! — воскликнула Гермиона. — Я люблю именно такой чай, — сказала она. И это была правда. Родители не понимали, как Гермиона может пить зелёный чай с молоком, а девушка почему-то любила именно такой. Она с интересом посмотрела на профессора, который пил кофе, сидя в кресле напротив. — Как Вы догадались, что я люблю зелёный чай с молоком?

— Не знаю, — пожал плечами профессор Поттер. — Просто одна моя знакомая пила такой… Быть может Вы хотите печенье или ещё чего-нибудь? — поинтересовался он. Гермиона мотнула головой:

— Нет, спасибо. Меня интересует, по какому поводу Вы меня попросили задержаться? — переходя на деловой тон спросила девушка. Она не любила ходить вокруг да около, стараясь поскорее узнать всё то, что её интересует.

— Ну, во-первых, я хотел бы Вас поблагодарить за то, что Вы спасли меня от Секо, — начал профессор Поттер. — Я поражён скоростью вашей реакции. Даже я не смог бы быстрее. — Гермиона немного покраснела от похвалы. Ей было приятно, что хоть кто-то оценил её мастерство.

— Это было не трудно, — пробормотала она, но профессор её перебил:

— Бросьте! Для того, что бы блокировать мощное заклинание типа Секо необходимо приложить достаточно усилий. А то, что Вы могли сделать это за секунду, не особо задумываясь, говорит о том, что Вы достаточно долго отрабатывали защитное заклинание. И довольно качественно отрабатывали. Я не успел бы развернуться и блокировать проклятие, и если бы не Вы, то я сейчас отдыхал бы в Больничном крыле.

— Хорошо, не важно, — сказала Гермиона, не желая, что бы её смущали ещё больше. Она и так была красная, как помидор. — Это было во-первых. А что во-вторых? — Профессор поставил чашку с кофе на столик.

— Во-вторых… — вздохнул Поттер. — Видите ли, мисс Грейнджер, я в Хогвартсе — человек новый. Я не особо знаком с порядками, с учениками, с распорядком дня. Нет, я, конечно, изучил расписание, прочёл «Историю Хогвартса», ознакомился с личными делами студентов, так что теоретически я всё знаю. Но я повторяю, только теоретически. Реально я пока не очень ориентируюсь в школьной жизни. Все остальные профессора Хогвартса или учились здесь, или преподают уже достаточное количество времени. Я же не учился в этой школе, и вообще, в Англии живу меньше двух месяцев.

— А где Вы жили до этого? — спросила Гермиона, но тут же прикусила язык — невежливо было спрашивать об этом учителя, тем более перебивая его. Но профессор Поттер ни чуть не разозлился.

— Я жил до этого в Соединённых Штатах, — сказал он. — Переехал, на сколько я помню, восемнадцатого июля. — Гермиона, проклиная в душе своё любопытство, поинтересовалась:

— А почему Вы переехали, профессор? — Тот усмехнулся.

— Вы, мисс Грейнджер, двенадцатый человек, который меня об этом спрашивает, — улыбаясь, покачал он головой. Гермионе было стыдно за свой длинный язык, но профессор, к её удивлению, рассказал. — Я переехал в Англию после того, как умерли мои родители, Джордж и Реббека Поттеры. — Гермиона закрыла рот ладошкой. — Зная, что здесь намечается война с Волан-де-Мортом, я решил внести свой посильный вклад.

— И на чьей же Вы стороне? — Поттер прищурился:

— А не слишком ли много вопросов, мисс Грейнджер? — хмыкнул он. Гермиона пожала плечами, сама поражаясь своей наглости:

— Ну, раз уж Вы отвечаете на все мои вопросы, так почему бы Вам не ответить и на этот, профессор? — Профессор рассмеялся:

— Чёрт возьми, мисс Грейнджер, Вам ни кто не говорил, что Вы крайне наглый человек?

— Нет, профессор, Вы первый, — усмехнулась Гермиона. «Боже, что я творю?» — мысленно воскликнула она. Профессор вздохнул:

— Хорошо, в таком случае отвечу на Ваш вопрос, — сказал он. — Я ни на чьей стороне.

— Как это? — не поняла девушка.

— В данный момент я поддерживаю Дамблдора, так как его методы и цели мне кажутся более приемлемыми. Нет, скорее так: методы и цели Волан-де-Морта я считаю неправильными, — поправил себя Поттер. — Я ответил на Ваш вопрос?

— Да, — кивнула Гермиона. — Но Вы не ответили на первый вопрос: что во-вторых?

— Во-вторых я хочу предложить Вам стать моим помощником. — Гермиона поперхнулась чаем.

— То есть? — не поняла девушка. — Что Вы имеете ввиду под словом «помощник»?

— Вы будете помогать мне организовывать уроки, проверять домашнее задание ну и ещё по мелочам, — пояснил Поттер.

— То есть я буду вашим ассистентом? — предположила Гермиона.

— Да. У нас будут взаимовыгодные отношения, так сказать, симбиоз: Вы будете помогать мне с уроками, а я, в свою очередь, буду помогать Вам со всем, что хотите, в первую очередь, боевыми и защитными чарами. Вы, как я полагаю, в отличии от остальных учеников, тренировались самостоятельно, я прав?

— Да, — кивнула девушка. — Весь прошлый год, вместо того, что бы ругать Амбридж и ныть по поводу того, что нам предоставили такого учителя, я самостоятельно в свободное время изучала боевую магию. Как Вы догадались? — спросила Гермиона. Профессор улыбнулся.

— Просто я на редкость сообразительный и умный человек, — самодовольно заявил он. Впрочем, в этих словах не было ни капли гордости или самовосхваления — Гермиона отчётливо поняла, что Поттер шутит. — Ну и по уровню подготовки, конечно. Так что, Вы согласны?

Гермиона задумалась и ушла в себя. Вообще-то ей не очень хотелось возиться с домашними работами однокурсников. Тем более она понимала: тот факт, что она будет находиться рядом с профессором, станет причиной постоянных сплетен, пересудов и даже нападок со стороны таких девушек, как Чанг. Гермиона уже представляла себе примерное содержание очередного слуха: «Герминога опоила профессора Поттера приворотным и теперь пользует его в своих грязных целях». Но, с другой стороны, Гермиона давно привыкла к насмешкам и издевательствам, и то, что её будут обсуждать немного(или даже намного) больше девушку совсем не трогало. Гораздо больше в этой ситуации было плюсов. Ну и что, что придётся выслушивать насмешек, эка невидаль! За то теперь у неё будет личный учитель по боевым заклинаниям в лице проффесора Поттера. Тем более он сказал, что будет помогать не только с заклинаниями. А это значит, что девушка сможет попросить профессора Поттера помочь с окклюменцией и легилименцией, которые она практически безуспешно пыталась освоить на протяжении вот же целого года. Из раздумий её вывел голос профессора:

— Эй! Земля вызывает Грейнджер, как слышно, приём? — Гермиона вздрогнула и взглянула на профессора Поттера. Тот, видя, что внимание ученицы вновь сконцентрировано на нём, улыбнулся. — Ну так как, мисс Грейнджер, Вы согласны на моё предложение?

— А Вы научите меня окклюменции и легилименции? — в лоб спросила девушка, от чего профессор на секунду растерялся. Немного подумав он кивнул:

— Это, конечно, очень трудные разделы магии, но я постараюсь.

— В таком случае я согласна, — улыбнулась Гермиона. Поттер облегчённо выдохнул.

— Слава Мерлину, — пробормотал он и протянул девушке руку. Та её пожала. — В таком случае, когда мы сможем приступить к нашим тренировкам?

— Я думаю, что сегодня после ужина, — предложила Гермиона. — А у Вас есть на примете место, где мы сможем проводить наши занятия?

— Я знаю одну замечательную комнату на восьмом этаже, — кивнул профессор. — Выручай-комната, слышали о такой?

— Да, я почти весь прошлый год там тренировалась, — сказала девушка.

— Вот и отлично, — подытожил профессор. — В таком случае, после ужина встречаемся в моём кабинете и идём в Выручай-комнату, идёт?

— Хорошо, — улыбнулась девушка. — У Вас всё, профессор?

— Если Вас больше ничего не интересует, мисс Грейнджер, то да, у меня всё, — согласился Поттер. Гермиона встала.

— В таком случае, я пойду? — спросила она. Профессор кивнул:

— Идите. До вечера, мисс Грейнджер.

— До вечера, — сказала она и направилась к выходу, но, когда она уже закрывала двери, её остановил голос профессора:

— И не верьте мисс Белл. — Гермиона повернулась. — У меня нормальная ориентация, — пояснил Поттер и подмигнул Гермионе. Та, покраснев, быстро захлопнула за собою дверь.

* * *

Гермиона буквально выбежала из кабинета после моего заявления. Я, не удержавшись, заржал. Хорошо, что успел наложить заглушающее, а то бы она перепугалась ещё сильнее.

Я был счастлив. И у меня были поводы для веселья. Во-первых, Гермиона оказалась не такой уж запуганной, как я предполагал. Она была довольно открытой и смелой в общении, не стеснялась спрашивать, и даже была немного нагловатой. Конечно, это была не та Гермиона, что я знал и помнил в своём мире, но тоже была очень даже ничего. А во-вторых, она согласилась стать моей помощницей. И, как я понял, сделала это не просто так, а из собственной выгоды. В этом было отличие этой Гермионы от её близнеца в моём мире: у этой Гермионы не было такого понятия, как альтруизм. Нет, конечно, я с ней общался довольно мало времени, но всё равно смог сделать определённые выводы по поводу её характера. И не скажу, что новые черты мне не понравились.

Мне было приятно, что она, в отличии от многих, не пресмыкалась перед Золотым Мальчиком. Это давало надежду, да что уж там, я уверен, что та Гермиона, в отличии от Рона, дружила со мной не как с Гарри Поттером, Мальчиком-Который-Выжил, идолом и надеждой магического мира, а как с Гарри, обычным мальчиком, со своими недостатками и достоинствами. Нет, я до сих пор считаю того Рона своим настоящим другом, но этот Рон был мне крайне неприятен. Одна его выходка с Секо чего стоит! Я был уверен, что тот Рон ни за что бы не напал в спину, будь я даже самим Волан-де-Мортом. Еще я был рад, что уровень боевой подготовки Гермионы на таком же высоком уровне, как и у Гермионы из моего мира, даже немного выше. Хоть я и правда сражался с ней не в полную силу, но я был уверен, что в реальном бою она оказала бы мне достойное сопротивление. А про скорость реакции я сказал чистую правду: не уверен, что я, при всех моих навыках ловца, действовал бы быстрее в ситуации, подобной этой. Так же мне приятно было видеть, что Гермиона, при упоминании имени Волан-де-Морта не вздрагивала, как остальные. Это говорило о том, что она сумела перебороть страх, или этого страха не было вообще.

Единственное, в чём эта Гермиона действительно сильно уступала Гермионе из моего мира, так это внешность. Нет, она была такой же красивой, просто весь её вид показывал, что она совсем не следит за собой. Растрепанные волосы и мешковатая мантия отнюдь её не красили. В особенности меня не порадовали передние зубы, которые сильно выделялись и немного портили её улыбку. Видимо, в этом мире некому было наградить её Денсонджео, что бы она наконец решилась исправить зубы с помощью магии. Но ничего, я убедю… убежду… а, не важно! В общем, она обратиться к мадам Помфри, чего бы мне это не стоило!

Я блаженно прикрыл глаза, молясь о скорейшем наступлении вечера…

 

Глава 9

«Странный он какой-то, — думала Гермиона спустя пять минут после разговора с Поттером, шагая в библиотеку. — Во-первых, поддерживает Дамблдора, но при этом вежливо общается с Малфоем. Ведь всем известно, что Малфой-старший — один из Пожирателей смерти. Во-вторых, говорит на серпентарго. В-третьих, недолюбливает, если не сказать больше, Невилла и его компанию. И, в-четвёртых, попросил меня стать его помощницей. — Девушка вошла в библиотеку и, поздоровавшись с мадам Пинс, села за свой любимый стол. — Зачем ему помощник? Он ведь, не смотря на все его заверения, отлично ориентируется и среди учеников, и в расписании, и в самом замке… наверно. И почему он выбрал именно меня? — недоумевала Гермиона. — Я ни чем не лучше остальных. Нет, я, конечно, первая ученица школы, неплохо сражаюсь на дуэлях и всё такое, но вокруг толпы таких же девушек, как я. Взять бы ту же самую Чанг. — При упоминании когтевранской красавицы Гермиона фыркнула. — Она ведь, по словам Кэти, буквально вешалась на него. Нет, он, когда предлагал мне стать его протеже, ни имел ввиду ничего такого. Просто… — Девушка сама не знала, как выразить то, что чувствует. — Просто я же, мягко говоря, не красавица. Его что, не смущает тот факт, что он будет общаться с главной замухрышкой Хогвартса?»

«Ничего ты не замухрышка, — говорил ей её внутренний голос(это совесть, а не шиза — прим. автора). — Ты просто не следишь за собой. А так ты очень даже ничего…»

«Ой, да брось! — воскликнула про себя Гермиона. — Какая я „очень даже ничего“? Одни передние зубы чего стоят. И эти волосы, которые причесать невозможно. Нет, я некрасива, и точка!»

«Ты просто сама себе вбила в голову, что никому не сможешь понравиться, — назидательно сказал ей внутренний голос. — По этому и стараешься следовать образу серой мышки».

«Да ну тебя, — отмахнулась девушка. — И вообще, чего это я пришла на обсуждение своего внешнего облика? Ведь начинала-то я с профессора Поттера».

«Может по тому, что профессор Поттер понравился тебе не только как профессор, — ехидно заметила совесть, — а как парень, а?» Гермиона даже потерялась от такого заявления.

«Это не так! — запротестовала она. — Он нравится мне только как профессор! И вообще, я знаю его только второй день. Как за такое время можно на столько понять человека, что бы он мог тебе нравится не только как преподаватель? Это невозможно! — твёрдо заявила она, скорее для самой себя. — И при том, на него и так заглядываются все девушки. И шанс, что он выберет меня, крайне мал…»

«О, ты уже просчитываешь шансы! — заметил внутренний голос. — Похвально, похвально. А на счёт того, что у тебя меньше шансов, не стоит волноваться. Ты будешь проводить с ним больше времени, чем любая другая студентка. Так что шансов у тебя ни чуть не меньше, а то и больше, чем у остальных».

«И всё равно у меня нет шансов. — Неожиданно для самой Гермионы этот факт почему-то её сильно расстроил. — Он же такой красивый… У него такие глаза…»

Задумавшись, Гермиона не заметила, как к ней подсела Луна Лавгуд.

— Привет, Гермиона, — отстранённо сказала она, ложа на стол какую-то на столько чудовищно толстую книгу, что даже Гермиона, главный книголюб всея Хогвартс, вздрогнула при её виде.

— Привет, Луна, — поздоровалась гриффиндорка, читая название книги. — А зачем тебе «Большая Энциклопедия Магических Животных»?

— Хочу узнать, что в ней говорится о малых говорках, — пояснила когтевранка. Гермиона понимающе кивнула. Спорить с Луной о том, существуют ли те или иные животные, которых с поразительной регулярностью выдумывала та на пару с её отцом Ксенофилиусом Лавгуд, главным редактором «Придиры», Гермиона перестала уже через месяц их знакомства. Гермиона усвоила: если Луна что-то надумала, то лучше ей не мешать, всё равно не переубедить.

— Понятно, — пробормотала гриффиндорка.

— Ну как тебе ваш новый учитель Защиты, профессор Поттер? — поинтересовалась Луна, не отрываясь от книги.

— По-моему, нормальный преподаватель, — пожала плечами Гермиона.

— А Чанг за обедом всем рассказывала, что он «придурок, не имеющий чувства прекрасного», — заметила блондинка, поднимая глаза от книги. — И вообще, она сказала, что он по мальчикам, а не по девочкам. — Гермиона поморщилась.

— Да нормальный он, — махнула она рукой. — А эта ваша Чанг просто бесится, что он не обратил на неё внимание.

— Всё может быть, — неопределенно сказала Луна, повторяя слова Кэти Белл. — Я тоже считаю, что он нормальный. Не зря ведь он вчера весь праздничный ужин на тебя поглядывал, и сегодня за обедом тоже, — беспристрастно заявила девушка. Гермиона опешила.

— То есть поглядывал? — неуверенно переспросила она у когтевранки. Та пожала плечами:

— Просто время от времени смотрел в твою сторону, — пояснила она.

— Мало ли, — покачала головой Гермиона. — И при том, с чего это ты взяла, что он смотрел именно на меня? В Большом зале много человек сидит, и он мог смотреть на кого угодно.

— Ты, как всегда, сидела отдельно от остальных. И я просто уверена, что он смотрел именно на тебя, — безапелляционно заявила Луна.

— Это ничего не значит, — уверено сказала Гермиона. Но почему-то от того факта, что профессор Поттер на неё смотрел, на душе у девушке стало светлее. А может… Она помотала головой, сбрасывая ненужные мысли.

«Нет, это только по тому, что профессор Поттер хотел сделать меня своей помощницей», — убеждала себя девушка.

«Но ведь в то время у тебя ещё не было с ним дуэли, — возразил внутренний голос. — И он не знал твоего уровня. Как он мог за обедом, а тем более вчера, хотеть этого?»

«Он же сказал, что изучал личные дела учеников, — предположила Гермиона. — Он увидел, что у меня высшие баллы по всем предметам, и решил, что я отлично разбираюсь в ЗОТИ».

«У Долгопупса тоже, скорей всего, высший балл, — усмехнулся голос. — Но это же не отменяет того, что он придурок?… Ладно, не важно. Всё равно мне тебя не переубедить. У тебя комплекс неполноценности, девочка, и серьёзный».

«Может быть», — вздохнула Гермиона. Она так задумалась, что не заметила, что последние слова произнесла в слух.

— Что? — спросила Луна, отрываясь от своей гигантской книги. — Ты что-то сказала?

— Не обращай внимания, — махнула рукой Гермиона. Луна пожала плечами и вновь окунулась в чтение. — Просто не обращай внимание, — пробормотала Гермиона и, встав из-за стола, пошла искать книгу по зельям: домашнюю работу Снейпа никто не отменял. Ну и что что только первый день? Это не помешало учителю зелий задать три фута эссе по зельям Познания на четверг. Фолиант «Зелья. Превращение и Разум» идеально подошёл девушке и она, сев за стол, принялась выписывать необходимую информацию для домашнего задания. За этим занятием Гермиона провела всё время, оставшееся до ужина. Она так увлеклась, что очнулась только тогда, когда до начала ужина оставалось пять минут. Положив свиток с выписанными данными в сумку и поставив книгу обратно на полку, Гермиона пошла в Большой зал.

Сев на своё привычное место, она посмотрела на преподавательский стол. Профессор Поттер что-то оживлённо обсуждал со Снейпом. Судя по взгляду зельевара, направленному на Золотое Трио и презрительной ухмылке, в которой искривились его губы, учитель Защиты сообщал подробности первого урока ЗОТИ. Гермиона была солидарна со Снейпом. Слизеринцы показали себя хорошими бойцами, в отличии от того же Золотого Мальчика с прихлебалами. Это было отлично видно по слизеринский часам, где уже была приличная горка изумрудов. Меньше всего баллов было у Гриффиндора — в их часах находилась лишь небольшая горстка рубинов — и у Когтеврана — шестикурсники-когтевранцы сражались даже хуже грифов…

Гермиона с нетерпением ждала окончания ужина, когда она наконец сможет встретиться с профессором Поттером. Наконец, когда до завершения трапезы оставалось десять минут Поттер встал из-за стола и, кивнув остальным профессорам, удалился из зала.

«Жду Вас через пятнадцать минут, мисс Грейнджер, — послышался в голове девушки его голос. — Попрошу не опаздывать. Но, если очень надо, то я не обижусь». Последняя фраза звучала слегка насмешливо, но Гермиона не обратила на неё внимание. Девушка не собиралась опаздывать. Подождав пять минут она поднялась из-за стола и поспешила в сторону кабинета ЗОТИ. Войдя в незапертый класс и поднявшись к двери кабинета, девушка робко постучала.

— Заходите, мисс Грейнджер, — послышался из-за дверей голос профессора. Гермиона толкнула дверь и вошла в комнату. Поттера она не увидела. — Подождите пять минут, — донёсся до неё голос Поттера. Девушка поняла, что он, по-видимому, находится в спальне, которая находилась за небольшой дверью в крайнем углу комнаты. Гермиона, положив сумку на стол, села в кресло. Она ещё раз оглядела кабинет, уже видимый ею ранее. Гермиона удивлялась, что профессор не стал сильно его обживать, в отличии от предыдущих профессоров. Поттер просто убрал всё то, что напоминало бы об Амбридж, и повесил полку для книг. Книги… Гермиона, не удержавшись, встала с кресла и подошла к полочке. Всего книг было четыре, но они были достаточно большие, что бы занимать небольшую полку. Взяв первую попавшуюся, Гермиона прочитала название: «Боевые Светлые и Тёмные Заклинания. От Патронуса до Непростительных». Гермиона с интересом раскрыла книгу на первой попавшейся странице.

«…Особенность использования заклинания „Пиро Инферно“ заключается в том, что это заклинание, по сути, не имеет обратной силы. Огонь, наколдованный данным способом, будет выжигать всё на своём пути, не зависимо от того, что это: бумага, древесина, камень или человеческая плоть. От этого всепоглощающего пламени не спасёт никакой магический щит из созданных на сей день, ибо огонь этот сжигает на пути своём даже магию. Остановить его сможет только тот маг, кто приложил руку к созданию сего дьявольского пламени, либо тот, кто силой и умением превосходит его. Но из-за того, что выполнить это заклинания может только по настоящему сильный маг, уповать на то, что в том же месте найдётся кто-то сильнее его, не приходится. Вследствие всего сказанного заклинание „Пиро Инферно“ относится к Тёмным…»

— Занимаемся самообразованием, мисс Грейнджер? — Гермиона, увлёкшись чтением, не заметила подошедшего профессора и при звуке его голоса непроизвольно вздрогнула. профессор взял из рук девушки книгу. — Что, не терпится попрактиковаться? — усмехнулся он, пробегая глазами по тексту. Гермиона передёрнула плечами:

— Только не это заклинание, профессор, — сказала она. — Оно же очень мощное. Не уверена, что у меня на него хватит сил. Да и страшновато…

— «Пиро»? Я сам его никогда не практиковал, — признался профессор, дочитав описание заклинания. — Ну, ладно, пойдёмте в Выручай-комнату, — сказал профессор, ставя книгу на полку. Гермиона замялась:

— Профессор, а можно я возьму её? — попросила девушка. Поттер хмыкнул:

— Мисс Грейнджер, если Вы не заметили, в этой книге есть информация по Тёмной магии. Эта книга относится к числу «Условно разрешённых», и для того, что бы пользоваться ею, нужно особое разрешение. У Вас оно есть? — Гермиона удручённо помотала головой. — И я про то же. — Видя понурый вид девушки Поттер тепло улыбнулся и взяв с полки другую книгу, протянул ей. — Возьмите лучше эту. Она ни чуть не хуже.

Гермиона приняла книгу и прочла название: «Светлая Магия Защиты и Нападения. Высший Уровень». Гермиона, пролистав книгу, заключила: книга действительно была отличная.

— Спасибо, профессор, — благодарно улыбнулась Гермиона, положив книгу в сумку. Поттер махнул рукой:

— А, не за что. Я с нею давно уже ознакомился, а Вы, по-видимому, любите читать. Что мне, тяжело сделать прекрасной девушке приятное? — Гермиона смутилась. — Ну, чего стоим? Пошли, а то проторчим здесь до отбоя, — сказал профессор и направился в сторону двери. Гермиона, повесив сумку на плечо, поспешила за ним.

Гермиона заметила, что профессор отлично ориентируется в замке: они шли по обходному пути, о котором она даже не имела понятия, не смотря на пять лет, проведённых в Хогвартсе. Этот путь был гораздо короче того, которым пользовались все остальные ученики и путь до Выручай-комнаты занял десять минут вместо пятнадцати. Профессор, остановившись у стены, в которой должна была появится дверь в комнату, повернулся к Гермионе:

— Мисс Грейнджер, об этой комнате ещё кто-нибудь знает? — спросил он. Девушка пожала плечами:

— Я тренировалась в ней в одиночку. Других учеников или профессоров в этом коридоре или самой комнате я не видела, а при мне никто о ней не говорил. Так что я могу предположить, что я — единственный человек, кроме Вас, кто о ней знает, — закончила девушка. Профессор Поттер кивнул. Он немного подошёл к стене и начал ходить взад-вперёд. Для незнающего человека это могло показаться бы забавным, но Гермиона знала: для того, что бы открыть дверь в Выручай-комнату, нужно три раза пройти около этой стены, думая о том, какой именно вид она должна принять. Профессор, сделав последний круг у стены, остановился. В стене появилась большая деревянная дверь с массивным засовом. Открыв дверь Поттер слегка поклонился, отступая в сторону.

— Только после Вас, — улыбнулся он. Гермиона, приняв вид надменной дамы и гордо вздёрнув носик, сказала:

— Спасибо, Поттер. Можете быть свободны. — Но, не выдержав, улыбнулась. У Гермионы откуда-то появился беззаботный весёлый настрой. Хотелось смеяться, веселиться, радоваться… Профессор ответил ей такой же искренней улыбкой. Гермиона вошла внутрь комнаты, принявшей вид просторного, хорошо освещённого множеством магических светильников, зала. — Просторно, — заметила она, повернувшись к Поттеру, закрывавшему в это время дверь. Тот усмехнулся:

— Ну мы же не читать сюда пришли! — сказал он, садясь на возникший из воздуха стул. Гермиона села на такой же. — Ну, мисс Грейнджер, с чего начнём? — спросил профессор.

— А я думала, что это Вы будете составлять план занятий, — призналась девушка. Профессор развёл руками:

— Простите, но я не ожидал, что Вы решите начать заниматься так скоро. Так что я не успел ничего придумать. И, по этому, предлагаю: так как это наше первое занятие, я продемонстрирую Вам всё, что Вы попросите. В меру сил, возможностей и приличий, разумеется, — добавил он. Гермиона фыркнула.

— Вообще-то я и не собиралась просить Вас показать что-нибудь неприличное, — заметила она. Профессор прищурился.

— А кто Вас, мисс Грейнджер, знает? — недоверчиво сказал он. — Знаю я вас, девушек! Сначала вы просите показать вам Петрификус, потом Обливиэйт, потом невинно интересуетесь раздевающим заклинанием… А потом, через месяц оказывается, что я скоро стану папашей! — воскликнул Поттер. — Все вы такие, — устало сказал он. Гермиона, выслушав это, впала в ступор. Она пришла в себя лишь через минуту:

— Да я… Да Вы… Да мы… — Видя её лицо профессор рассмеялся:

— Да не волнуйтесь Вы так! — успокоил Поттер девушку. — Я же пошутил. Да, признаю, шутка была глупой и неудачной.

— Знаете, таким не шутят! — обижено воскликнула Гермиона. — И вообще, я не такая! — добавила она.

— Ладно, ладно, — поднял профессор руки в знак примирения. — Не суть. Так что бы Вы хотели увидеть в моём исполнении?

— А как я могу что-то попросить, если я не знаю что Вы знаете? — поинтересовалась девушка.

— А Вы спрашивайте, не стесняйтесь, — подбодрил профессор гриффиндорку. — Если я это знаю, я Вам покажу. И у меня предложение: давайте перейдём на «ты». Ведь мы сейчас, так сказать, в неформальной обстановке. Да и разница в возрасте у нас не существенная. Ну, что скажете?

— Хорошо, проф… Гарри, — улыбнулась Гермиона.

— Вот и хорошо, Гермиона, — сказал профессор. — Ну, спрашивай, не стесняйся.

Гермиона задумалась.

«Что бы такое попросить у Гарри? — думала она, вспоминая всё, что она прочла в учебнике по ЗОТИ и другой литературе, но чем не успела овладеть. — Конечно, хорошо бы окклюменцию, но это очень долго, а это как-никак вводный урок, хотелось бы провести его как можно ярче и активнее. Может, какой-нибудь щит? Нет, не интересно. — Вообще-то, Гермионе было интересно всё, но она решила выбрать что-нибудь САМОЕ интересное. — Может, то заклинание, что Гарри применил на Уизли? Левикорпус, кажется. Нет, под мантией у меня юбка, не хотелось бы висеть вверх ногами, показывая… — Девушка покраснела. — Ну, не важно. Так, что ещё меня интересует? Может, Патронуса? — Девушка прикинула в голове. — Да, это именно то, что нужно: высшая магия, достаточно сложно и наглядно.» Гермиона повернулась к профессору, который во время её размышлений сидел на стуле, подперев ладонью щёку, и смотрел на девушку.

— А Вы… то есть ты владеешь заклинанием Патронуса? — спросила она. Гарри почесал подбородок.

— Когда-то оно у меня неплохо получалось, но я давно не практиковался, — честно ответил он. — Дай мне пять минут.

Гарри встал и, вынув палочку, закрыл глаза. Гермиона, не мигая, следила за ним. Наконец, профессор взмахнул палочкой и сказал:

— Экспекто Патронум!

Из палочки профессора появилось большое облако серебристого пара, спустя секунду преобразовавшееся в красивого оленя. Гарри, улыбнувшись, подошёл к нему и погладил по спине. Гермиона, открыв рот, смотрела на Патронуса. Она знала, что для того, что бы воспроизвести это заклинание, нужно затратить очень много сил. Некоторые волшебники, прожив всю свою жизнь, не могли создать даже небольшое облако серебристого пара. У многих магов Патронус принимал вид яркого луча, способного защитить сразу от нескольких дементоров. А телесный Патронус, как у Гарри, могли вызвать очень немногие волшебники. А то, что профессору меньше двадцати лет, говорит о том, что он — очень сильный волшебник.

— Можно? — попросила Гермиона. Гарри утвердительно кивнул. Девушка медленно подошла к оленю и неуверенно протянула к нему руку. Она осторожно коснулась его спины. На удивление Патронус был тёплым и приятным на ощупь. Гермиона провела рукой вдоль спины. Из шерсти оленя посыпались серебристые искры.

— Ты ему понравилась, — заметил Гарри, наблюдая за Гермионой. Девушка слегка улыбнулась:

— Он такой красивый, — сказала она, отходя от оленя. Тот, как бы в знак утверждения, качнул рогами.

— Уверен, у тебя тоже получится отличный Патронус, — пообещал Гарри. Гермиона покачала головой.

— У меня на это не хватит сил, — грустно сказала девушка. — Патронус требует очень много энергии. Лучшее, что у меня получится — это облачко пара, и всё.

— Откуда такой пессимизм? — Профессор скрестил на груди руки и недовольно смотрел на Гермиону. — Почему ты думаешь, что у тебя ничего не получится, а? — Гермиона замялась. Она не знала, говорить ли Гарри о своих опасениях. Профессор, видя замешательство девушки, подошёл и взял её за руку. Гермиона подняла взгляд и посмотрела прямо в глаза Гарри. — Говори, не бойся. Я всё выслушаю. — Гермиона вздохнула.

— Дело в том, что я, как ты знаешь — маглорождённая, — пробормотала девушка. Профессор на её слова фыркнул:

— И что с того? — Гермиона опустила голову.

— Вероятность того, что у маглорождённого хватит сил на то, что бы создать такое заклинание высшей магии, как Патронус, крайне мала, — тихо, стараясь сдержать слёзы, пояснила Гермиона. Ей было обидно. Она, являясь лучшей ученицей школы, была маглорождённой. Не смотря на то, что она всеми силами показывала, что ей наплевать на все насмешки по поводу своего магловского происхождения, внутренне Гермионе было очень плохо. Она в тайне завидовала всем чистокровным и полукровками, так как у многих из них уже при рождении было всё, о чём Гермионе приходилось только мечтать: положение в обществе, власть, место в Министерстве магии. И, самое главное, что имели чистокровные волшебники — это сила. Магическая сила, скопленная многими поколениями предков. — У меня ничего не получится. — Голос девушки предательски дрожал. Профессор, тяжело вздохнул и, взяв Гермиону за подбородок и поднял её лицо. Гермиона посмотрела в его глаза и поёжилась: в ярко-зелёных глазах Гарри плескался такой гнев, что, казалось, они светились.

— Гермиона, послушай одну историю, и сделай вывод. — Гермиона, не мигая, смотрела в глаза Гарри. — У меня была одна подруга. Лучшая, самая лучшая подруга. Мы с ней дружили с первого курса учёбы. Её родители, как и у тебя, были маглами. Она, как и ты, была лучшей ученицы той школы, в которой я учился. Но она, в отличии от тебя, никогда не сомневалась в своих силах. Да, было то, что у неё не получалось, — признал Гарри. — Но она никогда, повторяю, НИКОГДА не отступала от того, за что взялась. Она никогда не говорила «у меня не получается», даже не попытавшись. Знаешь, что она говорила по поводу того, что она маглорождённая? Она говорила: «Да, мои родители — маглы. Да, у них нет кучи галеонов, особняка и толпы слуг. Но я люблю их. Они дали мне самое ценное — любовь, семью, заботу. Они дали мне жизнь, и я всегда буду им за это благодарна. Вы можете презирать меня за то, что я грязнокровка. Мне плевать. Я лучше всех вас, хотя бы только потому, что могу без магии завязать шнурки и почистить зубы». — Гермионе стало стыдно за свои слова. — Я не понимаю тех, кто завидует чистокровкам, — продолжил профессор. — Оглянись, Гермиона. Как живут маги? Они по развитию застряли в восемнадцатом веке. Магическое общество деградирует. За последнее сто лет маглы на столько продвинулись в своих технологиях, что нам уже кажется диким то, как жили наши родители. Маги же сотни лет не меняют устрой. Чему тут завидовать? — воскликнул Гарри. Гермиона, слушая профессора, с ужасом понимала, что это всё правда. Действительно, за последние пятьдесят лет волшебники не сделали ни одного значительного открытия, в то время как маглы шагают вперёд семимильными шагами. И правда, чему завидовать? — А по поводу Патронуса и остальных высших заклинаний… — Профессор фыркнул. — У моей подруги Патронус был ни чуть не хуже моего. И вообще, многое из того, что я умею, мы постигали одновременно, и она, зачастую освоив то или иное заклинание быстрее меня, мне помогала. Так что недостаток сил у маглорождённых — это очередной миф, распускаемый чистокровными. Поняла? — требовательно спросил Гарри. Гермиона кивнула. — Вот и хорошо, — улыбнулся профессор и отошёл от девушки. — Ну так что, будешь пробовать вызвать Патронуса?

— Да, — твёрдо сказала Гермиона. Сейчас она была уверена в себе как никогда.

— Ты знакома с теорией? — поинтересовался Гарри, садясь обратно на стул. Гермиона кивнула. — Ну так действуй! — подбодрил профессор девушку.

Гермиона вздохнула и достала палочку. Из учебника девушка знала, что для того, что бы вызвать Патронуса, нужно сконцентрироваться на самом радостном воспоминании. Гермиона стала судорожно вспоминать всё радостное и счастливое, что произошло с ней за всю жизнь. Через минуту она грустно улыбнулась — счастливых воспоминаний было не так уж и много. Самым подходящим, что вспомнила девушка, был тот момент, когда она получила письмо из Хогвартса. По этому она, сконцентрировавшись на эмоциональном состоянии в тот момент, взмахнула палочкой и воскликнула:

— Экспекто Патронум! — Из палочки Гермионы вырвалась тоненькая струйка серебристого пара и, продержавшись пару секунд, растаяла. Гермиона удручённо вздохнула. — Я же говорила, — и посмотрела на Гарри. Тот, наоборот, выглядел очень радостным.

— Молодец! Замечательно! — воскликнул он, радостно вскакивая со стула. — Это бы твой первый Патронус?

— Да, — кивнула девушка, удивлённая такой радости профессора. — На я не понимаю почему ты радуешься. У меня ведь не получился полноценный Патронус…

— А ты что, сразу хотела телесного Патронуса? — удивился профессор. Гермиона согласно кивнула. Профессор, усмехнувшись, покачал головой. — Девочка моя, для того, что бы создать полноценного Патронуса, необходимо долго и упорно тренироваться. К примеру, у меня в первый раз вообще ничего не получилось. До телесного Патронуса я шёл почти полгода. И то, чего ты достигла с первого раза — это очень даже хорошо, можно даже сказать, отлично. — Профессор сделал обиженное лицо. — Эх, боюсь, что уже через пол месяца интенсивных тренировок ты во всём будешь меня превосходить. Придется уже мне у тебя учится, — закончил Гарри и шмыгнул носом, словно стараясь не расплакаться. Гермиона от такой похвалы покраснела, и почувствовала гордость за себя.

— Честно? — спросила она. Профессор, вытерев несуществующую слезу, ответил:

— Честно, честно, — улыбнулся он. — Ну так что, будешь практиковаться ещё?

— Конечно! — воскликнула Гермиона и подняла палочку. Она ни в коем случае не собиралась останавливаться на достигнутом. — Экспекто Патронум!..

* * *

В это время в гостиной Слизерина, собравшись у камина, сидели все шестикурсники и семикурсники. Драко Малфой, на правах лидера, сидел в центре на кресле. Рядом с ним сидела Панси Паркинсон, чуть поодаль на диване устроились Блейз Забини, Теодор Нотт и Ванесса Макнейр, семикурсница. Остальные сидели кто на других креслах, кто на диванах, кто просто на стульях. В данный момент они слушали Дафну Гринграсс, которая рассказывала про урок ЗОТИ.

— …И тут эта ускоглазая роняет палочку и наклоняясь, самым интересным образом оттопырив седалище, говорит: «Профессор Поттер, у меня не получается это заклинание! Не могли бы Вы со мной позаниматься отдельно?» — Говоря это, Дафна сделала писклявый голос, пародируя Чанг. Некоторые из присутствующих засмеялись, представляя эту картину. — Но это ещё что! Знаете, что он ей ответил? Он сказал: «Мисс Чанг, Экспеллиармус учат на втором курсе. Обратитесь к профессору Уайту, уверен, он с радостью Вам поможет». Вы бы видели её лицо! Я думала, что она расплачется! — воскликнула Гринграсс. Слизеринцы, скинув маски надменности, уже открыто улыбались. — А сегодня за ужином я слышала, как Чанг рассказывала всем и каждому, что профессор Поттер — голубой. Мол, она видела, как тот смотрел на Золотого Мальчика. — Вот тут некоторые рассмеялись.

— Да уж, видели мы, как Поттер посматривает на Долгопупса, — хохотнул Нотт.

— Ага, — подержал его Забини, подвинувшись, уступая место Дафне. — Мне показалось, что профессор Поттер Мальчика-Которого-Угораздило-Выжить и всё его Бутафорское Трио вообще ни во что не ставит, — заметил он. Остальные шестикурсники согласно кивнули. Блейз повернулся к Малфою. — Драко, а ты у профессора Снейпа не спрашивал: может, он на нашей стороне?

— Я спрашивал, — утвердительно кивнул Малфой, поглаживая Панси по руке. — Снейп ответил, что Поттер на стороне Дамблдора.

— Никогда не подумал бы, — усмехнулся Нотт. — Особенно после того, как он повесил рыжее ничтожество вверх тормашками. — Блейз захихикал, вспоминая Уизли, висящего вверх ногами.

— Я этого заклинания ни где раньше не встречала, — задумчиво проговорила Паркинсон. Она уже буквально сидела на руках у Драко, и тот, по-видимому, был совершенно не против этого факта. — Может, кто-нибудь из вас слышал? — обратилась она к семикурсникам. — Ливекорпус, кажется.

— Ливекорпус, говорите, мисс Паркинсон? — раздался голос профессора Снейпа. Панси, как и многие другие, подпрыгнули от неожиданности. Снейп криво усмехнулся. — Да не пугайтесь вы так, мы же не на уроке, — сказал он, садясь на кресло напротив Малфоя. — Так что Вы там говорили про Левикорпус, мисс Паркинсон?

— Профессор Поттер использовал его на Уизли, — с улыбкой сказала слизеринка. — То ещё было зрелище! А Вы знаете про это заклинание, профессор?

— Знаю ли я про него? — фыркнул Снейп. — Не хочу хвастаться, но это я его создал. — Все удивлённо уставились на зельевара. — Да, а что тут такого? — пожал плечами профессор. — Когда я учился, я очень интересовался нумерологией, и, поднаторев, создал несколько занятных заклинаний. Ливекорпус — это только одно из них.

— А откуда профессор Поттер знает его, сэр? — спросил заинтересованный Малфой. — Я не разу не слышал, что бы Вы использовали это заклинание.

— У нас с Поттером была дуэль, когда тот пришёл устаиваться на должность учителя ЗОТИ, — нехотя сказал Снейп. — Я применил это заклинание.

— Наверно, Поттер красиво смотрелся вверх ногами, — мечтательным тоном произнесла Элизабет Стоун, семикурсница. Профессор поморщился:

— В том и дело, что Поттер не висел вверх ногами, он увернулся от заклинания. В отличии от Уизли, Поттер, не зная заклинания, не стоит столбом, а пытается уйти с его пути, — уважительно сказал Снейп. Слизеринцы удивлённо переглянулись. Что бы Снейп о ком-то говорил в таком тоне? Невозможно!

— А откуда Вы знаете подробности? Ну, то, что рыжий стоял столбом? — Нотт первым нарушил тишину.

— Я немного побеседовал с профессором Поттером за ужином, — ответил Снейп и улыбнулся. — И я рад, что мне, в отличии от МакГонагалл, не пришлось краснеть за вас. Профессор Поттер сказал, что провёл сегодня день дуэлей. И, по его словам, все слизеринцы, и шестикурсники, и семикурсники, отлично провели свои дуэли. Мне приятно было слышать похвалу в сторону некоторых из вас. — Он обвёл слизеринцев взглядом. — Особенно он отметил мисс Гринграсс, мистера Малфоя и мистера Забини. Он сказал, что вы трое — самые сильные дуэлянты на курсе. — Все названые гордо подняли нос. — Однако, — продолжил он, — Поттер сказал, что одна гриффиндорка с шестого курса не далеко от вас отстала. Он не говорил, кто именно, сказал, что вы мне всё поясните. Ну, и кто из красных отличился? Мне даже страшно представить кто бы это мог быть.

Все шестикурсники переглянулись. Они отлично знали о ком говорит Снейп. Зельевар и семикурсники пристально смотрели на шестикурсников. Наконец, слово взял Малфой:

— Это Грейнджер, профессор, — сказал он и усмехнулся, наблюдая за удивлённым лицом крёстного.

— Грейнджер? — недоверчиво переспросил Снейп. Шестикурсники синхронно кивнули. — Ни за что бы не подумал…

— Да, вынуждена признать, что она неплохо сражается, — нехотя сказала Паркинсон. — Хоть она и грязнокровка, её подготовка на достаточно высоком уровне. Она лучшая из гриффиндорцев. А как она блокировала Секо Уизли! Она была очень быстра.

— Уизли? — изогнул бровь Снейп. Профессор. — Поттер сказал, что Уизли сражался с мистером Ноттом.

— А Поттер Вам что, не рассказывал? — удивлённо спросил Драко.

— Что профессор Поттер должен был мне рассказать? — вопросом на вопрос ответил зельевар. — Рассказывайте по порядку.

— Значит так, — начал Малфой. — Когда мы все сразились на своих дуэлях выяснилось, что Грейнджер не досталось пары. Тогда профессор Поттер предложил ей сразиться с ним…

— Грейнджер? С Поттером? — воскликнула Гринграсс. Драко зло на неё посмотрел. Та подняла руки вверх в знак примирения. — Прости, Драко, продолжай.

— Так вот, Грейнджер сразилась с Поттером, — продолжил Малфой, недовольно косясь на Дафну. — И сражалась она, надо сказать, неплохо. Конечно, Поттер ей сильно поддавался, это было видно невооружённым взглядом, но всё равно она себя проявила неплохим дуэлянтом. Она достаточно быстро плетёт цепочки, да и заклинания отработаны на уровне… Ну, не важно. Поттер, в конце концов, парализовал её Петрификусом, похвалил, а Уизли(куда ж без рыжего-то!) влез со своими комментариями. Мол, «Вы ей поддавались!» и «Я лучше могу!» Ну Поттер и предложил ему небольшую дуэль. — Малфой пренебрежительно поморщился, выражая своё отношение к способностям Рональда. — Если то, что показал рыжик, можно назвать дуэлью. Представляете, он на столько туп, что додумался использовать Бомбарду в кабинете ЗОТИ! Это ведь не Большой зал — использование взрывных там чревато. Ну Поттер слегка разозлился… — Драко презрительно оскалился. — И повесил Уизли вверх тормашками. А потом спросил у рыжего: «Вас мама в детстве головой не роняла?» — Снейп хохотнул. — И Вы не представляете что этот урод, я имею ввиду Уизела, сделал. Когда профессор Поттер отвернулся, тот послал ему в спину Секо, представляете?!

— И нас, слизеринцев, называют подонками, — прокомментировал Снейп. — Продолжайте, мистер Малфой.

— Но больше всего меня поразили действия Грейнджер. Она с такой скоростью отразила Секо, что я, не смотря на мой опыт, не заметил как она выхватила палочку.

— Смотрю, Вы, мистер Малфой, достаточно уважительно отзываетесь о мисс Грейнджер, — заметил зельевар. Малфой пожал плечами.

— А я этого ни то кого не скрываю. Да, хоть Грейнджер и маглорождённая, хоть она и учится на Гриффиндоре, хоть она далеко не красотка, я признаю, что она заслуживает уважения. Единственная из гриффиндорцев и маглорождённых, которых я знаю. — На удивление Снейпа, все шестикурсники согласно закивали, проявляя редкое единодушие.

— Да, что она прёт против всего своего факультета, хоть и безрассудно, но смело, — заметил Нотт. — И вообще, она — единственная адекватная неслизеринка в Хогвартсе.

— Удивлён, — сказал Снейп. — Не знал, что вы так относитесь к мисс Грейнджер.

— Нет, мы, конечно, не друзья, и вообще по разные стороны баррикад, но это не мешает нам относится друг к другу с уважением, — назидательно произнёс Малфой. — И Поттер, кстати, тоже к ней неплохо отнёсся. И это было заметно ещё до того, как Грейнджер спасла его от Секо. — Драко на секунду задумался. — Вообще, профессор Поттер ко всем относится практически одинаково, если не считать Золотого Трио.

— Гарри говорит, что он относится к людям так же, как и люди к нему, — серьёзно сказал Снейп. А потом усмехнулся. — Да, этот Поттер умеет предрасположить к себе людей, вы не находите?

— Да, я с Вами согласна, профессор, — улыбнулась Гринграсс и, пока все взгляды были прикованы к профессору Снейпу, игриво стрельнула в того глазами, передавая мысленное сообщение: «Северус, сегодня, у тебя, как обычно, после отбоя…» Зельевар довольно хмыкнул. Дафна, удовольствовавшись достигнутым результатом, продолжила: — Мы знаем его всего два дня, знаем, что он на вражеской стороне, но уже готовы произносить хвалебные речи в его адрес.

— Уверен, что это только на Слизерине, — криво улыбнулся Забини. — Остальные факультеты, во главе с Гриффиндором, видя их взаимоотношения с Золотым Мальчиком, будут называть Поттера последними словами, как бы хорошо он к ним не относился.

— А вообще, с чего Поттер так относится к Долгопупсу? — вклинилась Стоун.

— Сегодня перед зельеварением Грейнджер мне сказала, что слышала как Уизли-номер-семь говорила, что Поттер как-то оскорбил Позолоченное Трио во главе с Мальчиком-Который-Выжил-Но-Это-Не-На-Долго, — ответила Паркинсон. — Видимо, Поттер встречался с Долгопупсом и Ко до начала учебного года и немного повздорил.

— Да, странный он какой-то, этот Поттер, — пробормотал Нотт. Все с интересом на него посмотрели. — Сами посудите! — воскликнул он и начал перечислять: — Поттер не переваривает Трио. Так же он не реагирует на Чанг, хотя та, без сомнения, та ещё штучка. — Все парни на это заявление мечтательно кивнули, а девушки — презрительно скривились. — Я конечно, не говорю, что он не той ориентации, но это странно. Далее, как мы видели, он хорошо относится к слизеринцам. Хотя я уверен, что Дамблдор успел ему прожужжать все уши про то, что на «Слизерине-де учатся будущие Тёмные Лорды». Он так же ровно относится к остальным факультетам и, как я заметил, не делает разницы между чистокровными и маглорождёнными. По этому я и делаю вывод, что он очень странный. Поттер открыто не поддерживает ни Дамблдора, ни Того-Кого-Нельзя-Называть. Он, судя по всему, довольно сильный волшебник. А то, что он змееуст, вообще ни в какие рамки не лезет!

— Поттер — змееуст?! — удивлённо воскликнули семикурсники. Снейп внешне не выказал особого удивления, только попросил рассказать поподробнее. Все опять уставились на Драко. Тот вздохнул.

— Вы помните второй курс, первое занятие Дуэльного клуба? — Все утвердительно кивнули. — Помните заклинание Серпенсортиа? — Снейп усмехнулся. Он отлично помнил змею, которую наколдовал его крестник. — Так вот, сегодня я сражался с Долгопупсом и применил тот же приём. Но только в этот раз Золотой Мальчик, вместо того, что бы заговорить на серпентарго, чуть в штаны не наложил. И профессору Поттеру пришлось самому утихомиривать змею. Он подошёл к змее и на серпентарго попросил её удалится. Ну, то, что попросил удалится — это он сам пояснил, после.

— Да уж, — крякнул Нотт. — этот Поттер — действительно тот ещё фрукт.

— Ну, и каков итоговый вердикт нашего консилиума? — насмешливо спросил Малфой, поднимаясь с кресла. — Дело в том, профессор Снейп, — начал он объяснять зельевару, — что мы не просто тут собрались перемывать косточки Поттеру. Мы решали какую линию поведения выбрать по отношению к нему.

— И что же вы решили? — поинтересовался декан Слизерина, сцепив пальцы в замок. — Какова будет ваша линия поведения?

— Я думаю, что выражу общее мнение, сказав, что профессор Поттер нам понравился, — высказался Малфой. Все одобрительно качнули головой. — Так что я считаю, что мы должны выбрать политику поддержки профессора, хотя бы в стенах Хогвартса. Даже если он и не поддерживает Тёмного лорда, то в школе он прежде всего учитель и относиться мы к нему должны как к учителю, а не теоретическому врагу. Но, конечно, мы не будем терять бдительность и забывать о войне и противоборствующих сторонах. Так что мой вердикт: положительно-нейтральное, смешанное с доверительно-осторожным отношение. Кто согласен? — Все старшекурсники без исключения подняли руки. — Вот и хорошо. В таком случае, объявляю заседание оконченным. Можете расходиться. — Он с видом Министра, закончившего речь, поклонился, но лёгкая улыбка на его губах и смешки со стороны слизеринцев говорили о многом.

— Ну ты реально крут, — уважительно похлопал по плечу Малфоя Забини. — Я, конечно, смог бы лучше, но…

— Да иди ты, — махнул Драко рукой и, рассмеявшись, пихнул локтем друга в бок.

Снейп, наблюдая за шутками и дружескими насмешками слизеринцев, думал: «Господи, они ведь ещё только дети, а их уже скоро отправят на войну. Да, они играют во взрослые игры… Но это же дети!..»

* * *

— Экспекто Патронум!

Облако пара с каждым разом становилось всё больше и больше, а период времени, на которое оно появлялось, — протяжённее. Однажды Гермионе даже показалось, что дымка стала сгущаться в какой-то смутный образ, но, стоило только девушке на секунду потерять концентрацию, она вновь развеялась. Но Гермиона не отчаивалась. Она вновь и вновь произносила «Экспекто Патронум!», пытаясь вызвать Защитника. И девушке было приятно видеть, что все её усилия не проходят даром.

Наконец, через долгое время, которое увлечённой девушке показалось одним мгновением, Гермиона, уставшая и взмокшая от напряжения, была остановлена профессором Поттером. Тот всё время её тренировок внимательно наблюдал за девушкой, временами поправляя и приободряя её.

— Отлично, Гермиона, — сказал он с тёплой улыбкой. — Ты невероятно сильная и умелая волшебница. — От похвалы девушка немного смутилась и потупила взор, но внутренне она кричала: «Да! Ура! Я молодец!» Профессор усмехнулся. — Вот только окклюменцией не владеешь. — Гермиона с ужасом поняла, что Гарри прочёл её мысли. Но тут же с негодованием воскликнула:

— Вообще-то в школе к ученикам запрещено применять легилименцию. Это противозаконно!

— Ладно, прости, — извинился профессор, но Гермиона не заметила в его голосе ни капли раскаяния. — Я что, виноват что ли, что у тебя эмоции так и зашкаливают? — оправдывался Гарри. — И вообще, со временем входит в привычку читать чужие мысли, тем более у человека, который не ставит блок. Это происходит на автомате, понимаешь?

— Ладно, ты прощён, — махнула рукой девушка и коварно улыбнулась. — Ну уж теперь-то ты уж точно обязан выучить меня окклюменции. Иначе, я подам на тебя в суд!

— Это шантаж, мисс Грейнджер! — обижено насупился Поттер. — Вы мне угрожаете?

— Я Вас предупреждаю, сэр, — усмехнулась Гермиона.

— Гермиона, тебе говорили, что ты наглый человек? — пряча улыбку за маской скорби поинтересовался профессор.

— Да. Ты сегодня что-то такое говорил, — подтвердила девушка.

— Считай, что я сказал это вновь. — Потом он обречённо вздохнул и улыбнулся. — Но теперь с поправкой: ты не просто наглый человек, ты очень умный наглый человек.

— Сочту за комплимент, Гарри, — хмыкнула Гермиона. Гарри взглянул на часы.

— О, уже без пятнадцати девять. Я думаю, что профессор МакГонагалл не похвалит нас с тобой, если ты опоздаешь и придешь в гостиную после отбоя.

— Но ведь ты же учитель, — не поняла девушка. Гарри вздохнул.

— Но это не даёт мне права тебя задерживать на долго. Ведь для всех мы сейчас сидим у меня в кабинете и готовим план уроков на месяц.

— А ты что, никому не говорил о том, что собираешься меня тренировать? — удивилась девушка.

— Нет, — покачал головой Гарри. — Отвечая на твой новый вопрос скажу: я просто не хочу, что бы это знал кто-нибудь, кроме нас. И ты никому не говори, хорошо?.. Должна же у нас быть какая-нибудь тайна, верно? — шёпотом сказал профессор и заговорщически подмигнул Гермионе. Та улыбнулась, но не удержалась от комментария:

— Прости, Гарри, но ты как ребёнок, честное слово.

— Имею право! — гордо поднял он голову. — Я, как ты заметила, ещё не на столько старый, что бы начинать брюзжать и ворчать как старикашка.

— А кстати, Гарри, если не секрет, сколько тебе лет? — задала Гермиона давно интересующий её вопрос. Профессор усмехнулся:

— Скажем так: если бы я родился на день позже, то сейчас бы учился на седьмом курсе.

— То есть тебе позавчера было восемнадцать? — удивлённо сказала девушка.

— А что тут такого? — пожал плечами Гарри. — Ну и что, что я ещё очень молод, это же хорошо. Вся жизнь впереди!.. Ладно, хватит разговаривать, а то и впрямь опоздаем, и Минерва мне сделает промывание мозга. Пошли, — сказал профессор и направился в сторону двери. Девушка направилась за ним. Когда они вышли, дверь исчезла, словно её и не было. Остановившись, Гарри повернулся к Гермионе. — Мне, конечно, не хочется этого делать, но давай пока вновь перейдём на «Вы», ладно?

— Конечно, профессор Поттер, — улыбнулась Гермиона. — Я ведь взрослая девочка, всё понимаю.

— Ну и хорошо, мисс Грейнджер, — кивнул профессор. — Пойдемте быстрее. — Путь до класса ЗОТИ вновь занял меньше десяти минут. Когда они вошли в кабинет профессора Поттера до отбоя оставалось пять минут. — Не беспокойтесь, мисс Грейнджер, — сказал профессор. — С мистером Филчем я поговорил, он знает про то, что Вы помогаете мне, так что если он Вас увидит, то наказывать не будет. У Вас больше нет вопросов?

— Нет, профессор, — качнула девушка головой.

— В таком случае, спокойной ночи, мисс Грейнджер, — улыбнулся учитель.

— До свидания, профессор Поттер, — ответила улыбкой на улыбку девушка и, развернувшись, зашагала в сторону гостиной Гриффиндора.

Гермиона чувствовала себя счастливой. Наверно, в стенах Хогвартса это случилось впервые с момента распределения ещё на первом курсе.

«Это было просто замечательно! — думала она по пути. — Я почти вызвала Патронуса! Он меня похвалил! Как он сказал? Ах, да: „Ты невероятно сильная и умелая волшебница“. И он говорил это искренне. — Уж что, что, а ложь Гермиона умела чувствовать хорошо. И никакой магии — чистая интуиция. — Он вообще очень добрый. Он единственный, кто ко мне так хорошо относится. Интересно, зачем я ему?.. А, не важно! — воскликнула она. — Главное, что он очень хороший человек. — Гермиона улыбнулась. — Боже, я знаю его так мало, а уже уверено говорю, что он хороший. Да, умеет он производить впечатление. Не удивлюсь, если сейчас во всех гостиных всех факультетов все старшекурсники только его и обсуждают…»

Девушка подошла к портрету Полной Дамы.

— Шутка, — сказала она, и портрет отодвинулся в сторону. Войдя в гриффиндорскую гостиную Гермиона непроизвольно усмехнулась: как она и предполагала, все старшекурсники чистокровного лагеря собрались в центре комнаты и что-то активно обсуждали. Полукровки и маглорождённые устроились у камина на диване и креслах и с интересом, смешанным с насмешкой, наблюдали за ними. Гермиона не удивилась, услышав реплику Золотого Мальчика, стоявшего в центре учеников, образовавших полукруг:

— …полный придурок!

«О, да! — мысленно протянула девушка. — Я была полностью права: тут обсуждают Гарри. — Гермиона, не обращая ни на кого внимания, прошла в угол комнаты, где стояло небольшое кресло и столик, за которым она часто сидела, и положила на столик сумку. Всё это она сделала на столько незаметно, что её никто не заметил. — Ну, к этому мне не привыкать, — усмехнулась девушка, доставая из сумки книгу по зельям и начатое эссе. — Но я не в обиде — это на много лучше, чем постоянные насмешки».

Невилл тем временем продолжал:

— То, что сделал этот Поттер — недопустимо! — с жаром воскликнул он. Некоторые одобрительно закивали, а Симус Финниган, фыркнув, спросил:

— И что по-твоему, Долгопупс, профессор Поттер сделал не так? — Невилл разъярённо на него посмотрел:

— Что эта сволочь сделала не так?! — взвопил он. Гермиона поморщилась: и зачем, спрашивается, так орать? Но тут же улыбнулась — Невилл от злости весь покраснел и выглядел на удивление смешно. — Вы слышали, что он назначил Рону отработку на целых два месяца?! Это несправедливо!

— Ага, — обижено кивнул Уизли. Симус презрительно посмотрел на Рона и остальных сторонников Золотого Мальчика.

— Несправедливо? — насмешливо спросил он, откидываясь на спинку кресла. — Да можете считать, что рыжик отделался малой кровью! — воскликнул он. — Профессор Поттер вообще мог потребовать его отчисления, а так он даже никому из учителей ничего не сказал. На сколько я знаю, официально Рон будит ходить на отработки из-за использования Бомбарды. Я слышал, как он объяснял это МакГонагалл, — пояснил он, видя непонимающие взгляды гриффиндорцев. — Даже родителям Уизли не написал.

— А это ты с чего взял? — недовольно спросил Долгопупс. Финниган ядовито ухмыльнулся.

— Невилл, ты видишь здесь толпу вопиллеров? — Мальчик-Который-Выжил покачал головой. — Нет? И я не вижу. А я просто уверен, точнее, знаю на вашем опыте, что если бы миссис Уизли узнала, что её ненаглядный Ронни напал на профессора, да ещё и в спину, то уже весь Хогвартс трясся от её крика. — Некоторые присутствующие негромко захихикали, вспоминая многочисленные громкоговорители, присланные Молли Уизли своим детям. Рон покраснел от смущения и гнева.

— Заткнись, Финниган! — заорал он, вынимая палочку. — Ещё слово и я…

— И что же ты сделаешь, Ронни? — презрительно ухмыляясь спросил Симус, демонстративно сложив руки на груди. — Нападёшь на безоружного? Или подождёшь, пока я отвернусь? Я уверен, что в таком случае ты точно меня победишь. — Слова гриффиндорца сочились неприкрытым призрением. Обстановка в комнате накалилась до предела. Казалось, что стоит только кому-нибудь пошевелиться, сразу начнётся драка. Гриффиндорцы обеих сторон смотрели друг на друга так, словно хотели убить взглядом. На минуту в гостиной факультета наступила звенящая тишина. Но, в конце концов, она была нарушена. Послышался скрип пера, и все разом повернулись в сторону угла, где сидела Гермиона. Та, не обращая ни на кого внимания, писала эссе. Подняв голову и обнаружив, что на ней сосредоточено всеобщее внимание, девушка пожала плечами.

— А что? Эссе ни кто не отменял. — И вновь опустила глаза на свиток, уже порядочно исписанный мелким подчерком. Все, вытаращив глаза, пялились на Гермиону, не обращающую ни на кого внимания. Невилл, первый отошедший от потрясения, презрительно кинул:

— А ты бы вообще заткнулась, Грейнджер. Тебя ни кто не спрашивал!

— А я и ни на что не отвечала, — хмыкнула девушка, не отрываясь от работы. Долгопупс и все остальные явно обалдели от такого ответа. Все привыкли, что Мисс Заучка молча терпит все издевательства. А тут… Да, не грубо, но всё-таки ответила! — И вообще, — продолжила Гермиона, — не мешай мне. Из-за твоего нытья я не могу сосредоточится.

А вот сейчас все вообще выпали в осадок.

— Да… да я… да ты… да как ты смеешь! — наконец воскликнул Золотой Мальчик, по примеру Уизли доставая палочку и направляя её в сторону Гермионы. Его примеру последовали все его сторонники, так что на девушку сейчас было направлено больше десятка палочек. Остальные, во главе с Симусом, не долго думая, направили свои палочки на чистокровных. Девушка, взглянув на это, презрительно фыркнула:

— Ребята, вы бы убрали это, а то, боюсь, глаза повкалываете. — Гермиона, свернув свиток с эссе, положила его в сумку вместе с книгой и, поднявшись, не торопясь направилась в сторону лестницы, ведущей в спальни. Все с широко открытыми глазами на неё смотрели. Гриффиндорцы были в таком потрясении, что ни кто не остановил её. Лишь тогда, когда послышался звук закрываемой двери, Кормак МакКлаген неуверенно спросил:

— Это что было? — Ответа он не дождался…

В тот момент никто ещё ничего не понял, но в этот день, второго сентября 1996 года, начался великий, прекрасный и неудержимый процесс, получивший в узких кругах название «Преображение Гермионы Грейнджер»…

 

Глава 10

Драко, вместе со всеми слизеринцами, шёл в Большой зал на завтрак. Малфой никогда не любил рано просыпаться, по этому всегда приходил уже в самый разгар трапезы. Это стало своего рода традицией: Драко и компания приходят под конец завтрака и старательно портят настроение Гриффиндору в целом и Золотому Трио в частности. Вот и сейчас было так же. Он, под руку с Панси, вместе со своими верными телохранителями Крэббом и Гойлом, а так же лучшим другом Блейзом, поднимался по лестнице, ведущей из подземелий на первый этаж. Слизеринцы молчали. Они не имели глупой привычки разговаривать на ходу, тем более, когда вокруг столько посторонних людей, которые могут подслушать. Да и говорить, собственно, было не о чём.

Поднявшись на верхнюю ступеньку Драко невольно поморщился. Малфой бы никому и никогда в этом бы не признался, но он не любил подземелья Хогвартса. Они вызывали у слизеринца довольно невесёлые воспоминания о событиях, происходящих в подземельях и пыточных камерах Малфой-менора, многие из которых были связаны с последним временем, когда Тёмный лорд жил в поместье Малфоев. Тот-Кого-Нельзя-Называть поселился в доме Драко ещё тогда, когда тот заканчивал третий курс Хогвартса. Отец Драко, Люциус Малфой, помог Тёмному лорду обрести его первое тело, при воспоминаниях о котором у Слизеринского Принца до сих пор бегут мурашки по спине. Да уж, вид ужасно уродливого младенца, сплошь покрытого чешуёй, с прорезями вместо ноздрей и змеиными глазами у любого вызовет чувство отвращения. Да и новое тело лорда нельзя было назвать привлекательным. Драко несколько раз видел Тёмного лорда вблизи, и каждый раз прилагал все силы и умения окклюменции чтоб не выдать того отвращения, которое возникало у него при взгляде на Того-Кого-Нельзя-Называть. Если Малфой показал бы свои истинные чувства, то не пережил бы этого.

Драко отмахнулся от грустных мыслей. Поудобней взяв Паркинсон под руку, он нацепил на лицо свою обычную брезгливо-беспристрастную маску, умело скопированную у крёстного, и вошёл в Большой зал. Окинув помещение взглядом слизеринец отметил, что Мальчик-Который-Скоро-Умрёт со своей компанией уже был в на завтраке. Малфой презрительно скривился, видя как Долгопупс и Уизли-номер-шесть жадно запихивают в рот всё, до чего могут дотянуться. Третий из Трио, Блек, вёл себя более-менее культурно, по крайней мере стол вокруг него не был заляпан овсянкой, как у Уизли. Приведя взглядом дальше по гриффиндорскому столу Драко увидел Грейнджер. Та, как всегда, безупречно следовала этикету. Малфой заметил, что Грейнджер была чуть ли не единственной неслизеринкой, которая знает как себя вести за столом. Это был ещё один из факторов, который повлиял на мнение Драко о Гермионе: Малфой терпеть не мог людей, которые не могут отличить вилку для рыбы от вилки для десерта. Кивнув гриффиндорке Драко направился к слизеринскому столу.

Малфой, как всегда, сел за самый центр стола. Панси села слева от него, Блейз — справа, Грегори и Винсент устроились напротив. Как только Крэбб и Гойл приземлились за стол они сразу начали придвигать к себе всё, что находилось в зоне досягаемости. Драко знал, что его секьюрити любят покушать и не мешал им наслаждаться едой, ведь телохранители должны быть такими, что бы враг при одном их виде начинал волноваться, а то и бояться. Через пять минут Драко, покончив с завтраком, отодвинулся от стола и повернулся в сторону профессоров. Сейчас за учительским столом было как никогда многолюдно. Все учителя присутствовали на завтраке, что случалось крайне редко. Даже сумасшедшая предсказательница Трелони была здесь, хотя на памяти Драко она ни разу не выходила из своего кабинета. Профессор МакГонагалл сидела рядом с директором Дамблдором и что-то ему упорно доказывала. Профессор Флитвик и профессор Стебль читали «Ежедневный пророк», при чём Флитвик во время чтения хмурился и недовольно качал головой. Профессор Вектор и профессор Уайт о чём-то оживлённо разговаривали, а по выражению лица Уайта и его размашистому жестикулированию было понятно, что они спорили. Эта громадина Хагрид сидел на краю стола в одиночестве и уплетал завтрак. При взгляде на Хагрида Драко передёрнуло. Он не мог понять, как такого осталопа, как этот великан, могли взять на должность учителя Ухода за Магическими Существами. Ну и что, что он ладит со всякими там тварями? Он же туп, как пробка!

Малфой перевёл взгляд на крестного. Снейп сидел рядом с профессором Поттером тихо с ним беседовал. По лицу учителя зелий нельзя было понять, о чём идёт разговор, а на лице Поттера была лёгкая улыбка. Драко из любопытства стал наблюдать за этой парой. Во время разговора профессор Поттер неоднократно бросал быстрые взгляды в сторону гриффиндорского стола. Снейп, казалось, этого не замечал, но украдкой косился в ту же сторону. Заинтригованный, Малфой проследил за взглядами профессоров и понял, что те поглядывают на Грейнджер. Впрочем, Драко ни чуть не удивился повышенному вниманию со стороны Поттера и Снейпа к гриффиндорке. В конце-концов, ведь она же вчера, можно сказать, спасла жизнь учителю ЗОТИ. Любопытство зельевара тоже было понятно, ведь он вчера был в гостиной Слизерина и слышал мнение старшекурсников относительно Грейнджер.

Наконец, когда Панси и Блейз тоже покончили с завтраком, Драко поднялся из-за стола и, вновь взяв Панси под локоть, направился в сторону кабинета трансфигурации, которая стояла у слизеринцев первой парой. Как ни странно, трансфигурация была совместно с Гриффиндором. Гойла и Крэбба Малфой с Забини и Паркинсон ждать не стали: если захотят — сами придут, а оттаскивать их от еды было себе дороже. Подойдя к кабинету слизеринцы увидели, что гриффиндорцы на урок своего декана пришли заранее. Золотое Трио вместе с Браун и Патил стояли прямо посреди коридора и громко гоготали над какой-то шуткой. Финниган стоял отдельно от них. Драко был в курсе раскола Гриффиндора из-за того, что Золотой Мальчик не терпел в своём окружении полукровок и грязнокровок. Симус Финниган был единственным, за исключением Грейнджер, нечистокровным шестикурсником-гриффиндорцем, и держался обособлено от остальных. Сама Гермиона стояла около двери и читала какую-то толстую книгу. Драко направился в её сторону.

— Привет, Грейнджер, — кинул он, подойдя к девушке.

— Доброе утро, Малфой, — ответила гриффиндорка, поднимая взгляд от книги. — Паркинсон, Забини, — поприветствовала она остальных слизеринцев. Те кивнули. Крэбба и Гойла, подошедших вслед за троицей, девушка, как всегда проигнорировала. Впрочем, им было совершенно фиолетово, так как те были заняты очень важным делом — уплетали пирожки, прихваченные со стола.

— Что читаешь? — как бы невзначай поинтересовался Драко. Гермиона нехотя закрыла книгу и дала слизеринцу. — «Светлая Магия Защиты и Нападения. Высший Уровень». Интересно, — прокомментировал Малфой, пролистав оглавление и несколько глав. — Дашь почитать? — Малфою эта книга действительно понравилась. В ней было множество заклинаний, которых он не знал. Драко не припоминал, что бы видел такую книгу в школьной библиотеке или библиотеке Малфой-менора.

— Я сама только вчера взяла, так что извини, — покачала головой Грейнджер. Драко с сожалением отдал книгу гриффиндорке и та положила её в сумку.

— Понятно, — разочаровано сказал Малфой. — А после того, как прочтёшь? А что? — пожал плечами он на непонимающие взгляды слизеринцев и самой Гермионы. — Книга и вправду неплохая. А я люблю читать интересные книги. — Это было правдой. Малфой действительно был заядлым книгоедом. Это мало кто знал, но он читал книг не на много меньше, чем Грейнджер.

— Я бы с радостью тебе её дала, но, боюсь, что не могу.

— Почему? — не понял слизеринец.

— Дело в том, Малфой, что это не моя книга, и даже не библиотечная, — пояснила девушка.

— А чья же? — изогнул бровь Драко. Ему было любопытно, кто был владельцем этой книги.

«Надо потом будет попросить, — промелькнула в голове слизеринца мысль. — Может, ещё что есть…»

— Мне её дал профессор Поттер, — ответила Грейнджер. — Дело в том, что вчера, сразу после урока, профессор попросил меня зайти в его кабинет, — начала объяснять Гермиона. — Там он сказал, что благодарен мне за то, что я блокировала Секо Уизела и предложил стать его помощницей. Я увидела эту книгу и попросила.

— Помощницей? — изумлённо переспросила Панси.

— Ну да, — пожала плечами Гермиона. — А что тут такого? Поттер аргументировал это тем, что он новый человек в Хогвартсе и пока ещё плохо ориентируется в школьной жизни.

— И что же входит в обязанности… помощницы? — ехидно поинтересовалась Панси.

— Уверяю, совсем не то, что ты подумала, — спокойно ответила Гермиона, не поддаваясь на провокации. — Уверяю, если бы ему нужна была не помощница, а ПОМОЩНИЦА, — выделила Гермиона это слово, — то он бы выбрал не меня, а ту же Чанг или Браун.

— Почему же? — невинно поинтересовался Забини. Грейнджер посмотрела на него как на придурка.

— Просто я реально оцениваю свои внешние данные, Забини, — невозмутимо сказала она.

— А может, это была, так сказать, любовь с первого взгляда, или, точнее, с первого Секо? — хохотнула Паркинсон. Все слизеринцы немного улыбнулись, и даже Гермиона выдала слабую улыбку.

— Да уж, Паркинсон, ты иногда такое скажешь, — влез Долгопупс, который на протяжении всего разговора бесцеремонно подслушивал. — На Грейнджер ни то что Поттер, на неё последний соплохвост не позарится! — После этих слов Золотой Мальчик и вся его компания безудержно заржали. Драко презрительно скривился, наблюдая за этим. Бросив взгляд на Гермиону он понял, что слова Долгопупса её глубоко задели, но она пытается скрыть это под маской невозмутимости. Драко внутренне тяжело вздохнул. Он понимал, что слова Долгопупса, в общем-то, недалеки от истины. Грейнджер действительно не была красавицей, она и сама не имела заблуждений по этому поводу, но Малфою было противно, что Долгопупс так о ней высказывается. Драко понимал, что Гермионе и так приходится нелегко на львином факультете, постоянные нападки по поводу её происхождения и насмешки из-за увлечённости учёбой делали её жизнь невыносимой. Именно по этому Малфой хорошо относился к Грейнджер. Ему, главному маглоненавистнику, сыну Пожирателя смерти, самому авторитетному слизеринцу, было жалко Гермиону. Слизеринец видел, что Грейнджер старается вести себя так, словно ей не нужны были ничьи жалость, участие и сострадание, но понимал, что это не так. Но Малфой не мог ни чем помочь. Одно дело в кругу слизеринцев, которые разделяют твоё мнение, говорить о том, что тебе нравится маглорождённая, и совсем другое — открыто её поддерживать. В Слизерине было правило: не выносить на всеобщее обозрение то, что происходит и о чём говорят на факультете. По этому Драко не волновался, что его слова относительно Грейнджер могут на следующий день стать достоянием общественности. Драко имел высокое положение в иерархии Слизерина и Хогвартса в целом и не хотел его терять. И, как бы он ни хотел, он не мог ни как помочь Грейнджер в данной ситуации.

— На себя посмотри, Долгопупс, — пренебрежительно фыркнула Грейнджер, окинув фигуру гриффиндорца презрительным взглядом. — Такую морду наел, что скоро в дверь пролезать не будешь. Вот на тебя точно только великанша и позарится.

Все, слышавшие это заявление, стояли, словно на них наложили Петрификус и Силенцио одновременно. Драко, хоть и умел хорошо скрывать эмоции, в этот раз не справился и с широко раскрытыми глазами пялился на гриффиндорку, которая, скрестив руки на груди и нахально улыбаясь, смотрела на Золотого Мальчика. Малфой был поражён. Он никогда не слышал, что бы Грейнджер отвечала на выпады со стороны Долгопупса, а в такой манере и подавно. Это было так же невероятно, как и Снейп, хвалящий Долгопупса за то, то тот взорвал котёл. Но, вскоре, Малфой пришёл в себя и, нацепив на лицо ухмылку попротивнее, обратился к девушке:

— Грейнджер, я тебя не узнаю, — сказал он и в притворном ужасе прижал ладони ко рту. — Что с тобой произошло?

— Не знаю, — невозмутимо пожала плечами Гермиона. — Просто этот… человек меня реально достал. — Наконец, и сам виновник сего действа пришёл в себя и, покраснев от гнева, направил палочку на Грейнджер.

— Да я сейчас тебя уничтожу, ты, грязно… — Он не успел закончить, так как был прерван.

— Вы уверены, мистер Долгопупс, что хотите закончить? — послышался ехидный голос со стороны левого поворота. Все повернулись к источнику звука. Им оказался профессор Поттер, который стоял, опершись об стену коридора и со своей стандартной весёло-покровительственно-непонятной улыбкой наблюдал за развернувшейся сценой. — Странные у вас порядки в школе, — сокрушённо покачал он головой, отлипая от стены и подходя к студентам. — Иду себе, значит, в класс, никого не трогаю, как тут вижу, что наш многоуважаемый Золотой Мальчик намеревается устроить дуэль посреди коридора. — Он повернулся к Симусу. — Скажите, мистер Финниган, это у вас в Хогвартсе часто происходит?

— Ну… Случается, — усмехнулся гриффиндорец, бегло взглянув на Долгопупса и Грейнджер, которых не любил в равной степени: первого — за зазнайство, вторую — за батанизм.

— Да уж, — тяжело вздохнул Поттер. — Ладно, кто мне расскажет, с чего всё началось? — спросил профессор и обвёл учеников взглядом и остановил его, как ни странно, на Слизеринском Принце. Тот обречённо вздохнул. Ему на роду было написано всё всем и всегда пояснять.

— Конфликт произошёл из-за того, что Долгопупс оскорбил Грейнджер, профессор, — как по написанному, коротко и ясно разъяснил ситуацию Малфой. Мальчик-Который-Выжил испепеляющим взглядом посмотрел на слизеринца. Ответив ему самой мерзкой улыбкой, на которую был способен, слизеринец стал невозмутимо полировать ногти, как будто его здесь нет вообще.

— Вот как, — протянул Поттер. — И, позвольте узнать, мисс Грейнджер, Вас оскорбил? Если это не секрет, конечно, — быстро добавил он.

— Я её ни как не оскорблял! — гневно воскликнул Долгопупс. Драко обменялся насмешливыми взглядами с Блейзом. Они понимали, что просто так Поттер от Долгопупса не отстанет. Это было понятно как то, что в галеоне семнадцать сиклей.

— Мистер Долгопупс, — закатил глаза профессор. — Я, по-моему, Вас уже просил, что бы Вы не вмешивались в разговор старших. Это что, слишком сложно для Вашего атрофированного мозга? — Малфой, Блейз и Грейнджер хохотнули. Остальные непонимающе пялились на профессора. Малфой отчётливо понял, что только они трое знают значение слова «атрофированный». Долгопупс не понял о чем речь, но, на всякий случай, помотал головой. — Ну вот и хорошо! — радостно воскликнул Поттер и повернулся к Гермионе. — Ну так что, могу я узнать как Вас оскорбил Долгопупс? Поверьте, я спрашиваю это не из праздного любопытства, просто от этого зависит степень наказания по отношению к Долгопупсу.

— Нет, — покачала головой Грейнджер. — Простите, профессор, но это слишком личное.

— Ясно, — пробормотал профессор Поттер и улыбнулся. — В таком случае я просто на всякий случай сниму с мистера Долгопупса пять баллов.

— Но… — начал было возражать Долгопупс, но был прерван жестом учителя:

— Я всё ещё помню, что вы чуть было не назвали мисс Грейнджер грязнокровкой. — Произнося последнее слово Поттер скривился. — Я не люблю, когда в моём присутствии произносится это слово. Я не считаю, что деление людей по чистоте крови является приемлемым и обоснованным, более того… — Договорить профессор не успел, так как прозвенел звонок и двери в кабинет трансфигурации открылись, впуская учеников. — Ладно, не буду капать на мозги, увидимся на уроке, — попрощался Поттер и бегом направился в сторону класса ЗОТИ. Малфой невольно усмехнулся: он впервые видел бегающего по школе профессора. Его так и подмывало крикнуть: «Осторожно, не попадайтесь Филчу!»

Зайдя в кабинет трансфигурации Малфой направился на своё законное первое место в левом ряду, которое он занимал на пару с Паркинсон. Усевшись, слизеринец достал учебник «Трансфигурация. Продвинутый Курс», бумагу, перья и чернила и приготовился к очередной наинуднейшей часовой лекции, которой не замедлила разразиться МакГонагалл. Она, соскучившаяся за лето по ученикам, с удвоенным рвением, чем все остальные преподаватели, стала рассказывать про ЖАБА, экзамены, будущие уроки и общую тему этого года. Через полчаса, когда профессор уже устала изображать колдорадио, все приступили к изучению новой темы. Драко не без удовольствия отметил, что в этом году они проходят превращения человека. Задача этого урока была, в общем-то, предельно проста: превратить свой нос в пятачок. Малфой откровенно не понимал, зачем они учили такую муть, но спрашивать не захотел — МакГонагалл только со львятами белая и пушистая, а так она спит и видит, как бы снять побольше баллов со слизеринцев. Особенно после вчерашнего позора Гриффиндора на ЗОТИ. Драко был уверен, что Старая Кошка мечтает отыграться. По этому он не особо удивился тому, что его факультет к концу урока лишился пяти баллов за то, что Нотт не правильно произносит заклинание:

— Не «Пи-игус Но-осус», мистер Нотт, а «Пиггу-ус Носсу-ус», — поучала Теодора МакГонагалл.

И ещё десять баллов сняла с Крэбба потому что он, видите ли, слишком сильно размахивает палочкой:

— Вы так кому-нибудь глаз выколите, мистер Крэбб! Разве так можно?!

К концу урока что-то очень похожее на пятачок получилось… нет, не у Грейнджер, как могли подумать все те, кто осведомлён её в успехах по трансфигурации. Все, абсолютно все были поражены: пятачок получился у Долгопупса. МакГонагалл чуть не рыдала от счастья.

— Изумительно! — восхваляла она Долгопупса, стоящего посреди кабинета и с самым напыщенным и гордым видом, на который был способен, демонстрирующего всем свой нос, принявший вид свиного пятачка. — Потрясающе! Великолепно! Умопомрачительно! Вы всё сделали просто отлично! Я с радостью ставлю Вам «Превосходно» за урок и награждаю сорока баллами!

Все открыли рот от изумления. Сорок баллов! Да столько никто никому никогда на памяти студентов не давал! Драко презрительно скривился. Если это не подыгрывание своему факультету, то что?! А профессор всё продолжала:

— Я никогда не видела, что бы кто-то из учеников на первом уроке добивался столь поразительного сходства…

— Да, очень похож, — тихо заметила Грейнджер. Драко, как и все остальные шестикурсники и профессор повернулись в сторону девушки, одиноко сидящей на задней парте. Та пожала плечами. — Такое ощущение, что ещё немного, ещё чуть-чуть, и Невилл захрюкает, начнёт валяться в помоях и пойдёт есть всё что попадётся ему на пути. — МакГонагалл от неожиданности выронила палочку. Гриффиндорка невозмутимо поскребла подбородок. — Хотя, так он будет мало отличатся от себя обычного… — и всё так же спокойно принялась что-то записывать на листе бумаги.

Что тут было! Слизеринцы во главе с Малфоем покатились со смеху, Финниган их активно поддерживал. Грейнджер с видом «ничего не знаю, моя хата с краю» сидела за партой и задумчиво вертела в руках палочку. Профессора МакГонагалл, казалось, вот-вот удар хватит. Конечно, где это видано, что Мисс Заучка так отзывалась о ком-то, да ещё и в присутствии учителя?! Гриффиндорцы с квадратными глазищами пялились на Гермиону, будто она и не Гермиона вовсе, а Мерлин во второе пришествие. Наконец, декан Гриффиндора пришла в себя и, прикрывая рот, начала:

— Мисс Грейнджер, это…

* * *

— Мисс Грейнджер, задержитесь, пожалуйста.

Девушка остановилась и молча направилась в мою сторону. Подождав, пока последние студенты выйдут, я попросил её следовать за мной. Поднявшись в мой кабинет, я запер дверь и повернулся в сторону Гермионы. Весь мой вид показывал недовольство. Подойдя к креслу, которое облюбовала девушка я, уперев руки в бока, сурово(я старался!) посмотрел на неё.

— Гермиона, ты не скажешь мне, за что тебе профессор МакГонагалл назначила отработки у Филча до конца недели?

— А какая разница? — пожала плечами Гермиона. Она вела себя на удивление непринужденно, словно ей совершенно наплевать на МакГонагалл, Филча и все отработки вместе взятые. Я ещё сильнее нахмурил брови.

Этот вопрос я задал не просто так. Нет, я, конечно, знал, почему Минерва наказала Гермиону. Да что там я! Вся школа уже к обеду знала, что Мисс Заучка, тихоня из тихонь, самая неприметная и необщительная девушка, прилюдно, на уроке, в присутствии учителя(!) посмела смеяться над бедным и несчастным Невиллом. И с каждой минутой это событие обрастало всё новыми и новыми подробностями. Так, если в начале обеда все говорили, что Герми просто посмеялась над его пятачком, то уже к его концу все утверждали, что девушка посылала его такими словами, что даже Снейп, услышав нечаянно часть разговора двух пуффендуек, слегка покраснел.

— Я обязана на это отвечать? — с вызовом посмотрела на меня Гермиона после небольшого молчания. Девочка моя, откуда у тебя столько агрессии?! Она так трогательно смотрелась, скрестив руки на груди и слегка сощурив глаза, что я еле сдерживал себя от того, что бы не заржать.

— Нет, — помотал головой я, еле сдерживая улыбку. — Ты мне ни чем не обязана. Просто… — Я хмыкнул. — Просто мне любопытно было бы услышать историю из первых уст, а то то, что я слышал в Большом зале, наводит на мысли о том, что многое из сказанного за обедом было как минимум приукрашено и как максимум выдумано. То есть, другими словами, истинность описания инцидента обратно пропорциональна времени, прошедшему с данного инцидента и количеству людей, последовательно пересказывающим друг другу информацию. Следовательно, самое истинное изложение сути произошедшего можно услышать лишь от непосредственных свидетелей или участников данного происшествия. Так что я спрашиваю у тебя. — Интересно, как из меня вылезла подобная бредятина? Здесь ни черта не поймёшь! Я бы не понял, а вот Герми — девочка умная, всё поняла и невозмутимо, как будто говорила о погоде, рассказала мне о происшедшем на трансфигурации.

Да, всё таки эта Герми отличается от той на много больше, чем я думал в начале. Да что бы та Гермиона посмела себе сказать что-нибудь о ком-нибудь нехорошее в присутствии старшего, а тем более учителя?! Да не в жизни!

— Ну что я могу сказать, — задумчиво пробормотал я, усаживаясь на диван напротив кресла девушки. — Гермиона, я тобой очень, очень недоволен, — сурово покачал я головой. — На мой взгляд ты слишком… мягко охарактеризовала мистера Долгопупса. — Гермиона удивлённо на меня посмотрела. Я пожал плечами. — Я бы на твоём месте сказал ещё по поводу веса и возможности присутствия у него хвоста.

— Да уж, — фыркнула девушка, улыбнувшись. — Так Вы… то есть, ты, не будешь меня ругать?

— С какой это стати? — изумился я.

— Ну, я же твоя непосредственная, частная, если можно так сказать, ученица, следовательно, ты несёшь за меня ответственность, — разъяснила мне Гермиона. — Я читала «Историю Хогвартса», там упоминалось об этом.

— Ну и что? Ты думаешь, я что-то тебе скажу по этому поводу? — Гермиона кивнула. — Хорошо. Я скажу: «Молодец, Гермиона». Довольна?

— Более чем, — немного ошарашено кивнула девушка, но быстро совладала с чувствами. — А как нам быть с нашими тренировками? Ведь из-за того, что я буду ходить на отработки, мы не сможем заниматься.

Я не на долго задумался. Макгонагалл, отработки, тренировки, отработки, МакГонагалл, Филч…

— А ты сама-то хочешь ходить на отработки? — невинно спросил я. Гермиона громко фыркнула.

— Да, это просто мечта всей моей жизни! — воскликнула она. Её слова так и сочились сарказмом. — Боже, как я счастлива, что мне придется пять дней провести в компании Филча и его несравненной миссис Норрис! Это просто сказка! Я буду молить Бога, что бы он как можно чаще посылал на меня подобное благословение!

— Значит, ты не хочешь, что бы я тебя освободил от них? — ехидно поинтересовался я. Гермиона недоверчиво, можно сказать, скептически, посмотрела на меня.

— И как же ты собираешься это сделать?

— У меня есть два варианта, — важно сказал я, поднимаясь с дивана. — Первый — это попросить саму МакГонагалл, что бы она или сняла отработку, или сделала так, чтобы ты проводила отработки у меня. Так сказать, помогая молодому профессору адаптироваться к школьным условиям.

— А второй? — полюбопытствовала Гермиона. По её тону было понятно, что она совершенно не верила в то, что профессор МакГонагалл пойдёт нам на встречу.

— А второй ты узнаешь, если не получится первый, — подмигнул я девушке. Та немного обиделась, но промолчала.

— Не хочешь — не говори, — безразлично произнесла она.

— Ладно, не дуйся…

— Я не дуюсь! — воскликнула девушка.

— Дуешься!

— Нет!

— Да.

— Нет!

— Дуешься-дуешься!

— Я! НЕ! ДУЮСЬ! — гневно воскликнула Гермиона, вскакивая с кресла. Она одарила меня столь гневным взглядом, что я чуть ли не поёжился. А у кого-то непорядки с нервами…

— Ладно, не дуешься, — примирительно сказал я. Гермиона шумно выдохнула и, немного успокоившись, села обратно на кресло. Но прожигать меня взглядом не перестала. Чёрт возьми, как Гермиона может так фамильярно разговаривать с учителем?! Да уж, боюсь, намучаюсь я с ней… Я решил(ой, как зря! Знал бы что из этого выйдет — ни за что бы так не поступил!) её ещё немного поддеть. — Откуда в тебе столько агрессии, а? — Я хитро прищурился, ожидая реакции на мои слова, которая не заставила себя долго ждать.

— Я агрессивная?! — От звуковой волны у меня зазвенело в ушах. — Это я-то агрессивная?!

— Ладно, ладно, ты не агрессивная. — Я решил пойти на попятную, а то мало ли: убьёт, и скажет, что так и было. — Успокойся, Гермиона…

— Я спокойная! — Да сколько можно! Я, не вытерпев, быстро взмахнул палочкой и наложил Силенцио. Гермиона продолжала беззвучно открывать рот, желая высказать всё, что обо мне думает.

«Горячая штучка» — промелькнуло у меня в голове.

— Гермиона, пожалуйста, успокойся, — мягко, но настойчиво попросил я. Девушка остановила свой молчаливый словесный поток и, окинув меня испепеляющим взглядом, села на кресло. Я снял заклинание немоты и, тяжело вздохнув, направился в сторону небольшой кухоньки, которая находилась в моих апартаментах. — Чай будешь? — крикнул я, доставая заварку.

— Да, — тихо сказала девушка. Тихо и печально. Ой, что-то не нравится мне её голос… Быстро вернувшись в кабинет я увидел, что Гермиона сидит, опустив лицо в ладони. Плечи её мелко подрагивали. Сомнений не было — девушка плакала. Вот дьявол! Никогда не умел утешать девушек. Сам не знаю почему, но при виде слёз я просто теряюсь. Но я не мог стоять и безучастно смотреть, как Гермиона рыдает. Я подошёл к её креслу и, присев перед девушкой на корточки, спросил:

— Ну, что ты плачешь?

Девушка не ответила, она продолжала всхлипывать. О-о-о, как всё сложно! Ладно, переходим к более действенным методам. Наклонившись, я обнял Гермиону и прижал к себе. Та, подняв лицо, обняла меня за спину и уткнулась лицом в ключицу. После этого она разрыдалась ещё сильнее. Я тяжело вздохнул. Пытаясь её хоть как-то успокоить, я начал гладить её по голове.

— Успокойся, не надо плакать. — Не знаю, что надо говорить в подобных случаях, просто я начал шептать ей на ух всякую ерунду, вроде «не плачь» и «всё хорошо». Не знаю, благодаря или вопреки моим стараниям, но Гермиона спустя пять минут успокоилась. Я немного отодвинулся от неё и посмотрел на неё. Она в свою очередь посмотрела на меня. Глаза её от рыданий были немного покрасневшие, в них ещё стояли слёзы, на щеках были мокрые дорожки. Я с трудом подавил в себе желание поцеловать девушку. Даже такая, раскрасневшаяся и припухшими от слёз глазами она была прекрасна. По крайней мере для меня. Да, я знаю, что Герми — не сексбомба, но, как говорят, любящий человек всегда считает свою вторую половинку — самым прекрасным существом на планете. А я и есть любящий человек. Да, пусть я влюбился не в эту Гермиону, а в ту, что умерла в моём мире… Но… Не знаю как сказать… Моя любовь перенеслась на эту Гермиону. Да, наверно так.

— Прости, — тихо сказала девушка. От этого пустого безжизненного голоса мне стало страшно, реально страшно.

— За что ты извиняешься? — так же тихо спросил я. Я всё ещё обнимал девушку, и она тоже обнимала меня. Наверно, она сама это не осознавала, но я не стал её отталкивать. Да и не хотел — мне было безумно приятно ощущать девушку в своих объятьях, чувствовать её горячее дыхание на своей шее, вдыхать запах её духов… Всё это буквально сводило меня с ума, и если бы не ситуация, то…

— За то, что накричала на тебя, — прошептала Гермиона. И из-за этого она так убивалась?! Не поверю! Должна быть более глубокая причина её слёз. И, зная её положение в школе, я абсолютно точно понимал в чём дело. Ненавижу Долгопупса, МакГонагалл, Уизли и весь Гриффиндор!

— Это я сам виноват, — покачал я головой. — Мне не нужно было тебя поддевать. Если бы не мои слова, ты бы не сорвалась. — Мне и впрямь стало жутко стыдно. Вот я придурок!

— Я понимаю, что я не имею права на тебя кричать…

— Это ещё почему?

— Ну… ты же учитель, а я ученица, — пояснила Гермиона. Я мягко улыбнулся.

— На данный момент мы не учитель и ученица, профессор Поттер и мисс Грейнджер, сейчас мы просто два человека, Гарри и Гермиона. Я совсем не злюсь на тебя из-за того, что ты немного покричала. Все друзья иногда немного ругаются. Мы ведь друзья? — вопросительно посмотрел я на девушку. Та в свою очередь недоверчиво взглянула на меня.

— Ты что, правда хочешь со мною дружить?

— Да, — кивнул я. — А что тут такого?

— Ну я же Гермиона Грейнджер! — неопределённо воскликнула девушка.

— Я знаю. И что с того, что ты Гермиона Грейнджер?

— Я ведь «Мисс Заучка», самая непопулярная, самая некрасивая, самая… — начала перечислять Гермиона, но я её остановил.

— Так, Гермиона, давай-ка проясним. — Я сурово, как только мог, посмотрел на девушку. — Во-первых, мне наплевать на то, что думают о тебе другие. Мне всё равно, «Мисс Заучка» ты или не «Мисс Заучка». Во-вторых, на мой взгляд, то, что ты любишь учиться — это только плюс. Ты умнее и талантливее всех этих «популярных» и «крутых» осталопов, которые смеются над тобой, а вскоре, если мы с тобой будем усердно заниматься, станешь ещё и сильнейшей в дуэлях. Но это не столь важно. И в третьих, на мой взгляд, ты очень даже красивая.

— Ой, брось, — фыркнула Гермиона. — Ты это говоришь только для того, что бы я перестала сотрясать воздух своими рыданиями.

— Гермиона, посмотри мне в глаза. — Девушка послушно подняла голову. — Ты самая красивая девушка, которую я встречал, — твёрдо сказал я, немигающим взглядом смотря прямо в карие глаза девушки. — Ты мне веришь?

— А почему я должна…

— Ну разве человек с такими глазками, как у меня, может врать? — невинно похлопал я ресницами. Девушка немного улыбнулась. Ура! — Ну, ты мне веришь?

— Верю, — кивнула девушка, а в мыслях(не смог удержаться!) я прочёл: «Просто ты красоток не видел». Не знаю, было это адресовано мне с расчетом на то, что я услышу, или это она просто подумала, но я ответил:

— Поверь мне, я видел так называемых «красоток». На мой взгляд, это просто пустышки: снаружи красиво, а внутри или пустота, или такая мерзость, что аж оторопь берёт.

— Опять мысли прочитал? — недовольно спросила Гермиона, но взгляд её был не злым, а, наоборот, слегка весёлым.

— Простите, больше не повторится, — отчеканил я. — И меньше тоже, — спустя секунду прошептал ей прямо на ухо. Она рассмеялась. Я улыбнулся. Боже, как мне приятно было слышать её искрений радостный смех! У меня даже сердце стучало сильнее при звуках её мелодичного, словно музыка, смеха. Спустя минуту, отсмеявшись, девушка наконец поняла, что мы уже десять минут сидим в обнимку. Покраснев как помидор(я про себя умилился, словно девочка при виде котёнка(с каких пор я такой чувствительный и эмоциональный?!)), она отпрянула от меня. Я, улыбнувшись, встал. Гермиона смущённо смотрела на свои туфли. Не желая её смущать, я вновь ушёл на кухню, чтобы спустя пять минут вернуться с подносом, на котором стояли кружки с чаем для Герми, кофе для меня и печенюшками для нас обоих. Я поставил поднос на столик перед креслом и, взяв кофе и одно печенье, сел на диван. — Угощайся, — сказал я, отпивая глоток. Гермиона, которая к этому времени немного отошла от смущения, взяла чашку с чаем и, откинувшись на спинку кресла, выпила немного. На несколько минут повисла тишина, нарушаемая лишь звуками хрумканья печеньем. Тишину нарушила Гермиона.

