— Мне казалось, ты говорил, что можешь найти ее.

— Я мог. Но запах снова изменился.

— Что? — Кит был так удивлен, что замер на полушаге посреди тьмы, посреди которой они по-прежнему брели. — Как это?

Кит мог ощущать, как неподалеку от него Понч пристально вглядывается куда-то.

— Одна, Та, которая не желает, чтобы мы нашли Ниту, изменила его. Мир, где она находится, вывернут из привычных нам.

Кит попытался скрыть свою озабоченность, его разум был занят другим.

— Так где они? — спросил он.

— Где-то еще.

— Отличный ответ.

— Для этого нет слов, так что ты не смог бы понять это, даже если бы очень захотел, — сказал Понч слегка категоричным тоном. — Ты не можешь обонять происходящее так, как это делаю я. Нам нужно сменить курс. Это запах… И здесь еще одна проблема.

— Какого рода?

Понч встряхнулся всем телом.

— Поскольку мы не пришли вместе с Нитой, то будет довольно сложно договориться с охраняющим границы, чтобы он пропустил нас.

Кит испустил долгий усталый вздох.

— Не бери в голову. Просто продолжим движение.

* * *

Нита и Пралайя продолжали продвигаться на юг вдоль Пятой авеню сквозь мутную воду. У Ниты было только смутное чувство направления, в котором следовало двигаться, чтобы найти Ядро ее матери. Пралайя притормозил на углу Пятой и Сорокой, выставив голову из воды и оглядываясь вокруг, в то время как вокруг них в воде сновали раковые клетки, время от времени набрасываясь и пытаясь пронзить преграду их защитных щитов, словно маленькие злые пчелы.

— Может, нам стоит попытаться еще раз? — предложил Пралайя.

Нита посмотрела вверх и вниз вдоль улицы, точнее реки, в которую та превратилась, и медленно кивнула.

— Угу…

Она позволила своему разуму объединиться с Пралайей, соединяя свое видение с его.

Мир вокруг заколыхался, изменяясь.

Тьма вокруг стала еще более гнетущей, она клубилась вокруг, наблюдая, словно угрюмое скопище теней. Нита могла почувствовать, что это место наполнено смертью и ожиданием смерти, и что оно только и ждет, когда же они уберутся отсюда.

Но если Пралайя сейчас — Одинокая Сила, то почему Она находит окружающее столь жутким и огорчительным, подумала Нита. Впрочем, она не собиралась задавать этот вопрос вслух. Она отложила его в сторону и сосредоточилась на том, чтобы найти Ядро.

На этот раз ощущение подсказки было сильнее. На юго-западе; недалеко отсюда.

Нита позволила своему разуму разъединиться с Пралайей. Он лежал на поверхности воды и слегка дрожал.

— Ты в порядке? — спросила она.

— Да, — ответил он и встряхнулся; в его больших темных глазах плескалось беспокойство.

— Но, Нита, это действительно ужасное место. Представляю, как тебе сложно здесь.

Она тоже вздрогнула, но не позволила ужасу остановить себя.

— Это то место, куда я так стремилась, — сказала Нита. — Пойдем.

Они свернули на запад, в сторону Шестой Авеню. Они шлепали по воде, которая становилась все глубже и глубже, Пралайя медленно плелся сзади, как будто неохотно.

Нита решила даже не пытаться тратить время на то, чтоб понять причину. Она слишком устала, слишком испугана — и за себя, и за маму. Поскорей бы все это закончилось. Одна мысль закралась ей в голову: ты так измотана, ты наверняка совершишь какую-нибудь ужасную ошибку.

Но она слишком устала, чтобы думать еще и об этом.

* * *

Во тьме между миров Кит почувствовал, как Понч остановился и уставился на что-то.

— Как занятно, — произнес пес. Кит не мог в темноте ничего увидеть.

— Где мы?

— Дома, — удивленно ответил Понч.

— Что? — ошеломленно спросил Кит. — Покажи!

— Вот.

И они вдруг очутились на заднем дворе дома Кита… только это место явно принадлежало к тем же вселенным, которые они вместе создавали, когда Понч стал брать Кита с собой на прогулки по мирам, как будто Кит только что сотворил его между мирами, не приложив никаких усилий, готовым к использованию. Кит осмотрелся, удивленный необычайно прекрасной солнечной погодой. Все, чего бы он хотел, было здесь: он знал, что школа закрыта на лето, с лестницы ревела музыка Кармелы, на кухне мама любяще посмеивалась над чем-то, что делал папа. Небо было безупречно голубым, воздух прогрелся достаточно для того, чтобы сгонять на пляж, но ни для чего другого. С деревьев слышалось «зззииии» саранчи. Прямо посреди двора с внезапным хлопком из ниоткуда возникла Нита с Учебником в руках и, улыбаясь, повернулась к нему.

— Остановись прямо сейчас, — приказал Кит вселенной. Изображение замерло.

Он стоял спокойно, единственный, кто мог двигаться в этой окаменевшей реальности, затем медленно повернулся, впитывая в себя все: растения и цветы, солнечные лучи, мир и спокойствие вокруг. Это было совершенство, в своем роде. Момент, содержащий в себе все самые сокровенные желания, собранные в одном месте и неспособные исчезнуть.

Но ни один момент не создан для того, чтобы продолжаться вечно. Все они преходящи. Именно в этом и заключается их неповторимость и ценность. Но так или иначе — я могу создать совершенство, подумал Кит, когда повернулся и заметил пролетавшую мимо бабочку-капустницу, замершую в воздухе на полувзмахе крыльев, застывшую, словно в ловушке из прозрачнейшего янтаря.

Я мог бы остаться здесь навсегда, захоти я жить в мире, где всегда все в порядке. Я смог бы даже воспользоваться этой силой, чтобы заставить себя поверить в то, что я жил здесь всегда, что все здесь всегда было так.

Он сглотнул. Я мог бы создать Сердцевину Времени. Еще одну.

Кит был захвачен этим моментом, как бабочка между сомкнутых ладоней. Задний двор с его густыми зарослями сассафраса, высокая трава, на которой так приятно полежать после полудня, глядя в небо, и здесь же, пойманная мгновением во время смеха, — Нита. Ни капли обиды на него, ни страха, ни проблем, нависших над ней тенью. Здесь такого никогда не могло случиться. Здесь все было и будет хорошо. Он мог бы провести здесь всю оставшуюся жизнь и все вокруг оставалось бы в таком же порядке.

И если он способен сотворить такое, он может сделать все. Все, что угодно.

Возможно, так оно все и началось. Учебник предоставлял «отрывочные сведения относительно первых нескольких сотен секунд», как говорил Том, «по конфиденциальным причинам.» Возможно ли, что просто кто-то другой из иной части пространства-времени, другое существо, не сильнее или слабее Кита, нашло такую же искру, как он и сотворило?..

Если тогда все началось именно так, то может ли это произойти снова?

Он здесь. Сила здесь. Все что Киту остается сделать это… использовать ее, чтобы на этот раз все пошло правильно.

Все: целые вселенные и метавселенные, бесчисленные, их суть развертывалась перед ним в необузданном, неистовом порыве и взрывалась жизнью. Один этот момент включал в себя и охватывал все другие моменты, бесконечно растягиваюсь вокруг него, это было время без начала и конца; Кит потерялся в видении…

…и тут он рассмеялся. Он так безумно захохотал, что едва не свалился с ног; в боку закололо от смеха. О да, подумал он. Отличная попытка. Дай мне передохнуть!

Когда он сумел восстановить дыхание, Кит выпрямился и огляделся вокруг. Не имеет значения, он ли сотворил столь идеальное место, или же оно уже было оставлено таким для него, даже убеди он себя в том, что все вокруг реально, это не имеет значения — реальным оно не было. Там, в реальном мире жизнь будет продолжаться, люди будут страдать, счастье будет сменяться несчастьем… там, в реальности, где требовались волшебники для того, чтобы сражаться, пусть даже они никогда не увидят результата своих действий, своих побед. И это… Это недостаточно реально для меня, подумал Кит.

Я хочу ту реальность, которая будет продолжать удивлять меня. И, в любом случае, волшебство существует не для бегства из реальности, из настоящего мира. Оно создано для того, чтобы в дальнейшем оставаться там.

