Джадсон Рэй — настоящая живая легенда в Куантико. И едва не стал мертвой легендой. В феврале 1982-го, когда он, будучи спецагентом отделения в Атланте, занимался расследованием по делу АТДЕТ, собственная жена пыталась его убить.

Впервые мы узнали друг о друге, еще не познакомившись лично, еще в начале 1978-го, когда шло расследование под кодовым названием «Силы зла». Тогда в Коламбусе, штат Джорджия, серийный убийца по прозвищу «чулочный душитель» врывался в дома белых пожилых женщин, насиловал и душил хозяек их же нейлоновыми чулками. Его жертвами пали шесть старушек. Результаты медицинской экспертизы указывали на то, что душитель чернокожий.

А затем шеф полиции получил тревожное письмо, написанное на бланке ВС США. Некая группировка из семи человек, называвшая себя «Силами зла», угрожала в отместку убить черную женщину, если упомянутого душителя не поймают до первого июня, или «июня 1», как писал автор. Заговорщики уверяли, что с этой целью уже успели похитить женщину по имени Гейл Джексон. Если «К-душителя» не поймают и к «сентябрю 1», то «число жертв удвоится». Судя по посланию, написанному на краденом военном бланке, его авторы расположились где-то в Чикаго.

Подобное развитие событий отражало наши худшие опасения. Мало нам жестокого убийцы, терроризирующего весь Коламбус, а тут еще и организованный самосуд подоспел, деля общество на два лагеря.

За первым письмом последовали и другие. Ставки росли: теперь похитители требовали выкуп в размере 10 000 долларов. Полиция безуспешно искала следы семерых. Гейл Джексон, проститутка, хорошо известная среди завсегдатаев баров у Форт-Беннинга, и в самом деле пропала.

Джад Рэй тогда занимал должность старшего смены в полиции Коламбуса. Чернокожий ветеран войны во Вьетнаме, а ныне офицер полиции, честным трудом добившийся повышения по службе, он четко понимал, что общественный порядок восстановить можно только одним способом: нейтрализовать обе угрозы — как «чулочного душителя», так и «Силы зла». Несмотря на усилия и время, потраченные на расследование, дело не двигалось с места. Полицейский инстинкт подсказывал Рэю, что они ищут не тех людей и не в том месте. Он старался следить за достижениями в области правоохранительной службы и, узнав о нашей программе в Куантико, предложил начальству связаться с отделом поведенческого анализа в надежде на нашу помощь.

31 марта нам поступил запрос от Бюро расследований в Джорджии. Несмотря на заявления, сделанные «Силами зла» в первом письме, мы были уверены, что вооруженные силы и Форт-Беннинг здесь фигурируют неспроста. Руководить расследованием взялся Боб Ресслер, коль скоро он сам раньше служил в военной полиции.

Через три дня мы дали свое заключение. По нашему мнению, у полиции не было веских оснований считать, что эти так называемые «Силы зла» состоят именно из семи белых мужчин. На самом деле там и одного-то белого могло не быть. Скорее всего, письма писал одинокий чернокожий мужчина, который таким образом пытался отвлечь внимание от себя и от того факта, что он уже давно убил Гейл Джексон. Судя по военному стилю оформления дат (например, «июня 1»), а также использованию метрической системы, а не футов или ярдов, стало ясно, что он в самом деле служил в войсках. Из-за большого числа ошибок мы сразу же исключили военного офицера, который писал бы грамотнее. По собственному опыту Боб заключил, что автор послания, скорее всего, служил в артиллерии или военной полиции, а его возраст лежит в промежутке от двадцати пяти до тридцати лет. Он мог уже убить и двух других женщин, вероятнее всего, тоже проституток, что следовало из фразы «число жертв удвоится», и мы считали, что с определенной вероятностью именно автор писем и окажется «чулочным душителем».

