Глава 1

Долгожданные каникулы

Стоял полдень пятницы, прямо перед началом весенних каникул. Но погода ничем не напоминала весеннюю. Снаружи было холодно и пасмурно; ветер нещадно свистел сквозь голые ветки кленов, что выстроились вдоль улицы, и на этом ветру капли дождя падали горизонтально с запада на восток, по-видимому, стремясь прямо в лицо девочки в куртке и джинсах, что бежала по тротуару к подъездной дорожке у ее дома. Не считая ее, улица была пуста, и никто не выглядывал из окон домов, расположенных достаточно близко, чтобы заметить, что девочка не промокала под дождем. Хотя если бы кто-то и заметил, то, вероятно, он не сделал бы никаких выводов: обычно люди не признавали волшебства, даже когда оно происходило прямо у них под носом.

Нита Каллахан пробежала вдоль подъездной дорожки, открыла заднюю дверь своего дома и нырнула в теплую кухню. Дверь позади нее скрипнула и ударилась о стену прихожей от внезапного порыва ветра, на что она почти не обратила внимания. Она снова захлопнула дверь, затем предприняла некоторые усилия, чтобы поднять свой рюкзак, и бросила его на кухонный стол.

— Свобода! — воскликнула она, не обращаясь ни к кому конкретно, сняла свою куртку и метнула ее сквозь кухонную дверь на спинку одного из стульев в столовой.

— Свобода! Наконец-то я свободна! — И она даже исполнила небольшой импровизированный танец посреди кухни в истинном удовольствии от осознания предстоящего двухнедельного отдыха от школы… хотя этот танец продолжался лишь до того момента, пока у нее не заурчало в животе.

— Свобода и еда, — добавила Нита, открыла холодильник и сунула туда голову, чтобы увидеть, что там было из еды.

Было немного. Пол-литра молока, полпачки масла; маленькие неидентифицируемые кусочки сыра в пластиковой упаковке, парочка из них уже посинели и позеленели из-за наличия других форм жизни; далеко в углу ютился пучок салата, лучшие дни которого давно прошли; и последний кусочек замерзшей пиццы на тарелке, который скорее всего оставила и забыла обернуть Дайрин, поскольку бедняга так засох, что его края скрутились.

— Нет, свобода и голодовка, — пробормотала Нита себе под нос и закрыла дверцу холодильника. Был конец недели, а в ее семье продукты покупались в пятницу после возвращения папы домой. Нита подошла к хлебнице на столе, надеясь хотя бы на возможность сделать бутерброд — но в хлебнице оказалась лишь скомканная обертка из-под хлеба, в которой, открыв ее, она обнаружила лишь один далекий от свежести кусочек хлеба.

— Ненавижу все это, — пробормотала Нита, снова закрывая хлебницу. Она открыла шкаф под столешницей, достала оттуда банку арахисового масла и обнаружила, что банку почти начисто выскребли изнутри. Она порылась среди различных неопределенного вида банок с продуктами, но там не было супа, равиоли или любой другой еды быстрого приготовления, которые она предпочитала — только фасоль и другие консервированные овощи, с которыми, по-видимому, нужно было изрядно провозиться, чтобы сделать их съедобными.

Нита глянула на часы. Оставалось, по крайней мере, полчаса до времени, когда папа обычно закрывал свой цветочный магазин по пятницам и возвращался домой, чтобы взять с собой тех, кто пожелает помочь ему с покупками.

— Я раньше умру от голода, — сказала Нита сама себе. — Умру в ужасных мучениях.

Затем она снова посмотрела на холодильник. Ага, подумала Нита. Она подошла к стене у двери в столовую и взяла трубку кухонного телефона.

Набрала номер. Телефон на том конце провода зазвонил, и через пару гудков кто-то взял трубку.

— Дом Родригесов.

За голосом доносился шум, похожий на звук отбойного молотка, если только отбойные молотки могли петь.

— Кит? Как ты опередил меня?

— Мой последний урок сегодня был факультативным… Я закончил свою домашку, поэтому пришел домой рано. Что случилось?

— И у тебя хотела спросить то же, — сказала Нита, повышая голос. — Твой папа переделывает кухню или что-то еще?

Она услышала, как Кит раздраженно вздохнул:

— Это телевизор.

— Опять шалит? — спросила Нита. Последняя попытка Кита применить волшебство, чтобы отремонтировать новый развлекательный центр в его семье, привела к некоторым своеобразным эффектам вроде того, что телевизор стал показывать кабельное телевидение с других планет без всякого предупреждения.

— Ниточка, — ответил Кит. — Теперь это хуже, что просто "шалит". Думаю, телик пытается развиваться в разумную форму жизни.

Нита подняла брови:

— Это может быть усовершенствование…

— Ага, но у эволюции может быть множество тупиков, — ответил Кит. — И у меня действительно велико искушение разбить его молотком. Телик говорит, что он медитирует… Но большинство успокаиваются, когда медитируют.

Нита хихикнула:

— Зная твою электронику, тебе может понадобиться этот молоток. Но вообще я хотела поговорить не о твоем телике, а о твоем холодильнике.

— Ух-ох, — произнес Кит.

— Ух-ох, — в Нитином доме раздалось что-то вроде эха. Она огляделась вокруг, но не обнаружила, кто это мог быть. Странно…

— Кит, — сказала Нита. — Я здесь умираю. Ты своими глазами видел, на что был похож сегодняшний обед. Никто из людей не смог бы съесть это. Снова таинственное мясо под загадочным соусом.

— По пятницам в столовке всегда плохо, — сказал Кит. — Вот почему я так много ем дома.

— Не мучай меня. Что есть у тебя в холодильнике?

Наступила пауза, пока Кит ходил на кухню, и Нита услышала, как он открыл холодильник.

— Молоко, яйца, немного питьевого йогурта Кармелы, пиво, немного лимонада, минеральная вода, пол шоколадного торта, жареная курица…

— В смысле пара холодных ломтиков?

— Нет, полкурицы. Мама запекла ее вчера вечером. У тебя уже был этот рецепт. Она натирает тот сладкий перец горячего копчения, который берет в гастрономе, затем набивает курицу копченым чесноком, а затем… — рот Ниты наполнился слюной.

— Ты делаешь это нарочно, — сказала она. — Дай мне опустошить твой холодильник.

— Эй, Ниточка, пожалуй, куриная грудка будет довольно хороша на бутерброде с майонезом, но я не знаю, хватит ли для…

— Кит!

Он фыркнул.

— Тебе и правда стоит ходить с твоим папой в магазин, чтобы набирать побольше еды, — сказал Кит. — А то ты начинаешь сходить с ума по пятницам. Вот если бы он…

— КИТ!!

Кит засмеялся громче.

— Ладно, слушай, здесь достаточно курицы. Смотри не лопни. Придешь позже?

— Ага, после магазина.

— Принеси запасной молоток, — сказал Кит. — Это работка для двоих.

— Ага, спасибо. Держи всех подальше от холодильника ближайшие пять минут.

Увидимся, пока!

Нита повесила трубку, а затем секунду изучала свой собственный холодильник.

— Ты знаешь, что у меня на уме, — сказала она ему на Речи.

И тебе придется сделать это, пробурчал холодильник. Будучи неодушевленным, он, конечно, не мог действительно говорить, но был способен производить "звуки" и ощущения, которые передавали его сварливость.

— Не твоя вина, что в конце недели ты не так полон, как должен быть, — сказала Нита. — Я поговорю с папой. Ты не против?

Это моя работа — кормить тебя, ответил холодильник, казалось, менее сердитым, но все еще довольно несчастным тоном. Хотя и более привычным способом. Поговоришь с ним, да?

— Первым делом. И в то же время, подумаю, как расширить тебя, чтобы можно было время от времени менять местами твое содержимое с содержимым тебе подобного!

Ну, полагаю, в этом есть смысл, сказал холодильник уже более заинтересованно.

Вперед, с песнями…

Нита свистнула свой волшебный Учебник. Ее сумка метнулась вперед и прыгнула на стол, будто кто-то живой пытался выбраться наружу: Нита посмотрела на нее и успела лишь сообразить, что только одна из двух застежек была расстегнута, когда ее Учебник выпрыгнул сквозь щель и упал через всю кухню прямо ей в руку.

— Прости за это, — сказала она Учебнику. — Повседневное волшебство, домашние программы, режимы холодильника, пожалуйста…

Учебник открылся в ее руке на странице, примерно наполовину покрытой изящной, вьющейся прописью волшебной Речи.

— Верно, — сказала Нита и начала читать.

Заклинание шло как и обычно — обычные звуки ветра и редкие отзвуки проносящихся снаружи машин, мягкий гул мотора холодильника и прочие шумы внутри дома — все эти звуки постепенно становились все тише и тише, пока совсем не исчезли, Вселенная внимала словам, произносимым Нитой на Речи, пробуждалась к большей силе и начинала утверждать свою власть над физическим миром. Само волшебство было прямым смещением пространства и времени или заменой одного объема локального пространства на другой, хотя даже заклинание, подобное этому, не было совершенно необходимым, когда вы считали, что каждый из объемов в данном вопросе шел по спирали сквозь пространство-время в немного другом направлении из-за различий в их расположении на поверхности Земли.

Пока Нита читала Учебник, переливчатый туман света окружил ее, а слова на Речи сплетались и сворачивались сквозь физическую реальность, упрашивая ее лишь ненадолго измениться в немного другую форму. Нита произнесла последнее слово заклинания, словесное выражение волшебного узла, точку, с которой заклинание начинало работать…

Заклинание активировалось с треском беззвучного грома, принимая изменения. Тишина пошла на спад; звуки вернулись — ветер по-прежнему свистел снаружи, послышались брызги и шипение проезжавшей машины. Завершившись, заклинание забрало свою цену, небольшую, но существенную часть энергии, которой сейчас располагала Нита. Она стояла, тяжело дыша, пот потек по лбу, когда она потянула за дверь холодильника и открыла его.

Теперь холодильник не был пуст. Полки выглядели не так, как обычно, и на одной из них стояло несколько бутылок с лимонадом, о котором упоминал Кит. Нита протянула руку, взяла одну, открыла ее и сделала долгий глоток, слегка улыбнувшись: это был ее любимый напиток, который мама Кита покупала специально для нее. Потом Нита посмотрела, что еще есть в холодильнике, и взвесила возможности. С некоторым сомнением она отклонила идею с питьевым йогуртом, сейчас не очень-то хотелось такого; кроме того, это был личный йогурт Кармелы. Как бы то ни было, там еще лежала курица на тарелке, завернутая в пленку. Половину ее уже съели, но с одной стороны была цела грудка с золотистой корочкой.

— Так-так, — пробормотала под нос Нита, — иди-ка сюда и получи главную роль в бутерброде.

Она нырнула в холодильник, вытащила цыпленка, переложила его на чистую тарелку и развернула. Потом сняла с магнитной доски нож поострее и срезала пару кусков грудки.

Нита было нацелилась на третий кусок, но остановила себя, не желая становиться на скользкий путь превращения в хрюшку.

— Ух-ох, — послышалось откуда-то снова.

Нита оглянулась, но ничего не увидела. Может, в гостиной? подумала она и спросила:

— Кто там?

Вместо ответа послышался глухой удар, как будто распахнулась дверь.

— Кит, — произнес женский голос, — что у нас с холодильником? Вся еда исчезла. Ой, нет, погоди, здесь какой-то инопланетный уродец притворяющийся подгнившим салатом. Упс, мне, наверное, не следует грубить нашему гостю. Добро пожаловать на нашу планету, мистер Инопланетянин!

За этим последовала приглушенная фраза, которую Нита не смогла разобрать, вероятно, Кит ответил что-то. Секунду спустя, голос сестры Кита Кармелы снова донесся из холодильника.

— Hola, Нита, у вас что, счета за телефон превысили все пределы? Это довольно странный способ для связи…

Нита хихикнула.

— Нет, Мела, — крикнула она в холодильник, — я тут просто умираю от голода. Я куплю вам нового жареного цыпленка попозже.

— Он не так хорош, как у моей мамы, — ответила Кармела. — Но угощайся. Мы не можем оставить тебя голодать. Эй, заходи попозже. Сходим за покупками.

Нита усмехнулась на это, по злой иронии последнее слово осталось за Кармелой.

— Зайду, — сказала Нита.

От холодильника Кита послышался глухой хлопок — в полутора кварталах отсюда. Или в метре, смотря как посмотреть. Нита слегка улыбнулась, положив цыпленка обратно в холодильник и закрыв дверь. Она оставила вербальный "тег" на волшебстве, что создала, подобно выбившейся нити на свитере.

Нита сказала слово, и волшебство распалось.

Она вернулась к хлебнице, взяла две куска хлеба, которые не выглядели столь непривлекательно теперь, когда к ним присоединилась курица, и стала конструировать себе бутерброд, улыбаясь с легким удивлением.

— «Добро пожаловать на нашу планету, мистер Инопланетянин!» — так сказала Кармела.

Нита полностью поддерживала такое пожелание. Что было необычно — так это то, что Кармела использовала Речь, говоря это.

Нита только покачала головой. В последнее время количество странностей в доме Кита достигло критической отметки, и это не было связано только с электроникой — вся семья Кита, включая и его собаку, казалось, находилась под воздействием волшебного заклинания, причина которого оставалась неясной. Хотя Кармела всегда отличалась способностью к языкам, подумала Нита, так что нужно было быть готовой к тому, что она овладеет Речью, как только соприкоснется с ней. В конце концов, множество людей, не являющих волшебниками, пользуются ей — в основном, на других планетах. По крайней мере, салат не ответил ей… Впрочем, возможно, причиной тому послужил тот факт, что он должен был оказаться в мусорном ведре еще несколько дней назад.

Нита встала и снова открыла холодильник, осторожно выловив оттуда салат. Кармела была права: он совсем раскис. Нита положила беднягу в раковину, чтобы посмотреть потом, что еще можно спасти, а что уже нужно выкидывать — ополоснула и вытерла руки, вернувшись к бутерброду.

— Ух-ох, — снова повторил тоненький голосок.

Подождите-ка, я знаю, кто это… Нита остановилась в дверном проеме между кухней и гостиной и заозиралась вокруг, держа половинку бутерброда в руке.

— Спот, — позвала она. — Где ты?

— Ух-ох, — сказал Спот.

Она так и не сумела определить, откуда раздался его голос. Он что, невидимый?

— Все в порядке, Спот, — сказала Нита. — Это же я.

Тишина. Нита секунду покрутила головой, оглядываясь вокруг, она осмотрела сиденья стульев и под ними, но так ничего и не обнаружила. Спустя некоторое время она покачала головой. Спот был весьма необычен для обычного компьютера — иногда он разговаривал с Нитой или с ее отцом, но никогда не делал этого слишком долго. Возможно, подумала Нита, это связано с тем, что у них с Дайрин образовался своего рода симбиоз, и он теперь представляет собой частично Учебник, частично домашнего любимца, частично… Нита встряхнула головой и вернулась к своему бутерброду.

Спота было сложно достаточно точно описать; он прошел через многое за свою короткую жизнь. Нита знала, что Спот принимал участие в создании целой разновидности разумных компьютеров — даже этого уже было достаточно, чтобы понять, как необычно он мог себя вести. Но и после этого он был постоянным напарником Дайрин на всех ее заданиях, и всё, что Нита знала, что Спот был задействован в действительно странных вещах.

Впрочем, Спот больше не издавал никаких звуков.

— Хорошо, — сказала Нита, выпрямившись. — Оставайся там, где ты есть… Дайрин скоро вернется.

Она села за стол и снова призвала свой Учебник к себе. Две недели свободы, подумала она. О, да! Не менее сотни дел ожидало того, что она ими займется во время школьных каникул: проекты, над которыми стоило поработать вместе с Китом, а также дела, которыми она хотела бы заняться для собственного удовольствия, и которым наконец-то могла уделить время. Она открыла Учебник на разделе, где сохраняла заклинания "в разработке", неспешно пролистывая страницы, пока не добралась до листа примерно до середины заполненного изящными символами Речи. Но последняя строка мигала, потухая и загораясь снова, напоминая ей, что она не дописана. Да, подумала девушка. Лучше мне закончить ее, пока материал еще свежий.

Нита уселась поудобнее и посмотрела на страницу, жуя бутерброд. С тех пор как она стала волшебницей, Нита стала обращать внимание на свои сны, и эти сновидения впоследствии оказывались небесполезными — они не были точными предсказаниями, но зачастую это были сцены из ее жизни и жизни других людей, фрагменты будущих историй. Как говорится, тот, кто не знает истории, вынужден повторять ее, а так как Нита ненавидела повторяться, она начала искать способы наилучшего использования информации из своих сновидений, а не просто вспоминать о них после, когда события происходили на самом деле.

Старший Советник дал Ните несколько практических советов по применению "осознанных" сновидений, и, в конечном счете, предложил ей завести журнал снов, чтобы возвращаться к ним позднее по мере необходимости. Нита начала записывать сны и обнаружила, что так их легче запомнить. И вот теперь она взглянула на страничку и ознакомилась с заметками этого утра.

Пока она читала их, в голове снова закрутились полузабытые события и изображения.

Этой ночью сон начался со смеха, прозвучавшего где-то на краю сознания.

Сначала Ните показалось, что это смех Одинокой Силы, ее давнего врага, но голос был другим. Этот смех, несомненно, звучал довольно зловеще, но не столь страшно, как тот, который Ните доводилось слышать, и был куда неуверенней. Голос, несомненно, принадлежал женщине. А потом раздался чистый мужской голос. Он говорил: " Я давно жду тебя". Голос был дружелюбным. По тембру можно предположить — это голос юноши, 7 но на заднем плане слышны отголоски древности и жизненного опыта. Нита закрыла глаза, пытаясь вспомнить что-нибудь еще. Свет! Было ощущение, что он освещает все вокруг, так ярко, что границы вещей размывались, как если бы картина просто выходила за поле зрения Ниты.

И лай, довольно громкий лай. Нита не могла не улыбнуться, поскольку он был ей отлично знаком. Лаял пес Кита, Понч, возбужденно, взахлеб, но это не было самым странным. Странность заключалась в неограниченной мощи звука во тьме.

Темнота, подумала Нита и вздрогнула, когда картина, которую она не могла проявить этим утром, внезапно предстала перед ней совершенно ясно.

— Запись, — сказала Нита Учебнику и откинулась на спинку стула, закрывая глаза.

Космос и бесчисленные звезды. Казалось бы, стоило ожидать, что в космосе будет более темно. Но постепенно некоторые звезды начинали светить тусклее, как будто кто-то натягивал пленку между ней и ими, словно наползающий туман…

Эта темная дымка неторопливо расширялась у Ниты перед глазами, поглощая сияние звезд. Теперь, когда она проснулась, от этой картины ее бросило в дрожь. Во сне почему-то этого не случилось. Нита смотрела на происходящее совершенно без какого-либо удивления. Во сне она знала, что это означает, и под его влиянием в ней возникала невероятная злость.

Теперь она распахнула глаза, слегка покраснев при воспоминании о том гневе.

Нита посмотрела на страницу в Учебнике, где мигала последняя строчка Речи, ожидая, что она добавит что-нибудь еще.

Нита напрягла память, затем встряхнула головой. Ничего нового не приходило в голову.

— Конец записи, — сказала она, и последняя строчка перестала мигать.

Нита закрыла Учебник, потянулась за своим бутербродом и откусила еще кусочек.

Крайне неприятно было вспомнить эти фрагменты сна и не понять, что они значат, но, со временем, когда она соберет все вместе, они начнут приобретать некоторый смысл. Лишь бы это случилось вовремя, и их можно было как-то использовать.

Уверена, что-то начнет происходить в самое ближайшее время. Темнота не "ощущалась" очень далеко на данный момент. Я расскажу об этом Тому при первой же возможности.

Между тем, есть много других вещей, о которых стоит подумать. Например, вспомнила она, покончив с бутербродом, о том марсианском проекте. Она встала и направилась на кухню, чтобы отнести тарелку. Вот теперь повеселимя!

Снаружи дома раздался всплеск и шипение, будто кто-то проехал по луже, которая всегда собиралась в конце подъездной дорожки в дождливую погоду. Нита выглянула сквозь кухонное окно наружу и увидела подъехавшую машину. Папа сегодня рано, подумала Нита. Должно быть, в магазине сегодня днем совсем тихо. Но где же Дайрин?

Думаю, ей пора бы уже вернуться…

Нита побежала набрать немного холодной воды из-под крана в мерный стакан, налила ее в емкость для воды в кофеварке рядом с раковиной, засыпала в фильтр такое количество кофе, чтобы сделать папин любимый кофе, и нажала на кнопку. Кофеварка стала издавать привычные хрипяще-булькающие звуки. Снаружи хлопнула дверца машины, пару минут спустя вошел папа Ниты, стряхивая капли дождя с волос — высокий, седовласый, широкоплечий и чуток раздавшийся в талии; он набрал немного в весе за эти несколько месяцев. Его плечи намокли от дождя, а в руках он нес длинный бумажный пакет.

— Привет, милая.

— Привет, пап.

Нита принюхалась.

— Хризантемы? — спросила она.

Нита узнала этот запах, напоминающий запах сырости, еще до того, как увидела торчащие из пакета золотисто-ржавые цветы.

Папа кивнул:

— У нас немного осталось сегодня… Нет смысла оставлять их в магазине. Я поищу для них вазу.

Он положил цветы рядом с раковиной и заглянул в нее.

— Боже мой, что это?

— Салат, — ответила Нита. — Вернее, то, что им когда-то было.

— Да, я понимаю, о чем ты, — заметил папа Ниты. — Что ж, это моя вина. Я хотел сделать салат в прошлые выходные, но не успел. Как быстро он испортился, однако…

— Ты должен класть овощи в специальный ящик, папа. В общем отделении холодильника, вероятно, слишком сухо и холодно, — вздохнула Нита. — Кстати, я разговаривала с ним недавно…

Папа смешно скосил глаза. Нита прыснула со смеху.

— Ты хочешь сказать мне, что с холодильником какие-то проблемы? Я имею в виду, не технического характера.

— Ой, нет.

Папа облокотился на кухонный стол, устало потирая лицо.

— Я все еще не свыкся с мыслью, что неодушевленные предметы могут думать и чувствовать.

— Нет, они не испытывают чувств в нашем понимании, — сказала Нита, — они просто выражают свои желания… и нежелания. И поскольку они неодушевленные… То они просто живут не так как мы, — Нита пожала плечами. — Просто назовем это "неизвестной формой жизни", если это поможет.

— Но тебе эта форма жизни понятна.

— Я просто лучше ее обнаруживаю, — объяснила Нита. — Я говорю, и мне отвечают. Было бы грубо не ответить, когда к тебе обращаются. В любом случае, папа, странно слышать, что ты к этому не привык! Ты все время разговариваешь со своими растениями. В магазине и дома. Послушал бы ты себя в саду.

Эти слова вызвали у папы некоторое замешательство.

— Но даже ученые считают, что разговоры полезны для растений. Частота звуковых волн или еще что.

— Это все равно что утверждать, что говорить кому-то, как ты его любишь, хорошо только из-за звуковых волн, — сказала Нита. — Если бы ты был с Марса и не знал, как важно знание, что люди любят тебя, ты бы тоже мог подумать, что дело в звуковых волнах. Разве ты не замечаешь, что растениям нравится, когда ты говоришь с ними?

— Они лучше растут, — ответил ее папа через минуту. — Как бы… Я не знаю. Дай мне время привыкнуть к этой мысли. Так какие проблемы с холодильником?

— Он не любит оставаться пустым. По сути, холодильник создан для того, чтобы хранить еду для людей! Но когда дела обстоят так, как обычно во второй половине недели, то это очень его огорчает.

Нита строго посмотрела на отца:

— Не говоря уже о том, что это очень огорчает меня, когда я возвращаюсь домой из школы. Нам необходимо закупать больше продуктов по пятницам!

— Ну, хорошо. По крайней мере…

— Ух-ох, — раздался тоненький голосок.

Папа Ниты посмотрел вверх, и они стали оглядываться по сторонам.

— Что это? — спросил папа.

— Это Спот, — ответила Нита.

— Что это с ним?

— Не знаю, — сказала Нита. — Он время от времени так делает с тех пор, как я пришла домой.

— Где он?

— Не знаю. Я искала его, но похоже, не могу его увидеть. Дайрин наверняка сможет, она скажет нам, когда вернется. Итак, папа, что с покупками…

— Хорошо, — сказал папа. — Твоя мама была знатоком в оценке того, что нам потребуется, чтобы продержаться до пятницы. Возможно, я не уделял этому достаточно внимания.

Хотя ты, вероятно, уделяла.

— Э-э, нет, — ответила Нита, — но я достаточно часто видела, как она это делала, так что могу повторять ее действия, пока не начну понимать эти правила.

— Отлично, — сказал папа. — Тогда теперь это твоя задача. Дай мне сменить рабочую одежду, и мы отправимся сразу, как только Дайрин вернется.

— Ух-ох, — снова повторил тот же тоненький голосок. — Ух-ох. Ух-ох!

— Что с ним такое? — спросил папа, в растерянности оглядываясь вокруг. — Звучит так, будто он испытывает чувство вины. Где бы он ни был…

Ух-охи прекратились.

Папа заглянул в столовую и кое-что заметил.

— Эй, погоди-ка, я нашел его, — сказал он и направился в угол комнаты за обеденным столом. Там стоял небольшой шкаф со встроенными полками для хранения продуктов, и его нижняя дверца была приоткрыта. Папа заглянул внутрь.

— Что это с тобой, дружок?

— Ух-ох, — раздался голос Спота, чуть тише прежнего.

— Дай-ка, — сказал папа, — дай я на тебя погляжу.

Он наклонился к нижней полке шкафа и достал маленький ноутбук, затерявшийся среди матовой серебряной посуды и больших сервировочных тарелок. Он снова претерпел некоторые изменения, которые Дайрин обычно именовала "апгрейдом". На этот раз, в результате апгрейда он стал меньше по размерам и выглядеть круче. Если раньше ноутбук был довольно большим, то теперь — не намного больше книги в мягком переплете, только в темно-серебристом корпусе.

Спот, однако, был оснащен как никакой другой компьютер, и насколько Ните было известно, он не только обладал разумом, но и при случае обзаводился ногами. Эти ноги — все десять, серебряные и на каждой из них два соединительных шарика-шарнирчика — появились, и заболтались в воздухе, активно шевелясь, и, пока папа пытался поднять ноутбук, стряхнули пыль из шкафа прямо на него.

— Некоторые вещи в шкафу, похоже, нуждаются в чистке, — сказал папа Ниты. — Все грязное. Ладно уж. У тебя проблемы, приятель?

Удивительно, как много может выразить закрытый компьютер, по крайней мере Спот выглядел очень взволновано. Он сумел передать не только беспокойство, но и смущение.

— Не у меня, — ответил Спот.

— У кого тогда?

— Ух-ох, — снова вздохнул Спот.

Ните мгновенно пришла в голову только одна причина, почему Спот не хотел ничего рассказывать. Но она вынуждена была промолчать: не в ее стиле было подставлять свою младшую сестру под неприятности. С другой стороны, Дайрин всегда прекрасно справлялась с этим сама.

— Хорошо. А что Дайрин сейчас делает? — спросил папа Ниты, сменив тему.

Несмотря на свои лучшие намерения, Нита не смогла сдержать усмешку, немного отвернувшись, чтобы это не было так очевидно.

— Ну, давай, приятель, — сказал папа. — Ты же знаешь, что мы на ее стороне. Выкладывай.

Маленькие ножки Спота завращались все быстрее и быстрее на своих шарнирах, как будто он пытался достичь скорости взлета.

— Спот, — повторил папа. — давай же, все в порядке. Ты не обязан рассказывать все…

С негромким хлопком, вызвавшим ударную волну, от которой закачались кухонные занавески, Спот исчез.

Отец Ниты ошарашенно посмотрел на свои пустые руки, затем перевел взгляд на Ниту, отряхнув ладони.

— Куда он делся?

Нита помотала головой.

— Без понятия.

— Никогда раньше не видел, чтобы он так делал.

— Обычно я не вижу, как он появляется или исчезает, — сказала Нита. — Но он может делать и так, если захочет. У него много разных приспособлений; волшебство в основе его операционной системы, и Спот может использовать его для функций, о которых я даже понятия не имею.

Она сходила на кухню, забрала свой рюкзак, и, вернувшись в гостиную, положила его на стол.

— Обычно они с Дайрин недалеко друг от друга. Когда вернется она, вернется и он.

— У нее сегодня дополнительные уроки? — спросил папа.

— Практика по хору, я думаю, — ответила Нита. — Хотя нет, подожди, это было вчера. Она уже должна прийти домой с минуты на минуту.

Папа кивнул.

— Утренний кофе еще остался?

— Я вылила его, прежде чем пойти в школу, — сказала Нита. — Ты же знаешь какой у него вкус, когда ты оставляешь его на весь день. Я просто сделала тебе свежий.

— Спасибо.

Ее папа направился на кухню. Когда он уже зашел туда, раздался звонок в дверь.

— Это, должно быть, разносчик газет, — заметил Нитин папа. — Он обычно приходит в это время. Будь добра, забери их, дорогая.

— Конечно, па, — Нита подошла к двери и распахнула ее.

Но вместо парня с охапкой "Новостей" в руках за дверью стоял Том Свейл — высокий симпатичный темноволосый мужчина лет тридцати — один из Старших Волшебников, под ведомством которых находился весь Нью Йорк. Он поплотнее закутался в свою светло-красную лыжную куртку и стряхнул с плеч капли дождя.

— Привет, Нита. Я заметил машину на подъездной дорожке. Твой отец дома?

— Эм, да, входи.

— Тебе нужны деньги, Нита? — окликнул ее папа из кухни.

— Для Тома они не требуются, — отозвалась Нита. — Он приходит бесплатно.

Она провела Тома в столовую, забрала его верхнюю одежду, которую он снял, и повесила ее на спинку стула. Ее папа высунулся из двери кухни. Он выглядел удивленным.

— Гарри, — произнес Том, — прошу извинить меня за внезапное вторжение. Дайрин здесь?

— Эм, в данный момент нет, — тут Нитин папа неожиданно побледнел — и Нита сразу поняла, о чем подумал ее отец, увидев у своих дверей Старшего Волшебника, спрашивающего о Дайрин. — Она что-то натворила, верно?

Погрустневшее выражение лица Тома дало ей понять, что он тоже догадался о тайных мыслях Нитиного папы.

— Ну, в общем, да. Не могу, впрочем, сказать, что это сопоставимо по масштабам с предыдущим бедствием. Но эта проделка определенно нуждается по меньшей мере во внесении некоторых изменений.

После этого лицо папы Ниты слегка просветлело.

— Ежедневная неизбежность, — заметил он, — если не ежечасная. Входи же, Том, нальем тебе чашечку чего-нибудь, и ты расскажешь нам обо всем.

— Благодарю.

Они последовали за Нитой на кухню.

— Кстати, ты случайно не разбираешься в исчезающих компьютерах? — спросил ее папа.

— Только не я. У меня с ними сложности даже при их привычном состоянии, — ответил Том, подмигнув Ните, что было воспринято ей как сигнал пойти куда-нибудь еще, так что она направилась в гостиную, взяла телефонную трубку и набрала знакомый номер.

Когда Кит, наконец, поднял трубку, шум на заднем фоне уже слегка поутих.

— Поговорил с телевизором по душам, а? — хмыкнула Нита.

— Вроде того, — ответил Кит. — По крайней мере, сейчас кажется, что он работает нормально.

— Понятно, — сказала Нита, — мне тоже сейчас пришлось умасливать холодильник.

— Ты неплохо справилась, — сказал Кит. — Раньше у тебя были сложности с техникой.

Нита пожала плечами.

— Видимо, прибавилось опыта, — предположила она. — Может, у меня меняется специальность. Например, под твоим влиянием. Ладно, не важно, — она понизила голос. — Я хотела сказать, что если тот шум все еще слишком давит тебе там на уши, то тебе стоит прийти сюда. Здесь, может быть, и не намного тише, но уж точно намного интереснее.

— Почему? Что происходит?

— Я не знаю, но… — тут Нита услышала кое-что еще: голос, немного выше, чем у нее, немного моложе, чем у нее, доносящийся с подъездной дорожки, напевающий на мотив "Мой Бонни за океаном": "Две недели! Две недели! Я убегу на две недели, ура-ура!"

— Боже мой, — сказала Нита. — Начинается!

Задняя дверь отворилась.

— Две недели! Две нед… Ой!

С мягким хлопком что-то материализовалось посреди кухни, явно не слишком заботясь о перемещении воздуха.

— Ой-ой, — паническим голоском пискнул Спот, — Так, вы оба — стойте там, где стоите, — раздался грозный голос Нитиного папы. Нита подавила смешок.

— Я ни за какие коврижки не пропущу это! — прошептала она и бросила трубку.

 

Глава 2

Непредвиденные последствия

Нита очень осторожно прокралась поближе, стараясь выглядеть не слишком любопытной и скрывая свой восторг от происходящего, она села в дальнем конце стола в столовой, откуда открывался отличный вид на творящееся на кухне.

Ее папа и Том сидели возле кухонного стола, держа в руках чашки с кофе, и смотрели на неожиданно притихшую Дайрин.

— Я дам тебе возможность с трех попыток угадать, почему я здесь, — сказал Том.

Дайрин оперлась о противоположный угол стола и смахнула рыжую челку с глаз, стараясь выглядеть непринужденно, но наметанный глаз Ниты уловил в движении явную фальшь. Дайрин была напугана.

— Уверен, Спот тоже в курсе, — произнес Том, — вот почему он ни с того ни с сего стал вести себя так эксцентрично. Дайрин, ты знаешь, что как ответственный волшебник, ты обязана рассказывать тем, кто пока помогает тебе управлять своей жизнью, о том, что с тобой происходит… особенно, когда собираешься принять участие в чем-то, что повлияет на них.

— Ну да, я как раз собиралась…

— Тебе не кажется, что твоя семья должна была получить эту информацию до того, как ты примешь участвие в программе? Особенно, если ты хочешь остаться в хороших отношения с Существующими Силами. Чего совсем нельзя сказать на данный момент.

Нита увидела, как Дайрин сильно побледнела, так что веснушки на лице стали казаться темнее раза в три, чем обычно.

Том протянул руку, и в нее прямо из воздуха упал его волшебный Учебник. Он был намного толще, чем Нитин, и размерами напоминал телефонную книгу — но в качестве одного из волшебников, под контролем которых находилось все Восточное Побережье, он нуждался в получении гораздо большего объема информации о людях, местах и разного рода предметах в своей ежедневной деятельности, нежели Нита.

— Позвольте, я прочту свою копию сообщения, недавно полученного тобой через Спота, — сказал Том, глядя в упор на Дайрин над страницами своего Учебника, одновременно быстро пролистывая его, — и которое довело бедного Спота до нервного срыва.

"Для: Д. Каллахан, Т. Свейл, К. Ромео: Мы подтверждаем возможность спонсируемой невмешательственной экскурсии для двух представителей вашего вида в данный промежуток времени. Тем не менее, отклоняется возможность участия конкретного подшефного волшебника в данной экскурсии по нижеописанным причинам: нарушение правил поведения в прошлом. Вмешательство в местные проблемы. Подрыв авторитета местных властей…" — тут Том прервался, глядя на страницу с лицом, выражающим раздражение и досаду. — Фактически, — сказал он, — несмотря на то, что Существующие Силы перечислили еще с два десятка причин, этих трех вполне достаточно для упоминания в данный момент.

— Ладно, Том, — сказал папа Ниты, — переведи, пожалуйста, все это на человеческий язык для тех, кто из всех присутствующих наименее подкован в волшебстве.

— Дайрин, — ответил Том, сделав еще один глоток из чашки с кофе, — записала себя и Ниту в программу по культурному обмену.

Что? подумала Нита, моргнув от удивления. Она отпрянула обратно, чтобы ее не было видно из кухни, ощущая накатывающие на нее попеременные волны жара и холода.

Затем, еще более осторожно, она наклонилась, чтобы увидеть папину реакцию на услышанное.

Его брови приподнялись, но и только.

— Ну, звучит не так уж и страшно…

— Может, и не так уж, если вы не учитываете, что программа включает от десяти до четырнадцати дней, проведенных в половине галактики отсюда, — ответил Том. — А временами и значительно дальше… так как обычно юных практикантов отправляют не ближе, чем за сто тысяч световых лет, по административным причинам.

Нита увидела, как выражение лица ее папы сменилось с ошеломленного на настороженное.

— Вы имеете в виду, — уточнил он, — что это что-то вроде программы студенческого обмена, как у нас на Земле?

— Да, сходства есть, — ответил Том. — В том числе, это означает, что пока Дайрин и Нита находятся там, вам нужно будет принимать в гостях другого волшебника.

Отец медленно повернулся к Дайрин и посмотрел на нее отсутствующим взглядом так, что ей стало страшно.

— Я собиралась сказать тебе, папочка, — пропищала Дайрин еще тоньше, чем прежде, — Я просто не…

— Ты собиралась сказать мне, да? — переспросил отец тихим, бесстрастным голосом, который полностью соответствовал выражению его лица. — А не спросить?

Нита сглотнула.

— Я просто думала, что если все устроить, — сказала Дайрин, — распланировать как следует, и тогда мы бы могли обсудить…

Отец гневно взглянул на нее.

— Что? То есть ты просто хотела поставить меня перед фактом? Плохой ход.

— Пап, мы все были… — Дайрин прервалась. — Провести некоторое время отдельно было бы и в самом деле…

— Ага, — сказал папа Ниты абсолютно невыразительным голосом. Нита в своем уголке закрыла лицо руками. — А Ните было об этом известно?

— Нет, — мрачно ответила Дайрин. — Предполагалось, что это был сюрприз.

— Сообщение это подтверждает, — подал голос Том. — Прошение было послано не Нитой.

Выражение лица Нитиного папы сменилось — он неодобрительно покосился в сторону Дайрин:

— Да, это и правда не в стиле Ниты. А тебе, считай, повезет, если я не посажу тебя под домашний арест.

— У меня, однако, не так много времени, — сказал Том. — Это сообщение от Существующих Сил свалилось на мою голову, после чего я был обязан ограничить тебя Солнечной Системой на две недели в качестве наказания. Так что считай этот вопрос решенным — Ну Тооооом!

Том захлопнул Учебник и подкинул его в воздух. Тот исчез.

— В следующий раз, — сказал он, — хорошенько подумай.

Нитин папа опять окатил Дайрин тем устрашающим взглядом.

— Дайрин, я считаю, тебе следует побыть наедине с собой и подумать о том, что ты натворила, — сказал он. — Забудь о путешествиях за пределы Солнечной Системы. Вообще я требую, чтобы все это время ты оставалась дома. В том числе, тебе запрещается перемещаться из своей комнаты с помощью магии, юная леди. Честно говоря, я вообще не хочу тебя видеть до тех пор, пока мы с Нитой не вернется из универмага. Теперь ступай.

— Мне и правда очень жаль, — тихо-тихо извинилась Дайрин. Нита прислушалась к ее словам и, судя по тону, поставила шесть баллов из десяти по шкале раскаяния. Нита взглянула прямо в лицо Дайрин, когда та проходила мимо нее через столовую, однако ответный взгляд Дайрин, брошенный так, что их папа не мог этого видеть, заставил Ниту накинуть еще полбалла сверху. Дайрин была зла, но при этом искренне сожалела.

Дайрин прошла через гостиную, поднялась по лестнице и скрылась в своей комнате.

— А, так ты сидела там все это время… — сказал Том, стоя в кухонных дверях. Нита покраснела. Том выразительно посмотрел на нее, впрочем, этот взгляд не был так уж серьезен.

— Она и правда никак не намекнула тебе на это? — спросил Нитин папа, входя в столовую.

Нита отрицательно покачала головой, в то время как Том и ее папа сели за стол рядом с ней.

— Я и понятия не имела об этом, — ответила Нита. — Она вообще не имеет привычки сообщать мне о своих действиях, так что я и не догадывалась, как обычно, если бы я знала об этом, я бы… — тут Нита запнулась, не зная, что именно она бы сделала, и не желая говорить чего бы то ни было, что не является правдой.

Она покосилась на Тома.

— Я читала главу в Учебнике о принятии участия в программе по обмену, — сказала Нита, — но тогда мне показалось, что никто не может просто предложить себя. Я так поняла, нужно, чтобы тебя предложили.

— Ну, не всегда, — сказал Том. — Ты можешь записаться самостоятельно, если имеешь достаточно свободного времени и считаешь, что обстоятельства это оправдывают.

— Что Дайрин и сделала, судя по всему, — пробормотал папа Ниты.

— Гарри, — сказал Том, — думаю, в этом случае, как и во многих других, Дайрин занималась своим обычным делом — попытками выйти за рамки возможного. Проверкой границ. Это нормальное занятие для волшебника на данной стадии развития. Ты получаешь огромную силу в начале, затем она столь же стремительно исчезает, оставляя тебя в недоумении — как же так, ты больше не чудо-ребенок. Поэтому всегда возникает страх — неужели это все, что у меня осталось? Или же то, с чем я начал, это мой максимум, который я смогу обрести обратно? Нужно время, чтобы все это пережить внутри себя.

Нитин папа вздохнул, откинулся на спинку стула и отпил немного кофе, затем поморщился: тот уже успел остыть.

— Надеюсь, у тебя не возникло с этим проблем? Если да, то мне очень жаль.

Том отрицательно покачал головой.

— Ничего такого, — сказал он. — Особенно по сравнению с теми вещами, с которыми мне обычно приходится иметь дело. Взрослые волшебники зачастую выкидывают гораздо более худшие шутки, чем дети. Чем старше они становятся, тем сильнее проявляется тенденция к потере страсти к тем правилам, которая свойственна молодости. В итоге эти поиски могут свести на кривую дорожку и стать не слишком-то безвредными…

Тут Нитин папа так и покатился со смеху.

— Ну тут ты меня поразил. Ты хочешь сказать, дети имеют склонность следовать хоть каким-нибудь правилам?

Том покосился на него.

— Когда ты в последний раз играл в классики? — поинтересовался он. — Миллиметр заступа за начерченную мелом линию — и все. Но давай-ка я лучше приведу более близкий для взрослого пример, где сохраняется стремление следовать правилам — спорт. Вот ты любишь футбол, Гарри, я неоднократно видел тебя в качестве школьного судьи на выходных. Так что я об этом странном и запутанном правиле "оффсайда" или "положения вне игры" — Это мне понятно, — сказал папа Ниты.

— И более того, тебе нравится понимать и принимать это, — продолжил Том. — Возможно, потому, что тебе нравится использовать его на потенциальных нарушителях.

Папа Ниты открыл было рот, затем снова закрыл и улыбнулся.

— Похоже, тебе удалось меня убедить, — сказал он.

Том только хмыкнул на это.

— Ладно, в любом случае это не то, с чем я постоянно имею дело по сто раз в неделю. Это просто случилось прямо на соседней улице, так что у меня выдалась возможность отложить все свои дела и выпить с тобой чашечку кофе, который определенно лучше, чем у Карла — он считает, что любой кофе, в котором ложку невозможно поставить вертикально — просто отстой, — Том вздохнул и откинулся на спинку стула. — Пусть возникшая проблема и несколько специфична, но она не отличается особой сложностью.

И поскольку энергия на разрешение для путешествия уже потрачена, теперь мне придется думать, что с этим делать дальше. Просто еще один повод для размышлений на данный момент.

Во время разговора он машинально провел рукой по волосам. Нита уставилась на них в тихом ужасе. Она внезапно заметила серебристый проблеск возле ушей, и затем обратила внимание на легкий налет седины на протяжении всей его шевелюры. Когда это началось? Все ли с ним в порядке?

— Интересное времечко? — заметил папа Ниты.

Том кивнул.

— Да, интересное… В последнее время мир сильно переменился…

— Это заметили и мы, — сказал Нитин папа. — Пойдем, давай-ка я налью тебе еще чашечку, только сначала воспользуемся микроволновкой. Невероятно, насколько быстро эта штука остывает. Еще сливок?

Они с Томом вернулись на кухню. Нита поднялась и направилась вверх по лестнице.

Ее сестра сидела возле своего стола, скрестив перед собой руки и положив на них голову.

Нита остановилась в дверном проеме и посмотрела на нее.

— Ты в порядке? — спросила она.

— Ох, хватит, — ответила Дайрин, не понимая головы. — Тебе и так отлично видно, насколько я в порядке. Но спасибо, что поинтересовалась.

Нита уже столько лет тренировалась игнорировать сарказм, свойственный ее сестре, что сейчас даже не обратила на это внимание.

— Что это на тебя нашло? — поинтересовалась Нита, несколько громче, нежели намеревалась.

Последовала долгая пауза, затем Дайрин ответила:

— Мне просто нужно было уйти куда-нибудь, — наконец, сказала она. — Хотя бы ненадолго. Я нуждалась… Я не знаю. Не то чтобы в каникулах. Мне было нужно нечто другое, где-то в другом месте. Миллман сказал, что перемены пошли бы на пользу, если бы мне удалось все это провернуть. И тебе тоже, — она посмотрела на Ниту почти яростным взглядом.

Миллман был школьным психологом, который консультировал их обеих, с тех пор, как умерла мама.

— Бьюсь об заклад, он не советовал тебе вытворять что-нибудь вроде этого, — ответила Нита, усмехнувшись. — Ты же знаешь, как это отразится на папе! Он начнет думать, что ты не считаешь его хорошим отцом или что-нибудь вроде этого.

— Но мы бы не оставались там все время, Нит, — возразила Дайрин. — Если хочешь, можно возвращаться домой на ночь. Таков установленный протокол — Существующие Силы дают тебе расширенный доступ к мировым вратам и все такое, и тебе не надо волноваться о том, чтобы не спустить в никуда огромную прорву энергии на перемещение из принимающего мира в родной, если ты скучаешь по дому или остались какие-то дела здесь. Можно вернуться обратно когда угодно, нет проблем, а в остальное время можно сконцентрироваться на пребывании там, где ты есть.

Нита только глубоко вздохнула.

— Это, — сказала она, — последнее, что бы ты на самом деле сделала, Дайри.

Дайрин потерла глаза руками. Этот жест она переняла от их папы, жест боли и беспомощности, и у Ниты все сжалось внутри, когда она это увидела.

— Я плохо все продумала, — ответила Дайрин спустя некоторое время. — Том был прав.

Она надолго замолчала, даже слишком долго, но напряжение не спадало. Нита подошла и присела на постель Дайрин. Кровать слегка скрипнула.

Дайрин кинула на нее взгляд, но совсем не тот, которого ожидала Нита.

— Тебе тяжко пришлось за все это время, — произнесла Дайрин, и снова отвернулась к столу, покрытому дискетами, чистыми дисками, почеркушками и набросками, плоским монитором от своего главного компьютера, а теперь еще и со Спотом, который вытянул свои ножкки и выглядел так же подавленно и грустно, как сама Дайрин. — Думаешь, я не вижу?

Дайрин отрешенно провела пальцем по Споту, будто изучая дизайн его крышки.

— Когда мы с папой не можем договориться, ты появляешься и находишь язык с нами обоими, и мы можем понять друг друга. А кто сделает все это легче для тебя самой?.. Ты уже совершенно вымотана. Тебе нужно сбавить обороты, какое-нибудь дело, кроме того чтобы беспокоиться о нас. Мы сильнее, чем ты думаешь. А ты…

Дайрин смолкла, не желая произносить вслух то, что у нее на уме. Нита уставилась на нее с точно таким же нежеланием развивать эту мысль, потому что была уверена, что их мысли сходятся. Сколько раз за последние пару месяцев у меня возникали именно такие идеи? подумала Нита. Сколько раз я хотела оказаться подальше отсюда. Всего лишь на пару дней в неделю сменять обстановку на ту, где не надо помогать, не надо стараться собрать все обратно в некое подобие нашей прежней семьи, но уже без мамы?

— Послушай, — немного погодя сказала Нита. — Это все хорошо. Просто тебе нужно иногда задумываться, что стоит за такими вещами, кроме твоего хорошего намерения. Особенно когда речь о папе. Ты же знаешь, какой он строгий… или думает, что такой. А теперь, без мамы, он думает, что должен быть еще строже, за двоих. Тебе не приходила в голову мысль, что стоит немножко побыть, ну знаешь, послушной?

Дайрин совершенно цинично хохотнула, не поднимая головы.

Нита надеялась на такую реакцию.

— Ага, — сказала она, — Ладно, подумай об этом, серьезно. Ты можешь привести его в сильное замешательство, если продержишься достаточно долго.

— Ну да, — ответила Дайрин, призадумавшись ненадолго. — На такое стоит посмотреть…

— Сделай, что сможешь, — сказала Нита. — Дай ему немножко отдышаться.

— А что ты? — спросила Дайрин.

— Что я что? — переспросила Нита и у нее в голове возник образ их учителя английского, который хорошенько прошелся бы по ее грамотности, если бы услышал из ее уст такое предложение.

В вопросах грамматики Мистер Нири был более непримирим, чем некоторые люди в вечной битве Добра и Зла.

— Ты все еще можешь поехать, — пояснила Дайрин.

Нита уставилась на сестру.

— И ты можешь кого-нибудь с собой взять. Скажем, Кита…

Нита замотала головой.

— Ты с ума сошла, — сказала она. — И так нужно будет как-то успокаивать папу после сегодняшних откровений. Никаких шансов, что он сейчас правильно воспримет мой отъезд…

Но каким-то образом Нита живо ощутила, как много сил ей потребовалось, чтобы заставить себя сделать то, что она должна была сделать, как ей казалось. Дайрин просто прямо смотрела на нее секунду или две. Нита снова отрицательно помотала головой и поднялась. Кровать опять скрипнула.

— Эта штука никогда не будет прежней после пребывания в расщелине на Плутоне, — произнесла Дайрин. — Пружины пришли в негодность. Ты должна мне новую.

Нита бросила взгляд через плечо на Спота, пристроившегося на столе. Она понятия не имела, как безликая коробочка из темно-серебристого металла может выглядеть чуть менее подавленной нежели пять минут назад, но все же Спот сумел это сделать. Это слегка ее успокоило, ведь Спот отлично отражал настроение Дайрин, но, в отличие от нее, успешно умевшей принимать вид "все хорошо", Спот подобным талантом не обладал.

— Это не была какая-нибудь там трещина, — сказала Нита. — Я поместила ее в центр замечательной равнины из замороженного азота, высоко поднятой и сухой. Но кто знает, конечно. Я могу почитать о заклинаниях реконстукции кристаллической решетки в Учебнике в ближайшие пару дней и попросить сталь вернуться в исходное состояние. Как я уже упоминала, я становлюсь все лучше в работе с металлами.

Это самонадеянное заявление вызвало еще более циничную усмешку. Нита ухмыльнулась. В начале своего обучения волшебству она обладала способностью разговаривать с деревьями, специализировалась на работе с органическими формами, но, в конечном счете, все меняется.

— Подумай, пока сидишь здесь, — сказала Нита, — и покажи искреннее раскаяние, если зайдет папа. А когда мы уйдем, можешь сделать небольшое доброе дело — вылови этот несчастный салат из раковины и выкинь его в мусорку, если, конечно, папа еще не сделал этого. Он как раз собирается превратится в нечто живое после всего, что претерпел в холодильнике.

— Заметано.

Нита спустилась по лестнице и направилась на кухню. Оттуда доносились голоса. Она остановилась рядом с лестницей, так чтобы ее не было видно.

— Мне приходится воспитывать их за двоих, Том, — донесся до Ниты голос отца.

— Я понимаю, — тихо ответил Том. — Это нелегко.

— Я не хочу быть строгим с ней. Но в тоже время, я должен сохранить какое-то подобие нормального порядка в доме, чтобы дети знали, на что им опираться.

Последовала одна из тех пауз, во время которых Нита практически могла представить себе папу, потирающего лицо.

— Ты все делаешь правильно, — сказал Том, поднимаясь. — И ты сам это знаешь. Но если тебе нужен будет дружеский совет, ты всегда можешь позвонить нам. Я или Карл всегда рядом. Волшебство состоит не только из путешествий. Большая его часть состоит просто из разговоров.

— Я знаю, — ответил папа. — Вижу, что здесь много…

Раздался стук в дверь. Нита услышала, как папа отодвинул стул, чтобы пойти посмотреть, кто пришел.

— О, привет, Кит. — сказал папа. — Заходи. Я все никак не могу привыкнуть, что ты можешь просто прийти: все ожидаю, что ты, как обычно, появишься словно ниоткуда в гостиной, — рассмеялся он. — Как обычно…

— Здравствуйте, мистер Каллахан. Нет, в этот раз я не хотел так поступать, потому что…

Том поднялся на ноги, когда Нита просунула голову через дверной проем в гостиную.

— Новости разлетаются как горячие пирожки, верно? — сказал ей Том, пока Кит закрывал за собой дверь.

— Ага, — сказала Нита. Она подняла куртку Тома, все еще влажную, и встряхнула ее перед тем как подать. Капли воды разлетелись во все стороны. — Почему бы тебе не прекратить дождь вокруг себя? — поинтересовалась она.

— Я обычно не колдую просто потому что могу, — усмехнувшись, ответил Том и нырнул в свою куртку. — Это отношение к волшебству ты лучше поймешь, когда подберешься к моему возрасту. Кроме того, я люблю дождь. Кстати, как продвигается чтение?

Нита знала, что то, о чем Том спросил, не имеет ничего общего с развлекательными книжками. Последние несколько месяцев Нита проводила кучу времени сидя за Учебником и начиная познавать азы "исследовательского" волшебства, которым занимался и сам Том. В частности, она углубилась в изучение Речи самой по себе — в этом языке, на котором написана Вселенная, всегда можно найти что-то новое, но кроме того, внимательный глаз может найти другие пути взаимодействия с Одинокой Силой, кроме грубого противостояния.

— Я исследовала области предписываемых и до-предписываемых режимов, — ответила Нита, — Второстепенные Клятвы и обеты.

— Хо-хо, — сказал Том. — Это может поглотить тебя на ближайшие несколько лет… Там множество сносок и дополнительной информации. Уже добралась до Обязывающей Клятвы?

— Было несколько ссылок на нее, — ответила Нита, — но до самой Клятвы я еще не дошла.

— На это стоит взглянуть, — сказал Том. — Ведь на ней основана наша собственная Клятва.

Или, по крайней мере, они тесно связаны между собой. Так что она заслуживает внимания, пусть даже ее использование и ограничено. Впрочем, сейчас у нас есть более насущные проблемы, нежели исследования, — он бросил взгляд на лестницу, — поговоришь с ней, ладно?

— Уже.

— Молодец. Удачи. Пока, Кит.

Том вышел в переднюю дверь, и она закрылась за ним.

— Дорогая, — раздался голос Нитиного папы, — я сейчас быстренько сменю рабочую одежду на что-нибудь более подходящее. Подожди минутку.

— Как все-таки замечательно сейчас вырваться из дома, — произнес Кит. — Телефон трезвонит без передышки весь вечер.

— Почему?

— Из-за Кармелы. Каждые пять минут очередной звонок от кого-нибудь из ее верного стада воздыхателей.

— Я не думала, что это уже достигло уровня "стада", — заметила Нита. — В последний раз она упоминала о том, что только планирует прикоснуться к пленительному миру свиданий.

— Прикоснуться? — изумился Кит. — Да это больше похоже на прослушивания. Раз в десять минут звонок от новенького. И я не хочу присутствовать при том, как она сокращает список до шорт-листа. Такое облегчение побыть здесь… хотя бы недолго. Так ты заедешь на ужин?

Нита присела и потянулась через стол, чтобы взять ручку и пачку стикеров для заметок, отделив верхний из них, она начала составлять список закончившихся продуктов.

— Сначала нам нужно сходить в магазин. Зайду после того, как вернемся. Нам нужно серьезно поговорить о нескольких следующих неделях.

— Эти дела на Марсе. — сказал Кит, присаживаясь напротив. — Нам нужно быть очень осторожными, чтобы ничего не вышло из-под контроля. И эти глубинные бомбы в Большой Южной Бухте… Пора объединить усилия с Ш'рии и другими глубоководными волшебниками, пока они не стали еще нестабильнее. И еще непонятные перемещения Врат в городе…

Дверь спальни хлопнула, и Кит остановился, чтобы оглянуться и посмотреть на задний двор.

— Это все из-за Дайрин, да? — прошептал он.

— Ага.

— Что она натворила? И что здесь делал Том?

— Слегка приземлил ее. Она не может покидать Солнечную систему.

Кит тихонько присвистнул.

— А что ваш папа?

— Мне показалось, что он совершенно растерялся, — еле слышно ответила Нита. — Он отослал ее в комнату. Даже не помню, когда в последний раз он это делал.

— Да что же она такого сделала? — спросил Кит.

Нита закончила составлять список, отложила стикеры и ручку и рассказала. Глаза Кита постепенно полезли на лоб.

— Ну и ну, — пробормотал он. — Как он сказал, через полгалактики?

— Ага, — ответила Нита.

— Это же здорово! Такие переходы нельзя совершить так же просто, как перейти улицу, за них обязательно нужно платить! Подумай только, получить возможность отправиться так далеко и не быть обязанным расплачиваться за энергию!

До сих пор Нита не думала об этом в таком ключе. "Через полгалактики" означало расстояние примерно в сорок пять тысяч световых лет. Если тебе придется самостоятельно составлять заклинание для преодоления подобного пути, это может надолго вывести тебя из строя. И даже чтобы совершить это с помощью транзитного заклинания, например, через межпространственные Врата, потребуется очень важная причина, к примеру, если ты формально находишься в статусе "странствующего рыцаря".

— Как печально, что ты не сможешь участвовать, — сказал Кит.

— Ой, хватит, — ответила Нита. — Сейчас я и правда не могу.

— С чего бы это? Сейчас весенние каникулы. У нас целых две свободных недели впереди!

Нита нахмурилась, мотнув головой.

— Это было бы как-то неправильно. Ведь папа…

— Твой папа не станет возражать, — сказал Кит. Затем он просиял. — Если хорошенько подумать, то и мой па не станет.

Нита недоуменно уставилась на Кита.

— В чем дело?

— Ты не заходила в последние пару дней, — сказал Кит. — Это связано с Кармелой и Пончем…

— О нет, — протянула Нита, — что там у Понча на этот раз?

— Лучше будет, если ты сама своими глазами увидишь, когда придешь на ужин, — сказал Кит со смиренным видом. — Иначе я потрачу уйму времени на объяснения. Но когда я сказал своему па, что мы собираемся отправиться на Марс, он ответил только: "Не давай мне повода задержать тебя тут".

Нита изумленно уставилась на Кита.

— Полагаю, твоя мама высказала противоположную точку зрения?

Улыбка Кита стала еще шире.

— А вот и нет. Мама только посоветовала заглянуть на Нептун, когда мы будем там, и не торопиться домой.

Нита хихикнула.

— А если серьезно, — продолжил Кит, — то их мнение кристально ясно. Так что если бы мы сходили и обсудили это с Томом…

Тут они услышали, как открылась дверь в спальню Нитиного папы.

— Ладно, — быстро проговорила Нита, — обсудим это позже. Но я и правда не думаю, что…

В гостиную вошел папа Ниты.

— Готова? — обратился он к девочке.

— Ага, — сказала Нита, поднимаясь. — Пап, можно я сегодня поужинаю с семьей Кита?

— Конечно, — ответил он. — Ладно, Кит, вы еще увидитесь позже, а теперь нам пора по магазинам.

* * *

Пятнадцать минут спустя стеклянные двери продуктового магазина раздвинулись перед Нитой и ее отцом. В старые времена, когда они ходили в магазин всей семьей, вести тележку и давать советы было делом папы, а мама выбирала продукты. Нита только тихо вздохнула, когда ее папа пошел к стойке с тележками: ей впервые предстояло взять на себя выбор еды. Проблема была в том, что раньше она постоянно не могла решить, что же хочет купить. Думаю, я должна холодильнику что-нибудь в качестве извинения, подумала она и достала бумажку со списком продуктов.

Они дошли до овощного отдела и взяли картофель, сельдерей, помидоры и небольшой кочан латука, который Нита с многозначительным видом подала отцу.

— На этот раз хрустящий, — сказала она. — Он рассчитывает на тебя.

— Он? — переспросил отец и покрутил салат в руках, рассматривая его со всех сторон. — А откуда ты знаешь?

— Если ты волшебник, ты можешь узнать это по роду слова, которое на Речи означает " латук", — объяснила Нита, — или, например, можно просто его спросить.

— Я бы лучше не стал пользоваться вторым способом, — они дошли до мясного отдела, — не уверен, что хотел бы разговаривать с тем, что могу съесть.

— Пап, может это и звучит странно, — ответила Нита, отыскивая глазами свою любимую марку колбасы, — но некоторые вещи меньше расстраиваются от того, что их съедят, чем от того, что пропадут зря.

— Хмм.

Нита испуганно взглянула на отца.

— Пап, извини, я не совсем то имела в виду.

По лицу ее папы скользнула легкая улыбка.

— А я так не думаю. Но иногда "хмм" является нормальной ответной реакцией. Как мне кажется.

— Похоже, ты успел пообщаться с Томом, — заметила Нита.

— А вот и нет, с Миллманом. Забей. Давай-ка возьмем пару пицц, — ее папа притормозил у большого морозильника.

— Ладно, — Нита вытащила одну из пицц из морозильной камеры. На упаковке было изображение древней каменной печи. Нита перевернула ее и прочитала состав. — Какой ужас, — проговорила она. — Ты только посмотри, сколько всякой дряни сюда понапихали.

— Видимо, потому это и называется нездоровой пищей*.

* Junk food (англ.) — пустые калории, нездоровая пища — Раньше это понятие обозначало просто пустые калории, — сказала Нита. — Теперь же…

Даже с помощью полученных в этом году знаний по органической химии ей не удалось понять, что же означают некоторые из ингредиентов в таблице. Нита поморщилась и положила упаковку обратно.

— Не уверена, что стану есть нечто, название чего не смогу произнести.

— Но готовка отнимает немало времени и труда…

— Я знаю, — отозвалась Нита, — и теперь начинаю понимать, почему мама была настолько крутой в этом. Полагаю, пришло время и мне начинать учиться.

Они направились в отдел принадлежностей для ванны и туалета, где Нитин папа положил в тележку пару гигантских пачек туалетной бумаги.

— Тебя не ранят воспоминания об этом? — спросил он.

Нита вздохнула и кивнула.

— Да, иногда они причиняют боль, — сказала она, немного помедлив. — Достаточно сильную боль, — затем, внезапно сменив мысль, она добавила, — но не настолько сильную, чтобы покидать планету на длительное время.

Ее папа задумчиво поглядел на нее.

— Ты и правда так думаешь?

Нита посмотрела на него, не уверенная в том, что именно он хотел сказать.

— А чем другие дети из класса занимаются на каникулах? — спросил он.

Нита пожала плечами.

— Некоторые куда-нибудь уезжают в это время, — ответила она. Несколько ее близких знакомых с удовольствием ожидали каникул, когда они с семьей отправятся во Флориду или даже в Европу. Сами по себе путешествия не впечатляли Ниту, ведь для волшебника не составит особого труда посетить другую планету или даже звездную систему, весь путь куда занял бы несколько часов или даже минут, в зависимости от того, воспользуешься ли ты общественным транспортом или же доберешься самостоятельно. Но отправиться куда-то с семьей, пусть даже хотя бы на несколько дней… это совсем другое дело. К сожалению, в это время года Нитин папа должен был работать особенно интенсивно. Хотя суета Валентинова Дня уже отгремела, впереди была еще Пасха, так что владельцу цветочного магазина сейчас никак нельзя было оставлять работу.

— Это не важно, пап, — сказала Нита. — У меня и Кита запланировано множество дел.

Может быть, нам придется отлучиться, но недалеко, не дальше, чем на Марс. Так что не волнуйся об этом.

— Я и не волновался, — отозвался ее папа. Но голос его прозвучал до странности ровно, хотя Нита и не смогла понять причину этого.

— Папочка, — спросила Нита. — Ты в порядке?

— Конечно, дорогая, — сказал он.

Несмотря на то, что Нита далеко не была в этом уверена, она все же решила промолчать.

Они направились к кассе, оплатили покупки и затем погрузили их в машину. Потом они двинулись к дому.

Спустя несколько минут ее папа спросил:

— Так значит, в наш дом прибыли бы пришельцы?

Нита, чьи мысли уже занимал прогноз погоды на Марсе на ближайшие несколько дней, слегка удивленно ответила на вопрос:

— Конечно. Ведь это же программа по обмену.

— Как я полагаю, не совсем уж чуждые пришельцы?

— Ну, они должны происходить из мест со сходными с нашими условиями внешней среды, — сказала Нита. — С нашей атмосферой и гравитацией. Это не значит, что это были бы гуманоиды; существует много разных телесных структур среди видов жизни на основе углерода, которые дышат кислородом. В любом случае, кем бы ни были эти ребята, они могли выглядеть довольно странно. Но это не важно. Самое главное, что они волшебники.

И это нас объединяет.

Папа задумался.

— Они бы не стали, ну знаешь, спасать мир или что-то вроде того, пока были бы здесь?

Нита заинтересовалась, куда он клонит.

— Не думаю, — ответила она. — Учебник говорит, что это просто шанс ознакомиться с тем, как творят волшебство в другом месте, в итоге у тебя могут появиться новые идеи, как применить подобное у себя дома. Официально тебя никогда не направят на задание, когда ты участвуешь в подобном, по крайней мере, так написано в Учебнике. Если же мимоходом случится что-то незначительное, конечно, ты разберешься с этим. Обычно же… — Она пожала плечами. — Можно расслабиться.

Папа кивнул и остановил машину перед светофором.

— Мы же купили молоко, да?

— Не меньше тонны.

— Меня не оставляет чувство, что я что-то забыл.

Нита достала стикер и еще раз сравнила его со списком в голове.

— Вроде нет, — произнесла она.

Ее папа немного подумал.

— Это будет сводить меня с ума, пока я не вспомню, что именно, как мне кажется, я забыл, — ответил он. — Не важно. Нита, почему бы тебе не отправиться туда?

— Куда, на Марс?

— Нет. На этот обмен.

Нита уставилась на него.

Он глянул на нее. Затем загорелся зеленый свет, и папа снова вернулся к вождению.

— Ты шутишь? — спросила Нита.

— Нет, — ответил папа, поворачивая с Нассау Роуд на их улицу.

Сначала Нита не нашла, что сказать.

— Э-э, не знаю, смогу ли, — наконец сказала она. — Возможно, Том уже использовал энергию на что-то еще.

— Я как-то сомневаюсь в этом, — ответил ее отец.

— Ты говорил с ним об этом? — спросила Нита, все еще очень смущенная.

— Вообще-то, да, — ответил папа. — Сомневаюсь, что ты могла это слышать, так как была занята. Я слышал, как ты прокралась вверх по лестнице.

— Э-э, да, — сказала Нита, — ладно…

— Ну?

Нита была смущена.

— Но, папочка, — наконец произнесла она, — что насчет пришельцев?

— Ты ведь сказала, что они волшебники.

— Да, но…

— И они смогут замаскироваться, чтобы соседи не запаниковали и не вызвали копов, ФБР или что-то в этом роде?

— Пап, думаю, ты слишком много смотришь телевизор. Не думаю, что ФБР будут гоняться за пришельцами.

— Значит, эти другие волшебники смогут спрятаться?

— Ну, конечно, не без этого, это то, что тебе приходится проделывать множество раз, когда ты находишься на другой планете, но…

— И Дайрин останется здесь. Судя по тому, что ты мне рассказывала, у Дайрин не должно быть никаких проблем с пришельцами.

Нита задумалась. Реакция Дайрин на пришельцев могла варьироваться от гулянок с ними до взрывания их, но до сих пор, казалось, у нее не было сложностей в том, чтобы справиться с любой сложившейся ситуацией, связанной с живыми существами, не являющимися людьми. Только с ее собственным видом, похоже, у нее были проблемы.

— Да, она справится.

— Тогда в чем же дело? — спросил папа, остановив машину у последнего светофора перед их кварталом.

— Не уверена, что сейчас подходящее время исчезнуть и оставить тебя одного, — ответила наконец Нита.

— Если Дайрин здесь, я не буду один, — сказал ее папа.

— Я имею в виду…

— Милая, — сказал папа, — мне кажется, сейчас перемены пойдут тебе на пользу. У нас с Дайрин все будет хорошо. И кроме того, это хороший шанс для меня попрактиковаться в общении с ней без посредника. Возможно, полезное умение по жизни.

Нита слегка улыбнулась и сказала:

— Ты и вправду говорил с Миллманом.

— Насчет этого? Нет. До некоторых вещей я и сам могу додуматься. Мне сорок один, ты же знаешь.

— А, ну да, — ответила Нита, и на миг повисла тишина.

— Тебе нужно время подумать? — спросил папа. — Может, мысль о таком далеком путешествии тебя немного пугает?

— Пап! — воскликнула Нита. — Я бывала в гораздо более отдаленных местах.

— На задании — да, — ответил папа. — Но сейчас иначе. Дорогая, тебе стоит быть чуть добрее к себе. Давай, расслабься немного! Ты заслуживаешь этого. А я, скорее всего, смогу справиться с небольшими контролируемыми странностями. Это не звучит так уж страшно, — он бросил на Ниту хитрый взгляд. — Кроме того, это способ дать Дайрин шанс помириться — со мной и твоими друзьями, Существующими Силами, так больно приземлившими ее. Ага?

Какой же ты добрый, подумала Нита во внезапном и сильном порыве любви к своему папе.

— Хорошо, — сказала Нита. — Спасибо, папочка!

— И еще одно, — добавил ее папа. — Я был бы рад, если бы Кит отправился с тобой. Вы оба постоянно поддерживали друг друга в прошлом, и он тоже усердно работал. Не думаю, что отдых от рутины повредит ему. Конечно, такое решение зависит от его родителей, но когда пойдешь туда, разузнай, что они думают.

Нита была уверена, что точно знает, о чем они думают, хотя и не сразу догадалась о причине.

— Ты успел поговорить с ними о моем отъезде! — воскликнула Нита. — Хотя даже не знал, что я решу в итоге!

Папа кинул на нее еще один веселый взгляд.

— У нас есть много непостижимых способов связи, — ответил он, включая поворотник в сторону их подъездной дорожки. — Благодаря тому факту, что даже дети, являющиеся волшебниками, не могут следить за своими родителями каждую минуту двадцать четыре часа в сутки.

Нита усмехнулась, а машина проехала лужу на их подъездной дорожке.

— Давай распакуем продукты, — сказал ее папа. — А затем тебе лучше поговорить с Китом и все распланировать.

 

Глава 3

Планирование поездки

Кит сидел в своей комнате, сосредоточенно нахмурившись и листая свой Учебник. Он упорно старался не замечать оглушительного храпа своего пса, когда его сестра просунула голову в дверной проем.

— Ты не занят? — спросила Кармела.

Кит вздохнул, отворачиваясь от стола.

— Нет. В чем дело?

— Ты занят, — кивнула его сестра, входя внутрь и аккуратно перешагнув при этом через Понча, развалившегося на своей широкой черной спине поперек комнаты и занявшего почти всю площадь пола. Его лапы подрагивали в воздухе.

— Отлично, тогда я ворвусь сюда и доведу тебя до белого каления, — она наклонилась над его плечом так, что отдельная прядь ее длинных черных волос повисла перед его лицом. — Что это за красный огонек тут летает?

— Это просто волшебство. Я немного играю со скоростью света.

— Я думала, это закон, — сказала Кармела. — Не стоит играть с законом.

— Я и не играю. Даже не прогибаю его, — ответил Кит. — Просто искривляю пространство.

— Шутки ради, — изумилась его сестра. — Иногда ты сводишь меня с ума, знаешь об этом?

— Даже вполовину не настолько, насколько бы я хотел, — ответил Кит. — Мела, в чем дело?

Она отвернулась, села на кровать Кита и усмехнулась:

— Я хотела узнать, что ты думаешь о Марке.

Бесконечное количество возможных вариантов ответа пронеслось в уме Кита, все правдивые, но ни один из них не относился к хорошим. Он остановился на наименее оскорбительном.

— Он выглядит как придурок, — ответил Кит.

— Как жестоко! — крикнула Кармела. Затем она улыбнулась, и улыбка эта была нехорошей. — Это правда, но жестокая.

— Это все его бейсболка козырьком назад, — сказал Кит. — Извини, но такие вещи уже давным давно не популярны. К тому же кепка ему явно маловата, в итоге застежка оставляет след на лбу, похожий на маленькую заклепку, — тут Кит запнулся. Неужели я на полном серьезе обсуждаю со своей сестрой ее потенциального бойфренда? подумал он. Я бы предпочел, чтобы подобное не вошло у нее в привычку. — Слушай, — продолжил Кит, — у меня есть более важные вещи, над которыми стоит подумать, нежели этот глупый разговор. Шла бы ты лучше телик поглядела, что ли…

— После твоей починки он показывает только инопланетные каналы, — ответила на это его сестра. — Хотя, надо признать, это повысило мое мнение о тебе.

— Я тронут до глубины души, — пробормотал Кит. Добавление конкретной функции не было целью его "починки" нового развлекательного центра, но когда позже Кит попытался удалить все инопланетное, то телевизор и ДВД-плейер устроили забастовку.

Киту пришлось восстановить все как было, так что он решил, что согласиться с сестрой будет проще, нежели снова пытаться вернуть все в нормальный режим.

— Так в чем дело? — вопросила его сестра.

— Нам стоило бы поговорить о той штуке, которую ты заказала на магазинном канале Мизарту.

— Какой?

— Лазерном диссоциаторе.

— А, этой! Она где-то у меня в спальне.

Кит испустил долгий вздох. Иногда ему казалось, что все вещи со всей планеты могут быть у Кармелы "где-то в спальне".

— А поточнее?

— Я не помню, я поищу позже. Сейчас у меня нет на это времени, а вечером я занята. А что с ней?

— Мне нужно обезопасить его.

— От чего?

Кит закатил глаза.

— Не от чего, — ответил он, — а от него. Сделать безопасным нахождение на одной с ним планете.

— О, да ладно тебе, Кит. Никаких проблем не было после того, как мы выяснили, где аварийный выключатель.

Никаких проблем не было, подумал Кит, недовольно прищурившись. Ремонт плитки и оштукатуривание в ванной комнате заняли неделю, и это как раз тогда, когда у него были гораздо более важные дела, к тому же папа настоял, чтобы Кит делал это "старомодным способом", что означало работу без применения волшебства.

— Кое-какие проблемы возникли, — сказал Кит, — когда ты подумала, что установила его на режим для "горячей завивки", а это был режим для "низкого распада".

— Я думала, все просто, — ответила Кармела. — Вечно ты кипятишься по мелочам! Мне кажется, это не очень хорошая черта характера для волшебника.

Я не стану убивать ее, подумал Кит. Это ускорит энтропию. Хотя и совсем чуть-чуть…

Кит испустил долгий раздраженный вздох.

— Просто найди его до завтра, ладно? — сказал он. — Ты можешь по-прежнему использовать его для создания прически, но я хочу, чтобы никто из твоих друзей не прихватил его с собой и не подорвал свою ванную комнату. Или не испортил еще менее ценную недвижимость вроде содержимого их голов.