Он бросил последний взгляд на псевдо-Ниту, затем отвернулся обратно к застывшей бабочке и заставил ее исчезнуть.

Время продолжило свой бег.

— Кит, — сказала Нита. — Эй, в чем де…

Кит закрыл глаза и стер все это. Мгновение спустя он снова стоял в темноте и слышал только тишину… и никак не мог выровнять дыхание.

Этому нас не остановить, подумал он. Я знаю, что Одинокая сила таким образом пытается заставить меня остановиться. Все мы проходим через это. Так или иначе, мы делаем то, что необходимо.

* * *

Они достигли того, что должно было бы быть углом на пересечении Шестой и Тридцать Восьмой, но здесь представляло из себя просто два мутных бурных потока, мчащихся друг другу наперерез. Здесь они остановились. Теперь Нита могла почувствовать Ядро еще отчетливее, оно явно было где-то неподалеку. Но почему-то это не добавляло ей оптимизма. Тьма, из которой за ними следили жаждущие глаза, роящиеся вокруг жалящие раковые клетки — все это действовало на нее угнетающе. Конечно, рядом находился дружески настроенный Пралайя, но он мало чем мог помочь в этом случае. В голову Ниты вновь и вновь возвращались слова Клятвы, пока она прокладывала путь сквозь грязную взбаламученную воду: «Я буду помогать росту и облегчать боль».

Но разве не приходит время, когда рост прекращается? Когда ты и вселенная вместе приходите к решению, что пора прекратить «побеждать страх мужеством, и предпочесть смерть жизни, когда это будет нужно». Разве не было малейшей возможности здесь и сейчас, что в этом содержится частица неправды? Кто может дать ответ, не являясь одной из Сил?

И если люди не способны найти ответ, то эта игра просто-напросто не может быть честной!

Но сейчас истина не имеет значения. Нита остановилась на углу и бросила взгляд вдоль Шестой авеню. Похоже, здесь было не так глубоко, как в других местах, но в то же время тьма была еще непроглядней, еще гуще.

— Ядро здесь, — сказала она Пралайе. — Я уверена в этом.

— Я согласен с тобой, — отозвался он. — Что это за здание, самое высокое здесь?

— Эмпайр Стейт, — ответила Нита. Это показалось ей неудачным местом для укрытия чего бы то ни было. Но ведь Она наверняка и не пытается хорошенько спрятать Ядро, а желает, чтобы я нашла его и потерпела неудачу при попытке воспользоваться им… Это приведет меня к заключению сделки…

— Пойдем, — сказала она и пошлепала вниз вдоль Шестой авеню. Пралайя плыл вслед за ней, в его больших темных глазах плескалась неуверенность.

* * *

Кит и Понч продолжали движение сквозь тьму.

— Она почти одурачила нас в этот раз, — сказал Понч. — Но этот фокус не пройдет дважды.

Пес явно злился.

— В этом нет твоей вины, — заметил Кит. — Все произошло из-за меня.

— Я должен был догадаться. Но, по крайней мере, теперь нам известно кое-что.

— Что именно?

— У тебя есть шанс помешать Ей.

Кит сделал два глубоких вздоха. Эта мысль тоже пришла ему на ум.

— Я сказал темноте, — произнес Понч, — чтобы нас перенесло туда, где мы сможем узнать, как быстрее найти Ниту и помочь ей.

Во рту у Кита пересохло; он слишком переволновался.

— Разве у нас есть на это время?

— Ровно столько, сколько нужно.

Он уже не понимал, сколько времени они провели в темноте. Кит чувствовал бурлящую в Понче настойчивость и сопротивление тьмы, которая пыталась оттолкнуть, замедлить их.

Но Понч не позволял остановить его. Он жестко и неумолимо продвигался вперед. Но они замедлялись и, наконец, остановились. Кит чувствовал, как Понч бьется, толкает со всей силы то, что его сдерживало, чем оно ни было, пока, без какого-либо предупреждения, они не провалились в свет. Понч рванулся вперед, до предела натянув заклинание-поводок, в то время как Кит стоял и пытался протереть глаза, которые заслезились от внезапного яркого света.

Вокруг был пляж. Кит стоял прямо на границе с водой и, повернувшись, увидел сзади Залив Джонс.

Что это, снова одна из Ее штучек, в замешательстве подумал Кит. Еще одно место, где меня отвлечет то, что могло бы быть?

Но каким-то образом он знал, что это было не так. Это место было Заливом Джонс, но одновременно и чем-то еще.

Кит снова посмотрел на юг. Там было Море: тени и блики от Солнца, Жизнь и обитель всей возможной Жизни колебались волнами перед ним в зареве рассвета. «Море, — прогавкал Понч, забегая в бьющиеся о берег волны. — Море!» И это было не просто тем, что обычно говорят собаки, типа: «Хей, парень, это же вода!», а чем-то другим, одновременно и вопросом, и ответом, отсылающим к началу всего, к древнему Морю, из которого произошла жизнь. Наша кровь похожа на Море, подумалось Киту. Той же солености. Той же…

Его глаза расширились. Понч был прав. Здесь и было решение… такое, которое, как рассчитывала Одинокая Сила, не придет Ните в голову, потому что она так напортачила до этого.

— Ты прав! — закричал Кит Пончу. — Прав! Давай сюда, мы должны найти ее, пока она не начала!

Понч прибежал обратно, сделал пару кругов вокруг него, и они прыгнули во тьму, исчезли с пляжа, оставив только следы, которые вскоре смыла набежавшая волна.

* * *

Нита стояла у основания Эмпайр Стейт Билдинг и смотрела вверх. В этой версии Нью Йорка к зданию вела лестница с широкими ступеньками, она поднималась над водой, так что Нита сразу же ступила на нее, будучи рада самой возможности выбраться из воды с кишащими в ней раковыми клетками, которых здесь было больше, чем где-либо еще.

Пралайя последовал за ней, он встряхнулся всем телом, удаляя остатки воды из своей золотистой шерсти, и хорошенько почесался.

— Эти штуки, — пробормотал он, — даже если они и не могут прикоснуться ко мне, то все равно вызывают невыносимый зуд.

— У меня тоже, — сказала Нита. Она стояла, вытянув шею вверх, и рассматривала башню, возвышающуюся на недосягаемую высоту. Даже в ее собственном Нью Йорке, если вы подойдете к зданию Эмпайр Стейт поближе, всегда создается впечатление, что оно готово обрушиться на вас. Но здесь она не могла быть уверенной, что это невозможно. И со всех сторон их окружала тьма, в воздухе этого места она клубилась гуще, чем в прочих, она давила на них, она смотрела на них.

— Давай войдем внутрь, — сказала Нита. Теперь она могла «слышать» Ядро без необходимости прислушиваться: она ощущала знакомое «бззззз» на своей коже. Какая-то часть ее затряслась от страха; слишком уж просто оказалось его найти. И она знала причину…

Они прошли сквозь двери на верху лестницы и попали в огромный темный серый зал.

Тут и там в полумраке виднелись стальные двери лифтов, которые, насколько поняла Нита, могли двигаться только в одном направлении — вниз. Пол этого огромного помещения был усыпан множеством квадратных бассейнов, одного взгляда на которые Ните хватило, чтобы решить по возможности избегать случайного падения в один из них.

Все они были наполнены угольно-черной водой и, похоже, не имели дна.

— Направо, — сказала Нита. Она бросила взгляд на свой браслет, чтобы убедиться, что все заклинания на нем находятся в полной готовности, затем двинулась сквозь гулкое помещение, внимательно прислушиваясь.

Пралайя последовал за ней, возле каждого лифта он останавливался и наклонял голову, прислушиваясь.

— Я не уверен, — сказал он.

— Зато я — да, — отозвалась Нита. — Не наверху, но внизу.

Она стояла возле одного из бассейнов и тоже вслушивалась.

— Не здесь, — тихо пробормотала она. — Но направление задано правильно.

Она прошла между двумя самыми большими квадратными наполненными водой отверстиями, продолжая слушать. Ощущение знакомой вибрации на коже стало более отчетливым.

— Этот, — произнесла она и подошла к одному из них. Она присела на колени у кромки воды и прислушалась, потом поднялась и обошла бассейн. Это прямо здесь, подумала она. Ядро было тут, внизу, в черной воде, вне пределов досягаемости. Нита встряхнула браслет, чтобы проверить готовность своих персональных щитов, слегка отрегулировала один из брелков-заклинаний, подкрутив его, и протянула другую руку прямо в воду.

