Незадолго до рассвета Нита проснулась и села на кровати, уставившись на бледноголубой свет за окном. Не было никакого четкого перехода от сна к бодрствованию, только некое тревожное осознание, что что-то не так, что все не так. Она понятия не имела, сколько ей удалось проспать после того, как Дайрин, тихая и опустошенная, молча выскользнула из комнаты.
Опустошенная. Это слово отлично подходило и для Ниты. Но немного энергии вернулось обратно после того, как изначальный шок поутих. Нита посмотрела на Учебник, слова, написанные в котором, стояли прямо перед ее глазами: Я буду бороться за то, чтобы сохранялась и развивалась Жизнь. Я не стану изменять по своей воле предметы и живые существа, пока они растут и развиваются. Я не буду изменять систему, частью которой они являются, если им не грозит гибель.
Она сглотнула.
Я волшебница. И если моей маме не «грозит гибель» прямо сейчас, то я не знаю, когда еще. Должен быть еще какой-то способ бороться с этим помимо того, что они делают в больнице. И я собираюсь найти его.
Она поднялась, оделась, сгребла Учебник и повалилась с ним на кровать. Обложка издала жужжание. Нита уселась спиной к стене в изголовье кровати и открыла книгу, чтобы прочитать ожидающее ее сообщение, затем посмотрела в окно на мрачно освещенные предрассветные облака.
Я свяжусь с ним позже. Нет смысла будить его сейчас и расстраивать. Я и так уже напортачила в отношениях с ним в последнее время.
Она пролистала Учебник до раздела, посвященного лечению и связанным с этим заклинаниям. Эта часть была намного больше этим утром, чем когда-либо ранее. Нита начала чтение, запоминая и заучивая всю доступную информацию с наибольшей интенсивностью с тех пор, как она нашла эту книгу и поняла, что это значит. У нее осталась только пара часов до того времени, когда папа просил разбудить его.
Она использовала это время на полную, прервавшись только один раз, чтобы сходить в уборную, и то взяла книгу с собой. Надо сказать, эта тема давалась ей с трудом. Было слишком много разной информации. Она заставила Учебник прекратить показывать все, что было связано с травмами, хроническими заболеваниями и недугами… и таким образом сужала и сужала фокус, одновременно с этим часть, содержащая полезную информацию, становилась все меньше. Под конец между обложками не осталось практически ничего, за исключением материала о новообразованиях и связанных с ними повреждениях, и она находила все больше, когда сосредотачивалась на определенного рода изменениях. Одним из самых часто встречаемых слов на Речи, на которые Нита наталкивалась, и одним из тех, которые она не хотела бы видеть, было «неизлечимо». Здесь было много рассуждений и теорий возникновения, но практически не было заклинаний. Нита все более и более нервничала, читая это, но не могла остановиться. Должен быть выход. Всегда есть выход, если приложить усилия и докопаться до сути дела.
В ее комнате стало светло, но она не заметила этого. Птицы начали утреннюю песню ранней осени, но Нита их не слышала. Она читала и читала… и внезапно зазвонил ее будильник, поставленный на полдевятого.
Нита выбралась из кровати, отключила шумелку и пошла посмотреть, не проснулся ли еще ее папа. Остановившись за дверью, она навострила уши, но в доме не было слышно ни звука.
Она тихонько постучала.
Ни звука.
— Папа…
По-прежнему тихо. Нита приоткрыла дверь и просочилась внутрь.
Ее отец спал на стуле для чтения в углу между окнами спальни. Он сидел, свесившись, рот его был слегка приоткрыт, издаваемый им легкий храп до странности напоминал храп Понча, когда тот спал на спине кверху лапами и похрапывал; обычно это вызывало у нее улыбку. Но улыбаться сейчас казалось по меньшей мере предательством.
Она бросила взгляд на кровать, которая не была примята, и и спустила долгий вздох, затем подошла к своему папе и присела на корточки рядом со стулом.
— Папочка, — сказала она.
Его глаза медленно открылись; какое-то время он смотрел на нее, явно не понимая, что она тут делает.
Затем осознание произошедшего вернулось к нему. Она видела, как боль снова наполнила его глаза. Нита стиснула зубы, чтобы не допустить слез, которые наполнили глаза.
— Полдевятого, папа, — сказала она твердым голосом. — Ты сказал, нам надо будет пойти в больницу через час или около того.
— Да, — он медленно распрямился и потер лицо руками. — Точно…
Затем он взглянул на нее.
— Как ты, дорогая?
— Лучше. Возможно, лучше, — ответила она. — Похоже, я так испугалась, что кое о чем забыла.