— Я плакала не только из-за того, что мне было жаль, что я на тебя накричала, — негромко сказала она. Я удивлённо на неё посмотрел. Не ожидал, что она захочет поднять эту тему. Я поставил уже почти пустую чашку на стол, показывая, что внимательно слушаю. — Понимаешь… Я… Не знаю, как это выразить… В общем, мне тяжело. Очень тяжело. Я устала. Я устала от насмешек, от издевательств. Я устала, что меня считают пустым местом. Я устала, что на меня смотрят с призрением и, что ещё хуже, с жалостью. Я устала, что все видят во мне только «Мисс Заучку», а не меня саму. Нет, я понимаю, что я сама виновата в том, что ко мне так относятся, но… Всё равно неприятно, понимаешь? — Под конец речи Гермиона говорила почти шёпотом, так что её последние слова я елё расслышал. В тебе видят «Мисс Заучку», а не Гермиону Грейнджер? Девочка моя, как я тебя понимаю!

* * *

Гермиона сама не понимала, что сподвигло её на откровение. Но что-то подсказывало ей, что Гарри — это тот человек, которому можно открыться, всё рассказать, что он всё поймет, не станет никому ничего рассказывать, смеяться или издеваться. Гермиона сама не понимала почему, но профессор Поттер вызывал у неё чувство глубокой симпатии, уважения и доверия.

«Я же знаю его всего ничего, меньше трёх дней, — удивлялась сама себе девушка, — а уже считаю его другом, товарищем да и просто человеком, заслуживающим доверия. Другом… — Гермиона задумалась. — Другом. А меня никогда не было друзей. Нет, я общалась с Дином на первом курсе, сейчас пересекаюсь с Малфоем и иногда общаюсь с Луной, но это нельзя назвать дружбой. Это скорее приятельство, только и всего. А вот Гарри… — Девушка не совсем понимала себя. С одной стороны Гермиона хотела дружить Гарри, но с другой боялась, что он отвернётся, разочаруется в ней, начнёт относиться так же, как и остальные. Девушке было тяжело. Будучи знакомым с Поттером меньше трёх дней, она уже боялась потерять его. — Почему всё так сложно?..» Из раздумий Гермиону вывел голос Гарри:

— Я тебя понимаю, — устало проговорил он.

— Что, прости? — не поняла девушка. Задумавшись, она не разобрала слов Гарри. — Повтори, пожалуйста. — Ей было немного неловко от того, что она упустила нить разговора.

— Я по поводу того, что тебя считают тем, кем принято считать, — терпеливо разъяснил Гарри. — Привыкли называть «заучкой» — всё, ты уже всю жизнь «заучка». Привыкли называть «придурком» — ты хоть расшибись, хоть получи двенадцать «Превосходно» на ЖАБА, ты всё равно для всех останешься «придурком». А если… — Тут Гарри осёкся, словно боясь сказать что-то лишнее. — В общем, я тебя отлично понимаю, Гермиона. Поверь, на мне тоже стоял один неприятный штамп. И все видели не меня, Гарри Поттера, а… Ну, в общем, не меня, — несколько неуклюже закончил профессор.

«По-видимому, у Гарри есть, что скрывать, — догадалась Гермиона. Ей стало любопытно, но переспрашивать она не стала. — Захочет — сам расскажет». Вместо этого она сказала:

— Спасибо.

— За что? — не понял Гарри. Он со странным выражением лица смотрел на девушку. Гермиона пояснила:

— Спасибо за поддержку. Спасибо за то, что ты разговариваешь со мной. Спасибо за всё. — Гермионе казалось, что эти слова — что-то само собой разумеющееся. Как будто она уже привыкла к этому человеку на столько, что ей уже не зазорно вот так, просто, как с другом, разговаривать с ним.

— Да не за что, — улыбнулся профессор. — Тебе спасибо.

— А мне-то за что? — В этот раз очередь удивляться была у Гермионы.

— Не спрашивай, просто спасибо, — туманно пояснил Гарри. Гермиона хотела уже было наплевать на осторожность, приличия и такт и попытаться расспросить профессора, но он не дал ей сказать ни слова. — А сейчас, думаю, нам нужно наведаться к МакГонагалл. Попробуем «откосить» тебя от отработки.

— Пошли, — кивнула девушка, поднимаясь с кресла.

Всю дорогу до кабинета декана Гриффиндора Гарри и Гермиона молчали. Каждый из них думал о чём-то своём.

Перед кабинетом МакГонагалл Поттер жестом приказал девушке остановиться. Гермиона послушно стала около двери.

— Мисс Грейнджер, говорить буду я, — сказал профессор. Девушка кивнула. — Вот и хорошо.

Отворив дверь Гарри прошёл вглубь кабинета. Гермиона последовала вслед за ним. Профессор МакГонагалл сидела за своим столом и что-то усиленно строчила на огромном пергаменте. Поттер и Грейнджер подошли прямо к столу. Гермиона с удивлением поняла, что за своим занятием профессор МакГонагалл не заметила вошедших. Поттер, дабы привлечь внимания декана Гриффиндора, тактично кашлянул. Минерва МакГонагалл от неожиданности подпрыгнула на месте, одновременно окидывая быстрым взглядом посетителей.

— Здравствуйте, миссис МакГонагалл, — слегка поклонился в приветствии Гарри. Гермиона тоже что-то пробурчала. Видимо, это означало: «Добрый день, профессор МакГонагалл». Заместитель директора кивнула.

— Добрый день, мистер Поттер. — Гермиону она проигнорировала.

«Как и все», — заметила про себя девушка, но ничего не сказала.

— По какому вопросу Вы ко мне? — прямо спросила декан. Сегодня она была сильно не в духе.

— Миссис МакГонагалл, — притворно возмутился Поттер, — ну разве мне обязательно нужен повод для того, что бы навестить коллегу в конце напряжённого рабочего дня?

— Думаю, нужен, — сухо кивнула профессор, переводя взгляд на Гермиону. Та невольно потупила взор. — Так по какому делу Вы ко мне пришли?

— Видите ли, профессор МакГонагалл, — начал Гарри, — мисс Грейнджер — моя помощница. Она помогает мне готовится к урокам и…

— И чем я могу быть полезна? — бесцеремонно перебила Поттера МакГонагалл. Гермиона, пока внимание учителя было направлено на Гарри, поморщилась. «Никаких манер и уважения к собеседнику!» — негодовала она.

— Ну, если Вы хотите, что бы я говорил прямо… Не могли бы Вы отменить отработку мисс Грейнджер?

— С чего бы это вдруг? — состроила декан Гриффиндора притворно-непонимающее лицо. — Мисс Грейнджер повела себя довольно грубо по отношению к ученику, оскорбив его прямо на уроке. И я уверена, что отработка пойдёт мисс Грейнджер только на пользу.

— Миссис МакГонагалл, ну нельзя же быть такой злой! — воскликнул Гарри со своей самой обворожительной улыбкой, а Гермионе мысленно сказал: «У, старая карга! Хуже Снейпа, честное слово!» Гермиона приложила все усилия, что бы не улыбнуться.

— Мистер Поттер, я не злая, — холодно сказала профессор. Губы её превратились в тонкую, почти невидимую линию, показывая высшую степень раздражённости. — Я просто говорю то, что есть. Мисс Грейнджер своим неподобающим поведением заслужила отработку и будет обязана на неё ходить.

— Это Ваше последнее слово? — уточнил Гарри. Гермиона с удивлением услышала в его голосе нотки недовольства. Ведь он всегда такой весёлый или, в крайнем случае, нейтральный, а тут…

— Да, — с плохо срываемым злорадством сказала МакГонагалл, бросив на Гермиону взгляд, полный сильнейшего призрения. — Это решение окончательное, и, как говорят в суде, обжалованию не подлежит.

Гермиона тяжело вздохнула. Ну вот, не получилось избежать этой проклятой отработке. Поттер старался, но у него ничего не получилось… Гермиона улыбнулась промелькнувшей у неё в голове мысли: она уже считала, что Гарри может всё. Странно, не правда ли?..

— Хорошо, — покладисто согласился согласился профессор Поттер. — До свидания, профессор МакГонагалл, — попрощался Гарри и, развернувшись, направился в сторону двери. Гермиона, буркнув «до свидания», направилась вслед за ним. Выйдя из кабинета Гарри и Гермиона остановились. Девушка, посмотрев на молодого профессора с удивлением увидела на его лице озорную улыбку. С чего это вдруг?

— Почему Вы улыбаетесь, профессор? — спросила девушка. — У нас же не получилось освободить меня от отработки.

— Да, Вы правы, мисс Грейнджер, — кивнул Поттер, — у нас не получился план «А». Я на него и не надеялся… Но ведь всегда есть и план «Б»!

— План «Б»? — удивилась Гермиона, но, вспомнив слова Гарри о втором варианте её избавления от работы, понимающе кивнула. — И каков же Ваш следующий план?

— Мы пойдём к человеку, от которого в Хогвартсе зависит многое. Он решает, какому наказанию подвергнуть провинившегося ученика, имеет право отменить отработку и даже, — Гарри сделал торжественную паузу, — может сделать так, что бы Вы работали у меня. Это, несомненно, очень важный человек. Знаете, кто это? — Гарри заговорщески ухмыльнулся и подмигнул Гермионе.

— Профессор Дамблдор, — уверенно и немного смущённо сказала Гермиона. Она была полностью уверена в истинности своего предположения. Если не Дамблдор, так кто же?

— А вот и нет, — весело сказал профессор девушке. — Не угадали, — по-детски захихикал профессор и сделала то, что повергло Гермиону в больший шок, чем его способность к серпентарго — показал девушке язык. Гермиона на несколько долгих секунд выпала из реальности. Нет, она знала, что профессор Поттер ещё молодой и не на много старше ёе самой. Знала, что у него весёлый характер и он способен на многое. Понимала, что Гарри может себя вести как подросток… Но показать язык как последний первокурсник… Это было выше её понимания. Профессор Поттер ей, вообще-то, был глубоко симпатичен как человек, но в этот момент она подумала о том, а не мог ли Гарри в своём прошлом быть пациентом психиатрической лечебницы. Если это так, то многое и о его прошлом, и в его поведении становиться понятным… Но через секунду прокляла себя.

«Чёрт! — мысленно воскликнула про себя девушка, попутно добавив ещё парочку фраз не самого культурного содержания. — Поттер ведь легилимент, он, скорее всего, уже прочитал мои мысли и обиделся! — Девушка пристальным изучающим взглядом уставилась на парня. — Да нет, вроде никаких признаков обиды нет…»

— Ну что, хотите знать имя этого человека? — Голос Поттера был весел и беззаботен. Он, скорее всего, не знал о душевных метаниях девушки, и вёл себя по обычному непринуждённо.

— Хочу, — кивнула девушка, одновременно с этим облегчённо выдохнув. Не прочитал…

— Филч! — воскликнул Гарри. Девушка, услышав ключевое слово, на которое все студенты реагируют совершенно одинаково, стала судорожно оглядываться, ища виновника своего волнения. Не обнаружив его, гриффиндорка недовольно посмотрела на Поттера.

— Где? — строго спросила она.

— Кто где? — непонимающе спросил профессор. Гермиона закатила глаза.

— Филч — где? — недовольно пояснила девушка.

— А почему Вы решили, что мистер Филч должен быть где-то здесь? — вопросом на вопрос ответил Гарри. Гермиона с трудом подавила с себе желание перетянуть его по спине тяжеленной сумкой с учебниками.

— Вы же сказали: «Филч!» Вот я и подумала, что Вы имеете ввиду, что он где-то здесь.

— А, Вы про это… Я не хотел сказать, что Филч где-то здесь. Я говорил, что мистер Филч — это тот человек, на котором основывается мой план «Б».

— Понятно, — протянула девушка. — Филч так Филч…

* * *

— Вашу мать! — громко выругался завхоз, споткнувшись об ведро. — Вот ведь… — Настроение Филча, и до того безрадостное, вообще скатилось на ноль. — Что за день сегодня, а! — в сердцах воскликнул он, нагибаясь, что бы поднять ведро, что с его радикулитом было очень проблематично сделать. Наконец, поставив злочаснтое ведро в угол, мистер Филч, прихрамывая и держась за спину, вышел из подсобки.

«Пропади оно всё пропадом! — ругался он про себя, ковыляя в сторону Астрономической башни, где ему было приказано помыть пол. — Вот возьму и уволюсь, честное слово! — По пути ему попались двое гриффиндорцев-первогодок, играющих посреди коридора в плюй-камни. Накричав на несчастных детей и отобрав камни, Филч пошёл дальше. Настроение немного поднялось. — А может, и не уволюсь…» На подходе к башне он увидел какую-то пуффендуйку, подозрительно косившуюся в боковой проход, явно кого-то выглядывая. В руках у неё был странного вида пакет. Быстро, на сколько это позволяла ушибленная нога, завхоз подбежал к девушке и потребовал предъявить содержимое пакета. Та долго упиралась но, в конце-концов, сдалась и отдала пакет Филчу. Заглянув в него завхоз оскалился.

— Так-так, мисс…

— Целлер, Роза, — обречённо пробормотала пуффендуйка.

— Так вот, мисс Целлер, — прорычал Филч. — Вам известно, что применение и распространение приворотных зелий на территории Хогвартса строго запрещено, а? — Завхоз злобно посмотрел на девушку.

— Д…да, — тихо ответила Роза. Голос её дрожал, было видно, что она вот-вот расплачется. Но Филча это ни чуть не волновало. Он, не обращая внимания на слёзы девушки, с мрачным удовольствием изъял пакет вместе со всем содержимым и, назначив отработку до конца недели, с чувством выполненного долга продолжил свой путь. Настроение вновь стало приподнятым.

— Нет, точно не уволюсь! — с хищным оскалом, достойным самого Тёмного лорда, сказал Филч(Вот такой он человек: сделал гадость — на сердце радость! — прим. автора).

Но дойти до Астрономической башни ему сегодня было не суждено. Буквально в двух поворотах коридора от цели его окликнули:

— Мистер Филч, погодите!

Аргус Филч замер на месте. Обладателя этого голоса он хорошо знал. За полтора месяца, что профессор Поттер работает на должности учителя ЗОТИ, Филч часто пересекался с ним. И, как бы невероятно это не звучало, молодой профессор был приятен старому завхозу. Поттер всегда был неизменно вежлив при общении, не смотрел на Филча как на ущербного или противного человека, как это делали все остальные и, что самое главное, хорошо относился к миссис Норрис. Филч всегда с умилением смотрел на то, как Поттер гладит его любимицу и угощает её разными вкусностями. В общем, профессор Поттер Филчу нравился. Повернувшись, завхоз улыбнулся своей самой искренней улыбкой:

— Здравствуйте, профессор Поттер. Рад Вас видеть. — Это была абсолютная правда. Поттер — единственный человек, которого Филч был по настоящему рад видеть. Через секунду завхоз понял, что профессор был не один. Рядом с ним стояла какая-то девушка, судя по знаку на мантии — гриффиндорка. Покопавшись в памяти Филч вспомнил имя этой девушки — Гермиона Грейнджер, шестой курс.

— Добрый день, мистер Филч, — улыбнулся Поттер в ответ на улыбку старого завхоза.

— Здравствуйте, — пробормотала Грейнджер.

— И Вам добрый день, — кивнул девушке Филч, после чего вновь перевёл внимание на профессора. — Чем обязан?

— Да вот, хотел спросить, как поживает миссис Норрис, — пожал плечами Поттер. — Как её лапка, уже зажила? — Дело в том, что две недели назад с кошкой мистера Филча случилось несчастье. Она, гуляя по карнизу второго этажа, оступилась и упала прямиком на камень, так не кстати лежавший под стеной школы. Результат — сломанная нога и ушиб у миссис Норрис и сердечный приступ у Аргуса Филча. Впрочем, последнего мадам Помфри почти сразу же привела в себя, а вот с незадачливой кошкой пришлось повозиться…

— Спасибо, что спросили, профессор, — тепло улыбнулся Филч. — С миссис Норрис уже всё в порядке. Она уже вчера прекрасно бегала по Хогвартсу.

— Вот и хорошо, а то жалко бедное животное, — вздохнул Поттер. — Но я к вам не только по этому делу, мистер Филч.

— А по какому? — спросил завхоз. Но, взглянув на гриффиндорку, которая стояла чуть поодаль от профессора, всё понял. — А, Вы из-за отработок мисс Грейнджер, — сам ответил он на свой вопрос.

— Да, Вы правы, — кивнул Поттер. — Я не хочу ходить вокруг да около, а по этому прямо спрашиваю: Вы можете отменить их?

Филч с интересом посмотрел на молодого профессора, который сейчас выглядел как никогда серьёзным, после чего перевёл взгляд на девушку, которая, напротив, стояла потупив взор и рассматривая пол перед собой. Отменить отработки… Завхоз задумался. За всё время, что Филч работал в школе, он ни разу не отменял наказаний, так как считал, что все они были заслуженными. Но на этот раз он так не считал. Филч знал, по какой причине Грейнджер получила взыскание. Да что уж там Филч! Об этом знали все обитатели Хогвартса: от Альбуса Дамблдора до Пивза. Сам завхоз узнал о подробностях событий, происшедших на уроке трансфигурации шестого курса у Гриффиндора со Слизерином от Почти Безголового Ника, который как раз рассказывал эту новость Толстому Проповеднику. Услышав, что какая-то Грейнджер посмела оскорбить Мальчика-Который-Выжил, Филч внутренне возликовал. Знакомство с Невиллом Долгопупсом у завхоза началось с того случая, когда на первом курсе Золотой Мальчик решил посмеяться над Филчем и закинул ему в кабинет навозную бомбу. Так что неудивителен тот факт, что отношения у завхоза и Долгопупса, мягко говоря, напряжённые.

— То есть Вы, мистер Поттер, хотите, что бы я отменил отработку мисс Грейнджер? — уточнил Филч.

— Да, Вы всё правильно поняли, мистер Филч, — согласно кивнул Поттер.

— Ясно, — сказал завхоз и сурово посмотрел на Грейнджер. Та сразу отвела взгляд. — Так вот, профессор Поттер, я это… ну, общем… Да! — Поттер на мгновение принял придурковатый вид, но через секунду облегчённо выдохнул. Вновь переведя глаза на девушку, Филч с улыбкой наблюдал, как она подняла голову от пола, как на лице её появляется радость и весёлая улыбка. Поттер тоже радостно улыбнулся.

— Спасибо Вам огромное, мистер Филч, — поблагодарил он завхоза. — Мы с мисс Грейнджер вам очень благодарны. Правда, мисс Грейнджер? — Поттер требовательно посмотрел на девушку.

— Да, большое спасибо, — улыбнулась девушка Филчу. Тот, польщённый таким обилием благодарности, махнул рукой:

— Да не за что. Я считаю, что это Вы правильно сделали, мисс Грейнджер, что немного спустили Долгопупса с небес на землю. Ему это не помешает. Ну, до свидания, — попрощался Филч и, развернувшись, зашагал в сторону Астрономической башни…

 

Глава 11

— Ты ведь от меня не отстанешь, пока я не соглашусь, да? — устало пробормотал я, падая на кресло, появившееся у самой стены Выручай-комнаты. Нет, меня эта знаниязависимая в могилу сведёт, честное слово!

— Конечно, не отстану, — подтвердила мои кошмарные подозрения Гермиона, сев на стул, стоявший там же. — Тем более, ты обещал! — Язык мой — враг мой!

— Да, обещал, — обречённо пробормотал я. Девушка хищно улыбнулась. Чёрт, мы только неделю с ней знакомы, а я уже знаю, что эта ухмылка не означает ничего хорошего! И вообще, Гермиона — это какой-то монстр ученичества. Представляете, мы начали заниматься только в понедельник, а уже в четверг(четыре дня!) ей удалось вызвать полноценного телесного Патронуса. Бо-ольшу-ую такую сову, белую, как моя Букля, с во-от такенными глазищами! Кстати, глаза у совы(Гермиона решила дать ей имя. Теперь сову зовут Ровена) почему-то были не серебристо-белыми, а ярко-жёлтыми. Когда Гермиона спросила у меня, почему это так, я пожал плечами и обещал выяснить. И что вы думаете? Выяснил. Всю ночь просидел в библиотеке, и выяснил. На свою голову. Оказывается, желтые глаза — это признак так называемого Низшего Патронуса, то есть телесного Патронуса, имеющего небольшую(по отношению к Высшему Патронусу) силу против дементоров и лишь оберегающего своего хозяина от их воздействия и являющегося как бы переходной стадией от «облачно-лучевого» до «полноценно-телесного». Образно говоря, если бы Герми пошла бы со своей Ровеной против десяти дементоров, то она бы испытала только лёгкое волнение, да и то из-за важности момента. Никакого страха, никакой тоски, чувства обреченности, гнетущего напряжения. Но вот если против пятнадцати… Ей было бы немножко нехорошо. Но! Это, не смотря на неполноценность Патронуса, просто невероятный успех! Да она меня превзошла — так быстро овладеть этим, мягко говоря, сложным заклинанием. Откуда только в этой хрупкой на вид девушке такая мощь?.. В общем, когда я рассказал об этом Гермионе, она была вне себя от радости. И даже не расстроилась, что её Патронус не «пределен». От счастья она, забыв себя, кинулась мне на шею и принялась изо всех сил меня обнимать. Мне, конечно, было приятно, но я, дабы не быть задушенным девушкой, вынужден был попросить её отойти. Она тогда мило смутилась и покраснела…

— Ну так что? — требовательно взглянула она на меня. Я приложил все свои силы, чтобы не застонать от резкого приступа жалости к себе любимому. Мерлин, Гермиона иногда бывает такой настойчивой! С утра я думал, что раз сегодня воскресенье, то она не будет сильно на меня наседать… О, как же я ошибался! Она с самого обеда пришла ко мне и вот уже два часа требует научить себя окклюменции! Интересно, а когда она вообще уроки делает? Всю эту неделю мы занимались в Выручай-комнате сразу после ужина и до самого отбоя, а то и позже… Но задавать этот вопрос девушке я не решился: это ведь Гермиона Грейнджер, она на всё находит время!

— Я так понимаю, выбора у меня нет? — на всякий случай, просто для того, что бы хоть чуть-чуть сохранить лицо, спросил я. Гермиона решительно замотала головой, и, видя что я уже почти сдался, предвкушающее ухмыльнулась. Я судорожно сглотнул — в такие моменты Гермиона меня пугает. Сильно пугает. И дело не в её зубах, а в этом хищном, голодном до новых знаний, взгляде… Кстати, о зубах. — Хорошо, Гермиона, я согласен…

— Ура! — воскликнула девушка, вскакивая со стула.

— …но у меня есть одно условие, — закончил я. Гермиона перестала носиться по комнате, и немного недовольно посмотрела на меня.

— Отлично, — беззаботно пожала она плечами вновь усаживаясь на стул. — И в чём оно заключается?

— Ну… Гермиона, ты можешь обидеться на меня за эти слова, но… — Я тяжело вздохнул. Это оказалось тяжелее, чем я себе представлял. — В общем…

— Гарри, ты меня пугаешь, — хмыкнула девушка, смотря мне в глаза. — Никогда еще не видела тебя таким смущённым. Говори уже! Обещаю выслушать и не обижаться раньше времени.

— У меня условие: я учу тебя защищать разум, а ты обращаешься к мадам Помфри, что бы она исправила твои зубы, — выпалил я. Девушка вмиг погрустнела. Мне было ужасно неловко, но я продолжил: — Гермиона, не пойми меня неправильно, но…

— Да я всё понимаю, — с горечью произнесла девушка. — Я сама знаю, что я и так не красавица, а излишен большие зубы меня отнюдь не красят. — Девушка взглянула на меня. Я посмотрел в её глаза, ожидая увидеть в них что угодно: злость, ненависть, обиду, боль… но увидел лишь решимость. — Хорошо, — на удивление легко согласилась Гермиона. — Я согласна. Сегодня же вечером схожу в Больничное крыло. — Я от радости расплылся в самой лучезарной улыбке, на которую был способен.

— Вот увидишь, Гермиона, это не займёт много времени, — пообещал я девушке. — Пять минут — и ты станешь ещё красивее. Хотя, не думаю, что это возможно. — От моих слов Гермиона мило улыбнулась и слегка покраснела.

— Ладно, хватит меня смущать, Гарри, — пробормотала она и, соскочив со стула, воскликнула: — А сейчас займёмся окклюменцией!

— Хорошо, — согласился я, вставая на против девушки. — Ты знакома с теорией? — спросил я, в общем-то уже зная ответ на вопрос. Что бы Гермиона чего-то не знала?! Бред!

— Конечно, — самодовольно кивнула девушка. Я и не сомневался. — Для начала нужно очистить свой разум от всех ненужных мыслей и эмоций. Для этого хорошо использовать дыхательные упражнения. После того, как ты избавился от мыслей и эмоций, нужно представить перед собой мысленную преграду, которая как бы будет являться блоком, защищающим сознание человека. Это очень трудно, так как нужно приложить массу усилий и внимания, что бы постоянно удерживать блок. Но если человек хорошо научится держать его, то в скором времени он будет делать это подсознательно, не затрачивая на это много сил.

— Молодец, — похвалил я свою ученицу. — Коротко и по существу. Если бы сейчас был урок, то я обязательно наградил бы тебя двадцатью баллами. — Гермиона смущённо потупила взор. Мерлин, какая она всё-таки многогранная! То она может без зазрения совести кричать на меня, шутить над Долгопупсом, а то вдруг начинает краснеть от малейшей похвалы. Боги, как я её люблю! — Но знать теорию — это ещё не всё, — продолжил я. — В реальности всё на много сложнее, чем в книге. Для того, что бы научиться держать хотя бы средний мыслеблок, нужно долго и усердно работать. — О том, что я научился окклюменции за шесть часов, будучи погружённым в сон, я ей, конечно же, не сказал. Пусть это будет моей ма-аленькой тайной. — Кроме того, для достижения положительного результата в учёбе, необходимо что бы между тобой и мной было полное взаимное доверие и понимание. Ты мне доверяешь? — спросил я, внимательно наблюдая за девушкой. Та, пару секунд поколебавшись, кивнула. — Вот и хорошо, — удовлетворённо кивнул я. Мне было очень важно её доверие. — В таком случае я не вижу препятствий, чтобы прямо сейчас начать. — Мне показалось, что в комнате зажгли несколько Люмосов — так прояснилось лицо Гермионы после моих слов. — Но для начала ты должна очистить разум. Представляешь, как это сделать? — Ещё один быстрый кивок стал мне ответом. — Вот и хорошо. Скажешь, когда будешь готова, — попросил я и плюхнулся на кресло. Девушка осталась стоять посреди комнаты.

Она закрыла глаза, настраиваясь, чем я бессовестно воспользовался, принявшись за ней наблюдать. Её лицо приняло ужасно серьёзный и сосредоточенный вид.

— Гермиона, — позвал я девушку. Та вмиг открыла глаза и недовольно на меня посмотрела.

— Да?

— Прости, конечно, но ты должна не сосредотачиваться, а, наоборот, расслабиться. Чем больше ты думаешь, тем меньше вероятности, что у тебя получится хороший блок.

— Хорошо, просто… — Девушка немного нервно улыбнулась. — Я не привыкла не думать. Я всю жизнь только и делала, что усердно размышляла над чем-то, так что… Мне нужно время.

— Да ничего, я никуда не спешу, — пожал я плечами. Мой взгляд упал на сумку девушки. Интересно, зачем она таскает её сегодня, воскресенье ведь! Я вновь поднял голову. Гермиона опять стояла, сосредоточено закрыв глаза. Я невольно улыбнулся. — Можно я возьму у тебя чего-нибудь почитать? — попросил я.

— Бери, конечно, — разрешила девушка, не открывая глаза. Я потянулся за сумкой, лежащей на стуле. Открыв её я достал несколько книг. Среди них была и та, что я дал Гермионе почитать, но я отложил её в сторону. Помимо этой книги в сумке лежал учебник по зельям, нумерологии и древним рунам. Наверно, Гермиона до обеда просидела в библиотеке, делая домашнее задание. Мне стало немного жаль девушку, но в то же время я почувствовал гордость за неё — она так усердно работает! И на уроках отлично отвечает, и эссе огромные пишет, и со мною занимается так, что я уже и вправду думаю, что она с лёгкостью перещеголяет меня… В будущем. Всё-таки она не гений дуэлей… Года через три-четыре усердных тренировок — может быть, но не раньше. Но… Надо же надеяться на лучшее!

Взяв книгу по нумерологии я открыл её на первой странице и принялся за чтение…

Клянусь, за те пять минут, что я потратил на первую страницу, я понял от силы двадцать слов, да и те были предлогами и артиклями. Как она это читает?! И, судя по её оценкам, она ещё и понимает всё то, что здесь написано. Потратив ещё пять минут, во время которых Гермиона всё ещё сосредотачивалась, я наконец понял, хоть и весьма поверхностно, о чём идёт повествование. Оказывается, это просто предисловие к самой книге, в котором автор(Майкл Джонсон, будь он неладен) приветствует учеников. Что-то типа: «Хорошего учебного года, дорогие шестикурсники, мы в этом году будем изучать то-то и то-то, до свидания!» Только написано это было столь мудрёным и заковыристым языком, что я невольно почувствовал сильное уважение к Гермионе. Из раздумий и тихого офигевания от текста меня вывел тихий голос девушки:

— Гарри, я готова.

Ну что ж, готова так готова. Запихнув эту адскую книгу(чтоб я ещё раз взял её в руки!) я встал на против Гермионы. Посмотрев на её решительное и уверенное лицо я мысленно восхитился ею. Она была так прекрасна в этот момент, что я чуть было не забыл о причине нашего присутствия в Выручай-комнате. Но, быстро опомнившись, я сказал:

— Хорошо. Но ты должна понимать, что ощущения, когда я буду пытаться пробиться в твой разум, будут не из приятных. Более того, я скорее всего увижу твои самые неприятные и страшные воспоминания. Ты готова пойти на это?

— Безусловно. — Девушку мои слова ни чуть не испугали. Напротив, она ещё решительнее сжала в руках палочку.

— В таком случае, попытайся вытолкнуть меня из своих мыслей. Готова? — Гермиона кивнула. — Тогда… Легилиментис!

Я никогда ранее этого не делал, но благодаря знаниям, которые дал мне Смит, прекрасно представлял, что мне делать. Направив палочку на девушку и произнеся заклинание я представил, словно дотрагиваюсь невидимой рукой до её головы. Меня вмиг накрыло лавиной из воспоминаний и расплывчатых образов. Сосредоточившись, я сконцентрировался на одном из детских впечатлений…

…Гермионе шесть лет. Она стоит на газоне около своего дома и держит в руках надувной резиновый мяч. Вдруг её толкает какой-то парень, на вид слегка старше её. Девочка падает на спину и роняет мячик. Тот выкатывается прямиком на дорогу. Крикнув «Дурак ты, Льюис!» маленькая Гермиона, не помня себя, бросается за мячиком прямиком на проезжую часть… Воспоминание смазывается… Следующее, что я вижу — это бампер машины, остановившийся в каком-то футе от девушки. Гермиона стоит перед машиной, изо всех сил прижимая к себе пойманный мяч…

Не выдержав, я снял заклинание. Гермиона стояла на коленях на противоположном конце комнаты. Её лицо было неестественно бледным. У меня внутри всё сжалось в комок от того, что мне пришлось сделать. И то, что она сама попросила меня научить её легилименции — не оправдание. Гермиона неуверенно поднялась на ноги и взглянула на меня. Взгляд её был слегка мутным, она словно смотрела на сквозь меня. Наконец, спустя несколько секунд она встряхнула головой, и взор её приобрёл осмысленность. Мне стало стыдно. Не знаю почему, но мне было неловко на неё смотреть.

— Прости, — пробормотал я, отводя взгляд в сторону.

— Не извиняйся, — уверенно сказала она. Я повернулся в её сторону. Она выглядела такой же решительной, как и минуту назад. — Я прекрасно знала, на что иду. Так что ты не должен извиняться.

— Но… — хотел было возразить я, но Гермиона жестом прервала меня.

— Продолжим?

— Попытайся использовать Протего, — предложил я способ, который хорошо мне помог на пятом курсе со Снейпом. — Мне однажды это помогло — заклинание срикошетило в того, который меня учил окклюменции.

— Но в этом случае я увижу твои воспоминания! — воскликнула девушка.

— Но я ведь буду держать блок, — пожал я плечами. И тут же мне стало неловко: Гермиона бросила в меня такой взгляд, что я невольно вновь почувствовал себя одиннадцатилетним мальчишкой, которого отчитывает строгая подруга. — Что? — недоумённо спросил я, разведя руками. Весь мой вид показывал недоумение, но внутренне я буквально прыгал от восторга. Мерлин, как же мне не хватало этого взгляда!

— Гарри, я начинаю сомневаться в твоей компетентности как учителя, — скрестив руки на груди, насмешливо сказала девушка. — Ты что, не знаешь, или забыл?

— Гермиона, я всё ещё не в курсе, что ты имеешь ввиду. Поясни мне, неучу, а? — покорно попросил я. Гриффиндорка, казалось, прилаживала все усилия, что бы не закатить глаза.

— Вспомни третье правило Гауффа, — вздохнув, сжалилась она надо мной. Третье правило… третье правило… Хм… Вдруг меня осенило. Третье правило Гауффа, конечно! Отражённое заклинание нельзя отразить повторно! Я вновь, который раз за день, почувствовал себя дураком. И как я мог забыть про это морганово правило, а?! Гермиона, видя бурь эмоций на моём лице, усмехнулась. — Вот видишь?

— Да, вынужден согласиться, я об этом не подумал, — признал я. — Но, тем не менее, я всё-таки рекомендую тебе воспользоваться Протего. А со своими воспоминаниями я разберусь. Попытаюсь, так сказать, «вручную» вытолкнуть тебя, — вздохнул я. «Правда, это у меня никогда не получалось», — добавил я мысленно.

— Ты уверен?

— Конечно, уверен, — фыркнул я. — Давай уж, готовься… Готова? Ну что ж… Легилиментис!

Снова это неприятное ощущение от нахлынувших образов и мыслей. На этот раз воспоминание было другим.

…Гермионе тринадцать. Она стоит посреди гриффиндорской гостиной и затравлено оглядывается по сторонам. Вокруг неё стоят студенты со всех факультетов и громко смеются над ней. Я слышу её мысли: «Почему они ржут?! Что я им сделала? За что это всё?..» Сзади раздаётся голос двенадцатилетнего Долгопупса:

— Что, Грейнджер, ты реально этим занимаешься?

После этих слов комната ещё сильнее утопает в безудержном хохоте учеников. Вдруг все разом замолкают и смотрят куда-то за спину Гермионы. Девушка оборачивается и видит МакГонагалл, стоящую во входном проёме. Она, сурово оглядев присутствующих, остановила взгляд на Гермионе. Быстро подойдя к девушке, декан Гриффиндора развернула её спиной к себе и отклеила от спины листок бумаги. Со всех сторон раздались звуки едва сдерживаемого смеха. Посмотрев на листок, Гермиона заплакала. На листе бумаги, размером с тетрадный листок, большими буквами было написано: «Постельные услуги. Недорого»…

Вдруг, сквозь пелену чужих воспоминаний, я услышал вскрик девушки, после чего картинка в голове на мгновение померкла, что бы через секунду смениться другой…

* * *

Гермиона, желая закончить эту муку, вызванную вновь ожившим одним из самых неприятных её воспоминаний, решила воспользоваться советом профессора Поттера. Она сама не поняла как, но сумела поднять волшебную палочку на уровень груди и, собрав последние силы, воскликнула:

— Протего!

Воспоминание тут же прервалось, Гермиона на секунду поняла, что вновь стоит на коленях на расстоянии трёх метров от Гарри, который смотрел на неё со странным выражением лица. Но спустя мгновение срикошетившее от щита заклинание ударило в профессора, и Гермиона окунулась в чужие мысли.

…Темно. Темно и пусто вокруг. Гарри шёл куда-то по тёмному коридору. Коридор… Нет, скорее, это была пещера. В пещере стояла непроглядная, удушающая темнота, единственным источником света вокруг был неяркий огонёк, горящий на кончике волшебной палочки Гарри. Вокруг валялось множество камней, низкие своды пещеры были опутаны толстым слоем паутины. В воздухе витал запах затхлости, сырости и запустения.

Гермиона с удивлением поняла, что наблюдает за профессором Поттером со стороны. Хотя… Какой это был профессор? На вид Гарри было лет двенадцать-тринадцать. Он был одет в чёрную мантию, очень похожую на ту, что носят ученики Хогвартса. Подняв взгляд на лицо мальчика, Гермиона чуть не рассмеялась — на Поттере были смешные очки-велосипеды, волосы были взлохмачены, словно он только что поднялся с постели. Взгляд его был на удивление серьёзен, лицо — решительным и сосредоточенным. Но, не смотря на это, парень выглядел очень мило. Гарри шёл вперед быстрым решительным шагом, ловко лавируя между камнями и перепрыгивая ямки. Он что-то тихо бормотал себе под нос. Прислушавшись, девушка разобрала:

— …только бы успеть…времени мало…я должен успеть…

Вдруг Гарри остановился. Гермиона оторвала взгляд от мальчика и, посмотрев вперёд, обнаружила, что они стоят около большой двери. Из-за слабого освещения девушка не смогла её как следует рассмотреть, только заметила, что на двери были изображены змеи. Парень подошёл впритык к двери и, немного наклонившись вперёд, прошипел:

— Откройся!

Гермиона сильно удивилась. По-видимому, Гарри говорил на серпентарго, потому что девушка отчётливо услышала шипение вместо слов, но почему-то поняла смысл слов. Тем временем змеи на двери пришли в движении и дверь, словно по волшебству(а почему словно? По волшебству, точно), открылась. За ней оказался просторный зал, слегка залитый неярким светом…

Вдруг девушка почувствовала, что её вытягивает из видения. Очнувшись, она поняла, что всё ещё стоит на коленях посреди комнаты. Но на этот раз на коленях стоял и профессор. Причём, как поняла девушка, чувствовал он себя плохо. У него были плотно сжаты веки, руками он с силой сжимал голову, словно пытаясь удержать её от раскалывания. Челюсть была плотно сжата, о чём говорили желваки. Увлёкшись рассматриванием Поттера девушка только спустя минуту почувствовала боль в коленях. Пошатываясь, она встала и обессилено опустилась на кресло. Девушка и не представляла, что занятия по блокировке сознания вытягивают столько сил, да ещё и так быстро. Вновь посмотрев на Гарри девушка обеспокоенно закусила губу. Парень всё так же стоял на коленях. Она неуверенно позвала его:

— Гарри… — Профессор ни как не отреагировал. Девушка приподнялась с кресла и, подойдя к Поттеру, позвала настойчивее: — Гарри! — Парень вздрогнул и открыл глаза. Пару секунд он бессмысленно смотрел на противоположную стену, после чего, тяжело вздохнув, поднялся. Он сел на кресло и, опустив лицо в ладони, начал указательными пальцами массировать виски. Девушка поняла, что у Гарри сильно болит голова.

«Странно, — подумала она, косясь на профессора. — А я не чувствую никакой головной боли. Может, это из-за того, что заклинание в него попало не напрямую, а отражённо?»

Наконец, Гарри поднял лицо из ладоней и посмотрел на девушку.

— Гермиона, — голос его был непривычно слабым, — ты не против, если мы на сегодня отменим занятия? А то я что-то неважно себя чувствую…

— Конечно-конечно! — быстро закивала головой гриффиндорка, радуясь, что Гарри не так плохо как ей показалось поначалу.

— Спасибо, — пробормотал он, поднимаясь с кресла. Положив в карман палочку, которую он всё это время держал в руках, парень направился в сторону двери. Повернувшись к Гермионе он сказал: — Я пойду в свою комнату… Не знаю, что с моей головой, ты уж прости…

— Ты что! Как я могу на тебя обижаться? Ты же не виноват в том, что у тебя разболелась голова.

Они вышли из Выручай-комнаты и, попрощавшись, разошлись в разные стороны. Гермиона направилась в сторону гриффиндорской гостиной, а Гарри — в свой кабинет, а точнее, к одному из секретных проходов, ведущему на нужный ему этаж. Повернувшись в сторону уходящего профессора, девушка успела заметить только край мантии, исчезающий за одним из многочисленных портретов.

Всё оставшееся время до обеда Гермиона провела в библиотеке, дописывая это ненавистное эссе по рунам, которое им задали на среду. Оно ни как не хотело быть написанным, но в итоге девушке удалось сочинить что-то стоящее. Вы не подумайте, эссе ей давалось трудно не потому, что она была недостаточно усердной или не хотела его писать. Просто как тут делать домашнюю работу, когда все мысли идут совсем в другом другим направлении? А, если быть точным, в направлении одного молодого черноволосого профессора по фамилии Поттер. Нет, ничего такого, просто девушка ужасно сильно волновалась за Гарри.

«Как он? — в сотый раз задавала она себе один и тот же вопрос. — Что с его головой? Она перестала болеть? — Иногда ход её мыслей немного менялся, и от бесконечных вопросов она переходила к самобичеванию. — Это всё из-за меня! Это я воспользовалась этим дьявольским щитовым заклинанием! — Временами девушку порывало пойти и проверить состояние Гарри, но она раз за разом сдерживала себя. — Что он подумает, если я припрусь к нему посреди дня, да ещё и без приглашения? Он скорее всего посчитаем меня бестактной невоспитанной дурой… — Но, не смотря на все эти отговорки, Гермиона всё-таки искала повод для того, что бы сходить навестить Гарри. И, спустя некоторое время, она этот повод нашла. — Точно! Я схожу к мадам Помфри и исправлю зубы, а потом приду к Гарри, чтобы как будто показать ему, что я выполнила его условие! А сама посмотрю на его состояние!»

Девушка понимала, что «показать зубы» — повод весьма и весьма сомнительный, но лучше она ничего не смогла придумать.

Так что уже через час после ужина, на котором, кстати, Поттер не появился, Гермиона в нерешительности стояла перед дверью кабинета профессора. Собравшись с мыслями и ещё раз глубоко вздохнув, девушка робко постучала. Спустя несколько долгих секунд дверь отворилась, и в проёме появилась голова Гарри. Гермиона еле смогла сдержать радостный вздох. Он выглядел весьма заспанным, но вполне здоровым. Окинув девушку несколько напряжённым взглядом, он на секунду закрыл глаза. Гермиона хотела было что-то сказать, но Гарри бросил:

— Заходи, я сейчас, — и, открыв дверь, направился в сторону спальни. Посмотрев на спину удаляющегося профессора девушка смущённо отвернулась. Гарри был раздет по пояс, оставшись только в светло-серых джинсах. Гермиона с облегчением поняла, что парень не заметил её смущения. Она села на кресло, которое уже по праву считала своим, и принялась ожидать профессора. Гарри не заставил девушку долго ждать и через минуту вернулся в прихожую. Гермиона была счастлива, что Поттер додумался накинуть мантию, иначе девушке пришлось бы сидеть, постоянно смотря в противоположную сторону от него. — Прости, это может позвучать грубым, но зачем ты пришла? — всё ещё сонно проговорил Гарри. — Нет, ты не подумай, я вовсе тебя не выгоняю, просто мне интересно, по какому поводу ты здесь?

Тон профессора не был осуждающим или строгим, Гермиона выдела, что он и впрямь не хочет говорить ничего обидного ей. По этому она быстро начала говорить:

— Просто я хотела сказать, что выполнила свою часть сделки, — сказала девушка и немного застенчиво улыбнулась. Гарри некоторое время глупо пялился на неё, пытаясь вникнуть в смысл слов. Гермионе под этим взглядом стало неловко, но она упрямо продолжала смотреть в глаза профессору. Наконец, взгляд Поттера вновь сфокусировался на девушке и профессор широко улыбнулся.

— А я сразу и не понял, Гермиона, что в тебе изменилась. Вижу, что что-то не так, как раньше, но теперь всё ясно. Теперь ты стала ещё красивее, чем была, — подмигнул девушке он. Гермиона вновь смутилась, но в душе ей были безумно приятны слова Гарри. — Только, боюсь, сегодня мы уже не сможем позаниматься, — виновато продолжил профессор. — У меня что-то с головой не то, даже не думал, что твоё заклинание на меня так подействует…

— Прости, Гарри, я не хотела! — воскликнула девушка. Она чувствовала себя ужасно виноватой. Девушка собиралась уже рассыпаться в бесконечных извинениях, но была прервана парнем:

— Я не понимаю, почему ты себя винишь, Гермиона. — Его голос выражал неподдельное недоумение.

— Но ведь это я…

— Ты не в чём не виновата, — твёрдо сказал Гарри. — Если бы я не предложил тебе использовать Протего, то ничего бы не случилось… Да и вообще, я не считаю, что случилось что-то плохое. Ведь цель нашего занятия была в том, чтобы ты смогла вытолкнуть меня из своих воспоминаний, и у тебя это хорошо получилось.

— Но…

— Взявшись тебя обучать, я прекрасно понимал, что могут возникнуть определённые трудности, — продолжил учитель, но обращая внимания на попытку девушку что-то вставить. — И вообще, я не видел, чтобы отражённый Легилиментис на кого-то действовал так же, как и на меня. Наверно, это моя специфичная реакция на него.

— А…

— Так, всё, хватит, закончили с этим, — уверенно сказал Гарри. — Что было — то было. — Вдруг парень хитро прищурился. — Ты лучше мне расскажи, как твои «друзья» отреагировали на твой новый облик, а?

— Новый облик? — переспросила Гермиона. — А, ты про выравнивание зубов! Да никак. Я после Больничного крыла сразу к тебе пошла. — Девушка поняла, что Гарри хочет сменить тему. — А вот мадам Помфри долго разорялась: «Почему пришла так поздно?», «Это дело пяти минут!» и всё в таком духе. — Гермиона довольно точно спародировала властный голос школьного колдомедика.

— Да, она такая. Чуть что не так, как она хочет — сразу начинает ругаться. — Гарри говорил это с непонятной ностальгической улыбкой.

Гермиона задумалась. Она решительно ничего не понимала. Как Поттер может знать о повадках Помфри? Ведь он же не учился в Хогвартсе и не мог попасть в Больничное крыло!

«А может, он просто недавно болел? — предположила девушка Это объяснение поведения учителя Гермиона считала единственным правдоподобным. — Вот и лежал в лазарете, или просто Помфри оказывала ему помощь. Да, так и есть».

Гермиона просидела у Гарри в гостях ещё несколько часов, в ходе которых они успели устроить целых три чаепития. Ей было на удивление легко общаться с профессором. Казалось, парень понимал девушку с полуслова. Они говорили обо всём. Гермиона рассказывала Поттеру о своих родителях, о школьной жизни, об интересных случаях, произошедших с ней. Правда, она рассказывала только о положительных моментах её пребывания в Хогвартсе, обходя неприятные случаи стороной. Вспомнив видение, которое она вызвала у Гарри отражённым заклинанием, девушка со смешинками в голосе спросила:

— Гарри, а ты что, раньше носил очки?

— С чего ты взяла? Печеньку? — Профессор протянул девушке вазочку со сладостями. Гермиона, вспомнив пять уже съеденных печеньях, трёх конфетах и вкусной булочке с повидлом, вежливо отказалась. Девушке совершенно не улыбалось в один прекрасный день проснуться и понять, что она стала похожа на гиппопотамиху. Или на Долгопупса.

— Нет, спасибо. И не уходи от ответа! — пригрозила она пальцем профессору. Странно, но она считала столь фамильярный тон по отношению к учителю совершенно естественным. Ещё неделю назад она бы не поверила, что будет обращаться к какому-нибудь профессору на ты, а тем более подшучивать над ним. Правда, неделю назад Гермиона ещё не знала Поттера…

— Ладно, ладно, сдаюсь, — вздохнул Гарри. — Ты права, я действительно был очкариком. Сейчас, подожди. — Сказав это парень встал и ушёл в спальню. Вскоре он вернулся, держа в руках небольшой листок бумаги прямоугольной формы. — На, возьми, поглумись над бедным мною, — усмехаясь, сказал Поттер, протягивая Гермионе листок. Взяв его девушка обнаружила, что это колдография. На ней был изображён мальчик, лет тринадцать на вид. Одет он был в простую чёрную мантию, на голове у него была причёска, которую Гермиона обозначила как «творческий беспорядок», лоб его скрывала длинная чёлка, а на нос были нацеплены огромные очки с большими круглыми линзами, дужка была склеена белым скотчем. Мальчик был заснят на фоне небольшого участка леса. Гарри держал в руках какую-то книгу и, смущённо улыбаясь, махал в камеру. В правом уголке фотографии то и дело появлялся кусок чей-то мантии, но её обладатель так ни разу не попал в кадр. Гермиона подняла голову и с непередаваемой(наверно, ближе всего будет слово «предвкушающе-глумливая») усмешкой взглянула на профессора:

— Да, смешно ты выглядел, Гарри. Прям не верится.

— Но-но! — притворно возмутился парень, скорчив обиженную гримасу. — Я и в том возрасте был неотразим! Ты бы знала, какие толпы девчонок за мною гонялись, желая пригласить на свидание. — Гарри развёл руки в стороны, словно пытаясь показать, сколько много девушек за ним бегало.

— Конечно-конечно, кто бы сомневался, — хохотнула Гермиона. — Интересно, если бы я сейчас повесила эту фотографию где-нибудь на видном месте в школе, что бы стали о тебе говорить девушки, а?

— А что они сейчас говорят? — поинтересовался профессор, с любопытством смотря на девушку. — Нет, ты не подумай, мне просто интересно, какие мнения ходят обо мне в народе.

— Ну, что я могу тебе сказать, Гарри, — усмехнулась гриффиндорка, откидываясь на кресло. Уж чего-чего, а слухов о Поттере в последнее время появилось… не сосчитать! — О тебе много чего говорят. Есть и хорошие слухи, и плохие. С каких начать?

— Ммм… Давай лучше с хороших, что ли, — неуверенно попросил профессор.

— С хороших, говоришь? Хорошо. Итак, хорошие слухи. Во-первых, многие, кроме Золотого трио, считают тебя хорошим учителем. — Поттер самодовольно ухмыльнулся. — Особенно тебя поддерживают на Слизерине.

— На Слизерине? — удивился Гарри. — Никогда бы не подумал.

— И тем не менее. Далее… Многие девчонки буквально слюной исходят, смотря на тебя. — Поттер, евший в это время булочку, закашлялся.

— Только этого мне и не хватало, — сиплым голосом сказал он, откашлявшись. — Всю жизнь мечтал вылететь с работы из-за какого-нибудь романа с пятикурсницей. — Гермиону слова Гарри, к её удивлению, не порадовали. — Как думаешь, Гермиона, если я что-нибудь сделаю со своею внешностью… Ну там, волосы перестану мыть, как Снейп, — девушка улыбнулась, — или очки снова одену, или ещё что-нибудь, это поможет избавиться от поклонниц?

— Не думаю, — ответила Гермиона, внимательно осмотрев профессора. — Думаю, немытые волосы не сильно испортят твою внешность. — Гермиона прикусила язык.

«Что-то я сегодня слишком много лишнего говорю…»

— Э… Спасибо за комплимент, — ухмыльнулся Гарри, от чего девушка почувствовала себя ещё более смущённой.

— П… хм… Пожалуйста, — тихо сказала Гермиона. Вздохнув, она продолжила. — На этом все более-менее нормальные слухи и сплетни о тебе закончились.

— Маловато что-то, — обижено фыркнул профессор. — Больше точно ничего хорошего нет? — с надеждой спросил он, преданными глазами глядя на Гермиону. Та с почти настоящим сожалением покачала головой.

— Чего нет, того нет. Но! В отличии от хороших, плохих слухов и сплетен о тебе просто навалом! — Гарри обречённо вздохнул. Гермиона, видя это, хищно ухмыльнулась. Парень вздохнул ещё раз. — Начнём, пожалуй, с самой распространенной сплетне о тебе. — Гермиона оглянулась, словно кто-то мог её подслушать, и заговорщическим голосом продолжила: — Многие в школе уверены, что ты — гей…

— Хех, это не новость, — скривился Поттер. — Я даже знаю откуда здесь ноги растут.

— …и считают, что у тебя роман с профессором Снейпом, — закончила Гермиона и стала с интересом наблюдать реакцию Гарри на это интересное сообщение. Сначала профессор Поттер с непониманием смотрел на девушку, словно пытаясь понять, что именно та сказала. Потом, когда до него наконец дошел смысл слов Гермионы у него невероятно сильно округлились глаза, словно собирались вылезти из орбит; он, прикрыв рот ладонью, тихим шепотом что-то проговорил. — Что? — переспросила девушка, не расслышавшая слов Гарри.

— Я сказал: «Как они догадались?», Гермиона, — чуть громче, с таким же ошарашенным лицом повторил профессор. Теперь настала очередь Гермионы выпадать в осадок. Её челюсть отпала на столько, что, казалось, ещё немного и с лёгкостью вообще отвалится. На лице застыло выражение, которое одновременно можно было понять как офигевшее, охреневшее, офанаревшее… и в то же время недоверчивое.

— Ч-что?.. — прошептала сквозь минуту девушка, не веря своим ушам. Профессор Поттер и профессор Снейп — любовники?! Не может быть! Гермионе вдруг зачем-то захотелось сильно-пресильно удариться головой об стол. Девушка ещё минуту сидела в оцепенении. Нет, она сидела бы и дольше, но из шокового ступора её вывели какие-то странные звуки, которые Гермиона, находясь в предынфарктном состоянии, не смогла распознать. Сконцентрировав взгляд на профессоре девушка почувствовала, что её жестоко надули — Гарри буквально лежал на полу, упав на него из-за безудержного смеха. Он катался по полу, не в силах сдержать хохот. На глазах у него выступили слёзы. На секунду Гермионе захотелось достать палочку и долбануть его чем-нибудь помощнее, желательно Третьим непростительным, но, понаблюдав за лежащим на полу Поттером, девушку и саму начало пробивать на хохот. В итоге, через пять минут, когда её и Гарри наконец отпустило, она, сев на кресло, уставилась на всё ещё похохатывающего профессора. Тот, почувствовав пристальный взгляд гриффиндорки, вопросительно пожал плечами. — Так это правда или нет?

— Гермиона, помнишь наш первый разговор в этом кабинете? — Девушка утвердительно кивнула. У неё вообще память была дай Бог каждому. — И ты помнишь, что я сказал тебе на последок? Ну, после чего ты ещё поспешила ретироваться?

— Ты сказал, что у тебя нормальная ориентация, — вспомнила Гермиона. — И я не ретировалась! Просто… мне срочно нужно было в библиотеку.

— Да-да, конечно, я так и думал, — кивнул профессор. Сказано это было такой интонацией и с таким выражением лица, что шестикурсница сразу поняла: врёт. Но ничего говорить не стала.

— Ладно, проехали. Следующая неприятная сплетня: некоторые считают, что ты не кто иной, как шпион Волан-де-Морта. — При упоминании имени тёмного волшебника парень в притворном ужасе вскрикнул. Гермиона запустила в него так удачно попавшейся под руку диванной подушкой(и что она делает на около кресла?). Метко запустила, надо сказать, в аккурат между глаз профессору ЗОТИ. Тот недовольно воскликнул: «Эй!», но Гермиона, казалось, этого не заметила. — Это в основном говорят наши «обожаемые» золототриовцы и их прихлебалы.

— Нечто подобное я и ожидал, — усмехнулся Гарри, обнимая подушку. — Я же по их мнению «злобная сволочь, которая во сто раз хуже Снейпа и Малфоя вместе взятых».

— Прочитал в мыслях? — утвердительно спросила гриффиндорка, знавшая о любимом способе узнавания информации Гарри. На её удивление, тот покачал головой:

— Слышал в коридоре. Невилл не очень сдержан во фразах, да и говорит он довольно громко.

— Понятно. Но это ещё не всё. Есть ещё один слух… — Гермиона неуверенно замолчала. Говорить или нет? Как он отреагирует? — Э-э… Ну, в общем… Как бы тебе помягче-то сказать…

— Говори как есть, — подбодрил девушку Гарри. — Обещаю, я морально устойчивый, всё выдержу.

— Хорошо. — Гермиона собралась с силами, вдохнула в лёгкие побольше воздуха и выпалила: — Естьтекоторыедумаютчтомыстобойвстречаемсяидажеспим.

— А-а-а… Что? Не понял.

«Да я и сама бы не поняла», — проворчала про себя девушка. Набравшись сил и решимости она повторила, на этот раз более медленно и членораздельно:

— Есть те, которые думают, что мы с тобой встречаемся и даже спим. — Сказав это Гермиона приготовилась ко всему: смеху, крикам, заверениям, что это не так… Но ничего этого не было. Вместо этого профессор Поттер немного смущённо(?!!) спросил:

— И кто… хм… распространяет эти слухи?

— Всё то же Золотое трио, а вернее Лаванда и Парвати, главные сплетницы всея Хогвартс, — ответила девушка. Потом неуверенно посмотрела на Гарри, который задумчиво крутил в руках всё ту же подушку. — А ты разве не расстроен?

— А почему это я должен быть расстроенным?

— Ну как же… Это ведь о тебе говорят, что ты встречаешься с зубрилой-ботаничкой Герминогой Грейнджер.

— Мерлин, дай мне сил! — воскликнул Гарри, возводя руки с зажатой в них подушкой к небу. — Гермиона, радость моя, сколько раз я тебе уже говорил, что не считаю тебя ни зубрилой, ни заучкой, ни страшилой, ни ботаничкой, а? — Голос профессора звучал жалобно. — Гермиона, я считаю тебя умной, образованной, интересной, весёлой, общительной и очень красивой девушкой. Я тебе уже тысячу раз это говорил. — «Ну, допустим, не тысячу, а шесть», — тихо пробормотала Гермиона. Профессор девушку, к её облегчению, не услышал. — У тебя просто заниженная самооценка. — Гарри подошёл к Гермионе и, взяв её за руку, подвёл к зеркалу. — Гермиона, скажи, пожалуйста, что ты видишь?

Девушка посмотрелась в зеркало. Что она видела? Она видела перед собой Гермиону Грейнджер, дурнушку, самую некрасивую девушку в Хогвартсе, от которой воротят нос все парни. Волосы как всегда растрёпаны, глаза самого обычного коричневого цвета, одежда чуть мешковата, из-за худобы Гермиона выглядела угловатой, зубы… А вот зубы были в полном порядке. Девушка дотронулась рукою к губам и попробовала улыбнуться. Непривычно было видеть, что зубы не выпирают, как всегда. Улыбка выглядела… красиво? Да, Гермионе определённо понравилась её новая улыбка. Но это не сильно улучшало общее впечатление от внешнего вида. Гермиона немного подняла взгляд и увидела отражение Гарри, который всё это время смотрел в сторону. Незаметно для самой себя девушка засмотрелась на Поттера. Вот он бы по-настоящему красив. Длинные(хотя и с короткими растрёпанными он выглядел неплохо) иссиня-чёрные волосы, удивительного ярко-изумрудного цвета глаза, статная фигура, от которой даже на расстоянии исходила сила, приятных бархатистый голос, весёлый непринуждённый характер, — всё в этом человеке было привлекательно. Неудивительно что многие студентки, даже те, кто разносит о нём разнообразные мерзкие слухи, хотели бы с ним встречаться. И ещё менее удивительно, что все они завидовали Гермионе, которая находилась с Гарри больше времени, чем все остальные. Иногда девушка ловила себя на мысли, что ей доставляет огромное удовольствие видеть на себе завистливые взгляды первых красавиц Хогвартса, наблюдать, как они истекают ядом(суммарного количества хватило бы для того, что бы с лёгкостью отравить половину населения Лондона, ещё и осталось бы), смотря на то, как Гермиона каждый раз после ужина отправляется в кабинет Поттера. Она прекрасно знала, что её постоянно обсуждают, перемываю косточки, называют последними словами… Но ей это даже нравилось. Приято было чувствовать, что тебе завидуют…

Вдруг Гермиона поняла, что уже минуту пялится на профиль Гарри, отражающийся в зеркале. Закрыв глаза, девушка отошла от зеркала.

— Ну, и что ты увидела? — спросил профессор, сцепив кисти в замок за головой.

— Себя, — пожала плечами девушка, усаживаясь на диван. — Просто себя. Просто Гермиону…

— «Просто Гермиону»? — Поттер посмотрел на девушку как на больную. Душевно больную. — Гермиона, как бы абсурдно и глупо это ни звучало, ты должна видеть не «просто Гермиону», а Гермиону Грейнджер, единственную и неповторимую, Гермиону Грейнджер, великую и… — «Ужасную», — предположила про себя девушка. — …прекрасную. — «Ну надо же…» Гермиона тяжело вздохнула. — И не надо тут у нас вздыхать, мы не на дыхательных упражнениях.

— И что ты предлагаешь? — фыркнула девушка, скрестив руки на груди. — Не дышать?!

— Дышать, но не так же тяжело! — глупо захихикал Гарри. Сейчас очередь возводить руки к небу пришла Гермионе. — Но я не об этом. У меня есть предложение — глупое, конечно — как помочь тебе поднять свою самооценку.

— И как же? — недоверчиво поинтересовалась гриффиндорка, смотря на воодушевлённого профессора. — И я не считаю твои идеи глупыми, — добавила она через мгновение.

— Да всё просто: тебе просто нужно прокричать изо всех сил: «Я — Гермиона Грейнджер, самая лучшая девушка в мире!»

— Забудь мои последние слова. Твоя идея очень тупая.

— Так и я о чём! — усмехнулся Гарри. — Помогаю как могу, у меня ведь нет диплома психолога. — Поттер достал палочку. — Так уж и быть! ќСиленцио! — скомандовал он, обводя комнату палочкой. — Ну вот, — удовлетворённо сказал он, — теперь тебя никто не услышит.

— Я не собираюсь ничего говорить, — упрямо заявила девушка.

— Гермиона, не надо быть столь категоричной.

— Я не собираюсь ничего говорить, — всё так же непоколебимо повторила та.

— Ну Гермио-она-а-а! — прогундосил парень. — Ну что тебе сто-ои-и-ит! Ну Герми…

— Никогда не называй меня «Герми»! — прорычала девушка, вскакивая со своего места. Её взгляд в этот момент словно метал молнии, а по убийственной силе вряд ли уступал взгляду василиска. Гарри отступил на шаг и судорожно сглотнул. — Никогда, — прошипела девушка и, вполне довольная произведённым эффектом, миролюбиво улыбнулась. — Ладно, так уж и быть, я согласная. Но обещай, что если я выполню твоё предложение, то ты никогда, повторяю, никогда, даже под страхом смерти, не назовешь меня «Герми». Идёт?

— А куда мне деваться? — пробурчал Гарри, садясь рядом с девушкой на диван. — Ну, начинай!

Гермиона неуверенно посмотрела на парня, обвела взглядом комнату и, поглубже вздохнув, сказала:

— Я — Гермиона Грейнджер, самая лучшая девушка в мире.

— Не верю, — покачал головой профессор. — Вот не верю и всё! Громче, уверенней, с чувством собственного достоинства.

— Я — Гермиона Грейнджер, самая лучшая девушка в мире! — прокричала девушка. «Как хорошо, что этого ни кто не видит», — подумала она, представляя комментарии Долгопупса по поводу бешеного ора «Мисс Заучки».

— Уже лучше, — похвалил Гермиону Гарри. — Но не идеально. Попробуй ещё раз. Только на этот раз представь, что тебе просто жизненно необходимо прокричать эти слова как можно громче.

— Я — ГЕРМИОНА ГРЕЙНДЖЕР, САМАЯ ЛУЧШАЯ ДЕВУШКА В МИРЕ!!! — Гермионе показалось, что от её крика в Хогвартсе затряслись стены Хогвартса. Посмотрев на Гарри девушка улыбнулась — профессор стучал себе по правому уху. Видимо, у парня не выдержали перепонки…

— А вот сейчас просто идеально! — громко сказал Гарри, показывая большой палец.

— Можешь так не кричать, я всё прекрасно слышу, — хихикнула девушка, смотря на подоглохшего Поттера.

— А, да, точно, — немного смутившись, согласился парень. — Ну что, мой психотренинг тебе помог? — ехидно спросил он. Гермиона прислушалась к ощущениям.

«Нет, определённо ничего не изменилось, — заключила она. — Но не говорить же об это Гарри! Этот балбес(Мерлин, пусть он сейчас не читает мои мысли!) ещё что-нибудь придумает!»

— Да, всё стало гораздо лучше, — соврала девушка. — Твой совет очень помог, спасибо. — Профессор подозрительно посмотрел Гермионе прямо в глаза, но та стоически выдержала взгляд.

— Ну ладно, будем считать, что я поверил, — хмыкнул парень. Гермиона радостно улыбнулась: не поверил, но грузить и капать на мозг не будет. И на этом спасибо. Вдруг взгляд девушки упал на часы. Половина десятого! Вот тебе и покричали…

— Мне пора! — воскликнула девушка, метеором вскакивая с дивана. — Увидимся! — прокричала она уже из-за двери, не особо надеясь на то, что Гарри её услышит. Но парень её прекрасно услышал. Гермиона уже этого не видела, но после того, как она покинула комнату, профессор тепло улыбнулся и, потянувшись на диване, пробормотал:

— И как такую можно не любить?..

 

Глава 12

Утро было хмурым. Тёплая солнечная погода, державшаяся вот уже целых полторы недели, сегодня как на зло сменилась дождливой, ветреной, холодной, — словом, противной. Зачарованный потолок Большого зала отображало тяжёлые, серые, словно налитые свином, тучи. Гермиона седела за столом и бесцельно ковыряла ложкой в тарелке с овсянкой. Настроение было просто отвратительным, под стать погоде. Это было довольно странным, ведь в последнее время у девушки почти постоянно была улыбка на лице. Так что же изменилось?

Ответ на этот вопрос был прост. Сегодня был четверг, да не обычный четверг, а четверг девятнадцатого сентября. Сегодня у Гермионы был праздник — ей исполнялось семнадцать лет, и теперь она считалась совершеннолетней. Вроде бы, девушка должна радоваться, смеяться, праздновать, веселиться… Но Гермиона не чувствовала себя счастливой. Нет, она вовсе не комплектовала по поводу возраста, ей было всё равно — семнадцать ей или двадцать семь. Причина её смурного настроения была проще, но, тем не менее, на много обиднее и страшнее.

Гермиона отодвинула от себя тарелку и, налив стакан тыквенного сока, сделала большой глоток.

«Жаль, что это не спиртное», — грустно улыбнулась девушка и сделала ещё глоток, словно желая утопить своё горе в безалкогольном напитке. Или самой утопиться…

Гермиона была на грани истерики. Каждый год, девятнадцатого числа она была готова на всё, лишь бы не быть собой. Почему? Да потому, что за все шесть дней рождения, что девушка встретила в Хогвартсе, она получила всего-навсего шесть подарков. И то все от родителей. Да и не сам факт дарения подарков был важен Гермионе, а внимание… Внимание со стороны окружающих, которого не было. Ни кто ни разу не поздравил девушку с Днём рождения. Более того, Гермиона была полностью уверена в том, что кроме её самой и её родителях об этой дате ни кто не знает. Даже декан Гриффиндора, профессор МакГонагалл, имевшая привычку поздравлять своих подопечных с этой датой, ни разу не сказала ни слова по этому поводу Гермионе. Вот так…

По этому не удивительно, что больше всего в данный момент девушка мечтала не идти на нуднейший урок Истории магии, который стоял сегодня первым, а вернуться обратно в спальню, свернуться в клубочек под одеялом и дать волю слезам. А ещё лучше съесть мороженого. Целую ГОРУ мороженого, не заботясь ни о фигуре, ни о возможности заполучить ангину, просто сконцентрировавшись на своей обиде на весь мир. Но, к сожалению, это было невозможно. По привычке окинув взглядом преподавательский стол, за котором в данный момент восседали Дамблдор, МакГонагалл, Уайт, Снейп и Поттер, Гермиона с удивлением отметила, что молодой профессор выглядел как-то странно. Он почему-то непривычно дёрганным и взволнованным, словно ожидал чего-то.

«Может, он знает о моём Дне рождения? — с надеждой подумала девушка, представляя, что Гарри дарит ей какой-нибудь интересный подарок, например, книгу „Полный Справочник Тансфигурационных Заклинаний“ или „Большая Энциклопедия Зельеварения“. Ну, или на худой конец, „Руны Древней Атлантиды“. А ещё… Но Гермиона резко оборвала себя. — С какой это стати он будет мне что-то дарить? Кто я ему? Просто ученица, такая же, как и все. — Ну, Гермиона, конечно, слукавила. Она сама прекрасно понимала, что Гарри по каким-то неизвестным ей причинам выделяет её среди остальных. — Но всё равно, это не повод! Я ему никто. — Вдруг гриффиндорка вспомнила слова профессора о том, что они друзья. — Ну и что с того?»

От понимания(а точнее, от внушения себе) того, что Гарри ни как не мог ничего подарить ей, настроение Гермионы упало ещё ниже, хотя казалось, что ниже уже просто невозможно.

Урок Истории прошёл как в тумане. Меньше всего Гермионе в данный момент хотелось записывать очередную монотонную лекцию Бинса о Большом восстании гоблинов 1283 года в Уэльсе. Гриффиндорцы когтевранцы, которые ещё не успели уснуть под снотворным действием профессора-призрака, смогли наблюдать невероятную доселе картину: Гермиону Грейнджер, которая, находясь на уроке, вместо того, что бы записывать за учителем, СПИТ!!! Этот неординарный инцидент глубоко врезался в нежные неподготовленные головы бедных студентов.

На уроке чар, идущим следом за Историей магии, Гермионе удалось немного приободриться и развеяться. Тренируясь в использовании невербального Акцио, девушка смогла отвлечься от мрачных мыслей. Невербальные чары были невероятно тяжёлыми даже для самой лучшей ученицы Хогвартса за последние десять лет, так что неудивительно, что ни у кого не получилось приманить к себе перо, на котором студенты тренировались. Даже сама Гермиона к концу урока, обливаясь потом, смогла сдвинуть это морганово перо всего на несколько дюймов, но профессор Флитвик, не скрывая радости, сообщил, что это огромный успех, и в растроганных чувствах наградил гриффиндорку пятнадцатью баллами, что всё-таки сумело немного поднять девушке настроение.

На обед Гермиона спускалась уже в более приподнятом, вплотную подобравшемся к отметке «Нейтрально», настроении. Но, посмотрев на довольные лица однокурсников, которые активно обсуждали скорое начало набора в гриффиндорскую команду по квиддичу, девушка вновь почувствовала раздражение. Ну не любила она эту глупую игру, не любила! Сходив на квиддич только один раз на первом курсе и понаблюдав, как четырнадцать идиотов как угорелые носятся по стадиону, а ещё триста придурков кричат: «Грифы, вперёд!» или «Давай, Фред, врежь ему битой промеж ушей!», Гермиона окончательно разочаровалась в магических видах спорта. И то, что на уроках полётов девушка два раза под хохот всех первокурсников свалилось с метлы отнюдь не прибавило ей лояльности в отношении квиддича…

Да и обед сегодня не радовал. Гермиона с отвращением посмотрела на спагетти с томатным соусом и сливовый пирог и поняла, что с обеда она сегодня уйдёт голодной. Что бы совсем не умереть от истощения гриффиндорка перехватила пару сэндвичей и, запив их полуостывшим(эльфы вообще от рук отбились!) чаем двинулась в сторону кабинета ЗОТИ. Гермиона шла не обычной дорогой через движущиеся лестницы, которой пользовались все остальные ученики, а путём через несколько тайных коридоров, портретов и двигающихся стен. Этот путь, который занимал в двое меньше времени, чем обычный, показал девушке профессор Поттер, когда они однажды вечером прогуливались по замку после их занятий в Выручай-комнате. Тогда Гермиона в очередной раз отметила, что Гарри удивительно хорошо ориентируется в замке. На вопрос, откуда он знает этот ход, да и многие другие, парень предпочёл отшутиться и перевести разговор на другую тему.

Вообще, Гермиона неоднократно замечала странную осведомлённость Поттера в событиях, произошедших за последние годы в Хогвартсе. В тот день, когда Гарри попросил Гермиону стать её помощницей, он говорил, что плохо ориентируется в школьной жизни, недостаточно знает распорядок дня, учеников… Ха! Не знает учеников! Да спустя несколько дней знакомства девушка была на сто процентов уверена, что Гарри знает поимённо всех старшекурсников, почти всех гриффиндорцев и ещё целую толпу народа из остальных факультетов! Даже сама Гермиона, проучившаяся в Хогвартсе более пяти лет, не знала, что в замке есть музей, а Гарри ЗНАЛ! Откуда, спрашивается? Вопрос без ответа. Впрочем, когда дело касалось прошлого Поттера, многие вопросы оставались безответными. А смотря на поведение парня, в котором то и дело проскакивали странности, девушка всё чаще и чаще возвращалась к своей теории относительно того, что Гарри держали в лечебнице. Нет, профессор не был буйным, замкнутым, нелюдимым, даже наоборот, он был очень общительным и открытым, но всё-таки временами Гарри вёл себя довольно странно. И то пришествие на первом занятии окклюменции тоже выбивалось за рамки обыденности. Проштудировав горы самой разнообразной литературы Гермиона не нашла ни одного упоминания подобной реакции человека на заклинание Легилиментис, как прямое так и отражённое…

Закрыв за собой последний портрет, на котором была изображена какая-то страшно надменного вида пожилая дама с белой карликовой собачкой в руках, девушка оказалась почти на против кабинета Защиты. Двери класса как всегда были закрыты, а в коридоре не наблюдалось ни одной живой души. Гермиона улыбнулась — она как всегда пришла первой. Кстати, то, что девушка являлась помощницей и правой рукой профессора Поттера давало её право беспрепятственно в любое время дня и ночи находиться в кабинете ЗОТИ, этим правом и допуском сквозь защиту класса наделил Гермиону сам Гарри, по причине, как он сказал, «обоюдного доверия и взаимопонимания». Вот и сейчас Гермиона могла совершенно спокойно, не опасаясь нагоняя со стороны профессора или ещё кого-нибудь зайти в кабинет, но не собиралась этого делать — ведь это могло стать причиной новой волны чуть притихших сейчас слухов об интимной связи «Мисс Заучки» и «Зеленоглазого Красавца», как окрестили несчастные воздыхательницы профессора Поттера. Сплетен, пересудов и насмешек по отношению к себе Гермиона не боялась, девушка привыкла к ним, а вот подставлять Гарри ей совсем не хотелось. По этому девушка просто по привычке прислонилась к двери и, достав учебник, ушла в острал… Ну, то есть окунулась в чтение.

— Привет, Грейнджер.

Гермиона непроизвольно вздрогнула и уронила учебник, который как на зло спикировал прямо на ногу бедной гриффиндорке.

— Дьявол, — прошипела девушка, поднимая злополучную книгу. Выпрямившись, Гермиона злобно посмотрела на причину сего инцидента. — Добрый день, Малфой, — голосом, обратить в бегство толпу дементоров, поприветствовала слизеринца она. Но светловолосый не выглядел напуганным. Более того, он продолжал улыбаться своей самой приветливой улыбкой. Слизеринцы, стоявшие позади парня, вторили ему.

— Что это ты сегодня не в духе, а? — забеспокоился за девушку Слизеринский Принц.

— Да так, ходят тут всякие, пугают, а я вон, ноги себе отбиваю, — пожав плечами, сказала Гермиона, пытаясь что бы голос её звучал как можно спокойнее. — А так всё совершенно нормально. Всё совершенно замечательно.

— Ой, ой, Грейнджер, не надо мне врать, — фыркнул Малфой, попутно бросив полный призрения взгляд в адрес подошедших гриффиндорцев. — Меня не так-то просто обмануть…

— МАЛФОЙ! — вскрикнула Гермиона, не обращая внимания на обращенные на неё удивлённые взгляды. — Я лезу тебе в душу?! Нет?! Вот и ты ответь мне, пожалуйста, тем же!

— Ладно, ладно, не кипятись, — поднял вверх руки слизеринец, делая небольшой шаг назад. Вся его свита поступили так же. — Просто интересно, что с тобой.

— Это не должно тебя волновать, — жёстко сказала Гермиона. Положив книгу в сумку, она вновь повернулась к Малфою. — Ладно, давай сделаем вид, что этого разговора не было, идёт?

— Вот за что ты мне нравишься, — Гермиона удивлённо вздёрнула брови, — так это за твою отличную соображалку. Ты как никто другой умеешь сглаживать углы. У тебя просто талант!

— Неужели для того, чтобы получить похвалу от самого великого Драко Малфоя, нужно просто на него разок наорать? — усмехнулась девушка, склонив голову на бок. — Эх, если бы я это знала раньше, то непременно кричала на тебя по пять раз на дню.

— Но-но, это действует только один раз, и то в крайних случаях, — притворно возмутился слизеринец.

— Ладно, не суть, — влезла в разговор Паркинсон, которая всё это время с интересом наблюдала за диалогом своего парня и Гермионы. — Ты вот лучше мне скажи, Грейнджер, что в тебе изменилось? — Гриффиндорка с удивлением взглянула на слизенинку. — Да нет, ничего особенного, просто когда я смотрю на тебя, у меня возникает какое-то чувство несоответствия… Изменила причёску? — попыталась угадать Панси.

— Нет, — мотнула головой Гермиона.

— Точно, ведь ты никогда не делала себе причёсок, — тихо, но так, что бы было слышно остальным, пробормотала Паркинсон. Гермиона, услышав замечание, фыркнула. «Тоже мне, модель нашлась», — зло подумала она. Слизеринка тем временем продолжила гадать. — Подвела глаза?.. Опять нет, у тебя и косметики никогда не было. — «О, боги, дайте мне сил!» — взмолилась про себя Гермиона. — Губы ты не могла накрасить по той же причине… А может… — Паркинсон не успела договорить, потому что её оборвал Малфой:

— Панси, не будь смешной! — требовательно сказал он, смотря на девушку. Та, стушевавшись, потупила взор, но широкая улыбка с её лица так и не сползла. — Кстати, Грейнджер, поздравляю, — это слизеринец говорил уже Гермионе, — ты наконец-то додумалась исправить эти ужасные клыки, которые у тебя были вместо зубов. Тебе так на много лучше.

— Малфой, ты сегодня меня просто поражаешь! Столько тёплых слов в мою сторону за один раз, даже не вериться! Может, у тебя сезонное помутнение рассудка? — ехидно спросила гриффиндорка.

— Это у него не сезонное, а месячное, — оскалился Нотт. — Ну, знаешь, у него раз в месяц бывают эти, как их…

— Заткни пасть, Нотт! — рыкнул Малфой. — Тебя вообще ни кто не спрашивал!

— Мальчики, не ссорьтесь! — весело воскликнул кто-то за спинами слизеринцев. — Давайте жить дружно! — Увидев, кому принадлежит голос, Гермиона только из-за своей выдержки не схватилась за голову и, с криками «За что?!!», не стала бегать по территории школы, пугая впечатлительных первокурсников. Этот высоковозрастный ребёнок Поттер, которого по какой-то невообразимой тупости взяли на пост учителя ЗОТИ, стоял за Креббом и Гойлом и, растянув рот в самой глупой из своих улыбок, пялился на всю честную компанию.

— Здравствуйте, профессор, — поприветствовали преподавателя все собравшиеся под дверями класса шестикурсники. Кроме, естественно, Золотого трио.

— И вам того же! — радостно воскликнул Поттер. — Посторонись! — потребовал он МакМиланна и Финч-Флетчли, стоявших около самой двери. Когда пуффендуйцы отошли, профессор одним движением палочки открыл вход в кабинет. — Милости прошу! Чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что вы в гостях, хе-хе!

Гермиона закатила глаза.

«Никогда не привыкну к его манере вести урок!»

— По… хм… Профессор Поттер, — обратился к Поттеру Золотой Мальчик. При произношении слова «профессор» он демонстративно скривился.

— Да-да, мистер Долгопупс, чем могу быть полезен я, обычный смертный, Вам, Мальчику-Который-Выжил? — подобострастно, на распев откликнулся Поттер. Малфой, стоявший рядом с Гермионой, прошептал:

— Неплохо он Долгопупса, уважаю. Вроде бы, никакой грубости, даже наоборот, а всё равно понятно, что он хотел выразить этими словами.

— И что он хотел выразить? — с любопытством поинтересовалась Паркинсон. Слизеринский Принц криво ухмыльнулся:

— Ну, дословно это можно перевести так: «Чё те нужно, тля?» Да, примерно так, — добавил Малфой, закрывая рот хохочущей девушке. Диалог Поттера и Долгопупса тем временем продолжался:

— Я хочу спросить, зачем нам идти в класс, если ещё не было звонка? — нагло скрестив руки на груди осведомился Золотой Мальчик. Профессор пожал плечами:

— А я вас туда палками и не загоняю, не хотите заходить — стойте здесь на морозе.

— Каком морозе? — не понял Долгопупс.

— Морозном морозе, — спокойно «пояснил» учитель. После «пояснения» Невилл выглядел ещё более запутанным.

— Но ведь здесь нет никакого мороза! — наконец, воскликнул он. Профессор недоверчиво изогнул бровь. Гермиона вдруг поняла, что он и Малфой делают это совершенно одинаково.

— Вы в этом совершенно уверены, мистер Долгопупс? — Взмах палочкой — и температура воздуха в коридоре падает до нуля. Гермиона поражённо выдохнула облачко пара. остальные студенты выглядели не менее удивлёнными. — Ну что, есть мороз? — совершенно серьёзным тоном поинтересовался Поттер. ответом ему был только стук зубов продрогших шестикурсников. — Ладно, заходите в кабинет, там теплее, тем более…

ДИНЬ-ДИЛИНЬ-ДИЛИЛИНЬ!!!

— …что звонок уже был.

Все студенты гурьбой ломанулись в класс. Заходя в него ученики на секунду удивлённо замирали: здесь температура была совершенно нормальной. Гермиона посмотрела на профессора взглядом, в котором смешалось удивление и истинное восхищение.

«Может ведь, когда хочет, — восторженно думала девушка, садясь на своё привычное место между студентами Когтеврана и Слизерина. — Ведёт себя как придурок, но колдует просто замечательно! Я даже не знаю этого заклинания! А он ещё и невербально… А у меня и простенькое Акцио не получается… Точно! Попрошу его подучить меня колдовать без произношения заклинаний в слух!»

Задумавшись над перспективами невербального колдовства, Гермиона совсем забыла про своё отвратное настроение. Да и вспоминать о нём не спешила.

Подождав, пока все ученики разместят свои седалищные органы по местам, Поттер, выйдя на середину кабинета, сказал:

— Так, кто мне скажет, что на сегодня было задано? — В воздух взметнулось множество рук. Этому было простое объяснение: все знали, что профессор Поттер спрашивает не строго, а баллов за правильные ответы начисляет много. Сегодня быть спрошенной на уроке выпала честь Ханне Аббот. — Да, мисс Аббот, прошу Вас, — сказал профессор и, подойдя к девушке, начал её опрашивать. — Ну что ж, мисс Аббот, — заключил Поттер через пять минут, — чувствую, что материал Вы знаете и, что более важно, понимаете. Похвально, — кивнул он. Девушка уставилась на свои пальцы, стараясь не выказать смущения. — Двадцать баллов Пуффендую за отличный ответ. Прошу садиться. А сейчас перейдём к новой теме. Сегодня мы изучим…

В общем, урок ЗОТИ прошёл так же, как и обычно. Поттер показал новое защитное заклинание «Рефлекто Флариус», объяснил принцип действия, способ создания и прочее. Потом Гермиона вместе с остальными перешла к практике. Ученики рассредоточивались по классу так, что бы случайно не задеть воздвигнутым щитом одноклассника, и, сосредоточившись, пытались сотворить колдовство. Получалось у них, по мнению всё той же Гермионы, отвратительно. Щит, который в общем-то был уровня пятого курса, у шестикурсников получался из рук вон плохо — сказывалось фрагментарное образование прошлых лет, ведь за все те годы, что Гермиона училась в Хогвартсе, у её курса было только два нормальных учителя — это профессор Люпин и профессор Грюм. А остальные преподаватели на уроках занимались чем угодно, только не обучению студентов новому материалу. Один пытался спастись от вампиров, другой — ставил сценки по своим книгам, третья — давала идиотские тесты… Короче, делали кто во что горазд. А вот уроки Поттера были просто идеальными. Всего на них было в меру: и обрабатывания новых заклинаний, и повторения старых, и практики в их использовании на дуэлях, — словом, все ученики ходили на ЗОТИ с удовольствием, а после звонка из класса выходили, чувствуя себя глубоко довольными жизнью. Впрочем, не все…

— Мистер Уизли, Вы делаете неправильный взмах палочкой, — сделал замечание рыжему профессор Поттер. Уизли, как истинный гриффиндорец, не отличался сдержанностью характера, и в своей манере вскипел:

— Как неправильные?! Я уже и так, и вот так, — Рональд нарисовал в воздухе палочкой несколько кривых спиралей, — а оно ни черта не получается!

— Мистер Уизли, я попрошу Вас быть немного сдержаннее на моих уроках, — потребовал профессор, сурово глядя на парня. — А по поводу взмахов палочкой… Не я их придумывал, не мне их отменять. Автор этого заклинания был глубоко не дурак, он выяснил оптимальную вербальную формулу и наилучшее положение палочки в тот или иной момент её произношения. Понятно? — Рон махнул рукой, мол «да пошёл ты со своей формулой» и, с видом великомученика продолжил бесцельно махать палочкой. Спустя пять минут он вновь подал голос:

— Ну неужели нет способа избавиться от этих тупых маханий?! У меня скоро рука отвалится!

— Почему же нет? — удивился профессор. Все навострили уши — рука устала не только у Уизли. — Есть способ, конечно. — Поттер обвёл класс взглядом. — Может, кто-нибудь может назвать его? — Когда Гермиона подняла руку, никто даже не удивился. — Да, мисс Грейнджер, что Вы хотите сказать?

— Я знаю способ, при котором можно избежать взмаха палочкой, — с хорошо(или не очень) скрытым самодовольством произнесла девушка. — Но только он никому из нас на данный момент помочь не сможет, потому что этот способ гораздо сложнее обычного.

— И в чём же он заключается? — подал голос Малфой. Всем ведь было интересно.

— Он заключается в невербальном произношении формулы, — с усмешкой ответила гриффиндорка. Ученики, до этого выглядевшие немного обрадованными перспективой перестать махать рукой, аки пропеллером, после слов Гермионы синхронно обречённо выдохнули.

— А ни кто и не говорил, что будет легко, — назидательно произнёс Поттер.

— А Вы владеете этим заклинанием невербально, сэр? — спросил Забини. Гермиона, не удержавшись, улыбнулась.

«Нужно поставить вопрос по другому: а каким заклинанием Гарри НЕ владеет невербально?»

— Конечно, владею, мистер Забини, — фыркнул Поттер.

— Докажите, пожалуйста, — нагло потребовал слизеринец. Гермиона удивилась наглости Забини. Если бы нечто подобное задали на зельеварении Снейпу, ну, на пример: «Мистер Снейп, а вы можете сварить Чесоточное зелье? Да? Продемонстрируйте!», то с этим смельчаком можно было бы прощаться. Нет, на самом уроке зельевар просто-напросто снял бы с этого убогого баллов двести, назначил отработку до конца года, и этим бы ограничился, но вот после урока… Незадачливому придурку пришлось бы до конца своих дней проверять всю еду и питьё на наличие смертельных ядов. А то, что Снейп один из лучших зельеваров мира, означало, что этот самый конец наступил бы очень и очень скоро… Но Гермиона не зря долго общалась с профессором Поттером, девушка успела неплохо его изучить. Хотя, что его изучать, он сам охотно идёт на контакт. На требование слизеринца Гарри только пожал плечами.

— Ну, если Вы настаиваете… — Профессор Поттер достал палочку и медленным, даже ленивым движиенем воздвиг вокруг себя щит. Продержав его секунд пятнадцать и убедившись, что тот был увиден, профессор всё таким же взмахом палочки убрал щит. — Что-нибудь ещё, мистер Забини?

— Нет, что Вы, теперь я полностью убеждён в Ваших умениях, профессор, — склонив голову, уважительно сказал представитель змеиного факультета.

— Спасибо, я польщён, — улыбнулся Поттер и вернулся на свой наблюдательный пункт — крайнюю парту в левом ряду.

«Молодец», — похвалила профессора Гермиона. Девушка вообще заметила, что наблюдает за действиями Гарри с гордостью. Каждый раз, когда ученики с уважением и добротой смотрели на него, девушке хотелось сказать, а порой даже закричать: «Смотрите, это мой Гарри, он вообще молодец!» Мой Гарри… Гермиона в последнее время всё чаще стала думать о профессоре Поттере «мой Гарри» или «мой друг Гарри», сама не понимая, когда это «Профессор Поттер» успел стать «её Гарри». Да и отношение к Поттеру за последние несколько дней у неё сильно изменилось. Она и раньше относилась к профессору только с теплом, добротой и уважением, а сейчас Гермиона вообще не знала, как она относилась к Поттеру. Нет, её отношение к Гарри не стало хуже, просто оно стало… другим. Девушка сама не понимала себя. Ей почему-то теперь постоянно хотелось быть поближе к Гарри, говорить с ним, просто смотреть как он чем-то занимается, не важно чем — просто стоит за столом, есть, читает, смеётся… Особенно девушке нравилось наблюдать за его улыбкой. Хотя Гарри и так постоянно улыбался, Гермионе было приятно смотреть на улыбку, адресованную именно ей. И парень, словно чувствуя это, старался как можно чаще улыбаться, смеяться, дурачиться…

Другой стороной нового отношения к Гарри стало… хм… нетерпение его общения с девушками. Поттер редко разговаривал с кем-то из учеников вне уроков, кроме, конечно, самой Гермионы. Но, когда на глазах девушки всё-таки случался диалог представительницы прекрасного пола с учителем ЗОТИ, Гермиона не знала куда себя девать. Ей жутко хотелось подойти к нахалке, посмевшей, напялив короткую юбку и разукрасив лицо, что аж косметика кусками свисает, говорить с Гарри. ЕЁ ГАРРИ!!! Гермиона в такие моменты себя не понимала и даже побаивалась.

Откуда девушке, которая ни разу ни с кем не встречалась, знать, что это странное чувство называется «ревность»?..

ДИНЬ-ДИЛИНЬ-ДИЛИЛИНЬ!!!

«Мерлин, до чего же в Хогвартсе противный звонок!» — думала Гермиона, наблюдая, как ученики покидают кабинет. Сама она к выходу не спешила — девушка по обыкновению выходила последней, ожидая, что её может окликнуть Гарри. Тот не стал разочаровывать девушку:

— Мисс Грейнджер, задержитесь, буквально на пару слов.

«Странно, — удивлялась гриффиндорка, подходя к профессору. — Обычно мы говорим куда больше, чем „пара слов“. Необычно…» — Подождав, пока все выйдут, Гарри обратился к Гермионе:

— Гермиона, у тебя сегодня на вечер никаких планов нет? — с небольшой долей опасения спросил он. Гермиона удивилась: какие планы? Мы ведь каждый вечер занимаемся чарами в Выручай-комнате. Но всё же ответила:

— Да нет, вроде. А что?

— Э… — замялся Гарри. — Просто… Короче, если у тебя есть дела, сделай их все, пожалуйста, до шести, а в шести будь у меня, о'кей?

— Ну… ладно, — пожала плечами девушка. Парень после её слов просиял.

— Вот и хорошо!

— Ну, тогда до вечера, — неуверенно попрощалась Гермиона.

— До вечера! — радостно откликнулся Гарри и практически бегом направился в свой кабинет. Девушке осталось только недоумённо проводить профессора взглядом. И если до этого момента Гермиона ещё сомневалась, что Поттер очень странный, то после этого странного короткого диалога она была в этом уверена на все сто десять с половиной процентов.

Оставшийся до шести часов вечера день Гермионы прошёл под девизом «Да пошло оно всё!» По традиции, насчитывающей уже пять лет и восемнадцать дней, девушка провела временной промежуток от конца последней пары до начала ужина в библиотеке. Казалось, в окружении тысяч фолиантов Гермиона могла бы отвлечься от невесёлых мыслей об неудавшемся Дне рождения… Но это только казалось. Книга «Зелья, Используемые Целителями Восточной Культуры», которую листала(листала, не читала!) девушка, напоминала ей о тех книгах, которые она хотела бы прочитать. Книги, которые Гермиона хотела бы почитать, напоминали ей о книгах, которые она хотела бы получить в подарок. А книги, которые девушка хотела бы получить в подарок, в свою очередь напоминали ей о том, что ей эти книги ни кто не подарил и не подарит!!! В общем, библиотека, которая обычно успокаивает Гермиону, сегодня исполняла свои функции из рук вон плохо. Девушка даже немного разочаровалась в ней.

Ужин прошёл так же уныло. Придя на трапезу, Гермиона вдруг вспомнила, что слышала где-то термин «Теория Заговора». И, смотря на то, чем потчевали домовые эльфы учеников, девушка в эту самую теорию поверила. Нет, ну как, КАК можно ВЕСЬ ДЕНЬ готовить её САМЫЕ нелюбимые блюда?!! На завтрак — пресная овсянка, на обед — наиотвратительнейшие спагетти, а на ужин — «прекрасная» рыба и «чудесный» овощной суп. Гермиона в серьёз стала подозревать, что её хотят довести до голодной смерти. И сэндвичей, как на зло, не было! Так что с ужина девушка ушла голодная, сердитая и злая на весь чёртов мир.

Добравшись до спальни и кинув тяжеленную сумку на кровать, Гермиона начала подумывать, а не послать бы этого Поттера подальше? Нет, ну зачем ему к нему идти? Практиковаться в окклюменции? На пустой желудок? Да ну нафиг! Лучше лечь в кроватку, укрыться с головой в одеяло и попытаться уснуть, мечтая, что бы этот длиннющий день по скорее подошёл к концу. Искушение было столь огромным, что Гермиона только неимоверным усилием воли повернулась к кровати спиной и, проклиная всё на свете, направилась в сторону двери.

В гостиной еще никого не было, все ещё ужинали. Девушка с отвращением представила, как все едят суп, заедая жареной рыбой… Непроизвольно сморщившись, Гермиона, подавив рвотный позыв, поплелась к Поттеру.

По пути девушка тихо напевала себе под нос «С Днём рожденья меня!», представляя, что было бы, если бы она была более общительной. Наверно, сейчас бы Гермиона не плелась к профессору Поттеру на занятия. Она сейчас сидела бы в гриффиндорской гостиной, окружённая друзьями. Вокруг бы все веселились, радовались, поздравляли именинницу, дарили подарки. Вечером обязательно был бы праздничный ужин с большим красивым тортом. На торте бы горело семнадцать свечей, которые Гермиона задула бы с первого раза. Девушка загадала бы какое-нибудь глупое желание, вроде «Хочу самую-самую красивую мантию!», потом стала бы разворачивать подарки друзей, весело смеясь над их шутками. И у Гермионы к этому времени непременно был бы любимый человек. Об был бы самым красивым, самым весёлым, самым умным и смелым из всех, и он бы сильно-сильно любил её. Свой подарок он оставил бы на последок. Вечером, когда все уже разошлись, он попросил бы Гермиону остаться и, когда девушка подошла бы к нему, подарил бы ей самый красивый кулон… или кольцо… или цепочку. А потом крепко-крепко поцеловал бы её в губы и сказал…

— Грейнджер, смотри, куда прёшь!

Гермиона вернулась с небес на землю. Нет, она не в гостиной Гриффиндора, сейчас не ночь, праздника не было, а рядом — не её воображаемый парень. Наоборот, здесь стоял вполне себе реальный Долгопупс со своею свитою. Замечтавшись, девушка нечаянно налетела на Золотого Мальчика, чуть не сбив бедного парня с ног. Не удивительно, что тот был зол:

— Ты что, вообще слепая?! Я тебе что, такой маленький, что меня не видно?!

— Нет, Долгопупс, — фыркнула Гермиона. Паршивое настроение требовало выхода. — Я тебя и вправду не заметила, но только по другой причине. Ты такой большой, что непроизвольно сливаешься со стеной. вот я и налетела на тебя. — Всё это было сказано таким спокойным и обыденным тоном, что Золотое трио, в котором соображал только Блек, да и то кое-как, не сразу поняло издевку в речи девушки. А когда поняло, было уже поздно — Гермиона, не будь дурой, поспешила покинуть эпицентр назревающего конфликта.