Она была обжигающе холодной, такой, что у нее перехватило дыхание, и она почувствовала, как онемели все пальцы. Но она искала на ощупь, наклоняясь все ниже и ниже, и кожей чувствовала жужжание и покусывания мелких черных скальпелей. Ни один из них не пробрался через щит… пока.

Здесь.

Медленно она завела руку под то место, где уколы этих черных игл становились сильнее и чаще, но Нита заставила себя не торопиться. Она аккуратно сомкнула пальцы вокруг того, что ждало ее, и осторожно вытащила.

Это было яблоко.

Нита поднялась, держа его в руках. Черная вода капала с него, и когда капли достигали бассейна, его поверхность взрывалась и оживала такими же уродливыми шестиугольными фигурами, которые кишели вокруг Ниты и Пралайи всю дорогу сюда. Только эти были больше и, каким-то образом, противнее. У них не было глаз, но все равно они совершенно явственно рассматривали ее как уже знакомую на вкус добычу.

— Ладно, — пробормотала она и повернула яблоко в руках, пытаясь прислушаться к тому как организована его структура. Она довольно быстро нащупала нужный уровень, и ее руки погрузились в то, что теперь превратилось из яблока в привычный ей уже узел света.

Тени сомкнулись вокруг нее, как будто намереваясь посмотреть, что она предпримет.

Нита нервно сглотнула и посмотрела вниз, в бассейн, где омерзительные темные фигурки высунули свои «головы» из воды и с ненавистью глядели на нее.

Ребята, произнесла Нита, я прошу вас прекратить делать то, что вы делаете с моей матерью.

Нет! множеством голосов отозвался жужжащий и рычащий хор. У нас тоже есть право на жизнь!

Я знаю, сказала Нита. Но это должно прекратиться. Это обязано прекратиться так или иначе. С вашей помощью или без нее.

Нет! завизжали они. Мы — это она. Мы — из нее. Мы живем в ней. Она породила нас. На нас нет вины! Ничто не имеет значения. У нас есть право находиться здесь. Мы появились на свет. У нас есть право заниматься тем, для чего мы были созданы, — злобный рев стал громче, более угрожающим. Ты тоже порождена ей. Что мы делаем с ней, мы можем проделать и с тобой, дай только срок.

Ните не нравилось, как это звучит.

Ребята, ответила она, даю вам последний шанс. Согласитесь остановиться, или я должна буду отменить вас.

Это было формальное выражение для волшебника, который обнаруживал, что он или она должен, хоть и без особого на то желания, убить.

Визжание стало громче; вода в бассейне возле нее забурлила. Ниту бросило в дрожь, она сжала Ядро и перебирала его силовые струны, пока не нашла ту, что контролировала способ управления формой белков в этой внутренней вселенной. Она разгладила ее, медленно и осторожно, в такой вид, который должен был запретить указанной форме раковых клеток существовать в локальном пространстве-времени.

Последний шанс, приятели, повторила она.

Визжащий хор только стал громче.

Нита глубоко вздохнула, повернула магический браслет так, чтобы подвести подачу энергии к заданной точке, затем соединила их с Ядром. Простите! повторила она и запустила процесс…

Ничего не произошло.

Нита уставилась на Ядро, холодея от ужаса. Она снова попыталась подвести необходимую силу к Ядру, натягивая и закручивая энергетическую струну до тех пор, пока та не обожгла ей пальцы…

Теперь заклинание недействительно, произнес мрачный голос внутри нее, оно использовало ту версию твоего имени, которая больше не имеет силы. Твое имя изменилось; ты сама его изменила. Когда прошлой ночью в госпитале ты смотрела на маму, ты в уме согласилась заплатить мою цену, и поэтому заклинание не работает.

Нита стояла неподвижно, пребывая в шоке и крайнем ужасе. Ей отчаянно хотелось закричать «Нет!», но она не могла выдавить ни звука, потому что внезапно осознала с ужасно кристальной ясностью, что, пусть хотя бы один раз, но Одинокая Сила сказала ей правду. Тот факт, что заклинание не сработало, только подтвердил это.

И так как я согласилась, я потеряю волшебную силу… и мама все равно умрет.

Стоя здесь с Ядром в руках, Нита окончательно осознала, что она сделала все, что могла, и ничто на свете не могло хоть в малейшей степени повлиять на сложившуюся ситуацию.

Мир Ниты стремительно рухнул. Она ничего не могла сделать, чтобы унять слезы страха, горя и отчаяния, сбегавшие по ее лицу.

Она сказала мне, что это не сработает. Что заставило меня считать, что каким-то образом я сумею все уладить?

— Пралайя? — спросила она.

— Это за пределами моей компетенции, — сказал Пралайя. — Хотел бы я помочь тебе, но…

Нита кивнула, но горе начало уступать место гневу.

— Я так и думала, — ответила она, — не слишком-то много от тебя помощи.

Он выглядел пораженным.

— Вряд ли Одинокая Сила предпочитает этот метод остальным, — добавила она, — Она никогда бы не стала помогать мне хоть в чем-то, если могла бы этого избежать.

Пралайя казался еще более изумленным, чем раньше, если такое вообще было возможно.

— О чем ты вообще говоришь?

— Ты не в курсе, что живет внутри тебя, — ответила Нита, — но держу пари, ты уже начал догадываться. Ну, давай же, — она сказала это, зная, что Одинокая слушает, — это тот самый момент, которого ты ждала, разве нет?

— Без всякого сомнения в исходе, — донесся из окружающей тьмы удовлетворенный голос.

Одинокая Сила стояла и смотрела на нее; какую-то неуловимую долю секунды Пралайя существовал с Ней в Ее новой форме. Она выглядела как человек, как молодой красивый нечеловеческой красотой мужчина, и тени окутывали Ее как плащ. Эти тени достигли Пралайи, окружили его, втянули, отбивающегося и напуганного, в себя, и он исчез.

— На самом деле, тебе не стоило говорить ему это, — произнес юноша. — Пока он не понимал, что происходит, у меня была необходимость позволять ему жить. Но ты решила высказать ему всю правду, после чего он стал для меня бесполезным.

Нита стояла, окаменев от ужаса.

— Ты просто убила его!

— О нет, отнюдь, — ответила Одинокая Сила, — ты это сделала. Неплохое начало, ты была достаточно сосредоточена на том, чтобы убить кого-нибудь.

Жужжание раковых клеток вокруг Ниты становилось все громче и громче.

— В любом случае, достаточно разговоров о Пралайе; я смогу найти другого представителя его народа при необходимости. Теперь же обсудим то, о чем Я тебе уже говорила — они выдержали. Все, что нам теперь нужно — это твой ответ на простой вопрос. Мы можем заключить сделку?

Нита не могла пошевелиться.

Тут из темноты раздался еще один голос.

— Прекраснейшая и падшая, — произнес Кит, — и снова… приветствую и бросаю вызов.

Понч рядом с ним оскалился и зарычал.

Нита в изумлении уставилась на Кита и Понча. Одинокая Сила одарила их раздраженным взглядом.

— Опять ты, — сказала Одинокая Сила. — Что ж, я предполагала, что это случится. Теперь ты собираешься решить за нее, что ей делать со своей жизнью, не так ли?

У Ниты расширились глаза.

— Похоже, сама мысль о том, что она может сделать что-то без твоего непосредственного участия, сводит тебя с ума, — будничным тоном проговорила Одинокая Сила. — Но, к счастью, ничего подобного тебе сегодня увидеть не доведется. Она решила обратиться к кому-то за пределами пребывающего на последнем издыхании партнерства, — Ее улыбка ясно дала понять, о ком идет речь.

— Нам лучше знать, так что не пытайся пробовать на нас свои штучки, — ответил Кит.

— Это ты думаешь, что лучше знаешь, — мягко проговорила Она.

Затем Она взглянула на Ниту.

— Он прав? — спросила Она. — Или, быть может, ты уже немного устала от его постоянного руководства?

Нита ничего не ответила, ее трясло.

— Разве не возможно, что, хотя бы однажды, ты знаешь, что лучше? Знаешь самый верный выход? Пусть даже придется пожертвовать чем-нибудь?