— Забыла о чем?
— Может, я смогу что-нибудь сделать.
Ее отец уставился на нее в недоумении.
— Папочка, — сказала Нита, — я волшебница. По сути, у нас даже двое волшебников в доме. И у нас есть много других знакомых где угодно. Волшебство служит для того, чтобы исправлять сломавшееся, исцелять раненых… спасать жизни. Мы должны суметь сделать хоть что-то.
Любопытство на лице ее отца сменилось нейтральным выражением.
— Дорогая, — сказал он слегка смущенно, — ты знаешь, все эти штуки… я стараюсь не думать об этом. Для меня это до сих пор как нечто вроде сказок. Я стараюсь не думать об этом даже когда все хорошо. А сейчас… сейчас я боюсь, что…
Прокол, подумала Нита. Похоже, это только вызвало еще большее недовольство.
— Пап, мамин случай действительно сложный. Я только начала работать над этим. Но должно же быть хоть что-то. Я не собираюсь сдаваться, должен же быть выход…
Ее отец снова потер лицо.
— Хорошо, хорошо. Сейчас нам в любом случае лучше быть там. Ты уже была в душе?
— Еще нет.
— Тогда ступай. А я пока приготовлю что-нибудь на завтрак. Дайрин уже встала?
— Я не знаю. Она долго не могла уснуть прошлой ночью.
— Не она одна, — мягко сказал ее отец.
Он протянул руки и обнял Ниту.
— Ох, дорогая… — на мгновение его голос прервался. Затем он обнял ее еще крепче. — Держись. Нам нужно поддерживать друг друга так или иначе. И все будет хорошо.
— Ага, — ответила Нита, надеясь, что это окажется правдой.
Затем они все отправились в больницу. Мама Нита спала, ее рано разбудили, чтобы провести магнитно-резонансную томографию.
— Она просыпалась прошлой ночью, — сказала их папе главная медсестра, крупная женщина с волосами, скрученными в тугой пучок, — сейчас лучше ее не будить. Но ее доктор в данное время занята на другой процедуре и попросила меня узнать, не подождете ли вы полчаса-час? Она хотела вас видеть.
— Конечно, — ответил отец Ниты.
На самом деле это не было так долго, как казалось. После того, как они с Дайрин поднялись наверх, чтобы посмотреть на спокойное спящее лицо мамы, Нита оставила Дайрин возле нее, дав им время побыть наедине, а сама спустилась обратно в маленькую комнату ожидания, где ее папа уже беседовал с доктором Кашивабарой. Доктор бросила взгляд на вошедшую Ниту.
— Доброе утро, — произнесла она после того, как Нита села. — Что ж, у твоей мамы ночь прошла без происшествий за исключением проведения исследований, конечно. Она была молодцом и заснула еще когда мы везли ее к аппарату и обратно. На самом деле, она спала и во время проведения исследования этим утром, что кажется довольно странным — это все равно что спать в мусорном баке, по которому кто-то колотит железной палкой.
— Если бы вы пожили с нашими дочерьми, — ответил отец Ниты, — вы бы не удивились, научившись спать в любых обстоятельствах.
Доктор Кашивабара слегка улыбнулась.
— Кстати о дочерях, — сказала она, — где же младшая?
Нита недоуменно огляделась вокруг. Дайрин уже должна была вернуться из комнаты их мамы.
— Схожу приведу ее, — ответила она.
Нита прошлепала обратно. Тихонько проскользнув в комнату, она обнаружила сидящую там Дайрин, которая прислонилась спиной к стене возле двери, смотрящую пустым взглядом на единственную занавешенную кровать в помещении, где лежала их мама. В руках она крепко сжимала Спота, которого не брала с собой во время прошлого посещения. Вся комната была пропитана запахом озона, сопровождающим неоконченное или прерванное волшебство.
— Ты что творишь?! — прошептала Нита, затем сгребла Дайрин за руку. — Давай-ка!
Дайрин не сопротивлялась, у нее не было на это сил. Нита была уверена, что знает, почему, но сейчас не было времени выяснять. Она отвела Дайрин обратно в маленькую комнату ожидания и усадила на кушетку.
Отец Ниты одарил Дайрин взглядом, говорящим «Что-то-опять-случилось-я-же-вижу», но не стал комментировать. Доктор поприветствовала Дайрин, затем вернулась к прерванному разговору с их отцом.
— Что ж, — произнесла она, — состояние Миссис Каллахан на данный момент стабильно. И сейчас у нас есть необходимые снимки. У меня было время просмотреть их, так же этим утром мы с коллегами обсудили результаты и достигли согласия.