Вскоре, после того как мы распространили наш психологический портрет по барам и клубам Форт-Беннинга, где раньше часто видели пропавшую проститутку, армия и полиция Коламбуса сошлись на имени Уильяма Х. Хэнса, двадцатишестилетнего чернокожего специалиста артиллерии четвертого разряда, служившего в Форте. Он сознался в убийстве Гейл Джексон, Ирен Тиркилд и еще одной женщины, рядового армии Карен Хикман, которую убил прошлой осенью в Форт-Беннинге. Также он признался, что выдумал «Силы зла», чтобы сбить полицию со следа.

Что же касается «чулочного душителя», то его опознал по фотографии один из свидетелей. Убийцей оказался Карлтон Гэри, двадцатисемилетний чернокожий уроженец Коламбуса. Ранее его задерживали за разбойное нападение на рестораны, но он сбежал и был пойман только в мае 1984-го. И Хэнса, и Гэри приговорили к смертной казни.

Восстановив общественный порядок, Джад Рэй временно отошел от дел и устроился в университет Джорджии руководителем программы по найму женщин и представителей социальных меньшинств в правоохранительные органы. Закончив этот проект, он собирался вернуться в полицию. Однако, учитывая опыт военной службы и работы следователем, не говоря уже о черном цвете кожи (а в то время Бюро отчаянно старалось заработать репутацию организации равных возможностей), Рэй все-таки решил принять предложение ФБР. Впервые по-дружески мы начали с ним общаться в Куантико, когда он только проходил курс молодого бойца. Затем его определили в атлантское отделение, ведь там его прошлый опыт вкупе со знанием города и людей пришлись бы как нельзя кстати.

В следующий раз мы встретились только в конце 1981-го, когда я сам отправился в Атланту по делу АТДЕТ. Все отделение, включая и самого Джада, с головой ушло в расследование. Каждый из агентов состоял в команде, занимавшейся пятью жертвами. Джад работал на износ.

Но беспокоила его не только работа. Его брак, и без того не очень крепкий, теперь буквально трещал по швам. Его жена все время пила, бранилась и вообще вела себя крайне непредсказуемо. «Я больше не узнаю́ эту женщину», — признавался Рэй. И вот однажды воскресным вечером он поставил ей ультиматум: либо она меняется и начинает лечиться, либо он забирает обеих дочерей (восемнадцати месяцев и восьми лет) и уезжает.

К своему удивлению, вскоре Джад стал замечать в супруге перемены к лучшему. Она стала более внимательной к нему и к девочкам.

— Она резко изменилась. Перестала пить, — вспоминал он, — начала лучше ко мне относиться. Впервые за тринадцать лет брака она приготовила мне завтрак. Она вдруг превратилась в идеальную жену. — Но потом Джад добавил: — Лучше бы мне сообразить, что все выглядит слишком хорошо, чтобы быть правдой. История моего брака настолько поучительна, что ее впору давать полицейским на лекциях. Если поведение супруги резко меняется — в лучшую или худшую сторону, — держите ушки на макушке.

И вот почему: жена Джада уже решила его убить и теперь просто старалась выиграть время, чтобы сделать необходимые приготовления. Если бы ее план удался, она смогла бы избежать нервотрепки и позора весьма некрасивого развода, оставить себе обоих детей и получить страховку тысяч на двести пятьдесят. И правда: куда лучше быть скорбящей богатой вдовой убитого офицера полиции, чем одинокой разведенкой.

Джад даже не замечал, что за ним уже несколько дней следят двое мужчин. Каждое утро они дожидались его у подъезда и ехали за ним в Атланту по шоссе I-20. Они выжидали момент, когда Рэй окажется беззащитен, чтобы быстро его прикончить и незаметно скрыться.

Но вскоре они поняли, что у них проблемы. Джад достаточно долго служил в полиции, чтобы отточить до автоматизма главный рефлекс: не занимай руку, которой стреляешь. Потому правую ладонь он всегда держал у кобуры, и киллерам не удавалось к нему подобраться.