Странное выражение возникло на лице Кармелы.

— Уж не пытаешься ли ты намекнуть, что содержимое моей головы еще менее ценное?

Кит сухо посмотрел на нее. Его сестра открыла было рот, чтобы что-то сказать…

— И вот что еще я хочу сказать, — продолжил Кит, — относительно другой вещи. Точнее, этих инопланетных чатов, в которых ты зависаешь…

— Ты просто завидуешь моим успехам в Речи, — прервала его Кармела, надув губы, словно избалованная супермодель.

Кит закатил глаза.

— Нет, я вовсе не завидую. Просто думаю, что ты должна быть осторожна с теми, с кем общаешься! — сказал он. — Так же как и в любых других чатах. То, что они тебе показывают, равно как и то, что они говорят тебе, может не иметь ни малейшего отношения к реальности.

— Я это знаю!

— Ты даже не представляешь, насколько мало ты знаешь! Возможно, ты будешь думать, что у тебя ничего не значащий разговор о шмотках, прическах и поп-звездах с какой-нибудь женоподобной пришелицей, а потом произойдет вторжение на Землю, так как на самом деле ты общалась с двенадцатиногим дышащим метаном принцем-многоножкой, который решил вторгнуться с военным флотом и потребовать твоей руки и сердца!

Лицо Кармелы сморщилось.

— Фуууууу. Многоножки. Какое противное слово.

Кит знал, что она не переваривает насекомых в любых видах, и умело сыграл на этом.

— Просто не называй никому в межпланетных чатах свое настоящее имя или адрес, или что-нибудь подобное, хорошо? — попросил он.

— Ладно, — согласилась Кармела с многострадальным вздохом. Затем в ее взгляде возникло любопытство.

— А какой адрес у Земли?

— Я не скажу тебе, — ответил Кит.

— Ты просто не доверяешь мне!

— Нет. В любом случае, это сложно, и у тебя нет достаточного словарного запаса, чтобы произнести это.

— Ну, — ответила Кармела, — не думаю, что это надолго задержит меня. И однажды я буду так хороша в Речи, что, возможно, тоже смогу стать волшебницей.

— Так не получится, — сказал Кит, ощущая невероятное облегчение от данного факта. Это было его тайным страхом уже долгое время. О да, последнее, чего я бы хотел. Получить свою собственную старшую версию Дайрин… Нет, пожалуйста, только не это! — Ты не сможешь стать волшебницей, если только это не понадобится Силам, — сказал Кит. — К тому же ты уже слишком стара. О, пожалуйста, пусть она будет слишком стара! К тому же, это очень тяжелая работа.

— Сомневаюсь в этом, — ответила Кармела. — Судя по всему, Ните это дается легко. Она просто читает из своей книги или взмахивает той маленькой белой деревянной палочкой, и что-то случается.

— Все не так просто, — сказал Кит, начиная раздражаться, возможно, от одной мысли, что волшебство дается Ните легче, чем ему. — Это как сказать, что кто-то просто сидит за компьютером и цокает по клавишам, и тот делает все сам собой. Палочка — лишь инструмент. По сути, это программное обеспечение осуществляет работу… но которое ты сама должна для себя написать.

Судя по выражению лица, Киту не удалось ее убедить.

— Что ж, — сказала она, вставая, — пойду поищу эту штуковину для тебя.

Внизу зазвонил телефон.

— Чуть позже, — добавила Кармела, выбежав и быстро спускаясь вниз по лестнице. — И пока не наиграешься с этой штукой, — добавила она на полпути, — убедись, что не нарушишь условия гарантии!

Киту захотелось хорошенько стукнуться головой о стену.

— Гарантия, — пробормотал он. — С каких это пор ее волнует гарантия?

Он опустил взгляд на Понча и вздохнул. Понч открыл один глаз.

— Ты не спал, — произнес Кит.

Не все время, сказал Понч беззвучно.

— Что мне с ней делать?

Понч посмотрел ей вслед.

Игнорируй ее. Она говорит вещи, заставляющие тебя гоняться за собственным хвостом; я слышал это в ее голосе. Она думает, что это весело.

Кит покачал головой.

— Проблема с сестрами заключается в том, что ты никогда не знаешь, что они выкинут в следующий раз. А она вела себя… необычно в последнее время.

Кит задумался над тем, что, возможно, ему стоило подобрать другое слово. Понч в последнее время тоже вел себя необычно. Само по себе это было неудивительно — домашние животные волшебников часто приобретали странные способности и поведение, когда их хозяева все больше практиковали волшебство, но в случае с Пончем уровень необычности зашкаливал. Он был собакой, которая недавно развила способность создавать новую вселенную и как-то пригласила Кита прогуляться по ней. После этого стоило задаться вопросом — можно ли теперь его называть просто собакой?

Понч поднялся на ноги, потянулся всем телом, затем подошел к Киту и положил свой нос к нему на колени.

Ужин? спросил Понч.

Кит засмеялся. За исключением некоторых вещей, в целом Понч оставался обычной собакой.

— Да, — ответил он. — Пойдем.

Они одновременно спустились вниз. Мама Кита сидела на диване в столовой, одетая в розовую униформу медсестры, и читала газету; она только что вернулась с дневной смены в местной больнице и еще не успела переодеться. Кармела зависала на телефоне в гостиной, болтая о каком-то новом диске с кем-то из многочисленных парней, крутившихся вокруг нее.

— Мама, — спросил Кит, — когда будет готов ужин?

— Примерно через час. Нита придет?

— Да, она собиралась.

— Хорошо. Ты уже покормил нашего монстра?

— Как раз собирался.

— Видел, что снаружи творится?

— Пока нет, — ответил Кит с ощущением легкой нервозности. Он был уверен, что знает, что именно там обнаружит.

Когда они зашли на кухню. Понч начал нетерпеливо пританцовывать и крутиться на одном месте.

Ужин!

— Да, — спросил Кит, — и ты знаешь, что это будет?

Что?

— Собачий корм.

Ура! Снова корм для собак! сказал Понч и подпрыгнул еще выше, но Кит уловил блеснувшую насмешку в его глазах.

Кит достал собачий корм из шкафчика, где хранились консервы.

— Ты смеешься надо мной? — спросил Кит.

Со взглядом, остановившимся на банке, Понч сел, очень ровно, расположив передние лапы так, что их белые кончики соединились вплотную, из-за чего он стал выглядеть очень спокойным и серьезным.

Никогда, сказал Понч. По крайней мере, не во время еды.

Кит открыл банку и вывалил ее содержимое в миску Понча, наполнил миску с сухим кормом и убедился, что в чаше рядом достаточно воды. Понч снова подпрыгнул, еще несколько раз возбужденно крутанулся на месте, затем приблизился к миске и набросился на еду.

Кит покачал головой и промыл пустую банку в раковине, прежде чем выбросить ее. В гостиной стало тише, когда Кармела положила трубку и вернулась к разговору с телевизором, а точнее с кем-то, находящимся на расстоянии, лишь Существующие Силы знали, скольких световых лет. Судя по звукам, она скорее переводила субтитры на экране, чем слушала живую Речь, но, по видимому, сейчас ей это мало помогало.

— Что? — услышал Кит ее голос. — Делаю — что? Гринфилз*? Э-э, не думаю. Нет, я не стесняюсь! Ладно, покажи мне…

*Что такое «гринфилз», похоже, знает только сама автор. Судя по всему, это live chat с действительно живым общением. (прим. ред.)

После минутной паузы Кармела разразилась неудержимым смехом. Кит ощутил сильнейший соблазн сходить посмотреть, что же она увидела.

Я не сделаю этого, подумал он. Она решит, что я пытаюсь следить за ней, и тогда она мне устроит кучу проблем. Хотя проследить за ней и стоило бы…

Кит подошел к кухонному окну и выглянул на улицу. Он уже делал это раньше, когда только вернулся от Ниты, а Понч спал. Тогда тротуар вблизи их дома был пуст. Однако теперь он был полон собак. Их было по меньшей мере десять. Большинство — соседские собаки: разных цветов и размеров дворняги, большой сине-черный колли Винчестеров, живущих в квартале отсюда, пара бульдогов с двух других улиц и даже маленький терьер из неблагополучной семьи тремя домами ниже по улице, Динь-Динь — обычно угрожающий на необычайно живом собачьем языке, что если когда-нибудь выберется со своего двора, то "порвет глотку" Киту. Тем не менее, теперь он был здесь, мирно сидя на тротуаре и глядя на дом Родригесов так же пристально, как и остальные собаки.

Большой серебристый дог с улицы Ниты сидел рядом с Динь-Динь, не переставая пристально смотреть на дом, он немного сменил позу и положил огромную лапу на хвост Динь-Динь, почти отдавив его. Динь-Динь просто вывернулся из-под его лапы, отряхнулся, снова сел и стал смотреть на дом. Кит испустил раздраженный вздох.

— Они все еще там? — спросила мама Кита с дивана в столовой, переворачивая страницу.

— Ага, — ответил Кит.

— Помнишь наш маленький разговор на днях? — сказала его мама, и в ее голосе улавливалось раздражение.

— Да, мам. Я работаю над этим.

— Ну так работай лучше.

Кит в раздражении отвернулся от окна. Он провел несколько недель в консультациях с Томом Свейлом по вопросу о том, в чем причина увеличения странностей вокруг его дома. И лучшее объяснение, которое Том смог придумать, было "синдром гипермагического влияния", раздражающе расплывчатый набор симптомов, как правило, в простонародье называющийся "утечка волшебства". Дни, проведенные за просматриванием Учебника, оставляли Кита полностью в неведении относительно того, какое именно это волшебство, чье, откуда, куда… и пока он не понял эти вещи, утечку было не остановить.

Кит взглянул на собак и вздохнул. По крайней мере, сейчас они были спокойны.

Но, как правило, это не продолжалось долго. И когда поднимался шум, его родня становилась все напряженнее, поскольку это привлекало внимание соседей. Не то чтобы они обвиняли во всем его занятия волшебством, вовсе нет. Просто еще месяц назад дом Родригесов был очень тихим и спокойным местечком. До появления всех этих собак. До того, как телевизор перешел на новый уровень. До того, как Кармела стала просто-таки магнетически привлекательной для парней. Шум не был только его виной, на что Кит уже несколько раз указывал — перезвон телефона и бесконечная болтовня Кармелы не имели с волшебством ничего общего.

Но каждый раз, когда Кит начинал это доказывать, его мама просто бросала взгляд на телевизор, с которым явно творилось что-то странное… а затем выглядывала в окно, где целая куча соседских собак сидела вокруг дома, уставившись на него так, словно он был сделан из сосисок или чего-то в этом роде. И когда они начинали выть…

Кит отвернулся от кухонного окна.

— Понч, — тихо сказал он своему псу, — они опять здесь.

Я уже неоднократно просил их не делать этого, отозвался Понч, не отрываясь от вылизывания своей миски. На некоторое время они прекращают. Но потом опять забывают.

— Но почему они делают это?

Я не знаю. Я спрашивал их, но они даже не поняли, о чем я. Они не настолько сильны в абстрактных понятиях. Понч поднял взгляд, облизнувшись. Его голос прозвучал слегка огорченно. Я дам тебе знать, если выясню, что творится в их головах.

— Хорошо, но лучше бы тебе поспешить с этим, — сказал Кит. — И когда ты пойдешь наружу, попроси их не выть!

Им нравится петь, ответил Понч слегка уязвленно. Мне тоже нравится. Даже Кармеле нравится. Так в чем дело?

Кит закатил глаза. Голос его сестры был, мягко говоря, далек от приятного.

— Просто скажи им, ладно? — сказал Кит.

Ладно…

Понч снова обратил все свое внимание на миски, принявшись с шумом и хлюпаньем лакать воду. Из гостиной донесся смех Кармелы. Гринфилз, подумал Кит. Стоит ли мне волноваться по поводу того, что моя сестра участвует в гринфилзе? Надеюсь, это никак не повлияет на ее моральные устои… С улицы донесся знакомый рокот мотора, это его отец возвращался из типографии, где занимался выпуском самой известной газеты в трех пригородах Нью-Йорка. Большой автомобиль въехал во двор и припарковался.

Несколько минут спустя папа Кита вошел в дом через заднюю дверь, стянул куртку со своих широких плеч и небрежно бросил ее на вешалку, которую мама Кита купила несколько недель назад. Вешалка натужно заскрипела и зашаталась, но на этот раз не упала — папа Кита успел ее подхватить.

— Сынок, они опять здесь, — сказал он, проходя через кухню.

— Я знаю, пап, — отозвался Кит. — Понч разберется с этим. Не так ли?

Ответа не последовало. Кит опустил взгляд на Понча, опустошившего миску с водой и снова обратившего все свое внимание на сухой корм. Тот поглощал пищу с таким видом, словно сейчас не был способен отвлечься на ни что в этом мире.

Отец вздохнул и вышел в столовую, наклонился к маме Кита, отдыхавшей на диване, чтобы обнять ее, и взял газету, после чего распрямился и выглянул в окно.

— Словно в кино у Хичкока, — сказал отец, — хотя не думаю, чтобы он сумел бы добиться подобного эффекта, заполонив весь двор овчарками и немецкими догами. Кстати, чья это овчарка? Я никогда ее прежде не видел.

— Не знаю, папа. Пойду спрошу у нее.

— Послушай, сынок, — ответил папа, — не беспокойся об этом. Лучше попроси Понча перекинуться с ними парой слов, ладно? Иначе, боюсь, возле нашего дома снова соберутся соседи… и думаю, в этот раз им в голову может прийти мысль захватить с собой факелы и вилы.

— Я уже попросил его. Он выйдет к ним после того, как закончит есть.

— Хорошо. Сколько сейчас времени?

— Без пятнадцати час.

— Пойду тогда почитаю эту ужасную писанину, и посмотрим, смогу ли я разобрать в этом хоть что-то из произошедшего в мире, — сказал отец и вышел в гостиную. А Кит в который раз задался вопросом, почему его отец всегда так грубо отзывается о газете, в которой тот работал журналистом.

— Кармела, что они делают?

— Гринфилзятся.

— Действительно. А для чего им пожарный шланг?

— Не думаю, что это пожарный шланг, папочка…

— О, боже мой.

Снова зазвонил телефон. Кит вернулся в кухню, чтобы поскорее ответить на звонок, пока Кармела не успела взять в гостиной вторую трубку.

— Дом Родригесов.

— Это я, — ответила Нита.

— Слава богу, это не очередной воздыхатель Кармелы!

— Я всё слышу! — раздался голос из второй трубки.

— Положи трубку, Мела. Это мне позвонили.

— Надо же, какое важное событие, стоит дать знать журналистам, — и она бросила трубку.

— Она усложняет тебе жизнь?

— Постоянно, — Кит раздраженно вздохнул. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, приходи поскорее и займи меня чем-нибудь, кроме как отгонять мою сестру от телефона.

Курица, в любом случае, скоро будет готова.

— Я скоро буду. Но сначала ты должен услышать это — мой отец хочет, чтобы я приняла участие в этой штуке по обмену!

— И ты согласилась? — Кит ощутил укол чего-то, так смущающе похожего на зависть.

— Ага. И когда мы вернулись из магазина, мой Учебник был на пару сантиметров толще, чем когда мы уезжали, а на моем столе находилась целая куча запечатанных посылок из подпространственного кармана.

— Просто супер, — ответил Кит и немедленно рассердился на себя из-за отсутствия энтузиазма в своем голосе, который, как ему казалось, должен был прозвучать. — Это будет действительно здорово для тебя! Тебе надо отправиться туда и хорошо провести время…

— В смысле " Тебе надо?" — Нита рассмеялась. — Ты такой несчастный, когда пытаешься не унывать при поражении. Я собиралась тебе сказать, что мой папа не хочет, чтобы я отправлялась одна. У Тома все еще есть одно место, и он придержал его для тебя!

— Ух-ты, — сказал Кит. Зависть мгновенно растворилась, сменившись сначала восторгом, а затем легким возмущением. — Эй, и ты позволила мне волноваться целых, не знаю, пять секунд, думая о том, как я буду здесь, пока ты там!

— Это чтобы отомстить тебе за курицу, — ответила Нита и начала изображать Кита, — "Ох, даже не знаю, может, я лучше съем ее сам…" — и Нита снова рассмеялась.

— Кончай! — тут Кит тоже рассмеялся. — Ладно, — сказал он. — Мне нужно понять, как с этим справиться. Куда нам полагается отправиться?

— Учебник говорит, что это какая-то планета под названием Алаалу.

— Никогда о такой не слышал, — сказал Кит. Одной рукой он провел по воздуху в поисках "молнии", открывающей доступ в его личный подпространственный карман. Его рука, казалось, растворилась в воздухе, пока Кит нашаривал там Учебник. — Алаалу… Это в нашей галактике?

— Ага, — ответила Нита, и Кит услышал как на другом конце провода зашелестели страницы. — Четвертый Внешний Рукав, радиан один-шестьдесят или типа того.

Кит поразмышлял об этом с мгновение, пока не обнаружил, наконец, свой Учебник и не извлек его. — Это в рукаве Щита Центавра, верно? Напротив нас через перемычку.

* Перемычка — скопление ярких звезд, выходящее из центра и пересекающее галактику посередине. Спиральные ветви в таких галактиках начинаются на концах перемычек, тогда как в обычных спиральных галактиках они выходят непосредственно из ядра. (с) Wiki. (прим. пер.)

— Ага, — Нита услышала, как Кит закрывает "карман". — Это зеркальное отражение того рукава, в котором мы находимся. Отсюда до той системы примерно шесть тысяч световых лет.

Кит положил Учебник на стойку и начал листать его к разделу о галактике.

— Алаалу, Алаалу, — бормотал он, пролистав до раздела, касающегося Рукава Щита. Кит пробежал пальцем по длинной колонке названий планет и координат на странице с алфавитным указателя и обнаружил там Алаалу.

— Нашел, — сказал Кит и пробежал глазами страницу до информации о звездной системе.

Похоже, это единственная обитаемая планета во всей системе, что несколько не соответствовало традициям. Звезда, вокруг которой вращалась Алаалу IV, была примерно тех же размеров, что и Солнце, а также относилась к тому же классу — желтый карлик G0. — Не то чтобы очень близко, — хмыкнул Кит, поняв, что путь до звезды составит примерно три четверти длинного рукава на другой стороне галактической спирали. Он ткнул пальцем в изображение звездной системы, сосредоточившись на самой планете. — Кто там живет?

— Ну, жители. Кто же еще? Гуманоиды, впрочем: настоящие высокие люди, разных оттенков бежевого, — ответила Нита. — Посмотри на странице… — Тут она перевела взгляд на Учебник. — У меня это страница девятьсот шестьдесят два.

— И у меня, — сказал Кит. Он сосредоточился на изображении планеты, плавно вращающейся вокруг своей оси, ее окружал тонкий напоминающий шлейф слой белых облаков, тянувшийся словно двухполосное шоссе. Поскольку изображение было в реальном времени, можно было проследить, как Алаалу поворачивалась под янтарными лучами своего солнца. Моря и океаны планеты были такими же синими, как и на Земле, у нее было только три крупных массивов суши, ни один из которых не дотягивал до того, чтобы называться континентом. Самый большой из них, напоминающий грубо очерченный полумесяц, располагался между экватором и Северным Полюсом Алаалу — он походил на одну четверть не завершенный круг, концы которого были направлены к северу. Кит предположил, что это — результат попадания метеорита, часть кратера которого разрушилась из-за землетрясения или чего-нибудь в этом духе.

Оставшиеся два участка суши были примерно на равном расстоянии от "полумесяца" — две узкие вытянутые "капли" неправильной формы, от концов которых отходили цепи островов разного размера, достигающие экватора.

Одна из них располагалась почти вертикально между полюсами, другая пересекала экватор по диагонали, словно кто-то рубанул мечом по поясу планеты. Сначала Киту показалось, что цепи островов довольно короткие, но затем его взгляд упал на масштабную шкалу…

— Нит, — прошептал он, — эти цепи островов больше четырнадцати тысяч километров в длину!

— Да, я знаю, — согласилась Нита, — мне понадобилось перепроверить дважды. Посмотри на основные параметры планеты — 57 600 километров в диаметре*…

*Диаметр Земли составляет 12 742 км. (Прим. пер) — Ух ты, — сказал Кит. Он временно отложил Учебник в сторону. В нем было слишком уж много дополнительных технических деталей.

— Это замечательная место, в любом случае. Мирная планета, в последнее время там не было ни войн, ни внутривидовой вражды. Теплый, но не слишком жаркий климат на экваторе.

— Одна из тех планет, где живешь словно на пляже, — сказал Кит, расплываясь в предвкушающей улыбке. — Для разнообразия мы могли бы устроить cебе отпуск?

— Можно на это и так взглянуть. Там будет еще культурная программа. Мы должны будем путешествовать по планете, и проживать в гостях в одной из местных семей. Что-то вроде этого.

— Звучит скучновато. В хорошем смысле слова.

— Не знаю, как на счет тебя, но я бы сейчас с радостью поскучала, — сострила Нита.

— Даже спорить не буду, — сказал Кит. Последние месяцы были слишком наполнены различными волнениями.

— Но знаешь, что самое странное в этой планете?

— Кроме того, что она слишком миролюбивая?

— Да. Знаешь, сколько на ней волшебников?

— Сколько?

— Один.

Кит моргнул.

— Один? — переспросил он. — На всей планете?

— Ага.

— А как много людей на ней проживает?

— Здесь написано, что полтора миллиарда.

Кит уставился в Учебник, не понимая, как такое возможно.

— Там произошла какая-то глобальная катастрофа, в результате которой были уничтожены все их волшебники?

— Нет. В Учебнике говорится, что один волшебник — это всё, что им нужно.

Кит покачал головой.

— Ух ты, — повторил он. Он с трудом мог представить себе планету настолько мирную и организованную, чтобы только один волшебник мог поддерживать на ней порядок.

— Так что иди, поговори со своими родителями! Не хотели бы они избавиться от тебя на пару недель?

Кит на мгновение замолк, прислушиваясь к происходящему в доме. Телевизор орал на полную громкость нечеловеческими голосами, по-видимому, это была аудио-версия одного из чатов, его сестра перекрикивала весь этот шум, поочередно вопя на Речи в экран и в свой мобильный телефон.

— Лучше приходи и мы вместе выясним это, — сказал Кит наконец. — Думаю, все пройдет на ура.

Без какого-либо предупреждения снаружи раздался громкий вой… хором.

— Кит! — позвал его папа.

— И лучше побыстрее, — сказал Кит. — Мне определенно не помешает моральная поддержка.

* * *

Киту показалось, Нита добиралась до его дома несколько часов, его разум гудел от планов и открывшихся возможностей, но он не мог приступить к делу, пока все не будет улажено с его родными. На самом деле, прошло не более десяти минут, когда Нита с улыбкой на лице постучалась в заднюю дверь.

— Вот, возьми, — сказала она, протягивая Киту кусок курицы на пластиковой основе, завернутый в полиэтилен.

— Спасибо, — сказал Кит и сунул курицу в холодильник.

— Что это так шумит? Кто-то слушает оперу?

Звуки, доносившиеся из гостиной, напоминали горестный рев сирен.

— Нет, — ответил Кит, — это всего лишь чатики Мелы. Пойдем.

— Кстати, ребята из К-9 снова устроили снаружи собрание, — сообщила Нита, следуя за Китом в гостиную. — Драсьте, миссис Родригес.

— Привет, Нита, — отозвалась с дивана мама Кита, где она лежала, закинув ноги на подлокотник и прикрыв глаза. — Обед будет через полчаса.

— Спасибо!

— По-крайней мере, сейчас они просто сидят там, — тихо сказал Кит. — До этого они жутко выли.

— О, это я пропустила. А где Понч?

— Где-то снаружи. Он пошел попросить их вести себя потише, а потом ушел. Почему-то после разговоров с ними ему всегда требуется побыть в одиночестве.

Они вошли в гостиную, Кармела сидела скрестив ноги на коврике перед телевизором, рядом с ней на полу лежал сотовый, но, о чудо, она им не пользовалась.

— Привет, Мела, — поздоровалась Нита. Она всмотрелась в экран. — Главный Межвидовой Чат, — прочитала она название канала. — Ну и как?

— Интересно, по большей части.

— На какую тему вы общаетесь?

— Гринфилз. Кит, по некоторым причинам, не хочет, чтобы я в этом участвовала. Он думает, что это затормозит мой нравственный рост — Если гринфилз сможет тебя отвлечь от покупки новых шмоток каждую неделю — занимайся им на здоровье, — донесся из-за газеты голос папы Кита.

Кит посмотрел на экран, который с таким интересом изучала Нита. Он был разделен на три основные части: статусная строка в самом низу, постоянно прокручивающаяся колонка с одной стороны; и основная часть, которая подразделялась на восемь квадратов, каждый из которых представлял собой живое изображение или что-то в этом роде.

Прокручивающаяся колонка была заполнена символами Речи, складывающимися в слова и предложения, они быстро двигались, постоянно сменяясь новыми, аудио-динамики изрыгали смесь визга, бормотания и трелей, время от времени перемежающихся уханьем нечеловеческих голосов, казалось, все говорили одновременно.

— Который из них твой? — поинтересовалась Нита, ткнув пальцем в экран.

— Вот этот, — Кармела указала на изображение крохотного розового осьминога. — Я выбрала его из списка аватарок.

— Мела, тебе не кажется, что было бы лучше выйти оф-лайн и подыскать себе кого-нибудь более гуманоидного? — спросила Нита. — Иначе, если в школе однажды появится Розовый Осьминог и захочет сидеть рядом с тобой — это будет словно в плохой комедии.

— Ну, ты права, — ответила Кармела и бросила пульт Киту. — Но могут ли пришельцы, подобные этому, действительно появиться на Земле?

— Пока он не появится, до тебя всё равно ничего не дойдет, — сказал Кит.

— Ооооооо, — ответила Кармела, поднимаясь, но не распрямляя ноги. — Кажется, меня теперь никто не любит. Нита, пойдем посмотрим мои каталоги!

— Я скоро подойду, — ответила Нита. — Спасибо.

Кармела поднялась наверх.

Кит взглянул на отца.

— Эм, пап, как ты отнесешься к тому, если я уеду на пару недель в другую половину галактики?

— Нормально, — ответил отец, не отрываясь от газеты. — Нита поедет с тобой?

— Мм, да, пап.

— Ее отец разрешил ей?

— Да.

— Хорошо. Оденься потеплее, — ответил папа и открыл газету на разделе анекдотов.

Кит с Нитой обменялись взлядами. Кит уже собрался пойти на кухню.

— Посвяти маму в детали, — сказал папа полностью беззаботным тоном.

Кит оглянулся через плечо и увидел, что папа наблюдает поверх газеты за его реакцией.

Отец опустил газету пониже, чтобы Кит мог видеть его усмешку, затем снова поднял её и погрузился в чтение.

— Я влип, — прошептал Кит Ните, пока они возвращались на кухню.

К тому времени мама Кита уже поднялась с дивана и отправилась заварить себе кофе.

— Представляешь себе, — сказала она, — я совсем недавно говорила с Томом по телефону.

— Ох, — только и сказал Кит.

— Он выдал нам основную информацию, — сказала мама Кита, облокотившись о стол. — По его словам, это не опасно, и при необходимости вы сможете ночевать дома, если захотите, конечно.

— Ну да, — согласился Кит.

— Так что можно все спокойно обдумать, — продолжила его мама. — Твои оценки были неплохими… — На лице Кита начала было проглядывать улыбка, но тут его мама добавила:

— Неплохими, но не идеальными. Я до сих пор не могу смириться с твоими результатами промежуточных экзаменов, особенно по истории.

— Мам, — сказал Кит, — учитель истории помешался на датах. Ему наплевать, понимаешь ли ты хоть что-нибудь в истории, но зато ты обязан знать, когда какая-нибудь фигня произошла!

— Ага, предпочитаешь смутные обобщения конкретным данным, — хмыкнула мама Кита. — Ой, прости, дорогой. Не запоминать даты это все равно что помнить, что у человека случился сердечный приступ, но не знать точно, когда именно. Тебе нужно просто приложить побольше усилий, пусть даже сейчас это кажется бессмысленным.

— Тогда тебе придется дать мне знать, когда вдруг в этом обнаружится смысл, — вздохнул Кит.

— О, это обязательно произойдет, — усмехнулась его мама, — скорее всего, в тот же день, когда до тебя дойдет, что твоя мама не настолько глупа, чтобы не распознать попытки подлизаться с целью выпросить разрешение на поездку через всю галактику.

Кажется, сейчас мне стоит промолчать, подумал Кит.

— Что ж, — сказала мама Кита. — Я хочу получить обещание, что ты будешь усерднее трудиться на уроках истории. В противном случае, в следующий раз, когда тебе потребуется разрешение на подобное предприятие, мой ответ будет отрицательным.

Пускай тебе и приходится работать в иных мирах, ты продолжаешь жить в этом… и даже Том сказал, что волшебникам требуется и, так сказать, официальная работа.

— Даю слово, мам, — сказал Кит.

Его мама задумчиво потягивала кофе, глядя на него поверх чашки.

— Естественно, — пробормотала она, — ты пообещаешь все что угодно вплоть до превращения в трехголовую мартышку, лишь бы отправиться в это путешествие.

— Мама!

Ее губы тронула легкая улыбка.

— Да-да, я помню, — сказала она. — Волшебники не лгут. Но жизнь будет ужасно скучной, если у меня не будет возможности время от времени подразнить тебя. Когда собираетесь отправляться?

— Спасибо, мамуль! — закричал Кит, подлетая к ней и стискивая в объятиях, возможно, чуть более крепких, нежели было необходимо, в качестве маленькой мести за поддразнивание.

— В течение ближайших нескольких дней, миссис Родригес, — ответила Нита. — Я пока не уточняла точной даты — она затерялась где-то среди гор прочей информации. Мы можем выяснить это за несколько минут.

— Ладно, — сказала мама Кита. — Давай найдем ее и потом ты сможешь присоединиться к нам за обедом.

Они поднялись в комнату Кита — вернее, Кит взлетел туда, перепрыгивая через несколько ступенек, а Нита следовала за ним. Когда они проходили мимо комнату Кармелы, та высунула голову в дверной проем и уставилась на него, словно на сумасшедшего.

— Что это с тобой? — поинтересовалась она.

— Я уезжаю на весенние каникулы! — сказал Кит.

— Правда? И куда же?

— За шестьдесят две тысячи световых лет отсюда, — обыденным тоном ответил Кит. — На другую сторону галактики.

— Отлично! — сказала Кармела. — Я приготовлю тебе список покупок.

— Сама занимайся своими покупками, — отрезал Кит, и они с Нитой прошли дальше в его комнату. Он покосился на Ниту и заметил, что та улыбается. — Что смешного?

— Вся твоя семья усердно тебя дразнит, — хмыкнула Нита. — Раньше никогда не видела их настолько сосредоточенными на этом.

— Как и я, — сказал Кит. — Не знаю, стоит ли беспокоиться по этому поводу.

— Это что-то новенькое, — заметила Нита, глядя на красовавшуюся на стене над изголовьем кровати Кита карту Луны. Она была вся утыкана разноцветными булавками, большая чать которых располагалась на "ближней" стороне, хотя некоторое количество было и на "дальней". — Ты собираешься совершить Миссию Посещения Каждого Кратера?

Кит одарил ее взглядом.

— Да-да, смейся-смейся, — сказал он. — Я просто хотел изучить Луну до того, как она превратится в туристический объект.

Но все его внимание было обращено на стол возле окна.

На нем грудой лежали учебники, принесенные из школы (перед каникулами требовалось очистить шкафчик), блокноты и ручки. Но наиболее примечательными объектами там были три только что возникших один за другим серебристых пакета, "плавающих" на высоте в несколько сантиметров над всем этим бардаком. Размерами они напоминали книги, обернутые в фольгу и окруженные мерцающим силовым полем, голубовато подсвечивающим их уголки. Налетающий из приоткрытого окна ветерок заставлял их тихонько подрагивать.

— Когда ты собираешься просмотреть все это? — спросила Нита.

— Позже, — коротко ответил Кит. Он изучил колыхающиеся пакеты на предмет каких-либо надписей или пометок. На одном действительно что-то было. Прицепленная одним концом тонкая строчка символов Речи "Прочесть в первую очередь".

— Ты тоже получила такие? — спросил Кит.

— Ага. В этом пакете краткое изложение миссии, — кивнула Нита.

Кит взял этот пакет и потянул за строчку символов, это потребовало некоторых усилий, но затем упаковка с шелестом раскрылась, явив на свет полупрозрачный лист с рассыпанными по нему символами Речи, диаграммами и множеством движущихся и неподвижных изображений.

ПРОФИНАНСИРОВАННАЯ НЕОБЯЗАТЕЛЬНАЯ \ НЕВМЕШАТЕЛЬСТВЕННАЯ ЭКСКУРСИОННАЯ ПРОГРАММА, гласил заголовок, АВТОРИЗАЦИЯ ПРЕТЕНДЕНТА И ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ДАННЫЕ. ПРИМЕЧАНИЕ: ПРИ НЕВОЗМОЖНОСТИ ПОДОБРАТЬ ТОЧНЫЕ НАИМЕНОВАНИЯ, СООТВЕТСТВУЮЩИЕ КУЛЬТУРЕ, ИСПОЛЬЗУЮТСЯ МЕСТНЫЕ АНАЛОГИ.

Далее текст разбивался на несколько колонок, в каждой из которых содержалась отдельная информация относительно мира, куда они направлялись, — семьи, в которой им предстоит жить, культуры, местности основного пребывания, истории планеты, климата, флоры и фауны, и так далее, и тому подобное…

— Мне придется читать это всю ночь! — возмутился Кит.

— Расслабься, — ответила Нита, — это не какой-нибудь экзамен. Тебе не обязательно читать все сразу. У нас еще будет время.

— Ага, — сказал Кит. До него только начало доходить, как далеко от дома они должны будут оказаться. Он был рад этому, но в то же время при мысли об этом по его коже внезапно побежали мурашки.

Он просмотрел данные до конца. Приложение к разрешению: при желании, вас может сопровождать ваш питомец.

— Эй, — воскликнул Кит. — Я могу взять с собой Понча!

— Отлично! А вот и даты, — Нита ткнула пальцем в колонку, где были приведены данные относительно продолжительности поездки в привычном для земных обителей Юлианском календаре — с 2452747.3333 по 2452761.3333. Девочка достала свой Учебник и принялась листать его.

— Похоже, времени осталось не так уж много, — заметил Кит.

Нита только приподняла брови.

— Не смешно, — сказала она. — Отбываем завтра в три часа дня. Я и не думала, что так скоро!

— Ну, я не стал бы на это жаловаться, — сказал Кит. — А когда мы возвращаемся?

— Ровно через две недели.

— Как раз, когда закончатся каникулы, — заметил Кит. — Хорошо, что я уже выполнил домашние задания.

— Хотела бы и я сказать подобное. Но мне нужно будет написать несколько рефератов… придется взять их с собой, — Нита усмехнулась. — К счастью, это не проблема. Открой вот эту большую штуку. — Она указала на один из пакетов, плавающих над столом.

Кит взял его и потянул за "ярлык".

Вместо того, чтобы развернуться, пакет словно бы запаковался еще сильнее, превратившись в узкий цилиндрический предмет длиной чуть ли не в метр и шириной чуть больше сантиметра.

— Это что еще такое? — спросил мальчик.

— «Палатка», — ответила Нита. — Глянь-ка на это…

Из середины цилиндра свисала цепочка символов Речи. Нита потянула за неё. Подобно жалюзи, из него начал появляться полупрозрачный прямоугольник.

— Интересно придумано, — прокомментировал Кит. — Для чего она нужна? Чтобы укрываться в ней?

— Для хранения вещей, которые мы захотим взять с собой, — ответила Нита. — Что-то вроде наших подпространственных карманов, но гораздо больше.

Нита дотянула "прямоугольник" до уровня пола и распрямилась.

— Ку-ку, — сказал Кит, уставившись в полупрозрачное прямоугольное "отверстие". Он просунул туда руку: рука исчезла. Затем он засунул туда голову. Внутри оказалось серое пространство размерами примерно с комнату Кита, высота ее составляла примерно три метра. Неяркий свет, казалось, падал из ниоткуда. Сквозь стенки "палатки" можно было разглядеть его собственную комнату. Любопытный эффект, учитывая, что снаружи можно было разглядеть только "стержень" и отходящий от него вниз прямоугольник дверного отверстия. Когда он высунул голову обратно, Нита хихикнула.

— У тебя словно не было головы, — засмеялась она.

— И как выглядела моя шея? — заинтересовался Кит.

— Как будто она познакомилась с гильотиной.

Кит приподнял брови.

— Возможно, этот фокус понравится моей маме.

— Давай продемонстрируем это ей позже. В общем, шмотки, книги и прочее нужно будет сложить сюда.

— Сухой паек? — предположил Кит. — Ну, на случай, если ты проснешься ночью и не сможешь уснуть, не похрустев чипсами?

Нита наградила его испепеляющим взглядом. Картофельные чипсы были недавней слабостью Ниты, и Кит активно дразнил ее на этот счет.

— Да, — ответила Нита, — и на этот случай тоже… хотя не знаю, стану ли я делиться ими с тобой.

Кит усмехнулся.

— Хорошо. Что насчет последнего пакета? Ты открывала его?

— Нет, — ответила Нита. — На нем фактически крупными буквами написано, что его нельзя открывать. Посмотри сам.

Кит взял последний пакет. На нем тоже был "ярлык" с символами Речи. Кит потянул за него, небольшое полу-прозрачное окошечко возникло в воздухе, как всплывающая страница из Учебника. Нита посмотрела на окошечко из-за его плеча.

ВНИМАНИЕ! ПОРТАТИВНЫЕ МЕЖПРОСТРАНСТВЕННЫЕ ВРАТА ВНИМАНИЕ!

НЕ ИСПОЛЬЗОВАТЬ БЕЗ ПРОЧТЕНИЯ ИНСТРУКЦИИ!

Далее последовало несколько пустых строчек, сменившихся очередным предложением на Речи: ИСПОЛЬЗОВАНИЕ

. До отбытия: добавьте "домашние" координаты в соответствующий контейнер, включая минимум две альтернативные точки на случай, если прочие будут блокированы.

. Транспорт находится в контейнере, содержащем алгоритм перемещения в место дальнейшего пребывания. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! НЕ ПЫТАЙТЕСЬ открыть контейнер до прибытия в пункт назначения. Обратите внимание, что начавшееся раскрытие необратимо.

. После прибытия в пункт назначения присоедините координатный контейнер к соответствующему силовому каналу связи, выбрав подходящий локус для установки, 1. и активируйте стандартным способом

. см. основную документацию для получения дополнительной информации относительно принципов работы и снятия с эксплуатации в конце периода использования.

НЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНО ДЛЯ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ В КАЧЕСТВЕ ТРАНЗИТА НА РАССТОЯНИЯ БОЛЕЕ ЧЕМ 150.000 с.л.

. см. доп. инф. для получения подробной информации относительно культурных и логистических особенностей.

. Установка требует наличия твердой поверхности. Не начинайте установку, не убедившись, что поверхность не подвержена неожиданным сдвигам. Не пытайтесь проводить открытие в вакууме или областях с недостаточной гравитацией. Данное волшебство не рекомендуется подвергать ретроинженированию лицам, не уверенным в своих знаниях относительно состояния Врат, структуры суперструн и их натяжения, полиморфизма материи-энергии. Обратитесь к местному Советнику или обслуживающему Врата за технической поддержкой.

— Это всего лишь межпространственные Врата, — прокомментировала Нита. — Полностью оплаченные. Можно пользоваться столько, сколько захотим… пойти домой, когда захочется, например. И никакой платы! Действительно классная штука!

— Интересно, а что будет, если открыть "до прибытия в пункт назначения"? — полюбопытствовал Кит. Он покрутил упаковку в руке.

— Даже не думай! — сказала Нита.

— Ну, не знаю, — после небольшого раздумья Кит улыбнулся и помотал головой. — Нет. Но тебе же самой интересно…

Кит отложил упаковку с порталом и принялся изучать информацию о месте назначения.

— Так, так, к кому же мы попадём? — пробормотал он, проматывая текст: — Ага! Вот оно: Принимающая сторона: семья Пелиэн.

Аналог матери: Демаир.

Аналог отца: Кувилин.

Аналог дочери, принимающая сторона, Квельт, волшебница.

Всеми хозяйственными делами занимается Кувилин, хотя нормой для Алаалидских семей является разделение обязанностей.

Пелиэны проживают в стандартном загородном доме на берегу Срединного Моря.

Расстояние до ближайшего города составляет 20 км.

— Это же пляж, — сказал Кит. — Пляж! Просто отпад!

— В прошлый раз во время отдыха на пляже меня чуть акула не слопала, — нарочито небрежно заметила Нита. — А в этот раз, может, и слопает.

— На этот раз Силы не допустят, чтобы с тобой случилось что-нибудь подобное!

Посмотри, об этом написано прямо в сообщении, — ответил Кит.

БЕЗ КРАЙНЕЙ НЕОБХОДИМОСТИ НЕ ВМЕШИВАТЬСЯ ВО ВНУТРЕННИЕ ДЕЛА!

— Полагаю, ты прав, — облегчённо вздохнула Нила.

— Кит? Нита? — позвала их снизу мама.

— Курица! — воскликнула Нита и вылетела из комнаты прежде, чем Кит успел обернуться.

Он усмехнулся и, собрав материалы насчет путешествия, чтобы показать их маме и папе, спустился вслед за ней.

Кармела снова сидела в гостиной перед телевизом, вглядываясь в настройки на экране.

— Пытаешься расширить возможности чата? — спросил он нарочито небрежным тоном.

— Нет, — ответила Кармела, полностью погрузившись в исследование экрана. — Я даже и не знала, что здесь есть функция определения местоположения в галактике! Посмотри, здесь можно ввести название планеты и поискать в базе данных. А еще здесь есть координаты Земли!

Кит почти обогнал Ниту, когда они вошли в столовую, где его мама накрывала на стол.

— Чем быстрее мы отсюда смотаемся, тем лучше, — сказал он, переведя дыхание. — Хотя я не уверен, что другой конец галактики является достаточным по степени отдаленности.

 

Глава 4

В пути

Нита долго не ложилась спать этой ночью, зачитавшись информацией по культурному обмену. Внутренний голос настойчиво твердил, что ей давно уже пора спать, что иначе завтра она будет чувствовать себя отвратительно… но ничего не помогало, она была слишком взволнована. Она так и легла в постель, продолжая читать о планете, об обществе, о людях.

На Алаалу никогда не было войн. Там не было ни болезней, ни преступлений, о которых упоминалось бы в Учебнике. Климат был настолько стабилен, что природные катастрофы вроде наводнений или ураганов случались максимум раз в столетие; тектонические сдвиги были настолько медленными, что землетрясения или извержения вулканов никого не беспокоили в течение множества поколений. Видимо, это связано с размерами планеты, сонно подумала Нита, прикасаясь к читаемому ей разделу и немного прокручивая вперед.

Местная луна слишком мала, чтобы вызвать движения коры планеты. Погода же настолько неизменна, поскольку ось планеты остается под одним и тем же углом, а солнце — на одном и том же расстоянии…

Она откинулась назад, разглядывая изображение пляжа — бесконечно белого, лишенного приливов и отливов, освещенного золотым солнцем, низко висящим над зеленовато-синим морем. Да, это то, что мне нужно, подумала Нита. Две недели на пляже…

Но на пляже стояло множество статуй.

Нита стояла в сумеречном свете, оглядываясь вокруг, сначала ей показалось, солнце вот-вот встанет, но на самом деле оно только что зашло. Волны тихо-тихо ласкали песчаный берег, они были такими маленькими, что Нита решила, что она на берегу озера.

В этот тихий час после заката все вокруг — море, небо и песок — казалось, приобрело одинаковый оттенок — мягкий голубовато-серый. Пляж бесконечно тянулся в обе стороны, растворяясь в туманных сумерках, он как-то странно изгибался вверх. И повсюду в надвигающемся сумраке виднелись статуи, сотни тысяч статуй.

Куда бы Нита ни бросала взгляд, там было множество их. Чудесных, превосходно выполненных. Сначала девочке показалось, что их специально раскрасили, чтобы они еще больше походили на людей: очень высоких, каждый из которых был в высоту не менее двух или даже двух с половиной метров. На них были свободные ниспадающие одежды: туники и мягкие брюки, а также юбки. И все они были очень и очень красивыми, пусть даже их глаза смотрели в никуда, а лица были расслаблены, но на каждом играла легкая улыбка.

Нита подошла к ближайшей статуе, восхищаясь, с каким реализмом она была выполнена. Можно было даже разглядеть переплетение тканевых волокон в одежде, как будто это была настоящая ткань. Она протянула руку, чтобы коснуться "тканевого" рукава у ближайшей статуи…

И поняла, что это настоящая ткань, что-то вроде грубого льняного полотна… и рука под рукавом была теплой.

Это не статуи…

Нита отдернула руку, потрясенная. Не последовало никакого ответного движения… Не статуи. Люди. Но что это с ними? Почему они не двигаются?

— Почему вы не двигаетесь? — закричала она во сне. — Что происходит?

Ответа не последовало. Но потом Нита расслышала звук, который она сначала приняла за звук волн, накатывающих на берег пляжа. Он был похож на шепот.

— Мы такие, какими решили быть.

Всё хорошо.

— Нет! — вскричала Нита. — Жизнь гораздо разнообразней, чем вы себе представляете! Вы должны двигаться! Вы должны совершать поступки!

— Мы такие, какими решили быть, — прошептал один, к нему присоединились другие голоса, сливаясь в полном согласии.

— Все хорошо. Все хорошо…

Даже во сне Нита не была в этом убеждена. Она пошла вдоль пляжа, пытаясь найти хоть одного человека, способного сказать что-нибудь кроме "всё хорошо". Затем она перешла на бег, вглядываясь в улыбающиеся лица. Одежда статуй развевалась, когда она пробегала мимо них… но ничего более. Никто не двигался, никто не наблюдал за ней. Наконец, после долгой пробежки, Нита остановилась. Поскольку это был сон, она даже не запыхалась. Всё еще был слышен шепот, бесконечный, словно звук моря:

— Мы такие, какими решили быть…

— …и все хорошо…

Она стояла в медленно светлеющих сумерках и ощущала настойчивое желание покинуть это место, просто убежать… Ей не хотелось видеть эти статуи, освещенные солнцем, потому что сияние дня еще больше подчеркнет их неподвижность. Нита начала искать возможность уйти с пляжа. Но вокруг не было ничего другого, все тот же песок, все те же статуи, куда бы ни падал ее взгляд. Ниту охватило отчаяние.

Затем, вдалеке, появилось какое-то движение. Нита прищурилась, пытаясь понять, что это. Через некоторое время она увидела кого-то пониже ростом, чем все эти застывшие фигуры, направляющегося прямо к ней. По мере его приближения Нита почувствовала безрассудный страх, который нарастал в ней с каждым его шагом.

Ей захотелось убежать. Но ничего не выходило. Теперь и она застыла, словно статуя.

Нет! запаниковала Нита, всё пытаясь и пытаясь сдвинуться с места; но она пробыла здесь слишком долго, и неподвижность статуй передалась и ей. А эта единственная движущаяся фигура все приближалась. Она была уже так близко. До нее оставалось не более пятидесяти метров…

В ужасе, прикованная к песку, она стояла и смотрела, как он приближается. Он был такого же роста, как и она, но Нита чувствовала такой страх, как будто он был в сотню раз выше. Он был темнокожим и одет в светлую, длинную и свободную одежду, как у всех статуй.

У него были длинные, темные распущенные волосы с красноватым оттенком, глаза его тоже были темными, абсолютно непроницаемыми. Он остановился прямо перед ней, а Нита не могла пошевелить ни единым мускулом, хотя ей отчаянно хотелось убежать.

— Я очень долго ждал тебя, — произнес человек. — Ты знаешь, что произойдет.

Но Нита не могла ответить, не могла даже пошевелить головой.

— Всё в порядке, — сказал он. — Скоро наступит утро.

И солнце, конечно же, начало всходить. Было такое ощущение, что что-то сдерживало его, дожидаясь, пока не появится этот человек. Теперь же все небо на востоке наполнилось светом, переходящим от бледного до ослепляющего, и солнце резко взошло на небе, словно выпрыгнув из-за стены. Пляж наполнился единым криком ужаса, когда статуи, наконец, заговорили…

Это солнце разбудило ее, проникнув своими первыми лучами в ее комнату через обращенные к востоку жалюзи, которые она забыла закрыть. Папка доклада, запрограммированная на сбережение энергии, выключила сама себя, когда Нита заснула, и сейчас висела в воздухе над ее головой в виде аккуратного темного свертка. Нита схватила ее, открыла обложку, и, активировав ее, положила в свой рюкзак, который висел на спинке стула. Затем она влезла в свои джинсы и натянула на себя мешковатую футболку, стащенную у папы.

"Всё хорошо…"

Ой-ой, подумала Нита. Это нужно зафиксировать в Учебнике. Она открыла его на разделе "снов" и добавила запись того, что она запомнила. Думаю, что я запомнила большую часть сна. Он был очень яркий. Как будто вживую.

Затем она спустилась к завтраку. Дайрин уже была там, что само по себе являлось необычным. Она сидела за столом, поглощая кукурузные хлопья, рядом с ней на столе лежала папка.

Спот сидел на другой стороне стола и своими стебельчатыми глазами с сомнением разглядывал кукурузные хлопья.

— Доброе утро, — поприветствовала ее Нита.

— Ага.

Нита включила тостер, положив туда несколько кусочков хлеба, и пошла взять кружку с сушилки для посуды.

— Что ты читаешь?

— Общие данные о прибывающих гостях. Папа тоже получил их.

— Когда это вы успели? — поразилась Нита.

— Вчера вечером.

— Они на английском?

— Нет, — ответила Дайрин. — Там есть встроенный переводчик с Речи. Достаточно точный.

Он начал читать вчера поздно вечером. Я думаю, что он и сейчас продолжает читать, лежа в постели.

— Здорово. Сколько гостей к нам должно приехать?

— Похоже, что трое.

Нита открыла шкафчик и порылась там в поисках своего любимого черного чая.

— Откуда?

— Из разных мест. С Дэмисива, Рирхата и еще с Веллакха, о котором я никогда раньше не слышала.

— Веллакх, — задумчиво произнесла Нита. — Не думаю, что я тоже слышала о нем.

И только тут до нее дошла вся информация.

— Трое? Где мы будем их всех размещать? У нас только одна гостевая комната, да и в моей нет двухэтажной кровати, — она достала чайный пакетик из коробки. — Это при условии, что они вообще спят на кроватях, а не на каких-нибудь, насестах, крюках или чем-нибудь подобном…

— Они остановятся в специально для этого предназначенных "палатках", — ответила Дайрин. — Туда можно положить все, что необходимо, и в любой момент извлечь наружу.

— Кровати, постельное белье, всё, что угодно, — Дайрин взглянула на Ниту. — Я тут посмотрела информацию в документах, они могли бы взять гораздо больше, чем все это, если бы захотели…

У Дайрин было то самое выражение лица, которое Нита и так слишком часто наблюдала у нее — довольное лицо человека, нашедшего новый способ преодолеть известные законы во вселенной. Ооо, еще слишком рано для всего этого, подумала Нита, наливая воду в чайник.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она.

— У палаток есть "запасной вход".

— Для чего? Для того же, для чего нужен и главный вход?

— Нет, не для этого, — ответила Дайрин, выдержав паузу. — Если в настройках палатки изменить герметичность…

— Стоп-стоп, погоди-ка, — прервала ее Нита. — Это же реверсивное инженирование! В информации о промежуточных Вратах указано, что ты не можешь использовать его с этой целью.

— Ох, ну, относительно Врат это верно. Но для палаток…

— Дайрин!

Последовала пауза, прерываемая только хрустом кукурузных хлопьев.

— Я сказала, что ты могла бы сделать это, — хмыкнула Дайрин. — Я не говорила, что я могу.

Это нисколько не успокоило Ниту, но ей оставалось только испустить раздраженный вздох и резким движением включить чайник, поставив его на подставку. Тут она решила, что не стоит беспокоиться о вещах, которые могут случиться во время ее отсутствия.

Одной мысли о том, что Дайрин придется самой справляться с тем, что она натворила, было достаточно, чтобы привести Ниту в отличное расположение духа.

Поджарившиеся тосты выпрыгнули наружу, и Нита направилась к холодильнику за маслом.

— Так как вы собираетесь добираться до той планеты? — поинтересовалась Дайрин. — Опять забыла, как там она называлась.

— Алаалу. Для начала воспользуемся общественным транспортом. Около двух телепортируемся к Центральному Вокзалу и оттуда далее к Перекрестку. После этого воспользуемся одним из регулярных способов перемещения на Алаалу. Судя по словам Учебника, Врата с Перекрестка открываются каждые два часа или около того. Ничего сложного.

— Спешите побыстрее убраться, да? — хмыкнула Дайрин, насыпая в соседнюю миску хлопья из стоящей перед ней коробки. — Разве вам неохота посмотреть на папино выражение лица, когда он увидит наших гостей?

— Неа, — ответила Нита, разрезая тосты напополам. — Я уверена, он справится… И чем скорее я отправлюсь, тем будет лучше для него — меньше проблем, о которых стоит беспокоиться.

— Хмпф, — Дайрин издала звук, который обозначал либо усиленную работу челюстей, либо ее скептическое отношение к словам Ниты.

Нита уселась и принялась за тосты.

— Ты уже упаковала чемоданы? — спросила Дайрин.

Нита отрицательно покачала головой.

— Займусь этим после завтрака, — сказала она, беря в руку второй кусок.

Некоторое время она жевала в тишине и, когда Нита подняла на сестру взгляд, то обнаружила, что та смотрит на нее с выражением, которое кто-нибудь другой мог бы описать как "тоскливое".

— Что?

— В итоге все обернулось к лучшему, не так ли? — вздохнула Дайрин.

— Я тоже так думаю, — сказала Нита. — И папа уже немного успокоился.

— Это уж точно, — тихонько хихикнула Дайрин. — Так или иначе, будет прикольно, если здесь окажется еще несколько волшебников и составит мне компанию. К тому же Кармела горит желанием потренироваться в Речи, это отличная возможность для нее, — и Дайрин подлила себе еще молока в хлопья. — А для них будет полезно пообщаться с нормальным обитателем Земли.

На лице Ниты заиграла легкая улыбка.

— Лучше, если Кит не узнает, что ты ее так назвала.

— Ага, — Дайрин зачерпнула еще хлопьев. — А тебе лучше бы поспешить со сборами.

Обычно это занимает у тебя целую вечность.

Хоть это и раздражало ее, но Нита вынуждена была признать правоту сестры. После того, как папа ушел на работу, она потратила остаток утра и начало дня на сборы.

На столе Нита сложила груду вещей, которую потом собиралась поместить в палатку вместе со столом. Там лежали книги, СD-диски, ее собственный маленький настольный музыкальный центр, много одежды в картонных коробках, включая все купальники, которые у нее были, и еще кучу прочего барахла, без которого, как постепенно начала понимать Нита, она вполне могла бы обойтись. Именно эта мысль остановила ее, когда Нита достала из шкафа очередную кипу вещей. Я что, рехнулась? Я ведь всегда могу вернуться обратно.

Она запихнула вещи обратно в открытый ящик шкафа, задвинула его ногой и отправилась в ванную, чтобы взять туалетные принадлежности и пару полотенец.

А это мысль — пляжные полотенца… Она открыла шкаф и достала несколько больших полотенец, наслаждаясь фантазией, где она лежит на пляже на другой планете, слушает шум океана и ничего не делает…

Солнцезащитный крем! Нита порылась в аптечке, но крем, который там лежал, был уже просрочен. Впрочем, я всегда могу добиться такого же результата при помощи волшебства…

Она вернулась обратно в комнату, которая выглядела непривычно пустой без ее стола, и посмотрела вокруг, чтобы ничего не забыть. На часах была половина второго. Скоро уже пора выезжать, подумала Нита. Похоже, я все собрала…

— Дорогая? Ну и ну, что здесь произошло?

Нита посмотрела через плечо. Ее отец стоял в дверном проеме, в некоторой растерянности разглядывая комнату.

— Ты собралась прихватить все это с собой? Ты уверена, что плакаты на стене тебе тоже не пригодятся?

— Нет, я уже все собрала, — произнося это, Нита потянула за цепочку символов на Речи, которая контролировала доступ в палатку; серая тень от входа свернулась в серебристый рулон и исчезла. Нита извлекла рулон из воздуха и поместила его в рюкзак.

— Ты пришел домой пообедать?

— Хоть сейчас и время обеда, но я уже перекусил сэндвичем. Я подумал, что вам может понадобиться, чтобы я отвез вас с Китом на станцию во Фрипорт.

— Папочка, мы отправимся прямиком на Центральный вокзал, — Нита подняла рюкзак и, закинув его на плечо, в последний раз оглядела комнату. — Вам самим нужно готовиться к приему гостей.

— Тут особо нечего делать, — ответил папа, когда они спускались вместе по лестнице. — В квартире прибрано — Дайрин проделала хорошую работу в этом плане. Полагаю, я просто хотел проводить тебя.

— Я знаю, — ответила Нита. — Пап, все будет хорошо. Это не особо отличается от моих походов к Киту в гости: я могу сразу же оказаться дома, если понадоблюсь вам. В моем Учебнике написано, что Том сделал что-то с нашим телефоном, и вы всегда сможете мне позвонить. Вызов просто пойдет через Учебник.

— Я в этом не особо уверен, — ответил отец, когда они вместе прошли на кухню. — У моей телефонной компании много ограничивающих тарифов. И если на моем телефонном счете в следующем месяце обнаружатся звонки в другие звездные системы…

— Если это произойдет, тебе нужно будет сходить в телефонную компанию и посмотреть, что они на это скажут. Я бы хотела это увидеть, — усмехнулась Нита.

Папа кивнул, улыбнулся и повернулся к ней. Нита подошла и крепко обняла его.

— Я пришлю тебе открытку.

— Не нужно смущать почтальона.

Нита засмеялась.

— Пока, пап, — сказала она и вышла.

На улице стояла Дайрин, пытающаяся выглядеть так, как будто она не ждала ее.

— Ты все собрала?

— Да, — Нита закатила глаза. — Действительно все. Ты в любой момент можешь застать меня за отсылкой вещей обратно.

— Надеюсь не видеть тебя в течение хотя бы пары дней, — сказала Дайрин с таким напором, что Нита даже слегка удивилась.

— Да-да, но будь любезна, дай мне знать, если что-то такое начнет происходить здесь вокруг, окей?

— Ну, если ты вдруг мне понадобишься… Тогда конечно.

Это был не тот ответ, который Нита хотела услышать.

— Я имею в виду, если будет какой-то прогресс, — сказала она. — С папой…

— С папой все будет тип-топ! Ты что, боишься нас с ним оставить?

Ниту бросило в пот, поскольку честный ответ принес бы ей проблемы в качестве сестры, а любой иной — в качестве волшебницы.

— Просто пусть Учебник ежедневно отсылает мне мини-отчеты, окей? Тогда, если я ничего не получу от тебя, просто прочитаю все там, — сказала она. — И все будет в порядке.

К тому же в таком случае даже столь хитроумному созданию сложно будет найти обходные пути в докладах о происходящем.

— Эх, ну ладно, — сказала Дайрин. Затем безо всякого предупреждения она крепко обняла Ниту. — Ты лучше о себе позаботься. Не попади в переделку.

— Кто, я? — улыбнулась Нита.

— Да, не зря говорят, что склероз нынче помолодел, — пробормотала Дайрин.

Она повернулась и двинулась обратно в дом, по пути пару раз взмахнув рукой.

— Повеселись там…

Нита забросила свой рюкзак в подпространство и пошла дальше.

* * *

Несколько минут спустя она постучала в заднюю дверь дома Кита и просунула голову внутрь.

В гостиной на фоне непрекращающей какофонии из чата Кармелы раздавались громкие спорящие голоса.

— Ты обязательно должен захватить с собой теплую куртку, дорогой!

— Нет, мам. У них средняя температура в это время года двадцать шесть градусов Цельсия. Собственно говоря, у них всегда стоит примерно двадцать шесть градусов Цельсия.

— Все равно, вечерами на пляже может быть прохладно. Тебе не понадобится выглядеть прилично? Например, если пригласят на обед или что-нибудь подобное? Тогда совершенно необходимо взять с собой парадную рубашку.

— Мам, я могу вернуться в любой момент и взять ее.

— Зачем тратить на это время, если можно положить ее прямо сейчас в этот твой волшебный шкафчик?

— Ага! — раздался из задней комнаты голос Кармелы. — Я тоже хочу волшебный шкафчик!

Или я заберу этот, когда ты вернешься.

Тишина, последовавшая за этим, была для Ниты более красноречивой, чем тысяча слов, которые Кит мог бы произнести.

— Эгеей! — крикнула она. — Кит?

— Я в гостиной.

Она направилась туда и обнаружила Кита, стоявшего перед открытой "палаткой" и с отрешенным видом наблюдающего за тем, что его мама туда закидывает. Кармела, как обычно сидящая скрестив ноги перед телевизором, по-видимому, прилагала массу усилий, чтобы не расхохотаться во все горло.

Нита решила, что та понимает, что подобный поступок в данный момент мог бы изрядно сократить продолжительность ее жизни.

— О, привет, Нита, — сказала мама Кита. — Он уже почти готов. Вот, посмотри, она надела теплую куртку, — сказала та уже Киту и поспешила мимо Ниты через кухню к задней двери.

— Который час? — спросил Кит.

— Почти два, — ответила Нита. — Пора на выход.

Почти одновременно Кит тихо проговорил по мыслесвязи. Я уже начинаю себя чувствовать как участник гаражной распродажи.

Ты всегда сможешь вернуть это барахло обратно.

Я мечтаю об этом!

— Ну вот, — сказала мама Кита, возвращаясь с курткой, которая явно сгодилась бы для экспедиции на Северный Полюс. Кит взял ее и закинул в отверстие "палатки", где она исчезла в мгновение ока.

— Мам, — сказал он, — нам и правда пора выходить, а то опоздаем. Теперь все?

— Еще нет, — ответила его мама, протягивая ему коробку, обернутую коричневой бумагой.

— Твой ланч.

Кит вздохнул и сунул коробку в рюкзак, который висел за его спиной, как будто уже давно собирался отправиться в путь.

— Теперь точно все, — сказал он.

— Я не уверена, — пробормотала его мама. — Меня не покидает чувство, что я что-то забыла…

— Вспомнишь потом, мам, — сказал Кит, решительно закрывая "молнию" палатки и засовывая стержень тоже в рюкзак. — Я позвоню. К тому же я в любой момент могу вернуться.

Понч, до этого валявшийся на спине между Кармелой и телевизором, теперь вскочил, встряхнулся всем телом и замер, вывалив язык. Пора?

— Ага, — кивнул Кит. — Мам…

Он подошел к ней и крепко обнял. Ниту ошеломил тот факт, что у крутой мамы Кита при этом заблестели слезы на глазах, которые та попыталась скрыть.

— Передай папе, что я позвоню вечером.

— Конечно, дорогой.

Кармела оглянулась на Кита и махнула ему рукой.

— Привези мне сувенирчиков, — сказала она.

— Если не забуду, — крайне небрежно пообещал Кит.

Нита попыталась сдержать улыбку, поскольку уже видела список покупок, который вручила ему Кармела.

— Двинули, — сказал ей Кит. Они с прыгающим вокруг Пончем вышли наружу и направились к зарослям сассафраса, растущим на заднем дворе. Если кто и наблюдал за ними, то он не увидел бы ничего, кроме того, что ребята просто исчезли среди ветвей. А спустя несколько секунд с еле слышным хлопком замещенного воздуха они исчезли в прямом смысле слова.

* * *

Все трое оказались в своем привычном месте для начала транзитных путешествий в час пик — на Центральном Вокзале, в тихом и темном месте неподалеку от Главного Терминала возле самого северного из путей, ведущих на запад. Платформа между одиннадцатым и тринадцатым путями была тем местом, где грузовые корзины из железной проволоки, а также запечатанные контейнеры с почтой ожидали последующей погрузки. В середине дня здесь практически никого не бывало, так что погруженное в полумрак помещение освещалось одними лишь глазками инфракрасных камер, передающими изображение в офис начальника вокзала.

Впрочем, ни одной даже самой современной камере не обнаружить волшебника, скрытого заклинанием невидимости с дополнительной функцией экранирования инфракрасного излучения. Нита и Кит материализовались в темноте, постаравшись свести к минимуму звук раздвигаемого воздуха — ибо то толку в невидимости, если ты производишь шум, сравнимый с пистолетным выстрелом?

Нита и Кит осторожно прошли через ворота для поездов, ведущие к Главному Залу, и далее к месту соединения тридцать третьей платформы с верхним уровнем. Все это было непросто проделать, соблюдая осторожность.

— Ой!

— Прости, я тебя не видел.

Нита не смогла удержаться от тихого смешка.

— Взаимно. Тут эта дверь…

— Ага. Камеры сейчас за нами не смотрят?

— Обожди секундочку… Так, с последнего раза новых не появилось. Давай сбросим эти штуки.

Оба отступили в тени и сняли заклинания, окутывавшие их плащом невидимости. Кит сбросил рюкзак, провёл по себе руками и снова закинул рюкзак на плечо.

— Зудит? — поинтересовалась Нита.

— Ага, это у меня от невидимости… с непривычки. — Он глянул на Понча. — Кажется, я от кое-кого заразился.

Я тут ни при чём, невинно ответил Понч. Может, ты просто для разнообразия начинаешь чувствовать свою кожу.

Кит закатил глаза.

— Пойдем, — сказал он.

Они прошли через ворота на платформе между пятнадцатым и шестнадцатым путями и остановились позади них, перед ними открывался Главный Зал. Стоял прекрасный солнечный денек, так что пыльный воздух прорезали яркие дорожки полуденных лучей, проникающие сюда через огромные окна в южной части. Они придавали потолку ярко-бирюзовый оттенок, отчего звезды на нем блестели еще ярче. Пока ребята продвигались по Залу, отовсюду долетали вкусные запахи — но самыми привлекательными из их источников были мясной ресторан в конце одной из террас и "современный американский" ресторан в конце другой.

— Ну что ты думаешь? Пройдемся по ресторанам? — спросил Кит.

Нита с притворным потрясением посмотрела на него.

— В смысле, ты что, не собираешься просто присесть на крыльцо и съесть свой пакет с завтраком?

Кит посмотрел на Ниту.

— Сохраню его на случай тоски по дому. А пока…

— Ага! — донесся голосок откуда-то с уровня их колен. — Значит, слухи не врали, что вы будете здесь этим утром.

Нита посмотрела вниз. Возле их ног стоял крупный приземистый котик с красивой шерсткой серебристо-полосатого окраса, помахивающий хвостом. Нита знала, что только они с Китом и Понч могли его увидеть, поскольку тот использовал заклинание выборочной невидимости, делавшее его неразличимым для обычных людей, но не для волшебников.

— Приветствую, Урруа! — сказала Нита. — Даи стихо!

Урруа был одним из котов-волшебников, чьим призванием было следить за работоспособностью Врат Нью Йорка. Кошки подходили для этого гораздо лучше, чем какой-либо иной вид, поскольку они обладали способностью различать суперструны, заложенные в основу Врат.

— Понч, — попросил Кит. — Ты не мог бы сесть здесь, чтобы никому не показалось странным, что мы разговариваем с полом? Спасибо.

Понч сел рядом с Урруа, не сводя с того глаз. В тот момент, когда их взгляды встретились, уши Понча, обычно бодро поднятые, прижались к голове, он вывалил язык.

Усы Урруа чуть дрогнули.

— Хороший песик, — сказал он.

Тяф-тяф, сказал Понч, его глаза блестели. Ирония этого лая была очевидной.

— Рад встрече, — сказал Кит. — А где Риоу?

— Наша глубокоуважаемая предводительница, — мяукнул Урруа, — в настоящее время пребывает в здании ФФ'арлейха — это старая почтовая контора на Восьмой Авеню — подготавливает все для переноса Врат.

— Вряд ли новый Пенсильванский вокзал будет готов через несколько месяцев, — сказала Нита.

— Вообще-то, нет, — ответил Урруа. — Но чем больше времени у вас занимает "укоренение" субстрата для Врат, тем меньше проблем у вас возникнет с ними на месте.

Так что сейчас мы готовы установить "отражение" субстрата в новом здании. Между тем, как я вижу, вы собираетесь куда-то сегодня для своего собственного удовольствия…

— Оплаченная невмешательственная экскурсия, — сказала Нита.

— О, однажды и я поучаствовал в такой, — ухмыльнулся Урруа. — К подводным обитателям. Кажется, я несколько недель потом не мог просохнуть. Впрочем, они оказались милыми существами. А куда отправили вас?

— На Алаалу.

— Никогда не слышал об этом. Впрочем, с чего бы? На свете миллиарды миров, в любом случае все не посетишь. Ладно, вам выдали субсидированные пространственные прыжки?

— Если ты имеешь в виду портативные врата, то, да, — ответил Кит.

— Они по-прежнему свернуты? — спросил Урруа. — Надеюсь, вы не пытались пользоваться ими здесь?

— Что? Нет, — удивилась Нита. — В инструкции абсолютно точно говорится, что не стоит делать этого.

— Хорошо, — ответил Урруа. — Это очень хорошо.

— Но почему так нельзя делать? — спросил Кит.

— Ты имеешь в виду почему нельзя открывать врата внутри других врат? — Урруа бросил на него многозначительный взгляд. — Временные искажения и без того достаточно сложная штука. Их вы хотя бы можете исправить или вернуть в первоначальное положение, если знаете как. Даже с простыми пространственными эффектами, которые не распространены на большой области, это будет сделать не просто. Но многомерные…

— Все вывернется наизнанку? — предположила Нита.

Урруа бросил на нее снисходительный взгляд.

— В реальности всё было бы намного хуже, сложнее и менее обратимо. Я полагаю, эта планета нравится вам именно в таком виде, а не как восьмимерное оригами. Когда вы планируете вернуться?

— Через две недели.

— Ладно, хорошо вам поразвлечься, — сказал Урруа. — Постарайтесь не разрушить ту гостеприимную цивилизацию и все такое. Отправитесь через Перекрёсток?

— Ага, — ответил Кит.

— Я на это надеялся. Вас не затруднит по пути кое-что сделать?

— Да что ты, без проблем, — сказала Нита.

— Замечательно, буду вам очень благодарен. Зайдите в офис к Начальнику Станции, когда будете там, и передайте ему, что мы просим их перенаправить движение по главной магистрали в обход нас на ближайшие тридцать шесть часов. Мы будем проводить ремонтные работы местных Врат.

Кит открыл Учебник и сделал пометку.

— Тридцать шесть часов… Будет сделано.

— На самом деле, это время с запасом. Я пришлю ему сообщение, когда обслуживание будет закончено, и один из нас через пару-тройку дней заскочит к нему, чтобы обсудить некоторые другие вопросы.

Урруа поднялся на ноги и потянулся.

— Тем временем, ваши транзитные врата находятся на платформе номер восемнадцать.

Мы просто перенесли их с тридцатой платформы, так как сотрудники Северного метро проводят сегодня сварочные работы. Перемещение к Перекрестку будет доступно через шесть минут. Если вы поторопитесь, то успеете.

— Спасибо, — сказала Нита. — Даи, дружище.

— Даи, — отозвался Урруа, обращаясь к ней и Киту, затем слегка обвился хвостом вокруг Понча, повернувшись, чтобы уходить.

— Аухх хееи у'ууав лау'хву ррр'уиу, — сказал ему Понч.

Урруа замер на середине движения, глаза Ниты расширились, когда она увидела это выражение на его мордочке. Всегда опасно "очеловечивать" животных, пытаясь прочитать их выражения как свои собственные, но знания, полученные ей в качестве волшебницы, давали возможность понимать их истинные значения — поскольку никакие создания, 46 откуда они бы ни пришли, не могли слишком отличаться друг от друга в основе своей физиологии. Что бы Понч ни сказал на Айлурине, кошачьем языке, Урруа этого явно не ожидал услышать.

К тому же это было произнесено слишком быстро, чтобы Нита успела "прочитать" значение на Речи.

— Эм, да, конечно, — тихо сказал Урруа словно бы про себя. Он еще раз обвился вокруг них хвостом, затем, по-прежнему невидимый для окружающих, двинулся вдоль Главного Зала, ловко избегая столкновений со спешащими пассажирами.

Они пошли дальше, когда Кит взглянул на Понча с удивлением.

— И что это было? Я и не знал, что ты говоришь по-кошачьи.

Всего лишь послание, ответил Понч, не останавливаясь.

Нита посмотрела на Кита. Я тебе в последнее время не говорила, что твой пес становится все более странным?

Не только ты, но и все остальные…

Они втроем направились к Вратам на восемнадцатой платформе и, подойдя к ним поближе, отделились от толпы, а затем незаметно исчезли.

Давайте быстрей. Я весь чешусь! возмутился Понч после того, как Кит наложил заклинание невидимости и на него тоже.

— Перестань жаловаться и пойдем, — ответил Кит.

Они отошли в левую часть платформы, где не было поезда. Люди мимо них бросились в другую сторону, где как раз кондуктор объявлял посадку: "Поезд отправляется!" После того как сели последние пассажиры, двери закрылись, рев двигателя буквально оглушал в этом замкнутом пространстве, когда локомотив тронулся с места.

Кит, Нита и Понч постояли еще немного в стороне, наблюдая за несколькими людьми, прибежавшими на платформу, которые уныло проводили взглядами удаляющийся поезд и медленно развернувшись, отправились в центральный зал, чтобы узнать, когда будет следующий.

— Все чисто, — прошептала Нита. — Пойдем.

Втроем они прошли в конец платформы, где ступени вели к рельсам. В них не было ничего примечательного, за исключением одной детали — слева от них воздух у края платформы слегка подрагивал, словно в сильную жару, это мог заметить лишь натренированный взгляд волшебника.

— Врата открыты, — сказал Кит. — Пора. Понч, тебе придется прыгать, край довольно острый…

Я знаю!

Кит усмехнулся, глубоко вдохнул воздух и посмотрел на Ниту. Она кивнула. Они шагнули в пустоту и последовавшую за этим тьму одновременно, а Понч метнулся следом за ними…

…и долгое мгновение спустя они трое материализовались, в ослепляющем свете Нетипичного Транзита Перекрестка Гиперврат на Рирхат Б, потеряв в процессе перемещения свои заклинания невидимости.

Врата были "зафиксированы" в одном месте и дополнены множеством деталей для удобства волшебников, ежедневно пользующихся ими в своей работе. На этот раз Нита и Кит не ощущали выматывающего эффекта, сопровождающего перемещение на несколько световых лет между мирами, которые не только вращаются в разных направлениях и скоростях, но и тянутся чрез межзвездное пространство к своим родным звездам по дико различающимся векторам. Минуту они просто стояли на ослепительно белом полу, оглядываясь по сторонам. Здесь было на что посмотреть.