Она сделала глубокий вздох.
— Мистер Каллахан, — сказала она, — я не знаю, не лучше ли нам с вами обсудить это сначала наедине?
— Ни за что, — сказала Нита. Дайрин согласно кивнула головой.
Ее отец сглотнул.
— Они обе умные девочки, доктор, — ответил он. — И в любом случае должны все услышать. Лучше, если они узнают обо всем от вас, чем через третьи руки от меня.
Доктор кивнула, затем поднялась, закрыла дверь в коридор и снова села.
— Окей, — сказала она. Ее голос звучал очень мягко. — Мистер Каллахан, новообразование в мозгу вашей жены, безусловно, опухоль. На 90 % мы уверены, что это мультиформная глиобластома. Этот тип опухолей обладает большой инвазивностью и быстрым ростом. Она быстро распространяется в близлежащие ткани и необратимо повреждает их. И почти всегда она злокачественная.
Они сидели неподвижно, словно окаменев.
— Единственный способ быть стопроцентно уверенным в диагнозе — это биопсия, — произнесла доктор Кашивабара. — Мы проведем ее в ближайшие дни и результат определит дальнейшие действия. Но хочу подчеркнуть, что удаление опухоли возможно.
Тогда давление на окружающие ткани уменьшится.
— Но не полное удаление, не так ли? — голос Ниты звучал хрипло.
Доктор покачала головой.
— Как я уже упомянула, этот тип опухоли очень инвазивен. Она обладает способностью давать метастазы по всему телу, в другие органы: в лимфатические узлы, печень и селезенку, костный мозг. Поскольку глиобластомы склонны к быстрому росту на любой стадии развития, сложно предугадать, как долго опухоль может находиться в «спящем состоянии», распространяясь дальше. После операции по удалению опухоли очень важно как можно быстрее начать химиотерапию. Возможно, так же и радиотерапию.
Отец Ниты кивнул.
— Вы уже рассказали об этом моей жене? — спросил он.
— Еще нет, — ответила доктор. — Я сделаю это в ближайшее время. Сначала я хотела подготовить к этому вас, поскольку вы оба наверняка захотите обсудить это между собой, то очень важно, чтобы вам была известна вся информация.
— Распространение, о котором вы упомянули, — сказал ее папа. — Это же рак, верно?
Метастазы.
— Да, — ответила доктор Кашивабара.
Нита ощутила, как ее тело сковывает льдом. «Рак» было словом, на которое она постоянно наталкивалась во время чтения этим утром, но она старалась игнорировать это.
Сейчас она поняла, что это было глупо с ее стороны. Слово — основной инструмент волшебника, и волшебник, который игнорирует слова, только вредит самому себе.
— Каковы ее шансы? — спросил отец Ниты.
— Слишком рано об этом говорить, — ответила доктор. — Сейчас в наших приоритетах избавиться от опухоли. После этого у нас будет время обдумать дальнейшие перспективы.
— Операция опасна? — задала вопрос Нита.
Доктор Кашивабара взглянула на нее.
— Определенный риск всегда есть, — сказала она, — при любом хирургическом вмешательстве. Но данная опухоль находится в области, не очень сложной для оперативного извлечения, мы используем технику, сходную с теми, которые используются при операциях на носе. Она не настолько инвазивна и травматична для мозга как те, которые использовались несколько лет назад. Я посижу с вами и покажу некоторые диаграммы, если захотите.
— Спасибо, — ответила Нита. — Да.
Затем доктор вновь повернулась к их папе.
— У вас есть еще какие-нибудь вопросы, которые вы бы хотели задать мне?
— Только один: когда будет проведена операция?
— Так скоро, как это возможно. Для этого потребуется команда специалистов, которые занимаются подобными типами хирургии. Я получу расписание каждого из них. Полагаю, операция будет назначена на среду или четверг.
— Окей, — сказал папа Ниты. — Большое вам спасибо, доктор.
Затем доктор покинула комнату, оставив их наедине. «Я видел ее лицо» — Ните вспомнились слова ее папы. Она задрожала. Он был прав…
— Нет смысла нам всем топтаться здесь, — сказал их отец. — Почему бы нам не посмотреть на диаграммы, которые доктор Кашивабара приготовила для нас. Затем я отвезу вас домой, а потом вернусь сюда через некоторое время, так что смогу поговорить с мамой.
— Папа, нет! — сказала Дайрин. — Я хочу остаться и…
Помолчи, Дарт, мысленно произнесла Нита. Нам нужно поговорить с Томом и как можно быстрее. Равно как и нам с тобой.
