Две тысячи лет заточения в ненавистном рубине. Все эти годы бесчисленные герцогини Ихтара носили ее на изнеженных пальцах. Две тысячи лет выслушивала она бесконечные разговоры, наблюдала сквозь рубиновую дымку за жизнью сменявших друг друга женщин.

Какие колдовские заклятия заключили Зиру в этот рубин, она не знала. Неважно, и какой именно герцог, разозлившийся на не пускавший его мост, запрудил ручей. А важно то, что вместе с испарением воды из озера Жизни Зира почувствовала, что и она потихоньку исчезает. Когда солнце высушило последнюю во рву лужу и мост, вздохнув, исчез, наблюдавший с берега за этим процессом герцог показал пальцем на лежавший в грязи великолепный рубин. Вот так Зиру, пятого блюстителя пророчества, и обрекли на вечное заточение в драгоценном камне.

Последние тридцать лет стали для нее самыми мучительными. Она была на пальце предыдущей герцогини, когда с неба к ней спустился икарийский чародей и зачал Звездного Человека. Она была на ее пальце, когда та носила в чреве предсказанного пророчеством младенца. Однако Сиэрлас, самый отвратительный из герцогов, сорвал во время родов кольцо с пальца Ривки, и Зира так и не узнала, остался ли жив ребенок.

Долгие годы пролежала она в холодной каменной тюрьме, в крепости, бывшей когда-то великолепным Сигхолтом. Недоумевала, плакала оттого, что не знала, что происходит с пророчеством. Где Огден, Веремунд и Ир? Где Джек? Джек! Иногда она чувствовала легкое, словно перышко, мысленное прикосновение Джека. О нем она тосковала больше всего. Увидит ли она его когда-нибудь еще?

И вот однажды ее достала рука Борнхелда. Он привез ее в Карлон и надел на палец следующей герцогини. Зира путешествовала вместе с Фарадей, участвовала во всех ее приключениях, страшных и восхитительных, и вместе с ней следила за исполнением пророчества. Глазами Фарадей она видела четырех блюстителей, однако общаться с ними не могла. Она чувствовала, что Фарадей все больше и больше влюбляется в Звездного Человека — Аксиса. Какое странное имя! Вместе с Фарадей ей пришлось терпеть замужество и присутствовать при падении Горкентауна. Она помогала Фарадей в ее намерении не забеременеть от Борнхелда. Всемогущая Мать знала: Зира не могла дождаться, когда роду проклятых ихтарских герцогов придет конец. Вместе с Фарадей она гуляла по Священной роще и Волшебному лесу.

И вот сегодня Зира глазами Фарадей видела смерть Борнхелда. А когда Звездный Человек схватил рубин, Зира восторженно вскрикнула. Окунувшись в теплую кровь Борнхелда, Зира почувствовала, что проклятию пришел конец. Смерть последнего проклятого ихтарского герцога вернула ее к жизни.

Недоумевая, он выкатился из солнца и начал падать. Где он был? Что случилось? Почему ничего не понимает? Его окружали раскаленные солнечные лучи, а он все падал и падал, пытаясь избавиться от солнечного жара, только ему это не удавалось. Он жег его, разрывал, слепил, мозг разрывался от боли и ужаса. Забыв о том, что ему нужно контролировать падение, поднял руки к лицу, старясь защитить глаза, и закричал.

В Лунном зале стало вдруг так жарко, что все присутствующие закрыли руками лица и отвернулись. Они услышали страшный крик орла, а те, кто стоял рядом с трупом Борнхелда, увидели, как тело его засветилось ярко-красным огнем. Аксис притянул к себе Фарадей, защищая ее от жары и света. Когда зрение Фарадей прояснилось, она наконец-то поняла, что держит ее Аксис, возле ног ее лежит окровавленный труп Борнхелда, а из-за него медленно поднимается бело-золотая фигура.

— Аксис! — воскликнула она и спрятала лицо на его груди.

Яркий свет ослаб, и нестерпимый жар постепенно прошел. Люди снова повернулись лицом к залу. Там, где корчился на полу орел, они увидели обнаженного икарийца. Золотистые волосы, белые с серебром крылья. Фиалковые глаза с недоумением смотрели по сторонам.

— Отважный Сокол! — воскликнула Юла. Она оттолкнула остолбеневшего своего отца и кинулась к возлюбленному.

— Юла, — сказал Отважный Сокол. — Где мы? Что происходит? Кто все эти люди?

Юла взяла его руку и подняла глаза на Аксиса, сжимавшего в объятиях Фарадей.