— Нита, не обращай на Ее слова внимания, — вмешался Кит. — Тебе известно, почему я здесь…

— Чтобы уберечь ее Клятву от нарушения, — сухо сказала Одинокая Сила. — Но уже поздно. Сделка совершена, и она сделала свой выбор. Без твоего участия.

Нита заметила, что Кит вздрогнул при этих словах, но тут же снова выпрямился.

— Меня еще рано списывать за ненадобностью, — сказал Кит. — И я бы не стал биться об заклад, что Ниточка собирается отбросить меня.

— Зато я бы стала, — ответила Одинокая Сила. — У меня в руках единственное, что имеет значение для пари в сложившейся ситуации, потому что лишь с моей помощью она может спасти жизнь своей матери.

— Это неправда, Нит! — крикнул Кит. — Она приложила немало усилий, чтобы удержать меня и Понча подальше отсюда. Для этого не может не быть причины!

— Я предпочитаю обходиться без присутствия посторонних, — сказала Одинокая Сила. — Одной этой причины достаточно. Хотя теперь, возможно, ты подумаешь над принятием несколько иной версии сделки… — Она, казалось, раздумывала. — Предположим, Нита сохранит способность к волшебству, несмотря на уже допущенную ею ошибку. Я даже спасу ее мать в придачу…

Кит покачал головой, и Понч снова зарычал.

— Я служу Жизни и Силам, изгнавшим тебя, и Единой, той, что стоит за ними. И точно так же поступает Нита, не имеет значения, что ты для нее сделала. Пора бы уже привыкнуть к этому!

Тишина, возникшая после этого, была ужасающей.

— Я привыкала и терпела слишком долго, — сказала Одинокая Сила. — Тут и там смертные не устают напоминать мне об этом.

Тени, окутывающие Ее, стали гуще, они потемнели и увеличились, внутри них мелькали существа, которых Ните совсем не хотелось бы видеть. Прошло уже много времени с тех пор, когда тени в углах ее спальни были полны этих маленьких ножек и слепых глаз, клыков, которые попеременно сходились и расходились во время движения крошечных челюстей…

Кит же, неожиданно для нее, рассмеялся.

— Это я уже видел, — сказал он. — Сороконожки? И это все, на что ты способна? Какая скука.

Тон его голоса поражал. Он, казалось, был способен изгонять тени сам по себе. Нита вспомнила, как в детстве ее до дрожи пугали такие вещи, и теперь задумалась, к своему изумлению, а что, если кто-то может просто показать тебе, как справиться со страхами? Что это на самом деле очень просто? Я думала, они всегда говорят тебе, что ты должна справиться сама…

Но, возможно, в этом крылось нечто большее. Может быть, силы других не являются их абсолютной собственностью, если они готовы сами предложить их…

— Кит, — произнесла Нита. — Я знаю, что ты хочешь сделать, несмотря на то, как глупо я вела себя с тобой, я счастлива, что ты вообще попытался… но сейчас тебе лучше уйти отсюда.

— И оставить тебя наедине с Этим?! Ни за что.

Одинокая Сила рассмеялась.

— Ну вот, по-моему, всем понятно, что происходит. Если не удастся прогнать его отсюда, то велика вероятность, что кто-то еще умрет из-за тебя. Вот уж не ожидала, что в тебе кроется такая трусость.

Волна гнева и смущения, и боли, окатившая Ниту, обожгла ее, словно огнем. Она открыла было рот, чтобы сказать: «Ты считаешь, что я этого хотела тогда?! Ты думаешь, что теперь у меня не хватит храбрости? Ну, посмотрим…»

Нита не успела даже пошевелиться, когда что-то прыгнуло сквозь тени и бросилось к ней на грудь.

Она пошатнулась и упала рядом с одним из бассейнов.

— Нет, — загавкал на нее Понч, — не делай этого!

Нита перевернулась и отпихнула Понча в сторону. Прости, ты хороший пес; я люблю тебя, но не могу позволить тебе остановить меня. Пока еще есть время, я все еще могу спасти ее. Нита оттолкнулась от земли, оперлась на руки и колени и снова открыла рот.

Но как только она сделала это, великая тьма, которая окружала все здесь с того момента, как она пришла сюда, этот внутренний напряженный мрак пришел в движение, обернулся вокруг нее, сдавливая до потери дыхания, и заговорил:

— Может, я могу сказать что-нибудь по этому поводу?

Эта темнота окружила их всех, даже Одинокую Силу. Но она была темнотой другого порядка, отличаясь от тех теней, что окутывали Одинокую Силу. Нита внимательно вгляделась в нее, озадаченная и немного напуганная…

…но затем поняла, что для страха нет причины. Эта темнота была Ните знакома… когдато, давным-давно… изнутри. Некоторые воспоминания, подумала она, всплывают только в особых обстоятельствах. Эта же темнота как ощущение огромного присутствия, полностью окружающего ее, составляющего весь мир, являющегося всем миром…

— Мамочка? — прошептала Нита.

— Мне есть, что сказать относительно происходящего, — произнес голос, теперь не просто едва ощутимый, но отчетливо слышимый всем.

— Ничего такого, что имело бы значение, — ответила Одинокая Сила, хотя и несколько неуверенно.

— О нет, как раз именно только то, что имеет значение, — ответил голос мамы Ниты.

— Слишком поздно, — сказала Одинокая Сила. — Сделка заключена.

— Ничего подобного, — ответил голос Нитиной мамы. — Поскольку это моя вселенная, то здесь ничего не может произойти без моего разрешения.

И мама Ниты встала между Нитой и Одинокой Силой, она выглядела как обычно в своей футболке и джинсовой юбке, со сложенными на груди руками, ее рыжие волосы сияли даже в этой полутьме.

— Это мое тело, — сказала мама Ниты. — И если оно превращается в поле битвы, то давайте установим правила.

— Для смертной, — сказала Одинокая, — ты поразительно самоуверена. Хотя причины для этого ничтожны. Ты действительно веришь в то, что тот психолог на полставки говорил тебе?

— Для бессмертной, — ответила мама Ниты, — ты поразительно глупа. Как выяснилось, тот терапевт был ближе к истине, чем он сам ожидал. Вот они, эти отвратные маленькие штучки — точно такие же, как я себе и представляла, — она покосилась в сторону темных бассейнов, наполненных крохотной смертью. — Даже здесь, в месте, заполненном тьмой, есть свет… и это мое оружие, не имеет значения, осознает ли это сама тьма или нет. Здесь и сейчас у меня есть иные источники мужества, более древние, чем доктора. И они говорят, что ты не можешь приказать противящейся тебе душе.

— Но тела и души — не одно и то же.

— Разве на данном уровне, — сказал Кит, — можно быть уверенной в этом?

После этого повисла слегка нервная тишина.

Мама Ниты бросила взгляд на Ниту через плечо.

— Мы с моей дочерью, — сказала она, — сражаемся в одной битве. Может, я делаю это более простым способом. Но мы на одной стороне. А ты, если я правильно разглядела твою природу, вовсе не друг мне. Убирайся с моей территории!

Она говорит о славной битве, подумал Кит. Но речь идет о гораздо большем.

Нита почти задыхалась от напряжения, но у нее промелькнула неожиданная мысль, что это первый раз за долгое-долгое время, когда она снова слышит, о чем думает Кит. Так или иначе, она согласна с ним. Она крепче, чем кажется, подумала Нита. Ведь раньше она была танцовщицей. Танцоры — крепкий народ. Может, все, что нам нужно, — просто дать ей силу…

— У тебя нет права прогонять меня, — сказала Одинокая. — Я была частью «твоей территории» с самого начала. У меня тоже есть право находиться здесь.

— Это я уже слышала, — ответила мама Ниты. — Я отвергаю это. Только я могу выбирать, кто разделит со мной мое тело… Как я выбрала моих детей… И моего мужа. Я решаю! Ты думаешь, что у тебя есть хоть какие-то права, которые не были бы даны тебе мной?

Возможно, ты можешь жить внутри тех людей, которые не склонны заглядывать в себя.

Но те, в ком идет каждодневная борьба с тобой, и кто имеет представление, с чем они имеют дело… Давайте-ка разберемся.