Нетипичный Транзит представлял собой огромное пустое пространство размерами примерно с футбольное поле, за его пределами простирался бесконечный гладкий белый пол, края которого терялись где-то за горизонтом, и повсюду сновали существа, принадлежащие к сотням тысяч различных видов.

— Мы что, попали в час пик? — пробормотала она.

— Не исключено. Давай-ка окажемся подальше отсюда, пока кто-нибудь не материализовался прямо на наших головах.

На самом деле, по этому поводу беспокоиться на стоило, Ните было известно, что все это пространство зачаровано таким образом, чтобы пассажиры, воспользовавшиеся Вратами или путешествующие иным волшебным способом, не оказались в одном и том же месте. Но тем не менее они с Китом и Пончем сразу же двинулись прочь из области Нетипичного Транзита, при этом любуясь тем, на что останавливался посмотреть каждый, минующий Перекресток — потолком. Или точнее, сотнями их — настоящими и иллюзорными, сливающимися друг с другом, наплывающими друг на друга миллиардами случайным образом сформированных воздушных конструкций из стекла и металла, а также прочих материалов, которые Нита не могла сходу определить.

Получившийся итог напоминал гигантский витраж, растянувшийся на многие километры, постоянно изменяющийся, складывающийся то одним, то другим образом.

Сейчас здесь наступало утро, и серебристо-золотистые лучи Рирхата Б лишь чуть-чуть смягчаемые бело-зелеными облаками, яростно пытались прожечь стекло высоко над их головами, отбрасывая причудливые узоры и тени сотен различных оттенков на потолках, которые ежесекундно менялись по мере схождения и расхождения слоев, смыкающихся и наплывающих друг на друга.

— Здесь все опять поменялось с прошлого раза, — заметил Кит.

Нита согласно кивнула, когда они наконец-то вышли из зала Нетипичного Транзита. В прошлый раз они были здесь ночью, и тогда потолки, словно растворившись, открывали вид на удивительное ночное небо Рирхата Б — наполненное короткопериодическими переменными звездами, которые сверкали и сокращались словно живые существа, дышащие светом.

— В этот раз тоже неплохо, — сказала Нита и сама рассмеялась над своими словами, когда они достигли основного вокзального этажа.

"Неплохо" было неподходящим словом для этого огромного пространства, с его множеством кубических метров стеклянных и металлических галерей, занимаемых офисами, магазинами, ресторанами и еще сотнями других заведений, для которых на земном языке нет даже подходящих определений.

Нита, Кит и Понч не торопясь продолжили свой путь по главному коридору к центру вокзальной структуры. К Перекрестку вели три главных крыла, каждый длиной несколько метров, по всей их длине были расположены небольшие интегрированные врата, отмеченные на полуэллипсами различных видимых и невидимых цветов. В каждом крыле с одной стороны на полу располагался высокоскоростной траволатор*, визуально ничем не отличающийся от остальной части отполированного белоснежного пола, но способный перемещать вас на огромной скорости, если вы торопились. Но ни Нита, ни Кит не спешили. Понч вышагивал впереди них и дружелюбно вилял хвостом, явно наслаждаясь разглядыванием всех этих странных существ и вдыханием всех этих странных запахов.

* траволатор — горизонтальный эскалатор (прим. пер.) В центре зала располагались платформы, возвышения и будки всевозможных форм и размеров, возле каждой конструкции присутствовал длинный, тонкий цилиндрический черный знак на черном металлическом поле. Это были индикаторы Врат, сообщающие место назначения и время ожидания на множестве различных языков и в различных цветах. Кит остановился перед одной из платформ, рядом находилось несколько существ, похожих на огромных волосатых оранжево-серых черепах, ожидавших информации о своих Вратах. Он положил руку на поле и произнес на Речи:

— Информация об Алаалу.

Красные резкие символы, которые были до этого, сменились длинной синей цепочкой символов на Речи.

— Третье крыло, — прочитала Нита, — врата пять… нет, шесть…

— Осталось чуть меньше часа, — сказал Кит.

— Отлично, — отозвалась Нита. — Тогда мы успеем присесть где-нибудь поблизости от Врат и немножко перекусить.

Кит посмотрел на нее с сомнением.

Нита рассмеялась, в прошлый раз у него были серьезные проблемы с местной едой.

— В этот раз, — сказала она, — просто не ешь незнакомую пищу и все будет хорошо.

— То же правило, что и для школьной столовой? — парировал Кит. — Почему бы и нет? Но сначала нам нужно выполнить поручение Урруа.

— Хорошо.

Они направились в центральный район, у которого было даже специальное название: изначальный Перекресток. Давным-давно, два с половиной тысячелетия назад, это место было просто грязным берегом реки — со временем местные аборигены стали использовать его как перекресток. Затем, много времени спустя, он стал также межпланетным и межзвездным перекрестком. Сейчас, с открытием нового расширения, здесь начали принимать еще и интергалактический транспорт, и это место стало основным центром для межпланетных путешествий между тремя местными галактиками. Но Перекресток в любом случае остался бы основным среди межгалактических центров, так как местные планетарные особенности делали перемещение легче, чем где-либо еще.

Посреди огромного зала было место, где когда-то на берегу стояла тростниковая хижина рядом с древней пещерой, в которой находились естественные Врата. Перед входом в пещеру цепочка следов внезапно обрывалась — изображение, столь же известное на Рирхат Б, как отпечатки ботинок астронавта в лунной пыли на Земле. Но пещера и хижина были в далеком прошлом. Сейчас на их месте находилась кубическая конструкция из стальных трубок, ничем не отличающаяся от прочих подобных структур на Перекрестке. Это конструкция была ничем иным как просто столом, на поверхности которого высвечивались фигуры различных цветов, меняющиеся с каждой секундой.

Позади стола стояла метровая конструкция, сделанная из более тонких стальных трубок, по форме чем-то напоминающая библиотечную стремянку. Внутри конструкции, исключая множество шарнирных ног, свешивающихся наружу, находился Начальник станции.

Нита и Кит подошли к столу. Спокойствие Ниты длилось ровно до того момента, как она осознала, что уже встречала это существо раньше. После этого у нее начался приступ панической атаки. Что мы скажем ему? подумала Нита, разглядывая гигантскую серебристо-синюю многоножку, с деловитым видом что-то печатающую своими четырьмя или шестью ногами. Когда вы на задании, вы всегда можете сказать: "Я — странствующий рыцарь, и я приветствую тебя!". Но сейчас они вовсе не были "странствующими рыцарями".

Когда Нита с Китом замялись около стола, рирхатец обратил на них несколько своих стебельчатых глаз: остальные пристально наблюдали за его работой.

— Ох, — вздохнул начальник станции. — Опять вы.

— Мы тоже рады видеть вас, — ответил Кит.

Понч сел рядом с Китом, разглядывая начальника станции с непонятным выражением — словно решая, напасть на него или убежать. Начальник, в свою очередь, повернул один глаз в направлении Понча, и его овальный зрачок несколько раз расширился и сузился.

— Не самые лучшие попутчики, на мой взгляд, — доверительно обратился к Пончу Начальник Станции. — Они приносят хаос и разрушения всюду, где появляются. У тебя есть страховка?

Меня это не слишком беспокоит, зевнул Понч.

— Нашей вины нет в том, что случилось в тот раз, — слегка раздраженно сказал Кит. — Это не мы преследовали сестру Ниты с бластерами по всему терминалу.

— Это если еще не упоминать про динозавра, — вставила Нита.

— Ну конечно, я уверен, вы тут ни при чем, — ответил Начальник Станции, небрежно помахивая клешней в воздухе. — Ладно, так или иначе, общественные фонды покрыли весь ущерб, причиненный вторжением вашей родственницы и вылеты были восстановлены, — тут существо постучало по столу. — Я полагаю, вы пришли не со светским визитом…

— Вы правы, — ответил Кит, доставая Учебник, — мы здесь только потому, что команда, обслуживающая Врата Нью Йорка, просила доставить сообщение.

После этой фразы все шесть глаз Начальника Станции повернулись к Киту, их зрачки одновременно расширились.

— Нью Йорк, — пробормотал он. — Вероятно, это на Земле.

Это прозвучало довольно уныло.

— Все верно, — ответил Кит, переглянувшись с Нитой и одновременно продолжая листать Учебник. — Вот что они сказали… — И прочел сообщение Урруа вслух.

Антенны Начальника Станции мерно покачивались, пока Кит читал. Это являлось эквивалентом кивка.

— Понятно, — сказал он. — Я пошлю им сообщение, когда появится свободное время. А теперь давайте займемся своими делами. Вы уже знаете дату отправления?

— Да, — ответил Кит.

— Просто замечательно. Смотрите, как бы врата не прищемили ваш зад, — и без всяких дополнительных слов Начальник выскочил из-за стойки и на всех своих ногах поспешил через зал.

Несколько минут Нита и Кит оторопело молчали.

— Пусть я и с маленькой захолустной планеты на окраине галактики, — сказал Кит, — но там, откуда я родом, это называется хамством.

— О, да ладно тебе, не будь таким чувствительным, — сказала Нита.

— Он даже не сказал спасибо!

— Ну…

— Ты согласна со мной, — удовлетворенно отметил Кит.

Нита вздохнула и двинулась в направлении Врат:

— Да, даже при том, что, возможно, я тоже не права.

— И ты, возможно, права, что я не должен судить его по человеческим меркам, — ухмыльнулся Кит. — Вероятно, он имел в виду что-нибудь другое.

— Вероятно, — ответила Нита. — Хотя… возможно, этот рирхатец просто грубиян.

— Ладно, проехали, — вздохнул Кит. — Поручение мы выполнили, теперь пойдем поедим.

В его голосе по-прежнему не было слышно особого энтузиазма.

— Ну, если не хочешь, можешь продолжать таскать с собой эту несчастную коробку с ланчем, — сказала Нита.

Кит хохотнул.

— Эй, ну какой смысл отправляться в путешествие по иным мирам и при этом даже не попробовать их фаст-фуд? Давай пойдем к Вратам и посмотрим, что там.

Час спустя они пересекли пре-транзитную область перед Вратами.

— Ну что ж, не так уж и плохо, — заметил Кит. — Во-всяком случае, лучше, чем в прошлый раз…

— В тот раз ты не прочитал меню, — отозвалась Нита. Впрочем, на ее лице появилась улыбка, ведь на этот раз основной проблемой было заставить Кита оторваться от чтения.

Понч выглядел таким же довольным, как и Кит. Они нашли небольшую закусочную в сотне метров от врат 506, и, выяснив как преобразовать систему сидений для двуногих гуманоидов, обнаружили, что все столы оснащены встроенным программируемым меню, что для Ниты было в новинку. Стоило вам только произнести вслух или коснуться меню, как оно подстраивалось под химию вашего тела и под ваш вид, предлагая вам только те блюда, которые могли вам подойти. Кит протестировал одно из блюд, по виду похожее на синие спагетти, и оно так пришлось ему по вкусу, что Кит пустился во все тяжкие, и съел еще шесть порций вместе с Пончем.

— Не могу поверить, что ты позволил себе так так обожраться, — пробормотала Нита, пока они направлялись к пред-транзитной области возле их Врат.

— А что такого? Было же круто!

— Только потому что бесплатно, — хмыкнула Нита.

— Ой да брось ты. Ничего не бывает бесплатно. Уж ты-то знаешь.

— Ну конечно, я знаю. Я имею в виду, что ты не заплатил за съеденное…

Обычно, когда волшебник находился на задании, передача энергии в качестве оплаты производилась через Учебник, и вычиталась позже, если такая задержка была уместна.

Они уже было приготовились заплатить за съеденное, положив Учебники на специальное считывающее устройство на столе, как появилась надпись "Оплата через главный фонд".

Стало ясно, что программа культурного обмена включает в себя также оплату их расходов, что, по мнению Ниты, слегка вскружило Киту голову.

Идя рядом с ними, сытый и довольный Понч радостно вилял хвостом.

Когда мы пойдём туда ещё раз?

— Мы же только что вышли оттуда, — возмутилась Нита. — Ты подсадил его на чужеродную еду. Твоя мама не скажет тебе за это спасибо…

— Да ладно, он понимает, что это только на время отпуска. Правда, Понч?

Да. Но мы всегда можем сюда вернуться. Или я могу сюда прийти без вас, подумав, добавил Понч.

— Зато теперь ты всегда будешь знать, где его найти — шокирующим пришельцев-туристов своим поеданием синих спагетти, — добавила Нита, когда они подошли к транзитным Вратам.

Их Врата выглядели так же, как и все прочие в данной части терминала: что-то вроде информационной будки с большим плоским экраном, высокий столб с номером и шестиугольный контур, вмонтированный в пол, внутри которого постоянно изменялись цвета и длины световых волн, при помощи которых он становился видимым для максимально возможного количества различных видов с разнообразнейшими органами чувств. Возле будки стоял техник Врат — двуногий гуманоид женского пола в зеленом стеклянном комбинезоне с обнаженной спиной, что позволяло её рудиментарным крыльям свободно помахивать в воздухе.

Нита подошла к ней и протянула Учебник.

— У нас запланировано перемещение на Алаалу.

— Алаалу? — дружелюбно присвистнула техник, взяв у Ниты учебник и помахав им перед информационным экраном. — Никогда не слышала это название. Где это?

— Радиан один-шестьдесят или около того, — ответила Нита.

Гребень из перьев на голове техника задвигался вверх и вниз, пока она читала появившуюся на экране сокращенную версию имени и данных Ниты рядом с небольшим схематизированным изображением галактики.

— О, понятно. Благодарю, эмиссар, — сказала она, возвращая Ните Учебник. — Надо же, как интересно. До сих пор мне не приходилось никого перемещать туда. Похоже, не самое популярное местечко. Но тогда выйдет вполне себе неплохой прыжок, вам повезло, что это оплачено, не так ли?

— Мы тоже так думаем, — ответил Кит.

Обычно оплата энергией за подобное перемещение также вычиталась при помощи Учебника, либо сразу, либо в виде отсроченного платежа — но даже при таком способе оплаты волшебник мог быть полностью обессилен, когда речь шла о подобных расстояниях.

Техник подняла гребень в улыбке.

— За последние два дня через мои руки прошло немало ваших коллег.

Нита украдкой посмотрела на ее когти. Чуть больше недели…

— Путешествия по обмену всегда происходят в это время года или просто все разом захотели в отпуск? — спросила она с любопытством.

— Никогда не задумывалась об этом, — сказала техник, взяв Учебник у Кита и так же взмахнув им перед экраном. — В целом, всё как обычно, хотя траффик немного выше в последнее время.

Техник изучила появившуюся информацию о Ките, вернула мальчику Учебник и подняла свой гребень в направлении Понча.

— Скорее всего, это просто совпадение. Индикатор времени выставлен по стандарту, Эмиссар. Подождите, пока портал не потемнеет, затем войдите в него и займите свое место. И перемещение начнется.

— Спасибо.

Они подошли к панели управления, и Нита положила на нее руку.

— В минутах, пожалуйста, — произнесла она.

Бегущие по панели символы сжались, собравшись в яркую каплю, и затем перешли в цифры 14:03. После этого начался обратный отсчет в секундах.

— Уже скоро, — произнесла Нита, положив Учебник в рюкзак. — Не могу дождаться!

Понч сел, свесив язык, и зевнул.

Я могу вздремнуть?

— Нет! — воскликнули Нита и Кит в унисон.

Понч глубоко вздохнул.

Ну, ладно…

Они принялись ждать. Прошло пять минут, затем еще десять. И за все это время к терминалу не подошло ни единой живой души.

— Да, по-видимому, наш пункт назначения действительно тихое местечко, — сказала Нита Киту.

— Как и было указано в Учебнике.

— Превосходно! — воскликнула Нита.

В этот момент шестиугольник на полу перед ними резко потемнел.

— Двинули! — сказал Кит. Они шагнули прямо в центр, Понч поднялся, прыгнул следом и уселся рядом с Китом. Цифры на табло сменились на "59", и начался обратный отсчет.

Нита осознала, что ее сердце бешено заколотилось. На ее лице заиграла улыбка, когда появилось число тридцать, она бросила взгляд на Кита и поняла, что тот тоже улыбается.

"20… 15… 10…"

Ните казалось, она слышит, как заводится двигатель ракеты, несмотря на доносящиеся издалека смех и переговоры, голоса жизни. Ну вот мы и здесь! подумала она.

, высветилось на табло.

…

…и Нита очутилась под другим небом. Легкий ветерок трепал ее волосы.

Она глубоко вдохнула воздух другого мира, наполненный незнакомыми запахами, а затем и полностью забыла о дыхании, пытаясь найти горизонт и сориентироваться. Перед ней расстилались бесконечные зеленые поля с синими цветами, и сколько она ни вглядывалась в даль, синие цветы — это все, что она могла разглядеть. Но в том месте, где по идее должен был быть горизонт, их становилось больше; ландшафт был испещрен сотнями оттенков зеленого и сине-зеленого, плавно поднимаясь вверх, образуя сначала холмы, а затем и горы. Горы не были сами по себе такими уж высокими, но горизонт был задран невероятно высоко. Ните казалось, что весь мир вокруг нее стремится в синее небо.

Это казалось невозможным, но это действительно было так.

Все хорошо, успокоила себя Нита, начав дышать. Всё в порядке…

Нита прекрасно знала, что плоскость ее родной планеты была иллюзией. На Луне кривизна тел была значительно меньше, чем на Земле, и горизонт казался близким и словно сжимался вокруг вас, а предметы, которые находились на расстоянии километра, выглядели намного ближе. То, что она видела сейчас, было полной противоположностью этому. Те вещи, которые и так были далеко, казались расположенными еще дальше. Вы могли видеть вещи, которые уже давно должны были скрыться из виду, и это несколько ломало привычное восприятие. Возвышающийся горизонт заставлял вас чувствовать, что вы находитесь на дне огромной мелкой тарелки, и это синее нависающее небо льется на вас словно вода, придавливая к земле.

Такой эффект получается за счет больших размеров планеты, подумала Нита. Но она слишком большая. И еще-что связанное с этим местом заставило ее сердце сжаться так, что ей стало тяжело дышать.

Почему мне знакомо это место? думала Нита. Что оно мне напоминает?

— Ниточка? — участливо спросил Кит. — Нита, с тобой все в порядке?

Она сглотнула.

— Да, — отозвалась она. — А ты как?

— Нормально.

Она посмотрела на Кита, тот выглядел немного бледным, но в остальном явно был в порядке.

— Но как эта планета может быть настолько большой? — спросила она. — Как вообще что-то может быть настолько огромным? И ты чувствуешь это…

— А вот и вы! Извиняюсь за опоздание, — произнес кто-то позади них. — Даи стихо, друзья.

Добро пожаловать на Алаалу!

 

Глава 5

Прибытие

Дайрин стояла возле задней двери, постоянно поглядывая на часы в нетерпении.

Ожидание тяжело давалось ей еще до того, как она стала волшебницей. Поэтому зачастую ее короткая жизнь проходила под лозунгом " Все происходит слишком медленно". Поэтому, став волшебницей, Дайрин считала, что ожиданию придет конец, что все закрутится вокруг с соответствующей скоростью, что мир вокруг, наконец, заработает так, как надо. Теперь, оглядываясь назад, в те давние времена, девочка могла только посмеяться над собой. Дайрин пришлось через многое пройти, чтобы осознать, наконец, что даже практикуя Искусство, черпающее свою силу из Сердцевины Вселенной, ты не будешь до конца защищен от случайностей, бюрократии или проваленных ожиданий.

Энтропия наступала, и, пока вокруг продолжается бесконечный бой против врага и его созданий, никакое волшебство не заставит все твои желания сбыться.

Впрочем, некоторые вещи компенсировали эти недостатки. Во время своего Сурового Испытания и некоторое время после этого она видела вещи, доступные взгляду лишь избранных. Она видела восход Солнца над кольцами Сатурна, слышала, как гремит весенняя гроза в атмосфере Юпитера, наблюдала за вращением далеких галактик над пейзажами других планет, ей довелось даже сыграть главную роль в возникновении нового вида существ. Но ничему из пережитого так и не удалось влить в нее хоть капельку терпения. Может, когда я стану постарше, подумала она. Например, когда мне стунет двадцать, такие вещи для меня будут как раз плюнуть.

Но не сейчас. Дайрин снова уставилась на часы. Уже десять минут четвертого, раздраженно подумала она. Куда, черт возьми, они запропастились?

Спот, гораздо более спокойный, чем Дайрин, сидел рядом с ней и любовался солнечным весенним днем.

Возможно, Врата перегружены, заметил он.

В мыслях возник привычный фон, который Дайрин слышала, когда они со Спотом общались: своего рода поток машинного сознания, троичный код, чем-то похожий на звук отдаленного прибоя. Звучавший фон принадлежал и Споту, и тому отдаленному волшебному машинному интеллекту, которому Дайрин была своего рода крестной матерью, и с которым она была связана со времен прохождения своего Испытания.

Иногда этот отдаленный мыслительный процесс, полумашина, полуживое существо, смотрел на мир через глаза Дайрин и проживал жизнь в её, как ему казалось, невероятно замедленном темпе, где на размышления затрачивались целые секунды, а не миллисекунды; но большую часть времени он занимался собственными делами на привычной ему скорости, лишь изредка возникая в сознании Дайрин.

Не меняя тональности, Спот продолжил: Вряд ли они используют частные Врата. Так что на другом конце могут быть задержки…

— Ага, — вздохнула Дайрин. Она снова присела на ступеньку — это был уже пятый или шестой раз, как она садилась и снова вскакивала — и взяла Спота в руки. — Дай-ка я еще раз прочту всю информацию.

Спот услужливо повернул экран вверх и перешел в режим "Учебника".

На экране появилась версия текста на Речи для Дайрин, информационные документы, которые Силы или их административные ассистенты отправили отцу Дайрин. Она уже бегло просматривала его вчера вечером, главным образом, чтобы оценить качество перевода.

В Речи были слова, которых просто не существовало в английском языке, и Дайрин хотела удостовериться, что в переводе не будет ничего такого, что папа мог бы неверно истолковать. К счастью, перевод был сделан настолько хорошо, насколько это вообще возможно, и достаточно сильно упрощен.

На каждого их гостей была заведена отдельная страница, снабженная "живыми" 3-D изображениями, хотя даже в официальных документах не было никакой гарантии, что изображение будет соответствовать тому, кто приедет на самом деле. Но даже если документы не передавали точного портретного сходства, они казались достаточно спокойными и безобидными. Существо с Рирхата более всего походило на гигантскую металлическую фиолетовую многоножку; оно было одним из двадцати четырех детенышей, вылупившихся в первом выводке у своих родителей, и совсем недавно стало волшебником — в прошлом году по Рирхатскому летосчислению, который был равен двум земным годам. Оно очень интересовалось другими мирами и волшебными школами и подало заявление на эту экскурсию сразу после прохождения Испытания.

Хотя определение "оно" было не совсем верным: Скер`рет (эта та часть его имени, которую Дайрин могла выговорить без проблем, дальше шли одни согласные) более или менее относился к мужскому полу.

Она перелистнула страницу. По сути, все гости принадлежали к мужскому полу, хотя оставалось непонятным, каким образом это можно было выяснить относительно следующего пришельца. Похоже на ягоды, подумала Дайрин, внимательно изучая изображение.

Его полное имя было Филифермэнхатхрхамнейтс`элххессайффнт, что для Дайрин звучало словно шелест листвы на ветру — и это, вероятно, соответствовало истине, поскольку он был деревом. Если бы только деревья могли ходить, подумала Дайрин. Но на его планете — Дэмисив, они могли это делать… хотя " ходить" не совсем верное слово для этого. Так или иначе они передвигались каким-то способом и могли при необходимости быть удивительно мобильными. Насколько Дайрин смогла понять из описания жителей Дэмисива, они всю жизнь передвигались с места на место, и вся поверхность их планеты представляла собой гигантский мигрирующий лес, где деревья лишь ненадолго укоренялись, а затем снова начинали передвигаться в поисках новой земли.

Возможно, дерево с тягой к перемене мест не так уж и необычно, подумала Дайрин, разглядывая изображение Филифа, который больше походил на рождественскую ель с красными ягодами. У всех его сородичей это в крови. Он просто забрался дальше остальных…

Она перешла к последней части информационного пакета и долго не сводила с нее взгляда. Надпись гласила: Рошаун ке Нелайд (ам Серив ам Тельюв ам Месеф ам Велиз…) дет Веллакит. Хорошо, что Ниты здесь не будет, подумала Дайрин, продолжая рассматривать портрет, потому что этот парень реально хорош.

Если не было затребовано дополнительной информации, то Учебник выдавал только изображение лица, впрочем, Дайрин этого хватило. Рошаун-и-так-далее-и-тому-подобное был прекрасен, его черты были настолько совершенны, что Дайрин разглядывала его гораздо дольше, нежели изначально планировала. Удлинненное лицо с тонкой полупрозрачной кожей обрамляли светлые волосы, связанные сзади, длинные пряди частично наспадали на лицо, прикрывая один глаз, частично были заправлены за уши.

Глаза имели тот поразительно зеленый оттенок, которого можно достигнуть на Земле лишь с помощью контактных линз.

Он определенно красавчик, подумала Дайрин, хотя при повторном взгляде его внешность уже не поражала так сильно, как в первый раз. Что означает его имя? Оно не выходило у нее из головы. Она посмотрела информацию о планете Веллакх, пытаясь найти что-нибудь, что объяснило бы структуру его имени. Она пролистнула описание планеты, пропустив обычную информацию о размере, местоположении и тому подобном, выискивая что-нибудь, что дало бы ей зацепку.

Кто-то прибывает, сказал Спот.

Через него она могла почувствовать легкое колебание в пространстве — это означало, что Врата скоро откроются: своего рода уплотнение или трепетание в воздухе. Дайрин поднялась.

— Наконец-то, — произнесла она. — Сколько их? Они все вместе или прибывают по отдельности?

Я думаю, по отдельности, ответил Спот.

— Где они появятся?

На заднем дворе, там где вы с Нитой обычно исчезаете.

— Отлично, — сказала Дайрин. Она защелкнула крышку Спота и направилась в ту часть двора, где с давних времен заросли сассафраса были особенно густыми и непроницаемыми для взглядов.

Хотя ее папа проявлял максимальный интерес ко всему, что касалось растительности на участке, этот небольшой кусочек в задней части двора он намеренно оставил в первозданном виде, в результате образовалось нечто вроде пустыря, поросшего разнообразными деревьями и кустарниками, полностью блокирующими любые любопытные взгляды со стороны соседей. Здесь, на расстоянии около четырех метров от всех растений располагалась небольшая площадка, диаметром чуть меньше метра, которую Нита попросила оставить нетронутой. Это была просто голая земля, и все опавшие листья располагались аккуратно за ее пределами. Здесь-то и уселась Дайрин, положив Спота рядом с собой.

— Когда?.. — начала было она.

Через секунду…

Резкий порыв ветра, возникший при премещении, отбросил ее волосы назад. Прямо перед ней, в круге из коричневых и желтых листьев, стоял рирхатец, освещенный мягким солнечным светом, приникающим сквозь листву. Сравнение с многоножкой было сильно упрощенным, подумала Дайрин. Его тело состояло не из однородных секций, скорее оно больше походило на то, как если бы множество круглых металлических фиолетовых надувных мячей склеили между собой, слегка сплющив по краям. Затем кто-то прикрепил к каждому мячу по три пары ног — две смотрели вниз, а третья вверх. Когда мы узнаем друг друга поближе, спрошу у него, для чего нужна эта третья пара, подумала Дайрин.

К вершине последнего "надувного мяча" были прикреплены стеблевидные глаза — Дайрин насчитала их около восьми — внизу располагался клювоподобный рот.

Рирхатец проделал то же действие, которое частенько приходилось совершать и Дайрин: немного попереминался с ноги на ногу, чтобы увериться в наличии гравитации и определить, не требуется ли компенсация отсутствия оной с помощью волшебства.

Учитывая строение его тела, подобное действие напоминало эффект "волны", когда зрители быстро поднимаются и садятся на свои места обратно. Все это время пришелец оглядывался вокруг со знакомым Дайрин выражением — изучением абсолютно незнакомой окружающей среды, при этом не подавая вида о степени своего удивления. Дайрин не могла бы объяснить, как ей удалось определить это в случае рирхатца. Момент казался вполне подходящим, чтобы начать.

— Даи стихо! — обратилась она к своему гостю на Речи, чтобы дать тому хоть какую-то опору. — Ты Скер'рет?

— Это я, — спустя секунду отозвался рирхатец. — А ты Даррен?

— Дайрин, — поправила она. — Может быть, ты хочешь пройти…

Но рирхатец уже вышел из круга и направился к Дайрин. Она с интересом наблюдала за его передвижением: он странным образом напоминал ее любимую игрушку-каталку, которая была у нее в четырехлетнем возрасте.

— Долго ты ждала? — спросил он.

— Нет, — ответила Дайрин. — Как прошло твое путешествие?

— Как обычно, — ответил Скер'рет. — Сначала вы со всех ног торопитесь к Вратам, а затем сидите и ждете целую вечность.

Дайрин рассмеялась. Скер'рет пораженно уставился на нее всеми своими глазами.

— Извини? — не понял он.

— Все в порядке. Я просто рассмеялась. Это звук радости.

— Ты удивила меня, — сказал Скер'рет. — Я подумал, что у тебя в горле еще что-то есть.

Воздух перед ними задрожал. В этот раз взрыв воздуха был более тихим и звук был похож на хлопок. Появилось дерево.

Хотя, конечно, он не был деревом.

— Даи стихо! — поприветствовала его Дайрин и с радостью заметила, как его ветви трепещут в унисон, и он смотрит на нее всеми своими ягодами.

— Даи! — ответило дерево.

— Извини меня, но твое имя очень труднопроизносимо. Могу я называть тебя просто Филиф?

— Дома все так делают, — ответил Филиф. Его голос напоминал шуршание листьев. Это заставило Дайрин задуматься, ведь судя по всему, тот был покрыт иглами, которые не отличаются способностью хорошо шуршать.

Древесная часть Филифа выглядела просто великолепно, Дайрин бросила быстрый взгляд на корни и обнаружила, что они окутаны своего рода дымкой. Это был известный ей прием, используемый волшебниками, желающими скрыть какую-то часть себя от прочих, не важно, своего ли вида или другого.

— Как прошло путешествие? — спросила Дайрин. — Есть ли что-нибудь, в чем ты нуждаешься прямо сейчас?

— Нет, все в порядке, — ответил Филиф с некоторой застенчивостью в голосе, что заставило Дайрин задуматься, так ли это было на самом деле — но он говорил на Речи, поэтому не мог солгать.

— Хорошо, — сказала она. — Сейчас мы немного пройдем, и вы, ребята, сможете устроиться. В ваших «палатках» есть все необходимое?

— О, да, — ответили они в унисон.

Дайрин посмотрела вокруг.

— Кстати говоря, а где третий?

Филиф и Скер`рет посмотрели друг на друга.

— Может быть, мы прибыли слишком рано? — спросил Скер`рет.

— Нет, — ответила Дайрин. — Рошаун-как-там-его-дальше уже должен был…

БАХ!

Резкий порыв ветра раздул волосы Дайрин, и в кругу листьев материализовалась высокая фигура. По росту прибывший чуть-чуть не дотягивал до папы Дайрин и одет в то, что она, обычно носящая огромную футболку и мешковатые штаны, описала как "расфранченные шмотки": рубашку, обтягивающие штаны и сапоги из золотистой ткани или иного похожего материала. Сверху красовался длинный алый жилет, сплошь расшитый золотом. На руках — золотистые перчатки, а на шее красиво повязан золотистый шарф. На голове при каждом движении поблескивала лента красновато-золотого оттенка, вплетенная в волосы, настолько длинные, что он мог бы сидеть на них, если бы захотел. И так он стоял и высокомерно разглядывал их, заложив большие пальцы рук за ремень.

Первой мыслью, мелькнувшей в голове Дайрин, которую она не сумела скрыть, было: довольно шумное прибытие, весьма неаккуратно.

Второй мыслью было: возможно, столь аляповатое одеяние как-то связано с его культурными традициями. Впрочем, она тут же охладила себя: Да конечно, он просто красуется. Но зачем?

Новоприбывший огляделся вокруг.

— И где же радушный прием? — спросил он.

Дайрин ожидала услышать от пришельца что угодно, но не подобный вопрос.

— Даи стихо, — мгновение спустя сказала она.

Этот высокий, светловолосый человек обратил свое внимание на нее, и Дайрин внезапно почувствовала себя очень незначительной и второстепенной. Однако, это чувство быстро сменилось раздражением.

— Да, — ответил он мгновение спустя, — и вам того же. Ты кто такая?

— Это ты только что прибыл, и ты — гость, — сказала Дайрин. — И представляться следует тебе.

Она понятия не имела, откуда взяла это правило, но у нее не было никакого желания облегчать пришельцу жизнь.

Тот продолжал стоять и смотрел на нее сверху вниз, как будто разглядывая ее с вершины недоступной горы.

— Я — Рошаун ке Нэлайд эм Серив эм Телиюв эм Месеф эм Велиз эм Терианст эм дет Веллахит, — произнес он и посмотрел не нее так, словно ожидая, что она должна знать, что все это означает.

— Рада знакомству, — сказала Дайрин, чувствуя, что говорит неправду и отчаянно надеясь, что в дальнейшем это будет больше соответствовать истине. Но в данный момент, она в этом сильно сомневалась. — Я — Дайрин Каллахан. Добро пожаловать на Землю.

Рошаун оглядел поросшие кустарником заросли своими ярко-зелеными глазами.

— Это какой-то общественный парк?

— Нет, — ответила Дайрин, — это место принадлежит нашему дому, мы используем его, когда нам нужно исчезнуть по делам, потому что наша планета — " севарфрис".

Рирхатец и дэмисивец понимающе кивнули или дернулись. " Севарфрис" — слоговая аббревиатура, состоящая из нескольких слов на Речи, которые составленные вместе означали "мир, где волшебство должно проводиться скрытно". Существовали многочисленные более длинные формы аббревиатуры, которые указывали на общую или конкретную причину ограничения, но простая версия часто использовалась в качестве условного или кодового обозначения. Дайрин знала, что эта информация была у гостей в папках с досье, но сейчас было неподходящее время, чтобы заострять внимание на этом факте.

— Это, наверное, очень неприятно для тебя? — спросил рирхатец. — Мне жаль, что у вас с этим сложности.

— Все в порядке, — ответила Дайрин. — Это больше логистическая проблема. Вы скоро привыкнете. Лучше воспринимать это как игру. Я зачаровала периметр дома на первое время, пока вы, ребята, будете осваиваться, чтобы люди, живущие по соседству, не смогли ничего увидеть, если возникнут проблемы с вашим визуальным наложением. Если вы внимательно посмотрите, вы сможете увидеть его — я оставила периметр визуально активным для любого, кто владеет Речью, — она указала на соединенные сине-зеленые светящиеся линии, окружающие весь дом, двор и гараж. — Внутри него вы можете находиться в своей настоящей форме. Ночью, однако, может быть некоторая утечка волшебства, и нельзя быть полностью уверенными, что соседи вас не увидят, так что следует быть осторожными.

— Как красиво, — сказал дэмисивец, вглядываясь в небо сквозь листья деревьев, где в резких порывах ветра мчались облака. — Не хотелось бы никого напугать.

— Надеюсь, так и будет, — Дайрин вывела их из-под прикрытия кустов. — О, точно, — мгновение спустя сказала она, — это мой друг и помощник Спот.

Спот выпустил несколько глаз на стебельках и оглядел всех сразу и по отдельности.

— Даи стихо, — сказал он.

— Даи, — в унисон отозвались Филиф и Скер'рет. Рошаун же уставился на маленький ноутбук в руках у Дайрин.

— Оно разумно? — последовал вопрос.

Да уж поразумнее тебя, подумала Дайрин. И мгновение спустя, да что это со мной?

— Мы так считаем, — ответила Дайрин с максимальной вежливостью, на которую была способна. — Несмотря на то, что мы начали совместную работу лишь несколько лет назад, с тех пор нам довелось провести несколько дискуссий относительно того, кто из нас разумнее.

Они проследовали через лужайку к дому.

— А здесь весна! — с восторгом сказал Филиф. — Мне очень нравятся цветы.

— Да, — кивнула Дайрин, — скоро их будет больше. Несколько недель спустя здесь все будет покрыто цветами.

— О, — заметил Рошаун, — так это место станет лучше? Приятно слышать. У нас дома надзиратель за землями уже получил бы выговор.

Кровь бросилась в лицо Дайрин, как это обычно бывало, когда кто-то оскорблял ее, папу или Ниту. Появление здесь Рошауна согласовано с кем-то сверху. Этого стоило ожидать, подумала девочка. Я знакома с этим парнем всего две минуты. И этого более чем достаточно, чтобы понять, что он туп как индюк.

Тем не менее, в той манере, с которой Рошаун оглядывал задний двор Каллаханов с его потрепанной мебелью и островками зелени, явно сквозило, что он выше всего этого, каким-то образом он просто излучал это ощущение . Я не понимаю, подумала Дайрин.

Как он может так ко всему относиться? Все волшебники, которых я знаю, были приятными людьми…

Хмык, прозвучал голос Спота в ее голове, и много ли волшебников ты лично знаешь?

Это слегка остудило ее. Эм… пробормотала она.

Скер'рет, не заметивший происходящего с Дайрин, оглядывался вокруг во всех направлениях, что неплохо ему удавалось благодаря стебельчатым глазам.

— Вы обитаете в закрытых убежищах здесь, — спросил он, — или вне их?

Его тон на Речи совершенно отличался, предполагая веселую заинтересованность.

— Не в это время года, — ответила Дайрин. — Сейчас еще слишком холодно, чтобы оставаться снаружи… Мы уже подходим к жилью — к этой белой конструкции. Пойдемте внутрь.

Она направилась ко входу, Спот семенил за ней. За ними катился Скер`рет, сопровождаемый Рошауном, замыкал шествие Филиф.

— Рядом с вашим жильем очень много подобных конструкций, — произнес Рошаун, оглядываясь по сторонам, — много ли представителей твоего вида проживает здесь?

— Достаточно много, — ответила Дайрин.

— Это какая-то расширенная родственная группа? — спросил Рошаун. — Они члены вашей семьи?

— О, нет, — пояснила Дайрин. — Как я уже сказала, она просто наши соседи.

— Соседи, — Рошаун произнес это слово, как совершенно незнакомое. — Как любопытно.

Дома это было бы запрещено.

Дайрин замерла на крыльце.

— Запрещено? — переспросила она. — Кем?

Рошаун посмотрел на Дайрин как на безумную.

— Нами, — ответил он. — Ты же понимаешь, что наша семья не захотела бы, чтобы другие люди наблюдали за нами.

И это слово, которое он произнес на Речи, вовсе не было синонимом "равного тебе" человека, оно обозначало существо низшего ранга в великом плане бытия. Обычно это слово произносилось ласково, или в худшем случае нейтрально, для существ не столь разумных. Но в произношении Рошауна это слово приобрело дополнительный неприятный оттенок, придавая ему значение "отбросы общества".

Дайрин так и застыла на месте, ощутив прилив тошноты, словно давно не ела. Это, должно быть, относится и ко мне, подумала она. Нет ничего более оскорбительного… но если он делает это ненамеренно, то это не его вина. Хотя так и хочется отплатить ему той же монетой.

— В таком случае, ты, должно быть, очень одинок, — произнесла Дайрин максимально вежливо.

— О, нет, — ответил Рошаун, — я бы не сказал…

Эта фраза резко привлекла внимание Дайрин, пока она открывала дверь. Ты бы не сказал, потому что это правда, поняла она.

Это понимание, если это было оно, Дайрин зафиксировала для более позднего исследования.

— Моего отца пока нет дома, — сказала она. — Он на работе. Но он приедет через час или около того.

— А кем он работает? — спросил Скер`рет.

— Флористом, — ответила Дайрин, проводя их на кухню.

Филиф уставился на нее всеми своими ягодами.

— Доктором! — воскликнул он.

— Эмм… — задумалась Дайрин. Она в слишком свободной форме перевела это слово с английского на Речь, но, если хорошо подумать, сейчас не стоило вдаваться в тонкости флористики… особенно после того, как перед ее мысленным взором предстала картина того, что ее папа на самом деле делает с цветами в своем магазине.

Да, мой папа умерщвляет живые растущие существа, а потом составляет из них изящные композиции. Она почти услышала, как объясняет это Филифу.

— Еще он занимается ландшафным дизайном, — произнесла она, торопливо роясь в своей памяти в поисках наиболее подходящего синонима на Речи. В ней существовало несколько близких понятий, но терраформирование имело не слишком много общего с занятием ее отца, так что в итоге девочка остановилась на наименее масштабном понятии.

— А, архитектор, — сказал Филиф. — Отличное занятие для кого угодно!

— Да… — ответила Дайрин, сожалея, что у нее не было дополнительного времени, чтобы обдумать последствия появления разумного растения в доме. А ведь я просто не могла дождаться их, подумала она. Что ж теперь они здесь, и я разберусь с этим.

— Входите и располагайтесь, — сказала Дайрин. — Кто-нибудь хочет ужинать?

— Ужинать? — переспросил Филиф.

— Принимать пищу, — пояснила Дайрин, продолжая путь. — Ужин обозначает принятие пищи в данное время суток.

— Замечательно! — обрадовался Скер`рет — А что у вас есть?

— Много всего, — ответила Дайрин. — Мы наверняка что-нибудь подберем по вашему вкусу… и физиологии. Это, — она указала на кухню, — помещение, где мы готовим.

Рошаун разглядывал всё вокруг без особого интереса, но Скер`рет и Филиф озирались в восхищении.

— Готовите? — спросил Филиф. — А что это?

— Ваша пища требует дополнительной обработки? — тоже удивился Скер`рет — Нам приходится готовить частично из-за нашей физиологии, частично в связи с культурными обычаями, — объяснила Дайрин. — Но прежде чем мы пойдем на кухню, думаю, вам нужно настроить свои персональные врата и установить палатки. Иногда в это время года погода непредсказуема, поэтому вам лучше установить свои палатки в подвале.

— Где это? — спросил Скер`рет.

— Нужно просто спуститься вниз по лестнице, — ответила Дайрин. — Рядом с входом в дом. Видишь дверь? Сюда…

Дайрин начала спускаться первой по лестнице. Скер`рет плавно перекатывался по ступенькам следом за ней, Дайрин повернула голову, чтобы посмотреть, как справляется Филиф. Она не могла конкретно разглядеть, что делают его корни, но, похоже, Филиф не испытывал трудностей в преодолении лестницы.

— Это не вызывает у тебя сложностей? — спросила она.

Филиф издал свистящий звук, который Дайрин посчитала за смех.

— Дома я всё время карабкаюсь на утесы. Для меня это не проблема. Для чего нужно это помещение?

— Эм, — ответила Дайрин, подавив смешок. — Практически для всего.

По сути, это было правдой. Дайрин даже не помнила, когда они в последний раз наводили порядок в подвале. Слева от лестницы находилась стиральная машина, сушилка для одежды и печь центрального отопления. Остальная же часть подвала была наполнена смесью старой садовой мебели, домашней мебели, вышедшей из употребления, одним или двумя дряхлыми велосипедами, картонными коробками, наполненными одеждой и книгами, ждущими часа, когда их отнесут в местный благотворительный магазин, сломанной морозилкой, в которой мама Дайрин одно время разводила дождевых червей…

Дайрин задумалась, стоит ли ей смущаться из-за беспорядка, если по крайней мере один из гостей понятия не имел для чего нужен подвал. Она взглянула на Рошауна, который озирался по сторонам с выражением на лице, которое было трудно распознать.

— Это склад, — констатировал Рошаун.

Это была первая фраза, произнесенная им, которая не звучала неприятно.

— Что-то вроде этого, — ответила Дайрин. — Хотя это место немного… захламлено.

— Разве? — спросил он. — Я не особо эксперт в беспорядке.

— Хотела бы я это сказать про себя, — вздохнула Дайрин. — В любом случае, — она указала на пустую бетонную стену в южной части подвала — это подойдет в качестве основы, на которой можно раскрыть ваши врата. Вы также можете разместить здесь свои палатки.

Несколько минут они были заняты тем, что доставали свои заранее подготовленные заклинания. Cкер`рет откуда-то из передних сегментов своего тела достал две маленькие светящиеся паутинки, на которые, как знала Дайрин, нанизывают заклинания. Из внутреннего кармана своего изысканного жилета Рошаун достал заготовку для палатки, разместил ее в воздухе и беззаботно отвернулся. Филиф вроде бы не сделал ничего, что Дайрин смогла бы заметить… но секунду спустя его палатка разместилась рядом с палаткой Рошауна. Следом за ней от основной части его листвы отделилась небольшая темная полоска.

Он швырнул темную полосу на стену, и она, зацепившись, побежала по ней, расширяясь по сторонам. Через несколько секунд на стене образовался темный участок треугольной формы размером с тело Филифа. Свет, попадая на этот участок, полностью поглощался.

Скер`рет проделал тоже самое со своими Вратами. Он приподнялся, держа заготовку для Врат в нижних челюстях, и прикрепил её на серую цементную стену. Она также расширилась, приняв низкую аркоподобную форму, черную, как сама ночь. Скер`рет засунул во врата переднюю клешню, клешня исчезла до второго сочленения.

Рошаун повернулся, направляясь к лестнице.

— Ты не будешь настраивать свои Врата? — спросила Дайрин.

— Это может подождать. Я не спешу, — ответил он.

Он уже был на середине лестницы, сияя золотом в солнечном свете, проникающем сквозь полупрозрачную дверь. Дайрин удивленно вскинула брови и сказала двум оставшимся:

— Пойдемте, я устрою вам экскурсию по дому.

— Это еще не весь дом? — удивился Филиф.

— Конечно, нет. — ответила Дайрин. — Сейчас я покажу вам все остальное.

Когда они поднялись, Рошаун уже открыл дверцу духовки и заглядывал внутрь.

— Если здесь готовится пища, то ей можно накормить не так уж много человек, — констатировал он.

— В этом доме живет всего три человека, — ответила Дайрин.

— О, я знаю об этом, — вставил Скер`рет. — Здесь живешь ты, твой родитель и твоя сестра.

Он произнес оба слова, обозначающие родство, так, как если бы они были для него новыми странными иноземными понятиями.

Да, подумала Дайрин. Если ты знаешь об этом, почему этого не знает Рошаун?

— Правильно, — ответила она.

Рошаун закрыл дверцу духовки и огляделся вокруг, всё еще с видом заносчивого всезнайки, но в его поведении уже присутствовала некоторая доля растерянности.

— Так значит, — сказал он, разглядывая кухню так, словно надеясь увидеть что-то, но не находя этого, — неужели ты готовишь пищу сама?

— Эм, конечно, готовлю, — удивилась Дайрин. Я что-то упустила про этого парня, когда читала его профиль? подумала она. Надо будет перечитать, потому что он ведет себя действительно странно… — Моя сестра лучше справляется с готовкой, но и я тоже могу соорудить что-нибудь.

Скер`рет приподнялся на своих задних ногах, аккуратно вставив пару клешней в дверцу шкафа.

— Я буду рад помочь тебе, — сказал он. — Что здесь? Вы здесь храните еду?

Он распахнул дверцы шкафа, просунул голову внутрь и принялся изучать содержимое.

— Что это за яркие штуки? — спросил он, доставая по очереди всякие пакетики, баночки и консервы и внимательно разглядывая их своими многочисленными стебельчатыми глазами.

— Мм, это разная еда. На тот случай, если вы хотите что-то быстро приготовить…

Хлоп! Это две банки треснули в клешнях Скер'рета. Становилось все более очевидно, что Скер'рет не слишком представлял пределы своей силы. К ливню из битого стекла присоединились консервированные соки, спаржа, горох, а также персики из прочих удерживаемых им банок. Рошаун и Филиф смотрели на это, словно зачарованные, но не произнесли ни слова.

— О, прошу прощения, они довольно хрупкие, не так ли? — произнес Скер'рет. — Или же это и должно было произойти?

— Не совсем, — ответила Дайрин, надеясь, что успеет убрать последствия этой катастрофы до того, как ее отец вернется домой. — Давай-ка лучше я сама позабочусь обо всем, я просто…

Хруп!

— Ох, нет, — сказал Скер'рет. — Приношу свои извинения.

Еще несколько банок и бутылок упало и разбилось, иные покатились по полу, часть из них предприняла еще одну попытку, отпрыгнув от пола и затем разбившись при повторном приземлении.

Филиф и Рошаун отступили в сторону и уставились на Дайрин, ожидая, что она дальше будет делать. Дайрин вздохнула и осторожно двинулась по мокрому, усыпанному осколками полу в сторону лестницы, под которой хранились веники и швабры.

Скер'рет посмотрел вслед Дайрин несколькими из своих стебельчатых глаз.

— Куда ты направляешься? — спросил он.

— Эм, — сказала Дайрин, — конечно, я могла бы произнесли заклинание, но иногда лучше воспользоваться шваброй…

— Шваброй? — переспросил Филиф.

— Такой штукой, которую мы используем для уборки мокрых полов…

— Уборки? — в голосе Скер'рета прозвучало удивление. — Но мы ведь еще ничего не…

Дайрин открыла было рот, чтобы ему ответить, но тут же забыла об этом, когда Скер'рет принялся за еду.

Он съел стекло. Он съел банки. Он съел спаржу, и бобы и консервированные помидоры, а также все остальное, что валялось на полу. Он подлизал каждую пролитую капельку. А когда закончил, то, оглядевшись вокруг, взял в передние клешни дверцу шкафчика, которую аккуратно отложил в сторону, пока занимался банками.

— Только не дверцу! — завопила Дайрин.

Скер'рет слегка тревожно повернул голову.

— Нет?

— Нет, — повторила Дайрин, пытаясь успокоиться. — Мне жаль, но это часть кухни.

— Ох, — сказал Скер'рет. — Мои извинения. Я не понял.

Он осторожно положил дверцу и обратил свое внимание вниз.

— Нет, нет, нет, — несколько раз сказала Дайрин, — прошу, не трогай пол!

Несколько смущенный, Скер'рет покосился на Дайрин, поджал конечности и взлетел в воздух, воспользовавшись заклинанием левитации.

Рошаун прислонился к столешнице возле кухонной раковины, скрестив руки на груди и наблюдая за происходящим с невыносимо насмешливым выражением лица. Дайрин захотелось ему врезать, хотя тот и не произнес ни слова. Филиф тоже просто смотрел, но от него не так разило заносчивостью. Может быть, все дело в ягодах, подумала Дайрин.

Трудно выглядеть высокомерным, когда у тебя есть ягоды.

Хлопнула задняя дверь. Вся четверка испуганно подняла взгляды.

Вошел отец Дайрин, который закрыл дверь за собой и посмотрел на свою дочь, юношу, многоножку и дерево.

— Всем привет, — сказал Гарри Каллахан.

Филиф, Рошаун и мягко левитирующий Скер'рет уставились на папу Дайрин. Затем они как по команде перевели взгляды на нее, ожидая, что она скажет по их поводу. Дайрин редко случалось ощущать большее смущение от того, что ее отец вошел без предупреждения… или большее облегчение.

— Папа! — воскликнула она. — А кто следит за магазином?

— Майк пробудет там до закрытия, — ответил ее папа. Майк был новым помощником, которого тот нанял несколько недель назад: молодой парень только что закончил университет и теперь искал работу, он неплохо разбирался в цветах. — Так или иначе, сегодня было мало покупателей. А кто твои друзья?

Дайрин искоса посмотрела на отца, поражаясь его хладнокровию, несмотря на то, что тот уже успел изучить досье и точно знал, кто прибудет, он просто стоял здесь и вел себя как ни в чем не бывало, словно ему каждый день приходилось принимать пришельцев у себя дома. К тому же он явно заметил произошедшее с дверцей шкафчика, но никак этого не прокомментировал.

— Это Филиф, — сказала она наконец. — Филиф, это мой папа.

— Для меня большая честь встретиться с тем, чьи посевы дали столь богатые всходы, — вежливо сказал Филиф. При этом он зашелестел, словно в комнате был ветер.

Дайрин с облегчением поняла, что ее папа явно получил определенные дополнения к своей посылке с информацией, поскольку тот явно понимал Речь, на которой эта фраза была произнесена.

— Рад познакомиться, — сказал папа Дайрин.

— А это Скер'рет…

— Приятная встреча на нашем пути, — отозвался тот.

Папа Дайрин привстал, чтобы пожать одну из клешней, протянутых ему Скер'ретом.

— Тебе вовсе не обязательно летать здесь, — заметил он. — Пол определенно не настолько чистый, чтобы бояться ступить на него, — затем покосился в сторону. — А что случилось с дверцей шкафа?

— Она отвалилась, — ответил Скер'рет.

— Бывает, — сказал папа Дайрин. — Просто оставим ее здесь пока что, мы займемся ей позже.

Он повернутся к Рошауну.

— А это Рошаун, — сказала Дайрин.

— … ке Нэлайд эм Серив эм Телиюв эм Месеф эм Велиз эм Терианст эм дет Веллахит, — продолжил Рошаун и, к вящему ужасу Дайрин, посмотрел на ее отца, словно ожидая, что тот поклонится.

Ее отец разве что на долю секунды промедлил с ответом.

— Чувствуй себя как дома, — сказал он. — Впрочем, как я погляжу, ты уже, — и с этими словами отвернулся от Рошауна точно таким же движением, которое Дайрин видела при общении с клиентами, на которых не стоило тратить свое время. — А теперь пойдем в гостиную и присядем. Что на повестке дня, Дайрин?

Она распознала шифр — отец нечасто называл её полным именем, кроме как в случае неприятностей или вроде того. По крайней мере, на этот раз, причиной таких неприятностей была не она… или если была, то лишь косвенной причиной.

Все они последовали за её отцом в гостиную, и Дайрин сказала:

— Они весь день провели в пути, думаю, было бы неплохо немного перекусить…

— Естественно. Я сам приготовлю обед. Мы сможем посидеть и отдохнуть, а также познакомиться поближе. Какие-нибудь предложения?

— Хм, возможно, что-нибудь нейтральное, — она покосилась на Рошауна, который оглядывался вокруг с выражением замешательства на лице, он словно бы попал к людям, живущим в выкопанных в земле норах, и которым это к тому же нравится. — Какой-нибудь сок, для начала, а затем… — Дайрин заколебалась, подобное было больше специальностью Ниты, чем ее. — Ну, не знаю, что-нибудь вегетарианское…

— Звучит любопытно, — заметил Филиф. — Это явно как-то связано с такими как мы. Что означает это слово?

— Хм? Вегетарианское? Ну, некоторые из здешних обитателей едят только растительную пищу…

Дайрин осеклась, сообразив, с кем она говорит, и замолчала.

Но было уже поздно. Филиф застыл, словно пораженный молнией, защитное поле вокруг его корней почти исчезло.

— Вы… едите… растения?

Вот черт, Дайрин мысленно отпинала себя. Почему бы мне было просто не сказать "Мы людоеды"? Впрочем, я так и сделала.

— Ну, понимаешь, они не, так сказать, разумные растения, — пробормотала Дайрин, чувствуя, как взгляд Филифа обращает все ее аргументы в пыль. — Они не… не живые, то есть, не живые на твой манер… Я имею в виду, они не думают…

Тут Дайрин окончательно умолкла, почувствовав, что ступает на зыбкую почву. Когда ты становишься волшебником, то быстро начинаешь понимать, что мысль и сознание далеко не всегда имеют между собой знак равенства, а иногда вообще никоим образом не связаны друг с другом.

Ее папа обернулся через плечо и посмотрел на Филифа с на удивление бесстрастным выражением лица.

— Как вы питаетесь у себя дома, сынок? — спросил он.

— Обычно, — ответил Филиф, уже оправившийся от первоначального шока, хотя и до сих пор немного вздрагивающий, — мы укореняемся.

— Тогда у меня есть подходящее местечко для тебя, — сказал папа Дайрин. — Пойдем со мной. Дайрин, позаботься пока об остальных.

Ее папа вышел через заднюю дверь, Филиф следовал за ним. Дайрин с облегчением расслабилась, затем повернулась к оставшимся гостям. Скер'рет с интересом выглядывал в окно гостиной, но Рошаун прислонился к гладкой поверхности книжного шкафа и хихикнул.

— Это было любопытно, — заметил он. Судя по тону его голоса, он не сдерживал своего веселья, а только искал повод дать тому разразиться в полную силу. Земля, казалось, забавляла его, отец Дайрин забавлял его, и сама Дайрин была на удивление забавной.

Дайрин только искоса взглянула на него . Будет очень плохо, подумала она, вышвырнуть гостя в первый же день его прибытия. Очень, очень плохо.

Зато как справедливо…

— Пойдем, я покажу вам дом, — сказала Дайрин, обращаясь большей частью к Скер'рету, нежели Рошауну, затем она вывела их, можно сказать, на экскурсию. Экскурсия заняла пятнадцать минут, после чего Дайрин привела своих гостей обратно в гостиную, а сама заглянула на кухню. Там был ее папа, с отверткой в руках заканчивающий прикручивать дверцу шкафчика.

— Нитой готов поклясться, что на прошлой неделе я восполнял запасы консервированных продуктов, — заметил он.

— Так и было, — отозвалась Дайрин. — Думаю, нам понадобится еще. А где Филиф? Он в порядке?

— С ним все хорошо, — сказал ее отец, несколько раз открывая и закрывая дверцу.

— Он же не выходил за пределы двора, верно? Я наложила заклинание, создающее маскирующее поле, но если он выйдет наружу…

— Нет-нет. Может, он немного побродит снаружи, но недалеко. Он явно из тех, кто предпочитает находиться под открытым небом. Не хочет сидеть дома.

— Ну, — вздохнула Дайрин, — может, ты и прав.

— К тому же он достаточно хвойный, чтобы я смог разобраться в его предпочтениях, — продолжил ее папа, открывая ящик, где обычно обитали отвертки и бросив туда ту, которой только что воспользовался. — Кроме того, мы побеседовали достаточно долго, чтобы я сумел узнать, что ему нравится кислая почва. Так что я отвел его на грядку, предназначенную для рододендронов и посоветовал хорошенько отдохнуть. С ним все будет в порядке.

— Ты довольно легко воспринял все это, — ляпнула Дайрин, не совладав со своим языком.

— Я не думаю, что у меня есть выбор, — в голосе ее отца прозвучало нечто, напоминающее смирение. — Раз уж я на все это согласился, то стоит попробовать насладиться ситуацией. А теперь — как насчет того, чтобы перекусить?

— Звучит неплохо, — но Дайрин снова начала беспокоиться, теперь уже о других проблемах. Например, о Филифе…

Ее папа явно тоже подумал об этом.

— Что есть у нас дома, в чем невозможно сходу распознать растения? — на секунду он задумался. — Макароны?

— Спагетти с фрикадельками, — твердо сказала Дайрин.

— А как Филиф отнесется к томатному соусу? — спросил папа.

Дайрин задумалась об этом. Помидоры были овощами… но бутылка с кетчупом вполне могла прокатить, если никто не станет обсуждать состав. В конце концов, даже макароны когда-то были растениями.

Папа шел впереди нее.

— Так как Филиф не будет есть то же, что и мы, — сказал он, — то я уже не так сильно скован ограничениями. Попробуем просто не касаться в разговорах темы происхождения еды. Теперь, посуда… — папа начал рыться в ящике со столовыми приборами. — Полагаю, Рошаун вполне справится с вилкой и ложкой. Если он не делал этого ранее, то мы его научим. Что касается Скер`рета…

— Я думаю, если у нас получится, чтобы он съел спагетти, оставив при этом тарелки и стол в целости и сохранности — это будет уже хорошо, — сказала Дайрин.

Папа достал из другого шкафчика пару тарелок из старого набора, которые он терпеть не мог и все ждал случая от них избавиться.

— На тот случай, если у нас это не получится… — заметил он.

Дайрин усмехнулась и пошла доставать кастрюлю для спагетти.

В итоге, все тарелки пережили ужин. В отличие от настроения Дайрин.

Основная проблема, как она и предполагала, заключалась в Рошауне. Филиф "сел" за стол в большом ведре с почвенной смесью, которую для него подобрал папа Дайрин.

Скер`рет кое-как разместил свою туловище вокруг стула так, чтобы его фронтальная часть могла дотянуться до спагетти. Папа Дайрин разъяснил Скер`рету, что они едят лишь то, что находится на скатерти и в тарелках. Это замечание вызвало живую дискуссию о питании людей, и Дайрин лишь молча наблюдала, как ее папа ловко выкручивается, обсуждая вкус блюд и избегая темы происхождения еды. Дайрин занималась поглощением спагетти — она действительно была голодна, пытаясь заставить себя не впиваться взглядом в Рошауна.

Ему потребовалось пять секунд, чтобы научиться пользоваться вилкой и ложкой, хотя он и не преминул заметить, что у него дома они используют несколько разных видов щипцов для подобной скользкой еды. В течении ужина он то и дело высказывал свое мнение и рассказывал факты из своей жизни, явно ожидая, что они трепетно будут ловить каждое его слово. Его одежда, его имущество, размеры его дома, который очевидно затмевал дом Дайрин, всё это удостоилось кратких и сделанных со вкусом замечаний. Он сидел за столом, управляясь с вилкой и ложкой с таким изяществом, словно человек, практиковавшийся в этом долгие годы, и который никогда не опустится до того, чтобы использовать соус для спагетти.

Дайрин слушала всё это и чувствовала, как закипает. Cкер`рет, казалось, не замечал поведения Рошауна или делал вид, что не замечает во время своего искусного и сосредоточенного нападения на еду. Филиф молча слушал других, шелестя каждый раз, когда кто-нибудь говорил с интонацией, предполагающей ответную реакцию от слушателей. Дайрин и папа были сконцентрированы на поддержании дружелюбного разговора, но Дайрин чувствовала, как ее всё больше и больше наполняет злость.

Но она всё же смогла пережить основное блюдо и десерт, на который папа сделал шоколадный пудинг, без того, чтобы не совершить убийство. Наконец-то этот ужин закончился.

— У всех был сегодня долгий день, и я уверен, что всем нам сейчас нужно отдохнуть, — произнес папа, оглядывая сидевших за столом.

— Но еще даже не стемнело, — удивился Филиф.

— Да, — ответил папа Дайрин очень дружелюбным голосом, — но время на нашей и вашей планете различается. В любом случае, я уверен, что тебе нужно немного отдохнуть. Мне так это точно необходимо.

И он поднялся из-за стола.

Другие тоже встали вместе с ним.

— Полагаю, я мог бы уйти, — милостиво произнес Рошаун. — Как долго у вас длится ночь?

— Восемь часов, — ответила Дайрин, мрачно подумав, что он знал бы это, если бы заглядывал в свое руководство.

— Я провожу вас вниз, — сказала она. — Вы все видели, где находится моя комната. Если вам что-нибудь понадобится, я буду бодрствовать часа через полтора после рассвета. У вас есть все необходимое в ваших «палатках»?

— Более чем достаточно, — ответил Филиф.

— У меня тоже, — сказал Скер`рет.

— Достаточно, — подтвердил Рошаун и отвернулся от Дайрин, не дожидаясь ответа.

— Тогда вам всем стоит отдохнуть.

Дайрин проследила, чтобы гости без приключений спустились по лестнице.

— Всем спокойной ночи, — сказала она, закрыв дверь в подвал.

Папа стоял около раковины, наполненной посудой, и в данный момент мыл стаканы. Он взглянул на Дайрин, когда она вошла.

— День прошел сложнее, чем ты ожидала? — спросил он.

— Ага, — подтвердила Дайрин. — То еще представление, да?

— Ты имеешь в виду гостей? На счет Филифа и Скер`рета я бы этого не сказал.

— Они как послушные дети, — папа положил один стакан на сушилку и взял другой, чтобы сполоснуть. — Но хотел бы я знать, что такое с Рошауном.

— И я бы тоже, — пробормотала Дайрин. Она была настолько утомлена произошедшим, что ей срочно требовалось заняться чем-нибудь совершенно обыденным, и она взяла полотенце, чтобы помочь папе разобраться с посудой. — Пап, он меня просто бесит.

Он взглянул на нее с беспокойством. И Дайрин поняла почему. Не в ее характере было признаваться в подобном, даже в кругу семьи. Дайрин глубоко вздохнула и сказала:

— Я никогда не встречала волшебника, который бы не был…

— Хорошим? — переспросил отец. — Приятным?

Дайрин покачала головой.

— Не в этом дело. Все волшебники, которых я знаю… хорошо знаю… их способности очень важны для них. Возможно, это не самая главная вещь в их жизни. Ни один не сказал бы так. Но это очень важно для них. А этот парень… он словно хочет, чтобы все думали, что волшебство для него просто хобби. Как это вообще возможно? Благодаря волшебству можно сделать вселенную лучше, если вдруг что-то пойдет наперекосяк… узнать, как устроены вещи, о чем думают другие и как сделать этот мир лучше. Разобраться, как все должно пройзойти и помочь этому случиться. Что может быть важнее этого?

Она возмущенно размахивала руками в воздухе.

— Безусловно, к тому же это весьма веселое занятие… нужно быть невероятно тупым и невежественным, чтобы не получать удовольствия от волшебства. Есть миллиард способов сделать это! Но этот парень… — она встряхнула головой и продолжила более спокойно. — Он мне действительно не нравится. А еще больше мне не нравится это негативное чувство. И самое худшее, что у меня нет для этого веских причин. Он такой же волшебник как и я, но он заставляет меня поступать неправильно.

Её отец вздохнул.

— Знаешь, с некоторыми людьми, с которыми я работал, у меня были такие же проблемы.

И я никогда не знал, что с этим делать.

— В итоге ты просто ждал, пока они не уйдут? — спросила Дайрин.

— Иногда они уходили. А иногда приходилось их терпеть.

— Две недели… — вздохнула Дайрин.

— Прошло лишь несколько часов. — утешил ее папа. — Не отчаивайся. Все еще может измениться.

— Твои бы слова да Силам в уши, — пробормотала Дайрин, с трудом веря, что поведение Рошауна может улучшиться.

Папа вручил ей помытый стакан.

— Если я вдруг соберусь в подвал… есть что-нибудь, что я обязательно должен знать?

— У каждого из них есть своего рода «палатка», — ответила Дайрин, — и, скорее всего, они спят именно в них. Поэтому аккуратней включай свет. У каждого из них также есть врата, прикрепленные к стене, если вдруг им придется экстренно возвращаться домой в случае чрезвычайной ситуации. На твоем месте, я бы не стала прислонять свои инструменты к стене… Ты можешь не вернуть их обратно.

Папа кивнул.

— Удивительно слышать, как они разговаривают. Это звучит как английский язык… но воспринимается гораздо глубже. Становится понятен скрытый смысл слов.

— Это и есть Речь, — ответила Дайрин. — Все понимают ее в какой-то степени. Но ты воспринимаешь больше, чем обычные неговорящие на Речи, — она закончила вытирать стакан и поставила его на стол. — Если это беспокоит тебя…

Папа покачал головой.

— Я скажу тебе об этом. Но пока никаких проблем.

Он домыл последний стакан, передал его Дайрин и облокотился о столешницу.

— Так что ты собираешься делать с ними эти две недели? — спросил он. — Даже если не думать о том, где сейчас Нита и Кит, сейчас все же слишком холодно, чтобы вести их на пляж… хотя можно и сводить разок, чтобы показать море. Мне кажется, там, где живет Филиф, крупные водоемы почти отсутствуют.

— Он уже начинает тебе нравиться, — улыбнулась Дайрин.

— Довольно непривычно разговаривать с растениями, — признался папа. — По крайней мере, выслушивая их ответы. Любопытный опыт.

Дайрин кивнула.

— Мы можем постепенно ознакомить их с местной жизнью. Кармела в любом случае хотела прийти и познакомиться с ними. И после того, как они разберутся со своими режимами маскировки, мы сможем прогулять их по району. Они смогут даже сходить к Родригесам и посмотреть на странный телевизор Кита. Пока все, кого я знаю, находили там телевизионные программы, которые их поражали.

Папа рассмеялся.

— Хорошо, но лучше не упускать их из виду, пока мы не будем уверены, что их маскировки работают. Я не хочу обнаружить на своем пороге журналистов из газетенок про НЛО.

— Я позабочусь об этом, — ответила Дайрин.

— Хорошо, — ответил папа, домывая последние тарелки. — Я пойду отдыхать, милая.

Сегодня был долгий день.

— Давай.

Папа крепко обнял её.

— Это был трудный день и для тебя тоже. Не считая предыдущих двух. Расслабься и иди спать.

Дайрин повесила кухонное полотенце, с удивлением заметив, что две тарелки остались лежать в раковине.

— Ты всё-таки надеешься, что Скер`рет проснется среди ночи и доест их…

Папа усмехнулся и отправился к себе в комнату.

Дайрин сначала прошлась по дому, проверяя, закрыты ли двери, и не горит ли где-нибудь свет. Уже в ее комнате усталость так резко навалилась на нее, как будто кто-то стукнул ее мешком по голове. Она поморгала, чтобы глаза перестали слипаться. Но прежде чем переодеться в пижаму, прежде чем даже подумать о том, чтобы сделать что-нибудь еще, она обратилась к Споту, который привычно расположился на ее столе.

— Будь добр, открой мне досье Рошауна.

— Готово, — ответил Спот.

Дайрин заглянула в профиль, еще раз внимательно вглядевшись в фотографию Рошауна.

Она понимала, что это лишь ее воображение, но теперь, после общения с оригиналом, на фотографии появилось нечто новое, чего не было раньше — легкая насмешка на его лице.

Она пробежала глазами информацию, остановившись на полном имени. В длинном переплетении символов могла заключаться информация о его характере, способностях, об уровне владения волшебством и многое другое. Было что-то странное в этой длинной серии имен, которыми он щеголял. Дайрин еще раз медленно прочитала его имя, на этот раз не как фразу на непонятном языке, состоящую из экзотических звуков, а стараясь переводить каждое слово. "Рошаун ке Нелайд из королевского рода Серив, сын Господина Солнца, возлюбленный Владыки Солнца, сын величайшего Короля, потомок наследника Большой Земли, предназначенный к престолу…"

Дайрин была потрясена, поняв, что Рошаун действительно сказал ей краткую версию своего имени. Там было еще шесть эпитетов, которые звучали впечатляюще, но с трудом расшифровывались, а заканчивалось все словами "эм ми`cтардет Веллакхир" — "заверено королевскими Мастерами, Опекунами и Гарантами Веллакха".

О бог ты мой, подумала Дайрин. Ситуация была еще хуже, чем она могла подумать.

Они послали мне какого-то принца планетарного масштаба. Существующие Силы решили, что я отбилась от рук, и послали его мне в качестве наказания. Мне придется две недели быть сиделкой у избалованного королевского сынка.

Девочка попыталась прочитать остальную информацию в досье Рошауна: "Уровень силы 6.0–6.8± 0.5; Специальность: звездная динамика, атмосфера и кинетика, уровень консультанта 3.6…” — но не сумела сосредоточиться. Осторожно она закрыла крышку лэптопа. Следующей мыслью должно было быть: За что мне это? Но она прекрасно знала за что. Раз вы умудрились насолить Существующим Силам, они вовсе не собирались шутить с вами. Она закрыла лицо руками и застонала.

Затем она еще раз открыла лэптоп и вгляделась в бесконечное имя. Само по себе это было плохо… очень плохо. У Рошауна было полно причин для завышенного самомнения.

Хотя, подумала Дайрин, это не оправдание для его снобизма.

Хотя у нас достаточно времени и, возможно, мы сможем это изменить.

Было еще нечто странное в его имени — не то чтобы действительно плохое… просто странное. В этом эпичном ряду слов ни разу не упоминалось звание волшебника, даже в виде сноски.

И что мне теперь с этим делать? подумала Дайрин. Потому что будь он хоть трижды королем и повелителем мира, звание волшебника более чем достойно упоминания среди прочих титулов.

Дайрин сидела и размышляла об этом еще некоторое время.

Ты беспокоишься о Рошауне, сказал Спот.

О нем? Нет, ответила Дайрин. Но он вызывает вопросы.

Например, как не убить его, съязвил Спот. За этими словами последовал характерный механический смешок. Это умение было одним из тех, которым Спот научился у нее.

Первым из них.

Мы не должны смеяться над ним, укоризненно заметила она. Он наш гость.

Существующие Силы направили его нам. Мы должны быть доброжелательны.

В пределах разумного, сказал Спот.

Я этого не говорила! возмутилась Дайрин.

Зато подумала. Я слышу твои мысли.

Дайрин вздохнула.

Я пока не смогу отключиться от тебя?

Пока нет, ответил Спот. Что будем делать дальше?

Надеюсь, все не станет еще хуже, сказала Дайрин.

Она переоделась, предпочтя пижаму своей обычной свободной футболке. Была вероятность, что ночью может случиться что-нибудь неожиданное. Среди других возможностей можно было ожидать звуки крушения, доносящиеся из кухни. Вдруг на Рирхате принят полуночный перекус? Если бы это касалось только посуды, папа бы не стал сильно расстраиваться. Но если Скер`рет забудется и начнет разносить мебель… лучше не знать, как отреагирует папа. Остается только надеяться, что этого не случится.

Кровать заскрипела под ней. Дайрин вздохнула, представляя как Нита хорошо проводит время. Загорая на планете пляжей. Надеюсь, она не забыла солнцезащитный крем. Она так легко обгорает…

Дайрин натянула одеяло и попыталась поудобнее устроиться на подушке. Ее голова гудела от событий дня, и она знала, что это еще долго будет продолжаться, пока она не заставит себя заснуть. Тем более, была еще одна проблема, беспокоящая ее гораздо больше, чем раздрай на кухне, который может устроить рирхатец. Предполагалось, что это будет отпуск — каникулы, подумала Дайрин. Но в то же время Силы никогда ничего не делали без веской причины — энергия слишком драгоценна, чтобы тратить ее просто так. Значит, эти волшебники были посланы сюда с определенной целью.

Дайрин натянула одеяло на голову. Волшебники сами по себе были ответами. Но каков тогда вопрос? Образ Рошауна — изящного, самоуверенного и приводящего в бешенство возник у Дайрин перед закрытыми глазами. Разъярившись она сильнее сжала веки.

Интересно, я смогу это узнать до того, как придушу его?

 

Глава 6

Местные обычаи и прочие формальности

Нита и Кит развернулись к источнику голоса.

— Простите, — произнес обладатель голоса. — Простите! Я опоздала. Я должна была помочь тапи, моему отцу. У вас все в порядке?

Первое, о чем подумала Нита, насколько же высокой была Квельт. По мнению многих, Нита достаточно высока для своего возраста, хотя та все еще продолжала считать себя коротышкой. Но сейчас рядом с Квельт она почувствовала себя ниже, чем когда-либо.

Второй ее мыслью было, что эта девушка могла бы принести призовое место любой баскетбольной команде…

Но во внешности Квельт поражала не только высота. Всё ее тело было удлинено, она была похожа на высокую стройную и изящную статуэтку, слепленную из глины или вырезанную из дерева — из красивой полированной темно-коричневой древесины вроде тика или красного дерева.

