Пробуждение было настолько внезапным, что Нита некоторое время просто лежала с закрытыми глазами, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Что-то было не так, но она не смогла сразу определить, в чем дело. Наконец, она сумела сфокусировать взгляд на циферблате будильника и осознала, что на часах уже полдвенадцатого.

Он что, сломался? Что случилось? подумала она, приподнимаясь на кровати.

— Папа позвонил в школу, — произнес голос Дайрин. Нита подняла взгляд и увидела сестру, сидящую на ее стуле, положив ноги на стол, на ней была надета только футболка их папы, что заставляло ее выглядеть особенно маленькой и неприкаянной. — Он попросил освободить нас от занятий из-за завтрашней операции.

Нита опустилась обратно на подушку, страстно желая снова провалиться в сон… несмотря на то, что это не приносило облегчения, спать было легче, чем бодрствовать.

— Дайри, — спросила она, — ты смогла бы отказаться от своей волшебной силы, если бы это помогло вылечить маму?

Ее сестра где-то с минуту смотрела на нее в полнейшем шоке и молчала. Для Дайрин это был своего рода рекорд.

— Это то, что ты собираешься предпринять? — спросила она наконец.

— Я не знаю.

— Я… — проговорила Дайрин, — я…

Тут она запнулась, ее глаза наполнились ужасом. Нита кивнула.

— Ты уверена, что это сработает? — спустя некоторое время спросила Дайрин. Нита покачала головой.

— Никакой уверенности, — ответила она.

Дайрин подтянула колени повыше под огромной мешковатой футболкой и, обняв их, просидела так довольно долго. Потом она подняла взгляд.

— И тогда все это исчезнет?

— Все, — сказала Нита. — Все, что связано с магией, пропадет навсегда.

Дайрин спрятала лицо в руки, минута проходила за минутой… Когда она, наконец, подняла голову, лицо ее было мокрым.

— Если ты серьезно…

Нита снова качнула головой.

— Я бы скучала по тебе, — произнесла Дайрин.

— Я бы никуда не делась, — ответила Нита.

— Ты понимаешь, о чем я говорю.

Нита кивнула.

— Угу, — сказала она, — я бы тоже скучала по тебе.

Затем Дайрин поднялась и вышла из Нитиной комнаты, спустившись вниз по лестнице.

Нита могла бы успеть сделать за день что-то еще, кроме работы с Учебником, пытаясь оценить эффективность своей работы с Ядрами и тонко настраивая заклинания, которые должна была использовать для работы с мамой. Но та проблема, которую она все никак не могла решить, вклинивалась между ней и подготовкой к лечению, и негде от нее было спрятаться, негде передохнуть.

Еле слышный хлопок на заднем дворе принес Ните почти желанное отвлечение. Но ее сердце словно сжала холодная рука. Кит. Как я смогу объяснить ему происходящее?

Это просто несправедливо, подумала она. Несчастье, случившееся с мамой, затрагивает все. Даже то, чему я должна быть рада, сейчас приносит лишь боль.

Она слышала шум открываемой двери, как Кит что-то сказал Дайрин на кухне, затем шаги на лестнице и скрежет когтей, производимый несущимся Пончем. Пес первым добрался до ее комнаты; он пронесся мимо Кита и бросился к Ните, положив на нее лапу.

— Мы пришли с хлопком! — сказал он.

— Да, я слышала, здоровяк, — ответила Нита и подняла взгляд на вошедшего Кита, который присел на кровать.

— Как дела? — спросил Кит. — Закончила с подготовкой?

— Да… с последней ее частью, я думаю.

Он выглядел встревоженным.

— Этого точно будет достаточно? Ты уверена, что готова?

В ответ она спрятала лицо в ладони и потерла глаза, стараясь, чтобы это не выглядело так, будто она избегает его взгляда.

— Я не знаю, — сказала она. — Но у меня больше нет времени.

— Кажется, ты и правда больше не можешь тянуть с этим, — сказал Кит, выглядя при этом так, словно он постарался сказать то, что Нита хотела от него услышать.

— Нет, — сказала она уныло. — Самое лучшее время для вмешательства — это когда мама будет под анестезией; даже во время сна есть шанс, что она будет достаточно в сознании, чтобы осознать, что происходит. Это может привести к определенным трудностям.

— Что ж, — сказал Кит, — если ты подготовилась настолько, насколько это вообще возможно… Я полагаю, больше ничего не остается, кроме как ждать.

— Угу, — ответила она.

— И пока мы этим будем заниматься, можно поговорить о том, что я могу сделать, чтобы помочь тебе.

Она не сразу ответила. Кит внимательно смотрел на нее, и, к тому же, она заметила, что взгляд Понча тоже устремлен на нее, гораздо более проницательный, чем обычно.

— Ниточка, — сказал Кит, — почему ты так нервничаешь?

— И в самом деле, с чего бы это мне нервничать!? — возмутилась Нита.

Кит с Пончем просто посмотрели на нее.