Тогда они вернулись к миссис Рэй и объяснили, в чем дело. Изначально они планировали убить его на парковке перед домом, но тогда Джад все равно успел бы расправиться по крайней мере с одним из них. Наемники предложили жене что-нибудь придумать насчет его всегда готовой к стрельбе правой руки.

Супруга не могла позволить какой-то ерунде встать у нее на пути и купила мужу переносную кружку, предложив ему брать с собой по утрам ароматный кофе.

— Тринадцать лет она палец о палец не ударила, чтобы приготовить завтрак мне или девочкам, — рассказывал Джад, — а теперь чуть ли не насильно пихала мне эту чертову кружку.

Он отказался. Ему не хотелось изменять своим давним привычкам и держать в свободной от руля руке кружку с кофе. В те годы подстаканники в машинах были редкостью — а иначе эта история могла бы кончиться совсем по-другому.

Киллеры снова пришли к миссис Рэй.

— Нам не достать его на парковке, — пожаловался один из них, — нужно действовать в помещении.

Покушение запланировали на начало февраля. Однажды вечером миссис Рэй отправилась развлекать дочерей, и Джад остался дома один. Киллеры подъехали к зданию, зашли в подъезд и, поднявшись на нужный этаж, позвонили в дверь. Но — вот досада — не в ту. Когда им открыл белый мужчина, незадачливые убийцы спросили, где найти чернокожего, который должен жить в этой квартире. Без задней мысли сосед ответил, что они ошиблись дверью: мистер Рэй живет вон там.

Но теперь появился свидетель. Если убийцы нападут сегодня же, сосед, конечно, легко вспомнит их и расскажет полиции о двоих черных, искавших Джада Рэя. Они снова ушли ни с чем.

Затем, в полной уверенности, что дело сделано, домой вернулась миссис Рэй. Она нетерпеливо осмотрелась, а затем тихонько направилась в спальню, уже готовая звонить 911 и в слезах рассказывать о том, какой ужас случился с ее супругом.

Открыв дверь, она на цыпочках вошла в комнату и увидела лежащего на кровати мужа. И вдруг Джад поворачивается и спрашивает:

— Какого черта ты крадешься?

Вскрикнув от неожиданности, миссис Рэй скрылась в ванной.

В последующие дни она все так же мастерски играла хорошую жену, и Джад уже было подумал, что она изменилась. Оглядываясь назад, он признавался: пусть он наивен, но после долгих лет непростых отношений ему отчаянно хотелось верить, что все наконец наладилось.

Прошло две недели. Наступило 21 февраля 1981 года. Джад работал над убийством Патрика Бальтасара. В деле АТДЕТ настал поворотный момент: частицы волос и волокон, найденные на его теле, удалось сопоставить с уликами на телах других жертв детоубийцы.

Тем вечером супруга приготовила Джаду прекрасный ужин в итальянском стиле. Вот только он не знал, что женушка от души сдобрила спагетти слоновьей порцией фенобарбитала. Как и планировалось, тем вечером она взяла дочерей в охапку и отправилась в гости к тете.

И вот Джад снова один дома, в спальне. Ему показалось, что кто-то зашел в квартиру. В коридоре стало темно: кто-то выкрутил лампочку в комнате старшей дочери. Затем из коридора раздались приглушенные голоса. Один из киллеров потерял самообладание, и теперь парочка спорила, как быть дальше. Рэй не знал, каков их план, но так или иначе они уже вломились в дом.

— Кто там? — спросил Джад.

Вдруг тишину прорезал звук выстрела, но стрелок промазал. Джад нырнул вниз, на пол, и тут вторая пуля попала ему в левое плечо. В темноте полицейский схоронился за большой двуспальной кроватью.

— Кто вы? — снова прокричал он. — Что вам нужно?

Третья пуля вонзилась в кровать совсем рядом. То ли рассудком, то ли интуитивно он оценивал свои шансы на выживание, стараясь определить, из чего стреляют. Если это «смит и вессон» — осталось три пули. Если «кольт» — то всего две.

