Вторник, 3 апреля 2042 года.

Вашингтон, округ Колумбия;

12:30 по восточному поясному времени.

Лейтенант морской пехоты Кэтлин Гарроуэй вошла в автоматические двери «Золотого Самурая», одного из самых известных и фешенебельных ресторанов в Вашингтоне. Когда-то это место, носившее название «Le Maison d’Or», славилось своей французской кухней.

Теперь, после вступления Японии в войну на стороне России и Соединенных Штатов, ресторан стал японским. Взглянув на вопиюще неточную псевдобуддистскую резьбу над традиционным бассейном кой в тускло освещенном холле, Кэтлин покачала головой. Она слышала, что во время Первой мировой во многих американских провинциях считались изменниками владельцы немецких овчарок, а кислая капуста-"sauerkraut " была переименована в капусту «Победа». А во Вторую мировую тысячи «нисэев», японцев лишь в силу происхождения, таких же лояльных граждан, как любой американец, были объявлены угрозой для национальной безопасности и согнаны в концентрационные лагеря.

На этот раз в Америке повсеместно вышли из моды и даже позакрывались французские, немецкие и мексиканские рестораны, тогда как японские и русские — процветали. Тако назывались теперь «сэндвичами по-марсиански», а две недели назад население города Париж (штат Техас) официально проголосовало за переименование города в Гарроуэй.

Да, мир в самом деле окончательно выжил из ума…

Музыкальная система ресторана играла «Звезды и Полосы». То была еще одна примета нового времени. Вновь вошли в моду патриотизм и патриотическая музыка — особенно марши Соузы и военные гимны, которые теперь можно было слышать везде, даже в самых неподходящих местах.

Сняв шляпу, Кэтлин сунула ее под мышку и оправила синий форменный китель. Она служила в морской пехоте уже почти год, завербовавшись через два дня после получения диплома в Карнеги-Меллон, и после этого отправилась в Куантико, проходить десятинедельный курс в Высшем военном училище. Квалифицированные специалисты в области компьютерных наук ценились в Корпусе на вес антиматерии. Вдобавок она оказалась дочерью того самого… «Пески Марса», Гарроуэй, эпический марш… Все это обеспечивало Кэтлин любое назначение в Корпусе морской пехоты, какое она только пожелает.

Она уже подумывала о смене фамилии — не отправляться же к звездам верхом на славе отца!

В метрдотеле не было абсолютно ничего японского. Похоже, он работал здесь еще в те времена, когда ресторан был французским.

— Лейтенант Гарроуэй? — с легким поклоном спросил метрдотель.

— Да.

— Сюда, пожалуйста.

Кэтлин последовала за ним, гадая, что ее ждет. Накануне вечером отец сказал:

— Встретимся завтра за ленчем в «Золотом Самурае». У меня для тебя сюрприз.

Проблема была в том, что этот ресторан, как его ни называй — «Золотым самураем» или «Le Maison d’Or», — был ей вовсе не по карману. Космическую надбавку начнут начислять только после старта, до которого еще две недели. Обычный ленч в подобных местах стоил сотню долларов, и, видимо, еще столько же драли за право заглянуть в обеденное меню.

Что ж, ладно, раз папка угощает… Он-то, настоящий национальный герой, вернувшийся с Марса, может себе позволить!

— Ваш столик, лейтенант.

Кэтлин замерла, точно пораженная громом. За столиком сидел отец в парадной форме морской пехоты, грудь — вся в разноцветных колодках, от красно-золотой медали «За марсианскую кампанию» до Креста ВМФ включительно. На эполетах блестели серебряные листья подполковника. Увидев ее, он улыбнулся и поднялся на ноги.

Но Кэтлин во все глаза глядела на человека, сидевшего рядом с ним. Тэцуо Исивара отложил салфетку и тоже встал.

— Коннити-ва, тю-и-сан , — сказал он, низко поклонившись. — О-гэнки-дэска ?

— К-коннити-ва, Исивара-сама , — пролепетала она, кланяясь в ответ. — Окагэсама-дэ, гэнки-дэс .

— Чрезвычайно рад это слышать, — сказал Исивара, перейдя на английский. — Пожалуйста, окажите нам честь присоединиться к нам.

— Что?.. Как?.. — Кэтлин повернулась к отцу, подавшему ей кресло. У нее — словно земля вырвалась из-под ног.

Тем временем музыкальная система заиграла другую мелодию. Краем сознания Кэтлин уловила, что это — популярная японская патриотическая песня, «Васи Муцу». Название ее означало «Шестеро орлов»; песня была сложена в память шестерых японских летчиков, погибших в короткой войне с Соединенными Штатами.

Слезы обожгли глаза. На миг Кэтлин утратила дар речи.

— У нас деловой разговор, Тикако, — сказал Гарроуэй, галантно усаживая ее на место. — Исивара-сан теперь — посол Японии в США, ты знаешь? Мне сказали, что вы с ним — старые друзья, и я решил, что тебе будет приятно повидаться с ним.

— В частности, я хотел бы принести вам поздравления, — улыбнулся Исивара, — с вашим почетным званием тю-и .

— С-спасибо! — Кэтлин рассмеялась. — Господи, сэр, как я рада вас видеть!

— Так же, как и я — тебя, Кэти-тян . Я беседовал с твоим отцом о его новом назначении. Ты уже знаешь о нем?

Склонив голову набок, Кэтлин взглянула на отца. После возвращения с Марса он руководил недавно созданным отделением космического боевого тренинга в Куантико.