— Ниточка, — спокойно произнес Кит, — притормози. Это ведь я, помнишь? Ты ведешь себя не так, как обычно. Настолько, что кажется странным даже, если учитывать, через что тебе приходится проходить. Что-то стряслось со времени нашего последнего разговора?

— Кит… — наконец выдавила Нита. — Мы ведь спасли немало жизней за все это время.

Очень много.

— Миллионы, — сказал Кит. Он произнес это с удовольствием, но без излишней гордости.

— Тогда почему я могу не спасти одну-единственную, по-настоящему значимую?

— Как будто все остальные не имели значения, — сказал Кит с легкой усмешкой. — Ниточка, ключевое слово сейчас — «мы». Тебе не нужно проходить через все это в одиночку.

Она долгое время молчала. Наконец она произнесла:

— Ты не понимаешь. На этот раз, мне кажется, я должна сделать это одна.

Она контролировала себя изо всех сил, чтобы он не мог услышать ее мысль: потому что я не вынесу, если что-то пойдет не так, и ты заплатишь ту же цену, что и я… и тоже потеряешь способность к волшебству!

Взгляд Кита стал еще более озабоченным.

— Ниточка. Расскажи мне все, что с тобой случилось. Мне не нужна краткость, мне нужны детали. Все до мельчайших подробностей.

Некоторое время они сидели в тишине. Затем Нита обо всем ему рассказала.

Это заняло какое-то время, хотя то, что они могли объясняться с помощью мыслей, ускорило процесс. Но к концу рассказа, когда Нита перешла к Пралайе, лицо Кита потемнело. Пока она пересказывала ему последний разговор с Пралайей, его глаза наливались холодом. Он не проронил ни слова.

— Я до сих пор не понимаю, как Она проделала это, — сказала Нита.

— Это аватар, — ответил Кит, — Ниточка, все Существующие Силы могут так, когда им это нужно для какой-нибудь работы. Ради Бога, Нит, если одна из сильнейших Сил может годами жить внутри попугая ара, почему тебя удивляет то, что Одинокая может время от времени проворачивать такой же трюк?!

Она медленно кивнула, внутренне похолодев.

— Ниточка, мне совсем не хочется такое говорить, но это все выглядит так, как будто Одинокая Сила хочет проникнуть в тебя. Даже до своего низвержения Она предпочитала работать сама по себе. Она была слишком тщеславна и изолирована от остальных Сил, и затем последовало Падение… и сейчас тщеславие — ее излюбленный способ опутывать людей. Оно заставляет людей думать, что они могут вынести все сами.

— Кит, в этом случаев в Ее доводах есть резон! Ты так говоришь просто потому, что у тебя нет того опыта, который я получила, обучаясь тому, что мне предстоит сделать!

— Это не имеет значения! Нит, ты сейчас не способна мыслить логически. Ты даже не заметила такую важную вещь, как способ, с помощью которого Одинокая скрывала свое присутствие в Пралайе. Можешь ли ты быть уверена во всем остальном?

Слышать это было невыносимо. Если следовать его логическим заключениям, все, что Нита планировала, оказывалось бесполезным и обреченным на провал с самого начала.

— Если ты примешь Ее помощь, — сказал Кит, — ты наверняка потеряешь свою волшебную силу! Но что еще более важно, это просто самая неправильная вещь из всех возможных.

Теперь она полностью закрыла свое лицо ладонями.

— Кит, — прошептала она, — мне становится все более и более ясно, что, пытаясь спасти мою маму, я проиграю в любом случае, вне зависимости, что я предприму. Возможно, я погибну при попытках. Но я должна попытаться.

— Но не в одиночку, — сказал Кит. — И не таким способом, Нит! Ты собираешься заключить сделку с Одинокой, которая просто не может быть честной. Поверь мне!

— Конечно, тебе легко говорить! Это ведь не твоя мама умирает!

Кит переменился в лице, как будто от боли, но только покачал головой.

— Думаешь, я не проворачивал у себя в голове сто раз, каково тебе приходится? Но все это не меняет правильности или ошибочности такого поступка. Это записано в самой Клятве: «Я буду защищать жизнь, когда это правильно». Никогда не было правильно делать это на условиях Одинокой Силы, и если ты позволишь этому случиться, ты окажешься на ее стороне!

— Кит, поверь мне, пожалуйста. Все не так! Ты просто не понимаешь, что происходит…

— Я понимаю, что ты спуталась с Одинокой Силой и собираешься перегореть, выполняя работу! Что заставляет тебя думать, что Она собирается выполнить хоть какую-то часть обещания? Все говорит о том, что Она просто ищет лазейку, чтобы использовать тебя и оставить в дураках, как Она это обычно делает.

Он резко замолчал. Последовала длительная пауза, во время которой они с Пончем молча смотрели на нее.

Нита неожиданно для себя обнаружила, что ее трясет. Он прав. Но и я права тоже. Что же делать?

— Послушай, — сказала она. — Я сейчас все равно больше ничего не успею сделать. Утро приближается с каждой минутой, а я совсем не уверена в своей готовности.

— Во сколько ты собираешься начать завтра утром? — спросил Кит.