— Эй, ты! — обратился к стрелку Джад. — В чем дело? Зачем меня убивать? Забирай, что хочешь, и убирайся. Я тебя не видел. Только не убивай.

Ответа не последовало. Но теперь хозяин дома смог разглядеть неясный силуэт, освещенный лунным светом.

Ты сегодня умрешь, сказал себе Джад. Спастись вряд ли удастся. Но ты знаешь, как это бывает. Не очень-то хочется, чтобы завтра утром следователи топтались тут, приговаривая: «Бедняга даже пикнуть не успел. Они просто вошли и прикончили его». Рэю решительно не хотелось выглядеть рохлей, и он решил бороться до последнего.

И для этого ему в первую очередь нужно было достать свой пистолет, который валялся на полу с другой стороны кровати. К счастью, двуспальная кровать представляет собой отличное укрытие, когда вас пытаются застрелить.

И вдруг раздалось:

— А ну не двигайся, мать твою!

В темноте Джад снова забрался на кровать и стал дюйм за дюймом подползать к другому концу.

Мучительно медленно он продвигался все ближе, но для решающего броска не хватало упора.

Обхватив край кровати четырьмя пальцами, Джад рывком скатился на пол, но приземлился на правое плечо. А раненой левой рукой ему не хватило сил достать пистолет.

В этот момент стрелок запрыгнул на кровать и выстрелил. Почти в упор.

Джад почувствовал такую боль, как будто его со всего размаху лягнул осел. Что-то внутри оборвалось. В ту минуту он еще не знал подробностей, но пуля прошла насквозь, пронзила легкое и третий межреберный промежуток, после чего, вырвавшись из груди, застряла в правой руке, на которой он все еще лежал.

Спрыгнув с кровати, стрелок встал рядом, пощупал пульс и, бросив на прощание:

— Вот тебе, ублюдок! — удалился.

Оглушенный болевым шоком, Джад лежал на полу, тяжело и прерывисто дыша, не понимая, где находится и что творится.

И вдруг его поразила пугающая мысль: он снова во Вьетнаме, в бою. Он чувствует запах дыма, видит вспышки вырывающихся из стволов пуль. Он тщетно пытается вздохнуть.

Тут он подумал: «Может, я и не во Вьетнаме. Может, мне это чудится. Но если и чудится, то почему так трудно дышать?»

Неимоверным усилием воли он заставил себя подняться, неверной походкой направился к телевизору и включил его. Пусть хоть трансляция подскажет, сон это или явь. На экране появился Джонни Карсон, ведущий шоу «Сегодня вечером». В попытке убедиться в реальности происходящего, Джад протянул руку вперед и провел ею по экрану, оставляя кровавый след.

Его мучила жажда. Он с трудом добрел до ванной, открыл кран и попытался набрать воды. И только тогда заметил пулевое отверстие в правой руке и кровь, хлещущую из груди. Теперь-то Рэй понял, что с ним такое. Вернувшись в спальню, он сел у изножья кровати и стал дожидаться смерти.

Но он слишком долго пробыл копом, и служба в полиции оставила свой отпечаток. Джад не мог себе позволить тихо умереть. Следователи, которые нагрянут к нему домой завтра утром, должны видеть, что он боролся. Он снова поднялся, дошел до телефона и набрал «0». Едва оператор взяла трубку, Джад, жадно глотая воздух, сказал, что он агент ФБР и что его подстрелили. Тут же она соединила его с полицией округа Де-Калб.

В трубке зазвучал молодой женский голос офицера полиции. Джад снова повторил, что он из ФБР и его подстрелили. Но он едва мог ворочать языком. Его напичкали наркотой, он потерял много крови и еле-еле бормотал.

— Что значит, вы из ФБР? — с сомнением переспросила девушка.

Джад услышал, как она кричит сержанту, что на линии какой-то пьянчуга, который заявляет, будто он из ФБР. И что на это ответил сержант? Он велел ей повесить трубку.