Она стояла, гордо выпрямив спину. Нита сглотнула. Однажды ей довелось увидеть, как мама смотрит на старый плакат балета производства Денверского Оперного Театра, где она выглядела почти неземной в балетной пачке, лебединых перьях и изящной небольшой короне, стройная, как тростиночка, которую легко переломить двумя пальцами. Но тогда, в тот прекрасный день, обернувшись и увидев недоверчивый взгляд Ниты, ее мама сказала: «Дорогая, послушайся моего совета. Не связывайся с этими лебедями. Достаточно одного из этих миленьких белых крыльев, чтобы сломать тебе ногу в трех местах». А затем она пошла дальше с корзиной для белья, фланируя, словно бригантина на всех парусах, грациозная и сильная, у которой любая опасность могла вызвать только легкую усмешку в уголках губ. Но только лишь смелости может быть недостаточно. По крайней мере, здесь…

— И каким образом ты собираешься сражаться со мной? — насмешливо спросила Одинокая. — У тебя нет оружия, способного сравниться с моим. Ничего похожего на то, что убивает тебя сейчас.

— Может, у нее и нет ничего, кроме мужества и решимости, — сказал Кит, — но это составляет половину волшебства. И мы поддержим ее, — он сунул руку в подпространственный карман и извлек длинную цепочку символов Речи.

Нита недоумевающе уставилась на нее. Одинокая Сила расхохоталась.

— Это не сработает, — сказала Она, — только не в ее случае. Равно как не поможет и Ните, как ты заметил. Ты думаешь, что если поместить прежнюю версию имени Ниты в цепочку заклинания, она больше не будет в моей власти? Не поможет. У тебя просто не хватит сил, чтобы повернуть изменения вспять. Теперь она познала меня. Она готова была заплатить запрошенную мной цену, чтобы сохранить жизнь своей матери… и, ах да, прости, мамочка, но вне зависимости от твоего разрешения значение имеет только выбор Ниты.

— Да-да, конечно, — сказал Кит. — Нит, — обратился он к ней, протягивая руку и настойчиво глядя на нее. — Давай быстрее!

— Ну да, конечно, передай ему всю свою силу, почему бы и нет? — Одинокая Сила расхохоталась. — Ты, похоже, вообще не способна быть самостоятельной.

Нита сглотнула. Ее слова отражали так много из ее собственных мыслей, клубящихся в темноте на дне души подобно раковых клеткам в бассейнах вокруг.

Неспособная справиться самостоятельно.

Не обладающая даже крупицей независимости.

Слишком испуганная, чтобы сделать хоть шаг без поддержки ее партнера. Не обладающая достаточной смелостью, чтобы самой нанести удар…

Нита сглотнула… и сняла с руки магический браслет.

Позволить ему проделать эту опасную работу… Снова дать ему возможность быть правым, а самой остаться неправой…

Она поколебалась в последний раз…

…и бросила браслет Киту.

Кит поймал его на лету и тут же присоединил старую версию имени Ниты, которую он сохранил в Заливе Джонс. Затем он пошарил рукой в воздухе рядом с собой и добавил кое-что еще.

Крохотную бледную искорку света…

Казалось, испускаемое ей количество света было ничтожным, но довольно быстро тени вокруг стали растворяться, пропала даже та их часть, что скрывала лицо Одинокой Силы…

Нита бросила на Нее один-единственный взгляд — и тут же отвернулась, настолько Ее лицо было ужасно и одновременно прекрасно древней смертоносной красотой, большей, чем она могла вынести. Тьма, окутывавшая Ее, зашипела в тревоге, как если бы она была полна змей. Искорка…

— Глаз дракона, — сказал Кит, присоединяя искорку к пустому колечку на магическом браслете, после чего вся цепочка, вспыхнув, ожила в его руках. — Что-то действительно новое, что-то, к чему ты никогда не прикасалась. Нечто, появившееся на свет уже после произошедшей с тобой перемены, шанс стать другой. То, на что ты не способна повлиять…

— Это ложь! — выкрикнула Она. — Все создания, даже пустота, из которой они произошли, несут часть моей силы глубоко внутри себя.

— Только не здесь, только не это! Не в ней! Нравится это тебе или нет, но даже пока ты продолжаешь убивать людей, мир начинает потихоньку исцеляться… как и ты!

Нита проглотила комок в горле, она посмотрела на Кита, и внезапно перед мысленным взором всплыла картинка с задним двором Тома и Карла и золотой рыбкой, глядящей на нее из воды.

Любая картина нуждается в завершающем штрихе: добавлении глаз дракону…

Ей отчаянно захотелось крикнуть Киту, что ответ — да, что именно это — единственно верный вариант. Но она не смела. Слишком уж много ошибок она уже совершила.

Что, если ее упрямство, ее отчаяние приведут к гибели Кита?.. И что Одинокая Сила права, и это уже не то, кем я теперь являюсь, но из глубин памяти всплыло еще одно воспоминание — о забавном поросячьем голосе, произносящем: «Это то, что приводит тебя в последовательность времени… но пока время не определено, выбор — это все; можно обходиться с временем как угодно…»

Эта крохотная мерцающая частичка света на браслете в руках Кита осветила для нее новые возможности.

Почему нет, подумала Нита. Если соединить то, каким ты был, с тем, каков ты сейчас… То ты сможешь компенсировать ошибки прошлого, чтобы не повторять их в дальнейшем. В этом есть смысл… Это не возврат к прошлому. Это движение вперед!

— Кит! — отчаянно крикнула она.

Он перебросил ей зачарованный браслет. Нита поймала его в воздухе и почти успела нацепить обратно, когда сила присоединенной искорки потрясла ее подобно удару электрического тока.

— Я бы не стала делать этого, будь я на твоем месте! — крикнула Одинокая. — Ты уничтожишь свою мать и себя! Вас обеих!

Нита колебалась не более секунды… затем надела браслет, продолжая держать в руках две версии своего имени, отсоединенные от него.

— Можешь продолжать считать так дальше! — сказала она. — Ты — не я!

И одним быстрым движением, которое она тренировала так долго в последнее время, она связала оба имени волшебным узлом.

Вспышка света пронзила ее, словно удар молнии. То ли из-за изменений в ее имени, то ли из-за присоединения искорки к ее браслету, но внезапно Нита гораздо более полно осознала присутствие маленьких частиц мрака в воде, нежели ранее с помощью Ядра. Эти крохотные жалящие порождения ужаса были, на какой-то свой извращенный манер, правы относительно своего существования — они действительно являлись частью тела ее матери. Но теперь она знала, что с ними сделать. Решение было сходным с тем, которое она собиралась претворить в жизнь вместе с Китом и Ш'риии в Заливе Джонс…

…кроме того, если раньше она ошибалась насчет своей части волшебства, то здесь и сейчас она была права. Ее вариант исправления положения в Заливе Джонс был слишком усложненным. «Весь этот алгоритм контрарепликации отлично бы сработал, — сказал тогда Кит, — если бы загрязнения умели воспроизводить сами себя.» Конечно, они не могли. Но рак порождается просто изменениями в крохотных частицах ДНК, которые позволяют клеткам бесконтрольно плодиться… что делает это решение идеальным в случае ее мамы.

Она сбила меня с пути, подумала Нита, ощутив вспышку гнева. Одинокая Сила убедила меня в том, что я достигла максимума в попытках решить проблему, что дальнейшие попытки просто провалятся, причем провалятся мучительно, вдобавок заставив меня сражаться с Китом. Потому-то к этому моменту я была бы слишком изранена, слишком напугана, чтобы снова попробовать решить эту задачу, слишком напугана даже для того, чтобы просто увидеть это решение!

Она задрожала от ярости. Но тратить время на злость будет означать только, что она отдает победу Ей в руки. Глаза Ниты сузились от напряжения, когда она направила силу от искорки через Ядро и воспоминания о созданной ей части волшебства в Джонс Инлет и дальше — в темные бурлящие воды вокруг нее…

Бассейны вокруг нее буквально вскипели, когда раковые клетки высунули свои «головы» из темной воды, напоминая слепых рыб, хватающих ртом воздух и отчаянно кричащих: «Нет!»