После этого небольшого происшествия настроение у девушки немного, совсем немного, но поднялось. Оно было всё ещё отвратительным, но лезть в петлю Гермиона уже не собиралась.

Перед кабинетом Гарри девушка остановилась и, попытавшись придать своему лицу более-менее счастливое выражения, постучалась. Ответ последовал незамедлительно, словно за дверью только и ждали, когда Гермиона соизволит постучаться. Хотя, зная Гарри, Гермиона могла подумать, что так оно и есть…

— Прив… — начала было девушка, входя в кабинет, но договорить не успела, потому что была прервана громким:

— С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ!!!

Гермионе осталось только остановиться на месте с широко раскрытым ртом и недоумённо хлопать ресницами. Первое, что девушка осознала, когда немного пришла в себя, было то, что в комнате сделана небольшая перестановка. «Небольшая»?.. Хм… Хорошо-хорошо, БОЛЬШАЯ перестановка. Комната была буквально очищена от всего: шкафов, стеллажей, кресел, тумбочек. Диван, стоящий до этого в центре, был сдвинут к одной из боковых стен. Вместо него стоял круглый столик с расположенными по разным сторонам от него двумя стульями. В кабинете повсюду были развешены разнообразные гирлянда, висели воздушные шары. Ещё очень сильно бросалась в глаза огромная висящая в воздухе крупная надпись «Гермиона, с семнадцатилетием!», переливающаяся всеми цветами радуги. Стол тоже был на загляденье. Сервированный по полному разряду, он буквально ломился от разнообразных блюд, неизвестно каким образом умещённых на него. И рядом со всем этим великолепием стоял улыбающийся во все тридцать три зуба профессор Поттер.

— А-а-а… Это что? — хриплым голосом выдала девушка, с изумлением глядя на парня.

— Как что? — удивился Гарри, оглядываясь по сторонам. — Это твой праздничный ужин, конечно!

— А по какому поводу? — Профессор на секунду растерялся.

— Э… Ну ведь сегодня же твой День рожденья! — воскликнул Поттер. — Ты что, забыла?

«Да, точно, чего это я?»

— Нет, не забыла. А ты откуда об этом знаешь? — удивлённо поинтересовалась Гермиона. Гарри облегчённо выдохнул.

— Ну, я ведь должен знать, чем живёт моя подопечная, — пожал он плечами. — Вот и узнал.

— Ах да, личное дело и всё такое, — пробормотала девушка скорее для себя, чем для Поттера. — И с чего это ты вдруг решил устроить… — девушка обвела рукой комнату, — это?

— К…как с чего? — пролепетал Гарри. Он выглядел слегка пришибленным. — Как с чего? Мы ведь друзья, Гермиона! — Гермиона заметила, что, говоря это, парень неустанно теребил в руках рукав мантии. Девушка знала этот жест — так делает её двоюродный племянник Стюарт, когда волнуется. — Вот я и подумал, что я, как друг, должен устроить тебе день рождения. И вот я, по мере сил, попытался создать праздничную атмосферу. Тебе что, не нравится? — Слыша, каким обеспокоенным голосом был задан последний вопрос, Гермиона поспешила ответить:

— Нет, что ты! Всё просто замечательно. Просто это как-то… неожиданно. — Слова девушки были истиной правдой. Ей правда очень понравился сюрприз… друга? Да, именно друга… Гермионе ни кто никогда, кроме родителей, не устраивал праздников. — Спасибо, Гарри, это всё очень… это… — Девушка не смогла подобрать слов, а просто, поддаваясь порыву, быстро подошла к профессору и обняла его. Почувствовав, что Гарри через мгновение тоже обнял её, Гермиона улыбнулась. Впервые за весь день девушка искренне, счастливо улыбнулась. И, если бы Гермиона узнала, что на лице Поттера появилась точно такая же улыбка, то непременно зарыдала бы от счастья… Ну, или по крайней мере растрогалась ещё сильнее.

— Спасибо, — еще раз проговорила девушка, отстраняясь от парня.

— Да ладно, что уж там. — Гермиона впервые видела Гарри на столько смущённым. Казалось, только титаническим усилием воли профессор не позволяет себе залиться краской. — И при том… Это ещё не всё! — Сказав это парень поспешил скрыться в своей спальне. Гриффиндорке это почему-то сильно напомнило бегство. Но, спустя секунду Гарри уже вновь входил в комнату, держа руки за спиной. — Ммм… Гермиона, закрой, пожалуйста, глаза. — Девушка мгновенно зажмурилась. Она не могла поверить в своё счастье.

«Неужели, Гарри решил мне что-то подарить? — восторженно думала она. — Это так… это… Мерлин, у меня просто нет слов! Да и нужны ли они?.. — Гермиона услышала звук приближающихся шагов. Девушку переполняло чувство предвкушения и нетерпения. Каждая секунда ожидания своего первого в жизни настоящего подарка от самого первого настоящего друга в её восприятии растягивалась на долгие минуты. — Интересно, что это будет? — Счастливая Гермиона судорожно подбирала возможные варианты будущего подарка. — Гарри знает, что я люблю читать. Может, это будет книга? Да, пусть будет книга. И необязательно, что бы интересная и уникальная. Любая! Хм… А если не книга?.. Да не важно, что будет подарено! Что бы не подарил мне Гарри, это станет моей самой любимой вещью! Если это будет возможно(ну там, габариты подойдут) я помещу её в рамочку… или шкатулку, и всегда буду носить с собой… — Гарри остановился. Гермиона задержала дыхание. — Пожалуйста, Гарри, давай быстрее, у меня сейчас сердце выпрыгнет!» — Парень, словно услышав девушку, тихо попросил:

— Гермиона, можешь открывать глаза.

Гермионе не нужно было повторять дважды. Быстро раскрыв глаза, девушка увидела, что Гарри стоит прямо перед ней и держит в руках две коробки, стоящие одна на другой и завёрнутые в подарочную упаковку. Верхняя коробочка была упакована в обёртку нежно-зелёного цвета. Размером коробочка не превышала кулака девушки, тогда как нижняя, упакованная в синюю бумагу, была довольно внушительной. Два подарка!!! Девушка с неверием подняла взгляд на парня. Глаза её блестели от подобравшихся к ним слёз.

— Э-это всё м-мне? — Гермиона сама не узнала свой голос. Он звучал очень тихо, невероятно дрожал, грозя перейти в шёпот.

— Конечно, тебе, Гермиона, — сказал Поттер и, тепло… нет, горячо улыбнувшись, добавил: — Может, перейдём на диван? А то у меня уже руки затекли…

— Пошли, — быстро кивнула девушка и, выхватывая из рук Гарри подарки, оказавшиеся на удивление лёгкими, убежала на диван. Профессор, слегка улыбаясь краями губ, проследовал за ней. Гермиона отложила маленькую коробочку в сторону и водрузила на колени большую. Девушка медленно, слегка дрожащими от волнения руками, стала разворачивать подарок. Внутри коробки оказалась…

— Сумка? — удивлённо-разочаровано произнесла Гермиона, оборачиваясь на Гарри. Тот почему-то продолжал улыбаться. — Твой подарок это… сумка?

Ну, «сумка» звучало слишком грубо. Это была не сумка, а очень даже красивая небольшая кожаная сумочка. Сделана она была из чёрной кожи, красиво переливающейся на свету. «Драконья», — определила девушка, осматривая подарок. Нет, конечно, сумочка была красивой и, безусловно, очень дорогой, но Гермиона не совсем понимала, зачем ей она нужна.

«Мне с нею что, на уроки ходить, что ли? — угрюмо думала гриффиндорка, вертя подарок в руках. — Так суда же не то что учебники, бумага с чернилами и те не влезут! Я, конечно, помню, что обещала радоваться любому подарку, но это, мягко говоря, не то, о чём я мечтала. Интересно, о чём думал Гарри, покупая мне её в подарок? — Гермиона покосилась на юношу, продолжавшего беззаботно ухмыляться. — И вообще, чего он лыбится?!»

Гермиона, попытавшись выдавить из себя счастливую улыбку — получилось, прямо скажем, не очень — сказала, обращаясь к профессору:

— Спасибо, Гарри. Это очень… мило. — Улыбка Поттера стала ещё шире. Не, ну чего он лыбится?!!

— Гермиона, не утруждай себя, я же вижу, что ты не в восторге, — хохотнул он, приземляясь рядом с девушкой. — Ты наверно думаешь: «С чего это вдруг этот нехороший человек, носящий прекрасное имя „Гарри“ подарил мне такую чушь? Он что, не знает, что у меня слегка другие интересы в жизни?»

Девушка слегка покраснела. К своему стыду она думала практически так, как озвучил Гарри. Ну, кроме красоты имени.

— Но, Гермиона, ты не совсем поняла всю прелесть моего суперподарка. — «Да, от чего, а от скромности ему точно не умереть», — подумала девушка. — Позволь мне продемонстрировать все его преимущества. — Гермиона, пожав плечами, молча протянула парню сумочку. — Смотри. — Гарри расстегнул молнию на сумке и, ехидно ухмыльнувшись, сказал девушке, протягивая подарок обратно: — Она куда вместительнее, чем может показаться на первый взгляд. — Гермиона недоверчиво посмотрела внутрь сумочки… и не увидела её дна. Вместо него прямо от горловины сумки расходилось практически безграничное пространство, неярко освещённое какими-то светящимися точками.

— Э…это ч…что? — Гермиона была на столько потрясённой, что едва смогла выговорить эти два коротких слова.

— Это? — усмехнулся Гарри. — Это новая разработка гоблинов — Бездонная сумка. Вернее, разработка уже не нова, ей насчитывается более семисот лет, просто это новая модель. Называется «БСЖ 2000», «Бездонная Сумка Женская 2000». Да, понимаю, название не очень, но что поделать — у гоблинов слегка ограниченная фантазия.

— И… на сколько она…хм…бездонная? — Гермиона и раньше слышала о подобных изобретениях гоблинов-мастеровых. И это был дорогой, действительно дорогой, во всех смыслах этого слова, подарок. Гоблины первыми, ещё задолго до магов-людей, стали экспериментировать над пространственной магией. Ещё в тринадцатом веке гоблин, носящий гордое имя Квадроруат Матосский, создал первую Бездонную сумку. Правда, она увеличивала внутреннее пространство относительно внешнего всего в два раза, но смысл их изготовления был такой же, как и сейчас. Квадроруат намудрил что-то с пятым измерением и благодаря этому добился желаемого результата. Правда, это стоило ему руки, уха, сорока трёх лет жизни и жены, которая ушла от него к другому, устав от постоянной занятости мужа, но тем не менее… За века, что прошли с момента создания первой Бездонной сумки, гоблины, технологии которых не стояли на месте, смогли добиться не двукратного, а двадцати-, и даже двухстакратного сжимания пространства и полного убирания веса, что было с позиций человеческой магии совершенно нереально. Кстати, о людях. Человеческие маги тоже пытались создать свой аналог гоблинских Бездонных сумок. Лучшее, что у них получилось — это сундук «Ракушка 7-14с». Это творение компании «Сундук и Кошель» могло, как было видно из названия, сжимать пространство от семи до четырнадцати раз. Но эта «Ракушка» и близко не стояло с сумками гоблинов. Во-первых, она имела громоздкие размеры, во-вторых, значительно проигрывала в сужающе-расширяющей способности, и, в-третьих, имела «срок годности» не более пяти лет, тогда как Бездонные сумки гоблинов могли служить хозяевам вечно. У людей была ещё одна разработка — это созданные в восемнадцатом веке чары Обезвещивания и Расширения пространства. Сумки, зачарованные по средствам этих заклинаний, были популярны среди волшебников. Они имели сравнительно небольшую стоимость(от семи до бесконечности галеонов, в зависимости от расширяющей способности и наглости продавца) и гораздо более меньшие размеры, чем «Ракушка». Но у них был и минус — заклинания, наложенные на сумки, были крайне нестабильными и развеивались спустя год после наложения или после попадания в них любого заклинания, более мощного чем Импедимента. Так что не удивительно, что гоблинские Бездонные сумки не имели аналогов в магическом(да и магловском) мире.

— Эта сумка — последняя разработка 1996 года, — гордо, словно сам приложил руку к разработке артефакта, произнес Гарри. — Если верить гоблинам, а гоблины врать не станут, то «БСЖ 2000» имеет расширяющую способность двести пятьдесят шесть раз, что является абсолютным максимумом на данный день.

— Ух ты, — пробормотала Гермиона и вновь, но уже другими глазами посмотрела на сумочку. Теперь девушка заметила, как красиво переливаются световые блики на металлических застёжках, как приятна на ощупь драконья кожа, из которой была изготовлена сумочка, как качественно и аккуратно выполнены швы на материале. Сумка была… замечательной! — Спасибо, Гарри! — На этот раз слова благодарности были сказаны совершенно искренне и от чистого сердца.

— Это ещё не всё, — хмыкнул Гарри и достал из кармана мантии толстую чёрную тетрадку. — Я знаю, что ты любишь читать, по этому сделал вот это. — Парень протянул Гермионе тетрадь, при этом вновь странно улыбаясь. Девушка открыла её на первой странице.

«Книги, подготовленные мною для самой лучшей ученицы в мире:

Аконит и Сто Один Способ Его Использования в Зельеварении. Бартмус Слоу.

Анимагия. Базовый курс. Джон Фолк.

Анимагия. Джон Фолк.

Антидоты к Простейшим Ядам. Игнотус Керк.

Антидоты к Средним Ядам. Игнотус Керк.

Антидоты к Сильным ядам. Игнотус Керк.

Архивные Документы Вампиров Клана „Рассвет“. Вельхеор.

Архимагия. Саевус Причард.

Ассимиляция в Магии Высшего Порядка. Пенелопа Пикс…»

Гермиона пролистала тетрадь. Всю её занимал бесконечный список книг из самых разнообразных областей магической жизни — от бытовых зелий до безпалочковой магии высшего уровня. Здесь были сотни, сотни книг. «Книги, подготовленные для самой лучшей ученицы…» Это значит, что Гарри купил все эти книги для неё?.. Это было просто выше понимания девушки. У неё в голове сейчас крутились только две мысли: «Зачем он это сделал и где я их буду хранить?»

— Я так понимаю, все эти книги находятся в сумке? — зная заранее ответ спросила Гермиона. Профессор кивнул.

— Я специально посещал в прошедшее воскресенье Косой переулок, — сказал он. Весь его вид показывал, что он доволен результатом своих трудов. Гермиона ни чуть не винила Гарри за самодовольства. Более того, девушка была готова прямо сейчас расцеловать парня, но всё же сдерживалась. Кто знает, как он на это отреагирует. — И не только Косой переулок, — добавил он через несколько секунд. Гермиона бросила непонимающий взгляд на профессора. — Просто некоторые книги, которые есть в списке, относятся к разряду «Условно разрешённых» и «Безусловно запрещённых», — пояснил Гарри. Улыбка не сходила с его лица уже вот минут десять.

— Но у меня ведь нет разрешения! — возмутилась Гермиона. Нарушать закон — на это девушка не пошла бы даже ради самой лучшей книги в мире.

— Ну-у-у, — протянул на это заявление парень, сострив ангельское личика типа «Я белый, пушистый и приятно пахну». — Я бы так не сказал…

— Ты что, сделал мне липовое разрешение?! — вскричала девушка, рывком вскочив с места. «Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет!»

— Эй, не кипятись! Не липовое, а вполне себе настоящее.

— Но тем не менее…

— Гермиона, ты меня поражаешь! — воскликнул Гарри. Его лицо выражало истинное недоумение. — «…тем не мене, тем не более»… Давай не будем ругаться. Просто прими за должное, что у тебя теперь есть личная библиотека, за которую многие готовы продать душу Моргане, и разрешение на её полное использование. Пойми, я просто хотел сделать тебе приятное!

Гермиона опустилась обратно на кресло и глубоко задумалась. Действительно, а какая ей разница? Книги есть? Есть. Разрешение есть? И оно имеется. А как, зачем и почему — это уж его проблемы. Девушка подняла глаза на Гарри. Он стоял от Гермионы на расстоянии нескольких футов, скрестив руки на груди и не смотря на неё. Парень выглядел ужасно обиженным и надутым. Его яркие зелёные глаза, всегда светившиеся задорной решимостью и весёлостью, превратились в две серые льдинки, не выражающие ничего, кроме грусти и разочарования. Гарри без своей вечной полуулыбки выглядел странно, если не сказать страшно. Понаблюдав за парнем Гермиона сделала два противоположных предположения, не противоречащих друг другу: либо Гарри хороший актёр, либо он и впрямь сильно расстроен реакцией девушки на его подарок. Девушка решила сжалится над парнем:

— Наверно, я и впрямь не права. Но и ты меня пойми! — Гермиона вскочила с места и стала размашистыми шагами мерить комнату, чудом не врезаясь при этом в столик. — Ты ни с того ни с сего заявляешь, что у меня теперь есть разрешение, которое дают разве что членам верхушки Министерства и Визенгамота; куча книг, за которые ты отвалил гору золота, которой хватит на то, чтобы купить особняк не из последних; Бездонная сумка, тоже приобретение не из дешёвых. И у меня возникает резонный вопрос: зачем? Зачем ты делаешь мне ТАКИЕ покупки, Гарри? Я ведь отнюдь не маленькая глупая девочка, верящая в бескорыстие. Всему есть своя цена, чего же ТЫ хочешь, Гарри? — Подняв глаза на парня Гермиона отшатнулась, чуть не упав: в глазах профессора Поттера горел огонь гнева…

«Да, Гермиона, умеешь ты доводить людей до предела, — думала девушка, непроизвольно делая шаг назад от Гарри. — Хотя… Чего я такого сказала? — Гермиона остановилась и с вызовом посмотрела на профессора. — Сам виноват! Если читаешь мысли, знай: ты тоже хороший! — Девушка почти вплотную подошла к профессору. — „Гермиона, на тебе книг на целое состояние, получи-распишись!“ Потрудись-ка всё объяснить!» Так они и простояли несколько минут: стоя друг от друга на расстоянии вытянутой руки друг от друга, с вызовом и ожиданием глядя друг другу в глаза. Наконец, Гарри сдался и, отведя взгляд, с усталым вздохом сел на диван. Опустив лицо в ладони он тихо спросил:

— Хочешь, что бы я тебе все пояснил, рассказали и аргументировал?

— Было бы не плохо, — кивнула девушка, выжидающе смотря на парня.

— Хорошо, но только учти: всей правды ты точно не услышишь, а врать тебе я не хочу. Так что если ты задашь вопрос, а я не отвечу, ты уж прости.

Гермиона по интонации и поведению Гарри поняла, что он всё сделает именно так, как и сказал. Скажет достаточно многое, но не всё.

— Хорошо, я задаю вопрос, ты отвечаешь. Идёт?

— Да куда я денусь, — невесело улыбнулся профессор, поднимая лицо. — Начинай, спрашивай…

 

Глава 13

«Спрашивай»…

Гермиона, будучи достаточно(очень) умным человеком, понимала, что у Гарри есть много, очень много моментов жизни, которые он никогда никому не рассказывал и вряд ли расскажет. И сейчас девушка понимала: если она не задаст сейчас некоторые вопросы, то вряд ли когда-нибудь ещё сможет получить на них ответы.

«Вот только что задать? — Гермиона, перекочевавшая уже на диван, глубоко вздохнула. — Столько вопросов, на которые я хочу услышать ответ, и все хочется задать в первую очередь. С чего начать? — Девушка готова была вновь начать расхаживать по комнате, но сдержалась. — Ладно, начну с начала».

— Ладно, для начала такой вопрос: ты и впрямь приехал из Штатов?

Поттер со странным выражением лица посмотрел на Гермиону. Видимо, он ожидал какой-нибудь другой вопрос, кроме этого, и сейчас решал, что именно ответить. Молчание затянулось. Наконец, после многозначительного «Хм…» Гарри ответил:

— Нет. Я не приехал из Соединённых Штатов. Я даже там ни разу не был.

«Как я и подозревала, — торжествующе ухмыльнулась девушка. — По нему и видно». Гарри сделал жест, призывая Гермиону к новому вопросу.

— Хорошо, — протянула гриффиндорка. — Допустим, такой вопрос: Гарри Поттер — это твоё настоящее имя? — Гарри Поттер, в истинности чьего имени усомнилась девушка, фыркнул.

— А вот тут я был честен, как церковный проповедник. Да, Гарри Джеймс Поттер — это моё настоящее имя. И оно мне очень нравится, — добавил парень спустя секунду.

— Мне тоже, — тихо пробормотала Гермиона. «Это не лечится», — заключила она через секунду. Профессор улыбнулся.

— Спасибо, мне твоё имя так же кажется весьма приятным на слух. Мне кажется, твоё имя — это из… греческой мифологии? — неуверенно предположил он.

— Да… Но, не отходим от темы!

— И не пытался, — пожал плечами Гарри. — Слушай, может, перейдём за стол? Зря я, что ли, всё это устраивал? У кое-кого, если ты не забыла, сегодня День рождения. — Гермиона покосилась на стол, уставленный всевозможными вкусностями. «А я сегодня так нормально и не поела», — пронеслась у неё в голове мысль и девушка быстро кивнула. — В таком случае… — Гарри встал и протянул девушке руку. — Могу я пригласить Вас, мисс Грейнджер, за сей чудный столик, разделить со мною скромную трапезу? — Гермиона скривилась. Ещё одна непонятная черта Поттера — выражаться замысловатыми, и от этого не менее глупыми, фразами. Но руку приняла. — Ну что, продолжим? — спросил парень, когда они уже уселись за стол и наложили себе всего по немного. Гермиона кивнула — из-за набитого рта вслух она ответить не могла, по этому перешла на телепатию: «Так, следующий вопрос: почему ты не учился в Хогвартсе? — Гарри изогнул бровь. — Нет, ну правда, прям как Снейп и Малфой!» — вновь удивилась девушка. Гарри рассмеялся.

— Ты бы знала, сколько я тренировался, прежде чем у меня это стало получаться так же легко и непринуждённо, как у Северуса! Ужас, сколько времени! — Гермиона от такого заявления поперхнулась.

«Ты перенял это у Сне… профессора Снейпа?» — удивлённо спросила она, не забывая тщательно жевать. Почему-то перед Гарри она не боялась показаться невоспитанной или некультурной. Хотелось кушать — она и кушала!

— Ага, — улыбаясь, подтвердил Поттер. — Мне показалось это довольно интересным жестом. Конечно, так же эффектно, как у нашего зельевара, у меня это не получается(геометрия лица не та), но кое-чему я всё-таки научился. — Гарри, хихикнув, принялся посылать бровями сигналы: «Левое, правое, два раза левое, правое, опять левое…» Девушка, наблюдая за профессором, улыбнулась.

— Профессор Снейп мог бы гордиться учеником, — доверительно сказала она. — Но ты опять ушёл от вопроса, Гарри!

— Поверь, это получается само собой! — попытался оправдаться парень. — И… Можно, я на этот вопрос не стану отвечать?

— Хорошо, — мгновенно согласилась Гермиона, понимая, что нет смысла усердствовать. — Далее… Почему ты решил меня обучать дополнительно? Отдельно от всех остальных? И вообще, зачем ты со мною возишься? Кто я тебе? Да ты знаешь меня меньше месяца!

— Тебе на все сразу отвечать, или по отдельности?.. — начал было парень, но, увидев как сверкнули глаза Гермионы, осёкся.

— Гарри, — с нажимом сказала девушка, — ты обещал. — Видя, что Гермиону уже ни что не остановит от дальнейшего допроса с пристрастием, парень попытался немного потянуть время:

— Хорошо-хорошо, дай только мне собраться с мыслями, — попросил профессор. Судя по голосу, Гарри не особо надеялся на положительный ответ, но девушка, которая всё-таки была доброй(и голодной) гриффиндоркой, проявила чудеса гуманизма и сострадания.

— Даю тебе пять минут, — милосердно разрешила Гермиона. — А я пока займусь, — девушка обвела вожделеющим взглядом стол, — продуктами. Нет, ты не подумай, я не особо люблю поесть, но эльфы сегодня словно взбесились! — Если бы она смогла в этот момент покопаться в мозгах у профессора, то наткнулась бы на интересную мысль, посетившую Поттера: «Да, Герми, если бы ты знала, ЧЕГО мне это стоило…» Но девушка не занималась чтением коварных мыслей не менее коварного парня и не подозревала, откуда растут ноги у «Теории Заговора» хогвартского масштаба.

— Кушай, деточка, да не обляпайся, — усмехнулся Гарри, пытаясь поддеть спокойную гриффиндорку. Куда там! Как об стенку! Гермиона невозмутимо положила себе на тарелку картошки с курицей.

— Поговори мне ещё! — погрозила она ему вилкой, на которой была наколота солидных размеров картофелина. — У тебя ещё четыре минуты сорок семь секунд, я засекла. — Нет, конечно, девушка ничего не засекала, но припугнуть лишний раз непутёвого профессора было не лишним. — И время неуклонно движется вперёд!

Пять минут прошли в молчании, разбавленной лишь постукиванием столовых предметов.

«Ммм… — блаженно прикрыла глаза Гермиона, доедая наложенную на тарелку горку еды. — Как вкусно! Интересно, он сам готовил, или попросил школьных эльфов? Если так, то они превзошли самих себя!»

— Э… Вообще-то, это готовили домовики, работающие у меня дома, — неуверенно признался Гарри, с опаской глядя на девушку. С опаской? Гермиону это слегка заинтересовало, но виду она не подала.

— Тогда можешь передать им мою благодарность, — улыбнулась девушка, прикрывая глаза от удовольствия. Хорошо-то как!

— Непременно, — со странным облегчением в голосе пообещал профессор. — Ну, ты всё ещё хочешь узнать ответы на свои вопросы?

— Конечно, — безапелляционно заявила Гермиона. Глаза она не открыла, предпочитая сидеть так. — Пока я не узнаю всё меня интересующее, ты отсюда не уйдёшь!

— А зачем мне отсюда уходить? — хихикнул парень. — Это пока что ещё мой кабинет. — После чего тихо заметил: — Но что-то мне подсказывает, что ты скоро вообще сюда переедешь. И меня выселишь.

— Не дождёшься, нужно больно, — фыркнула девушка, поудобнее усаживаясь на стуле. — Давай, отвечай. Я жду. — Гарри, собравшись с мыслями, начал:

— Почему я решил учить тебя лично? Всё просто — я увидел у тебя потенциал. Не маленький потенциал, а наоборот, довольно большой, значительно выше среднего. И, как можно увидеть по нашим урокам, я не ошибся в своих предположениях. — Гермиона гордо кивнула. Она сама понимала, что добилась за короткий срок того, чего не могли и вряд ли смогут многие другие за более долгое время. Патронус, Релашио, Рефлекто и азы легилименции за каких-то две с небольшим недели — это вам не хухры-мухры! По словам Гарри, до всего этого он шёл в разы дольше. По этому Гермиона имела полное и неоспоримое право испытывать за себя гордость. Что она, собственно, и делала. В тайне от других, разумеется. — Ещё, что тоже имеет огромное значение, ты спасла мою непутёвую жизнь от непутёвого же заклинания мистера Уизли. — Девушка вновь важно кивнула. «Конечно, спасла! Что бы ты без меня делал, Гарри?» — Так же у меня ещё есть один не маловажный мотив: ты мне просто понравилась. Как человек(важный кивок), и как девушка(вытаращенные от удивления глаза). Следующий вопрос. Почему мы занимаемся отдельно? Ну так это очевидно. Не могу же я посылать в тебя Легилиментисы прямо по среди урока! — «Правда, этот вопрос был лишним». — Зачем я с тобой вожусь? Ответ на этот вопрос уже прозвучал, у тебя есть потенциал и я хочу помочь тебе поднять свой уровень. Достичь, если и не вершины твоего потенциала, но хотя бы как можно ближе к ней подобраться. Кто ты мне? — Гермиона напряглась. Это был самый важный из заданных вопросов. — Ты мне друг. Ты моя ученица. Ты мой помощник. Ты моя правая рука. Ты… — Гарри запнулся, словно решая, говорить ли дальше. — Понимаешь, ты очень похожа на одного человека, который… был мне дорог. Очень дорог.

— А что с ним случилось? — не подумав, спросила девушка. Спустя секунду она испытывала острое желание прикусить себя язык. Гермиона увидела, как после заданного вопроса плечи Гарри поникли, а взгляд потускнел. Возникло впечатление, что парень может вот-вот расплакаться. Ну… Не расплакаться, конечно, но крайне близко к этому. «И кто меня, дуру такую, за язык тянул?!» Девушка уже думала, что профессор не ответит и хотела перевести разговор в другое русло, но парень заговорил. Тихо, печально, монотонно…

— Он… она… Мы с ней были друзьями. Лучшими друзьями. Девушка, маглорождённая, я тебе о ней говорил в первый день, помнишь? — Гермиона, припомнив первое занятие в Выручай-комнате, кивнула. — Мы были, как говорят, не разлей вода. Всегда вместе. Во всех переделках, во всех неприятностях, вечно крайние и вечно лезущие не в свои дела… Она много раз помогала мне. Мы были знакомы больше восьми лет, и за это время она спасала меня столько раз, что я сбился уже на десятом… И я редко, по настоящему редко говорил ей «спасибо». Я принимал её помощь, как должное. Словно так и должно быть. Как будто она обязана постоянно быть рядом… — Гарри замолчал. Было видно, что эти слова дались ему очень трудно. Сейчас он выглядел не как профессор Поттер, весёлый, жизнерадостный, практически всемогущий(в её глазах) волшебник, способный помочь в любом деле. Гарри был похож на маленького потерянного мальчика, при взгляде на которого у Гермионы появилось огромное желание обнять его, погладить по голове, успокоить… Но девушка сдержалась. Вместо этого она задала вопрос:

— А почему ты говоришь о ней в прошедшем времени? — Поттер поднял на девушку глаза и горько усмехнулся:

— А как ещё говорят об умерших?..

— Прости! — «ДУРА, какая же я дура!» — пронеслось в голове Гермионы.

— Да нет, не извиняйся, — с печальной улыбкой махнул рукой Гарри. — Давай закроем тему, а?

— Конечно. — Девушка чувствовала себя ужасно неловко. Лезть в душу людям и бередить их старые раны — отнюдь не самый любимый способ времяпрепровождения Гермионы. — Может, покончим с вопросами на сегодня?

Гарри оживился. Облегчённо вздохнув он пробормотал:

— Ты ещё спрашиваешь… Кстати! — Парень вскочил с места и, радостно, словно и не было минуту назад тяжёлого разговора, улыбнувшись, вновь убежал в спальню. Гермиона удивлённо посмотрела на проём двери, за которым скрылся профессор. «И чего ему на месте не сидится?» — недоумевала девушка. Впрочем, её недоумение длилось не долго. Вплоть до того момента, как Гарри вышел из спальни, держа в руках поднос с тортом. Гермиона удивлённо ахнула. Торт был не очень большим, как раз на двоих, но чрезвычайно красивым и, если верить внешнему виду лакомства, невероятно вкусным. По краям торт был украшен замысловатыми узорами из шоколада и крема, а в центре — зажженными свечами. Девушка, не считая, определила количество свечей — семнадцать. Гарри привлёк к себе внимание девушки. — Гермиона, поздравляю тебя с семнадцатилетием! Загадывай желание!

Лицо Поттера так и светилось радостью.

«Что бы загадать? — Гермиона ни как не могла определиться с выбором. — Ещё недавно я бы пожелала книгу… — Девушка бросила взгляд на Бездонную сумку. — Но теперь их у столько, что и за пять лет не перечитать. Может… нет, экзамены я и так сдам… А что если… — Девушка немного смутилась… — Хотя, это ведь просто желание, и я уверена, что оно не сбудется… Так, Гарри, сейчас же вылез из моих мыслей! — на всякий случай потребовала Гермиона, бросая беглый взгляд на лицо парня. — Ни как не отреагировал… Значит, держит свою менталистику при себе. В таком случае, я хочу…» — Загадав желание, девушка, набрав в грудь побольше воздуха, задула свечи. С первого раза, между прочем! Лицо Гарри растянулось в широкой улыбке.

— А теперь я тебе предлагаю попробовать кусочек этого милого тортика, ты так не думаешь?

Гриффиндорка старательно изобразила вселенскую задумчивость на лице.

— После того, как я съела половину всего, что было наставлено на стол? — изумилась Гермиона. — С удовольствием!

(Семь с половиной минут и восемьсот тридцать шесть с половиной килокалорий спустя…)

«Эх, и куда только в меня лезет, — обречённо думала девушка, доедая второй кусок торта, который на вкус оказался ещё лучше, чем на вид. — Так недолго и превратиться в красавицу эпохи Ренессанса. Буду есть и становиться привлекательнее. — Представив себя раза в три шире, чем сейчас, Гермиона, не удержавшись, хихикнула. — Нет, лучше уж быть хрупкой и угловатой, чем облакообразной!»

— Спасибо, Гарри, — с улыбкой, достойной Моны Лизы, сказала девушка. — Я тебе так благодарна!

— Всегда пожалуйста, — Профессор Поттер пожал плечами, словно говоря: «А по-другому и быть не может!» Гермиона отчётливо видела, что Гарри приятно, что ей понравился ужин. — Рад был тебе угодить. Тем более, сделать приятное красивой девушке — это верх моих мечтаний. — Гермиона, к своему несказанному удивлению, совершенно не смутилась.

«Он что, специально меня пытается смутить, или это его обычная манера ведения диалога с девушкой? Если он так говорит со всеми, то можно не обращать внимания, а если только со мною… Ладно, возьмём за основу первый вариант».

— С удовольствием буду предоставлять тебе такую возможность, Гарри, — как можно невиннее улыбнулась девушка. Парень, смутившись и покраснев, неуверенно промямлил:

— Ага. — Гриффиндорка, скрывшись под самый сильный мыслеблок, на который была способна, тихо праздновала свою маленькую, но от того не менее сладкую, победу. Ответить Гарри его же монетой — это не может не радовать!

Решив немного сменить эмоциональный фон в комнате, Гермиона, как ни в чём не бывало, сменила тему разговора:

— Гарри, а что мы будем изучать дальше? — Профессор, в который раз облегчённо вздохнув, начал думать вслух:

— Так… Мы уже довольно неплохо продвинулись в легилименции, я думаю, нужно продолжить двигаться дальше в этом направлении. У тебя неплохой для начинающего блок, значит, окклюменцию можно отодвинуть на второй план. Далее… — Гарри почесал подбородок и странным жестом потянулся к переносице, но в последний момент одёрнул руку. «Типичный жест очкарика, — констатировала Гермиона. — У меня папа так очки поправляет». — По одному атакующему и защитному заклинанию не из последних мы выучили… — Девушка усмехнулась. Гарри, сам того не подозревая(или подозревая?), вместо «ты» говорил «мы», что подчёркивало их близкие дружеские отношения. Гермионе было крайне приятно слышать это. — Думаю, до Рождества мы успеем изучить ещё несколько. С тобой приятно работать, Гермиона, — неожиданно, без перехода заявил профессор. — У тебя отличная информационная база. Тебе не надо всё старательно объяснять и разжёвывать, что значительно упрощает и ускоряет процесс обучения. Твои скорые успехи — целиком и полностью твоя заслуга. — То, чего Гарри не смог сделать словами о красоте, ему удалось достичь заявлением об интеллекте — девушка слегка покраснела от похвалы.

— У меня бы ничего не получилось без такого учителя, как ты, — сама не понимая с чего, попыталась оправдаться Гермиона. Профессор беззаботно пожал плечами:

— Уверен, что ты смогла бы достичь того же самого и без меня. Может, это заняло бы больше времени, но смогла. У тебя поразительно острый ум и быстрая реакция! Думаю, уже через пол года ты смогла бы легко одолеть такого непростого противника, как Забини.

— А раньше не смогу? — «Чем я хуже какого-то там Забини?!» Гарри снисходительно улыбнулся:

— Гермиона, ты и сама всё понимаешь. Да, раньше не сможешь. И дело не в том, что у Забини больше знаний или умений. Нет. Просто… Ммм… как бы тебе объяснить?.. Дело в том, что Заби… да что там Забини, девять десятых студентов Хогвартса — маги до мозга костей. И дело не только в том, сколько в них «чистой» крови. Дело в другом восприятии мира. — Профессор на секунду замолчал. — Хорошо, что бы тебе стало понятнее, приведу тебе такой пример. Что бы стал делать магл, или маглорождённый волшебник, как ты, зайдя в тёмную комнату?

— В Хогвартсе? — уточнила девушка.

— В обычном доме.

— Ну… — Гермиона на секунду задумалась. — Я бы, наверно, стала искать выключатель, чтобы зажечь свет.

— Верно, — одобрительно кивнул профессор. — Ты бы поступила согласно своим устоявшимся познаниям о мире. Ты знаешь: если в комнате темно, значит, осветительный прибор не включен, следовательно, дабы стало светло, нужно включить его. В этом и заключается основная разница между тобой и тем же Забини. Мистер Забини, войдя в тёмную комнату, первым делом наколдовал бы Люмос, а затем стал бы искать свечи или лампу. Потомственные волшебники и те, кто достаточно долго прожил в магическом мире, на столько привыкают к колдовству, что начинают думать совершенно другими мерами… путями, критериями(называй, как хочешь), нежели маглы. Они, если так можно выразиться, думают магией. И, возвращаясь к твоим шансам на победу над мистером Забини. Он бы выиграл не вследствие дополнительных знаний, умений или наличии опыта. Забини просто делал бы всё ему известное для победы. Для него магия — как вторая пара рук. Для тебя — она словно помощник. Ты с ним хорошо знакома, он беспрекословно тебя слушается, но всегда есть шанс на то, что в решающий момент он может тебя подвести, опоздать, сделать что-то не так… — Гарри, устало выдохнув, сцепил пальцы в замке. — Надеюсь, ты меня поняла, а то я, боюсь, исчерпал своё красноречие.

— Да я поняла почти сразу, — хихикнула девушка. Профессор сделал обиженное лицо.

— И чего же я тут распинался, словно Уизли перед Долгопупсом?

«Неплохое сравнение», — заметила девушка, а вслух произнесла:

— Просто было интересно смотреть на то, как ты пытаешься вдолбить в меня знания. Приятно понимать, что ради тебя кто-то старается что-то сделать. «А ты сделал для меня сегодня столько, что и представить трудно», — добавила девушка про себя. Гарри польщено улыбнулся. Только вот Гермиона не поняла чему: словам или мыслям?

— Уверяю, мне это было не трудно. Даже интересно. Всегда мечтал, что бы у меня был такой хороший ученик, как ты.

— Ой, ну хватит, захвалил! — Гермиона сделала вид, что слова профессора её сильно смутили. Наматывая на палец очередной виток волос, девушка ехидно сказала: — А ты не боишься, что после твоих слов я, возомнив себя архимагом, брошу наши уроки? Или не буду прилагать стараний? — Гарри ответил ей не менее едкой ухмылкой:

— Гермиона, мы ведь оба знаем, что ты этого не сделаешь. Так зачем же впустую сотрясать воздух?

— Молодец, вывернулся, — одобрительно сказала девушка. — Я и не рассчитывала на иной ответ.

— Заранее знала, что я такой весь из себя коварный?

— Почему же коварный? — удивилась Гермиона. — Просто ловкий. Даже не ловкий, а… наглый. Да-да, и не надо делать такое лицо! Помнишь, ты мне говорил, что я наглая? — Парень беззаботно кинул. — Если я наглая, то ты — очень наглый!

— И следуя каким умозаключениям ты достигла сей гениальной в своей простоте мысли? — нарочито серьёзно поинтересовался парень.

«Нет, ведь знает же, что меня бесит, когда он так говорит! — едва не вспыхнула Гермиона в порыве праведного гнева, но вовремя успокоилась. — Ладно, пусть живёт и думает, что всех умнее. Тем веселее будет, когда он обломается». Последняя мысль была буквально пропитана коварством. Девушка не опасалась того, что профессор может прочесть её мысли. Пусть читает, милости просим! Всё равно это ничего не изменит. Гарри будет и дальше сидеть, делая вид, что ничего не ведает. Так даже интереснее!

— Мои умозаключения были крайне просты, — простодушно пожала плечами гриффиндорка, ложа себе ещё кусочек торта. «Ещё один ма-а-аленький кусочек… А с завтра — точно на диету!.. А, на фиг она нужна!» Стакан с тыквенным соком занял почётное место в левой руке девушки. — Просто я проанализировала тенденции прохождения наших предыдущих диалогов и, основываясь на опыте, собственных знаниях, ситуации и здравом смысле смогла просчитать, а вследствие и смоделировать ход нашего разговора с того момента, как я задам этот вопрос. По всем показателям выходило, что твой ответ будет именно таким, каким он и был. Ну, как-то так, — невинно похлопав длинными ресницами, заключила Гермиона. Внешне она оставалась совершенно беспристрастной, но внутри была готова в любой момент скорчиться от хохота. Особенно этому способствовало туповато-непонимающее лицо Гарри. «О, да! Я молодец! Я — просто супер!» Уж в чём, в чём, а в излишней скромности и заниженной самооценке в данный момент девушку упрекнуть было нельзя.

— Да, уела, — фыркнул Гарри спустя некоторое время. — И как у тебя это получается?

— Что именно? — Да, Гермиона сегодня была сама скромность…

— Постоянно обыгрывать меня. Обставлять. На моей же территории, следуя моим правилам, каждый раз оставлять за собой последнее слово. — Девушка с изумлением и удовлетворением услышала в голосе профессора нотки уважения и одобрения.

— Ммм… Это как-то само получается, — неопределённо проговорила Гермиона. — Да и при том… Кто сказал, что мы следуем ТВОИМ правилам, а, Гарри? — Челюсть Поттера вновь была готова отпасть от такого заявления, но он, стараясь удержать последние крохи авторитета, удержал её в прикрытом состоянии. Но это ему помогло не сильно — удивление, смешанное с весельем всё-таки проскользнуло на его лице.

— Гермиона, я сегодня понял одну простую, но очень глубокую и важную истину.

— Я вся во внимании, — небрежно бросила девушка, не обращая внимания на весь пафос тона профессора. Тот, обречённо вздохнув, продолжил:

— Она, истина, заключается в том, что Гермиона Грейнджер — это не просто ценный мощный мозг, приятная внешность и незаурядное мировосприятие. Гермиона Грейнджер — это ещё и очень добрый, отзывчивый, понимающий, скромный и весёлый друг. — «Да, я такая! Надеюсь, в твоих словах не было иронии? А то…» Гарри весело махнул рукой. — Нет, никакой иронии. Всё это совершенная правда.

— Гарри, скажи мне пожалуйста, ты что, поставил себе задачу излить на меня все комплименты, которые знаешь?

— Конечно, поставил, — серьёзно кивнул парень, не собираясь отрицать очевидное. — Комплименты, тем более правдивые — разве не это хочет слышать девушка в такой праздник, как День рождения? Семнадцать, в конце концов, на каждый день исполняется!

— И ты как всегда прав, — улыбнулась Гермиона. Она уже хотела что-то добавить, как вдруг ёе прервал странный звук. Неясный грохот, смешанный с тихим шипением, исходил со стороны камина. Девушка немного приподнялась, а профессор Поттер уже стоял рядом с камином. Спустя мгновение огонь окрасился в ядовито-зелёный оттенок, и из камина послышался голос профессора Снейпа:

— Добрый вечер, Гарри, — поприветствовал Поттера зельевар.

— И тебе не хворать, — кивнул профессор. Гермиона увидела, как на секунду скривилось лицо Снейпа, но учитель зельеварения продолжил:

— Директор Дамблдор собирает Орд… — начел было зельевар, но осёкся, заметив в кабинете Поттера неучтённую персону. Обведя комнату пристальным взглядом, он, искривив губы в противной усмешке, остановил взгляд на гриффиндорке. — Здравствуйте, мисс Грейнджер.

— Здравствуйте, — ответила девушка, старательно пытаясь не покраснеть. «Боже, что же он подумает?» — паниковала Гермиона.

— Ты что-то хотел, Северус? — напомнил Гарри, переводя внимание Снейпа на себя. Гриффиндорка была ему за это крайне благодарна. Зельевар, бросив последний ехидный взгляд на девушку, обратился к Поттеру:

— Если вкратце, то директор собирает «знаешь кого знаешь где знаешь зачем». Через час, — добавил он и голова Снейпа исчезла во вспышке зелёного пламени. Гарри повернулся к Гермионе и извиняющимся тоном сказал:

— Гермиона, прости, но мне скоро нужно будет уходить.

— Не оправдывайся, я понимаю, дела, — сказала девушка, думая: «Что такое это странное „Орд…“? Орд… хм… Наверно, это первые буквы какого-то слова… Но какого? — Гермиона вдруг почувствовала острое раздражение. — Вот Снейп всё-таки гад! Нельзя было договорить!»

— В таком случае… Давай я проведу тебя до гостиной? — предложил Гарри. Девушка тут же забыла все обиды по отношению к зельевару.

— Ну, если ты не сильно занят, то я не против, — согласилась Гермиона. Профессор облегчённо улыбнулся:

— Так ты на меня не сердишься?

— Гарри, почему я должна на тебя злиться? Ты устроил мне праздник, подарил подарок, о котором я даже и не мечтала, наконец, ты просто поздравил меня, что само по себе замечательно. Если бы я обиделась на тебя или стала сердиться, это выглядело бы, по крайней мере, некрасиво. Так что я не сержусь на тебя. Я, наоборот, очень тебе благодарна. — Девушка помолчала. Затем неуверенно продолжила: — Знаешь, может, это будет звучать как-то ординарно, но этот День рождения — самый лучший в моей жизни. Спасибо.

— Гермиона, можешь меня не благодарить. Ты своим обществом доставила мне не меньшее удовольствие, — немного смущённо признался профессор. Гриффиндорка радостно улыбнулась. — Ладно, — Гарри посмотрел на часы, — у нас ещё много времени, так что, если хочешь, можем ещё посидеть тут.

— Нет, давай лучше ты проводишь меня. А то я что-то начинаю засыпать. — Гермиона ухмыльнулась. — Ещё минут десять, и тебе придётся нести меня в башню Гриффиндора на руках.

— А что, довольно романтично. — Поттер сделал вид, что всерьёз рассматривает данную перспективу. Девушка хихикнула.

— Нет уж, если я усну, оставь лучше меня здесь, — попросила она. — А то вдруг ты будешь меня нести и уронишь. Тебе-то ничего, а мне — травма, как физическая, так и душевная.

— А душевная от чего? — не понял профессор. Девушка лукаво улыбнулась.

— От разочарования в идеальности Гарри Поттера, — рассмеявшись, сказала Гермиона. Гарри тоже улыбнулся. — Ладно, я сейчас, — посмеиваясь, проговорила девушка, с трудом вставая со стула. Да, чрезмерное питание — бич современного общества! Подойдя к дивану, Гермиона взяла сумочку. Перекинув её через плечо, девушка вдруг заметила маленький подарок, о котором успела забыть. Взяв в руки коробочку, она позвала парня: — Гарри!

— Да? — отозвался профессор.

— А второй подарок — это что? — Гарри хлопнул себя по лбу.

— Забыл! — Поттер подошёл к девушке. — Этот подарок, может, и не имеет столь большого практического значения, как книги и Бездонная сумка, но, думаю, он тебе понравится. Открывай! — Гермиона послушно потянула за ленточку, развязывая узел. Под зелёной упаковочной бумагой оказалась небольшая чёрная коробочка. Открыв её, девушка потеряла дар речи от изумления: в коробочке лежал удивительной красоты медальон. Золотой, с изумительной тонкости и изящества плетения цепочкой, он был укрощен странными красивыми узорами, сливающимися в центре в большую букву «Г». Гермиона потрясённо достала украшение из коробочки — та с негромким стуком упала на пол — и подняла взгляд, полный неописуемого восторга на профессора.

— Гарри… это… он прекрасен…

— Я рад, что тебе понравилось, — слегка покраснев, улыбнулся парень. — Он… э-э… Медальон открывается, там есть места для фотографий, и я подумал… — Гарри замолчал, окончательно смутившись. Гермиона открыла медальон. С двух его половинок на девушку смотрели двое: на одной стороне, улыбаясь и махая рукой, она сама, с другой — Гарри, так же мило улыбаясь. Гермиона помнила — неделю назад профессор попросил Колина Криви сфотографировать их. Тогда девушка удивилась, зачем, но теперь всё стало понятно. — Если хочешь, ты можешь поменять фотографии, — быстро сказал Гарри. Гермиона покачала головой, пытаясь сдержать рвущиеся наружу слёзы:

— Нет, я оставлю. Мне нравится. — Два слова. Всего два слова, но этими двумя словами было выражено всё, что творилось в душе девушки. Гарри помог Гермионе одеть украшение. Посмотрев на себя в зеркало, девушка улыбнулась — медальон смотрелся на удивление красиво. Да и Гермиона не ощущала себя простой подставкой под украшение. «Я всё-таки не такая уж и уродина», — заметила гриффиндорка, поправляя локон за ухо локон волос. — Пошли.

— Пошли, — согласился профессор, и они двинулись в гриффиндорскую гостиную.

Путь занял очень мало времени. И не потому, что Гермиона старалась побыстрее скрыться от Гарри и обдумать то, что с нею произошло за сегодня. Просто по дороги они вновь разговорились, а за весёлым непринуждённым разговором время идёт на много быстрее. Казалось, прошло всего пара мгновений после того, как парень и девушка вышли из класса ЗОТИ, как они уже стоят около портрета Полной Дамы. Когда пришло время прощаться, Гермиона отчётливо поняла, что ей не хочется этого делать. Девушке хотелось как можно дольше стоять здесь, с Гарри, говорить с ним о всякой ерунде, а ещё лучше — вновь вернуться в его кабинет. Но всё хорошее имеет неприятное свойство заканчиваться, закончился и вечер. Нехотя Гермиона бросила:

— Пока, Гарри, — и, дождавшись прощальной реплики Поттера, назвала пароль: — Шутка!

— Правильно, деточка, — кивнула Полная Дама, и тихо, что бы Гарри не услышал, добавила: — Красивый у тебя молодой человек. Ради такого не страшно и правила нарушить. Отбой-то давненько был! — Гермиона, покраснев до кончиков ушей, быстро повернулась к Поттеру. Тот стоял, смотря в след девушке.

«Ух, вроде не услышал», — с облегчением подумала она и, последний раз махнув рукой профессору, вошла в гостиную.

Стоило Гермионе войти, как взгляды всех, находящихся в гостиной, вмиг стали прикованы к ней. Девушке стало неприятно под таким пристальным вниманием, но она постаралась не подать виду. Сделав непроницаемое лицо и гордо вздёрнув подбородок Гермиона, не смотря ни на кого, двинулась в сторону лестницы. Наверно, она ожидала нечто подобное, потому что не удивилась тому, что путь ей преградило Подзолотое трио в лице Джинни Уизли, Парвати Патил и Лаванды Браун. Наоборот, Гермиону поразило то, что это не само Золотое трио.

«Невилл что, списывает всю работу на свою подстилку? — усмехнулась девушка, бросив на Джинни презрительный взгляд. — Да, настоящий мужчина, нечего сказать!» Гермиона изобразила на лице выражение истинной заинтересованности и дружелюбия.

— Да, Джинни, ты что-то хотела? — участливо поинтересовалась девушка. Уизли, услышав доверительный тон, каким были сказаны эти слова, скривилась. Гермиона мысленно поставила ей один балл. Уж что, что, а ложь Джинни определяла неплохо. «Невиллу с ней будет хорошо, она будет немного разбавлять его тупость». Уизли-за-номером-семь, окинув Гермиону оценивающе-пренебрежительным взглядом, протянула:

— Герминога… Да нет, ничего мне от тебя не нужно, просто…

— Ну, раз ничего не нужно, так будь другом, свали с дороги, — мило улыбаясь, пропела Гермиона, отталкивая Уизли с дроги. Та, ошалев от такой грубости, схватила девушку за руку.

— Стой на месте, — процедила Джинни. — Я тебя никуда не отпускала…

— Да? — удивлённо воскликнула Гермиона, делая шокированное лицо. — А мне как-то и не нужно твоё разрешение, Джинни. — Девушка, отцепив пальцы рыжей с предплечья, продолжила путь. Такой наглости Девушка-Золотого-Мальчика стерпеть не смогла. Подбежав к Гермионе она, взяв её за плечо, развернула к себе лицом.

— Да что ты из себя возомнила, Грейнджер?! — вскричала она. — Думаешь, то, что ты спишь с Поттером, даёт тебе право разговаривать со мною в таком тоне?! Ты никто, и звать тебя «Никак». Ты паршивая грязнокровка, а я — потомок одного из древнейших и уважаемых магических родов! — Под конец Уизли уже орала в лицо Гермионе. Глаза Джинни светились каким-то маниакальным огнём, а ярости, бушевавшей в них, было столько, что Снейп, кричащий на Долгопупса за очередной расплавленный котёл, казался доброй воспитательницей в детском саду, журящёй карапуза за измазюканые грязью коленки. Но на Гермиону эта крайне эмоциональная тирада не произвела ровным счётом никакого впечатления. Задумчиво потерев подбородок, девушка спокойно сказала:

— Джинни, тебе говорили, что нужно хотя бы раз в день чистить зубы? Так и до кариеса недалеко. А лучше ещё пользоваться зубной нитью. — Говоря всё это поучительно-серьёзным тоном, Гермиона в душе потешалась над выражением лица Уизли. Та покраснела на столько, что казалась облитой краской. — А если пользоваться ополаскивателем, то и дыхание может стать приятным. — Со стороны камина кто-то сдавлено кашлянул. Повернувшись в ту сторону, Гермиона увидела Кэти, зажимающую рот ладонью. Поймав взгляд девушки, Белл одобрительно подмигнула. Гермиона слегка улыбнулась и вновь повернулась к Джинни. — Да, и не забывай промывать рот тёплой водой после каждого приёма пищи! — назидательно подняв вверх указательный палец, закончила девушка. — Ах, да, и с профессором Поттером у нас исключительно деловые отношения. Тем более, — Гермиона хмыкнула, — не ты ли случайно разносила слух, что он немного других интересов?

— А это закономерно, — нашлась Уизли-номер-семь. — Ты на девушку-то не сильно похожа, особенно… в ключевых местах. — Джинни, по-видимому, пыталась как можно сильнее ужалить Гермиону, но та и бровью не повела на её потуги. Вместо этого она, пожав плечами, предположила:

— Думаю, стоит тебе есть чуточку поменьше, то и у тебя сильно побудет округлостей в тех самых местах. — Джинни уже открыла рот в ответной реплике, как тут вся гостиная утонула в безудержном смехе. Гермиона поморщилась. «Пять секунд до полного понимания шутки, рекорд для Гриффиндора», — вынесла она вердикт и под шумок поднялась по лестнице…

* * *

— Шутка, — сказала Гермиона.

— Правильно, деточка, — ответила ей Полная Дама и что-то тихо добавила. Не знаю, что она там сказала, но после её слов Гермиона повернулась ко мне красная, как рак. Махнув мне рукой, она поспешила скрыться за портретом. — Эх, молодёжь, молодёжь, — покачала головой Полная Дама, обрёчённо качая головой. — Помню, в моё время парни не были такими зажатыми, как Вы, молодой человек, а добивались от своей дамы сердца на первом свидании не какой-то там прощальный взмах рукой, а поцелуй.

Мне вмиг стало понятна причина смущения Гермионы. Впрочем, я сейчас, наверно, выглядел не лучше. Дабы избежать расспросов и неудобных комментариев Полной Дамы я предпочёл позорно ретироваться. Шагая с максимально возможной скоростью, но так, что бы это не было похоже на позорное бегство, на путь до своего кабинета я затратил всего-то три минуты. Только закрыв за собой двери я вслух подумал:

— И не идиот ли я? Гнал так, словно Полная Дама решила меня преследовать.

Впрочем, я не очень хотел распространяться на тему своего идиотизма. Мне вполне хватало постоянных мыслей Гермионы, витающих вокруг возможности моего сумасшествия. Гермиона… Да, вечер оказался не совсем таким, каким я его себе представлял. Нет, правда, надо было избежать темы моего прошлого, но… Ладно, что было — то было. Главное, что Герми её День рождения и подарки понравились, а ради этого всё и затевалось…

Так, сколько у меня ещё времени?.. Я, бросив на наручные часы взгляд, успокоено вздохнул. У меня есть ещё целых пятнадцать минут до собрания Ордена. Что ж, надо убраться, а то, боюсь, после нудного бубнежа Дамблдора у меня не будет на это никакого настроения. Достав палочку и оценивающе посмотрев на фронт работ, я принялся за дело.

Эх, хорошо всё-таки быть магом! Пять минут неспешного махания палочкой — и в кабинете царит первозданная чистота, предметы мебелеровки расставлены в прежнем порядке, а недоеденные продукты убраны, словно их и не было. Без магии я бы затратил на уборку больше часа, а благодаря волшебству у меня осталось время попить кофе. Хотя, нет, от кофе придется отказаться — лучше появиться за десять минут, чем за две — успею со всеми поздороваться.

Может, у вас возникнет вопрос: как же я собираюсь отправиться в дом на Площади Гриммо? Через камин? Ага, щаз! Ищите убогого!

— Добби! — позвал я домовика. Вот за что я люблю эльфов, так это за то, что они могут с лёгкостью трансгрессировать в Хогвартс и из него, что продемонстрировал мне Добби, который спустя пару секунд уже стоял передо мною.

— Да, Гарри Поттер, сэр, чего хотите? — пропищал домовик, склоняясь в низком поклоне. Ну не смог я отучить его от этого архаизма!

— Привет Добби. Перенеси меня домой, — попросил я. Эльф тут же схватил меня за руку, и через мгновение мы уже стояли в моей спальне. Перемещёние с помощью домовых эльфов на много менее неудобно, чем обычная трансгрессия. По крайней мере сейчас меня почти не мутило. — Спасибо, — поблагодарил я домовика — с меня не убудет, а ему приятно.

— Что-нибудь ещё, мистер Поттер? — услужливо поинтересовался Добби и, получив в ответ отрицательный взмах головой, растаял в воздухе.

С удовольствием попросил бы домовика перенести меня в штаб Ордена Феникса, но это как-то некультурно — в чужой дом со своим эльфом… Так что дальше придётся действовать своими силами. Несколько мгновений — и вот я уже посреди пустынной улицы. Оглядевшись и не увидев маглов, решивших совершить прогулку в вечернее время, я повторил про себя: «Площадь Гриммо, 12, штаб Ордена Феникса». Послышался еле слышный, на пределе восприятия, грохот, и дом Љ12 стал вылезать из-под земли, раздвигая 11 и 13 в стороны. Интересно, а не чувствуют ли жильцы этих домов неудобств, когда их дома по десять раз на дню постоянно сходятся-расходятся, как возлюбленные в одном сериале, уважаемом тётей Петуньей?..

Кстати, о Дурслях. Странно, что я их ещё не навещал. Хотя, чего тут странного? С Литтл-Уигнингом, а конкретно с домом Љ4 на Тисовой улице у меня связаны не самые тёплые воспоминания… Ладно, как-нибудь наведаюсь к ним, посмотрю на малыша Диди.

ТУК-ТУК-ТУК!!!

Спустя минуту после стука мне открыла хозяйка дома. Улыбнувшись, она пропустила меня вовнутрь.

— Привет, Катрин, отлично выглядишь, — тепло поприветствовал я миссис Блек, ни чуть не слукавив — она действительно была очень красивой. Да, повезло Сириусу…

— Спасибо, Гарри, ты тоже ничего.

— Всего-навсего «ничего»? — Я обижено насупился. — А думал, выгляжу как минимум «изумительно»… — сокрушённо пробормотал я, вливая в голос максимум скорби. — Да, старею… Кети, скажи, а у меня случайно нет мимических морщин, а? — спросил я, обеспокоено смотря на неё. Кети сдвинула брови и, с самым серьёзным видом осмотрев моё лицо, медленно протянула:

— Ну-у-у… Есть немного… Если бы я лично не присутствовала на той попойке, что планировалась как твоё восемнадцатилетие, то сказала бы, что тебе… — Она сделала театральную паузу. — …девятнадцать!

— О, нет! — Скрыв лицо в ладонях, я стал изображать истерику. — Молодость, куда ты делась! — прорыдал я. Кети, не выдержав, рассмеялась. Да и я недалеко ушёл. Отсмеявшись, я спросил: — А кто из Ордена уже здесь? — Миссис Блек стала перечислять:

— Римус с Тонкс, Питер, Артур с Молли, Алостор, Кингсли, Алиса с Фрэнком, Дамблдор и Снейп. — Я хмыкнул. Всех по именам, а директора и зельевара — по фамилиям. С Дамблдором понятно, возраст, уважение и всё такое, а вот с Северусом… Не иначе влияние Сириуса. Да, странно, Дамблдор собрал только самый свет Ордена(и меня), интересно, зачем?.. А, позже узнаю. Тем более, у меня созрел важный вопрос, который я тут же задал Катрин:

— А почему ты сказала «Тонкс и Римус»? Они что… того?

— А ты не знал? — удивилась Кети. — Они уже две недели как вместе!

— Откуда? — развёл я руками. — У меня нет такого доступа к «Сплетневестнику» по имени Молли Уизли, как у тебя. — Кети улыбнулась. — Да и вообще, у меня свободного времени с гулькин нос. Всё с твоим обормотом и его компанией приходится возится. Золотое трио — это диагноз. Прости, если обидел.

— А, — махнула рукой хозяйка, — будто я не знаю, что Альти — сложный мальчик. Особенно, когда рядом Рон и Невилл. Да, пошли, а то скоро начало, а мы в дверях до сих пор.

— Вообще, Кети, я считаю, что Альтаир у тебя — парень неплохой, — продолжил я, когда мы двинулись. — Он и учится заметно лучше, и ведёт себя сдержанней, чем Золотой Мальчик и Рыжий-с-Пальчик. Он… как Римус среди Мародёров.

— Звучит как комплимент, — улыбнулась хозяйка. — Тем более, что мы с Сириусом хотели сделать Римуса… — Кети прикрыла рот ладошкой. — Ой, я взболтнула лишнего, — огорчённо проговорила она. — Ты… не спрашивай меня не о чём, ладно?

— Ладно, — непонимающе пожал я плечами. Катрин облегчённо сказала:

— Вот и хорошо. После собрания Ордена всё узнаешь! — пообещала она, тем самым заканчивая разговор — мы вошли в гостиную. Все члены Ордена Феникса, вызванные директором, и сам старый бородач сидели здесь, словно ожидая чего-то. По испепеляющему взгляду, которым одарил меня Фрэнк, стоило мне только появиться в дверном проёме, я понял: ждали ни «чего-то», а «кого-то». И этот самый «кто-то» — Гарри Поттер. Ну да, подумаешь, задержался, не надо на меня волком смотреть! Ладно, поругаю себя: «Плохой Гарри, плохой, совсем нехороший!» Я, нацепив на лицевую поверхность самую милую лыбу, поздоровался:

— Добрый вечер, дамы и господа! Рад видеть вас всех сегодня в этом замечательном доме! — голосом зазывалы на рынке пропел я. Все, уже привыкшие к моей обычной манере приветствий, разработанной мною специально для собраний фениксов, отреагировали как по шаблону: Римус, Тонкс, Артур и Питер, приветливо улыбнувшись, махнули рукой; Молли, Алостор и Кингсли сдержано кивнули; Фрэнк и Алиса одарили меня презрительно-уничтожительными взглядами(да, не заладились у меня отношения с четой Долгопупс… Ха! Не больно и хотелось! Может, это прозвучит грубо, но сумасшедшие и пускающие слюну они мне нравились на много больше, чем сейчас — напыщенные, как индюки, с заоблачной самооценкой и чувством собственного превосходства надо всеми); Северус, скривившись, слегка склонил голову; Дамблдор, сделав улыбку не хуже моей, лукаво блеснул стёклами очков-полумесяцев.

— Здравствуйте, мистер Поттер, — ответил Дамблдор. Кстати, я заметил, что ко всем он относится по имени, а ко мне — только «мистер Поттер». Что это? Недоверие? Опасение? Тупо забыл, что у меня есть имя? Все эти варианты равновозможные… Директор тем временем разорялся дальше: — Мы ждали только Вас, остальные все в сборе. — Это Дамблдор сказал несколько укоризненно, словно пытаясь воззвать к моей совести. Ага, уже стыдно!

— Пришёл, как только смог, — соврал я. Подумаешь, слегка заболтался с Кети! Ну что тут страшного? — У меня были дела, не имеющие отлагательств. — Так, дальше по сценарию выход Снейпа… И Северус не заставил меня долго ждать. Придав лицо наиомерзительнейшее выражения, которое он считает улыбкой, и собрав всю язвительность и желчь, он сказал:

— Да, Гарри, то дело, которым ты был занят, вне сомнений, было очень важным. — От ядовитости его слов неискушённый человек мог бы получить смертельное отравление, но я только небрежно пожал плечами.

— Дело как дело, — беззаботно сказал я, садясь между Римусом и Алостором на диван. Северус, сидевший в отдалении от всех на кресле, был как раз на против меня — идеальная позиция для словесных баталий! Снейп решил усилить напор:

— Да? — Он изумлённо изогнул бровь. Да, похож жест, странно, что Гермиона только недавно это заметила… — И как же с твоим делом связана… — Он оскалился. Гад! — …Мисс Грейнджер? — Взгляды всех орденцев скрестились на мне. Бррр… Тут и легилиментом не надо быть, чтобы понять ход мыслей отдельных субъектов. Хорошо, хоть Уизли-номер-четыре-с-половиной-раз и Уизли-номер-четыре-с-половиной-два нет, они бы озвучили вслух то, о чём все думают. Я невозмутимо пожал плечами:

— А что тебе показалось непонятным, Северус? — Снейп злобно на меня посмотрел. Да, понимаю: многие другие на моём месте уже давно бы вспылили и стали орать: «А твоё какое дело?! Не имеешь право!!! Всё равно ничего не докажешь!» и кидаться на противного зельевара с кулаками, ступнями, головой и другими частями тела. Но я-то не многие! Мерлин, сколько же времени мы с Северусом за два месяца знакомства провели в словесных баталиях, ммм… Не счесть! Это у нас своего рода хобби — довести собеседника до состояния белого каления. Пока что это у нас со Снейпом получалось с переменным успехом: то я первым начну орать, то он рычать… В общем, мы были равными соперниками. И, если бы Северус знал, что моей психической и эмоциональной устойчивости я обязан его двойнику из моего прошлого мира, то он бы сильно удивился.

Остальные орденцы молча наблюдали за нашими пикировками, по опыту зная, что лучше в такие моменты меня с Северусом не трогать — смельчак рискует стать объектом наших совместных язвительных комментариев. А такое, поверьте, выдержит не каждый…

— Странным? — переспросил Снейп. Я кивнул. — Ну, для начала — романтическая обстановка в комнате. — Пауза, чтобы все успели осознать сказанное. — Во-вторых, стол, сервированный и накрытый по высшему разряду. — Спасибо, я рад, что ты оценил! Не зря напряг Добби и Винки с самого раннего утра. Надо им премию выдать и в отпуск на неделю отправить. А то процесс делания Доббиков затягивается… — И, в-третьих, мисс Грейнджер, которая буквально светится от счастья. — Зельевар, закончив эту тираду, выжидающе уставился на меня. А? Что? Мой выход?..

— У тебя всё? — на всякий случай уточнил я.

— У меня есть ещё примеры, но я пока оставлю их при себе. — Умно. Всегда надо иметь туза в рукаве… Даже если у противника полный комплект козырей.

— И что ты от меня хочешь? — Невинности моего тона могла бы позавидовать Дева Мария. От этого Снейп взвился ещё сильнее, но пока ещё держал себя в руках. Придав лицу беспристрастное выражения, он продолжил:

— Мне? От тебя? Ровным счётом ничего, Гарри. — Ага, конечно, угу… — Просто интересно: чем вы там занимались? — Сказав это, Северус не сдержал торжествующей улыбки. Он что, думает, что уже победил? Ха! Его попытка вывести меня из себя показалась мне какой-то вялой… Словно он действовал в пол-язвительности. Поддавки, не иначе. Что ж, пусть поддаётся.

— А ты как думаешь, Севи(«Севи» вызывает у Снейпа колоссальное количество отрицательных эмоций, что было мне на руку), что могут делать красивая девушка и не менее симпатичный парень(почти почувствовал, как в голове зельевара пронеслась мысль: «Когда же он заткнётся?!») одни, в послеучебное время, сидя за накрытым столом в романтической обстановке?

— Я думаю, что… — Северус был перебит моим восклицанием:

— Составляли план занятий на октябрь, конечно! — Снейп беззвучно выругался. Он что, меня посылает или недоволен ситуацией в целом? Все присутствующие наблюдали за нашим диалогом с живым интересом. Сдаётся мне, что они уже спустя месяц после моего вступления в ОФ начали делать ставки — кто кого? Вот и сейчас, не желая огорчать тех, кто на меня поставил(подозреваю, Сириус, Катрин и Питер), я начал грузить Северуса вагоном лишней информации. — Понимаешь, Севи, составить план — это очень и очень трудно. Я же не могу поступить как ты: войти в класс, открыть учебник на произвольной странице, дать рецепт первого попавшегося зелья и весь оставшийся урок носиться по залу, аки демон, распространяя повсюду эманации страха и смятения. Я очень, очень вдумчиво и обдумано готовлюсь к каждому уроку. — Я сделал восторженное лицо. — Сева, понимаешь, каждый новый урок для меня очень важен. Я не могу подойти к его подготовке спустя рукава. Тщательное планирования — залог успеха! — пафосно процитировал я какой-то лозунг, случайно услышанный мною… Э-э-э… не помню где. — А один я не могу добиться идеала. Вот мисс Грейнджер мне и помогает. Вместе мы имеем возможность достичь идеально спланированного и исполненного урока. Мы, словно композитор и дирижёр, добиваемся идеального звучания мелодии — течения урока. — По окончании моей душещипательной тирады все, за исключением Дамблдора(он вообще непрошибаемый), смотрели на меня с вытаращенными глазами и слегка отпавшей нижней челюстью. Тихо порадовавшись своей победе, я решил немного разрядить обстановку. — А по поводу того, что ты видел… Нет, Северус, это не свидание, как ты мог подумать(а жаль!). Просто у мисс Грейнджер сегодня День рождения, и я решил немного порадовать свою помощницу. Зарплату-то ей никто не выдаёт, — укоризненно закончил я, косясь на директора.

— Хорошо, если вы закончили, то приступим к делу, — сказал Дамблдор, делая вид, что не понял намёка. Ну ничего, не принципиально. Тем более, что нашу словесную баталию со Снейпом я выиграл, а это не может не радовать. — Я собрал вас здесь сегодня по очень важному поводу, — начал директор. «Интересное начало, — напрягся я. — А где рассуждения на тему Света и Тьмы? Где пространные лекции про обязательную победу Добра над Злом? Где, в конце концов, его походный леденец, который он всегда сосёт вне кабинета?!! — Я испугался не на шутку. — Да, думаю, разговор сегодня будет очень серьёзным», — заключил я, весь проникаясь вниманием. — До меня дошли самые неприятные известия. — Уже интересно. — Северус, — кивок в сторону Снейпа, — на последнем собрании Пожирателей смерти стал случайным свидетелем разговора нескольких членов Ближнего круга. Если верить им, то…

В общем, после получасового монолога Дамблдора, я понял, что зря испугался. По-видимому, директор, видя постепенный упадок внимания на его «лекциях», решил немного сменить пластинку. Просто изменил вступление — из пафорсно-возвышенного оно стало предостерегающе-успокаивающим — и сам ход мыслей: от алгоритма «взаимопомощь + объединение + взаимодействие — взаимонетерпимость = победа» к более понятному и простому принципу «Один за всех и все против Волан-де-Морта». Сказать по правде, по началу, когда я ещё не понял этого, меня речь Дамблдора зацепила и увлекла, равно как и всех остальных. Но, когда я уже вник в суть происходящего, я вновь вернулся в обычное отстранённое состояние, иногда кивая особенно громким изречениям, пробивающимся в моё сознание сквозь пелену полудрёмы. Кроме меня поняли замысел ещё двое: Северус(подозреваю, он знал об идее директора с самого начала) и Катрин. Да, умная жена у Сириуса, ничего не скажешь. Эх, завидую! Ну, ничего, в идеале у меня ещё лучше будет… Стала понятна и причина того, что Дамблдор созвал только небольшой круг людей — хотел испробовать новую стратегию перед тем, как нести её в массы. Умно, действенно, разумно — директор молодец! А вот финал своего повествования он оставил прежним. Наверно, ничего нового не пришло в голову:

— …сможем победить только вместе, — закончил директор и, обведя взглядом лица орденцев, смотрящих на него аки кобра на дудку, победоносно улыбнулся. Оно и понятно — впервые за сколько времени к нему было приковано внимание почти всех зрителей. — Думаю, — заключил он спустя мгновение, — собрание Ордена на сегодня можно считать закрытым, — и, ни с кем не прощаясь, ушёл в камин. БУКВАЛЬНО ушёл, не бросая в него Летучий порох: вот Дамблдор есть, шаг — и он уже исчезает. Я с открытым ртом смотрел в огонь, играющий на паленьях. Эффектно, ничего не скажешь…

— Круто, — высказала общее мнение Тонкс. Мы все согласно кивнули. — Как это он так?..

— Доживёшь до его лет — узнаешь, — крякнул Грюм, который выглядел не столь удивлённым, как мы. Наверно, он был знаком со штучками старого фокусника. Когда все немного пришли в себя я вдруг кое-что вспомнил:

— Кети! — позвал я миссис Блек, которая сидела рядом с Сириусом.

— Да, Гарри, — откликнулась блондинка, поворачиваясь в мою сторону. — Ты что-то хочешь?

— Ты обещала рассказать что-то после собрания, — напомнил я. Катрин непонимающе уставилась в мою сторону. Потом, вспомнив наш разговор, улыбнулась.

— Ах да, точно, — сказала она и, встав с дивана, вышла на середину комнаты, увлекая за собой Сириуса. — Прошу немного внимания! — воскликнула она. Все орденцы, до этого обсуждающие эффектный уход директора, разом замолчали и направили взоры в сторону жен… Ну не могу я эту красавицу называть «женщиной»! Она выглядит лишь немногим старше Тонкс. Пусть будет девушка… Так вот, все посмотрели в сторону девушки. Она, немного смущённо улыбнувшись, продолжила: — Мы с Сириусом хотим сделать заявление. Да, дорогой? — требовательно взглянула она на мужа. Тот, в отличии от жены совершенно не смущённый обильным вниманием, кивнул и взял слово:

— У нас просто потрясающая новость! — воскликнул он, обняв за плечи Кети. — Мы сами узнали только на прошлой недели. Когда я узнал, то пришёл в восторг! Это так замечательно, что… — Видя, что Блек может переливать из пустого в порожнее ещё долго, его перебил Питер:

— Бродяга, давай-ка ближе к теме. А то мы рискуем состариться, прежде чем вникнем в суть происходящего, — усмехнулся он. — Тем более, что меня Мари дома ждёт…

— Ой, Хвост, не спеши, — махнул рукой Сириус. — Никуда твоя жена не денется. А новость и впрямь отличная. Такая отличная, что…

— Короче, — вмешалась Катрин, — мы с Сириусом хотели сказать, что в семействе Блеков в скором времени ожидается пополнение, и…

Дальнейшие слова миссис Блек утонули в волне поздравлений, радостных криков, ворчании Грюма и шипении Снейпа. Больше всех радовалась Тонкс:

— Надо же, это так здорово! — с умилением вещала она, стараясь перекричать остальных, что было весьма проблематично — все остальные тоже хотели поздравить чету Блеков. И неизвестно, сколько бы ещё продолжался этот балаган, если бы Снейп, которому надоело выслушивать хвалебные речи в адрес школьного врага, не трансгрессировал с оглушительным хлопком, от которого у присутствующих заложило уши… Но уход Дамблдора всё равно эффектнее!

Казалось, это отрезвило безумно счастливых будущих родителей и их друзей, потому что радостный гомон сразу стих и все расселись по своим местам. Стоять остались только Блеки.

— Мы об этом узнали совсем недавно, — повторила Катрин, — на прошлой неделе. Я уже довольно давно чувствовала себя плохо, но постоянно списывала на простуду. А в пятницу мне вдруг стало совсем дурно. Тогда Сириус, — Кети бросила на мужа полный нежности и любви взгляд, — потребовал, чтобы я посетила больницу. И вот, в Мунго мне сказали, что я скоро вновь стану мамой! — радостно закончила она, потеснее прижимаясь к Бродяге.

— А я — папой! — так же счастливо добавил Сириус. — Даже не знаю, как это получилось…

— Хочешь я объясню, как это обычно бывает? — предложил Питер с хитрой усмешкой.

— Да я не про то! — отмахнулся Блек, не обращая на раздающиеся со всех сторон смешки. — Я просто не думал, что мы с Катрин решим завести ещё одного ребёнка…

— Сириус, — нахмурилась миссис Блек, — завести можно сову или жабу. А про ребёнка нельзя так говорить.

— Прости, дорогая, больше не буду, — извинился Сириус. — Но факт остаётся фактом — я никогда не думал о втором ребёнке.

— А я думала, — перебила мужа Катрин, — и я думаю, что после второго… недалеко и до третьего… Так, Сири?

Смотря на удивлённо-испуганое лицо Бродяги невозможно было не засмеяться. Сириус сначала обиделся, а после уже вовсю смеялся с остальными.

— Нет, дорогая моя жёнушка, — нарочито серьёзным тоном, то и дело переходящим в хихиканье, возразил бедный Бродяга, — я думаю, что на двух пока можно и остановиться.

— Злой ты, — надула красивые губки миссис Блек, попутно двинув мужа острым локотком в бок. — Детей никогда не бывает много!

— Не верь ей, Сириус, — замахал руками мистер Уизли, который был самым многодетным из присутствующих. — Много детей это значит много проблем. Уж поверь моему опыту, лучше остановиться на двух, потому что с третьего начинаются проблемы. Один — карьерист, два других — оболтусы… Преуспевающие оболтусы, надо сказать. — Артур посмотрел на меня. А что? Я ничего! Многодетный папаша продолжил: — А про двух последних вы и сами всё знаете.

— Да уж, про них все всё знают, — покачала головой Катрин, незаметно бросив злой взгляд на чету Долгопупс. — Но мы-то не собираемся заходить так далеко, верно, Сири? Троё будут в самый раз… Да? — Девушка сурово сдвинула брови и взглянула на мужа. Бедный Бродяга…

— Ладно, ладно, я подумаю, — сдался Сириус.

— Вот и хорошо, — победоносно улыбнулась Кети. — Кстати… — Она повернулась к Люпину. — Римус, мы с Сириусом хотим сделать тебя и Тонкс крестными нашего будущего малыша. Ты не против?

Лунатик от такого заявления, казалось, потерял дар речи. Наконец он выдавил:

— Я? Против? Да я только за! — радостно воскликнул он. Катрин, тепло улыбнувшись, обратилась к Тонкс:

— А ты?

— А с чего это мне отказываться? — Нимфадора мотнула своими, на этот раз ярко-розовыми, волосами. — Нет, куда Римус — туда и я. Я согласна.

— Замечательно! — радостно воскликнула Катрин и на радостях бросилась обнимать Тонкс. Отстранившись от девушки миссис Блек сказала: — Думаю, это дело нужно отметить. Кто за? — Все согласно загалдели. Кроме меня. Я, понимая, что вряд ли смогу сегодня что-то съесть или выпить сверх того, что было на дне рождения Гермионы, ответил:

— Простите, будущие родители, но я пас. Я сегодня уже наелся…

— Да, — вспомнила Катрин на мою голову, — а что Снейп имел ввиду, когда говорил, что видел тебя в компании девушки… Грейнджер, кажется? — Я, сам того не желая, немного смутился.

— Я же сказал, что у Гер… мисс Грейнджер сегодня был День рождения.

— И что с того? — влез Сириус. — Кто эта загадочная мисс Грейнджер тебе? — Блек заговорщически мне подмигнул. — Уж не…

— Она моя помощница, — перебил я хитро лыбящегося Бродягу, понимая, что тот хотел сказать. — И мой друг.

— Только друг? — ехидно прищурилось это собакообразное. — Или что-то большее?

— Сириус, — прорычал я, — я знаком с ней всего две с лишним недели. Кто она может быть мне кроме друга? — Меня этот допрос в стиле двенадцатилетнего ребёнка уже начал всерьёз нервировать. — Давай сменим тему.

— Ладно, не злись, — попросил Блек, — я просто хотел узнать, что это за девушка, только и всего.

— Спроси своего сына. — Я кисло улыбнулся. — Уверен, он много тебе сможет рассказать.

— Они дружат? — предположила Катрин. Я хмыкнул. Конечно, не разлей вода!

— Так же дружат, как Мародёры дружили с Северусом. Просто лучшие друзья! И… Я попросил сменить тему, так что давайте поговорим о наших счастливых будущих родителях. Как планируете назвать…

Беседа, плавно перешедшая в застолье, продлилась долго, так что когда я вернулся в Хогвартс времени было уже второй час ночи. Мысленно поблагодарив самого себя за то, что сег… вчера совершил уборку в кабинете я, приняв ванные процедуры, без сил завалился на кровать. Последней мыслью, промелькнувшей в моей голове, была: «Жизнь — хорошая штука… Зря Сириус отказывался от третьего… Я бы…» А что именно «я бы» я уже не помню — уснул.

 

Глава 14

— Крэбб, Гойл, ну кто же так держит метлу, а? — негодовал Драко, с важным видом летая между игроков команды. — Перехвати рукоятку по-другому, придурок!

«Да с такой командой нам даже у Пуффендуя не выиграть! — отчаянно подумал слизеринец, оводя недовольным взглядом поле для квиддича. — В прошлом году состав был куда сильнее, а мы, как всегда, продули Когтеврану! — Малфой с ненавистью сплюнул. — Чанг, эта морганова китаянка, выхватила у меня снитч перед самым носом! А я лучше, на много лучше! — Драко с любовью погладил рукоять метлы. — И метла у меня лучше — не какие-то там дрянные „Чистомёт“ или „Комета“, как у остальной школы, а одна из лучших, „Нимбус 2001“! Да и у остальной команды тоже. Но, тем не менее…» — Слизеринец не успел додумать свою очень умную мысль — в него чуть не угодил бладжер, пущенный Винсентом.

— Крэбб, идиот! — взревел Малфой, едва успевший увернуться от снаряда. — Ты что, совсем ничего не понимаешь?! Ты мне мог голову снести, дегродант!!!

— Деге… кто? — непонимающе почесал голову Винсент, подлетая к капитану. — Дегеродат?

— Мерлин, ну почему мне в команду достались такие тупицы? — чуть ли не рыдая, вознёс к небу руки Драко. — Я что, слишком многого прошу? Всего лишь — двух загонщиков и одного охотника! Неужели это настолько невыполнимо?

— В чём дело, Драко? — спросила Дафна, подлетевшая к Малфою. Она бросила насмешливый взгляд на понурого Крэбба. — Что, опять бладжер в тебя запустил? — засмеялась девушка. — Это уже… третий на неделе, если не ошибаюсь, да?

— Дафна, — прошипел Слизеринский Принц, — лети отсюда, а? Без тебя тошно!

— Ой, ладно, ладно, уже улетела, — фыркнула семикурсница и, взмахнув напоследок гривой длинных чёрных волос, гордо улетела. Драко, несколько секунд понаблюдав за удаляющейся спиной девушки, сменил выражение лица с мечтательного на грозное и повернулся к Винсенту и подлетевшему к нему Грегори. Презрительно скривившись, Малфой обратился к загонщикам:

— Что, вся команда имбицилов-идиотов в сборе? — Слизеринцы обижено насупились. — Ах, бедные, несчастные! — преувеличено заботливым голосом сказал Драко. — Нехороший капитан обидел вас? — Крэбб и Гойл, не понимая, что Малфой над ними издевается, закивали. «Придурки», — обречённо подумал Драко и продолжил: — А знаете почему я вас обозвал имбицилами? — Переглянувшись, загонщики синхронно помотали головами. — Не знаете? Хотите узнать? Да потому, — закричал Малфой, — что вы и есть имбицилы! Придурки! Идиоты! Кретины! Тормоза! Да вы вообще играть не умеете! — Слизеринцы, желая скрыться от гнева злого капитана, попытались сжаться и сделаться как можно более незаметными, что с их габаритами было проблематично сделать. Видя их потуги Драко, тяжело вздохнув, махнул рукой. — Да что я с вами разговариваю, всё равно нидементора не поймёте. Летите с моих глаз, пока я добрый. — Крэбб и Гойл, обрадовавшись, что на сегодня кровавая расправа отменяется, поспешили как можно быстрее улететь. Драко ещё раз обвёл взглядом всех своих игроков.

«Так, что мы имеем? — спросил он сам у себя. — А имеем мы не очень хорошую ситуацию. Хороших игроков всего трое: я, Гринграсс и Вейзи. Неплохой вратарь, Блетчли. Остальные — просто ужас! Крэбб и Гойл на мётлах — как соплохвосты на льду. А третий охотник, Харпер — ещё хуже. Ловец из него отличный, но вот охотник… — Драко посмотрел на тренирующуюся команду. В это время Вейзи нёсся с квоффлом на кольца, прикрываемые Майлсом. Дафна летела слева, Харпер — справа. — Давайте, забейте ему! Зря вы, что ли, эту комбинацию уже второй месяц тренируете?! — Вейзи, на огромной скорости летевший к воротам, вдруг сделал в воздухе резкий разворот и, не останавливаясь, бросил мяч Дафне. Та, сделав красивый переворот через голову — Малфой зааплодировал и немного привстал — поймала мяч и, не сбавляя скорость, бросила его в сторону Харпера. Тот, едва не упустив квоффл, размахнувшись, бросил мяч в левое кольцо. Блетчли, всё это время метавшийся от одного кольца к другому, рванул за мячом и в последнюю секунду отбил его кулаками… Вернее, отбил бы, если бы не бладжер, как всегда появившийся в ненужное время в ненужном месте и не сбивший бросившегося на мяч вратаря. Квоффл залетел в пустое кольцо… — Да что же это такое?!»

Драко, обречённо покачав головой, подлетел к команде, столпившейся у упавшего с метлы Блетчли. Быстро спрыгнув с метлы Малфой нагнулся над вратарём.

— Майлс! Майлс! — Драко похлопал Блетчли по щекам. — Эй, ты как, живой? — Майлс медленно открыл глаза.

— Скажи этим двум придуркам, что когда я выйду из Больничного крыла им не поздоровится, — еле слышно пробормотал вратарь, прежде чем вновь потерять сознание.

— Да уж, — облегчённо фыркнул Малфой, — им точно не поздоровится. Так… Вейзи! — позвал охотника капитан.

— Да, Драко?

— Отнеси Майлса в Больничное крыло и расскажи мадам Помфри что произошло. Понятно?

— Ага, — кивнул парень. — Понятно. Только… Как я его понесу? Он же тяжёлый! — Лицо слизеринца выражало глубокое непонимание и растерянность. Малфой тяжело вздохнув, мол, «вот с какими придурками мне приходиться работать» и придав лицу самое презрительное выражение лица, на которое был только способен, начал втолковывать охотнику:

— Ты что, идиот? — протянул Слизеринский Принц. — Или у тебя родители маглы? Или тебя покусал Уизел и ты заразился от него вирусом непроходимого тупизма?

— Н-нет…

— Нет? — удивился Драко. — А я уж было начал подозревать, что да. Ты реально тормоз! Ты маг или погулять вышел?!

— М…маг, — неуверенно кивнул Вейзи.

— Ты что, не знаешь заклинания по перемещению предметов? — Вейзи замялся.

— Знаю. Локомотор, кажется…

— «Локомотор, кажется», — передразнил Малфой. — Так если знаешь, чего ты ещё тут стоишь, а?!

— Я не подумал…

— Не подумал он, — фыркнул Драко. — Ладно, двигай отсюда… Мерлин, откуда берутся такие умные люди? — пробормотал Малфой, наблюдая, как удаляющийся Вейзи второй раз роняет(хорошо хоть с небольшой высоты) Блетчли. Гринграсс согласно кивнула.

— Да ладно ты, Драко, не волнуйся, — приободрила капитана девушка, — игроки они неплохие, а это сейчас самое главное.

— Да, главное, — буркнул ловец, — матч с красными всего через две недели. А у нас в команде, считай, нет загонщиков… Кстати, — Малфой осмотрелся, — а где эти две гориллы?

— А кто их знает? — пожала плечами семикурсница. — Может, пошли перекусить? — улыбнувшись, предположила она. Потом, весело усмехнувшись, сказала: — Да забудь ты про этих осталопов! Посмотри лучше туда. — Гринграсс кивнула в сторону трибун. Драко, повернув голову, с удивлением заметил то, на что раньше не обращал внимания. На трибунах, с интересом наблюдая за ходом тренировки, сидели двое. Поняв, что это за парочка сторонних наблюдателей, Малфой тоже расплылся в ехидной улыбочке. — Интересно, — с напущено задумчивым видом проговорила Дафна, — что профессор Поттер и Грейнджер тут делают?..

— А сейчас мы у них и спросим, — ухмыльнулся Драко, доставая палочку. Направив её на себя, слизеринец сказал: — Сонорус! — Почувствовав приятное тепло в области грудной клетки Малфой воскликнул: — Профессор Поттер! Грейнджер! — Драко замахал руками, привлекая внимание учителя и гриффиндорки. — Идите сюда! Что вы там сидите! — Голос слизеринца, усиленный заклинанием, наверно, был слышен по ту сторону Чёрного озера. Увидев, что зрители поднимаются с трибун, Малфой пробормотал «Фините» и спрятал палочку в карман мантии.

— Драко, а ты заметил, что Грейнджер весь этот год почти постоянно крутится около Поттера, а? — хихикнула Гринграсс, смотря за приближающимися фигурами.

— Это не заметил только слепой, — согласно кивнул Малфой и, спустя секунду, добавил: — Обратила внимание, как она изменилась?

— Кто? Грейнджер?

— Нет, МакГонагалл, — раздражённо прошипел Драко. — Конечно, Грейнджер! О ком ещё мы сейчас разговариваем?!

— Ладно, не злись, — попросила слизеринка и вновь посмотрела на приближающуюся гриффиндорку. — Ну да, изменилась… Мантия мешком не висит… Волосы более-менее нормально уложены… И, по-моему, зубы передние выровняла. Ах, да, ещё характер у неё стал более… раскованный. — Дафна медленно кивнула. — Да, и впрямь сильно изменилась. Слушай, Драко, а не могла она в Поттера… ну, того, а?

— Знаешь, я об этом тоже думал, — хмыкнул Драко, соглашаясь с девушкой. — И пришёл к выводу, что…

— Добрый день, дама и господа игроки в квиддич! — Малфой обернулся и приветливо улыбнулся. Поттер и Грейнджер стояли на небольшом расстоянии от него. Профессор, как всегда, приветливо улыбался во все зубы. Он стоял, скрестив руки на груди и весело скользил взглядом по команде. Грейнджер, стоящая немного за спиной Поттера, наоборот, выглядела очень сковано. Она, слегка красная от смущения, смотря на землю прямо перед собой. Драко, смотря на эту картину, подумал: «Кажется, Дафна права». Выйдя немного вперёд, Малфой сказал:

— Здравствуйте, профессор Поттер. Грейнджер, и тебе добрый день.

— Привет, Малфой, — поздоровалась гриффиндорка, не отрывая взгляд от грунта. Слизеринец хмыкнул, ещё больше убеждаясь в правоте теории Гринграсс. Поттер вновь подал голос:

— У Слизерина хорошая команда, — одобрительно сказал профессор. — Комбинация — просто супер! Да и вратарь почти успел. Только…

— …загонщики плохие, — закончил за Поттера Малфой, презрительно скривившись. — Я и сам понимаю, что Крэбб и Гойл летают не важно… мягко говоря.

— Да, кстати, а зачем Вы сказали им спрятаться под трибунами? — заинтересованно спросил Поттер, насмешливо поглядывая на игроков.

— А… Я… Что?! — непонимающе воскликнул Драко. — Я никого никуда не посылал! — Тут Малфой вспомнил свой последний разговор с амбалами. Вспомнил… и задрожал от еле сдерживаемого смеха. Взглянув на удивлённые лица слизеринцев, гриффиндорки и профессора Драко, кое-как сквозь смех рассказал ситуацию. — Я… попросил их скрыться с моих… глаз… — еле выдавил он из себя. После его слов на несколько секунд воцарилась тишина, после чего к хохочущему слизеринцу добавились Гринграсс, Грейнджер и Поттер. Харпер смотрел на смеющихся с таким же как и раньше непониманием. — Ой, не могу, — простонал Драко через минуту, успокоившись, — вот придурки!

— Да нет, — хохотнул профессор, вытирая выступившие слёзы, — они просто очень исполнительные и послушные.

— Ага, вы бы видели, с каким рвением Крэбб протискивался сквозь несущие балки, — добавила Грейнджер, тем самым заставав успокоившихся слизеринцев и Поттера согнуться в новом приступе смеха.

— Ладно, хватит уже, — попросила Дафна, — а то, боюсь, в Больничное крыло надо будет нести уже меня.

— Не бойся, тебя Локомотором никто пытать не будет, — сказал с усмешкой Драко, окинув девушку оценивающим взглядом. — Я тебя и так, на руках донесу. — Гринграсс фыркнула.

— Ой, больно надо, — отмахнулась она. — Тем более, — Дафна бросила лукавый взгляд на Поттера, — тебя Панси заревнует, а тут есть ещё кому меня донести.

После этого заявления Драко, ни чуть не обидевшись, повернулся к профессору и гриффиндорке, наблюдая за их реакцией. Она, реакция, крайне порадовала слизеринца. Поттер, не смутившись, весело фыркнул и покачал головой. А вот Грейнджер… Малфой внутренне удовлетворённо улыбнулся. Гриффиндорка, думая, что на неё ни кто не обращает внимания, бросила в Гринграсс убийственный взгляд, едва ли не изо всех сил пытаясь не кинуться с кулаками ни слизеринку. «О, Дафна, Дафна, как же ты была права», — слегка переиначил Драко слова одной песни, а вслух спросил:

— Профессор Поттер, если не секрет, что вы тут делаете?

— Ну что Вы, мистер Малфой, — приветливо улыбнулся Поттер, — какой же это секрет? Никакого секрета в наших с мисс Грейнджер действиях нет. Так, мисс Грейнджер?

— Конечно, профессор, — вновь смутилась гриффиндорка.

— Просто у мисс Грейнджер весьма негативное отношение к квиддичу, — начал пояснение профессор Поттер. — И я решил, так сказать, приобщить её к этой увлекательной игре. На практике продемонстрировать всю прелесть полёта на метле. Да, мисс Грейнджер?

— Ага, — ещё сильнее покраснев, кивнула девушка. Драко заинтересованно взглянул на учителя ЗОТИ.

— А Вы, профессор, что, умеете летать? — недоверчиво спросил ловец.

— Ну, не то чтобы я совсем ас в полётах, — замялся Поттер, — но о том, за кокой конец держаться, кое-какое представление имею.

— И где же Ваша метла, профессор? — поинтересовался Малфой. — Что-то в пределах прямой видимости я её не наблюдаю. Или она невидимая? — триумфальным шёпотом предположил он. Профессор усмехнулся.

— Ну Вы, мистер Малфой, и весельчак, — похлопал он слизеринца по плечу. — Шутку юмора оценил.

— И всё же, профессор Поттер, — не унимался Слизеринский Принц. — Может, Вам одолжить свою? — Малфой душевным жестом протянул свой любимый «Нимбус 2001» профессору. Поттер, приняв метлу, покрутил её в руках.

— «Нимбус» последней модели, неплохо, неплохо, — похвалил метлу учитель. Драко довольно улыбнулся… и удивился, когда профессор протянул «Нимбус» обратно. — Спасибо, мистер Малфой, но у меня есть метла. Винки! — сказал Поттер. Через секунду перед профессором стояла домовиха. Выглядела она, на взгляд Малфоя, весьма странно. На голове, промеж огромных ужей, покоилась ярко-розовая бейсболка, которую украшала надпись «Я — красотка!» Помимо бейсболки на эльфийке было надето несколько самых разнообразных маек и юбок, а на ногах были обуты сланцы на высоком каблуке. Низко поклонившись профессору, это чудо пропищало:

— Мистер Гарри Поттер, сэр, Вы что-то хотели?

— Да, Винки, принеси, пожалуйста, мою метлу. Ты знаешь, где она стоит?

— Да, сэр, — пискнула домовиха и, поклонившись, исчезла. Все, до этого с любопытством смотревшие на эльфийку, перевели взгляд на Поттера. Тот беззаботно пожал плечами.

— Подумаешь, Винки слегка не знает меру в одежде, ну что тут страшного!

— Профессор, а почему она в одежде? — удивлённо спросил Малфой.