От ее кожи словно исходило нежное сияние. Удлинненное с высокими скулами лицо девушки украшали большие, темные и прозрачные глаза; голова была покрыта чем-то светло-серебристым, что Нита не вполне могла распознать — что-то среднее между волосами и мехом, сверху коротко остриженные, едва прикрывающие ее маленькие круглые уши, сзади они превращаясь в длинный конский хвост, достигающий середины спины. Эффект от светлых волос на темной коже был поразительным, и Нита подумала, что та выглядит очень стильно. Квельт была одета в длинную свободно ниспадающую одежду без рукавов из тканной материи. Она поспешно подошла к ним и протянула руку, улыбаясь широкой открытой улыбкой во все лицо. Там где у человека располагались зубы, у Квельт было две цельных ослепительно белых костяных пластины.

— Да, у нас всё хорошо! — подтвердила Нита. Она протянула руку в ответ, и Квельт с энтузиазмом принялась трясти ее.

— Я выучила обычаи вашего народа. Даи стихо!

— Эмм, даи стихо! — ответила Нита, а затем рассмеялась. — Все в порядке, ты можешь перестать трясти мою руку.

Квельт тоже разразилась радостным смехом.

— Квельт? — спросил Кит, протягивая руку и проходя через ту же самую процедуру. — Я правильно произношу?

— Достаточно похоже, — ответила Квельт, кивнув Киту и снова воспроизведя свою необычайно широкую улыбку. — Нита? Кит? Правильно?

Кит повернул голову налево и наклонил ее вперед, имитируя местный поклон алаалидов.

— У тебя хорошо получилось, — сказал он. — Мы уже сталкивались с множеством вариантов наших имен.

— Я так рада, — ответила Квельт. — До сих пор я лишь однажды встречала волшебника, который бы не был алаалидом. Но не важно. А это — Понш?

Она немного смягчила звук согласного, когда склонилась, чтобы поближе разглядеть Понча. Тот сел и, без предупреждения, протянул ей лапу.

Квельт взяла лапу и потрясла ее с таким же энтузиазмом.

— Это другая разновидность разумных существ на вашей планете? Ваш партнер?

— Точно, — ответил Кит. — Хотя Понч разумнее большинства.

Да, — сказала она, — так часто бывает. Я слышала об этом.

Оны выпустила лапу Понча, снова выпрямилась и внимательно посмотрела на них.

— Но с вами точно все в порядке? У многих посетителей на нашей планете возникают затруднения, — она посмотрела на невероятно далекий горизонт, — с привычным восприятием пространства.

— По нашим стандартам эта планета действительно огромна, — ответил Кит. — Даже удивительно, как на такой гигантской планете могла развиться гуманоидная жизнь.

— Верно, — сказала Квельт. — Будь она еще чуть больше, в коре не было бы достаточно металлов и тяжелых элементов, чтобы удерживать атмосферу. Нам очень повезло, когда наша система формировалась. Хотя у нас и сейчас не так много металлов. Но я задерживаю вас разговорами о геологии, а вы еще ничего не ели и не пили, не посмотрели наш дом! Мои паби и тапи ждут вас. Пойдем!

Они начали спускаться с холма прочь от цветочной поляны, на которую Врата доставили их. Квельт посмотрела на небо с недовольным выражением и спросила Ниту:

— Вам нравится такая погода?

— Очень! Похоже на лето, — ответила Нита.

— У нас сейчас весна, — сказала Квельт. — Дайте мне знать, если вам что-то не понравится, если вам будет холодно или что-нибудь в этом роде. Если погода разладится, я поправлю ее.

— Тебе разрешают делать это? — удивилась Нита. Задумавшись на мгновение, она добавила: — Хотя у кого тебе спрашивать, ведь ты здесь единственный волшебник…

Они начали подниматься на небольшое возвышение, сминая цветы на своем пути. Понч с удовольствием вырвался вперед.

— Да, — пояснила Квельт, — я слушаю, какую информацию Советчик передает мне о погоде, есть ли какая-нибудь проблема или мне не стоит вмешиваться, Существующие Силы посылают мне сообщения. Хотя я достаточно давно работаю с погодой на этой планете, и Они, кажется, уже доверяют мне в этом вопросе.

— Советчик? — спросила Нита. — Это ваша версия волшебного Учебника?

— Полагаю что так, — ответила Квельт. — Я правильно тебя поняла? У вас существует Советчик в виде физического предмета?

— Конечно, — сказала Нита. — Вот, смотри.

Нита достала свой Учебник из рюкзака и протянула его Квельт. Квельт с любопытством повертела его в своих руках:

— Он такой маленький. Это же так неудобно, разве вы никогда не теряли или не забывали его?

— Есть много способов переносить его, — сказал Кит. — если мы не хотим носить его как физический предмет, мы можем спрятать его в подпространственный карман.

— Должно быть, это несколько неудобно, — заметила Квельт.

— Иногда, — ответила Нита, — но если ты…

Ее прервал внезапный сумасшедший лай Понча, который увидел что-то с вершины холма и бросился вниз.

— О нет, — вздохнул Кит, — что на этот раз?

Лай продолжался и Кит поторопился взбежать на вершину холма. Нита с Квельт поднялись следом за ним. Когда Нита поднялась, она увидела дом Квельт.

— Ничего себе, — произнесла она. Это было не единое здание, а группа низких широких строений из материала нежно-персикового цвета, точь-в-точь такого же оттенка как и песок на пляже, который простирался на многие километры вокруг, скрываясь от взгляда в дымке горизонта. Здания венчали конические острые крыши, сделанные из связок серебристого тростника, произраставшего рядом с домом со стороны моря.

Именно между этими длинными высокими растениями в данный момент и пробирался Понч — его не было видно, лишь движение тростника выдавало его движение — пес на полной скорости мчался к загону, сплетенному из такого же тростника, со столбами из более темного серебристо-серого дерева, построенному рядом с самым большим зданием.

Загон был заполнен множеством созданий, которых при первом взгляде Нита затруднилась даже описать словами. Они напоминали золотистые или кремовые помпоны, и по мере приближения оглушительно лающего Понча, скорость передвижений обитателей загона все нарастала.

— Понч! — закричал Кит. Но было уже поздно. Тот был уже в нескольких шагах от плетеного серебристого забора, как внезапно раздался хор резких, странно гудящих звуков… и все "помпоны" взметнулись в воздух…

… и продолжили движение, так как у каждого из них неожиданно появилось по паре широких золотистых или сливочно-белых крылышек, и они полетели в сторону пляжа шумной, гудящей стаей. Понч, пританцовывая на задних лапах, лаял на этих существ, а затем сорвался вслед за ними к пляжу.

— О нет, мне так жаль, — извинился Кит и побежал за Пончем.

Квельт начала смеяться:

— Всё в порядке. Правда, именно из-за них я и опоздала к вам на встречу! Я помогала моему тапи получить шеш от них. Но сейчас это не имеет значения. Мы уже закончили…

Она продолжала смеяться.

Нита покачала головой:

— Я тоже сожалею об этом, он так любит заниматься преследованием. Однажды он создал целую вселенную, наполненную белками, лишь бы у него было возможность заниматься этим в любое время.

— Он создал вселенную?

— Понч очень необычен, — ответила Нита. — Но это долгая история.

Квельт кивнула несколько раз, этот жест Нита расшифровала как эквивалент земного покачивания головой.

— Я почувствовала это. Но здесь ему не придется создавать вселенные. Цеифф прилетают сюда трижды в день, и как только мы получим от них шеш, Понч может их преследовать сколько ему захочется.

Квельт и Нита через тростники направились к зданиям.

— Они похожи на овец. А шеш — это что-то вроде шерсти, которая покрывает их? Или это что-то, что можно использовать как еду? — спросила Нита.

— Это основа для еды. Цеифф выделяют секрет, который мы обрабатываем. Это достаточно сложно, но получается очень вкусно. Мы продаем его жителям всех островов поблизости — он пользуется спросом, — она снова начала смеяться. — И я должна предупредить тебя, мой тапи очень увлечен этой темой, не затрагивай ее — иначе лекция затянется на всю ночь.

— В моем руководстве сказано, что твой тапи выбрал "работу", — сказала Нита. — Это звучит так, словно большинство здешних людей занимается чем-то другим.

— Не работает? — переспросила Квельт. Они остановились рядом с загоном, наблюдая, как Кит гонится за Пончем, а Понч гонится за летающими овцами. — Нет, — продолжила она, — Ни у кого нет необходимости работать постоянно. Тем не менее, некоторые люди вроде моего тапи любят заниматься этим. Так или иначе у нашего народа достаточно всего вокруг — еды и материалов, чтобы сшить себе одежду или построить здания. Если есть некий труднодобываемый ресурс, как, например, металлы — которые трудно получить руками маленькой группы — тогда все обязаны принимать участие в работе, или их добычей занимаюсь я. Это одно из моих основных занятий в качестве волшебницы, — она с легким удивлением взглянула на Ниту: — А что, в вашем мире всем приходится работать?

— Большинству, — ответила Нита. — Почти всем.

Квельт удивленно покачала головой:

— Вы должны побольше рассказать мне о своем мире.

Кит вернулся обратно, ведя Понча за ошейник.

— Все-все! Но у нас будет еще много времени поговорить об этом. За ужином и все последующие дни. Сейчас же нам лучше пройти в дом! Паби и тапи приготовили вам кучу еды, они боятся, что вы жутко проголодались с дороги.

На лице Кита появилось смущенное выражение, вызвавшее у Ниты взрыв смеха.

— Похоже, все родители слеплены из одного и того же теста, — выдавила она. — Или же наши каким-то таинственным образом побывали здесь и вернулись так, что мы не заметили. Понч, негодник, что это ты вытворяешь?

Понч всряхнулся всем телом, окатив Ниту, Кита и Квельт брызгами морской воды — оно явно несколько раз искупался в море, преследуя летающих овец.

Если бы они не хотели, чтобы я преследовал их, сказал он, они не должны были улетать.

— Квельт и ее папа потратили много времени, чтобы собрать их вместе в загоне, — сказала Нита. — А теперь что?! Из-за тебя они разлетелись во все стороны. Не гоняй их больше! Ты понял?

Понч сел, посмотрев на Квельт большими печальными глазами, виновато склонил голову и протянул ей лапу.

Прости, извинился он.

— Все в порядке, — успокоила его Квельт. — Пойдем внутрь — они ждут нас.

Они спустились к дому. На широком крыльце под серебристой соломенной крышей их ждали родители Квельт. Одеты они были так же как их дочь: в длинную свободную повседневную одежду, в которой преобладали золотистые, бежевые и кремовые оттенки — туника с безрукавкой, накинутой сверху, мягкие сандалии и, в случае отца Квельт, шарф, обернутый вокруг шеи. Нита была изумлена, увидев, что они еще более высоки и красивы, чем Квельт. Кувилин Пелиэн, тапи Квельт, и Демаир Пелиэн — паби, оба были как минимум на полметра выше своей дочери.

— Входите, входите, — приветствовала их Демаир, открыто улыбаясь той же открытой улыбкой, как и дочь, словно они были соседями, заглянувшими на огонек, а не незнакомцами. Ее волосы были такого же оттенка, как и у Квельт, короткая стрижка мягким ореолом лежала вокруг головы. Кувилин же был абсолютно лысым, и это очень шло ему — его длинные и узкие черты лица придавали ему впечатляющий и строгий вид, но от этого не оставалось и следа, когда он начинал смеяться. На самом деле, все они смеялись как минимум раз в несколько минут. И в этом не было ничего искусственного или нервного. Нита чувствовала, насколько ее рады здесь видеть — как дома.

— Уже довольно поздно, — заметил Кувилин. — Я уже подумал было, не отложили ли вы прибытие до завтра.

— Так всегда с перемещениями, — вставила Демаир, — сначала вы спешите и торопитесь со всех ног, затем сидите и ждете. Но не важно — вы на месте. Пойдемте в дом!

Квельт и ее родителями устроили Ните и Киту экскурсию по дому, показав все внутреннее устройство. Нита была удивлена большому количеству технических приспособлений, хотя на первый взгляд интерьер казался сугубо сельским. Она сразу опознала компьютер и систему поиска данных, замаскированные в цельной структуре стены.

Обнаружив вокруг множество приспособлений для ведения домашнего хозяйства и развлечений, Нита какое-то время не могла понять, на чем они работают, но задав пару вопросов на Речи Квельт, поняла, что они работают на топливных элементах необычайно высокого уровня, основанных на водороде, добываемом из морской воды.

В целом же внутри все было очень просто и скромно — приборы большей частью были скрыты за шторками или дверцами шкафов. Дом был наполнен картинами и скульптурами, сотворенными родителями Квельт. Работы ее отца напоминали современное абстрактное искусство — всплески ярких цветов на светлом фоне. Демаир рисовала в основном портреты мужа и дочери и пейзажи с изображением моря и холма позади дома. В столовой висело несколько натюрмортов с цветами — художник явно просидел долгое время перед одним из синих цветов джиджи на холме, изучая каждый лепесток, каждую тычинку.

— Как насчет перекуса? — спросила их мама Квельт, когда они все посмотрели. — Вы что-нибудь ели в дороге?

— Угу… - сказал Кит.

— Ели, — ответила Нита, — но мы не против ужина. Как и Понч. Правда, Понч?

Понч посмотрел на маму Квельт, виляя хвостом: Я всегда готов к перекусу.

Демаир улыбнулась:

— Замечательные гости мои, все будет готово через несколько минут… Вы переоденетесь к принятию пищи?

— Это необходимо? — спросила Нита. Она знала миры, где подобное правило существовало.

Мама Квельт наклонила голову набок:

— Аккуратно выглядящий гость окажет честь своим видом другим сидящим за столом.

Нита с Китом посмотрели друг на друга.

— Мы обязательно переоденемся, — ответили они в унисон.

Они поставили свои «палатки», забрались в них и переоделись в чистые вещи. Нита, которой стало жарковато, надела одно из своих платьев, накинув сверху легкую куртку, и вышла к ужину. Все уже сидели в большой комнате на подушках вокруг низкого длинного стола, который поскрипывал под грузом приготовленных блюд. Нита начинала понимать, что папа и мама Квельт очень любили готовить, как и ее мама когда-то.

Было странно смотреть на стол, заставленный мисками и тарелками с незнакомыми блюдами разных форм и цветов, синий и зеленый цвет явно преобладали. Она усмехнулась про себя, увидев как Кит нацелился на синюю еду, а мама Квельт рассмеялась и положила побольше ему в тарелку. Что касается ее самой, Нита неторопливо контактировала с иноземной едой — изучая запахи и текстуры, с которыми она никогда не сталкивалась прежде, но которые сразу вызывали аппетит.

Квельт передала Ните бутылочку с каким-то ярко-оранжевым соусом к блюду, которое пахло как жареный цыпленок, но имело вкус кисло-сладкой свинины.

— Химия наших тел во многом схожа; в наших кровяных клетках также содержится железо для переноса кислорода. Это означает, что у нас будут общие черты в… — Квельт замолчала и засмеялась. Нита посмотрела на нее с набитым ртом. Квельт продолжила: — Впрочем, не важно! Вы предпочли бы услышать, из чего состоят эти блюда, или же просто покажете мне, что вы хотите, чтобы я вам передала?

— Просто покажем, — ответила Нита, указав на те блюда, какие она хочет заполучить. Она была рада, что застольный этикет на Алаалу, или по крайней мере эта его часть, очень похож на земной, как и краткая, но изящная речь, которую Кувилин произнес перед ужином:

— Мы благодарим Силы за эту прекрасную еду и за то, что все мы смогли собраться за этим столом!

В середине трапезы солнце, видимое из окна столовой — проема со ставнями, защищающими от ветра — начало клониться к закату. Мама Квельт потянулась:

— Сейчас самое подходящее время, чтобы передохнуть от еды, — сказала она, — еда от нас не убежит… по крайней мере, не далеко.

Все лишь слегка рассмеялись, так как чувствовали себя объевшимися: на ужин был по меньшей мере шесть разных видов шеша.

Сначала Нита подумала, что он похож на обладающий странным вкусом сыр, но затем поняла, что подобная оценка очень далека от реальности. Существовало множество способов для обработки шеша, и она сообразила, что совершила ошибку, заговорив об этом с Кувилином.

Демаир закатила глаза и начала расспрашивать Кита о жизни на Земле, в то время как Кувилин разглагольствовал о шеше — о его хранении, переработке, отжиме, окрашивании и текстуризации, сезонных особенностях, способах приготовления, используя как минимум сотню технических терминов, которые Нита не поняла даже на Речи. Слушая его, Нита подумала, а существуют ли волшебники, практикующиеся только в кулинарии.

Вряд ли, более вероятно, что все было как написано в Учебнике… и волшебство — лишь одна из разновидностей науки, просто более углубленно изучающая Вселенную, чем большинство остальных.

Впрочем, сейчас это в любом случае не имело значения. Они поднялись из-за стола и вышли прогуляться к пляжу, любуясь закатом солнца, окутанного огненной дымкой — персиковые, оранжевые и золотистые оттенки на фоне слегка зеленоватого неба, не смотря на это, или именно благодаря ему, небо казалось гораздо более синим, чем Нита когда-либо видела на Земле. Но внезапно по спине Ниты пробежал холодок.

Что со мной? спросила она себя. О чем мне напоминает это место? Но что бы оно мне ни напоминало, здесь хорошо…

Понч прыгал в небольших набегающих волнах, кусал их, загоняя обратно в море. Нита в удивлении посмотрела на простирающиеся километры пустынного пляжа.

— Кто угодно может поселиться в подобном месте? — спросила она.

Мама Квельт взглянула на нее в некотором удивлении:

— Конечно, любой, кому бы оно понравилось. Хотя это место и кажется уединенным, но не настолько, как на других островах, где людям приходится проплывать сотни и тысячи стадий, чтобы увидеть другое человеческое лицо. Это самый большой остров, и на нем есть Города, — она покачала головой. — Раньше я жила в Городах, но они хороши, только если вы хотите видеть каждый день тысячи незнакомых лиц, хотя, возможно, в этом есть определенный вид свободы. Но я страшная домоседка, я предпочитаю изо дня в день видеть только два знакомых лица, слушать звуки прибоя и прилетающих стад овец, и ничего более, — она улыбнулась со спокойным расслабленным выражением лица.

— Этот мир не переполнен, — добавил Кувилин. — Океанов и морей здесь больше, чем суши. Море очень щедро и предоставляет нам еды более чем достаточно. Люди, у которых чего-то в избытке, делятся с теми, кому не хватает. А как в вашем мире?

Нита начала было отвечать, но сама же себя остановила. Она не хотела нарушать чары спокойствия, которые завладели ей в этом месте. Она взглянула на Кита, который шел по другую сторону от Кувилина, но он наблюдал за морем и не обращал на нее внимания.

— Мой мир отличается от вашего. В нем люди неохотно делятся с другими, — просто сказала она.

— Но почему? Потому что им самим не хватает этих вещей? — спросила мама Квельт.

— Возможно да, возможно нет. Люди очень разные, — ответила Нита. — Но, хоть наша планета и значительно меньше Алаалу, у нас больше земли.

Она достала свой Учебник, раскрыв на странице с картой Алаалу, где для сравнения отображалась Земля.

— Но это такая маленькая планета, — сказала Демаир, заглядывая через плечо Кувилина в Учебник. — Обычно планеты такого типа богаты металлами. Металл делает технологии такими легкими — вы все должны быть богаты. Как вам может недоставать чего-либо?

— Мне пришлось бы вам это долго объяснять, — покачала головой Нита.

— Вы будете здесь много дней, — сказала Демаир. — Возможно вы сможете нам объяснить.

Даже если не получится, не беспокойтесь об этом. Это каникулы для вас, как сказала Квэльт.

— Для нас странно, — вставил Кувилин, — что люди из такого богатого мира с развитыми технологиями прибыли сюда, чтобы провести время с…

— С пастухами, — подсказала ему Нита. — Это подходящие слово, которое вы ищете.

— Пастухами. У вас тоже разводят цеифф?

— Наши не летают, — ответила Нита, — и это очень хорошо, принимая во внимание, что и в каком объеме едят овцы на Земле, и что они делают с этим впоследствии…

Кувилин захохотал:

— Ваша планета — удивительное место! Цеифф, которые не летают… металлы, которые можно просто добывать из земли… повсюду города, которых так много, как песчинок на пляже.

— Да, у нас много городов, — ответила Нита, покачав головой, — но, возможно, это к лучшему.

Солнце еще глубже погрузилось в линию горизонта, практически исчезнув за краем мира. Постепенно в вышине начали появляться звезды.

— А можно мне завтра посмотреть, как вы получаете шеш? — спросил Кит.

— Конечно, — ответил Кувилин, — мне никогда не помешает помощь. Кое-кто, — он с намеком взглянул на Квельт, — постоянно занят делами планеты и прочими Очень Важными Вещами, и не может оставаться дома и ухаживать за животными.

— Тапи, ты не справедлив ко мне, — сказала Квельт. — Ты прекрасно знаешь, что я предпочла бы оставаться дома и заниматься НеВажными Делами здесь. Но завтра я снова должна заняться Великой Жилой. — Она повернулась к Ните и Киту. — В коре нашей планеты всего две металлоносных жилы, которые залегают достаточно близко к поверхности, чтобы я при помощи волшебства могла добыть из них металл. Периодически нам требуется много металла для замены старых машин или постройки новых… и я единственная, кто может добыть его в таких количествах. Весь прочий металл добывается из растений…

— Вы получаете металл из растений? — поразился Кит.

— Да, — ответила Демаир. — Видишь те тростники?

Она показала на дальний склон за домом.

— Через которые мы пришли сюда?

— Верно. Это — «железный тростник», он был выведен еще в давние времена и способен концентрировать в себе оксиды металлов из почвы. Мы собираем его и храним до приезда специального транспорта, что случается раз или два раза в год. Затем мы обмениваем металл на другие необходимые нам вещи.

— Какая хорошая идея, — восхитился Кит. — Кто это организовал? Правительство?

Все и Кувилин, и Демаир, и Квельт разом посмотрели на Кита.

— Что такое правительство? — спросил Кувилин.

Кит открыл рот и закрыл его снова.

— Если жителям, скажем, острова Дэфель нужен металл, они собираются и совместно принимают решение, — сказал Кувилин. — Они выторговывают его или находят пустые острова и добывают железное дерево, или договариваются с Квельт, и она помогает им.

Или они просят других людей об этом, и те дают им металл. Все понимают, что когда ты что-то отдаешь миру, то и мир дает тебе. Вот как это работает.

— Вы хотите сказать, что у вас есть какая-то устройство, которое заставляет людей отдавать вещи другим людям? — Демаир была слегка в замешательстве..

Нита никогда раньше не думала о правительстве в таком ключе.

— Можно выразиться и так, — ответила она. — Это тяжело объяснить…

— И лучше не прямо сейчас, — продолжила за нее Демаир, развернув всех обратно к дому.

— Нам нужно доесть ужин.

Кит застонал. Нита укоризненно посмотрела на него: Просто скорми это Пончу украдкой под столом. Я же говорила тебе, что ты пожалеешь, что так налегал на эти синие штуковины!

Они вернулись обратно в золотых пылающих сумерках. И Демаир зажгла по всему дому и на обеденном столе небольшие масляные лампы.

Вторая часть ужина была во многом похожа на первую, за исключением того, что блюда, которые приносил Кувилин, были более насыщены вкусом и более ароматными.

Нита задумалась, то ли ее аппетит разыгрался после прогулки по пляжу… то ли она просто стала ощущать себя менее скованно.

— Не напрягайте себя, — сказала Демаир, склонившись над Нитой. — Сейчас вы в гостях, и можете полностью расслабиться.

— Завтра днем, — добавила Квельт, — когда я вернусь с добычи металла, мы решим, чем вы хотите заняться. Мы можем отправиться в Города, если вы хотите. Или займемся прочими туристическими занятиями, — она усмехнулась.

— Если вы поедете в Города, — сказала Демаир, — у меня есть список дел для вас.

Кит усмехнулся и что-то скормил Пончу под столом.

— У меня не будет времени для твоего списка, когда я буду с такими бросающимися в глаза личностями, — ответила Квельт.

Нита подняла взгляд, перестав рассматривать последний кусок шеша:

— Что?

— Конечно, вы — знаменитости, — засмеялась она. — Если в мире, где всего один волшебник, внезапно появляются еще и другие, невозможно избежать пристального внимания. Ваши портреты повсюду, все считают вас очень привлекательными. Обычно они считают меня само собой разумеющимся явлением, но с вами я тоже рискую стать популярной, — она поправила свой конский хвост.

Нита и Кит засмеялись.

— Это все из-за того, что у вас такой невысокий рост, — добавила Квельт. — Когда-то и мы не были такими высокими, как сейчас. В древние времена все были не выше вас.

— Не возражаю против известности, — ответила Нита, — но что мне действительно хочется, так это просто лежать на пляже рядом с морем и ничего не делать.

Квельт рассмеялась в ответ и Кит присоединился к ней. Ните показалось, что шире улыбка уже просто не может быть.

— Я тоже люблю это, — сказала она. — Это единственная вещь, которую я люблю так же сильно как занятия волшебством.

Внезапно Квельт подпрыгнула.

— Я забыла! — вскричала она. — Паби, скоро наступит время кессов…

— Да, — сказала Демаир. — Вам нужно посмотреть на это, это феномен наших пляжей.

— Кессы? — переспросил Кит.

— Пойдем, — поторопила их Квельт. — Потом я покажу вам пристройку, где мы приготовили для вас постели, там же вы сможете поставить ваши «палатки». Но сейчас давайте поторопимся, иначе мы не успеем на них посмотреть…

Нита и Кит пошли за ней. Понч под столом выхватил несколько последних лакомых кусочков из рук Демаир и Кувилина и выбежал вслед за ними.

Они снова спустились к пляжу, но на этот раз в другом направлении. Закатное зарево практически потухло; яркие звезды сияли в вышине, широкая лента обратной стороны Млечного пути была столь же яркой, как и полная зыбчатая луна, которую не заглушал ни свет уличных фонарей, ни другие источники искусственного света. Понч обогнал их, бросившись к пляжу, забегая и выбегая из воды — темный силуэт сиял в ярком звездном свете.

— Должен предупредить тебя, — сказал Кит Квельт, — он очень любит воду и будет делать это все время, пока мы здесь.

Квельт улыбнулась:

— Как и все мы. Это не проблема, — она посмотрела направо, где за домом Пелиэнов возвышались дюны, лишенные зарослей тростника. — Нам нужно подняться туда. У вас хорошее зрение?

— Конечно, — ответил Кит.

— Тогда пойдем…

Они поднялись на дюну. На вершине Квельт села, развернувшись к воде, Нита и Кит сели по обе стороны от нее, любуясь морем, залитым звездным светом.

Долгое время никто не произносил ни слова. Нита готова была сидеть здесь всю ночь без какой-либо причины, просто смотря на отблески звездного света на слегка колышущейся воде. Единственными звуками были лишь легкий шорох набегающих волн и дуновение ветра, в небе поблескивали далекие звезды. Вот для чего я приехала сюда, подумала Нита. Весь этот утомительный суматошный путь, преодоленный, чтобы добраться досюда, стоил хотя бы только этого момента. Но мы будем здесь еще целых две недели.

— Вот и они, — тихо произнесла Квельт. — Это кессы.

Нита подняла взгляд, внимательно всматриваясь в воду. Она заметила какое-то движение около берега — уже не волны.

Затаив дыхание, Нита с Китом смотрели на их прибытие. Сначала один или два, затем пять, десять, пятьдесят, сотня, тысяча, десятки тысяч — масса крошечных существ яркого сине-зеленого цвета появилась из воды, заполонив пляж.

У них было много ног, как у крабов, но не было клешней. У них были стебельчатые крабьи глаза и в целом они походили на крабов, хотя Нита никогда не видела, чтобы крабы имели такой деловой, занятый вид.

Скоро весь пляж, насколько хватало взгляда, был заполнен крохотными созданиями.

"Крабы" начали копать, подбрасывая вверх струйки персикового песка. Пляж окутался дымкой, созданной песком, который подбрасывали миллионы маленьких ножек.

— Что они делают? — спросила Нита шепотом.

— Смотрите, — ответила Квельт.

Они продолжали наблюдать, пока многочисленные крохотные спутники Алаалу скользили по небу, отбрасывая подвижные тени на песок. И постепенно весь пляж вдоль береговой линии покрылся некими выпуклыми формами.

А кессы все продолжали свое строительство.

— Что они создают? — спросил Кит так тихо, словно боялся их спугнуть.

— Мы не знаем, — ответила Квельт. — И никто не знает. Когда они построят эти штуки из песка… они снова вернутся в воду после полночи. А затем, на следующий вечер возвратятся и будут делать это снова. Они всегда делали так, насколько я знаю. Еще до того, как наш народ заметил это…

Они наблюдали за ними еще около получаса. Внизу, в темноте «крабы» ваяли из песка.

Строения начали приобретать форму — большая часть из них представляла из себя конусы с отверстиями. Они разрушались, их отстраивали, и они разрушались снова. Наконец, 77 словно устав от этой деятельности, кессы медленно, один за другим, стали возвращаться в море.

В темноте Кит произнес:

— Они — такие упорные ребята… — и широко зевнул.

Квельт тихо рассмеялась.

— Пойдемте, друзья, — сказала она. — Сейчас уже поздно для всех. Но завтра нет никакой необходимости вставать рано.

Они поднялись и направились в сторону дома, глядя вниз, где накатывающие волны начали постепенно размывать странные конструкции на песке. Некоторое время спустя они подошли к дому Пелиэнов, где в окне была выставлена лампа, сияющая подобно путеводной звезде.

— Вот здание, где вы будете располагаться, — сказала Квельт, подведя их к строению. Его крыша была покрыта железным тростником, как и у прочих зданий, сквозь несколько открытых окон проникал теплый ночной ветерок. Комната была разгорожена пополам.

— В вашем возрасте уже присутствуют гендерные разделения? — спросила Квельт. — По крайней мере, я так подумала. Я всё правильно сделала?

Кит зевнул.

— Все хорошо, — ответила Нита и стала смеяться над Китом, пока не начала зевать сама.

— На каждой половине стоит большой диван, — сказала Квельт. — Несколько покрывал и подушки, если они вам нужны.

Она наклонилась к ним и мягко взяла за плечи:

— Я так рада, что вы приехали! Будет так весело.

Нита тоже положила руку на плечо Квельт:

— Спокойной ночи, — сказала она.

Квельт улыбнулась и выскользнула из дома словно тень. Кит стоял и смотрел в окно, улыбаясь в ответ.

— По-моему, это действительно крутое местечко, — произнес он.

И снова зевнул.

Нита посмотрела на него и засмеялась:

— Тут ты прав. Эти люди действительно очень милые… и это будут потрясающие каникулы. А сейчас давай спать!

По обе стороны перегородки они заснули под чужими звездами — впервые за все время они не были в положении странствующих рыцарей и не на задании, а в безопасности и на отдыхе. Нита заснула под звуки моря. Позже к ним присоединилсь другие шепчущиеся звуки, но ни один из них не был опасным. Как же здесь хорошо, подумала она, проснувшись в середине ночи. Не так, как в ее темной комнате, освещаемой сквозь жалюзи лишь светом случайных автомобильных фар. Здесь же сквозь широкое открытое окно, выходившее на море, можно было видеть, как звезды падают словно дождь, и их было так много, что она почти удивилась, почему не слышит, как они стучат по крыше.

Как же хорошо. Мне нравится быть волшебницей…

Она снова погрузилась в сон, а вокруг нее продолжал раздаваться веселый, невозмутимый, словно ветер, шепот.

— Все хорошо…

 

Глава 7

На экскурсии

Сквозь рев огня доносился чей-то отчаянный крик. Спустя некоторое время она смогла разобрать одно слово:

— Дайриииииин!

Она не издала ни звука, надеясь, что голос перестанет выкрикивать ее имя и утихнет. Но рев и грохот только усилились, сквозь них доносился все тот же далекий крик…

— Дайриииин, — раздался голос снизу, от лестницы. — Где ониииии?

Дайрин закатила глаза и накрыла голову подушкой. Затем она подскочила, совершив краткую версию падения с кровати при неожиданном пробуждении. Рядом с ее кроватью стояло дерево, шелестящее листвой, хотя воздух был совершенно неподвижен.

— О, привет, — оторопело произнесла она. — Мм, Филиф, тебе что-то нужно?

— Ты шумела, — сказал Филиф.

— Храпела, — ответила Дайрин. — Это называется храпом.

Обычно, когда Нита обвиняла ее в этом, она пыталась отнекиваться, но они с Филифом говорили на Речи, и это лишало ее возможности обмана.

— К тому же, — добавил Филиф, — тебя кто-то зовет.

Дайрин села на кровать, потерла глаза, чтобы вести более осознанно. Ее тело сопротивлялось — она чувствовала себя разбитой. Если я так чувствую себя в собственном доме, подумала она, как бы я тогда чувствовала себя в другом месте? Возможно, эта экскурсия была не такой уж хорошей идеей…

— Дайриииииин!

— Сейчас! — закричала она во весь голос.

— Ты очень громкая сегодня, — удивился Филиф.

— Да, и собираюсь стать еще громче, — ответила она, вставая с постели и оглядывая комнату в поисках джинс. Затем обнаружила, что Филиф стоит на них.

— Фил, — попросила она, — не мог бы ты немного подвинуться?

Филиф переместился, разглядывая комнату:

— Здесь интересно.

— Чем же? — Дайрин рылась в комоде в поисках футболки.

— Здесь такое… замкнутое пространство.

— Когда у нас будет свободное время, — сказала Дайрин, — ты должен будешь показать мне свой дом. Хотя, чувствую, будет оно не скоро…

Она зашла в ванную, чтобы привести себя в порядок, затем спустилась в кухню. За столом в столовой сидела Кармела, с интересом разглядывающая Скер`рета. Рирхатец умудрился сесть на стул, для чего ему пришлось сложиться пополам, устроив свою переднюю половину тела поверх задней, большей частью глаз он тоже уставился на Кармелу. Оба они посмотрели на Дайрин, когда та вошла.

— Решила отоспаться этим утром? — ехидно спросила Кармела.

Дайрин посмотрела на свои часы. Было 9:30.

— Не знаю, можно ли это назвать словом "отоспаться", — сказала она. — Возможно, мне это и удалось бы, если бы некоторые не орали так громко моё имя.

— Ой, да ладно, — ответила Кармела. — Как ты можешь спать, когда в твоем доме столько замечательных гостей?

Она дотянулась через стол и, схватив одну из передних клешней Скер`рета, принялась ее активно пожимать. Тот издал звук, напоминающий хриплый скрипучий смешок.

— Я имею в виду вот этого парня!

Дайрин уставилась на Кармелу:

— Я думала, ты ненавидишь жуков!

— Жуков которые жуки, да, — ответила Кармела. — Но Скер`рет не жук! Посмотри, какого он размера! Никому не придет в голову беспокоиться, что он поползет у них по спине или залезет в обувь!

Один из глаз Скер`рта выдвинулся и замер практически перед носом Кармелы. Она схватила его за "стебель" позади глаза и принялась им также игриво размахивать.

— И ты только посмотри на его глаза! Он просто потрясающий!

— Спасибо! — ответил Скер`рет. — Ты очень любезное существо, и тоже мне нравишься.

Роясь в кухонном шкафчике в поисках чая, Дайрин улыбнулась: подобное отношение было для него характерно. Как жаль, что он не сможет задержаться подольше после того, как все закончится, подумала она.

— "Любезное", — засмеялась Кармела. — Слышала? Да он культурный. Какой у тебя хороший словарный запас! — сказала она Скер`рету.

— Ты точно испортишь этих парней, — сказала Дайрин, наполняя и ставя чайник, чтобы закипел. — Скер`рет, не говори ей трудных слов. Она совсем плохо говорит на Речи, на уровне детского сада.

— Не думаю, что так уж плохо, — ответил Скер`рет. — Тем более, мы не будем сразу говорить о технических терминах.

Кармела повернула голову на звук шелеста, раздавшегося в дверях.

— А кто же это? Да это же настоящий куст! Ты такой милый!

Она встала и подошла поближе, чтобы разглядеть его.

— Ты тоже весьма привлекательна для двуногого, — ответил Филиф.

— Да ты флиртуешь! — подмигнула ему Дайрин.

— Да, это так, — ответил Филиф, и у Дайрин возникло чувство, что он подмигнул ей в ответ, хотя невозможно было сразу сказать, как он это сделал. Возможно, с помощью ягод, подумала Дайрин.

То, что сделала дальше Кармела, заставило Дайрин напрячься… поскольку она тоже подмигнула.

— Ты — дразнишься, — сказала она Филифу и нежно погладила его по иглам. — Дайрин, а это возможно — завести роман с деревом?

— Эмм, — ответила Дайрин. Множество вероятных ответов пронеслось у нее в голове.

— У тебя будут проблемы с занозами, — сказала она в конце концов.

Кармела рассмеялась.

— Посмотрим. Я просто изо всех сил сопротивляюсь желанию забрать этого малыша домой и нарядить его как рождественское дерево. Тебе и мне, — сказала она Филифу, — нужно будет о многом поговорить, потому что я все хочу узнать про тебя.

— Это было бы хорошо — ответил Филиф. — Я тоже хочу знать о тебе.

— Ты же говорила, что люди здесь не знают о волшебниках, — спросил Скер`рет у Дайрин.

Чайник закипел и начал свистеть, Дайрин сняла его с плиты и залила кипятком чайный пакетик в своей кружке.

— Большинство и не знает. Кармела — исключение из правил. Из большинства правил, — добавила она, ухмыляясь.

— Я все слышу, и буду считать это за комплимент! — сказала Кармела.

Дайрин услышала шаги по подвальной лестнице и вздрогнула. Шаги были слишком легкими, чтобы быть шагами ее отца, к тому же, он уже должен был быть в магазине.

Нужно дать Рошауну второй шанс, подумала она. Возможно, я вчера поспешила с выводами.

Рошаун вошел в кухню, и при первом же взгляде на него все благие намерения Дайрин испарились. Он был одет в еще более блестящую одежду, чем накануне. Сегодня его куртка была синего цвета и богато расшита, даже чересчур, драгоценностями всех оттенков синего и зеленого цвета, некоторые из них были размером с перепелиное яйцо. И перчатки, и туника, и ботинки отливали металлическим блеском сине-зеленого цвета, лента, завязанная у него на лбу, также была из какого-то мягкого синего металла. Лента была единственной частью его костюма, которая заинтересовала Дайрин. Но она не собиралась это показывать!

— Доброе утро, — поприветствовала его Дайрин.

Рошаун просто кивнул ей и прошествовал из кухни в гостиную. Безнадежно, подумала Дайрин. Думаю, чтобы я ни делала, все будет не так с этим парнем. Может быть Силы позволят мне отправить его обратно и пригласить другого волшебника?

Рошаун притормозил в дверях и пристально посмотрел на других волшебников и на Кармелу. Это было за секунду до того, как Кармела повернулась, и небрежно окинула Рошауна взглядом.

— Немного рановато для такого прикида, — сказала она. — но, возможно, некоторым из нас нужно вставать пораньше.

Рошаун выпрямился и стал еще выше, если это вообще было возможно, и пристально посмотрел на Кармелу.

— Это Рошаун, — представила его Дайрин, прилагая все усилия, чтобы не улыбнуться.

— … ке Нелайд эм Серив эм Телиюв эм Месеф эм Велиз эм Терианст эм дет Веллахит, — начал Рошаун, и в этот раз назвал как минимум в два раза больше имен, чем при представлении Дайрин.

Кармела слушала все это с нетерпеливым видом человека, который пришел на киносеанс вовремя, но вынужден в течение десяти минут смотреть рекламу. Наконец, Рошаун замолчал и властно смотрел на Кармелу, ожидая ее реакции.

— Он хочет сказать, что он — принц, — вставила Дайрин не совсем любезно. Простите меня, Силы. Я еще не завтракала — это все недостаток сахара в крови…

Кармела некоторое время рассматривала Рошауна самым неторопливым образом.

— Не дышит метаном, — сказала она наконец. — Две ноги. — Кармела бросила на него последний взгляд, дающий шанс сообщить, что он просто забыл их под кроватью этим утром. — Да что, там, даже наличие одной было бы неплохо. И ты ведь даже не командуешь боевым флотом, не так ли?

Делая вид, что полностью сосредоточилась на тосте, Дайрин заметила, что даже Рошаун может испытывать затруднения, пытаясь выглядеть надменным, пребывая при этом в полном смущении.

— Мы еще не были официально представлены, в чем я… — произнес он, очень стараясь, чтобы это прозвучало холодно.

Дайрин открыла было рот, но не успела ничего ответить, как Кармела снова посмотрела на Рошауна сверху вниз с выражением человека, которому был задан личный вопрос от того, кому не следует спрашивать ничего кроме как: "Пластиковый стаканчик или бумажный?"

— Официально представлены? Я дам знать, если захочу, чтобы меня тебе представили, — ответила она и с мрачным видом повернулась спиной к Рошауну, подмигнув Дайрин. — Я пойду пока в ванную, — сказала она Дайрин. — Но если ты сумешь связаться с моим братом, передай ему, что нам нужно поговорить, потому что я вижу, что он морочил мне голову, и уже планирую многочисленные способы заставить его заплатить. — Она наклонилась и зашептала Дайрин в ухо, "шепотом", который можно было расслышать с двадцати шагов, — И назначь мне свидание с этим кустом!

Кармела беззаботно насвистывая отправилась в дальний конец дома, оставив Скер`рета и Филифа с ощущением удовольствия от того, что они встретили такое замечательное существо, а Дайрин и Рошауна в немом удивлении глядящими ей вслед.

— Ее брат морочил ей голову? — момент немого удивления быстрее закончился для Рошауна. — Это имеет какое-то культурное значение?

— Думаю, будет иметь для него, когда он вернется, — ответила Дайрин, сделав себе мысленную заметку, что хочет при этом присутствовать.

— Кто она? — спросил Рошаун.

— Кармела. Наша соседка, — ответила Дайрин. — Одна из тех низших форм жизни, с которыми ты не хочешь иметь дело.

Он помолчал несколько секунд, что в случае с Рошауном имело большое значение.

— Она — великолепна, — сказал он наконец.

Дайрин разразилась взрывом хохота.

— Ее брату просто необходимо будет узнать, как ты ее назвал! — ответила Дайрин, как только смогла вздохнуть. И правда, как я преподнесу ему эту информацию? подумала она.

Что чужеземный принц запал на его сестру. Это очень забавно…

— Что она имела в виду, — спросил Филиф, — говоря, что хочет украсить меня?

Господи, подумала Дайрин, поскольку весь юмор момента мгновенно испарился.

— У нас есть традиция, — ответила она. — Мы приносим деревья в дом — она вовсе не собиралась ему говорить, что большинство из этих деревьев предварительно срубали — и мы вешаем на них украшения. Разные красивые вещи… стеклянные шары… гирлянды…

Филиф в удивлении надолго замолчал и в конце концов сказал:

— Я хочу это увидеть!

— Я покажу тебе фотографии, — ответила она. — Жаль, что ты не был здесь на Рождество.

Затем она пожалела, что не может взять свои слова обратно. Видеть тысячи медленно умирающих деревьев, ожидающих что их купят и разместят в домах только до тех пор пока их иголки не опадут?! Не акцентируй так внимание на этом, чтобы он не захотел вернуться в это время и все посмотреть сам!

— Но если мы сегодня пойдем в торговый центр, — сказала она, отчаянно пытаясь изменить план и отвлечь его от опасной темы, — мы сможем украсить тебя другими штуками.

— Кто-то упомянул торговый центр? — Кармела появилась на кухне как по волшебству.

— Пойдем! — воскликнул Филиф. — Я хочу посмотреть на украшения!

— Для начала, нам нужно решить вопрос с вашей маскировкой, — ответила Дайрин, — иначе, если вы выйдете на улицу в таком виде, у нас будут огромные проблемы. И я хочу проверить вашу маскировку прежде, чем мы куда-либо отправимся.

— Уверен, мне не нужно ничего делать, чтобы остаться незамеченным в этой культуре, — сказал Рошаун Кармела начала смеяться.

— Ты такой забавный! — сказала она таким тоном, от которого рот Рошауна захлопнулся сам собой. — Нет, конечно, тебе не нужно абсолютно ничего делать! Ты и так выглядишь, как все вокруг!

Она отвернулась, для вида закрыв половину лицо рукой, и уставившись на Дайрин взглядом, который Рошаун не мог не заметить.

— Возможно, леди сможет показать правильную манеру маскировки в этом мире, — сказал Рошаун снова надменным тоном, — так как мы видели очень мало примеров местной одежды…

— Дайрин, — спросила Кармела, — мы можем воспользоваться телевизором? Я покажу ему несколько вещей и заложу основу.

— Да, пожалуйста, — ответила Дайрин, отпевая чай. — Если ты думаешь, что это поможет…

Она села за стол к Скер`рету и Филифу со своей кружкой чая, в то время, как Кармела и Рошаун прошли в гостиную.

— Как у вас дела сегодня утром? — спросила их Дайрин.

— Все просто отлично, — ответил Скер'рет. — За исключением того, что я проголодался.

— Сейчас что-нибудь сообразим, — сказала Дайрин.

— А как насчет тебя? — спросил Филиф. — Все хорошо?

Из гостиной донеслось хихиканье Кармелы и голос Рошауна:

— Я ни за что не стану надевать подобное…

Дайрин усмехнулась.

— С каждой минутой все лучше и лучше, — ответила она, отпивая чай.

В торговом центре было достаточно тихо. Дайрин порадовалась тому, что по утрам воскресенья обычно не бывает много покупателей. Вскоре, однако, стоило ожидать появления множества детей, у которых тоже были весенние каникулы. Этой встречи Дайрин опасалась больше всего, но она не собиралась показывать свое беспокойство другим волшебникам.

Она потратила немало нервов, пока они добирались сюда. Но, оглядываясь назад, решила, что все прошло гладко.

Маскировки выглядели достаточно хорошо и остались без изменений спустя час или два, которые Дайрин и Кармела потратили на сборы перед выходом.

Филиф больше всего нуждался в тренировке. Его маскировка была магической иллюзией, основанной на заклинании, которое он сам создал с небольшой помощью Дайрин. Таким образом создавалась точная копия человеческой одежды, мимики и жестов. Эта иллюзия не выдержала бы более тщательной проверки такой как прикосновение, но Дайрин не собиралась позволять никому так близко приближаться к нему, о чем и сообщила Филифу.

— Ваш народ слишком легко шокировать, — прохныкал Филиф. Комментарий очень забавно звучал из уст крепкого коренастого темноволосого парня, которым он стал частично с помощью Кармелы.

— Это точно, — согласилась Дайрин. — В том числе и меня. И я точно буду потрясена, когда твоя маскировка исчезнет посреди улицы, если кто-то столкнется с тобой. Так что держись подальше от людей, и все будет хорошо.

— А что насчет меня? — спросил Скер`рет. — Я выгляжу нормально?

— Ты выглядишь замечательно, — ответила Дайрин, оценивая его. Кармела уговорила его принять форму худого рыжеволосого серфингиста. — На самом деле, я не уверена, что тебе нужен совет от меня. Спроси лучше Кармелу об этой толстовке.

Толстовка была иллюзорной и выглядело совершенно нормально, за исключением слов "Колдую за еду", которые он написал на Речи.

Над Рошауном Кармела поработала наиболее тщательно и ни разу не вышла из себя — подвиг, восхитивший Дайрин. Рошауна "одели" в его настоящую одежду — длинную свободную рубаху и широкие брюки.

— Ты достаточно высок, чтобы носить их, — сказала Кармела, лишь самую капельку позволив себе полюбоваться. — Немногие могут это себе позволить.

И Рошаун попался на крючок. Кармела даже уговорила уменьшить длину его эпичного хвоста до более нормальной длины, по крайней мере иллюзорно. Наибольшую проблему для нее создали два длинных локона, свисавших по краям лица, Рошаун категорически отказался прятать их за уши, где они показались бы короче.

— Они демонстрируют мою принадлежность! — возмутился он.

— Все, что они продемонстрируют здесь, — ответила Кармела, — что ты сильно отличаешься от остальных. Так что будь паинькой и спрячь их…

Рошаун посмотрел на нее возмущенно:

— Кого это волнует?!

— Меня, — ответила ему Кармела тем же взглядом. И Рошаун вздрогнул. — А если это волнует меня, то взволнует и других окружающих людей. Это не дворец, Ваше Величество. Это магазин. Ты выходишь в мир, где может случится все, что угодно — и люди будут судить о тебе по твоему внешнему виду. — Она вскинула брови. — В целом, ты хорошо выглядишь. Но прическа способна все испортить, — добавила она.

— Как скажешь, — пробормотал Рошаун. На его лице появилось кислое выражение.

Во взгляде, брошенном Кармелой в сторону Дайрин, читалось, что хорошо бы этому парню надавать по заднице. Дайрин не изменилась в лице, но в ответном взгляде Кармела могла прочитать, что та с ней полностью согласна.

Разобравшись с маскировками, они стали решать, как добраться до торгового центра.

Сначала Дайрин планировала приватное перемещение — вариант заклинания Ниты и Кита "излучи меня Скотти". У нее были заранее подготовлены координаты для перемещения в крупные торговые центры поблизости. Так что девочка была удивлена, натолкнувшись на явное несогласие с этим всех ее гостей — даже Рошауна, который, как она думала, категорически был бы против такого плебейского способа передвижения как прогулка пешком.

— Нельзя понять мир, перемещаясь по нему транзитом, — сказал Рошаун, глядя сверху вниз на Дайрин. — Я проделал долгий путь, и хочу знать, как здесь все выглядит.

— Он прав, — согласился Скер`рет. — Я достаточно насмотрелся на транзитные Врата.

Прогулка будет гораздо интересней.

Дайрин вздохнула.

— Вы же понимаете, что мы будем идти не просто по мягкой земле, — она взглянула на Филифа, — все будет заасфальтировано…

— Я могу перемещаться по подобной поверхности, — ответил Филиф, — иначе я не смог бы передвигаться по вашему дому — я справлюсь.

В результате, они прошли около километра по улице в направлении Нассо Роад до автобусной остановки. Стояла ясная и солнечная погода — необычайно теплая для ранней весны — на улицах практически отсутствовали люди, занятые в своих дворах мытьем машин и стрижкой газонов вместо того, чтобы высматривать прогуливающихся пришельцев, что очень облегчало им перемещение. Дайрин взмолилась о внезапном сильном ливне или снежной буре — о чем-нибудь, способном загнать людей в дома и уменьшить вероятность того, что они разглядят какие-нибудь промахи с маскировкой.

Люди, которые жили на этой улице и смотрели в окна, скорее всего, видели только разношерстную группку из пяти детей, идущих по улице вместе… но Дайрин продолжала искать ошибки. Девочка восхищалась, как ловко Скер`рет справляется с человеческой походкой — хотя, если у вас сорок ног, вы не должны испытывать затруднения с управлением только двумя.

Ни гром, ни дождь, ни мрак ночной не ответили на мольбы Дайрин; но так или иначе, они успешно прошли по улице, не вызвав ни у кого подозрений, даже у патрулировавшего полицейского, который однажды прошел мимо них. Дайрин вся изнервничалась, пока он был рядом, как будто у нее на лбу крупными буквами было написано ИНОСТРАННЫЙ ШПИОН. Но он лишь мельком взглянул на них, занятый более важными делами. Тем не менее, Дайрин вздохнула с облегчением только когда он ушел.

Они остановились на углу Нассо Роад в ожидании автобуса.

Автобус к крупнейшему в этом районе торговому центру на Рузвельт Филд ходил каждые полчаса.

— Раньше там совсем нечего было делать, — пояснила Кармела, — но сейчас там все переделали — и стало намного лучше.

— И что все делают в торговых центрах? — спросил Рошаун.

— Ходят, смотрят, покупают разные вещи, — ответила Дайрин.

— Какие вещи? — спросил Филиф.

— Украшения, — пояснила Дайрин, — Те, о которых мы говорили прежде, и другие — не сезонное явление, а которые люди носят постоянно, ты их можешь видеть в маскировках Рошауна и Скер`рета. Персональные аксессуары.

— Одежду, — это слово Кармела произнесла с явным удовольствием. — Еще там можно купить многие вещи — электронику, приборы, есть зона, где вы можете поесть…

Скер`рет мгновенно заинтересовался. Он приобретал навыки человеческих эмоций.

Возможно, он наблюдает за нами, подумала Дайрин. Он быстро учится. Если он продолжит в том же темпе, мы сможем выпускать его в одиночку уже через пару дней…

— Что поесть? — спросил Скер`рет.

Нечто, от чего нужно держать Филифа подальше, подумала Дайрин, внезапно вспомнив ресторан с огромным шведским столом, где присутствовало множество салатов из нарезанных овощей. К счастью, Кармела принялась рассказывать об одном из своих любимых мест — кафе с мороженым. Все, даже Рошаун, пришли от этого в восторг.

— Вы замораживаете еду и затем едите ее? — спросил он. — И не ломаете об нее зубы?

— Нет, если соблюдать определенную осторожность, — ответила Кармела. Она рассказывала о мороженом еще несколько минут, пока не пришел автобус. Дайрин была поражена, сколько внимания Рошаун уделяет Кармеле. Он заинтересовался вовсе не мороженым, подумала Дайрин. Кит просто помрет со смеху, когда узнает об этом. Не могу дождаться, чтобы сообщить ему об этом — если будет возможность, нужно будет послать ему сообщение прямо из торгового центра.

Автобус остановился, Скер`рет и Филиф смотрели на него с удивлением, Рошаун с некоторым подозрением.

— В этом транспортном средстве есть и другие люди? — спросил он.

— Конечно, — ответила Дайрин позади него. — Волшебники, как предполагается, поддерживают общественный транспорт. Как экологически чистое явление. К тому же, ты сам хотел проехаться в наземном транспорте и посмотреть окружающую местность.

Вот и возможность подвернулась. Так что давай, проходи, положи деньги, которые я тебе дала, в ящик, и садись!

Рошаун сделал, как ему сказали, но посмотрел на Дайрин взглядом, говорящим, что он обсудит с ней эту дерзость позже. Она фыркнула и села сама.

Они ехали около двадцати минут, которые показались Дайрин самыми долгими в ее жизни. Она предупредила всех, чтобы они не разговаривали в автобусе больше, чем необходимо. Поскольку они все говорили на Речи, другие пассажиры поняли бы их так же легко, как если бы они разговаривали на любом местном языке — что могло бы показаться странным, учитывая их внешний вид. А особое внимание, подумала Дайрин, привлекли бы темы разговора.

Но в целом, все вели себя достаточно прилично, по крайней мере относительно разговоров. Ничто из того, что говорила или делала Дайрин, не могло оторвать их от видов за окном — по крайней мере, Филифа и Скер`рета; Рошаун никогда бы не опустился до такого, он сидел с презрительно несосредоточенным видом. Но даже он иногда бросал украдкой полный удивления взгляд, другие же таращились во все глаза, время от времени испуская восклицания, когда не могли больше сдерживаться. Их удивляло буквально все.

Витрины, автомобили, фонари, вывески с названием улиц, деревья, цветы, мусор на улице… и реклама.

Особенно реклама. Дайрин потратила половину пути от въезда в Хемпстид до самого торгового центра, объясняя, что такое "молоко", и почему каждый "должен" покупать его.

В то же время у Дайрин возникла ностальгия по тому моменту, когда она впервые покинула планету, и все ей казалось новым и странным. Когда он приехали на остановку, Дайрин вспомнила свой первый иноземный вокзал, как ее чуть не раздавили необычные транспортные средства, и как она несколько минут разговаривала с чьим-то багажом, пока не поняла, что это. Казалось, это было давным-давно. Она уже почти позабыла это чувство. Но сейчас ей его напомнили; удивление других волшебников от новизны ее мира начало влиять и на нее. Она смотрела на тележки для покупок, раздвижные двери, товары в витринах так, как если бы видела все это впервые. Это очень освежало.

Когда они вошли в магазин, Дайрин просто завалили вопросами: " Для чего это?", "Почему у этого такой цвет?", "Люди правда ездят на этом?", "Как они не падают?", "Как красиво!", "Зачем здесь столько воды?", "А что это за запах?", "Это и есть те самые "украшения"?"

Этот вопрос звучал наиболее часто. Филиф просто зациклился на этом понятии.

— Эти украшения выглядят особенно красивыми… — Филиф впился взглядом в витрину.

Дайрин подошла к нему, стараясь не прикоснуться, так как это могло разрушить визуальную иллюзию, и при этом максимально близко наклониться к нему, и прошептала:

— Боюсь, они тебе не подойдут.

— Почему?

— Ну… — Дайрин посмотрела на вывеску на двери магазина. — Ты можешь это прочитать?

Филиф покорно повернул свое человеческое лицо к вывеске. И хоть он был сейчас в человеческом обличье, Дайрин могла чувствовать сосредоточенный на тексте взгляд множества глаз-ягод.

— Виктория — я правильно произношу? Сикрет.

— Правильно, — ответила Дайрин.

— Кто такая Виктория? — спросил Филиф. — И в чем ее секрет?

— Это загадка даже для меня, — заметила Дайрин, — но если ты наденешь это, люди тебя не поймут. Пойдем дальше.

Она двинулась вперед, с трудом прогоняя из своего воображения картинку рождественской елки, украшенной чулками, трусиками и прочими предметами нижнего белья.

Филиф пошел следом, постоянно оборачиваясь на ярко раскрашенное дамское белье в витрине. Затем Дайрин заметила, что Скер`рет ушел далеко вперед, и заволновалась.

— Скер`рет, — позвала она. — Подожди!

Она пошла к нему так быстро, как только могла, поглядывая на Кармелу, но та уже была занята. Кармела с Рошауном остановились перед витриной с одеждой и обсуждали ее.

Скер`рет прошел немного дальше и пристально исследовал отдельностоящий киоск с подарками — шарами, открытками и яркими леденцами. О нет, подумала Дайрин. Ну почему всегда все самое яркое? Эти парни похожи на пятилетних.

Звуки смеха раздались с первого этажа торгового центра. Пятеро ребят постарше — учеников средней школы, решила Дайрин — приближалась к ним, явно более интересуясь покупателями их возраста, нежели товарами.

— Эй, детка, — крикнул один из них Кармеле. — Где выкопала такого тощего приятеля?

Кармела не потрудилась ответить.

— Эй, эльф! — крикнул другой из этих парней. — Классный парик!

Это сопровождалось хором хихиканья и смеха.

Дайрин видела, как Рошаун выпрямился во весь свой рост и приготовился встретить приближающуюся группу с выражением полного иссушающего презрения.

— Эльф? — переспросил он тихо. — Какое неуважение, низшие существа…

Одна из его рук сложилась в жест, в котором Дайрин распознала подготовительный знак перед воспроизведением некоего заранее подготовленного заклинания. Она сглотнула и поспешила к нему.

Но Кармела просто бросила взгляд через плечо на приближающуюся группу.

— Ах, ах, ах, — сказала она шепотом и взяла руку Рошауна в свою. Глаза того расширились, он замолк на полуслове, словно примерзнув к месту.

В Дайрин смешивалось чувство восхищения и удивления. Пусть Кармела и не волшебница, подумала она, но у нее есть свои методы. Достаточно громко, чтобы быть услышанной этими пятью приблизившимися, Кармела сказала Рошауну:

— Не обращай на них внимания. Они просто поражены твоим величием и славой. У нас здесь не так часто бывают принцы, и когда они видят кого-то, подобного тебе, и сравнивают твое величественное положение со своими крошечными муравьиными жизнями, им действительно сложно сдержаться.

Она произнесла это не на английском, а на превосходном японском, который начала изучать одновременно с Речью. Как у волшебников, у Дайрин и Рошауна не возникло проблем с пониманием, они восприняли его "через" Речь. Но те пятеро парней были просто ошарашены.

Они видели человека, напоминавшего переводчика с японского — для кого-то, кто смотрел на них так холодно, как если бы они были представителями чужеродного вида — который тщательно переводил сказанное ими человеку, похожему на ожившую звезду аниме, чье выражение лица скорее подошло бы герою фильма про самураев… из той его части, где становится по-настоящему горячо.

Дайрин видела, что парни явно смешались, столкнувшись с чем-то непонятным. Они подошли ближе к Кармеле и Рошауну, который наблюдал за ними с полным презрением и легким клиническим интересом, но не остановились — просто направились дальше вдоль торгового центра. Некоторое время спустя самообладание частично вернулось к ним, и один что-то пробормотал шепотом.

Рошаун с любопытством посмотрел на Кармелу, пока Дайрин подходила к ним.

— "Утиная башка?" — спросил он. — Он назвал меня утиной башкой. Эм… утка? Это какое-то летающее создание?

Кармела выпустила руку Рошауна и посмотрела вслед смущенным парням с плохо скрываемым удовольствием. Она молча взглянула на Дайрин.

— Мм, — ответила Дайрин, — да. Они еще и плавают.

Рошаун задумался.

— Ясно. Эта идиома предполагает способность гуманоида обрести подобные гибкие навыки… способность приспособиться к многогранной окружающей среде. Мне нравится это. Они поняли, что недооценили меня, хотя для этого им понадобилось некоторое время.

Дайрин была рада, что это звучало как утверждение, а не вопрос, хотя вообще не в стиле Рошауна было задавать много вопросов. Спасенная его личным заблуждением, Дайрин вздохнула с облегчением. Обычно она ненавидела, когда ее спасали от чего-нибудь, но в данном случае готова была сделать исключение.

Тут она вспомнила о Скер`рете. Озираясь в панике, она увидела, что он быстро передвигается впереди них по торговому центру, рассматривая витрины, позади него на веревочке летел блестящий яркий шар в форме Микки Мауса. О, он уже приобрел опыт покупок, подумала она. Возможно, все не так уж и плохо.

Перед ней шла Кармела рука об руку с Рошауном, показывая ему вещи в витринах. Как она это делает? Поразилась Дайрин. Он уже фактически ест у нее с руки. Возможно, мне лучше этого не знать… . Она поспешила вслед за Скер`ретом.

Тот уже поднимался на одном из эскалаторов. И Дайрин знала причину. Спереди доносился запах фаст-фуда и Скер`рет нацелился на него подобно самонаводящейся ракете в поисках выхлопной трубы самолета.

— Скер’рет, — окликнула она его, — сейчас не время для этого. Мы сможем сделать это позже! Мы все вместе сделаем это!

— Сделаем что? — не понял Скер`рет.

— Поедим, — ответила Дайрин. — Опять.

Скер`рет стоял посреди фудкорта, когда Дайрин догнала его. Его маскировка была на месте, но Дайрин даже сквозь иллюзию ощущала, как его многочисленные глаза озираются во всех направлениях в поисках всевозможных вкусностей. Скер`рет медленно поворачивался по кругу, очарованный хот-догами, бургерами, суши и буррито.

— Это великолепно! — вздохнул он. — На каждой планете должно быть подобное место!

*фудкорт — зона торгового центра, где расположено множество экспресс-кафе, а в центре — общая площадка со столами — Да ладно тебе, Скер`рет, — сказала Дайрин. — На Рирхате Б есть такие заведения! Даже на Перекрестке есть.

— Не такие как это, — произнес Скер`рет с легкой грустью. Он перестал крутиться, изучая все доступные глазу места с хот-догами. — К тому же, на Перекрестке мне не разрешают заходить в такие заведения.

Дайрин удалось скрыть свое удивление. Скер`рет вернулся к эскалатору, печально ступил на него и поехал обратно с выражением глубокой печали. Дайрин последовала за ним, задаваясь вопросом, с чем это связано. Нужно будет расспросить его попозже…

Они воссоединились с остальными и приступили к систематическому блужданию через весь торговый центр, отдел за отделом, пока все не посмотрели. Даже Рошаун начал немного уставать, когда они "доползли" до конца — источник иррационального удовольствия Дайрин. Он словно бы растерял часть своего неотъемлемого высокомерия, выглядя так, будто просто хотел присесть хоть ненадолго.

— Боже мой, — произнесла Кармела, когда Рошаун сел на скамью около одного из эскалаторов, — нам нужно прокачать твою выносливость. Если ты собираешься серьезно заниматься шоппингом, то просто не можешь так выдыхаться уже через час.

— Я не "выдохся", — возразил Рошаун. — Но мои ноги действительно причиняют мне некоторую боль. И поддержание маскировки забирает определенное количество энергии.

Возможно, нам стоит подкрепиться?

— Еда! — вскричал Скер`рет.

Дайрин засмеялась.

— Кармела, — попросила она, — ты могла бы подняться наверх и чем-нибудь накормить этих парней? Мороженым, например. Филиф… — Дайрин посмотрела на него, он с тоской оглядывался на нижние этажи торгового центра. — А мы с тобой сейчас пойдем и займемся покупкой украшений, про которые говорили. А мне не придется беспокоиться, что ты заглянешь в кафе с салатами, которое будет для тебя выглядеть как место массового убийства, подумала она.

— Да! — просиял Филиф. — Пойдем!

— У тебя достаточно денег, Кармела? — спросила она. — Я взяла с собой немного наличных…

— Все в порядке, — ответила Кармела. — Мне хватит.

Она повернулась к Рошауну и Скер`рету.

— Двинули, мальчики, — произнесла она и повела их по торговому центру.

— Пойдем, — позвала Дайрин Филифа. Вместе они спустились вниз, к тому месту, которое больше всего заинтересовало Филифа. Ну, после женского белья, подумала она.

Это был магазин спортивной одежды, специализирующейся на ярких цветах — настолько ярких, что Дайрин было тяжело даже смотреть на них. Но Дайрин уже поняла, что Филифа больше всего привлекали именно яркие, кислотные цвета. Когда они спустились, Дайрин заметила взгляды других детей на весенних каникулах, которые шли по другой стороне торгового центра и с любопытством разглядывали Филифа.

— Эй, сопляк, — закричал один из них, — у тебя странная походка!

Это вызвало смех среди других детей. Для вида Дайрин проигнорировала их, но взглянув украдкой на Филифа заметила, что замечание было верным: его поддельная "походка" была уже менее точной, чем при выходе из дома. Он тоже устал.

— Эй, — сказала ему Дайрин, — не бери в голову. Мы уйдем отсюда и вернемся в другой раз. Но прямо сейчас тебе, возможно, лучше вернуться домой и немного отдохнуть…

— О, нет, — огорчился Филиф. — Сначала мы должны увидеть украшения!

Она умилилась. Он так зациклился на этом.

— Хорошо. Тогда займемся этим.

Они зашли в спортивный магазин — огромное помещение, наполненное кроссовками, шортами, купальниками и тренировочной одеждой — все в самых популярных расцветках года, любая из которых, подумала Дайрин, могла бы выжечь сетчатку.

— Посмотри на манекены, — сказала Дайрин. — Видишь эти модели людей рядом со стеллажами и в витринах? Они дают общее представление о том, как мы носим эти вещи.

А там, — показала она, — места, где можно примерить то, что тебе понравится… Хотя, мы всегда сможем сделать это и в другой раз. Здесь есть шляпы, футболки, шорты… все, что захочешь.

— Вижу, — кивнул Филиф.

— Хорошо, — ответила Дайрин. — Осмотрись немного, посмотрим, что ты думаешь об этих вещах. Мы походим здесь немного, а потом присоединимся к остальным.

Филиф восхищенно бродил среди стоек с одеждой. Дайрин наблюдала, как он снимает шорты и футболки с вешалок и рассматривает их на свету, любуясь расцветками. Кто знает, подумала Дайрин, возможно, в его мире нет таких ярких цветов. И его народ проводит свои жизни, просто перемещаясь по грунту… Она повернулась, посмотрела на футболку, затем снова стала внимательно вслушиваться в то, что происходит снаружи в торговом центре. Никто не кричал, люди не бежали в панике. Значит, маскировки все еще работают. Надеюсь, Кармела докричится до меня, если Скер`рет выйдет из-под контроля, подумала она. У этого парня такой аппетит…

Она прогуливалась между стоек с футболками, затем начала смотреть купальники. В фоновом режиме, поверх безвкусной магазинной музыки, до нее доносился голос продавца-консультанта, говорившего кому-то в примерочной:

— Сэр, вам подходит это? Нет? А как насчет этого? Вам нужен двенадцатый размер?

Хорошо…

Дайрин вздохнула и обратила свое внимание на футболки. Не могу поверить, что в этом году в моде такие кислотные цвета, подумала она. Не могу дождаться следующего года, когда стиль снова изменится, и вещи станут менее кричащими.

Она зевнула.

— Сэр? — произнес бодрый голос. — А как вам это? Размер подходит? Хорошо.

Здравствуйте. Сэр…

Дайрин взяла один из купальников, удивленно разглядывая кричащий принт. Это не для меня, решила она, и повесила его обратно, моргая. В глазах все еще стояли темные пятна; она мала спала прошлой ночью. Мысль о том, чтобы пойти наверх и купить себе большое мороженое все более привлекала ее.

— Сэр? — спросил голос. — Может быть вы хотели это…

И тут она услышала крик.

Дайрин внезапно осознала, что было причиной крика.

Она бросилась к примерочной, откинув внешнюю штору. Она увидела сотрудника, застывшего рядом с одной из кабинок, сжимая в руке занавес. И как головы других покупателей одна за одной высунулись из других кабинок.

О, нет, подумала Дайрин. Спот!

Она протянула руку, и Спот появился в ней. Дайрин откинула крышку лэптопа, подойдя сзади к продавцу и отодвинув занавес. Бедняга уставился на нечто, чего он никогда прежде не встречал в примерочных…

На рождественское дерево, одетое в неоново-оранжевые плавательные трусы и несколько ярких бейсболок. Самая верхняя была надета задом наперед.

— Мне нравятся покрытия для корней, — произнес задумчиво Филиф, — но я не уверен насчет головного убора.

Дайрин могла перечислить как минимум двенадцать пунктов, в которых она не была уверена в данный момент, самый главный — почему она позволила Филифу пропасть из поля зрения. Но нужно было торопиться, народ в других кабинках уже зашевелился… Ты знаешь, какое заклинание мне нужно, сказала она тихо Споту. Его экран очистился и вывел многоцелевое заклинание невидимости — быстрого типа, которое Дайрин использовала на себе достаточно часто и имела некоторую практику в том, чтобы мгновенно набрасывать его на другие объекты.

Дайрин тихо произнесла несколько слов, почувствовав, как под влиянием Речи воздух перед ней принял другую преломляющую конфигурацию. Мгновение спустя, и она, и продавец, и три головы, всматривающиеся через их плечи, уставились на то, что оказалось пустым местом.

— С вами все в порядке? — участливо спросила Дайрин продавца.

Он посмотрел на нее так, как будто она возникла из ниоткуда.

— Я, эм… — произнес он. — Я, эм, мне кажется, я сегодня слишком много работал…

Он еще раз посмотрел в зеркало в "пустой" кабинке, затем развернулся и позволил занавеске опуститься. Остальные посетители примерочной ушли, и он начал слоняться по коридору, покачивая головой.

Дайрин облегченно закатила глаза.

Веди себя тихо, сказала она Филифу, тебе нужно было попросить меня о помощи!

Мне не нужна была помощь, ответил Филиф. У меня все хорошо!

Ты понятия не имеешь… Я оставлю на тебе заклинание невидимости на некоторое время. Тебе нужно выложить все это и пойти со мной. Мы вернемся сюда позже, когда ты будешь лучше себя контролировать. Пойдем!

Она пошарила рукой, пока не нащупала одну из невидимых ветвей, и осторожно взяла ее, стараясь не раздавить ягоды. Пытаясь выглядеть как можно более обыденно, то есть не так, как если бы она вела за собой нечто невидимое за руку или за ветвь, девочка вышла из спортивного магазина.

Оставайся пока невидимым, хорошо? сказала она, озираясь вокруг, пытаясь собраться с мыслями. Я вернусь за тобой. И мы отправимся домой. Не позволяй никому натолкнуться на тебя!

Хорошо, ответил Филиф. А мы сможем в другой раз вернуться за украшениями?

Обязательно, пообещала Дайрин.

Она поднялась к фуд-корту. Кармела, Рошаун и Скер`рет поедали большие порции мороженого, щедро усыпанного фруктами. Они удивленно посмотрели на нее.

— А где Филиф? — спросила Кармела.

— Ждет, когда я заберу его домой, — ответила Дайрин. — И как можно скорее. Я вернусь к вам позже, хорошо?

— Конечно, — ответила Кармела.

Дайрин развернулась, чтобы пойти обратно, но прежде успела заметить насмешливую ухмылку Рошауна.

Я ему это припомню, подумала Дайрин, вернувшись к месту, где ее должен был ждать Филиф. А что касается всего остального… Я больше никогда не ввяжусь ни во что подобное. Культурный обмен!

Она фыркнула, поражаясь своей собственной глупости, и пошла искать невидимое дерево.

 

Глава 8

Осмотр достопримечательностей

— Папа? — спросила Нита.

— Я тебя хорошо слышу, милая, — ответил отец. — Не знаю, что там Том сотворил с телефоном, но тебе нет необходимости кричать. Как ты?

— Я в порядке! Все хорошо.

Нита сидела на пляже с Учебником на коленях, Кит и Понч бегали наперегонки по розовому песку. Понч побеждал — даже новое место пребывания не могло изменить этого.

Солнце уже взошло и было достаточно тепло; дул ветер, достаточно освежающий, чтобы не чувствовалась жара, но не настолько сильный, чтобы было холодно; волны накатывали на берег и шелестели по песку.

— На что там все похоже? — раздался голос папы из Учебника.

Нита засмеялась.

— На Хэмптон. За исключением того, что у них здесь нет денег.

Папа помолчал какое-то время.

— Это просто невероятно, — ответил он.

Наиболее часто употребляемым выражением (по крайней мере, в семье Каллахан) относительно Хэмптона, который вместе со своими особняками раскинулся в конце Лонг-Айленда, было «у людей там денег больше, чем мозгов», что никак не сочеталось со словами Ниты.

— Нет денег, говоришь? Что они используют вместо этого?

— Бартерная экономика, но с исключениями. Для вещей, которые трудно достать в каком-нибудь отдельном месте, у них есть другие способы получения. Но в целом, кажется, каждый здесь имеет все необходимое. И это хорошо, потому что люди здесь действительно замечательные.

— Как семья, в которой вы поселились?

— Они классные, — ответила Нита. — Напоминают мне нашу семью.

Папа усмехнулся.

— Какая высокая похвала… Бартерная экономика. Они — фермеры?

— Нет. Но у них есть овцы, — ответила Нита, оглянувшись на пастбище. — Летающие овцы…

С того места, где она сидела, можно было видеть, как приземляется небольшая группа летающих овец Кувилина, в то время как первая группа, которую он уже покормил, взлетала. Быстрое поглощение корма, взмах золотых крыльев, и они тоже полетели прочь, в то время как их место занимала другая приземляющаяся с синего неба группа. Это походило на кормление голубей, за исключением того, что результат был бы плачевным, вздумай овца присесть тебе на плечо, как это делают голуби.

Нита снова начала смеяться, так как именно это чуть не случилось с тапи Квельт, который разогнал овец, когда те начали вести себя слишком фамильярно.

— Надеюсь, вы там не занимаетесь только тем, что сидите и смотрите на овец.