Для большей части из них было уже слишком поздно. Все, что их окружало, представляющее собой море крови ее матери, вспенилось и забурлило, когда поток силы проходил насквозь, разрушая раковые ДНК. Волшебство напомнило человеческой крови, что и она когда-то была частью древнего чистого незагрязненного Моря, того, что омывало мир, а не было им окружено.

Но все же Нита ощущала с помощью Ядра, что осталось несколько участков, куда не могла пробиться даже сила искорки, даже очищающая мощь Моря не достигла их.

Разбросанные тут и там по организму ее матери, маленькие частицы тьмы затаились, ожидая своего часа… множество, множество их. Слишком много…

Нита упала на колени, побежденная…

Все напрасно…

— Я же говорила тебе, — произнесла Одинокая Сила. — Тебе следовало поступить по-моему. А теперь слишком поздно…

И Она рассмеялась.

По щекам Ниты побежали слезы. Все было кончено… все…

Повисла мертвая тишина.

И тут ее разбил разгневанный шепот.

— Со мной, — послышались слова, — ты можешь поступать, как тебе заблагорассудится. Но не с моей дочерью!

А затем откуда-то еще один шепот:

— Миссис Каллахан?

Мгновение спустя кто-то прикоснулся к браслету Ниты. Нита подняла взгляд, хватая ртом воздух.

— Тебе это понадобится, дорогая, — сказала ее мама, ее голос дрожал от сдерживаемого гнева, когда она повернула браслет новой версией имени Ниты. — Но Кит прав. Это именно то, что я искала!

С яростным ревом Одинокая Сила надвинулась на них, возвышаясь темной волной над их головами, готовая сокрушить, раздавить их. Вода в бассейнах забурлила и выплеснулась оттуда, чтобы утопить, уничтожить…

…а затем вдруг отступила, словно наткнувшись на стену. Вокруг них запылал ослепительный свет, вода заискрилась, откатываясь назад, по стенам рассыпались огненные отблески, Одинокая стояла, ошеломленная, посреди этого буйства света, когда мама Ниты отделила искорку от ее браслета, выпрямилась и сжала ее в высоко поднятом кулаке в одновременно испуганном и уверенном жесте.

Она скрылась в огненной вспышке, и Нита пошатнулась, опершись о плечо Кита, смотря на свою маму с удивлением и трепетом: как на богиню с зажатым в руке пучком молний, величественную и ужасающую, гордо выпрямившуюся в темноте и возвышающуюся на ними всеми, в том числе и над Одинокой, и, к удивлению и беспокойству Ниты, не обращающую на Нее ни малейшего внимания. Ее мама сосредоточилась только на одном: на том, что было зажато в ее руке — извивающемся сопротивляющемся узле молний, все более увеличивающихся в размерах, пока они с ревом не окружили ее со всех сторон огненным коконом, пока вокруг не осталось ни одной, даже малейшей тени.

Было ужасно видеть страх и боль на ее лице, пока мама Ниты боролась с искоркой, чтобы не быть поглощенной этой силой подобно прочим смертным женщинам из древних легенд, которым не удалось удержать в руках огонь, принесенный из-за кромки миров. Ее глаза сощурились от сосредоточения, и выражение страха и страдания исчезало из них по мере подчинения Силы, удерживаемой ею в руках.

Она медленно выпрямилась, женщина в футболке и выцветшей джинсовой юбке, глядящая на них сверху вниз, пылающая небесным огнем и неожиданной уверенностью в себе.

— Свет сиял во тьме, — тихо произнесла она, и весь этот небольшой мир, бывший мамой Ниты, содрогнулся от этого звука. — И тьма не объяла его. Этот свет! Но тебя ничему жизнь не учит, не так ли? Разве что очень медленно.

Одинокая Сила посмотрела на нее с таким же недоверием, как Кит и Нита. Секунду спустя Она отвернулась.

— О нет, не учит, — сказала мама Ниты. Сверкающая молния вырвалась из нее и врезавшись в Одинокую, столкнула ее в ближайший бассейн.

Мама Ниты бесстрастно смотрела, как Та барахтается в воде.

— Если мне и придется кое-куда отправиться, — произнесла она, — то сначала Тебе придется в полной мере физически пережить все то, что ты причиняла мне все это время.

Одинокая попыталась выбраться из воды. Мама Ниты простерла свою руку, и молния снова отбросила Ее обратно.

— Разве это не весело? — сказала она. — Не так-то это чудесно внутри моего тела, да? Тебе следовало подумать об этом раньше, прежде чем наведываться сюда. Прочувствуй все эти переломанные и деформированные кости, эти шесть недель с воспаленными сухожилиями, синяками, инфекциями, грыжами и всем остальным. Да, мы кое-что знаем о боли! Каждый вечер в восемь по будням репетиции, не легче двухчасовых родов, и, напоследок, субботний спектакль!

Одинокая Сила корчилась и барахталась в воде, пораженная испытанной агонией.

— Как насчет всего этого? — добавила мама Ниты. — Теперь я заслужила твое внимание?

Нита вздрогнула, потому что эту фразу она очень часто слышала, когда не убирала свою комнату как следует, и каким-то образом она почувствовала, что это именно то впечатление, которое мама производит на Одинокую Силу. Спроецированные на Нее страдания были более свежими: ухудшающееся зрение, нарастающая боль, постоянное ощущение неудобства и плохое настроение от того, что «эй, как такое могло со мной случиться?», потеря контроля над собственным телом, которое раньше никогда не подводило; медленно поднимающаяся злость, невыразимая, не находящая выхода, от того, что что-то идет не так, как должно бы.

По сути, ничего не работает так, как должно.

Именно здесь и сейчас мама Ниты поняла, что, если бы все пошло по-другому, смерти вообще бы не существовало. Она была добавлена уже потом, в результате чьей-то «хорошей идеи». И здесь находился кое-кто, прямо здесь, рядом, в пределах досягаемости… и доступный, пусть лишь сейчас, для наказания.

Не то чтобы от этого было легче, подумала Нита.

— Забавно, да? — тихо произнесла мама Ниты. — Но несмотря на твое изобретение, Жизнь, которую ты так ненавидишь, все еще слишком необъятна для тебя. Что бы ты ни делала, как ни старалась, она все равно находит выход. Может быть, и в этот раз.

Одинокая корчилась и извивалась в бассейне, но никак не могла выбраться. Мама Ниты смотрела на Нее как будто бы издалека. Под этим серьезным взглядом Одинокой Силе удалось, наконец, покинуть бассейн, сейчас Она казалась просто маленькой промокшей горсткой теней, бессильной перед этим пламенем праведного гнева. Потерпела поражение, подумала Нита, и ее сердце наполнилось ощущением триумфа, засиявшим не меньше, чем окружающий их ослепительный блеск.

— Но нет, — голос мамы снова стал голосом обычной смертной женщины, и от этого звука сердце Ниты упало с неизмеримой высоты и продолжило падать на самое дно — Это ведь то, чего ты и ожидаешь, верно? Ты хочешь, чтобы мы победили в этой битве. А после того, как мы отошлем нашу охрану, наступит время для предательского удара…

Свет начал угасать.

Нет, подумала Нита. Мама, пожалуйста, не надо! Мама!

Но ее мама поступала так, как считала нужным… как всегда. Разница между ней и сильно уменьшившейся тьмой, которой теперь была Одинокая Сила в этом месте, во что превратился ее внутренний мир, была уже почти неразличима.

— Нет, — сказала мама Ниты, — даже за такую цену. Ты уже долгое-долгое время играешь в одну и ту же старую игру, верно? И ты просто не можешь поверить, что смертная откажется от подобной возможности.

Из промокшей темноты не донеслось ни звука. Нитина мама стояла, глядя сверху вниз на Одинокую Силу так, как она обычно смотрела на дочерей, запачкавших одежду сразу после стирки.

— Нет, — снова повторила мама Ниты. — Я догадываюсь, чем это все закончится. Сколько раз я слышала, как мои дочери пытались лестью подкупить меня, чтобы не ложиться так рано спать. Всегда известно, откуда все начинается, но никогда не известно, чем все закончится. И если я была тверда с ними, то смогу быть твердой и сама с собой, когда придет мой час, — сейчас она уже не выглядела как грозная богиня, но скорее как просто усталая женщина. — Потому что мое время подошло к концу, не так ли? Если сейчас счесть существование моего тела более значимым, чем необходимо, то позже мы все об этом пожалеем. Может, и не мы лично, но наверняка наши близкие.