— А почему это кажется Вам таким странным? — непонимающе уставился на слизеринца Поттер. — Винки — свободный домовой эльф. Так что нет ничего странного в том, что она носит одежду.

— А… — Дальнейшие расспросы были прерваны появившейся домовихой. В руках она держала длинную коробку.

— Спасибо, Винки, — поблагодарил эльфийку профессор, забирая из её рук коробку. — Можешь идти.

— Как скажете, мистер Гарри Поттер, сэр, — пролепетала странная домовиха и с негромким хлопком исчезла.

— Вот она, моя метла, — прокомментировал Поттер, поднимая коробку на уровень груди. — Может, она и не такая хорошая, как у Вас, мистер Малфой, но тоже очень даже ничего. — Драко с интересом взглянул на неприглядную коробку.

— И что же у Вас за метла, профессор? — без особого интереса в голосе поинтересовался Малфой, сам сгорая от любопытства.

— Ну… а Вы сами как думаете? — невинно улыбнулся Поттер, не спеша открывать коробку.

— Хм… — задумался слизеринец, перебирая в голове все известные марки мётел. — «Чистомёт»?

— Не угадали, — с ехидной улыбкой помотал головой профессор.

— Так… «Комета»? Опять нет?.. «Вспышка»? Нет?.. «Нимбус 2000»?

— Так Вы будете до вечера гадать, мистер Малфой, — хмыкнул Поттер, открывая коробку. Все с интересом наблюдали за действиями профессора. Наконец, достав метлу, профессор выставил её на всеобщее обозрение. Все, кроме ничего не соображающей в квиддиче Гермионы, затаив дыхание и выпучив глаза от восторга и удивления, смотрели на метлу. Девушка, взяв её из рук учителя, повертела в руках.

— «Молния Љ45», — прочитала она надпись на метловище. Слизеринцы ещё раз восторженно ахнули. Гермиона с непониманием во взгляде посмотрела на Драко. — А в чём дело? — Слизеринец посмотрел на девушку как на идиотку.

— В чём дело? Ты спрашиваешь «в чём дело»?! — чуть ли не закричал он. Потом, вспомнив, кто перед ним, успокоился. — А, ну да, точно. Ты же квиддичем не интересуешься. «Молния» — это самая лучшая метла в мире! — восторженно воскликнул он, переводя взгляд на метлу в руках девушки. — На ней сейчас летают все сборные! Да на эту метлу можно обменять все наши «Нимбусы» и «Чистомёты» грифов в придачу! Откуда у Вас, профессор, эта метла? — дрожащим от восхищения голосом спросил Малфой.

— Купил, — просто ответил Поттер, словно говорил о чём-то совершенно обыденном.

— Понятно, — протянул слизеринец, пожирая «Молнию» глазами. — А Вы… хм… летать-то умеете?

— Мистер Малфой, — усмехнулся профессор, — я же уже говорил, что имею кое-какое представление о полётах.

— Может, Вы, профессор Поттер, это нам продемонстрируете? — Малфой с неприкрытой завистью взглянул на «Молнию», думая, как несправедлив мир: такая замечательная метла досталась не ему, Драко Малфою, лучшему ловцу Хогвартса, а какому-то там Поттеру, который и летать-то, наверно, не умеет. Профессор, в это время смотревший на Малфоя, усмехнулся.

— Ну, если Вы так хотите, — хмыкнул он, запрыгивая на метлу. — Конечно, всяких там финтов я не обещаю, но кое-что показать смогу. — С этими словами Поттер взмыл в воздух. — Эх, давно я уже не летал! — воскликнул он, поднимаясь выше.

Драко, поначалу отнёсшись к умениям профессора с немалой долей скептицизма, заворожено наблюдал за полётом Поттера. Если до этого дня Малфой считал, что отлично летает, то сегодня по его самооценке был нанесён сокрушительный удар. Наблюдая за тем, что вытворяет на своей «Молнии» Поттер, слизеринский ловец подумал: «Это невозможно…» Остальные, включая ничего не соображающую в квиддиче Грейнджер, открыв рты пялились на разошедшегося профессора. После особенно рискованного сальто, перешедшего в «бреющий» полёт, все зрители в едином порыве восторженно зааплодировали и заулюлюкали. Наконец, спустя пять минут, вдоволь покрасовавшись перед студентами, профессор в буквальном смысле слова спустился с небес на землю. Водрузив метлу на плечо и поправив растрепавшиеся волосы, Поттер скромно сказал:

— Ну… Вот так, как-то. — Малфой, забыв, что перед ним учитель, передразнил Поттера:

— «Имею кое-какое представление о полётах… финтов не обещаю…» А это что было?! — восторженно-негодующе воскликнул он.

— Что — это? — Профессор скорчил непонимающую мину.

— Это — значит это! — Малфой тыкнул пальцев в небо. — Да Вы там такое вытворяли, что и на Чемпионате мира не каждый раз увидишь!

— А, это Вы про двойной переворот, мистер Малфой, — догадался Поттер.

— И про финт Вронского… — добавил Драко, вспоминая, как профессор, едва не коснувшись метловищем земли, успел выровнять «Молнию» и уйти в крутое пике. — И после этого Вы будете утверждать, что Вы «не совсем ас в полётах»? Да я в жизни в это не поверю!

— Ну ладно, ладно, признаюсь, — махнул рукой учитель ЗОТИ. — В своё время я был ловцом в школьной сборной. И, не без гордости скажу вам, ловцом довольно успешным. — Малфой заметил, что Грейнджер бросила быстрый взгляд на профессора и слегка нахмурилась, но, спустя секунду, придала своему лицу прежнее выражение. Драко, как истинный слизеринец, взял это на заметку.

— Да, то, что Вы творили в воздухе, это… это… У меня даже нет слов, — сказала Дафна и, состроив игривое личико, стрельнула глазами в сторону Поттера. Тот, как и подозревал Малфой, даже бровью не повёл, в отличии от Грейнджер, среагировавшей точно так же, как и в прошлый раз — Гринграсс от неизбежной расправы спасло только присутствие на поле посторонних. Драко даже улыбнулся, представляя способы умерщвления, которые испробовала бы гриффиндорка, останься наедине с Дафной. Представил — и внутренне содрогнулся.

«Грейнджер — умная девушка, — подумал он, переводя взгляд с черноволосой красавицы, продолжающей усиленно строить глазки Поттеру, на внешне спокойную гриффиндорку, во взгляде которой явно чувствовалось желание убийства. — Книжки всякие читает. О пытках, думаю, знает не меньше иного Пожирателя, а то и больше. Ох, Гринграсс, не советую тебе наживать такого врага, ох и не советую…»

Вслух же слизеринец сказал:

— Да, Ваша техника достойна самых высоких похвал. Профессор, а не могли бы Вы показать мне… нам парочку приёмов? — попросил Драко. Поттер обвёл взглядом присутствующих. Малфой, Гринграсс и Харпер умоляюще смотрели ему прямо в глаза, а Грейнджер, наоборот, с опаской переводила взгляд с метлы в его руках на него самого. Драко, увидев немного испуганный взгляд девушки, усмехнулся. «Да, Грейнджер, помню, как ты на первом курсе свалилась с метлы. Конечно, это было не столь виртуозно, как у Долгопупса, но смеялись все». — Да не бойся ты, Грейнджер, — приободрил он девушку, — ничего с тобой не случится. Профессор Поттер будет рьяно следить за твоей сохранностью. Правда, профессор? — обратился слизеринец к учителю и, поймав его взгляд, слегка подмигнул, словно говоря: «Давай, а то ещё откажется». Поттер, поняв намёк, благодарно улыбнулся и обратился к девушке:

— Правда, мисс Грейнджер, чего Вы боитесь?

— Ну я же… могу… могу упасть! — запинаясь, выдавила она, мельком посмотрев на Малфоя. Профессор, к всеобщему изумлению, ободряюще приобнял девушку за плечи.

— Ой, успокойтесь! Давайте, не бойтесь! — приободрил он гриффиндорку. — Если хотите, я могу Вам помочь.

— Как помочь? — не поняла Грейнджер. Поттер, весело улыбнувшись, оседлал метлу и быстро, пока девушка была в состоянии растерянности, усадил её перед собой. — Гарр… Профессор Поттер, что Вы делаете?! — в испуге воскликнула гриффиндорка, изо всех сил хватаясь за метловище.

— Собираюсь научить Вас летать на метле, что же ещё, — довольно сказал Поттер.

— Спустите меня немедленно! — потребовала испуганно-сердитая девушка. Профессор вместо этого опустил свои руки поверх рук Грейнджер и, немного поправив их положение, спокойно ответил:

— И не подумаю! Не разбив яиц не приготовишь омлет, — с умным видом изрёк он. От такого заявления девушка даже прекратила требовать немедленный спуск.

— Э-э-э… Что? — удивлённо спросила она, поворачивая голову назад. Поттер немного растеряно заёрзал на метле.

— Согласен, не удачный пример пословицы. Ммм… Пусть будет так: без труда не вытянешь и рыбку из пруда, вот! — поправился профессор и довольно улыбнулся. Наблюдавшие за этой картиной слизеринцы во всю посмеивались. Поттер, узрев сие действие, нахмурился. — Так, я не понял, вы хотите, что бы я показал несколько финтов, или как? — Малфой, Гринграсс и Харпер, как по команде, вскочили на свои «Нимбусы 2001» и взмыли в воздух на высоту в десять футов, на которой сейчас находился профессор со своим живым грузом. — Так, дорогие мои, что вы хотите увидеть для начала? — Малфой, на правах капитана команды, взял слово:

— Не могли бы Вы, профессор, для начала продемонстрировать что-нибудь из Ваших любимых приёмов? — Профессор задумчиво потёр подбородок — когда Поттер оторвал руку от метлы, Грейнджер испугано ойкнула и сильнее прижалась к ней — и, спустя несколько секунд ответил:

— У меня есть любимый приёмчик, я называю его «Проход Поттера».

— А почему «Проход Поттера»? — усмехнулась Дафна, кокетливым жестом поправив выбившуюся прядь волос за ухо.

— В честь автора, естественно, — пожал плечами профессор. Грейнджер опять вскрикнула.

— И в чём же он заключается? — заинтересовано спросил Малфой. — И почему Вы так уверены, что именно Вы являетесь автором это приёма?

— Отвечу с конца, — улыбнулся профессор. — Я называю этот финт «Проход Поттера» потому, что ни разу не видел его в исполнении кого-либо до меня. Может, его кто-то раньше и демонстрировал, но регистрировать как своё изобретение не стал. А заключается он в том, что игрок, на полной скорости приближаясь к кольцам, по очереди влетает в каждое из них, при этом после прохода делает заднее сальто на метле. — Драко уважительно присвистнул. — Назначения у этого приёма, как такового, не существует, — продолжал профессор. — Я использовал его для того, чтобы порадовать болельщиков, — улыбнулся он, и через мгновение добавил: — Но и от бладжера уйти он тоже поможет.

— Ну, так Вы его покажете? — с нетерпением подал голос Харпер. Поттер посмотрел сначала на него, потом на кольца, а после это перевёл взгляд на затылок Грейнджер, сидящий перед ним.

— Что, мисс Грейнджер, покажем им, где соплохвосты зимуют?

— П-проффессор, а м-может, не надо? — заикаясь от испуга взмолилась гриффиндорка, побледнев и по цвету лица сровнявшись с Малфоем. — Может, ну его, этот квиддич, а?

— Надо, Грейнджер, надо, — вздохнул Поттер и, убрав руки девушки с метловища — она мигом вцепилась в руки профессора сверху — повернулся к слизеринцам. — Смотрите и запоминайте. Показываю, по понятным причинам, только один раз, так что не провороньте. — Профессор наклонился к Грейнджер и прошептал ей что-то на ухо. Что именно это было Драко не услышал, но после слов Поттера она сильнее прижалась к учителю. Малфой и Гринграсс обменялись многозначительными взглядами: «А мы всё знаем!»

Громкий крик, донёсшийся со стороны профессора, заставил слизеринцев вновь повернуть к нему голову. Кричала, как Драко и подумал, Грейнджер, хотя блондин и не видел объективных на то причин — Поттер всего-то слегка наклонил метлу назад, набирая высоту. Поравнявшись с кольцами профессор остановил подъём и, вновь что-то сказав девушке — та отчаянно замотала головой — махнул зрителям, привлекая внимание. Впрочем, этого можно было и не делать, так как вопль Грейнджер сделал это уже давно. Слегка наклонившись, профессор направил свою «Молнию» в сторону дальних колец. Сначала скорость была не большой, но, постепенно, метла разгонялась. Малфой, в своё время вдоль и поперёк изучивший каталог с мётлами на странице «Молнии», понял, что Поттер хочет постепенно подготовить гриффиндорку к тому, что ждёт её впереди. Профессор сделал несколько кругов над полем на средней скорости и, на мгновение остановившись у колец, рядом с которыми находились слизеринцы, рванул на другой конец поля с огромной скоростью…

* * *

Гарри наклонился к Гермионе и прошептал на ухо:

— Гермиона, советую держаться покрепче, а то рискуешь упасть. А высота немаленькая.

Девушка поспешила последовать рекомендациям профессора.

«И зачем я на это согласилась? — удивлялась сама себе Гермиона, когда они с Гарри делали третий круг по полю. В ушах гудел ветер, волосы, и до того уложенные кое-как, вообще разметались, полностью превратившись во что-то непонятное, сильно смахивающее на пучок травы. — Знала же, что из этого ничего хорошего не выйдет! И ещё этот… — девушка повернула голову, смотря на Поттера. Тот, заметив это, лукаво улыбнулся и подмигнул. — У-у-у, ещё и лыбится… Не хотела же соглашаться! Так нет же: „Давай, Гермиона, пойдём полетаем, день выходной, будет весело, бе-бе-бе…“ Ага, весело! Конечно, весело! Со стороны наблюдать. А вот сидеть на ЭТОМ, — девушка перевела взгляд на метлу… Зря. Увидев, какое расстояние отделяет её от земли, Гермиона непроизвольно взвизгнула. — Господи, когда же это закончится?!»

— Гермиона, не бойся, — приободрил девушку профессор, делая плавный поворот.

— Тебе легко говорить — не бойся! — фыркнула Гермиона, сильнее сжимая руки Поттера. — Ты же умеешь держаться в воздухе. А я — нет!

— Но сейчас-то ты сидишь со мною, — резонно возразил Гарри. — И, уверяю тебя, я полностью контролирую ситуацию. Уж в чём, в чём, а в полётах я разбираюсь как никто другой.

— Хотелось бы верить, — пробормотала девушка, припоминая финт… как его?.. Вронского в исполнении профессора. Тут Гермиона вспомнила, что ей предстоит испытать на себе «Проход Поттера», который так нахваливал Гарри. — Э-э-э… Гарри?

— Да-да? — откликнулся парень. — Ты что-то хотела?

— Гарри… а, может, мы не будем делать этот твой «проход», а? — с надеждой, попросила девушка. — Может, что-нибудь попроще?

— Гермиона, — с извинительными нотками в голосе пробормотал Поттер, — я бы с радостью, но… Я ведь пообещал… — Гарри тяжело вздохнул. — Не бойся, всё будет хорошо. — Девушка отдала бы многое, чтобы чувствовать хотя бы треть той уверенности, что была в голосе профессора. — Ты мне доверяешь?

— Да, — не задумываясь, ответила Гермиона. — Я тебе доверяю.

— Ну и хорошо, — весело подытожил Гарри. — Так, хватайся как можно сильнее за мои руки, — начал инструктировать Поттер, — пониже наклонись, прижмись поплотнее к метловищу… Гермиона, скажи честно, ты будешь кричать? — заботливым елейным тоном поинтересовался профессор. Гриффиндорка возмущённо фыркнула.

— Нет, Гарри, я буду смеяться и радоваться, — язвительно прошипела она, удивляясь несообразительности друга. — Конечно, буду, идиот! — Обзывая Поттера, девушка не чувствовала ровным счётом никаких угрызений совести — сам виноват!

— Ну, Гермиона, не злись! — попросил профессор. — В таком случае, может, наложить на тебя Силенцио? Ну, чтобы не думали, что ты боишься… — Девушка, прикинув в голове все «за» и «против», согласно кивнула. — Тогда, будь другом, достань из моей мантии палочку… В левом кармане, — уточнил Поттер.

— Нет! — испугано замотала головой Гермиона. — Я боюсь! А вдруг я потеряю равновесие и упаду, а?

— Эх, всё самому, всё самому, — проворчал профессор и, оторвав левую руку от метлы, достал палочку. Пробормотав заклинание немоты, Гарри сунул её обратно. — Ну, как ты, нормально, немота присутствует? — Девушка, повернув голову в сторону профессора, беззвучно сказала:

— Ты, Гарри, просто невыносим! — Профессор, прочитавший послание в голове гриффиндорки, расплылся в коварной улыбке.

— Нет, Гермиона, я не просто невыносим, — хихикнул он, — я ОЧЕНЬ невыносим! — С этими словами Гарри, на секунду зависнув в воздухе, понёсся, всё набирая и набирая скорость, к противоположным кольцам.

Если бы Гермиона могла, она бы сейчас ругалась не хуже Филча, когда тот уронил себе на голову сумку с инструментами. А так, благодаря Силенцио, девушка могла только безсловно раскрывать рот в потоке бесконечных ругательств.

«Да что же это такое?! — мысленно негодовала Гермиона, когда небо и земля в очередной раз сменилось местами. — Он что, издевается?! — Гарри пролетел сквозь последнее кольцо и, как показалось девушке, со сверхзвуковой скоростью рванул перпендикулярно вверх. — А-а-а!!! — Девушка, хоть и находилась в предобморочном состоянии, но всё же поблагодарила догадливого Поттера, додумавшегося применить заклинание немоты. — Чтобы я ещё раз села на это пыточное приспособление! — в сердцах подумала Гермиона, когда Гарри, сбавив наконец скорость, постепенно приближался к висевшим у колец игрокам слизеринской команды. — Ух, наконец-то закончилось…»

— Неплохо, — послышался голос Малфоя. — А Грейнджер что, в обморок упала? — Гермиона возмущённо фыркнула. Поттер заинтересованно обратился к белобрысому:

— А с чего Вы это взяли, мистер Малфой?

— Ну как же? — изобразил тот непонимание. — Что-то я не слышал никакого крика.

— А, — усмехнулся Гарри, — по этому. — После чего тихо проговорил на ухо девушке: — Не привлекая внимание доставай палочку и снимай заклинание. — Гермиона, собравшись с духом, титаническим усилием воли отцепила руку от метлы и, пытаясь не совершать ни одного лишнего движения, потянулась за своей палочкой. Поттер тем временем играл роль отвлекающего манёвра и что-то безостановочно вещал. До сознания сосредоточенной девушки дошли только слова профессора о том, что«…мисс Грейнджер — очень смелый человек, которого так просто не испугать». Спустя секунд тридцать Гермионе удалось незаметно достать палочку. Произнеся заклинание она, чувствуя, что вновь вернула себе способность говорить, подала Гарри знак — пихнула локтем в живот. Поттер, толи от того, что понял сигнал, толи от боли, замолк. Девушка, приняв самый независимый и беззаботный вид, повернулась — при этом чуть не ухнув с метлы — к слизеринцу.

— Малфой, уверяю тебя, это совершенно не страшно, — с максимальной долей надменности и хладнокровия произнесла она.

— Ну-ну, — хмыкнул блондин, окинув девушку оценивающим взглядом. — Наверно, по причине того, что это совершенно не страшно, ты такая бледная, — с невинным выражением лица предположил он, чем вызвал смешки слизеринцев. Гермиона сурово поджала губы.

— А ты, Малфой, наверно, постоянно чего-то боишься, раз всё время бледнее Кровавого Барона…

— Ладно, ладно, не будем ругаться! — влез в разговор Гарри. — В конце концов, мы не чужие друг другу люди. Да, мистер Малфой? — Слизеринец фыркнул и промолчал. — Молчание — знак согласия, — усмехнулся Поттер.

— Профессор Поттер, — подала голос Гринграсс, — а Вы не могли бы продемонстрировать ещё что-нибудь? — Гермиона, видя, как темноволосая красавица захлопала накрашенными голубыми глазками, вновь почувствовала желание доставить ей как можно большую боль. «Как она посмела так смотреть на Гарри?!» — возмутилась она, едва скрыла свои мысли под блоком. К её счастью, Гарри вежливо отказался:

— Простите, мисс Гринграсс, но время уже позднее, а мне ещё к урокам готовиться…

— Ясно, — протянула девушка, одаривая его странным взглядом — Гермиона не смогла понять, что он означает. Решила, что ничего хорошего. — Что ж, — проговорила Дафна, на этот раз пристально глядя на гриффиндорку, — в таком случае… Драко, может, пора заканчивать тренировку? — повернулась она к Малфою. Капитан слизеринской команды пожал плечами.

— Можно и закончить, — согласился он. — Я же не Белл, чтобы насиловать команду до потери пульса. Хотя, — Драко пробежал глазами по Гринграсс и Харперу, — тут от команды осталось…

— Ничего, мистер Малфой, не расстраиваетесь, — тепло улыбнулся Гарри. — Я уверен, что вы выиграете у Гриффиндора. У Вас, на мой взгляд, команда куда как лучше, чем у мисс Белл.

— Конечно, выиграем, — уверенно заявил Драко, — последний раз мы грифам проигрывали… — Малфой сделал задумчивый вид, — лет десять назад. Ещё когда у них ловцом Уизли-номер-два был. Тот хоть играть более-менее умел, не то что номер семь.

— В таком случае вас и подбадривать не надо, — хмыкнул профессор. — Ладно, до свидания, — попрощался он и, едва Гермиона успела сказать слова прощания в адрес слизеринцев, рванул в низ…

* * *

— Между Поттером и Грейнджер точно что-то есть, — уверенно сказала Дафна.

— Да ты что? — зацокал языком Драко, опёршись на спинку кресла, на котором восседала Гринграсс. — А я и не заметил! — поразился он, перекочевав на подлокотник.

— Ой, не ерничай! — скривилась Дафна. — Я просто говорю то, что видела. И не надо быть таким язвительным, Драко!

— Я? Язвительный? — удивлённо воскликнул Малфой. — Да ты со Снейпом наедине ни разу не оставалась! — Дафна, лукаво улыбнувшись, мечтательно произнесла:

— Я бы на твоём месте не была столь уверенной… — Блондин, который в это время думал над тем, как у Поттера легко получается тройной переворот назад, прослушал слова девушки.

— А? — вздрогнул он, поворачивая голову к девушке. — Ты что-то сказала?

— Да так, — всё ещё улыбаясь, отмахнулась Гринграсс. — Лучше вырази своё мнение по этому поводу.

— Моё мнение? — хмыкнул Малфой, вставая. Пройдясь взад-вперёд по слизеринской гостиной, тем самым создав многозначительную паузу, он вернулся к девушке, которая начала бросать на него сердитые взгляды.

— Ну? — нетерпеливо сказала она, постукивая пальцами по подлокотнику. Слизеринский Принц, приняв важный вид, сцепил руки на груди в замок. Словно желая позлить Дафну, Драко не спешил выносить свой вердикт. Видя, что блондин над нею издевается, Гринграсс страдальчески закатила глаза. — Малфой, хватит из себя корчить умника… Выкладывай, давай! — воскликнула она в ответ на ещё одну наглую ухмылочку.

— Тише, тише, Дафна, не нервничай, — успокаивающе, словно обращался к душевно больной, проговорил Драко. — Ты знаешь, что от нервов аура разжижается?..

— Я тебе сейчас нос разжижу об паркет! — процедила сквозь зубы девушка, гневно сжимая кулаки. Малфой в примиряющем жесте поднял руки.

— Хорошо-шорошо, только не волнуйся. — Блондин изящным жестом поправил волосы. «Щёголь», — поморщилась Гринграсс, но промолчала. — Ты, кажется, хотела узнать моё мнение? — неторопливо уточнил слизеринец, присаживаясь на кресло напротив Дафны. Девушка, поняв, что волноваться и торопить эту «белобрысую сволочь» бесполезно, взяла себя в руки и величавым кивком, более подходящим её статусу, подтвердила слова собеседника. Малфой выдал загадочную, как он посчитал, ухмылочку. — Моё мнение таково: если уж на Грейнджер хоть кто-то положил глаз, то она должна хвататься за этого сумасшедшего руками, ногами и зубами. Не знаю, что Поттер нашёл в этой заучке, но… — Драко потёр лоб. — Думаю, Грейнджер ему подойдёт на много лучше, чем любая другая.

— С чего вдруг такое неожиданное заявление? — удивлённо поинтересовалась Дафна. Малфой неопределённо пожал плечами и, весело хмыкнув, ответил:

— Не знаю. Просто у меня такое ощущение, что им вместе будет хорошо.

Гринграсс осталось только удивляться необычному поведению Слизеринского Принца.

* * *

— Гарри, ты — болван! — в сердцах заявила Гермиона, стоило нам только вернуться в мой кабинет. — Я же чуть от страха в обморок не грохнулась! — воскликнула она и, оттолкнув меня с дороги, широким шагом направилась к зеркалу. Поправив растрепанную причёску, она вновь накинулась на меня: — Знаешь, как это небезопасно?! То, что ты вытворял там, на поле, это… это… — Гермиона запнулась, подбирая нужное слово. — Это безрассудно! Я могла упасть!

— Гермиона, ну ведь ничего плохого не случилось, — напомнил я девушке и приобнял её за плечи в попытке успокоить. Гермиона слегка остыла, но, спустя несколько секунд, сбросила мои руки.

— Гарри, ты в курсе, что ты — больной на голову? — устало спросила она, подняв глаза. Если бы я был романтиком, то непременно заявил, что «взгляд её изумительных ярко-шоколадных лучезарных очей, казалось, смотрел мне прямо в душу». Но, к глубочайшему моему сожалению, романтиком я никогда не являлся, по этому «её карие глаза пытались прожечь мне дыру в переносице». Не буду отрицать, что под сим «изумительным взором» я почувствовал себя провинившимся первокурсником перед МакГонагалл. С трудом удержавшись от того, чтобы поёжится, я попытался улыбнуться. Вместо улыбки получилось её слабое подобие, которое даже ухмылкой не назвать. Гермиона, видя мои безуспешные потуги, тяжело вздохнула. — А, что я с тобой разговариваю, — обречённо махнула она рукой и, повернувшись ко мне спиной, направилась в сторону дивана.

— Гермиона, ну прости меня. — Герми, никак не отреагировав на меня, улеглась на диване и, достав из сумки книгу, окунулась в чтение.

Да, проблема на много масштабнее, чем я предполагал. Если Гермиона кричит, ругается и пытается больно ударить — то это нормально, это говорит о том, что она не сильно обиделась. Мы так развлекаемся. Но вот если она молча меня игнорирует… То, что Гермиона взялась за книгу красноречиво говорила о том, что в ближайшие часа два она со мною говорить не собирается. Смотря на холодно-беспристрастное выражение лица девушки, я почувствовал себя последним придурком и эгоистом.

«И что меня потянуло на этот морганов финт?! — думал я, садясь в ногах у моей… пока не моей Гермионы. Девушка молча согнула ноги в коленях, то ли освобождая мне место, толи пытаясь держаться от меня подальше. — Хотел выпендриться? Покрасоваться? — К моему глубочайшему стыду оба заявления были правдивы. — Да перед кем — перед слизнями! — Я поморщился. — В прошлой жизни я бы себе такого ни за что не позволил. Да и вообще, с чего бы это я так мило общаюсь со слизеринцами? Ведь они, в общем-то мои враги. — Сам спросил и сам ответил: — Да всё потому, что этот Малфой неплохо относится к Герми. — Хмыкнув, я покосился на девушку. Та продолжала читать, полностью игнорируя моё присутствие. — Кто бы мог подумать: Драко Малфой — приятель Гермионы Грейнджер! Еще полтора месяца назад я рассмеялся бы в лицо идиоту, вынесшему это заявление, а сейчас… Сейчас я готов стать лучшим другом этому белобрысому в благодарность за то, что он хоть как-то поддерживал Гермиону все эти годы. Да что там! Я бы относился к нему не хуже, даже если его отношение к Герми было бы нейтральным. — Я вновь скосил глаза на девушку. — Эх, Гермиона, Гермиона… Если бы ты этого попросила, я бы пытал Долгопупса, Уизли и каждого гриффиндорца часов по пять Круциатосом, только бы ты чувствовала себя хорошо. Да я убил бы их всех, если бы это сделало тебя счастливой… А я? А я, попытавшись поднять тебе настроение, покатал тебя на метле. И что из этого вышло?..»

Ладно, попытаюсь пробиться до её разума сквозь плотный панцирь отрешённости и безразличия!.. Эх, жаль, что под рукой нет записной книжки — такая фраза пропадает… Подсев поближе к девушке, я позвал её:

— Гермиона. — Ноль эмоций. — Гермио-о-она! — настойчивей протянул я, наклоняясь. Уверен, что со стороны наше взаимное положение выглядело не однозначно. Пытаясь не думать над тем, что Снейп, увидевший нас в этот момент, мог бы капать мне на мозг не одну неделю, я наклонился сильнее. Гермиона не могла не понимать ситуацию, но реагировать не собиралась. Видя её безразличие, я решил прибегнуть к тяжёлой артиллерии: — Ну Герми, ну ты чего?..

Есть! Мои действия, наконец-то, возымели успех. Я еле удержал торжествующий вскрик когда Гермиона, рывком убрав книгу, прожгла меня «взглядом изумительных ярко-шоколадных лучезарных очей».

— Ты что, забыл наш уговор? — Ледяной тон девушки совершенно не вязался с её испепеляющим взором. От звука её голоса у меня по спине пробежали мурашки, по размерам сопоставимые со средним акромантулом. — Я же попросила не назвать меня «Герми». Ты что, не понимаешь, что меня бесит это имя? А? — Я открыл рот, но девушка тут же прикрыла его своей ладонью. — Никогда. Не называй. Меня. «Герми». Ты это понял? — вкрадчиво спросила она. Я, лишённый способности вербального выражения мыслей, энергично закивал. — Запомни это, иначе потребую принести Непреложный Обет. Ясно?

— Мугму… — промычал я. Гермиона убрала ладонь с моего рта и, окинув меня взглядом, вновь закрылась книгой.

— И отодвинься от меня, — добавила она, словно только сейчас заметила, что я в интересной позе зависаю над ней. Сам не знаю почему, но я покраснел и быстро поспешил выполнить приказ девушки. Спустя минуту из-за той стороны книги я услышал какие-то тихие слова, смысла которых я не уловил.

— Э… Что? — аккуратно, боясь разозлить Гермиону, переспросил я. Девушка вновь убрала книгу и, закатив глаза, повторила:

— Сделай мне чаю. — И, увидев моё обалделое лицо, мило улыбнувшись добавила: — Пожалуйста!

Как хорошо, что Гермиона пока не была сильным легилиментом. Потому что, стоило бы ей в этот момент осчастливить мою голову своим присутствием, единственной мыслью, которую она в ней увидела, была бы: «Быть тебе с такой женой, Гарри, подкаблучником… Так, где у меня чай?..»

 

Глава 15

…Гермиона сидела в кабинете Гарри и читала очень интересную книгу. Книга была размером с крышку от парты, но девушка, державшая сие чудовище на своих коленях, почему-то совершенно не чувствовала веса.

Кстати о коленях. Одета Гермиона была в коротенький, достающий лишь до середины бёдер, ярко-розовый халатик. Обычно девушка старалась надевать как можно более закрытую одежду, но сейчас совершенно не стеснялась своего полуголого тела. Более того, она считала, что сидеть в кабинете учителя, а тем более мужчины, в таком, мягко говоря, вызывающем виде — совершенно правильно. Самого Гарри сейчас в комнате не было, но Гермиона твёрдо знала — он скоро появиться.

И действительно, стоило только девушке о нём вспомнить, как профессор тут же вошёл в кабинет. Подняв на него взгляд Гермиона приветливо улыбнулась, отмечая, что Гарри сегодня выглядит прекрасно. Волосы ровными прядями струились вниз, переливаясь в ярком огне магической лампы, глаза, обрамлённые длинными пушистыми ресницами, выглядели особенно выразительными и красивыми. Чувственные алые губы были изогнуты в милой тёплой полуулыбке, которую девушка так любила в этом замечательном парне. Но самое интересное находилось ниже. Мускулистая грудь, сильные накачанные руки и подтянутый торс вызывали в Гермионе жгучее желание встать и прижаться к Гарри. Единственным предметом гардероба на парне были одеты синие джинсы и Гермиона, заметив это, испытала острое чувство несправедливости. Нечестно! Почему так много шмоток?!!

Подойдя к девушке, Гарри опустился на колени перед ней и, взяв её ладони в свои, прижал к губам. Краем сознания Гермиона отметила, что книга-гигант куда-то бесследно испарилась, но не стала акцентировать на этом внимание. Единственным, о чём девушка могла в данный момент полноценно думать, так это о том, какие тёплые, мягкие и приятные губы у Гарри. Оторвавшись от её рук, профессор, вновь осчастливив Гермиону взглядом своих ярко-изумрудных глаз, тихо сказал:

— Привет, Герми. — Голос у него был слегка хрипловатым, словно он только несколько мгновений назад отошёл ото сна. Девушка, весело улыбнувшись, запустила руки в волосы профессора. Она совершенно не обиделась на то, что Гарри, не смотря на запрет, назвал её «Герми». Гермионе показалось это таким приятным, что она готова была часами слушать это слово из уст профессора Поттера. Погладив Гарри по удивительно мягким шелковистым волосам Гермиона, слегка прикрыв глаза от странного чувства, в котором слились воедино необъяснимое удовольствие и желание, шёпотом произнесла:

— Привет, Гарри. — После этих слов парень вновь поместил ладони девушки в свои. Слегка поглаживая большим пальцем тыльную сторону её ладоней, отчего она испытывала огромное удовольствие, спросил:

— Как ты сегодня спала, любимая?

Любимая… Это слово заставило сердце Гермионы начать биться с удвоенной скоростью, а то, каким мягким и заботливым тоном оно было произнесено, заставило заурчать от чувства умиления и восторга. Приоткрыв глаза, девушка увидела, что Гарри терпеливо смотрит на неё, ожидая ответа. Тепло улыбнувшись, Гермиона нагнулась к парню и, поцеловав в макушку, ответила:

— Хорошо. — Немного подвинувшись вперёд, девушка обняла Гарри так, что его подбородок упал на её плечо. Гермионе было безумно приятно чувствовать горячее дыхание Гарри на своей обнажённой шее. — А ты? — медленно, наслаждаясь объятиями, проговорила девушка.

— Я спал просто великолепно, — тихо, словно боясь спугнуть атмосферу уюта и комфорта, пробормотал Гарри и нежно поцеловал Гермиону в основание шеи. От волны блаженства девушка прикрыла глаза и, чтобы не застонать, закусила губу.

«Как же приятно», — подумала она, когда Гарри стал покрывать её каскадом поцелуев, то поднимаясь до лба, то вновь опускаясь вниз. Всё же не удержавшись, Гермиона слегка застонала, прижимая к себе парня.

— Герми, — проговорил Гарри, — я тебя люблю, — и накрыл её губы своими…

— И я тебя люблю, — пробормотала Гермиона, прижимая к себе парня.

«Хм… — подумала девушка, проводя руками по спине Гарри. — Что-то он какой-то мягкий… Да и вообще…»

Открыв глаза, Гермиона обнаружила, что в её крепких объятиях, вместо профессора Поттера, находиться подушка, а целует она не его губы, а третью ромашку во втором ряду слева…

Первой мыслью девушки была «Облом…»; второй — «Хороший был сон!»; третьей — «Это что, МНЕ приснилось?!»

Рывком сев на кровати, тем самым заставив сползти одеяло вниз, Гермиона стала судорожно вспоминать подробности сна.

«Так, сначала… ага, сначала я читала книгу… Потом пришёл Гарри… — Вспомнив, как был одет профессор, девушка почувствовала, что к лицу прилила кровь. — Если бы кто-то узнал, — подумала она, опустив лицо в ладони. — Боги, как стыдно… — Гермиона не могла(да и не хотела) вспомнить, когда в последний раз испытывала такое острое чувство стыда. Она представила, что Гарри всё узнал… и ей стало ещё хуже. — Нет, — решила она, вставая с кровати, — он не должен ничего узнать. Мне… мне слишком важна дружба с ним, чтобы я могла так всё взять и разрушить. — Девушка тяжело выдохнула. — Уверена, ему не нужна любовь какой-то там студентки. — Да, любовь. Именно любовь. Гермиона была всегда честной с самой собой и не побоялась признать, что влюблена в Гарри. — Буду постоянно держать блок, — решила девушка, направляясь в ванную комнату, — он ничего и не узнает… Да, так и сделаю, — кивнула она сама себе. — Это лучшее решение возникшей проблемы. — Это было в стиле Гермионы — считать любовь проблемой. — Главное, своим поведением не дать ему никаких поводов решить, что я в него влюблена».

Гермиона сама не могла точно определить момент, когда влюбилась в Поттера. Может, это было вчера, когда Гарри, желая искупить вину после опасного полёта на метле, выпрашивал прощение? Хотя, Гермиона и не была в обиде, но он та-а-ак извинялся… Или ещё раньше? Когда устроил ей самый лучший в жизни День рождения? Или… Гермиона не удивилась бы, если оказалось, что она почувствовала любовь к Гарри ещё после первого урока Защиты. Но, тем не менее, девушка была уверена, что чувство по отношению к нему есть…

— Мерлин, хоть бы он ничего не узнал, — пробормотала Гермиона, включая воду в душе. Интересно, она чувствовала бы себя лучше, если бы знала, что профессору Поттеру такие же сны снятся с завидной регулярностью?..

Приняв душ, Гермиона потратила целых десять минут, вертясь перед зеркалом, что для неё было просто немыслимо. Почему-то девушке сегодня захотелось выглядеть лучше, чем обычно. По этому Гермиона не поленилась и вспомнила заклинание укладки волос и косметическое. В конце процедуры приведения себя в порядок она, взглянув на себя в зеркало, отметила: «Всё-таки я не уродина, а даже в чём-то и наоборот…»

— Эй, Грейнджер, ты что там, умерла?

«Бе-е-е, Лаванда проснулась», — поморщилась Гермиона. Последний раз взглянув на себя в зеркало девушка, гордо задрав носик, вышла из ванной. Браун, стоявшая рядом с дверью, пробросила на Гермиону презрительно-удивлённый взгляд.

— Что это ты сегодня так…

— Слушай, Браун. — Гермиона вдруг почувствовала острую потребность выплеснуть негативные эмоции. — Если ты мне сейчас скажешь ещё хоть одно слово, то я за себя не ручаюсь. Обещаю, что соскребать тебя со стены будут долго, нудно и без особых успехов. — Говоря это, девушка постепенно приближалась к блондинке. Её голос был наполнен такой долей металла и звучал так угрожающе, что Лаванда, сама того не желая, вся сжалась. Остановившись на расстоянии вытянутой руки от Браун Гермиона, смотря ей прямо в глаза, вкрадчиво спросила: — Поняла?

— П-поняла, — заикаясь, ответила Лаванда и, не в силах выдержать яростный взгляд Гермионы, отвела глаза в сторону.

«Какое же ты всё-таки ничтожество, Браун», — подумала девушка и, презрительно хмыкнув, сказала:

— Вот и чудненько. — Развернувшись, Гермиона направилась к своей кровати, так и оставив Лаванду непонимающе хлопать лестницами под дверью ванной…

«Так, что мне сегодня одеть? — Гермиона перебирала весь свой гардероб. — Свитер, юбка, юбка, джинсы, футболка с Джексоном… А она откуда здесь?.. Хм… — Девушка окинула придирчивым взглядом одежду. — Нет, всё не то… И почему я покупаю так мало одежды?.. Хотя, это не удивительно — никогда раньше не испытывала особого желания щеголять в красивых шмотках… Нет, — разочаровано подытожила Гермиона, осмотрев ворох одежды. — Вещей много, но нет ни одной красивой. Эх, за что мне такое наказание?»

В итоге девушка выбрала более-менее симпатичную чёрную юбку чуть ниже колен и белую блузку с коротким рукавом — не особо, но и не ужасно. На ноги Гермиона вместо обычных кроссовок обула чёрные лакированные туфли, которые, на её неискушённый взгляд, неплохо сочетались с остальным гардеробом. Накинув поверх этого школьную мантию и повесив на плечо тяжёлую сумку, девушка подошла к зеркалу.

«И зачем, спрашивается, утруждалась? — грустно подумала Гермиона, немного повертевшись. — Всё равно под мантией ничего не видно…»

Повернувшись к соседкам по спальне — Браун вернулась из ванной и вытирала полотенцем мокрые патлы, а Патил только потягивалась на кровати — девушка стрельнула в них презрительным взглядом и гордо удалилась.

Гриффиндорская гостиная встретила Гермиону пустотой, тишиной и тлеющими угольками полупогасшего камина. Гордые гриффиндорцы, считающие, что вставать по утрам раньше семи — это прерогатива идиотов, ещё мирно дрыхли по своим комнатам. Девушка была полностью уверена, что кроме неё и её соседок по комнате никто в такую рань не просыпался. Да и Браун с Патил точно сами бы не проснулись — Гермиона разбудила Лаванду, а та в свою очередь потревожила чуткий сон Парвати…

Девушка отмахнулась от лишних мыслей. Не о том сейчас нужно думать, не о том. Сев в кресло перед угасающим камином Гермиона принялась размышлять над сложившейся ситуацией.

«Так. Я люблю Гарри, факт? Факт. И что из этого следует? А из этого следует, что у меня огромные проблемы. — Гермиона тяжело потянулась. — Угораздило же меня влюбиться. В профессора! — Девушка сама поражалась своей глупости. — Уж лучше бы я воспылала чувствами… Ну, не знаю… К Малфою, например. — Представив картину того, как она целуется со слизеринцем, Гермиона передёрнулась. — Не, не камельфо… Драко, конечно, смазливый и всё такое, но блондины не в моём вкусе. Гарри намного красивее… О-о-о, опять этот Поттер! И что я постоянно о нём думаю?! Так, ладно, попробуем сменить ход мыслей… — Девушка взглянула на часы. — Пять минут восьмого… На завтрак идти рано… Интересно, а Гарри уже встал? Он всегда рано просыпается. Как не войду в Большой зал — он всегда там… Да что ж такое?! — Гермиона от наплыва чувств даже всплеснула руками. — О чём бы не подумала — этот профессор постоянно встаёт на пути нормальному течению мыслей! — Чтобы хоть как-то отвлечься от тяжких раздумий, девушка решила с полчасика почитать. Взгромоздив на колени сумку, Гермиона достала из неё внушительный фолиант по зельям. — Заодно и перед зельеварением подготовлюсь, — решила она, открывая книгу на закладке. — А то этот Снейп вообще какоё-то не такой сделался! То кричит, то хвалит… А после того случая, когда увидел меня в кабинете профессора Поттера, вообще ведёт себя неадекватно… И что он так? Неужели он решил, что у меня и Гарри ро… А-а-а! Мерлин, дай мне сил и терпения! — Гермиона уткнулась в книжищу. — Так, что у нас там?.. Ага, наш дорогой Ужас Подземелий, он же Летучая Мышь, он же Сальноволосый Ублюдок… Профессор Снейп задал нам подготовить доклад о зельях, влияющих на восприятие реальности. — Девушка весело фыркнула. — Если говорить проще — магические наркотики… Интересно, о чём думает Министерство, когда вносит подобный материал в учебную программу? Ведь у студентов может возникнуть желание попробовать что-то из этих чудных… Как они там зовутся?.. Ах да, магопсихоманаэготропные зелья. Уф, интересно, кто придумал такое заковыристое название? Выглядит так, словно имя этим зельям дал Гарри — уж он-то любит выражаться так, что ничего не понятно… Да, это диагноз, — констатировала Гермиона, в очередной раз поймав себя на мыслях о профессоре Поттере. — Гаррипоттерозависимость в обострённой стадии. — Девушке было бы весело, если бы не было так грустно. — Ну не получается у меня не думать о нём! Вот даже сейчас, когда думаю о том, что не думаю о нём, всё равно получается, что думаю! Как всё запутано… — Гермиона вновь окунулась в чтение. Глава об этих чёртовых магопсихо- и т. д. и т. п. была жутко нудная и, если бы девушка не читала её ранее, то ни за что не вникла бы в смысл написанного. — „…Принявший сие зелье индивид в остралы космоса надолго улетает, и, обозрев с вершин сей чудный вид, он вниз стрелою снова попадает…“ Бред! Бред в квадрате, да ещё и в стихах! — Гермиона прикрыла книгу и прочитала имя автора. — Филизмондий Укаркариус… Стиль написания под стать имени! Каким… мягко говоря, неадекватным писателем нужно быть, чтобы додуматься публиковать серьёзный научный трактат в рифмованном виде? — Настроение девушки всё падало и падало… — Да я в последний раз такое разочарование от чтения испытывала тогда, когда узнала, что „Фауст“ — это не роман, а пьеса! — Гермиона, превозмогая порыв отвращения, вновь стала скользить взглядом по строчкам. — „И небывалые виденья, что лишь дано узреть богам, вам принесёт сие творенье, коснется лишь оно к губам…“ Нельзя было написать прямо, незаковыристо и на понятном языке? Примешь дозу — получишь приход! Это — самая худшая книга, которую я брала в руки за все семнадцать лет моей жизни! Как из этой ахинеи можно вычленить хоть толику здравой и нужной информации? — Гермиона вдруг вновь ощутила резкий приступ ненависти к учителю зелий. — Снейп… — Девушка гневно сущщурилась. — Знал ведь, гад, что про эти психозелья только в одной книге из хогвартской библиотеки написано, и специально задал. Ненавижу… И ведь неоткуда больше информацию взять… Стоп! — Гермиона поразилась своей глупости. — Так ведь Гарри подарил мне библиотеку, получше школьной! Надо взять сумочку и… ага, а сумочка-то в спальне, — разочаровано вспомнила девушка, бросив печальный взгляд на лестницу. — А в спальне — эти… Мегеры! — Вспомнив про Браун и Патил Гермиона презрительно сморщила носик. — Пересекаться с ними лишний раз выше моих сил, — решила она и вновь уткнулась в нудное творение Филизмондия Укаркариуса. Как бы там ни было, но за этим „развлекательным“ чтивом девушка умудрилась скоротать время. Оторвалась от чтения она только тогда, когда заспанные гриффиндорцы, зевая и потягиваясь, стали кто по одному, а кто и группами по два-три человека спускаться в гостиную. — У-у-у, спускаются, — подумала Гермиона, хмуро смотря на Золотое трио, спустившееся с небес на землю — из спальни в гостиную комнату. — Явились не запылились, работники вредильного фронта. — Не имея никакого желания вступать в перепалку с Золотым Мальчиком, Уизли-номер-шесть и Белобрысым Чернышом, как мысленно называла Блека девушка, она, с громким хлопком закрыв книгу, поднялась с кресла. — Пожалуйста, пусть Долгопупс держит рот на замке, пожалуйста! — взмолилась Гермиона, засовывая книгу в сумку. — Как же я не хочу с ним сейчас разговаривать… А, поздно, — обречённо вздохнула она, когда Мальчик-Который-Выжил, сопровождаемый почётным эскортом из верных оруженосцев, нацепив презрительно-предвкушающую ухмылочку, двинулся в сторону Гермионы. Ещё раз глубоко вздохнув, настраиваясь на нужный лад, девушка, приняв наиприветливейшее выражение лица, подумала: — Ну, понеслось зелье по пробиркам…»

— Доброе утро, мальчики, — елейным голосом, который можно было добавлять в чай вместо сахара, поприветствовала Гермиона Золотое трио. — Прелестная погода на улице, не так ли?

— Э… Что? — не понял Долгопупс. Девушка словно не слышала его содержательной реплики:

— А я вот тут сижу уже полчаса. Всё сижу и сижу, сижу и сижу, думаю: «А где это Невилл с компанией?» Скучно мне без вас, ребятки! — плаксивым голосом выдала она, внутренне потешаясь над ошеломлёнными лицами парней. — Вот сижу я, сижу, скучаю, дай, думаю, чтобы развлечься, книжку почитаю. А она — вы не представляете! — ну та-а-акая нудная! — Для того, чтобы всем стало понятно, насколько нудная эта самая книжка, Гермиона схватилась за голову. — Это просто ужас какой-то, честное слово! Вот читаю я предложение — и ничего, ничегошеньки ничего не понимаю! Ясно только, что кто-то там в какой-то острал улетает, а что с этим делом делать — уж простите за тафталогию — не имею ни малейшего понятия. Ужас правда? — Ошеломлённые Невилл, Рон, Альтаир, а так же половина населения Гриффиндора, которые пристально слушали торопливую тираду девушки, смогли только согласно кивнуть. — И я про то. Ну кто, кто, спрашивается, пишет такую ерунду, а? Её же читать потом невозможно! И вот читала я читала, читала я читала, а тут смотрю — мальчики спускаются! — Гермиона щенячьими глазами посмотрела на Золотое трио. — Вы не представляете, как я была счастлива, когда вас увидела — прямо обрадовалась!.. Ой! — воскликнула девушка, смущённо прижимая ладонь к губам. — Что это я всё о себе да о себе? Вы-то как, ребятки? — спросила она и, отойдя на шаг назад, принялась со скрытым весельем наблюдать за полученным эффектом.

Эффект был, слабо говоря, потрясающим. Невилл, отклянчив губу и чуть ли не капая слюной на пол, глазами по кнату каждый пялился на Гермиону, не в силах от потрясения вымолвить ни слова. Рон, с так и застывшей на затылке рукой, собрав глаза в кучу, тупо смотрел перед собой. Девушка даже не поняла — это его обычное выражение лица, или её короткий монолог был ему причиной? Альтаир оказался самым морально устойчивым. Он просто непонимающе смотрел на Гермиону и беззвучно, словно рыба, открывал-закрывал рот. Девушка даже на мгновение почувствовала к нему нечто сродни симпатии… Остальные гриффиндорцы, проникшиеся всей красотой и прелестью ситуации, стояли тише воды — ниже травы.

Эта немая сцена длилась добрых две минуты…

Наконец, картина «Придурки и прекрасная незнакомка» была нарушена Долгопупсом. Он наконец-то захлопнул варежку, а его туповатый взгляд принял грубое подобие некой осмысленности. Впрочем, это самое «грубое подобие» было максимумом, на который был способен Невилл даже в спокойной ситуации, а то, что он смог собраться в такой сложный момент его многострадальной жизни, бесспорно, делало ему чести. Призвав себе на выручку весь доступный в данный момент интеллект, Золотой Мальчик выдал:

— А-а-а… Э-э-у-и-и-и… Аммм… Хммм…

— Да ты что! — поражённо воскликнула Гермиона, прослушав гениальный ответ на свой вопрос. — Ну, я уверена, ты с этим справишься, — тепло сказала она, потрепав зависшего парня по щеке. — Ой, уже скоро завтрак! — встрепенулась девушка. Развернувшись, она почти бегом понеслась в сторону выхода из гостиной. Остановившись перед портретом Гермиона развернулась и, помахав публике рукой, удалилась.

— Девочка моя, а что у вас там в гостиной случилось? — раздался над головой девушки голос Полной Дамы. Развернувшись, Гермиона поинтересовалась:

— А с чего Вы взяли, госпожа, что в нашей гостиной что-то произошло?

— Просто ты, милочка, за это утро — первая, кто выходит, — пояснила Дама. — А время уже довольно позднее, завтрак вот-вот начнётся.

— Не знаю, — задумчиво произнесла Гермиона, пожав плечами. Потом, поправив сползающую сумку, добавила: — Вроде бы, ничего необычного не произошло… Ну ладно, я пошла. До свидания.

— Пока, пока, милочка, — ответила Полная Дама. Удаляющаяся девушка расслышала ещё какое-то недовольное бурчание портрета, но суть не поняла.

Перед дверью в Большой зал Гермиона остановилась и, нацепив приветливую улыбку, вошла. Как только девушка появилась в зале, взгляды всех, абсолютно всех присутствующих, как учеников, так и учителей, вмиг приковались к ней. Гермиона ощутила сильное смущение и дискомфорт, но изо всех сил попыталась не показать этого. Как ни в чём не бывало девушка гордо прошествовала к гриффиндорскому столу. Совершенно пустому гриффиндорскому столу. Сев на своё привычное место она невозмутимо, словно и не было сконцентрировано на ней внимание сотен человек, принялась медленно завтракать…

— Мисс Грейнджер. — Голос директора в практически полной тишине был подобен раскату грома.

— Да, директор Дамблдор? — Гермиона подняла взгляд на учительский стол. — Вы что-то хотели? — Голос девушки звучал совершенно спокойно, что не передавало ту бурю эмоций, что бушевали у неё внутри: начиная от огромного смущения и заканчивая раздражением.

— Вы не могли бы сказать, где пропадает весь Гриффиндор? — тепло, но в то же время обеспокоено спросил Дамблдор. Все ученики застыли — их тоже волновал ответ на этот вопрос. Гермиона на минуту приняла задумчивый вид, решая, что же ответить директору. Наконец, неопределённо пожав плечами, единственная гриффиндорка в Большом зале ответила:

— Не знаю, что с ними. Все столпились в гостиной и со странным выражением лица смотрят на Невилла Долгопупса. А у него самого такое лицо, словно он только что стал свидетелем второго пришествия Мерлина. — Потом, фыркнув, добавила: — Впрочем, это происходит почти каждое утро, но сегодня достигло по истине небывалых масштабов.

— И что же стало тому причиной? — удивлённо поинтересовался глава школы.

— Не имею ни малейшего понятия, господин директор, — соврала девушка, придвигая к себе вазочку с вафлями. — Когда я спустилась из спальни, все уже находились в этом состоянии… — Говоря последние слова, Гермиона вдруг почувствовала легкое ощущение, словно кто-то давит ей в область виска. Девушка нахмурилась. Она знала это чувство — оно всегда возникало во время уроков окклюменции с Гарри, когда профессор пытался пробить её блок. Посмотрев на стол преподавателей Гермиона увидела, что Дамблдор пристально, гораздо сосредоточенней, чем раньше, смотрит на неё.

«Пытаетесь пролезть в мою голову? — Девушка воздвигла самый мощный мыслеблок, на который была способна. — Посмотрим, как Вам это удастся, мистер Дамблдор. — Она отнюдь не горела желанием открывать свои мысли перед каким-то там стариком, будь он хоть трижды директором Хогвартса и главой Визенгамота. Конечно, Гермиона сомневалась, что её хлипенькая защита продержится хоть пятнадцать секунд перед натиском Дамблдора, но просто так сдаваться она не желала. — Хочется полазить в голове — извольте попотеть!»

С усилением блока и давление на него усилилось. Через несколько секунд, когда голова девушки, казалось, вот-вот начнёт трещать от напряжения, ощущение, что она(голова), взята в тиски, исчезло. Думать сразу стало легче и Гермиона облегчённо выдохнула — не смог… Взглянув на учителей девушка увидела, что Гарри, сидящий по левую руку от Дамблдора, что-то усиленно вещает директору на ухо. По тому, что старик нахмурился, Гермиона решила, что именно профессор Поттер заставил старого хры… директора Дамблдора перестать лезть ей в мысли. Девушка вновь почувствовала благодарность к Гарри…

Со стороны входа в Большой зал послышался гомон десятков голосов. Повернувшись к дверям Гермиона не смогла сдержать презрительного фырканья — Гриффиндор в полном составе пожаловал на завтрак. Быстро допив чай девушка поднялась со своего места и, окинув приближающееся Золотое трио пренебрежительным взглядом, гордо удалилась из зала.

Спустившись в подземелья, она достала «самую нудную книгу в её жизни» и, превозмогая отвращения, принялась читать. В тусклом освещении подземелья Хогвартса книга казалась ещё более нечитаемой и непонятной.

«Интересно, Снейп сам её читал? — думала нечастная девушка, скользя взглядом по еле различимым в полумраке строчкам. — А если не читал — то что дал своим дорогим слизеринцам для ознакомления с темой?..»

— Грейнджер!

Гермиона оторвалась от книги. Подняв взгляд она, хмыкнув, поприветствовала Драко Малфоя и Ко.

«Вспомни зелёных — они тут как тут, — пронеслась в её голове весёлая мысль. — Спорю на что угодно, Малфой сейчас начнёт допытываться: „Что там случилось? Что там произошло?“ Уверена».

Драко, показывая чудеса предсказуемости, начал допрос:

— Грейнджер, — протянул Малфой, — а что такое произошло сегодня утром с нашим дорогим Гриффиндором, что все его представители, кроме тебя, проявляя невиданное до сего дня единодушие, в полном составе опоздали на завтрак?

— Малфой, ты становишься на редкость предсказуемым, — усмехнулась Гермиона, весело поглядывая на слизеринскую троицу. — Я угадала две трети фразы!

— Ой, Грейнджер, не ёрничай, — фыркнул Драко с лёгким раздражением. — Что тебе стоит просто ответить на вопрос?

— Мне? — переспросила девушка, словно Малфой мог обращаться к кому-то ещё. — Мне — ничего.

— Ну так ответь! — Собеседник явно начал выходить из себя.

— Эй, Малфой, ты чего?! — удивлённо воскликнула Гермиона. — Где твоё аристократическое хладнокровие и слизеринская сдержанность, а?

— Грейнджер, — процедил сквозь зубы Драко, — не выводи меня. Просто ответь на вопрос.

— А волшебное слово? — Гермиона отчего-то в данный момент испытывало ощущение, что Малфой ей ничего не сможет сделать. А злиться и угрожает так, для вида и поддержания статуса. — Скажешь волшебное слово — и отвечу!

— Хочешь, я скажу тебе целых два волшебных слова? — К Малфою понемногу возвращалось его самообладание. — Первое начинается на букву «А», а второе — на букву «К». — Панси, стоящая слева от слизеринца, глупо захихикала. Гермиона позволила себе тоже изобразить улыбку.

— Нет, спасибо, эти слова я и сама знаю. Другое. Начитается на букву «П».

— Петрификус Тоталус? — усмехнулся Драко.

— Нет, Малфой, — отрицательно помотала головой Гермиона, — это не одно слово, а два. Давай, давай, вспоминай, а то мы до вечера тут можем проторчать, потому что без волшебного слова я тебе ничегошеньки не скажу.

— А можем и не проторчать. — Малфой, на манер Дамблдора, сверкнул глазами. — Уверяю тебя, расскажешь ты мне что-то или нет, но уже к завтрашнему утру, максимум — к вечеру, я буду всё знать. Достоверно и в подробностях.

— Откуда такая уверенность?

— У меня есть несколько быстрых и качественных способов получения информации, — уклончиво ответил Драко, но по глазам Гермиона поняла — Малфой жаждет поделиться одним из них. Именно по этому девушка старательно изобразила на лице скуку и, пожав плечами, мол, «Не заинтересована», вновь принялась за книгу.

Драко эта ситуация отнюдь не устраивала. Отчаявшись заинтересовать Гермиону недомолвками и многозначительными фразами он, в совершенно несвойственной ему манере, в лоб спросил:

— Хочешь, подробно обрисую один из путей получения данных? — Малфой попытался произнести это как можно более бесстрастно, но девушка отчётливо расслышала в его голосе нотки нетерпения и желания похвалиться.

— Ну, если ты этого так хочешь… — развела руками Гермиона, при этом чуть не выронив книгу. Драко заметно оживился.

— Слушай, Грейнджер, и запоминай, — назидательным тоном сказал Малфой, чем заставил девушку фыркнуть. Но слизеринец не обратил на сей жест никакого внимания. — Вот тебе один из способов. И основывается он не на ком ином, Грейнджер, как на тебе…

— Да ты что! — поражённо проговорила Гермиона, прицокивая языком. — Вот это да… Ты продолжай, продолжай, Малфой, я уже молчу, — быстро протараторила девушка в обмен на убийственный взгляд белобрысого.

— Так вот, он основывается на тебе, — продолжил Драко. — Сейчас ты мне ничего не говоришь, но после ужина обязательно пойдёшь к профессору Поттеру и, уверен на все сто, всё ему подробно опишешь. Потом профессор Поттер всё расскажет профессору Снейпу, а тот, в свою очередь, поделится ценными знаниями со своим горячо любимым крестником, то есть со мною. — Малфой был явно доволен собою — выстроить такую безупречную цепочку! Это вам ни волан-де-мортов забарывать — тут ум и смекалка нужны. — Ну как тебе, Грейнджер? — удовлетворённо спросил он, гордо скрестив руки на груди. — Умно?

— Умно-умно, — согласилась Гермиона, с трудом сдерживая серьёзное выражение лица. — Но у твоей, безусловно, гениальной цепочки есть как минимум одно слабое место.

— И какое же? — недовольно нахмурился Драко.

— Например, то, что я могу попросить профессора Поттера никому ничего не рассказывать, — мечтательно, на манер Луны пропела девушка. На её удивление, от такого заявления Малфой ни чуть не обиделся. Наоборот, ещё больше повеселел.

— Ага! Значит, ты не отрицаешь того, что выболтаешь всё Поттеру, да? — Гермионе показалось, что Драко как-то излишне радуется данному факту.

— А тебе-то какое дело, Малфой? — спросила она, недовольно поглядывая на слизеринца. Тот быстро пожал плечами.

— Да так, никакое… — Потом, оскалившись, ехидно поинтересовался: — Вас можно поздравить, иди как?

— С чем? — Гермионе стал жутко надоедать этот разговор, состоящий исключительно из вопросов.

— Как с чем? — изумлённо хмыкнул Малфой. — С тем, что вы нашли друг друга в этом жестоком мире.

— Малфой, говори прямо! — резко потребовала Гермиона. Драко на такое неподобающее к себе отношение вовсе не обиделся.

— Ну вы же любите друг друга, не так ли? — с видом всезнающего прищурился он. Девушка, тщательно скрывая смущение и молясь, чтобы не покраснеть, недовольно спросила:

— И с чего ты взял подобный бред? Как я могу встречаться с профессором Поттером — он же профессор! А это запрещено…

— Ой, Грейнджер, когда это кого останавливало! — отмахнулся Драко. — Вон, Гринграсс, которая Дафна, крутит роман со Снейпом, и не скрывает этого. Так чем вы с Поттером хуже?..

— Мы с Гарри просто друзья, — заявила Гермиона.

— О, он уже Гарри! — весело воскликнул Малфой, радый, что сумел подловить гриффиндорку на слове. Сама девушка, одаривая свой излишне длинный язык не самыми лестными эпитетами, была готова на многое, лишь бы не выдать смущение и досаду.

— Да, мы перешли на «ты», но это совершенно не означает, того, что… — Девушка запнулась. — Да и вообще, чего я перед тобою оправдываюсь? — воскликнула Гермиона, прокручивая в голове разговор. — Ты мне вообще кто? Никто. И я не должна перед тобою отчитываться! — Девушка демонстративно открыла книгу и стала усилено делать вид, что читает.

— Грейнджер. — Малфой был на редкость настырным. — Грейнджер!

— Мерлин, — простонала Гермиона, поднимая взгляд, — ну что тебе ещё от меня надо?! «Поскорее бы Снейп кабинет открыл!» — взмолилась она про себя.

— Слушай, Грейнджер…

ДИНЬ-ДИНЬ-ДИЛИЛИНЬ!!!

Наверно, облегчение всё-таки отобразилось на лице Гермионы, потому что Малфой демонстративно фыркнул и направился в сторону дверей класса зелий, услужливо открытым Снейпом.

— Поторопитесь, мисс Грейнджер. — Снейп окинул Гермиону своим коронным холодным взглядом. — Вы же не хотите, чтобы я снял с Вас баллы?

«Не пойму, это риторический вопрос, или он ждёт ответа?» — подумала девушка, смотря прямо в глаза зельевару, стоящему у двери. Так и не придя к какому-то опредёлённому выводу она, пожав плечами, поспешила занять своё место.

Снейп, закрыв дверь, прошествовал к своему столу. Обведя аудиторию пренебрежительным взглядом, учитель зелий заявил:

— Сегодня я планирую дать вам контрольную работу, по результатам которой будет решено — кто продолжит обучение в моём классе, а кто… — Снейп скривился, — навсегда нас покинет. По этому…

— Но сэр! — послышался за спиной Гермионы голос Менди. — Вы же говорили, что испытательный срок длиться два месяца!

«Дура», — констатировала гриффиндорка, когда профессор Снейп буквально пригвоздил к месту Броклхерст ледяным взглядом.

— Десять баллов с Когтеврана за выкрик с места, мисс Броклхерст, — металлическим голосом сказал он. — И ещё столько же за то, что Вы посмели перебить учителя.

«Да, кое у кого шансы на продолжение обучения сильно подсократились», — усмехнулась Гермиона, зная мстительную натуру Снейпа…

* * *

«Слава Мерлину, — подумала Гермиона, отвечая на последний вопрос теста. Контрольная работа была очень, очень тяжелой, и всё-таки девушка была уверена в том, что абсолютно правильно ответила на все вопросы. — Но Снейп всё-таки зверюга! — Гермиона покосилась на учителя, сидящего за своим столом. Тот, половину урока шныряющий туда-сюда по кабинету, решил передохнуть. Сейчас он читал какую-то книгу, изредка поверх неё одаривая класс злобными взглядами. — Да, сдавать наш профессор стал, — усмехнулась Гермиона. — Раньше мог хоть весь урок носиться между парт, ворчать, шипеть и брызгать слюной, словно из пожарного гидранта. Но, видно, возраст берёт своё… — Она еле удержалась от того, чтобы не захихикать. — Или его так молодая подруга утомляет? Как там Малфой сказал?.. Гринграсс, которая Дафна… Ну-ну! — Гермиона опустила взгляд на исписанный свиток — Снейп вновь решил злобно позыркать на учеников. Девушка почувствовала, что взгляд профессора остановился на ней и стала усиленно водить пером по бумаге, изображая кипучую деятельность. — Интересно, а он мог услышать мои мысли? — Когда Гермиона представила, что Снейп залез ей в голову, у неё внутри всё похолодело. — Нет, не мог… Я блок держала… — Гермиона решила надеяться на лучшее. — А если даже и мог! — Девушка подняла голову и взглянула прямо в глаза профессору. У того на лице играла примерзкая ухмылка. — Мои мысли — моя частная собственность! — громко, на сколько это возможно, подумала она. — И они Вас, профессор, не касаются! Копайтесь в голове вон, у племянника своего, а в мою не лезьте! — Снейп, фыркнув, опустил глаза в книгу. Гермиона победоносно улыбнулась. — Так, вывода напрашивается два. Либо он и вправду читал мои мысли и устыдился, либо просто не выдержал взгляда. И так и так я в плюсе! — Настроение девушки, и до этого довольно хорошее, поднялось до отметки „Отличное“. Продолжая улыбаться, Гермиона покрутила головой, всматриваясь в лица студентов. — Так, Малфой лыбится — ну, это понятно: даже если напишет тест на „Слабо“, всё равно получит не меньше „Выше ожидаемого“. Паркинсон… Тоже не волнуется — Снейп своих в обиду не даёт. Уверена, все слизни продолжат обучение. — Гермиона повернула голову, смотря на когтевранок. — Броклхерст(ну и фамилия, мозги насилует — прим. автора) усердно что-то строчит. Девочка, трудись — не трудись, а с зелий ты уже вылетела! Патил с лицом, словно увидела Годзиллу, грызёт перо… Тоже последний урок здесь. — Гермиона была полностью уверена в своей правоте. — Итого… Как минимум три, а как максимум — четыре ученика… Неплохо, неплохо. Даже хорошо. На седьмом курсе, вон, только двое — и ничего!»

— Сдаем работы через пять минут, — раздался голос Снейпа. Скрип пера, доносившийся сзади, усилился.

«А я была права! — весело усмехнулась Гермиона. — Стареет профессор, стареет… Раньше без предупреждения свитки собирал. И не под конец урока, а в середине. Или подобрел? — Посмотрев на ледяную маску, заменяющую Снейпу лицо, Гермиона отвергла эту теорию. — Подобреет он, держи карман… Скорее уж сменил тактику вредительства — совершает обманный манёвр. Подпускает поближе, притворяется паинькой, делает невинные глазки, а потом — хап! И ты не успеешь заметить, как тебя съели. Образно, конечно… Хотя… Со Снейпом ни в чём нельзя быть уверенной. Может, его любимая закуска — молоденькие студентки? — Гермиона не удержалась и хихикнула, о чём тут же пожалела. — Ой, что сейчас будет…»

— Мисс Грейнджер, Вы что, увидели в тесте смешной вопрос? — прогремел профессор. Гермиона в который раз за день стала центром всеобщего внимания. «Кажется, это уже входит в добрую традицию». — Если так, то поделитесь с нами, — ехидно предложил Снейп, с противной гримасой, за которой с трудом узнавалась улыбка, смотря на неё.

— Да, профессор, — согласно кивнула Гермиона. — Меня рассмешил вопрос номер… — Она запнулась. — Номер двадцать семь.

— Потрудитесь озвучить и пояснить, что именно Вы приняли за юмористический отрывок. — Понимая, что так просто Ужас Подземелий ещё ни от кого не отставал, Гермиона зачитала вопрос:

— Вопрос Љ27: «Как Вы считаете, способствует ли использование стручков Novices Minerals, известного так же как „Каменная репа“, в зелье Высокого Интеллекта повышению его производительности, или нет?»

— И что в этом такого смешного? — с наигранной заинтересованностью спросил Снейп, традиционно изогнув бровь дугой.

— Просто… — К счастью Гермионы, её пытка закончилась — раздался звонок, оповещающий об окончании урока. Быстро, пока никто не успел опомниться, она вскочила со своего места, проговорив «Досданьпрофеснейп», выскочила из класса. За свиток Гермиона сильно не волновалась — Снейп не развалится, сам заберёт…

Урок чар прошёл на редкость спокойно. Золотое трио, находясь всё ещё под впечатлением от утреннего инцидента, предпочло держаться от Гермионы подальше. Парвати и Лаванда их активно в этом поддерживали. Зато Симус вёл себя в отношении Гермионы на редкость дружелюбно, и даже подал подушку, которую она нечаянно запустила невербальным Депульсо на другой конец класса. Гермиона изобразила благодарность и тепло улыбнулась Финнигану, а сама подумала: «Двуличный гад. Стоило мне только активно начать обламывать Долгопупсика, так сразу начал набиваться в друзья-приятели. А раньше ты где был? Когда они всем скопом надо мною издевались? Предпочитал отсиживаться и отмалчиваться. Нет, Симус, даже если вдруг у тебя появится желание стать мне другом, вынуждена буду тебя обломать — мне такие товарищи без надобности. Уж лучше обойдусь более узким кругом общения. Луна, Драко, Гарри… Мне и их с головой хватает».

В конце урока, получив стандартные пятнадцать баллов от Флитвика, Гермиона первой вылетела из класса. Но направилась она не на обед, как это делала обычно, а в кабинет ЗОТИ. Почему-то девушке захотелось немедленно увидеть профессора Поттера. Была ли это «гаррипоттерозависимось в обострённой стадии», которую она у себя выявила, или ещё что — Гермиона не знала. Просто захотелось встретиться с ним, поговорить, заглянуть в глаза… И непременно рассказать, а лучше — показать с помощью легилименции утреннее происшествие. Хотелось услышать его мнение на этот счёт, смутиться от похвалы, услышать его смех…

«Болезнь прогрессирует, санитары уже в пути, — усмехнулась своим мыслям Гермиона, поднимаясь по лестнице. На встречу ей шли семикурсники. — Что-то они все сегодня какие-то невесёлые, — удивилась она, видя хмурое выражение лиц студентов. — Хотя, нет, не все… Слизеринцы вон идут весёлые. — Гермиона проводила взглядом группу хохочущих учеников с символикой зелёного факультета на мантиях. — Похоже, Гарри вновь чего-то учудил… — Вдруг в голове девушки что-то щёлкнуло. — А как здесь могут быть ученики, если у семикурсников, как и у нас, только одна пара? Странно… Спрошу у Гарри».

Пропустив спускающихся учеников, она двинулась дальше. Свернув за угол, Гермиона буквально налетела на профессора.

— Эй, осторожно! — воскликнул Поттер, хватая её за руку и не давая упасть. Твёрдо поставив девушку на ноги, профессор приветливо улыбнулся. — Привет, какими судьбами у нас в такое время?

— Ты что, не хочешь меня видеть? — обижено спросила Гермиона, грустными глазами смотря на друга. Она добилась своего — Гарри почувствовал себя неуютно.

— Нет, я всегда рад тебя видеть. Просто странно увидеть тебя здесь в это время. Раньше ты меня никогда не баловала излишним вниманием.

— Ну, должна же я когда-нибудь начинать, — улыбнулась Гермиона. — Может, пойдём к тебе в кабинет?

— Гермиона, ну ты вообще уже, — поражённо протянул Поттер, обнимая девушку рукой за плечи. — А вдруг я очень-очень голоден, а ты мне не даёшь нормально пообедать?

— Но ты же потерпишь ради меня, да? — Гермиона невинно заблымала ресницами. Это стало последней каплей — оба рассмеялись.

— Ладно, пошли, — посмеиваясь, согласился Гарри. — Попрошу эльфов что-нибудь сварганить. Не оставаться же нам голодными!

— Верно думаете, профессор Поттер! — с серьёзным выражением лица кивнула Гермиона. Парень усмехнулся.

— Тем и живём, мисс Грейнджер, тем и живём…

* * *

— А почему ты меня не спрашиваешь о том, что произошло утром? — спросила Гермиона Гарри, когда они, пообедав «чем домовик послал», расположились на диване. Девушка даже почувствовала нечто сродни обиде — она старалась, указывала Долгопупсу на его место, а ему всё равно! Безобразие!

— Ну… — замялся профессор, опустив взгляд. — Вообще-то, я уже всё знаю…

— Да? — Гермиона даже не потрудилась спрятать разочарование в голосе. «Пусть знает, как он меня огорчил! Я сама хотела всё рассказать!» — подумала она. — И откуда же?

— Я же легилимент, Гермиона, — виновато улыбнулся Гарри. — А подавляющее большинство учеников о такой дисциплине, как окклюменция, даже не слышали. — Гермиона осуждающе взглянула на друга.

— Гарри, ты понимаешь, что постоянно нарушаешь закон? — нахмурилась она. — И тебя могут наказать по всей строгости закона, если поймают на том, что ты лезешь студенту в голову.

— Могут, — согласился Поттер. — Конечно, могут. Но не будут.

— Почему это?

— Эх, Гермиона, Гермиона, — вздохнул Гарри, печальными глазами посмотрев на девушку. На несколько секунд комната погрузилась в молчание, а потом он спросил: — Ты ведь помнишь твой разговор со старым пер… директором Дамблдором?

— Помню, — улыбнувшись оговорке, кивнула девушка. — Помню, как этом многоуважаемый человек сделал попытку пошебуршать в моём сером веществе. — Гарри криво ухмыльнулся. — Но я ему этого не позволила! — гордо заявила Гермиона, делая грудь колесом. — Я целых пятнадцать секунд держала перед его натиском блок! Кстати, спасибо, — поблагодарила она профессора, словно бы то, что он остановил Дамблдора, было не самой большой заслугой. Так, средненько, ничего особенного.

— Да не за что. — Гарри непременно махнул рукой, если бы они не были подложены под голову — за время разговора профессор принял горизонтальное положение.

— Что ты ему такого сказал, что он, самый главный человек во всём Хогвартсе, пошёл на попятную? — Гермионе было крайне любопытно.

— Ну-у-у, — протянул Поттер, неопределённо мотнув головой. — Гермиона, прости, конечно, но я не могу тебе всё рассказать. Я тебе, конечно, доверяю и всё такое, но есть вещи, о которых я никому не могу рассказать.

— Даже мне? — расстроилась девушка.

— Даже тебе, — твёрдо сказал Гарри. — Да не расстраивайся ты так! — Парень приподнялся и, обняв Гермиону за плечи, тепло улыбнулся. Позаботившись о блоке, девушка подумала: «Если бы ты знал, Гарри, что я чувствую, когда ты меня так обнимаешь… Да за одну такую улыбку я готова не то что недомолвку, что угодно простить!» Поттер тем временем продолжил говорить: — Когда-нибудь, Гермиона, я тебе всё расскажу.

— Всё-всё? — улыбнулась девушка, стараясь сохранить спокойствие. Сделать это в такой близости от объекта воздыханий было крайне сложно. Но Гермиона, поборов приступ смущения, продолжала пристально смотреть в глаза Гарри.

— Конечно, всё. — Профессор вздохнул и, прекратив обнимать Гермиону, лёг обратно на своё место. Девушка попыталась задавить жгучее разочарование. Всё её нутро кричало: «Хочу ещё пообжиматься с Поттером, и точка!» Приложив титанические усилия над собой, Гермионе удалось добиться того, что на её лице не появилось никакой эмоции, способной указывать на её эмоциональное состояние. Знала бы она, что точно такие же чувства терзают её друга…

— Ты всё ещё не ответил на мой вопрос, Гарри, — усмехнулась Гермиона, с радостью заметив, что и тон её голоса остался таким же непринуждённым, как и раньше. — Почему тебя не накажут, даже если поймают за руку?.. Точнее, «за голову»? — хихикнула она.

— Да всё очень просто, радость моя, — сказал Гарри. «Он что, специально это сказал?», — пытаясь не расплыться в глупой улыбке от такого обращения подумала «радость». — Если бы всех учителей Хогвартса, кто хоть раз применял легилименцию на студентах, наказали, то в школе их практически не осталось бы!

— У нас так много легилиментов? — удивилась Гермиона. «Так, без блока по школе больше не хожу», — решила она.

— Да уж не мало, — кивнул Гарри и стал перечислять. — Директор Дамблдор. Владеет в совершенстве. Во время трапез в Большом зале практически постоянно торчит в мозгах членов Золотого трио… Если они у них имеются. Далее, наш дорогой Северус по фамилии Снейп. Чуть ли не лучше Дамблдора. Уверен, даже во сне держит пуленепробиваемую защиту на мысли. Так же не прочь пошнырять по чужим головам. Маневра МакГонагалл. Конечно, она не ас в этом деле, но все гриффиндорцы без исключения с лёгкостью ею читаемы. Кроме тебя, Гермиона. — Профессор одарил девушку одобрительной улыбкой. Гермиона почувствовала прилив гордости и признательности. — Питер Уайт. Легилимент он слабенький, но на то, чтобы знать мысли младшекурсников, вполне неплохой. Ну, и конечно, твой покорный слуга, профессор Гарри Джеймс Поттер. — Он изобразил что-то вроде поклона, что в его лежачем положении выглядело на редкость смешно. — Легилимент профессор Поттер очень, очень слабый. Единственное, на что хватает его скромных умений, так это залазить в незащищённые головки бедных семикурсников-гриффиндорцев и узнавать там нужные ему сведения.

— Понятно… — Гермиона попыталась осознать полученную информацию. — Значит, в Большом зале, на зельях и на трансфигурации лучше постоянно держать блок, — заключила она.

— И на Защите от Тёмных Искусств, — добавил свой предмет в «черный список» Поттер. На удивление девушки он ответил: — Мало ли, что этому профессору Поттеру в голову взбредёт. А вдруг он решит выведать все секреты ученицы, носящей фамилию Грейнджер? — шёпотом, словно их могли подслушать, сказал Гарри. — А нам этого не нужно.

— В таком случае, наедине с тобой тоже лучше держать блок? — улыбнулась Гермиона.

— Зачем это? Наедине я тебе не профессор, а просто Гарри. А этот «просто Гарри» не очень хорошо себя чувствует, когда читает мысли «просто Гермионы».

— Что, такие они мерзкие и противные? — изобразив брезгливость, спросила «просто Гермиона».

— Нет, что ты! Мысли Гермионы ни чуть не хуже, чем сама Гермиона. Они такие же прекрасные, умные, слегка сумбурные, но, в основном, строго упорядоченные. — Гермиона улыбнулась, скрывая смущение. — Просто мне кажется неправильным заглядывать в голову лучшей подруги без разрешения. У каждого ведь есть право на свою тайну, так ведь?

— Да, должны, — кивнула девушка, в тайне ликуя от «лучшей подруги». — И ты, Гарри, постоянно не даёшь мне об этом забыть.

— Ну вот такой я скрытный человек!

— Да, кстати… — Гермиона вспомнила, с чего начался разговор о легилименции. — Если ты уже знаешь, что произошло утром, то… Как ты к этому относишься? — Она очень боялась, что Гарри станет её осуждать за выходку с Невиллом.

— Хочешь узнать моё мнение?

— Ага, — подтвердила Гермиона. Внутренне собравшись, она ожидала вердикта друга. Тот, явно играя на публику, изобразил на лице вселенскую задумчивость. Почесал затылок. Потёр подбородок. Глубоко вздохнул. Пристально посмотрел Гермионе в глаза. Улыбнулся.

— Гермиона, это было просто супер! — наконец, воскликнул он, вскакивая с места, словно и не было этой минуты задумчивости. — Как ты его уделала, а! Это же просто сказка! Белл, через которую я смотрел на это, чуть со смеху не лопнула, как только за тобой закрылся портрет. Да что там Белл! — Гарри, в порыве чувств, усадил Гермиону себе на колени. Не смотря на всю интимность ситуации та была совершенно не против. — Весь Гриффиндор ржал, словно полностью состоял из табуна породистых скакунов. Я еле удержался от того, чтобы не упасть на пол в припадке безумного хохота прямо во время урока. Гермиона, уверен, что сегодня ты нанесла по самолюбию Долгопупса самый серьёзный удар за всю его непутёвую жизнь!

Весь монолог профессора Гермиона воспринимала в пол уха. Гораздо более значительная часть внимания была сконцентрирована на руках Поттера, которыми тот обнимал её и на глазах, светящихся неподдельными радостью и веселью. Какой-то частью сознания Гермиона отметила, что Гарри, когда сильно возбуждён(эмоционально — прим. автора), забывает о том, что должен быть беспристрастен. Он же профессор, а тут не только забыл добавить перед фамилиями учеников «мисс» и «мистер», так ещё и открыто потешается над Мальчиком-Который-Выжил. Это было, несомненно, интересно, но не так значимо, как факт пребывания на руках у Гарри. Как-то автоматически Гермионе удавалось всё ещё держать слабенький блок и не дать лицу принять мечтательно-блаженное выражение.

Но всему приходит конец. Профессор, осознав что сделал, покраснел до состояния, когда губы сливаются с остальным лицом, аккуратно ссадил Гермиону обратно на диван.

— Прости, я что-то сильно переволновался, — виновато проговорил он.

— Да нет, ничего, — так же смущённо сказала девушка. Оба в этот момент подумали: «Ну почему я не могу ему(ей) признаться в любви? Я же смелая(ый)! А тут смущаюсь, как последняя(ий) первокурсница(ник). Эх, почему же всё так тяжело?..»

Из неловкой ситуации обоих влюблённых спас звонок, оповещающий о начале урока. В этот момент и Гарри, и Гермиона, украдкой взглянув друг на друга, тяжело вздохнули и решили — во что бы то ни стало добиться любви объекта своих душевных терзаний…

Будем надеяться, что у них всё получится!

 

Глава 16

«Дата. Завтра точно какая-то очень важная дата. Но какая?»

Эта мысль первой посетила мою голову, стоило мне только осознать факт собственного пробуждения. Сев на кровати и глубоко, с душою, зевнув, я стал вспоминать сегодняшнее число.

«Так, вчера совершенно определённо был вторник. Да, вторник, — кивнул я себе, — у Герми второй парой нумерология стояла, она ещё с урока пришла уставшей, замученной, но довольной. Она вчера там какую-то теорему Хиденграссера доказала… Хм… Вторник определённо. Но только какое число?.. Точно! Двадцать второе, вчера было двадцать второе октября. МакГонагалл вчера простав… праздновала, день рождения у ней. Семьдесят один год старушке стукнул! Прожить до таких лет и умудриться не забыть о том, что коллеги по работе — тоже люди, и они тоже хотят немного праздника — это вам не соплохвостов лопатой глушить, для этого мозг без признаков маразма нужен… Так, вчера было двадцать второе, значит, сегодня — двадцать третье. А завтра — двадцать четвёртое. Двадцать четвёртое… — Вдруг понимание рывком ударило меня в голову. — Завтра годовщина смерти Поттеров! — вспомнил я. — Двадцать четвёртого октября 1981 года Макнейр и Лестрейндж убили моих… дядю и тётю, Лили и Джеймса… Нужно непременно посетить их могилу на кладбище. Уверен, да что там уверен — знаю, что они похоронены на кладбище в Годриковой Долине. Надо посетить… И ещё узнать, кто живёт в их бывшем доме. Познакомиться с новыми хозяевами. — Я задумался. — Определённо, нужно будет присоединиться к Снейпу».

Присоединиться к Снейпу… В моём мире Северус каждый Хэллоуин посещал кладбище в Годриковой Долине, отдавая дань памяти моей маме. Первая школьная любовь и всё такое… И нет сомнений, что в этом мире он поступает так же. Только дата сдвинута… Точно, так и сделаю. Северус поможет мне найти могилы Поттеров. Кто знает, может их похоронили на другом конце кладбища? А ещё поспособствует моему знакомству с обитателями бывшего особняка моих дяди и тёти. Хех, «дяди и тёти»… Кошмар, да и только!

Всё, встаём, обуваемся-одеваемся — и на завтрак.

Ровно в тридцать три с половиной минуты восьмого я вошёл в Большой зал. За столом сидела привычная компания: Дамблдор, МакГонагалл, Флитвик, Снейп, Вектор и Уайт. Все, кроме Северуса, слегка помятые. Конечно, ещё бы им не быть помятыми! Минерва оказалась на редкость щедрой именинницей. Это я со своим молодецким здоровьем и комплектом зелий на все случаи жизни могу и в утро Рождества выглядеть как огурчик. А для таких старожилов, как Дамблдор, Флитвик и МакГонагалл, это, даже с теми же зельями, является невыполнимой задачей. Тепло, но тихо(головка-то у всех бо-бо!) поздоровавшись, я пристыковался к своему обычному месту — между директором и Снейпом.

— Привет, привет, Гарри, — пробурчал Северус на моё приветствие. У кого-то явно было сегодня не самое радужное настроение. С чего бы это вдруг? Мне даже стало любопытно. Обычно всё наоборот: у Снейпа настроение просто прекрасное, а у всех, особенно учеников, в радиусе трех километров оно отвратное. Я бы даже сказал так: настроение основной массы окружающих обратно пропорционально настроению Северуса.

А может он тоже по поводу предстоящей даты волнуется? Теорию возможного похмелья я сразу же отмёл как бредовую. Во-первых, вчера на учительском собрании он почти не пил(пару рюмок огневиски, для «сугреву», не в счёт). Тем более, я начинаю подозревать, что Снейп не страдает похмельным синдромом как таковым. Мы два раза напивались вместе, а я ни разу не видел его хоть чуточку страдающим. Так что версия с годовщиной была наиболее правдоподобной.

Вот интересно, если я его в лоб спрошу: «Посещаешь могилы Поттеров? Если да — возьми с собой!», то он сначала удивится, а потом пошлёт, или наоборот?.. Эх, хорошо что у меня богатый опыт общения со Снейпом в любом его настроении! Это состояние, в моём списке «Эмоциональные состояния Северуса Тобиуса Снейпа. Полный список» имело название «Хмурый Тип, облегчённый вариант». То есть, настроение у Северуса плохое, но может быть гораздо хуже. Для данного состояния, в котором мой коллега имел привычку временами находиться, у меня была выстроена целая линия поведения. И я без колебаний решил ей следовать.

— Хороший сегодня день, да? — Для начала любым способом нужно завязать с ним непринуждённый разговор на постороннюю тему. Да, и ни за что нельзя спрашивать: «А чё это ты такой кислый, Сева? Лимон проглотил? Гы-ы-ы!!!» Если я скажу Снейпу что-то типа этого, то в тот же момент с вероятностью сто десять процентов из ста перемещусь из статуса «Приятель» в статус «Личный враг. Замочить при первом удобном случае». Для начала — разговор на отвлечённые темы, и точка!

— Да, куда уж лучше? — фыркнул тем временем Северус, покосясь на потолок Большого зала. Небо было затянуто сплошным слоем облаков. Вроде, дождя не предвидится, но всё равно пасмурно. Холодно. Неприятно.

По виду Снейпа я понял, что далее развивать тему погоды он совершенно не намерен. Ладно, зайдём с другого боку…

— Хочешь, расскажу анекдот? — Если первый способ не возымел успеха и Северус упорно продолжает хмуриться и изображать из себя воздушный шар, то прибегните ещё к одному. Мало кто знает, но у Снейпа на удивление хорошее чувство юмора. Хорошую шутку наш зельевар оценит, похвалит, даже скорее всего выйдет из депрессии. Но никакой пошлятины! Снейп не терпит плоских шуточек и низкосортного юмора. В идеале анекдот должен быть умным, тонким, смешным и про Золотого Мальчика. Тогда сердце этого обычно хмурого человека растает и он даже может одарить вас искренней улыбкой. Но, это в идеале…

— Рассказывай, — пробурчал Северус, бесцельно ковыряясь ложкой в тарелке овсянки. Я принялся рассказывать анекдот, не далее как вчера услышанный мною от Кэти Белл. Вернее, подслушанный… Но кого интересуют тонкости?

— Значит, так: «Случилось в нашем грешном мире знаменательное событие: Невилл Долгопупс поссорился с родителями. Не иначе как весь Запретный лес вымер! Вот, в порыве негативных эмоций, Золотой Мальчик кричит прямо в лицо отцу:

— И потом, я вообще никогда не просил вас меня рожать!

— Ну это ты правильно сделал, — не остался в долгу Фрэнк Долгопупс. — Потому что хрен бы я тогда согласился!»

Фух, слава Мерлину, мои старания не были потрачены впустую — лицо Снейпа после моего анекдота скривилось в мерзковатой ухмылочке. Одобрительно хмыкнув, он прокомментировал:

— Да, это был бы, вне всяких сомнений, самый разумный выход. — После чего, улыбнувшись, добавил: — Ладно, что тебе нужно? — Проницательный, гад!

— А с чего ты решил, друг мой любезный, что мне от тебя что-то нужно? — Я решил «уйти в отказ». Снейп сделал задумчивый вид.

— Ну, наверно, с того, что ты всё утро пытаешься меня разговорить, поднять нестроение, — предположил он.

— А ты что, думаешь, мне обязательно от тебя что-то нужно? — Я принял позу оскорблённого. — Может, я просто решил поднять доброму другу настроение? Или ты считаешь, что я не способен на безвозмездный добрый поступок?

— Гарри, Гарри, Гарри, — покачал головой мой приятель. — Я тебя довольно неплохо знаю. Единственный человек, при котором у тебя просыпается чувство благородства — это мисс Грейнджер, а…

— Ближе к делу, — оборвал я Снейпа. На тему «Поттер+Грейнджер» он может разоряться часами.

— Так вот, что я хотел сказать, — ни чуть не обидевшись продолжил Северус. — Ты и бескорыстие — понятия несовместимые. — А он неплохо меня знает… — Так что говори прямо, что тебе от меня надо?

— Ты и впрямь хочешь этого? — для верности, спросил я. Снейп согласно кивнул и принялся слушать. Ну что ж, сам напросился на откровение. — Возьмёшь меня завтра с собой?

— Куда? — Подковырнув ложкой немного каши, Северус, брезгливо поморщившись, с видом «Меня-Сейчас-Стошнит» направил её себе в рот.

— В Годрикову Долину, на кладбище. — Хорошо, что ложка была только на подходе. Иначе стол перед Северусом рисковал бы стать порытым тонким слоем овсянки. А так он просто поперхнулся воздухом, и всё…

— Зачем? — откашлявшись, прохрипел Снейп, удивлённо воззрившись на меня своими ясными чёрными глазами.

— Догадайся с одного раза, — хмыкнул я, наблюдая за поражённым лицом собеседника. Несколько секунд черноокий продолжал тупо пялиться на меня. Потом, поняв, тяжело вздохнул.

— Даже не буду спрашивать, откуда ты это знаешь, — безучастно сказал он. — Хорошо, я не против. — Я еле удержался от того, чтобы начать ликовать и радостно подпрыгивать на стуле. Ура!!!

— Спасибо, Северус, — благодарно кивнул я. — Ты даже не представляешь, на сколько это для меня важно.

— Ты прав, — согласился Снейп, изобразив на лице косую ухмылочку, — не представляю. — Ну, на это можно не обижаться. Сей выпад даже сарказмом назвать нельзя. Так, разминка перед рабочим днем…

— Да, раз уж ты сегодня такой покладистый, не мог бы ты подрядиться ещё на одно дело? Там же, в Долине?

— Что ЕЩЁ ты от меня хочешь? — Тон Северуса красноречиво показывал, в какой мере я его затра… задёргал своими просьбами.

— Не волнуйся, от тебе ничего особенно серьёзного не требуется, — заверил я его. А то вдруг ещё откажется? А мене этого не надобно! — Просто проводишь меня до дома Поттеров? А то я совсем-совсем не знаю его местоположения, — признался я. Снейп многозначительно хмыкнул. Вернее, он «хмммммыкнул». Лицо его из заинтересованного вмиг преобразовалось в отрешённое.

— А зачем тебе дом Поттеров? — поинтересовался Северус. — Там уже давно живут другие люди…

— Да ты не бойся, я не собираюсь заявлять свои права на этот особняк. Просто… — «Просто хочется побыть в доме родителей. В доме, который я ни разу не посетил с того злосчастного Хэллоуина». Но этого я не сказал. — Просто я хочу познакомиться с новыми жителями. Да и побыть в месте, которое являлось домом для моих родственников, было бы неплохо.

— Понятно, — задумчиво произнёс Снейп. Интересно, а что его так зацепил тот факт, что я желаю наведаться в дом своих усопших родственников? Непонятно. Если и существовал ответ на этот вопрос, то я его не знал. А тот факт, что дело касается Северуса, указывал на то, что вряд ли когда-нибудь узнаю. — Хорошо, — наконец, вдоволь надумавшись, изрёк Снейп. — Я отведу тебя к бывшему дому Поттеров. Более того, я лично познакомлю тебя с его обитателями. — Какой неслыханный жест щедрости и великодушия с его стороны!

— Спасибо ещё раз, Северус. О большем и не мог и мечтать. — Мой собеседник фыркнул и отвернулся, всем видом показывая, что разговор окончен. Если вы думаете, что я на жест такого откровенного игнорирования моей персоны обиделся, то глубоко ошибаетесь. Мне было совершенно ровно, ведь я добился своей цели…

«А потом говорят, что слизеринцы двуличные», — усмехнулся я своим мыслям, которые сейчас были отнюдь не гриффиндорскими.

Да, кстати, что завтра делать с уроками? Конечно, можно их просто отменить, но… Но так будет неинтересно! Есть у меня одна мыслишка по этому поводу, и я её сейчас активно думаю…

— Мистер Дамблдор, — позвал я директора. Тот, оторвавшись от тарелки с каким-то непонятным содержимым, повернулся ко мне.

— Да, профессор Поттер?

— У меня завтра есть кое-какое дело, — сказал я. Мог бы и не говорить — всё равно Дамблдор всё слышал. Но это как-то не по правилам… — Не могли бы Вы разрешить мне отлучиться?

— Конечно, мог бы, — утвердительно кивнул директор. — Но Вы сами понимаете: ЗОТИ, в силу неспокойного времени — крайне важный урок. И я не могу позволить Вам отменить хотя бы одно занятие.

— О, не волнуйтесь, занятие отменённым не будет, — успокоил я Дамблдора.

— Вы так быстро вернётесь? — предположил мой дотошный работодатель. Вот любопытный человек!

— Нет, — возразил я, — за меня урок будет вести другой человек.

— И кто же этот человек? — полюбопытствовал директор. Покосившись на Снейпа, продолжавшего давиться овсяной кашей, он спросил: — Северус, как я подозреваю, отправится с тобой?

— Да, — подтвердил я. Уж о чём, о чём, а об этой традиции нашего учителя зелий директор Дамблдор знал отлично, и мне это не было секретом.

— А больше я не знаю ни одного человека, который хотел бы вести Защиту даже один день. — Знаю, знаю, «проклятая должность и иже с нею»… На заявление директора я хитро улыбнулся.

— А вот я знаю такого человека.

— Да? — удивленно протянул бородач.

— Да. Только сам этот человек ещё не знает, что ему предстоит. — Я усмехнулся. — Но очень скоро узнает. Конечно, если Вы дадите мне отгул.

— А этот человек… Он компетентен? Я имею ввиду, он сможет провести урок?

— Господин директор, в этом человеке я уверен, как в самом себе. Уверяю Вас, что занятия он проведёт ни чуть не хуже меня.

Дамблдор ненадолго задумался. Казалось, я даже слышал звук работы его головы. В молчании он провёл несколько долгих минут. Я еле удерживался от того, чтобы не закатить глаза. Уверен, Дамблдор уже давно принял решение, а сейчас изображал тяжёлый мыслительный процесс только для того, чтобы набить себе цену. Да, в этом весь директор…

— Хорошо, — наконец, кивнул он. — Я даю своё согласие. Но учтите, профессор Поттер: этот человек будет вести урок под Вашу ответственность. Если он сделает что-то не так, то… Ну, Вы понимаете.

