По следам хвостов

Восьмерка О’Рурк ждал Темпл и Эмили Эдкок рядом с конной статуей Юлия Цезаря, возвышавшейся по диагонали от “Цезар Палас”.

Невдалеке сверкал, точно сахарная голова, под жарким солнцем знаменитый отель с казино. Бесконечная подъездная аллея, ведущая от Стрипа, огибала выстроившиеся в ряд фонтаны и огромную копию безголовой Ники Самофракийской. Полукруглый фасад с портиком обрамлял главный вход и вереницу мраморных богинь — реплик всемирно известных статуй. Автомобили подъезжали ко входу, это были, в основном, “мерседесы”, “кадиллаки” и дорогие штучные модели, хромированные со всех сторон так, что почти не оставалось места для краски.

Сцена у ног Цезаря выглядела значительно скромнее: Эмили принесла деньги, аккуратно завернутые в оберточную бумагу. Пять тысяч долларов мелкими бумажками сформировали небольшой увесистый кирпичик.

Темпл даже не пыталась всучить О’Рурку чек. Она просто достала три пятидесятидолларовых купюры и сунула ему в руку.

После краткого знакомства Эмили сказала:

— Здесь наши деньги, мистер О’Рурк. В основном, мои. Мне нужно вернуть этих котов. Скажите, каковы наши шансы?

Он засунул пакет с деньгами в ковбойскую шляпу.

— Шансы плохие. В киднэппинге прикуп не бывает хорош. Слишком легко потерять то, что на кону, когда они получат бабки. Киднэпперам наплевать, а если жертвы кошки… ну, некоторым типам плевать на кошек. Они же аферисты. Блин, аферистам наплевать на собственную малышню и собственных телок! С чего бы им заботиться о каких-то кошках?

— В общем, никаких гарантий?

— Неа. Но я постараюсь скинуть бабки так, чтобы со стороны казалось, будто их скинула вот эта юная леди.

— Я? — возмутилась Темпл. — Если я должна в этом участвовать, за что мы вам платим?

О’Рурк задрал сзади свою дешевую бесформенную толстовку и показал рукоятку засунутого за пояс джинсов пистолета:

— Я — сила.

— Сила?! — невежливо фыркнула Темпл. — Даже я смогу увидеть вашу лысину, если надену туфли от Чарльза Джордана!

Вряд ли Восьмерка О’Рурк имел понятие о французских туфлях от Джордана, высота каблука которых могла сравниться только с их запредельной ценой, однако он мгновенно уловил суть фразы:

— Я собираюсь следить за отморозком, девушки. В таких делах, как киднэпинг, вам никто большего не предложит. Если эти ваши кошаки еще целы, только сам воришка может привести нас к ним. Короче, вот ты, на каблуках — шуруешь за мной по дорожке, а потом круто изображаешь, что у тебя подвернулся каблук возле этой самой статуи фиг знает кого, третьей от входа. Письмо-то получила ты, значит, они будут ждать, что бабло тоже ты принесешь.

— Это Венера, — сказала Темпл. — в смысле, статуя. Ладно, а потом что?

— Потом уматывай. Кстати, про статуи: ты же знаешь, что случилось с женой Лота.

— Соль?

— Много соли. Хватит просолить ящик крекеров. Короче, не оглядывайся.

Темпл не предполагала, что ей придется исполнять роль в этой драме. Ну, разве что роль зрителя. Но спорить уже не было времени.

Даже в десять утра в понедельник туристы вытекали из дверей и устремлялись вверх по длинной изогнутой центральной аллее. Туда же направилась Темпл вслед за Восьмеркой О’Рурком.

Через несколько десятков шагов О’Рурк внезапно остановился, выхватил автоматический — всего лишь фотоаппарт — из кармана куртки, поставил ногу в ковбойском сапоге на бордюр и сфотографировал фасад отеля. Потом снял шляпу, вытер лоб рукавом и наклонился, поправляя штанину, выбившуюся из сапога. Хотя Темпл ничего не разглядела, это, вероятно, и был момент, когда пакет, туго набитый очень приятными зелеными бумажками, перекочевал к ногам Венеры.