Нита пришла в ужас.

— Мама, не надо!

— Дорогая, — Нитина мама небрежно отбросила молнию в сторону и повернулась к ней.

Молния упала на пол, некоторое время лежала там, пылая, затем медленно поползла обратно к маме Ниты, словно жутковатая живая игрушка. — Поверь мне, если и существует подходящее время для произнесения фразы «Не искушай меня», то это именно сейчас.

— Но, мама, мы же побеждаем!

— Нам полагается так думать, — сказала она. — Посмотри на Нее: какое величественное поражение, — она одарила Одинокую силу бесстрастным взглядом, явно не будучи впечатленной. — Суть в том, что нам полагается отправиться домой, наслаждаясь «триумфом», чтобы любой ценой отвлечь меня от того, что я считаю правильным и необходимым сделать. Если Она не может разрушить мою жизнь и твою в том числе прямым путем с помощью моего убийства, то Она просто найдет обходной путь.

Она сделала несколько шагов по направлению к Одинокой.

— Дорогая, как ты не замечаешь этого? Если мы доведем все до логического завершения, я выживу, все будет прекрасно. Я буду жить, но маленькие злые штуки в моем теле продолжают свою работу несмотря на все то, что вы, дети, сумели им противопоставить.

Я буду жить еще и еще, проживу еще некоторое время, и мне это так понравится, что вся моя жизнь превратится в постоянное бегство от смерти. Что же это за жизнь такая будет?! Потому что рано или поздно, что бы мы ни делали, это случится с каждым из нас.

Наконец, кто знает, сколько горьких лет я еще проживу в гневе и страхе, сделав несчастными всех вокруг, включая тебя, если ты все еще выдержишь пребывание поблизости, а так же я ни за что не отпущу от себя ни тебя, ни Дайрин, ни папу, продолжая страстно желать продлить свое существование. Вот что Она запланировала для нас. Ох, дорогая, я вовсе не хочу этого. Ради чего бы то ни было, — крохотный клубок молний терся о ее ногу, словно кошка; она слегка отпихнула его, но он направился не к Одинокой Силе, а к Ните и Киту. — Даже учитывая, насколько сильно я люблю вас, насколько мне страшно оставлять твоего папу и Дайрин, и я не знаю, что ждет меня впереди, и я очень люблю жизнь, как я ненавижу одну только мысль о том, чтобы покинуть вас всех в печали, и я вовсе не чувствую себя готовой и абсолютно не хочу уходить!

В этих словах звучала такая неизбывная тоска, что сам воздух вокруг зазвенел в такт, словно гром прокатился вдалеке. Скорчившаяся в стороне тень сжалась еще больше.

— Даже ради всего этого, — сказала ее мама еще тише, разжимая кулаки. — Я не позволю этому случиться.

— Мамочка… — только и смогла произнести Нита.

Ее мама покачала головой. Какое-то мгновение она казалась слишком усталой, чтобы говорить. Она притянула к себе Ниту и обняла ее, а затем окрепшим голосом сказала:

— Дорогая, может быть, я не знаю столько, сколько и ты, но одно мне известно точно.

Это наша сила, сила смертных существ, противостоять которой не может даже Она. Если мы отбросим это, мы перестанем быть людьми. Я не сделаю этого. Особенно тогда, когда это сыграет на руку противнику.

Она отпустила Ниту и обернулась.

— Теперь что касается тебя, — обратилась Нитина мама к Одинокой Силе, ее глаза сузились в том, что Нита распознала как крайнюю степень неодобрения, — ты получишь то, что считаешь своей частью меня, достаточно скоро. Но сейчас я уже устала смотреть на тебя. Так что убирайся к черту, пока я не надрала твою скверную темную задницу.

Одинокая Сила медленно поднялась вверх, паря над ними облаком безликой тьмы… и беззвучно исчезла.

— Мама… — Нита покачала головой, снова потеряв дар речи.

— Вау, — пробормотал Кит. — Это было круто.

Ее мать слегка улыбнулась и покачала головой.

— У Нее все расписано, дорогая, — сказала она Ните. — И Она об этом четко сказала сама: «Разве я не говорила вам, вы — боги?» Так что мы должны поступать соответственно, когда следуем верному решения и есть силы для его приведения в исполнение.

Все трое обернулись на раздавшийся всплеск. Это Понч прыгнул в один из очистившихся бассейнов и плавал там кругами.

Мама Ниты улыбнулась, затем она огляделась вокруг, обведя взглядом сырость и темноту, и, наконец, опустила глаза на то, что Нита по-прежнему держала в руках.

— Это то, что я думаю, не так ли?

Нита кивнула и протянула предмет ей. Ее мама подбросила яблоко в руке, поймала его, задумчиво разглядывая, затем потерла о рубашку.

— Полагаю, здесь мы закончили? — спросила она.

Нита печально огляделась вокруг.

— Разве что ты не решишь что-нибудь добавить.

Нитина мама покачала головой.

— Сейчас в этом нет никакого смысла, — ответила она. Она смотрела на яблоко с выражением глубокого сожаления, поворачивала его в руках то одной стороной, то другой. На какое-то мгновение Нита смогла заглянуть под маскировочную оболочку, увидев Ядро таким, как оно есть — клубком сложных и страшных сил, описывающим до мельчайших деталей тело человека, его разум и душу, бесценное и бесконечно уязвимое.

Затем ее мама вздохнула и бросила яблоко через плечо в ближайший бассейн. Оно упало в воду и затонуло, через некоторое время пропали и последние отблески из глубины…

Нита испустила долгий вздох, прервавшийся всхлипом. Теперь не было никакой возможности вернуть его обратно, никакой возможности что-то изменить.

— Так будет лучше, — сказала мама печально. — Нечасто выпадает шанс, подобный этому; так что было бы просто стыдно от него отказаться. Пойдем, дорогая, — она еще раз бросила взгляд на все, что их окружало: воду и темноту. — Нужно либо позвать водопроводчика, либо покинуть подвал. Как это делается?

— Я думаю, вам будет достаточно просто проснуться, — сказал Кит. — Но нам с Нитой придется воспользоваться другим путем.

— Не забудьте Понча, — сказала мама Ниты, когда пес выбрался из бассейна, где он до этого плескался, и подбежал к ним. — Если я, выходя из анестезии, вдруг залаю, доктора будут изрядно удивлены.

Понч встряхнулся, обрызгав всех троих.

— Я был нужен Киту, чтобы попасть сюда, — заявил Понч. — Без меня у него ничего не вышло бы, я думаю. Я провожу его домой в целости и сохранности.

Мама Ниты только моргнула на это заявление.

— Звучит неплохо, — заметила она. — Кстати, что там с этой штукой?

Она наклонилась, чтобы поднять крохотный искрящийся узелок — все, что осталось от искорки.

Вопрос отпал сам собой, когда даже эти остатки истаяли в ее руках.

— Кажется, это было одноразового действия, — сказал Кит.

— Я думаю, я расплатилась за все сполна, — произнесла мама Ниты. — Но я благодарна тебе за помощь, Кит; ты переломил ход событий.

— Просто совет, который мне кое-кто дал, — отозвался Кит, — прислушиваться к своим предчувствиям, когда вокруг сгустится тьма.

— Действительно, отличный совет. Ладно, ребятки, вам пора убираться отсюда.

Нита обнимала свою маму, пока Кит надевал поводок на Понча. Затем Кит подал ей руку. Секунду она помедлила, потом приняла ее, и они вместе исчезли во тьме.

Они появились из воздуха на заднем дворе дома Кита. Нита заметила, что Кит оглядывается вокруг со странным выражением лица.

— Что-то не так? — спросила она. — Или просто эта реальность кажется действительно странной после всего, через что нам пришлось пройти?

— Немного того, немного другого, — ответил он, — наверно.

Он снял поводок с Понча, и пес тут же понесся по направлению к дому.

— Кит…

Он взглянул на нее.

— Ты спас меня, черт подери, — сказала она.

Кит испустил долгий вздох.

— А ты меня оставила.

Она кивнула.

— Ладно, не важно, — сказал Кит, — ты тоже спасала меня и не раз. Так что мы в расчете, окей? Не будем спорить.

Нита кивнула.