«Ага, понимаю. — Я невольно хмыкнул. — Долгая нудная лекция, сопряженная с принудительным поеданием лимонных долек. Мучительная смерть в адских страданиях!»

Видя, что директор всё ещё ожидает от меня ответа, я поспешил сказать:

— Да-да, конечно. Всё будет в лучшем виде, господин директор. — Лицо Дамблдора тронула добродушная улыбка.

— Значит, решили, — подвёл он итог разговору и, отвернувшись от меня, занялся поглощением завтрака.

«Последнее слово решил за собою оставить, — понял я поведение директора. — Как и всегда… „Я умнее всех, я всегда прав, от меня всё зависит!“ — жизненное кредо Альбуса Персеваля и т. д. и т. п. Дамблдора. Но, всё равно, спасибо. Теперь осталось только договориться».

Опустив взгляд в тарелку, которая была на половину пуста, я понял, что аппетита у меня нет. В вопросе поедания овсянки я полностью солидарен с Северусом и Гермионой — эту муть я есть не могу. Подперев подбородок кулаком, я принялся скучающим взглядом скользить по ученикам. Так, кто тут у нас?..

Малфой, как всегда, сидит в окружении своих амбалоидов. Паркинсон расположилась напротив, над чем-то усилено хихикает. Картина стара, как мир…

Далее… Золотой Мальчик воркует с Джинни. Та, ни чуть не хуже Паркинсон, с наигранным смущением отвечает на его вопросы. И как я мог с ней… почти с ней встречаться на шестом курсе? Непонятно. И, что самое смешное, ко мне она применяла те же ужимки и уловки. Тогда я принимал их за чистую монету. Неужели я раньше был так слеп?..

Напротив Невилла и Джинни сидят Рональд и Альтаир. Рон, кажется, не замечает поведения сестры. Ему было не до этого — его взгляд неотрывно следил за внушительным бюстом Лаванды. И что он в ней нашёл? Я на несколько секунд взглянул на Браун глазами среднестатистической особи мужского пола. Да, красивая. Даже очень. Привлекательное лицо, хорошая фигура… Но такого добра — половина Хогвартса. Если округлить, конечно. На мой взгляд — ничего особенного. Так, смазливая девчонка с мозгами истиной блондинки… Так, не хочу думать о рыжих. Это раньше они были мне семьёй, а сейчас Уизли — чужие для меня люди.

Альтаир… Интересно, каким образом Блек-младший вообще затесался в эту компанию? Ну вот не вяжется его образ со всеми остальными грифами, и всё тут! Умный, гордый, статный, серьёзный — истинный аристократ. Очень похож на Малфоя… Но находится под сильным влиянием от Долгопупса. Из всего Золотого трио… Да что там, из всех гриффиндорцев, кроме, конечно, Гермионы, Альтаир вызывает у меня самую большую симпатию. Присмотревшись, я понял, что Блек постоянно косится на когтевранский стол. Проследив за его взглядом, я удивился. Альтаир то и дело украдкой поглядывал в сторону, где одиноко восседала Луна Лавгуд. И лицо у него при этом было какое-то… Мечтательное?

«Неплохой выбор, Альти, — улыбнулся я, поняв причину этих несмелых взглядов. — Луна — хорошая девушка. Уверен, вы с ней отлично поладите».

Так, теперь посмотрим на мою-пока-не-мою девушку. Герми, Герм, Миона… Моя дорогая возлюбленная сидела за своем привычным местом ковырялась в тарелке. По хмурому лицу было понятно, что настроение у неё не самое приподнятое.

Что сегодня за день такой?! У всех настрой ниже плинтуса! Наверно, погода так действует. Или ещё что. Ну, «осенний синдром» там, пасмурно…

Попытавшись мысленно обратиться к Гермионе, дабы поднять ей настроение, я наткнулся на неплохую защиту. Да, всё-таки Герми на много умнее и способнее меня. За полтора месяца она достигла в окклюменции того, чего я не мог добиться целый год! Хотя, не особо я и пытался-то… Почувствовав, что ей в голову кто-то усердно стучится, Гермиона подняла взгляд. Сначала она взглянула на директора. Нет, Дамблдор больше тебя трогать не будет, уж об этом я позаботился! Потом, убедившись в непричастности директора, Гермиона перевела взгляд на другого кандидата в возмутители её спокойствия, то есть меня. Улыбнувшись, я слегка кивнул. Правило расценив мой знак, она сняла с мыслей блок.

«Привет, Гермиона!» — отправил я девушке радостную мысль. Слегка улыбнувшись краешком губ, она ответила: «И Вам здрасти, профессор Поттер».

«А с чего это вдруг так официально? — искренне удивился я. — Мы же вроде как на „ты“. Или я тебя чем-то обидел?»

Я встал вспоминать прошлый день. Да нет, ничего такого. Всё как всегда.

«На „ты“ мы с Вами наедине, — последовал ответ Гермионы. — А тут, если Вы не видите, полно народу».

«Да, но мысленно общаемся только мы с тобой». — Странно себя она ведёт… Что же всё-таки случилось?

«А Вам, профессор, не приходит в голову, что нас может кто-то подслушать? — с мысленной усмешкой спросила Гермиона. — Не Вы ли говорили, что чуть ли не половина учителей Хогвартса владеет легилименцией?»

«Ну-у-у, — протянул я, как бы задумавшись. — Во-первых, сейчас каждый из наших дорогих профессоров занят кто чем. Директор, как это не банально, „просматривает“ Долгопупса. МакГонагалл вообще не до легилименции… Уайт читает газету, он вообще „Пророк“ любит. Особенно колонку „Кулинария для котелков“. — До меня донёсся смешок Гермионы. — Снейп… — Я покосился на угрюмого Северуса. — Профессор Снейп находится на краю депрессии, ему сейчас нет дело ни до меня, ни до тебя. Так что влезать в наше общение просто некому. А во-вторых, наши мысли — это наши мысли. В нашей стране конституцией закреплена их свобода. И думать мы можем обо всём без ограничений. Подойдут тебе такие доводы, Гермиона?»

«Хм… Да, Гарри, с твоей корявой, но последовательной логикой не поспоришь». — Мне показалось, или она и впрямь надо мною смеётся?

«Я вот что хотел спросить: что это у тебя сегодня такое плохое настроение?»

«А с чего ты решил, Гарри, что оно у меня плохое?» — фыркнула Гермиона, бросив на меня хмурый взгляд. Я косо ухмыльнулся.

«Гермиона, девочка моя, — словно обращаясь к маленькому ребёнку, протянул я. Я прям почувствовал волну раздражения, вызванную обращением „девочка моя“. С недавних пор я заметил, что эти слова ужасно бесят Гермиону. А вот мне почему-то очень нравилось её так называть… — Поверь: мне, старому и опытному человеку, очень легко понять истинное настроение такой маленькой и беспечной девушки, как ты».

«Ой, посмотрите, старый маразматик номер два выискался, — пренебрежительно проворчала Гермиона, но в тоне её я не услышал злости. — Поверь, мальчик мой, — я, не удержавшись, хихикнул, — на нашу школу с лихвой хватает и одного».

«Ладно, Гермиона, давай не будем ссориться…»

«Ты первый начал!»

«Я?»

«Ну не я же!»

Хм… Настроение Гермионы определённо полезло вверх… Препирается с профессором Поттером — отличный знак!

«Хорошо-хорошо, — примирительным тоном сказал я. — Признаю, я во всём виноват. Я, и больше никто».

«Молодец, — удовлетворённо похвалила меня Гермиона. — Признание ошибки — первый шаг на пути к перевоспитанию!»

За этим оживлённым диалогом я и не заметил, как Большой зал начал постепенно пустеть. Взглянув на часы я с огорчением понял, что до урока осталось всего двадцать минут.

«Гермиона, пора на урок. Быстро вставай и дуй на Руны, а то ещё лишишься баллов за опоздание!»

«Слушаюсь и повинуюсь! — хмыкнула девушка, поднимаясь из-за стола. У самых дверей она остановилась и, повернувшись, улыбнулась. — Не знала, что ты решил стать моей школьной мамашей!» — бросила она и, не дожидаясь ответа, вышла из зала. Весело хихикнув я, не обращая внимания на всезнающий взгляд Снейпа, поднялся со стула. Попрощавшись с учителями, я бодрой походкой двинул в сторону моего родимого класса.

Около дверей класса ЗОТИ, как и всегда, царило оживление. Остановившись, я стал наблюдать за студентами. Меня они пока не заметили, и у меня выдался шанс посмотреть на учеников, так сказать, в естественной среде обитания. Хи-хи.

Студенты-семикурсники, как и шестикурсники, были разбиты по группкам. Когтевранцы о чем-то тихо разговаривали между собой, пуффендуйцы стояли объединено с гриффиндорцами. Кормак МакКлаген, как единственный чистокровный семикурсник-гриффиндорец, стоял обособлено ото всех, постоянно бросая на остальных львов презрительные взгляды. Слизеринцы, как и когтевранцы, держались своей тесной компанией. Лидером змей-семикурсников была Дафна Гринграсс. Сейчас она, подпирая дверь кабинета, со скучающим выражением слушала Максимуса Слоусворда, который активно ей что-то доказывал. Вяло сказав ему какую-то короткую фразу, чем вызвав у парня волну негодования, она повернула голову в мою сторону. Приветливо улыбнувшись, она махнула рукой.

— Здравствуйте, профессор Поттер, — поприветствовала меня Гринграсс, делая шаг в мою сторону. Вслед раздался нестройный гул приветствий со стороны остальных учеников. Нацепив на лицо обворожительную мину, я подошёл к ученикам.

— И вам всем добрый день, дорогие мои! — Достав из кармана палочку я, играя на публику, небрежным взмахом открыл двери класса. — Милости прошу! Звонка ещё не было, но скоро будет. Так что не отказывайтесь, заходите!

Послушным потоком все ученики двинулись в класс. Рассевшись по местам, они, как один, выжидающе уставились на меня. Закрыв дверь, я вышел на середину кабинета. Послышался звонок, и урок начался официально…

— Так, дамы и господа, кто скажет, что я задавал на этот урок? — спросил я, обводя пристальным взглядом студентов. Странно, но никто не поднимал руку. Очень странно, особенно если учесть, СКОЛЬКО я могу дать баллов за хороший ответ. — Неужели никто не выучил? Не верю! Хм… Кого я давно не спрашивал? — пробормотал я, вспоминая. — А не спрашивал я давно Вас, мисс Эджком. — Не люблю её. Судя по тому, как дёрнулась девушка, было понятно, что к уроку она готова не очень. — Мисс Эджком, ну что Вы сидите? — приторным голоском на манер Амбридж просюсюкал я. Мариэтта нехотя поднялась. — Ну, мисс Эджком, я жду. — Возможно, вы назовёте меня злодеем или садистом, но я получал огромное удовольствия, глядя на страдающую студентку. А вот нечего было сдавать Отряд Дамблдора! Конечно, это не она его сдала… Но, уверен, что её характер ни чуть не отличается от характера той Мариэтты.

— Вы задавали… Вы задавали подготовить доклад по защитному заклинанию… Э-э-э… — Обожаю, когда они мямлят!

— Ну же, мисс Эджком, не останавливайтесь, — подбодрил я Мариэтту. — Пока всё правильно. — Чжоу, сидевшая рядом, прошептала:

— Репелло Маглетум…

— Да, мисс Чанг, Вы правы, — улыбнулся я, подходя к когтевранке. Та, окинув меня недовольным взглядом, уткнулась в парту. — Вы абсолютно правы. Но… есть одна проблемка — Вы не мисс Эджком! — Я в сожалении развёл руками. — Так что я не могу добавить Вам баллов. Наоборот, минус пять баллов с Когтеврана. — Чжоу гневно сжала кулаки, но промолчала. — Продолжайте, мисс Эджком, — велел я, отходя обратно.

Слушав невнятный ответ когтевранки, я ещё сильнее уверялся в том, что ни одна из девушек, с которыми я был знаком за всю жизнь, и в подмётки не годится моей Гермионе. Герми всегда была готова к уроку, никогда не мямлила, а наоборот, могла отвечать на заданный вопрос так развёрнуто, что, порой, ставила своими знаниями в тупик даже учителей. И вообще, она лучше! Красивее! Привлекательнее! Сообразительнее! У неё есть чувство юмора, но она никогда не хохочет, как лошадь(ну, если и хохочет, то только с достаточной на то причиной). Гермиона — она не такая, как все остальные. Она уникальная! Другой такой в мирах просто нет…

Так, что-то мои мысли убежали в противоположную от урока сторону. Придав лицу серьёзное и сосредоточенное лицо, я усердно делал вид, что внимательно вникаю в монолог Эджком.

— …И это заклинание… Ну… Как бы… Помогает… Ну вот если бы его не было, то маглы бы ходили везде, где попало… А оно им этого не даёт…

«Бла-бла-бла, я щас усну! Мерлин, да признайся ты уже, что не выучила, получи своё „Отвратительно“ за урок и не мучай себя и окружающих! — К сожалению, мои мольбы не были услышаны, и Мариэтта продолжала имитировать ответ. Запинаясь и заикаясь, она кое-как рассказала основное. — Слава тебе, Господи! Свершилось! — внутренне возликовав, я на радостях присудил этой ду… девушке пять баллов и с чистой душой отвернулся от её постного выражения ро… лица. — Как же они меня уже достали!»

— На этом уроке, уважаемые ученики, мы будем изучать заклинание…

* * *

— Гарри! — Сквозь сон я почувствовал, что меня кто-то усилено завёт, подкрепляя слова настырным потряхиванием за плечо. Я чуть ли не захныкал от разочарования.

— Пожалуйста, ещё пять минут! — проговорил я, отмахиваясь от назойливого будителя. — Сегодня история первая, можно и опоздать… Бинс ругаться не будет…

— Гарри, проснись! — За плечо тряхнули настойчивее. Да что же это такое?! Не дают бедному человеку поспать!

— Отстань, Ро…

СТОП!!! Я резко проснулся и рывком сел на кровати. Какой к Мордреду Рон?! Протерев глаза, я увидел, что меня будила не рыжий экс-друг, а каштановолосая подруга. Сейчас она стояла в шаге от дивана, на который меня угораздило прилечь «на минутку, а потом сразу встану!» и с беспокойством смотрела на меня. Я вспомнил всё, что успел сказать… Мерлин! Я упомянул Бинса! Вот палево! Хорошо хоть имя Рональда до конца не произнёс. Тепло улыбнувшись, я поприветствовал Гермиону:

— Привет. А я тут прилёг… и уснул.

— Привет-привет, — задумчиво проговорила Герми, не сводя с меня пристального взгляда. Я воззрился на неё самыми невинными глазками, на которые был способен. «Только бы всё обошлось!» — повторял я про себя, продолжая смотреть прямо в насыщено-карамелевые океаны… Вау! Как это я! Эх, постоянно забываю завести записную книжку…

— Присаживайся. — Разорвав зрительный контакт, который не в силах был больше выдержать, я указал Гермионе на место рядом с собою. Та медленно покачала головой, о чём-то(даже знаю о чём) размышляя. — Ну же, Гермиона! Ты ведь не боишься, что я могу тебя покусать? — попытался я поддеть девушку и тем самым вывести из состояния глубокого анализа сложившейся ситуации. Гермиона, не отрывая от меня глаз, уселась на предложенное место. Так, надо определённо с этим что-то делать. — Э… Гермиона, у меня что-то на лице?

— С чего ты решил? — удивлённо спросила девушка, моргнув.

— Просто ты так смотришь на меня, словно пытаешься усердно что-то разглядеть, — усмехнулся я. Гермиона немного смутилась.

— Нет, с лицом у тебя всё нормально… Даже можно сказать, отлично. — От непонятного смущения не осталось и следа. — Просто, когда я тебя будила ты сказал кое-что, что меня сильно удивило…

— Да? — Надеюсь, моё удивление было достаточно натуральным. — И что именно?

— Да так, не важно. — К моему неописуемому удивлению(и облегчению), Гермиона не стала допытываться у меня по поводу «Бинса» и «урока истории». Вместо этого она, улыбнувшись, сказала: — Ты давай, вставай, а то до урока осталось совсем немного. — Я покосился на часы. Без десяти час.

— О, Гермиона, что бы я без тебя делал! — благодарно воскликнул я, поднимаясь с места. — Я буду через минуту! — бросил я, направляясь в сторону своей личной(обожаю свою работу!) ванной. Умывшись, я вернулся в рабочий кабинет. — Пошли вниз? — предложил я, протягивая Гермионе руку. Та перевела удивлённый взгляд с меня на ладонь. — Должен же я, как истинный джентльмен, помочь прекрасной даме подняться? — весело улыбнувшись, пояснил я Гермионе свои действия. Девушка, секунду поколебавшись, приняла мою помощь.

— Мистер Поттер, Вы просто неимоверно галантны, — с достоинством светской львицы сказала Гермиона, удостоив меня лёгкого кивка в знак благодарности. Если бы не весёлые искорки в глазах, я бы принял это озорство за чистую монету. Она уже захотела убрать свою ладонь, но я, улыбнувшись, сказал:

— Позвольте мне на ближайшие две минуты, пока мы спустимся в класс, быть Вашим кавалером, мисс Грейнджер?

— Позволяю, мистер Поттер, — благосклонно ответила Гермиона. Слегка поклонившись, я взял её под локоть и мы неспешным шагом двинулись. Перед дверью я остановился и, важно кивнув, открыл ей, пропуская девушку вперёд. Гермиона с уморительно серьёзным лицом вышла из кабинета. Спустившись, мы чинно поклонились друг другу. Распрямившись и взглянув на безумно нелепые лица друг друга мы как по команде вновь согнулись — но только от хохота. — Ой, Гарри, ты не представляешь, как с тобою порою бывает весело, — давясь смехом проговорила Гермиона.

— Порой? — так же посмеиваясь, «оскорбился» я. — А в свободное от «порой» время со мною что, не весело?

— Дело в том, Гарри, что «порой» — это девяносто процентов нашего совместного времяпрепровождения, — хихикнула Гермиона, лукаво склонив голову набок. Нет, и как, спрашивается, на неё можно обижаться?..

ДИНЬ-ДИНЬ-ДИЛИЛИНЬ!!!

Р-р-р-р!!! Я скоро начну ненавидеть этот звонок! И вечно он в самый неподходящий момент! Обречённо вздохнув, я указал Гермионе на её парту. Та, понимающе улыбнувшись, заняла своё место.

Выйдя на середину класса, я коротко взмахнул палочкой, про себя проговаривая формулу заклинания. Двери кабинета открылись, впуская шестикурсников внутрь. Наблюдая за тем, как они занимают свои места, я с грустью подумал: «Пьеса „Пытка“ продолжается. Занять места согласно купленным билетам. Акт второй, драматический…»

* * *

(ТУТ)

После ужина по замку бродит довольно мало человек. Студенты, набив животы и устав за день на тяжёлых, нудных и скучных уроках, не любят шляться по коридорам Хогвартса. Вместо того, чтобы путешествовать по холодному, пыльному и местами страшноватому Хогвартсу, они предпочитают сидеть в факультетских гостиных. Придвинувшись поближе к тёплому камину, ученики общались, делились происшествиями за день, делали уроки, играли в шахматы, плюй-камни, читали — словом, занимались каждый своим любимым(или необходимым) делом.

Учителя тоже не любили лишний раз покидать своих апартаментов. Да и времени у них на то, чтобы праздно шататься по школе, попросту не было. Уроки, проверка домашних заданий, отработки учеников и внеклассные занятия попросту съедали всё свободное время бедных профессоров…

К чему это? Да к тому, что Северус, который в данный момент шёл по замку, на своём пути не повстречал ни одного человека. Впрочем, призраков он тоже не увидел…

Вообще-то, Северус Снейп крайне редко покидал свои подземелья. «В свет» зельевар выходил только на завтраки-обеды-ужины, когда его вызывал директор и во время общешкольных мероприятий. И это было отнюдь не от того, что ему нравился такой затворнический образ жизни, нет. Просто Северус не любил встречаться со студентами вне уроков. Ему было неприятно видеть на их лицах выражение испуга, граничащее с отвращением и ненавистью. «Уж лучше не встречаться с этими идиотами лишний раз», — думал он, проводя очередной вечер в компании котлов, ингредиентов для зелий и всевозможных колбочек-пробирочек. Правда, иногда(раз-два в неделю) его одиночество скрашивала одна на редкость приятная особа… Но не будем сейчас об этом.

Так вот, по пути Северус не встретил никого.

Профессор Снейп двигался в сторону кабинета ЗОТИ. Ему срочно требовалось поговорить с профессором Поттером по поводу завтрашнего дня. Мерно вышагивая по пустынному замку, Северус постоянно мысленно возвращался к тому факту, что Гарри знает о его… традиции. Это было довольно любопытно, ведь о ней, наряду со Снейпом, было известно всего двум людям. И не один из них не мог проболтаться — в надёжности директора Дамблдора и Дафны Гринграсс Северус не сомневался ни на секунду… Впрочем, если учесть то, что Гарри Поттер каким-то непостижимым образом ПОСТОЯННО находится в курсе ВСЕГО, факт знания им небольшого секрета Снейпа не казался таким уж и удивительным. Северус на секунду остановился и, без видимой на то причины усмехнувшись, зашагал дальше.

«Скорее бы я удивился, если бы Гарри не знал об этом, — думал он, поднимая по лестнице второго этажа. Ответив на приветствие какого-то портрета(Снейп не знал изображённого на нём человека) профессор продолжил свои размышления: — Поттер всегда обо всём знает. Иногда это кажется забавным, иногда — любопытным, а порой факт его всеосведомлённости пугает…»

Снейп много раз задумывался над вопросом: что же это за человек непонятный, Гарри Джеймс Поттер? Порой, размышления Северуса доходили до того, что он всерьёз считал Гарри вторым пришествием Джеймса Поттера. Но потом, злясь на самого себя, поспешно отбрасывал эти мысли подальше. При всей внешней схожести с Джеймсом Гарри — совершенно другой человек, как по характеру, так и по складу ума. Но всё-таки его осведомлённость… Сам того не хотя, Снейп из раза в раз возвращался к этим думам. «Как же он похож на Джеймса! — думал он, каждый раз смотря на Гарри. И вправду, если слегка, самую малость изменить черты лица, подукоротить волосы и изменить цвет глаз на карий, этого Поттера его было совершенно не отличить от школьного врага Северуса. — Всё такое же, и волосы, и лицо… Но вот глаза… — В отличии от Джеймса у Гарри были зелёные глаза. Удивительно знакомые зелёные глаза. — Я помню, что у одного моего знакомого были точно такие же. Но вот у кого?..» Снейп не мог этого вспомнить. Казалось, он почти вспоминал, имя почти всплывало из глубин сознания, но мысль, так и не пойманная за хвост, постоянно утекала, как вода сквозь сито.

За своими размышлениями Северус не заметил как оказался у дверей класса Защиты. На радость учителя зелий, те оказались не закрытыми.

«Знаю я защиту на его дверях, — думал Снейп, входя внутрь. — Пробовал как-то взломать. Потом два дня от отката отлёживался…»

Окинув быстрым взглядом обстановку класса, Северус направился в сторону небольшой лесенки, ведущей непосредственно в кабинет учителя Защиты. Медленно, никуда не торопясь, словно в запасе у него было не пара часов, а как минимум пара суток, Снейп поднялся по ней вверх. Перед дверью личного кабинета Поттера Северус остановился и собирался уже было постучать, как до его ушей донёсся негромкий девичий голос:

— Ну я не знаю, Гарри… — Снейп так и замер с поднятой для стука рукой.

Вообще, по своей натуре Северус Тобиус Снейп не был особо любопытным человеком. Он считал, что у каждого человека есть своё личное пространство, в которое никто не имеет права вторгаться…

Долгопупс — не в счёт. Долгопупс — отдельный кадр!

Ну, не важно. И вот сейчас, стоя перед дверью, Северуса разрывало сразу три желания. Первое, по его мнению, было самым верным — вежливо(!) постучать и, извинившись, попросить Поттера выйти на несколько минут для разговора. Второе — развернуться и уйти, зайдя чуть позже. И третье, бессовестное, беспринципное… но такое заманчивое — не показывать своего присутствия и подслушать разговор Поттера и Грейнджер. В личности обладательницы красивого голоска Снейп не сомневался — он знал этот голос и, что более важно, он знал об взаимоотношениях этих двоих. Секунду поколебавшись, Северус, плюнув на совесть, склонился над замочной скважиной, дабы лучше рассмотреть происходящее в кабинете.

«Гарри — отличный волшебник, — думал Снейп, поудобнее устраиваясь под дверью. — И отсутствие заглушающих чар на дверях я рассматриваю как приглашение…»

Любопытному зельевару открылся на редкость удачный участок комнаты: взгляд Снейпа сквозь узкое отверстие падал прямиком на диван, на котором восседали Поттер и его гостья. Особенно хорошо просматривалась Грейнджер — она сидела точно напротив двери. Взглянув на девушку, Северус обнаружил на её лице выражение истинного удивления, недоверия, смущения и скрытой гордости.

«Интересно, в чём всё-таки дело?..»

Любопытство всё больше и больше завладевало разумом Снейпа.

— Это так неожиданно, — негромким(Северус едва-едва расслышал) голосом вновь произнесла Грейнджер.

— Да, — донёсся до зельевара голос Поттера. — Я понимаю, что не каждый день к тебе обращаются с такими предложениями, но…

— Не каждый?! — воскликнула гриффиндорка, одарив собеседника странным взглядом — так иногда смотрят на безнадёжных душевнобольных. — Да мне раньше такого вообще никто не предлагал!

«Хм… — Снейп, не отрываясь от лицезрения картины, задумчиво потёр бровь. — О чём это они?..»

— Ну… — Поттер слегка растерялся. — Всё всегда бывает впервые…

— О, да! — фыркнула Грейнджер и, согнав Поттера с дивана, приняла лежачее положение. Снейп слегка удивился подобной наглости «Мисс Заучки». Так обращаться с профессором, пусть даже близким другом… К счастью Северуса, головой она всё ещё была повёрнута в его сторону. Не хотелось бы ему весь вечер наблюдать за говорящими ногами. Поттера видно не было — по-видимому, он сел на какое-то кресло. Грейнджер тем временем продолжила: — Знаешь, Гарри, ты иногда бываешь на редкость странным. — «Верно подмечено, — хмыкнул Снейп. — Только сменить слово „иногда“ на „всегда“, и вообще всё правильно будет». — Почему ты не предложил это кому-либо ещё? Ну, у кого в этом больше опыта. У меня этого ещё ни разу не было! У меня нет опыта!

«Если они говорят о том, что я думаю…»

— Ну и что, что у тебя нет опыта? — успокоительным голосом сказал Поттер. — У меня, знаешь ли, опыт тоже не многолетний. И потом, откуда взяться опыту без практики? Всё приходит со временем.

— Я… — Грейнджер запнулась. Потом, тяжёло вздохнув, она тихо проговорила: — Я боюсь первого раза. Это…

— Страшно? — Тон Гарри был тёплым, заботливым, успокаивающим… — Я понимаю. У меня перед первым разом это тоже было. Страх перед неизвестным. Ты не представляешь, какой меня тогда бил мандраж! — Поттер ностальгически хохотнул. — У меня тогда так тряслись колени… Больше всего я боялся опозориться. Ты права, первый раз — самый главный. Я постоянно твердил себе: «Всё будет хорошо, всё будет хорошо. Непременно, всё будет хорошо». И, знаешь, всё прошло не так плохо, как могло…

Снейпа всё больше и больше стали одолевать смутные подозрения…

— Может быть, Гарри, это и так, — не стала возражать Грейнджер. Повернувшись на бок и положив руки под голову, она принялась задумчиво сверлить взглядом пространство пред собой. — Но, понимаешь… Ты — это ты, а я — это я. И разница не только, и даже не столько в том, что ты — парень, а я — девушка. Мы… Мы очень разные.

— И что с того? Знаешь, я вообще не понимаю при чём тут тот факт, что мы с тобою разные. От характера ничего не зависит. Важны только мотивация и стремление.

— Но… Но ведь у меня совсем нет опыта, — вновь произнесла Грейнджер. Она вновь легла на спину и устремила взгляд в потолок. — Понимаешь… — Гриффиндорка чуть улыбнулась. — У меня ведь даже некогда не было друзей, чтобы я могла… потренироваться на них в этом деле…

Северус еле удержался от поражённого вскрика. Ну «Мисс Заучка», ну даёт… «Потренироваться»! Не ожидал от неё зельевар такого…

— …а иногда я остро чувствовала в этом потребность, — продолжила Грейнджер. Она-то не знала, в КАКОЙ шок ввергает каждое её новое слово несчастного Снейпа! Тот уже был не рад, что поддался импульсу и решил подслушивать. Лучше счастливое неведение, чем ТАКИЕ подробности из жизни учеников!

Девушка вновь слегка изогнула губы в полуулыбке. Нет, ну что она улыбается?! Тут скоро у человека может случиться сердечный приступ на нервной почве, а она…

— Знаешь, временами у меня внутри всё зудело и чесалось, и я сгорала от жгучего желания накинуться с этим на какого-нибудь сокурсника. Ну, или младшекурсника — не важно!

«Мерлин, Грейнджер, что ты несёшь? — Снейп под дверью уже чуть ли не рыдал. — Что ты несёшь?!»

— А я вот никогда особо не хотел этим заниматься, — влез Поттер в убийственный монолог чокнутой гриффиндорки. — Да мне и сейчас это не очень нравится…

— Тебе не нравится — а мне предлагаешь? — подозрительно покосилась Грейнджер в ту сторону, где, по мнению Северуса, сидел Гарри. Из того участка комнаты донёсся ехидный смешок учителя Защиты.

— А не ты ли мне только что втолковывала, Гермиона, что мы с тобой — разные люди? — заметил Поттер. — Почему ты думаешь, что если это не нравится мне, то непременно не понравится и тебе?

— Я такого не говорила! — мигом пошла на попятную Грейнджер. — Просто… Почему ты занимаешься этим, если тебе так не нравится? — спросила она, немного меняя тему разговора.

— Ну… Не так уж мне это и не нравится, — сказал Гарри. — По началу это мне, наоборот, очень даже нравилось. Но, постепенно, с каждым новым разом это стало превращаться в рутину. Ведь согласить: если постоянно есть деликатесы, рано или поздно они надоедают! Вот и мне надоело… Хотя, порой, бывает интересно. Иногда я даже получаю определённое удовольствие от этого процесса.

Снейп, опершись спиной на дверь, тихо сполз вниз. Он не мог поверить в услышанное… Это было выше его понимания! Взгляд Северуса был прикован к поверхности пола перед собой, а сознание вилось вокруг одной единственной мысли: «Не ожидал…»

К его несчастью, звук сквозь дверь проникал преотлично, и Снейп всё ещё слышал разговор этих двух… извращенцев.

— И ты думаешь, что у меня всё получиться? — спустя минуту молчания донёсся из-за двери приглушённый голос Грейнджер.

— Гермиона, я не думаю. Я в этом полностью уверен! Вот увидишь, всё пройдёт просто замечательно! — заверил девушку Поттер. Несколько долгих минут из кабинета вновь не доносилось ни звука.

— Хорошо, — сказала наконец Грейнджер. — Если ты так просишь, то я согласна…

— Ура!!! — Снейп этого не видел, но понял, что Гарри сейчас вскочил со своего места. По тихому вскрику девушки зельевар догадался, что Поттер поднял её на руки. Северус нашёл в себе силы чтобы подняться. Прильнув к замку он увидел как Гарри, держа девушку на руках, носит её туда-сюда по комнате. Судя по лицу Грейнджер, та была не совсем в восторге от этого факта… — Гермиона, ты не представляешь на сколько я тебе благодарен! Проси у меня что угодно!

— Ну, во-первых, немедленно положи меня откуда взял, — недовольным тоном приказала девушка. Поттер, улыбаясь как идиот, поспешил исполнить наказ Грейнджер. Сев рядом с ней на диван, он воззрился на гриффиндорку обожающим взглядом. Та, казалось, этого не замечала. — Во-вторых… Во-вторых, Гарри, я закрепляю за собой право загадать тебе когда-нибудь, вне зависимости от срока давности, совершенно любое желание, и ты должен будешь его беспрекословно выполнить. Понятно?

— Ага! — болванчиком закивал Поттер.

— И, в-третьих… В-третьих, ты сейчас же даёшь мне подробный план завтрашних уроков, с пояснениями, дополнениями. Мне так же нужна полная свобода действий. Я должна иметь возможность совершенно свободно ставить оценки, назначать и снимать баллы. Возможность «поощрения» отработками так же приветствуется…

Снейп вновь против своего желания сполз по двери вниз.

«Так это не про ЭТО, а про завтрашние уроки? — меланхолично, без всяких эмоций подумал он. — Да, тогда всё имеет смысл. И отсутствие опыта у Грейнджер, боязнь, страх перед первым разом…»

Северус рывком встал на ноги и практически бегом понёсся к выходу из класса. Ему показалось, что он трансгрессировал — так быстро он оказался в подземельях. Закрыв двери в своей спальне и наложив на них Заглушающее заклинание, Снейп без сил повалился на кровать. Спустя несколько секунд он уже неистово, безудержно и безостановочно смеялся…

 

Глава 17

— Ну всё, Гермиона, я пошёл на завтрак. — Гарри поднялся с дивана и, накинув сразу, чтобы после не возвращаться, тёплую мантию, повернулся к девушке. — Точно не хочешь есть? — заботливым тоном спросил он, пристально вглядываясь в лицо девушки. Гермиона отрицательно мотнула головой. Профессор Поттер на секунду задумался. — Может, всё-таки попросить Добби принести тебе чего-нибудь? — на всякий случай предложил он. Гермиона недовольно нахмурилась.

— Гарри, я же сказала, что не хочу, — сказала она слегка раздражённо.

— Сегодня трудный день, и тебе необходимо запасаться силами… — попробовал вякнуть Поттер, но Гермиона его перебила:

— Мне нужно запасаться не силами, а терпением. А ты мне его уже с утра начинаешь выкачивать! — воскликнула она, думая: «Какой он всё-таки заботливый! Такой лапочка!»

— Ладно, — тяжело вздохнул Гарри, осуждающе покачав головой. — Только потом не говори, что я тебя не предупреждал…

— Не волнуйтесь, мистер Поттер, не скажу, — заверила его Гермиона.

— «Мистер Поттер»? — удивлённо изогнул бровь Гарри. — А почему «мистер», а не «профессор»? — Гермиона весело улыбнулась.

— Да потому, что сегодня ты никакой не профессор, Гарри, — разъяснила она. — А вот я очень даже профессор!

— Профессор Грейнджер, — проговорил Поттер, задумчиво потерев подбородок. — Профессор Грейнджер… А что, звучит! — вынес он вердикт.

— Так и я про то! — хихикнула профессор Грейнджер. — Ладно, двигай давай, а то твой Снейп без тебя уйдёт…

— Эй! — возмущенно вскрикнул Гарри, когда Гермиона, схватив его за руку, потянула к двери. — Во-первых, никакой Северус не мой, а во-вторых…

— Пока, Гарри! — попрощалась девушка, выпихнув Поттера из кабинета. — Потом расскажешь, как всё прошло! — и закрыла дверь перед носом изумлённого парня, только открывшего рот для излагания своей очередной «гениальной» мысли. Отойдя на шаг от двери, Гермиона облегчённо выдохнула.

«Уф, слава Мерлину, выпроводила! — устало порадовалась она, плюхаясь на диван. — А то уж грешным делом решила, что никогда от него не избавлюсь! — Нет, Гермионе не было в тягость общество Гарри. Наоборот, ей было очень приятно и уютно рядом с ним, но сегодня Гарри был слега… СЛИШКОМ дотошливым. Он два часа(ДВА ЧАСА!!!) полоскал Гермионе мозги по поводу предстоящих уроков, хотя девушка поняла всё ещё вчера вечером. Ничего сложного: у седьмого курса — проверить заклинание Инволио Магикус(благо, Гарри показывал его Гермионе ещё три недели назад) и продемонстрировать Аверто(это вообще одно из стандартных щитовых, девушка не понимала, как оно попало в программу седьмого курса); у шестого курса — проверить владение учеников заклинанием Сомнус Стремнир(„Внеочередной тихий час обеспечен…“) и показать Энервейт(„…но он продлится не долго!“). Так нет же, Гарри решил, что у Гермионы что-то случилось с головой и для того, чтобы вникнуть в смысл сказанного, информацию ей нужно всё повторить несколько(как минимум пять) раз. А все реплики девушки, вроде „Да я всё поняла!“ и „Заткнись ты уже, достал!“ были пропущены мимо ушей. Но всё-таки Гермиона не злилась на Гарри. Она понимала, что профессор волнуется не меньше её, но всё равно ничего не могла поделать со своим раздражением. Да и Гарри не сильно обижался… Улёгшись на диван, Гермиона посмотрела на часы. — Пять минут девятого. До того, как я впервые буду вести урок, осталось пятьдесят пять минут… — Странно, но она не испытывала практически никакого волнения. Так, лёгкий дискомфорт(„Они четыре часа будут пялиться на меня!“) и не более. Да и вообще, Гермиона волновалась не по поводу грядущих уроков. Она не боялась за себя — пусть смеяться, обсуждают, тычут пальцами… Больше всего она боялась подвести Гарри. — Ничего, всё будет хорошо! — подбадривала себя Гермиона. — Что тут сложного? Это же не древние руны, и не урок полётов. Справлюсь! — Гермиона тяжело потянулась и зевнула. — Нет, всё-таки в работе учителя есть и отрицательные моменты, — подумала она. — Я сегодня вообще не выспалась! Подъем в пять часов — это даже для меня слишком…»

Гермиона встала с дивана и, дабы не попасть во власть Морфея, спустилась в класс.

Чтобы скоротать время, она принялась отрабатывать заклинания, которые были сегодня по плану у старших курсов. Достав палочку, Гермиона скомандовала:

— Инволио Магикус! — Вокруг девушки почти сразу возникла толстая стена из уплотнённого воздуха. От стены исходило еле заметное зеленоватое свечение, которым Гермиона невольно залюбовалась. «Люблю зелёный цвет, — думала она, проведя рукой по внутренней стороне стены, которая на ощупь оказалась гладкой, словно отполированной. — Зелёный цвет успокаивает… Всегда хотела себе глаза зелёного цвета. Как у Гарри, но немного светлее…» Вздохнув, Гермиона пробормотала: — Фините! — и щит растаял. — Так, что у нас на очереди? Аверто! — Этот щит был не такой красочный. Он представлял из себя нечто вроде кокона из прозрачной светло-голубоватой субстанции, обволакивающей тело девушки на расстоянии примерно фута. — Так, и с этим всё хорошо. Фините! — На этот раз щит как будто стёк вниз и впитался в пол.

Когда с щитовыми заклинаниями было всё, перед Гермионой встала небольшая задача: на ком попрактиковаться в усыпляющих и пробуждающих чарах? Не придумав ничего другого, она решила вызвать какое-нибудь животное.

«Хм… Какие чары вызова существ я знаю? — Девушка стала вспоминать всё, что ей было известно из этой области. — Серпенсортиа? Нет, мне как-то не хочется быть немного покусанной небольшой змейкой… Вилдус Араниа? Та же причина — перспектива медленно перевариваться в коконе из толстенной паутины меня что-то не прельщает. — Гермиона нахмурилась — ещё никогда она так долго не стояла перед выбором заклинания. С одной стороны это хорошо — говорит о большом арсенале. Но вот с другой… — Авис Аксипито? Ага, вот только стаи голодных орлов пополам со стервятниками мне не хватало! Да и вообще, птица не очень подходит для подобных целей — слишком быстрое и неспокойное животное. Вот если бы она была неподвижной, дружелюбной и, желательно, покрупнее воробья… Точно!»

— Экспекто Патронум! — воскликнула Гермиона и из её палочки вырвалась струя серебристого пара, спустя несколько секунд сформировавшаяся в крупную сову. Сова осмотрелась и, громко ухнув, взлетела на плечо девушки. Гермиона тепло улыбнулась. — Привет, Ровена! — поприветствовала она птицу. Возможно, это и кажется странным — говорить с Патронусом, но Гермиона считала, что Защитник, как и любое другое животное, имеет душу и чувства. По крайней мере, в наличии вышеупомянутых свойств у своей Ровены девушка не сомневалась. И сова, словно не желая разочаровать свою хозяйку, приветливо клюнула Гермиону в щеку. — Ровена, ты не поможешь мне в одном деле? — попросила девушка. Сова, на секунду прикрыв свои большие ярко-жёлтые глаза, согласно кивнула. Гермиона радостно улыбнулась и благодарно погладила Ровену по голове. — Спасибо! Так, давай, отлетай шагов на десять, — скомандовала девушка сове, которая незамедлительно исполнила приказ. — Хорошо, — одобрительно кивнула Гермиона, когда Ровена села на пол. — Сейчас я буду проводить эксперимент: действуют ли усыпляющие чары на Патронусов! — торжественным голосом, явно пародируя кое-кого зеленоглазого и жутко симпатичного, провозгласила она, нацеливая палочку на сову. Ровена, к слову, видя, что скоро над ней наглым образом будут издеваться, подрастеряла весь свой оптимизм и опасливо отодвинулась ещё на пару футов, подальше от странной хозяйки. — Готова? — спросила Гермиона и, даже не дождавшись утвердительного «Ух!» или кивка, взмахнула палочкой, командуя: — Сомнус Стремнир! — Бедная, расстроенная в лучших чувствах, жутко обиженная и обманутая Ровена упала ровно на том же месте, где и стояла. Только слегка приподнимающиеся бока говорили о том, что сова не преждевременно покинула этот бренный мир, убитая бессердечной Грейнджер, а всего-навсего крепко уснула. Если Патронусам снятся сны, то Ровене точно снилось как она, ростом под десять ярдов, преследует маленькую и беззащитную Гермиону, ловит и, жутко ухая, проглатывает. Бедно создание… Это про сову. Гермиона же, ничего не ведая о возможности жутких сновидений её обожаемой совушки, носилась по классу с радостными криками. — Ура! У меня получилось! На Патронусы действуют снотворные чары! — То, что её открытие не имеет ровно никакого практического применения, девушку совершенно не волновала. Да и про то, что открытие было не поводом использования заклинания, а следствием, тоже. Гермиона просто радовалась.

«Интересно, а что на это скажет Гарри? — подумала она, когда, успокоившись, остановилась у спящей совы. — Очень интересно было бы узнать его мнение по этому поводу». — Гермиона смоделировала в голове картину возможного разговора:

«— Привет, Гермиона. — Гарри мило улыбается.

— Привет, Гарри. — Гермиона улыбается в ответ.

— Как прошёл день? — Тон Гарри заботлив.

— Да так, ничего особенного… — Гермиона пожимает плечами. Спустя несколько секунд, словно о чём-то незначащем, добавляет: — Сделала одно небольшое научное открытие, способное перевернуть представление человечества о магии(Герми — сама скромность! — прим. автора).

— Ух ты! Вот это да! Расскажи-расскажи-расскажи! — Гарри носится вокруг Гермионы, предано заглядывая ей в глаза. Гермиона тянет время. Спустя минуту, когда любопытство Гарри достигает пика, заявляет:

— Я выяснила, что на Патронусы действуют заклинания. — Тон скучающий, немного усталый. Гарри в полном шоке. Несколько минут стоит, медленно открывая-закрывая рот. В глазах — неверие, смешанное с диким восторгом и уважением к Гермионе.

— Вот это да! — Гарри поражён. Гарри сильно поражён. Гарри просто в ауте. — Гермиона, ты гений! — Гарри хватает Гермиону на руки и начинает кружить по комнате, попутно обрисовывает перспективы: — Получение ордена Мерлина первой степени. Пост председателя в Организации Объединённых Магический Наций. Памятник в центре Косого переулка из чистого золота. Всеобщее поклонение и уважение. Смерть Долгопупса от умиления и подобострастия. Это всё только минимум. — Гарри опускает Гермиону на пол. Становится на колено: — Выходи за меня замуж, о великая…»

Гермиона невольно рассмеялась.

«Орден Мерлина первой степени — ну я и напридумывала! — весело думала она. — Что я с ним делать-то буду? В старости на зубы переплавлю, хи-хи? Пост председателя в ООМН мне тоже и даром не нужен — никогда не любила ответственность. Памятник в Косом переулке… Где же столько золота взять? О, точно! Ограблю Гарри — он богатый, золота хватит. Всеобщее поклонение и уважение — это можно, это мне нравится, это я люблю! А про смерть Золотого Мальчика и говорить нечего — обеими руками за! — Вспомнив последнюю фразу воображаемого Поттера, девушка немного погрустнела. — А вот об этом и мечтать не стоит… Да и не хочу я замуж — рановато мне ещё. А вот встречаться… А, куда уж мне!»

Нагнувшись к сове Гермиона прислушалась. Ровена издавала тихое, на грани слышимости, сопение.

«Интересно, а зачем она дышит? Ведь, по сути, она — всего-навсего магически созданный фантом. И для жизни Ровене необходим не кислород, а магия. — Незаметно для себя, Гермиона сделала ещё одно открытие: — Точно! Создавая фантом(в данном случае Патронуса) маг формирует не просто образ животного(в данном случае совы) или человека, а образ, скопированный из подсознания. Другими словами, если бы я никогда не видела совы, а моим Патронусом должна была быть именно сова, то вместо привычной птицы появилось бы какое-нибудь мутантообразное чудо-юдо о трёх головах, с хвостом и семью рогами… Ну, или просто какое-то другое животное. А так я знаю, как должна выглядеть сова. Знаю, что она должна дышать. — Гермиона, осознав всю важность данного момента(второе открытие за неполных пять минут!) весело улыбнулась. — Я — просто молодец!» — гордо подумала она, невольно представляя:

«… — Выходи за меня, о великая! — Гарри всё ещё стоит на коленях, с терпеливым ожиданием смотрит в глаза Гермионы. Гермиона медленно говорит:

— Подожди, это было не единственное открытие. — Гарри вновь поражён. — Я выяснила, что реалистичность Патронуса зависит от глубины познания создающего его волшебника о физиологии животного, являющегося его защитником. — Гарри потрясен. И от смысла сказанного, и от гениальности составления самой фразы.

— Гермиона, соглашайся скорее! — Гарри достаёт из кармана кольцо с бриллиантом. Кольцо из чистого золота. Бриллиант большой. В пятнадцать карат. Минимум.

— Я согласна! — Гермиона согласна…»

«Эх, мечты, мечты, — усмехнулась девушка, помотав головой, словно вытряхивая из неё ненужные мысли. — Не время думать, у меня ещё одно заклинание не проверено!»

Гермиона направила на сову палочку:

— Энервейт! — Ровена, тихо ухнув, проснулась. Подвигав лапками, сова, перевернувшись со спины на живот, поднялась. Взглянув на Гермиону своими глазищами, в которых явно читалось послание «Эх, была б моя воля…», Ровена, встрепенув крыльями, взлетела и, не попрощавшись, растаяла в воздухе, оставляя после себя лишь небольшое облачко серебристого тумана и тёплые воспоминания… — Пока! — Гермиона всё-таки была воспитанней совы и не забыла проститься.

«Итак, подведём итоги, — думала Гермиона, занимая последнюю парту в левом углу, наблюдательный пост профессора Поттера, а сегодня — профессора Грейнджер. — Удобно тут, весь класс как на ладони, — заметила она. — Итак, итоги: всеми заклинаниями владею в совершенстве, хотя я в этом и не сомневалась. Сделала два прорыва в науке. Поссорилась с Патронусом… но, уверена, Ровена обиделась не сильно. Уже завтра будет делать вид, словно ничего и не было. Итого: начало дня просто замечательное! Вот бы и конец был таким же…»

ДИНЬ-ДИНЬ-ДИЛИЛИНЬ!!!

«Эй, эй, что так рано-то! — запротестовала Гермиона, вскакивая с места. Взглянув на наручные часы(подарок родителей не совершеннолетие) она с грустью обнаружила, что уже ровно девять часов. — Вот гадство! — мысленно выругалась Гермиона, доставая палочку. — Итак, удачи мне», — вздохнула она и, взмахнув палочкой, раскрыла двери класса.

Входящих в кабинет семикурсников ждал небольшой сюрприз…

* * *

Дафна стремглав неслась по коридорам Хогвартса. Два раза она уже чуть было не упала, спотыкнувшись сначала о небольшой порожек, которого сразу не увидела, а после — о миссис Норрис. Не обратив внимания на обиженное «Ррмммяяяууу!!!» полураздавленой кошки, Дафна, даже не притормозив, продолжила свой путь.

«Только бы успеть, — думала девушка, практически выбившись из сил, но всё же упорно взбегая по лестнице. — Судя по словам Поттера, его заместитель — настоящий монстр! А мне чего-то не хочется проводить время на отработках… Хотя, у меня всё же есть шанс их избежать. — Раздался звонок, и Гринграсс ещё прибавила в скорости. — Воспользуюсь методом, перед которым ни один мужчина(ну, кроме профессора Поттера, он вообще странный) устоять не в силах. Томных взглядов и тяжких вздохов ещё никто не отменял. Не только Чанг у нас красавица, и мы кое-что имеем! — Дафна слега опустила глаза, с любовью погладив взглядом „кое-что“ третьего размера. — До модам Розмерты, конечно, далеко, но и не Грейнджер, — вынесла вердикт Гринграсс, попутно в который раз задавшись вопросом: — И что такого Поттер нашёл в этой Грейнджер? Она же, мягко говоря, не красотка! Конечно, как говорят, на вкус и цвет товарищей нет, но… А может, Поттер не гонится за внешними данными? Может, ему умные нравятся? Тогда всё понятно. — Еле вписавшись в последний поворот, Дафна выбежала на финишную прямую. У класса ЗОТИ было пусто — все уже минуты две как находятся на уроке. Гринграсс подошла к дверям. — Ну, да поможет мне Мерлин!» — подумала она и, глубоко вздохнув, отворила их.

— Простите, профессор, я опоздала, — сказала Дафна, упорно смотря себе под ноги в приступе огромного, жаль, искусственного смущения. Когда девушка сделала несколько шагов вглубь класса, двери за ней сами собою закрылись.

— Ничего, мисс Гринграсс, садитесь на своё место. — Дафна поняла сразу две вещи: голос и/о профессора был женский(«Эх, ничего не получится!»), даже девичий, и странно знакомый. Подняв голову и наконец-то взглянув на профессора, девушка обомлела и на несколько секунд буквально выпала из реальности — на том месте, где обычно стоит профессор Поттер, стояла Грейнджер… — Ну же, мисс Гринграсс, проходите, не задерживайте урок! — командирским тоном приказала Грейнджер. Причём голос новоявленного учителя был столь грозным, что Дафна не замедлила исполнить приказ. — Ещё раз, специально для опоздавшей мисс Гринграсс, повторяю: меня, как Вы знаете, зовут Гермиона Грейнджер, и сегодня я буду вести у Вас урок вместо профессора Поттера. обращаться ко мне нужно «профессор Грейнджер». Всё понятно, мисс Гринграсс? — спросила Грейнджер, подходя к парте, которую занимала слизеринка.

— Да, я всё поняла, — медленно кивнула Дафна, и, секунду поколебавшись, добавила: — …профессор Грейнджер.

— Вот и хорошо, — одобрительно сказала гриффиндорка и, слегка улыбнувшись, обратилась уже ко всему классу: — Всем остальным всё понятно? Вопросов нет?

— У меня есть вопрос, Грейнджер! — раздался недовольный возглас с другой стороны класса. Повернувшись в ту сторону, Дафна узнала особу, которая являлась обладательницей этого, выполненного на редкость противным голосом, выкрика. Ею оказалась Чжоу Чанг. Вновь переведя взгляд на Грейнджер… профессора Грейнджер(«Профессор Грейнджер… Ну надо же!»), Гринграсс отметила, что та скривилась, как от зубной боли.

— Мисс Чанг, попрошу воздержаться от выкриков с места, — строгим тоном сказала она, подходя к парте, которую занимала когтевранка. Благодаря тому, что Чанг сидела практически напротив её, Дафне открылся довольно таки отличный обзор на узкоглазую красавицу. Словом, сама Дафна Чжоу красавицей совершенно не считала… Так вот, вид на Чанг был отличный, и Гринграсс увидела, что лицо когтевранки выражает крайнюю степень недовольства, смешанного с пренебрежением и помноженного на презрение. Страшное сочетание… Видимо, этим «милым» выражением лица Чанг рассчитывала испугать Грейнджер. Ну, или хотя бы немного смутить и ввести в растерялось. Как бы там ни было, ничего у Чанг не получилось — профессор Грейнджер совершенно не выглядела растерянной, смущенной и уж тем более испуганной. Наоборот, взгляд Грейнджер стал ещё суровее и строже. — Перед тем, как что-либо сказать, Вы должны поднять руку и получить у меня разрешение…

— Я? У тебя?! Разрешение?!!

— Вы на удивление сообразительны, мисс Чанг, — с деланным удивлением произнесла профессор Грейнджер. Дафна слегка улыбнулась.

«Чувствую, на этом уроке будет весело», — удовлетворенно подумала она. Тем временем Чанг не не шутку возмутилась.

— Да кто ты такая, чтобы я у тебя спрашивала разрешения, Грейнджер?! — Дафне показалось, что ещё немного, и Чжоу непременно перейдёт на ультразвук — таким громким и высоким голосом была высказана, а, вернее, выорана данная фраза. Грейнджер неодобрительно покачала головой.

— Видно, мисс Чанг, в степени вашей сообразительности я сильно ошиблась, — разочаровано проговорила она. — Наверно, мисс Чанг, Вы не всё поняли. Или поняли, но неправильно… В общем, повторяю ещё раз для особо одарённых: сегодня я являюсь заместителем профессора Поттера. Следовательно, относиться ко мне нужно соответственно — как к профессору. Неужели это не понятно?

— Да то тебе дал право на это?! — не унималась Чанг. Она уже вскочила со стула и стояла, упершись руками в парту, гневно сверкая глазами.

— Кто мне дал не это право? Дайте-ка подумать… — Грейнджер сделала вид, словно усердно над чем-то размышляет. — Хм… Директор Дамблдор и профессор Поттер. И вообще, мисс Чанг, прекратите, пожалуйста, пытаться сбить меня звуковой волной. Говорите, будьте добры, тише…

— ТИШЕ?!! А С ЧЕГО ЭТО Я ДОЛЖНА ГОВОРИТЬ ТИШЕ?!! — От громогласного крика Дафна не упала лишь по той простой причине, что сидела. Но оглушило её капитально. Что уж говорить о Эджком и Грейнджер, находящихся ближе всего к сумасшедшей когтевранке. Но, на удивление Гринграсс, и/о профессора Поттера выглядела всё такой же хладнокровной, как и минуту назад. Дафна даже позавидовала выдержке Грейнджер: «Я бы на её месте давно уже пришибла эту припадочную…»

— Мисс Чанг, я совершенно не понимаю причины Вашего волнения, — нейтральным, с толикой фальшивого недоумения, тоном, которым она завуалировала издевательство, сказала профессор Грейнджер. Впрочем, «вуаль» была столь тонка, что даже в не совсем светлую(и как только в Когтевран попала?!) голову Чжоу пришло понимание, что над ней в почти неприкрытой форме нагло издеваются. Дафна, дабы сохранить атмосферу момента, продолжала молчать, но мысленно стоя аплодировала Грейнджер. Та тем временем продолжала: — Вы должны говорить тише хотя бы из уважения к окружающим. Уверен, что Ваши однокурсники отнюдь не лелеют мечты после урока последовать в Больничное крыло под опеку мадам Помфри лечить лопнувшие от перегрузок барабанные перепонки. Да и Вам стоит поберечься, мисс Чанг. Говорят, когда человек сильно перенапрягает связки, то эти самые связки имеют нехорошую особенность — они растягиваются. И голос, следственно, садится. Вы ведь не хотите, мисс Чанг, чтобы Ваш прекрасный девичий голосок в скором времени превратился в совсем не прекрасный и совсем не девичий бас? Уверена, ухажёры, коих у Вас, как мы все знаем, водится предостаточно, не оценят таких кардинальных изменений, потрясших Ваш молодой и красивый, но столь нестабильный и легкоранимый в следствии ненадлежащего ухода и использования, организм. Я понятно изъясняюсь, мисс Чанг?

«Да уж, понятней некуда, — чуть в слух не пробормотала Дафна. — Вот это да! — Девушка была столь восхищена, что на её лице появилось выражение обалделого восторга. Впрочем, не у неё одной — половина класса(в основном, женская) так же разделяли её восторг. У остальной половины(мужской, но были и исключения) морда этого самого лица выражала крайнее непонимания, разбавленное небольшим количеством удивления и приправленное крупицей злости, по вкусу… — Да, если я раньше не верила в то происшествие с Долгопупсом, о котором целую неделю судачила вся школа, то сегодня я убедилась: Грейнджер — настоящий монстр! И лучше её не злить. А то, мало ли… Как-то не хочется в рассвете лет присоединиться к Мерлину… Ну, или Моргане, это уж как там, на верху, рассудят… Так, с сегодняшнего дня никаких поползновений в сторону Поттера! — сделала себе зарок Гринграсс. — Мне он всё равно не нужен — Северуса с лихвой хватает. Да и не реагирует он ни на что, гад такой… — Пока Дафна находилась в состоянии отстранённой задумчивости, в классе произошли некоторые изменения. В частности, Чанг перестала гневно взирать на Грейнджер. Вместо ненавистного её взгляд превратился в крайне смущённый и немного обиженный. — Неужто дошёл смысл фразы? — неподдельно удивилась слизеринка, наблюдая за данной метаморфозой. — Я поражена и крайне удивлена, Чанг. Растёшь потихоньку…»

— Э-э-э… — протянула Чжоу, и, потупив взор, пролепетала: — Понятно… профессор Грейнджер, — поколебавшись, добавила через секунду, чем добила Дафну окончательно.

«Да, с нашей Чанг сегодня явно что-то произошло. Что б наша школьная архикрасавица извинялась, да не перед кем-то, а перед „Мисс Заучкой“… Я решительно отказываюсь верить в происходящее! Этого просто не может быть!»

К слову, Грейнджер не выказала по поводу неординарных покорности и благоразумия Чжоу ровным счётом никаких эмоций. По крайней мере внешне. Коротко кивнув, она спросила:

— Раз уж Вы уже стоите, не изволите ли Вы напомнить мне и всему классу, что было задано на этот урок? — Когтевранка, явно будучи радой смене темы, живо отрапортовала:

— Профессор Поттер задал нам отработку щитового заклинания Инволио Магикус, профессор Грейнджер! — Дафна ухмыльнулась — во второй раз Чанг было явно легче называть Грейнджер «профессором».

— Правильно, — одобрительно кивнула профессор. — Садитесь. — Чанг с непередаваемым облегчением уселась обратно за парту. Грейнджер отошла от когтевранки и, выйдя на середину класса, обвела студентов быстрым взглядом. Дафна с удивлением поняла, что теперь взор профессора прикован к ней. И, сказать по правде, под этим испытующим тяжёлым взглядом, лишённым всяких эмоций, слизеринка почувствовала себе крайне некомфортно. Еле удержавшись от того, чтобы не поморщится от неприятного холодка, пробежавшего по спине, Дафна ответила на взгляд Грейнджер таким же. По крайней мере Гринграсс надеялась, что он получился хотя бы в половину таким же пронизывающим. Но Грейнджер в гляделки играть не собиралась. — Мисс Гринграсс, встаньте, пожалуйста. — Тон профессора был таким, что Дафна, при всём желании воспротивиться приказу, не смогла бы этого. Резво вскочив со стула, Гринграсс с максимально почтительными интонациями, но чтобы голос не казался лестно-раболепным, уточнила:

— Вы что-то хотите, профессор Грейнджер? — Профессор, чуть улыбнувшись, слегка кивнула:

— Я хочу многого, мисс Гринграсс, но в данный момент ограничимся уроком. — И, переходя на более серьёзный тон, спросила: — Не скажете, для чего конкретно используется данное заклинание?

«Отвечу, конечно! — усмехнулась про себя Дафна. — Что я, зря, что ли, вчера весь(ну, почти) день за книгами просидела? До тебя, Грейнджер, мне далеко, но кое-что и я знаю — не зря ведь лучшая на курсе!» — Последняя фраза была переполнена гордостью. Гринграсс, как и Грейнджер, умела и любила учиться. Разница лишь в том, что Дафна не была особо усердной в зубрёжке. Но эту часть учебника она выучила, что говорится, на зубок:

— Оно применяется для отражения заклинаний средней и высокой энергоёмкости. Против маломощных и малообъёмных чар Инволио Магикус крайне малоэффективно, так как по своей структуре напоминает лоскутное одеяло. Отдельные «лоскутки» имеют малую защитную способность вследствие локальной десинхронизации магопотоков и, следовательно, при попадании небольшого по объёму заклинания оно буквально вырывает отдельный «лоскут» щита из общего плетения. А при попадании в щит больших по объёму заклинаний отдельные «лоскуты» действуют скомпилировано и, на подобии кольчуги, поглощают удар и глушат его. Понятно, что чем больше заклинание, воздействующее на щит, тем больше «лоскутов» задействовано при поглощении его мощности. Из этого следует: сила противодействия щитового заклинания Инволио Магикус находится в прямой зависимости от площадного воздействия атакующего заклинания на его поверхность. — Дафна замолчала и кивнула, показывая, что ответ окончен.

— Что ж, неплохо. Крайне рада, что Вы усвоили данную информацию. — Вот только в голосе у профессора не было ровно никакой радости — он был такой же холодный и безэмоциональный, как раньше. «А, я поняла! — запоздало осенило Дафну. — Грейнджер выбрала себе амплуа строгого учителя, наподобие Снейпа. Что-то вроде „Вы — грязь под моими ногами, но из излишнего человеколюбия я вас всё ещё терплю“. Похвально, похвально…» — Считайте, что на «Выше ожидаемого» Вы уже наработали. — «„Выше ожидаемого“?! Да Поттер бы за такой ответ „Превосходно“ поставил бы без разговоров, да ещё двадцать баллов начислил! И то в плохом настроении». — Но, для того, чтобы получить максимальную оценку, Вам, мисс Гринграсс, как и всем остальным, необходимо будет продемонстрировать владение этим заклинанием. Не в теории, а на самой настоящей практике.

— На практике? — переспросила Дафна. Да, а вот с практикой у неё были некоторые проблемы… Нет, щит у неё получался и был довольно стабильный, но вот прямого попадания заклинания ещё не разу не выдержал…

— На практике, — подтвердила Грейнджер. — Выходите на середину класса, возводите щит, а я буду пробовать его разрушить. Если не получится — получите «Превосходно», нет — «Выше ожидаемого», за ответ. — Пока Дафна спокойной походкой, пытаясь скрыть волнение, шла на указанное место, профессор обратилась ко всему классу: — После мисс Гринграсс все вы будете по очереди проэкзаменированы подобным образом. Только в случае неудовлетворительного владения заклинаниям вы получите не «Выше ожидаемого», а «Отвратительно». — Студенты недовольно забубнили, но Грейнджер жестом заставила их замолчать. — Вижу, все со мною согласны. — Она вновь повернулась к Дафне, которая нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. В руках Гринграсс уже крепко держала палочку, мысленно проговаривая в голове заклинание. — Готовы, мисс Гринграсс? — Дафна, как она надеялась, уверено кивнула. — В таком случае предоставляю Вам выбор атакующего заклинания, которым я буду испытывать Ваш щит. — Улыбнувшись краешками губ, Грейнджер с легкой усмешкой добавила: — Это по истине очень великодушно с моей стороны, так что пользуйтесь добротой, пока есть такая возможность.

«Профессор изволят шутить-с, — нервно подумала Дафна, еле выдавив из себя подобие улыбки. — Никогда бы не подумала, что Грейнджер может быть такой… властной.„…великодушно с моей стороны…“ Да уж, знает она, что именно и как именно нужно сказать для достижении требуемого результата. Выбор атакующего заклинания… Какое бы выбрать? — Дафна стала вспоминать все заклинания, которые знала. — Так… Это не подходит… Это тоже. А это вообще запрещённое… А это Грейнджер не знает — возраст и уровень не тот… Точно! — Гринграсс нашла гениальный выход из ситуации, в которой оказалась — как не показать всем своего невладения Инволио Магикус. — Просто-напросто „заказать“ нашей юной профессорше заклинание, которое она не может знать по определению. Что-нибудь мощное, и, желательно, не слишком светлое. Так, подумаем…»

— Мисс Гринграсс, я жду. — Грейнджер терпеливо напомнила Дафне, что время имеет свойство неумолимо двигаться вперёд. — Вы выбрали заклинание?

— Да, выбрала. — Дафна призвала всю свою выдержку чтобы не выдать победоносной улыбки, так и пытающуюся наползти на её лицо. «Конечно, это может больно ударить по самомнению и авторитету Грейнджер(который и так не сильно высок), но… Своя мантия ближе к телу. Прости, Грейнджер, но ты сама напросилась!» — Заклинание Инцинератиус, профессор, — самодовольно выпалила Гринграсс и, всё же не удержавшись, оскалилась. Все, знающие данное заклинание, поражённо ахнули. Кое-кто из студентов даже присвистнул. Одно из мощнейших огненных заклинаний, да ещё и входящее в список «Ограничено разрешённых» темномагических — это вам не Ступефай какой-то! Шаром огня, возникающим в следствии использования данного проклятия, можно неплохо пощекотать противника… насмерть. Но Дафна совершенно не опасалась перспективы оказаться под обстрелом — она была полностью уверена в том, что Грейнджер не владеет этим заклинанием. Им даже многие авроры и Пожиратели не владеют, куда там шестикурснице, тем более маглорождённой! По этому Гринграсс с удовлетворением наблюдала за выражением лица профессора — удивление, неверие, поражённость и растерянность в одном флаконе. «Ничего личного, Грейнджер», — меланхолично вздохнула Дафна.

— Вы уверены, что хотите, чтобы я использовала именно ЭТО заклинание? — Слизеринка с немалой долей удивления поняла, что к Грейнджер вернулось её былое хладнокровие.

— Да, уверена, — согласно кивнула Дафна, думая: «Нет… Она не может им владеть! Это невозможно! Она… Грейнджер блефует. Точно, блефует! Думает, я запаникую и откажусь. А вот на тебе, не на ту напала!» — Я совершенно уверена, профессор Грейнджер.

— Что ж… — Учитель на секунду задумалась. — Вы должны понимать, что это заклинание, мягко говоря, слишком мощное? — Гринграсс кивнула. — И, в случае, если у Вас не получится щит, Вы рискуете сильно пострадать? — Ещё один уверенный кивок стал ей ответом. — И Вы понимаете, что при этом всю ответственность за результат возлагаете на себя?

— Конечно понимаю, профессор, — нейтральным тоном, стараясь скрыть теперь уже злорадство, произнесла Дафна. «Время тянет. Думает, ей это поможет. Ну-ну, пусть надеется…»

— Хорошо, — со вздохом сказала Грейнджер. — Если Вы так настаиваете… — Профессор достала палочку и, воскликнув: — Циркуляре Скутус! — обвела вокруг палочкой. Сначала ничего не происходило, но спустя несколько мгновений вокруг Грейнджер и Гринграсс возник большой, радиусом в десяток ярдов, щит. На вопросительный взгляд студентов профессор ответила: — Этот щит обезопасит остальных от взрывной волны и отражённого заклинания. Ведь не можем мы, мисс Гринграсс, подвергать опасности сторонних наблюдателей, верно?

— Верно, — согласилась Дафна. «Циркуляре Скутус, одно из мощнейших светлых щитовых заклинаний, — констатировала она, почти не сожалея о своей глупости. Почти. — Кажется, я крупно вляпалась…»

— В таком случае возводите щит, мисс Гринграсс, — приказала Грейнджер, вставая в стандартную дуэльную стойку: левая нога впереди, правая чуть согнута, правая рука сзади, левая, как для противовеса, чуть впереди. — Скажете, когда будете готовы. Не торопитесь, но поспешите.

«Мерлин Великий, и почему я такая дура? — в состоянии лёгкой, но настойчивой и постоянно растущей паники думала Дафна. — Да если Грейнджер и вправду владеет Инцинератиусом, то мне уже можно заказывать гроб… Мой щит не выдерживал даже банальной Бомбарды Минима, а тут Инцинератиус! Северус, Северус, говорил ты мне, что нужно больше времени тренировкам уделять, а не… не тренировкам, а я не слушала. И вот результат! — Дафна изо всех сил сжала палочку, словно так щит может получится мощнее. — Какая-то грязнокровка может меня сейчас убить. Или, что ещё хуже, унизить!»

Всё естество Гринграсс кричало: «Не надо! Спасайся! Может, ты ещё поживёшь, только признайся… Только признайся!!!», но… Но всё-таки, не смотря ни на что, Дафна оставалась чистокровной аристократкой. Не из тех, кто считает себя пупом земли и кичится своим происхождением, бросает в сторону менее родовитых и знатных пренебрежительные взгляды и не считает полукровок и маглорождённых за людей. Дафна считала себя и являлась истиной аристократкой. Из тех, кто свято чтит обычаи и традиции рода. Из тех, кто стоит на своём до конца. Из тех, кто составляет верхушку той, настоящей, а не номинальной, власти, но не выставляет это на показ, предпочитая оставаться в тени. Из тех, кто не привык сдаваться и отступать. Дафна была благородной и гордилась этим. Была бы она хотя бы на малую толику менее гордой и самолюбивой, Дафна непременно отступила, признала своё невладение заклинанием и, получив «Выше Ожидаемого», села обратно на место. В глубине души она понимала, что на её положение это почти никак не отразиться — всего-навсего один негативный инцидент среди тьмы положительных… Но гордость — это страшная штука…

Размашисто взмахнув палочкой, Дафна недрогнувшим твёрдым(чего ей это стоило…) голосом произнесла:

— Инволио Магикус! — Вокруг девушки спустя какие-то ничтожные доли секунды возникла мощная толстая стена воздуха. Щит, действительно напоминающий по своей внешней структуре латный доспех, то и дело вспыхивал тусклым, еле видимым в ярко осветлённой комнате, матово-голубоватым свечением, медленно, но ритмично пульсируя…

— Отличный у Вас щит, мисс Гринграсс. — «Ой, а я о ней уже и думать забыла!» — невольно вздрогнула Дафна, смотря сквозь уплотнённый воздух на профессора Грейнджер. — Надеюсь, в деле он такой же достойный.

— Не сомневайтесь, профессор, — холодно ответила Гринграсс, сама удивляясь своему недружелюбному тону. «Вроде она мне ничего не сделала… Но так раздражает уже!» Профессор ни как не отреагировала на тон слизеринки. По крайней мере, внешне.

— Атакую как только будете готовы, — напомнила Грейнджер, со скучающим видом крутя в руках палочку. Дафна, сама не понимая себя, продолжила распаляться на ровном месте. «Да хватит уже её крутить, дура!» Больше всего Гринграсс в данный момент мечтала вцепиться в волосы профессорши и хорошенько её за их потаскать. «И где моё хладнокровие?..»

— Я готова, профессор Грейнджер, — сказала Дафна и сконцентрировалась на щите. В классе наступила что называется гробовая тишина. Если до этого все предпочитали молчать, то сейчас исчезли даже звуки тихого дыхания студентов. Все, замерев и обратившись во внимание, наблюдали за разворачивающийся картиной.

— В таком случае… — Грейнджер подняла палочку. — Начнём, пожалуй… Инцинератиус!..

* * *

— А Вас, мисс Гринграсс, я попрошу остаться, — командным голосом сказала профессор Грейнджер слизеринке, которая намылилась одной из первых покинуть класс. Дафна, тщательно замаскировав раздражение и разочарование под маской холодного равнодушия, застыла у двери и, повернувшись лицом в сторону профессора, спросила:

— Чем я могу быть полезна, профессор? — Грейнджер, подождав, пока конец мантии последнего семикурсника мелькнёт за поворотом коридора, одним резким движением палочки захлопнула дверь, едва не прищемив зазевавшейся Дафне ногу. Гринграсс хотела уже выразить своё недовольство этим нехорошим фактом но, увидев отнюдь не благосклонное выражение лица Грейнджер, подавилась так и невысказанной фразой.

«Ой, что сейчас будет, что будет-то…»

Не долго Дафна сиротливо стояла у запертой двери, молясь Моргане, чтобы она утянула её под землю — хоть в адское пекло, но подальше от… от НЕЁ. Грейнджер, аки молния, в какие-то секунды преодолела расстояние от дальней парты до слизеринки. Та как-то отстранённо заметила, что у профессора сегодня довольно неплохой макияж, да и укладка явно старательно выполнена…

— Ты что, Гринграсс, в конец мозгов лишилась?!! - «Хм… А Чанг всё-таки потише будет…» — Я же могла тебя убить, дура!!! — В любой другой момент Дафна на такое оскорбление непременно обиделась бы и вызвала обнаглевшую гриффиндорку на дуэль, не взирая на привилегии и/о профессора и пропасть между занимаемыми статусами — негоже благородным опускаться до дуэлей с плебеями. В любой другой момент, но не в этот. Сейчас Дафной управляли лишь чувство непонятно откуда взявшегося глубокого стыда, смущения и вины, поэтому она предпочла только вяло оправдываться:

— Откуда я знала, что ты владеешь этим заклинанием…

— Откуда ты знала?! — взревела Грейнджер, схватив слизеринку за плечи и основательно встряхнув. «Откуда только силы в этом тщедушном тельце?..» — Гринграсс, дура ты такая, кто из нас, прости Господи, АРИСТОКРАТКА?!! Кого из нас с пелёнок учат правильно оценивать ситуацию?! Что стоит первым пунктом в дуэльном кодексе?! — Дафна, к своему стыду, забыла… — Не знаешь? Так я тебе скажу. Первым в дуэльном кодексе чёрным по белому написано: «Нельзя недооценивать противника. Ведите себя так, словно он заведомо сильнее Вас. НЕ НАДЕЙТЕСЬ НА СЛУЧАЙ!» Поняла?!

— Д…да откуда я знала… — промямлила Гринграсс, опустив глаза.

— Да мне абсолютно всё равно, откуда бы ты могла это знать, идиотка! — Грейнджер ещё раз с силой встряхнула Дафну. — Ты понимаешь, что меня… нет, не меня, а Гарри могли бы посадить на энное количество лет в Азкабан, если бы в твоём прекрасном тельце появилось бы парочка ненужных отверстий?! Ты понимаешь, что ты, мягко говоря, неслабо подставила бы его под удар?!

— Понимаю…

— Да ни черта ты не понимаешь, Гринграсс! Ни-чер-та! — повторила профессор по буквам, словно пытаясь навсегда вдолбить эту простую истину в голову Дафны. Дафна, не поднимая головы, продолжала упорно буравить взглядом подол мантии гриффиндорки. Профессор устало вздохнула и, убрав руки с плеч Дафны, тихо пробормотала: — Мерлин, как вы меня все уже достали… — Слизеринка с удивлением услышала в голосе Грейнджер неподдельную грусть и разочарование. Послышался звук удаляющихся шагов. Спустя несколько секунд он затих, и до девушки донёслись слова Грейнджер: — Можете идти, мисс Гринграсс. Я Вас более не задерживаю. — Подняв глаза, Гринграсс увидела, что гриффиндорка села за ближайшую парту и, опустив лицо в ладони, тихо плакала…

«Н-да, всё-таки у неё нервы слабоваты…»

Дафна могла бы сейчас подойти к Грейнджер, попытаться её успокоить. Поговорить, по-дружески, по-женски, тепло и непринуждённо… Но не сделала этого.

«Да кто она мне? Никто, — оправдывала своё поведение Гринграсс, идя по грязной, полной луж и ухабов, дороге по направлению к теплицам — второй парой у слизеринцев сегодня стояла травология. — Ну и что, что она из-за меня фонтаны из глаз пускает. А вот нечего было выпендриваться!..»

— Проклятье! — выругалась она, задумавшись, угодив в лужу с удивительно холодной и грязной водой. — Что такое не везёт… ну и дальше, по тексту. — Достав палочку, Гринграсс проговорила: — Эванеско! — Вся грязь и вода с туфлей мигом исчезла, оставив после себя только неприятные воспоминания и осадок в душе.

«Так, на чём я там остановилась?.. Ах, да! Так вот, нечего было мнить себя супер-пупер героиней. „Я вся такая прекрасная-распрекрасная профессор Грейнджер, прошу любить и жаловать!“ Да хоть директором её сделать — всё равно она останется той же самой „Мисс Заучкой“. Да, я правильно поступила. Пусть знает своё место! Я совершенно права!.. Тогда почему же так противно на душе?..»

* * *

— Дура! Сволочь! Скотина! Ненавижу!

Сторонний наблюдатель, заглянувший бы сейчас в кабинет Защиты от Тёмных Искусств, стал бы свидетелем необычной картины.

Во-первых, Гермиона Грейнджер, стоящая посреди комнаты с зажатой в руках палочкой. Волосы девушки в этот момент были всклокочены даже больше, чем обычно. Косметика, так тщательно наложенная этим утром, была вся смазана от слёз, неустанно бегущих их покрасневших глаз Гермионы. Тушь от обилия влаги потекла и сейчас представляла из себя угольно-чёрные потоки, чётко очерчивающие следы вытекающих из уголков глаз девушки слёз. Но, не смотря на всё это, лицо девушки выражало не скорбь, обиду или печаль. Его искажала гримаса злости, ненависти и презрения. В общем, «прекрасной» в этот момент Гермиону назвал бы разве что Поттер… Да и то не факт.

Во-вторых… А что во-вторых? Во-вторых все парты и стулья, стоящие в кабинете, а так же два небольших шкафчика, непонятно зачем собирающих пыль в левом дальнем углу кабинета, были сломаны. Нет, не так… Они были уничтожены! Разрушены! В дребезги! В труху! В пыль! Чуть ли не расщеплены на атомы! Хотя… Что можно ожидать от жутко обиженной злой девушки, имеющей в наличие волшебную палочку и внушительный арсенал всевозможных разрушительных заклинаний, но не имеющей возможности выместить злость на объекте своей лютой ненависти? Правильно, только безжалостно крушить окружающую обстановку, не взирая на такие понятия как «школьная собственность», «здравый смысл» и «потом самой всё чинить».

Короче: Дафна очень… ОЧЕНЬ вовремя смылась. Ещё пара мгновений — и кровопролития было бы точно не избежать.

— Идиотка! Чтоб ты здохла, тварь! Редукто! — вскричала Гермиона, направляя палочку на сиротливо стоящий в сторонке стул. Последний в классе. Тот, не потерпев к себе такого непотребного обращения, обиделся и выразил своё отношение к жизненной позиции гриффиндорки методом разлетания на куски. — Ненавижу слизней!!! Тупые Пожиратели! Тупая Гринграсс! Тупой Поттер! Тупая я, что согласилась!!!

Да… Отношение к окружающему миру у Гермионы уже точно было близко к отметке «Жгучая ненависть. Программа „Тёмная Грейнджер“ завершена на семьдесят три процента. Прогрессирует»…

«И зачем я только пошла на поводу у этого идиота?! Знала же, что ничем хорошим это не закончится, знала! — Гермиона скривила лицо в презрительной гримасе. — Гринграсс… Гадина! Вообще чувства самосохранения потеряла! Да если бы я не успела остановить заклинание в футе от щита(который, кстати, самопроизвольно разрушился, как только я взмахнула палочкой), то от этой тупой слизеринки и мокрого места не осталось! Сгорела бы к дьяволу, как промасленная тряпка. И, что самое противное, она думала, что я не знаю это заклинание. Хотела меня подставить, тварь! „Видите, какая Грейнджер слабачка? Давайте, смейтесь над нею, она это заслужила!“ — Гермиона вспомнила лицо Гринграсс в ту секунду, когда она запустила в ту Инцинератиусом, и лицо её расплылось в довольной, крайне злобной и широкой улыбке. — Вот так тебе и надо! Получила, что заслужила! — Всё ещё премерзко улыбаясь, Гермиона осмотрелась. Не сказать, что она осталась недовольна обновлённой обстановкой класса ЗОТИ, но… — И зачем, спрашивается, я устраивала истерику? — Любой психолог, наблюдавший бы сейчас за девушкой, был бы поражен столь быстрой сменой её эмоционального состояния: несколько секунд назад Гермиона была готова уничтожить любое живое(и неживое) существо в пределах прямой видимости, а сейчас она была радостна, весела и вполне довольна жизнью. Невероятно, но факт… Гермиона немного недовольно подумала: — Ну вот, теперь придётся всё отрепаривать! О! Слово-то такое — „отрепаривать“… Надобно запомнить. Так, приступим к восстановлению обстановки…»

Не зря всё-таки Гермиона Грейнджер носила титул самой лучшей ученицы Хогвартса десятилетия — восстановление полностью уничтоженной мебели класса заняло у девушки каких-то несчастных двадцать пять минут. К тому же Гермиона отнеслась к своему делу столь основательно, что после починки состояние мебели было даже немногим лучше, чем до разрушения. Любовно взглянув на творение рук своих, Гермиона с чувством выполненного долга поднялась в кабинет. Настроение девушки было приподнятым и жизнерадостным… до того момента, как она не взглянула на себя в зеркало.

«Мерлин Великий, неужели это я?.. — Глядя на чудо(вище), отражающееся в зеркале, Гермиона невольно вздрогнула. — И зачем я только наводила с утра марафет? — Вопрос, в общем-то был риторическим — девушка и сама не знала причин этого странного поступка. Просто захотелось, раз уж встала чуть раньше, чем обычно и времени чуть больше. — И что мне теперь с этим делать? — всплеснула руками Гермиона, у ужасом смотря на тёмные потёки туши на щеках. — Не ходить же такоё весь день. Хотя… Можно было бы попугать впечатлительных студентиков, хи-хи! — Гермиона попробовала оттереть засохшую тушь с лица наколдованной влажной салфеткой, но только усугубила ситуацию — вместо того, чтобы вытереться, тушь лишь ещё больше размазалась по лицу, превратившись в угольно-чёрную маску. — Вот ведь незадача! — расстроилась девушка, рассеивая бесполезный кусок бумаги. — И почему мне так не везёт? Говорила же мама: „Гермиона, доченька, покупай водостойкую“. Так нет же, не послушалась — думала, вообще никогда тушью не воспользуюсь… Ладно, это всё лирика. — Гермиона глубоко вздохнула и провела пальцами по разводам на лице. — Вопрос остаётся вопросом: что мне делать? — Девушка обвела комнату погрустневшим взглядом, словно что-то в ней могло помочь её горю… И, как не странно, нашла, что искала — взгляд её упёрся в дверь спальни… А в спальне — ванная… — Нет… Хотя, почему нет? Это — апартаменты профессора Защиты, а я, как-никак, сегодня и есть этот самый профессор… Нет, нельзя, всё-таки это ванная Гарри. Мало ли, что он там хранит… С другой стороны, что такого может храниться в простой ванной комнате? Ничего особенного. Но… Зная Гарри… — Гермиона вдруг поймала себя на том, что уже минуту спорит сама с собой. — Да, это, мягко говоря, ненормально… А, какого чёрта! Всё, решено!» — решила она и решительным шагом решительно двинулась в сторону спальни.

 

Глава 18

— Северус, соня ты этакая! А ну открывай!

Я был жутко зол на Снейпа. Этот гад умудрился не придти на завтрак, а ведь мы уговорились отправиться в Годрикову Долину сразу после утренней трапезы.

Главное, я, как дурак, встал в пять утра, Герми попросил придти в шесть — она, бедняжка, не выспалась. Я и сам всё утро, пока мы с ней обговаривали все аспекты грядущих уроков, активно клевал носом… А этому «спящему прынцу» всё равно! Проспал, сволочь, да ещё и на стук не открывает. Я, озлобленный на Снейпа, себя и весь мир в целом, не сдержав паршивого настроения, в порыве чувств со всей силы саданул по двери ногой.

— Ай! — вскрикнул я, хватаясь за ушибленную конечность. Северус, злодей, нельзя, что ли, дверь более мягкой было сделать?! Хотя бы подушками обложить(обклеить, обшить, обставить, обустроить)?! Я, продолжая тихо ругаться, прислушивался к происходящему за дверью. А за дверью была тишина… Или Снейп наложил заглушающие чары?.. А, какая, по сути, разница?! — Снейп, если ты не откроешь через минуту, то я вынесу эту морганову дверь к мордредовой бабушке! — Мои гневные крики продолжали успешно игнорировать. Я уж было на секунду подумал: «А не слинял ли Сева без меня любимого?» Но, пораскинув серым веществом(гы-ы-ы… Пораскинув по стенам и полу… — прим. автора) всё же решил: хоть Снейп та ещё гадина, но так примитивно кинуть он меня никак не мог.

Минута прошла на удивление медленно. Посчитав, что отведённые мною на открывание двери шестьдесят секунд прошли, я достал палочку. Как человек слова и дела, я решил и впрямь реализовать свою угрозу — ничего, эльфы дверь за минуту на место прицепят… Отойдя на безопасное расстояние и для пущей надёжности воздвигнув простенький щит, я, тщательно прицелившись прямо в середину двери, прокашлявшись, скомандовал:

— Бомбарда! — Ну да, да, признаю, Рон из-за него до сих пор совятню от продуктов совиной жизнедеятельности чистит… Но мне-то можно!

Старое доброе взрывное заклинание на раз вынесло входную дверь в апартаменты Снейпа. Да так, что, наверно, половина Хогвартса услышала и оценила. Дверь, слетев с петель, пролетела через всю гостиную Северуса и с грохотом впечаталась в противоположную стену, оставив на той внушительную такую вмятину… Хорошо хоть никаких хрупких и ценных предметов на её пути не оказалось, а то Снейп, который уже выбегал из спальни в одних трусах и с палочкой, точно бы мне такого эффектно входа не простил. Хотя… Зельевар, которого я, похоже, наглым образом разбудил, и так не оценил моих стараний по изменению интерьера комнаты… Как только он понял что, и, главное, КТО послужил причиной его раннего(какого раннего?! Скоро уже первый урок!) пробуждения, в мою сторону полетела цепочка из пыточных, режущих, болевых заклинаний, две Авады и три Экспеллеармуса. И я тебя тоже рад видеть, друг мой! Правда, сказать я этого не смог — я занимался тем, что пытался спасти свою жизнь. Кое-как увернувшись от последнего смертельного и блокировав разоружающее, я, подняв руки, воскликнул:

— Эй, Сева, ты чего?!

— Чего?! — взревел Снейп, подбегая ко мне(я всё ещё находился в коридоре). Кстати, практически голышом, в одном нижнем белье, Северус выглядел поражающе. Я даже пожалел, что не купил себе магический фотоаппарат, как у Криви. Какие бы деньги я смог заработать на продаже фоток Ужаса Подземелий «топлес»… Но Снейп, не подозревающий о моих коварных планах наживы, продолжал неумолимо, как «Титаник» к айсбергу, приближаться ко мне. От этого зрелища мне стало как-то не по себе. И ладно бы этот трусоносец просто шёл в мою сторону, так он ещё неустанно посылал в меня разнообразные заклинания пополам с матом: — Ты что… Экспеллиармус!.. Поттер, (цензура)… Круцио!.. вообще (цензура)?! Ты же… Авада Кедавра!.. мне, (цензура), дверь… Акселитус!.. сломал, подонок!!! А если бы… Фире Конхисте!.. я за ней стоял?! Ты, урод, об этом подумал?! Компутреско Каро в тебя! (много-много цензуры), понял?!!

«Хм… По-моему, Снейп сегодня встал не с той ноги. Интересно, почему?.. Может, волнуется в преддверии посещения Годриковой Долины?.. Или с Дамблдором повздорил?.. Или это как-то связано с его шпионской деятельностью? Ну, например, Волан-де-Морт стал его подозревать? Просто других объяснений его прескверного настроения я не вижу…»

Эти мысли проносились в моей голове в перерыве между постоянными воздвиганиями щитов, уворачиваний и отпрыгиваний с пути Непростительных.

— Северус! Подожди! Успокойся! Не психуй! — протараторил я, когда очередная Авада прошла всего в паре дюймов от моего левого уха. — Перестань пытаться меня изничтожить, давай ты оденешься, придёшь в себя… Вот тогда мы и поговорим!

— Поттер, ты реально не понимаешь, с кем связываешься?! — проорал мне в лицо Снейп, энергично брызгая слюной. Хорошо хоть перестал меня убивать и некультурно выражаться… — Ты вообще с катушек съехал?! — Ух ты! Он знает фразочки молодого поколения! Весело! — Ты понимаешь, что РЕАЛЬНО мог убить меня или Дафну?! А если бы кто-то из нас был в гости…

— Дафну? Дафну Гринграсс?! — От удивления я даже слегка больше, чем это позволено этикетом, вылупил глаза. Снейп спит с Гринграсс?! Вот это новость… Всегда я всё узнаю последним!

— Не уходи от темы, придурок! — прорычал Северус, прожигая меня ненавидящим взглядом. — Ты понимаешь, что…

— Северус, — бесцеремонно перебил я героя-любовника слизеринского разлива, — а ты понимаешь, что сейчас стоишь посередине коридора школы в одних только… прости за прямоту, трусах? Тебя ведь могут увидеть школьники! Что они подумают? Их многоуважаемый учитель зелий в свободное от работы время практикует нудизм? После этого они уже не будут тебя так боятся как раньше! А о сквозняках, конце октября и возможных проблемах со здоровьем я вообще молчу! — Я говорил всё это с максимально серьёзным лицом, не забывая добавлять в голос побольше осуждающе-предостерегающих ноток. К моей огромной радости, Снейп после моего заявления несколько долгих секунд находился в состоянии бессильной ярости. «11:14 в мою пользу, Северус», — удовлетворённо подумал я, занося на свой счёт ещё одну победу. — Так что вот у меня какая мысля: иди-ка ты, Севи, оденься, обуйся, приведи себя в порядок, а после этого поговорим, — значительно изрёк я и, более не обращая внимания на пышущего адским пламенем(фигурально) Снейпа, неспешным шагом двинулся по направлению к дверному проёму его апартаментов.

Войдя в гостиную я увидел зрелище, от которого даже у меня, человека, безумно любящего Гермиону, слегка спёрло дыхание: Дафна, в одной коротенькой ночной рубашке чуть выше середины бедра, идеально облегающей её соблазнительные окружности, выглядывала сквозь полуоткрытую дверь спальни. Поборов желание остановиться и начать с тупым видом, капая слюной и вытирая пот, пялиться на это великолепие, я прошёл вглубь гостиной и, усевшись на диван, приветливо улыбнулся девушке.

— Доброе утро, мисс Гринграсс. Простите, что разбудил Вас, но, увы, обстоятельства, в связи с которыми я пошёл на этот поступок, оказались сильнее меня.

— З-здрасти, — пробормотала Дафна, переводя ошеломлённый взор с меня на дверь, потом снова на меня, потом — с вошедшего Северуса опять на дверь. Снейп, кинув в мою сторону убийственный взгляд, не сказав ни слова скрылся в спальне, на секунду полностью открыв мне Гринграсс. Эх, если бы я не любил Герми… Хотя, что это я? Так, перестать думать о том, о чём думать нельзя! Моя Гермиона лучше, и точка!

— Мисс Гринграсс, Вы бы накинули на себя что-нибудь, — не выдержав, попросил я, будучи более не в силах лицезреть полуобнаженное девичье тело. Поняв ситуацию, Дафна(умничка!), кивнув, скрылась в спальне. Облегчённо вздохнув, я откинулся на спинку дивана. Не дай Бог ещё раз увидеть этого зрелища! Не уверен, что моей выдержки хватит… Невольно почувствовав укол ненависти к самому себе за такие мысли(Герми лучше! И перестань думать об этой Гринграсс!) я волевым усилием выкинул из головы образ полуголой Дафны. От того, что я посмел не так посмотреть на другую девушку, мне стало противно. Я почувствовал лёгкое отвращение к самому себе…

Мисс Гринграсс присоединилась ко мне спустя две минуты. Слава Мерлину, она накинула на себя мантию, за что я был ей искренне благодарен. Сев слева от меня девушка, уже почти не выказывая удивления и смущения, обратилась ко мне:

— Профессор Поттер, а зачем Вы… Ну, — она указала на дверь, одиноко валяющуюся у стены.

— Да так, — пожал я плечами. — Пришёл к Северусу, не дозвался, дверь не открылась, пришлось… радикальными методами.

— Понятно, — медленно кивнула Дафна, продолжая сверлить дверь внимательным взглядом. Потом, тяжко вздохнув, повернулась ко мне. На её лице(впервые на моей памяти) появилось смущённо-виноватое выражение. Я даже удивился. — Это всё Северус, — сказала она. — Вчера, когда я к нему пришла… — она потупила глазки в пол, — Вы-Сами-Понимаете-Зачем, он наложил на дверь запирающее и двустороннее заглушающее заклинания. На мой вопрос «зачем?» Севи ответил: «На всякий случай. А то мало ли что…» — Дафна, весело улыбнувшись, хмыкнула. — Кто бы мог подумать, что это «мало ли что» случится, наоборот, из-за этих чар?

— Вот такая вот ирония судьбы, — развёл я руками. Искоса бросив взгляд на наручные часы, я воскликнул: — Мисс Гринграсс, Вы рискуете опоздать на Защиту! Звонок уже через пятнадцать минут!

— А разве вы с Северусом не уходите сегодня? — удивилась девушка, взглянув на мои часы. Я усмехнулся.

— Уходим, конечно. Просто вместо меня урок будет вести моё доверенное лицо.

— Так, значит, урок будет? — слегка разочаровано спросила Дафна. Понимаю, понимаю, сам бы сейчас не прочь завалиться в тёплую кроватку под мягкое одеяльце и досмотреть сон…

— Будет, — подтвердил я опасения Гринграсс. — Так что, если Вы не против, я бы посоветовал Вам поскорее собираться и спешить на урок. — Наклонившись к уху слизеринки я, как бы по секрету, прошептал: — Мой заместитель — крайне строгий человек: назначит отработку до Рождества и глазом не моргнёт!

Вдохновлённая моими словами, Дафна вскочила со своего места и скрылась за дверью спальни, чуть не сбив с ног выходящего Северуса. Приветливо ухмыльнувшись, я развёл руки в преветственом жесте:

— Привет, Сева, давно не виделись! Ну что, ледяной душ охладил твой пыл и ты уже не хочешь моей немедленной смерти, или мне ещё нужно держаться от тебя подальше?

— Поттер, заткнись, — спокойно, уже без злобы в голосе, бросил Снейп. — То, что я тебя ещё не убил, ещё ничего не значит. — Северус, придав лицу спокойный, как у последнего покойника, вид, сел рядом со мною на диван. Перекинув ногу за ногу, он принялся со скучающим видом рассматривать пустой дверной проём. Ну наглость!

— Вообще-то, это я должен был тебя убивать, — недовольно(меня начало доставать напускное хладнокровие Снейпа) заметил я.

— С какой это стати? — как бы удивившись, в своей неповторимой манере изогнул бровь Северус. И глаза такие честные-честные, такие невинные-невинные… Тьфу, да и только!

— Северус, друг мой, не притворяйся шлангом. Ты ведь прекрасно всё понимаешь! Во сколько мы уговорились встретиться?

— Предположим, — Снейп придал себе задумчивый вид, для верности подняв глаза в потолок, — в половину девятого.

— «Предположим, в половину девятого»… А сейчас, без предположим, сколько? — Северус, нарочито медленно повернувшись, взглянул на настенные часы, после чего, так же медленно, вздохнул.

— Сейчас уже без десяти. Признаю, раскаиваюсь, проспал. — Ага, так я и поверил в искренность его сожаления! — Но ведь это же не повод взрывать дверь! — Снейп осуждающе посмотрел на меня, покачав головой. И откуда в нём столько наглости?!

— Да, не повод, — гневно сощурив глаза, прошипел я. Против своей воли я стал заводиться. Приподнятое настроение, появившееся по непонятным причинам с самого утра, начало катастрофически быстро меня покидать. Встав с дивана, я начал наворачивать круги по комнате. — Поводом послужил тот факт, что кое-кто, не стану показывать пальцем на этого гада, наложил на двери защитные чары, из-за которых я не смог тебя дозваться! Я десять минут как последний придурок проторчал под дверью, пытаясь докричаться. Десять минут! — воскликнул я, чтобы до Снейпа хорошо дошёл смысл моих слов. — А ты спал себе, друг мой, и в ус не дул! А твоя дверь, между прочим, ещё и сильно ударила меня по ноге! Так что я просто провёл с нею, так сказать, воспитательную работу. А ты ещё после этого хотел меня немножко убить! И ещё что-то мне пытаешься предъявить! — последние слова я уже практически орал в наглое лыбящееся лицо этой сволочи. Мы с Северусом словно поменялись местами — очередь изображать из себя бездушную невозмутимую статую пришла ему.