— Спасибо тебе, — прошептала она, потом снова повернулась к Отважному Соколу, обняла его и руками, и крыльями, нашептывая слова любви.

Внимание Аксиса привлекла стоявшая подле него женщина. Такая же обнаженная, как и Отважный Сокол, она тем не менее чувствовала себя гораздо увереннее. Должно быть, это Зира, пропавший блюститель. Была она высокой и стройной, не то чтобы красивой, но миловидной. От матери она унаследовала черные ее глаза и огненные волосы, почти такие же красные, как заточивший ее рубин.

— Спасибо тебе, — сказала она так же просто, как и Юла. — Спасибо.

Джек стоял уже рядом с ней.

Аксис глубоко вздохнул и поцеловал Фарадей.

— Похоже, мне нужна жена, — улыбнулся он, — а ты вовремя овдовела. Выйдешь за меня, Фарадей?

— Да! — пылко сказала она и прижала его к себе, не обращая внимания на то, что оба они залиты кровью. — Да!

Йорг изумленно смотрел на них. Он до сих пор находился под впечатлением ужасной смерти Борнхелда.

— Ты не совершал убийства для того, чтобы защитить свой мир, — тихо сказал Аксис, и Йорг вздрогнул, сообразив, что Аксис смотрит на него поверх головы Фарадей. — Вспомни убийство Отважного Сокола, Йорг. Вспомни болезнь и смерть Приама сразу после того, как он изъявил желание заключить со мной союз. Вспомни о тысячах жителей Скарабоста, распятых на крестах только потому, что, разочаровавшись в Борнхелде, они устремились к новому миру.

Йорг опустил глаза и покачал головой.

— Подумай о новой жизни, которая придет со смертью Борнхелда, — продолжил Аксис, желая убедить Йорга, объяснить ему, почему смерть Борнхелда была необходима. — Отважный Сокол вернулся из Подземья. Вернулся в жизнь, из которой его так жестоко изгнали. Вернулась и Зира, на несколько тысячелетий запертая в рубине. Условием ее возвращения было прекращение рода ихтарских герцогов. Теперь она займет свое место рядом с другими блюстителями.

— Принимаю это, Аксис, — глаза Йорга обратились к останкам Борнхелда. — Новый порядок требует, чтобы его приняли, верно?

— Сделаю все от себя зависящее, — сказал Аксис, — чтобы так и было.

Йорг помолчал и пошел прочь. Аксис стиснул плечи Фарадей и тихонько подтолкнул.

— Ир, уведи ее отсюда. Вымой, и пусть поспит.

Люди в зале словно бы очнулись: зашевелились, начали тихонько переговариваться. Повелитель Звезд, склонившийся над Отважным Соколом и Юлой, поднял глаза на сына и улыбнулся.

— Твое чародейство было успешным, сынок. — Он бросил сыну кольцо, Аксис на лету поймал его и надел на палец.

— Мне помогли, Повелитель Звезд. Но я тебе об этом расскажу после. Отважный Сокол?

Отважный Сокол посмотрел на него снизу вверх: он еще сидел на полу с недоуменным выражением лица. Юла тихо плакала.

— Аксис, объясни, что происходит? Где я нахожусь?

— Тебя с нами долго не было, Отважный Сокол, но сейчас ты дома. Отдохни с Юлой сегодня вечером, а о твоих приключениях расскажу тебе в спокойную минуту.

— Вечером? — рассмеялся Повелитель Звезд. — Да ты только посмотри, Аксис, в зал заглядывает рассвет!

Аксис удивленно посмотрел наверх, в крошечные окошки сводчатого потолка. И в самом деле, Повелитель Звезд прав: рассвет окрасил небо в розовый цвет.

— Звезды, — шепнул он, — сколько же времени я бился с Борнхелдом?

— Чуть ли не всю ночь, дружище, — послышался за его спиной голос Велиара. — Чуть ли не всю ночь. Не понимаю, как ты еще держишься на ногах.

Аксис обнял друга, взял меч, протянутый ему Велиаром, сунул в висевшие на поясе ножны.

— Велиар, а капитан дворцовой стражи здесь?

Велиар кивнул и указал на высокого смуглого мужчину. Капитан дворцовой стражи явно нервничал.

— Как твое имя, капитан? — Аксис не узнал его. Вроде бы два года назад здесь был другой человек.

— Хескет… — И после паузы: — Сир.

— Хескет, я беру под свое начало Карлон, как до этого взял Ахар. Это тебя беспокоит?