И вдруг в разговор ворвалась оператор. Она настаивала, что абонент не шутит и надо срочно вызвать скорую. Она увещевала копов до тех пор, пока они наконец не согласились.

— Оператор спасла мне жизнь, — говорил мне Джад.

Но он ее уже не слышал, поскольку потерял сознание и вернулся в реальный мир, только когда врачи скорой наложили ему кислородную маску.

— Дефибриллятор нельзя, — донеслись до него слова санитара, — он не выдержит.

Скорая отвезла Джада в главный госпиталь округа, где как раз дежурил торакальный хирург. В следующий миг пациент уже лежал на столе в операционной, а доктора отчаянно пытались вытащить его с того света. В прозрении, которое он испытал, почувствовав на себе дыхание смерти, Джад сказал себе: «Нет, это не месть. Я многих засадил за решетку, но ни один из них не мог подобраться так близко. Это под силу только тому, кому я слепо верил».

Когда из хирургии его перевезли в отделение интенсивной терапии, пострадавшего уже дожидался САР отделения в Атланте Джон Гловер. На него уже долгие месяцы давило бремя АТДЕТ, а теперь еще и покушение. Как и пропавшие дети и сам Джад, Гловер тоже был чернокожим, а точнее, одним из самых высокопоставленных афроамериканцев во всем Бюро. Он безумно переживал за своего подопечного.

— Найдите мою жену, — прошептал ему Джад, — заставьте ее рассказать, как все было.

Сперва Гловеру показалось, что Рэй все еще бредит, но доктор его уверил, что пациент в сознании и трезвом рассудке.

Двадцать один день провел он на больничной койке, и все это время палату охраняли денно и нощно. Никто не знал, кем были нападавшие и вернутся ли они, чтобы закончить начатое. А тем временем дело Джада застопорилось окончательно. В совершенно искреннем ужасе и потрясении, миссис Рэй благодарила небеса за то, что муж все еще жив. Если бы она только вернулась домой тем вечером!

А тем временем в офисе команда агентов работала по зацепкам. Джад долгое время служил в полиции и мог нажить себе немало врагов. Когда стало ясно, что он идет на поправку, коллеги уже не боялись пошутить в стиле популярного телешоу «Даллас»: «Кто подстрелил Дж. Р.?»

Через пару месяцев Джад окончательно встал на ноги и смог разгрести счета, накопившиеся за это время. Увидев счет за телефон на 300 долларов, он невольно застонал. И все же, снова и снова обдумывая произошедшее, он смог сложить кусочки мозаики.

Явившись в офис на следующий день, Рэй заявил, что ключ к разгадке — телефонный счет. Будучи жертвой, он вообще-то не имел права заниматься делом о нападении на самого себя, но коллеги все же его выслушали.

В счете значилась целая уйма звонков в Коламбус. В телефонной компании агенты выяснили, кто и где проживает по тем номерам. Джад знать не знал того человека и вместе с коллегами отправился за сотню миль к югу от Атланты. Их целью был некий проповедник, который, как считал Джад, окажется обыкновенным шарлатаном.

Как агенты ни давили, тот отрицал свою причастность к покушению. Но и сотрудники ФБР не сдавались: покушение совершено на одного из них, и так просто они это дело не оставят.

Чем дальше в лес — тем больше дров. Оказалось, что в Коламбусе за проповедником закрепилась слава человека, который может «решить проблемы». Миссис Рэй приходила к нему еще в октябре, но он дал ей от ворот поворот.

Тогда она ответила, что найдет другого исполнителя, и попросила разрешения воспользоваться телефоном, пообещав, что компенсирует расходы за междугородный звонок. По словам проповедника, она звонила в Атланту некоему старому соседу, который служил во Вьетнаме в одно время с Джадом и умел обращаться с оружием. Она сказала в трубку: «Это нужно сделать!»

А в довершение всего, как уверял проповедник, миссис Рэй кинула его на бабки.