— Нет, дорогая, — сказал в это время их отец. — Я должен поговорить с ней первым. Окей?
— Ну хорошо, — сказала Дайрин глухим голосом, подарив Ните убийственный взгляд. — Тогда пойдем.
Нита сдерживала свой огонь все время на пути домой и во время быстрого обеда. Когда их отец начал собираться на выход, она остановила его в дверях и сказала:
— Нам нужно тоже сходить кое-куда, папа. Не удивляйся, если вернешься и не застанешь нас дома. Часы посещения ведь вечером, верно?
— Полагаю, что да. Тогда вы можете идти, — ее папа вздохнул. — Полагаю, это хорошо, что операцию проведут так скоро. Мы сможем… справиться с этим, я надеюсь.
— Ага. И мы сделаем даже больше, чем это, — она быстро обняла его. — Передай это маме от меня.
— Хорошо.
Она проследила за тем, как он выехал с дорожки и направился дальше по дороге.
Нита начала подниматься по лестнице и на полпути столкнулась с Дайрин с накинутой на плечи курткой и Спотом подмышкой.
— Не так быстро, — сказала Нита. — Сначала ты скажешь мне, что ты там делала.
— Нечто, — пожала плечами Дайрин. — Большее, чем ты.
Ните захотелось ударить ее, действительно захотелось. Это ощущение потрясло ее.
Между тем Дайрин просочилась мимо нее и направилась к задней двери. Нита схватила свою куртку и Учебник, заперла дверь и направилась вслед за сестрой.
Дайрин уже была на полпути вниз.
— Ты с ума сошла — творить волшебство прямо там?! — прошептала Нита, догнав ее. — И ты потерпела поражение, не так ли? Ты сломалась и перегорела.
Дайрин зашагала быстрее.
— Я не хочу об этом говорить.
— Нет, тебе лучше поговорить об этом! Она и моя мама тоже! Что бы ты ни пыталась сделать…
— Что, по-твоему, я пыталась сделать?! Я пыталась исцелить ее!
Нита сглотнула.
— Вот так вот просто? Ты сошла с ума! Без малейшего понятия о том, что это за опухоль, ты начала работать… Без…
— Ниточка, пока у меня еще есть сила, я должна была попытаться, — ответила Дайрин. — До того, как я перейду эту грань!
— Это не значит, что можно сделать что угодно без подготовки! — сказала Нита. — Это волшебство просто распалось! Что, если часть его осталась и может поразить кого-нибудь еще?! Что, если…
— Это не имеет значения, — яростно пробормотала Дайрин. — Оно не сработало.
Нита взглянула на нее, пока они пересекали улицу и поворачивали на дорогу, ведущую к дому Тома и Карла, и заметила, как глаза Дайрин снова наполнились слезами.
— Это просто не сработало, — повторила та еще тише. — Почему оно не заработало?! Это ведь даже не сдвигание планеты с орбиты, это заклинание даже не среднего уровня! Это…
Дальше они шли молча.
Нита буквально кожей ощущала напряжение, витающее вокруг Дайрин, которая явно внутренне сжималась все крепче и крепче, словно катушка ниток с каждым витком.
— Ну-ну, перестань, — сказала она.
После того, как они позвонили в дверь, прошло некоторое время, прежде чем она открылась. В дверях стоял Том. Нита не была уверена, что сумела понять его выражение лица.
— Сегодня здесь прямо-таки чертов Центральный Вокзал, — сказал Том, — во всех смыслах.
Входите.
— Мы пришли в неподходящее время? — робко спросила Нита.
— О, не более, чем обычно, — ответил Том. — Входите же, не стойте в дверях.
Он с максимально возможной скоростью закрыл дверь за ними, что было правильным решением, иначе кто-нибудь случайно проходящий мимо, заглянув в дверь, заметил бы огромного шестифутового радужного синего слизняка, сидящего на ковре в гостиной и погруженного в беседу с Карлом. То есть, существо назвал бы гигантским слизняком любой, кто никогда не бывал на Альфекке VI, к тому же слизняки обычно не украшены рубинами такого размера. «Привет, леди», — сказал Карл, когда они проходили мимо, затем вернулся к прерванному разговору со своим гостем.
Том провел их в большую совмещенную со столовой кухню.
— Вы в порядке? — спросил Том. — Хотя чего я спрашиваю, видно же, что нет. Все вокруг вас просто кипит. Что случилось?
Нита коротко рассказал ему о произошедшем. Лицо Тома побелело от шока.