— О, нет, — ответила Нита. — Мы занимаемся разными туристическими вещами, из тех, которыми занимаются, только когда прибывают гости.

Ее отец рассмеялся.

— Все как у нас.

— О, да. Мы даже побывали в Городах, выполняя поручение мамы Квельт.

— В каком городе?

— Городах. Так они здесь называют это место… Не спрашивай меня почему. Как будто это все взаимозаменяемые понятия.

— Так и есть, — вставил Кит, пробегая мимо. — Все построены по одному принципу. Они просто ставят их там, где нужно.

Понч пронесся мимо него с палкой железного тростника во рту; Кит бросил на Ниту смиренный взгляд и побежал за ним вслед.

— Но там действительно очень красиво, — сказала Нита. — Напоминает Нью-Йорк, но в розовых и персико-кремовых тонах. И без мусора.

Отец присвистнул.

— Город без мусора…

Нита пожала плечами.

— Люди здесь особо не мусорят. Я даже не знаю, если у них слова для этого определения.

Они не выбрасывают много вещей. Понимаешь, они и имеют не так уж много вещей.

— И в то же время они не кажутся малоимущими…

— Неа. Я не рассказывала тебе, что мы здесь знаменитости?

— Нет.

— Они в восторге от нас, потому что мы низкого роста. И волшебники здесь — грандиозное событие. Будет странно вернуться домой и снова хранить все в тайне.

— Сейчас для нас это больной вопрос, — сказал папа.

— Что такое? Как дела у Дайрин?

— Я сегодня ее еще не видел, — ответил он. — Она еще не проснулась, когда я уходил в магазин. Думаю, пара последних дней истощила ее.

— Ого, — посочувствовала Нита. — А как ты, папочка? Гости действительно такие странные?

— Не особенно, — ответил папа. — Один из них просто дерево. Это я могу принять. Другой — гигантская многоножка. С ним тоже все в порядке. У этого малыша здоровенный аппетит и все его интересует. Еще он знаток в технике — он починил вчера мою газонокосилку, когда та сломалась. Третий… — Он внезапно замолчал. — И вам доброе утро.

Да, прямо там. Нет, не туда!

Нита услышала грохот.

— Они не создают тебе проблем, пап?

— Это не обычный вид проблем, — ответил он, — и я не возражаю. — Последовала пауза. — Да, разрешаю, только не говори Дайрин, что я дал это тебе.

На заднем плане раздался громкий хруст.

— Это было что-то нужное? — спросила Нита.

— Нет, милая, все нормально.

— Ты ничего не сказал о третьем госте.

— Намеренно, — ответил папа.

Нита посмотрела на пляж.

— Что с ним не так?

— Я не должен винить его. Но если бы он был моим сыном… — Снова последовало молчание. — О, а вот и она.

Раздался стук и шелест, как будто телефон выхватили у него из руки.

— Это было самой дурацкой идеей в мире, — громко закричала Дайрин. — Просто хочу, чтобы ты знала, что я признаю свой идиотизм.

Нита не была уверена, как на это реагировать. Признания Дайрин иногда могли быть очень искренними, но она легко отрекалась от них, когда обстоятельства менялись.

— Ну, — сказала Нита, — здесь все просто замечательно; поэтому я не знаю, смогу ли я правильно воспринять твою оценку происходящего.

— У вас там хорошо?

— Просто супер.

— Ненавижу тебя, — отрезала Дайрин. Снова раздался стук и шум в трубке, она передала телефон обратно отцу.

— Не знаю, что с этим делать, — признался он через мгновение.

— Когда она успокоится, скажи ей, что мне жаль ее, и я пришлю ей открытку. Вчера мы установили портативные Врата, поэтому я могу появиться прямо в доме, если буду вам нужна. И я могу послать открытку и тебе тоже.

Утром Нита потратила немного времени на то, чтобы создать заклинание, которое "сфотографирует" окрестности и отправит изображение домой через портативные Врата.

— Даже не знаю, скажет ли она тебе спасибо…

— Я рискну. Так что насчет третьего?

— Какого третьего?

— Волшебника, пап. Какие с ним проблемы?

— Я думаю, он… О, доброе утро, Рошаун. Прямо здесь… — Снова пауза. — Не сейчас, солнышко.

Нита решила было посмотреть профиль Рошауна. Возможно я смогу чем-нибудь помочь… Затем она представила реакцию Дайрин на это. Поэтому лучше будет все оставить как есть.

— Ты уже сделала все домашние задания?

— Да, — ответила Нита. — По всем направлениям.

— У волшебников тоже есть домашние задания?

— Не как таковые, папа. Просто немного чтения.

Ранее утром Нита снова пробежалась по разделу "Обязательства и запреты"; он был очень запутанный, но, к счастью, большая часть запретов, особенно Обязывающая Клятва, могла использоваться только однажды.

— Хорошо, что ты сделала домашние задания. Тебе что-нибудь здесь нужно?

— Солнцезащитный крем, — вздохнула она. — Я вчера обгорела.

— Я думал, ты собиралась использовать волшебство для этого.

— Я отвлеклась и забыла…

— Это плохо для твоей кожи, милая. Тебе нужно быть осторожней.

— Хорошо, — ответила Нита. — Просто оставь его в моей комнате. Позже я смогу забрать его.

— Я оставлю его на твоей кровати. Ох… Кармела пришла. Мне нужно идти. Когда она появляется, всё оживляется.

— У нее сейчас много возможности практиковаться в Речи? — усмехнулась Нита.

— Думаю, больше чем достаточно, — ответил папа, — но ты лучше спроси свою сестру…

Она тебе все расскажет.

— Ладно. Поговорим позже, папочка!

— Хорошо проведи время, милая. Люблю тебя.

— И я тебя, папа! Пока!

На странице Учебника, лежащего на коленях Ниты, появилась надпись "Связь прервана, 2452749.06806". Нита закрыла его и оглянулась по сторонам, Кувилин в загоне все еще кормил летающих овец. Нита стряхнула с себя песок и пошла спросить, не нужна ли ему помощь.

Когда она подошла к нему, он стоял оперевшись об изгородь, и наблюдал, как овцы жуют корм. Процесс сопровождался похрюкиванием и хлюпаньем. Губы животных были приспособлены, чтобы аккуратно подбирать гранулы корма и семена железного тростника, избегая песка, но сейчас они жадно сгребали все подряд, после чего какое-то время отплевывались.

Нита облокотилась об изгородь рядом с Кувилином.

— У тебя уходит так много времени, чтобы накормить их, — сказала она.

— Если отдать им всю еду сразу, они заболеют, — ответил он. — Это и был твой "тапи"? Как он?

— У него все хорошо. Но у сестры, кажется, некоторые проблемы. Думаю, она жалеет, что не может быть здесь. И еще этот обмен волшебниками… Похоже, у нее проблемы с одним из них, — Нита откинула волосы назад, но морской бриз снова сдул их на лицо. — Но она справится. Кит снова помогал вам?

— Да, — ответил Кувилин, — и если бы у вас двоих не было бы более важных занятий, я нанял бы вас рабочими. У Кита очень хорошо получается добывать шеш, они почти ничего не замечают, — Кувилин вздохнул, этот звук и люди, и алаалиды воспроизводили одинаково. — Что особенно хорошо в это время года, так как их трудно надолго задержать на одном месте. Их тянет путешествовать. И если они встретятся с другой большой миграционной группой, половина из них может не вернуться. С другой стороны, — добавил он и улыбнулся, — они обмениваются информацией… и я могу потерять пятьдесят этой осенью, а весной заполучить сто пятьдесят. Это зависит от того, где им больше всего понравилось.

— Это не птицы, — сказал Кит, подбегая вместе с Пончем, который подпрыгивая мчался следом.

— Кто?

— Существа, которых Понч гонял вчера вечером. Они не птицы, а летучие мыши. Своего рода. С мехом. А еще у них есть антенны и закрылки.

— Закрылки?

Кит пожал плечами.

— Возможно, хотя больше напоминают перепончатые ноги.

— А еще они умеют петь, — сказал тапи Квельт. — Вы уже слышали их? Вероятно нет, так как у нас обычно последний прием пищи по вечерам, когда они поют. Их будет хорошо слышно, если вы подниметесь на холм за домом. Они спариваются в это время года, и их пение может продолжаться часами. И изрядно мешать спать, к тому же.

Понч резко вклинился между Кувилином и Китом, держа еще одну палку в зубах.

— Где он их находит? — спросил Кувилин, пытаясь выхватить ее у Понча. Понч еще крепче сжал палку и замотал головой из стороны в сторону, борясь с Кувилином. — Мы могли бы разбогатеть со всеми этими палками железного тростника, которые он приносит.

Мне следовало бы всех вас устроить на работу. Вы делаете гораздо больше работы по хозяйству, чем Квельт!

— Будет лучше, если она это не услышит, — произнесла Нита шепотом и рассмеялась.

— Что правда, то правда! — тоже рассмеялся Кувилин. — Но это не ее вина, я знаю. У нее есть более важные дела, и мы стараемся не беспокоить ее насчет домашней работы.

— Когда вы узнали, что она волшебница? — спросил Кит.

Понч подпрыгивал, рыча, с палкой во рту. Кит взял ее и бросил, Понч помчался за ней.

— Однажды во время утренней еды она просто вошла и сказала нам, — ответил Кувилин. — Полагаю, это было пару сотен лет назад…

— Двести шестьдесят, — уточнила Демаир, выходя из дома с кувшином в руке и кружкой сепаха для своего мужа. — Вам нужно зайти в дом и умыться. Вы пахнете цеиффом.

— Я всегда пахну цеиффом, — заметил Кувилин. — Как и всё вокруг, в том числе и эти люди с Земли. Возможно, они даже увезут этот запах домой. Нам нужно будет собрать этот запах в пробирки и передать с ними, как "сувенир с Алаалу".

Кит фыркнул, смеясь. Нита пихнула ему локтем в бок.

— Это было до ее Испытания или после? — обратилась она к Кувилину.

— Испытание? — не поняла Демаир. — О, ты имеешь в виду, Собственный Выбор. После, я полагаю. — Она посмотрела на них в легком недоумении. — "Испытание" — это так называется в вашем мире? Обычно это опасно?

Нита была озадачена.

— Ну, да, обычно во время него вам приходится сражаться с Одинокой Силой, в том или ином обличии…

— С кем? — и Демаир, и Кувилин, похоже, не поняли о чем речь.

— Вы не знаете про Одинокую Силу? Действительно ничего не знаете? — удивился Кит.

— Ничего не знаете об изобретшей смерть? — спросила Нита. — О той, что была изгнана из Сердцевины Времени? О той, кто заставляет живые существа охотно принимать ее смертельный дар?

— О, о ней, — ответила Демаир и рассмеялась. — Конечно, мы знаем о ней. Но она для нас не проблема.

— Не проблема, — тихо произнесла Нита. Затем она посмотрела на окружающий пейзаж, вспомнила Города — чистые, безопасные, наполненные улыбающимися людьми; в этом мире, казалось, не было места преступлениям, бедствиям или ненависти. — Да, возможно, я вас понимаю.

— Но почему она для вас не проблема? — переспросил Кит.

Кувилин и Демаир озадаченно переглянулись.

— Я всегда полагал, что это как-то связано с Выбором нашего народа, но я не разбираюсь в этом, — ответил Кувилин. — Думаю, Квельт должна лучше знать.

— А где она сейчас? — огляделась вокруг Нита.

— Наверху, на лугах. Она собиралась о чем-то потолковать с ветром.

Нита понимающе кивнула. Она уже несколько раз слышала это выражение, и оно означало, что человек хочет побыть в одиночестве.

— Возвращаясь к ответу на твой предыдущий вопрос, — сказал Кувилин, — она просто пришла к нам однажды утром и сказала: "Я — волшебница, и в течение многих лет я должна буду взять на себя соответствующие обязанности". Она показала нам кое-что из своих умений; мы были очень впечатлены. А затем ее наставник, старый волшебник, Верейх, пришел и сказал: "Я слышал, что мой преемник скоро вступит в силу, поэтому нам лучше приступить к работе". Конечно, он понимал, что его телу недолго осталось, ведь ему уже было около четырех тысяч лет. Хотя нет, пять тысяч, как я сейчас понимаю.

Замечательный старик; я все еще слышу о нем время от времени.

Нита бросила взгляд на Кита при этих словах, но они отлично вязались со всем, сказанным ранее.

— Хотите что-нибудь перекусить? — спросила их Демаир. — Ребята?

Нита покачала головой:

— Не сейчас, спасибо. Я бы хотела поговорить об этом с Квельт.

— Хорошо. Мы оставим вам что-нибудь съестное на столе.

Кит и Нита вместе поднялись на холм. Понч бежал следом за ними с другой, а может, той же самой палкой во рту.

— Я правильно понял, что он сказал? — спросил Кит. — Они общаются с умершими?

Нита подумала прежде, чем ответить:

— Не думаю, что они воспринимают их как умерших. Они вообще воспринимают многие вещи по-другому здесь на Алаалу.

— Это точно. Твой папа рассказал что-нибудь интересное? Как дела дома?

— Думаю, у Дайрин возник конфликт…

— Помимо ее обычного конфликта со всей планетой? — спросил Кит.

Они поднялись на холм и начали всматриваться в горизонт — на Алаалу это требовало времени. Наконец, по-видимому, на расстоянии в несколько километров они смогли разглядеть Квельт — крошечную бледную фигурку, передвигающуюся среди синих цветов.

— Вот она, — сказал Кит.

— Да. Я думаю, у Дайрин проблема с этим третьим волшебником гуманоидного типа.

— Оооо, бедняга, — посочувствовал ему Кит.

— Полагаю, если они между собой поладят, на небе вспыхнет столько новых звезд, что мы различим их и отсюда.

— Это точно. Ладно, пойдем найдем Квельт.

Они пошли не спеша. На этой планете все делалось без спешки, не торопясь. Возможно это было связано с долгой продолжительностью жизни Алаалидов, но Нита не была в этом полностью убеждена. Она все еще помнила свой сон о статуях на пляже. Дело в чем-то другом…

Они догнали ее через полчаса. Волшебница заметила их и сама пошла им навстречу.

Понч первым подбежал к ней, чтобы поприветствовать.

— Мы побеспокоили тебя? — спросила Нита, когда они подошли достаточно близко, чтобы не было необходимости кричать.

— О, нет, — ответила Квельт. — Я разговаривала с ветром, а если точнее, с Советчиком, о Великой Жиле. Думаю, что плиты снова сдвигаются в другую часть морей. Будет сложнее добывать металл, и я должна создать альтернативные точки доступа.

— Жила проходит по дну океана? Ничего себе, — восхитилась Нита. У них с Китом уже было представление о том, каково работать на большой глубине. — Тяжелая работа…

— Это не так сложно, если у меня получится вскрыть кору, чтобы расплавленный металл вытек и выкристаллизовался, — ответила Квельт. — После этого можно будет направить механизмы, способные работать на большой глубине, для погрузки. Думаю, я так и сделаю. Цеиффы уже накормлены?

— Дважды, — сказал Кит. — Тапи считает, что я их избалую.

— Он даже хотел сделать его своим наемным рабочим! — сказала Нита.

— Он даже волшебника готов заставить работать на скотном дворе, — фыркнула Квельт со смехом. — Родители!

Последовал взрыв смеха.

— Но все же, — сказал Кит, — работа должна быть сделана. Квельт, можно задать тебе личный вопрос?

— Ну конечно, можно.

— Я упомянул при твоих родителях Одинокую Силу, — сказал Кит, — но они едва ли знали, что Оно такое.

— Она, — поправила Нита и вздрогнула.

— Я имею в виду, что им пришлось напомнить, — продолжил Кит. — Это нормально для вашего народа? Твои родители… ты ведь рассказывала им о своем… на нашем языке это называется Испытанием и звучит гораздо более сурово, чем на вашем.

— Твоем "Собственном Выборе", — вставила Нита.

— Обычно это мы — те, кто сражается с Одинокой Силой, — продолжал говорить Кит. — Но все равно большинство людей в нашем мире знают, кто такая Одинокая Сила или, по крайней мере, слышали о Ней. Ее воздействие повсеместно, и это длится очень долго, хоть ситуация и меняется. Но здесь… — Кит обвел руками вокруг себя. — Ваш мир совершенен настолько, что в это даже трудно поверить. Как вы этого достигли? Это как-то связано с Выбором, который вы сделали?

— И что вы выбрали? — спросила Нита. — Ведь если бы мы могли сделать тоже самое…

Квельт несколько смутилась:

— Ну, это имеет некоторое отношение к ни`вхаХиилсе`т в Обсуждении и Решенияи. Но я не знаю, как объяснить нюансы, даже при условии, что объяснение вообще возможно, — подумав, она добавила. — Возможно, вам лучше взглянуть на Дисплей.

— На что? — не поняла Нита.

— О, Обсуждение и Решение происходили прямо здесь, на нашем острове. Так что мы являемся хранителями этого принятого закона. На самом деле, это одна из моих обязанностей — следить, чтобы постановление находилось в целости и сохранности.

Несмотря на то, что большинство из нас даже не задумывается о нем! Так что мы с вами можем пойти и взглянуть… — Квельт рассмеялась. — Я водила вас на разные экскурсии, но мне даже в голову не пришло показать вам его, потому что для большинства людей в нашем мире это весьма скучное явление. И это глупо с моей стороны. Ведь вы волшебники и вам, конечно, было бы интересно. Я и сама уже долго не была там, хотя люди приезжают с других островов, чтобы посмотреть на него.

Кит перевел взгляд с Квельт на Ниту.

— Пойдем, — согласился он.

**** Квельт приготовила транзитное заклинание.

— Это на случай, если для меня последует срочный вызов, — пояснила она. — Правда, подобного не случалось уже лет сто, не меньше…

Заклинание выглядело так же, как и любое заранее подготовленное и "упакованное" Нитой или Китом — строчка символов Речи, которую Квельт извлекла из воздуха и протянула им с Китом, чтобы они могли вставить туда свои имена и данные о составе и массах их тел. Оба обычно носили сокращенные версии записанными в своих Учебниках.

У Кита к тому же при себе была версия и для Понча. Они присоединили их к цепочке и шагнули вперед, через расстеленную прямо среди цветов сверкающую линию.

Воздух заклубился вокруг в голубоватой дымке, когда они в унисон прочли заклинание.

Ните показалось необычным слышать еще один, третий голос кроме них двоих, словно необычный аромат, рассеянный вокруг, когда вселенная изогнулась, внимая словам, и выбросила их в ином месте.

Нита и Кит огляделись вокруг. Горизонт здесь был столь же высок, но окружающий пейзаж оказался весьма плоским, огромной равниной. Ните обратила внимание, что это первое из всех посещенных ей мест на Алаалу, откуда не была видна водная гладь.

— Это — сердце континента, — пояснила Квельт, ведя их к небольшому спуску. — Отсюда до ближайшего океана почти пять тысяч километров. Порядочное расстояние даже для нас.

Вот мы и пришли…

Неподалеку от них на пологом склоне располагалось нечто, сначала принятое Нитой за глубокий бассейн с водой. Но потом она осознала, что света слишком много для отраженного, поверхность слабо сияла сама по себе. И еще одна странность — полностью отсутствовал даже намек на рябь.

— Воздух здесь сохраняется в твердом состоянии, — сказала Квельт. — Думаю, вы знаете это заклинание. разновидность Слова Каменщика в сочетании с другим, сохраняющим формы в сжатом состоянии внутри него. Вы можете ступить на поверхность.

Она прошла по поверхности "бассейна", словно по кристальному полу. Нита и Кит последовали за ней, все остановились на середине и стали всматриваться в темные глубины. Там виднелись темные фигуры — восемь мужчин и женщин, одетые как алаалиды. Семеро стояли вместе, но одна — поодаль от них.

Нита рассмеялась.

— А они невелики ростом, верно? Неудивительно, что мы так популярны здесь.

— Я так и думала, что ты обратишь на это внимание в первую очередь, — Квельт тоже улыбнулась.

Они прошли над группой людей, стоявших на покрытом цветами поле, их освещали солнечные лучи. Цветы очень напоминали те, которые Нита и Кит уже видели раньше.

Остановившись, Нита поняла, что фигуры внизу двигаются, переговариваются друг с другом — все, кроме одной, одетой в белое, стоявшую поодаль от всех. Она была выше остальных и красива холодной точеной красотой, глаза сверкали янтарным блеском.

— Ого, — воскликнул Кит. — А это кто?

— Эсемели, — ответила Квельт.

— Какая красавица! — восхищенно выдохнул Кит.

Нита бросила на него быстрый взгляд. Понч, стоявший рядом, тоже. Пес всматривался в глубины под из ногами… из груди его вырвалось тихое рычание.

Кит недоуменно поглядел на Понча.

— О нет. Не хотите же вы сказать, что это…

— Одинокая Сила, — продолжила за него Нита. — Местный вариант.

— Да, это она, — сказала Квельт. — Но мы пришли к середине истории. Давайте пройдем дальше и увидим, с чего все началось.

Они проследовали дальше по поверхности Дисплея, затем остановились и снова принялись вглядываться в глубину.

Панорама, раскинувшаяся под ногами, в целом напоминала уже виденную ими ранее, но отличалась своего рода неухоженностью, особенно по краям. Поле, усыпанное синими цветами джиджи, простиралось до самого горизонта, что было необычно для этого мира, где земная поверхность ограничивалась одним лишь морем. Посередине стояло семеро алаалидов, мужчин и женщин, окружавшие еще одну, очень красивую.

— Здесь показано Ее первое прибытие, — пояснила Квельт, — и семеро первых волшебников, которые и сделали Выбор.

Нита слушала со все возрастающим вниманием, с тех пор, как она занялась углубленным изучением Речи, она поняла, что использование "Энактивного (постановляющего, устанавливающего, решающего) режима" — это один из самых мощных способов использования Речи вообще. Квельт воспользовалась не самим режимом, но одним из его подвидов, так называемым пре-Энактивным голосом: формой, используемой в постановлениях начального уровня и других главных изменений, но без фактического использования слов, результатом которых и стало бы изменение. Это звучало более чем странно, будучи переведенным на человеческий язык, в котором прошлое и будущее времена обычно отделены друг от друга, так что мысленно Нита даже не пыталась перевести это, просто приняв в качестве формы настоящего в самом широком смысле.

— Ладно, — сказала Квельт. — Они расскажут всю историю гораздо лучше, чем это сделала бы я.

И она начала погружаться под кристальную поверхность, словно та снова стала водой.

Нита и Кит вытаращили глаза. Квельт бросила на них взгляд через плечо.

— Все в порядке, — проговорила она. — Это не портал, а просто своего рода повторение. Вы не сможете вмешаться в события, но все будет как на самом деле…

— Как мы… — начал было Кит, затем с удивленным выражением на лице постепенно тоже начал погружаться под воду прямо там, где стоял.

— Просто позволь себе это, — сказала Квельт. — Не надо беспокоиться о дыхании и прочем, об этом позаботится волшебство.

Мне тоже надо с вами? спросил Понч. Прямо сейчас я хочу побегать.

— Нет, не надо, — ответил Кит, по-прежнему опускающийся. — Можешь просто пойти заняться чем хочешь.

Понч спрыгнул с экрана и понесся по цветочному ковру.

— Думаю, мне лучше последовать вашему примеру, — заметила Нита и просто шагнула вперед, как по лестнице. Субстанция повела себя соответствующе, пропуская ее ногу сквозь себя.

Нита двинулась вслед за Квельт, а позади них Кит просто погрузился вниз, словно на лифте. Спустя полминуты все трое стояли на покрытом цветами поле точно так же, как и семеро и одна фигуры, расположенные в центре круга.

— Дай-ка я угадаю, — сказал Кит. — Это ведь не прошлое и не своего рода скольжение во времени…

— Нет, ничего общего, — сказала Квельт. — Сомневаюсь, что подобное было бы разрешено.

Никто не хотел бы создавать парадокс времени в то время, когда принималось Решение.

— Не знаю, — заметила Нита, пока они направлялись к кругу стоящих Алалиидов. — Бывали времена, когда я очень желала этого.

Квельт бросила на Ниту странный взгляд.

— Надеюсь, ты расскажешь мне об этом позже, — сказала она. — В любом случае, это волшебство просто позволяет видеть произошедшее так, словно вы находитесь рядом с участниками. Видеть то же, что и они, слышать то же, что и они.

Казалось, ни одна из фигур не двигалась и не произносила ни слова.

— Рассказ начинается тогда, когда зрители хотят этого, — пояснила Квельт. — Большинство бывает здесь один или два раза в детстве. Мне доводилось видеть это чаще остальных, поскольку Верейх неоднократно приводил меня сюда во время подготовки к исполнению его роли в звании волшебника. — По ее лицу скользнуло выражение удивления. — На самом деле, здесь не так уж и много, но это история и волшебники обязаны знать ее…

Они обогнули круг.

— Итак, это волшебники, — сказала Квельт.

— Вот этот, низенький, самый главный, Сесайль. Это он написал первую часть Советчика.

— Написал это? — переспросил Кит, глядя на худощавого мужчину в штанах и широкой рубашке, босиком стоявшего среди цветов. — Разве это не то, что само приходит к тебе каким-либо образом? Ты его слышишь или находишь, или еще что-то, ну, понимаешь, в самом начале…

— У нас было примерно так же, — рассказала Квельт. — Сесайль записал те слова, которые ветер нашептывал воде. Некоторое время спустя все остальные поступили точно так же, хотя каждый из них слышал свои слова. Затем Сесайль пустился в путешествие, он обошел все населенные земли, от острова к острову, и везде находил людей, которые тоже слышали слова и указывали ему на других, доселе ему незнакомых. Поиски их всех заняли очень много времени, но в итоге он справился.

Они подошли ближе к кругу, и Нита взглянула в это твердое мудрое лицо, застывшее в неподвижности, после чего у нее не возникло и доли сомнений в словах Квельт.

— Это Имрар, верно? — спросила Нита. — В вводном курсе упоминалась поэма "Путешествие по Островам".

— Да, это он, — кивнула Квельт. — Все это заняло у него три столетия, и он пережил немало приключений. Но в конце концов нашел все слова. И здесь, в этой физической реальности, на этом самом поле и начался спор, который закончился прибытием Иктаники.

— Погоди-ка, — вмешался Кит, — ты сказала, Одинокую Силу звали Эсемели.

— Это ее второе имя, оно пришло позже. А здесь вы видите их вместе с Иктаникой, когда она появляется в первый раз. Прочие были удивлены, поскольку она знала о волшебстве, хотя сама и не являлась волшебницей.

— Я слышал немало странных вещей в своих странствиях, — проговорил Сесайль. Его голос постепенно затухал, словно кто-то убавлял звук, так что Ните пришлось подойти поближе. — Но эта самая странная. Что конкретно ты нам предлагаешь?

— Пока что я не услышал ничего нового, — вмешался другой волшебник. — Это наш мир, и энтропия — его часть. Нам дано время, и мы проживем столько, сколько нам отмерено.

— Но без власти, — сказала Иктаника. — Без силы, которой вы сможете управлять. В поисках слов ты проплыл все моря от внутреннего до внешнего и обратно, собирал их повсюду, надеясь, что ветер принесет тебе то, что ты желаешь знать. Почему силу можно получить только таким образом? Ведь приняв помощь кого-то мудрого, намного дольше живущего в этом мире, ты смог бы получить ее намного быстрее. И я могу помочь вам с этим.

Волшебники переглянулись, словно не вполне понимая, чего от них ожидают.

— Нам не помешает помощь, — наконец сказал один из них.

— Но за это придется заплатить определенную цену, — сказала Иктаника.

Волшебники явно заколебались. Нита заметила, что некоторые из них обменялись взглядами, а иные, в том числе и Сесайль, посмотрели на Иктанику с растущим подозрением.

— Здесь у нас, — медленно проговорил Сесайль, — когда один человек нуждается в чем-то, другой рад ему помочь. И он знает, что когда-нибудь, когда ему самому потребуется помощь, ему помогут точно так же. Если ты предлагаешь нам что-то в дар, мы с радостью примем это… если это нам нужно, конечно. Но эта фраза о плате…

Иктаника улыбнулась и на ее лице появилось хотрое выражение, которое ужасно не понравилось Ните.

— Именно так взрослые существа ведут свои дела за пределами этого мира, в других вселенных, — сказала Иктаника. — Последовав по указанному мною пути, вы сможете совершить великие деяния среди других миров и впечалить остальных своей мощью и мудростью. Но при этом стоит заранее знать, что далеко не все существа ведут свои дела таким добрым и мирным способом, о котором вы мне рассказали. Существуют и такие места, где существа вообще забирают то, что им нравится, одаривая немногим взамен или вовсе ничем. Вам стоит знать, как вести себя там и как защитить себя от тех, кто посягнет на ваше имущество. И я могу научить этому.

— Как ты можешь об этом знать? — спросил Сесайль. — Ты так уверенно рассуждаешь об иных мирах. Ты говоришь о ценах и расплатах так, словно наш способ принятия и отдачи плох. Никому не известно, кто ты и откуда. Я считаю, нам стоит поосторожнее относиться к твоим советам.

Нита заметила, что большинство волшебников встали рядом с Сесайлем.

Но двое из них все еще стояли в стороне, рассматривая Иктанику с любопытством, если не интересом. Затем один из них, алаалид с длинными рыжими волосами, ниспадающими на плечи, приблизился к Иктанике и спросил:

— Какова плата?

Нита похолодела… она узнала этого рыжеволосого. Именно этот коротышка приходил к ней во сне со словами "Я ждал тебя…"

Улыбка Иктаники слегка померкла.

— Как я уже говорила, энтропия наступает. Но с моей помощью можно сделать для себя… исключение. Оглянитесь вокруг — что происходит с миром? Даже горы со временем разрушаются, все на свете конечно. Но для вас, для мудрецов, может быть другой путь.

Есть способ обойти судьбу, уготованную всему сущему вокруг вас. С моей помощью вы продолжите жить… обманете саму смерть.

Волшебник с длинными рыжими волосами внимательно посмотрел на Иктанику.

— Кто это? — прошептал Кит.

Квельт подняла руку и говорящие замерли.

— Это Друвах, — пояснила она. — Один из старейших волшебников. Это понятно по его волосам — обычно подобный красный оттенок появляется по истечении многих лет.

— Угу, — сказала Нита. — Кажется, я догадываюсь, что будет дальше…

Квельт позволила Дисплею продолжать.

— Ты все еще не сказала, какова плата, — сказал Друвах.

— О, она совсем не велика, — ответила Иктаника. — Я знакома с Той, что сотворила энтропию. И для тех, кто станут Ее друзьями, существуют свои привилегии и награды. И одной из них является освобождение от боли и потерь, приходящих с годами. Те, кто заключают сделку, больше не будут бессильно наблюдать, как уходят их сила и молодость. Это останется с ними навсегда. У них будет вечность, чтобы увеличивать свое могущество… И даже больше чем вечность. Они смогут попасть Туда, где не существует времени, во плоти, не покидая своих тел. Для получения всего это стоит лишь признать своим повелителем создателя энтропии, а не некий таинственный ветер. Такие отношения гораздо более близкие, более личные.

— Зато он не требует платы, — заметил Сесайль. — Те, кто говорят о цене, обычно ничего не дают взамен. Ветер сказал мне имя одной из Сил, исполненной мертвого спокойствия, той, что жгучими солнечными лучами иссушает все живое на островах. Мы не хотим иметь ничего общего с этой Силой и Ее дарами.

Когда волшебники принялись ожесточенно спорить, Нита вздохнула. Она уже видела множество разных версий этих споров с тех пор, как стала волшебницей, и почти всегда результат для рассматриваемого мира оказывался не самым лучшим. У Одинокой Силы было множество способов, выработанных веками тренировок, чтобы обвести вокруг пальца невинного или же убедить в своей правоте умного. Тут Нита заметила, что Друвах прогуливается в одиночестве, а Иктаника направилась вслед за ним.

Кит тоже обратил на это внимание.

— Ага, — сказал он. — согласен с Нитой. Я догадываюсь, что будет дальше, — и мальчик посмотрел на Квельт.

Квельт приподняла руку в жесте, аналогичном человеческому пожатию плечами.

— Это действительно займет некоторое время, — признала она.

Нита заметила, что отошедший в сторонку Друвах оживленно переговаривается с Иктаникой.

— Я тоже так думаю, — сказала она.

— Ну ладно, — сказала Квельт. — Прокрутить дальше?

— Давай, — кивнул Кит.

Квельт слегка шевельнула рукой и фигуры, размывшись на мгновение, изменили свое местоположение — Иктаника и Друвах возвращались к основной группе, а остальные молча смотрели, как они подходят, взгляд Сесайля был особенно внимательным и настороженным. Друвах произнес, обращаюсь к нему:

— Иктаника рассказала мне немало подробностей, так что я считаю, стоит серьезнее отнестись к ее предложению.

Лицо Сесайля оставалось непроницаемым, но в глубине глаз зажегся огонек гнева, Нита в первый раз заметила это чувство, исходящее от алаалида.

— Я по-прежнему не вижу в этом необходимости, — сказал он, — равно как и никто из здесь присутствующих. Нам не требуется ее "помощь". Смертельная тишина, звучащая в ее голосе, не несет в себе ничего хорошего. Мы отвергаем ее. И изгоним из нашего мира. И в дальнейшем будем иметь дело только с ветром.

Прочие волшебники, вставшие в круг вместе с Сесайлем, подняли руки в едином жесте отказа и направили их в сторону Иктаники. Та вздрогнула, словно под хлесткими ударами ветра, затем сдвинулась с места, уносимая все дальше от них, вокруг нее, казалось, бушевала буря, хотя на самом поле не шевельнулось и травинки, кроме тех, которые и так уже покачивались под легким ветерком. Нита затаила дыхание, ожидая ответной атаки.

Но ее не последовало.

Друвах стоял там же и смотрел, как Иктанику отталкивает все дальше, затем повернулся спиной к Одинокой Силе, но точно так же он отвернулся и от остальных волшебников, затем последовал прочь, одинокая фигура среди цветов.

— Вы еще вернетесь ко мне, до скончания времен, — сказала Иктаника и осторожно посмотрела на по-прежнему стоявших в круге волшебников. — Вам кажется, ваши действия продиктованы добродетелью, но на самом деле суть их — невежество. И о принятом сейчас решении вам придется пожалеть!

— Никогда, — твердо сказал Сесайль. — Никогда мы не будем иметь ничего общего с тобой.

Убирайся прочь и не беспокой нас более.

Иктаника внимательно посмотрела на лица волшебников, стоявших рядом с ним. Лица казались одинаковыми, выражавшими единое для всех решение. Она нахмурилась, затем подняла руки.

Нита поморщилась. Ну вот, подумала она, теперь-то мы и узнаем, откуда на этой планете такой огромный кратер.

Но снова, к ее удивлению, ничего не произошло. Иктаника опустила руки, затем отвернулась от волшебников. И неторопливо двинулась прочь.

Постепенно она исчезала в сиянии дня, но окончательно пропала только спустя некоторое время, достигнув невероятно далекого горизонта.

Сесайль и другие волшебники опустили руки и снова подошли поближе друг к другу.

Кит поднял взгляд на Квельт.

— И это все? — спросил он.

— Это все, — кивнула Квельт. — А разве требуется что-то еще?

— Ну, хм, — сказал Кит, — необязательно. Просто обычно виденные мной Выборы занимали несколько больше времени.

Нита слегка растерянно оглянулась на снова застывшие фигуры.

— Это странно, — заметила она. — Я про поведение Друваха — ну, если я правильно поняла все — оно несколько напоминало то, как будто бы он был… — девочка запнулась. Это слово волшебники обычно предпочитали не употреблять относительно друг друга.

— Омрачен, — произнесла, наконец, Нита, поняв, что Квельт не собирается продолжать.

— Ты имеешь в виду, не поддался ли он Одинокой Силе? — сообразила та. — Нет, насколько нам известно.

— Что случилось с Друвахом потом? — спросил Кит.

— Он ушел, — сказала Квельт. — Для этого было несколько причин. И заявил, что ему все равно, какой Выбор был сделан… Некоторые истории гласят, что он не захотел больше иметь ничего общего со своим народом. Другие же утверждают, что он угрожал прочим волшебникам и приводил им те же доводы, которые ему говорила Иктаника — что они не смогли бы сделать свой Выбор без него, и что когда-нибудь они захотят найти его и выслушать, и когда они захотят его возвращения, то не смогут его найти. Но в итоге все сказания сводятся к тому, что он покинул место, где жил, и никто больше никогда его не видел.

— Обиженный неудачник, — заметил Кит.

— Может быть и нет, — возразила Нита. — Возможно, он просто расстроен. Или смущен, поскольку оказался неправ.

— Может, ты и права, — сказала Квельт. Она наблюдала, как оставшиеся волшебники медленно движутся по цветочному полю, направляясь в мир, который помогли сотворить.

— В некоторых историях упоминается, что его встречали часами и даже днями стоящим на дороге, или карабкающимся на гору, или плывущим по морю, словно бы в поисках чего-то, давно утерянного. Но, судя по-всему, ему так и не удалось достичь искомого. В его словах обычно таился какой-то скрытый смысл, а речи полны странных фраз и иносказаний, как будто бы не имевших смысла. Или вы можете услышать его голос за первым деревом, затем за вторым и так по всему лесу, он словно бы убегает от тебя, всегда оставаясь впереди, всегда оказываясь не там, где ты ожидаешь его увидеть.

Квельт повернулась и начала подниматься сквозь кристальный воздух. Нита и Кит последовали за ней.

— Эдакий ловкач, — сказала Нита.

— Точно, — кивнула Квельт. Она пожала плечами. — Есть даже одна история, где повествуется, что в своих странствиях он покинул этот мир и теперь бродит среди других, продолжая все те же бесплодные поиски. В любом случае, к Выбору это не имеет никакого отношения. Что сделано, то сделано. И к тому же отлично сделано, я считаю.

Они прорвали кристаллическую поверхность Дисплея и двинулись по его поверхности, направляясь к краю. Кит некоторое время оглядывался вокруг, словно бы в поисках подходящих слов. Наконец, он сказал:

— Так люди здесь умирают…

— Я сомневаюсь, что у нас есть выбор, — сказала Квельт.

— Это ведь случится рано или поздно, не так ли? Но все не так уж и плохо. В конце концов, мы живем очень долго. И те, кто умирает, не исчезают.

Нита подняла взгляд и кивнула.

— Я давно хотела спросить об этом, — сказала она. — Несколько раз ночью я просыпалась и как будто слышала чей-то шепот…

Квельт посмотрела на Ниту и тоже кивнула, воспользовавшись человеческим жестом.

— Так и есть, — сказала она. — Я так и думала, что ты услышишь это. Мы не умираем в прямом смысле этого слова. Умирая, мы не покидаем этот мир. Мы остаемся в нем. И люди, которые существовали когда-то, остаются здесь навсегда, — тут на лице Квельт появилось выражение легкой неуверенности. — Как я понимаю, в вашем мире все по-другому?

— Да, — покачала головой Нита, не сумев сдержать печаль в своем голосе. — Совсем по-другому.

Кит поднял голову.

— А вот и Понч, — сказал он.

Нита тоже взгляделась вдаль. Она разглядела только легкую рябь на цветочном поле.

— Что это у него там? — пробормотала она и поспешила навстречу.

За своей спиной девочка услышала, как Квельт тихо спросила у Кита:

— Я хочу узнать, поскольку вас явно интересует эта тема. А что происходит с вами после смерти?

Нита промолчала.

— Эм… Давай поговорим об этом позже, ладно? — сказал Кит.

И они направились обратно к домику на берегу моря.

 

Глава 9

Обрыв связи

Этим ранним утром Дайрин бродила по дому, заглядывая в каждую комнату, кроме одного помещения, входа в которое она силилась избежать — подвала. Филиф находился на кухне, наблюдая, как ее отец собирается на работу. В столовой никого не было. В гостиной удобно расположился Скер'рет, уставившийся в телевизор, поигрывая при этом пультом. В ванной комнате было пусто, равно как и в обеих спальнях.

Она испустила глубокий вздох и вернулась обратно тем же путем, по дороге бросив взгляд на телевизор в гостиной.

— Так намного лучше, — сказала она Скер'рету.

— Что-то не так было с матрицей зеленого цвета, — отозвался Скер'рет, — я потолковал с излучающим модулем и уговорил его подтянуть свой вольтаж. Кажется, теперь все в порядке.

— Если захочешь, можешь потом поговорить с моим магнитофоном в комнате наверху, — сказала Дайрин. — Чуть попозже.

— Пора выходить?

— Скоро.

Девочка направилась на кухню.

— Ты видел, что Скер'рет сделал с теликом, пап? — спросила Дайрин.

— Да, видел. Парнишка сечет в технике, верно?

— Он своего рода специалист по структурам, — объяснила Дайрин. — Фанатик из тех-кто-разбирает-вещи-на-части-и-собирает-их-обратно. Это круто, пока у тебя есть что починить, — она улыбнулась. — А потом останется только спрятаться…

— Если у него выдастся свободная минутка, пусть навестит меня в магазине, — сказал папа Дайрин, поболтал остатками кофе и направился к раковине с чашкой в руке. — Просто беда с этим ксероксом…

Он покачал головой.

— Постараюсь запомнить, — затем она обратилась к Филифу: — Ты не видел Рошауна этим утром?

— Сегодня точно нет, — ответил Филиф. — Вчера вечером он отправился к себе в «палатку», и с тех пор я его не видел.

Он поднял одну из ветвей и постарался пододвинуть свою яркую бейсболку так, чтобы та лихо торчала козырьком вверх. Та, впрочем, сразу же скользнула обратно, поскольку довольно трудно заставить бейсболку удержаться в заданном положении, когда голову тебе заменяет одна-единственная ветка, напоминающая верхушку рождественской елки.

— Хмпф, — пробормотал Филиф, и его конечности задвигались в уже знакомых Дайрин волшебных жестах, начиная своего рода сокращенную форму довольно объемистого заклинания. Оно подразумевало под собой немало манипуляций, что, впрочем, не составляло никаких проблем для дерева. Волоски на шее Дайрин встали дыбом от ощущения невербального использования Речи.

Папа Дайрин, по-прежнему прихлебывающий свой кофе, с интересом наблюдал, как бейсболка опускается все ниже, пока не оказалась на привычном уровне головы.

— Ловко, — оценила происходящее Дайрин.

— Я не уверен, — с легкой иронией пробормотал ее папа, он посмотрел на бейсболку, а затем снова отвернулся, — что ты осознавала, что делаешь, когда принесла это в дом, где полно фанатов "Метсов"*…

*Нью-Йорк Метс (New York Mets) — профессиональный бейсбольный клуб, выступающий в Восточном дивизионе Национальной лиги Главной лиги бейсбола (МЛБ)(прим. пер.) На кепке красовалась надпись "Yankees", но у Дайрин не было ни времени, ни желания объяснять Филифу, почему с этой бейсболкой могут быть сложности, тому действительно понравилась эта вещь, так что Дайрин просто вернулась и купила ее. Своей большой удачей она считала тот факт, что ей удалось отговорить Филифа от покупки семейных трусов, сразив того аргументом, что они "вышли из моды."

Дайрин посмотрела на обоих, а затем вздохнула. Похоже, этого не избежать. Мне придется пойти туда, подумала она.

— Вы готовы идти? — спросила она.

— Да, — одновременно ответили ее папа и Филиф, а затем оба рассмеялись, поскольку каждый из них направлялся в разную сторону.

— Отлично, — сказала Дайрин. — Одну минутку.

Она спустилась по лестнице в подвал и огляделась. Там было три входа в «палатки», очерченные серебристыми линиями. Один из них был активирован.

Дайрин испустила раздраженный вздох, подошла к нему и нехотя просунула внутрь голову.

Внутри все было ярко освещено, причем не стандартным светом палаток, исходящим ниоткуда, а несколькими лампами, красиво расставленными тут и там на покрытом коврами поле. Ковры? подумала Дайрин. Да, это были именно они, сотканные из различных видов тканей, многие украшены затейливой вышивкой. Они были разложены повсюду во внутрипалаточном пространстве, которое было намного больше, нежели в тех, в которых ей уже доводилось побывать.

Все внутреннее пространство было настолько богато украшено, что создавалось впечатление, будто бы находишься во дворце, а не «палатке». В центре стоял большой диван, на котором громоздились подушечки и покрывала, тоже покрытые вышивкой.

Вообще мебели вокруг было достаточно, чтобы организовать небольую мебельную распродажу, за исключением того, что, по мнению Дайрин, никто не купит все это барахло, инкрустированное золотом и прочими незнакомыми ей металлами синих и зеленых оттенков. Вы только посмотрите на весь этот хлам, подумала она. Все чудесно сверкало и блестело, но, на ее взгляд, уж слишком сильно.

К тому же… если бы я выросла в месте, подобном этому, я бы тоже считала это нормальным.

Она попыталась в это поверить, но потерпела неудачу. Почему ты возишься с ним? кричала какая-то часть ее мозга. Это же пустая трата времени!

Дайрин огляделась по сторонам. Что ж, так или иначе, но его здесь нет, подумала она.

Видимо, утром ему пришлось отправиться домой по каким-то своим делам с помощью собственного портала. Она пожала плечами и повернулась в сторону выхода, но тут нечто привлекло ее внимание — тонкая сверкающая линия на задней стене. Дайрин подошла поближе, заинтригованная, затем протянула руку, чтобы коснуться непонятного объекта… и отдернула ее.

Может, стоит воспользоваться "перчаткой"? подумала она. По правилам, стоило обезопасить себя, если собираешься воспользоваться Вратами с неизвестной точкой назначения. С другой стороны… здесь есть воздух, и сами Врата не являются непроницаемыми. А значит, воздух присутствует и с другой стороны…

Она протянула руку за пределы линии и увидела, как та исчезла по запястье. Не было ни необычной жары, ни холода, ни того странного сухого ощущения, возникающего при соприкосновении с вакуумом. Ну вот, все в порядке, подумала она. Затем просунула внутрь голову и огляделась…

И замерла на месте.

Вместо ожидаемого под-расширения палатки она смотрела на совсем другое пространство, ноздри щекотал утренний воздух, до рассвета явно оставалось недолго.

Девочка шагнула вперед. Над ее головой раскинулась полупрозрачная крыша, а под ногами оказался пол террасы — огромный камень золотистого цвета, простиравшийся на сотни метров влево и вправо, края которого обрамляли изящные каменные перила.

Дайрин подошла к ним и остановилась, изумленно взирая на раскинушийся перед ней вид на сад, весь покрытый неведомой растительностью красных и желтых оттенков. Все казалось невероятно ухоженным, доведенным до совершенства, вплоть до мельчайшей янтарного цвета травинки, количество которых, похоже, точно соответствовало количеству листьев на деревьях, кроны которых имели самые невероятные формы. Ничто не нарушало картины — ни кротовая норка, ни холмик или иной бугорок земли.

Множество садовников неусыпно трудились над всем этим великолепием, начинающимя у ног Дайрин и простирающимся до самого горизонта, пока диск солнца медленно поднимался сквозь туманную дымку.

Дайрин вздохнула. Это было прекрасно, но она не могла провести весь день, любуясь видом. Она повернулась обратно, намереваясь вернуться тем же путем…

… и снова замерла. Перед ней была уже знакомая терраса и крыша, а над ними ввысь взметалось огромное изящно отделанное здание из уже знакомого золотистого камня, простиравшееся вверх и в стороны, насколько хватало взгляда. Да оно же размером с целый квартал в Нью Йорке — длинный квартал, не короткий! подумала она — соединенный во всю эту смесь башен, башенок, зубцов и шпилей, словно парящих над плоским пейзажем.

Это же дворец, подумала Дайрин. Его дворец.

Она огляделась вокруг с легким чувством вины, словно сделала что-то недозволенное, и ее вот-вот схватят и отправят в темницу. Затем Дайрин выпрямилась, расправив плечи.

Его тоже не должно быть здесь. Он должен спать в "палатке"!

Девочка направилась обратно под крышу террасы, к длинной линии стеклянных дверей, которые заметила в дальней части. Одна из них, расположенная рядом со входом в "палатку", была открыта. Дайрин прошла мимо входа и ступила в раскрытую дверь.

Теперь она поняла, что поспешила с выводами, посчитав обстановку "палатки" излишне помпезной и расфранченной. Она очутилась в комнате эллиптической формы с высоким потолком, размерами сравнимой с актовым залом в ее школе. Тут и там стояла богато инкрустированная мебель, по полу из золотистого камня разбросано множество вышитых ковриков, стены украшены драпировками. Золото и драгоценные камни были повсюду, наклеенные или вделанные в предметы, а то и просто вдавленные в произвольном порядке. Дайрин только качала головой, озираясь вокруг…

Тут за ее спиной раздался смешок. Она резко повернула голову. Да, он был там. Сидел, положив ноги на скамеечку, в своих фирменных кричащих одеждах в кресле, которому только чуть-чуть не хватало, чтобы именоваться троном.

— Я уже некоторое время размышляю, как быстро ты сможешь проскользнуть сюда, — проговорил Рошаун, потягиваясь и снова устраиваясь поудобнее. — Признаться, ты заставила меня ждать дольше, чем я предполагал.

Лучше бы ты прождал до скончания своих дней, подумала Дайрин.

— Чем, по-твоему, ты занимаешься? — спросила она. — Согласно инструкции, ты обязан спать в "палатке", если не пользуешься жилищем, предоставленным хозяевами. В других местах спать не разрешается!

— Это всего лишь руководство к действию, — протянул Рошаун, — совет. Как ты могла бы заметить, в нем нет принуждения. Эфирам есть чем заняться, помимо этого.

Это он, похоже, про Существующие Силы, подумала Дайрин.

— Это совсем другое дело! Не разрешается вносить поправки в данное Ими волшебство…

— Это ограничение относится только к обычным межмировым Вратам, — покровительственно улыбнулся Рошаун, — а не к "палаткам".

Дайрин уставилась на Рошауна, вспоминая, насколько буднично и рационально звучали эти же самые слова от нее, и насколько возмутительно и раздражающе они же прозвучали в его устах.

— Почему вообще тебя так раздражает это маленькое отхождение от правил? — Рошаун явно был удивлен ее реакцией. — Ты-то в свое время нарушила немалое их количество.

Она пораженно уставилась на него.

— Да-да, — хмыкнул Рошаун. — Я прочитал твое досье. Восходящая звезда, верно?

Впрочем, в настоящее время бывшая. Закатившаяся. Нелегко падать с таких высот, не так ли?

Дайрин открыла рот, но ей не удалось полностью остановить рвущиеся наружу слова.

Максимум, на что ее хватило, было:

— И почему ты такой говнюк?

— Вероятно, по тем же причинам, что и ты, — ответил Рошаун и отвернулся. — Впрочем, я не собираюсь обсуждать историю своего развития с кем-то вроде тебя.

С кем-то вроде!!

— С кем-то недостойным тебя! — выкрикнула она. — Да зачем тогда вообще подавать заявку на участие во всем этом, если не хочешь находиться рядом с другим…

Внезапно повсюду распахнулось множество дверей. Пока Дайрин, шокированная, озиралась вокруг, из-за дверей вылетела целая толпа людей. Большинство из них были одеты так же, как и Рошаун, хотя и менее ярко: короткая туника под более длинной, бриджи и сапоги. У некоторых в руках были копья, и волшебные чувства Дайрин отметили, что на них красовались энергетические знаки, незаметные для тех, у кого копий не было. Импульсное оружие, подумала она, и не только…

Дайрин спокойно стояла, вскинув голову, но мысленно прочитала восемнадцать из девятнадцати слогов волшебного заклинания, готовая завершить его, если на нее набросятся. И если при этом придется немного подпалить Рошауна, то это тоже неплохо…

Рошаун, однако, просто рассмеялся и взмахом руки отослал своих слуг прочь.

— Все в порядке. Ваша помощь не требуется, — сказал он. — Можете идти.

— Повелитель! — сказал один из копьеносцев, не сводя взгляда с Дайрин. — Здесь чужой!

Вам не стоит находиться в одиночестве с…

Рошаун снова громко расхохотался.

— О, пустяки! — проговорил он. — Она не представляет для меня угрозы. Ступайте!

Больше никто не решился спорить, и все они с поклоном удалились, вооруженные, уходя, одарили Дайрин тяжелыми взглядами.

Она выдавила из себя угрюмую улыбку, с трудом сдержав раздражение от того, что ее сочли "неопасной". Ну что ж. Многие, имевшие гораздо больший вес в схеме мироздания, впоследствии переменили свое мнение…

Двери закрылись в опустевшей комнате. Рошаун потер руки, словно отпуская что-то, и опустился обратно на свой трон, вытянув ноги.

— Ну ладно, что там у нас в нашей маленькой повестке дня?

Дайрин разрушила почти завершенное защитное заклинание, решив, что оно ей больше не потребуется. Да уж, как обычно, он слушает только себя! Каждым словом Рошаун пытается уколоть меня, подумала Дайрин. Ну тогда я просто перестану обращать внимание на уколы, что бы он там ни болтал.

— Мы собираемся подняться на Эверест* и Чогори**, - спокойным тоном произнесла она. — Это две самые высокие горы на Земле. Множество людей поднимается на них, некоторые, чтобы преодолеть себя, иные просто с туристическими целями. И после себя они оставляют много мусора… так что волшебникам приходится тоже туда подниматься и немного за ними подчищать. Это одна из форм волшебства, которая собирает кислородные баллоны и прочее, позволяющая месту не превратиться в свалку, но в то же время количество убранного таково, что люди не замечают результатов, думая, что мусор просто разлагается. Нам совсем не нужно подпитывать мифы о йети и прочих горных чудесах.

*Эверест — высочайшая вершина Земли (8848 м над уровнем моря), расположена в Гималаях.

**Чогори или К2 — вторая по высоте горная вершина Земли (8614 м), расположена в горной системе Каракорум.

Тут она остановилась, поскольку он зевнул.

— Я так не считаю, — сказал Рошаун.

— Я не считаю что?

— Я не считаю, что уборка входит в мои непосредственные обязанности.

Позабыв, о чем думала минуту назад, Дайрин снова закипела.

— Ну да, это заметно даже без использования волшебства, достаточно окинуть взглядом все вокруг, — заметила она. — Зачем шевелить хоть пальцем, если есть все эти люди, готовые выпрыгнуть и исполнить любой каприз?

И снова она остановилась.

— Вообще-то, — сказала она. — Смысл программы волшебного "обмена" и состоит в том, чтобы понаблюдать за тем, как творят волшебство в разных местах. И это именно то что нужно. Помимо того, что это просто классное занятие, я думаю, тебе понравятся захватывающие виды. Я что-то не заметила здесь возвышенностей поблизости.

— У нас они тоже есть, — сказал Рошаун, — на другой стороне планеты…

Хотя он постарался произнести это скучающим голосом, что-то все же выдало его.

Дайрин бросила на него быстрый взгляд, но, что бы ни промелькнуло в этот момент на его лице, оно быстро исчезло, слишком быстро, чтобы она успела это уловить. И он снова закрылся.

— Послушай, — сказала Дайрин. — Я действительно не понимаю, что с тобой такое. Но в любом случае, давай просто оставим это хотя бы на время? Пойдем со мной и мы…

— В данный момент я предпочту отказаться.

Тон его голоса отличался от того, каким он говорил ранее. Хотя бы чуть-чуть, на долю процента он стал казаться лучше.

— Если это что-то личное… — начала Дайрин после некоторого колебания.

— Все очень просто, — сказал Рошаун, отворачиваясь и касаясь пальцами чего-то вроде блока данных на подлокотнике своего кресла. — Мне не нравится ваш маленький мир, и ваше Солнце меня ранит.

Дайрин не была уверена, как относиться к последней части замечания, но с первой было все понятно.

— Ну что ж, тогда желаю приятно провести время, — сказала она. — Ляжь тут поудобнее и отдохни… Попроси кого-нибудь почистить тебе виноградинку или даже три. И ни в коем случае не спеши.

Она вернулась обратно ко входу в "палатку" и снова прошла сквозь набитое яркими вещами помещение, шаг за шагом ощущая, как в ней нарастает раздражение. На полпути Дайрин, однако, остановилась и обернулась через плечо, чтобы посмотреть на созданный Рошауном доступ.

Это действительно доведет его до неприятностей…

Дайрин некоторое время стояла, рассеянно покусывая нижнюю губу и перебирая в уме множество возможностей. Затем поморщилась от некоторых из своих фантазий. Этот парень дествительно способен довести меня до белого каления… ненавижу это.

Впрочем, плевать на него.

Она проскользнула сквозь главный вход палатки в подвал и прошагала вверх по лестнице.

— Рошаун сегодня не пойдет с нами, — сказала она Филифу. — У него какие-то дела дома, которые нельзя просто так оставить. Так что давайте просто отправимся на Эверест и немного приберемся.

Ее папа все еще стоял возле кухонного стола, что-то набирая в своем мобильном телефоне.

Он приложил его к уху, затем покачал головой и снова посмотрел на экран.

— Дорогая, — обратился он к ней, — хотел спросить, прежде чем отправитесь. Что за беда сегодня с сотовой связью? Не могу дозвониться до моего поставщика. Это обычная сетевая проблема или тут замешано волшебство?

— Я не думаю, что дело в этом, — ответила Дайрин. — Том слишком хорош в своем деле, чтобы допустить подобное. Но вообще я слышала кое-что в новостях сегодня утром. Дай-ка проверю…

Она повернулась к Споту, сидевшему на кухонном столе.

— Дай мне отчет о погоде. Думаю, SOHO* подойдет.

* SOHO — Solar and Heliospheric Observatory, космический аппарат для наблюдения за Солнцем.

Спот поднял крышку и продемонстрировал ей прямую трансляцию со спутникового солнечного орбитального спутника SOHO в виде нескольких изображений Солнца, сделанных на разных длинах волн — красных, зеленых, синих.

— Вот оно, — сказала Дайрин, указывая на синий рисунок, где явно выделялся один участок. — У нас тут небольшая непогода.

Папа Дайрин внимательно посмотрел на изображение чего-то, напоминающего огромный световой бугор или выпуклость.

— Это случилось вчера ночью, — пояснила Дайрин. — Это CME*, корональный выброс массы.

*Coronal mass ejection — выброс вещества из солнечной короны.

— А можно перевести на нормальный английский?

Дайрин улыбнулась.

— Можно сказать, это солнечный прыщ.

Ее отец скривился.

— Дорогая, разве это стало более понятно после такого грубого разъяснения?

— Зато дало тебе более четкое понимание произошедшего, — хмыкнула Дайрин. — Время от времени Солнце производит большой выброс плазмы в космос. Никто не знает почему.

Но если выброс направлен в сторону Земли, то когда плазменная волна достигает планеты, начинаются проблемы со спутниками из-за ионизирующего излучения. Радио будет сходить с ума, а телефоны частично выйдут из строя примерно на день, пока волна не пройдет, — она пожала плечами. — Небольшая проблема. Обычно предупреждение следует заранее, а те ребята успевают отключить сенсоры своих спутников, пока не пройдет волновой фронт, — девочка опустила Спота на пол. — Скорее всего, телефоны снова заработают как надо уже сегодня или завтра.

Ее отец вздохнул, повернулся к настенному телефону и начал набирать номер.

— Сплошные неудобства, — вздохнул он.

— Это да, — согласилась Дайрин.

Скер'рет тоже вошел в гостиную.

— Так куда ваша троица отправится сегодня? — спросил папа Дайрин.

— На Эверест, — ответила та.

Отец посмотрел на нее. Девочка была одета в шорты и футболку: погода снаружи напоминала скорее летнюю, чем весеннюю.

— Полагаю, нет смысла просить тебя одеться потеплее?

— Мы будем защищены силовыми полями, — сказала Дайрин. — Нет повода для беспокойства.

Ее папа посмотрел на нее и нажал кнопку на телефонной трубке.

— Голосовая почта, — пробормотал он. — Ненавижу ее. Так все-таки, гора Эверест.

Почему?

— Мы собираемся пригласить Скер'рета поесть на свежем воздухе, — Дайрин ухмыльнулась.

— Непальскую еду… или типа того. Увидимся.

И они исчезли.

* * *

Этим же вечером, после ужина, когда зажглись лампы, а Нита спустилась на пляж для вечернего купания, Киту, наконец, удалось найти время, чтобы присесть на выделенную ему кушетку с Учебником в руках и детальнее разобраться в интересующем его вопросе.

Большая часть того, о чем им рассказывала Квельт, описывалась в Учебнике, там также давалась более точная информация о смерти на Алаалу. Энтропия так или иначе влияла на тела ее обитателей, но подобного не происходило с их душами. Те оставались здесь.

Из Учебника Кит узнал, что Выбор был сделан не настолько быстро, как казалось поначалу. В частности, впоследствии волшебники осознали, что без энтропии не существовало самого понятия времени, невозможны были жизнь и бытие.

Но также они и видели, что любая сделка с Одинокой Силой относительно полного исключения энтропии из их существования несет в себе обман. Действительно, Сила, создавшая энтропию, обладала над ней некоторой властью и могла предложить, по сути, самое настоящее вечное существование. Но Кит уже достаточно знал о замыслах Одинокой Силы, чтобы понимать, что, приняв условия сделки, им пришлось бы так или иначе заплатить за победу над смертью. Просто цена была бы иной.

Тем не менее, подумал он, здесь они добились этого… счастливчики. Нечто мимолетное, но совсем не страшное. И после смерти они становились частью этого мира, полного дружелюбных шепотов… всех родных и друзей с давних времен, ушедших, но оставшихся в мире после жизни равно как и в мире жизни . Она слышала их, подумал он, вспомнив, о чем Нита упоминала ранее.

Он снова принялся за чтение.

"И что касается Одинокой Силы, низверженной и побежденной, она заняла свое место в этом новом мире, пускай и по-новому. Они дали ей новое имя", Учебник излагал местную версию сделанного Выбора, "И это имя — Эсемели — означало Дочь Дочери Света, она больше никому не причиняла вреда и не могла причинить. Она осталась в месте, предназначенном для нее, Приюте Изгнанника, и пребывает там и по сей день в мире, в мире, равно как и все остальное здесь. И мир здесь следует своим путем, а ветер нашептывает имя Единой, и все здесь хорошо, навсегда…"

Кит закрыл Учебник и задумчиво уставился в окно свой половины комнаты на сумеречное море.

Одинокая Сила повержена, подумал он. Я не уверен, что мне нравится, как это звучит.

Не то чтобы это было невозможно: подобные вещи случались. Но результат было очень сложно сохранить и защитить. Смерть можно вычеркнуть из сценария, но она найдет способы прокрасться обратно, если вы не будете очень и очень осторожны.

Мальчик затолкал свой Учебник под подушку и накрылся тонким одеялом, по-прежнему смотря в окно. Она скоро вернется, подумал он. Вот-вот наступит время крабов. Вряд ли Нита захочет купаться с ними.

Понч, сидевший в ногах диванчика Кита, положил морду на одеяло, он посматривал то в сгущавшиеся сумерки за окном, то на уснувшего Кита, не упуская ни единой детали…

Нита прошла довольно далеко вдоль пляжа, идя по самой кромке воды, наблюдая за кессами и пытаясь отвлечься от жгучего чувства в плечах и шее.

Вот вечно так, стоит мне отвлечься, подумала она, ощущая каждое движение шеей, затем остановилась, жжение только усилилось. Сначала я забываю солнцезащитный крем, затем заклинание, призванное создать тот же эффект.

Она вздохнула, наблюдая за оживленным движением на песке, где кессы суетились, строя свои странные маленькие замки. Помимо солнечных ожогов, главной проблемой для Ниты на данный момент являлся тридцатидвухчасовая длина суток на Алаалу, что заставляло ее чувствовать нечто вроде постоянного джет-лага, синдрома десинхронизации циклов после перелета только без самого перелета. Кит каким-то образом очень быстро сумел вписаться в местный ритм жизни, спя и бодрствуя по шестнадцать часов, как это делали Пелиэны. Но тело Ниты упорно настаивало на том, что оно лучше знает, когда утро, а когда уже полвосьмого, будя ее в неподходящее время и не давай заснуть, когда надо. Она могла бы прочитать заклинание, позволяющее покончить с этой проблемой, но, подумав, решила отказаться от этого варианта.

Здесь настолько классно, так зачем тратить время на сон? К тому же никто не возражает, когда я встаю посреди ночи.

Нита все еще любовалась волнами, накатывающимися на берег с тихим шепотом, когда маленькая стайка лун начала подниматься над горизонтом. У планеты столь больших размеров было несколько спутников — даже самые маленькие размером с земную Луну, но расстояние скрадывало разницу. Притяжение планеты удерживало их в форме гигантской окружности, где они располагались в определенной последовательности, словно тонкий гигантский пончик, обтянутый вокруг мира. Внутри этого "пончика" или тора* индивидуальные силы притяжения каждой луны заставляли их ускоряться и замедляться относительно друг друга совершенно непредсказуемым образом. Словно летающие овечки, подумала Нита, заметив, как настоящее "стадо" поднялось и полетело по небу, серебристыми тенями скользя по воде. В этом неясном свете кессы, казалось, еще быстрее засновали по берегу, впрочем, скорее всего, это была всего лишь иллюзия.

*Тор — поверхность вращения, получаемая вращением образующей окружности вокруг оси, лежащей в плоскости этой окружности и не пересекающей её. Если кто-то тоже ничего не понял, то просто представьте себе вращающийся пончик.

Нита подошла поближе к воде и теперь стояла прямо на пути у суетящихся кессов, рассматривая выстроенные ими крохотные "замки". Ни одно из них не выдерживало долго: кессы, карабкаясь по ним, разрушали их, затем начинали строить заново. Иногда случайная волна заходила дальше, чем обычно, и смывала все. Ответ был один: строим заново.

— Эй, ребята, чем вы занимаетесь? — обратилась к ним Нита на Речи.

Тем, чем мы должны, ответил один из них, а, возможно, и все они, не снижая темпа.

Нита только покачала головой, удивленная. Именно такой содержательный, но ничего не объясняющий ответ можно получить, если спросить у муравьев, куда они направляются, или у комара, зачем он укусил вас. Планирование у насекомых касалось очень коротких промежутков времени, и они редко были способны поговорить о чем-либо еще.

— Почему? — спросила Нита.

Потому что.

Она покачала головой и поморщилась, когда при этом натянулась ее обожженная кожа.

— Хорошо иметь смысл в жизни, — сказала она кессам.

Да, это так, сказали они и заработали еще быстрее, словно стремясь наверстать время, потраченное на разговоры с ней.

Нита улыбнулась и оставила их в покое. Она поднялась обратно на пляж, подумав, что ей действительно стоит заглянуть домой и взять солнцезащитный крем. Папа наверняка разворчится, увидев ожоги, но все равно приятно будет его увидеть. К тому же сухие отчеты о творящемся дома, получаемые с помощью Учебника от Дайрин, мало что давали ей в плане знания о том, что там на самом деле происходит.

Она не спеша вернулась к жилищу Пелиэнов. Абсолютный покой, царивший над домом и постройками, снова поразил ее, как и в первый раз, когда Нита здесь оказалась. И снова ее кольнуло странное чувство, ощущение чего-то неправильного, чего-то отсутствующего, которое появлялось у нее все чаще и чаще с момента прибытия.

Наверно, я просто никак не привыкну к тому, что все так мирно, подумала она. Мне нужно просто позволить себе привыкнуть к этому. Она с сожалением улыбнулась, подходя к постройке, служащей спальней ей и Киту. Впрочем, с моей-то удачей я привыкну к этому только по завершению каникул.

С другой стороны занавеса, разделявшего комнату на две половины, доносилось тихое похрапывание Понча. Интересно, теперь собаки дома ведут себя как обычно, подумала Нита. Или еще хуже. Потом попрошу Кита разузнать об этом.

Не зажигая света, она на цыпочках прокралась к дальней стене ее половины комнаты, где располагались Врата, ведущие к ней домой. Затем шагнула сквозь них, избегая прикасаться к краям.

В то же мгновение она оказалась в своей полупустой спальне. Наверно, стоит вернуть стол на место, подумала она, потому что от него все равно нет никакой пользы там, где мы сейчас живем. Поскольку все задания на лето у нее уже были выполнены, то мысли о школе стоило бы отложить как минимум на неделю. Ну или хотя бы попытаться.

Нита выглянула за окно. День перевалил за полдень. Часы на стене показывали 3:30. Я думала, я приду пораньше, подумала она. Мое ощущение времени слегка сбилось. она посмотрела на свою кровать, но не заметила там никаких признаков солнцезащитного крема. Либо папа забыл его туда положить, либо просто не успел еще этого сделать.

Она вышла из комнаты и, подойдя к двери Дайрин, заглянула туда: никого не было. Она, вероятно, выгуливает своих подопечных, подумала Нита. Или навещает их в их "палатках".

Она направилась в ванную и основательно порылась среди различных солнцезащитных кремов, кремов для загара, масел и прочего тому подобного, в беспорядке хранящихся под раковиной. Наконец, Нита остановила свой выбор на средстве с высоким SPF фактором, срок использования которого истек всего-навсего пару месяцев назад. Это подойдет, подумала она и тихо двинулась вниз по лестнице.

В гостиной было пусто, но из столовой доносился чей-то голос. Узнав голос Тома, Нита примерзла к лестнице.

— Это именно то, с чем мы имеем дело, — продолжал говорить Том. — Иногда ты попадаешь в то, что по-английски мы называем "главные события", эквивалент этого слова на Речи является однокоренным со словом "дверные петли, шарниры". Это такие моменты в жизни людей, народов, культур или миров, когда все как бы замирает на мгновение перед тем, как повернуться — словно дверь на своих петлях. И в зависимости от того, какой толчок последует, дверь качнется в ту или иную сторону. Мгновением раньше, мгновением позже — и дверь повернется в другом направлении. А иногда не хватит никаких усилий, чтобы сдвинуть дверь в желаемом направлении.

А еще есть такие изменения, которые были вызваны предшествующими событиями — результатами открытий или закрытий других дверей — что их невозможно остановить, как ни пытайся. И в итоге жизнь меняется или заканчивается… тысяча жизней или три тысячи… и целая лавина перемен следует после движения двери. И все, что может сделать волшебник перед лицом этого шквала перемен — это выбрать место и время для вмешательства в последствия и попытаться убрать их потом, — Том вздохнул. — Вне зависимости от всех наших усилий, — сказал он, — энтропия по-прежнему наступает.

Последовала долгая пауза.

— Мне жаль, — услышала Нита папин голос.

— Далеко не так жаль как нам, — отозвался Том, — потому что мы не можем остановить это. — Еще один болезненный вздох. — Но зачастую, в итоге мы делаем все возможное, чтобы быть готовыми к следующей "петле"… и распознать ее в нужный момент. Это все, что мы можем сделать. И мы должны постоянно напоминать себе, потому что мы знаем, что это правда, что наши действия в конечном итоге исправят ситуацию, что Существующие Силы найдут способ чуть-чуть изменить даже самые жуткие злодеяния нашего вида к лучшему, если мы не будем опускать рук.

Опять пауза.

— Судя по твоему виду, — заговорил ее отец, — тебе давно не доводилось отдыхать.

— Нет, — согласился Том. Затем, после очередной паузы: — Назревают серьезные неприятности.

— Что, еще большие, чем уже имеются?

— Если мы не сумеем остановить их, — сказал Том, — то намного, намного большие. Но нам повезло — у нас есть возможность сражаться. Даже больше, чем просто возможность.

Сделать хоть что-то, кроме того как смотреть на происходящее.

По спине у Ниты пробежал холодок.

— Дай мне знать, если я смогу чем-то помочь, — проговорил ее папа.

— Уже помогаешь, — мгновение спустя сказал Том. — И я ценю это.

Нита сделала глубокий вдох, затем выдох, пытаясь успокоиться, затем тихо развернулась и прокралась обратно вверх по лестнице. Пожалуй, повидаюсь с папой завтра. Сейчас явно неподходящее время.

Оказавшись наверху, она снова просунула голову в комнату Дайрин, на случай, если та уже вернулась оттуда, где бы она ни была.

— Она отсутствует, — послышался скрежещущий голос со стороны письменного стола.

Там сидел Спот, казавшийся странно одиноким в свете настольной лампы.

Нита быстро проскользнула внутрь, сразу отбросив мысль о том, чтобы присесть на кровать — та могла скрипнуть.

— Ты в порядке, приятель? — спросила Нита.

— В порядке, — эхом отозвался Спот.

Нита покачала головой и слегка погладила пальцами его крышку. Он был и правда человеком и машиной одновременно.

— Скажешь Дайрин, что я заходила, ладно? — сказала она. — Я не разговаривала с папой…

Он был занят. Но есть кое-что, что я попрошу ее проверить для меня. Я поговорю с ней об этом завтра.

— Ладно, — сказал Спот.

— Спасибо.

Нита вернулась в свою комнату. Когда она вошла, Врата снова находились в своем первоначальном состоянии в виде полупрозрачного экрана, сквозь который просвечивала остальная часть ее комнаты, казавшаяся серой. Нита слегка пригнулась и прошла сквозь них.

Понч по-прежнему похрапывал на противоположной стороне комнаты. Нита присела на край дивана, неожиданно почувствовав себя очень усталой, хотя в данном случае на переход между мирами совсем не требовалось затраты энергии. Было довольно странно услышать о том, что Тому, на чей опыт и силу она так часто опиралась, тоже требовалась чья-то поддержка. С другой стороны, почему бы и нет? подумала она. Он ведь всего лишь волшебник, как и мы…

А еще эти его слова про назревающие серьезные неприятности. Нита решила, что непременно заставит Дайрин разобраться во всем этом и послать ей подробный отчет.

А сейчас… лучше всего мне будет поспать.

Она разделась и нырнула под тонкое покрывало. Эта ночь не была одной из тех, когда небо прочерчивали "падающие звезды", образующиеся из скоплений пыли и небольших фрагментов лунного пояса. Полную темноту нарушали только далекий шепот моря и кажущиеся еще более далекими шепотки вокруг, на которые никак не влияли проблемы далекого мира за Вратами. Здесь все было чудесно, все было именно так, как должно было быть.

Это мягкое навязчивое состояние некоторое время тревожило ее. Но затем, неожиданно для себя самой, Нита погрузилась в сон и проснулась только на рассвете, все еще будучи под впечатлением от полного льда и снега сна.

Она села на кушетке и осторожно потрогала шею сзади. По крайней мере, сильнее я уже не сгорю, подумала она, но полученный ожог по-прежнему доставляет неудобства…

Разумеется, она могла бы что-нибудь предпринять. Например, поговорить с нервами в своей коже и попросить их не чувствовать боль… помимо того, что это будет стоить ей некоторой толики энергии, боль все равно потом вернется. Или же она могла с помощью волшебства уговорить нервные окончания "отсоединиться" от поврежденной кожи.

На это было бы затрачено еще больше энергии, чем на предыдущий вариант, но зато ожог начал бы исцеляться.

Она потянулась и поморщилась. Или же, подумала она, я могу просто снова и снова окунаться в воду, где так хорошо и прохладно, и не потребуется никаких затрат… просто отложить решение проблемы на потом.

Нита достала свой купальник и надела его — она не чувствовала себя настолько уверенно как Квельт, купающаяся нагишом — затем обрядилась в льняную рубашку, вздрогнув от прикосновения грубой ткани к ее чувствительной коже.