Нита снова потерла глаза ладонями.

— Около восьми. Доктора сказали, что они планируют начать операцию в это время.

— Я буду здесь, — сказал Кит. — Ниточка, пожалуйста… Отдохни немного. Дай своему мозгу паузу от всего этого. Тебе не нужно проходить через все это в одиночку.

Он встал и поспешно направился к двери, словно что-то подталкивало его. Понч лизнул Нитину руку и бросился за Китом.

Нита еще долго сидела в одиночестве. Я никак не смогу удержать его…

…если я дождусь, пока он придет.

Но Нита хотела дождаться. Она знала, что его помощь будет неоценима. Но в то же время она понимала, что в ту же минуту, как Кит столкнется с Пралайей, возникнут проблемы. И тогда она может лишиться помощи Пралайи. А она была нужна, независимо от того, что обитало внутри Пралайи время от времени.

И в конце концов, если ей не удастся исцелить свою маму самостоятельно, Пралайя будет там, чтобы завершить заключение сделки.

Ответов по-прежнему не было, часы продолжали равнодушно отсчитывать секунды.

Единственным утешением для Ниты служило то, что так или иначе, завтра в это время все должно быть кончено. Ее мама должна быть спасена, а если нет, если она не справится, то Нита все равно будет не в том положении, чтобы волноваться о чем-нибудь еще.

Особого утешения эти мысли не приносили.

Оставшаяся часть дня прошла, словно кошмар наяву. Ниту так и подмывало вернуться в практические вселенные в последний раз, но она не была уверена, что от этого будет толк, учитывая, насколько она устала, очень устала. Она отчаянно нуждалась в отдыхе, но никак не могла расслабиться. В голове крутились детали предстоящего волшебства, идеи, пришедшие в последний момент, а особенно неприятной была постоянно возвращавшаяся мысль о том, что Кит, скорее всего, прав, и она движется в неверном направлении, — все это убивало саму возможность отдохнуть на корню.

Казалось, прошло не более пяти минут между уходом Кита и возвращением отца Ниты с работы, после чего они все вместе отправились в больницу. У ее мамы больше не было приступов судорог с тех пор, чему Нита была неимоверно благодарна. За исключением грызущей ее изнутри мысли: а если это лишь потому, что Одинокая просто дала мне время на размышление… достаточно было лишь подумать о том, чтобы быть благодарной Ей, чтобы ее затрясло.

Когда они вошли в палату, где лежала мама Ниты, Нита заметила, что в комнате прибавилось аппаратов, скопившихся сейчас вокруг кровати. Один из них, видимо, должен был предупреждать возникновение судорог, поскольку протянутые от него провода с некрасивыми розовыми и голубыми присосками были присоединены к голове ее мамы, ее волосы были убраны под шапочку-«тюрбан» наподобие тех, которые здесь носили медсестры. Ее мама выглядела до боли ненастоящей, словно бы нарисованной, более усталой, чем когда-либо, ее улыбка была слегка неубедительной в уголках рта.

— О, дорогая, не смотри на меня так, — обратилась к ней ее мама, увидев переменившееся выражение лица Ниты. — Я и так знаю, что выгляжу как невеста Франкенштейна. Все в порядке. У меня в любом случае сменилась прическа.

Две вещи поразили Ниту, словно удар молнии. Первой было то, что, как и всегда, ее мама пыталась заботиться о ней, несмотря на свое состояние. Второй, обрушившейся на Ниту с ужасной неотвратимостью, был тот факт, что слова ее мамы были неправдой: ничего больше не могло быть в порядке, никогда больше. Ее мама действительно скоро умрет.

Несколько долгих секунд Нита не могла сказать ни слова, не могла даже шевельнуться, она не осмеливалась взглянуть своей маме в глаза, потому что та сразу же прочитала бы в них правду. К счастью, Дайрин прошла между ней и ее мамой, дав Ните время совладать с собой и отвернуться, будучи как никогда ранее благодарной своей сестре за умение вставать у всех на пути.

Но это время заставило ее принять решение. Кит там или не Кит, Одинокая Сила или не Одинокая Сила, но она сделает что угодно, чтобы спасти свою маму: отдаст волшебную силу, согласится со всем, чем можно. Она проиграла.

По крайней мере, теперь я это знаю, подумала она. Остаток времени посещения прошел в своего рода тумане легкой болтовни ни о чем, временами несколько принужденной; никто из них не хотел говорить о том, что должно произойти завтра. Ближе к концу папа Ниты попросил Ниту и Дайрин оставить их с мамой на некоторое время наедине.

Нита спустилась вниз, в вестибюль, прошла мимо автомата с газировкой, Дайрин тихо следовала за ней.

— Все будет в порядке? — спросила Дайрин. Неожиданно в ее голосе не прозвучало обычной самоуверенности. Он звучал очень тонко и испуганно, словно девочка на самом деле ожидала от старшей сестры слов о том, что все будет хорошо.

— Да, — ответила Нита. — Так или иначе.

Больше никто не произнес ни слова. Ничего иного не оставалось, кроме как дожидаться утра.