— О Господи, — сказал он. — Нита, Дайрин, мне очень жаль. Когда это случилось?
— Вчера после полудня.
Том присел к столу.
— Пожалуйста, — сказал он, приглашая их присесть на соседние стулья. — Вы сказали, снимки уже готовы. Это как-то повлияло на результат?
Он взглянул на них.
— Это объясняет то, что Карл заметил час назад или около того…
Карл попрощался с альфекканцем, который переместился так умело, что воздух даже не шелохнулся.
— Да, я так и подумал, что это было ваших рук дело, — сказал Карл, входя и усаживаясь на стул. Он внимательно посмотрел на Дайрин:
— Это явно проделала ты, такой колоссальный расход энергии. Но что-то пошло не так, верно?
— Оно не сработало, — тихо ответила Дайрин.
— Я могу назвать около двадцати причин, почему нет, — сказал Карл довольно сухо. — Неадекватная подготовка, отсутствие конкретного круга при вовлечении такого множества переменных, недостаточно определены область вмешательства и тип ткани, окружающие живые существа незащищены от возможных эффектов, отсутствие защиты для волшебства от эффектов прошлого в этой области. Я действительно удивлен, Дайрин.
Ожидал лучшего от тебя, — он нахмурился.
Нита попыталась вспомнить, видела ли она когда-нибудь, чтобы Карл хмурился, но не смогла и вздрогнула.
— Я думала, я смогу просто сделать это, — сказала Дайрин, побледнев. — Я имею в виду, как раньше.
Карл покачал головой.
— Ты не можешь больше проделывать подобное. Твой уровень силы сейчас составляет девять, максимум десять процентов от того, что было во время Испытания. Это просто нормальный ход событий. Еще одна твоя проблема в том, что ты начала на очень высоком уровне. Нынешнее волшебство, конечно, несравнимо по мощности с тем, что ты проделывала раньше, и ты еще не освоила умение работать с ограниченными ресурсами.
Прости, но такова цена за столь превосходный дебют. Прямо сейчас Нита — единственный человек в вашем доме, кто может в достаточной степени контролировать свои силы, чтобы совершить вмешательство в организм вашей мамы. Тебе лучше позволить ей заняться этим. И я рекомендую не вмешиваться в любые ее действия. Иначе это может привести к смерти всех троих. Наверняка для тебя будет очень трудно сидеть и смотреть, но это лучшее, что ты можешь сделать.
— Это нечестно, — прошептала Дайрин.
— Нет, — ответил Том. — Но вне зависимости от того, согласна ты или нет, тебе придется оставить все это в прошлом, чтобы найти решение. Если оно вообще есть.
— Эээ… — только и смогла выдавить Нита.
Том одарил ее спокойным взглядом, что уменьшило ее тревогу.
— Может, кока-колы или чего-нибудь подобного? — спросил Карл.
— Да, пожалуйста, — ответила Нита.
Карл поднялся на ноги, чтобы заняться напитками. Нита же сказала, обращаясь к Карлу:
— Я провела все утро за чтением. И продолжу изучение всех ссылок на заклинания, связанных с раком. Дело осложняется тем, что большинство описывают подобное состояние как «трудоизлечимое» или «неподдающееся воздействию». — Она покачала головой. — Я не сдамся. Заклинания всегда срабатывают.
— Кроме тех случаев, когда проблема поддерживает саму себя, — сказал Том, — в той или иной форме. Это подобно тому вмешательству в заливе Джонса, над которым вы с Китом работали. Если бы поступающее загрязнение было бы одним и тем же все время, то помогло бы простейшее заклинание. Но оно постоянно изменяется.
Нита поморщилась.
— Окей, понятно, — сказала она, — я потратила кучу времени на проработку деталей, а заклинание сработало и без этого. У меня определенно сейчас дурацкая неделя. — Она потерла лицо. — И именно тогда, когда я нуждаюсь в этом меньше всего.
— Нет никакого смысла заниматься самобичеванием, — произнес Том. — Основная часть волшебства была создана, она сработала, и это главное. И ты всегда можешь перепрограммировать субалгоритмы для лучшей работы, в конце концов.
Карл вернулся с четырьмя бутылочками кока-колы, раздал их и уселся обратно на свое место. Их с Томом обмен взглядами затянулся на секунду дольше, чем это было необходимо без того, чтобы мысленно обменяться информацией.
— Ох ты, — сказал Карл. — Нита, Том прав. Основная проблема в самом понятии злокачественности.