Восьмерка быстро удалялся. Когда Темпл подошла к статуе, ее часы показывали без трех минут десять — назначенный час. Она украдкой заглянула за выбеленный солнцем бордюр. Коричневая оберточная бумага почти сливалась по цвету с босыми ногами богини. Темпл села на бордюр и принялась возиться с туфлями. Запрокинув голову, она взглянула на Венеру, которая почему-то вдруг напомнила ей лейтенанта Молину, и провела рукой по краю бордюра, нащупывая пакет. Когда ее рука коснулась бумаги, она встала, потерла свою якобы подвернутую ногу и театрально похромала в “Цезар Палас”.

Там она миновала многолюдный бар, потом прошла по вымощенной мрамором “Аппиевой дороге” — длинной череде дорогих магазинов — через заднюю дверь и снаружи вокруг дворца, и встретилась с Эмили у ног Цезаря.

— Ну? — спросила она, заметно запыхавшись.

— Я не знаю. Я смотрела, но… Там после вас останавливались несколько человек. Парочки, потом бродяга в инвалидной коляске — такой бедный!.. Господи, если он нашел эти деньги, пусть возьмет их себе… Ну, еще несколько ребятишек.

— А О’Рурк не появлялся?

— Нет.

— Это может быть как очень хорошо, так и очень плохо.

— Что ты имеешь в виду?

— Или он такой крутой профессионал в слежке, что даже мы его не заметили, или же он просто взял свой гонорар и пошел домой, потирая руки.

— Я должна была попытаться, Темпл! Я уверена, что, получив деньги, они вернут котов. Может быть, Бэйкер и Тейлор появятся прямо на выставке в последний день.

— Возможно, — сказала Темпл. — Неужели правда завтра последний день? Не могу дождаться.

Она нагнулась, чтобы снять левую туфлю. Где-то по дороге в нее на самом деле попал камешек.

Папка “Пенниройял Пресс” была медного цвета с вытисненным в центре логотипом: монета с профилем — нет, не Линкольна, а короля в короне. Надпись “Пенниройял” огибала монету сверху, “Пресс” скромно улыбалась снизу.

Темпл сидела за своим столом, просматривая бумаги, накопившиеся по делу. Шумная ААК постепенно затихала. Через двадцать четыре часа это пятидневное сумасшествие закончится до следующего года. Каждому овощу свое время.

Сегодня понедельник. Некоторые книготорговцы уже собираются уезжать. К вечеру вторника отчалят все. В среду рабочая бригада начнет все тут обдирать и складывать, убирая выставочные стенды. К четвергу новая команда экспозиционеров вторгнется в опустевший комплекс.

А лейтенант Молина останется с нераскрытым убийством на руках, чтобы ей было чем вспомнить ААК.

Темпл всмотрелась в фотографии ведущих авторов “Пенниройял Пресс”. Мэвис Дэвис мало годилась на роль хладнокровной убийцы, а ни Лэньярд Хантер, ни Оуэн Тарп, если им верить, не имели мотива. Но теперь Темпл была не склонна верить ничьим заявлениям.

Лорна Фенник, которая ни разу не упомянула о том, что работала у Ройяла. Очевидно, этого опыта было достаточно, чтобы навсегда отвратить ее от редакторской деятельности, и она предпочла более безопасный — а, может быть, менее безнравственный? — путь пиарщицы. К тому же, выбор оружия: вязальная спица. Чем больше Темпл думала, тем больше склонялась к тому, что это женский способ убийства.

Мэвис Дэвис. Лорна Фенник. Бывшая жена Ройяла Ровена Новак. Все они были подходящими кандидатурами. Каждая из них могла нацарапать: “стет”, — на груди мертвеца.

