После Марселя и ожесточенной стычки в купе я окончательно удостоверилась, что французам нечем похвастать, кроме собственной гордыни и, пожалуй, нескольких изысканных видов грибов. Наш поезд мчался вдоль отвесных скал, возвышавшихся над Средиземным морем. Казалось, голубой, подернутый дымкой горизонт венчает лестницу в небо, и я с некоторым облегчением подумала о том, что Монако – самостоятельное, независимое от Франции княжество.

– Потрясающе! – воскликнула Ирен.

Они с Годфри, словно любопытные дети, боролись за место у окна, елозя коленями по обитым плюшем стенкам купе.

Тем временем я разглядывала окружающую обстановку. Княжество Монако и его столица Монте-Карло оправдывали те высокие ожидания, что возникали при одном их упоминании. Мыс, окаймленный крутыми горными обрывами, возвышался над мерцающим сине-зеленым морем, бурные волны которого разбивались о подножия скал. Вершину его, словно шапка снега могучую гору, венчал обширный княжеский дворец. Лучи яркого солнечного света весело плясали на куполах и башнях из белого мрамора, блестевших столь ослепительно, что у меня заслезились глаза.

– Похоже на свадебный торт, – заметила Ирен. – Большой глазированный свадебный торт.

Подъехав чуть ближе к городу, мы увидели, как листья косматых пальм, раскачиваемые легким теплым ветерком, касаются белых домов.

– Конечно же, в столь дивном месте не могло произойти ничего ужасного, – осмелилась предположить я.

– Напротив, – возразил Годфри. – Как ни грустно, Клод Монпансье повесился именно на фоне пальм и сверкающего моря.

– Верно. Мы, кажется, забыли о цели нашего визита. – Ирен отодвинулась от окна, достала из сумочки набор открыток и протянула одну мне.

На ней было изображено высокое здание в стиле барокко на фоне ухоженного сада. В верхнем правом углу был нарисован висящий в петле джентльмен в цилиндре и с цветком в петлице. В левом нижнем углу лакей в бриджах нес гигантские ножницы, которыми намеревался разрезать веревку несчастного висельника.

– Гадость какая! – с отвращением воскликнула я. – Никакого сострадания к нелегкой судьбе проигравших!

– Это жизнь, Нелл, – промолвила Ирен. – Вот какова цена казино и их владельцам. В Монте-Карло введен запрет на оружие и яд, но он не распространяется на самоубийства. В княжестве то и дело случаются подобные инциденты. Говорят, в семидесятых каждый божий день находили новую жертву суицида… и тут же прятали от публики. Слухи эти, однако, не мешают любителям развлечений толпами стекаться в Монте.

Годфри взглянул на стопку открыток и вытащил одну, словно туза из колоды карт:

– Посмотрите-ка, а вот и мы! По дороге в райскую обитель солнца, моря и мягкого климата. Симпатичная парочка на переднем плане – это мы с Ирен. Думаю, если бы леди, поднимающаяся по ступенькам вагона, повернулась к нам лицом, мы узнали бы в ней Нелл.

Я краем глаза посмотрела на открытку. Рисунок назывался «Train des Moutons» и изображал поезд, везущий в Монако пассажиров в виде овец, одетых по последней моде.

– Стричь нас здесь уж точно не будут! – рассмеялась Ирен. – Мы волки, а не овцы. Мы охотимся за исчезнувшей девушкой и пытаемся разгадать тайну татуировок. Возможно, нам придется отыскать и пропавшую змею. Бедный мистер Сингх так настрадался. Кстати, любопытно, что это за Кварта, о которой они говорили. Карауля вас у дверей купе, я услышала, как тот, кого Нелл называет Джерсовым, употребил это слово.

– Три месяца, – предположила я.

– Два моряка, напавшие на нас в поезде, наверняка имели в виду нечто другое.

– Так это были моряки?

Годфри кивнул:

– Да, и притом старой закалки. Каким бы логичным ни казалось подобное предположение, они здесь не только для того, чтобы за нами следить. Для них Средиземное море – дом родной.

– Вот почему письма приходили дяде Луизы из разных уголков мира, – улыбнулась мне Ирен. – Это все морские порты, ты ведь заметила.

– Увы, не обратила внимания. Меня не интересуют ни морские порты… ни моряки.

Последнее относилось к Годфри – тот качал головой, притворяясь, что глубоко опечален.

– Наверное, ты жаждешь познакомиться с будущими американскими принцессами, – ехидно предположила Ирен.