— Пойдем, — сказала она. — Нам пора в больницу.

Путь между транзитными кругами до больницы занял порядка пятнадцати минут. Внизу, в жуткой крохотной комнате ожидания Нита нашла своего папу и Дайрин, и одного взгляда на лицо отца было достаточно, чтобы разбить Ните сердце. Впервые за всю мучительно долгую неделю на нем была надежда.

Нита присела, пока Кит закрывал дверь.

— Они сделали, что хотели? — спросила она.

Ее папа кивнул.

— Они извлекли опухоль, — ответил он. — Полностью. Все прошло лучше, чем они надеялись. И они считают… считают, что она не успела распространиться настолько широко, как они раньше думали. Им нужно будет все проверить.

— Мама уже очнулась?

— Да. Проблемы со зрением уже пропали, но медсестры из реанимации сказали, что сегодня вечером лучше ее не тревожить; ей потребуется время, чтобы прийти в себя. Так что мы просто ждали тебя здесь, чтобы забрать с собой, — он посмотрел на нее. — А что у тебя?

Нита сглотнула.

— Я думаю, у нас получилось неплохо, — сказала она, — но не могу с уверенностью сказать, насколько неплохо. Это долгая история.

Ее отец кивнул.

— Тогда пойдем домой… Мы вернемся сюда завтра после обеда.

Хотя Нита понимала, что действительно нуждается в отдыхе, уснуть она так и не смогла.

Кит ненадолго отлучился к себе домой, но когда папа Ниты завел машину, Кит возник на заднем дворе, и Нита спустилась вниз, чтобы встретить его.

Когда она шла через двор, раздался еще один хлопок, более шумный: Дайрин. Она появилась с раздраженным выражением на лице.

— Где ты была? — спросила Нита.

— Больница.

— Нам пока нельзя было туда!

— Я знаю. Я прокралась тайком. Они только что обнаружили меня и вытурили оттуда.

Она оглядела их обоих.

— Вы уже видели итоговое описание своей деятельности в Учебнике? — спросила она.

Нита отрицательно покачала головой.

— А я видела, — тихо сказала Дайрин. — Я в долгу перед вами, ребята.

Кит помотал головой.

— Дари, если ты и правда прочитала про все это в Учебнике, то ты знаешь, что…

— Я знаю, что ждет ее впереди, — ответила Дайрин. — Да. Но я также знаю, что вы проделали. Вы выложились на полную. Это важно.

Она повернулась и ушла в дом.

— Она становится мягче, — тихо заметил Кит.

— Она в шоке, — сказала Нита, — так же, как и я. Но, Кит… Спасибо, что не оставил меня одну со всем этим, — она сглотнула, стараясь сохранить самообладание. — Я не… Я имею в виду, мне и правда очень нужна была помощь.

— Ты знаешь, где ее искать, — отозвался Кит. — Так что давай покончим со всем этим.

Прибыв в больницу, они обнаружили, что мама Ниты уже сидит на кровати. Под ее глазами залегли тени, а вокруг носа виднелись легкие ссадины, но на этом было все; нигде поблизости не было видно ни контактных присосок, ни проводов, машины тоже были убраны, хотя к ее руке до сих пор сбегала трубочка капельницы. Нита подумала, что ее мама выглядит очень усталой, но, когда они все вошли, ее лицо расплылось в улыбке, которая выглядела почти нормальной.

Она посмотрела на Кита и сказала:

— Гав!

Кит усмехнулся.

— У этого есть какой-то скрытый от посторонних смысл? — спросил папа Ниты, садясь и беря свою жену за руку, — или это побочный эффект от лекарств?

Нитина мама улыбнулась.

— На этой планете не существует лекарств, способных проделать то, через что я прошла, — ответила она.

Последовала пауза.

— Это сработало? — наконец спросил папа Ниты.

— Это привело к единственному итогу, который имеет значение, — ответила ее мама. — Спасибо, дети.

Нита поморгала, стараясь спрятать подступившие слезы. Кит просто кивнул.

Главная медсестра подошла к ним и остановилась возле кровати.

— Как вы себя чувствуете?

— Как и любой, кому вырезали кусочек мозга, — ответила мама Ниты, — но с другой стороны, просто превосходно. Когда я смогу пойти домой?

— Послезавтра, — ответила медсестра, — если разрешат хирурги. Это была довольно сложная операция, но вы, похоже, восстанавливаетесь с необычайной скоростью. Если вы продолжите в том же духе, то мы сможем разрешить вам вернуться домой и пришлем специальную медсестру, чтобы следить за вами в течение нескольких дней. После этого начнутся другие процедуры, и мы будем видеться довольно часто. Но сейчас для вас наступает тот период, когда вы будете восстанавливаться после хирургического вмешательства.

— Ладно, — ответила мама Ниты. — А теперь что насчет ужина?

— Сегодня никакого ужина, — сказала медсестра, — до завтра только капельница.

— Я бы предпочла что-нибудь другое, — отозвалась мама Ниты, явно не в восторге.

Медсестра рассмеялась и вышла.

— И не забудьте чизбургер! — крикнула ей вслед мама Ниты.

Нита хихикнула; ее мама испытывала тягу к нездоровой пище в самых странных ситуациях. Затем она осознала, что делает, и тут же оборвала себя.

— Нет, — сказала ее мама. — Не надо. Ты права: это отвратительно, так что нет никакой причины, чтобы не посмеяться над этим.

Большая часть этой фразы явно предназначалась отцу Ниты, а не самой Ните.

Ее папа по-прежнему не проронил ни слова.

— Не могли бы вы оставить нас на минутку, пожалуйста? — обратилась Нитина мама к Ните и Киту.

Они вышли.

— Вернусь через секунду, — сказал Кит и направился к торговым автоматам возле комнат отдыха, возможно, несколько более поспешно, нежели было нужно. Она проводила его взглядом, пока он заворачивал за угол. Мне и не приходило в голову, насколько это ранит и его тоже. Если он собирается приглядывать за мной, то мне лучше тоже не спускать с него глаз. Даже если потребуется проводить за этим занятием целые дни.

Нита прислонилась к наружной стене палаты. Она не должна была ничего слышать с такого расстояния, но почему-то могла.

Она услышала, как мягкий голос тихо произнес:

— Гарри, брось это и посмотри на меня. Мы купили для меня немного времени. Как минимум, достаточно для того, чтобы попрощаться. Все это — обычная игра. Рано или поздно это должно было случиться, так или иначе.

Нита слышала, как отец тяжело дышит в тишине, стараясь признать ее правоту.

— О, еще одна вещь, пока не забыла. Я думаю, тебе больше не нужно тратить время, беспокоясь насчет Кита.

— Нет?

— Нет.

Я не должна это слышать, подумала Нита. Она закрыла глаза и сконцентрировалась, пытаясь прекратить слушать. Не сработало. Это как-то связано с тем, где я побывала.

— Но довольно об этом. У нас есть, чем заняться. Послушай меня! Я вовсе не хочу, чтобы ты начал трястись надо мной, как будто я вот-вот умру. Я собираюсь провести оставшееся время, как можно полнее погрузившись в жизнь. У нас не так уж и много времени, у всех нас.

Нита могла поклясться, что слышала, как ее отец сглотнул.

— О, боже мой, родная моя, только не говори, что все закончится так… так ужасно.

— Что? Конечно, нет, — ее голос смягчился, затем снова стал строже, напоминая тот, который Нита слышала, когда в ее руке блистал пучок молний. — Но, Гарри, после всего, что со мной было, ты полагаешь, что для меня есть большая разница между шестьюдесятью годами и шестью месяцами? Просто мое время подходит к концу… Так что замолчи и поцелуй меня. Нам еще многое предстоит сделать.

Больше не было произнесено ни слова. Нита поднялась так тихо, как могла, и направилась прочь. За углом чуть дальше по коридору она обнаружила Кита, в ожидании прислонившегося к стене, скрестив руки на груди.

— Что они там делают? — спросил он спустя несколько мгновений.

— Лучше не спрашивай, — она бросила на него задумчивый взгляд.

Он и не собирался.

Могу поклясться, что ему и так это понятно.

— Так что дальше?

— Еще немного, — сказала Нита, — позволим им побыть наедине.

Кит кивнул. Вместе они направились к выходу.