— Давай посмотрим на это более поверхностно, — обратился к ней Том. — Переизбыток информации тоже может повредить, — он протянул руку, и небольшая версия Учебника прыгнула в нее. Он положил книгу на стол и начал листать. — Ты уже занималась лечением прежде?
— Да, небольшие исцеления. Некоторые не такие уж небольшие.
Том кивнул.
— Регенерация тканей это самое простое, — сказал он. — Естественно, за все надо платить.
Кровь сама по себе либо согласие перенести боль, чтобы вылечить кого-то — это нормальная цена. Но если ты вмешиваешься с целью лечения в нечеловеческий организм, все становится сложнее.
Нита удивленно моргнула.
— Простите. В последний раз, когда я ее видела, моя мама была человеком!
Карл одарил Тома насмешливым взглядом.
— Мой чудаковатый коллега имел в виду, что необходимо исцелить не просто твою мамы, но и то, что ее атакует. Если ты не исправишь причину опухоли или рака, то она просто вернется еще где-нибудь, в более страшной форме.
— Что может быть ужаснее, чем опухоль мозга!? — воскликнула Дайрин.
— Лучше не спрашивай, — Том сказал это, продолжая листать Учебник. — У Одинокой Силы найдется множество разных ответов на этот вопрос, — он поднял на них взгляд. — Ваша основная проблема в том, что рак так сложно излечить для волшебника, поскольку раковые клетки нельзя назвать обладающими душой в понимании биологической жизни.
Это своего рода гибрид… Который сложно изъять без повреждения здоровых клеток.
Такого рода исцеления сродни химиотерапии — немного опасны. Нормальные клетки повреждаются в любом случае, вне зависимости от того, как аккуратно проведено лечение.
— Другая часть проблемы, — подал голос Карл, — состоит в том, что ДНК вирусов и злокачественных клеток довольно изменчива. Это делает рак неизлечимым как для волшебников, так и для докторов. Даже если бы ты могла взмахнуть рукой и сказать: «Болезнь, убирайся!», она просто до определенного предела уменьшилась бы. После этого в какой-нибудь клетке некая пропущенная раковая ДНК снова начала бы работу, и все вернулось бы к изначальному состоянию. После неполного удаления они становятся умнее и агрессивнее. Что в итоге убивает тебя быстрее, чем изначальная причина. Хуже того, ты никогда не сможешь достать их всех. Создание комплекса заклинаний, необходимого для такой работы и содержащего все необходимые описания и наименования, в том числе и возможных скрытых источников болезни, займет годы упорного труда. К тому времени уже… — он покачал головой.
— Я думала, может, вы создавали заклинания, подобные этому… — голос Ниты сорвался на тоненький писк.
Том слегка улыбнулся, хотя улыбка вышла невеселая.
— Лучшего комплимента нельзя и пожелать. Но увы, создание подобного комплекса заклинаний вне моих возможностей… к моему стыду, потому что иначе я бы работал день и ночь, чтобы создать его для вас.
Нита сглотнула.
— Многие волшебники работали над этим, Нита, — сказал Карл. — Было множество попыток исцеления, но цена обычно оказывалась слишком высока. Если бы не это, рак уже давно был бы исцелен; мы бы уничтожали его везде, где находили. А так… оглянись вокруг и увидишь, чего и только мы добились.
У нее в голове появилась одна мысль.
— Ты сказал, что были «попытки» исцеления, — произнесла Нита. — Звучит так, словно обычно это не срабатывало.
— Все дело именно в корне проблемы, — отозвался Карл. — В этом смысле мы способны сделать даже меньше, чем медики. Мы — волшебники. Вирусы и ДНК раковых клеток, хоть и не совсем относятся к органической жизни, все равно являются жизнью. И мы не можем просто уничтожать что-то так, чтобы это осталось без последствий, на любом уровне.
— Ох, хватит! — сказала Дайрин.
— И это еще не все, — продолжал Карл. — Где бы ты провела грань, Дайрин? Когда в Клятве говорится, что ты будешь защищать жизнь, любую, в том числе и крошечную, которая может досаждать тебе в данный момент? И здесь нет никакого противопоставления. Ты либо уважаешь всю жизнь, либо никакую. Конечно, это не значит, что волшебник не способен убить. Но убийство ускоряет энтропию в конкретном месте, и этого нужно стараться избегать. Иногда тебе необходимо убить, чтобы сохранить другому жизнь. Но сначала необходимо примириться с той формой жизни, которую ты убиваешь.
— Если я просто хочу убить горстку раковых клеток, — сказала Нита, — то я смогу с этим управиться.
Карл покачал головой.