И тут она снова вспомнила ощущение холода. Она ухватилась за это воспоминание, стараясь не дать ему ускользнуть, как это обычно бывало, когда она полностью просыпалась.

Лед, подумала она. Много льда. Ей доводилось бывать на ледяных планетах, где лед состоял из воды, и на газовых гигантах, чей лед содержал в своем составе метан или гелий, а снег имел странный бледно-голубой металлический оттенок. Лед же из ее сна был обычным льдом из воды.

Внезапно в памяти вспыхнула картинка — параллельные линии и борозды, подобно рекам сбегающие между неровными камнями и покрывающие все вокруг все новыми и новыми слоями чистого прозрачного льда. И сама поверхность, выцветшая от времени, холодная и темная, текла впереди него, словно потрескавшееся двенадцатиполосное шоссе, через перевал между двумя древними горами. Ледник. Больше никаких событий в этом сне не было, если, конечно, не считать таковым продвижение ледника в долину со скоростью десятых долей сантиметра в день, медленное, холодное и неотвратимое.

Нита вздрогнула, а затем рассмеялась сама над собой. Типичная реакция тела на ожог — сон о холоде. Однако, когда она вновь подумала об этом леднике, то вспомнила еще кое-что из недавнего сна. Лед, надвигающийся с ледника, спускается вдоль горных склонов по мере выпадения снега и понижения температуры. Ледниковый период, подумала Нита.

Ледники покрывают все вокруг, поглощая пейзажи под непрекращающимся снегом, подкармливающим их — то, что происходило очень медленно в реальности, во сне двигалось с ужасающей быстротой, где ход времени был ускорен. "Сердце мира покрыто льдом", — кто-то сказал ей. Медленным холодным голосом, словно бы принадлежавшим самому снегу. И в нем не звучало ни капли сожаления о льде.

Нита еще некоторое время сидела в рассветной тишине и размышляла об этом. Там, с другой стороны занавеси, по-прежнему слышалось тихое дыхание спящего Кита, но другой звук отсутствовал — похрапывание Понча. Нита отворила плетеную дверь и выскользнула в сумрак раннего утра.

Она вышла со двора Пелиэнов и направилась на пляж. Там Нита некоторое время простояла, наслаждаясь абсолютной тишиной, нарушаемой только ее дыханием и шелестом морских волн, тихонько скользящих вверх и вниз по песку. Мир вокруг нее устремлялся в стороны и вверх на невообразимую высоту, но Нита уже привыкла к этому.

Теперь окружающая ее масштабность возвышала ее, а не делала ничтожной.

Далеко на изгибе песчаного берега она увидела две темные фигуры, тоже наблюдающие за рассветом. Ни одна из них не шевелилась.

Она не спеша направилась к ним, потому что во время такого рассвета торопиться не стоило. Каждый из тех, которые Ните уже довелось здесь наблюдать, стоил того, чтобы им полюбоваться, и ни один не походил на другой. Этот переливался всеми оттенками алого, золотистого и персикового, протянувшимися по небу, кое-где прочерченному темно- и светло-серыми полосками облаков на синем фоне, который постепенно становился опаловым. Квельт и Понч сидели на верхушке дюны, словно очерченные этим холодным светом, и смотрели на воду. Нита села рядом с Квельт.

— Ты не видела сегодня своего тапи? — спросила она. — Он собирался проследить, куда направляются цеифф…

— Нет, он ушел еще до того, как я проснулась. Я хотела поговорить с Поншем.

Нита оглянулась на Понча, который лежал, положив морду на лапы, и смотрел на море.

— О чем?

— О чем угодно. Он хороший собеседник, — ответила Квельт. — Много знает.

Нита улыбнулась. Словарь этой собаки еще недавно состоял только из названий различных видов корма.

— Ну только когда его рот не занят очередной палкой, — пошутила она.

Понч перевернулся, посмотрел на нее, а затем, словно не желая отвечать на это, снова перевернулся на живот.

Некоторое время они просто сидели в тишине. Наконец, Квельт спросила:

— У тебя бывало такое состояние, когда тебе кажется, что есть нечто важное, что тебе следует знать, но ты не знаешь об этом?

Нита вздохнула, откинувшись на песчаную дюну.

— Скорее, стоит спросить, бывает ли у меня состояние, когда у меня нет вопросов, — сказала она. — И когда мне кажется, что мне известно все, я почти всегда ошибаюсь.

И снова потекло время, нарушамое лишь шелестом волн, пока они смотрели на воду.

— В чем дело? — спросила Нита.

— Я не знаю, — ответила Квельт. — Это началось недавно, сотню лет назад или около того.

Я была занята, регулируя погоду или что-то подобное, и тогда… — она прервалась, посмотрев на Ниту. — В чем дело? — спросила Квельт. — Почему ты смеешься?

Нита с трудом пыталась подавить смех. Наконец, ей удалось совладеть с собой.

— Извини, — сказала она. — Это просто культурные различия. "Недавно, сотню лет назад"…

У нас за это время проходит целая жизнь.

Квельт удивленно покачала головой.

— Довольно странно знать, что жизнь может быть так коротка, — сказала она. — Но для твоего народа она не кажется такой уж короткой, верно?

Нита некоторое время наблюдала за тем, как вода накатывается на наливающийся персиковым солнечным светом берег.

— На самом деле, — наконец сказала она, — когда ты уже подходишь к концу срока.

Семьдесят, восемьдесят лет… — Она помолчала. — Конечно, сейчас человеческая жизнь стала длиннее. Мы научились излечивать некоторые болезни, лучше питаемся и все такое прочее. Но в целом, после восьмидесяти-девяноста лет большинство людей начинает уставать. Их тела не работают должным образом. Они начинают разрушаться. Иногда даже их память ослабевает.

— Кажется, что это так быстро.

— Я не знаю, — пожала плечами Нита. Она поймала Понча за кончик хвоста и начала им лениво поигрывать, тот посмотрел на нее через плечо, заворчал и сделал вид, что хочет цапнуть, затем перевернулся на спину и начал извиваться на песке. — Это просто как будто бы даже если твое тело в целом здорово, но остальная часть тебя начинает желать чего-то еще. — Она внимательно посмотрела на белый кончик хвоста Понча, а затем отпустила его.

— Моя бабушка, — продолжила Нита, — а если точнее, папина бабушка — сказала мне одну вещь, когда я была маленькой. Я запомнила это. Но тогда я не понимала, что с ней такое.

Она не болела, и в целом была в порядке. Но она спала большую часть времени, а когда не спала, то просто сидела в кресле перед телевизором и улыбалась. Многие пытались заставить ее подняться и заняться чем-то, быть активнее. И я тоже. Помню, однажды я хотела, чтобы она поднялась и поиграла со мной в мячик… или что-то вроде того… а она сказала: "Хуанита, дорогая, мне девяносто три года, и я устала бегать вокруг и делать что-то. Сейчас настало такое время, когда я могу себе позволить просто сидеть здесь и наблюдать, каково это — быть девяностотрехлетней. Это время, чтобы готовиться к тому, что будет дальше.

Нита улыбнулась своим воспоминаниям: за давностью лет они не ранили ее.

— Тогда это показалось мне забавным. Сейчас же я зачастую задаюсь вопросом — так ли это плохо, что через некоторое время тебе захочется оставить то, что есть сейчас, и перейти к следующему этапу. Несмотря на давно ведущиеся споры в моем мире о том, "что будет дальше"…

Она снова замолчала.

— Эй, я перебила тебя, — сказала Нита. — Извини. Ты говорила о вмешательстве в погоду, — она улыбнулась. — Это тоже забавно, правда, по другой причине. У нас есть поговорка "Все могут поговорить о погоде, но никто не может ничего с этим поделать". Правда, те, кто ее употребляют, не знают о существовании волшебников.

— Вы тоже создаете подходящую погоду?

— Мы с Китом поработали над ураганом в прошлом году, — сказала Нита, — вместе с другими волшебниками. Похоже, что он мог натворить массу неприятностей, если бы достиг берега, так что Региональные Советники Северной Америки провели совместную оценку риска с волшебниками из Восточной Европы и решили, что все будет в порядке, если мы осторожно вытолкнем его обратно в океан…

Некоторое время они обсуждали штормы и магические методы управления ветром и теплообменом, а также варианты того, что можно сделать с освободившейся кинетической энергией после того, как столкнешь десятки миллионов тонн кружащейся воды и ветра с намеченного курса. Алаалу была достаточно стабильной с этой точки зрения — ее звезда была спокойной и предсказуемой, а орбита представляла собой почти ровный круг, так что сезонные колебания были минимальными. Но и здесь пару раз в год случались гигантские тропические ураганы в районе экватора, работа над которыми составляла большую часть обязанностей Квельт.

— Кажется довольно странным, что ты занимаешься только этим, — заметила Нита. — Ну, в основном.

— Обычно это не казалось мне странным, — сказала Квельт. — По крайней мере, раньше, когда я была моложе. Но теперь меня все чаще посещает это чувство, о котором я упоминала: будто бы что-то происходит, но я ничего не замечаю. Я заметила, что оно возникает, когда я останавливаюсь и просто оглядываюсь вокруг… тогда оно накатывает.

И я просто стою и смотрю. Но до сих пор… — Она пожала плечами.

— Я знавала одного волшебника, — произнесла Нита, — кошку — это еще один из разумных видов на нашей планете — который говорил мне так: "Иногда у Сил есть сообщение для тебя, но оно скорее напоминает заклинание, которое ты создаешь: когда-нибудь оно соединится в одно целое у тебя в голове, но пока же ты можешь только прокручивать эти кусочки снова и снова, надеясь, что они совпадут между собой."

— Думаю, это точно описывает происходящее со мной, — сказала Квельт. Затем она сверкнула уже знакомой Ните белозубой улыбкой: — Я думаю, я нетерпелива! Обычно это несвойственно моему народу… — Она вытянула ноги. — В общем, это меня слегка беспокоит. Словно бы ты оказываешься рядом с кессами во время их работы…

— Рано или поздно они сойдутся, — Нита зевнула и потянулась. — Странно, что ты здесь снаружи, — обратилась она к Пончу, — когда твой хозяин еще не проснулся.

Понч посмотрел на Ниту снизу вверх. Он ленивый.

— Он ленивый? Уж кто бы говорил. Ты-то вообще спишь весь день!

Я просто делаю свою работу, сказал Понч. Мне не нужно охотиться. У меня нет щенков, о которых необходимо заботиться. Так что я сплю, а все остальное время веселюсь.

Нита усмехнулась.

— Звучит разумно, — сказала она. — Ладно, забираю свои слова обратно. — Она снова потянулась, приглаживая руками волосы. — Знаешь, что мне очень здесь нравится?

Отсутствие мелкой нечисти.

— Нечисти?

— Ну да. Насекомых. Маленькой формы жизни, которая приходит и кусает тебя.

— Кессы могут это сделать.

— Да, но от кессов ты можешь просто отойти подальше. Те же, о которых я говорю, летают в воздухе, затем садятся на тебя и кусают. Некоторые едва различимы глазом.

Реальная проблема.

— Но ты же можешь попросить их не кусать тебя…

— Я пыталась. Но практически невозможно победить в этой битве. Гораздо большего эффекта удавалось добиться, разговаривая со стенами или камнями, нежели с большинством насекомых.

Квельт рассмеялась и встала, потягиваясь.

— Мне пора пойти бросить одежду в стирку, — сказала она. — Я пообещала своей "маме", что сделаю это.

Нита хихикнула.

— Похоже, ты заразилась от нас странными иностранными словечками.

— Ой, нет. Я просто слышала, как вы называете мою тапи…

Нита и Квельт улыбнулись друг другу.

— Пойдем, — сказала Нита. — А ты, Понч, иди и выдерни своего хозяина из кровати. Будет непростительно, если он проспит это.

Квельт и Понч направились к дому, а Нита с легкой улыбкой смотрела им вслед.

Домашние обязанности в этом мире не казались столь же обременительными, как дома.

Особенно потому, что мне не обязательно было ими заниматься, подумала она. Впрочем, Квельт, похоже, ничего не имела против.

Она провела там еще некоторое время, просто сидя и наблюдая за крошечными волнами, столь отличавшимися от яростного прибоя Лонг-Айленда. Но в Большом Южном Заливе есть прибой потому, что у Земли есть Луна. Да, это одна из тех вещей, которых мне здесь не хватает: действительно большой луны.

Впрочем, здесь и так просто классно…

Постепенно восток приобретал все более яркий оранжевый оттенок, чем раньше. Нита сидела, впитывая эти яростные лучи и принимая их с бесконечной благодарностью.

Но так и не смогла изгнать отголоски сна.

Сердце мира покрыто льдом, а это значит, что его здесь нет.

Нита моргнула, а затем вздрогнула, забыв на какое-то время о своих ожогах.

* * *

Дайрин вместе с Филифом и Скер'ретом вернулись с горы Эверест ближе к вечеру и обнаружили, что Рошаун явился обратно вскоре после их ухода. Они сидели вместе с Кармелой перед телевизором и обсуждали стили одежды. Несмотря на то, что Дайрин испытывала по отношению к этому принцу только лишь раздражение, ее все равно позабавил тот факт, что Кармеле наконец-то удалось найти кого-то, кто тоже интересуется украшениями. Вот уж не думала, что это возможно, подумала Дайрин. Ну и Рошаун соизволил вернуться. Хотя и не благодаря мне…

Уставший Филиф присоединился к Кармеле и Рошауну в гостиной.

Папа Дайрин сидел в столой, склонившись над списком необходимых покупок для магазина. Когда Дайрин и Скер'рет вошли, он вскинул голову со слегка испуганным видом, как показалось Дайрин, проверяя, нет ли Филифа в пределах видимости.

— Ты в порядке, папочка? — спросила она, обнимая и целуя его в щеку.

— Хм? Да, все отлично, — ответил он. — А вы как провели время? Хорошо перекусили?

Скер'рет казался вполне довольным.

— Весьма питательно, — сказал он.

— Большей частью кислородные баллоны, — пояснила Дайрин.

Ее папа посмотрел на нее, явно позабавленный.

— Ну что ж, немного грубой пищи в рационе никому не повредило. Куда вы направляетесь?

— В "палатку" Скер'рета. Он хочет дать мне послушать свою музыку. Так что сунь туда голову и кричи погромче, если я вдруг понадоблюсь.

— Ладно.

Они спустились в подвал по лестнице почти одновременно — учитывая, что у Дайрин было две ноги, а у Скер'рета сорок, сложно было определить, кто спереди, а кто позади.

Там, на горе у них случился очень интересный разговор о музыке после того, как тот вместе с прочим мусором проглотил и сломанный магнитофон, оставшийся от какой-то экспедиции, и Скер'рет предложил продемонстрировать ей несколько мелодий с помощью переносного банка данных. Дайрин быстро попросила Спота скачать целую кучу различной музыки со стационарного компьютера — от бойс-бендов до Бетховена — и с интересом ожидала, что Скер'рет даст ей послушать взамен.

Когда они проскользнули сквозь вход в "палатку", Дайрин с интересом завертела головой. Здесь было несколько специальных рам для сидения\лежания, которые предпочитали создания вроде Скер'рета, напоминавших диковинную смесь стульев и гимнастических лесенок. Также Дайрин обратила внимание, что вещи сложены на полки и стеллажи вдоль стен.

— Все отлично организованно, — заметила она.

— Вряд ли мои родители сказали бы то же самое, — ответил Скер'рет.

Дайрин хихикнула.

— Никто из нас не может быть настолько аккуратен, чтобы удовлетворить своих родителей. Видимо, это их универсальное свойство.

Скер'рет рассмеялся и занялся своей версией Учебника, напоминавшей небольшую плоскую панель управления.

Дайрин пыталась умоститься на одном из "сидений", что удалось ей лишь частично — все-таки они не были предназначены для людей, и принялась покачивать ногой, пока Спот сновал вокруг, изучая все подряд.

— Как-то раз ты упомянул мне, что тебя не пускают в места общественного питания на Перекрестках, — сказала Дайрин. — Почему? Разве ты плохо ведешь себя или что-то в этом роде?

Скер'рет снова рассмеялся, но на этот раз в его смехе чувствовалась горечь.

— Нет, — сказал он. — Дело в том, что рабочим и патронам запрещено посещать одни и те же заведения.

Дайрин некоторое время смотрела на него. Затем вдруг все встало на свои места.

— Боже мой, — сказала она. — Ты ведь не просто рирхатец, да? Ты как-то связан с Начальником Станции…

— Я самый младший из его первого выводка, — пояснил Скер'рет.

— То есть ты унаследуешь управление всем этим местом, когда он уйдет на пенсию? — выдохнула Дайрин.

— Это было бы возможно, если бы я был нормальным, — сказал Скер'рет. — Но ведь это не так, верно? Я волшебник. — Теперь горечь в его словах была очевидна. — Я должен управлять Перекрестками и стать одним из самых могущественных существ на сотни световых лет вокруг. Это такая же политическая позиция как и многие другие: ты контролируешь Врата, а также многое другое. Никто не осмеливается перечить Начальнику Станции.

— Но ты же можешь заниматься этим, не переставая быть волшебником, — удивилась Дайрин. — Разве нет?

Скер'рет посмотрел на нее сразу несколькими глазами.

— Я могу, — согласился он. — Но остальные против. Как считает мой родитель, волшебство отвлекает от того, чем я обязан заниматься, от бизнеса и от "реальной жизни" вообще, — он фыркнул, что прозвучало как странный металлический звук. — Не то чтобы он считал это абсолютно пустой тратой времени — уж он-то знает, как полезны волшебники.

Но все равно мой родитель в ярости. И желает, чтобы я отказался от волшебства, чтобы я отверг его. Но я не могу!

Дайрин глубоко вздохнула. Волшебство не живет в отвергающем его сердце. Так гласил первый закон Искусства. И от него возможно отказаться, если ты не захочешь или не сможешь следовать правилам, воплощенным в Клятве Волшебника. А также оно само может оставить тебя, если в результате боли, болезни или каких-либо изменений в своей жизни ты не сможешь хранить верность Клятве. Но одной мысли о подобном было достаточно, чтобы Дайрин вздрогнула, представив себе, как если бы окружающие заставляли ее отказаться от волшебства, от самой личной связи со вселенной и Той, что создала ее… Жуткая перспектива!

— Я думаю, тебе стоит следовать своим путем, — сказала она Скер'рету. — Поступать так, как велит тебе твое сердце.

— Сердца, — поправил Скер'рет.

— Не важно. Просто делай так! Вот что Они говорят тебе. Не позволяй остальным столкнуть тебя с пути.

— Легко тебе говорить, — вздохнул Скер'рет, — ведь твой "отец" не руководит Перекрестками.

Дайрин одарила того взглядом.

— Вот что я тебе скажу, — проговорила она. — Я думаю, ты крепче, чем сам считаешь. А также, что во вселенной есть достаточно места, чтобы ты смог быть тем, кем сам захочешь. И твой отец — то есть, извини, родитель — действительно может быть самым могущественным существом на сотни световых лет вокруг, но будь он действительно уверен в своем мнении, он бы не прессовал тебя так сильно. Так что я считаю, у вас еще есть возможность сесть за стол для переговоров.

Он посмотрел на нее, в глазах на стебельках все еще сквозила неуверенность.

— Нет ничего страшного в том, чтобы попытаться, — продолжила Дайрин. — Давай, упрись рогом. Благо, их у тебя предостаточно, чтобы заставить любого передумать. В конце концов, что семья может сделать тебе такого ужасного?

— Отречься от меня, — ответил Скер'рет.

Дайрин сглотнула.

— Но все же, — сказала она, — ты останешься волшебником. Так что у тебя будет семья больше, чем любая иная. И всегда найдется приют: Мой подвал открыт для тебя в любое время дня и ночи.

Они уставились друг другу в глаза. Затем Дайрин сказала:

— Не мог бы прекратить так шевелить ими? А то меня начинает укачивать.

Скер'рет рассмеялся. Дайрин присоединилась к нему.

Далее они провели примерно полчаса, обмениваясь музыкой с помощью Учебника Скер'рета и Спота, а затем поднялись обратно наверх, где Скер'рет направился в гостиную, чтобы посмотреть, чем заняты остальные. Дайрин же, ощутив неодолимое желание выпить молока, пошла на кухню и, открыв холодильник, налила себе стакан.

Когда из гостиной донесся громкий смех, она тоже решила пойти посмотреть, почему все так веселятся.

Оказалось, они смотрели мультики. Кармела сидела скрестив ноги на полу, слегка раскачиваясь взад и вперед, а Рошаун занял любимое кресло папы Дайрин — это, вероятно, самый близкий по смыслу к трону объект в гостиной, подумала она — и тоже смеялся. Не так громко как остальные, но все же он явно чувствовал себя превосходно.

— Вы должны рассказать мне, кто такие мыши, — говорил он Кармеле. — И почему они так часто ударяют кошек по голове этими молотками? Это какая-то классовая война?

— Не думаю, — ответила Кармела. — Просто особенности межвидовых отношений.

Мультфильмы, прерываемые раскатами смеха, продолжались еще некоторое время, и Дайрин села за стол, решив почитать что-нибудь с помощью Спота и послушать Рирхатскую музыку.

Музыка напоминала симфоническую, хотя и была написана в Ми ключе, и лишь иногда становилась настолько причудливой, чтобы ее приходилось прокручивать. Она звучала несколько странно в комбинации с треском и грохотом мультиков, доносящихся из гостиной вперемешку с металлическим, шипящим или гуманоидным смехом, которым разражались сидевшие там.

Относительная тишина наступила только с окончанием передачи.

— Ладно, достаточно, — сказала Кармела. — Давайте лучше посмотрим новости.

Она пощелкала каналами.

— … в результате неосторожного поведения проезжающих мимо водителей и царившей в последнее время засухи, — раздался голос диктора, — в сосновых лесах Саффолка вспыхнул первый в сезоне лесной пожар. Около пятидесяти акров к югу и востоку от Государственной Больницы Пилгрима, край Брентвуда и часть Оленьего Парка были уничтожены после…

В гостиной послышалось громкое шуршание.

— Что сл… — начал было папа Дайрин. Затем он вскочил и столкнулся на полпути в гостиную с Филифом. Эффект был подобен попытке поймать падающую Рождественскую елку, разве что та обычно не продолжает после этого падать.

— Нет, — произнес Филиф странно высоким голосом, своим звучанием напомнившем Дайрин треск сосновых веток в костре, когда ее отец сжигал их после обрезки в костре на заднем дворе.

— О нет, — снова сказал Филиф. Он поспешил на кухню и прислонился к столу, не в состоянии удержать дрожащие ветки.

— Что такое, малыш? — встревоженным тоном спросил папа Дайрин.

— Она здесь, — ответил Филиф надтреснутым голосом. — Смерть…

Ее отец слегка побледнел.

— Сама Смерть, — продолжил Филиф. — Опустошитель, Разжигающий Пожары. Я думал… — голос Филифа звучал пораженно. — Мне казалось, это одно из тех мест, которых не коснулась рука Одинокой Силы. Кое-где они есть, миры, планеты или континуумы, забытые и заброшенные Ей… места, где был совершен другой Выбор, — Филиф озирался вокруг всеми своими ягодами. — Это ужасно, — сказал он. — Я не знал… Не знал, что Она здесь. Мне казалось, здесь настоящий рай!

Ее папа беспомощно посмотрел на Дайрин, затем сделал единственно возможное в данных обстоятельствах — обнял дерево, чтобы поддержать его, хотя обычно бывает наоборот.

— Сюда Она точно не заявится, чтобы забрать тебя, малыш, — сказал папа Дайрин. — Ничто подобное не зайдет сюда. А что касается сил тьмы, да они здесь есть. Но мы знаем, что они здесь. И мы боремся с ними как можем.

Последовала долгая пауза. Наконец, Филиф выпрямился.

— Это все, что мы можем сделать, — тихо сказал он. — Верно?

— Да, это все, — кивнул отец Дайрин.

И он медленно направился обратно в гостиную, а Дайрин и ее папа молча смотрели ему вслед.

— Неужели такие места и правда существуют? — спросил он. — Места, которых не коснулась своей рукой Смерть?

— Есть, кое-где, — кивнула Дайрин и отвернулась. Для нее эта тема тоже была слишком болезненной.

Она сполоснула пустой стакан из-под молока и поставила его возле раковины. А затем вышла наружу и некоторое время просто стояла, глядя в темнеющее небо. На востоке всходила бледная луна, наливающаяся светом по мере сгущения сумерек. Вскоре ее папа просунул голову в дверь и посмотрел на нее.

— Ты в порядке? — спросил он.

Дайрин глубоко вдохнула и выдохнула.

— Да, — наконец ответила она. — А ты?

Ее папа вздохнул.

— Если такие места существуют, — спросил он, — то почему у нас не может быть так же?

Дайрин качнула головой.

— Долгая история, — сказала она. — Но именно сейчас я остро желаю жить в одном из них…

Ее папа кивнул и снова ушел в дом.

Она вернулась обратно, ощутив непреодолимое желание выпить еще молока, и, захватив по дороге Спота из столовой с собой на кухню, взяла стакан, чтобы налить еще из холодильника. В это время на кухню заглянул Скер'рет.

— Ага, — сказал он. — Перекусываешь.

— Вроде того, — согласилась Дайрин. — Только не говори мне, что ты снова проголодался!

— Пока нет, — сказал Скер'рет. — Еще нет.

Дайрин покосилась на отца.

— Папочка, — спросила она, — у нас нет никаких ненужных кусков дерева или металла?

— Или чего-нибудь еще, — добавил Скер'рет с видом человека, пытающегося помочь.

— Дай-ка подумать, — почесал подбородок ее отец. — Теперь, когда ты спросила, я вспомнил, что давно хотел обновить старый дровяной сарай, но все время откладывал это дело. Было бы неплохо, если причиной для замены стал бы, хм, чей-то аппетит…

Дайрин хихикнула. Ее папа поднялся и направился на кухню, чтобы поставить чайник.

Затем он взял свой мобильный телефон и набрал номер. Мгновение спустя он фыркнул.

— Эта фигня по-прежнему не работает, — он покосился на Скер'рета. — Думаю, я отдам тебе это в качестве an hors d’oeuvre*.

*закуски — Не надо, пап, — сказала Дайрин. — Все дело по-прежнему в Солнце. Это пройдет через день или два.

Пока Дайрин с ее папой заново изучали снимки с SOHO, в кухню вошел Рошаун.

— Интересно, эти люди догадываются, что их данными пользуются волшебники? — спросил ее отец, поднимая закипевший чайник и наливая себе чашку кофе без кофеина, который любил выпить перед сном.

— Я не думаю, что они стали бы возражать, — ответила Дайрин. — Это, в конце концов, открытая информация.

— Какой замечательный запах, — сказал Рошаун. — Что это?

И тут его взгляд упал на экран Спота.

Рошаун замер как вкопанный.

— Это кофе, — сказал папа Дайрин. — Ну, можно сказать, что кофе. До сих пор ведутся споры о том, можно ли называть кофе нечто, в чем нет кофеина…

Он вышел из кухни, так и не заметив, что лицо Рошауна приобрело пепельно-серый оттенок.

— Это ваша звезда? — тихим голосом спросил Рошаун.

— Хм? — Дайрин покосилась через плечо. — Ага. Это всего лишь СМЕ. Не о чем беспокоиться.

Но он явно считал, что беспокоиться стоит.

— Дайрин, сколько таких случалось за последнее время?

Дайрин замерла. Она не могла припомнить ни разу, когда Рошаун обратился бы к ней по имени.

— Я не знаю, — ответила она, наконец, преодолев смятение. — Сейчас, похоже, количество пятен на солнце максимально, и ожидается еще немало. До сих пор было один или два в неделю, но…

Рошаун выглядел пораженным.

— Эфиры благословенные, — выдохнул он, — это первый знак. Я уже видел такое раньше.

Ты знаешь, что это означает?

— Нет, — сказала Дайрин. — А должна?

— Ты рехнулась! — рявкнул он на нее. — Твоя звезда начинает переживать кризис! И если ты хочешь, чтобы она прожила подольше, а твоя планета оказалась в состоянии заметить, что у нее вообще когда-нибудь была звезда, то ты заткнешься и послушаешь!

Изумленная, Дайрин замолчала.

— Я все думал, почему мне так больно смотреть на него, — продолжил Рошаун уже спокойнее. — Это будет как взрыв множества пузырей. Ваше Солнце необходимо как можно скорее зафиксировать, прежде чем оно начнет цикл вспышек, ведущий к катастрофе…

— Ты с ума сошел? Мы не можем просто пойти и зафиксировать Солнце! Мы даже не уверены, действительно ли все так плохо или нет!

— Я уверен, — сказал Рошаун. — Все скверно. И если кто-нибудь не зафиксирует его так, как надо…

— Такие вещи случаются здесь регулярно. Это нормально!

— Нет, это не нормально, — рассерженно сказал Рошаун. — Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Подобное поведение очень и очень ненормально для звезд этого класса, и нужно исправить все как можно скорее, пока звезда не вступит в кризисный цикл, который уже невозможно будет остановить!

Ее отец снова появился на кухне.

— Я надеюсь, — тихо сказал он, — что кто-нибудь возьмет себя в руки и объяснит мне, к чему все эти крики?

— Рошаун окончательно спятил, — ответила ему Дайрин. — Он считает, что Солнце испортилось. И собирается решить проблему. Что невозможно для него, поскольку для подобного высокоуровневого вмешательства в основы самой системы требуется разрешение Регионального Советника, не меньше!

— Мне плевать. Если ничего не предпринять, то…

Перед мысленным взором Дайрин возникла жуткая картина того, как Рошаун уходит и втихаря пытается восстановить работу Солнца, и каковы могут быть последствия этого ремонта.

— Послушай, — сказала она, — давай сначала обсудим дело с Томом и Карлом, прежде чем ты уйдешь и начнешь играться с моей звездой. Моей, заметь, не твоей. Спасибо, — затем она направилась к телефону и набрала номер.

— Приветствую, — раздался голос Тома.

— Том? Это Дайрин. Слушай, я тут…

…- вы знаете, что делать. Оставьте имя и номер, и мы свяжемся с вами при первой возможности. Спасибо.

Бииип!

Горло Дайрин сжалось.

— Том, это Дайрин. Мне срочно нужно поговорить с тобой. Я свяжусь через Спота. Пока.

Она повесила трубку. Где они? подумала Дайрин. Еще ни разу не было такого, чтобы она не могла связаться хотя бы с одним из двоих Старших Волшебников, за исключением отпусков, о которых те всегда предупреждали заранее.

— Спот?

Да?

— Сообщение для Тома и Карла. Пометь его как срочное. Мне нужно поговорить с ними прямо сейчас.

Спот на секунду замолк. Затем сказал, Передача сообщения невозможна.

— Что??

В причине отклонения указано: "Субъекты находятся на Задании, нет доступа".

О нет, подумала Дайрин. Нет. Что все это значит? Она села и уставилась в одну точку. Может, это ничего не значит, подумала она. У них могут быть быть миллионы причин, чтобы отсутствовать, о которых я ничего не знаю. Это ведь не Нита и Кит, с которым я могу связаться в любой момент, хоть через каждые пять минут, просто чтобы проверить, где они.

Но холодное чувство, скрутившееся на дне живота, говорило ей, что все не так просто.

Она вспомнила, как один раз Том сказал ее отцу в ответ на вопрос, почему он так редко покидает планету: "Гарри, а ты как часто открываешь дверь и выходишь из движущегося автомобиля?"

— Их нет, не так ли? — спросил ее папа.

— Нет.

Рошаун посмотрел на нее с явно возрастающим гневом.

— Тогда мы просто обязаны что-то предпринять.

— Нет, мы не обязаны, — сказала Дайрин. — Но мы попробуем достучаться до уровня Планетарного.

Она снова повернулась к Споту и начала рассылать сообщения на все уровни.

Ответа не было. И дело было не в том, что Планетарные Советники считали ниже своего достоинства поговорить с ней — обычно они были открыты для общения со своими коллегами. Но снова и снова Спот выводил сообщения " Субъекты находятся на Задании, нет доступа" — Я могу чем-нибудь помочь? — спросил ее папа.

— Папочка… — покачала головой Дайрин. — Пока ничем. Можешь идти… Я дам знать, если что-нибудь изменится.

Ее отец молча поцеловал ее и вышел.

Час спустя Дайрин все так же сидела в столовой, в шоке понимая, что не может связаться ни с кем из Высших Волшебников. Боже мой, подумала она, где все? Кто присматривает за планетой?

И, холодея от ужаса, осознала, каков ответ. Мы…

 

Глава 10

Напряжение усиливается

Первым желанием Дайрин было уйти, чтобы найти кого-нибудь повыше планетного уровня. Но она не могла. Ограничения, которые Том наложил на ее возможность использовать волшебство для перемещения, были все еще в силе, независимо от того, был Том здесь или нет. У нее не было выхода в Солнечную Систему, и девочка не могла обойти запрет даже через использование портала в любом другом месте на планете. Во все порталы мира встроено отслеживающее волшебство, поэтому они сразу распознают запрещенный статус Дайрин и откажут ей в доступе.

Рошаун молча смотрел на нее, сидя на стуле напротив. Все то время, пока Дайрин пыталась достучаться хоть до кого-нибудь из высших волшебников, он просто сидел там, не говоря ни слова. И наблюдал. Пожалуй, она ни разу не видела, чтобы он молчал так долго. И затем он сказал:

— Ты зря тратишь время.

Она посмотрела на него с опаской. Невозможно было поспорить с тем фактом, что он являлся специалистом в этом деле. Даже Спот подтвердил это. Но…

— Ты мне не доверяешь, — произнес Рошаун.

— Не настолько, чтобы позволить тебе сделать это, — сказала Дайрин.

— И почему же? — спросил тот. — Только потому, что я не похож на тебя? Возможно, и нет.

Но я все-таки волшебник. И Существующие Силы мне доверяют, в отличие от тебя.

— Почему? — выпалила Дайрин. — Да потому что из всех, кого я знаю, ты наименее всего похож на волшебника! Ты даже не пользуешься волшебством, когда можешь помочь! Ты предпочитаешь быть принцем, а не волшебником, вот на что это похоже! В правилах сказано: волшебство не живет в нежелающем сердце. Вот интересно, как скоро оно тебя покинет, если будешь продолжать в том же духе? Как долго оно еще будет частью твоей жизни?

Он уставился на нее, и Дайрин едва успела перевести дыхание, как заметила, что пораженное выражение уходит из его глаз, сменяясь бешеной яростью.

— Все, — сказал он и поднялся. — Я ухожу. Я устал от твоего высокомерия, и от твоих скверных манер, от твоего недоверия и…

— Это ты-то устал от моего высокомерия? — подскочила Дайрин. — Да как ты можешь, ты, заносчивый, эгоистичный, самовлюбленный…

— …даже не пытайся сравнивать меня с собой, ограниченной, неспособной себя контролировать…

— … вечно уверенный в своей правоте, так отправляйся домой и сиди там, окруженный своими слугами, слишком занятыми поклонами и подтиранием за тобой, потому что ни у кого из них не хватает мужества сказать тебе, что…

Внезапно все пространство перед лицом Дайрин заполнилось зеленью, из которой на нее очень близко и довольно холодно смотрели несколько ягод, явно пребывающих в крайней степени раздражения.

Вам стоит прекратить это сейчас же, произнес Филиф.

Мысленная речь Филифа произвела моментальный эффект, сравнимый по степени воздействия со столкновением с деревом.

Судя по всему, Рошауну, стоявшему напротив нее, довелось пережить то же самое.

Ты напугана, сказал Филиф. Это затуманивает твой разум. Сядь и помолчи, пока не справишься со своим страхом.

Дайрин села, так тяжело, будто ее толкнули. Возможно, так оно и было, подумала она, несколько ошеломленная. Не было полной уверенности, что Филиф не подсказал ее мышцам, что делать.

Ты тоже напуган, обратился Филиф к Рошауну. И ты сердишься потому, что ощущаешь себя бессильным. Сядь и помолчи до тех пор, пока снова не найдешь источник своей силы.

Рошаун сел так же неловко, как и Дайрин. Она наблюдала за этим со смесью удивления и удовлетворения, к которым примешивалась некоторая доля страха. Она была введена в заблуждение застенчивым нравом Филифа и уже привыкла относиться к тому просто как к говорящему кусту в бейсболке. И она понятия не имела, какой силой он на самом деле обладал.

На некоторое время воцарилось молчание, прерываемое лишь тяжелым дыханием Дайрин и Рошауна. Затем и они стали потише. После этого Филиф спросил: Итак. Что можно сделать с подобной проблемой?

— Существует несколько вариантов ее решения, которые полностью устранят проблему, — сказал Рошаун. — Но большинство из них требует немало времени для настройки заклинания на конкретную звезду. А я считаю, сейчас у нас не хватит для этого времени.

И есть несколько более быстрых решений. Эффективных, но кратковременных. Они позволят нам купить немного времени для подготовки к долгосрочному волшебству.

Так каков наилучший вариант?

Рошаун протяжно выдохнул.

— Обессилить звезду.

— Что? — переспросила Дайрин.

— Обессилить звезду. Убрать часть ее массы.

— Убрать? Куда?

— Куда угодно. Главное, за ее пределы. Да, это опасно! Заберешь слишком много массы, и процессы внутри нее прекратятся. Заберешь слишком мало — и вмешательство послужит катализатором для начала критического процесса в ядре.

— В ядре… — Дайрин бросило в пот. — Она же не превратится в новую*, верно?

*nova — звезда, светимость которой внезапно увеличивается в ~10³—10 ра

⁶ з — Нет. Ничего подобного. Но существуют гораздо более ужасные вещи.

— Ужаснее, чем превращение Солнца в новую?

Рошаун одарил ее мрачным взглядом. Затем он помолчал некоторое время.

— Как бы тебе понравилось, — наконец, медленно начал он, — если бы твой звезда вспыхнула с такой силой, что поджарила бы половину твоего мира? Однажды это произошло с моей планетой. Я думал, ты знала. Или, возможно, ты попросту не читала выданную информацию. Про это было написано на первой странице исторической части…

Дайрин вспыхнула. Она быстро читала, иногда даже слишком быстро. И эту часть попросту пропустила, так что сейчас почувствовала себя более чем глупо.

— Мои дальние предки были в то время семьей волшебников, — продолжил Рошаун. — И однажды звезда внезапно вспыхнула без каких-либо предупредительных сигналов. Суша на той стороне Веллакха мгновенно обуглилась, превратившись в смесь шлака и лавы, моря вскипели и испарились. Воздух полностью сгорел. Волшебникам мира едва хватило времени, оставшегося между вспышкой и прибытием ее волнового фронта, чтобы защитить часть Веллакха, обращенную к космосу, от последствий вспышки и сохранить экологию планеты от полного уничтожения последующими ураганами, наводнениями и пожарами. Но только едва. Его было очень мало, и почти все волшебники отдали свои жизни, свою силу до капли, чтобы спасти мир и его обитателей. Затем последовали сотни лет страданий и медленного восстановления нашего мира. Быстрое уничтожение во вспышке новой может показаться милосерднее в сравнении с этим.

Дайрин сглотнула.

— А позже, — продолжил Рошаун, — несколько поколений моих предков, волшебников и не-волшебников провели столетия, изучая поведение солнца в поисках причины случившегося и возможностей для исправления. И однажды они смогли исцелить его, снова отдав свои жизни. Почему, по-твоему, мы короли? Они отдали свои жизни, чтобы спасти мир, чтобы быть уверенными, что он однажды снова не сгорит дотла. Вот почему, если в королевской семье рождается волшебник, то каждый смотрит на них и говорит: "Вот родился еще один сын Повелителей Солнца, тот, кто готов отдать свою жизнь, чтобы защитить нас…"

И никто не спрашивает, что ты сам хотел бы сделать со своей жизнью, подумала Дайрин, заметив, что в голосе Рошауна прозвучали нотки скрытой боли.

И тут она поймала себя на том, что размышляет о виде с террасы королевского дворца семьи Рошауна, расположенного посреди огромной плоской и полностью лишенной холмов равнины… в центре лишенной морей, безгорной расплавленной половины мира.

Тот, кто это построил, сделал это для того, чтобы не дать "Королям Солнца" забыть? подумала Дайрин. Чтобы напоминать: "Мы дадим им все, что они пожелают… но когда снова вернутся плохие времена, им лучше сделать что должно!"

Она сидела молча, одновременно шокированная и смущенная.

Теперь мрачный взгляд Рошауна казался обращенным вовнутрь, он, похоже, не замечал Дайрин, сидящую напротив него. Наконец, он снова посмотрел на нее, и в глазах появилась знакомая холодная отстраненность. Но теперь Дайрин уже было ясно, что это маска, и что скрывается под ней.

— Я идиотка, — сказала Дайрин.

Рошаун просто посмотрел на нее. Также поступил и Спот.

Она посмотрела на него сверху вниз.

— Да, это так, — сказала Дайрин. — И теперь нет времени требовать свидетельства о благонадежности. Пора предпринять что-нибудь. — И она подняла взгляд на Рошауна.

— Но нам по-прежнему требуется разрешение, — продолжила Дайрин. Она посмотрела на Спота. — Какие-нибудь признаки возвращения Планетных волшебников?

Нет.

Дайрин закрыла лицо руками.

— Превосходно. Мы не можем сделать это, не можем без уверенности, что никто не…

Я получил разрешение, сообщил Спот.

Дайрин в изумлении уставилась на него.

— Что? От кого?

Спот приподнял крышку и продемонстрировал ей экран.

Там была короткая строчка символов Речи, складывающаяся в слова: "Утверждено.

Приступайте". Внизу стояла подпись, краткая версия волшебного имени, но скрывающаяся за ним сила была настолько велика, что Дайрин перечитала ее несколько раз, прежде чем убедилась, что она не пропустила где-нибудь десятичный разделитель.

— Это идентификатор координатора Рукава Галактики, — пробормотала Дайрин.

Это не дало ей ни намека на то, куда исчезло все высшее волшебное руководство Земли.

Но, по крайней мере, теперь она могла быть уверена, что не Вмешивается в чье-нибудь Вмешательство.

— Ну что ж, — сказала она. — Пойдем починим Солнце.

* * *

Кит проснулся от прикосновения влажного носа Понча к своему лицу.

Нита сказала, тебе пора вставать.

— Нита — зануда, — пробурчал Кит.

Квельт тоже здесь.

Кит моргнул.

— Вот это уже другое дело, — сказал он. — Я хотел успеть поболтать с ней до того, как она уйдет по делам или еще куда…

Кит скатился с кушетки, схватил свой купальный халат, который привез с собой, и, бросившись к двери, распахнул ее с такой силой, что едва не задел Квельт, проходившую мимо с корзиной белья. Та отшатнулась, едва не упав, затем рассмеялась.

Кит помог ей удержаться на месте, при этом сам едва не потеряв равновесие.

— Ты в порядке? — спросила Квельт.

— Да, в полном, — ответил Кит, — но у меня есть один вопрос. Что такое "Приют Изгнанника"?

Квельт удивленно посмотрела на него.

— Эм, это место, где живет Одинокая Сила.

Кит уставился на нее.

— Она живет здесь?!

— Ну, конечно же, — сказала Квельт, подняла корзину с бельем и как-то странно взглянула на Кита.

— С каких пор?

— Со времен совершения Выбора. Когда она проиграла, они создали для нее ее собственное место.

У Кита отвисла челюсть, но он даже не подумал о том, как глупо выглядит.

— Зачем, во имя Единой, они сделали это? — наконец, выговорил он.

Квельт в замешательстве посмотрела не него.

— Ну, она была определенным способом связана с этим миром и, когда проиграла, не смогла разорвать эту связь. И покинуть его. Так что они сделали для нее особое место, где она смогла остаться. Там очень красиво, это находится отсюда в нескольких тысячах километров. Волшебники здесь приходят туда, чтобы совершить свой собственный Выбор. Мы приходим к ней и разговариваем с ней, а затем говорим ей, как поступить.

Кит просто застыл на месте, услышав такое.

— И вы просто уходите прочь без каких-либо сложностей? — поинтересовался он.

— Да, конечно, — ответила Квельт. — Почему нет?

Кит был совершенно ошеломлен. Он перевел взгляд на Понча, который тоже смотрел на него с легким замешательством.

— Пошли! — скомандовал Кит и стремительно зашагал прочь. Понч побежал вслед за ним, оставив Квельт недоуменно смотреть вслед.

— Эх, — пробормотала та про себя, — похоже, сегодня придется самой справляться со стиркой.

Кит отправился прямиком к Дисплею, воспользовавшись для этого заклинанием "излучи-меня-Скотти", в которое вложил координаты Дисплея.

— Я хочу кое-в-чем разобраться, — сообщил он Пончу, когда они вышли на поверхность кристаллического "бассейна".

Скажи мне, в чем.

— В том, что мы видели здесь, глубоко внизу…

Понч помедлил с ответом. Они здесь решили, какова будет жизнь всего этого мира, наконец, сказал он . Это правильно?

— Частично и в этом, — ответил Кит.

Понч посмотрел на него с одновременно вопросительным и грустным выражениям в глазах. Но не полностью.

— Нет, — сказал Кит. Некоторое время он в нерешительности постоял на краю экрана, затем сел в траву, щедро усыпанную цветами.

Понч сел рядом с ним, вывалив язык, в его взгляде по-прежнему сквозила неуверенность. Ты понимаешь это, сказал Понч. Сделай так, чтобы я понял. Я думаю, это важно.

Кит согнул ноги в коленях и обхватил их руками.

— Вселенная умирает, — сказал он. — Это результат действий Одинокой Силы. Она изобрела энтропию, Великую Смерть, тенью простершуюся над всеми живущими. Были ли результаты ее вмешательства плохими… — Кит пожал плечами. — Сложно однозначно ответить да или нет. Но волшебники делают все возможное, чтобы замедлить истечение энергии из мира, это факт.

Понч отвернулся и уставился на Дисплей. Думаю, это я понимаю.

— Так вот. Когда достаточное число существ одного вида осознают свое существование, понимают, что они живут и способны думать — они начинают познавать мир вокруг себя, а также понимают, что способны его изменить — тогда им так или иначе предлагается совершить определенный Выбор. Как вид, они могут выбрать борьбу с Великой Смертью или попытку ее замедлить. Или же ничего не предпринимать относительно этого. Или даже перейти на Ее сторону, сторону Одинокой Силы, и помогать ускорить гибель миров…

Понч пожал плечами. Как они делают это?

— Я так до конца и не понял, — признался Кит. Как они делают это? Как может быть кто-то настолько злым или сумасшедшим, чтобы сказать: "Эй, раз уж здесь все катится по наклонной, то давай-ка мы подтолкнем мир в пропасть"? — Судя по всему, иногда виды могут быть обмануты, — продолжил он. — При совершении Выбора всегда присутствуют как представители Жизни, так и представители Смерти, которые приводят аргументы в свою пользу. И там всегда есть волшебники: иногда много, иногда несколько, а иной раз и всего один. Но в итоге решает-то сам вид через своих представителей. И если Одинокая Сила предлагает нечто, что им по вкусу — или просто звучит лучше, чем предлагаемое жизнью — то они поступают на ее сторону, и тогда… — Кит покачал головой.

Тогда с этим видом случаются скверные вещи, сказал Понч.

Он по-прежнему сидел, устремив взгляд в глубины Дисплея. Кит покосился на пса, недоумевая, что случилось с Пончем. Обычно тот был гораздо более разговорчив, даже пребывая в плохом настроении.

— Верно, — согласился Кит. — И обычно скверные вещи случаются еще и с тем видом, который оказывается поблизости, когда совершивший Выбор является главенствующим на планете. И если смерть уже коснулась их, то происходит нечто более плохое, чем просто остановка тел, если можно так выразиться. А если смерти раньше не было… то они ее получили.

Прошло несколько секунд, прежде чем Понч ответил. Наконец, он встретился взглядом с Китом. Это ужасно.

Кит кивнул.

— В итоге всем живущим в данном мире придется иметь дело с последствиями Выбора, пока их род не иссякнет, — проговорил он. — И волшебники рождаются для того, чтобы постараться повернуть дело к лучшему, если все пойдет совсем из рук вон. Можно сказать, Суровое Испытание волшебника это своего рода его собственный Выбор, — Кит улыбнулся короткой грустной улыбкой. — Нравится нам это или нет, но, похоже, итогом любого совершенного Выбора является путь в никуда…

Понч повернул ухо в сторону Дисплея. В том числе и здесь в никуда.

— Особенно здесь, — сказал Кит. — У большинства видов о Выборе сохраняются лишь смутные истории, и сложно разобраться, что из них правда. Эти же ребята… — он покачал головой. — Все слишком странно, чтобы иметь под собой столь простое объяснение. Вроде бы у алаалидов все прекрасно. Но все же чего-то не хватает, только я не могу сообразить, чего именно.

Чего-то, что они потеряли?

— Может быть, да. Или же чего-то, что они не считают важным. Какой-то упущенный фрагмент.

Понч казался озадаченным. Позволь мне подумать над этим, сказал он.

Вот оно, подумал Кит. Та часть с Одинокой Силой. Она играла главную роль во всех Выборах, которые я видел. И любимыми мирами для Ее посещения являются те, где виды приблизились к победе в своих Выборах. Но этот… Он сел. У этого вида есть смерть. И они приняли часть "дара" Одинокой Силы еще до того, как совершился Выбор. Так что сердце их Выбора и то, что они приняли — или отбросили — должно быть важнее, чем сама смерть.

Кит еще некоторое время провел там под палящими лучами солнца, снова и снова прокручивая мысли в голове.

Нечто более важное для данного вида, чем смерть или жизнь. Более важное, чем то, что будет потом, после этого.

Что же это могло бы быть?

Понч поднял взгляд. То, что ты хочешь увидеть, сказал он, я могу провести тебя туда.

— Начнем!

И они вдвоем начали поглужение в кристальные глубины. Снова они увидели восьмерых участников Выбора, ожидающих их. Но в отличие от прошлого раза, или прошлого-ставшего-настоящим, воздух вокруг теперь не был столь же прозрачен. В нем витала своего рода дымка.

— Откуда этот туман? — спросил Кит.

Вероятно, от нас, ответил Понч . Но сосредоточься, я не уверен, что смогу повторить.

Одинокая Сила и Друвах отошли в сторону, а Кит и Понч стояли рядом, наблюдая, вслушиваясь.

— Ты — один из мудрейших, — говорила Одинокая Сила. — Ты знаешь, что этот день настанет для твоего народа, пусть и в далеком будущем. Ты знаешь, куда они придут: туда, откуда не будет пути дальше без помощи. Моей помощи.

— Я не чувствую в этом уверенности, — сказал ей Друвах. — Я считаю, что наш Выбор останется совершенным, и он будет только нашим. А теперь скажи мне, чего ты хочешь.

— Разрушения надежд, — сказала Она. — Уничтожения жизни. Конца всему, рано или поздно. Исчезновения всего, что было создано. Чего же еще?

— Нет, — сказал Друвах, — я имел в виду, чего ты хочешь от меня? Ты не стала бы звать меня отойти, если бы у меня не было возможности совершить нечто, необходимое тебе.

— Я хочу, чтобы ты впустил меня в сердце сущего, — ответила Она.

— Ты хочешь, чтобы я предал свой народ, — сказал Друвах.

— Ничего подобного! Но я могу дать тебе возможность убедиться, что они не уничтожат сами себя. Что, впрочем, и сделают в конечном итоге. И ты это знаешь. Им очень по душе выбранный ими путь. Но для любого вида рано или поздно наступает момент, когда они начинают желать иного… когда уже недостаточно просто жить, но хочется чего-то большего, чего-то, отличающегося от того, что было раньше. И когда твои товарищи-волшебники сотворят волшебство, которое они подготавливают сейчас, они загонят себя в ловушку, из которой не будет выхода. Ты тоже знаешь, что они собираются сделать. Ты пытаешься их спасти. Но они тебя не слышат.

— И эта возможность все уменьшается, — сказал Друвах, — по мере того, как я стою тут и говорю с тобой.

— Почему это тебя волнует? — спросила Иктаника. — Ты — старейший и мудрейший волшебник в этом мире, а также самый сильный. Ты — источник силы для этого заклинания, без которого столь масштабное волшебство просто не сможет совершиться. И если они обидятся, ты можешь просто покинуть заклинание…

— И оставить мой мир в будущем незащищенным от катастроф, и боли, и внезапной смерти, навсегда отделенным от Единой? — ответил Друвах. — Я так не думаю.

— Вне зависимости от любых действий Единой, — сказала Иктаника, — без меня в этом мире твой вид будет лишен возможности изменяться, расти и развиваться.

— Я подозреваю, что это правда, — в первый раз за все это время Друвах казался обеспокоенным, — но по-прежнему не доверяю тебе.

— Там я смогу помочь тебе, — сказала Иктаника. — Я дам тебе достаточно силы на всю оставшуюся жизнь, чтобы, пусть даже не доверяя мне, ты все равно бы смог исправить любые совершенные тобой ошибки.

Некоторое время Друвах молчал, неотрывно смотря вдаль. Затем снова поднял глаза.

— Ты очень хитрая, — сказал он. — Но что такое одна жизнь против жизни целого мира? Я не настолько безответственен, чтобы не нести ответственность за то, что случится с Алаалу после того, как я его покину. Если ты дашь мне силу, достаточную, чтобы внести изменения в волшебство, над которым мы работаем, то быть по сему — с твоим даром я смогу жить как пожелаю, в той форме и обличии, в которых захочу, до тех пор, пока последний из алаалидов не покинет этот мир.

Опаньки, подумал Кит. Он заметил усмешку, проскользнувшую по лицу Одинокой Силы, уже виденную им ранее. Что бы ни захотел Друвах, итог все равно будет проходить по Ее плану.

— После того, как Выбор будет совершен, — сказала Одинокая Сила, — ты получишь все, что пожелаешь.

— До того, — сказал Друвах. — Я прекрасно знаю, кто ты. И мне известно, что Силы не могут забрать обратно свои Дары.

Одинокая Сила явно была поражена.

— Будет так, как я скажу, или никак, — заявил Друвах.

Иктаника яростно посмотрела на него, сузив глаза.

— Хорошо, — наконец, произнесла она.

— И когда я получу от тебя силы, — сказал Друвах, — что я должен буду сделать взамен?

— О, сущую безделицу, — ответила Одинокая Сила. — Просто оставь меня в твоем мире… в месте, где моя сущность будет пребывать в спящем состоянии до тех пор, пока не наступит время Перемен, и она вам понадобится. С тобой в качестве вечного хранителя своего мира я не смогу причинить вреда.

Кит узнал этот невинный взгляд и похолодел. Одинокая Сила устроит так, что с Друвахом что-то случится, рано или поздно, подумал Кит. Скорее, рано, чем наоборот.

Она найдет лазейку в данном Ей обещании и убьет его каким-либо способом. И тогда аллалиды навсегда останутся запертыми в своем мире вместе с Ней. Ему захотелось встряхнуть Друваха за плечи и закричать " Не делай этого! "

Но их отделяли друг от друга сотни и тысячи лет. И тогда Друвах сказал Одинокой силе:

— Я согласен. Исполни сначала свою часть сделки, или ничего не будет.

Примерно секунду Одинокая Сила смотрела на него, затем закрыла глаза.

Ярость высвобожденной силы потрясла Кита, несмотря на разделяющее их время и пространство. Друвах же не шелохнулся. Он стоял подобно железному тростнику, а затем, когда оцепенение прошло, посмотрел на Иктанику с легким намеком на улыбку в углах рта.

— Итак, — проговорил он, — приступим.

И Друвах направился обратно к остальным волшебникам, недоверчиво смотревшим на него.

— Что ж, — сказал он. — Я выслушал Ее слова. А теперь ваша очередь выслушать меня. Я являюсь основным источником силы для совершения этого Выбора, от которого зависит, что произойдет с нашим миром в течение многих и многих поколений. Созданное нами заклинание принесет с собой много хорошего. Жизнь будет долгой и мирной, и радость и процветание будут царить все время, почти кажущееся бесконечным. Одинокая не будет принимать никакого участия в судьбе нашего мира, пока Ее дитя, энтропия, не станет необходимостью. Она никогда не сможет дотронуться до центра этого мира, его Ядра, и мир станет прекрасным радостным местом на долгое-долгое время. Но не навсегда. Как я могу предвидеть, наступит день после "навсегда", когда наш народ осознает, что хочет измениться, и не сможет осуществить это, и они не смогут освободиться из ловушки, которую создаст для них наше волшебство.

— Ты говоришь это только потому, что так сказала Она! — выкрикнул Сесайль. — Она подкупила тебя огромной силой!

— Большинство будет утверждать именно так, — спокойно проговорил Друвах. — И только день после вечности определит, кто прав. А сейчас, если вы хотите совершить Выбор, решающий судьбу этого мира и защитить его в дальнейшем, то приступим. Но я добавлю свою силу только если в заклинание будет включено маленькое добавление: если в день, следующий за самой вечностью, дети наших детей и их детей спустя тысячелетия от нынешнего дня решат, что им нужно изменить этот мир и самих себя, то силой своей они смогут отменить этот Выбор, убрать защиту, и сами проложат свой дальнейший путь по своему усмотрению.

— Ни за что! Мы — те, кто знает, как лучше для них…

— Родители всегда говорят так о своих детях, — вздохнул Друвах. — И иногда даже оказываются правы. Так или иначе, если мы собираемся совершить Выбор сегодня или когда-нибудь еще, то он должен быть именно таким. И еще добавим, для того, чтобы подобное решение, касающееся всего мира, не было совершено легкомысленно: пусть оно будет принято единогласно.

Кит заметил, что по лицу Сесайля проскользнула улыбка. Тот тихо проговорил, обращаясь к остальным:

— Этого никогда не произойдет, так что сделаем так, как он хочет.

И они начали заклинание. Кит наблюдал от начала и до конца за претворением в жизнь замысла, потребовавшего невероятных усилий и огромной предварительной работы, призванного защитить этот мир от злых происков Одинокой Силы. Волшебство потрясло землю и громом устремилось в небеса, впитываясь в звезду Алаалу и все пространство ее системы вплоть до самой гелиопаузы*. Когда все завершилось, волшебники разошлись по своим домам, довольные тем, что защитили свой мир от вселенских сил зла до тех пор, пока их звезда не завершит свой нормальный цикл и не остынет. Остался только Друвах.

Он стоял и смотрел, как уходят его товарищи, а затем повернулся и зашагал в ту сторону, где исчезла Иктаника.

*гелиопауза — теоретическая граница, на которой происходит окончательное торможение солнечного ветра. Его давление уже неспособно оттеснять межзвёздное вещество из Солнечной системы, и происходит перемешивание вещества солнечного ветра с межзвёздным. (с) Кит наблюдал за ним со смешанными чувствами. Тишина, наступившая после сотворения столь могучего волшебства, казалась оглушающей. Похоже, все завершилось, и теперь Кит, подняв голову, почти мог разглядеть слова, растворяющиеся в пронзительно-синем небе. Но что-то ему подсказывало, что если бы на небесах и были написаны слова, то они бы продолжались бесконечно.

Нам пора уходить отсюда, сказал Понч позади Кита, он тяжело дышал. Все закончилось.

Они выбрались на поверхность бассейна. Преодоление последних нескольких метров потребовало от Кита некоторых усилий, так что мальчик запыхался, а когда, будучи уже на поверхности, они оглянулись, то он не увидел внизу ничего, кроме воды. Ни волшебников, ни прошлого.

Кажется, я сломал это, виноватым тоном сказал Понч.

— Прекрасно, — проворчал Кит. — Ладно, забей. Мы увидели все, что хотели. А теперь давай вернемся и расскажем все Ните. И затем поговорим с Квельт. Нам надо будет что-то предпринять. Они совершили ужасную ошибку, и мы должны им как-то помочь.

Если они нам позволят, сказал Понч.

* * *

На кухне Каллаханов шла напряженная работа. Требовалось распланировать все до мелочей.

— Этот источник данных может быть полезным, — прокомментировал Рошаун, глядя через плечо Дайрин на экран Спота, где прокручивалась информация, полученная от СОХО. — Но может ли он показать нам необходимую историю? Чтобы избежать коллапса звезды, мне нужны данные за последние пятьдесят лет.

— Мы еще не были в космосе в то время, — хмыкнула Дайрин. — Этому спутнику всего-то несколько лет. Для получения более ранней информации стоит обратиться к Учебнику.

— Воспользуемся обоими, — решил Рошаун, прокручивая с помощью пальца на экране Спота множество снимков Солнца, снабженных сложными графиками и диаграммами. — У нас не так много времени. О, а вот и ультразвук. И магнетография. Отлично, — некоторое время он молча изучал изображения. — Активная сторона звезды сейчас обращена в сторону, противоположную нам. Что дает дополнительный выигрыш во времени…

— Но так не будет продолжаться вечно, — сказал Филиф, стоявший за его спиной. — Звезда вращается…

— Период? — обратился Рошаун к Дайрин.

— Шестьсот часов, — ответила та. — Если точнее, чуть-чуть поменьше.

— И место, с которого начнут лопаться пузыри, уже преодолело три четверти своего пути… — Рошаун некоторое время помолчал, затем продолжил: — У нас есть около девятнадцати часов до того, как кризисная точка снова повернется к нам. И, вероятно, двадцать шесть-двадцать девять часов до того, как все вокруг превратится в головешки…

Он покачал головой, по-прежнему изучая экран.

— Примерно столько нам и надо, чтобы создать заклинание, — сказал он. — А затем еще потребуется внедрить его.

— Мы отправимся к Солнцу? — спросил Филиф.

Азарт, прозвучавший в его голосе, был удивительным для существа, только что столь сильно переживавшего из-за лесных пожаров. Во всяком случае, на взгляд Дайрин.

— У нас нет особого выбора, — ответил Рошаун. — Здесь всего четверо волшебников на звезду весом чуть ли не девять сотен октиллионов тонн. Если сидеть здесь и кидаться заклинаниями издалека, понадобится гораздо больше энергии. Так что имеет смысл подобраться как можно ближе.

Филиф задрожал, и явно не от страха.

— Справишься? — спросил у него Рошаун.

— Еще спрашиваешь!

Дайрин только покачала головой.

— Лучше покажи мне, откуда начинать, — обратилась она к Рошауну.

Тот посмотрел на нее со странным выражением, которого она никогда не видела раньше: проблеск уважения. В другое время этот факт мог бы вызвать у нее раздражение или удовольствие, но сейчас Дайрин обнаружила, что ей абсолютно все равно.

Следующие двенадцать с лишним часов они провели, выстраивая заклинание — сначала "сырую" версию, затем настоящую. Еще ни разу Дайрин не приходилось принимать участие в столь детализированной, напряженной и изнурительной работе, даже тогда, когда Нита позвала ее помочь с групповым волшебством в Ирландии. Сейчас участвовало гораздо меньше волшебников и работа, которую они выполняли, была по-своему более сложной.

Впрочем, это не было самой большой из из проблем.

— Мы направляемся на Солнце, — повествовал Рошаун, — создаем канал прямо под тахоклином — это слой между радиоактивной зоной лучистого переноса* и конвективной зоной** — выпускаем часть массы, закрываем канал, затем покидаем область, не превратившись при этом в угольки.

*зона лучистого переноса — средняя зона солнца над солнечным ядром

**располагается между зоной лучистого переноса и фотосферой — Пустяки, — сказал Скер'рет, — раз плюнуть.

Рошаун и Дайрин одарили его одинаково скептическими взглядами. Затем, когда оба осознали этот факт, что-то между ними, как показалось Дайрин, изменилось к лучшему.

Выражение "раз плюнуть" лучше всего показало, насколько кипучее возбуждение таится внутри Скер'рета.

Определение проблемы повлекло за собой обнаружение новых. Например, куда утилизировать извлеченную солнечную материю? Ведь у этой материи температура будет по крайней мере нескольких миллионов градусов по Цельсию, и она станет расширяться, как ненормальная, пока не остынет до окружающих космических температур.

Расширяться как ненормальная, подумала Дайрин, это еще мягко сказано. Расширение было бы подобно взрыву бессчетного количества водородных бомб с невероятным излучением во все стороны. Кроме того, волшебство, способное не дать слабину под воздействием столь сильной энергии, а также направлять ее, потребует огромнейших энергетических затрат. И это более всего беспокоило Дайрин во время обсуждения вопроса с Рошауном, Филифом и Скер'ретом. Откуда мы возьмем такую огромную мощь? В каких мирах?

Но даже потом, если они успешно смогут построить заклинание, способное выдержать такое воздействие и не сгореть как соломинка, брошенная в костер, у них будет еще больший повод для волнения… потому что даже такая относительно маленькая и спокойная звезда как Солнце постоянно находится в ДВИЖЕНИИ, и ничто не способно заставить ее покорно замереть и подождать, пока они уговорят ее расстаться с частью массы. Звезда должна будет выбросить еще СМЕ — и, вероятно, не один — но на этот раз эффект будет состоять в том, чтобы избежать дальнейших выбросов. Это поспособствует оттоку энергии, подобно тому, как маленькие землетрясения предотвращают большие. И затем там должно наступить затишье.

Если вообще все это сработает.

Когда они почти завершили первую часть их работы, Рошаун, который помогал в создании чернового варианта диаграммы основного заклинания, внезапно откинулся назад и вытер лоб тыльной стороной руки — он выглядел полностью растерянным.

— В чем дело? — спросил Скер'рет.

— Все бесполезно, — ответил он, вглядываясь в черновую диаграмму. — Нет способа, которым мы сможем сделать это.

Он тоже это понял, подумала Дайрин. Я не хотела говорить этого. Я-то все надеялась, что он словно фокусник вытащит кролика из шляпы. Господи, что же нам теперь делать?!

— Почему? — спросил Филиф.

— Проблема в энергии, — ответил Рошаун, посмотрев на остальных. — Спроектировать канал, при помощи которого мы сможем извлечь вещество из сердца звезды — это лишь часть проблемы. Другая заключается в том, как заставить все это работать. Нас всего лишь четверо. Если мы не сможем найти еще волшебников…

— Для этого нет времени, ты же сам сказал, что у нас осталось только несколько часов… — сказал Скер'рет.

Дайрин сидела, тихо вглядываясь в диаграмму, висящую в воздухе, пока остальные принялись обсуждать другие способы решения проблемы, но спор становился все жарче, поскольку очевидных путей для решения не было видно. Волшебство не знало снисхождения: вы получали то, за что заплатили, а платили вы энергией, вычитаемой из вашей личной экосистемы… иногда это означало, что вы расплачивались продолжительностью своей жизни. Во время прохождения Испытания и еще некоторое время после него Дайрин обладала такой силой, что вопрос "где бы взять еще энергии" просто бы не возник.

В то время, подумала Дайрин, я смогла бы все сделать сама. Однажды я даже проделала нечто подобное. Ее взбесила мысль, как легко и небрежно она потратила силу, которая бы пригодилась сейчас. Рошаун верно сказал, в то время я была восходящей звездой, но теперь мне придется смириться с ограничениями упавшей с небосклона.

Трое волшебников продолжали спор, в то время как Дайрин тихо сидела, рассматривая "сырую" диаграмму заклинания. Вот и настало время, когда ты перестаешь задирать нос перед вселенной, подумала она. Ты думаешь, что можешь себе это позволить.

Разбить любую проблему просто приложив побольше грубой силы. Но рано или поздно мир показывает тебе, насколько ты ошибаешься. И вот тогда тебе пора прекращать просто полагаться на грубую силу. И это действительно раздражает, поскольку грубая сила мне нравится гораздо больше.

Пока еще…

Тут Дайрин поднялась.

— Извините, я на секунду, — сказала она и улыбнулась, направляясь к подвалу.

Вскоре она вернулась, держа что-то в руке. Остальные смотрели на нее непонимающим взглядом. То, что она держала в руке, было обычными Вратами для перемещения.

Эм… разве эту штуку можно вынимать с ее места? Обеспокоенно спросил Скер'рет.

— Только ненадолго, — ответила Дайрин. — Но мы сможем найти для нее еще одно применение.

И она внимательно посмотрела на Рошауна.

— Если здесь есть кто-нибудь, чьи таланты лежат в области искусства реверсивной инженерии, то он сможет пустить эту штуку в дело. И тогда не будет никаких ограничений на количество переносимой материи. Все уже оплачено!

Смесь замешательства и раздражения, начавшая было проступать на лице Рошауна, внезапно испарилась.

— Верно, — вымолвил он. И его губы медленно сложились в улыбку.

— Проблема, — сказала Дайрин, — состоит в том, чтобы удержать все под контролем. Ты упоминал о том, что необходимо точно отсчитать количество удаляемой солнечной массы. И когда ты вставишь это в центр звезды, то она вылетит с другого конца как вода из шланга… а нам нужно, чтобы все было под контролем, как было в ситуации с реальным садовым шлангом. Или пипеткой…

— Похоже, точное регулирование всего этого будет довольно захватывающей частью дела, — посмотрел на заклинание Рошаун.

— Разделить все так, чтобы все это пространство не исчезло в космосе или не переместилось в другое измерение, и дать возможность для дальнейшего регулирования — вот что будет захватывающей частью дела, — вмешался Скер'рет. — Позволь мне! — И он поднял примерно дюжину своих передних ног.

— Просто брось их сюда, — сказал Филиф, указывая ветвью на землю, — тогда мы все сможем внимательно изучить эту штуку и сообразить, что с ней делать. Я смогу удержать ее неподвижно и тем самым предотвратить смещение, которому так подвержены вы, мобильные существа.

Дайрин кинула Врата возле их диаграммы заклинания, где те тут же развернулись в небольшую черную дыру, поглощающую солнечные лучи. Троица волшебников сгрудилась возле них, пристально вглядываясь. Но перед этим Рошаун бросил на Дайрин взгляд, который она не смогла разгадать.

Прощающий? мелькнула мысль. Или, возможно, извиняющийся? Или даже смягчившийся по сравнению с его обычным выражением?

Последнее меня устраивает больше всего, подумала она. Затем опустилась на колени рядом с остальными и принялась за дело.

Последующая работа была самой сложной из тех, за которые Дайрин когда-либо бралась. На самом деле, основной причиной отсутствия у нее опыта в подобных делах было то, что ей просто-напросто не хватало сил для проведения подобного рода вмешательств. Они все работали сообща, понимая, что для споров и разногласий нет времени. Солнце и Земля все больше и больше приближались к точке, после которой возможность любого вмешательства становилась невозможной, и исход будет предрешен.

Уже стемнело, когда Рошаун выложил на полу полную диаграмму заклинания — мерцающий круг, разделенный на четыре части, словно четырехлистный клевер. Да уж, надеюсь, нам повезет, подумала Дайрин, наклоняясь над зоной, находящейся под ее ответственностью. Вот уже полчаса она снова и снова обращалась к Споту в поисках детальной информации о внутреннем строении Солнца, вглядываясь в числа, константы и технические термины, выложенные бледной изящной вязью Речи, а затем безошибочно вплетая их в структуру заклинания. Спот не издавал ни звука, подстраиваясь под ритм работы Дайрин. Сейчас не было времени для болтовни.

Ее спина разламывалась от боли, глаза слезились, когда она в очередной раз вглядывалась в особо мелкие детали заклинания. В какой-то момент она подумала, что может так заработать астигматизм подобно Ните в ее возрасте. Хотя та уже переросла это и не нуждалась в очках.

Впрочем, если мы переживем эту ночь, мне будет наплевать на необходимость носить очки.

Дайрин попыталась сглотнуть, но слюна словно застыла вязким комом. В горле пересохло только от одной мысли об этом — если мы переживем эту ночь. К своему стыду, Дайрин даже боялась подумать об этом, в то время как других, казалось, это совершенно не беспокоило. Они склонились над диаграммой и были полностью сосредоточены — Рошаун чертил мерцающую паутинку-линию, причудливым изгибом соединяющую портативные Врата и «трубопровод», через который произойдет забор плазмы из Солнца; Филиф широко раскинул свои ветви, словно ангел волосы, между которыми посверкивали символы Речи, с помощью которых он намеревался держать под контролем "бурящую" часть заклинания; Скер`рет ткал в своих клешнях светящиеся базисные защитные заклинания, которые словно щиты будут окружать их и поддерживать жизнь в той невообразимо враждебной среде.

Он реально крут, подумала Дайрин. Хорош во всем. Только погляди, как он ловко выискивает неисправности — может определить слабое звено в заклинании буквально по запаху. Если мы переживем все это, то лишь благодаря ему…

Дайрин почувствовала, что уже раздражает сама себя, и в который раз вытряхнула эту мысль из головы. Что это со мной? Почему я не могу перестать об этом думать?

Такого со мной никогда не было во время моего Испытания. Но теперь кажется, что это было уже давным-давно. Да и большую часть своего Испытания она спасалась бегством, и у нее не было времени для тягостных раздумий. Когда же она останавливалась и пыталась заняться чему-нибудь другим, например, волшебством, эти мысли догоняли ее и наваливались тяжелым грузом. Прямо как сейчас…

Она заскрипела зубами — дурная привычка, стоматолог предупреждал ее об этом, но даже не обратила на это внимания. И снова попыталась сосредоточиться на структуре, напряжениях, давлении и температуре Солнца. Числа были так велики, что казались совершенно невозможными здесь, на Земле в этой прохладной весенней ночи.

Температура в миллионы или даже миллиарды градусов, жидкие газы плотнее, чем расплавленный металл. Нужно будет одолжить у Ниты ее солнцезащитный крем. Или она взяла его с собой на Алаалу? Ладно, не имеет значения…

Дайрин попыталась выпрямиться, на что ее спина немедленно отозвалась приступом боли. Она размяла спину, оглянувшись вокруг. Рошаун и Скер`рет сидели на коленях по разные стороны диаграммы, корректируя волшебные формулы. Филифа нигде не было видно.

Вероятно, решил немного передохнуть, подумала Дайрин. Мне бы тоже не помешало.

Она встала, потянулась и направилась к дому.

… стыжусь самого себя…

Девочка остановилась.

— Для этого нет причины, — услышала она голос отца.

Дайрин замерла в тени от молодых деревьев сассафраса, не успев пересечь лужайку. На расстоянии двадцати шагов от себя она смогла разглядеть, что в темноте стоят двое, один из которых слегка фосфоресцирует, более не напоминая волосы ангела, но звезды, запутавшиеся в ветвях какого-то дерева. Дайрин и не замечала раньше, что ягоды Филифа могут светиться в темноте.

— В конце концов, огонь, в который ты погрузишься, не похож на тот, от которого ты обычно бежал бы, — сказал папа Дайрин.

Но он может сжечь нас так же…

— Возможно, — ответил отец. — Но… я не знаю, как объяснить. Это совсем другое чувство, когда ты делаешь это добровольно.

Ты знаешь это на собственном опыте, сказал Филиф.

Ее отец помолчал.

— Возможно, — ответил он наконец.

Благодаря огню мой народ стал разумным, сказал Филиф, невесело усмехнувшись свои мыслям. Они научились убегать от огня. Сначала они развили мобильность, а позднее и интеллект. И затем Тьма, таящаяся в самом сердце Огня, явилась к нам с предложением: "Я дарую вам спасение от Моего жара. Если сумеете за него расплатиться. Вместо мучительной смерти в огне… вы лишь немного обгорите, будете тлеть… в течение всей своей жизни. И будете знать, как она завершится, вместо постоянного пребывания в неведении."