– Едва ли. Меня и будущая американская королева Богемии не слишком-то впечатлила, – поддела я.

– Боюсь, тебе все-таки придется со всеми ними повозиться, – усмехнулась Ирен. – Ибо в Монте-Карло нам предстоит иметь дело и с принцессами, и со старыми моряками, и даже с сургучом, если уж не с королями и капустой.

– Хватило мне королей и в Богемии.

– Не сомневаюсь. – Ирен взглянула на сверявшего часы Годфри. – Откровенно говоря, я ими тоже сыта по горло. Но настоящие владыки Монте-Карло – отнюдь не престарелый подслеповатый князь Карл Третий и не Госпожа Удача, которая и вовсе слепа. И даже не принц Альбер, наследник этой чудесной Мекки посреди Средиземного моря. Нет, Монако правят азартные игроки, что каждую ночь ставят на кон тысячи франков, долларов, фунтов и марок в храме, имя которому казино.

– Иными словами, гроб повапленный, – изрекла я, прикалывая к волосам шляпку, которую мне любезно одолжила Ирен.

Вскоре мы разместились в просторных номерах «Отель де Пари», расположенных по соседству друг с другом. В каждой комнате высокие французские окна выходили на море, хотя едва ли кому-то удавалось хоть краем глаза разглядеть пенистые волны: их скрывали извилистые плети экзотических растений, свисавшие с балконов и тянувшиеся до самой воды.

В моем номере причудливые ароматы мешались с запахом теплого соленого моря. Какое счастье оказаться наконец вдали от вечного карканья Казановы! Вынужденная необходимость изо дня в день выслушивать его сальные тирады кого угодно выведет из себя. Алые и светло-вишневые цветы, росшие рядом с моим окном, ответили мне душистым согласием.

Лишь только мы сели в открытый экипаж, нанятый Годфри на вокзале, я тотчас испытала приятное волнение от соприкосновения с дивной красотой Ривьеры. Наслаждаясь великолепием окружавшей нас природы, мы ехали по узким извилистым улочкам Ла-Кондамина в нижней части города между центром и мысом Монако, блестящей вершиной княжества. К горным склонам лепились увитые цветами виллы, похожие на те, что расположились вдоль железной дороги по пути в Монте-Карло. Казалось, некий художник сделал небрежный бело-голубой набросок, разбавив его яркими вспышками зеленой листвы и темно-красных цветов.

– Какой чудесный запах! – воскликнула Ирен. – Навевает мысли об американском юге, хотя я там никогда не была. – Она беспрестанно вертела головой, словно боялась упустить какую-нибудь диковинку. – Годфри, я просто в восторге! Мы должны каждый год устраивать себе здесь медовый месяц!

Он засмеялся и приподнял шляпу, приветствуя проезжавший мимо экипаж. Нам ответили тем же, и притом с большим энтузиазмом – слишком уж жаркий был день.

– Именно таким я поначалу представляла себе Париж. Ярким, теплым и веселым.

– Конечно, это не Лондон, – сказала Ирен, нахмурившись под паутинкой вуали. – Должно быть, вдвойне неприятно разориться в столь радужной атмосфере.

Мальчишеская улыбка сбежала с лица Годфри.

– Не забывайте, в этом городе мы расследуем довольно мрачное дело, – напомнил он. – Я разузнаю подробности самоубийства Клода Монпансье на следующей неделе, как только обойду все местные юридические конторы и журналистские агентства.

– Прекрасно! – Ирен по-кошачьи откинулась на уютное сиденье ландо. – Юридические конторы и журналистские агентства до умопомрачения скучны! Пожалуй, тебе действительно стоит заняться выяснением обстоятельств, дорогой, – ты превосходно справляешься с подобной рутиной. А мы с Нелл сконцентрируемся на поиске несчастной Луизы, знакомстве с герцогиней де Ришелье и прочей ерунде.

Годфри засмеялся над тем, сколь своенравно Ирен распределила наши обязанности. Я пробурчала что-то о необходимости карабкаться по общественной лестнице в очередном незнакомом городе.

– Почему бы не подышать морским воздухом денек-другой? – предложил Годфри. – Я настаиваю! Встречи и интриги подождут.

Я искренне восхищалась моим другом, когда тому удавалось сдержать неуемный интерес супруги ко всему неизведанному, безнравственному и нас не касающемуся. Вот только получалось это у него, увы, лишь ненадолго.

Все выходные мы много катались, ели и гуляли. Я позаботилась о том, чтобы у моих друзей было достаточно времени друг для друга, часто оставаясь в отеле под предлогом усталости. Порой я притворялась, что хочу поработать над дневником.