— Все не так просто. У рака свое собственное видение мира, называемое «размножиться так или иначе». Которое может подразумевать «убей своего носителя». Подобного рода вещи осложняют работу волшебника с самого начала.
— Использование Речи, — вмешался Том, — это основа нашего волшебства… но это и наше слабое место, если в ней есть слабина. Все живое понимает Речь и может использовать ее, чтобы рассказать вам о своей жизни, что происходит в его мире…
Нита молча смотрела на стол, ее сердце замерло. Том был прав. Трудно сердиться, если что-нибудь вроде камня или дерева скажет тебе: «Я создан таким, какой я есть; таков наш мир; таково положение вещей; что я могу поделать?» А для одноклеточных существ и вирусов мир устроен настолько просто, что практически невозможно объяснить им, почему они должны перестать делать что-то, столь естественное для них, почему они должны перестать размножаться и фактически покончить с жизнью самоубийством, чтобы твоя мать могла продолжать жить. Их мир был настолько прост, что не способен был измениться…
Глаза Ниты наполнились слезами.
Она медленно подняла взгляд на Тома.
— Что ты думаешь, Том? Возможно ли изменить восприятие мира раковыми клетками понятным им способом, чтобы как можно больше из них осталось в живых? Так, чтобы волшебник смог достучаться до них, опуститься на их уровень бытия? Отговорить их… отговорить их от убийства? Что-нибудь подобное?
Том и Карл переглянулись. На лице Тома было написано сомнение. Но выражение Карла было странно интригующим. Он медленно кивнул.
— Ты знаешь правила, — сказал он. — Если они достаточно взрослые, чтобы задавать такие вопросы…
— …то они готовы услышать ответы.
Том сложил руки и посмотрел на них.
— Нита, — произнес он, — я никогда раньше не спрашивал тебя об этом. Кого бы ты попросила об этом волшебстве для тебя или для твоей матери?
Нита не смогла сразу ответить, пытаясь справиться с отвисшей челюстью.
— Не надо, — сказал Карл. — Ты все еще в шоке; и скорее всего, у тебя еще нет четкого ответа на этот вопрос. Тебе необходимо узнать, как именно ты делаешь свою работу. Но оставим пока этот вопрос. В конечном итоге, волшебство это своего рода обслуживание других созданий. Твои собственные потребности стоят на втором месте. Если ты будешь обманывать себя в этом, то обман дойдет до сердцевины любого созданного тобой заклинания и разрушит его. А возможно, и тебя заодно.
— Окей, — сказал Том. — Оставим это на время.
Затем он обратился к Ните:
— Тебе все понятно относительно того, что ты хочешь сделать?
— Я думаю, речь о локальном изменении законов Вселенной, — ответила Нита. — В пределах моей мамы.
Она сглотнула. Как только это было произнесено вслух, как ей вдруг стало кристально ясно, насколько велика вероятность все испортить.
— Изменение структуры самой вселенной… — сказал Том. — Именно. Ты собираешься поиграть в бога на локальном уровне.
— Ты собираешься сказать мне, насколько это опасно, — сказала Нита, — и что цена будет непомерно велика.
— За все нужно платить соответствующую цену, — сказал Карл. — Насколько ценна для тебя жизнь твоей мамы… И да, это вмешательство очень опасно. Но я прекрасно понимаю, что это не остановит тебя в данной ситуации.
Он откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди, глядя на Ниту.
— Мы должны предупредить тебя, — сказал Карл. — Ты думаешь, что в течение своей карьеры уже прошла через многое. Но у меня для тебя есть новости. Тебе никогда не приходилось заниматься ничем подобным. Изменение естественных законов вселенной это словно камень, брошенный в пруд. От него будут разбегаться круги, вся локальная система будет затронута, а первой, кого данная «рябь» коснется, будешь ты. Тебе нужно будет немного попрактиковаться в этом, чтобы сохранить себя в этих изменениях… и, к сожалению, в этой вселенной все на самом деле.
— Мне все равно, — ответила Нита. — Если это шанс спасти мою маму, то я обязана попытаться. Что мне нужно сделать?
— Отправиться куда-то, где это не на самом деле, — сказал Карл. — В одну из вселенной, в которой ты сможешь попрактиковаться. — Нита смотрела на него в замешательстве. — Все равно что учиться летать на самолете при помощи симулятора.
— Но это вовсе не полная симуляция, — добавил Том. — Все будет достаточно реально.
Как уже упомянул Карл, хотя и несколько витиевато, все будет как на самом деле. Но чтобы ты смогла впоследствии провести работу над ошибками, изучая, как совершать локальные изменения в структуре вселенной, существуют места вне ее, где можно будет попробовать проделать задуманное без риска убить кого-нибудь в процессе.