— Но вы решили, — произнес ее отец, — что лучше не иметь с Ней дело.

Раздался шелест ветвей, который можно было расценивать как кивок.

Даже несмотря на то, что некоторые из нас сказали, что мы не будем теми, кто мы есть, без Огня, ответил он. Но жизнь невозможна без Света.

Дайрин разглядела, как его ветви потянулись к небу, а все ягоды потускнели, когда тот посмотрел ввысь.

— Думаю, твой народ был прав, — сказал папа. — В конечном итоге, свет лучше… даже если вам не всегда нравится то, что вы можете разглядеть при свете.

Несколько минут стояла тишина.

Ты был очень добр ко мне, когда я был напуган, произнес Филиф.

— А как же иначе? Вы все коллеги моей дочери. И ее друзья, — донесся голос отца Дайрин. — Хоть я и не волшебник, но мне тоже знакомо чувство страха. Так что можешь всегда на меня рассчитывать, если он снова протянет к тебе свои холодные пальцы.

Тогда мне уже снова нужна твоя помощь, ответил Филиф, потому что, хоть мы и направляемся в место, которое является источником Света, это также и сердце Огня, и хотя погибнуть там было бы очень почетно, но я бы предпочел этого не делать.

— Никто из вас не хочет этого, — ответил папа. — И этого не произойдет. Моя дочь — очень хорошая волшебница, и она не позволит никому из своих друзей погибнуть.

Абсолютная уверенность в его голосе была хуже, чем что-либо еще. В глазах Дайрин защипало. Она торопливо отступила в тень и вернулась к волшебной диаграмме.

Нужно будет сделать так, чтобы папа оказался прав, подумала она, даже если в итоге погибну я…

 

Глава 11

Опасная сделка

Нита стояла на пляже в нескольких километрах от дома и наблюдала закат на Алаалу.

Он всегда занимал много времени, но сегодня казался бесконечным.

Чего-то не хватает, подумала она.

Когда она впервые почувствовала это, то не приняла во внимание. Я просто устала, подумала она тогда. Я приехала в этот островной рай всего на неделю и уже ищу в нем недостатки. Вероятно, проблема только во мне. Я должна расслабиться и успокоиться, в кои-то веки позволить идти всему своим чередом. Я должна научиться доверять миру.

Пару дней она уговаривала себя поверить в это. Но сейчас она уже точно понимала, что это не было правдой. И именно сегодня утром она осознала, что произошло. Она заставила себя поверить в то, что являлось неправдой. Она ошибочно, но все же намеренно дезактивировала один из самых полезных инструментов волшебника — интуицию..

А интуиция говорила ей — обрати внимание на эти шепчущие голоса, что раздаются в твоих снах, голоса радостные, но самодовольные — в этом райском местечке было не все в порядке. Не с этим народом.

Не с существами, живущими здесь. Но с чем-то другим, с чем-то более глубинным.

Что-то не так.

По крайней мере, в одном случае она знала, с чем это может быть связано…

Каждый мир имел свое сердце. С этим она столкнулась, когда ее мама заболела. Люди, планеты, даже вселенные — все места, населенные разумом, в малом или большом масштабе — имели Ядра: скрытые, связанные с волшебством конструкции, подвижный интерфейс между наукой и волшебством, где сущность, душа и естество были соединены между собой. Законы вселенной были записаны в ее Ядре, и все в ней работало по этим законам, как компьютер работает со своим программным обеспечением. Законы можно было изменить, но обычно разумней было не делать этого, не будучи точно уверенным, чего хочешь достичь.

Нита была еще совсем новичком в изучении Ядер. Но за последние месяцы упорной работы над этим предметом она хорошо усвоила основы, в частности изучила множество мест и путей, которыми может быть скрыто Ядро. Когда она впервые почувствовала, что "что-то не так", мысль о Ядре Алаалу была первой, пришедшей ей на ум. Большинство планетных Ядер были сокрыты из лучших побуждений — главным образом ради того, чтобы их не могли изменить те, кто не имел на это право. Но, как правило, хорошо обученный этому волшебник мог хотя бы обнаружить, что Ядро действительно присутствует. Но здесь у Ниты не получилось совершить поиск обычным методом… что уже настораживало.

Она достала Учебник и села на песок спиной к дюне, немного встревоженная, и вовсе не из-за песка, забивавшегося под одежду. Она чувствовала себя слегка виноватой за свои попытки. Это выглядело так, как если бы Квельт плохо заботилась о своем мире. Обычно никто не начинал исследовать среду другого волшебника или его практику в Искусстве без его просьбы; "не вмешиваться без разрешения" — гласило основное правило. Но мы здесь, помимо всего прочего, еще и за тем, чтобы изучить, как этот мир работает, подумала Нита, и что же мне делать, когда я замечаю нечто странное?

Проигнорировать? Ядро не отделялось от мира без серьезной причины. Из-за этого многие вещи могли пойти не так, как нужно.

Возможно, многое и так уже идет неправильно…

Нита вздохнула и пролистала Учебник, остановившись на алгоритмах заклинаний по обнаружению Ядер, которые она создала за последние несколько месяцев. Она могла почувствовать Ядро и так, если оно оказывалось поблизости в пределах нескольких тысяч километров, но этот диапазон мог быть значительно увеличен, если воспользоваться сотворенным ей заклинанием. Чтобы сэкономить время, Нита присоединила созданные ей заклинания этого типа к особой матрице, которая поддерживала их в состоянии готовности к развертыванию и подзарядке. Так что теперь все, что ей требовалось для начала процедуры поиска Ядра — это включение в цепочку заклинания физических характеристик пространства или планеты, а затем приведение его в действие.

Нита снова посмотрела на страницы своего Учебника с записанными алгоритмами, а затем скользнула виноватым взглядом вдоль пляжа. Не было никаких признаков присутствия Квельт, как Нита и ожидала, семейство очень уважало потребность к уединению — как свою, так и гостей. Но если тебя так тревожит ощущение неправильности, сказала Ните ее неспокойная совесть, то почему ты просто не обратишься напрямую к Квельт?

Нита присела, чтобы еще поразмышлять над этим, но так и не пришла к какому-либо выводу.

Потому что я считаю, что с этим миром что-то не так. И я отнюдь не уверена, что она сможет посмотреть на все так же, как и я… и сможет вообще увидеть что-нибудь.

Поскольку…

Именно так. Поскольку… Я и правда не знаю, в чем дело. Это же, в конце концов, просто ощущение. Интуиция. Том и Карл неоднократно повторяли, что ей следует доверять…

Она положила Учебник рядом с собой на золотой песок и начала читать.

Заклинание не было эффектным, и его результат можно было обнаружить только в ее Учебнике, но зато оно было сложным и занимало несколько минут. Казалось, прошла вечность в тишине, ознаменующей начало чтения, когда с его завершением вернулись нормальные звонкие голоса дня. По окончанию Ните пришлось откинуться на дюну, хватая воздух раскрытым ртом. Энергии требовалось немало.

Пятнадцать или двадцать минут спустя девушка почувствовала, что заклинание по поиску и обнаружению Ядра Алаалу вступило в действие. Затем она потеряла ощущение времени, что случалось частенько в этом мире, где день был на тридцать процентов длиннее, чем у нее дома. Когда она, наконец, закончила и закрыла Учебник, то, судя по положению солнца, прошло уже несколько часов.

Некоторое время Нита просто сидела, наблюдая как волны тихо ласкают берег, и наслаждалась пением летающих созданий, напоминающих смесь птицы с летучей мышью, которые парили над поверхностью воды, время от времени пикируя и погружаясь в ее глубины. Его нигде нет, подумала она. Нет на суше, нет на море, нет в его глубинах или на орбите планеты. Даже в сотне миллионов километров за ее пределами.

Куда они его спрятали? Почему так далеко? Что происходит?

Над ее головой раздался тихий шелест песчинок под ногами кого-то, спускающегося вниз по дюне. Нита обернулась через плечо и увидела два силуэта, чернеющих на фоне неба. Это были Кит и Понч.

— Я искал тебя повсюду, — сказал Кит. — Демаир приходила, но она сказала, что не видела тебя со вчерашнего дня.

— Кажется, я пропустила завтрак, — заметила Нита.

— Ты нормально спала этой ночью? — спросил у неё Кит.

Нита покачала головой.

— Нет.

— Снова сны?

— В том числе. Но еще я много думала.

Кит сел рядом с ней спиной к дюне, и Нита поделилась с ним своими мыслями.

Закончив, она подняла на мальчика взгляд.

— Как по-твоему, в этом вообще есть какой-то смысл?

Кит кивнул.

— Даже больший, чем ты думаешь. Я тут тоже занимался исследованиями этим утром…

И он рассказал ей, что сумел обнаружить. Глаза Ниты слегка расширились, когда она услышала о разговоре между Друвахом и Одинокой Силой, подсмотренном Китом с помощью Понча. Когда он закончил, Нита зачерпнула рукой горсть песка, наблюдая, как песчинки падают одна на другую в образовавшейся ямке.

— Самое большее мое подозрение вызывает, — сказала Нита, — тот факт, что столь важная и любопытная для нас часть Выбора почти не имеет никакого значения для Квельт. Она просто не обращает на нее внимания…

— И мы поверили ее словам, что это просто скучно.

— Культурное слепое пятно? — задумчиво спросила Нита.

Кит чуть заметно качнул головой.

— Понятия не имею. Но считаю, нам пора посетить местечко под названием Приют Изгнанника.

Кит поднялся на ноги. Понч тут же вскочил и начал выписывать круги по дюне перед ним.

Мы куда-то направляемся?

Кит наклонился и ласково потрепал пса по ушам.

— Да. Пора навестить Одинокую Силу. Ну, двинули…

Некоторое время спустя они стояли на краю долины, осматривая ее. Нита задумалась, не являлась ли эта огромная впадина одним из тех кратеров, который она и ожидала увидеть.

Долина напоминала гигантскую чашу, которая обладала своего рода мини-горизонтом, окаймленным снежными пиками Таминских гор на севере и востоке. И лишь на самом дне громадной круглой долины примостилось нечто маленькое и светлое — крохотная постройка.

Больше здесь не за что было зацепиться глазу — на километры и километры вокруг простирались усыпанные цветами луга с разрозненными пятнами рощ и стадами цеифф, неспешно перемещавшимися с одного пастбища на другое.

— Это оно? — спросил Кит.

Нита наклонила голову.

— Наверняка это место намного больше, чем кажется отсюда, — пробормотала она. — Трудно понять из-за расстояния.

— Мы может воспользоваться заклинанием перемещения, — предложил Кит.

Нита согласно кивнула, и Кит, быстро подкорректировав заклинание, произнес его вслух. Вселенная окружила их тишиной, внимая произносимым словам, а затем воздух с легким хлопком заполнил опустевшее пространство, чтобы с таким же негромким бумс! раздвинуться в точке их прибытия.

Храм представлял из себя довольно примитивное строение из песчаника персикового оттенка, который алаалиды предпочитали использовать для своих построек. Девять высоких колонн поддерживали сверкающий на солнце гладко отполированный купол, под куполом находилась еще одна конструкция, сложенная из искусно украшенных гравировками и сквозными отверстиями плит того же песчаника. Шесть небольших лестниц, направленных в стороны света по местным канонам вели к небольшой зеленой лужайке, окружавшей основание здания. Вся постройка была настолько воздушной и элегантной, что, казалось, парила над землей. Ните же она показалась хорошо замаскированной ловушкой.

Они медленно подошли к одному из всходов и остановились.

Понч посмотрел на них, затем подошел поближе и, задрав ногу, выразил свое мнение относительно находящегося здесь.

Готова? тихо спросил Кит.

Нита кивнула. У нее в запасе были почти завершенные заклинания, которые были эффективны против Одинокой Силы при предыдущих столкновениях, а также кое-что новенькое, что она еще не пробовала, но что при необходимости должно было сработать еще лучше.

Пойдем, согласилась она.

Они медленно двинулись вверх по лестнице, ступив под обжигающие лучи солнечного света, Понч бежал между Нитой и Китом. Нита подумала с мрачноватым юмором, что не хватает только далекого позвякивания шпор и чьего-то тихого посвистывания. Дойдя до верха лестницы, они остановились, с напряжением вглядываясь между колоннами, где виднелась искусно украшенная стена. Это и был сам храм, сердце всего этого величественного строения. Тень внутри казалась непроглядной, хотя это и был лишь эффект перехода от яркого солнечно света. Прямо впереди каменная кладка расступалась, образуя дверной проем.

Кит и Нита переглянулись, подойдя к этому проёму. Внутри было не так темно, как казалось на первый взгляд. Во-первых, купол, венчавший здание, не был сплошным камнем, а если и был, то толщина его составляла не более полудюйма — как толщина яичной скорлупы по сравнению с его размерами. Солнечный свет просачивался сквозь него мягким, туманным мерцанием розового, золотого, кремового и белого, сливавшихся между собой. Этот свет падал на нечто, расположенное внутри, своего рода круглое основание в центре храма, и колонны, поддерживающие его. Это был еще один пьедестал из трех больших, широких, низких концентрических ступеней с шестью длинными изогнутыми каменными скамейками, расположенными вокруг него. На пьедестале стояло огромное блочное кресло, чрезвычайно простое, выполненное из квадратного полированного камня сливочного цвета — задней плиты, двух боковых плит и горизонтальной плиты между ними. Напоминает то, которое находится в Мемориале Линкольна, подумала Нита. За исключением…

…за исключением того, что на этом кресле сидела, поджав под себя ноги и положив подбородок на тыльную сторону руки, которой опиралась на кресло, глядя на них с выражением невыразимой скуки женщина-алаалид ошеломляющей красоты.

Смуглая, как красное дерево, она была одета в свободную белую тунику без рукавов поверх длинной белой юбки. У неё было удлинненное прекрасное лицо, яркие рыже-золотые волосы, ниспадавшие вокруг нее со всех сторон, и глаза, сиявшие подобно оранжевому янтарю, сквозь который пробиваются солнечные лучи.

Кит и Нита застыли на месте и мгновение просто смотрели на нее. Понч между ними рассмотрел женщину, сидящую в кресле, и издал долгое глухое рычание. Затем, к некоторому удивлению Ниты, он замолчал и сел.

Нита поспешно посмотрела на Понча, чтобы узнать, в чем дело… на случай, если Одинокая что-то ему сделала. Но Понч просто смотрел на неё, слегка наклонив голову в сторону с задумчивым выражением на морде.

— Прекраснейшая и Падшая… — начал Кит.

— Да-да, приветствуете и бросаете вызов, большое спасибо. Было бы здорово, если бы вы придумали что-нибудь новенькое для начала разговора, — ответила Одинокая Сила. Её голос был столь же прекрасен, как и лицо, даже превосходил его.

Нита так и осталась стоять, пытаясь решить, что делать дальше.

— Чудесно, что вы решили заглянуть, — продолжила Одинокая Сила. — Хоть что-то необычное среди этих бесконечных школьных экскурсий и мам со скучающими детьми.

Ладно, нет смысла просто стоять и смотреть на меня, — сказала Эсемели и вяло махнула рукой в сторону ближайшей скамейки. — Садитесь, они для этого и предназначены. В конце концов, я просто аттракцион для туристов.

Нита взглянула на Кита и затем села.

— Много людей приходит, чтобы тебя навестить? — спросил Кит, садясь рядом с Нитой.

— Не то чтобы очень, — сказала Одинокая сила, опираясь на локоть. — Из тех, кто это делает, большинство думает, что я что-то вроде живого развлечения, предназначенного для завершения маленького мультимедийного шоу, которое они посмотрели в долине.

Немногие из них… очень немногие… понимают, что я есть на самом деле, и испытывают страх. Но у большинства из них возникает максимум легкий интерес. Слишком давно они сталкивались с какими-нибудь реальными проблемами в этом мире.

— Похоже, тебя это серьезно бесит, — заметил Кит.

Улыбка Одинокой Силы была медленной и мрачной. Нита аж вздрогнула от нее, потому что она никогда не видела такой злобы ни на одном алаалидском лице. — Что ж, я стараюсь сохранять чувство меры, — сказала та. — В отличие, например, от Земли; есть некоторая разница.

— Да уж точно, — отозвался Кит. — Но я бы не назвал это разницей к лучшему.

— Говорит типичный недальновидный человек, — сказала Одинокая Сила. — Вещи всегда становятся намного хуже перед тем, как стать лучше. Вы бы знали это, если бы подольше наблюдали за мирами. Но вы не можете позволить себе этого; вы застряли во времени. Те из нас, кто просто посещают Время, но живут в Вечности, видят многое по-другому. — Она вздохнула и откинулась на кресле. — Послушайте, может, отложим это на минутку?

— Конечно, — сказала Нита, — ровно на столько времени, чтобы ты рассказала нам, что ты здесь делаешь.

— Делаю то, что не имею какого-то выбора! — ответила Она. — Кроме того, чтобы сидеть в этом Приюте Изгнанника. Я этот Изгнанник! Я была изгнана. Покинута, низвергнута, вышвырнута из движения. Сюда. Во все это, — Она обвела рукой вокруг, показывая на красивый теплый камень, полированный пол, изысканный, подобный морской раковине, купол.

Нита переглянулась с Китом. Понч зевнул и улёгся на пол.

Одинокая наградила его исключительно брезгливым взглядом.

— Видали? — сказала Она. — Именно такое уважение я внушаю в эти дни. Девять десятых людей здесь даже минимального понятия не имеют, какие события оставили меня здесь сидеть. Они даже дали мне милое имечко: Эсемели, Дочь Дочери Света, — Она поморщилась.

— Ну, ты ею некогда и была, — хмыкнула Нита.

— Оставь этот покровительственный тон. Я была Утренней Звездой! — крикнула Одинокая Сила. — Я была Силой среди Сил. Я была той, что разбавляет квазары; мой свет необратимо изменил космос, когда у меня была причина его изменить! Дочь дочери… — Она сделала раздраженный жест и что-то пробормотала в воцарившейся тишине.

— И теперь, — сказала Эсемели через мгновение, — вы двое приходите, и я должна спросить вас… — Она потерла лицо рукой.

Нита и Кит ждали, но больше ничего не дождались.

— Ты должна спросить нас о чём? — в итоге задала вопрос Нита.

— Вы знаете, что здесь неправильно, — сказала Она. — Что-то пропущено. Они сделали это невозможным для самих себя — постичь это. Но они не являются без этого цельным видом… на самом деле. — Она улыбнулась. — И самое смешное, я даже предупредила их о том, что они делают. Но никто из них не поверил мне. Ну, может быть, один. — Выражение лица Эсемели помрачнело. Затем прошло. — Но они заморозили природу своего вида, когда сделали свой Выбор; они отделили это от любых попыток изменения. Как с моей стороны, так и с чьей-либо ещё.

Двусмысленно, подумала Нита.

— И ты ничего не можешь с ними поделать.

— Я не смогла ничего с ними сделать сотни тысяч лет назад, — сказала Она с едва заметным раздражением. — Вы видели это! Они сделали свой Выбор и отказали мне примерно через пятнадцать минут. Это случается… но меня не часто приглашают задержаться надолго. Я видела, что они сделали с собой… или не сделали. Позже я не могла ничего сделать, кроме как сидеть здесь и ждать, когда прибудет помощь. И вы наконец здесь. Между прочим, вы заняли достаточно много времени. Можем ли мы все уладить?

Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

— До того, как мы спросим тебя, о чем ты вообще болтаешь, — грубовато сказал Кит, — лучше докажи нам, что тебе вообще можно сейчас верить! До сих все, что от тебя исходило, это…

— Атомные взрывы, — подхватила Нита, — звезды, превращающиеся в сверхновые или потухающие навечно. Или гонка через оба разных Манхэттена в попытке убежать от тебя и твоих доморощенных монстров.

— Оказаться на волосок от того, чтобы быть съеденными акулами, — продолжил Кит. — Потерять маму Ниты…

Одинокая Сила сидела со скучающим видом, затем махнула рукой, прерывая их.

— Да-да, вы действительно прошли через все это, — сказала Она. — Я согласна. Но не со мной. Послушайте.

На лице Ее появилось выражение досады, когда Она увидела взгляды, которыми обменялись ребята.

— Зачем вообще вы мне все это рассказываете? Не только в вашем мире случаются перемены. И Я знаю о каждой из них. В том числе и о глобальных… в которых вы были замешаны, вы двое и твоя сестра. Кстати, как у нее дела?

— Ее лишили водительских прав, — сообщила Нита. — И это к лучшему для тебя. Она бы без долгих разговоров кинула в тебя бы файерболом, просто из принципа.

— Что-то меня терзают сомнения насчет этого, — сказала Одинокая Сила. — Во-первых, ее лучшие времена прошли и уровень силы весьма невелик, что привело к известным проблемам, связанным с этим. А во-вторых, ее не направили сюда. Значит, у нее не было возможности найти решение проблем алаалидов. В итоге, сюда прислали вас двоих… к несчастью для меня. Да уж, Они не могли выбрать кого-нибудь, с кем у меня было бы меньше неприятностей, — Она досадливо поморщилась. — Довольно подлый поступок с Их стороны…

Нита и Кит снова переглянулись.

Некоторое время Одинокая Сила сидела, барабаня пальцами по подлокотнику своего незамысловатого трона.

— Как вам известно, некоторое время назад во мне произошло изменение, — наконец, сказала Она. — И вы с Дайрин оказались частичкой того, к чему Существующие Силы и их творения подталкивали меня в течение множества эпох… крохотного сдвига, приведшего к большим последствиям. Вы просто оказались участниками этого изменения, острием копья. Поскольку вы существуете во Времени, вы кажется, то, что случилось тогда, было и миновало, но для существующих вне Времени даже то, что случилось триллионы лет назад, происходит и сейчас.

Она слегка приподняла брови, заметив выражения их лиц.

— Жаль, но даже в Речи может не найтись возможности правильно выразить подобного рода вещи. Впрочем, вероятно, это вообще недоступно для понимания существам, застрявшим во Времени… Так или иначе, я просто хочу сказать, что мои тени будут здесь еще долгое-долгое время, продолжая делать то, что всегда делали. Это часть природы времени в физических вселенных, таким образом все идет так, как и должно быть, — продолжала Одинокая Сила спокойным тоном. — У каждой Силы, создавшей что-то, есть свои тени, просто степень их "затененности" различна — кто-то светлее, чем прочие, кто-то — нет. И последние… борются с произошедшими переменами, стремясь не дать им окончательно утвердиться, — на Ее лице промелькнула слабая улыбка. — Например, та, кто пришла за твоей матерью: Она была очень сильна, я бы даже сказала, слишком сильна.

Остальные были куда менее эффективны.

— Как одна из твоих, которая преследовала нашего друга Дэррила несколько месяцев назад, — заметил Кит.

Одинокая слова раздраженно махнула рукой.

— Раз уж речь зашла об этом, то с подобным человеком, созданным Единой для прямой передачи своей силы словно по электрическому кабелю, практически ничего невозможно сделать, — сказала она. — Они слишком защищены броней невинности. Так что попытка атаковать их равносильна удару головой о стену. С разбегу. Я думала, этот мой фрагмент будет поумнее и найдет себе цель попроще, — Она фыркнула. — Невелика потеря. Это меня не волнует.

— Верно, — сказал Кит. — Тебя волнует, что ты застряла здесь.

Одинокая выглядела более раздраженной, чем до этого.

— Да, — сказала Она, — вы могли это заметить. И, несомненно, вас всех безмерно позабавит, что я собираюсь попросить вас помочь мне убраться отсюда.

Глаза Ниты расширились.

— О, конечно, — сказала она, — мы отпускаем тебя, и ты появляешься на какой-то другой планете и делаешь жизни несчастными…

Эсемели наградила Ниту взглядом, предполагающим, что той не помешала бы добавочная порция мозгов.

— Я и так повсюду, — сказала Одинокая. — Мне не нужно никуда "уходить". Что вам нужно для того, чтобы уложить в ваших головах то, что это конкретное проявление должно было выполнить свою работу в свою очередь, и провалилось? Я предложила Алаалидам их Выбор, и они меня отвергли. Так все и было.

Это далеко не все, Ниточка! молча добавил Кит.

Я верю тебе. Но не прерывай её! Она в ударе; Она может подбросить что-то полезное…

— Я имею в виду, посмотрите вокруг себя! — сказала Одинокая. — Похоже ли это на место, где я могла бы преуспеть?

Это прозвучало настолько страдальчески, что Нита могла бы рассмеяться, не будь ситуация настолько нерасполагающей к смеху.

— И к тому же, — добавила Одинокая Сила, — чтобы унизить меня еще больше, они, поняв, что я здесь застряла, построили это место для того, чтобы у меня была крыша над головой. О, им, похоже, жаль меня.

На мгновение в Ее глазах мелькнул отблеск той самой знакомой ярости, которую Нита привыкла замечать в Одинокой Силе. Быстро исчезнув, она сменилась своего рода злобной радостью, которая хоть и не была по силе равна гневу, но все равно выглядела достаточно естественно на Ее лице.

— Самое забавное — это то, что алаалиды кое-что упустили, совершая свой Выбор, — проговорила Она. — А еще смешнее — они сами в этом виноваты. И ты это заметила, не так ли?

Она внимательно посмотрела на Ниту.

— Да, — сказала та мгновение спустя, — я провела немало времени, пытаясь найти Ядро этого мира, его сердце. И не преуспела в этом. Оно спрятано намного надежнее, чем обычно бывает… И еще что-то не так. Чего-то не хватает.

— А ты иногда кажешься довольно умной для смертной, — заметила Одинокая Сила. — Даже немного жаль, что ты выбрала не мою сторону, мы могли бы многое совершить вместе, — Нита вспыхнула от негодования. — Впрочем, не важно. Я предлагала алаалидам вечную жизнь, как обычно. Но они оказались достаточно умны, чтобы не принять это, — Эсемели раздраженно дернула бровью, — а ведь они понимали, что их жизнь как физических существ конечна. Также они не совершили ошибку, пытаясь полностью убрать энтропию из своей мировой системы. Какая досада… Я проводила бесконечные часы, веселясь над видами, совершившими такой выбор. В прямом смысле бесконечные, — Одинокая Сила улыбнулась. От этой улыбки по спине у Ниты пробежал холодок. — Но вместо этого они попытались обвести меня вокруг пальца. Они разработали заклинание, применив которое на свое Ядро, сумели бы обойти или остановить иные, менее важные побочные эффекты энтропии помимо течения времени, на всем протяжении данного пространства. И ты просто не смогла бы этого сделать.

— Почему нет?

— Потому что одним из этих пресловутых менее важных побочных эффектов на макрокосмическом уровне является способность к изменению, — ответила Одинокая Сила.

— Они не сумели предвидеть всех последствий. "Вы не сможете этого сделать", сказала я тогда? Я имела в виду, сможете, но это более чем глупо. И после того, как заклинание окутало их Ядро, было уже слишком поздно. Осталось только немного места для личностного развития… и только. Но что касается глобальных изменений, через которые время от времени должен проходить каждый вид, чтобы не застаиваться и просто не вымирать — этого у них больше нет. Они не могут развиваться. И вы видели, во что превратился их мир в итоге! Его уже с большой натяжкой можно вообще называть миром.

Это просто парк развлечений. Они сами превратили его в "прелестное местечко".

Кит одарил Одинокую хмурым взглядом.

— Сомневаюсь, что ты разбираешься в "прелестных" вещах, — сухо произнес он. — Так что уж извини, но твое мнение откровенно предвзято.

Она раздраженно посмотрела на Кита.

— Да, я могу быть противоречивой, — сказала Одинокая Сила. — Но разве противоречивость не лучше чистого зла?

Кит на мгновение задумался.

— Видите? Вы уже на это ведётесь, — сказала Одинокая. — В любом случае, я заскучала от абсолютного зла. Я обнаружила, что можно принести куда больше вреда с помощью противоречивости… и её не так-то просто обнаружить как на расстоянии, так и вблизи, нелегко вообще распознать. Абсолютное зло торчит на виду, как всё чистое в мире, полном смесей, меланжей и оттенков серого. Противоречивость же можно недооценивать, можно находить ей объяснение, или ошибочно принимать за путаницу, или недостаточную умственную организацию.

— Иногда так и бывает… — ответил Кит.

— О, разумеется. Но как часто? В большинстве случаев у людей это обычно чаще относится к отказу делать выбор. Хотя люди хотят оправдать его. Противоречивость, амбивалентность рассматривается как признак зрелости, тогда как на самом деле позицию "ни Богу свечка, ни черту кочерга" легко описать как упрощенную… или позицию для малолеток. — Она снова улыбнулась со злобным сарказмом.

Нита взглянула на ту и спросила себя, как она это делала примерно раз в десять секунд во время этого разговора, насколько вероятно, что Одинокая Сила всё это время, в любой момент, говорила правду. Но она действительно пережила какую-то транформацию в конце Испытания Дайрин, подумала она. Другие Силы сказали нам, что у Одинокой есть шанс стать сейчас иной. "Я заскучала от абсолютного зла" — может ли это быть началом перемены?

Так или иначе, всё ещё важно быть осторожными!

— Давай-ка я проясню ситуацию, — сказала Нита. — Ты сказала, что энтропия лежит в основе этого самого глобального изменения всего вида. И когда они заморозили ее, ну, то есть остановили, то пришлось и тебе остаться здесь.

Эсемели одарила Нита насмешливым взглядом золотистых глаз. Нита снова вздрогнула.

— Суть в том, что им здесь больше не нужно быть в физической форме. Они прошли все испытания и разобрались со всеми проблемами, которые одолевают существ, чей дух заключен в ловушке материального тела, — Одинокая Сила покрутила изящным пальцем в воздухе. — По сути, это произошло уже довольно давно. И они действительно готовы к следующему этапу… в чем бы он для них ни заключался. Но теперь они заперты здесь точно так же как и я. Алаалу необходимо снова сделать небезопасной. И когда это произойдет, они смогут двигаться дальше.

— К чему?

— Мне-то откуда знать? — тон Одинокой Силы сменился на сердитый. — Учитывая, что они сотворили с местным пространством-временем, я не могу видеть будущее намного вперед.

— Но один раз ты все же это сделала, — заметил Кит.

— Это было до того, как они совершили окончательный Выбор, — сказала Она. — Они бы развились дальше и стали бы славными, и мудрыми, и могущественными и так далее и тому подобное, — Она раздраженно махнула рукой. — А теперь кто знает, что будет дальше, после того как они держались в стороне от предназначенного им так долго? Но ничего не произойдет, пока они не разблокируют свою часть пространства-времени и не дадут себе возможность двинуться по лестнице подобно всем прочим.

— Они не собираются этого делать, — сказал Кит.

— Ты поразительно наблюдателен, — хмыкнула Одинокая Сила.

Ее манера поведения начинает действовать мне на нервы, мысленно сообщил Кит Ните. И знаешь что? Она бесила меня гораздо меньше в облике парня.

Хаха. По крайней мере, Она просто сидит здесь. Ты бы предпочел, чтобы Она бросалась оскорблениями или взорвала бы все вокруг?

Спроси меня попозже, когда будем уходить. Если мы вообще сможем это сделать…

— Так чего ты от нас хочешь? — спросила Нита.

— Убрать эту дурацкую блокировку, — ответила Одинокая Сила. — Найти возможность снять волшебство с Ядра. Отпустить их.

— Что означает отпустить и тебя.

— Неизбежный побочный эффект, — с притворной скромностью сказала Она.

Нита вздохнула и поднялась на ноги. Когда она подошла поближе, Понч перевернулся на спину и посмотрел на Одинокую Силу, тем самым, по мнению Ниты, добавив сюрреализма этой странной встрече.

— Слушай, — сказала она, — прежде чем мы согласимся помочь тебе, а также всем прочим обитателям этого мира с чем бы то ни было, тебе придется ответить на наши вопросы, даже на самые раздражающие. Для начала, нам до сих пор не ясно, что произошло с тобой некоторое время назад во время Сурового Испытания Дайрин. Мы знаем, на что это было похоже и чем казалось… — Одинокая Сила посмотрела на девушку долгим взглядом. — И поскольку волшебник должен доверять своим чувствам…

— Не считая тех моментов, когда они мешают здраво смотреть на окружающее, — вставил Кит.

— … Как будто ты, — продолжила Нита, — подумывала о том, чтобы перелистнуть страницу.

Отказаться от намерения быть главной движущей силой зла во вселенной.

Одинокая Сила ничего не произнесла, но слегка, еле заметно кивнула. Выражение ее лица было невозможно прочитать.

— Ещё, похоже, другие Существующие Силы… и Единая… на самом деле были готовы принять тебя обратно, — сказал Кит.

— Вы сами присутствовали при этом, — сказала Она.

Нита и Кит задумчиво смотрели на неё несколько мгновений.

— Хотя мы и были там, — сказала Нита, — иногда в это трудно поверить, что, казалось, там произошло… особенно когда мы продолжаем сталкиваться с другими версиями тебя, которые, похоже, еще не слышали этого слова.

— Мы закончили это.

— И было бы легко поверить, что это была какая-то иллюзия, — сказал Кит. — Я имею в виду, большинство людей не сумеет поверить, что тебя вообще можно простить после того, чем ты была… что ты сделала.

— Может, это и так, — тихо сказала Одинокая Сила. — Поскольку иные среди них стали несколько слишком уверенными относительно их собственного спасения… настолько, что они считают возможным диктовать Единой свои собственные ничтожные идеи о том, кто ещё может претендовать на прощение. — Она засмеялась, и смех этот был неожиданно горьким. — И это игры дураков, потому что в них нет звучания Единой, нет понимания Ее, — Она казалась сердитой, слова звучали презрительно, и немного затравленно… даже обеспокоенно. — В чем мы можем быть уверены, так это в том, что, нравится нам это или нет, Единая считает нас хорошими, лучшими, чем мы способны осознать. И детали помыслов Ее иногда могут быть невозможными для понимания любого сотворённого существа… даже Существующих Сил. — Она откинулась на своем троне и нахмурилась. — У Неё нет вкусовых предпочтений, никакой дискриминации… вот что так бесит, — пробормотала Одинокая Сила. — Она будет спасать любого…

— Даже тебя? Хорошо, допустим, — сказала Нита. — Но ты все еще можешь понять, почему нам будет трудно доверять тебе. Мне, в частности.

Эсемели вздохнула и окинула Ниту затуманенным задумчивым взглядом. Неловкий момент миновал, оставив после себя у Ниты ощущение жалости к этому проявлению Одинокой Силы, хотя она продолжала относиться к той с некоторой опаской.

— Ну что ж, — сказала Она, — раз уж вы достигли такого просветления, то, будучи волшебниками и все такое, справитесь с подобной работенкой одной левой, а?

Услышать эту насмешку в Ее голосе было почти облегчением после тех выбивающих из колеи слов, которые они услышали раньше.

— Хм, но мы так и не поняли, что мы можем сделать, — сказал Кит.

— У меня есть идея, — проговорила Нита, — но не уверена, что она мне нравится. Нужно получше разобраться в сделанном местным народом Выборе.

— У тебя есть только одна возможность это сделать, — по лицу Одинокой Силы пробежала легкая улыбка, — найти Друваха.

— Если он все еще где-то поблизости, — раздраженно сказал Кит.

— О, он здесь, — ответила Эсемели, — поблизости…

Нита снова вспомнила о беспрестанном беззлобном шепоте, царящем в воздухе — шепоте "мертвых".

— Значит, нам нужно найти его, так? — уточнила Нита. — И это будет ключом к тому, чтобы обнаружить Ядро планеты? И затем, поскольку это мир Квельт, не наш, нам придется доказать ей, что здесь что-то не в порядке, и убедить все исправить. Тем самым отпустив тебя… — Нита покосилась на Эсемели.

— Как только этот мир будет освобожден и продолжит свое движение, — проговорила Одинокая, — я не проведу в нем и лишней секунды, уж поверьте мне.

Нита не стала обмениться взглядами с Китом, но она и так знала, о чем тот думает: словам Одинокой Силы, чего бы они ни касались, доверять не стоило.

— А что конкретно произойдет после освобождения этого мира?

— Хм, есть несколько возможных путей…

Нита мрачно посмотрела на Нее.

— В самом деле? Тогда тебе лучше бы начать перечислять их.

Теперь Она разразилась хохотом, и этот был тот самый злобный знакомый смех, слышать который было почти облегчением.

— С чего бы мне делать вашу работу за вас? — хмыкнула Одинокая Сила. — Вам стоит вообще быть мне благодарными уже за все это небольшое интервью. Это гораздо больше чем то, с чем вас оставляют прочие Силы. Они обычно ограничиваются несколькими намеками и загадками, оставляя большую часть работы на вас.

Что ж, учитывая, с кем мы имеем дело, это, вероятно, будет наилучшим вариантом развития событий, подумала Нита, слегка улыбнувшись своим мыслям.

— Кит, — сказала она затем, — не знаю как тебе, а мне очень нравятся наши каникулы. Я думаю, планета просто чудесна такой, какая она есть, и не вижу более причин тратить наше время на игры в угадайку в этом заброшенном местечке с Бывшей Силой! Я, пожалуй, пойду поваляюсь еще на пляже, а затем отправлюсь домой и займусь там своими делами.

Она повернулась, собираясь уходить, но не раньше, чем успела заметить, как на лице Эсемели появилось нечто вроде тревоги.

— Угу, — согласился Кит с выражением невыносимой скуки. — Пошли лучше. Погнали, Понч. Бывай, — он помахал Одинокой Силе, затем последовал за Нитой.

За их спинами воцарилась тишина, которая, казалось, давила на уши, пока они пересекали полированный белый пол. Нита не поворачивая головы покосилась на Кита, но единственное, что ей удалось разглядеть, это только то, что он идет прямо за ней.

Они успели уже спуститься на три ступени вниз, когда их, наконец, настиг крик Одинокой Силы:

— Подождите!

Нита и Кит замерли, обернувшись.

Эсемели сошла со своего трона и торопливо шагала вслед за ними.

— Вы не можете просто оставить меня здесь!

— Да что ты говоришь, — Кит снова повернулся в сторону выхода.

— Нет! Постойте!

И они стояли и ждали, наблюдая, как Одинокая Сила ступает под солнечные лучи.

Она немного поморщилась от контраста с тенями, вечно царящими в Наосе.

— Забудьте хоть на мгновение обо всем остальном, — сказала Она. — Вы хоть представляете, каково это — оказаться запертыми здесь навсегда? — Она и в самом деле взмахнула руками. — В этом царстве уныния, среди летающих овец и всегда приятных людей? Я могу пребывать постоянно вне Времени, в глубинах вечности, но происходящее здесь накладывает отпечаток и на творящееся там, и как вы думаете, что я испытываю постоянно? Невыносимую скуку! Вся эта планета — как детская площадка! Здесь нет штормов, нет наводнений, нет землетрясений и вообще катастроф… Даже изучение темных сторон душ этого народа не приносит с собой ни капли веселья. У них почти нет темных сторон! Самое большее, что они делают, это духовный эквивалент сидения в тени!

Они не знают, как ненавидеть друг друга. Они не жадны, они не завистливы, они не болеют, они не умирают в муках! С ними даже не происходит несчастных случаев — страшнее занозы в пальце ноги, способной испортить настроение на несколько дней!

Проклятые вечно изящные, умеренные, любящие, добрые…

И тут впервые за все это время Нита заметила намеки на то, что перед ней по-прежнему Одинокая Сила, когда воздух вокруг наэлектризовался, и в нем повисла легкая синеватая дымка уничтоженных атомов воды, в нос ударил резкий запах озона. Нита помахала рукой перед лицом, разгоняя неприятную вонь. Некоторое время спустя Она обратила внимание на ребят, явно намереваясь обратить часть своего гнева на них, но, заметив, как они с хмурыми лицами одновременно шевельнулись, явно собираясь продолжить свое движение в сторону выхода, замерла и обреченно поникла.

— Просто помогите мне выбраться отсюда! — отчаянно сказала Она. — Я расскажу вам все, что вы хотите знать…

— Ну да, конечно, — хмыкнул Кит.

— И сделаю все, что вы попросите…

— Ага, и мы должны тебе поверить?

— Обещаю, что сделаю все, что вы захотите…

— Обещания! — Нита фыркнула. — Я уже слышала это раньше.

— Нет обещаний, которые ты не могла бы оставить неисполненными, — вздохнул Кит, неожиданно почувствовав себя усталым, — и клятвы, которую ты не могла бы нарушить…

— Разве что, — тихо сказала Нита, — за исключением одной…

Тут на лице Одинокой Силы появилось встревоженное выражение, гораздо более явное, чем ранее.

Кит обеспокоенно взглянул на Ниту.

— Ты уверена?

— Насколько нам известно, существует одна особая клятва, которую Единая даровала волшебникам ранее, в укороченном варианте, — продолжила Нита. — Написанная на императивном диалекте Речи, она связывает с самым центром волшебства. И никто, даже Существующие Силы не способны нарушить ее: Они не могут разорвать эту связь, вне зависимости от того, являются ли Они отступниками или нет. И даже Клятва Волшебника ведет свое происхождение от этой клятвы.

Встревоженность на лице Одинокой Силы сменилась на подозрение.

— Откуда к тебе поступила подобная информация? — спросила Эсемели.

На лице Ниты промелькнула горькая улыбка.

— Это ты заставила меня погрузиться в расследование, наслав болезнь на мою маму, — произнесла она. — В том числе в изучение Учебника. И как ты думаешь, когда она покинула нас, я прекратила это занятие? И когда я принялась за дело, я получила доступ к такой информации, о которой ранее и понятия не имела. Так что ты даже не представляешь, какую беду на себя навлекла.

На некоторое время воцарилась тишина.

— Ну что ж, начнем, — продолжила Нита. — Давай, это не сложно. К тому же со мной это возможно проделать только один раз, так что тебе не придется больше беспокоиться относительно повторения подобного с моей сущностью. Итак: "Именем Единой клянусь исполнить обещанное…"

Одинокая Сила смотрела на нее, на прекрасном лице невозможно было прочитать даже отблеска эмоций.

— А ты знаешь, — сказала она спустя мгновение, — что ты навлекаешь на себя при нашей следующей встрече, заставляя меня совершить подобное?..

Нита скрестила руки и бросила взгляд на Одинокую Силу.

— Угрозы — не лучший вариант поведения в твоей ситуации…

Эсемели молча уставилась на нее.

— Не хочешь клясться, да? — сказала Нита. — Похоже на то. Мы просто зря потратили на тебя свое время, — она перевела взгляд на Кита. — Что ж, — вздохнула Нита, — похоже, зло не способно измениться. Так что, — снова обратилась она к застывшей за ее спиной Эсемели, — ты застряла здесь на еще больший срок, нежели ожидала. Ничего. Думаю, ты неплохо проведешь в этом райском местечке вечность. А то и не одну!

Она снова повернулась продолжила спускаться по лестнице. Кит пожал плечами и бросился догонять Ниту.

— Подождите!

Нита не убавила шага.

— Я поклянусь!

Нита сделала еще два шага, чуть более медленных, затем обернулась через плечо.

— Тогда слушай сюда, — сказала она. — И смотри ничего не упусти.

— Именем Единой клянусь, — выступая под лучи полуденного солнца, в которых ее тень стала еще более черной и огромной, — исполнить обещанное…

— …полностью и без каких-либо отговорок, — продолжила Нита, — а также угроз и иных ухищрений, направленных на искажение произошедшего, выдать волшебникам полную информацию относительно всего, что их интересует, осуществив намереваемое со всей возможной скоростью и таким методом, который их устроит, после совершения передачи информации уйти, не причиняя вреда ни им, ни их окружению, а также прочим персонам, связанным с ними тем или иным способом, а по окончанию срока клятвы вернуться и занять свое место в мире. В противном случае Та Сила, в подчинении Которой все клятвы и стремления, обратит Свой взор на произносимую мной клятву и изымет Дары свои, коими я наслаждалась до сих пор…

Фраза за фразой, становясь все мрачнее с каждым словом, Одинокая Сила произносила Обязывающую Клятву. Дойдя до "а также прочим персонам, связанным с ними тем или иным способом" Она, наконец, не выдержала и вскипела, ярость клокотала и бурлила в черной тени, время от времени образуя неопределенные кошмарные видения.

— Под это определение подходит вообще вся обитаемая вселенная! — выпалила Она.

Нита проигнорировала Ее тень, не сводя взгляда с лица Эсемели.

— Так и есть, — согласилась Нита. — И, если мы придем к своего рода соглашению, никто не должен постарадать в результате этого.

— Это если вы проживете достаточно долго в итоге, — Одинокая Сила скрипнула зубами.

— Все может быть, — пожала плечами Нита. — Но, учитывая последнюю фразу, я бы тоже не надеялась на это на твоем месте, если ты вдруг решишься нарушить Клятву. И ты сама это прекрасно понимаешь. Ты здесь только до тех пор, пока Единая не решит отменить твое существование, изъяв энергию, данную тебе в начале всего. Так что стоит тебе нарушить эту Клятву… — И Нита ухмыльнулась. — Хе-хе. Ты можешь представлять из себя бесконечное разрушение, но никак не бесконечную глупость. Давай, покончим с этим!

Ничего не изменится, если ты будешь без конца прерываться.

Эсемели скривилась, но продолжила повторять вслух.

— Ну что, было не так уж и страшно, а? — поинтересовалась Нита, когда Клятва была принесена.

Одинокая Сила не ответила.

— Ладно, не важно, — сказала Нита. — Кит?

— Точно, — встрепенулся тот. — Первый вопрос. Где Друвах?

— Понятия не имею.

Кит уставился на Эсемели с подозрением.

— Я имею в виду, — терпеливо сказала та, — что он воспользовался данной мной энергией, чтобы изменить свой способ существования. И после совершения Выбора оказался связан с этим миром. Его обнаружение потребует некоторой подготовки.

— Тогда займись этим, — сказала Нита. — И, естественно, мы хотим узнать обо всем до того, как приготовления будут закончены, так что придем и посмотрим. Но не возись слишком долго. У нас осталась всего одна неделя, так что после того, как мы разберемся с этим, я хочу еще вдоволь поваляться на пляже вместе с Квельт.

Одинокая Сила кивнула с угрюмым видом. "Ты получишь от меня весточку завтра на рассвете", — сказала она и, развернувшись, исчезла в тени Приюта.

Кит и Нита снова спустились по лестнице, следом за ними — Понч, виляя хвостом. Внизу лестницы они ненадолго остановились, когда Понч бросился на цветущие поля, прыгнув на странного вида мохнатую летучую мышь, испуганно выпорхнувшую из зарослей цветов джиджи.

— Не слишком ли ты была строга с Ней? — пробормотал Кит, когда они направились вслед за Пончем.

— После недели, проведенной на планете, второе название которой "Райское местечко"? — тихо, почти беззвучно ответила ему Нита. — К тому же проведенной без Дайрин? О, я чувствую неизмеримое желание позлобствовать над кем-нибудь, — и она улыбнулась.

— Ты доверяешь Ей?

— Сейчас? После того, как Она произнесла Обязывающую Клятву? Конечно, — она покосилась на Кита. — Процентов этак на девяносто. Уверена, Эсемели попытается вывернуться из пут Клятвы. Но пока что удача на нашей стороне. И мы наконец-то разберемся во всем, что тут происходит. И Друвах действительно по-прежнему здесь… он даст нам ответы.

Некоторое время они шагали молча.

— Похоже, все обернулось очередным Вызовом, — наконец, сказал Кит.

Нита кивнула.

— Правда, не оформленным официально, поскольку ни одна Сила нас не призывала.

Кит яростно встряхнул головой.

— Ну и к чем все это? — вопросил он. — Почему бы просто не послать нас сюда с заданием наподобие "На этой планете что-то не так, разберитесь с этим"?

— Или, — добавила Нита, — просто дотянуться до Квельт и дать ей знать, в чем состоит ее проблема? — Она подобрала на ходу небольшой камешек и запульнула его в гущу цветов.

Одна цветочная головка закачалась туда-сюда в этом море разнотравья, затем опять воцарился штиль.

Они с Китом одновременно вздохнули. Ответа не последовало. Просто нужно было сделать все, что в их силах.

— Как там однажды назвала это Риоу, — пробормотала Нита. Маленькая черная кошечка, глава команды, обслуживающей Врата Нью Йорка, как-то раз направилась в увеселительную поездку через Перекресток, а в итоге провела время за налаживанием забарахливших Врат. — "Каникулы волшебников"…

Кит ухмыльнулся. Фраза приобрела значение чего-то, что начиналось как увеселительная поездка, но в итоге обернулось чем-то иным, впрочем, не потеряв из-за этого своей прелести.

— Понятия не имею, почему Силы позволили нам считать, что это просто отдых, — сказал он.

— Может, Они и не задумывались об этом, — предположила Нита, — и полагают происходящее полностью нормальным.

— Если ты права, — сказал Кит, — то мне Их и правда жаль.

— Как и мне, — сказала Нита, — если я права. Так или иначе…

— Вернемся в нашу хижину.

* * *

— Должно сработать, — сказал Рошаун.

Они стояли на коленях (в случае Филифа на корнях) в полной темноте вокруг заклинания. Оно мягко фосфоресцировало под ветвями сассафрасовых деревьев, теперь почти полностью переплетенное с нежной вязью символов Речи.

— Ты уверен? — спросил Скер'рет.

— По результатам последней проверки — да, — кивнул Рошаун. — Высосем материю из-под тахоклина, и мы получим короткий, но мощный сдвиг во всем магнитном поле Солнца, поскольку тахоклин является своего рода генератором для всего поля звезды. Когда мы извлечем материю, тахоклин слегка опадет и остынет. Магнитное поле заглохнет и у нас получится своего рода искусственный период "тихой звезды". Тогда существует большая вероятность, что остальные "воспаленные" части звезды тоже утихомирятся. И если расчеты верны, то тихое время продлится месяц или около того, а цикл прервется.

Он перевел взгляд на заклинание и вздохнул.

— И теперь о самой главной нашей проблеме. Нам необходимо установить конец "трубы" максимально точно, прямо под тахоклином. Мы не можем просто ткнуть его наугад и потопать сверху. Ширина тахоклина изменяется постоянно, каждый час или даже каждую минуту. Если конец попадет слишком высоко, то откачается только лишь материя с низкой плотностью, с нулевым эффектом, а установи мы его слишком глубоко, возле ядра звезды — и запустится процесс ядерного горения, с очевидным результатом.

Каждый продемонстрировал свою версию понимающего покачивания головой.

— Так что нам требуется сделать все точно и с первой попытки, — продолжил Рошаун. — Как только солнечная часть "канала" окажется на месте, оставшаяся часть плана пройдет как по маслу. Противоположный конец выбросит материю далеко за пределы гелиопаузы* солнечной системы, мимо… — тут он посмотрел на Дайрин.

*граница солнечной системы — Как называется та последняя планета?

— Плутон.

— Но мы не можем позволить Солнцу сдвинуться с места, — сказал Рошаун. — Иначе…

Он замолчал.

Все переглянулись, кивая, шелестя и покачивая глазами.

— А теперь всем стоит немного отдохнуть, — сказал Скер'рет. — Не стоит начинать творить волшебство в усталом состоянии. Это прямой путь к провалу.

— Я пойду к себе в "палатку"… — начал было Филиф. Затем вдруг замолчал и оглянулся вокруг, поворачиваясь в темноте своими ягодами. — Впрочем, нет. Вдруг это моя последняя ночь на этой планете. Лучше я пойду укоренюсь, — и он направился в заросли рододендрона.

— Вряд ли он сможет это проделать незаметно, — пробормотала Дайрин.

— Забей, — спокойно сказал Скер'рет. — Я буду у себя в палатке. Когда начинаем, Рошаун?

Тот посмотрел на Дайрин.

— В три часа ночи по местному времени, — сказала она.

— Разбудишь меня? — спросил Скер'рет.

— Нет, конечно, — хмыкнула Дайрин, — мы оставим тебя спать в твоей палатке, а затем сами провернем все заклинание, а после просто отправим тебя обратно продолжать свой путь в канцелярской системе.

Скер'рет хихикнул, от этого скрипучего звука на сердце у Дайрин потеплело. Затем неуклюже развернулся и зашуршал прочь.

Она вздохнула, поднялась и спустя несколько мгновений последовала за ним, но не дойдя до двери остановилась.

Луна поднималась над резными листьями живой изгороди, отделявшей участок Каллаханов от соседского.

Сначала она попыталась проигнорировать высокую фигуру в привычной для него богато украшенной одежде, слегка поблескивающей в ночи, когда он подошел и остановился перед ней. Не я не могу действительно не обращать на него внимание, подумала она. Не сейчас. Что, если что-то пойдет не так этой ночью?

И Дайрин взглянула на Рошауна.

— Я должна извиниться перед тобой, — произнесла она.

— Ты ничего мне не должна.

— Хм, как скажешь, — сказала Дайрин, — но так или иначе у меня есть пара слов для тебя, мистер "Я принц и повелеваю всем, на что падает мой взор". "Мы не хотим, чтобы люди смотрели на нас"? "Это недопустимо"? Да у тебя вообще нет ни одного соседа на тысячи километров вокруг! И единственной причиной для сооружения дворца на Сожженной Стороне является то, что никто не хочет селиться рядом с тобой. Твой народ боится смерти, которая наступит без тебя. И до смерти боится тебя потерять. Не так ли?

Рошаун обернулся, чтобы посмотреть на Луну, и ничего не ответил.

— Ты — тот кто стоит между ними и разрушением, — продолжила Дайрин, — по крайней мере, судя по версии, в которую верит большая часть твоих людей. И они боятся до чертиков того, что может случиться, если тебя не станет. И ты позволяешь им так считать, верно? Так намного проще, чем открыть дверь и сказать "Эй, я такой же человек, как и вы, только с некоторыми особенностями, которые способны послужить всем на благо!" А не только ради себя самого. Магия — для других! Но, похоже, твоя семья застряла в прошлом.

И поэтому население Веллакха приносит к вашим ногам все, что вы пожелаете, вы живете своими удобными жизнями и все такое. Но однажды, когда волшебство перестанет быть необходимостью на вашей планете…

Рошаун беспокойно посмотрел на Дайрин.

— Не я устанавливаю семейную политику, — пробормотал он.

— Но в один прекрасный день тебе придется, — сказала Дайрин. — Однажды ты станешь Возлюбленным Повелителем Солнца и так далее и тому подобное, в общем, королем Веллакха. И я надеюсь, ты позволишь своему народу взглянуть на себя, иначе, как я считаю, как только они смогут обойтись без тебя, они это сделают. Вопрос только в том, насколько быстро технология достигнет в своем развитии того, что сейчас возможно только с помощью волшебства, когда сможет защитить твою планету. И что тогда будет с тобой?

Рошаун снова посмотрел на поднимающийся диск Луны, а затем безо всякого предупреждения просто сел на ступеньку крыльца, прислонившись к розовому кусту, обвивающемуся вокруг столбика.

— Ты всегда так немногословна? — поинтересовался он.

Дайрин моргнула.

— Я вообще не собирался участвовать в этой экскурсии, — сказал затем Рошаун, — но моя мать посчитала, что мне это необходимо. Впрочем, она не уточнила причину. И она уговорила меня не возвращаться, даже рекомендовала поменьше пользоваться "палаткой".

Я был жутко зол. А затем, несколько дней назад, пришло письмо. Мой отец сложил с себя обязанности Повелителя Солнца. Когда я вернусь назад, я стану королем. Для меня это начнется тотчас же.

Он по-прежнему не сводил глаз с Луны.

— И все именно так, как ты и сказала, — продолжил Рошаун. — Мы… я сумел подобрать подходящее слово на земном языке… на английском языке? В общем, я нашел его. Мы парии, отверженные. Для людей мы стали сами ассоциироваться с Разрушением. Мы его исцелили, но некоторые люди считают, что и вызвали. И они не могут жить без нас. И ненавидят жить с нами. Так что они убьют нас, как только смогут, — Рошаун пожал плечами. — Это не так-то просто, учитывая, что объект их атак — волшебник. Но даже волшебникам нужно спать. Мой отец устал быть мишенью, он был ей сорок лет. И сейчас он ушел в отставку, настал мой черед.

Дайрин ощутила слабость в коленях и опустилась на ступеньку рядом с ним. Она часто сталкивалась с попытками Одинокой Силы убить ее. И научилась защищаться. Но когда тебя пытаются убить простые люди… это было чем-то совершенно другим, и, как ни странно, более пугающим. Она тоже подняла глаза на Луну, избежав таким образом необходимости смотреть на него.

— Вот почему нам необходимо исправить твою звезду, — сказал Рошаун.

— Ты не обязан участвовать, — заметила Дайрин. — Ничьи ожидания не сидят у тебя на плечах, утверждая: "Он должен сделать это. Он сделал это, потому что это его обязанность."

На некоторое время наступила тишина.

— Хотел бы я, чтобы и у нас была одна из таких штук, — внезапно сказал Рошаун.

Дайрин недоуменно подняла глаза, слегка смущенная.

— Каких?

— Этих, — и он указал подбородком на Луну.

— А, — сказала Дайрин, — да, нам она тоже нравится.

— У нас когда-то была одна, — сказал Рошаун, — маленькая. Сгорела во время Разрушения.

— Нашей тоже могло не быть, — пояснила Дайрин. — Она возникла в результате случайности. Нечто ударило в Землю в ее жидкие времена и часть была выплеснута.

Рошаун пораженно уставился на нее.

— Серьезно?

— Ага, — кивнула Дайрин, изучая первую четверть Луны. — Она долгое время крутилась вокруг и отвердевала. И вот результат.

— Но будь нечто, попавшее в ваш мир, чуть побольше, и тогда материя не смогла бы соединиться вновь, и тогда Земли вообще бы не было… — Рошаун покачал головой.

— Да. Так что можно считать Луну своего рода символом того, как иногда несмотря ни на что тебе может просто повезти, — сказала Дайрин.

В наступившей за этим тишине Дайрин почти физически ощутила, как в ней возрастала решимость. Она поднялась.

— Пойдем, — сказала она. — Есть отличное место, откуда виден весь мир. Я покажу тебе.

Рошаун тоже встал на ноги. В его взгляде сквозила нерешительность.

— Я не уверен, — сказал он. — Ведь время…

— Нам хватит, — сказала Дайрин. — Ну же, вперед. — Она оглянулась через плечо: — Спот?

Как ни странно, того нигде не было видно поблизости.

— Я и сам могу, — сказал Рошаун, движением руки вызывая небольшую световую сферу, версию своего Учебника, откуда ему нашептывали Эфиры. — Дай мне координаты.

После того, как он повторил за ней, вокруг Дайрин и Рошауна сформировался круг заклинания. Дайрин наклонилась, добавляя свое имя, написанное изящными слогами Речи, в заклинание, прямо напротив имени Рошауна. Его имя намного короче, чем мое, машинально отметила Дайрин, выпрямляясь и начиная читать вслух, одновременно с Рошауном проговаривая слова, переносящие их в другое место.

Наверно, было совсем необязательно для нее брать Рошауна за руку, когда заклинание сомкнулось вокруг них, и знакомый вид дома и подъездной дороги скрылся за сияющей дымкой Речи, а пространство изогнулось. Это просто предосторожность, подумала Дайрин, еще не хватало потерять его в такой важный момент…

И они исчезли.

 

Глава 12

Области, которых следует избегать

После визита к Одинокой Силе Ните и Киту оставалось только сидеть и ждать возвращения Квельт, которая, по словам Кувилина, снова отправилась по делам к Великой Жиле, где могла задержаться до вечера.

Понч провел это время, бегая туда-сюда вдоль пляжа, а также не забывая постоянно окунаться в воду. Кит же и Нита, не настроенные играть с ним, никак не могли решить, каким же образом лучше преподнести Квельт полученную ими информацию.

— С чего бы ей вообще этому верить? — тихонько пробормотал Кит. Он собрал небольшую кучку камней и бросал их в воду один за другим.

— Потому что мы волшебники, — ответила Нита, — и не станем ей лгать. Да и не сможем, на Речи-то! И ей это известно.

— Ну допустим, — Кит бросил очередной камушек в воду, — но даже если Квельт поймет, что мы говорим правду, то она-то ей точно не понравится.

— Естественно, — сказала Нита, — к тому же она просто может решить, что мы как-то неправильно все воспринимаем, ведь мы чужие здесь…

Кит кивнул с мрачным видом.

— А куда подевался Понч? — он окинул взглядом прибрежный песок.

Нита только потрясла головой. Практически невозможно проследить за собакой, способной создавать свои собственные вселенные и разгуливать по ним.

— Без понятия, — сказала она. — Разве ты не разработал специальный поводок, чтобы всегда знать, где находится Понч?

— Да, я сделал такой, — сказал Кит, — но он далек от совершенства.

Он сунул руку в небольшой подпространственный карман, который повсюду носил с собой, пошарил внутри и извлек наружу поводок Понча. Кит создал его из символов Речи, добавив кое-что еще. Все заклинание представляло собой гибкий, легко растяжимый до бесконечной длины шнур, который невозможно было порвать, способой привести за собой волшебника куда угодно, где в этот момент находился Понч.

— Ну что ж, поглядим… — пробормотал Кит. Он пропустил поводок между пальцами и на секунду прикрыл глаза. Нита ощутила, как некая часть заклинания откликнулась на его призыв, но и только — волшебство было настолько индивидуально настроено на Кита, что его невозможно было подслушать.

Мгновение спустя тот открыл глаза.

— Все в порядке, — сказал он, — он в пятнадцати километрах отсюда вниз вдоль берега.

Иногда ему хочется просто бежать, бежать и бежать по песку, — Кит поднялся на ноги. — Я поражаюсь, как у этого пса до сих пор не стерлись подушечки на лапах, учитывая, сколько он пробегает здесь за день. Я вернусь через пару минут, — и он исчез с тихим хлопком заполнившего опустевшее пространство воздуха.

Нита облокотилась о дюну и посмотрела на сверкающую под солнечными лучами воду.

Все шло так хорошо, подумала она, пока я не заметила, что что-то не так. Может, я сама все разрушила? Может, у меня вошло в привычку замечать плохое, и даже когда все вокруг просто превосходно, то я просто не даю окружающему возможности поступать по-своему?

Она вздохнула и, подобрав один из камушков, сложенных Китом, покрутила его в руках.

Нам стоило просто чудесно провести здесь пару недель отдыха и оставить этих людей жить своими счастливыми жизнями. И пусть даже нечто таится здесь под всем этим.

Что с того? Разве хорошо с моей стороны будет снова сделать алаалидов несчастливыми, просто потому, что они способны стать чем-то большим? Здесь…

Чья-то тень проскользнула по ее лицу, и Нита вздрогнула, слегка испуганная.

— Квельт! — воскликнула она.

— Нита…

Квельт только что взобралась на вершину дюны. Она стояла и мгновение смотрела на Ниту, а затем вздохнула и медленно-медленно подошла.

— Ты в порядке? Выглядишь уставшей.

— Да, — сказала Квельт, и села рядом с Нитой, глядя на воду. — Я устала.

Еще она выглядела обеспокоенной, но Нита ничего не стала упоминать про это. У нее было слишком много неприятных известий, чтобы усугублять все намеками на чужие способности справляться с проблемами.

— С Великой Жилой возникли некоторые сложности, которых я не ожидала, — пояснила Квельт. — Кора сильно смещена вниз и слои перемешаны. Потребуется несколько дней, чтобы разобраться.

Она вздохнула и тоже легла, опершись на локти.

— И помимо всего прочего, что-то не так с Дисплеем, — добавила Квельт, — по-видимому, он просто перестал функционировать, понятия не имею, в чем дело… и как все исправить.

Я просто сбита с толку. У него должен быть просто невероятный запас прочности, Верайх говорил мне, что Дисплей создал сам Друвах, — и она удивленно качнула головой.

Ой-ой, подумала Нита. Сейчас явно не самое подходящее время для начала разговора…

Но мы не можем просто сидеть и ждать, пока все разрешится само собой.

— Квельт, — сказала Нита, — думаю, я знаю, как это случилось.

Квельт выглядела удивлённой. — В самом деле?

— Кит ходил там вместе с Пончем, и Дисплей прекратил работать после того, как Кит посмотрел, что произошло с Друвахом, — начала Нита. Пора. Время рассказать всю правду…

После этих слов Квельт как-то странно посмотрела на Ниту. Где-нибудь в другом месте этот взгляд назвали бы подозрительным, подумала Нита.

— Что-то, что произошло с Друвахом, — повторила Квельт. — И что же с ним произошло?

— Эм, ну…

Тут Нита заметила, что к ним приближается Кит. Следом за тем трусил Понч, держа конец обвязанного вокруг его шеи волшебного поводка во рту как самая обычная собака на прогулке.

— А вот и он, — сказала Нита, ощущая некую неловкость от необходимости спихивать все это на Кита. Но так будет лучше. Он был там, а она нет. Он сможет лучше рассказать обо всем произошедшем.

— Привет, Квельт, — сказал он, подойдя поближе, — даи.

Понч с поводком в зуубах подошел к Квельт и прислонился к той боком. Квельт задумчиво потрепала его по ушам.

— Похоже, он уже привык, — заметил Кит. Нита поймала его взгляд. Пора…

Мгновение спустя Квельт подняла глаза.

— Нита сказала, ты пользовался Дисплеем, когда тот сломался, — сказала она.

— Да, — кивнул Кит.

Понч посмотрел Квельт в глаза. Я думаю, это моя вина, сказал он. Пожалуйста, не сердись на Кита.

Квельт улыбнулась странной невеселой улыбкой и снова погладила уши Понча.

— Я не могу позволить ему взять всю вину на себя, — сказал Кит, — ведь это я попросил его изменить принцип работы Дисплея. Мне хотелось узнать, о чем на самом деле говорили между собой Друвах и Эсемели.

— И о чем же? — спросила Квельт, не поднимая глаз.

Кит поведал ей все, что они узнали.

Это заняло некоторое время. У Кита отличная память, подумала Нита, он даже использует устаревшие выражения, свойственные тому времени, казалось, сам древний волшебник говорит его устами. Но на лице Квельт не дрогнуло ни единого мускула. Она все так же сидела, глядя на песок, пока Кит не закончил.

— И тогда, — блекло проговорила она, — узнав обо всем этом, вы отправились к Эсемели.

— Да, — сказала Нита. Теперь ее очередь. И она рассказала Квельт все, что им удалось узнать от Одинокой Силы, не упуская ни единого слова. Это оказалось на удивление легко после того, как она постоянно прокручивала все у себя в голове, стараясь не упустить некий скрытый подтекст или что-нибудь еще, что могла не заметить в тот момент.

Квельт не проронила ни слова, пока Нита пересказывала ей слова Одинокой Силы о необходимости развития для алаалидов. И наконец Нита закончила, ожидая теперь, как отреагирует Квельт.

Тишина длилась настолько долго, что Ните пришлось почти силой заставить себя сосредоточиться на шорохе набегающих крохотных волн и легком шипении, издаваемом пузырьками на мгновение попавшего в водную ловушку воздуха. И когда она снова посмотрела на Квельт, та глядела на нее с подавленным выражением, которого Нита не встречала на ее лице раньше.

— И ты веришь этому? — спросила под конец Квельт. — Ты веришь тому, что Она тебе сказала?

Нита глубоко вздохнула.

— Да, — сказала она.

— Из-за Клятвы, которую ты заставила Её принести?

— Не только, — сказала Нита. — После того, как я начала замечать шепот, мне показалось, что есть что-то еще, — она на секунду замолчала. — Не то чтобы неправильное… Но отсутствующее в этом мире. И я отправилась на поиски Ядра. Которого здесь нет, Квельт.

Которое отделено от вашего мира — и так быть не должно.

— Или не должно быть в твоем мире, — сказала Квельт странным голосом. — Не так ли? Ты считаешь, что мой мир должен быть больше похож на твой?

Сердце Ниты упало.

— Не во всем, — сказала она. — Но что касается твоего Ядра…

— Довольно, — сказала Квельт. — Мы вернемся к этому вопросу позже. Так значит, ты веришь тому, что тебе рассказала Одинокая Сила?

— В данный момент да, поскольку единственным для нее шансом было рассказать нам правду, — сказал Кит. — После того, как Нита ее oкоротила, впрочем.

— И нам придется выжать из этого все возможное, — пробормотала Нита, — потому что это первая и последняя возможность для меня. Не больше одной в одни руки, как говорится…

Некоторое время Квельт не произносила ни слова. Наконец, она снова подняла глаза, стараясь не смотреть на них.

— Я не хочу показаться неучтивой, — сказала она. — Вы наши гости, и Существующие Силы послали вас. Но…

Тут она вздрогнула, словно от боли, и одним быстрым движением вскочила на ноги.

— Но что делает вас настолько уверенными в своей правоте?! — проговорила Квельт очень напряженным тоном, стоя к ним спиной. — Почему вы думаете, что имеете право вмешиваться в нечто настолько личное, в наш собственный Выбор? Что дает вам право говорить: "Вы должны отменить все сделанное, отбросить все, что было, и начать заново"? Почему вы решили, что лучше знаете, как нам расти как виду и что делать со своей судьбой?

Нита не нашлась с ответом.

— Квельт, — спокойно сказал Кит, — может быть, дело в том, что нам чаще, чем тебе, приходилось иметь дело с Одинокой Силой?

— Похоже на то! — крикнула Квельт, поворачиваясь к ним. Она вся дрожала. — Я попросила ветер рассказать о вашем мире! Мне пришлось, поскольку, когда я задавала этот вопрос вам, вы всегда уходили от ответа и говорили, что это займет слишком много времени. И ветер ответил! Казалось, его ответ занял целую вечность. И осталось еще немало. Я думала, он никогда не закончит, — в ее глазах заблестели слезы, но она усилием воли подавила их. — Я не знала, что такое война. До того, как он рассказал мне об этом. Я никогда не слышала об убийствах. Или смертельных болезнях. Или о сотнях тысяч других ужасных вещей.

Нита хотела возразить… но не смогла бы найти подходящих слов, даже если бы от этого зависела ее собственная жизнь. Впрочем, скорее всего, ничто ею сказанное не остановило бы сейчас Квельт.

— Я не стала говорить об этом, — продолжала Квельт. — Я подумала, что Существующие Силы не стали бы посылать сюда никого, способного причинить вред. Пусть даже их родной мир столь ужасен. Но теперь я не могу молчать. Что такое с вашим народом? Что такого случилось во время вашего Выбора, что сделало его столь неправильным, и в итоге привело к тому, что вы убиваете друг друга все время?

— Мы не знаем точно, — сказала Нита. — И сами часто размышляем об этом.

— Это правда?

Кит пораженно уставился на нее.

— Зачем нам лгать?

— Потому что вы можете, если не пользуетесь Речью? — ответила вопросом на вопрос Квельт.

Нита и Кит ошеломленно замолчали.

— И похоже, ваш мир полон этого, — сказала Квельт. — Это было одной из самых ужасных вещей, о которых я узнала! Я была в ужасе! Как страшно, наверно, жить в мире, где никогда не можешь быть уверен, что сказанное тебе — правда.

— Это одна из причин, по которой мы пользуемся Речью, — сказала Нита. — Одним вопросом меньше…

— Но возникает другой, — сказала Квельт. — Верно, никто не может лгать на Речи.

Отлично. Но что, если они ошибаются? Если они сами верят в то, что они говорят, тогда, технически, это станет для них правдой? Так как я могу поверить в то, что вас с помощью какого-нибудь хитрого трюка не обманула Одинокая Сила во время вашей беседы?

Нита беспомощно взглянула на Кита. На это у нее не нашлось ответа.

— Или еще хуже, — продолжила Квельт. — Что, если вы работаете сообща?

Лицо Кита приобрело пепельный оттенок.

— Это невозможно для волшебников, — отрезал он. — Разве что по принуждению!

— Не здесь, нет, — сказала Квельт. — Но в других мирах, "омраченных" — могут быть сообщниками поневоле. И что насчет вашего мира? Что в нем есть светлого? Похоже, он фактически под властью Одинокой Силы! Ни за что бы не поверила, что Она может свободно творить такие вещи в мире. И вот Она сидит на нашей планете, и нам предлагают ее еще и поприветствовать! — тут она зашагала взад и вперед по песку, сжимая и разжимая кулаки, словно бы пытаясь сдержаться от чего-то, о чем впоследствии может пожалеть.

В итоге Квельт рассмеялась. Издала жутковатый горький смешок, поразивший Ниту, настолько неестественным был этот звук для алаалидов. Странным образом он напомнил ей смех Эсемели.

— Хотя есть в итоге кое-что хорошее, полученное мною от этого посещения. Урок, состоящий в том, что я узнала, каким чудовищем может стать Эсемели, стоит людям начать ей верить!

Похоже, она была действительно разгневана, что несколько испугало Ниту. Она еще ни разу не видела рассерженного алаалида.

— Но с моей стороны, я — единственный волшебник своего народа. Однажды мы уже остановили Иктанику, и я не дам ей ни единого шанса относительно моего народа только потому, что так сказал кто-то со стороны. Изменить наш собственный Выбор? Да с чего бы нам делать это? Только потому, что, по словам Одинокой Силы, это мешает нам превратиться в нечто большее? Это безумие. И вы тоже сошли с ума или были обмануты, не важно, как и над чем вы работали раньше. Однажды Одинокая Сила пыталась продать нам наше уничтожение, и мы сумели противостоять Ей. И теперь она посылает вас в попытке уничтожить все созданное нами и продать нам наше уничтожение вновь, просто из другого источника!

Нита встала. "Квельт!" — сказала она и протянула руки, желая взять ту за плечи.

Квельт отступила на шаг, затем еще на один.

— Нет! — сказала она. — Я думаю, вам стоит держаться от меня подальше, по крайней мере, какое-то время. Я не знаю, что делать, и ваше лицезрение делает только хуже. Я думала, вы мне как родные, — теперь на ее глазах действительно выступиили слезы, — я думала, вы хорошие!

Она снова вздрогнула, затем бросилась бежать вниз по пляжу по направлению к своему дому.

Нита и Кит молча смотрели ей вслед.

— И что нам теперь делать? — спросил Кит.

Нита только помотала головой. Ей было так грустно, что она с трудом сдерживала слезы, от которых все равно в данной ситуации не было бы никакого толку.

— Понятия не имею, — ответила она.

Некоторое время Кит молча размышлял.

— Я думаю, что знаю одно, — в итоге сказал он, — сегодня нам стоит лечь спать в своих "палатках".

— Я предпочла бы отправиться домой, — отозвалась Нита.

— Я знаю, — сказал Кит. — Сам испытываю схожие чувства. Но именно поэтому нам стоит остаться здесь.

Нита задумалась на мгновение, затем решительно кивнула.

— Да, — сказала она, — если мы сейчас уйдем, это будет равносильно тому, как если бы мы сбежали.

— И если вдруг Квельт захочет снова нас выслушать когда-нибудь, то мы же будем и виноваты, что нас не смогли найти? — сказал Кит.

Эта же мысль посетила и Ниту, после того, как у нее вырвались слова о желании уйти.

— К тому же, если мы останемся в "палатках", то она поймет, что мы хотим дать ей возможность побыть одной, — сказала она.