– Вечно ты занята своими писульками! Ну их к черту! – как-то раз заявила Ирен, натягивая светло-вишневые лайковые перчатки. – Сегодня восхитительная погода!

– Не очень-то ты жалуешься, когда находишь в них нужные тебе сведения, – мягко ответила я. – Я просто не смогу описать все с доскональной точностью, если не буду каждый день уделять время дневнику.

– Да о чем тебе здесь писать? Разве что о свете солнца, цветах и блинчиках месье Эскофье!

– Для начала, о господине с бородой, что ходит за нами по пятам.

– Когда это за нами кто-то следил? – возмутилась Ирен.

– С бородой? Как у моряка? Где ты его видела? – присоединился Годфри.

Как приятно было видеть их изумление! Увы, мне не так уж часто удавалось хоть чем-нибудь удивить друзей. Я была рада поочередно ответить на их нетерпеливые вопросы:

– Сразу после того, как мы приехали в отель. Борода скорее как у джентльмена. Везде.

– Почему ты нам ничего не сказала? – рассердился Годфри.

– Я предположила, что вы тоже его заметили, но пожалели мои чувства и решили не ставить меня в известность. Он, конечно, далеко не Пинкертон – сыщиков распознать проще простого, в чем Ирен, к несчастью, могла неоднократно убедиться на собственном опыте.

Подруга засмеялась, не зная, как реагировать: то ли порадоваться восхищению в глазах Годфри, то ли побранить меня за излишнюю самоуверенность. Я намеревалась удалиться к себе, но не тут-то было: примадонна силком потащила меня вместе с Годфри на прогулку вдоль моря.

– Ну, хитрюга, признавайся! Каков он – твой тайный воздыхатель? – принялась допытываться она.

– И вовсе он не мой воздыхатель!

– Уж прости за прямоту, но ты, Нелл, девушка одинокая. Неужели неженатый мужчина не может обратить на тебя внимание?

– В Монте-Карло? Куда там! Здесь полным-полно прекрасных американок с богатым наследством и авантюристок из Европы. Зачем мужчине терять время на такую, как я?

– Видимо, он весьма проницателен, – галантно произнес Годфри. – Будь добра, опиши его внешность.

– Средних лет, но выглядит молодо. Опрятен, за исключением бороды. Не потому, что борода у него неухоженная, просто вы же знаете, мне нравится, когда мужчина гладко выбрит. Усы, конечно, допустимы, – спохватилась я.

– Благодарю, – отозвался Годфри, подергивая усы. – Твой суровый вкус мне хорошо известен.

– Он, безусловно, субъективен. Этот господин не похож на негодяя. Честно говоря, выглядит он прилично. Темноволосый, темноглазый. У него удивительно ухоженные руки… хотя нет, скорее аккуратные, как у бухгалтера. С виду он совершенно безобиден. Одним лишь его упоминанием я уже на него клевещу! О, как бы мне не хотелось доставлять неудобства ни в чем не повинному человеку!

Чем дальше я говорила, тем больше убеждалась, что сделала из мухи слона. Ведь надо обладать исключительной наглостью, чтобы судить ближнего своего. Несомненно, я посягнула на то, что подвластно лишь Богу.

– Конечно, ты права. Наверняка он невинен как овечка, – подбодрил меня Годфри.

– И все же, – послышался вкрадчивый голос Ирен, – покажи нам его, когда вновь увидишь. Разумеется, лишь для того, чтобы удовлетворить наше любопытство.

– Ты ведь не станешь… к нему приставать?

– Конечно же нет. У меня иные методы, и уж кому-кому, а тебе они должны быть хорошо известны, дорогуша.

Ирен говорила правду, но легче мне от этого не стало. Стоило на нашем пути попасться пальме, рассекавшей зеленой макушкой синий небосклон, я в ту же секунду невольно вглядывалась в ее ствол – а не прячется ли за ним незнакомец в фетровой шляпе, с ухоженной черной бородой и в поношенных, но безукоризненно чистых туфлях?

В руке я несла шелковый зеленый зонтик; подруга уговорила меня купить его в одном из местных магазинов. Сама она, взяв под руку Годфри и лихо перекинув зонтик через плечо, двигалась уверенной походкой, словно гуляла по родным краям.

Солнце и тень сражались за право прикоснуться к ее красивому лицу. Я была благодарна нашему южному приключению хотя бы за возможность лицезреть безмолвное единение, сиявшее в глазах двух дорогих мне людей, мужа и жены, словно он был великим синим морем, а она – солнечным светом, мерцавшим на его спокойной глади.