— Новое назначение?

— Я только вчера узнал о нем, господин посол, — сказал отец. — И не хотел ей ничего говорить до разговора с вами, состоявшегося утром.

— Что же это за новое назначение?

— Меня переводят в Киото, — ответил Гарроуэй. — Буду работать сразу с министерствами науки и технологии и международной торговли и индустрии. В Сидонии обнаружено нечто действительно выдающееся. Будем работать вместе, чтобы приспособить к нашим нуждам.

— Во всем этом имеется изумительный потенциал, — задумчиво сказал Исивара. — Новые типы материалов и методы их обработки, легче и прочнее всего, что производим мы. Весьма похожее на температурно-независимые сверхпроводники. Новые методы фокусировки магнитных волн, делающие возможной свободную левитацию. — Он покачал головой. — Перечень можно продолжать и продолжать. Никто даже не мечтал о том, что археология окажется столь технологически продуктивной или столь прибыльной наукой.

— Звучит, словно допущение, что война выгодна для бизнеса, — сказала Кэтлин и тут же пожалела о вырвавшихся словах.

Да, она до сих пор ощущала горечь от этой войны, и печаль о погибшем Юкио до сих пор не оставляла ее. Но это вовсе не давало ей права грубить отцу Юкио.

— Сумимасэн , — сказала она.

Буквально означая долг, который никогда не кончается, слово это было одним из распространенных терминов, означавших «Простите».

— Кэтлин… — заговорил Гарроуэй.

Но Исивара поднял руку.

— Война, — сказал он, — это ужасная вещь. Она разлучает семьи. Она губит людей. В подобных обстоятельствах можно не обращать внимания на мелкое сицурэй .

Это слово означало незначительное нарушение этикета — например, если столкнешься с кем-нибудь на переполненной вокзальной платформе.

— Долю аригато годзаимас , — с поклоном сказала Кэтлин.

— Я попросил твоего отца пригласить тебя сюда, — продолжал Исивара как ни в чем ни бывало, — частью потому, что очень хотел вновь повидаться с тобой. Но еще я хотел бы сделать тебе предложение. Насколько я понимаю, ты — компьютерный специалист?

— Я бы не стала называть себя специалистом, — неуверенно ответила Кэтлин.

— Конечно, не стала бы, — улыбнулся Исивара, — для этого ты слишком нихондзин . Но так говорят другие. Я имею удовольствие пригласить тебя в Японию, в Киото, для работы в новом проекте Альянса, вместе с твоим отцом. Работа эта очень важна, и мы отбираем лучших специалистов. Некоторые из наших разработок — просто… поразительны. И одна из последних сидонийских находок дает нам ключ к новому подходу в организации компьютерной памяти, с использованием квантовых переходов и атомных матриц. — Он постучал пальцем по дорогой «манжете» «Сони» на своем запястье. — Все это в сравнении может оказаться столь же громоздким и непроизводительным, как ламповые ЭНИАКи столетней давности. И ты можешь принять участие в этом проекте.

Кэтлин моргнула. Предложение было крайне соблазнительным. Господи, каким оно было соблазнительным! Снова оказаться в Японии, с папкой…

— Благодарю вас, Тайси-сама , — ответила она. — Благодарность мою не выразить словами. Но это невозможно. Я уже получила приказ…

— Я могу все утрясти с Пентагоном, — сказал отец, — только скажи. Сама знаешь: чтобы попасть на твое место, десять тысяч морских пехотинцев отдадут правую руку плюс месячное жалованье.

Кэтлин улыбнулась.

— И это — одна из причин не оставлять его. — Она обратилась к Исиваре: — Меня включили в состав первой ударной группы морской пехоты, — гордо сказала она. — Под командованием капитана Кармен Фуэнтес. И ни для кого не секрет, куда нас отправляют.

— Я слышал, — ответил Исивара. — Луна…

База ООН в кратере Фра Мауро была особой целью. Здесь Соединенным Штатам предстояло показать всему миру, что в космической войне у них — абсолютное превосходство, которого они не уступят никому.

— Я высоко ценю ваше приглашение, сэр, — добавила Кэтлин. — Оно — большая честь для меня. Но я — морской пехотинец и иду туда, куда приказано. И предпочла бы быть наравне со всеми остальными.

— А что я говорил! — воскликнул Гарроуэй. — С вас — двадцатка, господин посол!

— Я понимаю, Кэти-тян , — с поклоном сказал Исивара. — Конечно же ты как морской пехотинец должна следовать своему пути.

Кэтлин повернулась к отцу:

— Знаешь, к нам сегодня прислали новенького. Боб Хаскинс сломал ногу на учениях, и взамен прислали этого парня. Я проводила с ним собеседование и выяснила, что он был с тобой в Кандорском походе.

— Да? — удивился Гарроуэй. — Кто же это?

— Сержант Камински. Только что подписал договор еще на шесть лет. Настоящий солдат!

— Да, солдат он замечательный, — согласился Гарроуэй.

Музыкальная система заиграла новую мелодию Печальная, сентиментальная «Васи Муцу» кончилась, и — видимо, потому что в зале присутствовали двое морских пехотинцев — персонал продолжил программу довольно вычурным исполнением гимна Корпуса морской пехоты…

Вскоре хор достиг нового куплета, добавленного к гимну сразу после возвращения Гарроуэя и его людей с Марса:

Кэтлин взяла отца за руку. Она плакала — от тоски по Юкио, от гордости и счастья.

Как и отец, она совершила свой марш. Как и отец, она — в морской пехоте США.