— Угу, — кивнул Кит, вставая и отряхиваясь. — А затем, когда Эсемели завтра будет готова, мы найдем с ее помощью Друваха, если это вообще возможно. И добьемся от него правды, а затем передадим все Квельт. И унесем отсюда свои задницы прежде, чем успеем причинить еще больше вреда.

Нита потерла глаза.

— Да, давай покончим со всем этим.

Затем они направились к своему помещению, чтобы взять все необходимое для установки "палаток" и дальнейшего перемещения к Приюту Изгнанника. Понч потрусил за ними, по-прежнему держа конец поводка в зубах. В глазах пса отражалась несвойственная тому задумчивость.

* * *

В пятнадцать минут третьего Дайрин стояла на подъездной дорожке возле гаража, наблюдая за Луной и ожидая, когда к ней присоединятся остальные.

— Дайрин, — чей-то голос окликнул ее из темноты.

Это был ее отец.

— Я здесь, — отозвалась она.

— А где все, дорогая?

— Скоро должны быть здесь.

Он спустился по ступенькам и встал рядом с ней, тоже подняв глаза к Луне.

Некоторое время они молчали.

— Помнишь тот момент, когда Нита ушла? — спросила Дайрин. — И мы думали, что, возможно, больше никогда ее не увидим? Тогда, в море с теми китами?

— И с акулой, — кивнул ее отец. — Да, я помню.

— Сейчас точно так же, — сказала Дайрин. — Это моя акула.

И она искоса взглянула на отца.

Ее папа рассмеялся, выражение его лица невозможно было разглядеть, но смех прозвучал странно и отдаленно.

— А я-то волновался за Ниту, поскольку ее могли отослать Существующие Силы на очередное опасное задание, — сказал он. — А проблема, оказывается, выросла буквально возле нашего дома, можно сказать, прямо у меня под носом…

— Они не посылали ее, — сказала Дайрин. — По крайней мере, не напрямую. Но когда ты далеко, и натыкаешься на какой-то непорядок либо проблему, которую можешь решить, то не можешь просто взять и уйти — ты решаешь ее. И теперь мой черед отправиться на опасное задание… размерами побольше.

— Ты уверена, что должна это сделать? — спросил ее папа.

— Это моя звезда, — сказала Дайрин, — и я не могу просто послать своих гостей решать мои проблемы! Я обязана отправиться вместе с ними. Особенно… — она замолкла.

— Я имею в виду, действительно ли необходимо совершать то, что вы запланировали? — пояснил папа Дайрин.

— Ох, — Дайрин попыталась сглотнуть, но во рту пересохло, затем кивнула. — Это было одобрено на самом высоком уровне. Нам бы ни за что не удалось получить разрешение, существуй кто-нибудь, способный выполнить эту работу лучше нас.

Некоторое время она пыталась найти подходящие слова, затем продолжила:

— Совсем скоро мне будет пора уходить. Нам всем. Только мы можем сделать это.

— Хотел бы я пожелать тебе не делать глупостей, — помолчав, сказал ее отец, — но, думаю, ты и так не будешь.

— Уверен? Учитывая, что все это началось со сделанной мной большой глупости…

Ее папа покачал головой.

— Может быть, все не так, как тебе кажется, — сказал он. — Ведь это привело к нам волшебников, которые оказались способны все исправить, а один из них вообще оказался специалистом в данной области. Я про "принца-неудачника."

Дайрин только молча кивнула. Чувства, испытываемые ей к "принцу-неудачнику", были настолько сложными, что она сама не могла в них разобраться, не то что говорить о них. К тому же в данный момент она была настолько подавлена и напугана, что в ее голове просто не оставалось места для каких-либо иных эмоций. Так что девочка просто подошла к отцу и крепко обняла его.

— Дайрин, иногда ты поступаешь необдуманно, — тихо сказал ее папа, — но никогда — глупо. Вот уж в чем у тебя нет недостатка, так это в мозгах… и я бы заметил, к сердцу это тоже относится. Так что ступай и выполни задуманное. И будь осторожна.

Они долго еще стояли, обнявшись… пока, наконец, он не выпустил ее и не ушел в дом.

В три часа ночи Филиф, Скер'рет и Рошаун присоединились к Дайрин, ожидавшей в дальнем конце двора. Магический круг, сложное переплетение символов и диаграмм, слабо фосфоресцировал на ровной поверхности, казалось, он пульсирует.

Взяв Спота в руки, Дайрин занялась тем же, что и остальные — медленно двинулась вдоль границы заклинания, удостоверяясь, что ничего не забыто и не перепутано, а самое главное — что их имена включены соответствующим образом, и каждое из них связано именно с той ролью, которую предстоит выполнить отдельному волшебнику.

Они очень ловко распределили между собой роли для этой работы. Рошаун, как главный разработчик и наиболее знакомый с теорией, будет следить за синхронизацией всех действий и направлять других, чтобы каждый этап вовремя реализовывался. Скер`рет, словно мастер-наладчик, будет тем, кто буквально "нажмет на рубильник", произнеся слова на Речи, которые подхватят их и определят, где они должны находиться, а также помогут воздействовать на массу Солнца, когда они окажутся в нужном месте. Филиф будет главным источником энергии для волшебства, тем, чья работа заключается в том, чтобы вовремя "поддать жару", чтобы другие могли свободно заниматься тонкими корректировками и реагировать на ситуацию по мере развития.

— Жизнь моего народа напрямую зависит от нашей звезды, — сказал он как-то Дайрин, когда они еще находились на стадии проектирования. — Гораздо более сильно, чем принято обычно. Это хороший шанс для применения моей силы. Вселенная ценит такие резонансы…

А что касается меня, подумала Дайрин, я просто присоединюсь к ним.

Рошаун взглянул на нее, но ничего не сказал. Дайрин не заметила этого, в третий раз проверяя написание своего имени. Скер`рет закончил свою проверку и подошел к ней, вглядываясь в обозначение ее имени.

Она помахала сгустком темноты, который держала в руке, перед многочисленными глазами Скер`рета.

— Ты уверен, что сможешь обойтись без этого? — спросила она.

Он прищурил несколько глаз, разглядывая то, что предлагала ему Дайрин.

— Не думаю, что у меня будут проблемы с возвращением домой, даже если эта штуковина взорвется, — весело ответил он. — Я просто отправлюсь через Центральный вокзал.

— Он тебе понравится, — ответила рассеянно Дайрин. — Полно отличной еды. Только не ешь, пожалуйста, поезда.

Она посмотрела на свое имя в последний раз и вздохнула. Оно не стало короче, чем тогда, когда она начала заниматься волшебством, но некоторые из символов изменились на формы не совсем человеческие, а некоторые были усечены или указывали на то, что уровень мощности значительно уменьшился.

— Да, ребята, вряд ли от меня будет толк, с такими-то показателями, — сказала она.

— Ты здесь, потому что это твое Солнце, — прошелестел Филиф. — Ты его дитя, рожденное внутри пространства его гелиопаузы. Оно знает тебя. И послушает тебя там, где не станет слушать нас.

— Ну да, — Дайрин позволила себе усмехнуться. — Ты прав.

Она знала, что хоть больше не была такой мощной в волшебстве, как раньше, но все же ее умений было достаточно, чтобы выполнить свою часть в общей работе, и была уверена, что при необходимости сможет незамедлительно прийти на помощь Она посмотрела на часы.

— Нам лучше поторопиться. Область "пузырей" скоро достигнет края Солнца.

Рошаун кивнул и занял свое место рядом с той частью волшебства, которая содержала точный план и координаты точки, к которой они направлялись, вместе с последними данными из Учебника по глубине тахоклина. Более точных данных не будет, пока они не приблизятся к Солнцу и не смогут откорректировать заклинание в зависимости от возможных релятивистских ошибок и прочих погрешностей.

Остальные расположились вокруг заклинания, а затем каждый шагнул в область, подготовленную специально для него и способную поддерживать оптимальные условия существования, а также “спасательную капсулу” на самый крайний случай, предназначенную спасти их жизни, если что-то пойдет не так. Но если что-то пойдет не так, подумала Дайрин, у нас вряд ли будет достаточно времени, чтобы воспользоваться спасательными капсулами…

Эту мысль Дайрин предпочитала держать при себе. Она посмотрела на высокую фигуру, стоявшую в темноте и молча наблюдающую за ней. И протянула ему руку. Несколько мгновений он не двигался… а затем протянул ей свою.

— Готовы? — спросил Рошаун.

— Готовы, — ответили все и даже Дайрин, хотя ее всю трясло. Сейчас ничего не напоминало те случаи, когда она работала одна — где только она одна могла быть виновата, если что-то шло не так, и только она одна могла пострадать в итоге.

— Тогда давайте начнем, — сказал Рошаун. — И пусть Эфиры пребудут с нами, потому что мы действительно нуждаемся в них сегодня.

Четыре волшебника посмотрели на заклинание, окружавшее их. И начали в унисон произносить на Речи его основные слоги. Вокруг них закружились всполохи, сначала сине-зеленые, но быстро окрашивающиеся в золото звезды, с которой они собирались взаимодействовать. Вселенная, вслушиваясь в произносимые ими слова, окружила их тишиной; сила нарастала…

Они исчезли в пригородной тишине, лишь на мгновение нарушенной отдаленным шипением солнечного ветра.

 

Глава 13

Точка воспламенения

Нита и Кит покинули дом Пелиэнов рано утром, в некоторой степени из нежелания с кем-либо встречаться. И тот факт, что они действительно никого не встретили, несколько ранил Ниту, но ни она, ни Кит прямо сейчас ничего не могли с этим поделать. Должно быть, они чувствуют, что мы нарушили их доверие, подумала она. Особенно Квельт. А мы так сильно стремились этого избежать… Она вздохнула. Но объяснения подождут.

— Ты готова? — спросил ее Кит.

— Ага.

Перемещение к Приюту было делом нескольких минут. Прибыв на место, Нита и Кит некоторое время стояли в утреннем тумане у подножия одной лестниц и неуверенно озирались по сторонам.

— Она опаздывает, — заметил Кит.

— Очень сомневаюсь в этом, — ответила Нита. — Меня сейчас больше волнует вопрос: где Понч? Ты говорил, что он встретит нас здесь.

— Я так и думал, — произнес Кит. — Обычно, если он гуляет всю ночь, первым делом с утра он приветствует нас.

— А где поводок? — вздохнула Нита.

— В том-то и проблема, что я оставил его прошлой ночью на нем, — пожал плечами Кит. — Я иногда так делаю. Он обычно возвращается ночью, чтобы я мог снять его. Прошлой ночью он не вернулся. Но он обязательно появится.

Нита вздохнула и села на нижнюю ступеньку.

— Я чувствую себя такой дрянью, — сказала она.

— Я знаю.

— Но я не думала, что она так негативно все воспримет. Я имею в виду, решение об изменениях не должно произойти в одночасье или даже в скором времени. Подумай об этом! В Дисплее говорилось, что если алаалиды захотят отвергнуть или изменить их Выбор, они должны сделать это единогласно. Они никогда не соберутся…

Кит покачал головой.

— Да, они могли бы. Или, точнее, не они. Друвах использовал следующую формулировку "наши потомки, владеющие силой". Когда ты читала вводную информацию, ты встречала на алаалидском слово "волшебник"?

Нита помотала головой.

— Тилиди`т — тот кто следует за силой, — произнес Кит.

— О, нет, — догадалась Нита.

— Легко принять единогласное решение среди волшебников, когда на всей планете он только один, — заметил Кит.

— О, нет, — снова произнесла она. Внезапно все стало понятно. Она поставила себя на место Квельт, узнавшей нечто подобное. Узнать что? Что твой вид находится в опасности никогда не достичь своего пика развития. И ты можешь с этим что-то сделать… только ты. И все, что произойдет с твоим народом, зависит только от тебя…

Нита вздрогнула.

— Не пора ли уже Пончу появиться?

— Да…

Они ждали-ждали, но он так и не пришел. Зато явилась Эсемели, по-прежнему одетая в безупречно белое одеяние и выглядящая довольно усталой.

— Итак, — произнесла Она, — вы все-таки решили поверить мне.

Кит ничего не ответил.

— Давай-ка продолжим. Куда мы направимся? — спросила Нита.

— Вниз, — ответила Одинокая. — Вы сами перенесетесь или мне сделать это за вас?

Кит сделал иронический жест "после вас".

Все трое исчезли.

— Здесь все началось, — произнесла Одинокая.

Они стояли в каком-то другом месте, в тумане у подножия огромной скалы.

Вершина скалы из темного камня пронзала туман и скрывалась за его пределами; ее основание прорезала огромная вертикальная трещина, которая, спускаясь со скалы, заканчивалась почти у самых их ног.

Нита и Кит с сомнением посмотрели на огромный провал в земле. Нита начала изучать латынь в школе, и вид трещины внезапно заставил ее вспомнить отрывок из "Энеиды", переведенный ей в прошлой четверти: Не труден путь в Аверну — Ночью раскрыты и днем ворота черного Дита — Но шаги обратить и на вышний выбраться воздух, Это есть труд, это — подвиг.*

* Вергилий, «Энеида», VI (Пер. В. Брюсова) Она глубоко вздохнула. Это не имеет значения, подумала Нита. Мы готовы настолько, насколько возможно. За исключением… Она взглянула на Кита и заметила, что Эсемели смотрит на того с выражением беспокойства на лице.

— И где же твоя собачка? — спросила Она.

Кит посмотрел на Одинокую Силу.

— Почему-то я не могу поверить, что ты не знаешь.

— Я же сказала вам, — ответила Эсемели, — что моя способность воспринимать происходящее здесь сильно ограничена. Так что я понятия не имею, где твоя собака. И, в любом случае, после того, что она заставила меня пообещать, — и Она с раздражением взглянул на Ниту, — если бы я знала, мне пришлось бы сказать тебе, попроси она меня об этом.

— Где Понч? — немедленно спросила Нита.

— Не знаю, — ответила Одинокая.

Кит остановился и закрыл глаза, чтобы сделать последнюю попытку. Нита услышала, как он тихо зовет Понча.

Но ответа не последовало.

— Ты можешь подождать, если хочешь, — предложила Одинокая.

— Нет, — сказала Нита. У нее не выходило из головы состояние, в котором они оставили Квельт. — Чем скорее мы получим доказательства, необходимые для Квельт, тем лучше.

Давайте продолжим Они повернулись и исчезли в темной пасти скалы.

Первое время путь вниз не выглядел впечатляющим: извилистый проход между каменными, постепенно сужающимися стенами, неровный потолок становился все ниже и ниже. По мере того, как они спускались вниз и стены все более приближались друг к другу, Нита начала нервничать. Она никогда не любила тесные, узкие пространства; и в этом ее общему настроению не помогало странное органическое ощущение камня. Он был того же теплого цвета, приглушенно-золотого с розовым оттенком, что и многие здания на континенте. По мере того, как извилистая тропинка поворачивала и спускалась, становилось все труднее удержаться от мыслей, что они спускаются не в недра планеты, а…

Нита решительно отбросила все это и сосредоточилась на том, чтобы следить за их проводницей. Эсемели буднично и уверенно шла впереди, нисколько не напрягаясь из-за окружающей обстановки.

— Откуда ты знаешь, что Друвах прошел здесь? — спросил Кит, доставая Учебник, и создав небольшой источник света, чтобы освещать дорогу перед собой.

— Он оставил следы, — ответила Эсемели, — и они заметны, даже по прошествии столь долгого срока. В конце концов, он был величайшим из волшебников, когда алаалиды делали свой Выбор, — и Она усмехнулась. — Забавно, что если бы он не был так щепетилен в своем стремлении угодить большинству, никому из нас не пришлось бы сейчас здесь находиться. Алаалиды перешли бы на следующую ступень эволюции тысячи лет назад… если бы он принял верное решение. Но как и большинство волшебников, которые всецело на стороне Существующих Сил, он настоял на том, чтобы усложнить себе работу. А также тем, кому должен был служить…

Один раз камни сдвинулись настолько плотно, что им пришлось протискиваться боком, плотно прижимаясь спиной к противоположной стене. Нита выдохнула воздух, постаравшись стать как можно тоньше, и смогла заставить себя двигаться вперед, но ей пришлось закрыть глаза. Давящая сверху каменная масса начала влиять на нее. Шедшая впереди Эсемели продвигалась медленно, но без признаков утомления. До Ниты донеслось тяжелое дыхание Кита, который любил тесные пространства не больше нее.

— Мы могли бы просто пройти сквозь камень, — заметил он в какой-то момент, когда ему было особенно трудно следовать за Одинокой Силой.

— Нет, — ответила Эсемели, — не могли бы. Вся эта дорога к сердцу Земли пропитана волшебством Друваха. — Она улыбнулась таинственной, вызывающей беспокойство улыбкой, которую Нита смогла разглядеть в слабом отблеске волшебного огонька Кита. — Он позаботился о том, чтобы любой, кто последует за ним по этой дороге, прошел через то же, что и он, когда впервые нашел путь к Ядру мира. Даже если бы волшебники захотели отменить Выбор — им пришлось бы не легче. Он хотел дать им достаточно времени, чтобы передумать.

Я уже готов передумать, услышала Нита мысли Кита.

И не только ты, подумала она.

— Откуда ты знаешь, где он спрятал Ядро? — спросила Нита.

— Я видела, как он это сделал, — ответила Одинокая. — Он воспользовался силой, которую я даровала ему в тот раз. И в результате не смог скрыть свое местонахождение от меня, — Она снова усмехнулась.

Они вышли из тесного узкого туннеля на чуть более открытую площадку. Киту пришлось остановиться, чтобы перевести дух, несколько мгновений он стоял, упершись руками в колени и пытаясь восстановить дыхание. Нита вытерла вспотевший лоб.

Определенно становилось теплее.

Она попыталась сообразить, как далеко вниз они могли уже спуститься, но не знала точно, от чего отталкиваться в расчетах. Я могла бы заглянуть в Учебник, подумала она.

Но тут же поймала себя на мысли, что это знание не принесет ей облегчения.

Её охватило странное чувство, как будто это путешествие было не совсем реальным, или не только реальным…

Она заметила, как Одинокая смотрит на нее с довольным выражением лица.

— Да, — произнесла Она, — ты правильно чувствуешь. Мне было интересно, заметишь ли ты.

— Мы не совсем во Времени, — сказала Нита. — Или за его пределами. Это одно из тех "промежуточных состояний".

— Да, — ответила Эсемели, — боюсь, что Друвах был довольно опытным волшебником.

— Плохая новость для тебя, — вставил Кит, выпрямляясь, — и хорошая для нас…

Одинокая Сила бросила на него раздраженный взгляд.

— Давайте двигаться, — сказала Она. — Нам еще много нужно пройти…

Они продолжили спуск вниз. В это время Кит сумел придвинуться поближе к Ните.

— Ниточка, это странно, — сказал Кит тихонько. — Это не похоже на реальное нутро планеты… любой планеты. Это больше похоже на другое измерение.

— Это может быть и тем, и другим, — отозвалась Нита. — Есть способы сделать так, чтобы воображаемая реальность совпадала с настоящей… или так, чтобы одна временно преобладала над другой. — Она покачала головой. — Но, обычно для подобного совмещения или замены требуется воспользоваться Ядром.

— Этот факт, по крайней мере, означает, что мы на верном пути, — сказал Кит. — Ты явно много прочла на эту тему. Не думала поменять специализацию? Может, займешься исследовательской работой, как Том?

— Не знаю, — ответила Нита. — Все может измениться… не уверена, правда, как и насколько.

Кит кивнул и снова двинулся вперед. Нита с облегчением обнаружила, что путь, по которому они шли, значительно расширился. Но вес миллионов и миллиардов тонн камня продолжал давить на нее. По крайней мере, ей удалось хотя бы частично отвлечься на великолепие окружающей обстановки: цепь пещер, через которые Эсемели вела их в последующие часы — или то, что казалось часами — на Земле стала бы первоклассной достопримечательностью. Они проходили через гигантские красочные гроты и пещеры, увешанные сталактитами, или заросли огромных групп сталагмитов, похожие на окаменевшие леса.

В некоторых из пещер свет исходил от самих каменных стен, и не было необходимости в волшебном свете; они прокладывали свой путь среди колонн и нависающих светильников из люминесцирующего камня, их тени простирались в десяти различных направлениях или полностью поглощались свечением. Но всегда их путь шел вниз и вниз, и еще глубже вниз.

Становилось все теплее. Но это не успокаивало Ниту, было не так тепло, как должно быть под землей, и она точно знала, что они действительно больше не были полностью в реальном мире. Она читала в Учебнике об этих так называемых ”промежуточных состояниях“, в которых нормальное пространство смешивается или "присоединяется" к сконструированным пространствам, которые могут основываться на вымысле или иллюзии какого-то одного человека или общепринятом веровании. Такие пространства могли иметь физическую реальность, отражающую какую-то старую сказку или древнюю легенду… или физическую реальность, которая когда-то существовала, но уже давно исчезла.

По мере того, как они переходили из одной глубокой пещеры в другую, следуя за показывающей путь Эсемели, опасения Ниты росли, несмотря на Обязывающую Клятву, к которой она принудила Одинокую. Ведь та была очень стара, мудра… и слишком умна. Но Нита не могла понять, где бы она могла ошибиться. На данный момент нам просто остается полагаться на Учебник и быть внимательными, подумала Нита, пока они все продолжали спускаться вниз, и вниз, и вниз…

Прогулка по пещерам все больше и больше походила на бесконечный сон. Перед ней шел Кит с его волшебным светом, а дальше перед ним Эсемели — белая тень, которая никогда не останавливалась и не уставала. Не то что я, подумала Нита. Она жалела, что не позавтракала утром. А когда было это "утро"? задумалась она. Сколько часов назад?

Или сколько лет? Становилось все труднее даже поверить в “это утро", за исключением того, что оно было во сне когда-то давным-давно.

Проход снова расширился, звуки их шагов эхом отдавались от дальних стен. Эсемели на мгновение остановилась, а за ней и Кит — они стояли на берегу огромного пещерного озера под высоким куполом, усеянным сверкающими сталактитами.

Поверхность воды странного молочно-голубого цвета казалась абсолютно неподвижной в отблесках волшебных огней Кита и Ниты; ни малейшей ряби не было на воде. Она напоминала синее стекло, столь же твердое, как и кристаллическая поверхность Дисплея.

— Выглядит слишком глубоким, чтобы переходить вброд, — произнес Кит.

— Действительно, даже мне не известно, есть ли у него дно, — ответила Эсемели.

Нита взглянула на Нее и с удивлением заметила неуверенность в лице и фигуре Эсемели, обычно столь самоуверенной и лениво насмешливой. Может быть, даже для Нее здесь слишком глубоко, подумала Нита.

Затем Нита напомнила себе, что это Одинокая Сила, или часть Её — очень старая, мощная, и абсолютно не заслуживающая доверия, независимо от того, насколько надежной, как тебе кажется, может быть твоя власть над ней. Насколько вообще я в этом уверена? подумала Нита.

Ведь существовала еще одна проблема, о которой она не стала говорить Киту, но подозревала, что та проявится в ближайшем будущем и, вероятно, заставит его наорать на нее. Такие ограничения, как Обязывающая Клятва, не могут быть односторонними; свою цену должен будет заплатить и тот, кто принуждает к выполнению Клятвы. "То, что связывает, в конечном итоге, будет нарушено" — говорится в Учебнике. — "Мощность принуждения прямо пропорциональна ответной реакции." Рано или поздно, подумала Нита, мне придется за это заплатить.

Надеюсь, что все же поздно…

Они продолжали свой спуск в темноту. Однако некоторое время спустя Нита заметила, что происходит что-то странное. Ее скорость снизилась так, что время от времени ей приходилось прилагать усилия, чтобы догнать Кита и Эсемели, шедших впереди. Но, к ее смущению, это было не сложно. Моя усталость вовсе не стала меньше, это уж точно!

Но идти действительно стало легче. И чем глубже они спускались, тем проще становилось идти. Еще более странным было то, что она начала видеть свет, просачивающийся откуда-то снизу, пока они спускались через пещеры и подземные ходы в глубины этого мира.

Пещеры казались ярче, хотя в них не было светящихся камней, которые они видели ранее…

Переходя вслед за Китом из одной огромной пещеры в другую, Нита неловко споткнулась о неровный камень. Она потеряла равновесие и подумала, что сейчас упадет.

Но не упала. Она подпрыгнула, снова приземлившись на ноги, и подпрыгнула еще раз, прежде чем остановилась.

Услышав, что Нита теряет равновесие, Кит повернулся и увидел ее прыжок.

Эсемели тоже остановилась, глядя на них.

— Кит, — сказала Нита. — Гравитация уменьшается!

Он уставился на нее.

— Как такое возможно?

Но потом тоже подпрыгнул, и Нита увидела, как он на мгновение завис в воздухе, прежде чем опуститься.

— Похоже, что гравитация уменьшилась на одно значение, — сказал Кит. — Как такое могло случиться?

Нита недоуменно покачала головой.

— Пойдем, — предложила она.

Эсемели повернулась, чтобы продолжить путь. Кит и Нита последовали за ней, немного подпрыгивая по мере того, как приспосабливались к походке астронавта, которая вырабатывалась у каждого, кто бывал на Луне — пока вы ей не научитесь, вам придется изрядно изваляться в лунной пыли.

Эсемели же не стала подпрыгивать: возможно, Она считала это ниже своего достоинства.

Они продолжали спускаться, и по мере их продвижения гравитация продолжала уменьшаться, а пещеры казались все ярче, как будто камень становился прозрачным. Это очень странно, подумала Нита. Ничего не напоминало удушающую жару и давление, которые они должны были бы испытать даже в верхних слоях земной коры, не говоря уже о ее мантии. Это, безусловно, "промежуточное состояние", основанное на чьих-то догадках о том, как должно быть в центре планеты. В любом случае, уменьшенная гравитация меня не слишком волнует…

К счастью, чем глубже они погружались, тем меньше становилась гравитация. Нита была рада, что привыкла к этому: она провела достаточно времени на Луне, чтобы ее больше не беспокоила обычная реакция человеческого тела на микрогравитацию, которая заключалась в том, чтобы подавлять позывы на извержение всего съеденного в последнее время.

Хорошо, что я не позавтракала сегодня утром, подумала Нита. Хотя ей и не хотелось.

Она все еще вспоминала выражение боли на лице Квельт, и мучительный выкрик той: "Я думала, что вы хорошие!”

Они стали настолько легкими, что и простое нахождение на поверхности начало вызывать трудности. Ните приходилось держаться за выступы камней, когда они продвигались по туннелям. Но впереди показался огромный вход в другую пещеру, где не было ничего, за что они могли бы ухватиться. Мы сейчас воспарим, устало подумала она.

Взлетим прямо вверх. Из-за своей работы волшебником ей часто приходилось ходить по воздуху, но падение, независимо от того, делали вы это вверх или вниз, никогда не было приятным. Она сглотнула, пытаясь удержать желудок под контролем; он уже пытался вывернуться при мысли о том, что случится… Они прошли через эту гигантскую арку, и события резко завертелись.

Неожиданно на Ниту упала тень Кита, как и тень Эсемели — но она была гораздо длиннее и темнее, чем должна быть при таком свете. Перед ними простиралась широкая равнина с высоким горизонтом…но равнина была над ними, и горизонт был вверх ногами.

Желудок Ниты заговорил теперь по-серьезному. Как будто, несмотря на то, что все эти утомительные часы они спускались, они каким-то образом снова вернулись на поверхность Алаалу. Вот только они этого не делали.

Они по-прежнему находились в центре планеты: Нита была в этом на сто процентов уверена, когда смотрела на бесконечный горизонт, неотделимый от неба. И в пространстве перед ними, подобно столпу, поддерживающему центр мироздания, висела громадная каменная игла, уходящая вниз или вверх, на невероятное расстояние в это серебристо-светящееся, ослепляющее небо. Ниту охватило смятение; она больше не могла сказать, где верх, а где низ. И, как будто бы этого было не достаточно, для пущего эффекта, земля, казалось, решила отпустить их, и они все трое упали в небо…

К счастью, само падение было словно во сне, так что, вместо того, чтобы кричать от ужаса, Нита осталась в приглушенном состоянии удивления и легкого раздражения, как Алиса, падающая в кроличью нору. Все трое падали и падали вверх, все ближе и ближе к каменной вершине.

— Давайте к ней! — выкрикнула Эсемели. И Нита с Китом, мимоходом пытаясь научиться, как управлять своим телом в условиях свободном падения в атмосфере, раскинули руки и ноги и сделали все возможное, чтобы сманеврировать к вершине пика.

Они падали с достаточной скоростью, чтобы Нита решила возвести вокруг себя магический щит; она была обеспокоена возможностью удариться о скалу со всего размаху. Но с радостью обнаружила, что скорость их падения уменьшалась по мере приближения к вершине этого пика. К тому времени, когда стало четко видно вершину, они замедлились до неторопливого падения, когда же были на расстоянии около километра, то замедлились до скольжения. А когда они приблизились к вершине пика, или к его подножию…

Кто знает, что это такое? подумала Нита, сосредоточившись на том, чтобы поставить ноги на камень, а не на воздух. Пусть будет верх или низ, как ему заблагорассудится. Я только хочу встать на ноги!

И когда она приземлилась на камень, а следом и Кит с Эсемели, Нита выдохнула и огляделась.

Плато, на котором они стояли, состояло из простого песчаника бледно-персикового оттенка. Нита заставила себя успокоиться, вздохнуть и попытаться снова привыкнуть к нормальному состоянию… если все это можно назвать нормальным. Мы находимся на каменном столпе высотой, может быть, в тысячу километров, внутри планеты, напомнила себе Нита, на уровне, где не должно быть ничего, кроме магмы, или, может быть, даже расплавленного железа под давлением в миллионы тонн. Здесь есть небо, где его не должно быть, и воздух, где его тоже не может быть. Если бы я была помешана на псевдонауке, то сочла бы эти факты потрясающими и уже ждала бы появления летающих тарелок. Думаю, критерии нормальности нужно пересмотреть…

— Ничего себе! — тихо выдохнул Кит рядом с ней.

— Что такое? — спросила Нита, оглядываясь.

Она увидела, как Кит поворачивается вокруг своей оси, оглядываясь вокруг, и неожиданно поняла, на что тот так отреагировал. Перспектива предметов снова изменилась, вернее, их топология, так что то, что было усеченной вершиной конуса, теперь стало плоской вершиной пологого подъема, и вокруг них, примерно в десяти метрах от горизонта и, казалось, прямо в невероятно светящемся небе, находились люди.

У Ниты пересохло во рту от внезапного иррационального страха при виде них. Со всех сторон, сильнее, чем когда-либо, она слышала звук, который преследовал ее с тех самых пор, как они оказались на Алаалу… непрерывный, дружелюбный шепот.

Теперь она знала, откуда он взялся. Он исходил от этих людей, бесчисленного множества алаалидов, стоявших вокруг с приветливыми, заинтересованными лицами, смотревших на нее и Кита, и Эсемели, и алаалида, который стоял рядом с местом их "приземления".

Нита почувствовала, как по коже побежали мурашки. Эти люди были мертвы: все, кто когда-либо жил на Алаалу, миллиарды их, заполнили все это огромное пространство до самого края неба.

А что касается того человека…

Копна рыжих волос, довольно неопрятных и небрежно уложенных по стандартам алаалидов, обрамляла спокойное лицо с выражением, добродушным даже для алаалида, а темные, проникновенные глаза предполагали глубокую мудрость, приправленную хорошим чувством юмора. Небрежно одетый в длинный килт, какие носили некоторые алаалиды, и накинутую поверх длинную свободную куртку, он напоминал человека, который только что хорошенько поплавал в море. Но предмет, который он держал в руках, мало кто догадался бы захватить с собой на пляж. Это был ослепительно сияющий клубок, состоящий из переплетений разноцветного огня и тысяч слов на Речи, соединенных вместе в одну сложную структуру. Это было Ядро Алаалу — его "программное обеспечение", в котором содержались законы — природные, физические и духовные — регулирующие жизнь планеты.

— Я так и думал, что когда-нибудь ты появишься здесь, — сказал он Эсемели.

Она улыбнулась и поклонилась ему.

— У нас с тобой, — ответила ему Эсемели, — остались незаконченные дела.

— Так и есть, — сказал мужчина. Затем он посмотрел на Ниту и Кита.

— Друвах, — догадался Кит.

Алаалид слегка поклонился сначала Киту, затем Ните.

— Рад познакомиться с вами, — сказал он. — Добро пожаловать в самое сердце нашего мира.

— Спасибо, — ответил Кит.

— Да, — согласилась Нита, — спасибо. Но у меня вопрос…

— Спрашивай, — сказал Друвах.

— Когда мы закончим с тобой разговаривать… как нам отсюда выбраться?

— Это невозможно сделать, — ответил Друвах, — пока мы не изменим мир.

И Эсемели улыбнулась…

* * *

Дайрин, Рошаун, Скер`рет и Филиф стояли в ослепляющем свете, примерно в двух километрах над фотосферой, в то время как невидимая солнечная корона хлестала пространство раскаленной плазмой над их головами.

Волшебство защищало их от жары и более девяноста девяти процентов видимого света, выбрасываемого в ослепительном сиянии фотосферы, который исходил из ядерной печи Солнца. Внешний слой Солнца казался не толще яичной скорлупы по сравнению с огромной массой звезды, но он кипел и бурлил золотым огнем. Это было очень красиво. И грозило мгновенной смертью тем, кто не был защищен так, как они. Тем не менее, никто из них не собирался задерживаться дольше, чем необходимо. Но красота была неотразимой.

— Только посмотрите на это, — сказал Филиф, разглядывая разъяренное сияние, которое отражалось в его глазах-ягодах кровавым блеском. — Так великолепно и так опасно…

Дайрин улыбнулась — внутри куста, любящего бейсболки, скрывался поэт. Ее собственное впечатление было гораздо более прозаичным.

— Похоже на овсянку, — сказала она. И так оно и было, если бы овсянка кипела при семи тысячах градусов по Цельсию, а каждая ее крупинка представляла собой капсулу, полную горящего жидкого гелия тысячью километров в поперечнике.

Однако действие было такое же, как при варке овсянки — новые крупинки постоянно пузырились, выдерживая сильное давление в течение, может быть, двадцати минут, а затем отталкивались, чтобы быть поглощенными в глубины. Они грохотали, и этот звук был настоящий; звуковые удары от него непрерывно рябили по поверхности Солнца.

— Где находится тахоклин? — спросил Рошаун.

— Двести восемнадцать тысяч пятьсот километров через двести двадцать одну тысячу шестьсот, — ответил Скер`рет. — Но он колеблется.

— В какую сторону?

— Вверх.

Рошаун выглядел неуверенно.

— Мы могли бы подождать, пока он стабилизируется, — предложил он. Затем покачал головой. — В этом нет смысла. Я настрою волшебство, чтобы мы могли переместиться туда. Проверьте мои расчеты.

Все наблюдали, как Рошаун достал свою версию Учебника, маленький клубок света, похожий на миниатюрное солнце, и прочитал из него точную строку слов и цифр на Речи.

Внутри волшебства константа “глубины " изменилась, отражая перемены. Все посмотрели на цифры.

— Все проверили?

Дайрин перепроверила расчеты три раза.

— У тебя получилось, — ответила она.

— Проверил, — сказал Скер`рет.

— Я тоже проверил, — ответил, дрожа, Филиф.

— Тогда приступим…

И они снова исчезли — на этот раз в самом пекле.

* * *

Нита и Кит стояли в сердце мира Алаалу и смотрели на выжившего старейшего волшебника планеты, если его нынешнее состояние — наполовину иллюзия, наполовину дух — можно было назвать "выживанием" — Мы ждали вас, — сказал он.

— Надеюсь, не слишком долго, — ответил Кит.

Друвах улыбнулся успокаивающе иронично.

— Достаточно долго, — сказал он. — Но я не возражаю.

Он поклонился Эсемели, и та посмотрела на него с выражением сдержанного презрения.

— Вы хорошо спрятали Ядро, — похвалила Нита.

— Это было необходимо, — ответил Друвах. — В данных обстоятельствах казалось разумным держать его в двойственном состоянии: не совсем в реальном мире, во Времени; не полностью в более древнем мире, вне Времени; но в промежутке между ними, миллион раз каждое мгновение, так чтобы его местоположение всегда было больше вероятностью, чем определенностью.

— Неопределенность, — пояснила Нита Киту. — Как в атомной структуре, с электронами, более или менее определенными в данной области, но никогда точно в одном только месте…

— Да, я позаимствовал качество этой материи для моего волшебства, — сказал Друвах. — И для себя тоже, чтобы следить за тем, что уготовано нашей судьбе.

Он посмотрел на Ниту с Китом.

— Но где же нынешняя волшебница Алаалу?

Они посмотрели друг на друга.

— Ну, — протянула Нита.

— К сожалению, — ответила за нее Эсемили, — она не придет.

Друвах посмотрел на нее в таком величественном удивлении, что это больше напоминало хладнокровие.

— Чужестранцы, на которых ты возлагал все свои надежды, — сказала Эсемели, — к сожалению, напугали твою волшебницу, сообщив ей правду. Ирония судьбы. Она видела то, что происходит в их мире, и не хочет иметь с ними ничего общего. И, следовательно, с тобой, Друвах. Она даже сделала себя недоступной для них сегодня утром, так что они не могли предупредить ее о том, что они собрались сделать.

Эсемели обратила свое внимание на Ниту с Китом и мило улыбнулась им… даже череcчур мило.

— Теперь ты, по крайней мере, знаешь источник шепота, который слышала по ночам, — сказала Одинокая Сила Ните. — Это Сердцевина Шепота, место, куда попадают души алаалидов после смерти. Здесь, в силу Выбора, сделанного алаалидами, все сохраняется навсегда, как было изначально. Воспринимай это как небольшой пробный вариант Сердцевины Времени. — Та ненависть и злоба, с которой Одинокая произнесла это слово, заставила Ниту вздрогнуть. — Скажем так, черновик. А также, в силу сделанного Выбора, ничто не может покинуть это место, вне зависимости от того, приходит ли сюда по собственной воле или нет.

Тут Эсемели позволила злобной улыбке наконец расцвести на своем лице.

— Нужно было поменьше задавать вопросов о том, как скоро мы сюда доберемся, — произнесла Одинокая, — и побольше о том, сможешь ли ты потом выбраться. Но самое главное, ты забыла строчку в Обязывающей Клятве о том, что я не нарушаю ее своим бездействием.

Нита задрожала, почувствовав, как кровь отливает от лица.

Они с Китом посмотрели на Друваха.

Самый могущественный из древних магов Алаалу с сожалением кивнул.

— Она говорит правду, — произнес Друвах. — Я не в силах изменить этого. А обладатель данной силы не пришел с тобой, как я надеялся.

Его голос был полон сожаления. Нита посмотрела на Кита, ее рот внезапно пересох от страха.

— Это была моя единственная надежда. Но будущее оказалось не таким, как я думал.

Похоже, мой народ должен остаться таким, какой он есть. А мы все должны остаться здесь навсегда…

Смех Одинокой эхом разнесся по этому ослепительному месту, заполняя его и заглушая все остальные звуки, даже шепот.

* * *

С помощью заклинания Дайрин, Рошаун, Филиф и Скер`рет переместились прямо в центр огненного урагана.

Не совсем в центр, подумала Дайрин, пытаясь совладать с нервами, потому что индикаторы состояния, висящие перед ее собственной частью волшебства, показывали ей, что именно происходит снаружи, и это ее испугало. Одно дело погрузить тонкий маленький пространственный щуп в яростное ядро и извлечь поток расплавленной массы толщиной с карандаш, как ей довелось однажды проделать. Тогда она имела дело с ядром звезды, которое было спокойной гладью воды в безветренную ночь по сравнению с тем местом, где они сейчас оказались. Тахоклин по определению был турбулентным. Само его название означало "место, где изменяется скорость", и хотя они сейчас находились в относительно спокойном участке, все же именно здесь невыносимый жар радиационной зоны встречался с кипящим безумием конвективной зоны.

Тахоклин скользил между двумя зонами, как шариковые подшипники между ладонями, визуально напоминающий атмосферу Юпитера, но с такой скоростью ветра, что Юпитер по сравнению с ним казался дрессированным щеночком. "Ветер" — это было жалкое определение для безумной силы, которая бушевала вокруг них. Солнечная среда здесь была не плотнее воды — но даже вода становится смертоносным оружием, когда проносится мимо вас со скоростью в двадцать раз превышающей скорость звука и температурой в два миллиона градусов.

Филиф вливал силу в волшебство с невероятной скоростью, но даже с учетом этого волшебные щиты трещали в этих ужасных условиях. Долго они не продержатся. Щиты колотило, словно мячик для пинг-понга, под страшным, постоянно меняющимся натиском.

Рошаун пытался прочитать значения для низких слоев тахоклина, но Дайрин видела, что каждую секунду показания сильно изменялись. Тахоклин напоминал одеяло, которое яростно встряхивалось людьми, держащими его по краям.

Пока он не успокоится, для них не оставалось ни единого шанса проделать необходимое. А тот и не собирался успокаиваться…

Давай, говорил Рошаун Солнцу на Речи. Он говорил беззвучно, чтобы быть услышанным сквозь рев. Ну же! Чего ты ждешь? К чему все эти сложности? Ты же знаешь, что тебе нужно сделать. В противном случае, жизнь на твоих планетах будет загублена. Помоги нам, пожалуйста. Позволь нам помочь тебе разобраться!

Солнце бушевало вокруг него; тахоклин вздрагивал и вздымался, как живое существо, ужаленный приближающимися магнитными аномалиями, исходящими с дальней стороны Солнца, поверхность пограничного слоя дергалась и дрожала. Дайрин услышала то, что раньше ей казалось невозможным: само Солнце говорило как разумное существо. Оно использовало Речь, но она не могла разобрать слов. Оно хотело что-то сказать ей, но она не понимала…

Это невозможно. Это же Речь, я должна ее понимать. В чем дело?

Здесь что-то не так, она услышала в своей голове голос Скер’рета. Что-то мешает магнитному потоку на этом уровне.

Область завихрений? спросила Дайрин.

Нет. Что-то другое. Тьма…

Пятна на Солнце? снова спросила Дайрин Нет! Другое. Но темное…

Тахоклин под ними вздымался еще более яростно. И он не собирается останавливаться!

Как ты собираешься открывать здесь Врата, если тахоклин так и будет безумствовать? закричала Дайрин.

Рошаун долго молчал.

Есть способы, сказал он в конце концов.

Что-то в тоне этой мысли, которая раздалась в голове у Дайрин, заставило ее попытаться взглянуть ему в глаза. Но он не смотрел на нее.

Рошаун?

Ты знаешь, кто я, сказал он Солнцу, игнорируя Дайрин.

Взрыв, как ответ.

Да, сказал Рошаун. Гарант.

Еще один взрыв.

Он мог понимать Солнце, а она не могла. Это было несправедливо…

Скер`рет, попросил Рошаун, соедини Врата со мной.

Что? вскричала Дайрин.

Если Рошаун и услышал ее, то не подал виду. В любом случае, теперь, когда рев Солнца проникал даже сквозь волшебные щиты, не было смысла использовать нормальную речь.

Скер`рет сказал три слова, очень быстро, и черная тень, которая была Вратами, казавшаяся тонким клочком сероватого тумана в этом безумном свечении, прыгнула прямо в руки Рошауна, словно тот позвал ее.

Что ты задумал? потребовала ответа Дайрин. Позволь мне помочь тебе…

Ты должна остаться здесь и позволить мне сделать это, ответил Рошаун.

Но если я могу…

Ты не можешь, произнес Рошаун глядя на нее с возмущенно-удивленным выражением лица. Именно это и означает быть "Гарантом". Если мир не может заплатить цену… если другие люди не могут… это должен сделать я.

Цену? Нет! Вскричала Дайрин. Нет! Тебе даже не нравится моя маленькая планета… ты же сам так говорил…

Нет, я уже так не думаю, ответил Рошаун. И это, вероятно, является лучшей из всех возможных причин, чтобы так поступить.

И он вышел за границы волшебного щита.

Нет, прошептала Дайрин. Нет! Рошаун!

Рошаун исчез в огне.

 

Глава 14

Временный пункт назначения

В самом сердце Алаалу Кит с ужасом посмотрел на Ниту.

— Ты хочешь сказать, что это все?

Она посмотрела на него в ответ, дрожа, и кивнула.

— Похоже на то.

— Мы застряли здесь…

— Вы были такими целеустремленными, — разразилась речью Одинокая. — И в то же время такими беспечными. И такими заботливыми. Вы получили по заслугам. Я — неудачный фрагмент Одинокой Силы? О, очень неудачный. Но не настолько неудачный, чтобы у этого вида был еще один шанс перейти на ту прекрасную, бестелесную ступень эволюции, которая потенциально их ожидает. Их единственная волшебница будет помнить о том, как ее предали, до самой своей смерти и предупредит всех своих преемников, чтобы они никогда не думали об отмене Выбора. Поколение за поколением они будут жить своей счастливой ничтожной жизнью и умирать в этом мире. Это будет продолжаться до тех пор, пока их звезда не остынет, и этот такой прелестный народ не сдастся тому, что они ошибочно будут считать своей Судьбой. Так много было заготовлено для их величия, но Единой придется обойтись без них… А что касается меня, то теперь у меня есть не только эти бедные одураченные идиоты, чтобы развлекать меня несколько праздных эонов до конца времен, но теперь у меня есть еще и вы двое, чтобы веселить меня всю оставшуюся вечность этой вселенной… о, сколько веселья меня ждет, когда я буду смотреть на ваши лица, а затем наблюдать, как ваши души бесконечно корчатся в муках за ошибки, которые вы совершили, как вы вспоминаете близких, которые никогда не увидят вас снова. Это просто бесценно. Бесценно!

Кит и Нита беспомощно смотрели друг на друга, а смех Одинокой Силы снова заглушил шепот, эхом разносящийся по всему пространству…

…чтобы внезапно прерваться неожиданным вскриком.

— Ой!..

… потому что кто-то уронил ветку железного тростника прямо на голову Одинокой Силы.

Все пораженно уставились наверх, особенно Эсемели. Выражение ее лица из болезненного мгновенно сменилось на выражение ужасной ярости. В воздухе над ними, разглядывая всех, находился Понч… а другой конец его волшебного поводка держала, также разглядывая неисчислимое количество собравшихся с выражением облегчения и удивления, Квельт.

Парочка медленно снижалась под множеством взглядов, особенно пристально наблюдала за происходящим Эсемели. Ее глаза метали молнии, но вслух Она ничего не произнесла.

Прибывшие аккуратно опустились на вершину горы, прямо в центр собравшихся.

Она заинтересовалась, куда вы пропали, сказал Понч Ните и Киту. И поэтому мы пошли вас искать.

Кит улыбнулся. Мы не единственные, кто допустил ошибку, сказал Кит мысленно Ните. Вслух он сообщил Эсемели:

— Ты же знаешь, что сама виновата в этом.

Та повернулась и посмотрела на него.

— Если бы ты не торопила нас и подождала бы, пока вернется Понч, — продолжал Кит, — то он застрял бы здесь вместе с остальными. Но, нет, ты слишком спешила завлечь нас в ловушку.

Он взглянул на Ниту.

— Обязывающая Клятва действительно работает, — продолжил он, — раз уж заставляет Одинокую Силу помогать нам, даже когда та пытается нас обмануть.

— Или же, — присоединилась Нита, глядя на Одинокую с непроницаемым выражением лица, — кто-то нашел хороший способ делать правильные вещи так, чтобы это не сразу было понятно. — И она улыбнулась едва заметной улыбкой. — Разве кое-кто не говорил, что в наши дни больше выгоды можно получить от неоднозначных вещей?

Одинокая отвернулась.

— Клятва сработает только один раз, — сказала Она. — Постарайся извлечь из нее максимальную пользу. Когда я буду свободна, ты можешь потом пожалеть обо всем этом.

Я гарантирую, что пожалеешь.

Кит с Нитой переключили свое внимание на Понча и Квельт. Все в этом месте смотрели на них в изумлении, и самым пристальным, хотя и наименее удивленным, был взгляд Друваха.

— Да, — сказал он наконец, — Я предвидел, что это произойдет… но, должен признать, не ожидал, что все случится именно так…

Квельт, в свою очередь, окинула Друваха лишь мимолетным взглядом. Она подошла прямо к Киту и Ните и прикоснулась сначала к плечам Кита, а затем и Ниты в приветствии, характерном для ее народа.

— Мне очень жаль, — сказала она. — Я так плохо себя повела, хотя вы говорили мне правду.

Я чувствую себя ужасно из-за этого. И раньше чувствовала ужасно! Из-за меня вам пришлось во все это ввязаться!

Нита в замешательстве посмотрела на Квельт.

— А я думала, наоборот, что из-за меня тебе пришлось соприкоснуться со всем этим!

— Нет, — ответила Квельт. — Ты просто указала на очевидное, после чего мне пришлось провести некоторое время в раздумьях о вещах, которые я уже замечала ранее. Помнишь, я говорила, что чего-то не хватает? Раньше я не очень серьезно к этому относилась, но после того, как ты сказала, что чувствуешь то же самое, я обратила на этот факт пристальное внимание. Когда это были только мои ощущения, я не вникала в их суть. Они не казались важными или реальными. Но потом появились вы, такие отличные от нас, из мира, столь отличного от моего… и вдруг наши ощущения совпали. Это стало ключевым моментом.

Понч подбежал к Киту с поводком во рту, выронил его, а потом начал прыгать вокруг Кита, скуля и пытаясь облизать лицо.

Без меня ты ушел дальше, чем обычно, говорил Понч. Я беспокоился за тебя. Больше так не делай!

Кит прижал голову Понча к себе.

Ладно, ответил Кит. Просто помни об этом в следующий раз, когда будешь убегать через всю Вселенную, не сказав мне!

Понч сел и посмотрел на Кита большими проникновенными глазами. Я буду вести себя хорошо…

Квельт посмотрела на Друваха и неожиданно улыбнулась.

— А ты выше, чем казался в Дисплее, — проговорила она.

Он улыбнулся.

— Слишком большой временной промежуток несколько искажает перспективу, — ответил Друвах.

Квельт повернулась к Эсемели.

— А что касается тебя, — сказала она. — Теперь ты наверняка скажешь мне, что все, что ты сейчас говорила, было ложью.

— Ну конечно же, ложью.

— Произнеси это на Речи, — попросила Квельт.

Одинокая Сила уставилась на нее.

Квельт отвернулась от Нее и посмотрела на бесчисленное скопление людей, когда-либо погибших на Алаалу, казалось, им не было конца — они заполняли все пространство до самого горизонта.

— Но прежде, — сказала она, — чем мы сможем действовать дальше, разберемся с тем, чего не хватает.

Нита и Кит переглянулись, когда воздух вокруг них замерцал и затрещал от силы. Здесь творилось волшебство, но не тем способом, который они знали, и творила его Квельт.

Хотя она, казалось, просто стояла, уперев руки в бока, и бормоча что-то на Речи…

… и мгновение спустя толпа, окружавшая их, что казалось невозможным, стала намного больше, чем была.

— Все должны быть здесь, — негромко произнесла Квельт, но ее голос легко распространился по всему пространству. Нита посмотрела на людей, стоящих рядом с ней и Китом, и поняла, что теперь их окружают не только мертвые Алаалу. Живые тоже пришли, если не телом, то духом, и с удивлением смотрели на сердце своего мира.

— Теперь, когда мы все здесь, — произнесла Квельт, — пришло время сделать другой Выбор… или оставить все как есть…

Массовый шепот начал превращаться в бормотание, а бормотание в рев, сначала далекий, как шум прибоя на Земле, потом все громче и громче. Алаалиды обеспокоенно перешептывались, поворачиваясь друг к другу, — О, нет, — внезапно сказал Кит.

Нита повернулась, чтобы посмотреть, на что он смотрит. В толпе возник небольшой переполох, когда через нее протиснулись Кувилин и Демаир.

Они подошли к Квельт, которая смотрела на них со слезами, внезапно выступившими на глазах.

— Дитя мое, — сказал Кувилин, — что ты делаешь? Ты понимаешь, что говоришь?

— Очень хорошо понимаю, — ответила Квельт.

Ее мать потянулась к Квельт и взяла ее за плечи.

— Квельт, милая, ты не можешь этого сделать. Разве ты себя не слышишь? Если ты сделаешь то, что планируешь, ты убьешь всех живых на планете!

— Да, их прежняя жизнь закончится, — произнесла Квельт. Слезы покатились по ее щекам.

— Мы счастливы! — сказал Кувилин в отчаянии. — Наша жизнь прекрасна! Почему ты хочешь прекратить все это?

Ните было больно видеть, как его гордое добродушное лицо вдруг стало таким испуганным, видеть, как легкая грациозная Демаир напряглась от ужаса. Она заметила, что Квельт это тоже причиняет боль.

И все вокруг, другие голоса тоже начали кричать.

— Нас устраивает наша жизнь!

— Из-за того, что у тебя есть сила, ты хочешь разрушить уклад, по которому живет целая планета?

— Как ты смеешь решать за нас, что нам всем делать!

— Кто-то должен решать! — голос Квельт возвысился над остальными — Потому что дальше так не может продолжаться! Вы только послушайте себя! Вы словно маленькие дети, которые не хотят ложиться спать днем, потому что боятся пропустить что-нибудь интересное! Но вы уже кое-что пропустили. Разве вы не слышали сейчас Одинокую Силу, которая для разнообразия решила говорить искренне? Она сказала вам все, как есть. Но вы никогда не хотели услышать правду. Вы никогда не прислушивались к окружающему миру. Ни один из нас не прислушивался! Мы были для этого слишком счастливы!

Шепот понемногу стал затихать.

— Разве вы не слышали, что мы балансируем на грани? — спросила Квельт. — Разве вы не слышите темноту мироздания, которая преследует наш мир извечно, как ночь, дожидаясь, пока кто-нибудь не взглянет вверх и не увидит ее? Наш собственный шепот заглушил эту величественную тишину. Мы все время разговариваем сами с собой, чтобы не слышать, что таит в себе тишина — это риск и это наш шанс…

— Это опасно!

— Да, это опасно! — ответила Квельт, поворачиваясь к тому, кто это сказал. — Сколько времени прошло с тех пор, как в нашем мире существовала опасность — реальная опасность? О, иногда случается несчастный случай, или мимолетная боль, или личное горе — но почему-то это не длится долго? Эти тела слишком привыкли к нашему миру, где все грани и острые углы стерты, и все безопасно. Мы живем и умираем, но все у нас прекрасно и замечательно. Но что с остальной Вселенной?

— И что дальше? — отчаянно вскричал чей-то голос. — Ты хочешь, чтобы наш мир вернулся к прежним временам, до того, как мы проснулись как разумный вид, где смерть ужасна, и целые народы умирают в ужасе и боли, и Одинокая Сила имеет власть? — И тут Кит закрыл руками лицо, вспомнив выражение лица Квельт, когда он рассказывал той о своем мире. — Ты хочешь…

— Я не хочу ни к чему возвращаться, — ответила Квельт. — Я хочу идти вперед. К тому, что нас ждет.

Тишина, которая возникла в этом огромном пространстве, была ужасающей.

— Мне страшно, — раздался чей-то дрожащий голос.

— И мне страшно! — сказал другой.

— И я тоже боюсь! — произнес еще один голос, а за ним еще один, а затем голоса слились в единый хор. — Страшно! Страшно! Мы боимся!

Рев поднялся до крика, крик до грохота, как во время землетрясения. Наконец Квельт громко закричала:

— И Я ТОЖЕ БОЮСЬ!

Постепенно воцарилась тишина.

— Но я все равно собираюсь это сделать, — продолжала Квельт. — Так что мы все вместе можем совершить этот скачок. Подумайте об этом! Так или иначе, мы все в конце концов умрем. Эта часть Выбора никогда не вызывала сомнений, мы все живем во Времени. Но теперь мы можем идти вперед и найти способ жить по-другому. Если мы потерпим неудачу, что плохого может случиться? Мы все однажды погрузимся во тьму. Но даже там мы будем вместе. И даже во тьме есть Единая!

При этих словах Одинокая отвернулась, и Ните показалось, что она слышит скрежет зубов.

— И если все получится, — говорила Квельт, — мы будем вместе и продолжим…

Она покачала головой.

— Для этого нет подходящих слов. И не думаю, что их возможно подобрать. Но каждый из вас когда-нибудь задавался вопросом "что-то еще должно произойти. Что же это будет?" Вот оно! Это то, что должно случиться! Так приступим же!

Рев снова возрос, затем медленно стих до бормотания. Ни выкриков одобрения, ни согласия. Зато явственно ощущался страх собравшихся. Но Нита почувствовала перемену настроения, и взглянув на Кита, поняла, что он тоже это понял это.

Это происходит, подумала Нита в немом изумлении. И вот по какой причине, помимо отдыха, Существующие Силы направили нас сюда. Если бы они Сами лично рассказали Квельт, что должно произойти, она бы не поверила. Она должна была получить информацию от кого-то, кого знала лично, кого-то, кто ей нравился. От кого-то, с кем она на рассвете сидела на пляже и болтала о пустяках.

От нас…

Квельт ждала, пока наступит тишина. Все сильнее и сильнее, так, что даже виляющий хвостом Понч почувствовал это, нарастало молчаливое согласие. Это был один из тех моментов, которые могли продлиться час, день или месяц — в этом потустороннем сердце мира не существовало ощущения реального времени. Но наступило время, когда решение было принято, и когда это произошло, Квельт переместилась в центр, где стоял Друвах, и протянула руки.

Он передал ей Ядро Алаалу. Та несколько раз повернула его в руках, рассматривая, а затем обвела взглядом собравшихся.

— Единожды мы — волшебники — уже сделали Выбор в пользу нашего народа, — начала речь Квельт.

— Да, это так, — подтвердил Друвах.

— И Выбор может быть отменен, если так решат все волшебники, живущие на Алаалу, — продолжала Квельт.

— Так было заложено в первоначальную структуру Выбора, — ответил Друвах.

— Тогда пришло время отказаться от него, — сказала Квельт. — Ныне я единственная волшебница на Алаалу. Пусть наш народ теперь идет не только своим путем, но общей дорогой, которую проторяет Единая, до тех пор, пока мы не сможем ясно ее осознать.

Наступила полная тишина.

Нита и Кит ждали, что что-нибудь случится. Одинокая сила отвернулась от происходящего, хотя и не стала отдаляться.

Свет становился все более ярким. Сияние этого до невозможности ослепительного неба начало нарастать, сгущаясь в воздухе вокруг них, как низкое облако сгущается в туман у земли, но здесь этот туман был сиянием, которое размывало цвета, растворяло контуры и детали предметов по мере нарастания. Нита посмотрела на свои руки и подумала, не стоит ли ей начать паниковать, ведь они тоже начали растворяться в свете…

Понч обнюхал Кита и вложил ему поводок в руку.

Нам лучше убраться отсюда!

— Мне кажется, это хорошая идея! — ответил Кит. Он схватил Ниту за руку. Перед тем, как переместиться, она оглянулась и заметила лишь мимолетный взгляд в свою сторону, когда Квельт обняла мать и отца, и уткнулась лицом в плечо матери. Но она улыбалась.

Улыбка медленно появилась и на лице Кувилина, а затем и Демаир, они оба смотрели вверх на свет, пребывающий в мире Ядра Алаалу и преобразовывающийся в то, что они давно ожидали, но отрицали до этого момента…

Нита поспешно направилась к Киту и Пончу, чтобы переместиться вместе с ними.

Понч переместил их высоко над планетой, которую было видно из космоса. Защитное заклинание, имплантированное Китом в поводок Понча как раз на такие случаи, мгновенно сработало, защищая их от холода и вакуума. Здесь был воздух, что очень важно, но на мгновение Нита просто забыла, как нужно дышать.

Под ними всю поверхность планеты пронизывали разряды молний. От облака к облаку, от облака к земле, молнии потрескивали на дневной стороне планеты, их массивные разряды были хорошо видны, а на ночной стороне облака мерцали, как наэлектризованное молоко. Полярные сияния потрескивали и сияли на полюсах, а также вдоль линий магнитного поля. По всей планете Алаалу горизонт вспыхивал синими и красными всполохами молний и извивающихся ионных протуберанцев.

— Остаточные вспышки? — пробормотал Кит себе под нос.

Нита кивнула:

— Но я не думаю, что это надолго…

Постепенно атмосферное неистовство начало уменьшаться. Сначала потухло небо на ночной стороне планеты, вскоре на дневной огромные грозовые фронты выпустили несколько молний в сторону нескольких поменьше, а затем, словно израсходовав свой запас, сами рассеялись в течение нескольких минут. И все замерло.

Тут медленно, неохотно из-под земли начало пробиваться свечение. Наиболее заметно оно было в Городах, из которых как будто запустили белые фейерверки. Но свет исходил и из разрозненных островов, и даже из необъятных морей Алаалу… и это были не фейерверки. Они бились и извивались в нижних слоях атмосферы, но потом находили путь в космос и устремлялись вверх, словно метеориты, только наоборот — становились все ярче и ярче по мере того, как покидали атмосферу и планетное притяжение, исчезая в извечной ночи.

Количество огней все возрастало. Нита вспомнила, что похожий звездопад разбудил ее в первую ночь их пребывания здесь, но теперь все было наоборот — звезды устремлялись ввысь, но, как и во время того звездопада, с каждой секундой звезды падали все более и более часто, огненный ливень уносился с планеты во всех направлениях в бездонный космос, теряясь в ослепительном сиянии солнца Алаалу. Это могло длится очень долго или, наоборот, произойти быстро — счет времени был потерян. Полтора миллиарда, подумала Нита. Она понимала, что сейчас они все в какой-то степени за пределами времени, в противном случае, увидеть полтора миллиарда чего-либо заняло бы целую вечность. Хотя этот день и так длился бесконечно…

Огненный дождь медленно начал угасать. Нита, Кит и Понч смотрели, как мир снова затихает.

— Ну что ж, — наконец сказала Нита, — думаю, на этом все.

— Подожди, — сказал Кит.

Они стали ждать. Спокойствие продолжалось еще некоторое время…

И тут планета вспыхнула в последнем едином ослепляющем взрыве — это из сердца мира вырвались на свободу, которой никто из них, кроме одного, никогда не ждал, бесчисленные души. Нита и Кит вскинули руки, чтобы защитить глаза, пока души всех, когда-либо живших на Алаалу, в огненной буре покидали планету. Но в конце концов и этот свет угас, и они снова смогли смотреть вниз на синюю планету, вращающуюся под ними, одновременно очень старую и внезапно ставшую новой.

Нита и Кита посмотрели друг на друга.

— Что теперь? — спросил Кит.

— Думаю, нам пора домой, — ответила Нита.

Понч посмотрел на них укоризненно . Только не забудьте мою палку!

Кит удивленно посмотрел на Понча.

— Мы оставили там кое-что из наших вещей, — сказал он. — Перемещающие Врата и прочее. Нам лучше вернуться и забрать их.

— Да, — подтвердила Нита. — Пойдем, Понч.

Они исчезли, возвращаясь в этот опустевший мир.

* * *

Дайрин уставилась в пылающий огонь на опустевшее место Рошауна в волшебном круге.

Мы должны вытащить его оттуда! крикнула она остальным.

Филиф со Скер`ретом пораженно уставились на нее.

Как? С тревогой спросил Скер`рет. У Филифа почти закончилась энергия. Я не могу переделать все заклинание, пока мы здесь. Мы не протянем долго! Мы должны выбираться, или мы все…

Нет! не согласилась Дайрин. Есть еще одна вещь, которую мы можем попробовать.

Спот!

Спот поднял свою крышку корпуса.

Мы не потеряем никого в моей Солнечной системе, сказала она. Только не в мою смену!

Дддайринн, спросил Филиф, все его иглы дрожали, что ты…

Я собираюсь вытащить его оттуда, ответила она. И повернулась…

Что, во имя Сил, ты творишь? раздался убийственно спокойный голос.

Он вышел из палящего Солнца так, как выходят из воды — немного покачиваясь из стороны в сторону под яростным солнечным ветром, но в остальном невредимый. И постепенно тахоклин начал успокаиваться.

Дайрин смотрела, как Рошаун спокойно и царственно возвращается обратно в матрицу заклинания.

Мы должны выбраться отсюда как можно быстрее, сказал он, потому что скоро будет три или четыре СМЕ в быстрой последовательности, и все в солнечной атмосфере будет за секунды разрушено, как яичная скорлупа. Он посмотрел на рирхатца.

Скер`рет?

Скер`рет произнес одно слово. Через секунду после этого они стояли в невообразимой темноте заднего двора в пригороде округа Нассау. Волшебство, окружавшее их, замерцало и погасло.

Дайрин, пошатываясь, сошла со своего места и захлопнула Спота, держась за него, потому что в ином случае она сделала бы что-нибудь другое. Она была готова заплакать от ужаса и облегчения, но твердо намеревалась этого не сделать. Она развернулась в сторону Рошауна, который стоял в нескольких шагах от нее, и сумела сдержать себя.

— Зачем ты это сделал? — закричала она на него. Или, по крайней мере, это должно было быть криком: горло сдавило, из него вышел только сдавленный писк. Рошаун помолчал несколько мгновений.

— Потому что я не должен был, — сказал он наконец. Он произнес это на Речи, так что это была правда.

Но его глаза, которые не хотели встречаться с ее взглядом, говорили ей, что дело не только в этом.

Все еще тяжело дыша от пережитого, Дайрин отвернулась и медленно пошла к дому, где направилась к своей комнате и закрыла дверь. И только тогда, некоторое время спустя, она позволила себе легкую улыбку.

Дайрин слышала, как другие спускаются в подвал, разыскивая свои «палатки». Она не стала их беспокоить. Все итоги можно будет подвести утром. Достаточно стресса для одной ночи, подумала она про себя, раздеваясь и ложась в постель.

Но еще долго лежала без сна в темноте. Учитывая раздражающую экономию Существующих Сил, которые ненавидят тратить энергию впустую — все это не было случайностью, подумала она. Они увидели приближающуюся беду. И прислали нам именно тех, кто нужен для предотвращения катастрофы. Подходящие инструменты для работы. Эксперта по солнечной динамике. Дерево, которое боится любого огня, кроме этого. И превосходного наладчика… Сумасшедших ребят, которым нечего терять, потому что это не их мир, не их звезда. И имеющих некую личную причину, помимо обязательств перед Силами…

…кого-то знакомого, живущего здесь.

Дайрин понятия не имела, когда она, наконец, заснула. Утром солнечный свет, струившийся в окно, разбудил ее… и это был обычный солнечный свет, а не нечто более ужасное. Спот сидел на столе с открытой крышкой, показывая ей спутниковый канал Сохо, по которому рассказывали про три самых впечатляющих CME на Солнце из когда-либо виденных. Но их энергия уменьшалась, а не увеличивались, и ученые предполагали, что Солнце теперь ждут спокойные времена.

Она встала и оделась. Что касается меня, подумала она, меня ждут не такие спокойные времена.

Дайрин усмехнулась и направилась вниз, чтобы пожелать доброго утра гостям… особенно одному из них.

 

Эпилог

Нита и Кит долго ждали в темноте за пределами атмосферы, чтобы убедиться, что все в порядке. Но, наконец, огни в небе погасли, и больше не было этих затихающих криков радости на грани слышимости, которая, впрочем, не имела никакого отношения к органам слуха.

На короткое время нарушенное древнее спокойствие космоса снова восстановилось.

Пойдем, беззвучно сказала Нита.

Они спустились на поверхность планеты и некоторое время стояли у моря, глядя на соломенные дома, на огни, все еще горящие в окнах, на сбившихся в кучу летающих овец в загоне — все выглядело совершенно нормально и спокойно. Нита глубоко вздохнула.

Может быть, и спокойно. Но нормально ли?

Их окружала полная тишина. Дело было не только в звуках, но и во влиянии множества разумов, которые находились в этом мире, но теперь ушли, ушли заниматься другими делами, жить другими жизнями. Они оставили после себя мир, который был пуст, и странно невинен и чист: старый мир стал новым.

Они тихонько зашли в дом и пошли по нему, оглядывая все в последний раз. Кит задул лампы. Нита подошла к маленькой пристройке, которая была их спальней, и "сняла" со стены Врата для перемещения. Затем, не зная почему, она аккуратно сложила покрывала, которые им дали, и оставила каждое в ногах кровати.

После этого Нита вышла во двор, упаковав палатки и врата. Она нашла Кита у загона, выпускающего цеиф. Понч в последний раз радостно бросился в загон. Цеиф с криком взлетели, и Понч погнался за ними по берегу.

— С ними все будет хорошо, — сказал Кит. — Они были дикими задолго до того, как здесь появились разумные существа, способные позаботиться о них.

— Я знаю, — ответила Нита.

Они смотрели, как на Алаалу опускается ночь. Нита понимала, что в ближайшее время она не станет сюда возвращаться. Этот мир был полон воспоминаниями, а сейчас слишком пустынен. И кое-что из того, что я узнала здесь, подумала она, я буду обдумывать какое-то время…

— Я рад, что мы смогли при этом присутствовать, — сказал Кит.

Нита кивнула.

— Так или иначе, с ними все в порядке, — ответила она.

— Более чем в порядке, — тихо рассмеялся Кит. — Только представь себе. Им больше не нужны тела. И у них целая куча новых миров, которые они могут исследовать.

Снова наступила тишина, в ней не было ни звуков, ни голосов, кроме одного — извечного шепота бездонного моря Алаалу, которое знало только одно слово и произносило его беспрестанно.

— Пойдем, — предложил Кит. — Нам нужно вернуться и посмотреть, как дела дома.

— Ага, — кивнула Нита.

Кит окликнул Понча, и тот бросился обратно по пляжу. Пора возвращаться домой?

— Да.

Ну надо же, залаял Понч, снова будет собачий корм!

Кит бросил на Ниту один из тех взглядов, которые предполагали, что он думает, что его собака смеется над ним. Она закатила глаза. Все, что она знала о Понче на сегодняшний день, так это, что она понимает его еще меньше, чем думала накануне, но это не обязательно было плохо.

— Так как же нам переместиться, — спросила она, — если мы уже свернули Врата?

Кит пожал плечами.

— У нас все еще есть обратные билеты до Перекрестка в наших Учебниках. Полагаю, мы просто вернемся к точке высадки и вызовем транспорт. После чего вернемся домой через Центральный Вокзал.

И тут он разразился громким смехом.

Нита уставилась на него. Кит смеялся так сильно, что ему пришлось прислониться к перилам забора.

— Ну? — спросила она. — В чем дело?

— О, господи, — произнес он, пытаясь заговорить, но затем снова засмеялся. Нита закатила глаза и тоже прислонилась к забору, дожидаясь пока он успокоится.

— В чем дело? — переспросила она.

— В том, что сказал нам Урруа перед отъездом, — выдавил Кит и снова начал смеяться.

— Что именно?

— Ты не помнишь?

— Он много чего наговорил, — сказала Нита, взвалив на плечи рюкзак и направляясь вверх по склону туда, куда они первоначально переместились с Перекрестка.

Кит шел рядом с ней.

— Я не собираюсь тебе помогать. Напряги хоть немного мозги.

Нита попыталась вспомнить весь их разговор с Урруа. Когда они с Китом поднялись на вершину дюны, где Квельт встретила их в первый раз, и он достал свой Учебник, чтобы вызвать с Перекрестка их транспорт, все, что Нита смогла вспомнить, это произнесенные Урруа слова "милая собачка".

Она открыла Учебник на разделе о перемещениях и, только прочитав "Исходящий\обратный выезд разрешен, транспорт скоро будет, оставайтесь на своих местах", все вспомнила.

— "Постарайтесь не разрушить местную цивилизацию и все такое"…

Острая боль пронзила Ниту, но затем она улыбнулась. Чтобы они ни сделали с этой цивилизацией, но только не уничтожили ее. Эти люди стали чем-то более великим, чем им суждено было стать на протяжении тысячелетий. То, что именно они оказались здесь, чтобы помочь им в этом было… не случайно. Но в итоге нам повезло, подумала Нита и улыбнулась в последний раз без примеси печали, вспомнив лицо Квельт.

Мгновение спустя они с Китом исчезли. Ночь опустилась на Внутреннее Море Алаалу.

Чуть позже кессы вышли из воды, поднялись на сушу и начали, наконец, возводить не модели, не планы их новой цивилизации, а саму цивилизацию, в мире, который теперь наконец-то был свободен от своих старых жильцов и готов к новым.

* * *

Им потребовалось несколько часов, чтобы добраться домой. Перекресток, как всегда, был забит до отказа, Центральный Вокзал тоже переполнен. С облегчением Нита, наконец, очутилась на заднем дворе собственного дома, пусть это и сопровождалось странным ощущением. Девушка вышла из-за деревьев сассафраса на задний двор и постояла там некоторое время в сумерках.

— Посмотри, как близко горизонт, — тихо сказала она Киту.

Он кивнул.

— Это даже как-то странно…

Вместе они прошли через двор, Понч трусцой бежал за за ними. Они подошли к двери дома. Нита открыла дверь, и они вошли.

— Эй, я дома! — крикнула она.

Сначала ответа не последовало. Потом отец вышел из гостиной, подошел к Ните и крепко ее обнял.

— Я скучал по тебе! — сказал он. — И по тебе! — обратился он к Киту и обнял того.

Нита огляделась вокруг. Дом казался меньше, чем был, когда она уходила: как-то уютнее. Но это было не плохо.

— Как у вас дела? — спросила она.

Отец негромко рассмеялся.

— Не так уж плохо, — ответил он. — Последние несколько дней были немного беспокойными… но давайте не будем вдаваться в подробности. Хотите чаю?

— Еще бы! — сказала Нита.

— Кит?

— Можете рассчитывать на меня, — ответил Кит и сел за обеденный стол с большим удовольствием.

Нита пошла ставить чайник.

— А где все остальные? — спросила она. — Где Дайрин?

— Мальчики ушли в торговый центр, — ответил отец. — Дайрин моется в душе. Она спустится через некоторое время.

На столе зазвонил папин телефон.

— Эй, — сказал он, — наконец-то он заработал. И как раз вовремя…

— Что случилось? Сеть снова была занята? — спросила Нита.

Ее отец взял трубку и ответил, качая головой.

— Алло?

Он прислушался, затем снова покачал головой.

— Одну минуту, пожалуйста. — и протянул ей телефон. — Это тебя.

— О-о, — протянула Нита. Ее отец настаивал на том, чтобы друзья Ниты не звонили ей по его телефону. — Извини, пап! А кто это?

Он выглядел полностью смирившимся с этим.

— Кто-то с Марса.

Она взяла телефон и удивленно посмотрела на Кита.

— Каникулы закончились, — произнесла она. Кит пожал плечами и пошел за чаем.

… Никто из них не видел, как в гостиной Спот сел посреди пола и зашептал едва слышимым голосом, потрескивающим от страха:

— Ой-ой. Ой-ой. Ой…!

 

О переводе

Переведено на Нотабеноиде http://notabenoid.org/book/57582 Переводчики: Vukisa (создатель), mairink, Aelain, soroktretia, Lindale, ladylike Редактор: Vukisa ВНИМАНИЕ: Пожалуйста, не выдавайте перевод за свой.

Уважайте чужой труд!