В тот же вечер сельской идиллии пришел конец. В наш пансион приехал Калеб Уинтер – отныне именно он должен был оберегать Луизу. Визит в отдел регистрации судов не увенчался успехом; очевидно, друзьям понадобился духовный наставник в лице меня – по крайней мере, так мне поведал американец.

Я с неохотой села в экипаж, нанятый Калебом, и отправилась в «Отель де Пари», оставив голубков любоваться горными склонами. Когда я приехала, было уже так поздно, что я лишь на минутку заглянула к друзьям поздороваться и тотчас удалилась к себе.

Мы встретились рано утром за завтраком. Мне не терпелось узнать, как продвигается наше расследование, и поскорее засесть за пожелтевшие документы, хранившиеся в отделе регистрации судов. Откровенно говоря, к старым бумагам я испытываю непреодолимую тягу. Оттого разочарованию моему не было предела, когда я узнала, что мне так и не удастся взглянуть на драгоценную макулатуру: вскоре пришел доктор Хоффман и попросил нас как можно скорее выехать на виллу герцогини.

– Это срочно, мадам! – сказал примадонне врач, отказавшись даже присесть, и посмотрел на нас с Годфри своими красивыми глазами. – Месье. Мадемуазель.

До чего вежливы эти французы! Даже сообщая плохие новости, они соблюдают политес.

– Что случилось? – осведомился Годфри.

В глазах доктора Хоффмана скользнула тревога.

– Подробности вам сообщит герцогиня. Скажу только одно: шантажист назвал цену своему молчанию.

– И? – нетерпеливо спросила Ирен.

Доктор беспомощно хлопнул себя ухоженными руками по бокам:

– Их требование довольно необычно и, увы, почти невыполнимо. Алиса… – Он запнулся, будто опасаясь моего неодобрения. – Герцогиня безумно переживает.

– Выезжаем сию же минуту, – пообещала Ирен. – Подождите, пожалуйста, в фойе, нам надо переодеться.

Он кивнул, вежливо поклонился и вышел.

– Сегодня я собиралась покопаться в прошлом, – пробормотала Ирен, – но, похоже, настоящее подняло свою мерзкую голову и нарушило мои планы.

Итак, мы должны были стать свидетелями очередного акта жизненной мелодрамы герцогини. Слуга тотчас провел нас в солнечную гостиную. Когда я взглянула на Алису, мне показалось, что прежнее негодование уступило место полному недоумению. Она протянула Ирен письмо.

– Стало быть, его прислали?.. – спросила примадонна, не отрываясь от послания.

– Посреди ночи.

– Как?

– Кто-то подсунул его под дверь моей спальни.

Ирен подняла взгляд:

– Ты была одна?

– Да, но…

– Но шантажист намекает, что он совсем близко. Что это за «княжеская экспедиция», о которой пишет этот подлец?

Алиса глубоко вздохнула и опустилась в кресло, тем самым позволив и нам рассесться кто куда.

– Альбер часто отправляется в подводные экспедиции. В следующий раз он намеревался посетить Корсику.

– В письме сказано, что ты должна уговорить принца поехать на Крит.

– Но разве это возможно? Океанографией увлечен Альбер, а моя страсть – балы и благотворительность. Если я осмелюсь высказать свое мнение и уж тем более на нем настаивать, Альбер… – Тут она запнулась. – Скажем так: он не нуждается в женских советах в области науки. У меня нет веской причины посягать на его интересы.

– Причину всегда можно найти, – рассеянно проговорила примадонна, – не важно, веская она или нет. Можешь списать это на женские капризы и потребовать сию же минуту отправиться в круиз. Корсика слишком близко, а тебе нужна резкая смена обстановки. Заяви, что тебе до смерти надоели светские мероприятия, ожидание свадьбы и прочее, прочее, прочее. Уверена, при желании ты найдешь, что сказать.

– Альбер бывает довольно упрямым, – призналась герцогиня.

– Как и ты, – улыбнулась Ирен. – Думаю, тебе не составит труда уговорить возлюбленного поехать туда, где он нужен. Вот только зачем? Почему мы идем на поводу у шантажиста?

– Он может предать огласке тайны моего прошлого, – горько сказала Алиса.

– Ирен имеет в виду, – начал Годфри, – что, судя по этому письму, шантаж не цель, а скорее средство. Очевидно, злоумышленник не стремится разрушить ваше счастье, однако хочет использовать тебя для того, чтобы в нужное время принц оказался в нужном месте. Но зачем? Какая ему польза, если принц приедет на Крит?