На днях я довольно эмоционально писала в своем дневнике о супружеской любви – чувстве, которое мне, безусловно, испытать не суждено, ведь мое мимолетное влечение к бедному викарию по имени Джаспер Хиггенботтом, ныне занимавшемуся миссионерской деятельностью где-то в Африке, сошли на нет. Теперь, когда я познакомилась со столь изысканным джентльменом, как Годфри, среди простых смертных вряд ли нашелся бы хоть кто-то, к кому я прониклась бы нежным чувством.

В общем, я уже витала в облаках, как вдруг Ирен развернулась и сформировала из нашей славной компании заговорщицкий триумвират.

– Смотри, вон там! Это он, Нелл? Наш шпион? Наш благовоспитанный бухгалтер? Не оборачивайся! Кокетливо выгляни из-под зонтика… не торопись! Сделай вид, что любуешься цветком. Это он?

Я осторожно выглянула. Не знаю, насколько у меня получилось следовать указаниям подруги.

– Да, – прошептала я. – Он смотрит на нас?

– Теперь – да, – сухо промолвила примадонна. – Напомни мне научить тебя стрелять глазами, когда вернемся в отель.

Годфри взял нас обеих под руки и элегантно развернулся. Благодаря сему бесхитростному трюку теперь мы шли в направлении интересовавшего нас субъекта, стараясь не встречаться с ним взглядом.

– Я же говорила, что выглядит он прилично, – прошипела я, когда мы поравнялись. – Носит шляпу и ходит с тростью.

– Не так ли вели себя доктор Джекил и мистер Хайд? – напомнила Ирен. – А ты что думаешь, Годфри?

– Думаю, что Нелл весьма проницательна. Профессионал, хоть и небогат – взгляните хотя бы на его обувь, – но, очевидно, далеко не простой бухгалтер. Глаза у него не бегают.

Зато забегали мои, стоило нам подойти ближе к незнакомцу. А вдруг Ирен вздумается с ним поздороваться и заявить, что это я им о нем рассказала?

– Не бойся, Нелл, – шепнула мне на ухо подруга. – Я не заставлю тебя краснеть.

Когда мы наконец миновали бородатого господина, я вздохнула с облегчением. Перед нами высился роскошный «Отель де Пари», уставленный горшками с красной геранью. Ирен подставила нам с Годфри щеку для прощального поцелуя:

– Вы, дорогие мои, погуляйте еще, а я возвращаюсь в номер – ужасно болит голова. Наверное, всему виной средиземноморская жара.

– Я пойду с…

– Нет, Нелл, вы с Годфри будете гулять до тех пор, пока ты не выяснишь, за кем из нас следит этот тип, – со мной, если ты не забыла, подобное не раз случалось. А может, он вообще разглядывает какаду на пальмах. За меня не волнуйся. Честное слово. Я настаиваю.

С этими словами она ушла, оставив нас с Годфри смиренно выполнять ее приказы. Мы прошли набережную вдоль и поперек столько раз, что бородатый господин не выдержал и опустился на лавочку. Мне бы такое счастье.

Годфри сохранял спокойствие. Он рассказывал мне историю казино, расспрашивал о детстве, проведенном в Шропшире, и до того разговорился, что едва не затронул тему моих душевных привязанностей. Наша беседа помогла мне отвлечься от всего, кроме теплой погоды, бесконечной прогулки и постоянного присутствия бородатого незнакомца.

Наконец мы направились обратно в гостиницу. Багровое солнце готовилось к вечернему омовению. Резная ручка зонтика оставила на моей ладони отпечаток в форме языческого дракона. Даже набережная опустела, и вдали я смутно различала мерцающий свет казино, расположенных рядом с нашим отелем.

Навстречу нам из отеля выскользнул одинокий прохожий – молодой человек с густой бородой, облаченный в светлый нарядный костюм. В знак приветствия юноша приподнял с головы широкополую шляпу. Годфри ответил ему кивком и подвел меня к дверям. Несмотря на вычурность, у нашей гостиницы имелись и свои преимущества. По крайней мере, там было где присесть.

Я не удержалась и, прикрываясь зонтиком от солнца, бесполезным в столь поздний час, украдкой взглянула на лавочку, где последние три четверти часа сидел бородатый господин. Она была пуста.

– Годфри!..

Он бережно взял меня под руку и завел внутрь:

– Не тревожься, Нелл. Ирен уже приняла эстафету.