Полуночник Луи кусает кормящую руку

Мне не часто удается выступить перед безгласной аудиторией — если только это не ланч. Так как же я могу упустить возможность закончить текущий литературный экзерсис путем срывания маски с так называемого автора? Ну, хотя бы подзаголовок правильный: “Расследование ведет Полуночник Луи”.

В нашей истории нет никакого секрета. Я вам сразу скажу, что эта дамочка Дуглас всем обязана исключительно мне. Я научил ее всему, что она знает, и даже немного больше. Ее отец ловил лосося на Северо-западе, и это единственное достоинство, которое она унаследовала. И я имел честь придать ее манерам немного настоящего лоска путем телепатического внушения, которым мой род владеет с тех пор, как Моисей был по колено в лилипутах.

Мы впервые встретились в Миннесоте, в городке Сент-Пол, где она шестнадцать долгих лет царапала статейки для местной портянки. Это было в семидесятых, когда она была еще хороша и свежа, а я… я был, как и сейчас, в самом расцвете сил. Я сразу попался ей на глаза: объявление в колонке “Домашние животные” с перечислением всех моих достоинств занимало три абзаца мелким шрифтом. Она с самого начала поняла, что я рожден для большего, нежели валяние на диване в качестве декоративной подушки, и позвонила, чтобы выяснить мои физические параметры: восемнадцать фунтов сплошных мускулов, глаза цвета кошачьей травки, жгучий брюнет, обладатель весьма ухоженных конечностей и полностью экипированный для продолжения рода.

Естественно, она от меня обалдела, и я оказался на ферме в Миннесоте, где проводил время в компании коров.

Меж тем, моя партнерша в будущих преступлениях разочаровывается в журналистике, считая ее вчерашним днем, поскольку не учитывает роль рекламы в этом рэкете, в котором мало что изменилось со времен “Первой полосы”.

Короче, она садится и сочиняет свои первые двадцать три романа. Исключительно сама, без моей помощи. Я в них заглядывал, притворяясь дремлющим на книжной полке, и выяснил, что речь там шла о всякой мистике, фантастике, фэнтази, исторических событиях и даже о любви. Последнее мне подходит. Легендарные подвиги Луи на этом поприще всем известны — я часто ставлю себя в опасное положение, поскольку люблю риск.

Приятно, что представители рода кошачьих часто присутствуют в ее сочинениях, взять хоть эту саблезубую Фелаббу в “Шести мечах” и трилогии “Меч и диадема”.

Но главным четвероногим героем в ее новой фэнтази-трилогии “Сказочница” стал пес Рамбо породы самоед. Я, вообще-то, не расист, и все такое, однако был очень рад, когда она одумалась и вернулась к кошкам, отдав сольную партию в своей детективной серии вашему покорному слуге. На мой взгляд, изюминке в ее романах она обязана исключительно моим подвигам на темных улицах.

Короче, что еще я могу сказать об этой куколке? В отличие от меня, она ведет скучную жизнь. Сейчас она обретается в Форт-Уорте в компании все того же мужа, Сэма Дэ. — Дугласа, короче, — с которым сто лет назад познакомилась на каком-то спектакле в Сент-Поле. Он художник, и рисует акриловыми красками какие-то там уникальные калейдоскопы. Фигня. Если мне захочется посмотреть на что-то яркое, бегающее по кругу, я покрашу хомячка.

Эта так называемая писательница, к тому же, коллекционирует винтажную одежду, которая годится только на то, чтобы точить об нее когти. Впрочем, когда я это делаю, писательница почему-то впадает в истерику.

К сожалению, я не единственный кот в ее жизни — есть еще два беспородных гопника, Лонгфелло и Панаш, шестнадцати и пятнадцати фунтов соответственно, — никакого сравнения с моими внушительными габаритами, и парочка чистокровных персидских куколок, Весна и Дымка. Эти кошечки более чем соблазнительны, но они подверглись той самой жуткой принудительной операции и не обращают внимания на мои ухаживания. Ну что ж, им же хуже.

Однако, на свете существует только один, единственный главный кот во всем Лас-Вегасе и в книгах этой дамочки Дуглас. Прошу запомнить сей факт, иначе мне придется оставить автограф когтями на вашем эпидермисе.