— Нет, сир. — Хескет глянул на Ир.

Та вместе с Фарадей собиралась покинуть зал. Кивнув любовнику, она исчезла за дверями.

— Хорошо, — сказал Аксис. — Возьмешь свой отряд и вместе с Велиаром закроешь все входы во дворец, после этого спустишься к городским воротам и отворишь их. Жители могут свободно входить в Карлон и выходить из него. Я не собираюсь чинить репрессий ни по отношению к дворцовой страже, ни к солдатам армии Борнхелда. Все, чего я потребую, — это соблюдения лояльности.

— Да, сир, — голос Хескета звучал уже повеселей. — И ты ее получишь.

Аксис бился в этом зале за корону Ахара и победил в честной борьбе. Если то, в чем Аксис обвинил брата, правда, видно, сами боги осудили Борнхелда.

— Хорошо, — повторил Аксис. — Велиар? Иди с Хескетом. Убедись в том, что дворец в безопасности. Возьми с собой двух рейвенсбандцев, четверо остальных останутся при мне.

Велиар отсалютовал и пошел прочь.

Аксис повернулся, посмотрел на Готье, Тимозела и Джейма. Они стояли рядом под надзором Хо'Деми и четверых его людей.

— Тимозел, — Аксис подошел к ним. По правде говоря, он и сам не знал, что ему сказать. Приятное открытое лицо его осталось в прошлом, сейчас перед ним стоял человек с горящими фанатизмом глазами. — Тимозел, ты еще не отказался от данной Фарадей клятве?

Тимозел смотрел на Аксиса. Он видел и единоборство, и его исход. Растерзанный Борнхелд лежал перед ним на полу. Так что же, явленные ему видения оказались ложью? Где армии, которыми он, Тимозел, должен был командовать? Где десятки тысяч людей, выкрикивающих его имя? Где победы? Где? Где? Где?

И как же теперь Фарадей? Зарезанный муж ее лежит на холодном полу. Позволит ли она Аксису арестовать себя?

— Да. Я по-прежнему являюсь защитником Фарадей, и, насколько понимаю, сейчас она больше чем когда-либо нуждается в моей защите и советах, чтобы не пойти у кого-то на поводу, а после пожалеть об этом.

Аксис постарался сохранить бесстрастный вид.

— Не забывай: твоя обязанность — защищать и поддерживать ее во всём, какими бы ни были принятые ею решения. Ты ей не хозяин.

— Клянусь всеми богами, которые сейчас нас слышат, сделаю все, что от меня зависит, но ты тоже не станешь ей хозяином! — прошипел Тимозел и вышел из зала.

— Пусть идет, — сказал Аксис, когда Хо'Деми хотел его нагнать. — Незачем его останавливать. Как-никак он защитник Фарадей. Я его не трону.

— Он опасен, — сказал Хо'Деми. — По всему видно, душа молодого человека находится во власти темных сил.

Аксис проигнорировал слова Хо'Деми и повернулся к Готье. Лицо лейтенанта было бледным и усталым.

— Ты исполнял приказы Борнхелда с большой готовностью, — сказал Аксис. — Этого я забыть не могу. Но, — Аксис сделал паузу и посмотрел на Хо'Деми, — обвинять тебя буду не я, Готье. Ты — человек, которого за жестокость ненавидят собственные солдаты. Сколько человек приказал ты убить за то, что те не проползли вперед еще на один шаг? За то, что они попросту выбились из сил? А самое мерзкое твое преступление, Готье? Ты распял троих храбрых рейвенсбандцев, прегрешение которых заключалось лишь в том, что те с похвалой отозвались обо мне. Хо'Деми, — обратился Аксис к вождю рейвенсбандцев. — Он теперь в твоих руках. Поступи с ним, как считаешь нужным. Все, о чем я прошу, — Аксис поднял глаза к высокому окну, — это чтобы до наступления ночи он был мертв.

— Нет! — завопил Готье, когда двое улыбающихся рейвенсбандцев стали вязать ему руки. — Убейте меня сейчас! Одним ударом меча. Аксис, прошу тебя! Не отдавай меня этим дикарям!

Аксис снова глянул на Хо'Деми.

— Чтобы он был мертв до наступления ночи, Хо'Деми. Брось его тело на мусорную кучу за городские ворота, чтобы все видели.

— Вернее, то, что от него останется, — спокойно уточнил Хо'Деми.

— Дай мне двоих солдат из этих четверых, Хо'Деми, — сказал Аксис, глядя, как корчится от страха Готье. — Вряд ли для усмирения Готье тебе понадобится целый отряд.