— И что ты этим хочешь мне сказать? — сконцентрировав всё внимание на полировке ногтей об мантию, безучастно поинтересовался мой собеседник.

— Я?! Что я хочу тебе сказать?! — Я уже чуть ли не рычал. Мерлин, как он меня уже достал! Ещё секунда — и я, не взирая ни на что, непременно двинул бы в эту грязноволосую(хотя, сейчас-то волосы у него как раз чистые) нахальную морду. Но моим планам не было суждено сбыться — из спальни вышла Гринграсс. Правильно оценив ситуацию, она быстрым шагом пересекла комнату и встала между мною и Северусом.

— Так, мальчики, успокойтесь! — тоном, не терпящим возражений, приказала она. Мальчики?! Где она здесь мальчиков узрела?!

— Дафна, не беспокойся, у нас всё в порядке…

— Да, я вижу, — фыркнула девушка, бросив на меня осуждающий взгляд. А что я-то? Я-то что, а?!

— Мисс Гринграсс, и впрямь, у Вас совершенно нет причин беспокоиться. Так уж и быть, по лицу и… другим ключевым местам я Вашего Севи бить не буду. Так, пару раз по почкам, в воспитательных целях…

— Посмотрим, кто кого, — с издевательской усмешкой сказал Снейп, самым недвусмысленным образом потирая кулаки. Дафна страдальчески закатила глаза.

— О-о-о, за что мне это? — простонала девушка с видом великомученицы. — С чего вы вообще ссоритесь? Нельзя ли успокоиться и отправиться уже в эту вашу долину?

— Конечно, можно, мисс Гринграсс, — хихикнул я, успокаиваясь. И правда, чего это мы? Как дети, честное слово! Плюхнувшись обратно на диван, я добавил: — Не ссориться можно, но скучно.

— Значит, профессор, по Вашему бить друг другу морды, как последние маглы — это весело?! — Дафна искренне удивилась. Ну, или качественно сыграла это самое удивление. Я уже хотел ответить, что да, но в наш диалог самым бессовестным образом влез Снейп:

— Дафна, у тебя, кажется, скоро урок? — Девушка, недовольно взглянув на зельевара, кивнула. — Ну так поторопись, а то опоздаешь. И заместитель профессора Поттера(быстрый хитрый взгляд на меня) очень на тебя разозлиться.

— Хорошо, профессор Снейп, — поджав губы, процедила Гринграсс. Метнувшись в спальню, она взяла свою сумку и, с ухмылкой взглянув на меня, подошла к Северусу.

— Хм… — Это было единственное, что я смог выдать, наблюдая за тем, как Дафна страстно целует Снейпа. Я невольно засмотрелся на это представление. Не думал, что школьный ужастик(естественно, это я не про девушку) так хорошо умеет целоваться. По истечении минуты, сие действо, к общему разочарованию Северуса и меня(слава господи, я это ни как не выдал), было остановлено бессердечной Гринграсс. Оторвавшись от своего возлюбленного она, пролепетав «пока, дорогой», удалилась, с неплохой амплитудой раскачивая филейной частью. Снейп, как завороженный, пялился на неё да тех пор, пока она, в последний раз вильнув бёдрами, скрылась за порогом. Хорошо я переборол себя и вместо Гринграсс тупо смотрел на пол перед собой.

— Н-да, — протянул Северус, как только шаги Дафны стихли. Я позволил себе тихо облегчённо выдохнуть. Ну Гринграсс, ну… негодяйка! Вообще забыла о приличиях — так вести себя в обществе, по сути, ещё подростка(то есть меня). Я ведь не железный, могу и слюной изойти. А Снейп мне этого так не оставит — пустит из ревности Аваду меж бровей, и будет таков. Подняв глаза от пола, я взглянул на приятеля(Снейп — мой приятель… Жуть!), продолжавшего с мечтательной улыбкой смотреть в ту же сторону. Почувствовав, что моё внимание приковано к нему, он с нескрываемым недовольством повернулся ко мне. Грозно сдвинув брови, он сказал: — Если ты сейчас скажешь хоть слово по этому поводу, то я до конца дней превращусь в твой личный кошмар. И, уверяю, я добьюсь того, что ты будешь умолять меня о смерти…

— Ладно, ладно, не пугай — мы пуганые! Что я, не понимаю, что ли? Буду нем, как боггарт Долгопупса! — торжественно заявил я, ложа руку на сердце. Потом, спохватившись, передвинул руку с правой стороны груди на левую. Пронаблюдав за моими действиями, Снейп презрительно поморщился. Ну да, да, перепутал с какой стороны у человека сердце. Ну чего тут страшного?! Я же не собираюсь идти в колдомедики! Потом, махнув рукой с видом «на больных не обижаются», он спросил:

— И какой же у Долгопупса боггарт?

— Точно не знаю, но подозреваю, что учебник, — весело пожал я плечами, радуясь, что Северус не сильно злой. Не люблю злых и сердитых Северусов…

— Да, это имеет смысл, — усмехнулся мой собеседник, скрестив руки на груди. — Ладно, давай уже отправляться, а то мы немного отстали от графика, — сказал он, направляясь в сторону вешалки за верхней мантией — не май месяц всё-таки.

— Без комментариев, — поднял я руки ладонями вверх. — Ты и так понимаешь, что я тебе на это могу сказать.

— Не хочешь впустую сотрясать воздух? — догадался Снейп, накидывая мантию. — Понимаю, чего зря разоряться?

— Как приятно общаться с разумным человеком! — Я влюблёнными глазами впился в Северуса, буквально пожирая его взглядом. Увидев это, предмет моего восхищения поморщился.

— Кончай строить из себя комика на букву «г», Гарри, — потребовал он, недовольно зыркнув на меня. — Так что, мы идём, иди как? — Он достал из кармана какого-то убогого вида погнутую вилку. — Это портал до Годриковой Долины, — пояснил он в ответ на мой откровенно удивлённый взгляд.

— Фи, Сев, а что он какой-то… неэстетичный? — Я брезгливо покосился на несчастную вилку, которая, судя по состоянию, была ровесницей нашего директора. Эта вилочка как-то не очень вязалась с образом Снейпа. В моём разумении, если уж Северус сделал портал из вилки, то та непременно должна быть как минимум золотая и инкрустированная брЫллиантами по три карата… А тут такое убожество!

— А ты что хотел? Чтобы я портал из родового перстня Салазара Слизерина делал? — с усмешкой поинтересовался Северус, подкидывая предмет сервировки стола на ладони.

— В общем-то, да…

ДИНЬ-ДИНЬ-ДИЛИЛИНЬ!!!

Хм… А в подземельях звонок звучит как-то приглушённей, чем в остальном замке. И как я этого раньше не замечал?..

— Ладно, хватайся за портал, — сказал Снейп, протягивая мне вилку. Хорошо хоть не зубцами… — А то так проболтать мы и до завтра можем. — Я послушно взялся за вилку. — Готов? — спросил Северус и, не дожидаясь ответа, произнёс: — Портус!

Пространство вокруг закрутилось, завертелось, а спустя секунду вообще словно встало с ног на голову. Или это мы с Севой закрутились, завертелись ну и так далее?.. Впрочем, мне это было совершенно не интересно — я целиком и полностью сконцентрировался на том, чтобы не выпустить из рук вилку и не позволить взявшейся словно из неоткуда тошноте побороть меня. Ещё через несколько секунд пространство вокруг завращалось с такой скоростью, что комната размылась и превратилась в одну сероватую картинку. Повертевшись так секунд пять, мы(или пространство вокруг нас? Хотя, всё в этом мире относительно…) стали замедляться. Спустя пару секунд вращение вообще остановилось, и пространство вокруг нас приняло полноценный, не размытый вид. Только теперь мы стояли не в гостиной Северуса, а посередине дороги на окраине деревни. Странно, но я даже не упал, хотя обычно у меня не получается устоять на ногах во время перемещения с помощью портала. Да и тошнота куда-то исчезла… Чудеса, да и только!

Разжав руку, я стал энергично мотать головой из стороны в сторону, разглядывая Годрикову Долину. Честно сказать, я даже слега разочаровался. Не знаю, чего я хотел увидеть во второй магической деревни Англии, но не этого. Обычная деревенька, на вид — немного больше Хогсмида. Обычные домики, из обычных печных труб которых валит обычный сизоватый дымок. Обычная мощёная дорога, обычные тратуарчики по её краям. Обычные редкие прохожие, торопящиеся по своим обычным делам. Обычное кладбище, находящееся чуть поодаль деревни — как раз там, куда мы переместились. Наверное, моё лёгкое разочарование всё-таки отразилось на моём лице, потому что Снейп, смотрящий всё это время на меня, понимающе хмыкнул.

— Наверно, ожидал чего-то большего? — усмехнулся он, слегка наклонив голову на бок.

— Да так… — Я неопределённо махнул рукой. — Не бери в голову. Пошли уже.

— Куда сначала? — спросил Снейп, а сам(мерзавец!!!), не дав мне ни секунды на праздные раздумья, уверенным шагом направился в сторону кладбища. Мне ничего не оставалось, как пойти за ним. — Ты от меня не сильно отставай, — говорил мне Северус, когда мы продвигались между могилами. Переводя взгляд с одного пристанища трупов на другое, я невольно внутренне съёживался. Вообще, я заметил, что немного побаиваюсь кладбищ. Не знаю, связано ли это с моим присутствием при возрождении Волдика моего экс-мира, или ещё что, но факт остаётся фактом — от осознания того, что я ступаю по земле, где через каждые несколько ярдов закопан очередной трупак… пардон, мертвец, мне становилось не по себе. А жуткие кресты, красочные надгробия, мрачные венки и пожухлая сухая травка, то тут то там растущая на заброшенных могилах, отнюдь не доставляли этому месту аппетитности в моих глазах. Снейп тем временем продолжал развивать свою мысль: — Здесь, если в первый раз, довольно легко заблудиться. Это только на первый взгляд кладбище небольшое(ага, гектаров двадцать, совсем крошечное!). Но, уверяю тебя, если сбиться с пути, тут можно плутать столько, что впору будет уже искать не выход, а свободную могилку. — Северус хихикнул, жутко довольный своей, безусловно, гениальной и тонкой шуточкой. Я только передёрнул плечами, сбрасывая на землю гигантских мурашек, и ещё на шаг приблизился к этому «остряку».

— Ну ты и шутник, Северус, — пробормотал я, переступая через заваленный крест. — Из тебя остроты так и сыплются…

Спустя пять минут путешествия сквозь кладбище я был вынужден признать правоту Снейпа. Действительно, сам бы я тут заблудился уже через минуту — так много здесь было могил, разнообразных построек типа «склеп», спусков и подъёмов. Интересно, в какую такую светлую голову пришла замечательная мысль поставить(построить, заложить, организовать, поместить, создать — не знаю, как правильно) кладбище на холме? Почему нельзя было сделать его на другой стороне деревни? Там, вроде, и местность поровнее, и таких перепадов высот нет… А, какая мне, по сути, разница? Вечно я спрашиваю(сам у себя) вопросы, на которые(сам себе) не могу дать ответов. И что за нехорошая привычка?.. Ровно как и думать о всякой ерунде, когда голова должна быть занята совсем другим(то есть умными мыслями). Например, что мне делать, когда мы придём к Поттерам. Интересно, а что обычно делает Северус? Я покосился на вышагивающего справа «гида». Он выглядел как-то странно собранным и озабоченным. А ведь ещё десять минут он был довольно весел и буквально радовался жизни… Близость к месту захоронения Лили и Джеймса на него так действует, что ли? И вообще, с чего бы это ему каждый год шляться сюда, если у него уже есть новая… девушка? По крайней мере, в этом году… Интересно, а как Дафна отнеслась к тому, что её… близкий человек наведывается на могилку первой любви, а тем более маглорождённой? Поняла и приняла всё как есть, или закатила грандиозный скандал?.. В очередной раз поймав себя на том, что думаю на совсем постороннюю тему, я выбросил из головы все лишние мысли и стал без всякой цели тупо пялиться по сторонам.

По прошествии ещё пяти минут, когда я уже был готов взвыть от бесконечной ходьбы меж разнообразных надгробий, а шея уже начинала побаливать от безустального верчения по сторонам, Снейп вдруг остановился. Пару секунд простояв с невероятно серьёзным выражением лица, явно над чем-то размышляя, он двинулся далее. Но, стоило только мне настроиться на очередной долгий марш, как Северус вновь остановился.

— Пришли, — повернувшись в мою сторону, выдал он, кивнув в сторону очередной могилы. Хотя, «очередной» её назвать было нельзя. Она выделялась на фоне остальных, как Хагрид на фоне первокурсников. Надгробие, выполненное целиком из белого с зеленоватыми прожилками мрамора, было истинным произведением искусства. Вернее, само-то надгробие было самым обыкновенным — обычная мраморная плита, тщательно отшлифованная и, судя по её идеальному состоянию, хорошенько обработанная разнообразными заклинаниями. Но вот изображение на плите… Вот оно и поражало воображение. Представьте себе трёхмерную фотографию, напечатанную на камне — и вы пойметё меня. Фотография, объёмная, в полный рост. Мамы. Нет слов. — Как живая, правда? — вывел меня из раздумий грустный голос Снейпа. Я, не поворачиваясь, медленно кивнул, не в силах оторвать взгляд. Да уж, как живая — это слабо сказано! Изображение было столь реалистичным, что возникало ощущение, что мрамор — это и не мрамор вовсе, а стекло, и мама… мама словно заточена в этом куске стекла. Казалось, что она может вот-вот подняться и сказать что-нибудь. Но это только казалось. А жаль…

Внизу надгробия была выгравирована надпись:

«Лили Поттер(Эванс), 30 января 1960 года — 24 октября 1981 года.

Всегда с тобой, всегда со мной, всегда вместе.

Джеймс Поттер, 27 марта 1960 года — 24 октября 1981 года.

Вражда — не повод для ненависти. Верно и обратное».

О как… Я ещё раз пробежался глазами по словам. Судя по всему, эту надпись, как и всё надгробие, заказывал(а может и делал) сам Северус. Тогда понятно, почему изображена только Лили Поттер, выгравирована девичья фамилия, да и эпитафии в глаза бросаются. Интересно, а что в это время делали остальные мародёры? Или это их совместный «проект»? И почему их сегодня здесь нет? Впрочем, мне это совершенно не интересно.

Пока я пребывал в раздумьях, Северус успел наколдовать огромный букет живых лилий и положить их на могилу родителей. Видимо, он полностью отключился от реальности и глубоко ушёл в себя, потому что начал тихо сам с собой говорить. А, вернее, с моей мамой.

— Ну, здравствуй снова, Лили, — прошептал он, присаживаясь на надгробие. Коснувшись рукой щеки Лили, он грустно улыбнулся. Та так же грустно улыбнулась ему в ответ. — Вот уже пятнадцать лет я сюда прихожу. Пятнадцать лет… — Северус тяжело вздохнув, прикрыв глаза. — Знаешь, за эти годы столько всего произошло… Да и за последний тоже не мало. Знаешь, дорогая… Я влюбился. — Он виновато усмехнулся. — Прости, но… Думаю, ты меня понимаешь и не имеешь ничего против… — Так, что-то этот разговор одного человека переходит на слишком уж личные темы. Надо пока отсюда удалиться — не люблю слёзных монологов. Не сводя глаз со Снейпа, я потихонечку задом отошёл на двадцать шагов и его голос перестал доноситься до моего слуха…

«Как же всё-таки сильно Северус любил мою маму, — слегка поражённо думал я, наблюдая за Снейпом, продолжающим что-то говорить. — Я этого даже представить не мог… Интересно, а Снейп из моего прошлого мира тоже любил её, или нет? А почему и нет? Пусть он и оказался сторонником Волан-де-Морта, но ведь он тоже когда-то был простым студентом… Да и то, что тот Северус был истинным Пожирателем, не отменяет его человечности. Ведь он всё равно был простым человеком… Хоть и порядочной сволочью. — Снейп, закончив свой монолог, ещё раз провёл рукою по мрамору и, сделав какой-то непонятный жест, удивительно смахивающий на вытирание слезы, поднялся. — Теперь можно и вернуться».

— Ты этого не видел, — сразу дал мне установку Северус, стоило мне только к нему подойти. На лице у него застыла маска, не отображающая не единой эмоции. Оно и понятно — вот-вот может разреветься!

— Я что по-твоему, совсем дурак? Я и не собирался никому ничего говорить! — Он вообще за кого меня принимает? Я, вообще-то, знаю что такое «чужой секрет», и довольно неплохо могу его хранить.

— Вот и хорошо. — Снейп медленно выдохнул. — Ну что, пойдём в бывший дом Поттеров, или ты хочешь ещё побыть тут? — спросил он, искоса поглядывая на изображение Лили Поттер.

— Подожди, — попросил я, доставая палочку. Пробормотав заклинание, я наколдовал небольшой букет белых роз. Да, в создании цветов Северус определённо даст мне фору… Положив свой букет к его лилиям, я поднялся. — Вот теперь можно и отправляться.

— Трансгрессируем за ворота кладбища, — сказал Снейп и, прежде чем я смог что-то вякнуть по этому поводу, схватил меня за руку.

Мерлин, уж лучше я вновь брёл между могилами, честное слово! Ну вот скажите мне, почему меня так сильно воротит после трансгрессии? Вон Снейп стоит — и ничего, и бодренький, и дай Бог каждому такую спокойную морду лица, как у него. А вот мне не очень радостно… Нет, мне не то чтобы отвратно, но и не приятно. Как сказал бы наш всеми любимый Северус Снейп, жить буду, но не долго…

— Как, живой? — участливо поинтересовался вышеупомянутый Северус. — Можем двигаться дальше?

— Физически или морально? Физически — можем. Морально — дай ещё минутку постоять… Да, кстати, а почему мы не перенеслись отсюда прямо к могиле? — спросил я, когда уже полностью пришёл в себя. — Времени бы сэкономили.

— Не знаю, — пожал плечами Снейп. Увидев, что я уже в порядке, он двинулся по направлению к деревне. Я поплёлся за ним. — Просто я уже привык каждый раз ходить здесь пешком, вот и сейчас решил пройтись. Более того, не думаю, что ты выдержал бы две трансгрессии, — ехидно добавил он, бросив в мою сторону весёлый взгляд. От былой хмурости не осталось и следа.

— Между прочим, когда я трансгрессирую сам, то меня так не тошнит, — немного обижено заметил я. — Это всё из-за тебя.

— Ага, Снейп как всегда крайний, — ухмыльнулся Северус, остановившись, дожидаясь пока я завяжу шнурок на кроссовках. И когда он успел развязаться?

— А кому кроме Снейпа ещё быть крайним? — задал я резонный вопрос, поравнявшись с зельеваром. — Тебе на роду написано всегда быть во всём крайним. Ну, или на худой конец — предпоследним.

— О да, быть предпоследним — предел моих мечтаний! — поморщился Северус.

— Так и я про то! — хихикнул я но, увидев вмиг посуровевшее лицо Снейпа, заткнулся. Какие мы обидчивые! Я решил сменить тему на более подходящую: — До дома далеко?

— Минут десять неспешной ходьбы, — отозвался Северус. — Конечно, если мы никуда не будем заходить…

— А ты что, куда-то зайти собрался?

— Да есть тут местечко… — протянул зельевар, слегка улыбнувшись. — Бар, не хуже «Трёх мётел», я там частенько бываю. «Рубиновый закат» называется. Хозяин, Клаус, мой давний знакомый. — «Рубиновый закат»?! Я не ослышался?! В названии присутствовал камень Гриффиндора? Да-а-а… Оказывается, я о Снейпе не так уж много знаю…

— Нет, — подумав, ответил я. — Бар — это, конечно, хорошо, но я бы всё-таки предпочёл сразу наведаться к бывшему дому моих родственников.

— Ладно, — слегка разочаровано вздохнул мой приятель. — Не хочешь — как хочешь. Но учти — ты не представляешь, от чего отказываешься…

— Северус, что-то раньше не замечал в тебе такой тяги к злачным местам.

— Ладно, забыли, — отмахнулся тот и, бросив полный тоски взгляд в сторону какого-то здания(предполагаю, что это и был легендарный бар), добавил: — Пошли. Не хочу мёрзнуть. — После этих слов Снейп поплотнее укутался в тёплую верхнюю мантию и ускорил шаг.

— Да уж, погодка сегодня та ещё, — пробормотал я, повторив действия Северуса. И впрямь — ветер был такой, что, казалось, мы со Снейпом только благодаря грехам ещё не отправились в свободный полёт по направлению к небесам. Хи-хи. Да ещё этот мелкий холодный дождик… В который раз посетовав на то, что забыл взять шапку(не солидно, не солидно… Зато тепло!) я достал палочку и стал вспоминать какие-нибудь чары. Ну там, согревающие, водоотталкивающие и прочие ветроустойчивые… Хм… А в бытовых заклинаниях я, оказывается, профан… Нет, знать я их, спасибо Смиту, знаю предостаточно, а вот пользоваться не совсем умею. Может, Герми попросить, чтобы она меня поднатаскала?.. Спустя минуту, когда я уже собирался применять заклинание(не помню вербальную формулу, но что-то греющее), раздался голос Снейпа:

— Всё, пришли. — Эх, я только хотел блеснуть своими гениальными познаниями… С немалой долей обиды я засунул палочку во внутренний карман мантии. В сторону дома я поворачиваться не спешил, испытывая странное волнение. Не каждый же день впервые посещаешь дом давно почивших своих родителей! Снейп, видимо, понимал мои чувства и ехидно скалился. — Что, боишься духов прошлого? — с невероятно искусственным участием осведомился он, с таким же искренним участием похлопав по плечу. — Не беспокойся, всё будет хорошо. Я это знаю, знаю…

— Да иди ты! — отмахнулся я от него. Глубоко вдохнув, словно перед погружением, я повернулся в сторону дома.

Ну, что я могу сказать? Первое впечатление было решительно положительным. Довольно большое двухэтажное здание из красного кирпича, коим являлся сей прелестный дом, выглядело вполне опрятным и ухоженным. Как картинка. Перед домом раскинулся обширный садик с множеством аккуратных клумбочек. Видимо, весной перед домом благоухает целый цветник. Дорожка от дороги к дому была невероятно чистой, словно её каждый день мыли. Словом, хозяева, кем бы они не являлись, дом очень любили, ухаживали за ним, заботились. Я, конечно, не эксперт, но, на мой взгляд, во всём — газончике, клумбах и прочем — явно прослеживалась женская рука. Видимо, хозяином дома была дама, или супружеская пара. Короче — я был бы счастлив жить в таком доме… Хотя мой нынешний всё равно лучше!(Патриотизм, однако…)

— Ну как тебе? — спросил Северус, внимательно наблюдая за моей реакцией.

— Довольно миленько, — улыбнулся я, косясь в сторону дома. — Поскорее бы познакомиться с хозяевами — по-видимому, они очень приятные люди.

— С чего ты это решил? — Снейп скрестил руки на груди и, слегка склонив голову на бок, прищурился.

— Ну… — А правда — с чего? Опрятность дома, вообще-то, не показатель. Был я как-то(в своём мире, естественно) в окрестностях Малфой-менора. Особняк у них, скажу я вам — просто сказка! А вот хозяева… Но, не желая терять лицо перед злобным зельеваром, я сказал: — Да так, интуиция, что ли… Вообще, знаешь ли, я смогу отличить дом хорошего человека от дома… нехорошего человека. — Надеюсь…

— Ну-ну, ну-ну, — мерзко усмехнулся Северус, слегка покачав головой. — Посмотрим, что ты будешь говорить о своей интуиции через минуту…

(Спустя минуту. Минуту и одну секунду… Минуту и две секунды… Минуту и три секунды…)

— Повтори-повтори, а то у меня, наверно, что-то со слухом, — жалобным голоском попросил я Снейпа, когда мы подошли к дому. По пути он сообщил мне страшную тайну — назвал личность хозяина дома.

Моя интуиция — это, простите за мой французский, дерьмо!

— Уверен, Гарри, ты всё хорошо расслышал, — оскалился Снейп, доставая из кармана связку из четырёх ключей и с важным видом вставляя один из них в замочную скважину.

Снейп — новый хозяин особняка Поттеров в Годриковой Долине… Я непроизвольно оглянулся — нет ли поблизости кучки ржущих санитаров. Вроде никого… А может, они ждут меня внутри?..

— Заходи, — сделал Северус приглашающий жест, отходя от двери. — Что стоишь как не родной? — усмехнулся он.

— Да так… Пытаюсь осознать всю глубину данной ситуации. Понимаешь… Если верить моим выводам, то ты — очень приятный человек. — Я передёрнул плечами. — Ух, аж коробит. Ты — приятный человек! Жуть!

— А чего это я, не приятный, что ли? — сделал Северус глаза по кнату каждый. Окинув его пристальным оценивающим взглядом, я задумчиво, как бы анализируя внешний вид зельевара и сопоставляя его с фасадом особняка, потёр подбородок(перенял жест у Гермионы — уж очень он мне понравился).

— Давай я промолчу, и мы не поссоримся, — предложил я Снейпу. Тот, хмыкнув, кивнул. — Ладно, пошли уже. Посмотрю как ты живёшь… Снейп живёт в доме Поттера — немыслимо! — продолжал я тихо сокрушаться, идя за Северусом по небольшому холлу. Снейп, смотря на меня, только мерзко усмехался.

«Ладно, хватит возникать, слезами делу не поможешь», — решил я и стал заниматься более полезным, чем тихое офигевание, делом — осматриванием внутреннего убранства дома. Теперь, когда мне уже было известно, что хозяин дома Северус, я оценивал обстановку слегка предвзято… И всё равно не смог не отметить того, как чисто, светло и уютно здесь. Хотя… Меня всё-таки кое-что настораживало. Наверно, этим «кое-чем» был тот факт, что интерьер дома был выполнен в красно-оранжево-коричневых цветах. Я в шоке.

— Да, понимаю, — вывел меня из задумчивого состояния голос Снейпа. — Гриффиндорские цвета — это не лучший выбор. Но меня красный цвет почему-то успокаивает…

— Ага, — фыркнул я, — то-то ты, стоит только тебе увидеть Гриффиндорца, накидываешься на него, словно бык на красное полотно.

— Гриффиндорцы — это отдельный случай! — возмутился Северус. — Красный — не обязательно гриффиндорский. — Он с умилённым лицом осмотрелся вокруг. — Лично у меня этот цвет ассоциируется с розами, губами Дафны, закатом…

— Глазами Тёмного лорда, чёрной меткой в неактивном состоянии и кровью бедных гриффиндорцев, — влез я в трогательную речь нашего доморощенного романтика.«…с губами Дафны»… Кошмар! Как он только додумался? И как я до этого не додумался?..

«…вишнёвые губы Гермионы…» Неплохо-неплохо…

— Гарри, — прошипел Северус, злобно сверкая глазами, — ну почему ты всегда норовишь всё испортить? Что, нельзя просто промолчать?

— Промолчать и услышать, как ты, в порыве приподнятого настроения, скоро начнёшь говорить рифмами и в конец меня разочаруешь? — удивился я. — Ну уж нет, этого я допустить не могу! — решительно заявил я, скорчив суровую мину.

— А в рифму — это как?

Что-то вроде такого? — уточнил Северус, невинно опустив глазки.

— А-а-а… Хм… Это что было?.. — Наверно, со стороны я сейчас напоминал Долгопупса, когда над нем издевалась… шутила Гермиона. Снейп заговорил стихами… И, судя по всему, собственного сочинения. Мерлин, когда я уже перестану удивляться?..

— Да так, — пожал плечами Снейп. — Небольшая импровизация. — А рожа хитрая-хитрая, злорадная-злорадная! Врезал бы — но вдруг он ещё боевыми единоборствами владеет? А мне как-то не хочется ходить со свороченным носом… — Чай? Кофе? — решил сменить Северус тему разговора. Я его понял — не хочет добивать. Благородство, однако. Спасибо!!!

— Кофе, пожалуйста. — Мы как раз пришли в гостиную комнату. Коротко кивнув, Снейп удалился. Но, перед тем, как выйти, он негромко, но так, чтобы я услышал, пробормотал:

— 12:14, Гарри.

«Определённо, я плохо знаю Снейпа, — думал я, ожидая хозяина дома с обещанным кофе, удобно устроившись на небольшом мягком диванчике. Уютно, чтоб его… — А, вернее сказать, я его почти не знаю. Что мне было о нём известно? Да практически ничего. Мне он виделся этаким… как он когда-то сказал?.. Злобным зельеваром, точно. Да по другому я о нём думать и не мог! Постоянные придирки, наезды, издевки, язвительные комментарии… А между тем даже тот Снейп, каким бы гадом он не оказался, был человеком. И, кто знает, может, он тоже писал стихи и любил Гринграсс? Всё может быть… — Я глубоко вздохнул и опять оглянулся. — Ну вот ты и здесь, Гарри, — сказал я себе. — Посетил Годрикову Долину, могилу родителей, дом. Познакомился с новым хозяином. Заново познакомился. И что? И ничего. Ничего особенного я не увидел. Зачем я вообще увязался за Северусом? Непонятно».

— Держи, — сказал вернувшийся Снейп, протягивая мне чашку. И как он умеет так тихо подкрадываться?! Взяв чашку с горячим напитком, я благодарно кивнул. Северус, криво ухмыльнувшись, сел рядом со мною. Отпив немного кофе, я невольно расплылся в улыбке — кофе Снейпа, как всегда, идеален. Мне такого в жизни не сварить.

— Вкусно, — прокомментировал я. — И как у тебя получается такой вкусный кофе? — задал я давно мучавший меня вопрос. — Секретиком не поделишься? — Я заискивающе захлопал ресницами.

— Да ничего особенного. — Северус принял вид «Я-Жутко-Крут-Но-Из-Вежливости-Прикидываюсь-Скромным-Пеньком». — Вымеренное соотношение ингредиентов, тщательно разработанный алгоритм готовки, многолетний опыт и, самое главное, душа. Если ты хочешь, чтобы кофе получился хорошим, его нужно варить с любовью. С любовью молоть зёрна, с любовью засыпать в турку, с любовью добавлять воду, с любовью помешивать во время варки, с любовью класть две ложки сахара… — На моей памяти Снейп ни разу за наше знакомство столько раз не произнёс слово «любовь»… А тут целых шесть раз, из них пять — в одной фразе!

Смит, ты перенес меня в мир сумасшедших!

— Боюсь, вся моя любовь выйдет уже на третьем этапе, — попытался я пошутить. Северус ехидно хохотнул.

— А ты во время готовки думай о мисс Грейнджер…

— А ты во время готовки думаешь о мисс Гринграсс?

— Я же просил…

— И я просил!

— Я предупреждал…

— И я неоднократно!

— Давай сменим тему…

— Солидарен!

Мы с пять минут просидели в молчании. Каждый думал о своём. Не знаю, какие мысли роились в голове кофевара, но я непрекращяя думал: «Как Блек, Люпин и Петтигрю позволили Снейпу обосноваться здесь?» Уверен, они были решительно против этого. Впрочем, когда чьё-либо мнение учитывалось Северусом? Разве что мнение Дамблдора, и то не всегда…

— Да, они были решительно против моего переезда сюда. — Я что, снял блок с мыслей?!! Проверил. На месте. Как он догадался о чём я думал?! — Просто ты так громко об этом думаешь, что и глухой услышит, — пояснил Снейп. Потом, улыбнувшись, добавил: — У тебя на лице всё написано, Гарри. сдержанней нужно быть в проявлении эмоций.

Я в шоке. В который раз за последние полчаса?.. Уже и не счесть.

— И что, у меня на лице прям так и написано: «Снейп, друг мой, а мародёры случайно не помогали тебе тащить чемоданы? Или они, наоборот, цеплялись за ноги и мешали твоему продвижению?»

— Да нет, ничего такого у тебя на лице не написано, — пробормотал Северус, внимательно смотря на вышеупомянутый орган моего тела, словно пытаясь на нём что-то прочесть. — Просто… Опыт, опыт и ещё раз интуиция! — Я непроизвольно поморщился. Составлять глупые фразы — это моя прерогатива! Нечестно! Этот гад у меня скоро вообще весь хлеб отнимет!

— Ладно, оставим в покое моё лицо. Расскажи лучше — как ты тут поселился?

— Что конкретно тебя интересует? — поинтересовался Снейп.

— Конкретно? Конкретно меня интересуют: обстоятельства, мотивы, история вопроса, дата и, если можно, точное время по Гринвичу.

— Экий ты любопытный, — проворчал Северус, покачав головой. — Ладно, я всё тебе расскажу. — Помолчав минуту, Снейп начал свой рассказ: — После смерти Лили дом некоторое время пустовал. Оно и понятно — Джеймс Поттер был последним представителем своего рода. — Он коротко взглянул на меня. — Вернее, так все считали. Поттер не успел составить завещание. По закону, если после смерти хозяина дом нельзя передать кому-нибудь, либо наследникам, либо родственникам, он переходит в имущество любому, кто заявит на него свои права. Любому. Никто — ни Блек, ни Петтигрю, ни Люпин — не захотели въезжать сюда, да и другим до этого дома не было дела. И я подумал: «Что добру пропадать?» Собрал вещи, продал свою халупу в Паучьем Тупике, и переехал сюда. — Северус замолчал и улыбнулся краешками губ. — До сих пор помню бешеный ор Блека по этому поводу: «Да ты что, совсем с ума сошёл?!! Это всё из-за тебя, проклятый Пожиратель! Точно, сам убил Джеймса и Лили ради дома!!!», и всё в таком духе.

— Да, представляю, — задумчиво проговорил я. Зная характер Блека я могу предположить, что одними криками дело не обошлось. Думаю, дуэль была знатная…

— Остальные тоже были сильно против, — продолжил Снейп. — И не только Люпин с Петтигрю. МакГонагалл чуть ли не драться на меня кидалась, когда я въезжал. Да и вообще, в день моего переезда у дома целый митинг собрался. Для полной картины противникам моего переселения не хватало транспарантами с надписью: «Долой Снейпа! Вон из дома Поттеров! Даёшь смертную казнь Пожирателю!» — Северус хмыкнул. — Ага, щас, так я их тогда и послушал! Да чхал я на их мнение! — Ну, что я говорил? Снейп — эгоист с многолетним стажем. — Естественно, я их не послушал. Пусть ещё спасибо скажут, что не жахнул по толпе парой взрывных заклинаний. И вот, двадцать второго ноября 1981 года я официально, законно и с большим удовольствием поселился здесь. — Северус вновь умилённо покрутил головой. — Конечно, я тут многое поменял — внутреннее убранство дома так и кричало: «Поттер был здесь!»

— Да уж, поменял… Наверно, всё и так было в гриффиндорских цветах! — А как ещё? Ведь и Лили, и Джеймс были гриффиндорцами.

— А вот и нет, — покачал головой Снейп. — Здесь всё было как-то серенько. Безлико. Скучно, тускло, депрессивно, стандартно. — Он лукаво улыбнулся. — Без любви, словом. — «Без любви»… Меня скоро слово «любовь» бесить начнёт, честное слово! Простите за тавтологию.

— Ладно, не будем про любовь, — попросил я.

— Как пожелаешь, — благосклонно согласился Северус, крутя(или вертя?) в руках пустую чашку. — Знаешь, — подал он голос после короткого молчания, — мне не даёт покоя один момент…

— Какой?

— Да так, ничего особенного, — задумчиво протянул хозяин дома, не отрывая взгляда от узора на чашке.

Ещё минута прошла в молчании.

Наконец, нехотя поставив чашку на небольшой столик, Снейп встал с дивана и начал медленно делать круги по комнате. Мне даже стало интересно — что это с ним? На лицо все признаки волнения и неуверенности… Что он хочет?.. К несчастью, ответ на свой незаданный вопрос я услышал почти сразу. Тоже в форме вопроса:

— Кто же ты всё-таки такой, Гарри Джеймс Поттер? — медленно спросил Снейп, садясь на кресло.

Н-да… Не ожидал я этого… И что же мне ответить? Непонятно. Хотя…

«…Я проснулся с жуткой головной болью… Так мне и надо — подвёл всёх, стал причиной смерти десятков ни в чём не повинных людей!

— Мистер Поттер, возьмите обезболивающее…

— Отвали, Добби, я в печали! — отмахнулся я от домовика и, упав лицом в подушку, начал безустально рыдать…

(Перемотка…)

Войдя в кабинет Дамблдора я, как обычно увидел самого директора, восседающего за столом, и Снейпа, стоящего у стены. Мой взгляд непроизвольно задержался на морщинистом лице старика… Бедный, бедный, несчастный человек!!! Он сделал мне столько хорошего, а я… А я недостоин его!!! Переведя взгляд на Снейпа, пристально рассматривающего меня, я сжал кулаки в приступе праведного гнева. Убийца! Предатель! Ненавижу!..

(Перемотка…)

Выпрыгнув из камина, я стал осматривать внутреннюю обстановку. Миленько…

Директор повёл меня вглубь дома. Я, стараясь держаться подальше от Снейпа, оглядывался, примечая разительную разность интерьеров домов моего и этого миров… Здесь на много лучше — Сириус же не сидел в тюрьме. А сидел он из-за дружбы с Поттерами. Из-за того, что я был избранным. А потом погиб… из-за меня же!

Войдя на кухню вслед за директором, я замер на пороге. Они все сидели там. Тонкс. Римус. Грюм. Артур. Рон. Джинни. Невилл. Сириус. Живые. Я непроизвольно потянулся в карман мантии за носовым платком, чтобы протереть глаза, на которых выступили горькие слёзы. Слёзы грусти. Слёзы печали. Слёзы ненависти к себе.

Мерлин, убей меня, злодея такого!..»

 

Глава 19

Обед…

Что может быть лучше обеда? Пожалуй, только ужин. Но до ужина ещё так долго ждать… Так что обед — это хорошо! Тем более, что сегодняшний обед был не только временем приёма пищи, но и временем активного обмена информацией…

— Подожди-подожди! — перебил Драко Дафну. — То есть ты утверждаешь, что Грейнджер… заменяла Поттера?

— Нет, я утверждаю, что у тебя на лбу вырос третий глаз! — пробурчала Гринграсс, недовольная тем, что её увлекательный рассказ прервали на самом интересном месте. — Я тебе это уже пять минут втолковываю! И вообще, нужно быть уважительнее к тому, кто рассказывает. Не перебивать его, когда…

— А Поттер где? Заболел, что ли? — пробормотал Малфой, задумавшись.

Грейнджер заменяет Поттера… Ну надо же! Вот это новость, так новость! Драко поднял глаза от поверхности стола и с неподдельным любопытством осмотрел Большой зал. Как он и подозревал, во всём зале происходило одно и то же действо: семикурсники наперебой, пихая и дополняя друг друга, рассказывали изумлённым шестикурсникам(ну, и остальным, по желанию) то, что происходило на сегодняшнем уроке ЗОТИ. И изумление, в общем-то, было не единственной реакцией студентов на назначение Грейнджер и/о Поттера: эмоции слушателей варьировались от удивлённого недоверия до недоверчивого удивления. Некоторые отзывались о новом профессоре нейтрально(собственно, многие), некоторые — положительно(к удивлению Малфоя, в число этих самых «некоторых» каким-то невероятным образом затесалась Чанг. Он посмотрел вверх — потолок вроде не обрушился…). На лицах отдельных субъектов(некто по фамилии Долгопупс и его ближайшее окружение) явственно выражались гнев, ненависть и странное предвкушение…

«Злые они», — неодобрительно подумал Драко и переключил внимание с учеников на учительский стол. Те, к удивлению слизеринца, не выглядели обеспокоенными и удивлёнными. Видимо, профессор Поттер заранее объявил учительскому составу о предстоящей отлучке, сопряжённой с неоднозначной заменой. Из лицезрения нейтрально-скучающих лиц профессоров Малфоя вывел ответ Гринграсс:

— Нет, не заболел. — Драко повернулся в сторону Дафны и кивнул, показывая, что внимательно слушает. — Он куда-то отправился с профессором Снейпом. Похоже, отлучились на весь день…

— Отлучились, — проговорил Блейз, который так же внимал повествованию семикурсницы. — Интересно, а куда это они могли отлучиться посреди рабочей недели? Причём, похоже, этот уход они спланировали уже довольно давно, потому что Поттер заранее договорился с Грейнджер о проведении урока. Тем более…

— Интересно, а почему профессор Поттер назначил вместо себя именно Грейнджер? — перебил Драко размышления Блейза. Тот обижено насупился и, отвернувшись от Малфоя, уткнулся в тарелку с салатом(вегетарианец, как-никак!). Но Малфой не обратил на это ровным счётом никакого внимания — у него осталось ещё два слушателя в лице Дафны и Панси. Им то он и начал излагать плод интенсивной работы своего тонкого слизеринского ума: — Посудите сами, ведь это очень глупо! Допустим, он и Грейнджер — друзья…

— Допустим, больше чем друзья, — хихикнув, вклинилась Паркинсон.

— …Допустим, Грейнджер даже владеет заклинаниями, которые нам нужно отрабатывать на уроке…

— Владеет и еще как! — проворчала Дафна, но и её реплика была проигнорирована.

— Можно даже допустить, что у неё есть некоторые способности к преподаванию. Но ведь это же не повод, чтобы делать её профессором! И я не говорю сейчас о том, что она может не справиться(зная Грейнджер, скажу — справиться!). Я говорю о том, как к ней относятся. Её никто не будет воспринимать в серьёз, это же понятно! Да её авторитет среди учеников Хогвартса находиться на таком низком уровне, что…

— А тут я с тобой не согласна, — вновь перебила разошедшегося Малфоя Гринграсс. — Ты не прав. Да, возможно, её не воспринимают как учителя… по началу. Но потом… — Улыбнувшись, Дафна покосилась в сторону Чжоу, которая со сдержанным одобрением расписывала поведение Грейнджер на уроке группке шестикурсников. — Потом воспримут, ещё как. — Малфой пренебрежительно поморщился.

— То есть ты утверждаешь, что эти, — Драко пренебрежительно махнул рукой в сторону Золотого трио, — будут её слушать? Да не смеши меня!

«Да Долгопупс и Поттера слушает с трудом, не то что какую-то там Грейнджер», — подумал он, полностью убеждённый в абсурдности данного заявления. К его неподдельному удивлению, Гринграсс без колебаний кивнула.

— Утверждаю.

— Да это невозможно! — воскликнул Малфой. — То, что Чанг испугалась нашей «Мисс Заучки» ещё ничего не говорит…

— А на мой взгляд, говорит! — упёрлась Дафна. — И вообще… Что зря спорить? — На секунду задумавшись, девушка улыбнулась и, прищурившись, хитро взглянула на Драко. Тому под таким взглядом вдруг как-то резко стало не по себе… — Предлагаю заключить маленькое пари, Драко.

— Что ж, Дафна, пари так пари, — усмехнулся Малфой и протянул руку семикурснице. — Если Долгопупс и компания не будут относиться к Грейнджер, как к профессору, то ты… — Он на некоторое время запнулся, придумывая задание поинтереснее. — То ты, на глазах у всей школы скажешь, что… — Слизеринец, не удержавшись, хихикнул, — что находишься в близких отношениях с моим крестным.

— Ну ты и наглец, Малфой! — в притворном ужасе воскликнула Гринграсс. — После этого заявления ученики вдруг могут решить, что Северус Снейп — такой же обычный человек со своими привязанностями, как и они сами. После этого по имиджу Ужаса Подземелий будет нанесён сокрушительный удар… Да Северус меня после этого не то что бросит, так ещё и весёлую жизнь устроит на раз! — Ещё раз грустно вздохнув, Дафна хмыкнула. — Хорошо, что я окажусь права.

— Излишняя самоуверенность, знаешь ли…

— Да знаю, знаю! — свободной отмахнулась Дафна от Драко, как от назойливого докси. — Не учи учёную. Так, моё условие… Если Долгопупс станет слушаться нашу профессоршу-однодневку, то ты… — Гринграсс мстительно оскалилась. Малфой пренебрежительно хмыкнул, давая понять, что все меры запугивания семикурсницы прошли мимо кассы. Но Дафну это ни чуть не расстроило. — Тогда ты так же прилюдно, вот на этом самом месте, за ужином, во всеуслышание заявишь, что неровно дышишь к…

— Предвидя имя моей мнимой возлюбленной, хочу сказать: я ещё хочу немного пожить. Так что будь в выборе поаккуратнее, пожалуйста. Поттер — опасный человек…

— А я и не Грейнджер имела ввиду, Драко. Я имела ввиду совсем другого. — Дафна прыснула. Отсмеявшись, она лукаво сверкнула глазами. — И вообще, кто сказал, что этот человек — девушка?..

* * *

«Ну Гринграсс, ну гадина, — слегка обижено и сильно раздражённо думал Драко, идя под руку с Панси на урок. — И зачем я только согласился на это морганово пари, а? Ну кто меня за язык-то тянул? Признаться в любви к… — Малфой поморщился, представляя перед собой… возлюбленного. — Фу, даже думать противно! А если я проиграю?.. И думать не хочется о том, что меня ждёт! Как минимум — самая позорная неделя во всей моей жизни. А как максимум, если узнает отец…» — Поёжившись от возможной перспективы, Драко инстинктивно прижался ближе к Паркинсон. Та, вполне довольная таким ходом дел, расплылась в счастливой улыбке.

Когда слизеринцы в полном составе явились перед дверью кабинета ЗОТИ, до звонка оставалось чуть более десяти минут. Студенты всех остальных факультетов были уже здесь и занимались обычным для сегодняшнего дня делом — обсуждали предстоящий урок под предводительством Грейнджер. Особенно усердствовали гриффиндорцы во главе с их бессменным лидером Золотым Мальчиком. Судя по активному жестикулированию, недовольно-предвкушающим рожам и обрывкам фраз, доносившихся до слуха Драко, те занимались вполне предсказуемым делом — составляли план по саботированию урока. Презрительно скривившись, Малфой подумал: «Вполне в стиле Гриффиндора: вшестером выступать против одного. Причём из шестерых трое — здоровые лбы под шесть футов каждый, а из одного — хрупкая девушка. Как там пела Распределяющая шляпа? „Тот, кто сердцем чист и добр, Кто душой и делом скор, Кто отважней всех врагов Попадёт на Гриффиндор!“ Н-да, подходит по всем пунктам, ничего не скажешь…»

Малфою даже стало интересно о чём вещает Мальчик-Который-Выжил и он решил вслушаться в его монолог. Впрочем, особого труда это не составило — Невилл никогда не жаловался на излишне тихий голосок.

— …эту тупую маглу(«И что так орать?»)! Кто она вообще такая, чтобы занимать это место?! Простая подстилка этого идиота Поттера, только и всего(«Ох, как грубо! Жаль, что тут профессора Поттера нет. Много нового о себе узнал бы…»)! Эта дура возомнила о себе слишком много. Учить она нас, видите ли, собирается! Ха! Да эта дура(«Фи, какой обширный словарный запас!„…Эта дура…“, „…Да эта дура…“ Почитай книжек, Невилл, может, поумнеешь!») в магии полный ноль! Она вообще ничего, кроме как своих книжек, не знает! Да я её в бою только так победю(«Грамотей! „Победю“! он бы ещё „побежду“ сказал! „Одержу победу“, придурок!»), одной левой(«В общем-то, резонно. Если учесть, что Долгопупс — левша. И левая рука у него только одна…»)! Она и обычным оглушающим заклинанием не владеет(«Ага. Инцинератиусом владеет, а Ступефаем — нет. Слишком сложно, по-видимому…»)! О чём только Поттер думал, ставя её на своё место(«А вот это и впрямь всем интересно. О чём и, главное, чем он думал? Не о благополучии урока и не головой точно…»)?! И вообще, эта грязнокровка — под стать этому придурку! Оба тупые, чёрт знает что о себе возомнившие, ничего не стоящие идиоты(«Ух ты, какая фраза! Столько эмоций! Столько оборотов! Приятно было бы слышать, если бы произнесена она была раза в четыре потише. И всё-таки прогресс! Золотой Мальчик явно неустанно трудится над собою. Молодец, одним словом!»)! — Окончив свой монолог и переведя дыхание, Невилл обратился к рыжему сотоварищу, который всё это время делал вид, что восторженно внимал Долгопупсу, а сам(не менее восторженно) таращился на бюст Браун. «Никакого вкуса», — пренебрежительно заметил Драко. — Короче, Рон! Нам нужно придумать, как бы раз и на всегда проучить эту выскочку…

— Невилл, я не думаю, что это будет хорошей идеей, — перебил Мальчика-Который-Выжил-И-Всех-Уже-Достал Альтаир. «Оп-па, никак среди Золотого трио есть недовольные политикой лидера?» — удивлённо подумал Малфой, по-новому взглянув на Блека. — Посуди сам. Без разрешения директора Дамблдора Поттер вряд ли смог бы сделать Грейнджер своим заместителем. А если Дамблдор разрешил, это значит, что он как минимум не против этого. И если мы идём против Грейнджер, то это значит, что мы идём против воли директора. А это, на мой взгляд, неправильно.

«А Блек молодец, — одобрительно хмыкнул Драко. — Думает в правильном направлении. Если бы его ещё кто-нибудь послушал, было бы вообще замечательно».

И действительно — на слова Блека Невилл только брезгливо сморщился.

— Альтаир, не пытайся казаться глупее, чем ты есть не самом деле(«Глупее?! Да слова Блека подняли моё мнение о нём на несколько ступеней!.. Видимо, в Гриффиндоре нынче серьёзные проблемы с умными людьми, если таких, в общем-то, не глупых людей, как Блек, считают идиотами. Как в той притче про одного-единственного нормального в мире сумасшедших…»)! Тебе что, жалко эту маглу? — Блек хотел что-то сказать но, передумав, отвернулся. Его взгляд на несколько мгновений пересёкся с взглядом Малфоя и Драко успел прочитать в нём столько не свойственных Альтаиру эмоций: гнев, еле сдерживаемая ярость, презрение и отвращение. Странный коктейль для обычно спокойного Блека. «Оказывается, я его очень плохо знаю», — подумал Малфой и, секунду поколебавшись, слегка кивнул Альтаиру. Тот, на удивление слизеринца, ответил ему таким же еле заметным наклоном головы. «Как говорила какая-то девчонка из магловской книжки, „всё страньше и страньше“…» Долгопупс, ничего этого не заметивший, истолковал молчание Блека по своему: — И мне тоже не жалко. По этому я и предлагаю сделать так, чтобы она запомнила этот день на долго. — Альтаир резко повернулся к Невиллу и тихо, но отчётливо проговорил:

— Делай что хочешь, но я в этом участвовать не собираюсь. — А спустя несколько секунд случилось то, что окончательно уверило Малфоя в том, что день прожит не зря. В общем-то, произошло сразу два события, которых ранее никогда не случалось. Первое — у Блека снесло тормоза и он, вопреки своему обычному меланхоличному поведению, вспылил. И вспылил не слабо, надо сказать. И второе — впервые за Грейнджер, пусть и заочно, вступился гриффиндорец. — Невилл, ты не представляешь, как достал меня уже со своей Грейнджер! «Давайте сегодня сделаем ей вот так, а завтра — вот этак. Пусть эта грязнокровка получит своё!» — спародировал Долгопупса Блек. Неплохо получилось. — Ты с первого курса постоянно к ней лезешь! Помню тот случай, когда вы с Роном первый раз устроили ей… — Альтаир презрительно скривился, — розыгрыш. Вот только не помню день — второе или третье сентября(«Третье. Я тоже помню — Грейнджер первая со всего нашего курса попала в Больничное крыло. Славные вышли фурункулы…»)? Хорошо у вас получилось — двое против одной, да ещё и под покровительством Дамблдора… Грех над одиночкой не поиздеваться! («Складно излагаешь, Блек, складно… Вот только ты, Альтаир, не учёл одного — ты тоже постоянно с ними крутился! И в издевательствах над Грейнджер принимал самое непосредственное участие. Пусть, не в такой степени, как остальные, но всё же…») Чего ты вообще привязался к этой Грейнджер(«Кстати, крайне интересный вопрос…»)? Ну, подумаешь, умнее тебя в разы?! Ну и что, что владеет любыми чарами на много лучше тебя, да и многих остальных?! Даже тот факт, что она является подругой профессора Поттера не даёт тебе никаких оснований на то, чтобы её ненавидеть! Ах, да — она же грязнокровка! — Блек пренебрежительно фыркнул. — Если хочешь знать, у моей мамы отец был маглорождённым. И ничего — все живы-здоровы! И, возвращаясь к первоначальной теме — то, что ты лезешь к Гермионе(«Ух ты! Впервые по имени!»), выглядит, мягко говоря, ненормально…

— Альтаир, — прорычал опомнившийся и пришедший в себя Невилл, — если ты сейчас не заткнёшь свою поганую пасть…

— Ой, да что ты можешь?! Ни-че-го! Так что стой и не вякай, придурок! — презрительно бросил Альтаир и, взглянув на Долгопупса таким взглядом, словно перед ним было что-то крайне мерзкое и неприятное, отошёл на противоположную сторону дверей. Туда, где стояли слизеринцы и Симус Финниган. К слову, все студенты, невольно ставшие свидетелями исторической ссоры Блека и Долгопупса, наблюдали за происходящим с живым интересом. Надо же потом всей школе разнести весть о расколе в Золотом трио, да ещё во всех подробностях! «Уж мы покажем этим семикурсникам кто сегодня расскажет самую интересную историю!» — думали некоторые, предвкушая немалую аудиторию слушателей. На прозвеневший звонок никто внимание не обратил. Какие там уроки, когда тут… ТАКОЕ?!!

— Да что ты о себе возомнил, Блек?! — проорал Долгопупс, хватаясь за палочку и направляя на него. — Ты что, забыл, чем твои родители обязаны моим…

— А вот это не впутывай! — гневно воскликнул Альтаир в свою очередь выхватывая волшебную палочку. Возле Блека и Долгопупса в несколько мгновений образовалось пустое пространство — никто не хотел попасть под шальной Экспеллеармус. — Не то время и место! — Альтаир чуть ли не сплюнул. — Только родителями и можешь прикрываться, ничтожество!

— Всё, Блек, ты меня достал! — взревел Мальчк-Которого-Обидели и, сделав выпад палочкой, скомандовал: — Ступефай!

— Протего! — блокировал оглушалку Альтаир и, дабы не оказаться в долгу, прокричал: — Импедимента! — Долгопупс, едва успев отразить заклинание экс-друга, начал было произносить «Экспел…», но Блек оказался шустрее: — Экспеллеармус! — Луч разоружающего заклятия метнулся в сторону Золотого Мальчика и тот, не успевая увернуться или защититься, не нашёл ничего более разумного, нежели зажмуриться и прикрыть лицо руками. Тёмно-красному лучу оставалось преодолеть каких-то пару шагов до Невилла…

— Протего! — Заклинание, так и не достигнув Долгопупса, разбилось о прозрачную стену щита. Все присутствующие повернули головы в сторону нового действующего лица. Им оказалась, конечно же, Грейнджер, стоящая в открытых дверях класса ЗОТИ. В руках у неё была зажата волшебная палочка.

«Ловко, — усмехнулся про себя Малфой. Всё происшедшее заняло всего каких-то пару секунд. — И как я только не заметил, что она к нам присоединилась? — удивился сам себе слизеринец, считавший себя крайне наблюдательным. — Наверно, был так увлечён разворачивающейся драмой, что позабыл про всё на свете. А урок, вроде, уже начался…»

Тем временем Грейнджер, спрятав волшебную палочку в карман мантии, вышла на центр импровизированной сцены, став как раз между лидером Золотого трио и его бывшим членом. Окинув дуэлянтов нейтральным взглядом, она сказала:

— Два вопроса. Почему никто не идёт на урок и что тут происходит? — Судя по тишине, которая возникла после её вопроса, ответить никто не посчитал нужным. Блек и Долгопупс продолжали сверлить друг друга ненавидящими взглядами, периодически одаривая ими же Грейнджер, так неудачно вклинившуюся между ними. Остальные студенты предпочитали так и оставаться сторонними наблюдателями, не принимая никаких усилий для развития событий. Драко обречённо подумал: «Опять мне придётся выводить ситуацию на новый уровень. Накаливать обстановку…» — Сделав небольшой шаг вперёд, Малфой слегка поклонился:

— Уважаемая профессор Грейнджер, разрешите мне внести ясность в сложившуюся ситуацию? — Драко расплылся в улыбке, довольный своим эффектным выходом…

— Не переигрываете, мистер Малфой, — осадила слизеринца «уважаемая профессор». Улыбка Малфоя слегка потускнела. — Если так хотите, можете и внести.

«Хм… — Драко впился в Грейнджер испытующим взором. — Странно она себя ведёт. Может, Дафна была и права…»

— Да ничего особенного здесь не произошло, профессор, — махнул рукой слизеринец, переходя на свой обычный надменный тон. — Так, небольшой конфликтик в Золотом трио. Раскол, если не ошибаюсь…

— Малфой, а тебе что, больше всех надо? — яростно прошипел Долгопупс. — Стоял бы себе в сторонке, и не вякал…

— Во-первых, — перебил гриффиндорца Малфой, — будь оригинальнее: слово «вякать» сегодня уже употреблялось. А во-вторых, не твоё дело. Что хочу, то и говорю. И ты не в праве мне этого запретить.

— Малфой, пожиралово отродье, не выводи меня, — угрожающе проговорил Невилл, вновь хватаясь за палочку. Драко на это лишь презрительно скривился и, скрестив руки на груди, спросил:

— И что? Нападёшь на меня? Безоружного? В присутствии учителя? — Он кивнул в сторону Грейнджер. — Очень, скажу тебе, по-гриффиндорски, Невилл…

— Да что ты можешь знать о Гриффиндоре, ты, поганый слизеринец?! — вновь перешёл на повышенный тон Мальчик-Который-Выжил. «Как же его легко вывести из себя», — усмехнулся Драко, наблюдая за богатой мимикой сильно покрасневшего лица оппонента. — Ты, тварь, ничего не можешь знать о Гриффиндоре!

— Фи, Невилл, сколько оскорблений! — осуждающе покачал головой Драко. — Вроде, я обращаюсь к тебе вполне спокойно и уважительно…

— По крайней мере, я не лицемерю, а выражаю истинное отношение к тебе, Малфой! — процедил Долгопупс, всем своим видом показывая гордость за себя по этому поводу…

На памяти Малфоя это был первый раз, когда он не мог подобрать достойного ответа Золотому Мальчику.

«Хм… А он меня уел…»

На радость Драко в перебранку вмешалась Грейнджер, до этого активно прикидывающаяся ветошью и не встревая в разговор:

— Мистер Долгопупс, мистер Малфой. — Она перевела взгляд с одного на другого. — Предлагаю вам закончить этот, безусловно, важный разговор и пройти на урок. Иначе, к моему глубочайшему сожалению, я буду вынуждена снять с вас обоих баллы, чего мне, поверьте, крайне не хотелось бы. — Никакого сожаления в голосе новоиспечённого профессора Малфой не услышал. Собственно, его там и не было…

К немалому удивлению Драко, все студенты, включая даже гриффиндорцев и самого Долгопупса(!), хоть и нехотя, но послушно и организовано двинулись в класс. Спустя минуту в коридоре остались только он, с любопытством наблюдавший за поведением Грейнджер в её новом образе, и сама профессор, ожидающая, пока все войдут.

— Вам что, мистер Малфой, нужно особое приглашение? — недовольно спросила она, сурово взглянув на Драко. Малфой слегка улыбнулся — невооружённым глазом было видно, что вся эта суровость наиграна, и на самом деле Грейнджер довольно дружелюбна… Но, как говориться, «имидж — наше всё»… — Поторопитесь, — бросила она и кивнула в сторону двери, подгоняя слизеринца в класс.

— Как скажете, профессор, — усмехнулся Драко и, смиренно кивнув, зашёл в класс. Там, заняв своё место, он осмотрел студентов. Первым, что бросилось в глаза, был тот факт, что Блек переместился. Сменил лагерь, так сказать: вместо обычного места слева от Долгопупса он занял пустующую парту в левой части кабинета. Там, где сидел Слизерин и Когтевран.

«Думаю, этот раскол — первый и единственный в Золотом-уже-не-трио, — подумал Малфой, с каким-то внутренним удовлетворением наблюдая за обменом испепеляющих взглядов между Альтаиром и Невиллом с Роном. — То, что Блек не вернётся под крылышко Долгопупса — это понятно. Равно как и то, что Уизел никогда не покинет своего вождя. Он и с Золотым Мальчиком практически полный ноль, а без него — так вообще пустое место. Да и сестричка его против будет…»

— Здравствуйте, — послышался голос Грейнджер. Драко повернул голову в её сторону. Профессор стояла в центре кабинета, на том месте, откуда обычно разглагольствует Поттер. — Вы меня знаете(«Тебя, Грейнджер, каждая собака в окрестностях Хогвартса знает, хотя их тут и нет!»), так что смысла в том, чтобы представляться, я не вижу. Более того, я уверена, что семикурсники рассказали вам почему, зачем и кто я здесь сегодня(«Какая проницательность! Какая осведомлённость!»). Так что предлагаю сразу перейти…

— Подожди, подожди, Грейнджер. — Кажется, Долгопупс к этому времени уже достаточно смирился с фактом утраты третьего звена своей неразлучной команды, и решил не отходить от предыдущего плана, а именно — саботирования урока. Встав из-за парты он, окинув Грейнджер презрительно-уничтожительным взглядом, не торопясь, вышел в центр класса и остановился в нескольких шагах от неё. На лице его играла мерзкая ухмылка, не сулящая ничего хорошего. — У меня к тебе есть несколько вопросов.

— Похвально, мистер Долгопупс, — одобрительно кивнула Грейнджер, нейтрально улыбнувшись. — Но, перед тем, как Вы их зададите, попрошу внести кое-какие коррективы в Ваше обращение ко мне. Видите ли, сегодня я, как Вы уже заметили, официально являюсь учителем Защиты от Тёмных Искусств. И, следовательно, обращаться Вы ко мне должны соответственно. А это означает, что все наши с Вами личные отношения, будь то неприязнь, ненависть и недопонимание мы должны оставить за дверьми кабинета и относиться друг к другу, как относятся друг к другу профессор и студент. То есть, если Вы всё ещё не поняли: я обращаюсь к Вам на «Вы», значит, и Вы обращайтесь ко мне на «Вы». Я не выражаю отрицательных эмоций по отношению к Вам, значит, и Вы отплатите мне тем же. Надеюсь, Вы поняли то, что я попыталась донести до Вашего сознания, мистер Долгопупс?

«Браво, браво и ещё раз браво, Грейнджер! — уважительно думал Малфой, слушая монолог девушки. — Я б так не с мог. Учитывая то, какими были взаимоотношения между Грейнджер и Долгопупсом на протяжении этих лет… Нет, я бы не смог бы так спокойно разговаривать с тем, кто пять лет надо мною издевался».

— Как ты заговорила, Грейнджер, — противно ухмыльнулся Мальчик-Который-Выжил на её слова. — Такая вся из себя правильная, умная-разумная, последовательная и рассудительная(«Мерлиновы подтяжки… Откуда в его лексиконе ТАКИЕ слова?..»). И, кажется, всё правильно излагаешь… Но! — Невилл поднял палец вверх, привлекая внимание. Впрочем, зря — на него и так все пялились. — Но, тем не менее, Грейнджер, слушай и запоминай. Я. Никогда. Не. Обращусь. К. Тебе. На. «Вы», — делая жирный акцент на каждом слове произнёс Долгопупс. «Какой страшный мальчик…» — Понятно?

— Понятно, — кивнула Грейнджер. — Понятно и прискорбно. Жаль, очень жаль… — протянула она, грустно вздохнув. — И что, совсем ничего не заставит Вас хотя бы сымитировать уважение ко мне?

— Что? — скривившись и насупив брови протянул Долгопупс. — Грейнджер, уважение — это не… — Невилл мерзко оскалился, — …сама понимаешь что, чтобы его имитировать(«Фи, как некультурно!»). Имитировать ты будешь с Поттером! — хохотнул он и гордо понял подбородок, ободрённый угодливым смехом гриффиндорцев и пуффендуйцев. Драко презрительно подумал: «Всё правильно, Долгопупс, всё правильно. Если не можешь ужалить честными методами — переходи на грязные приёмчики. Низко, Невилл, низко… — Грейнджер никак не отреагировала на насмешку Золотого Мальчика и смех студентов. Наоборот, её губы изогнулись в невесомой полуулыбке. — Хм… Кажется, она что-то задумала. Любопытно…»

— В таком случае… — девушка ещё раз в притворном сожалении вздохнула, — мне придётся перейти к радикальным мерам, мистер Долгопупс…

— Уже испугался! — Мальчик-Который-Выжил, под одобрительные смешки грифов, затрясся в приступе безудержного, к несчастью, поддельного ужаса. — И что ты мне сделаешь? Ничего(«Долгопупс, ты что, вообще ничего нового придумать не можешь?! Каждая вторая фраза скопирована у Блека! Впрочем, не удивительно… Мозг Золотого трио покинул остальные органы. А без мозга, как известно, телу остаётся только конвульсивно содрогаться…»)!

— Ошибаетесь, мистер Долгопупс, — лукаво, почти по-дружески, улыбнулась Грейнджер Невиллу. — У меня сегодня крайне широкие возможности. — Она потёрла подбородок, изображая задумчивость. — Так, с чего бы начать?.. Ну, на первое — минус пять баллов за перебивание профессора во время проведения урока. На второе — минус десять баллов за самовольное покидание учебного места. Далее, минус тридцать баллов с Гриффиндора за неуважение к учителю. — Грейнджер ещё секунду подумала. — Да, и на десерт — минус двадцать баллов за неуважение и недооценку профессора Поттера.

Минуту в классе стояла тишина. Все анализировали сказанное. Не исключением был и Малфой.

«Однако… Оказывается, Грейнджер может снимать и назначать очки факультетам! Эх, вот бы мне такое право… Ну, не важно. — Драко потянулся к подбородку но, опомнившись, одёрнул руку. — Заразный жест… Ну, с перебиванием всё понятно. С самовольным покиданием учебного места — тоже, хотя и явно натянуто. Неуважение к учителю — это без комментариев, всё и так понятно. — Малфой огляделся. Все усилено вертели извилинами. И он даже понимал почему. — А вот что относительно последней фразы?„…неуважение и недооценку…“ Неуважение — это, наверно, что Долгопупс сказал „Поттер“, а не „профессор Поттер“. А вот что касательно недооценки — непонятно… — Драко поднял глаза на Грейнджер. Та продолжала ехидно усмехаться, наблюдая за реакцией класса на её заявление. И тут в голову Малфоя рывком пришло понимание… — Нет, нет, невозможно… Чтобы она — и… — Но, взглянув на довольное лицо гриффиндорки… — Ну Грейнджер, ну молодец!»

Против своей воли Драко начал похихикивать. Все студенты разом обернулись в его сторону. Глядя на их удивлённые непонимающие взгляды Малфой не выдержал и, бросив ещё один взгляд на Грейнджер, расхохотался уже во весь голос. Упав на парту, он опустил лицо в ладони и, не в силах остановиться, продолжил безудержно хохотать. Прошла минута, а его истеричный хохот всё ещё сотрясал стены кабинета.

— Драко, ты чего? — пихнула его в бок обеспокоенная Панси. Малфой на секунду поднял голову, взглянув на нешуточно обеспокоенное лицо девушки… и опять затрясся в истерике.

— И впрямь, мистер Малфой, что с Вами? — обеспокоенным голосом поинтересовалась профессор Грейнджер, подойдя к парте слизеринца. — Вы в порядке?

— Я… я в пол…ха-ха!..ном порядке… профессор! — вытирая слёзы, выдавил из себя Драко. Грейнджер, наблюдая за Малфоем, неодобрительно покачала головой.

— Наверно, у Вас просто нервный срыв, — серьёзно закивала она. — Я читала о таком. Наверно, Вы перетрудились. Быть может, Вам нужно немного отдохнуть? — заботливо предложила Грейнджер. — Сходите в Больничное крыло, отлежитесь, попьёте аппетитных зелий из запасов мадам Помфри…

— Профес…сор…ха-ха!.. пожалуйста, прекратите! — взмолился Драко, которому смеяться было уже невмоготу. Каждый новый смешок отдавался болью в перенапряжённых мышцах живота.

— Мисс Паркинсон, с ним такое часто случается? — обратилась Грейнджер к Панси. Та отрицательно покачала головой, с неподдельным ужасом взирая на необычное поведение своего парня.

К всеобщему облегчению, истерика Драко всё-таки подошла к концу. Последний раз хохотнув и одновременно ойкнув от боли в животе он, вытерев последнюю слезу, сказал:

— Спасибо, профессор Грейнджер, но от предложения посетить Больничное крыло я вынужден буду отказаться. Да, и извините меня за моё поведение.

— Ничего, мистер Малфой, я всё понимаю: нервное перенапряжение — это серьёзно, и с моей стороны было бы просто некрасиво мешать Вам выплеснуть накопившиеся эмоции. — Драко призвал на помощь всю свою выдержку дабы вновь не заржать. Убедившись, что инцидент исчерпан, Грейнджер вновь отправилась на своё место в центре класса, где её уже заждался Долгопупс.

— Драко, что это было? — обеспокоенно, но в то же время с немалой долей облегчения прошептала на ухо слизеринцу Паркинсон. Малфой, улыбнувшись, подумал: «Приятно, когда твоя девушка о тебе думает, волнуется. Какая же всё-таки Панси у меня хорошая. Пусть, не такая умная, как Грейнджер, и не секс-бомба, как Гринграсс, но такая милая… Домашняя, что ли?..» — А в ответ прошептал:

— После урока всё объясню, Панси, обещаю. — И, не удержавшись, чмокнул девушку в щёку. Та, улыбнувшись, благодарно сжала его руку под партой. В данный момент Драко был абсолютно счастлив…

Тем временем Долгопупс, так же отошедший от истерики Малфоя, с новой силой накинулся на профессора:

— Грейнджер, ты своим блефом меня не испугаешь! Ни за что не поверю, что ты РЕАЛЬНО сняла с меня пятьдесят пять(«О-о-о!!! ШЕСТЬДЕСЯТ пять, неуч!») баллов…

— Что ж, это Ваши проблемы, мистер Долгопупс, — пожала плечами Грейнджер. — Но учтите — за ужином Вы увидите, что количество рубинов в часах Гриффиндора существенно уменьшилось. А теперь, если позволите, я всё же попрошу Вас сесть обратно на своё место и дать мне продолжить урок. — Отвернувшись от Невилла, профессор двинулась вдоль столов пуффендуе-гриффиндорской половины класса. — Я остановилась на том, что хотела сразу перейти к опросу. Сразу не получилось, но у нас есть ещё… — она взглянула на наручные часы, — …один час сорок пять минут, так что я уверена, что все вы успеете продемонстрировать мне ваше владение заклинанием Сомнус Стремнир. Ну, есть ли желающие начать? — Желающих не было. Драко, хоть и в совершенстве владел данным заклинанием, не спешил поднимать руку. мало ли… Вдруг ещё что-нибудь интересное произойдёт? — Ну же, кто смелый? — усмехнувшись, спросила Грейнджер остановившись как раз напротив пустого места Долгопупса. — Мистер Долгопупс, раз Вы уже стоите, не продемонстрируете ли мне Ваше умение пользоваться сонными чарами? Уверена, Вы отлично ими владеете.

— Я-то ими владею, о совсем не великий и отнюдь не прекрасный профессор Грейнджер, — пропев, по-клоунски поклонился Долгопупс. Рон, поняв, что его лидер пошутил, залился приступом истеричного смеха, моментами переходящего в жизнерадостные похрюкивания. Ему, словно многоголосое эхо, вторил угодливый гогот Парвати и Лаванды. Несколько секунд помолчав, дабы в полной мере насладиться прелестью момента, Невилл продолжил: — Но я не совсем уверен, профессор, что ТЫ владеешь этим заклинанием, потому что такая магла, ка-а-ак… как ты-ы-е-хр… Хра-хр… Хра-хр-хр…

Драко не совсем понял, что именно произошло. Вот только что Долгопупс стоял, вполне нормально излагая свою очередную издевательскую речь в адрес Грейнджер, а сейчас… Нет, сейчас-то он тоже стоял, но совсем не излагал. Невилл… спал. Спал здоровым, вполне себе нормальным сном, весело похрапывая и временами что-то бормоча. Малфой даже удивился — как это Золотому Мальчику удаётся спать стоя, совсем не норовя завалиться на бок? Видимо, у него к этому делу предрасположенность. Ну, или опыт.

Из заворожённого разглядывания Невилла шестикурсников вывела Грейнджер.

— Хммм… — протянула она, подходя к спящему и застывшему, аки статуя, Мальчику-Который-Решил-Вздремнуть. Спрятав палочку в карман мантии(«Ага! Вот откуда ноги растут! Владеем невербальными чарами? Отлично, Грейнджер, просто превосходно!»), девушка, не особо церемонясь, с немалого замаху несколько раз одарила Долгопупса пощечинами. — Привожу в себя, — разъяснила она ошеломлённой публике, попутно ещё раз съездив по лицу Невиллу. Тот послушно проснулся. Пока Долгопупс потирал покрасневшие щёки и затравлено оглядывался по сторонам, Грейнджер разумно поспешила отойти на несколько шагов.

— Чт…Что это было? — прохрипел он, сделав неловкий шаг назад и поскользнувшись, — от неминуемого падения Невилла спасла только парта Ханны Аббот, на которую он умудрился сесть. Пуффендуйка, к слову, была не слишком-то рада лицезреть довольно объёмные седалища у себя на столе…

— Вы что, не поняли? — довольно неубедительно удивилась профессор. — Это было ни что иное, как Сомнус Стремнир, заклинание Мгновенного Сна. Странно, что Вы меня спрашиваете, мистер Долгопупс. Ведь Вы, с Ваших слов, прекрасно владеете данными чарами и должны не менее замечательно знать специфику их действия.

— Но… но я не слышал, чтобы ты…

— О, ничего особенного, — отмахнулась профессор. — Банальная невербалистика освобождает меня от таких архаизмов начальных курсов, как произношение заклинания в слух.

«Если бы у меня была шляпа, Грейнджер, я бы её сейчас непременно снял, — с непонятной внутренней гордостью подумал Малфой. — Браво! Великолепно! — готов был воскликнуть он, но сдержался. Вместо этого он продолжал с неподдельным уважением глядеть на гриффиндорку, думая: — Эх, Грейнджер, и чего же тебя угораздило родиться у маглов? Какая бы из тебя чистокровная светская львица получилась бы, ммм… Просто сказка! Конечно, твоя манера говорить не лишена кое-каких минусов, да и речь не всегда правильна и грамотна… Но несколько занятий с профессионалами — и ты излагала бы не хуже меня… Нет, всё-таки хуже… Но очень близко к идеалу! То есть ко мне…»

— Но мы отвлеклись от начальной темы нашего диалога, мистер Долгопупс, — напомнила тем временем Грейнджер уже вновь стоящему Невиллу. — Говорить можно хоть до бесконечности, а время, знаете ли, имеет свойство заканчиваться. — Она мгновенно без перехода переключилась на строгий деловой тон. — Я повторяю вопрос: не продемонстрируете ли Вы мне Ваше владение заклинанием Сомнус Стремнир?

— Э-э-э… — протянул Золотой Мальчик и(о Боже!) послушно потянулся за палочкой. Кое-как выпутав заклинательное устройство из складок мантии он неуверенно огляделся. — А на ком это… ну… продемонстрировать?

— Как хотите, — пожала плечами Грейнджер. — Хотите — на мне. Если я, как объект демонстрации, Вас не устраиваю — на любом другом добровольце. Да хоть миссис Норрис выловите и притащите сюда, мне безразлично!

— А, ну да, — пробормотал Невилл, почесав палочкой затылок. Малфоя позабавила такая глупая выходка. Знал он одного человека, вот так же точно неаккуратно обращавшегося с палочкой. Почесал он как-то раз таким образом затылок — чуть не разорился, выращивая новые уши и волосы в больнице Святого Мунго. — Я лучше на тебе, — решил наконец Долгопупс.

— Что ж, похвально, что Вы не решили гоняться за кошкой. Иначе урок рисковал бы затянуться на неопределённое время. И, мистер Долгопупс, маленькая поправочка: не «на тебе», а «на Вас», — не преминула Грейнджер укоризненно поправить Невилла. Вновь почесав затылок, тот выдал:

— А, ну да…

«Вот что мне нравится в Позолоченном Мальчике — так это богатый словарный запас, — усмехнулся Драко, наблюдая, как Невилл занимал место напротив и/о учителя Защиты. — Какие он иногда словесные кренделя выдаёт — не хуже соловья заливается! То „э-э-э“, то „а, ну да“, а порой — так вообще „пожираловоым отродьем“ оперирует. Не парень — колдорадио какое-то!»

Само «колдорадио» в этот момент стояло в середине класса, неуверенно переминаясь с ноги на ногу и не отрывая глаз от зажатой в руках палочки. Грейнджер же, весь вид которой показывал, что она никуда не спешит и вообще весь день вот так вот простоять может, терпеливо скрестив руки на груди ожидала его действий. Драко решил, что она окончательно решила положить урок на лоно издевательств над Мальчиком-Который-Выжил. Почему издевательств? Да потому, что по его растерянному и даже жалковатому виду было понятно, что с заклинанием у Невилла были определённые трудности. Хех, даже не удивительно, честное слово!

Но секунды складывались в минуты, время утекало, как песок мелкой дисперсии сквозь пальцы, а Долгопупс продолжал всё так же тупо пялиться на кусок дерева в своих руках, не предпринимая никаких шагов в сторону развития ситуации. Малфой даже удивился: почему это он, раз не владеет чарами, просто не пошлёт Грейнджер куда подальше(например, вслед за Поттером) и не уйдёт с урока? Слизеринец был уверен, что ещё десять минут Мальчик-Который-Не-Привык-Уступать поступил бы именно так, но сейчас… Что же изменилось сейчас? Или это на него так подействовало невербальное заклинание Грейнджер? И, если да, то что именно: сам факт владения ею сонными чарами или, что гораздо более вероятнее, владение их невербальной формой?

«Вопросов больше чем ответов, — недовольно подумал Малфой, со скукой переводя взгляд с растерянного лица Долгопупса на спокойное — Грейнджер. — Не люблю, когда вопросов больше, чем ответов! Вообще не люблю вопросы, на которые не знаю ответы! Не люблю, когда обстоятельства ставят меня в тупик! И совсем не люблю ждать! — Поняв, что без него, как всегда, ничего интересного не произойдёт, Слизеринский Принц решил переходить к более решительным действиям, чем тупое сидение и не менее тупое наблюдение за статичной ситуацией. — Опять мне придётся встревать, как всегда», — обречённо подумал он и, глубоко вздохнув, крикнул:

— Эй, Невилл! Боишься, что теперь, когда Блека рядом нет, не за кого будет спрятаться, если вдруг профессор Грейнджер решит как-нибудь ответить на твое заклинание? — Говоря эту подстрекательскую фразу Малфой не испытывал никакого удовольствия или азарта. Просто понимание обречённой необходимости. Как наскучившая работа, которую и рад был бы пропустить, но нельзя. Нельзя допустить, чтобы действие не развивалась. Нельзя отступать от устоявшегося образа врага Долгопупса номер один, старающегося задеть его постоянно, в любой ситуации, на подобии этой. Нельзя просто промолчать: конфликт, из которого ты имеешь возможность извлечь выгоду, но в котором не участвуешь, хуже конфликта, в котором ты хоть и проигрываешь, но участвуешь. Глупо? Пожалуй. Но Малфой с этим ничего поделать не мог. Аксиома, вбитая в голову Драко отцом ещё годы назад…

— Малфой, — злобно прорычал Невилл, оторвав глаза от палочки, — не лезь не в своё дело!

— Да нет, Долгопупс, дело-то как раз моё, — скучающе протянул Драко, нарочито широко зевнув. — Ты тянешь время, а я на этом уроке планировал кое-чему подучиться. В отличии от тебя, у меня есть тяга к знаниям, да и на будущее мне не наплевать…

— Твоё будущее — вонючая камера Азкабана! — презрительно крикнул Золотой Мальчик, одарив слизеринца одним из своих стандартных злых взглядов, явно думая, что это заставит того испугаться и заткнуться на неопределённое время. Но Малфой лишь снисходительно улыбнулся.

«Пора уже привыкнуть, Невилл: то, что действует на сопливых первогодок, не действует на таких, как я».

— Почему же сразу Азкабан? Я вот рассчитываю не на вонючую камеру, а на вполне приятно пахнущий кабинет Министра магии. Ну, или в крайнем случае, его первого заместителя.

— Не хочется прерывать ваш милый обмен любезностями, господа, но я вынуждена буду напомнить, что мы находимся а уроке(«О, Грейнджер! А я-то о тебе уже слегка позабыл…»). Так что попрошу Вас, мистер Долгопупс, — она повернулась к Невиллу и слегка кивнула, словно давая понять, что именно его она имела ввиду под «мистером Долгопупсом», — и Вас, мистер Малфой, — та же операция в адрес Драко, — замолчать и оставить свои препирательства до того момента, как вы покинете стены этого кабинета. Понятно? — Слизеринец, выждав некоторую паузу, медленно, словно нехотя, кивнул. Долгопупс кивать не собирался, предпочитая яростно смотреть прямо в глаза Малфою. — Понятно, мистер Долгопупс? — с нажимом переспросила Грейнджер, привлекая его внимание к себе. Невилл резко повернул голову в её сторону. Презрительно скривившись, чуть ли не сплюнув, он выдавил:

— Да… понятно… профессор Грейнджер.

«Вот это да! — удивился слизеринец. — Как-то даже странно, Долгопупс всё меньше и меньше артачится и довольно быстро признаёт своё поражение над Грейнджер. Такими темпами мне и до позорного проигрыша не далеко! — Несколько мгновений он даже всерьёз подумывал — а не устроить ли Грейнджер подлянку, дабы выиграть спор? Но довольно быстро оставил эту идёю. И не потому, что был крайне честным и хотел чистоты пари… Просто Малфою было банально жаль гриффиндорку. Крайне жаль. Симпатизировал он ей, как человеку. — Ладно, посмотрим, что у них самих выйдет», — решил он и поудобнее откинулся на спинку стула, как бы невзначай поплотнее прижался к Панси и стал со сдержанным любопытством наблюдать за развитием событий.

— Замечательно. Очень рада, что данный конфликт был исчерпан(«Ага, исчерпан, как же! Устанешь черпать!»). Но я вынуждена заметить, что в словах мистера Малфоя есть доля истины(«Доля?! Да мои слова можно в Палате Мер и Весов выставлять как эталон истинности! Не знаю как, правда… Но можно!»). Действительно, Вы серьёзно нас задерживаете. Прошло уже… двадцать две минуты урока, а ни один из учеников ещё не получил оценки. Так что я вынуждена Вас поторопить, мистер Долгопупс(«Давно бы так!»). Так что, раз Вы уже решили использовать заклинание на мне, попрошу Вас поспешить.

— Ясно, — проворчал Долгопупс. Обречённо вздохнув, он направил палочку на профессора. — Только ты…

— Вы, — моментально вставила Грейнджер.

— Хорошо, хорошо, Грейнджер, убедила! — с неприкрытой ненавистью воскликнул Долгопупс и поправился: — Только ВЫ стойте на месте и не дёргайтесь.

«Вот я и проиграл, — обречённо подумал Малфой, непроизвольно представляя картины грядущего позора. Странно, но каких-то особенно сильных негативных чувств по этому поводу он не испытывал. Так, лёгкое раздражение, только и всего. Ну, может чуточку разочарования, но не более того. Гораздо более сильно Драко испытывал другие эмоции. И они были отнюдь не плохими. Наоборот, крайне положительными, как от хорошо выполненного дела. И причину этих странных чувств Малфой выяснил, особо не напрягаясь. Грейнджер была причиной всего. Слизеринец радовался за неё. Радовался, что ей, уже в который раз за этот год, удалось поставить Долгопупса на место. И, если раньше это достигалось путём довольно неоднозначных „розыгрышей“, то в этот… В этот раз всё было идеально. Постепенно, с трудом, но Золотой Мальчик опустился с небес на грешную землю. Причём он сам ОСОЗНАЛ победу Грейнджер и СМИРИЛСЯ с ней. Даже Драко ни разу этого не удавалось. И, пусть после урока всё, по законам жанра, вернётся на круги своя, пусть Золотой Мальчик сделает вид, что ничего не было, — Малфой мог с уверенностью сказать, что был свидетелем его сильнейшего облома со времён рождения. А это многого стоит… — Грейнджер, если бы не Панси и Поттер, то я непременно бы тебя сейчас расцеловал! И плевать мне на посторонних! Гр… Гермиона, я тобою горжусь!»

— Как скажете, — тем временем покладисто согласилась та, небрежно пожав плечами. Малфой, временно отстранившись от своих раздумий, удивился смелости(или глупости? Один пень…) девушки — ведь ничто не мешало Долгопупсу запустить в неё чем-нибудь гораздо более мощным или опасным, чем Сомнус Стремнир. Ну и пусть, по мнению Драко, Невилл не владеет заклинанием, мощнее Экспеллеармуса? Нельзя же быть такой неосторожной!

— Ладно, — пробормотал Долгопупс, настраиваясь на нужный лад. Медленно глубоко вдохнув через нос и таким же образом выдохнув он, слегка взмахнув палочкой, воскликнул: — Сомнус Стремнир! — К удивлению Малфоя, заклинание Золотого Мальчика получилось что надо. Матово-оранжевый луч, толщиной в руку, угодил Грейнджер прямиком в живот и полупрозрачным облачком растёкся по всему телу, постепенно исчезая и развеиваясь. Взглянув на лицо девушки Драко ещё раз удивился — та совершенно определённо была бодрствующей. Весь класс с непониманием и изумлением смотрел на то, как Грейнджер, слегка зевнув и потянувшись, неодобрительно покачала головой.

— Незачёт, мистер Долгопупс. Тем заклинанием, что Вы наколдовали, можно усыпить разве что муху. Да и то при условии многократного его повторения и только по тому, что та будет уже изрядно измучена и уснёт сама, от усталости…

— Сомнус Стремнир! — Не желая выслушивать издевательств из уст Грейнджер Долгопупс повторил попытку. И в этот раз луч получился знатным, а профессор осталась стоять на месте без малейших признаков сна. Увидев это, Невилл грубо выругался.

— И я про то, мистер Долгопупс, — с серьёзным лицом кивнула гриффиндорка, — но только в более мягкой форме. Садитесь, пожалуйста, на место. — Мальчик-Который-Выжил, недовольно зыркнув в сторону Грейнджер, развернулся и гордо прошествовал к своей парте. — Да, и минус пять баллов за нецензурные выражения, — «вспомнив», бросила профессор в спину Долгопупсу. Тот остановился, с силой сжал кулаки, но промолчал. Вместо того, чтобы сказать что-нибудь грубое, он просто сел на своё место и, отмахнувшись от Рона, который стал что-то шептать ему на ухо, ненавистным взглядом впился в фигуру Грейнджер. Та, дождавшись, пока Золотой Мальчик всё это проделает, обратилась ко всему классу: — Хоть урок и затянулся, это совсем не означает того, что я не буду проверять уровень вашего владения сонными чарами. Сейчас я попрошу вас всех, за исключением мистера Долгопупса, разбиться на пары и по очереди использовать друг на друге заклинание…

— А почему не на тебе… Вас, профессор Грейнджер? Боитесь? — с издевкой спросила Браун, желая как-то унизить её в глазах общественности. «Месть за ущемлённое достоинство лидера», — догадался Драко. Грейнджер, слегка улыбнувшись, качнула головой:

— Нет, мисс Браун, совсем не боюсь.

— Так почему же…

— Видите ли, я следую поговорке: «Нужно готовиться к худшему, надеясь на лучшее». — На лице Лаванды появилось легкое недоумение. — Если не поняли, объясню: я примерно имею понятие о том, кто из учеников как владеет заклинанием, но не совсем уверена в точности моих подозрений. — Недоумение стало более отчётливым, проступило непонимание, брови начали свой восход ко лбу. — Если бы я точно знала, что пользоваться чарами могут… ну, допустим, человек пять, то не стала бы разбивать вас на пары. Зачем лишние усилия, если уснуть мне придётся всего пять раз? Но, надеясь на то, что Сомнус Стремнир освоило довольно много учеников, я, не желая засыпать-просыпаться более двадцати раз за короткий промежуток времени и тем самым не желая вредить своему самочувствию, я поручила вам разбиться на пары, дабы оградить меня от негативного влияния обильных потоков враждебной магической энергии в организме. — Выражение лица превратилось в пугающую гримасу, смысл которой был непонятен. От бровей до линии начала волос осталось около трети дюйма. — Понятно, мисс Браун? — Непроизвольно открылся рот…

Драко, выслушав речь Грейнджер, чуть было вновь не рассмеялся в голос.

«Ну и талант у неё! — восхищённо подумал он. — Просто талантище! На пустом месте целую лекцию прочитала! Можно было бы просто сказать: „Я не боюсь, я просто так хочу!“ — и всё. Так нет — такой словесный выверт учинила — заслушаться можно!»

— Угу, — спустя небольшую паузу выдала Браун, и, придав лицу человеческий вид, попыталась слиться с партой.

— Ну и хорошо, с этим разобрались, — удовлетворённо заключила Грейнджер. — У кого-нибудь ещё вопросы есть? — вопросов не последовало. — Замечательно. Значит, все разбивайтесь на пары, через две минуты жду первых добровольцев…

* * *

Опрос, если это можно так назвать, прошёл на удивление быстро. Впрочем, многого от пар студентов и не требовалось: выйти на середину класса, пульнуть друг в друга по очереди заклинаниями(у кого они получались), выслушать вердикт профессора Грейнджер(«хорошо, садись», «неплохо, садись» или «плохо, садись»), после чего уступить своё место следующей паре. К удовольствию Малфоя и он, и стоящая с ним в дуэте Паркинсон, и остальные слизеринцы показали отличное владение чарами. Впрочем, с этим несложным заклинанием не справились только единицы. Точнее, единица — Рональд был единственным, не считая своего друга-идиота, кто не смог усыпить партнёра(того самого друга).

«Два сапога пара, — презрительно хмыкнул Драко, наблюдая за безрезультатными потугами Уизли перевести Долгопупса в спящее состояния. — Наверно, один, вместо того, чтобы тренироваться, всё время проводит на кухне, а второй — то на поле для квиддича, то там же, у эльфов. И как наш дрогоценнейший Золотой Малыш собирается спасать мир от Тёмного лорда, если он банальным усыпляющим заклинанием не владеет? Ведь по сравнению с Тем-Кого-Нельзя-Называть он даже не ноль, он — минус. Неужели старый шмель этого не понимает?..»

Наконец, когда последняя пара Финниган/Блек («Должны они стать друзьями после сегодняшнего…») успешно справилась с задачей и парни уселись на свои места, в центр класса вновь вышла Грейнджер.

— Отлично, просто отлично, — подвела она итог увиденному. — Думаю, если бы профессор Поттер был тут, он мог бы по праву гордиться и за вас, и за себя. Теперь, когда почти все присутствующие в должной мере овладели заклинанием Мгновенного Сна, пора перейти к обратному ему заклинанию Мгновенного Пробуждения(Энервейт? Интересно, Поттер думает, что мы вообще ничего не умеем? Хотя, если судить по Золотому-уже-не-трио…). — Профессор пристальным взглядом обвела студентов. — Кто-нибудь желает раньше меня рассказать об этом заклинании и получить дополнительные двадцать баллов в копилку факультета? — Драко, не желая терять такого удачного шанса по увеличению отрыва между Слизерином и Когтевраном, небрежно поднял руку вверх. — Вы, мистер Малфой? — Слизеринец, поднимаясь, кивнул. — Ну что ж, если Вам есть, что сказать, охотно послушаю, — сказала она и, развернувшись, двинулась к крайней левой парте. Усевшись на неё и скрестив руки на груди на манер Поттера она царственно кивнула, разрешая Малфою начинать. Ещё раз хмыкнув («Ну… Грейнджер!»), Драко начал ответ:

— Энервейтус является одним из стандартных заклинаний, используемых как в бытовых, так и в… — Малфой хмыкнул, — не очень бытовых целях. Оно предназначено для приведения человека в состояние бодрствования. — Гриффиндорка, с видимым вниманием слушавшая Драко, согласно кивала, соглашаясь сл сказанным. Слизеринца эта картина жутко забавляла. — Человек, подвергаемый воздействию этих чар, мгновенно просыпается. Это вызвано тем, что Энервейт, воздействуя на его нервную систему, пропускает сквозь неё сотни мелких импульсов чистой магической энергии. В большом количестве эта энергия может легко привести к перенапряжению мышц и вызвать их непроизвольный спазм, что чревато большими проблемами — от судороги до остановки сердца. Но в малых количествах эта энергия совершенно безопасна… — Малфой продолжал излагать давно выученные строки, Грейнджер продолжала кивать, остальные студенты продолжали скучать… Когда Драко уже полностью всё рассказал, он неожиданно запнулся. И не потому, что не знал, что говорить… Просто он увидел кое-что, на что раньше не обращал внимание. Около тумбочек, одиноко стоящих в противоположном углу кабинета, небольшой участок стены слегка искажался, словно от жара, в летний день идущего от земли. И, присмотревшись, Драко понял, что этот самый участок имеет форму человеческой фигуры… Опомнившись, слизеринец закончил ответ, выслушал одобрительные речи Грейнджер и сел на место. Но ему было совершенно безразлично, что он заработал целых двадцать баллов. Его интересовало совершенно другое: «А что здесь делает Поттер?..»

 

Глава 20

— Ваш кофе, — проскрипела гундосым голосом официантка, ставя мне на стол поднос с напитком, ложечкой и двумя кусками рафинада на микроскопическом(не знал, что такие бывают) блюдце. «Ну и наградил Господь голоском, — передёрнул я плечами, переставляя всё с подноса на столик. — Не завидую её будущему мужу».

— Спасибо, — кивнул я и, бросив в чашку сахар, принялся медленно его перемешивать. Забрав поднос, белокурая девица, слегка поморщившись, высокомерно протянула:

— Пожалуйста. — Развернувшись, она медленно побрела в сторону кухни. Н-да, самомнение у неё будь здоров…

Взяв в руки кофе я вдумчивым взглядом оглядел кафе. Посетителей здесь находилось не много — кроме меня было только трое тинэйджеров панковатого вида, все как один громко чавкающих своими сэндвичами, и дама в возрасте «далеко за», чинно поглощающей какую-то непонятно-зелёную бурду. Впрочем, в самый разгар рабочего дня наплыва клиентов ожидать было бы крайне глупо. Тем более что цены здесь… Отпив маленький глоточек из расписной чашки я тут де поставил её на место. И это они называют кофе?! Да после нектара Северуса эту жижу, сделанную явно из растворимого суррогата, пить было совершенно нереально! Разочаровавшись в сервисе данного заведения и сделав себе зарубку на память(больше сюда не ногой!) я занялся тем, для чего и явился в центр магловского Лондона — раздумьями. А подумать у меня было о чём.

Мыслей было много, но все они непременно витали вокруг одной: «Надеюсь, я поступил правильно…»

* * *

— …Кто же ты всё-таки такой, Гарри Джеймс Поттер?

Н-да-а-а… Сказать, что вопрос Снейпа поставил меня в тупик — это значит промолчать… Ну не ожидал я от него данного вопроса, не ожидал! Тем более сегодня, в такой день.

Но, если подумать, если проанализировать моё поведение, начиная с того момента, как я появился на этот свет(не на этот, а именно на ЭТОТ)… Да, проколов, которые могли заставить Северуса задуматься над моей личностью, я совершил не мало. Слишком уж неаккуратно я себя вёл. Один заскок с уроком истории, на который я якобы не хотел просыпаться, уже говорит о многом. И это мне повезло, что Гермиона ни кому ни чего не рассказала, а сделала вид, что недопоняла, за что ей огромное спасибо. Но я больше чем уверен — думать она об этом думает, и, зная на что способен её первоклассный разум, с уверенностью могу предположить, что до определённых выводов она рано или поздно додумается, и тогда мне вновь придётся держать ответ, но только уже перед ней… А пока нужно как-то выходить из этой ситуации. Ладно, попробуем как-нибудь выкрутиться.

— Северус, что-то я тебя не совсем понял, — с максимальной долей небрежности хмыкнул я, откинувшись на спинку дивана и сцепив кисти в замке. — Странный ты какой-то вопрос задаёшь. «Кто ты такой…» Собственно, я и есть тот самый Гарри Джеймс Поттер.

— Это как раз и понятно, — пробормотал Снейп, пристально смотря мне в глаза. Что он там, душу разглядеть хочет, что ли?.. — Не понятно другое: откуда ты взялся?