— Или там, где, если ты умрешь, совершив ошибку, то не утянешь других за собой, — брякнул Карл.
Повисшую неловкую тишину прорезал голос Ниты:
— Где это? Я хочу начать.
— Ну конечно, сию минуту, — сказал Карл, потерев лицо. — Подготовка займет некоторое время.
— У нас мало времени, Карл! Моя мама…
— С ней ничего не случится сегодня. Или завтра, — ответил Том, — или в течение названного докторами срока. Не так ли?
— Да, но… — Нита запнулась. Какую-то долю секунды она ощущала острое желание закричать, ей казалось, они недостаточно внимательны к ее проблеме. Но это было неправдой. Как Старшие Волшебники они должны были быть строгими с ней при необходимости. Все остальное действительно было бы просто невнимательностью.
— Хорошо, — сказал Карл. — Держи себя в руках. Это тебе пригодится в том месте, куда ты отправляешься. Аschetic continua, «практические вселенные» — это легкоизменяемые места, так что если у тебя в мыслях будет царить сумбур, то результат может оказаться фатальным.
— Где они находятся? — спросила Нита. — Как туда попасть?
— Это разновидность путешествия между мирами, — ответил Том. — Нестандартная, но можно использовать обычные Врата, — он покосился на Карла. — Пенн-стейшн?
— Пенн сейчас не работает. Я предлагаю Центральный Вокзал.
Нита кивнула; у нее уже был некоторый опыт с этими Вратами.
— Что я должна буду делать, когда доберусь туда?
— Большую часть тебе подскажет Учебник, — ответил Карл. — Ты будешь тренироваться изменять природу и правила пространства в нужном тебе направлении. Начнешь с того, что попроще, затем продвинешься во вселенные с большей сопротивляемостью, а далее в те, которые практически невозможно изменить.
— Похоже на занятия тяжелой атлетикой, — сказала Нита. — Сначала маленькие весы, затем тяжелее.
— В какой-то степени.
— Когда ты закончишь обучение, — продолжал Том, — если у тебя все пройдет успешно, то ты сможешь вернуться и совершить вмешательство в физическое состояние твоей матери так же как и в другой вселенной… и изменить его правила. Если ты действительно хочешь.
Если? Нита не стала спорить. Она уже давно отметила, что иногда Том и Карл тратят кучу времени на предупреждения о различных опасностях и ситуациях, которые могут случиться.
— Да. Я хочу сделать это.
Том и Карл переглянулись.
— Ну что ж, — сказал Том. — Тебе придется создать несущую матрицу для заклинания, которую ты возьмешь с собой в магическом кармане. Обычно можно просто взять Учебник и прочитать необходимое заклинание сразу на месте, но не в данном случае. В практических вселенных время движется в разных направлениях, так что Учебник может не суметь создать верное обновление… и у тебя не будет времени для ожидания этого посреди работы, в которой скорость исполнения имеет решающее значение. В твоем Учебнике содержится полная информация о том, какая именно матрица тебе понадобится.
Какая она в точности будет, зависит только от тебя.
— И еще один момент, — сказал Карл. Его лицо было печальным, но на нем читалась решимость. — Если ты пойдешь по этому пути, то рано или поздно придет время, когда ты должна будешь спросить свою маму, согласна ли она, чтобы ты заплатила эту цену.
— Я знаю, — кивнула Нита. — Я уже и раньше спрашивала у мамы разрешения на разные вещи. Не думаю, что это будет проблемой.
Она взглянула на них.
— И какова же цена?
Том покачал головой.
— Узнаешь по мере продвижения.
— Понятно, — ответила Нита. — Окей. Я начну сразу, как только вернусь домой.
Затем, совершенно неожиданно для себя, Нита сломалась и разрыдалась. Том и Карл сидели спокойно и дали ей выплакаться, пока Дайрин с изумленным лицом, окаменев, сидела на месте. Спустя несколько мгновений Том поднялся на ноги и протянул Ните платок, чтобы она смогла высморкаться и вытереть слезы.
— Простите, — пробормотала она, — все это так внезапно произошло.
— Не нужно извинения, — сказал Том. — Это нормально. Не сдавайся.
Она шмыгнула пару раз носом и кивнула.
— Так что делай то, что собиралась, — сказал Том. Она и Дайрин поднялись.
— И, Нита, — добавил Карл.
Она обернулась на полпути к двери.
— Будь осторожна, есть профессиональные риски в игре в бога.