— Благодарю тебя за этот подарок, великий лорд, — сказал Хо'Деми и дал знак двоим рейвенсбандцам, что держали Готье, следовать за ним.

— Ну, Джейм, — Аксис повернулся к Брату-Наставнику Сенешаля, — ты присутствуешь при падении Сенешаля. Отверженные, — Аксис подчеркнул голосом это слово, — возвращаются домой, в горы и долины, которые вы так долго удерживали.

И замолчал, так поразила его перемена в этом человеке. Аксис всегда помнил Джейма сильным, полным жизни человеком. И всегда гордился его делами и умением себя держать.

Сейчас перед Аксисом стоял, не поднимая глаз, подавленный крестьянин, искалеченный тяжким трудом. Одежда порвана и испачкана, волосы свалялись, к седой бороде пристали куски пищи.

— Морисон? Гилберт? — спросил Аксис.

— Ушли, — пробормотал Джейм.

— Отведите его в отдельную комнату, — сказал Аксис двоим рейвенсбандцам. Он не мог послать этого жалкого старика в подземную камеру. — Закройте. Окно заприте на засов, чтобы он из него не выбросился. Я позже с ним поговорю.

Аксис повернулся и увидел Ривку. Ее до сих пор поддерживал Магариз. Мать смотрела на тело Борнхелда.

Ривка. Аксис пошел к ней. Что он мог сказать? Остановился у тела. Серые мертвые глаза Борнхелда уставились под купол: там, среди ярких звезд, гонялись друг за другом золотая и серебряная луны. Аксис наклонился и закрыл глаза брату. В слипшихся от крови волосах блеснуло золото. Корона. Корона королей Ахара. Аксис помедлил и снял тяжелый золотой венец с головы Борнхелда, стянул и аметистовое кольцо, оно тоже было атрибутом власти. Выпрямился и обтер насухо венец и кольцо. Теперь они его. Как и трон Ахара?

Аксис не намерен был занимать трон Ахара. Зачем он ему, ведь он хотел создать новый Тенсендор. Тогда что ему делать с бесполезными властными атрибутами? Прокручивая все это в голове, Аксис медленно пошел к Ривке.

Она смотрела на забрызганное кровью лицо. Столько крови и на сыне, и в зале. Вспомнила о родах, кровавых родах обоих сыновей. Как еще это могло бы закончиться? Как?

— Ривка, — ласково сказал Аксис. Он вертел в руках золотую корону и кольцо, не зная, что с ними делать.

Ривка протянула к нему дрожащую руку. На теле сына было несколько глубоких ран. Не серьезных, но кровоточащих. Ривка даже заметила, что в одной из ран блестит кость.

— Ты ранен, — прошептала она, и пальцы ее легко скользнули по его груди.

— Заживет, стоит посетить хирурга, и он зашьет меня, словно ничего и не бывало, — ответил Аксис.

Ривка опустила глаза.

— Это было самым тяжелым испытанием в моей жизни — смотреть, как ты сражаешься с Борнхелдом. Не стану скрывать, я никогда не любила Борнхелда, скорее, ненавидела за то, что он сделал с Приамом… но… но… — Глаза ее наполнились слезами, и она замолчала.

Аксис наклонился и неловко обнял ее.

— Тяжело, — прошептала она, уткнувшись в грудь сына, — смотреть, как твои сыновья убивают друг друга.

Охваченный внезапным порывом, Аксис подал ей золотую корону и аметистовое кольцо.

— На. Возьми корону и кольцо. Мне они не нужны. Ты ведь последняя в своем роде, Ривка. Носи их или переплавь, разломай или продай. Мне все равно.

Ривка взяла корону и кольцо. Отец ее носил их, и брат, и многие до них короли Ахара.

Аксис обратился к Магаризу:

— Возьми несколько солдат, Магариз, или слуг, которые сейчас ничем не заняты, скажи, чтобы они вынесли отсюда труп и бросили его на мусорную кучу за городской стеной. Им распорядятся вороны.

Ривка вздрогнула, и пальцы ее крепче сжали кольцо и корону. Лишь поздно вечером, с зудящими после посещения хирурга ранами, Аксис остался наедине с собой. Дворец сдался без боя. Велиар с солдатами прочесал дворец от его покрытых золотом минаретов до вонючих подвалов. Встретились им в основном слуги, готовые угодить и польстить придворным. Под конец обнаружили дюжину Братьев Сенешаля да графа Айсенда с напомаженной женщиной. За прошедший день Аксис устал от смертей. Всего этого хватит ему на много месяцев, поэтому и приказал, чтобы всех их посадили на корабль и отправили в Королиз.