— Прилетел из Соединённых Штатов…

— Эту, безусловно, интересную сказку оставь для кого-нибудь другого, — прервал меня зельевар. — Думаешь, так тяжело выяснить, жил ли некий Джордж Поттер в США, была ли у него жена Ребекка и сын Гарри? — Хммм… Я не специалист в подобных делах, но думаю, что не очень… Наверно, мои мысли отразились на лице, потому что Северус удовлетворённо кивнул: — Вижу, понимаешь. Конечно, я ничего не узнавал… пока. Но с лёгкостью могу это сделать. И я больше чем уверен, что ответ на поставленный вопрос будет отрицательный.

— Северус, не глупи. Тебе что, делать больше нечего, как искать какую-то тайну на пустом месте…

— Гарри, кончай валять дурака, — как-то устало сказал Снейп, бросив на меня хмурый взгляд. — Я прекрасно понимаю, что ты совсем не тот, за кого себя выдаёшь, так что перестань пытаться доказать мне обратное. — Интересно, кто же я, по мнению Северуса, такой? Ведь я себя выдаю за… за себя. — Я от тебя всё равно не отстану, пока не выясню истину. — То, каким уверенным и серьёзным тоном была сказана последняя фраза, напрочь отбило у меня всякое желание отпираться. Обрёчённо вздохнув я, признавая своё поражение, сказал:

— Ладно, твоя взяла, Северус. — Немного помолчав, я продолжил: — Ты прав, я совсем не тот, за кого себя выдаю. — Уверен, если бы Снейп не был столь выдержан, то сейчас он непременно начал ликовать и радоваться. Но хозяин дома ограничился лишь лёгким кивком, словно говоря: «Именно так я и считал…» Угу, именно так и считал… Теперь осталось только состряпать новую легенду поправдоподобней. Может, что-то вроде «Я — то самое второе пришествие Мерлина, которое вы все так долго ждали. С этого дня объявляю массовый геноцид маглов!»? Нет, это даже не версия… А если так: «Я — незаконнорожденный сын Джеймса Поттера от случайной связи с… графиней Какой-то-Там…»?.. Дьявол, ну почему в голову лезет всякая муть, когда нужно придумать что-то умное и реалистичное… Хммм… А зачем, собственно, что-нибудь придумывать? Может, рассказать всё как есть? А что, неплохая идея, давно мне хотелось излить кому-нибудь душу, а тут как раз подходящая жилетка сама нашлась. Тем более есть у меня одна идея по поводу дальнейшей судьбы моего рассказа… Отлично, так и сделаю! — Вернее, я тот, за кого себя выдаю, но не совсем. — Снейп неопределённо угукнул. Посчитав эту емкую универсальную фразу за «давай дальше» я пояснил: — То есть, меня и впрямь зовут Гарри Джеймс Поттер, а вот родители у меня — совсем не Джордж и Реббека.

— А кто же? — полюбопытствовал Северус, неотрывно сверля меня взглядом. Я, предвидя его реакцию на мои следующие слова, мстительно ухмыльнулся.

— Джеймс и Лили Поттеры. Известны тебе такие личности?..

Да-а-а… Определённо, я рассчитывал на иную… нет, СОВЕРШЕННО иную реакцию. Я думал, что Снейп сейчас схватиться за голову, примется метаться по комнате, выкрикивая «Не верю!» и выдирая свои свежевымытые волосы, попутно пытаясь убить меня за грязную клевету… Но к тому, что произошло далее, я был отчаянно не готов.

Северус, несколько мгновений помолчав, медленно кивнул и задумчиво изрёк:

— Да, это многое объясняет…

Масса впечатлений, в основном не печатных…

ЧТО?! Многое объясняет?! К нему что, регулярно заявляются дети давно почивших однокурсников?! Это при том, что у тех самых однокурсников детей при жизни и в помине не было! А он тем временем продолжил:

— Именно это я и подозревал… — Рывком подняв голову и взглянув мне прямо в глаза Снейп, искривив рот в неприятной усмешке, спросил: — Ну, и какое оно, Междумирье?..

Если до этого я считал, что самым трудным и неожиданным вопросом в моей жизни было «Гарри, что ты хочешь на День рождения?» от дяди Вернона(Да, интересная тогда вышла история. Это произошло, когда я учился в третьем классе… Ну, то есть между вторым и третьим, летом. Дядя тогда сильно(очень сильно!) напился и стал проявлять ко мне просто чудеса дружелюбия. Нет, ничего такого, просто… Он дал мне пять фунтов на карманные расходы, угостил шоколадкой и, уже засыпая за столом, задал этот вопрос. Разумеется, что на утро он уже ничего не помнил. Хорошо хоть и про деньги забыл!), то сейчас это место занял вопрос Снейпа. Наверно, МНЕ сейчас нужно начать метаться по комнате и совершать вышеуказанные действия… И, признаться, я был довольно близок к этому.

Откуда он знает?!!

Но, призвав на помощь всю свою выдержку, я попытался придать лицу как можно более беспристрастное выражение и, слегка пожав плечами, ответил:

— Как тебе сказать… Вполне себе ничего, чистенько. Можно сказать, уютно. Подробнее рассказать не могу — сам был там всего несколько часов, да и экскурсий мне не устраивали. — Мерлин, если б кто знал КАК мне сейчас хотелось схватить Снейпа за воротник, встряхнуть хорошенько и проорать в лицо: «Назови источники информации, живо!!!» Вместо этого я спросил: — Откуда знаешь про Междумирье? Я ни разу нигде не встречал ни слова о нём.

— А ты и не мог, — брезгливо поморщился Северус. — Учитывая литературу, что я видел у тебя в руках, это не удивительно. — Ой, что он там видел! Подумаешь, читал раз в кабинете директора на планёрке книжку «Байки Из Раздевалки. Полный Сборник Анекдотов Про Квиддич И Околоигровую Тематику», ну и что? Сам ведь потом громче меня ржал! Пока я молча возмущался, Северус продолжил: — Это очень старая легенда, суть которой давным-давно стёрта пылью времён. Первые упоминания о Междумирье относят ко второму веку нашей эры… Но это не важно. Книга, в которой я впервые нашёл упоминание об этом месте, была написана в пятнадцатом веке летописцем… э-э-э… — Он, замолчав, растеряно почесал затылок. — Забыл имя, чтоб его! Хотел ведь быстро сказать… Ладно, не суть. Так вот, в этой книге идёт повествование о человеке, «дважды переступившем грань». Если опустить всю лирику и фольклёрно-украшательные подробности смысл её сводится к тому, что некий старик, преждёвременно умерший по вине своего внука, нечаянно столкнувшего его с крыши дома, попал на приём к самому Господу Богу. Тот, посочувствовав бедному дедушке, направил его в другой мир, проживать свою жизнь заново. Уж не знаю, про себя этот автор писал, про какого-нибудь знакомого или вообще всё выдумал, но факт остаётся фактом — меня это заинтересовало. — Северус вновь прервался и, наколдовав себе стакан воды, продолжил: — Более-менее правдоподобное описание Междумирья я нашёл, когда случайно наткнулся на свиток воспоминаний одного мага, жившего во времена короля Артура.

— Понятно, — хмыкнул я, — какая же древняя легенда без упоминания Мерлина?

— И о Мерлине там тоже было, — отмахнулся Снейп, скривившись. — В основном, нелестные эпитеты о шарлатанстве и показухе. Но основная история была опять же о человеке, который родился в другом мире. Более того, мог свободно перемещаться из одного мира в другой…

— Северус, это, конечно, всё очень занимательно, я бы с удовольствием послушал бы и дальше. Но мне казалось, что тебя интересовал другой вопрос.

— Ну, если тебе не терпится поделиться со мною таинствами твоего появления здесь, — Снейп неопределённо качнул головой, — то я не буду тебе мешать. С удовольствием выслушаю твою историю…

Что я могу сказать о следующем часе моего пребывания в доме Северуса? Да ничего особенного. Пожалуй, хватит четырёх слов: я рассказал ему всё. Ну, не совсем всё, но в общих чертах: от того злосчастного 31 октября 1981 года до не менее отвратительного 26 ноября 1999 года. Опуская мелкие подробности(в основном, подлянки в адрес слизней и самого Снейпа) я прошёлся по самым значимым событиям моей жизни и жизни того общества в целом. Первый год в Хогвартсе, второй, третий, четвёртый, возрождёние Волан-де-Морта, массовые наезды на меня любимого, пятый год, шестой, активные действия сторон, зимнее нападение на Хогсмид, попытка взять Министерство, седьмой год, после школы… В особых красках с немалой долей удовольствия рассказал о Снейпе из того мира. Почему удовольствия? Да потому, что под конец моего рассказа Северус искренне возненавидел себя того. Нужно было видеть каким гневом пылали его глаза, когда я рассказывал о том, как Северус-Который-Тот с оравой Пожирателей ввалился в мой дом на площади Гриммо и, схватив меня, отконвоировал прямо в лапы Волан-де-Морта. Уверен, дать Снейпу-Который-Тут в тот момент Снейпа-Который-Там — Тот-Который-Тут разорвал Того-Который-Там голыми руками, и палочка не потребовалась бы. Приятно осознавать, что ты не один в своей ненависти!

Надо сказать, что мой рассказ сильно подействовал на Северуса. Если и до этого он был достаточно задумчив и хмур, то после моей исповеди посуровел ещё раза в два, а брови практически превратились в одну линию — так сильно он их свёл в приступе всепоглощающей суровости; взгляд остановился где-то на ножке стола и застыл там, на протяжении последних нескольких минут практически не перемещаясь. Вообще, если бы на месте Снейпа был кто-нибудь другой, например, я, то такое долгое неподвижно-сосредоточенное положение легко можно было бы принять за сон. Но Северус-то наш уникален!..

— Что ж, понятно, — медленно проговорил Снейп, стоило мне замолчать. Мерлин, я никогда столько времени подряд не разглагольствовал! — Понятно…

— Хммм… Северус, а что именно тебе понятно? — невинно поинтересовался я. Вот мне ничего не понятно! Как он может так сдержано реагировать на подобное?! У него что, инстинкт удивления выродился за ненадобностью?

— Всё. — Сказал — как отрезал. — Теперь всё становится на свои места. — Он закивал сам себе, словно соглашаясь со своими мыслями. — Понятно, откуда ты столько знал об Ордене, обо мне, о всех остальных… Понятно твоё стремление вступить в ряды борцов против Тёмного лорда. Понятно, почему тебя так привлекла мисс Грейнджер. — Я фыркнул: ну не может он не вставить реплики про меня и Гермиону! Но Северус, похоже, этого не заметил. Он был полностью в своих раздумьях. — Непонятно другое — почему ты решил стать моим другом? Ведь, судя по твоему рассказу, тот я выпил у тебя не один галлон крови.

— Почему я захотел с тобой подружиться? — пробормотал я и, несколько секунд подумав, честно ответил: — Не знаю. Смит сказал мне, что ты на стороне Дамблдора… — Улыбнувшись, я добавил: — Знаешь, Северус, вообще-то с тобой лучше дружить, чем враждовать. Уверен, если бы мы с тобой сразу не поладили, то непременно стали врагами, а мне этого очень не хочется.

— Да уж, Гарри, — крякнул Снейп, скривив рот в усмешке. — Мы с тобой личности независимые и самодостаточные, нам или объединяться, или воевать — так просто мы друг друга не вытерпим.

— Спасибо за комплимент, тронут…

— Я подразумевал комплимент лишь себе…

— Всё равно приятно.

Беседа запнулась. Я не знал, что ещё можно сказать Северусу, а он, наверно, и не хотел ни о чём говорить, предпочитая молча думать свои мысли. Что ж, последую примеру товарища, подумаю…

Первым делом мне нужно было решить: что делать со Снейпом? Вернее, даже не с ним, а с тем фактом, что теперь он знает обо мне много, даже слишком много. Конечно, можно было бы оставить всё как есть. Уверен, что Северус, если его хорошо попросить, никому ничего не расскажет, даже Дамблдору. Возможно, это звучит дико, но Снейпу я доверял как себе. За те три с небольшим месяца, что я знаком с ЭТИМ Северусом, он стал мне не просто другом — он стал неотъемлемой частью меня самого, человеком, на которого я мог полностью во всём положиться. Наверно, сейчас он занимал в моей душе место если не равное месту того Рона, то очень близкое к нему. И, что главное(и это мне очень импонировало), я знал, что и для Северуса я стал таким же близким другом. Так что в том, что Снейп не раскроет моей тайны добровольно я был уверен полностью и безоговорочно. Но…

Очень важное слово — «добровольно». Есть много, очень много способов вытащить из человека нужную информацию. Сыворотка Правды — один из частных тому примеров. Довольно грубый и примитивный способ, надо сказать. Легилименция, Омут Памяти, Магия Крови — это ничтожно малая толика из гигантского числа всевозможных методов достижения требуемого результата, при чём не самые действенные. Уверен, что моя персона уже давно заинтересовала как самого Великого-и-Ужасного, так и Министерство. Это пока я им не особо интересен — простой… хорошо, не очень простой учитель Защиты от Тёмных Искусств. Но ведь может так статься, что мой путь и путь того же Волан-де-Морта когда-нибудь пересекутся, не заочно, а напрямую. И вот тогда… Волди ничего не стоит узнать с кем из преподавательского состава, да и из простых учеников я поддерживаю тесные отношения. Гермиону я в этом плане более-менее обезопасил(кулончик, что я ей подарил — не просто красивая бирюлька!), а вот Северуса…

Похоже, у меня просто нет иного выхода, кроме как…

— Северус! — Хозяин дома, глубоко ушедший в паутину собственных размышлений, не сразу понял, что его зовут. Пришлось мне повторить: — Северус, очнись! — Вздрогнув, словно я разбудил его от дрёмы, Снейп поднял на меня слегка затуманенный и непонимающий взгляд. Что, и вправду кимарил?.. Нет, просто задумался… — Северус, не мог бы ты ещё сделать кофе? — попросил я, протягивая ему пустую кружку. — Уж больно он у тебя изумительный! — заискивающе улыбнулся я, буквально впихивая фарфоровое изделие ему в руки.

— Кофе, конечно, — отрешённо пробубнил Снейп и, поднявшись, побрёл в сторону кухни. Стоило ему только скрыться в дверном проёме я, не долго думая, быстро достал волшебную палочку из внутреннего кармана мантии и спрятал её под одну из расшитых вышивкой подушек.

— Прости, Северус, но так будет лучше, — прошёптал я. Да, так действительно будет лучше…

Спустя пять минут хозяин дома вернулся, неся в руках поднос с двумя дымящимися чашками ароматного напитка. Поставив его на столик и сев обратно на своё место, Северус взял в руки одну из них. Сделав небольшой глоток, он сказал:

— Знаешь, ещё два года назад я был уверен, что мой мир — единственный. И вот сейчас передо мной сидит живое тому опровержение. — Я натянуто улыбнулся.

— Так уж устроено мироздание — всё меняется. И убеждения — не исключение. — Понимая, что тянуть уже некуда, я молниеносным движением схватил палочку и, направив её Северусу прямо между глаз, скомандовал: — Обливиэйт! — Луч заклинания, немного искривившись, ударил зельевару в правую скулу, буквально вышибив из него сознание. Потеряв сознание, Северус завалился на спинку кресла и уронил из ослабевших рук чашку с горячей жидкостью. Та, упав на ковёр, щедрым веером расплескала по ковру кофе, оставив себе лишь немного чёрной гущи, осевшей на дне. — Прости, Северус…

Так, теперь будем менять воспоминания. Подойдя ближе ко Снейпу я подставил ему палочку к виску и начал медленно говорить:

— Северус, я ничего тебе не рассказывал о моей прошлой жизни. — Пространство, отделяемое палочку от головы Северуса, на секунду потемнело, а потом из палочки в висок ударила тонкая розоватая струя пара, медленно изгибаясь на манер электрической дуги. — Всё это время ты проводил мне экскурсию по дому. Нет никаких параллельных миров и Междумирья — всё это старые легенды, выдуманные больным воображением античных сказочников. Ты полностью уверен в правдивости истории моего появления в Англии и не желаешь как-либо проверять достоверность моих слов. — Глаза Северуса под полуприкрытыми веками бегали с бешеной скоростью — явный признак того, что заклинание действует правильно и сознание Снейпа впитывает новую информацию, само создавая нужные мне воспоминания. Отлично, просто отлично… Так, вроде бы всё что нужно я уже ему внушил. Хотя… Грех не воспользоваться таким шансом! Знаю, в этом нет особой надобности, но… — Ты считаешь Гермиону Грейнджер одной из лучших студенток твоего курса; тебе всегда нравятся её зелья и эссе; ты постоянно спрашиваешь её, если она поднимает руку; ты всегда непременно ставишь ей «Превосходно» и никогда не снимаешь баллы. — Подумав, я со смешком добавил: — И полностью уверен в том, что лимонные леденцы — лучшая сладость из всех!

Возможно, это было бесчестно по отношению к Северусу, но по другому я поступить просто не мог. Пусть лучше Снейп поживёт с искусственными воспоминаниями, чем остаётся со своими, при этом подвергая себя(и меня, естественно) немалому риску… А моя последняя шалость вообще не считается!..

* * *

— Молодой человек! — Противнейший голос официантки вывел меня из задумчивости. Подняв глаза я взглянул на блондинку. Убедившись, что моё внимание приковано к ней, она недовольно продолжила: — Молодой человек, Вы сидите здесь уже двадцать минут, а заказали всего одну чашку кофе! — Я не нашёл ничего лучше как пожать плечами и спросить:

— И что? — Девица, к груди форменной блузки которой был приколот бейджик «Энн», гневно уперла руки в бока:

— Вы спрашиваете что не так?! — Мерлин, ну не ори ты так, будь человеком! Мои отчаянные мольбы были проигнорированы… — Да из-за таких как ты наш элитный ресторан(Я невольно огляделся. Никаким рестораном, тем более элитным, тут и не пахло. Это… заведение и «кафе» можно было назвать с натяжкой!) множество клиентов! — Панки, отвлёкшись от поедания фастфуда, с любопытством уставились на бесплатное представление. Пожилая дама, высокомерно взглянув на девицу, поднялась, небрежным жестом бросила на стол пару крупных купюр и чинно удалилась. Но официантка этого не заметила, продолжая на ровном месте устраивать скандал: — Приходят тут, понимаешь, неформалы, нормальных клиентов распугивают! — Я уж было подумал: «К чему это она других клиентов обзывает?», но, вспомнив, что трансгрессировал в Лондон как был, в мантии, понял, что слово «неформалы» было адресовано мне. Обидно… Энн(наверно, её так зовут) продолжала сотрясать стены забегаловки, крича во всю силу своих здоровых лёгких, панки начали дружно ржать, из кухни выбежал повар и тоже примкнул к числу зрителей…

Так, всё, надоело! Молча встав с места я, достав кошелёк, положил на стол стофунтовую банкноту и, развернувшись, вышел из кафе. Небо, словно ждавшее этого момента, мгновенно разразилось ледяным проливным дождём, в считанные секунды промочившего меня до нитки. Сразу же стало невообразимо холодно, словно я решил посреди зимы искупнуться в Чёрном озере. Сильнее укутавшись в мантию, что только усугубило ситуацию, я зашагал по грязной улочке вперёд, намереваясь как можно дальше отойти от ставшего мне ненавистным заведения. Шагая, я непрерывно проклинал себя за всё: за то, что вёл себя крайне неаккуратно и создал Северусу(и не ему одному) почву для размышления над тем кто я такой; за то, что решил сегодня отправиться со Снейпом в Годрикову долину; за то, что умудрился трансгрессировать в самый отвратительный район Лондона и за то, что зашёл в самое ужасное кафе. Мысленно вернувшись к гундосой официантке я невольно выругался — умеют же люди выносить мозг и портить настроение!

Наверно, единственным положительным моментом во всей этой истории с чокнутой девицей было то, что она вовремя вернула меня к реальности. Остановившись, я взглянул на часы. Циферблат, мелко искажаясь от попавших на стекло капелек воды, показывал, что до одиннадцати часов дня оставалось ровно три минуты. Ну и хорошо, успею вернуться в Хогвартс к полудню! Заменю Гермиону — она, наверно, и так устала с семикурсниками, а если будет проводить урок ещё и у Долгопупса с компанией… Оглянувшись, я отыскал взглядом подходящий закоулочек, из которого мне можно было бы незаметно трансгрессировать в Хогсмид, там — высушиться, а от туда — отправиться в Хогвартс, и спешной походкой направился в его сторону. Зайдя за угол дома я, оказавшись скрытым от взглядов редких случайных прохожих, переместился домой.

Очутившись прямо посреди спальни я понял, что зря трансгрессировал прямо сюда — ковёр, застилающий пол, за несколько секунд покрылся смачными кусками грязи, отвалившихся от моих далеко не чистых кроссовок и намок от текущей с моей мантии непрерывным потоком дождевой воды. Сделав несколько шагов назад ко мне пришло осознание, что я вообще сегодня туговато соображаю — к мокро-грязной луже добавилась мокрая дорожка и пять отпечатков подошв обуви.

— И как это теперь всё убирать?! — в отчаянии воскликнул я, взирая на плод труда ног своих. И тут я окончательно уверился в мысли, что сегодня не мой день. — Да, я определённо не с той ноги встал, — пробормотал я, доставая палочку. Несколько коротких взмахов палочки — и вот в комнате уже чисто, сухо, а сам я одет в тёплую приятно пахнущую одежду(просто высушил свою — предметы из воздуха я создавать не особо умею). Оглядевшись и убедившись, что ни в каком уголке не валяется шальной кусок грязи, я вышел из комнаты. Спускаясь по лестнице на первый этаж я услышал тихое бряцанье посуды. Со стороны кухни раздался тоненький голосок Винки, втолковывающий что-то Добби. Зайдя на кухню я увидел, что домовики готовят обед. Вернее, не совсем готовят…

— В это тесто нужно две щепотки соли! — размахивая половником кричала Винки.

— А Добби говорит, что три! — в тон ей отвечал весь перемазанный мукой домовик. — И яиц не шесть, а пять!

— Винки никогда не думала, что Добби не умеет готовить! — категорично заявила эльфийка, поправив сползшую на глаза вязаную шапочку. И где она её взяла?.. — Теперь понятно, почему Добби уволили с прошлого места работы!

— Винки не может говорить о непонятных ей вещах! — заверещал обиженный Добби, гневно мотая ушами, аки вертолётными пропеллерами. Казалось, ещё немного и домовик взлетит, уносимый мощными ушами в неведомые дали. — Винки — невоспитанная истеричка! — хмыкнул Добби и, скрестив тощие ручки на груди, украшенной толстой золотой(ну, как бы золотой… Бижутерия…) цепочкой, гордо отвернулся. Уязвлённая в лучших чувствах эльфийка злобно сверкнула глазами. Ох, и недобрый это прищур…

Резкий свист — и половник, с невероятной скоростью рассёкший воздух, проходит в каком-то дюйме от головы Добби. Домовик, со вскриком отпрыгнув в угол кухни, боязливо уставился на Винки. Та, каким-то странно снейповским манером усмехнувшись, крутанула в руках свой эквивалент меча.

— Добби не имеет права оскорблять Винки. — Медленным движением эльфийка направила половник в сторону Добби, держа её на манер фехтовальной шпаги. — Добби понял?

— Добби понял, — еле слышимо промямлил домовик, уши которого грустно опустились вниз. Поднявшись из угла он понуро подошёл к эльфийке, всём своим видом показывая покорность. — В это тесто добавляется две щепотки соли и шесть яиц, — горько вздохнув, сказал он. Было видно с каким трудом несчастный домовик ломал в себе стереотипы, забитые в голову с раннего детства. Уши Винки победоносно вздыбились, опрокинув на пол шапочку.

— Молодец, Добби, что признал правоту Винки. Винки — главная, Винки нужно слушать! — глубокомысленно подняв вверх половник изрекла эльфийка. Добби, бросив быстрый взгляд на кусок тяжёлого металла в руках Винки, послушно закивал.

Хммм… Не знал, что у домовиков матриархат. И что это мне напоминает?.. Но дальше развить ход мыслей мне не дали — Винки, повернув голову в мою сторону, радостно закричала:

— Здравствуйте, Гарри Поттер, сэр! — и буквально бросилась мне в объятья. Конечно, в объятья — это громко сказано, особенно учитывая её рост. Но коленки она мне сжала с такой силой, что в какой-то момент я был полностью уверен, что перелома мне не избежать. Но, слава Богу, обошлось. К несчастью, Добби тоже решил выразить мне свою симпатию… Наконец, отделавшись от эльфов, предано вцепившихся мне в ноги и не желающих отпускать, мне самому удалось поздороваться:

— Привет, Винки. — Эльфийка зарделась — конечно, её первую отметил! На нечастного Добби было жалко смотреть… — И тебе привет, Добби, дружище! — Домовик, вмиг повеселев, с чувством собственного достоинства и превосходства взглянул на Винки. Эльфийка угрожающе качнула железкой… — Что вы тут готовить собираетесь? — полюбопытствовал я, пытаясь отвлечь домовых эльфов от вновь назревающего скандала. Заметил за своими домовиками одну особенность: стоит у них спросить что-либо про их работу(готовку, уборку, стирку, глажку — не важно) — они тут же на перебой начинают взахлёб вываливать на меня вагон разнообразной информации по теме, забывая обо всём на свете. Не исключением был и этот раз. За следующие пять минут я узнал: блюдо называется «La Prikatto» de Vatto(что это означает мне так и не перевели), на деле представляет из себя тонкие трубочки приготовленного по особой рецептуре теста, обильно сдобренные шоколадом и кокосовой стружкой. Спросив, по какому поводу они решили приготовить столь изысканное блюдо, выяснил от смущающегося и краснеющего(вообще-то тон его кожи менялся на тёмно-сероватый, но я решил, что он краснеет) Добби, что у того завтра юбилей — тридцать лет. Сердечно поздравив домовика и пожелав всего самого-самого я, сославшись на занятость, попрощался и трансгрессировал к воротам Хогвартса, на последок пообещав Добби подарить ему завтра большой-прибольшой черпак. Думаю, в скором времени в племени домовиков, проживающем на моей жилплощади, произойдёт маленькая революция со сменой режима…

Хогвартс встретил меня тишиной, пустынными коридорами без единого ученика и, как ни странно, вездесущей кошкой мистера Филча, почему-то припадающей на переднюю лапку. Бедняжка! Подняв миссис Норрис на руки я достал палочку и пробормотал диагностирующее заклинание. Слава Мерлину, всего-навсего небольшой ушиб. Погладив кошку по голове, от чего та довольно заурчала, я опустил животное на пол и отправился в свой кабинет. Около дверей класса я остановился и взглянул на часы — двадцать семь минут двенадцатого. Что ж, неудивительно, что в школе пусто — все сидят на уроках. Войдя в класс я на секунду замер, оглядываясь.

Мой класс. Я и сам не заметил, как за два месяца этот просторный кабинет с двумя стройными рядами парт стал для меня не просто рабочим местом. По правде говоря, это место всегда было для меня чем-то большим, чем просто одним из кабинетов для занятий. Из года в год здесь происходили важнейшие события моей прошлой жизни. Невольно потерев тыльную сторону левой ладони я усмехнулся своим мыслям.

— Не самые приятные, — тихо пробормотал я. Медленно пройдя вглубь класса я остановился напротив парты, за которой обычно на моих уроках сидела Гермиона. — Но и приятные тоже… — Я неторопливым шагом побрёл вдоль парт.

Мой класс. Мог ли я ещё год — да что там год! — пять месяцев назад представить себе, что когда-то вновь вернусь в Хогвартс, но теперь уже не в качестве ученика, а в роли учителя? Нет, не мог. Правда, пять месяцев назад и я был другой, да и Хогвартс, в который я «вернулся», совсем не тот…

Так, меня что-то понесло! Взмахнув головой(когда я уже постригусь?! Эти волосы меня уже одолели!) я вытряс из неё все лиро-ностальгические мысли. Никак от Северуса заразился, стихоплёта нашего.

Избавившись от ненужных эмоций я развернулся и зашагал в сторону лестницы, ведущий в мой рабочий кабинет. Мой рабочий кабинет. Кто бы мог подумать, что… Так, хватит!

Я вошёл в кабинет и, осмотревшись, с разочарованием понял, что Гермионы тут нет. Наверно, решила всё-таки пойти на урок. Так, сегодня четверг, что там у неё?.. Ах да, точно, сдвоенные чары с Пуффендуем. Что ж, зная Герми этого и следовало было ожидать — она у меня такая, учёболюбивая! Поймав себя на том, что при мыслях о Гермионе вновь начал глупо улыбаться я попытался придать лицу более-менее серьёзное выражение. Подойдя к зеркалу я взглянул на результат моих трудов. Неплохо, неплохо… Правда, моему лицу больше подходит вид слегка туповатый, нежели сосредоточенный — он придаёт моему облику необыкновенное очарование… Оторвавшись от лицезрения себя любимого я вдруг заметил то, на что раньше не обращал внимания — странный звук, раздающийся из спальни. Звук, похожий на журчание воды… Стоило мне подойти к двери я полностью убедился в правоте своей теории — звук льющегося водяного потока раздавался из ванной.

«Мерлин, неужели опять трубе надоело торчать в стене?» — с ужасом подумал я. Имели водопроводные трубы Хогвартса одну такую неприятную особенность — способность к самопроизвольному передвижению на подобии лестниц. И характер у них был тот ещё… Ох, как вспомню, сколько я уговаривал кран перестать выламываться и вернуться на место из туалетного бачка, где он облюбовал себе уютное гнёздышко на пару с дикой ручкой от двери, так вздрогну!

— Пожалуйста, только не опять! — молил я Господа, подходя к дверям ванной комнаты. Вздохнув, набираясь смелости, я рывком открыл их… чтобы в тот же самый момент молниеносно закрыть. Молниеносно — но тихо, не издавая лишнего шума. Опёршись спиной о стену я медленно сполз вниз… — Да, это определённо не трубы шалят, — еле слышно прошептал я. — Не трубы… — Да уж конечно не трубы!

Нарисовав в воображении картину, свидетелем которой невольно стал, я почувствовал, как к щекам подступил жар. Наверно, в тот момент цветом лица я походил на спелый помидор.

«Гермиона, чтоб тебя, нельзя было, что ли, занавеску закрыть перед купанием?! — думал я, всё сильнее и сильнее краснее. — Мало ли кто мог зайти! Не в своей ванной купаешься между прочим! Не то, чтобы я был против… — Я представил себе образ Гермионы, стоящей под струями воды и обволакиваемой плотной пеленой пара… — Нет, я совсем не против…»

— Если б я умел летать,

Словно Бог в небесах,

Я б всё нарисовал,

Только краски мне дай! — послышалось из-за той стороны двери тихое пение Гермионы, чуть слышимое за звуками льющейся воды.

Н-да, вот теперь образ полный… А голос у неё ничего, красивый, мелодичный…

Я невольно заслушался. Никогда не слышал этой песни, но если в оригинале её исполнение хоть в половину столь же прекрасное, как у Гермионы, то она определённо мне понравится. Отрешившись от реальности я пропустил тот момент, когда Герми перестала петь и выключила воду в душе. Опомнился я лишь в тот момент, когда она, обмотанная полотенцем(моим!.. Теперь это моё любимое полотенце!) вышла из ванной. От перспективы быть замеченным меня спасло лишь то, что я оказался спрятан за открывшейся дверью. Понимая, что у меня есть лишь несколько секунд, я быстро долбанул себя по голове невесть откуда взявшейся в руке палочкой, протараторив про себя формулу дезиллюминацционного заклинания. Хух, успел — в следующую секунду Гермиона закрыла дверь.

«Эх, ещё б секунда, — думал я, провожая девушку взглядом. Точнее, её красивые стройные ноги… — Так, Гарри, соберись! Возьми себя в руки! Не время мечтать, нужно думать как выбраться из сложившейся ситуации! — Когда Гермиона покинула зону моей видимости, выйдя из спальни в прихожую, я, старясь не издавать лишнего шума, поднялся на ноги и медленно последовал за ней. Гермиона стояла перед зеркалом и, в наглую пользуясь моей расчёской, укладывала свои длинные влажные локоны. Не в силах противиться, я вновь заворожено уставился на это прекрасное создание. — Ну чем не сокровище? — восхищался я, слушая тихие ругательства девушки, пытающейся выпутать расчёску из волос. — Золото, а не девушка! — чуть не пустив слезу подумал я, когда Гермиона разразилась гневной тирадой в адрес „тупого идиота Поттера“ и его „грёбаной расчёски, будь она проклята!“. Наконец, высвободив искомый предмет из своей шевелюры Герми зло отшвырнула его в сторону, сбив со стола графин с водой. — Она — мой идеал! — Подойдя к столу Гермиона взяла с него палочку и, починив графин, вернулась к зеркалу. Она размашисто взмахнула палочкой, несколько раз обвела ею вокруг головы и тихо проговорила какую-то неизвестную мне тарабарщину, из которой я понял только „Веласи…прото…циро!“ Волосы, повинуясь могучей силе колдовства, стали медленно распутываться, самостоятельно выпрямляясь и из клубково-взъерошенного состояния перешли в укладко-красивое. Повертев головой в разные стороны, рассматривая полученную причёску, Гермиона, явно довольная результатом, передислоцировалась на диван. Откинувшись на спинку и прикрыв глаза девушка, сладко зевая, потянулась, от чего полотенце слегка сползло… — Она что, специально, что ли?! — подозрительно подумал я, предпочтя отвернуться, дабы не потерять рассудок. Это была моя вторая мысль, а первая: — Да куда там какой-то Гринграсс до моей Герми!»

Как же всё-таки хорошо, что я успел применить дезиллюминационное(жёсткое слово! — прим автора) заклинание! Я многое отдал, лишь бы иметь возможность пожать руку этому гениальному человеку, ведь благодаря ему я стал свидетелем самого прекрасного зрелища во всём мире… и это не то, о чём вы сейчас подумали!

Наверно, Гермиона сильно устала от нелёгкой работы учителя Защиты, потому что её явно разморило. После потягиваний она, зевая, легла, а через минуту уже тихо посапывала, укутавшись в полотенце. О, как она была прекрасна в тот момент! Я медленно подошёл к ней и, став на колени на пол, залюбовался её восхитительным лицом. Осторожно, не желая потревожить сон этого дремлющего ангела, я убрал с её лба прядь волос. Гермиона, не просыпаясь, поморщилась и пробормотала что-то на подобии «хочуспатьнетрожубью». Быстро убрав руку от её лица я предпочёл немного отодвинуться. А вдруг и вправду убьет, мало ли?.. Так я и продолжал стоять на коленях, любуясь спящей красавицей. О том, что она могла проснуться и заметить искажение предметов перед собой, я предпочитал не думать.

Не знаю, сколько времени я вот так вот провёл, но когда я вдруг очнулся и взглянул на часы, до звонка на урок оставалось чуть больше десяти минут. Нет, не так — ВСЕГО ДЕСЯТЬ МИНУТ!

«Мерлин, ну я и идиот!» — в сердцах воскликнул я, вскакивая с места. Первым моим порывом было оставить Гермиону досыпать, а самому спуститься вниз и провести урок самому. Я уже подошёл к двери, но в последний момент задумался — а правильно ли я делаю? И дело не только в том, что Гермиона, узнав о факте проведения мною урока, может заподозрить неладное. Больше всего меня волновало то, как это может сказаться на положении Герми в школе. Я понимал, что после сегодняшнего(шестикурсница вела урок у семикурсников, немыслимо!) о ней появится масса самых разнообразных сплетен, коих, впрочем, и до сего дня было великое множество. Если она проведёт Защиту у шестого курса их станет ещё больше, но если она пропустит урок… Уверен, что Долгопупс и Ко с радостью воспользуются данной ситуацией в своих гнусных целях. Уже представляю себе злорадную рожу Золотого Мальчика, говорящего: «Поттер позволяет своей любовнице не посещать его уроки!» И, что самое противное, мне-то он ничего не скажет — только Гермионе. Ну не упустит он такого шикарного шанса отыграться на бедной девушке! Всё, решено!

Вернувшись к дивану, на котором, подложив ладони под голову, лежала Гермиона, я вновь сел на пол. Глядя на умиротворённое личико Герми я чувствовал, что буду считать себя настоящим подонком, если разбужу её. Но, тем не менее… Интересно, а как можно разбудить человека, оставшись при этом незамеченным? Заклинания и «тупо потрясти за плечо» здесь не прокатят — нужен более тонкий подход. Поднявшись(физподготовка!), я отошёл подальше и, прислонившись к стене, громко гаркнул:

— Па-а-адьём!!! — и замер, изображая из себя предмет мебели.

То, как Гермиона подскочила, впечатлённая таким необычным способом пробуждения, нужно было обязательно видеть, потому что словами этот шедевр акробатики передать крайне проблематично. Если коротко, то я вновь смутился и предпочёл отвернуться лицом к стенке. Скажу только, что к моему неимоверному счастью Гермиона, скорее всего, решила, что этот бешеный ор ей приснился. Так я и простоял, отвернувшись к стене, пока Гермиона окончательно просыпалась, одевалась и уничтожала улики — относила полотенце в ванную. Она что, думает, я стал бы ругаться?.. Хлопнувшая входная дверь оповестила меня о том, что Гермиона покинула кабинет и спустилась в класс, готовясь начать урок. Отлипнув от стены, я облегчённо выдохнул.

— Уф, пронесло…

Я шумно опустился на диван, нещадно просевший под моим весом. Странно, вроде не поправился… Хотя, если подумать, что это я тут сижу? Может, Гермионе понадобится моя помощь, а я тут прохлаждаюсь! Встав, я бегом добрался до двери. Перед тем как выходить я на всякий случай обновил дезиллюминационное заклинание и, наложив на дверные петли глушащие чары, осторожно толкнул дверную ручку. Высунул дверь, осмотрелся — Гермиона сидела на одной из парт, со скучающим видом болтая ногами. Прекрасная картина… Я полностью вышел за дверь, стараясь, чтобы самопроизвольное открывание-закрывание двери осталось незамеченным девушкой. Гермиона на секунду повернула голову в сторону двери — мне хватило этого времени для закрывания двери. Неслышно спускаясь по лестнице я, улыбаясь, думал: «Из меня вышел бы неплохой разведчик-диверсант! А что, навыки бесшумного и незаметного перемещения у меня есть. Может, в армию после всей этой ситуации с Волан-де-Мортом пойти? — Усмехнувшись, я посмеялся над своими мыслями: — Нет уж, мне войны хватит на всю жизнь… на обе!»

Когда до окончания лестницы оставалось всего две ступеньки произошло то, что едва не поставило крест на моей так и не начавшейся карьере шпиона — отвлёкшись на посторонние мысли я забыл, что третья снизу ступенька, если на неё наступить слева, имеет свойство нещадно скрипеть. И ступенька сурово наказала меня за безолаберность, издав мерзкий скрип. Но судьба, весь день повёрнутая ко мне не самым аппетитным местом, решила таки проявить толику благосклонности. Ровно в тот момент, когда коварная ступень решила меня выдать, прозвенел звонок. Наверно, я никогда ранее(и позднее) не был столь рад неожиданному звонку… Замерев на месте, я бросил испуганный взгляд на Гермиону. Она в тот момент с явной неохотой слезала с парты, попутно доставая палочку для открывания двери. Слава Мерлину, она ничего не заметила. Спасибо тебе, Госпожа Удача! Пока Гермиона открывала двери я, оглядевшись, нашёл предмет, на котором просижу следующие. Этим предметом мебелеровки оказалась одна из тумбочек, стоящих в углу. Правда, обе они старые, пыльные и скрипят, но, за неимением лучшего… Подойдя к тумбе я водрузился на неё, ёрзая для более удобного размещения. Хм… Странно, но тумбочка не скрипела, да и выглядела так, словно сбросила лет двадцать. Ну ничего, мне же лучше! Усевшись, я весь обратился в зрение и принялся наблюдать за происходящим.

С моего наблюдательного пункта мне было прекрасно видно, что в коридоре происходило что-то интересное. Правда, что именно мне так и не удалось понять — обзор на основные события мне закрывали спины учеников. Мне было жутко интересно… но в то же время и жутко лень вставать. Пока я разрывался между желанием встать и подойти поближе и остаться на месте Гермиона, не терзаемая столь сложным выбором, вышла в коридор. Что именно она там делала и говорила я опять же не увидел, но через несколько минут ученики дружным потоком потекли в класс. Что странно, Альтаир сел отдельно от всего остального Золотого трио. Да не просто отдельно — на другую сторону класса, в стан врагов. При чём он обменивался с Невиллом ТАКИМИ взглядами… Очень интересно… Они что, поссорились? По всему выходило, что так… Последними в дверях остались Гермиона и Малфой. Перебросившись короткими фразами они зашли в кабинет, при чём на лице слизеринца играла еле уловимая усмешка. Типично малфоевская усмешка, смысл которой я так и не смог разгадать…

А потом был урок. Довольно насыщенный и увлекательный урок. Урок, на всём протяжении которого я не раз убеждался в том, что сделать Гермиону учителем — довольно неоднозначная идея. Временами я обзывал себя последними словами, раскаиваясь в этом глупом поступке. Другими временами я был доволен как сытый гиппогриф и чуть ли не считал себя гением, совершившим лучший стратегический ход в своей жизни. Хотя, наверно, ни тем ни тем более другим я не являлся. А вообще, Герми провела урок просто замечательно. Как с точки зрения его образовательной, так и с точки зрения его долгопупсообламывательной ценностей.

На мой взгляд, кульминационным моментом всего урока был момент, когда Долгопупс, смирившийся со своим положением подчинённого, обратился к Гермионе на «Вы». За одно это её уже можно было бы ставить памятник!

Наконец, прозвенел звонок с урока. Гермиона, выйдя на середину класса, провозгласила:

— Домашним заданием вам будет попрактиковаться в заклинании Энервейт. Особенно Вам, мистер Бут, — сурово взглянула она в сторону парня, который вместо того, чтобы привести в чувства Лайзу Турпин, нечаянно опалил ей кончики ресниц. Парень, помрачнев, кивнул. — Всё, урок окончен, можете быть свободны. До свидания!

Со всех сторон от студентов послышалось невнятное бормотание, которое явно означало «До свидания, профессор Грейнджер». От этого меня стало буквально распирать от чувства гордости — уважают они мою Герми, уважают!..

— Драко, ты идёшь? — Повернувшись в сторону слизеринцев я увидел, что те не все спешат покидать класс. В частности, Паркинсон и Малфой всё ещё оставались в кабинете. Слизеринец, отрицательно покачав головой, ответил девушке:

— Нет, Панси, я тут ещё задержусь ненадолго. — И, нагнувшись к самому уху, что-то тихо прошептал. Паркинсон, улыбнувшись, чмокнула Малфоя в щёку и побежала догонять остальных зелёных. Наконец, в классе, не считая меня, остались только я, Гермиона и Малфой. Подойдя к Герми, слизеринец спросил: — Мисс Грейнджер, не уделите ли Вы мне частичку своего драгоценного времени? — На его слова Гермиона устало скривилась:

— Малфой, кончай уже кривляться! Урок закончился, время моих полномочий истекло, и я вновь превратилась из учителя Защиты от Тёмных Искусств в обычную ученицу.

— Ну, если ты так хочешь, — покладисто пожал плечами змеёныш и исправился: — Грейнджер, мне нужно с тобой кое о чём поговорить. — Малфой замолчал, значительно смотря на Гермиону. Та в ответ так же смотрела на него.

— Ну и? — не вытерпела девушка после минуты молчаливого пяленья друг на друга. — Что ты хотел?

— Ты что, хочешь говорить здесь? — удивился Малфой.

— А чем тебе здесь не нравится? — парировала Гермиона. — Нормальное место, ни чем не хуже других.

— Нормальное? — Слизеринец с пренебрежением осмотрел класс. Мне показалось, или он действительно на несколько мгновений задержал взгляд на мне?.. — Это проходной двор какой-то. Мало ли, кто сюда забрести может!

— И что ты предлагаешь? Поведёшь меня в слизеринскую гостиную?

— Делать мне больше нечего! — Малфой даже фыркнул от возмущения. — Ни разу ноги гриффиндорца не было на нашей территории! — пафосно изрёк он и, с меньшим вдохновением, предложил: — Пойдём в кабинет Поттера.

Что?! В мой кабинет?!

— Что?! В кабинет? — «Умница!» — А ты не много на себя берёшь, Малфой? В кабинет профессора, причём когда его там нет…

— Но ты же…

— Мне можно! — оборвала парня Гермиона. — Гарр… Профессор Поттер мне лично разрешил!

— Можно подумать, Поттер об этом узнает! — Узнает, ещё как узнает, не волнуйся… Вдруг на лице Малфоя вновь возникла эта ухмылочка… — Грейнджер, или ты боишься, что я увижу кое-что, непредназначенное для моих глаз? — «Вот ведь хитрец! Знает, куда давить!» И действительно, разгадав ход мыслей слизеринца, Гермиона возмущённо нахмурилась. — Так значит есть? — продолжал тот гнуть своё, ухмыляясь. Крепко сжав зубы, Гермиона процедила:

— Хорошо, Малфой, твоя взяла. Пошли! — И, резко развернувшись, быстро зашагала к лестнице. Слизеринец, улыбаясь, двинулся за ней. Когда Гермиона и Малфой уже поднялись и стояли на площадке перед дверью, намереваясь её открыть, меня вдруг словно током ударило: Малфой, Гермиона, наедине, следствие — интересный разговор, ревность… Нет, я к этому белобрысому не ревную!.. Хорошо, немного. Но разговор в любом случае я пропустить не хочу. Подскочив со своего места я тихо взбежал по лестнице, молясь о том, чтобы Малфой, заходящий последним, оставил дверь открытой. Мои молитвы были услышаны… правда исполнены не совсем так, как я хотел.

— Проходите, профессор, — тихо прошептал слизеринец, держа дверь открытой и смотря прямо на меня…

Н-да, ситуация…

 

Глава 21

— Проходите, профессор, — сказал Драко, смотря на то место, где предположительно мог стоять Поттер. Предположительно — это потому, что профессор мог стоять как на шаг ближе, так и на шаг дальше, и слизеринец, ориентирующийся лишь на расплывающийся участок перилл, был не уверен в точности своих подозрений. Но, к счастью, Малфой угадал…

— Малфой, ты долго ещё в дверях стоять будешь? — Драко обернулся. Грейнджер, уже усевшаяся на диван и по-хозяйски перекинувшая ногу за ногу, требовательно смотрела на него. Драко против своей воли весело фыркнул — его крайне умиляла эта ситуация. Тихий, едва слышимый звук шагов и лёгкое колебание ветра — единственное, что выдало зашедшего Поттера. Ещё раз ухмыльнувшись, Малфой закрыл дверь.

— Уже иду, Грейнджер, — сказал он, думая: «Интересно, а она знает, что Поттер тут?.. — Садясь на кресло, вежливо предложенное гриффиндоркой, Малфой решил, что всё же нет. — Стала бы она меня сюда пускать! Да и не заметил я, чтобы Грейнджер обменивалась перемигиваниями и тайными жестами со стенкой». — Драко про себя посмеялся удачной фразе. «Со стенкой», ну надо же…

— И что ты от меня хочешь, Малфой? — спросила тем временем Грейнджер, «тактично» напоминая задумавшемуся слизеринцу о своём присутствии. — О чём таком важном тебе нужно со мною поговорить?

— Да так, просто, — неопределённо пожал плечами Драко, осматривая обстановку кабинета, в котором за этот год не бывал ещё ни разу. Грейнджер яростно сверкнула глазами:

— И всё? «Да так, просто»?! И ради «да так, просто» обязательно нужно было переться сюда?! — негодующе воскликнула она. Малфой, всё больше и больше убеждаясь в правоте своего поступка(«Это я удачно зашёл!»), весело улыбнулся.

— Грейнджер, да не кипятись ты так! — дружески подмигнув девушке, протянул он. И, не удержавшись, хохотнул, когда та брезгливо поморщилась. — И вообще, не уподобляйся Долгопупсу! — назидательно добавил Драко, перекинув ногу за ногу. Грейнджер, нахмурившись, убрала левую ногу с правой…

— И когда же я ему уподоблялась? — поинтересовалась она, всем своим видом выражая недовольство подобным сравнением… и подражательством Малфоя.

— В тот момент, когда начала выходить из себя и употреблять плебейские словечки наподобие «переться». Согласись, «переться» — это не твой уровень.

— Нет, Малфой, это как раз мой уровень. — Гриффиндорка устало усмехнулась. — Если ты забыл, то напомню — я, в отличии от тебя, выходец из простого народа, тем более — маглорождённая… — Замолчав, Грейнджер тяжело вздохнула. Откинувшись на спинку дивана, она, не моргая, уставилась в одну точку на потолке, не спеша продолжать разговор. Драко, взглянув на усталое лицо девушки, задумался.

— Маглорождённая, — медленно повторил после некоторой паузы. — Волшебница-магла… — Грейнджер, переведя на него взгляд, скривилась:

— Что, противно стало? — Поняв, что она не правильно его поняла, Малфой поспешил исправиться:

— Да я не о том. Прости, если обидел…

— Возможно, для тебя «магл» — это ругательство, но я считаю, что это звучит гордо! — воскликнула девушка, с вызовом глядя прямо в глаза слизеринцу.

«Гордо, ну просто ОЧЕНЬ гордо! — чуть ли не с отвращением подумал тот, еле сдержав презрительную гримасу. — Да что в тех маглах гордого-то?! Просто гигантское стадо свиней, которое вскоре так изгадит нашу планету, что жить будет негде! — Усилием воли остановив маглоненавистные мысли, Драко вновь взглянул на сидящую перед ним девушку. — Но признаю, что и из правила есть исключения, по крайней мере одно я знаю точно… — Вдруг в голову слизеринца пришла мысль. Мысль на столько необычная, что буквально пугала своей дикостью. — А что если не исключение?..»

— Грейнджер, а ты не детдомовская? — в лоб спросил он девушку. Та некоторое время продолжала непонимающе смотреть на Малфоя. Но, стоило лишь смыслу сказанной тем фразы дойти до её сознания… Грейнджер вмиг стала живой иллюстрацией к одной из книг по психологии. Картинкой, иллюстрировавшей крайнею степень обалдения. Или, если по научному, изумления. «Мы её теряем», — подумал Драко и, дабы уменьшить степень непонимания, продолжил: — Потому что если это так, то одна моя теория становится очень стройной…

— Понятно, к чему ты клонишь, — фыркнула девушка, придав лицу обычное выражение. — Тебя, наверно, интересует: «А не подкинули ли меня во младенчестве в детский дом какие-нибудь волшебники?» — Малфою, и не сомневавшемуся в её сообразительности, оставалось только лишь утвердительно качнуть головой. — Так вот, спешу тебя огорчить — я самая что ни на есть дочь своих родителей, настоящая… — Подумав, Грейнджер вновь нахмурилась: — Малфой, так зачем ты всё-таки пришёл?

— Да так…

— Это я уже слышала. — Слизеринец хихикнул. — Малфой, что-то ты сегодня сильно весёлый, — тоном заботливого доктора-психиатра протянула девушка, нарочито взволновано осматривая Драко. — То смеёшься без перерыва, не в силах остановиться, то улыбаешься как Долгопупс, которому дали конфетку, а сейчас вообще хихикаешь как Браун, пощипываемая Уизелом.

— Грейнджер, ты часом на досуге колонку «Риктусемпремся!» в «Ежедневном Пророке» не ведёшь? — смеясь, полюбопытствовал Малфой. Гриффиндорка, придала лицу невинный вид:

— Да нет, пока не предлагали. — Усмехнувшись, она добавила: — Возглавишь эту газетёнку — зови!.. Знаешь, ты мне сейчас кое-кого напомнил, — проговорила она, помолчав. — Кое-кого такого же болтливого и любящего уходить от темы.

— Даже не представляю, кто бы это мог быть, — улыбнулся Драко, смотря в сторону Поттера, притаившегося в углу комнаты. — Знаешь, я вспомнил, о чём хотел с тобой поговорить…

— Неужели! — всплеснула руками Грейнджер, «поражённая» данным фактом до глубины души.

— Представь себе! Я хотел поговорить о тебе и Поттере…

— Что?!

БАБАХ!!!

Малфой и Грейнджер синхронно повернулись в сторону упавшего стула. Драко скривился — ну никакой выдержки у Поттера, совсем!

— Сквозняки, что ли? — громким голосом предположил он, отвлекая внимание девушки на себя, дабы она не успела заметить подрагивающий участок комнаты. — Или какой-то полтергейст завёлся? Не знаешь, профессор Поттер часом спиритизмом не увлекается?

— Не замечала за ним такого, — пожала плечами Грейнджер, отвернувшись от упавшего стула. Малфой облегчённо выдохнул — не заметила… «Интересно, а что это я так волнуюсь за Поттера?» — удивился сам себе слизеринец. — О чём ты там хотел поговорить? — напомнила девушка.

— О тебе и Поттере, — повторил Драко.

— Профессоре Поттере, — автоматически поправила Грейнджер, задумчиво спросив: — И что же ты хотел узнать? Послушал бы сплетни, что ходять по школе… Знаешь, порою мне кажется, что обо мне и моей личной жизни другие знают куда больше, чем я сама… — Вздохнув, она исподлобья взглянула на слизеринца. — И чем же вызван твой интерес?

— Теми самыми слухами, — не стал скрывать Драко. — Просто хочу узнать, что правда, а что — нет…

— Всё неправда! — категорично воскликнула Грейнджер, гневно сжимая кулаки. — Особенно… э-э-э… — Гриффиндорка вдруг на секунду смутилась. — Короче, сам понимаешь что…

— Конечно, понимаю, Грейнджер…

— «Грейнджер часто общается с Поттером!», «Поттер вечно носится с Грейнджер!», «Поттера никак приворожили!» и так далее и тому подобное, — пропищала девушка, пародируя школьных сплетниц. — Знаешь, как меня уже бесят эти сказки! — с какой-то по-детски наивно-обиженной миной воскликнула она.

— Ну, знаешь ли, в каждой сказке есть доля истины, — заметил Малфой.

— Что ты этим хочешь сказать?! — вскрикнула девушка, вскакивая на ноги и бросая в сторону слизеринца испепеляющий взгляд. Драко, выдержав паузу, медленно сказал:

— Я хочу этим не сказать, а спросить. Грейнджер, скажи честно: ты любишь Поттера?.. — Спросив это, Малфой на всякий случай приготовился к нападению. Он ни в коем случае не думал, что девушка сейчас вообще ответить на его вопрос, тем более честно. Более того, он думал над тем, как можно побыстрее отступить, понеся как можно меньшие потери… Но то, что произошло с Грейнджер, очень сильно удивило Драко. Та, сразу растеряв весь свой воинственный запал и, тяжело опустившись обратно на диван, опустила лицо в ладони. Несколько минут прошли в молчаливой тишине, разбавляемой лишь звуком дыхания гриффиндорки и слизеринца(Поттер не в счёт, его не слышно, он далеко). Наконец, подняв лицо, Грейнджер, прикрыв глаза и откинувшись на спинку, едва слышимо спросила:

— Это что, так заметно?..

* * *

Малфой… Наверно, в тот момент, когда он с гаденькой ухмылочкой смотрел точно на меня, я впервые понял на сколько он похож на своего крёстного. Нет, не внешне, тут он вообще полная противоположность Северуса. Внутренне. Вернее, даже эмоционально, на уровне подсознательных жестов. Тот же взгляд, та же косая усмешка, имеющая обыкновение появляться на его лице, та же манера держаться… И та же страсть к разного рода авантюрам. А как ещё можно назвать эту выходку?! Меня(!), профессора… как последнего школяра… Ладно, об этом нужно было думать раньше, когда решил сунуть свой любопытный нос куда не следует. Едва Гермиона отвлеклась на слизеринца, я тут же аккуратно вошёл в комнату. Мелкими неслышными шажочками я пробрался в уголок кабинета и прислонился спиной к стене.

«Что-то меня сегодня к стенам как магнитом тянет, — подумал я, переводя взгляд с Малфоя на Гермиону, усевшихся друг на против друга. — Всё время так и прилипаю к ним, так и прилипаю…»

— И что же ты от меня хочешь, Малфой? — озвучила Гермиона вопрос, который я с радостью задал бы слизеринцу, будь у меня сейчас такая возможность. Действительно, что ему нужно от Герми? От МОЕЙ Герми?! Что он хочет от неё такое важное, что нужно было непременно уединиться в МОЁМ кабинете? И зачем Малфой хочет, чтобы здесь был я?.. А ведь хочет, это понятно. Ведь мог он просто закрыть дверь перед моим носом, и ничего бы я не смог сделать. А мог и вовсе рассказать Гермионе о моём присутствии. Но он не сделал ни того, ни другого…

Я весь приготовился слушать слизеринца, надеясь, что сейчас всё станет ясным…

— Да так, просто.

…но его реплика выбила меня из колеи. Он что, играется со мною, что ли?! Шутки шутить вздумал, слизень недоделанный?!! Я был так зол на этого белобрысого гада, что прослушал половину беседы, стараясь сдержать себя в руках… Странно, не замечал раньше за собой таких вспышек агрессии… Так вот, прослушав часть разговора, я вновь попытался вникнуть в суть беседы:

— …пока не предлагали. Возглавишь эту газетёнку — зови! — Это Гермиона со смешком что-то отвечала Малфою. Тот тоже улыбался, как майская роза. Причём не обычной улыбкой «Я-Царь-И-Бог», а вполне себе нормальной, искренней, даже немного человеческой. Наверно, я пропустил что-то интересное… Морганова злость! Как я зол на этот приступ злос… Да, что-то странное получается… — Знаешь, ты мне сейчас кое-кого напомнил. Кое-кого такого же болтливого и любящего уходить от темы. — Я улыбнулся, чувствуя, как вся моя раздражённость тает, подобно утренней дымке на солнце. Не нужно являться гением, чтобы понять кого Герми имела ввиду. Меня. Меня! Значит она обо мне думает! Правда, в данной ситуации не в лучшем свете, но всё же…

Малфой вновь противно ухмыльнулся. Взглянув в мою сторону он, слегка подмигнув(ещё и издевается!) сказал:

— Даже не представляю, кто бы это мог быть. — Интересно, если профессор покалечит студента, что ему за это будет?.. — Знаешь, я вспомнил, о чём хотел с тобой поговорить… — Ну наконец-то! Я весь собрался. Отодвинув все посторонние мысли на второй план я даже отодвинулся от стены и упёрся руками в спинку стула, словно пара футов что-то изменила бы.

— Неужели! — Гермиона просто мастерски сыграла удивление. Интересно, откуда в ней эта страсть к разного рода сарказмам и театральным жестам? Ума не приложу!..

— Представь себе! — подыграл ей Малфой. — Я хотел поговорить о тебе и Поттере…

Я так сильно преклонился через стул, что тот, не выдержав нагрузки, завалился вперёд, увлекая меня за собой. Неудачно упав, я больно приложился лбом об одну из ножек. На задворках сознания промелькнула мысль «Будет шишка…» и тут же была снесена потоком других, более сильных и важных в данный момент: «Как же так?!», «Ну что сегодня за день?!», «Всё, я пропал» и почему-то «Снейп — сволочь!» Наверно, последняя мысль — атавизм, сохранившийся ещё из прошлой жизни, где во всех бедах было принято винить зловредного зельевара. В наших кругах, конечно… Упав, я сдержал стон боли и замер, стараясь даже не дышать. Не знаю почему, но в тот момент я надеялся лишь на одно: Малфой как-то уладит ситуацию. Почему? Я и сам не знаю, просто казалось, что блондинистый слизеринец — это единственное, что могло мне помочь в тот момент… И Малфой помог:

— Сквозняки, что ли?.. — Надеюсь, Гермиона не заметила той искусственно созданной громкости и невинности фразы, не очень удачно сказанной слизеринцем. — Или какой-то полтергейст завёлся? — Он попытался отвлечь на себя внимание Герми, сведя всё в шутку: — Не знаешь, профессор Поттер часом спиритизмом не увлекается? — И, что самое замечательное, ему это удалось! Не знаю как, но удалось! Гермиона отвернулась от меня и, взглянув на слизеринца, пожала плечами:

— Не замечала за ним такого. О чём ты там хотел поговорить? — Медленно, пользуясь тем, что внимание Герми сконцентрировано на Малфое, я поднялся сначала на колени, потом на ноги. Уж было потянувшись, дабы поднять упавший стул, я одёрнул сам себя: падающий стул — это ещё куда ни шло, но встающий сам по себе…

— О тебе и Поттере.

Значит, мне не послышалось и он действительно упомянул меня… А я ещё удивлялся: чего это Малфой сегодня такой добренький? А он, оказывается, совсем не добренький, а в чём-то даже и наоборот. Вот зачем, зачем ему это нужно? Зачем ему знать о моих с Гермионой взаимоотношениях? И, что самое непонятное, зачем он впустил меня на этот разговор? Ведь, по сути, он не должен был этого делать…

— Профессоре Поттере. — Люблю её. — И что же ты хотел узнать? — Да, я тоже хочу узнать, что он хочет узнать! — Послушал бы сплетни, что ходят по школе… — Гермиона как-то сразу погрустнела. В глазах появилась странная, не виданная мною доселе тоска… — Знаешь, порою мне кажется, что обо мне и моей личной жизни другие знают куда больше, чем я сама… — Мне вдруг стало немного стыдно. Я знал, КАКИЕ невероятные истории о наших взаимоотношениях бродят по школе. Знал, что Гермиона волнуется и переживает по этому поводу. Но чтоб на столько… И почему она мне ничего не сказала?.. Н-да, вырисовывается резонный вопрос: а я спрашивал?.. — И чем же вызван твой интерес?

— Теми самыми слухами, — ответил Малфой, участливо глядя на грустную Гермиону. От этого взгляда у меня на душе стало ещё паршивее. Дожились, Драко Малфой, Слизеринский Принц и сторонник Волан-де-Морта говорит по душам с Гермионой Грейнджер, маглорожденной! Мерлин, ну почему я сам с ней не поговорил?.. — Просто хочу узнать, что правда, а что — нет… — Я едва сдержал вырывающийся наружу смешок. «Что правда, а что нет»…

— Всё неправда! — выразила моё отношение к данной теме Гермиона, вмиг посуровев и напрягшись. — Особенно… Э-э-э… Короче, сам понимаешь что. — Понятно, что именно она имеет ввиду… Улёгшаяся было злость вспыхнула с новой силой, но на этот раз её причиной был не Малфой, а Золотое трио(или уже всё же дуэт?). Это Долгопупс и его ближайшее окружение сочиняло и распространяло самые неимоверные и неприличные истории…

— Конечно понимаю, Грейнджер, — успокаивающим тоном заверил девушку слизеринец. Признаться, в этот момент я испытывал сразу несколько острых потребностей. Первой(и самой сильной) была плюнуть на всё, выдать своё присутствие и, забыв о Малфое, крепко-крепко обнять Гермиону, успокоить, показать то, как сильно я её люблю… Второй, гораздо менее привлекательной, было тоже плюнуть на всё, но при этом направиться не к Герми, а к этому слизню и дать ему в наглую смазливую морду, чтоб не повадно было так разговаривать с МОЕЙ Гермионой. И третьим, совсем уж странным, было желание опять же разоблачиться, подойти опять же к Малфою, но только не ударить, а поблагодарить. За то, что утешает Гермиону, поддерживает её, всегда поддерживал… Не знаю почему, но ничего из этого я так и не сделал…

— «Грейнджер часто общается с Поттером!», «Поттер вечно носится с Грейнджер!», «Поттера никак приворожили!» и так далее и тому подобное…. Знаешь, как меня уже бесят эти сказки! — По ощущениям, Гермиона была близка к истерике… Хотя, думаю, если бы обо мне ходили такие слухи…

— Ну, знаешь ли, в каждой сказке есть доля истины… — как бы невзначай обронил Малфой. Гермиона уже в который раз за вечер вспыхнула:

— Что ты этим хочешь сказать?! — Думаю, это был риторический вопрос.

Та-а-ак… Кажется, я начинаю кое о чём догадываться. И эти самые догадки мне ой как не нравятся!

— Я хочу этим не сказать, а спросить. — Малфой выдержал паузу. — Грейнджер, скажи честно: ты любишь Поттера?..

(Много-много дней спустя…)

Сказать, что я был удивлён — это значит быть рыбой, на которую наложили Силенцио и заставили декламировать «Гамлета»(то есть промолчать, если данный оборот труднопонимаем). Какие-то мгновения я отчаянно отказывался верить в то, что услышал. Не мог, не мог Малфой спросить такое у Гермионы. Или мог?.. Мерлин, неужели то, что я её люблю, НАСТОЛЬКО очевидно?..

— Это что, так заметно?.. — Я едва расслышал тихий шепот, сказанный девушкой… И этих тихих, едва различимых слов было достаточно, чтобы понять: я — самый счастливый человек во Вселенной!

Гермиона не отрицает, что любит меня!

ГЕРМИОНА!!!

ЛЮБИТ!!!

МЕНЯ!!!

В этот раз мне было куда сложнее удержаться от того, чтобы не спалиться и не расцеловать Герми… и Малфоя… то есть Драко… А, да не важно! Важнее всего, что девушка, которую я люблю, уважаю и просто обожаю неравнодушна ко мне!

— Да, я очень люблю Гарри, — ответила тем временем Гермиона, смотря прямо в глаза слизеринцу. — И я совсем не стыжусь этого.

— Я и не хотел тебя устыдить… — удовлетворённо ухмыляясь, сказал Малфой, но девушка его перебила:

— Дослушай меня до конца, потому что не факт, что я когда либо ещё буду в состоянии вести разговор на эту тему. — Драко пристыжено замолчал. — Так вот, Малфой… Да, я люблю Гарри Поттера. Не знаю, когда именно я в него влюбилась, но, думаю, достаточно для того, чтобы осознавать, что это не какая-то «влюблённость», которая проходит через месяц, а именно «ЛЮБОВЬ». Настоящая… — Гермиона на несколько минут замолчала, словно давая мне время обдумать сказанное. То есть она любит меня уже довольно долго?.. И как я этого не замечал?.. Вспомнилась гермионина реплика, брошенная ещё в той жизни(как же давно это было…) Рону: «У тебя эмоциональный диапазон, как у ложки!» Оказывается, что не только у него. Или я не так понимаю смысл этой фразы?.. После несколькоминутной паузы Гермиона продолжила: — Конечно, я понимаю как это выглядит: какая-то соплячка сомнительной внешности(Враньё!) втюрилась в крутого красавца учителя(Истинно так!), который старше её, пусть и не на много. Конечно, как тут не влюбиться, если проводить с ним по пять-шесть часов в сутки, а то и больше! Тем более, что он, в отличии от подавляющего большинства окружающих относится к тебе не как к маглорождённой «Мисс Заучке», а как… как к человеку, как к девушке, в конце концов! — В голосе Гермионы было столько грусти и нескрываемой тоски, что у меня невольно ёкнуло сердце. Да и не у меня одного — судя по лицу Малфоя, тот испытывал те же эмоции, что и я. — И не надо меня жалеть, Малфой, не надо.

— А я и… — хотел было возразить Драко, но быстро передумал. В комнате вновь повисла тугая, почти осязаемая, тишина. Наконец, когда слизеринец уже открыл рот, намереваясь что-то сказать, Гермиона вновь заговорила:

— Я ведь знаю, что у меня нет никаких шансов. Гарри, он ведь такой… такой… — Её губы тронула лёгкая улыбка. — Ты не девушка, Малфой, тебе этого не понять. — Через секунду на лицо вновь вернулось уныние. — У меня нет шансов, потому что вокруг столько девушек, которые во много раз красивее и интереснее, чем я. И невооружённым взглядом видно, что Гарри им интересен как парень. Стоит ему захотеть — как любая… почти любая с радостью станет с ним встречаться. Что ему какая-то Гермиона Грейнджер? Так, просто… — Видно, что девушка была не в силах более продолжать, чтобы не расплакаться.

— Грей… Гермиона. — Герми удивлённо подняла глаза на слизеринца, который, на сколько мне известно, никогда раньше не называл её по имени. — Гермиона, а почему ты не допускаешь мысль, что Поттер тоже может быть в тебя… влюблён?

— Малфой… Драко, не мели чепухи! — отмахнулась от него девушка.

— А что? — не отставал слизеринец. — Как ещё можно объяснить тот факт, что он, прости за выражение, носится с тобой с первого своего дня пребывания в школе? — Гермиона несколько минут подумала, после чего робко предположила:

— Жалость?

— Ну, и кто из нас мелит чепуху? — с дружеской улыбкой возразил Малфой. — Только из-за жалости? Нет, Гермиона, жалость тут не при чём. Хотя, буду откровенным, возможно, на первых парах он и общался с тобой потому, что видел, что ты… ну…

— Изгой? Отщепенец? — Девушка хмыкнула. — Ренегат?

— Не будем утрировать, остановимся на первом варианте. Но, повторяю, жалел тебя он только поначалу. Признайся, стал бы он тебя чуть ли не на руках носить из-за банального сострадания?

— Ну, допустим, на руках он меня не носил, — возразила Гермиона, на что Драко весело хохотнул:

— О, да, точно. На руках не носил. Только не метле возил. Гермиона, пойми: во всей школе сейчас только и разговоры, что о вас с Поттером. Большинство полностью уверено в том, что профессор Поттер любит тебя. — Гермиона, услышав это заявление, недоверчиво фыркнула. — Заметь, не ты его, а он тебя. Наверно, ты — единственная, кто не замечает, КАКИЕ взгляды Поттер бросает в тебя за завтраком, обедом, ужином и на Защите.

— Обычные взгляды он на меня бросает, — пробормотала девушка, но, судя по интонациям, она уже начинала понемногу верить слизеринцу. Смит мне свидетель: если Малфою удастся убедить Гермиону, то я — его должник до гроба! — И вообще, перестань! Мне и так паршиво, а твои слова только усугубляют ситуацию.

— Мерлин! — закатил глаза Драко. — Гермиона, да как ты не можешь понять: Поттер по уши в тебя влюблён! И это видят все, кроме тебя. Такое чувство, что ты просто не хочешь это увидеть.

— Я не хочу видеть то, чего нет…

— Гермиона, ты — самая упрямая девушка, которую я встречал в жизни! — устало воскликнул слизеринец, откидываясь на спинку кресла. — А ведь я знаком с Самантой Бречком. — Мне это имя ничего не дало, но Герми натянуто улыбнулась, оценив сравнение. И почему я всегда не в теме?..

— Хорошо, Драко, будь по-твоему, — задумчиво произнесла Гермиона, потерев подбородок. — Давай на секунду представим, что Гарри и вправду влюблён в меня. — Малфой кивнул, «представляя». — Не углубляясь и не обращая внимания на то, что он НЕ МОГ в меня влюбиться, зададим себе один и тот же вопрос: почему он мне ничего до сих пор не сказал?

— Ну, это проще простого, — лукаво улыбнулся слизеринец. — Скажи, почему ТЫ не сказала ему о своих чувствах? — Девушка пожала плечами.

— Не знала, как сказать. Не знала, как он на это отреагирует. Смущалась, в конце концов.

— Вот, ты только что сама ответила на свой вопрос, — довольным голосом подытожил Малфой. — Тебе не приходило в голову, что профессор Поттер тоже не знал как сказать о своих чувствах, не мог предугадать твою реакцию и просто стеснялся?

— Нет, если честно. Но он ведь… старше, значит — опытнее в таких делах.

— Ой, Гермиона, я тебя умоляю! — скривился Драко. — Сколько ему? Двадцать? Двадцать два? — Я что, такой старый на вид?!! Кажется, Катрин была права…

— Вообще-то восемнадцать, — заметила Герми. На секунду лицо Малфоя приняло крайне удивлённый вид, но он мгновенно взял себя в руки.

— Тем более! По сути, Поттер — ещё такой же подросток как ты или я(«Ну, вообще-то, если учитывать мою прошлую жизнь… то мне девятнадцать с половиной… почти двадцать»). И, если он не отъявленный Казанова, то ему будет довольно сложно признаться в чувствах.

Вновь, в который раз в этом трудном разговоре повисла долгая пауза. Видимо, и Гермионе, и Малфою нужно было собраться с мыслями. Да и мне, что уж греха таить.

С каждой минутой диалога у меня появлялось всё больше и больше вопросов к слизеринцу. Конечно, я глубоко ему благодарен за то, что он решил поговорить с Гермионой на эту тему, но… Зачем? Какой ему резон сводить меня с Герми? В благородство и альтруизм представитель змеиного факультета я, хоть убейте, не верю. И не потому, что Драко Малфой — потомственный слизеринец и яркий представитель факультета хитрецов и интриганов, во всём старающихся найти выгоду, нет. Просто я уже далеко не наивный ребёнок, верящий в безвозмездно добрые и искренние поступки. Я знаю — всё в этом мире имеет свою цену, и Малфой, безусловно, преследовал какую-то цель, пытаясь убедить Гермиону во взаимности её любви ко мне. Ведь не зря же он захотел, чтобы при их разговоре присутствовал я! Ему явно было что-то нужно от меня… Но вот что? Боюсь, это мне ещё предстоит узнать. Но я от своих слов(мыслей) не отступаюсь — если благодаря Малфою Гермиона поймёт, что её чувства не безответны, я готов заплатить практически любую цену! И это — не пафос, это — истина.

В этот раз первым тишину разрезал голос Малфой:

— Ну и что ты надумала? Мне удалось тебя убедить, или все мои доводы разбились об стену комплекса «Я-Уродина-И-Не-Могу-Понравиться-Парню»?

— Во-первых, Драко, у меня нет комплекса, — медленно проговорила девушка, — и никогда не было.

— Ну-ну. — Если он не перестанет так ухмыляться, то я…

— А во-вторых… Знаешь, я ещё подумаю над твоими словами. — Гермиона тяжело вздохнула. — Знаешь, может, ты в чём-то и прав. Я согласна с тобой в том, что Гарри несколько выделяет меня среди других студентов. Я это вижу, и отрицание было бы верхом глупости.

— Рад за тебя, — серьёзно, без всякого сарказма и язвительности кивнул блондин.

— В-третьих… Драко, зачем тебе всё это нужно? — Хммм… Мне кажется, или у нас с Герми раз за разом возникают одни и те же мысли?

— То есть тебя интересует, чего я хочу добиться, занимаясь с тобою психотерапией? — уточнил Малфой, будто Гермиона могла иметь ввиду нечто другое. Дождавшись согласного кивка он пожал плечами: — Ничего. Мне от ТЕБЯ ничего не нужно. — Ну, что я и думал! Только глухой не услышал жирный акцент на слове «тебя». — Просто мне хочется, чтобы единственной здравомыслящей гриффиндорке… да что уж там, чтобы моей подруге было хорошо.

— Ну… э-э-э… Спасибо, Драко, — неуверенно промямлила Гермиона. Слизеринец встал и, подойдя к девушке, протянул к ней руки. Я думал, Герми просто не может быть настолько ошарашенной. Медленно, словно не веря в происходящее, она встала и, секунду поколебавшись, обняла Малфоя. Тот, обнимая девушку, посмотрел в угол, в котором я притаился, хитро улыбнулся и подмигнул, одними губами проговорив: «От неё не нужно». Ну, это я понял… Наконец, после десятисекундных объятий, слизеринец убрал руки со спины Гермионы, отстраняясь.

— Ладно, Гермиона, пойду я. — Он повернулся и направился в сторону двери, но, сделав несколько шагов, остановился, вновь сделав оборот. — Да, и не могла бы ты сделать для меня маленькое одолжение?

— Для тебя, Драко — всё, что угодно, — улыбнулась девушка. — Но, естественно, в разумных пределах.

— Конечно, в разумных, каких ещё. В общем, если кратко… — Он замялся. — Не могла бы ты передать Поттеру… да и тебя это тоже касается… Конечно, вы потом всё узнаете, но всё же…

— Ты говорил кратко.

— Не ходите сегодня на ужин! — выпалил он, и, прежде чем Гермиона успела сказать хоть слово, взмолился: — И не спрашивай ничего, пожалуйста! — Видимо, не выдержав той мольбы, что была во взгляде слизеринца, девушка пробормотала:

— Если это для тебя так важно… — Малфой просиял.

— О большем я и не мог мечтать! — благодарно улыбнулся он и, бросив быстрый взгляд в мою сторону, нарочито беспечным голосом заявил: — Пошёл я, Гермиона. Надо в совятню сходить, а то давно я родителям не писал. Наверно, минут двадцать там проторчу, — и, ещё раз значительно взглянув в мою сторону, скрылся за дверью, которую, к слову, закрыл. И как мне прикажете выбираться на встречу? Да, да, я понял его «тонкий» намёк…

— Двадцать четвёртое октября… — Гермиона, так и оставшаяся стоять посреди комнаты, почесала затылок. — Нужно запомнить день… — и, к моему невероятному восторгу, медленным шагом направилась в сторону спальни. Подождав минуту я беззвучно подошёл к двери, в которую вошла девушка, и обнаружил её лежащей на моей кровати с какой-то увесистой макулатурой в руках. Ну что ж, теперь я с лёгкостью выйду, ведь читая Гермиона всё равно что потеряна для окружающего мира….

* * *

«…Степень мнемонического сосредоточения на образе барьера — один из главных факторов, обуславливающих успешность окклюменционной устойчивости при легилименционных атаках противника, во многом превосходящего вас уровнем…»

— Дьявол, забыла что значит «мнемонический»! — огорчённо воскликнула Гермиона, отбрасывая книгу на другой конец кровати.

Книга, которую так бесцеремонно швырнула девушка, была безумно интересной и познавательной, но сейчас у гриффиндорки не было ровным счётом никакого желания читать. И в этом её нельзя было упрекнуть — не один нормальный человек не смог бы думать об окклюменции и прочих заумных вещах после разговора, затрагивающего столь личные и интимные темы.

«Подумать только, — удивлялась сама себе Гермиона, — я говорила с Малфоем о том, о чём лишний раз даже вспоминать не хочу! Даже с мамой у меня никогда не было таких откровенных разговорах, а она постоянно пытается мне их навязать. Драко… Никогда бы не подумала, что он такой добрый и отзывчивый. Нет, я, конечно, всегда понимала, что надменность и презрение ко всему — это лишь маска, но чтоб он на столько скрывал своё истинное лицо… — Гермиона невольно улыбнулась, вспоминая с какой искренней заботой смотрел на неё слизеринец. — Надо же, ведь все эти годы у меня был если и не друг, то хороший приятель. А ведь Драко действительно неплохой. Оказывается, он такой милый… почти как Гарри. Кстати о Поттере! — Нахмурившись, девушка поднесла к лицу наручные часы. — Он уже давно должен был вернуться… — Практически синхронно с её мыслями послышался шум открываемой входной двери и громкий топот. — О, лёгок на помине!» — пробурчала про себя девушка, вставая с профессорского ложа. Профессора Гермиона застала вешающим верхнюю мантию на вешалку. Заметив девушку Поттер расцвёл в ослепительной улыбке.

— Дорогая, я дома! — радостно промурлыкал он и, не давая удивлённой гриффиндорке опомниться, чмокнул её в щёку. — Ты не представляешь как там холодно! — донёсся его голос уже со стороны кухни. Поражённая девушка явно не успевала следить за перемещениями Поттера. — Я просто обязан выпить вкусного горячего чая… хммм… с мёдом, иначе, чувствую, его заменять холодные противные зелья…

— Ммм… — Зайдя на кухню, Гермиона обнаружила профессора ставящим чайник на магическую плиту. — Гарри?

— Да, солнце моё? — обворожительно улыбнулся тот, доставая баночку с мёдом с полок. — Ты что-то хотела?

— Почему ты назвал меня «дорогая»? — нахмурилась девушка, которую начало выводить из себя непонятное веселье друга.

— Потому что ты действительно мне дорога, — беззаботно ответил Поттер, и, поколебавшись, вытащил не пойми откуда ещё одну баночку с чем-то тёмно-красным. — Обожаю клубничное варенье…

— А «солнце»?

— А что солнце? — Гарри споро нарезал ножом батон.

— Почему ты меня назвал «солнце»?! — Гермиона в который раз за день теряла над собою контроль.

— Потому что ты как маленькое солнышко — с тобою мне тепло, а твоя улыбка буквально согревает меня изнутри, — мечтательно прикрыв глаза проговорил парень, попутно поливая ломтик батона щедрой порцией мёда.

— А зачем ты поцеловал меня?! — чуть ли не вскричала Грейнджер, всё меньше и меньше ориентируясь в происходящем.

— Гермиона, радость моя, как я могу не поцеловать дорогую мне девушку, которая самим своим присутствием греет мне душу? — Поттер вывалил на получившееся хлебно-медовое нечто большую ложку малинового варенья. — Как на счёт сэндвича? — протянул он девушке блюдце с конечным продуктом своих кондитерских изысканий, но та даже не удостоила его(продукт) взглядом, продолжая сосредоточенно прожигать его(Поттера) суровым взглядом. — Ну, как хочешь, — разочаровано пожал плечами Гарри и, откусив кусок от мечты сладкоежки, протянул: — Ммм, прелесть! Знала бы ты, от чего отказываешься…

— Поттер! — прошипела Гермиона, у которой, наверное(она не знала, но предполагала), было такое же злое лицо, как и несколькими часами ранее. Тогда всё закончилось уничтожением класса… Сейчас последствия обещали быть куда более глобальными. — Объясни, как мне понимать твоё идиотское поведение?!

— Ты считаешь, что моё поведение… идиотское? — невинно похлопав глазками, пробормотал Гарри. Отставив закипевший чайник с плиты он заварил чай и, откусив ещё кусок сэндвича, отправился в прихожую-кабинет. Гермиона просто лишилась дара речи от подобной наглости. Прорычав:

— Ну это уже ни в какие ворота! — она отправилась вслед за профессором. Тот, вальяжно рассевшись на диване и закинув ноги на стол, пил чай, периодически откусывая большие куски от бутерброда. — Что с тобой такое случилось, Поттер?! — Гермиона поджала губы и уперла руки в бока, всем своим видом изображая одну сплошную ярость.

— А с чего ты решила, золотце, что со мною что-то случилось? — до глупости ласковым голосом поинтересовался Гарри.

— С чего?! Да со всего! Все эти «дорогая», и «солнце», и «золотце»! Это странно даже для…

— «Радость моя», — улыбнулся парень, весело наблюдая за девушкой. — Ты забыла «радость моя»…

— Да плевать! — вскричала Гермиона. — Всё это странно даже для такого… ненормального, как ты!

— Гермиона, солнышко…

— Перестань меня так называть!!! — От того, чтобы не наброситься на Поттера с кулаками девушку удерживало только осознание, что это, всё же, будет перебором. — Меня это бесит!!!

— Бесит? — заговорщески улыбаясь, переспросил Гарри. Потом, хмыкнув, убрал ноги со стола и, поставив на половину полную кружку на столик, взглянул Гермионе прямо в глаза. — Знаешь, я тут по пути кое-кого встретил…

— Не пытайся сменить тему разговора! — ещё сильнее разозлилась девушка, но профессор, словно и не слушав её, не торопясь продолжил:

— …по пути в замок. Мистера Малфоя… — Гермионе потребовались доли секунды, чтобы сопоставить изменения в поведении Гарри и разговор, который происходил на этом самом месте сорок минут назад. От резкого понимания, пронзившего её разум, внутри девушки всё похолодело, а сердце, казалось, пропустило несколько ударов. — Он шёл в сторону совятни, ну я и решил составить ему компанию.

— И-и… ч-что? — заикаясь, проговорила Гермиона, молясь, чтобы её догадки остались лишь догадками.

— И мы отлично поговорили. Кстати, не знаешь, почему мистер Малфой попросил меня не посещать сегодня ужин? — Гермиона с трудом пожала плечами. Её постепенно охватывал нестерпимый ужас, от которого хотелось сорваться с места и убежать… спрятаться… исчезнуть. — Странно, но мне показалось, что он даже не просил, а умолял.

— И это… единственное, о чём вы говорили? — спросила девушка, безуспешно пытаясь придать голосу твёрдость и спокойствие. Как много она отдала бы в тот миг за то, чтобы так и было…

— Нет, не только, — ответил Поттер, одной фразой разрушив все мечты Гермионы. — У нас был разговор ещё… кое о чём.

— О, Мерлин! — простонала девушка, опуская лицо в ладони. — Только не говори, что о…

— Да, именно о том разговоре, что был между вами сегодня, мне и поведал мистер Малфой…

Гермионе показалось, что мир вокруг неё померк. Померк и качнулся… Девушка точно бы упала без чувств, если бы Гарри не успел вскочить с мечта и поймать её на руки. Наверно, она даже на краткий миг потеряла сознание, потому что не помнила, как парень уложил её на диван. Открыв глаза она увидела обеспокоенное лицо Поттера, сидящего перед нею прямо на полу.

— Что же теперь будет? — прошептала Гермиона, не отрывая взгляда от светло-зелёных зеркал души Гарри.

— В смысле? — тихо спросил профессор, не пытаясь прервать зрительный контакт.

— Ну как же?.. Как я теперь буду смотреть тебе в глаза, зная, что ты знаешь?..

— Но ведь сейчас как-то смотришь, — заметил Гарри, слегка улыбнувшись.

— Спиши это на шок, — вернула Гермиона улыбку, которая тут же потухла. — Наверно, ты меня ненавидишь, да? Считаешь, что моя любовь — верх глупости.

— Нет, не ненавижу, — слегка покачал головой Поттер. — И не считаю…

— Тогда презираешь, — вновь предположила девушка. — Думаешь, что такая, как я, недостойна взаимности.

— Нет, не презираю. И не думаю.

— Тогда как ты ко мне относишься? — удивилась Гермиона Грейнджер, на лице которой проявилось непонимание.

— Люблю, — просто ответил Гарри Поттер, и, не давая девушке сказать больше ни слова, накрыл её губы поцелуем…

* * *

Дом Северуса Снейпа, несколькими часами ранее…

— Ну ладно, Северус, пора мне, — грустно улыбнулся Поттер, вставая. Медленно обведя комнату взглядом он тяжело вздохнул.

— А что это ты так внезапно уходишь? — удивлённо спросил Снейп, с трудом вставая с кресла. «Странно, — подумал зельевар, морщась от неприятного ощущения во всём теле. — Вроде только что сел, а уже всё тело затекло. Старею, наверно». — Я же тебе ещё не все комнаты показал! И в подвале ты не был. — Стараясь не кривиться, Северус заговорщески ухмыльнулся. — У меня там храниться пара бутылок коллекционного вина… — На лице учителя ЗОТИ явственно проступила внутренняя борьба. Но, к несчастью Снейпа, ответ Поттера был отрицательным:

— Спасибо за заманчивое предложение, но не сегодня. — Он с сожалением развёл руками. — Может быть, в другой раз. Надеюсь, ты не в обиде? — уточнил Гарри, пристально всматриваясь в лицо Снейпа.

— Нет, что ты! — поспешил тот его успокоить. — Какие обиды. Я, не смотря на все мои слова, примерно представляю, каково тебе было находиться здесь. — Поттер просиял.

— В таком случае, спасибо за гостеприимство, разрешите откланяться. — Типичным поттерски-клоунским поклоном поставив точку в прощании брюнет развернулся и уверенно зашагал…

— Гарри, дверь в другой стороне…

— Спасибо, Северус, — …в сторону входной двери. Проводив гостя до выхода Снейп попрощался с Поттером и, проводя его взглядом до середины дорожки, откуда тот трансгрессировал, вернулся в прихожую.

«День прожит не зря», — думал учитель Зелий, таким же взглядом, как недавний гость, обводя весящие на стенах картины, камин, ковер, мебель… внутренне убранство комнаты, в общем. — Показал родственнику Лили её могилу, их с Поттером бывший дом… Хорошо, что этот Поттер не похож на того, — уже в который раз облегчённо подумал Северус. — Кстати… — Эта мысль навела его на другую, более актуальную. — А что у нас там с Думосбором?.. — Быстрым шагом, почти переходящим в бег, преодолев комнату он ворвался на кухню. Торопливо подойдя к одному из многочисленных шкафчиков с крупами, сахаром, солью и прочими сыпучими видами пищи Снейп достал палочку и мысленно произнёс: — Фините! — после чего потянул за левую нижнюю дверцу. Открыв дверь Северус обнаружил, что на внутренней стороне двери приклеена записка, написанная его рукой. Ничуть не удивившись, зельевар прочёл: — «Если ты этого не помнишь, то крайний левый». «Крайний левый, значит», — угрюмо подумал он, переведя взгляд на ровный ряд маленьких прозрачных пузырьков с дымчато-голубоватой жидкостью. Некоторые из них стояли здесь так давно, что успели покрыться толстым слоем пыли, сквозь который едва пробивалось матовое мерцание, исходившее от их содержимого. Благодаря этому нужный пузырёк Северус смог бы найти и без своей бы подсказки. Удивляясь своей глупости(«Зачем было уточнять, если и так понятно?»), Снейп поднялся на второй этаж, крепко сжимая в руке заветный пузырь. Толкнув дверь спальни зельевар прошагал к бельевому шкафу.

— А теперь посмотрим, что ты не хотел, чтобы я знал, Гарри Поттер, — нехорошо ухмыляясь, сказал он, выливая содержимое сосуда в Думосбор, спрятанный за одеждой. Вообще-то, правильно это приспособление называлось «Омут памяти», но Северусу больше нравился вариант «Думосбор». Если кто не помнит, то одним из девизов зельевара был «Не быть как все»… Северус понаблюдал, как его собственные воспоминания смешиваются с остальной жидкостью. — Завораживающе, — подвёл он итог и, по глупой привычке глубоко вздохнув, окунулся лицом в белёсую муть…

Хогвартс, кабинет Альбуса Дамблдора, часом позднее(относительно последней сцены, а относительно сцены с Г/Г — несколькими часами ранее…)

Дамблдор сидел за рабочим столом и, упершись в него локтями, смотрел в закрытое окно. Альбус Дамблдор мог спорить на что угодно, что вид из окна ЕГО кабинета — лучший из всех видов из окон кабинетов. И эта уверенность была не безосновательной, ведь много ли ещё директоров школ в мире могут похвастаться, что видят сразу и лес(Запретный), и озеро(Чёрное), и горы(Шотландия как-никак), и луга(между лесом и горами), и огороды(у Хагрида в этом году явно с тыквами перебор)? Да никто, хотя бы потому, что Запретный лес и Чёрное озеро было только в этом уголке планеты, а других школ по близости нет. Более того, если слегка привстать на кресле и податься вперёд, то открывался просто сказочный вид на окна личных аппартаментов Минервы МакГонагалл, чем Альбус, в былые годы, беззастенчиво пользовался. И не раз… Приятные воспоминания директора были нарушены яркой зелёной вспышкой и громкими чертыханиями Снейпа. Тот, неудачно повернувшись во время путешествия сквозь каминную сеть, запутался в мантии и вместо того, чтобы изящно выпрыгнуть из камина, как он это обычно любил делать, вовсе не изящно выпал из него пластом.

— Северус, добрый день! — радостно улыбнувшись неожиданному посетителю, воскликнул Дамблдор. — Какими судьбами?

— Может, вместо вопросов Вы мне поможете, Альбус? — недовольно рыкнул зельевар, у которого все попытки самостоятельного вызволения из неожиданной ловушки легли прахом… буквально… на всю площадь тела.

— О, да, да, конечно, — устыдился директор и, несколько раз взмахнул палочкой.

— Премного благодарен, — сухо кивнул Снейп, отряхиваясь от уже несуществующих пепла и копоти. Без приглашения усевшись в кресло перед столом он скрестил руки на груди и с выражением полной отрешённости уставился в то же окно, что минуту назад сверлил хозяин кабинета.

— Так ты по какому вопросу ко мне, мальчик мой? — с отеческой улыбкой переспросил Дамблдор и, поставив на стол стандартную вазочку с леденцами, лукаво сверкнул голубыми глазами: — Лимонную дольку? — Северус нехотя, словно его отрывали от крайне важного дела, перевёл взгляд на сладости. Поначалу, его лицо выражало крайнюю степень отвращения, но потом… С начала в чёрных профессорских глазах, всегда таких холодных и надменных, зажёгся голодный огонёк. Через секунду слетела гримаса отвращение, а её место заняло выражение того же желания и всепоглощающего голода, что был до этого в глазах. С трудом сглотнув ком(предположительно, слюны) Снейп выдавил:

— Ну, если только одну… — Спустя минуту удивлённый Дамблдор с немалым трудом сумел отбить у зельевара вазочку, на дне которой осталась едва ли треть от всех лимонных долек — Северус большую часть рассовал по карманам. — Альбус, это потрясающе! — закатив глаза от удовольствия, проговорил Снейп с сожалением проводив ненасытным взглядом заветные сладости. — Почему раньше ты скрывал от меня это чудо?!

— Вообще-то, я тебе каждый раз тебе их предлагал, а один раз ты их даже ел… — Дамблдор был в шоке. Что же теперь, он лишился своего излюбленного развлечения — доставания всех леденцами, зная, что их всё равно никто не есть?! Но, если теперь все, как Северус, перестанут отказываться от долек… Директор даже в мыслях не мог представить себе подобного кошмара. Утешая себе мыслью, что сегодняшнее обильное поглощение сладостей вызвано у его старого друга скорбью и нервным срывом, он в третий раз задал тому интересующий его вопрос: — По какому ты делу, Северус? — Снейп, занятый в это время проверкой наворованного, не сразу понял что у него спрашивают:

— Делу? Какому делу? — Но, стоило лишь смыслу вопроса дойти до сознания зельевара, как тот вмиг стал таким же серьёзным, как двумя минутами ранее. — О, я по крайне важному делу, Альбус. — Плотоядно улыбнувшись, он достал из кармана мантии маленький пузырёк с матово-белой жидкостью, попутно отлепив от него леденец. — По КРАЙНЕ ВАЖНОМУ…

 

Глава 22

— Добрый день, дамы и господа! Я счастлив приветствовать вас сегодня, двадцать шестого октября, на матче по квиддичу между командами Слизерина и Гриффиндора! — Магически усиленный голос Теодора Нотта, которому в этом году выпала честь комментировать матчи, утонул в радостном трёхсотголосом крике.

— Вперёд, Гриффиндор! — надрывали связки три четверти стадиона.

— К победе, Слизерин! — ни чуть не тише орала оставшаяся четверть учеников.

— Да, болельщики сегодня явно в ударе! — разнёсся над полем удовлетворённый смешок Нотта. — Не будь я комментатором — с радостью поддержал бы Слизерин, но… — В голосе Теодора слышалось наигранное сожаление, — …приходится быть беспристрастным… Хотя уверен, что слизеринская команда на много круче, верно?! — Оглушительные овации серебристо-зелёного участка трибун стали ему ответом.

— Поверить не могу, что я согласилась на это, — пробурчала у меня под боком Гермиона. Поежившись от сильного порыва ветра(погода сегодня была не очень) она сильнее укуталась в мантию.

— Да ладно, не дуйся, — улыбнулся я, поплотнее прижимаясь к девушке(мы сидели на самых дальних трибунах гриффиндорского сектора стадиона, по этому я не беспокоился, что нас заметят). — Надо хоть раз в месяц на свежем воздухе бывать…

— Вот именно, что с-свежем, а не ледяном! — Тяжело вздохнув, я снял с себя верхнюю мантию и накинул её на плечи девушки. — Спасибо. — В знак благодарности она мило улыбнулась. — А тебе не холодно?

— Нет, что ты! — пытаясь не стучать зубами, заверил я девушку…

— …Да, погода сегодня не самая квиддичная, — вещал тем временем комментатор. — Но я уверен — это не помешает командам показать нам хорошую игру! — Зрители согласно захлопали. — О, я вижу, на поле уже выходит команда Гриффиндора, поприветствуем игроков! Белл, охотник, капитан! Робинс, охотник! МакКлаген, охотник(Я удивился. Вроде бы он всегда хотел быть вратарём…)! Керк, загонщик! Пикс, загонщик! Уизли… — Половина слов Нотта была заглушена оглушительным «Уизли — наш король!!!» со стороны слизеринских болельщиков. Ну надо же, и тут они Рона донимают этой песенкой! Хотя… в данной ситуации она мне даже нравится! — …зли, ловец!