– Или уедет из Монте? – предположил вдруг Хоффман.

– Прекрасная догадка, доктор, – улыбнулась примадонна. – Какова же роль нашего океанографа в этой загадочной игре? Кто он – цель или орудие для ее достижения?

– Речь идет вовсе не об игре, – возмутилась герцогиня, – а о моем будущем!

– Шантажисту на него плевать, – отрезала Ирен. – Его интересует лишь местонахождение принца. Вот над чем действительно стоит поразмыслить.

Воцарилась тишина. Я нарушила ее первой:

– Ты хочешь сказать, что негодяям нужен принц?

Услышав ответ примадонны, Алиса побледнела.

– Эта история – сплошная вереница загадок, – задумчиво произнесла Ирен. – Беда в том, что все наши предположения сплелись в изощренный клубок: слишком много невыясненных обстоятельств, нам не за что зацепиться. Быть может, за всеми этими странными событиями кроется нечто куда более зловещее, чем мы думаем.

– Будьте добры, говорите проще, – попросил доктор и придвинул стул чуть ближе к Ирен.

Моя подруга нахмурилась:

– Подумай о своем положении, Алиса. Ты – в самом сердце политических распрей. Безусловно, принц готов взять тебя в жены, как только представится такая возможность, но сейчас государством правит его отец – князь Карл, а он не приемлет вашего союза, как и епископ, в руках которого сосредоточена духовная власть. Несмотря на это, вы не спешите разрывать внебрачную связь. Все это создает благоприятную почву для множества интриг: на кону жизни престарелого князя, епископа, твоя, принца Альбера.

– Чушь! Разве подобная дикость возможна в цивилизованной Европе? Я богата и знаменита, а во Франции мой титул имеет большое значение. Мы поженимся лишь после того, как князь Карл нас покинет – ему, кстати сказать, нездоровится. А в таком крошечном княжестве, как Монако, политическое убийство никому не выгодно.

– И все же мы находимся в княжестве, и здесь Европа, а не Америка, как мне самой уже пришлось убедиться в другом королевстве и с другим принцем. – Ирен натянуто улыбнулась мне и снова повернулась к герцогине: – Ты, Алиса, следуешь зову сердца и не внемлешь доводам рассудка. Хлебнув любовного снадобья, ты вообразила, что одолеешь любые невзгоды, но, кажется, забыла, что находишься в центре серьезного политического конфликта. Поверь, даже в столь крошечном государстве, как Монако, ведется нешуточная борьба за власть.

– Стало быть, вы полагаете, что Алисе грозит опасность? – встревожился доктор.

– Совсем необязательно. – Ирен засмеялась над собственной непоследовательностью. – Я лишь хочу, чтобы она была настороже. Меня беспокоит другое: почему Крит?

– Все просто, – промолвила я. – Потому что не Корсика!

Алиса и доктор вежливо на меня посмотрели, словно считали меня душевнобольной, но были слишком хорошо воспитаны, чтобы это продемонстрировать.

Подруга захлопала в ладоши:

– Превосходно! Конечно же, «потому что не Корсика»! Но что такое Корсика?

– Остров… – озадаченно пробормотала Алиса.

– Верно. Крит – тоже. И неспроста. Принц не изъявлял желания исследовать Крит?

– Насколько мне известно, нет.

– Значит, найдем благовидный предлог. – Ирен вопросительно посмотрела на Годфри.

Тот одобрительно кивнул:

– Добавлю визит к местному археологу и в отдел регистрации судов в список дел на ближайшие дни. Принц интересуется историей морских путешествий или увлекается современными методами?

Алиса покачала головой. Казалось, сегодня волосы и лицо ее приобрели бледно-пшеничный оттенок – подобное свойство присуще пресноватой красоте блондинок. Увядая с возрастом, они всегда сдаются без боя.

– Откровенно говоря, я мало интересовалась экспедициями Альбера, хотя в честь меня он собирается назвать корабль. После смерти отца, конечно же, – прибавила герцогиня с иронией.

– Не важно, – промолвил Годфри. – Я найду наилучший подход. – Он повернулся к супруге: – Полагаю, если наше расследование и дальше будет связано с мореходством, мне лучше переодеться яхтсменом, нежели матросом.

Не понимая, о чем он толкует, доктор и герцогиня смотрели на Нортонов во все глаза.

– Посмотрим. Время покажет, – загадочно улыбнулась примадонна.