Обеспечив безопасность дворца, Аксис провел весь этот день в Карлоне и его окрестностях. Разговаривал с жителями, утешал их. Горожане лишь пожимали плечами: ну что ж, мол, был Борнхелд, а теперь вот Аксис. Возвращение принцессы Ривки их куда больше взволновало. Ривка большую часть дня провела на улицах, говорила с мэром и купцами гильдий, как, впрочем, и с простыми горожанами, застенчиво ходившими вокруг в надежде, что их заметят. Фарадей ее сопровождала. Овдовевшая королева и воскресшая принцесса многое сделали для спокойствия людей, напуганных событиями предыдущей ночи. Взяли они с собой и несколько икарийцев, и люди в присутствии Ривки и Фарадей уже не так сильно боялись крылатых людей. Мэру настолько понравился Отважный Сокол, что он пригласил его к себе на обед.

По распоряжению Аксиса Велиар отпер городские ворота, и жители Карлона постепенно смешались с армией Звездного Человека. Новости, еда, подарки, смех. Матери, жены, любимые узнавали, кто выжил, а кто погиб. Во второй половине дня к свежим могилам при Бедвир-форте потянулась процессия женщин и детей. Они несли туда цветы и подарки, произносили тихие прощальные слова.

Оставшись один в гостевой комнате дворца, Аксис закрыл глаза и уселся возле огня, чтобы согреть свои раны. Как же он устал. Через несколько дней он провозгласит обновленный Тенсендор, а потом двинется на север сражаться с Горгрилом. Возможно, подумал он, ему следует прямо сейчас потихоньку отправлять войска на север. Завтра утром. Кто знает, когда Горгрил вздумает начать атаку. Он наверняка прослышал о событиях в южном Ахаре — Тенсендоре! Вот и воспользуется прекрасным моментом.

В комнату в темно-синем плаще проскользнула Фарадей. Глаза ее сияли, она распустила длинные свои волосы по спине. Улыбнулась, взглянув на спавшего в кресле Аксиса. Днем он вымылся и переоделся, но следы единоборства с Борнхелдом оставались. На груди и предплечьях виднелись раны, зашитые нитями из кишок барана. Суставы на правой руке распухли, оттого что он долго бился мечом.

— Аксис, — тихо позвала она. Слишком долго ждала она этого момента. Слишком долго. И не намерена была ждать еще.

Аксис открыл глаза, моргнул.

— Фарадей!

Развязала на шее тесемки, плащ упал на пол. И встала перед ним полностью обнаженная.

Аксис смотрел на нее. Звезды, неужели она не понимает, как он устал? Он не спал два дня, всю последнюю ночь сражался с ее мужем. Тело болело, зашитые раны ныли, в чем он, правда, не признался обеспокоенному хирургу.

Но Фарадей была прекрасна, и Аксис медленно уселся и уставился на нее.

Она улыбнулась, встала на колени и стянула с него сапоги, дразня, провела рукой по внутренней стороне бедра. Затем, по-прежнему стоя на коленях, нагнулась и поцеловала его в грудь. Аксис почувствовал, как среагировало его тело на эти прикосновения.

«О Азур! — думал он, стараясь при этом закрыть от Фарадей свои мысли. — Как долго ты не позволяла мне прикоснуться к тебе. Понимала, что этим и кончится».

Руки Фарадей скользили по его телу все увереннее, и губы становились все настойчивее. Аксис испытывал смятение. В какой-то момент почувствовал ревность: уж не Борнхелд ли научил Фарадей этим штучкам? Это уже не юная девственница, которую он поцеловал у Древних курганов. В следующий момент испытывал муки совести, оттого что тело его предавало Азур.

Фарадей засмеялась, когда Аксис принял ее в свои объятия, однако она не догадывалась, что, занимаясь с ней любовью, он старался похоронить как можно глубже вину перед своей возлюбленной. Аксис еле удерживался, чтобы не выкрикнуть в момент страсти имя Азур. А когда все закончилось, Фарадей думала, что он плачет от любви к ней, а не потому что предал единственную любимую им женщину.

— Никто — ни Велиар, ни Ривка, ни даже блюстители — не говорили Фарадей ни об Азур, ни о Калуме. Впоследствии, когда все раскрылось, Фарадей горько об этом жалела. О том, что никто не предупредил.

Успех исполнения пророчества зависел от Фарадей. Она же могла и уничтожить Аксиса.