— Рыжее семейство в сборе, — презрительно буркнула мне на ухо Гермиона. Я пожал плечами:

— Но ты ведь не будешь отрицать, что это самое «семейство» — богато на игроков. Семеро детей, и из них пятеро…

— Берут количеством, а не качеством! — пренебрежительно оборвала меня девушка. Мне осталось только молча согласиться. Тем временем комментатор голосом заправского шоумена(беспристрастный, угу) начал перечислять команду Слизерина:

— Несравненная Да-афна Гри-инграсс, охотник! — Слизеринка, не останавливаясь, послала в сторону трибун своего факультета воздушный поцелуй. — Э-эрик Харпер, охотник! Ха-амфри Вейзи, охотник! Гре-эгори Гойл, загонщик… — Нотт запнулся. — О, простите, это Винсент Крэбб, тоже загонщик… А что, с такого расстояния их кто угодно перепутает! Хорошо-хорошо, профессор Снейп, я не отвлекаюсь… А вот и Грегори Гойл, как я уже говорил, загонщик. За ним следует наш непревзойдённый вратарь Ма-айлс Блетчли!.. О, простите… Я полностью нейтрален, профессор… И последним идет Дра-а-ако Ма-а-алфой, ловец! — Малфой, с осанкой, достойной члена королевской семьи, даже не вышел, а гордо прошествовал на поле под оглушительный гриффиндоро-пуффендуе-когтевранский хохот. Он всем всем своим видом давал понять, что ему совершенно наплевать на мир в целом и насмешки каких-то там студентов в частности. Да, похоже, убойное признание в любви самому Аргусу Филчу(сам не видел, но последние два дня в школе об этом только и говорили(интересно, зачем он это сделал?!!)) будет икаться несчастному слизеринцу ещё до-олго… Бедный завхоз, его потом весь вечер откачивали… Но, к моему удивлению, на родном факультете к блондину не были столь категоричны. На зло всем, слизеринские болельщики что-то затянули и, прислушавшись, я смог разобрать:

Ух ты, а поддержка у них на уровне…

— Тоже мне, певцы нашлись. — Гермиона явно была сегодня не в духе. — Помню, как-то раз я ходила с отцом на матч Ливерпуль-Тоттенхэм, вот там пели! А это — так… любительская бездарная песенка с простейшей рифмой и без капли смысла.

— А по мне очень даже ничего, — робко заметил я. Девушка фыркнула, явно намереваясь сказать что-нибудь едкое, но промолчала. Вместо этого она поплотнее прижалась ко мне и продолжила с брезгливостью смотреть на поле, где в этот момент мадам Трюк в сотый раз объясняла игрокам правила. Конечно, я ничего из её речи не слышал, но о содержании примерно догадывался — не один раз стоял перед ней на поле.

— Капитаны пожали друг другу руки, звучит стартовый свисток… И игра началась! — Игроки обеих команд взмыли в воздух и полетели кто куда. Вернее, незнающему человеку(Гермионе, например) могло показаться, что они стали в хаотичном порядке рассасываться по полю, но это было совсем не так — игроки занимали свои места на поле. Рон и Майлс полетели в противоположные стороны поля к кольцам; Джинни и Драко взмыли вверх над всеми остальными и тут же начали неспешно кружить по периметру поля, пытаясь высмотреть микроскопический снитч на фоне светло-серого неба; загонщики ринулись вслед за бладжерами, чтобы как можно быстрее вывести из строя как можно больше игроков вражеской команды. На месте остались только лишь четверо из шести охотников… Но и их летание на месте продлилось не долго — стоило Кэти завладеть квоффлом, как все они рванули в сторону ворот Слизерина: одни — пытаться забить, другие — пытаться отобрать мяч…

— И в чём смысл этой игры? — недовольно спросила Гермиона, когда Нотт счастливым голосом прокричал: «Гринграсс забрасывает мяч в боковое кольцо, и Слизерин увеличивает преимущество до тридцати очков! Не зевай, Уизли!» Я начал объяснять:

— Ну, смысл игры заключается в том, чтобы набрать как можно больше очков. Охотники…

— Гарри, я знаю правила квиддича! — перебила меня девушка и перевела внимание с поля на меня. — Я имею ввиду, что вшестером носиться на мётлах за красным мячиком и стараться забросить его в одно из шести колец, одновременно пытаясь увернуться ещё от двух мячей, которые в тебя запускают четыре придурка с битами — это верх идиотизма. — Гермиона перевела дыхания и продолжила: — Они летают на высоте ярдов в десять! А если упадут? Лично я считаю, что это крайне глупый вид самоубийства.

— Большинству нравится, — возразил я, кивнув в сторону болельщиков. Гермиона усмехнулась.

— Я не большинство, Гарри, — парировала она.

— Я знаю, — согласился я и слегка нагнулся, желая её поцеловать. Губы Гермионы были так близко, я уже почти прикоснулся к ним…

«НЕВИЛЛ!» — прогремело у меня в голове, подобно раскату грома. Я резко выпрямился. Уж чей, чей, а этот властный голос я узнал бы из тысячи! «Смит, как же ты не вовремя!» — пронеслось у меня в голове, когда я вскакивал с места и попутно пытался вычислить среди толпы гриффиндорцев Золотого Мальчика. Наконец, увидев его в компании неизменных Браун и Патил в самом первом ряду, я задумался над тем, что могло угрожать безопасности Мальчика-Которому-Я-Должен-Помочь. Ведь не мог мистер Смит, безумно занятой человек, просто так начать отвлекаться от распихивания людей по разным мирам? И действительно — в проходе, несколькими рядами выше Долгопупса, я увидел какую-то размытую фигуру, на которую раньше не обращал внимания. После секундного наблюдения у меня не осталось сомнений — тень двигалась по направлению к Невиллу. Что странно, на неё никто не обращал внимания, будто её и нет вовсе. В том, что тень невидима, я убедился ещё через мгновение, когда она остановилась перед одним из учеников, загораживая ему вид, а тот, смотря сквозь это непонятно что, продолжал что-то выкрикивать.

«НЕВИЛЛ!» — ещё настойчивее пророкотал в мозгу голос Смита. Да слышу я, слышу… Я уже было сорваться с места наперерез тени, как меня окликнула Гермиона.

— Что-то не так, Гарри? — обеспокоенно спросила она, подымаясь. Понимая, что для объяснений нет времени, я обернулся и, бросив:

— Я скоро! — метнулся вниз. Я перепрыгивал из ряда в ряд, не обращая внимания на обиженные вскрики гриффиндорцев — времени бежать до прохода у меня не было. Тем более, что тень уже дошла до первого ряда и продолжала приближаться к Долгопупсу. Около Невилла мы оказались практически одновременно, но тень(как я понял, это был человек, воспользовавшийся неизвестными мне чарами невидимости) успела сделать свое дело — на колени сидящего Долгопупса упал какой-то предмет.

Следующие две секунды растянулись для меня в минуту. Невилл с удивлением оторвался от игры и перевёл взгляд на колени, на которых лежал непонятный тёмный амулет на тонкой цепочке. Следуя правилу «всё, что мне непонятно, я лапаю» он потянул левую руку к амулету. Понимая, что выкрикнуть: «Не трогай!» уже не успеваю, я сделал то, о чём потом жалел, и не раз: нагнувшись через спинку сидения я молниеносным движением(семилетняя карьера ловца дала о себе знать) выбросил руку и себя самого в сторону амулета. За долю мгновения до того, как пальцы Долгопупса сомкнулись на непонятной вещице, она уже была в моей руке.

«Ненавижу это!» — только и успел я подумать, когда мир начал быстро вертеться вокруг своей оси…

* * *

— Я скоро! — быстро прокричал Гарри, поворачиваясь. Гермиона с непониманием смотрела на то, как парень перепрыгивает буквально через головы студентов. Оценив примерную траекторию движения Поттера она поняла — тот движется точно на темную макушку Долгопупса, выделяющуюся в первом ряду между светлой головы Браун и тёмной — Патил.

«Странно… Хотя, „странно“ не в полной мере описывает его поведение, — думала Гермиона, протискиваясь к проходу. Гриффиндорцы, которым девушка отдавливала ноги и загораживала игру, были этим крайне недовольны, но ей было совершенно наплевать на них — она, не отрываясь, следила за Поттером. — Что же случилось? — Гермиона уже вышла в проход и быстро шагала вниз, к первому ряду. Гарри уже был около Невилла. То, что произошло дальше, девушка совершенно не поняла. Сначала профессор Поттер на секунду замер позади сидения Долгопупса, потом — резко дёрнулся вперёд, повалив Золотого Мальчика на пол, а потом… исчез. Вернее, не просто исчез, а как будто втянулся во что-то, лежащее на полу рядом с Долгопупсом. — Да что тут твориться?!» — испуганно воскликнула про себя девушка, подбегая к подымающемуся Невиллу.

— Что произошло?! — нервно воскликнула она, смотря на растерянные лица Долгопупса и Ко.

— А я откуда знаю, Грейнджер?! — таким же точно тоном ответил Невилл. — Я вообще ничего не понял!

— Это не ново, Долгопупс! Что случилось?! — не унималась Гермиона, которую понемногу стал охватывать ужас. Она совершенно не понимала ничего из происходящего. То, что сейчас произошло, ни на дюйм не вписывалось в её обычный мир.

— Да не знаю я! Поттер сначала сшиб меня, потом… исчез! Как будто его и не было здесь! Раз — и испарился!

— Это похоже не действие портала, — тоном знатока ввернула Парвати. Невилл и Гермиона одновременно воззрились на неё.

— Ты уверена?!

— Ну, э-э-э…

— ТЫ УВЕРЕНА, ПАТИЛ?! — прокричала Гермиона в лицо девушке, хватая её за воротник мантии.

— Уверена, уверена! — поморщившись, ответила Парвати, отталкивая её. Гермиона отошла на шаг от недовольной гриффиндорки и стала судорожно размышлять. Что же такое случилось? Зачем Гарри пришлось перемещаться порталом, да при том ещё нестись для этого до Долгопупса? Почему он не предупредил её?..

— А может его того… похитили? — робко предположила Лаванда, до этого тихо стоявшая в сторонке и помалкивающая. Подняв на на неё взгляд Гермиона брезгливо процедила:

— Зачем кому-то похищать учителя, тем более так?.. — Но тут её в голову пришла догадка, которая мигом расставила всё по местам. — О Господи…

— Похитить хотели не Поттера, а меня! — испуганно проговорил Невилл, высказав предположения девушки. — Меня чуть не похитили! — отчаянно прокричал Мальчик-Который-Выжил неестественно высоким голосом. На его лице было такое выражение, что, казалось, он вот-вот может упасть в обморок. — Меня…

— Заткнись, Долгопупс! — рявкнула Гермиона, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. — Не похитили ведь, так что перестань причитать и думай, что делать! Вместо тебя похитили Гарри! — Девушка пришла в ужас от осознания того, что сказанное ею — правда. Гарри похитили! Похитили!!! И, скорее всего, похитили те, кто охотиться за Невиллом — Пожиратели смерти во главе с Волан-де-Мортом. — Ты понимаешь, что он в руках Волан-де-Морта?! — Долгопупс ожидаемо вздрогнул, но, вместо того, чтобы что-либо возражать, кинулся к лестнице. — Ты куда?! — удивлённо крикнула Гермиона вслед удаляющемуся Золотому Мальчику.

— К директору! — не сбавляя скорости, откликнулся тот. У гриффиндорки в голове мгновенно вспыхнула ряд ассоциаций: «Дамблдор — Сильный волшебник — Помощь Гарри» и, думая, что в критической ситуации даже у безнадёжных придурков рождаются гениальные идеи, она бросилась за Невиллом…

К профессорской ложе студенты, подгоняемые всё более и более жуткими мыслями, добежали за каких-то тридцать секунд. Первым до директора, восседающего в самом центре трибун, добрался Долгопупс. Остановившись и даже не отдышавшись он выпалил:

— Про…фессор…у нас…беда…ужас… — Директор Дамблдор удивлённо уставился на запыхавшегося Невилла.

— Что произошло, мальчик мой? — обеспокоенно переспросил он, не разобрав ни слова из речи ученика. Учителя, оторвавшиеся от игры, все как один повернулись в сторону гриффиндорца. МакГонагалл, сидевшая слева от директора, недовольно поджала губы:

— Потрудитесь объяснить, что здесь происходит, мистер Долгопупс.

— Профессор, — взяла слово подоспевшая к этому моменту Гермиона, — он хочет сказать, что…

— Мисс Грейнджер, что Вы тут делаете? — перебила девушку профессор, бросив в неё суровый взгляд.

— Я хочу сказать, что только что…

— Кто дал Вам и мистеру Долгопупсу право без разрешения прийти на учительский участок стадиона? — продолжала гнуть своё МакГонагалл, не обращая внимания на попытки Грейнджер внести ясность в ситуацию. — По школьным правилом это…

— Да дайте мне уже сказать!!! — не выдержала Гермиона. Профессор Трансфигурации от возмущения потеряла дар речи. — Я уже битый час пытаюсь вам сказать, что профессора Поттера похитили!

— Похитили? — Синхронности Дамблдора, разом успокоившейся МакГонагалл и Флитвика можно было только позавидовать. — Что значит — похитили? — А это уже директор один.

— Да то и значит! — Гермиона была готова рвать и метать. Гарри, может, там убивают сейчас, а они болтологией занимаются! — Он дотронулся до портала, предназначавшегося Долгопупсу и исчез! — Дамблдор нахмурился и перевёл взгляд на Мальчика-Который-Выжил.

— Это так, Невилл? — голосом, лишённым смешинок, спросил он. Долгопупс замялся.

— Да!.. То есть… я так думаю… Скорее всего, но я не уверен… — Старый директор жестом прервал излияния Невилла.

— Это не лучшее место для обсуждения подобных проблем. — Он поднялся с места и обвёл присутствующих тяжёлым взором. — Думаю, нужно отправиться в мой кабинет и спокойно там всё обсудить.

— Но… профессор! — воскликнула Гермиона, считавшая, что необходимо немедленно действовать. — Нужно что-то делать, иначе…

— Данную ситуацию с наскоку не преодолеть, мисс Грейнджер, — мягко возразил Дамблдор. Его голос был абсолютно спокоен, но от почему-то девушка понимала, что профессор волнуется ни чуть не меньше её самой. — Так что лучше всего всё хорошо обдумать, прежде чем что либо предпринять. Сразу переходить к скоропалительным действиям — не лучший метод, уж поверьте моему богатому опыту. — Грустно улыбнувшись, он быстрым шагом двинулся в сторону лестницы, ведущей вниз. Весь учительский коллектив и Долгопупс — за ним. Одна Гермиона оставалась стоять на месте… — Да, и Вы тоже можете пройти в мой кабинет, мисс Грейнджер, — сказал Дамблдор у самой лестницы, обернувшись. — Думаю, вас как никого другого должна волновать судьба профессора Поттера. — Кивнув, Гермиона поплелась вслед спускающейся веренице профессоров…

«Почему же Гарри тогда сорвался с места? — недоумевала девушка всю дорогу до кабинета директора Хогвартса. Пристроившись в конце процессии она не сильно задумывалась над выбором дороги — просто доверилась профессору Вектор, замыкающей нестройный ряд учителей. — Явно он неизвестно откуда узнал, что на Долгопупса готовится покушение. И при чём узнал буквально за несколько секунд! Может, он увидел кого-то подозрительного? — Гермиона попыталась вспомнить те мгновения как можно ярче. — Но я смотрела в ту же сторону и никого не увидела… Или смотрела недостаточно хорошо?.. А, какая разница! — Мысли девушки невольно перешли на тему того, что могло сейчас происходить с Гарри. — Мерлин, что же будет, когда Пожиратели узнают, что схватили не того? Они же его просто у… — Нет, Гермиона даже в мыслях не могла произнести этого слова, боясь накликать беду. Липкий ужас, который немного отпустил её после короткого разговора с директором, начал вновь овладевать каждой клеточкой организма. — Боже, как же страшно, — чуть ли не плача от жалости к Гарри и самой себе думала Гермиона. Самым ужасным в этой ситуации было осознание своих полных беспомощности, бессилия и невозможности повлиять на ход событий. Понимание того, что сейчас от неё, Гермионы Грейнджер, самой лучшей ученицы Хогвартса за последнее десятилетие, нет никакой пользы. Гермионе оставалось только уповать на помощь таких людей, как Дамблдор и МакГонагалл, лелеять мечту, что у них хватит мудрости, ума и опыта чтобы как-нибудь вызволить Поттера из рук Пожирателей смерти. Верить в то, что ещё не всё потеряно… Когда-то, давным-давно, Гермиона слышала фразу, что хуже всего — это ждать и догонять. Теперь она понимала: хуже всего — это надеяться и не быть уверенной в своей надежде. Гермиона так задумалась, что чуть было не влетела в спину профессора Вектор, которая резко остановилась. Она подняла голову и осмотрелась. — Пришли, значит… — Гермиона услышала негромкий голос директора, говорящего что-то большой статуе горгульи. — Пароль, наверно, — решила она, когда статуя встала с места и отошла в сторону, открывая путь на крутую винтовую лестницу, ведущую, по-видимому, в кабинет директора школы. Первым на ступеньки взошёл сам Дамблдор, за ним — профессор МакГонагалл, потом — профессор Флитвик… Так, по очереди, все учителя оказались на лестнице, а в холле остались только Гермиона и Невилл. Коротко взглянув на девушку, Долгопупс взбежал по лестнице, громким стуком обозначая каждый свой шаг. — Я и не думала, что ты меня пропустишь, — равнодушно подумала Гермиона и медленно зашагала следом. Стоило только ей взобраться на первую ступеньку, как горгулья вновь перекочевала на своё место, надёжно перекрыв дорогу назад. — Магия. Чёртова магия», — недовольно подумала гриффиндорка. Поднявшись, она в нерешительности замерла в дверном проёме. Гермиона ни разу не была в директорском кабинете, тем более в обществе такого количества учителей одновременно, и она совершенно не понимала, что ей нужно делать. К её счастью, ясность внес Дамблдор. Усевшись за стол, он жестом указал на кресла перед собой.

— Мистер Долгопупс, мисс Грейнджер, присаживайтесь, пожалуйста. — Гермиона неуверенным шагом направилась в сторону предложенных директором кресел, одно из которых(правое, разумеется) уже занял Долгопупс. Робко сев на самый краешек она обратилась к Дамблдору:

— Господин директор, я…

— Мисс Грейнджер, — оборвал её глава школы, не давая задать ни одного вопроса, — прежде всего мне и всем присутствующим хотелось бы услышать Вашу версию произошедших событий. Пока что цепочка происшествий для меня остаётся весьма туманной. Так что прошу Вас, расскажите всё, что Вам известно. — Он сцепил морщинистые пальцы в замок и испытующим взглядом впился в девушку. Гермиона почувствовала себя крайне неловко, но, собравшись с мыслями, неуверенно начала:

— Мы с Гар… с профессором Поттером сидели в заднем ряду гриффиндорского сектора стадиона…

— И чем Вы с профессором Поттером могли заниматься в заднем ряду? — Гермиона повернулась в угол, из которого исходил этот язвительный комментарий, и не удивилась, увидев в нём учителя Зелий. Более удивило девушку выражение лица зельевара — никогда прежде она не видела его таким взволнованным.

— Смотрели матч, — тихо ответила Гермиона, не понимавшая, как можно язвить в ТАКОЙ ситуации.

— Я вижу, — сморщился Снейп. — А вторая мантия, да ещё и…

— Северус! — прервал его Дамблдор. — Прошу тебя, хоть сейчас воздержись от своих комментариев! — Под взглядами директора и коллег профессор Снейп сконфужено пробормотал:

— Простите, нервы… — Директор вновь обратил внимание на Гермиону.

— Продолжайте, мисс Грейнджер. Вы смотрели матч. Что произошло дальше? — Девушка, искоса поглядывая на зельевара, продолжила:

— Потом, в какой-то момент профессор Поттер вскочил с места и стал всматриваться в сторону первых рядов, а через секунду… — Ей вдруг очень сильно захотелось расплакаться, но девушка изо всех сил воспротивилась этому порыву. — Через секунду он побежал вперёд. Я… я спросила, что случилось, а… а он ответил: «Я скоро!», и… — Непрошеная слеза всё-таки скатилась по щеке гриффиндорки, но она продолжала: — Он стал быстро пробираться к первым рядам… Я тоже встала, выбежала в проход и поняла, что Га… профессор движется в сторону Долгопупса… — Против воли она всхлипнула, бросая все силы на то, чтобы не разрыдаться. — Потом он резко нагнулся через сидение, а через секунду… через секунду исчез…

— Мисс Грейнджер, может, Вам успокоительного? — заботливо поинтересовался директор, видя состояние девушки. Гермиона помотала головой:

— Нет, не нужно… Он исчез, я подбежала к Долгопупсу и спросила, что произошло. Но он сам ничего не понял… А Патил сказала, что исчезновение профессора Поттера было похоже на перемещение порталом. Потом Браун предположила, что его могли похитить… — Гермиона вновь на некоторое время умолкла, пытаясь справиться с эмоциями. — Я сказала, что это абсурдно, а потом он, — кивок в сторону Невилла, — сказал… сказал что это его хотели похитить. Потом мы побежали к Вам и… и всё, — неуверенно закончила она, вытирая краем рукава очередную слезу. — Дальше Вы всё знаете.

В комнате на несколько секунд стало тихо, после чего Дамблдор обратился к Золотому Мальчику, который с самого стадиона не проронил ни единого слова:

— Невилл, поведай теперь ты нам свою часть истории. — Гермиона вздохнула свободнее, когда все профессора перевели своё внимание с неё на Долгопупса. Вопреки своему недавнему заявлению, девушка крайне не любила быть центром всеобщего внимания. В отличии от Мальчика-Который-Выжил. Почувствовав, что на него все смотрят, тот ни чуть не смутился, а даже на оборот — с воодушевлением начал рассказывать о событиях пятнадцатиминутной давности:

— Я, Парвати Патил и Лаванда Браун сидели и смотрели матч. Игра была просто улётная, а наша команда — самая крутая! И то, что мы проигрывали Слизерину 20:60, совсем не имеет значение! Я вообще считаю, что тот штрафной был…

— Невилл! — Голос Дамблдора был как никогда грозным, даже Гермиону проняло. Что уж говорить о Долгопупсе, который чуть ли ни ел с рук директора. — Быть может, вернешься к первоначальной теме?

— О… да, простите. Так вот, мы смотрели матч. Всё было хорошо… Но, как только Харпер забил шестой квоффл в ворота Рона, ко мне на колени, словно из ниоткуда, упало что-то чёрное. — Гриффиндорец остановился, вспоминая. — Присмотревшись, я увидел, что это какой-то чёрный кулон на цепочке… Каменный, или что-то вроде того. Я потянулся и хотел его взять, но тут меня сбил Поттер(«Профессор Поттер!» — одновременно выкрикнули Снейп и Грейнджер, но Золотой Мальчик и ухом не повёл) и схватил его. Я упал и не увидел, как он исчез. Потом прибежала Грейнджер и стала орать «Что случилось?!», а я ответил, что не знаю. Ну, дальше она вам всё рассказала. — У Невилла горели глаза. Гермиона с отвращением поняла, что Долгопупс уже представлял, как будет вновь и вновь рассказывать эту историю каждому встречному. И не факт, что в первоначальном, истинном варианте. Ну, а с его воображением и честолюбием к вечеру может уже дойти до того, что Поттера похищала целая эскадрилия Пожирателей смерти верхом на драконах. Долгопупс, спасая несчастного, конечно, успел сбить парочку, но бедного профессора было уже не вызволить…

После речи Невилла в кабинете вновь стало тихо. Все пытались проанализировать только что полученную информацию. Наконец, спустя минуту Дамблдор пришёл к каким-то понятным лишь ему выводам и задумчиво проговорил:

— Есть ли какие либо предположения, коллеги?.. — Предположения были у всех учителей, и излить они их хотели немедленно. Молчали только Гермиона, Невилл, Снейп и сам директор. Понятно, что в получившемся бедламе понять что-нибудь не представлялось возможным. Уже через пять минут Дамблдор заткнул разоравшихся преподавателей и стал опрашивать каждого по очереди. Ничего более того, до чего Гермиона уже додумалась сама, никто не высказал, когда, наконец, пришла снейпова очередь говорить. Тот обвёл взглядом профессоров и, тяжело вздохнул, сказал всего три слова:

— Нужно собирать орден. — Потом, секунду помешавшись, добавил: — Весь. — Директор медленно покачал головой:

— Весь не получится, многие сейчас на заданиях…

— Тогда всех, кто свободен! — Учитель Зелий был крайне взволнован. — Вы понимаете, что это событие исключительной важности? Мало того, что Мальчика-Который-Чудом-Ещё-Здесь хотели умыкнуть прямо с полного людей стадиона, так вместо него захватили единственного сына…

— Северус, я понял тебя. — По лицу Снейпа Гермиона поняла, что тот чуть было не взболтнул лишнего. Дамблдор повернулся к учителям и, устало вздохнув, сказал: — Простите, господа, но я попрошу вас удалиться. Сами понимаете… — Он развёл руками. Профессора все как один, за исключением Снейпа, МакГонагалл, Флитвика и Уайта, послушной толпой развернулись и потопали к выходу. Даже не являясь легилиментом Гермиона поняла, что все они сейчас испытывают одно и то же — облегчение. Облегчение от мысли, что от них больше ничего не зависит и можно как всегда тихо отсидеться в сторонке и ждать, пока всё закончится. Поняла, и с ужасом и удивлением подумала: «Как можно быть ТАКИМИ равнодушными и трусливыми?..» От раздумий об отвратительном поведении учителей девушку отвлекла недовольная МакГонагалл:

— Мисс Грейнджер, мистер Долгопупс, вы всё ещё здесь? — Гермиона почувствовала на себе гневный взгляд профессора Трансфигурации и медленно поднялась с места. Ей безумно хотелось остаться здесь. Здесь, где решается судьба её Гарри. Здесь, где она могла тешить себя мыслью, что может оказаться хоть в чём-то полезной… Но на спор с деканом у неё просто не оставалось сил. Прошло всего двадцать минут с момента исчезновения Гарри, а девушке казалось, что несколько часов. От эмоциональных потрясений Гермиона безумно устала и чувствовала себя как никогда опустошённой…

— А я думаю, что и мисс Грейнджер, и мистеру Долгопупсу стоит остаться здесь, — заявил профессор Заклинаний, на которого до этого никто не обращал внимания — из-за роста, да и вообще, не до того было… — Ведь случившееся касается их обоих.

— Филиус, я не думаю, что это хорошая идея…

— И правда, Минерва, — поддержал маленького профессора Дамблдор, — я согласен, что присутствие молодых людей будет не лишним.

— Но, Альбус… — МакГонагалл явно не желала так просто уступать. — А как же тайна? — Она выразительно кивнула в сторону Гермионы. Тут на сцену с коронным пренебрежительным фырканьем выступил учитель Зелий:

— Минерва, ты действительно полагаешь, что мисс Грейнджер до сих пор не знает об Ордене Феникса? Да это просто смешно…

— О каком Ордене, профессор? — робко спросила Гермиона. Снейп нахмурился:

— Не надо ломать комедию, мисс Грейнджер. О тайном ордене по борьбе с Тёмным Лордом, конечно! И не говорите, что вы услышали его название впервые.

— Но… Я действительно не слышала о нём ранее, — тихо пробормотала девушка. Зельевар вдруг резко помрачнел, хотя секундой ранее казалось, что дальше уже и мрачнеть-то некуда.

— То есть Гарри ничего о нём Вам не говорил? — с непередаваемыми оттенками грусти и безразличия в голосе уточнил он. Гермиона покачала головой. Снейп монотонно протянул: — Опять прокололся из-за этого Поттера… Это стало входить в привычку.

— Не печалься, Северус, — похлопал профессора по плечу подошедший Дамблдор, который во время этого диалога с кем-то говорил через камин. — Мисс Грейнджер всё равно сейчас узнала бы об Ордене…

— Да разве это важно? — в той же тональности, что и раньше, непонятно у кого спросил зельевар. — Я уже второй раз… На одной и той же теме…

— И всё же, Северус, я не думаю, что это — именно та тема, которую нужно обсуждать в сложившейся ситуации. — Снейп равнодушно кивнул и вновь прислонился к стене. Занявший своё место Дамблдор сказал: — Я связался со штабом. К сожалению, кроме Катрин там никого не было…

— Вот всегда так: когда не надо — там полный дом, а когда приспичит… — недовольно пробурчал Снейп. — Вы уже всех оповестили, Альбус?

— Да, да, конечно. — Директор кивнул и достал из кармана бронзовый кнат. — Идея Гарри очень помогла. Эти Протеевы чары — просто чудо! И как мы сами до них не додумались?

— Хотелось бы мне знать…

— Через полчаса все, кто может, будут на месте, — продолжил хозяин кабинета, ни к кому конкретно не обращаясь. Гермиона прикинула: «С момента исчезновения Гарри прошло минут двадцать пять… Пусть через двадцать минут начнётся собрание этого Ордена Феникса. Само собрание — это ещё минут тридцать-сорок… — Девушке с трудом удавалось не впадать в уныние. — За это время с Гарри что угодно успеют сделать!»

— Невилл, мисс Грейнджер, вы не голодны? — заботливо поинтересовался директор. — Если хотите, я могу организовать вам обед… — Долгопупс, стоило ему услышать заветное слово «еда» буквально расцвёл на глазах.

— Я голоден, профессор, — закивал он. Дамблдор тепло улыбнулся Золотому Мальчику и устремил взгляд грустных глаз на Гермиону.

— А Вы, мисс Грейнджер?

— Спасибо, господин директор, но мне сейчас не до еды. — Гриффиндорка даже не попыталась скрыть раздражение в голосе. Меньше всего девушка сейчас думала о еде, и уж тем более не заботилась о чувствах окружающих. Гермиона даже не обратила внимание на недовольное лицо декана, хотя обычно относилась к профессору Трансфигурации с уважением… Ну, почти всегда. Директор неодобрительно покачал головой, но, к удивлению всех присутствующих, оставил дерзкий тон студентки без внимания. Вместо этого он спросил:

— Тогда, может, Вы не откажетесь от… — Он вдруг запнулся и бросил взгляд на Снейпа. — …от засахаренных лимонных долек? — с убитыми интонациями закончил он и, вымученно улыбнувшись, достал из стола вазочку со сладостями.

«Судя по тому, как он смотрит на эти дольки… Похоже, он уже сам не рад, что предложил. Жалко, что ли?..»

— Нет, спасибо, воздержусь…

— А я бы не отказался…

— Северус, ты же только сегодня утром брал у меня к чаю десять унций! — воскликнул Дамблдор и начал проводить зельевару ликбез о вреде чрезмерного употребления сладкого. На протяжении всего директорского монолога вазочка с дольками всё ближе и ближе подбиралась к краю стола, а в конце уже была на том же месте, где и ранее — внутри стола. — И вообще, Северус… — хотел было подвести итог Дамблдор, но был прерван полыхнувшим камином. Все присутствующие, и до того почти не обращающие внимание на лекцию, переключили внимание на гостя. Им оказался Алостор Грюм, бывший мракоборец, на четвёртом курсе ведший у Гермионы Защиту от Тёмных Искусств. Хромая и бешено вращая по сторонам огромным искусственным глазом он подошёл к столу. — Здравствуй, Алостор! — Дамблдор приподнялся на кресле и пожал руку старого аврора. — Рад, что ты так быстро пришёл.

— Добрый день, Альбус, — рыкнул бывший учитель ЗОТИ. — Явился сразу же, как получил твой сигнал. — Он вынул из кармана мантии такую же монету, какую Гермиона недавно видела у директора, и подбросил её в руке. — Жаль, что во времена первой войны с этим лордом-ублюдком мы не докумекали их использовать. — От уселся в кресло и мрачно вздохнул. — Много хороших ребят погибло, не дождавшись вовремя подмоги… У нас в Ордене новые люди? — без перехода спросил он Дамблдора. Гермиона буквально почувствовала, как искусственный глаз Грюма буравит её сквозь затылок мракоборца — то, что для волшебного глаза практически нет преград, не было секретом.

— О, нет! Это мисс Грейнджер, и она здесь по тем же причинам, что и мы все…

— Гермиона Грейнджер, Гриффиндор, — утвердительно кивнул Грюм. — Как же, помню. Шестой курс, если не ошибаюсь? — Гермиона неуверенно кивнула. Ей всегда было не по себе при общении с этим человеком. — По какому делу я здесь? — вновь сменил тему аврор, обращаясь к Дамблдору. — Эти штуки хороши, но информацию не передают.

— Думаю, имеет смысл дождаться остальных, — рассудил директор. — Тогда я всё и сообщу. — Грюм равнодушно пожал плечами:

— Твоё дело, Альбус. Ты же знаешь — мне, пенсионеру, некуда спешить…

Через десять минут в кабинете директора Хогвартса уже начало становиться тесновато. Вслед за Грозным Глазом через камин начали прибывать другие члены Ордена Феникса. Большинство из них Гермиона видела впервые в жизни, некоторых — знала лишь заочно(родителей Долгопупса, Уизли и Блека она несколько раз видела на платформе перед отправлением в школу), а с единицами(Римуса Люпина девушка помнила с третьего курса, а Фреда и Джорджа Уизли — по Гриффиндору) была знакома лично. Все они вели себя на удивление одинаково: появление из камина, приветствие, удивление присутствием Гермионы и вопрос относительно повода внеочередного собрания. Нарушили алгоритм появления лишь родители Золотого Мальчика(те, как только вылетели из камина, стремглав кинулись к сыну и заключили его в объятья) и близнецы Уизли(они первым делом подрались, решая, кто из них будет говорить). Как уже говорилось выше, свободного места в и без того не сильно большой комнате становилось всё меньше, концентрация магов на квадратный ярд и толкотня — всё больше. Гермионе в какой-то момент даже начало казаться, что все намеренно стараются отдавить ей ноги и пихнуть в спину. От стены, которую девушка, на манер Снейпа, подпирала, её уже давно оттеснило рыжее семейство, а все остальные были заняты. Гермиона с удивлением обнаружила, что один угол кабинета пуст. Она с радостью протиснулась к свободному месту, мстительно всех распихивая и с удовольствием наступая на ноги зазевавшимся волшебникам. Но все её положительные эмоции тут же развеялись, когда она узрела причину, по которой все старательно игнорировали этот участок комнаты. Ей, как не странно, оказался Северус Снейп. Гермиона развернулась и хотела уж было и вновь нырнуть в гущу толкающихся орденцев, как её заметили.

— Мисс Грейнджер, можно Вас на несколько слов? — окликнул девушку зельевар. Гриффиндорке совсем не улыбалось провести в обществе декана Слизерина лишние несколько секунд. Но Гермиона понимала, что её уход уж очень будет похож на бегство, по этому, скрепя сердце, вновь повернулась на сто восемьдесят градусов и сделала несколько шагов к зельевару.

— Я слушаю Вас, сэр… — Снейп поморщился:

— У меня к вам довольно личный вопрос, мисс Грейнджер. И я не хотел бы кричать.

— Ну так не кричите, — чуть более резко, чем можно было, ответила Гермиона, уже сожалевшая, что не сбежала. Учитель Зелий вновь скривился:

— Подойдите поближе, тогда и кричать не придется. — Девушка молча повиновалась, преодолев ещё несколько футов. Теперь она стояла на расстоянии вытянутой руки от профессора. — Так лучше…

— Не сомневаюсь. О чём Вы хотели поговорить со мною, сэр? — Гермионе совершенно не хотелось изображать какое либо чрезмерное уважение(конечно, девушка уважала Снейпа, но только как учителя) к Ужасу Подземелий или радость от общения с ним. Она понимала, что нельзя так вести себя с профессором, но не думала о последствиях: всё, включая вылет из Хогвартса, казалось ей сейчас таким незначимым по сравнению с похищением Гарри, что она даже не считала это сколь-либо серьёзной проблемой. Снейп, казалось, понимал состояние девушки, по этому сразу перешёл к делу:

— Я хотел спросить… Как много Вы знаете о профессоре Поттере? — Гермиона ожидала нечто подобное.

— Не больше вашего, профессор. Жил в Америке, приехал в Англию, поступил на работу в Хогвартс. Вот, в общем, и всё. — Зельевар недовольно покачал головой:

— Я не об общеизвестных факторах. Я о настоящей жизни Гарри. — Девушка пожала плечами и попыталась как можно более реалистично удивиться:

— А разве это не настоящая его жизнь? — Гермиона понимала, что профессору Снейпу известно о жизни Гарри на много больше, нежели остальным, иначе он не стал бы начинать этот разговор. Возможно, Снейп знал о Гарри то, чего не знала о нём сама Гермиона. А Гермиона понимала, что знает о своём друге катастрофически мало. Действительно, что ей было известно? Чуть более, чем всем остальным. Пожалуй, единственной тайной, которую открыл Поттер девушке — это признание, что он не из США. И всё. По этому Гермиона, поняв в какую сторону клонит Снейп, решила сама выведать у него о прошлом Гарри.

— Мисс Грейнджер, не претворяйтесь, — устало попросил профессор. — Ведь мы оба знаем, что Вы знаете, что нет.

— Тогда зачем Вам меня о чём-то спрашивать, сэр?

— Хочу знать, что ИМЕННО Вы знаете, мисс. Так что расскажите…

— А как я могу знать, что ВЫ знаете? А вдруг я знаю то, о чём Вы не знаете, и расскажу это? Так что расскажите то, что Вы знаете, чтобы я знала, что Вы знаете. Тогда я расскажу, что я знаю из того, что Вы знаете. — Снейп как-то странно посмотрел на Гермиону. — Да, профессор?

— А как МНЕ знать, что Вы знаете то, что я знаю? — подозрительно спросил он. — Ведь об Ордене Вы не знали.

— Ну, Орден — это же не тайна Гарри…

— Логично, — пробормотал Снейп. — И всё же… А, ладно, расскажу. — Он на секунду задумался и попросил: — Только не говорите Поттеру, что я что-то знаю. Он не знает, что я знаю.

— Хорошо, сэр…

— Ну, слушайте. — Профессор глубоко вдохнул и начал: — На самом деле Гарри родился не в Америке. Он всю свою жизнь, от рождения и до сего дня, провёл здесь, в Англии. — Гермиона кивнула, мол, «знаю, давайте дальше». — Родился он не тридцать первого августа, а тридцать первого июля…

— Что ж, вижу, все собрались. — Гермиона была готова завыть от досады: наконец появилась реальная возможность приоткрыть завесу тайны биографии Гарри, но Дамблдор всё испортил.

«Старый хрыч», — злобно подумала она. — Потом договорим, — в слух добавила она Снейпу.

— Непременно, — кивнул тот.

— Мы здесь собрались по очень важному делу, — продолжал вводить всех в курс происходящего Дамблдор. — Наверно, некоторым из вас уже всё рассказали, но я не побоюсь повториться. — Он выдержал паузу. — Сегодня произошло то, чего мы все боялись — на Невилла состоялось покушение. — По кабинету прокатился поражённый вздох. — Его хотели похитить. — Ещё один вздох. Алиса Долгопупс вновь с силой прижала к себе сына, словно здесь его тоже могли украсть.

— Я так понимаю, раз мистер Долгопупс ещё с нами, то похищение провалилось? — подал голос какой-то незнакомый Гермионе колдун в светло-коричневой мантии. Директор печально покачал головой, от чего его остроконечная шляпа опасно накренилась.

— В том и дело, Эдгар, что нет. — Волшебники, которые ещё не были посвящены во все тонкости произошедшего, ещё больше удивились.

— Тогда кого сейчас тискает миссис Долгопупс? — весело поинтересовался один из близнецов Уизли. — Экстренно созданный клон? — Его брат улыбнулся, но больше шутку никто не поддержал.

— Дело в том, дамы и господа, что вместо Невилла был похищен другой человек. Вы все его прекрасно знаете…

— Да, а где Гарри? — перебил директора другой близнец. Дамблдор выразительно взглянул на него. На лице парня начало появляться понимание. — О, нет, только не его!

— Да, мне грустно об этом говорить, но мистер Уизли прав — похитили Гарри Поттера. — Гермиона понимала, что Гарри — довольно общительный человек, который с лёгкостью может вписаться в любой коллектив и найти себе друзей, но то, что началось после заявления директора, удивило даже её. Казалось, практически все присутствующие приняли похищение Поттера как личную трагедию. Все были столь огорчены и обеспокоены, что Дамблдору лишь чудом удалось удержать волшебников и волшебниц от немедленных действий по вызволению Гарри из пожиретельского плена. Гермиона готова была поклясться, что слышала, как отец Альтаира, Сириус Блек, стоявший недалеко от девушки, тихо сказал жене, Катрин:

— Лучше б Невилла похитили. — И та согласно кивнула!

«Интересно, если бы тогда действительно похитили Долгопупса, за него так волновались бы?..» Гермиона хорошо видела отношение Золотого Мальчика к окружающим его ученикам, и было бы обоснованным предположить, что и к другим людям он относиться не лучше.

— Успокойтесь! — Наконец, директору удалось заткнуть и успокоить разбушевавшихся орденцев. — Мы не можем немедленно отправиться на спасение к мистеру Поттеру минимум по двум причинам. Во-первых, у нас нет хорошего плана…

— К Моргане план! — опять встрял один из близнецов Уизли, но под множественными шиканьями сдулся.

— …а во-вторых, мы не имеем достоверной информации об его местоположении, — не обращая внимания на то, что его уже в который раз перебивают, довёл свою мысль до конца Дамблдор.

— Но, позвольте… — вновь взял слово маг в коричневой мантии. — Мы ведь знаем, что штаб Пожирателей смерти располагается в замке Слизерина… Ну, или в том, что за него выдают. Резонно было бы предположить, что мистера Поттера держат именно там.

— Мы это сотню раз обсуждали, Эдгар, — прорычал Алостор Грюм. — Ты же знаешь, что после падения тёмной сволочи этот замок никто так и не нашёл.

— Но можно было бы попытаться найти его в этот раз… — Гермиона чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда у неё почти под ухом крикнул Снейп:

— Помните, что из этого вышло в прошлый раз, мистер Боунс? — Лицо Эдгара Боунса помрачнело и он понуро кивнул. — Тогда помолчите. — Гермиона удивилась — что могло произойти такого в тот раз?..

— А может ВЫ покажете нам место, мистер Снейп? — Зельевар повернул голову в сторону невысокого лысого мага в простой серой мантии и такой же, как у Дамблдора, шляпой в руках.

— Вы же знаете, мистер Дингл, что я не могу, — прошипел он сквозь зубы. — Даже среди Них никто не знает точного местоположения замка. Я могу попасть туда, только если Он позовёт.

— Не можете? Или не хотите?!

— Господа, господа, успокойтесь! — предотвратил Дамблдор назревающий конфликт. Снейп и Дингл, которые готовы были кинуться друг на друга с кулаками, остались на местах, изредка продолжая обмениваться уничтожительными взглядами. — Дедалус, пожалуйста, держите себя в руках. Сейчас не время для междоусобиц.

— Хорошо, господин директор, — нехотя сказал Дингл. Снейп молча кивнул.

— Прежде всего нужно успокоиться и придумать хороший план. — Директор провёл кончиками пальцев по лицу. — У кого-нибудь есть идеи?..

— У меня есть! — Все в который раз обернулись к близнецам Уизли. Сейчас говорил тот, что стоял слева. — Вот что я предлагаю: сначала мы ждём, пока профессора Снейпа не позовёт Тот-Кого-Нельзя-Называть, после чего мы все за него хватаемся, он трансгрессирует и приводит нас всех прямиком в логово Пожирателей смерти…

— …где нас всех тихо-мирно убьют, — издевательски закончил за него Снейп. — Имелись ввиду разумные и не суицидальные планы, мистер Уизли. А от Вашего, с позволения сказать, плана за милю несёт мечтою о скорой кончине. — Уизли, разом растеряв весь свой оптимизм, разом скис и, пробормотав «Я просто предложил…» отошёл назад, почти спрятавшись за спиною брата.

— Кто-то ещё хочет поделиться своими соображениями? — вновь спросил директор. Никто не хотел… почти.

— У меня есть идея, — несмело сказала Гермиона. Внимание всего Ордена Феникса вмиг сконцентрировалось на девушке, от чего она сразу растерялась и замолчала.

— Ну же, мисс Грейнджер, смелее, — приободрил её Дамблдор. — Сейчас, когда каждая секунда на счету, именно Ваш план может оказаться самым разумным. — Понимая, что, возможно, именно от неё сейчас зависит судьба Гарри Гермиона, преодолев стеснение, продолжила:

— Я не знаю, возможно ли это… Мистер Дамблдор, правильно ли я понимаю, что хозяин может позвать домового эльфа в любой момент и из любого места и тот обязательно откликнется?.. — Директор заинтересованно кивнул. — А в обратную сторону это работает? Ну, если домовику срочно нужно, он сможет найти хозяина, когда захочет? — Ещё один кивок. — Я это к тому, что у профессора Поттера есть два домовых эльфа…

— Вы имеете ввиду, что можно попросить домовых… найти Гарри? — поражённо уточнил Снейп.

— Э… Ну да…

— Мисс Грейнджер, Вы — гений! — радостно воскликнул зельевар, едва-едва не кинувшись обнимать смутившуюся Гермиону.

— Спасибо, профессор…

— Но как Вы собираетесь позвать домовых эльфов, мисс… Грейнджер, да? — спросила у девушки статная пожилая колдунья в строгой чёрной мантии и с накинутой на лицо тёмной вуалью. — Ведь они откликаются только на зов хозяев. — Гермиона почувствовала, как к лицу начала приливать кровь.

— Дело в том, что Гар… профессор Поттер, если так можно сказать, разрешил мне пользоваться его домовиками.

— О, тогда всё понятно, — ни чуть не удивившись(в отличии от многих других), пожала колдунья. — В таком случае зовите.

— Да, сейчас. — Гермиона нервно вздохнула и робко то ли сказала, то ли спросила: — Ммм… Добби? — Через секунду раздался тихий хлопок и около девушки материазовался искомый домовик.

— Добрый день, мисс Гермиона Грейнджер, подруга хозяина, — пропищал он, низко кланяясь. — Чем Добби может служить?

— Добби, мне… точнее, твоему хозяину нужна помощь… — Поколебавшись, девушка добавила: — Он в беде.

— Мистер Гарри Поттер, хозяин, сэр в беде?!! — испуганно заверещал домовик. Подбежав к Гермионе он вцепился ей в полы мантии: — Мисс Гермиона Грейнджер, отвечайте, что с хозяином!!!

— Добби, не надо кричать, — попыталась успокоить домовика девушка, но тот и не думал затыкаться. Наконец, Гермиона воскликнула: — Добби, успокойся! — Услышав прямой приказ эльф перестал орать и пытаться оторвать кусок от мантии. — Добби, мне нужно, чтобы ты попытался найти Гарри и привести его сюда. Сможешь?

— Простой домовой эльф Добби готов на всё ради хозяина Гарри Поттера! — преданно заявил домовик. Через пять секунд он с истошными воплями вновь начал дёргать Гермиону за мантию. — Не получается! Добби не может найти хозяина!!! Добби плохой домовой эльф!!!

— Добби, прекрати кричать и объясни! — потребовала Гермиона. Домовик, из огромных глаз которого начал течь целый ручеёк слёз, ответил:

— Добби всегда чувствует хозяина Гарри Поттера. Добби всегда знает, где хозяин и всегда может придти по его первому требованию. Но сейчас Добби не чувствует хозяина, не знает, где он и не может придти по первому требованию!

— И почему это может быть, Добби? — «Только не паниковать! Только не паникуй, Гермиона!!!»

— Так бывает, когда хозяина больше нет…

— Ч-что значит — нет? — Гермиона вдруг подумала, что скоро во второй раз за неделю упадёт в обморок.

— Не слушайте его, мисс Грейнджер! — воскликнул Дамблдор. — Если Добби не может найти мистера Поттера то это совсем не обязательно означает, что он мёртв. Возможно, его держат в месте, полностью изолированном от окружающего мира мощными защитными заклинаниями. Я знаю, что есть заклинания, сквозь которые даже домовики пробиться не в силах…

— Это может быть так, Добби? — тихо спросила Гермиона, изо всех сил надеясь, что директор прав. Добби, казалось, тоже надеялся.

— Да, мисс Гермиона Грейнджер. Так может быть…

— Спасибо, Добби, можешь идти, — негромко проговорила девушка. Когда домовик с легким поклоном исчез она повернулась к директору: — У меня больше нет идей, профессор Дамблдор. Я больше не знаю, как помочь ему…

— Мисс Грейнджер, пока что Вы сделали на много больше всех нас взятых, — слегка разочарованно сказал девушке профессор Снейп. — Конечно, Гарри мы не спасли, но… Теперь хотя бы известно, что он защищён очень сильно…

— Или сдох, — бросил Невилл, прежде чем сам понял, что сказал. Гермиона вспыхнула. Она так гневно взглянула в сторону Мальчика-У-Которого-Слишком-Длинный-Язык, что тот вздрогнул.

— Ещё раз скажешь, это, Долгопупс, и я не знаю, что с тобою сделаю, — пообещала девушка на столько твёрдым голосом, что все поняли — сделает. Не знает что, но сделает. — Между прочем, именно благодаря профессору Поттеру ты всё ещё здесь. И ты должен быть ему быть просто безумно благодарен за это…

— Не смей в подобном тоне говорить с моим сыном, девчонка! — вступилась за сына Алиса Долгопупс. Гермиона коротко взглянула на неё и, презрительно сморщившись, проговорила:

— Вы мне не «тыкайте», мадам. Молите Бога, чтобы с профессором всё было хорошо. — Потом, улыбнувшись, милым голосом добавила: — Иначе… Иначе Вы пожалеете, что когда-то додумались воспроизвести на свет ЭТО…

— Ах ты маленькая мерзавка! — оскорблено прокричал Фрэнк Долгопупс, доставая палочку.

— УСПОКОЙТЕСЬ!!! — Дамблдор, наконец, решил вмешаться в очередной за сегодня конфликт. — Хватит уже ругаться! Нужно думать, что делать дальше…

— Думаете, профессор, — проговорила Гермиона и, развернувшись, отошла к стене, став рядом со Снейпом. Тот, всё это время внимательно наблюдавший за действиями девушки, тихо заметил:

— Вы даже не представляете, мисс Грейнджер, на сколько похожи на Поттера.

— Да неужели? — сделала та вид, что удивилась. Правда, потом удивилась уже по-настоящему, потому что профессор Снейп тепло ей улыбнулся:

— При первом знакомстве с четой Долгопупс Гарри тоже довёл их всех до кипения. Гермиона сморщилась:

— Они этого заслуживают, сэр. Рядом с ними так и хочется начать ругаться…

— Мисс Грейнджер, мисс Грейнджер!!! — Девушка с удивлением увидела в кабинете вновь появившегося домовика.

— Да, Добби? Что произошло? — Эльф был очень взволнован, уши, казалось, готовы были оторваться — так сильно он ими двигал.

— Когда Добби вернулся домой, Винки сказала ему, что мистер Гарри Поттер, сэр, вызывал её к себе!

— И что?! Винки привела Гарри?!

— Нет, — замотал головой домовик, — Винки не смогла придти на зов. Но мистер Гарри Поттер звал её к себе!

— Значит, он жив! — радостно воскликнула девушка, у которой буквально груз с души упал. Её радость мгновенно передалась всем(ну, кроме понятных личностей) орденцам, и собрание Ордена Феникса вновь превратилось в балаган. И Дамблдор вновь был вынужден всех успокаивать:

— Господа! Это, конечно, хорошо, что мистер Поттер жив, но всё же… — Он устало облокотился на стол. — Думаю, он будет гораздо более благодарен нам, если мы будем не радоваться, а думать, как вызволить его из плена.

— Вы правы, Альбус, — согласилась колдунья с вуалью. — Вы совершенно правы…

— А по сему спрашиваю: у кого-нибудь ещё есть идеи?..

Следующие полчаса превратились для Гермионы в одно сплошное разочарование. Никто из тех волшебников, кто выдвинул какой-либо план, не сказал ничего стоящего. Все идеи так или иначе походили или на самоубийственный план близнецов Уизли, который был хоть теоретически выполним, или на откровенный бред. Нет, ну можно ли считать умной идею, высказанную одним из молодых членов Ордена:

— Может, мы просто попросим?.. Ведь Поттер всё равно не нужен Сами-Знаете-Кому…

Гермиона всё сильнее и сильнее впадала в уныние. Даже Снейп, который был уже привыкший к подобного рода заседаниям, решил отвлечься и теперь стоял рядом с клеткой феникса. Гермиона сама хотела подойти к волшебной птице, но не решилась — мало ли, как она реагирует на посторонних?.. Наконец, когда девушка уже отчаялась услышать какую-нибудь дееспособную идею, в кабинете раздался задумчивый голос Снейпа:

— Альбус, а ведь Фоуксу наплевать на все магические преграды, верно?

— Да, Северус…

— И у Вас осталась та старая мантия Джеймса Поттера?

— Да… — Учитель Зелий отвернулся от клетки с птицей. Хитро улыбнувшись, он торжествующе заключил:

— Тогда я знаю, как спасти Поттера, — и закатил левый рукав мантии. На бледной коже предплечья ярко выделялся череп с выползающей из его рта змеёй. — Метка активна. Он зовёт. — Тут улыбка мгновенно слетела с лица зельевара. Обведя Орден Феникса тяжёлым взглядом он пробормотал: — Осталось только найти помощника. Желательно — добровольца. Добровольца-самоубийцу…

 

Глава 23

Приземление было неудачным. Даже так: приземление было КРАЙНЕ неудачным. Мало того, что меня, как это всегда бывает при путешествии порталом, начало тошнить, так я ещё и упал: пожиратели, явно не заботившиеся о самочувствии похищаемого, не настроили как следует портал, и он открылся в футах трёх от пола. Каменного пола, между прочим! Так что коленки и локти я отбил капитально. Голова цела — и на том спасибо…

— Ну здравствуй, Невилл Долгопупс. — Я вздрогнул. Мерлин, как много я отдал бы, чтобы никогда больше не встречаться с обладателем этого ледяного, шипящего голоса! — Рад, что ты решил осчастливить нас своим присутствием. — Голос Волан-де-Морта был преисполнен нескрываемого триумфа. Если бы я не знал Тёмного лорда столь хорошо, то мог бы даже решить, что этот зммечеловек искренне рад. Но уж кому как не мне знать, что это чудовище не может испытывать ничего, кроме всепоглощающей злобы и гнева… — Хватит лежать на холодном полу, мальчик мой, подымись. — Так, похоже, он ещё не понял, что поймал не того. Интересно, почему?..

— Мой лорд, прошу меня извинить, но…

— Что случилось, Люциус? — гневно прошипел Волан-де-Морт. Хммм… Люциус… Я слегка приподнял голову и огляделся. Мои самые худшие подозрения оправдались — я стоял в плотном кольце Пожирателей смерти. Похоже, Волди решил собрать внутренний круг… — Кто тебе дал права вмешиваться?

— М-мой лорд, я лишь хочу заметить, что это не Долгопупс, — проблеял дрожащим от страха голосом Малфой. Я опять осмотрелся. Прямо передо мной стоял высокий мужчина. Лица, на половину скрытого под серебристой маской, я видеть не мог, но длинные светлые волосы, спускающиеся вниз из-под капюшона, не оставляли никаких сомнений — это был Люциус Малфой собственной персоной. По всему выходило, что вместо того, чтобы после перемещения оказаться к Волан-де-Морту лицом, я оказался к нему… не лицом. Тогда не удивительно, что человек, в далёком прошлом носивший имя Том Марвалло Реддл, обознался. Хотя, если честно, на Невилла я похож так же, как Хагрид на Флитвика…

— Что значит — не Долгопупс?! — Грозный крик лорда так напугал суровых пожирателей, что те отступили на шаг. Да уж, взбешённый Волан-де-Морт — это вам не карманная собачка. Я услышал за спиной быстрые шаги, гулким эхом раздающиеся в большом пустынном зале. — Встать! — остановившись прямо за моей спиной взревел Тёмный лорд. От его голоса, насквозь пропитанного ледяной злобой и ненавистью, у меня внутренности сжались в комок. Понимая, что сейчас нет другого выбора, как подчиниться, я быстро поднялся и повернулся лицом к Волан-де-Морту. От одного взгляда на лицо, «украшенное» двумя тонкими прорезями вместо носа у меня по спине пробежал выводок холодных мурашек. Кроваво-красные глаза с вертикальными щёлочками зрачков смотрели не меня с такой дикой ненавистью, что я не вздрогнул лишь благодаря каменному оцепенению, охватившему меня. Как же давно я не был в такой близости от этого монстра… — Отвечай, ничтожество, — чуть ли не на серпентарго прошипел он мне в лицо, — кто ты такой?

— Гарри Поттер, — стараясь говорить как можно ровнее, ответил я.

— Какой ещё Гарри Поттер?! — вновь закричал лорд, хватая меня за подбородок холодными длинными пальцами. — Где Невилл Долгопупс?!

Я стал быстро соображать. Если честно, я совсем не знал, как вести себя в данной ситуации. Я понимал, что мои шансы выбраться отсюда живым катастрофически малы. Понимал, что для Волан-де-Морта и его прихвостней убить человека так же легко, как для меня съесть кусок тыквенного пирога. И удовольствие сопоставимо… Из этого выходило, что я должен был вести себя… Не знаю как, но уж точно не так, как в прошлый раз. Мерлин, в той жизни всё было на много проще. Тогда, несколько месяцев назад, оказавшись практически в такой же ситуации, я знал точно, что умру. Тогда мне не было страшно: я понимал, что всё, ради чего я жил — уничтожено, а все, ради кого сражался — погибли. Тогда я лишь старался продлить агонию, продать свою жизнь подороже… Сейчас всё было не так. Сейчас я не хотел умирать. Сейчас у меня были люди, которых я любил и которым я не был безразличен. У меня был дом, работа. У меня был ШАНС, и мне совершенно не хотелось погибнуть так глупо, как в прошлый раз. И по этому сейчас я БОЯЛСЯ. Сейчас мне было безумно страшно за свою жизнь. Я был реалистом: против дюжины пожирателей и самого сильного тёмного мага современности у меня не было ни единого шанса. Значит, я должен был вести себя так, чтобы у Волан-де-Морта даже не появилось мысли меня убить. Как бы мне не было противно от этого, я чётно осознавал: нельзя открыто говорить то, что думаю. Нужно показать страх. И по этому, когда Тёмный лорд крикнул:

— Отвечай, щенок! — я опустил глаза и, заикаясь, проговорил:

— Н-не знаю, г-господин. — Волан-де-Морт, видимо, решив, что на своём троне он будет выглядеть солиднее и грознее, уселся на своё место.

— Как получилось так, что ты дотронулся до портала, Гарри Поттер? — зло прошипел он, не сводя с меня презрительно-ненавидящего взгляда, который я буквально физически ощущал на своей макушке.

— Не знаю, господин…

— Говори громче, выродок! — гаркнул Тёмный лорд. Как-то отстранённо я удивился: «А почему в меня ещё ни разу не полетели Круциатусы?», и чуть громче повторил:

— Не знаю, господин. — «Чёрт! Что же ответить? Нужно придумать что-нибудь правдоподобное. Желательно, вписывающееся в произошедшее — уверен, у змеелицего есть информаторы в Хогвартсе». Я продолжил, тщательно подбирая каждое слово: — Я, наверно, случайно дотронулся до него…

— Как ты мог случайно дотронуться до маленького камня на цепочке?! — Я обернулся — злосчастный чёрный амулет лежал в шаге от меня. Действительно — случайно до него дотронуться было нереально. Особенно если учесть, что всё это время он находился у того невидимки.

— Я хотел сесть на первый ряд… Позади Невилла Долгопупса я споткнулся и упал на него… Наверно, в тот момент я дотронулся до портала… — Я даже не знал, что нужно говорить. Моё объяснение было похоже… Да на бред оно было похоже! Но ничего более умного я придумать не смог — мозг категорически отказывался работать и сочинять какую-нибудь правдоподобную версию. Не говорить же: «Как я оказался у портала? Всё предельно легко объяснить, мой красноглазый друг. Просто своими действиями Вы прогневили Высшие силы, и они послали меня помочь Невиллу, чтобы Вы его не укокошили раньше времени. Загладить вину, так сказать!» Да и вообще…

— Круцио! — За долю секунды, что потребовалась тёмному лучу пыточного заклинания, чтобы достигнуть моей груди, у меня в голове возникла короткая мысль: «Вот и дождался пыток…» Возникла — и тут же была снесена сокрушительной волной адской боли. Сейчас, в отличие от прошлого раза, я не стал сдерживать крик. Да и не смог, если честно: как-никак в тот раз Волан-де-Морт был в приподнятом настроении, и Круциатус у него был слабее. Тёмный лорд продержал заклинание секунд десять, но мне показалось, что эта пытка продлилась несколько минут… Несколько долгих минут нестерпимой отупляющей боли. Она была столь сильна, что я даже не заметил, как упал на пол и сжался в комок. Я где-то читал, что эти боль и мучения — это обман, что Круциатус на самом деле вызывает не боль, а лишь её иллюзию… Если это правда, то Волан-де-Морт — великий иллюзионист.

— Теперь ты будешь отвечать, Гарри Поттер? — Я еле-еле расслышал что мне хотел сказать Тёмный лорд — в голове звенело, словно по ней ударил Добби своим новым половником. Я с трудом перевернулся на живот и поднялся на четвереньки.

— Я… Что я должен сказать? — В этот момент я больше всего хотел вернуться на пять минут назад и помешать самому себе. Не дать Гарри Джеймсу Поттеру, тупому придурку, ухватиться за этот морганов портал…

— Правду, только правду. — В голосе Волан-де-Морта сквозило ледяное спокойствие, но в глазах плескалось пламя злости.

— Я сказал правду. — Сымитировать страх было совсем просто. Змеелицый медленно поднял палочку и нарочито неспешно проговорил:

— Круци…

— Подождите! — вскрикнул я, вновь падая на колени. Добавив в голос побольше мольбы и ужаса я взмолился: — Я всё скажу, только пощадите! Только пощадите, господин…

— Тихо! — Я мгновенно замолчал, продолжая умоляющим взором смотреть на Волан-де-Морта. — Если хочешь жить, ничтожество, расскажи как ты попал сюда вместо Долгопупса. Расскажи правду, и, возможно, — он выделил это слово, — я оставлю тебе твою никчёмную жизнь.

«Правду… Прежде, чем рассказать, её ещё нужно придумать!» — растеряно подумал я. В обещание Волан-де-Морта я совершенно не верил, но это было уже хоть что-то.

— Я в-всё расскажу, г-господин. — Понимая, что третьего шанса точно не будет, я начал медленно говорить, стараясь как можно прозрачнее разбавить ложь в истине: — На самом деле… На самом деле я был приставлен Альбусом Дамблдором наблюдать за Долгопупсом. — Презрительно скривив тонкие губы, Тёмный лорд кивнул. Неужто поверил?! Скрывая радость от того, что сумел нащупать твёрдую почву для обширных зарослей липы, я продолжил: — Директор сильно переживал за мальчишку… Вчера в Орден поступила информация о готовящемся похищении Невилла, по этому Дамблдор приказал мне всюду следовать за ним…

— От кого поступила информация? — с видимым спокойствием спросил лорд. — КТО сообщил о похищении? Отвечай! — Одновременно с этим на мой мыслеблок обрушился сокрушительный удар, практически беспрепятственно снося защиту слой за слоем. Через мгновение Волан-де-Морт добрался до воспоминаний…

«…Кабинет директора. Дамблдор сидит на своём обычном месте и хмуро смотрит на меня из-под своих очков-полумесяцев. Я стою перед столом. В голове лишь одна мысль: „Зачем я здесь?.. Зачем старый придурок меня вызвал?“ Глава школы вздыхает и устало говорит:

— У нас серьёзные проблемы, Гарри. — В моей душе появляется отголосок радости: я чувствую удовлетворение от мысли, что старику кто-то насолил. Но я не выдаю себя.

— Что случилось, господин директор? — „взволнованно“ задаю я интересующий меня вопрос. Альбус Дамблдор вновь тяжело вздыхает:

— Источник, близкий к Волан-де-Морту, сообщил, что Невилла завтра попытаются похитить. — Я еле сдерживаюсь от того, чтобы не запрыгать на месте от радости. Я счастлив, что скоро избавлюсь от этого недоноска.

— И что вы хотите от меня, сэр?

— Проследи за мальчиком. Я хочу, чтобы ты не дал совершить прихвостням Тома Реддла задуманное. — Я пытаюсь скрыть раздражение и гнев, но у меня это не получается и Дамблдор видит моё недовольство. — Я понимаю, что вы друг с другом не ладите… Но у меня больше нет людей.

— Но сэр, — пытаюсь я возразить, — Долгопупс даже под страхом похищения не потерпит меня рядом!..

— Невилл ничего не должен знать, — твёрдо обрывает меня Дамблдор. — Я не хочу, чтобы мальчик лишний раз волновался. На его долю и так выпало столько мучений… — Я понимаю, что спорить бесполезно, и нехотя киваю. — Вот и хорошо, мальчик мой. — Дамблдор тепло улыбается, и я чувствую резкое желание как-нибудь стереть эту ухмылку с его лица. Директор достаёт из стола какой-то свиток и протягивает мне. Развернув его, я вижу, что он весь исписан мелким текстом. — Похититель будет невидим, так что тебе пригодиться это заклинание. Оно позволит тебе увидеть…

— Могу я знать, кто Вам сообщил? — Я не собираюсь слушать трёп старика. Мне хочется как можно скорее уйти из этого ненавистного мне кабинета.

— Нет, да тебе это и не нужно. Могу только сказать, что источник… ОЧЕНЬ близок к Волан-де-Морту.

„Наверно, кто-то из ближнего круга“, — думаю я, шагая к двери. Почти у самого выхода меня останавливает голос Дамблдора:

— Да, и ещё. — Я оборачиваюсь. Взгляд директора суров как никогда. — За Невилла отвечаешь головой, Гарри. Если с ним что-то случится… — он выдерживает паузу, — …сам понимаешь. Иди, мальчик мой. — Я спускаюсь по винтовой лестнице, в голове бьется гневная мысль: „Мерлин, придётся ему помогать! А ведь так хотелось… не заметить похищение!“…»

Когда Волан-де-Морт покинул мои(?) воспоминания, я почувствовал, что опять стою на коленях на пыльном полу. Подняв голову, я посмотрел на Тёмного лорда. Его мерзкое, отвратительное лицо, казалось, утратило возможность выражать любые эмоции. Вопреки обычаю, даже гнева и злобы в глазах не было. Лорд молчал. Молчал и я. А что можно было добавить?..

Тишину нарушил неуверенный женский голос:

— Что Вы видели, господин? — Беллатриса Лестрейндж, единственная женщина во внутреннем круге. Одно из доверенных лиц Волан-де-Морта. Она точно знала о готовящемся мероприятии. Интересно, ЕЁ лорд будет подозревать?..

— Что я видел, Белла? — Предводитель Пожирателей смерти медленно поднялся с места и неторопливо подошёл к фигуре, стоящей почти рядом с троном. Он взмахнул рукой и маска пожирательницы распалась, открывая миру лицо миссис Лестрейндж. Наверно, лет шестнадцать-семнадцать назад Беллатриса была безумно красива. Прекрасное благородное лицо обрамляли смолянисто-чёрные волосы, высокие скулы создавали яркий контраст с узким подбородком, добавляя в её облик немного шарма и неповторимости… Но сейчас, после долгих лет Азкабана, после сотен Непростительных, которым подвергала она своих жертв, после многих Круциатусов Тёмного лорда, от былой красоты осталась лишь её блёклая тень. Лицо было испещрено множеством ранних морщин, среди чёрных волос закрались редкие серебристые пряди… Так, что-то меня не туда потянуло. Короче — время и Азкабан её не пощадили. Наверно, единственным неизменным в образе Беллатрисы остались глаза. Большие глаза сумасшедшей психопатки, сейчас с подобострастием и боязливым обожанием смотрящие на Тёмного лорда. — Ты спрашиваешь, что я видел? — Женщина, не отрывая взгляда от лорда, кивнула. — Я видел то, что может стать причиной твоей смерти, Белла. — Миссис Лестрейндж вздрогнула и непроизвольно сделала большой шаг назад. Волан-де-Морт улыбнулся. Надо ли говорить, что улыбка в его исполнении — далеко не то, что я хотел бы видеть… Лучше уж гримаса ненависти, так более привычно и менее жутко. — Но не бойся, это касается не только тебя. То, что я видел в сознании этого дамблдорова выкормыша, может дать мне повод уничтожить любого из всех, кто сейчас здесь присутствует… — Он провёл тыльной стороной ладони по лицу Беллатрисы и подошёл ко мне. Я к тому времени уже поднялся с колен и с ужасом(Вот где пригодились все мои актёрские способности!.. Хотя, они почти не требовались…) наблюдал за его перемещениями. Волан-де-Морт остановился в нескольких шагах от меня и окинул меня пристальным взглядом. — Гарри Поттер, — медленно проговорил он, смотря мне прямо в глаза. Я поспешил отвести взгляд. — То, что я видел — правда?

— Д-да, — сам не веря своим словам, выдавил я. С моими «воспоминаниями» мне ещё предстоит разобраться самому.

— И ты действительно испытывал все те эмоции? — Наверно, он имел ввиду ненависть к Дамблдору и Долгопупсу…

— Да, испытывал. — «Эмоции», которые испытывал Я-Из-Воспоминания, были просто нереально сильными. Не буду утверждать, но я, наверно, в реальной жизни никогда не испытывал столь мощного, чистого и незамутнённого злорадства, которое ощутил во время видения. Нет, я, конечно, не очень люблю этого Невилла, но чтоб ВОТ ТАК…

— Любопытно… — Волан-де-Морт слегка наклонил голову в бок. — Любопытно… Антонин! Растабан! — Сзади меня послышалось шевеление и звук шагов.

— Да, Мой лорд, — услышал я хриплый бас чуть слева от меня.

— Слушаю, господин. — Неожиданно мелодичный и располагающий к себе тенор справа.

— Отведите мистера Поттера в камеру… Ах да! — Лорд мерзко улыбнулся и протянул ко мне руку с длинными паучьими пальцами. — Палочку, пожалуйста. — Я засуетился и быстро достал искомую деревяшку из кармана. — Получишь… позднее, — холодно бросил Волан-де-Морт, забрав тёмно-серую палочку. Развернувшись, он отправился к трону. Усевшись, он добавил, делая акцент на первом слове: — Возможно получишь. Увести!

Мерно шагая по пыльным грязным коридорам, ведомый двумя конвоирами, я думал: «С каждой минутой всё больше и больше запутываюсь в происходящем. Во-первых, это похищение. Если Смиту так сильно хотелось спасти Долгопупса, то он легко мог предупредить меня раньше. Я бы поговорил с Дамблдором, обрисовал ему ситуацию, не вдаваясь в подробности. Например, сказал бы, что подслушал разговор слизеринцев… Ну, или что-то вроде… Так нет же, нашему наблюдателю за мирами почему-то взбрело в голову предупредить меня за минуту до непосредственной попытки украсть Долгопупса! В то, что Смит не знал, или не мог меня предупредить заранее, я ну совершенно не верю. Напрашивается вывод: ему хотелось, чтобы я попал к Пожирателям. Возможно, звучит в стиле „Я — пуп Земли“, но это так.

Во-вторых, эти „воспоминания“. Зачем Смиту было подкидывать мне в голову ТАКОЙ разговор с Дамблдором? Конечно, эти лжевоспоминания мне очень помогли, сняли множество вопросов у Великого-и-Ужасного… Но зачем было всё показывать так, словно я ненавижу Дамби и Мальчика-Который-Выжил? А я, если судить по мыслям и чувствам Меня-Из-Воспоминания, на дух не переношу ни первого, ни второго. Значит, напрашивается вывод номер два: Смит хочет…»

— Стой смирно. — Мы дошли до конечного пункта пути. Я не рискнул бы вспомнить, сколько раз мы спускались по разнообразным лестницам, подходили к развилкам и перекрёсткам коридоров. По ощущениям, замок не многим уступал размерам Хогвартсу, а подземелья были даже немного глубже и обширнее. Сейчас мы стояли в узком захламлённом коридорчике, тускло освещённом одним-единственным факелом. Тоже мне, благородные волшебники! Убрались бы, что ли! Неужели перед узниками не стыдно?.. Долохов, достав увесистую связку ключей, подошёл к ближайшей двери. С минуту повозившись, он нашёл-таки нужный ключ. Нет, а Алохомора кому придумана была?! — Проходи, — прогудел он, отходя от двери. Я на секунду замешкался, чем не преминул воспользоваться Растабан Лестрейндж, больно пихнув меня в спину:

— Проходи, не задерживайся!

Я зашёл в камеру и огляделся. Н-да… Мрачное, совершенно пустое помещение, примерно три на три ярда, едва освещалось маленьким, почти иссякшим стационарным Люмосом, висящим под высоким потолком. Как я сказал, камера была пуста, как мозг Рона Уизли… Даже более пустой: у Рона в голове есть хоть еда, квиддич и девушки, а тут не было даже матраса у стены, не говоря уж о кровати. За спиной послышался звук закрываемого замочного механизма и дверь захлопнулась, оставляя меня наедине со своими мыслями.

А подумать мне было о чём.

* * *

Северус Снейп, наблюдая за препираниями членов Ордена Феникса, с каждой минутой всё больше и больше поддавался панике. Впервые за долгие годы двойной агент был в полной растерянности. Северус впервые в жизни так боялся за чью-то жизнь. Шпион хорошо знал Тёмного лорда. Наверно, даже Люциус Малфой, правая рука предводителя Пожирателей, не был столь знаком с повадками своего господина, как был знаком с ними Северус. Возможно, именно по этому Снейп реже всех подвергался Круциатусу лорда — в диалогах он успевал уловить смену настроения «господина» и часто ему удавалась верно среагировать на неё, умудряясь избежать пыток. И именно поэтому Северус мог почти со стопроцентной гарантией утверждать: Гарри там долго не протянет. Слишком уж горяч и твёрд в своих убеждениях был молодой Поттер, слишком импульсивен и неопытен. Да, неопытен. Даже несмотря на то, что в прошлой своей жизни Гарри неоднократно встречался с лордом и выходил сухим из воды. Но Снейп не хотел вот так просто мириться со смертью лучшего друга. Да что там лучшего — считай, единственного… Тем более, что Гарри — не просто друг, он — Её сын! Северус до сих пор не мог себе простить смерти Лили. Головой он понимал, что его вины в том, что случилось той далекой октябрьской ночью, нет. Головой, но не сердцем… И сейчас, когда он встретил продолжение своей первой и самой сильной любви(на то, что та Лили — это не его Лили, Северусу было откровенно начхать), Снейп считал своим долгом спасти его. Спасти Гарри. Любой ценой, чего бы это ему не стоило. Северус был готов на любою авантюру — хоть самому выступить против всех Пожирателей смерти! Он даже проклял свой длинный язвительный язык: в какой-то момент идея братьев Уизли начала ему казаться вполне серьезной и выполнимой. Суицидальной — да, но что не сделаешь ради Её сына!.. И сейчас, вполуха выслушивая одну бредовую идею орденцев за другой, Северус начинал тихо ненавидеть Орден Феникса в целом и его пожилого главу в целом. За двадцать минут оживлённых дискуссий «матёрые» члены ордена, успевшие немало поучаствовать ещё в первой войне(МакГонагалл, Грюм, Боунс, Дингл и многие-многие другие, включая Дамблдора) не высказали ни одного дельного плана действий. Молодёжь была куда как активней. Взять хотя бы всё тех же Уизли-младших: каждые три-четыре минуты то одна, то другая рыжая голова выдавала очередную новую идею, кардинально отличающуюся от предыдущей. И, хотя они были ещё опаснее и сомнительнее первой, они были выполнимы. И, что более важно, они БЫЛИ.

Или мисс Грейнджер. Северус скосил глаза на стоящую рядом гриффиндорку. Девушка, как и зельевар, пыталась казаться спокойной и неплохо скрывала обуревающие её эмоции. Неплохо, но не идеально — Грейнджер то и дело закусывала губу; не зная куда деть руки, постоянно теребила рукав поттеровской мантии; нервно что-то шептала себе под нос… Мисс Грейнджер подала самую серьёзную идею за сегодня. Домовики — кто бы мог подумать! Это настолько очевидно, что никто никогда не задумывается о таком способе вызволения пленников. Всем известна способность домовых эльфов преодолевать практически любые магические преграды, но никто не предаёт этому значения. И даже тот факт, что попытка вызволения Гарри с помощью эльфа не увенчалась успехом, не умаляла заслуг девушки. Сам Снейп, к своему стыду, о домовиках подумал бы в самую последнюю очередь, если вообще подумал бы. Наверно, именно в тот момент Северус впервые понял, как сильно до этого ошибался в Гермионе Грейнджер. До этого зельевар не воспринимал девушку всерьез. Выскочка, зубрилка, всезнайка, даже «Мисс Заучка» — вот кем считал учитель Зельеварения юную гриффиндорку. И кардинальное изменение поведения Грейнджер не заставило Северуса переменить своё мнение о ней. «Ну стала нахальней, и что с того? Есть, у кого учиться!» — думал он, выслушивая от МакГонагалл очередную жалобу на девушку, которыми она в последнее время буквально заваливала учителей. То, что мисс Грейнджер стала неслабо отыгрываться на Золотом трио за все годы унижений и оскорблений, Снейп считал забавным, не более. А когда узнал причину, по которой Поттер так привязан к ней, так вообще стал ещё хуже думать о гриффиндорке. Северус Снейп никогда не терпел любимчиков… Но сегодняшнее поведение Гермионы Грейнджер заставило его серьёзно переосмыслить своё отношение к ней. Первым звоночком, заставившим насторожиться и задуматься над правильностью своей оценки личности Грейнджер, был план по вызволению Гарри. Вторым — более чем однозначные заявления в адрес семейства Долгопупс, не самого последнего в волшебном обществе Англии, между прочем. А третьим… Хотя, пожалуй, хватило и двух.

— …Да что мы можем сделать?!! — Северус поморщился. Он никогда не любил Дедалуса за несдержанность и излишнюю эмоциональность, и мистер Дингл с удовольствием отвечал Северусу той же монетой. «Чёртов пожиратель» и «проклятый слизеринец» — далеко не самые неприятные эпитеты, которыми щедро одаривал Дингл зельевара при любом удобном случае. Дедалус был типичным пессимистом, что выражалось в постоянных приступах меланхолии и вот таких вот безрадостных репликах, за которые, к слову, этого маленького лысенького толстяка в Ордене не очень жаловали. Конечно, до «популярности» Северуса ему было как до степени магистра по зельеварению(а Снейп знал, о чём говорить), но всё же…

В левом предплечье вдруг слабый зуд, но Северус не обратил на это внимания. Решив на минуту отвлечься от тяжких мыслей, он подошёл к клетке с Фоуксом. Феникс, увидев знакомое лицо, привычно просунул голову сквозь золочёные прутья домика, ожидая стандартной порции ласки. Грустно улыбнувшись, Снейп привычно погладил птицу.

— Скучаешь, Фоукс? — тихо спросил он, проводя рукой по ярким перьям. Феникс согласно моргнул. — А мне вот не до скуки. Нужно думать, как спасти Гарри… — Кожа левой руки зачесалась уже гораздо настойчивее, и шпион вдруг осознал, что это значит. Оглянувшись — все заняты пустопорожними рассуждениями, никто на него не смотрит, за исключением Грейнджер — он медленно закатал рукав. Так и есть — тёмная метка была намного отчетливей, чем обычно, что не оставляло сомнений — лорд решил вызвать Снейпа на ковёр. Если, конечно, можно было назвать «ковром» пыльный грязный пол тронного зала Тёмного лорда. — Уже лучше, — пробормотал зельевар, — теперь есть хоть какие-то шансы… — Северус не очень хотел следовать плану Уизли, но ничего другого ему не оставалось. Гарри мог выбраться из плена только в двух случаях — пробиться с боем или… или вперёд ногами. Ведь Тёмный лорд ни за что не отпустит Поттера просто так, а трансгрессировать, преодолевая магические барьеры, ни он, ни кто бы то ни было, не мог. Только домовики, но против них, как выяснилось, тоже имелась защита… Фоукс ущипнул Снейпа за палец, заставив того вынырнуть из омута мыслей. — Что такое, Фоукс? Ты что-то хочешь от меня? — Феникс вновь моргнул и слегка кивнул головой, от чего на секунду стал очень похожим на человека. Взгляд чёрных бусинок глаз стал как никогда осмысленным и серьёзным. И вдруг Снейп понял… Даже так: Снейп ПОНЯЛ!!! — Фоукс, ты молодец! — восторженно прошептал профессор Зелий, благодарно погладив птицу по голове. — Как я не додумался сам! — Северус придал себе серьёзный и таинственный вид и, не поворачиваясь, задумчивым голосом спросил:

— Альбус, а ведь Фоуксу наплевать на все магические преграды, верно? — Все разговоры в кабинете разом стихли и зельевар ощутил на себе взгляды нескольких десятков человек. Спустя пять секунд Дамблдор ответил:

— Да, Северус. — Снейп позволил себе ухмыльнуться и задал скользкий вопрос:

— И у Вас осталась та старая мантия Джеймса Поттера? — Директор хмуро свёл брови, заставив Северуса внутренне поморщится. Он был единственным, кто достоверно знал зачем Альбусу была нужна мантия Поттера. Откровенно говоря, про местоположение мантии никто вообще и не знал, кроме директора и зельевара. Даже Люпин и Блек свято верили в то, что Мантия-невидимка была безвозвратно утеряна той октябрьской ночью.

Снейп слегка напрягся, ожидая ответа. Сейчас мантия была единственным, что могло спасти Гарри. И если директор решит сыграть в дурачка, как он это обычно делает, чтобы увильнуть от скользких вопросов, у друга Северуса не останется ни единого шанса. К счастью, Дамблдор правильно прочувствовал ситуацию.

— Да. — Снейп был готов подпрыгнуть на месте от счастья, но всё же сумел сдержать этот нетипичный для него порыв. Вместо это он нацепил на лицо самую загадочную улыбку и медленно отвернулся от золочёной клетки.

— Тогда я знаю, как спасти Поттера. — Медленно закатив левый рукав мантии до локтя он явил миру чёрную метку. — Метка активна. Он зовёт. — Пульсирующую, ослепительно чёрную… черную метку. Увидев, как лица орденцев, как по нажатию кнопки, принимают непонимающе-ошарашенный вид, он тоже растерял весь показной задор. — Осталось только найти помощника. — Он быстро прикинул в голове примерный план операции. «Нет, подневольный человек здесь не пойдёт…» — Желательно — добровольца. — Секунду поколебавшись, честно добавил: — Добровольца-самоубийцу… — Северус почти физически почувствовал, как все напряглись. Слово взял глава Ордена:

— Северус, объясни. Боюсь, что суть твоего плана понятна далеко не каждому. Я-то всё понял, — как бы между прочим, не без доли самодовольства заявил он, — но согласись: план не очевиден.

— Да что тут не очевидного? — устало отмахнулся Снейп, вновь отвернувшись к клетке. — Мантия Джеймса Поттера — это очень неплохая Мантия-невидимка. Уникальная, можно сказать. Она защищена сама и защищает своего… носителя от нескольких самых распространённых поисковых и обнаруживающих заклинаний. — Дав время, чтобы в головах волшебников улеглась полученная информация, он продолжил: — А по поводу Фоукса — это совсем просто! Кстати, — он повернулся к гриффиндорке, — спасибо мисс Грейнджер за идею перемещения с помощью магических животных. — Девушка, слегка изогнув бровь в знак удивление, коротко кивнула. — Без неё я бы никогда не понял, что решения проблемы всё время было у нас под носом. — Он провёл ладонью по голове птицы. — Точнее, перед ним.

— То есть ты хочешь в некой мере последовать плану мистера Уизли, Северус? — уточнил Дамблдор. Двойной агент согласно кивнул. — Но ведь ты понимаешь, что взяв с собою кого-нибудь, ты подвергаешь его крайней степени риска? Что никто из вас может не вернуться?

— Понимаю. — Северус тяжело вздохнул и на секунду прикрыл глаза. — По этому и хочу, чтобы со мною шёл не назначенец, а самовыдвиженец.

— Хорошо. Допустим, ты и человек в мантии проникли в замок Волан-де-Морта… Да хватит дёргаться уже! — недовольно нахмурился директор, когда все ожидаемо вздрогнули при упоминании имени лорда. — Синдром Гюльгенса-Туберфорда не излечим, истинно… Так вот, вы проникли. Возможно, даже увидели мистера Поттера. Ваши действия?

— Не знаю, — честно признался Северус, пожав плечами. — Правда, не знаю. Посмотрим по обстоятельствам…

— А если вы спасёте Поттера, но при этом погибнет один из вас, или даже оба?! — Дамблдор начал нервно барабанить пальцами по столу. — Ты понимаешь, что он потом себе этого не простит…

— Хватит уже панику разводить! — вышел из себя Северус. — Что Вы предлагаете, господин директор? Идти одному? А Фоукса я где пронесу?! За пазухой?! Или вообще не идти?!

— Северус…

— Я уже много лет Северус! — Снейп глубоко вдохнул и медленно выдохнул, пытаясь успокоиться. — Повторяю, Альбус: мне нужна мантия. Обещаю, что верну её Вам в целости и сохранности. — Дамблдор обречённо махнул рукой, словно говоря: «Эх, откуда ж ты на мою голову?..» Повернувшись к стене он достал палочку. Пара непроизносимых заклинаний и взмахов палочки на грани вывиха запястья — и под восторженное многоголосое «Ах!» в стене появилась внушительная застеклённая ниша. За стеклом, как в музее, висела… висело… нечто. Северус, как один из немногих видевших до этого заветную мантию, ни чуть не удивился, увидев полупрозрачную переливающуюся желеподобную субстанцию, висевшую на вешалке. Директор любовно провёл по стеклу рукой:

— Столько лет… Столько лет я её изучал… И ничего, кроме того, что от части история верна, не понял. — Ещё взмах палочки — и стекло распалось на мириады блестящих брызг, спустя мгновение не долетая до пола растаявших в воздухе. Не оборачиваясь, он тихо спросил: — Кто хочет стать добровольцем? Поверьте, не каждому выпадает честь прикоснуться к одному из древнейших артефактов… И уже ради этой возможности стоит рисковать.

Снейп обернулся к орденцам. Он ярко представлял себя со стороны: лицо гораздо бледнее обычного, волосы всклокочены, губы мелко подрагивают, а взгляд… Наверно, в нём отражалась безумная, неистовая надежда. Надежда на то, что среди членов Ордена окажется хотя бы один смельчак, готовый ради друга(не Северуса, разумеется, а Гарри) пойти на огромный риск. Но то, что увидел зельевар, повергло его в настоящий ужас, который он даже не попытался скрыть. Сначала Грюм, потом Блек, Люпин, Уизли… Все, встретившись взглядом с ним, спешили опустить голову. Даже Грозный Глаз, мракоборец с почти сорокалетним стажем самоубийственных операций в тылу врага — и тот струсил, понимая мизерные шансы на выполнение операции. И безбашенный Блек, иногда видевший в Гарри Джеймса, и Люпин, полюбивший юношу всем сердцем, и братья Уизли, многим обязанные Поттеру — все испугались. Ровно как и Боунс, и МакГонагалл и многие многие… И, что самое странное, Северус не мог их винить. Он и сам в такой ситуации не по чём не вызвался бы. Да, для многих присутствующих Гарри — друг. Но ведь только для Северуса он — продолжение Её. Альбуса Снейп даже не собирался просить — он понимал, что, если Орден потеряет своего главу, то у Света не останется ровно никаких шансов противостоять Тьме. Как бы это не звучало, но Снейп знал: хоть Гарри и далеко не пешка, но Дамблдор — очень даже король…

«Что ж, похоже, я один…»

— Я пойду.

«Я пойду». Два слова. Всего два слова, тихо сказанные юной гриффиндоркой, породили в душе Снейпа небывалую бурю эмоций. Радость и надежда… Злость и ненависть.

Радость от того, что среди всех нашёлся… нашлась девушка, ровно как и Северус готовая на всё за Гарри.

Надежда на то, что у них может всё получиться, что прошло не так много времени, что Гарри ещё жив…

Злость на девушку, на чёртову Грейнджер, которая может погибнуть. Злость на самого себя от того, что он, ни капли не сомневаясь, возьмет её с собой.

Ненависть… Ненависть к Ордену Феникса за бездействие. Ненависть к Невиллу Долгопупсу за то, что Гарри встал на грань, спасая его. Ненависть к Пожирателям смерти, устроившим похищение. Ненависть к самому себе за выбор, сделанный в далёкие школьные годы…

— Но мисс Грейнджер, это же истинное безрассудство! — шокировано воскликнула МакГонагалл, подбегая к девушке. — Вы ведь можете погибнуть…

— Профессор МакГонагалл права, девочка, — горько согласился директор. — Это не безобидное приключение, не шалость. Если ты пойдёшь с профессором Снейпом, то ты можешь лишиться самого дорогого — жизни. Возможно, ввиду твоей молодости и неопытности ты просто не понимаешь всей серьёзности происходящего. Послушай…

— Нет, это Вы меня послушайте, профессор Дамблдор. — Снейп никогда раньше не видел Гермиону Грейнджер столь решительной. В каждом её слове сквозила просто стальная уверенность и непоколебимость. — Я прекрасно ориентируюсь в ситуации и полностью понимаю, как Вы сказали, всю серьёзность происходящего. И знаете, что я понимаю? — Она обвела весь Орден Феникса, включая его главу, ТАКИМ презрительным и разочарованным взглядом, что даже Северусу стало немного не по себе. Что уж говорить о тех, кому этот пронзающий взгляд предназначался?.. — Я понимаю, что с такими людьми, как у Вас, Вам никогда не победить Волан-де-Морта. Да они даже имени его бояться, что уж говорить о самом Волан-де-Морте?! — почти истерично воскликнула она. — Почему, интересно? Боятся, что стоит сказать «Волан-де-Морт», так их сразу пронзит молния? Воландемортволандемортволандеморт!!! Видите?! Я жива, здорова и полна сил. А вы, — она только что не тыкнула пальцем в толпу испуганных волшебников, — готовы упасть в обморок. — Судя по тому, как Дингл держался рукой за бок, у него явно прихватило сердце… — Я неопытна и молода, профессор? Что ж, возможно. Но это ничего не меняет — я сказала, что пойду с профессором Снейпом, значит, я пойду с ним. И никто, НИКТО меня не остановит.

— Но… Но мисс Грейнджер… Подумайте о родителях… — Минерва МакГонагалл решила, что нашла верный рычаг давления на девушку…

— С моими родителями ничего не будет. Думаете, я не знаю законы магической Англии? Ха! Если не ошибаюсь, третий пункт части пятой, «О маглах, Мерлином клеймённых». Стоит мне внезапно погибнуть, так они забудут не только, что у них дочь была волшебницей, они вообще обо мне не вспомнят! Обливеаторы работают на славу! — саркастически добавила она издевательски пафосно.

— Мисс Грейнджер, я требую…

— Профессор Снейп, мы идём или как? — уже не слушая своего декана обратилась гриффиндорка к учителю Зелий. Тот медленно кивнул. Открыв клетку, он аккуратно вытащил феникса наружу.

— Возьмите мантию, мисс Грейнджер, — бросил он, делая несколько шагов в сторону двери. За его спиной послышались торопливые шаги, а через несколько секунд девушка уже стояла рядом со Снейпом, держа мантию в руках. — Ну что, Вы готовы?..

— Хватит уже, пошли, — недовольно буркнула Грейнджер и уверенно зашагала вперёд. Дойдя до двери она остановилась и, не оборачиваясь, сказала: — И ещё, господин директор. Возможно, это звучит в стиле героя третьесортного романа, но… Я лишусь САМОГО дорогого в жизни, если ОСТАНУСЬ. — Обернувшись через плечо, она грустно улыбнулась и добавила: — Готовьте печеньки. Скоро будем, — и решительно вышла из кабинета.

— Северус, я запрещаю тебе! — Снейп, не сбавляя скорости, спешно засеменил вслед за девушкой, аккуратно держа Фоукса в руках. Окрик Дамблдора был успешно проигнорирован.

Грейнджер он догнал уже в нескольких поворотах коридора от сторожевой горгульи. И то, что он увидел, ему сильно не понравилось. Весь день пытающаяся сдержать слёзы девушка сдалась под натиском эмоций. Сейчас она стояла, опираясь спиной на стену, и беззвучно плакала. Без всхлипываний, без причитаний и истерики — просто дала волю слезам. Северус не стал ничего говорить по этому поводу — он сам был близок к тому, чтобы пустить скупую слезу. Лишь бросил:

— Пойдёмте, мисс Грейнджер. На счету каждая минута. — Девушка в очередной раз вытерла слезу, коротко шмыгнула носом и легко кивнула.

— Да, Вы правы, профессор, — слегка дрожащим голосом согласилась она.

Шли студентка и учитель молча. Каждый был погружён в свои невесёлые мысли.

«А Грейнджер не перестаёт меня поражать, — украдкой поглядывая на девушку, думал Снейп. — Мало того, что несколькими фразами опустила Орден Феникса ниже плинтуса, так ещё и директору выговор сделала. — Зельевар хмыкнул, вспоминая выражение лица старого интригана. Вспомнив ужас на лице МакГонагалл, позволил улыбке стать ещё шире. — Давненько старухе не доставалось на чай… — Но спустя несколько секунд Северус вновь помрачнел: — Нет, она этого так не оставит. Какой бы Минерва не пыталась показаться правильной и доброй тётушкой, она крайне мстительна… Ну да ладно. Я Грейнджер в обиду не дам. Особенно после её слов о Гарри. Видно, что девчонка его действительно любит и готова ради него на всё… — От этой мысли сердце Северуса болезненно сжалось. Раздумья как-то сами собой перескочили на события давно минувших дней. — Как бы я хотел, чтобы Лили тогда выбрала меня, а не этого чёртового Поттера! — отчаянно подумал он. — За то, чтобы она любила меня так же сильно, как Грейнджер любит Гарри!.. — Снейп многое бы отдал за возможность вернуться в прошлое. Хотя бы на одну минуту, в тот самый момент, когда их с Лили отношения были окончательно уничтожены. В то самое мгновение, когда он втоптал в пыль всё то, что связывало их. В ту секунду, когда с его губ сорвалось то нечистое мерзкое слово, окончательно разрушив все надежды Северуса на взаимность. „Грязнокровка“. Даже сейчас, после стольких лет, Снейп боится этого слова. После стольких лет его память всё ещё хранит реакцию Лили Эванс. „Грязнокровка“ — словно плевок в лицо, словно пощёчина, словно удар… Осознание серьёзности и масштабности ошибки к Северусу пришло на следующий день после ссоры, когда Лили не приняла его извинения. Не приняла она их и на следующий день, и через неделю, и через месяц. Даже через год… Снейп встряхнул головой, пытаясь отряхнуться от груза тяжёлых воспоминаний. — Только не сейчас, пожалуйста, — взмолился он про себя. Он ненавидел эти минутные приступы самокопания и ковыряния в прошлом. Обычно одна такая минута стоила зельевару целого дня хорошего настроения(что, следовательно, стоило шестидесяти балов Гриффиндору, в среднем). — Хватит грезить о несбывшемся прошлом, нужно делать будущее, — повторил он слова Дамблдора, сказанные директором в один из благополучных, лишённых пелены маразма, дней. Дамблдор вообще крайне мудрый и проницательный человек. Особенно, когда не ломает комедию. — Тем более, что теперь у меня есть Дафна…»

— Профессор. — Снейп и Грейнджер уже почти дошли до парадного выхода из замка, когда гриффиндорка нарушила молчание.

— Да, мисс Грейнджер? — не останавливаясь, откликнулся Северус. — Что такое?

— Помните наш разговор? Ну, о прошлом Гарри? — Северус еле сдержал смешок. Конечно, он помнил несостоявшийся диалог. Хотя, вернее было назвать его монологом, потому что…

— Признайтесь, Вы ведь ничего не знаете? — усмехнулся он, повернувшись к девушке. Грейнджер секунду поколебалась и созналась:

— Ладно, Вы правы, профессор. Он действительно ничего мне не говорил. Единственное, что я знаю — так это то, что в детстве он носил очки… Ужасные огромные очки. — Не останавливаясь, Северус тяжело вздохнул. Он понимал, почему Поттер ничего не рассказывал девушке, хоть их и связывали очень близкие отношения. Но отказать… Зельевар разрывался между желанием рассказать девушке всю правду про Гарри, про его прошлую жизнь, и пониманием, что юная Грейнджер может остро отреагировать на это. Что она может не понять Гарри. Ведь есть огромный шанс, что девушка возненавидит его, когда узнает, что любовь к ней — это лишь попытка заменить чувства к той, «настоящей» Гермионе. И всё же…

— Хорошо, мисс Грейнджер. Я расскажу Вам. Всё.

— Спас… — хотела было поблагодарить Снейпа девушка, но тот резко перебил её:

— Но обещайте мне, что мистер Поттер никогда не узнает, что я Вам что-то говорил о нём. Пообещайте мне, что вы сможете сдержать это в тайне. — Северус повернул голову в сторону гриффиндорки. Та шла, опустив голову, явно усердно размышляя. Наконец, через несколько десятков шагов тишины она тихо проговорила:

— Обещаю, профессор.

— Северус. — Девушка перевела на зельевара непонимающий взгляд. Тот мелко улыбнулся. — Можешь называть меня Северус. Пока. — Хорошо, Северус. Так что ты хотел мне рассказать?..