Агенты уселись в машину и вернулись в Атланту, где незамедлительно прижали того самого соседа. Под нажимом он признался: миссис Рэй действительно предлагала ему деньги за убийство, но он и понятия не имел, что речь идет о Джаде.

Его жене он ответил, что не знает нужных людей, и свел ее со своим двоюродным братом, а тот познакомил ее с неким человеком, который согласился взяться за работу и нанял для этого двух исполнителей.

В покушении обвинили и миссис Рэй, и двоюродного брата ее соседа, и мужчину, взявшегося устроить дельце, и обоих стрелков. Хотя самого соседа тоже сочли сообщником, под раздачу он не попал. На суде было доказано, что все пятеро виновны в покушении на убийство, преступном сговоре и грабеже. Каждый получил по десять лет тюрьмы — максимальный срок, который смог выжать судья.

По ходу расследования АТДЕТ мы и дальше время от времени пересекались с Джадом Рэем. Вскоре он сам стал искать встречи со мной. Хотя мы с ним и не были коллегами, но я знал, какой стресс он испытывает на работе, и понимал, через что ему приходится проходить день за днем. Возможно, именно поэтому он и хотел выговориться именно мне. Помимо прочих болезненных вещей, которые сопутствовали покушению, все вокруг только об этом и судачили. Он признался, что его мучают сплетни знакомых.

Джад многое перенес. В Бюро старались облегчить ему жизнь и решили, что перевод в другое отделение подальше от Атланты пойдет ему только на пользу. Однако, поговорив с Джадом и разделив с ним его переживания, я составил другое мнение. На мой взгляд, лучше ему было пока никуда не переезжать.

Я решил обсудить это с САРом отделения в Атланте Джоном Гловером и объяснил:

— Если вы переведете Рэя, то лишите его той поддержки, которую он здесь получает. Он должен остаться. Подождите еще год, чтобы его дети немного успокоились и пообвыкли жить с тетей, которая помогала их воспитывать. А если его куда и отправят, то пусть это будет резидентура в Коламбусе, коль скоро он раньше работал там и хорошо знает людей.

И Джад остался в районе Атланты и Коламбуса. Понемногу его жизнь возвращалась в привычное русло. Затем он перебрался в отделение в Нью-Йорке и стал заниматься контрразведкой. Кроме того, он координировал работу полиции по направлению профайлинга, то есть был связующим звеном между Нью-Йорком и нашим отделом в Куантико.

Когда у нас освободилось место, мы тут же пригласили Джада Рэя к себе. Кроме него, в наши ряды вступили Розанн Руссо, тоже из Нью-Йорка, и Джим Райт из вашингтонского отделения, который более года занимался делом Джона Хинкли и участвовал в судебном разбирательстве. Впоследствии Розанн перевелась в Вашингтон и погрузилась в тонкости контрразведки. Джад и Джим добились больших успехов на службе, заработали славу известных во всем мире специалистов и стали моими близкими друзьями. Когда я возглавил отдел, Джим Райт занял при мне место руководителя профайлинговой программы.

Джад признавался, что его сильно удивил наш выбор в его пользу. Но в Нью-Йорке он был выдающимся координатором, обладал солидным послужным списком, и его кандидатура идеально нам подходила. Он быстро учился и обладал аналитическим складом ума. В качестве офицера полиции он всегда был «на передовой» расследования и старался научить коллег смотреть на дело его глазами.

На занятиях Джад не стеснялся приводить в пример свою историю и ее последствия. У него даже сохранилась запись того экстренного звонка. Он иногда включал ее, но сам слушать не мог: выходил наружу, пока пленка не кончится.

Как-то я сказал ему:

— Джад, это просто невероятно.

Я объяснил, что улики — отпечатки пальцев, следы на телевизоре — повели бы полицию по ложному следу или вовсе запутали. Теперь мы начинаем понемногу понимать, как иррациональные с виду элементы могут иметь под собой совершенно разумное объяснение.

— Составь разработку по своему делу, — посоветовал я, — и она станет бесценным образовательным инструментом.