“Стет”. “Восстановить”. В нашем случае — привести Ройяла к тому, с чего он начал, то есть к нулю. Убийственная эпитафия, даже для убитого, как будто человеческая жизнь — это всего лишь черновик, выкинутый редактором. Или, может быть, смерть Ройяла восстановила что-то в глазах убийцы? Самоуважение? Справедливость?.. Кто это может быть, если не униженный мастер слова? Да, скорее всего, это писатель. Или другой редактор, которого отодвинули в сторону. Или даже ассистент, задавленный указаниями.

Кто угодно имел возможность это сделать. Для этого не нужно было ни силы, ни ловкости, достаточно неожиданности. Кто угодно мог пронести спицу в Конференц-центр, хотя женщине это было, конечно, проще. Если сам Честер Ройял мог потихоньку остаться в центре после закрытия, это мог сделать и убийца. Например, сославшись на какую-нибудь встречу. Гораздо удобнее просто задержаться на выставке, чем уйти и потом попытаться тайно проникнуть обратно. Может быть, Честер Ройял сам назначил встречу своему убийце?

Темпл посмотрела на телефон. Безобидная бежевая штука, бизнес-модель. Надо разобраться с тем случаем из врачебной практики Ройяла, но единственный человек, который имеет доступ к судебным документам, это С.Р. Молина. Она, конечно, скорее даст ответы на вопросы бабушке Гитлера. И все-таки…

В разговоре можно упомянуть об исчезновении котов, Бэйкера и Тейлора, а теперь и Луи. Ну, да, а еще можно упасть на колени и униженно умолять о спасении на краю пропасти… В конце концов, это не мое дело! Ничего из этого не имеет ко мне отношения. Кроме Луи.

Она схватила справочник телефонов полиции Лас-Вегаса и набрала номер.

Прошло сто лет, прежде чем ее соединили с Молина. Темпл не успела решить, повезло ей или нет, что лейтенант оказалась на месте, когда та ответила:

— Слушаю, — так резко, что Темпл чуть не бросила трубку и с трудом назвала свое имя.

— Слушаю, — лейтенант не проявила ни малейшего интереса.

Это так разозлило Темпл, что она обрела дар речи:

— Я не знаю, как продвигаются дела с расследованием убийства Честера Ройяла…

Пауза. Возможно, Молина что-нибудь скажет? Ничего подобного. Молина молча ждала продолжения.

— Однако, я откопала в его прошлом кое-что, чего вы, возможно, не знаете.

Пауза. Молину никто никогда не учил поддерживать разговор.

— Ройял был доктором. До того времени, пока не был вынужден оставить медицинскую практику из-за нарушения врачебной этики. У него отобрали лицензию.

— Где и когда?

— А почему, вы думаете, я вам звоню? У вас должен быть доступ к таким вещам в компьютере. Это могло быть примерно в начале или середине пятидесятых, потому что он не успел бы закончить институт до этого времени, а издательской деятельностью начал заниматься только в 1957, согласно пресс-релизу. Он был гинекологом. Могу поспорить, что тот случай попал в городские газеты там, где все это произошло.

— Я проверю.

— Отлично! Не могли бы вы дать мне знать…

Короткие гудки. Молина повесила трубку. Темпл даже не успела сказать про котов.

— А где спасибо?! — прорычала она в телефон тоном, весьма далеким от вежливости.

— Ого! Кто это тебя так достал?

Лорна Фенник стояла в дверях, подняв брови.

— Одно официальное лицо. Прости, ты можешь подумать, что я веду себя непрофессионально, но трубка на той стороне была уже повешена…

— Не извиняйся. Я сама сегодня весь день ловлю себя на желании чем-нибудь запустить в стенку.

Лорна вошла в офис и уселась на край стола, заправляя свои гладкие волосы за ухо.

— Правда? — Темпл приготовилась сочувствовать.

— Первое следствие смерти Ройяла. Мэвис Дэвис покидает “Пенниройял”.

— Мэвис Дэвис?! Вот никогда бы не подумала!