Он последовал моему совету, и вскоре его материалы стали одними из самых интересных и информативных в нашем курсе обучения. А сам Джад испытал настоящий катарсис.

— Для меня это стало личным откровением, — признавался он. — Готовясь к занятиям, я пускался в странствие по таким закоулкам души, куда доселе не осмеливался ступить. Обсуждая те события с теми, кому я доверяю, я каждый раз обнаруживаю что-то новое. В этой стране жены нанимают киллеров для мужей куда чаще, чем хотелось бы верить. А их родные настолько шокированы, что просто не в силах об этом рассказать.

На моей памяти инструктора академии лекции Рэя о покушении на него самого получились невероятно трогательными. И я знаю, что они зацепили не только меня. А Джад в конце концов нашел в себе силы оставаться в кабинете, когда включал аудиозапись экстренного вызова.

К тому моменту, когда он пришел в наш отдел, я уже успел достаточно глубоко проработать свое исследование по постпреступному поведению. Я выяснил, что, вне зависимости от желания субъекта, его поступки и образ действий после совершения преступления находятся далеко за гранью рационального самосознания. А вот Джад, наоборот, после покушения на себя заинтересовался феноменом предпреступного поведения. Мы уже успели обнаружить важность стимулирующих стресс-факторов как ключевых событий, которые подталкивают к совершению противоправных действий. Но Джад существенно расширил горизонты исследования и показал, насколько важно проанализировать поведение и межличностное взаимодействие еще до того, как дойдет до беды. Будь то резкое или едва заметное, но значимое изменение в поведении партнера, оно все равно указывает на принятое решение. Если муж или жена ни с того ни с сего вдруг стали спокойными, приветливыми или внимательными, это может означать, что в их сознании уже произошли необратимые изменения.

Расследовать заказные убийства супруга крайне нелегко. Но наш выживший заложил основы к пониманию их эмоциональной подоплеки. Единственный способ раскрыть такое дело — заставить подозреваемых говорить, а для этого нужно четко понимать, как развивались отношения с жертвой и что на самом деле случилось. Только тогда получится адекватная картина. Поведение супруга перед преступлением — это тоже своего рода актерская игра, которая может сбить полицию с толку в не меньшей степени, чем перестановки на месте преступления.

Но прежде всего, дело Джада стало поучительным примером того, как легко ошибиться в интерпретации поведения по следам, оставленным нападавшими. Если бы Джад погиб, мы еще долго блуждали бы в потемках неверных выводов.

Первое, чему учат полицейского-новобранца, — это не испортить место преступления. Но Джад, будучи ветераном полицейской службы и спецагентом, невольно нарушил это правило. Мы бы интерпретировали следы и улики, которые он оставил, как неудачную попытку ограбления, — скажем, грабители водили его по комнате, заставляя показывать им, где хранятся ценности. Кровавый след на телевизоре мог бы означать, что Джад лежал на кровати, когда его застали врасплох.

Но самое важное умозаключение сделал сам Джад: «Если бы я умер, ей все сошло бы с рук. В этом я абсолютно уверен. Жена все грамотно распланировала и убедила бы любого соседа. Скорбящая вдова не вызвала бы ни единого подозрения».

Как я уже сказал, мы с Джадом стали близкими друзьями. Если кто и мог претендовать на роль моего родного брата, то именно он. Как я шутил, перед ежегодной аттестацией ему достаточно прокрутить ту самую пленку, чтобы получить лучшие оценки. К счастью, никакие ухищрения Рэю и не требовались: записи в его личном деле говорят красноречивее любых слов. Теперь Джад Рэй занимает должность начальника отдела международной подготовки, наполняя юные умы будущих полицейских и агентов своим профессиональным опытом. Но где бы Джад ни оказался, он всегда будет одним из нас, причем одним из лучших. Он всегда останется служителем закона, который выжил после покушения благодаря несгибаемому характеру и нечеловеческой силе воли, и лично привел виновников к ответу.