Лорна угрюмо кивнула:

— Все главные шишки “Рейнольдс, Чаптер и Деус” страшно расстроены. А когда большая рыба плещется, нам, мелким рыбешкам, достаются синяки. Похоже, дело решенное. Мэвис уходит к “Лоудстар, Комет, Орион и Стикс”.

— А она имеет право это сделать? Нет никаких вариантов в условиях договора?

— Конечно, есть, но договор можно расторгнуть, если другое издательство предложит достаточно денег, чтобы оплатить неустойку и остаться в прибыли. Или если она будет писать книги другой тематики или жанра.

— А что насчет ее хваленого агента?

Лорна взглянула с удивлением:

— Откуда ты знаешь про него?

— Это ведь была одна из тех причин, по которым ты бросила редактуру? Не смогла спокойно смотреть, как Ройял обирает своих авторов, используя подставного агента?

Лорна выпрямилась:

— Ты и это знаешь? Да, он этим занимался. И я ушла. Но я никому не говорила о причинах. Откуда ты узнала?

Темпл пожала плечами:

— Я же нахожусь среди людей. Кое-что слышала. Разные разговоры. Это тоже часть моей работы — слушать, что народ говорит.

— Пожалуйста, никому не проболтайся про то, что Дэвис ушла. Я вообще не должна была тебе рассказывать, но я так расстроена!.. Эта ярмарка была кошмаром для “РЧиД” в целом, и для пиарщиков, в частности. Мне необходимо было выговориться.

— Я тебя понимаю. У меня у самой был не лучший день.

— Что случилось?

— Кот пропал, и это только одна из неприятностей.

— Ты имеешь в виду этого здорового черного дьявола из газетной статьи?

— Ага. Ты его не встречала?

— Нет. Мне очень жаль… Но, слушай, он же был бродячий! Он, наверное, просто сбежал. Коты часто так поступают.

— Я знаю, — сказала Темпл с чувством, мысленно добавив в компанию сбежавших котов Бэйкера с Тейлором и еще кое-кого. — Но я привязываюсь к неблагодарным зверушкам, которые меня бросают.

Лорна кивнула:

– “РЧиД” тоже. Господи, они чуть с ума не сошли. И еще Авенюр требует от меня приготовить небольшую панихиду по Честеру… Ох, я надеюсь, что полиция разрешит нам покинуть город.

— Они хоть продвинулись в расследовании? Есть прогресс?

— С виду не похоже. Но, может, это временное затишье, перед тем, как сочная лазанья шлепнется на тарелку.

— А, вы там, у себя в Нью-Йорке, так это называете?

— Я так называю это где угодно: чертова засада. Слушай, ты не знаешь, где здесь можно срочно заказать приличный поминальный сервис?

Темпл пошарила в сумке и выудила визитку Электры — голубая ленточка, завязанная вычурным бантом стиля рококо, на перламутровом розовом фоне.

— Попробуй ей позвонить. Она может мгновенно перестроиться с белого на черное.

— Хорошо-о, — протянула Лорна. — У тебя есть ответы на все вопросы. Ну, по крайней мере, худшая часть твоей работы в этом бедламе уже закончена. Надеюсь, ты найдешь своего котика.

— Спасибо.

Темпл осталась сидеть за столом после ухода Лорны, опершись подбородком на руки, с папкой “Пенниройял Пресс”, металлически поблескивающей перед ее глазами.

Честер Ройял был превосходной кандидатурой на убийство: он всю свою жизнь занимался тем, что калечил психику людей также, как когда-то их тела. Но в этом-то и заключалась главная проблема: он был настолько идеальным мерзавцем, что убить его мог кто угодно. Черт, да он умудрился даже на нее наехать, не успев переступить порог Конференц-центра! Если бы Темпл была человеком, способным по-настоящему озвереть, она тоже могла бы схватить первую попавшуюся вязальную спицу и проделать в нем дырку…

Но лишь один кандидат в убийцы получил настоящую выгоду от преступления: только его жизнь круто изменилась к лучшему после бесславной кончины Честера Ройяла.

Темпл схватила свои очки и сумку и снова понеслась по бескрайним залам ярмарки.