Детектив Майкл Логан посасывал вишневый напиток, неся в руках недоеденную длиннющую сосиску с луком и соусом. Верхняя ступенька прогнулась под его тяжестью. Логан сошел со ступеньки, затем осторожно ступил на нее вновь. Дощатые края ступеньки приподнялись вслед за шляпками выдвинувшихся гвоздей. В этих старых домах на Северо-Западе дерево вечно гниет. Постоянные дожди не дают ему просохнуть. Никто и не ждет от него долговечности. Лестницу эту хорошо бы сломать и построить заново, что, может быть, и собирались сделать — вот и материалами, что на аллее, запаслись.

На тротуаре толпились соседи, здесь же за полицейским ограждением сновали телевизионщики. Репортеры проверяли микрофоны, репетировали, что они скажут, когда программа утренних новостей перейдет к сюжету об убийстве в Грин-Лейк. Убийства в пригородах всегда были сенсацией.

В дверях полицейский в форме протянул ему пюпитр с журналом. Логан, сменив напиток в руке на перо, расписался. Полицейский отмечал в журнале приходы и уходы каждого из участников команды. Первыми в списке значились полицейские, сразу же прибывшие на место преступления, далее следовали Родригес, эксперт по вещдокам, Кэрол Нучителли из отдела медицинской экспертизы, сержанты группы перевозки, полицейский фотограф и группа экспертов-криминалистов. Логан опять достал банку с напитком и, вонзаясь зубами в сосиску, глотая соус, вошел в дом. На полу валялись бумаги, рядом стоял потертый портфель, пухлый, вместительный, — адвокаты любят такие портфели. По-видимому, бумаги выпали из стопки на столе. На перилах висело черное кожаное пальто. Логан прошел по коридору в глубь дома, к задней его части, туда, где на месте преступления команда привычно кружила вокруг трупа — мужского, судя по брюкам цвета хаки и коричневым штиблетам, выглядывавшим из-за кушетки.

— Бог мой, — сказал Логан, подойдя ближе.

Кэрол Нучителли подняла на него взгляд.

— Добро пожаловать на наш пикничок, Логан. — Она примерила на правую руку желтый пластиковый мешок. К лодыжке трупа Кэрол уже успела прицепить бирку, а стоявшие возле трупа пакеты на молнии были наполнены содержимым карманов убитого. От натекшей крови пол в комнате местами покоробился, а слипшиеся волосы мужчины казались темно-красными. Разбитая изуродованная голова распухла. Нучителли ткнула пальцем в латексной перчатке в сторону сосиски.

— Приятного аппетита! Не замажь своим завтраком мой трупик.

— Это обед. Я на ногах с пяти утра. Для меня сейчас середина дня, — сказал он, оглядывая комнату.

— И ты выбрал для еды такое дерьмо?

Он завернул остаток сосиски в полиэтилен и сунул ее в карман пальто — есть больше не хотелось.

— Ты же знаешь меня, Нуч. Мне необходимо есть шесть раз в день, чтобы поддерживать форму при моей-то комплекции.

— Бедняжка. Мне бы твою сгораемость!

Нучителли встала, и они оба отступили от трупа, давая возможность фотографу сделать необходимые снимки. На взгляд Логана, со сгораемостью у нее был полный порядок. Ростом почти шесть футов, рыжеватая блондинка с длинными, до середины спины, волосами и ногами, как у юной волейболистки, медицинский эксперт графства Кинг представляла разительный контраст безобразным проявлениям насилия, с которыми оба они имели дело.

— Ужасное убийство, — заметил он.

— Разве не все они ужасны?

— В пределах шкалы от единицы до десяти.

Нучителли осмотрела тело и вздохнула.

— Побои — это самое худшее, Логан. Огнестрельные или ножевые раны могут иметь не такой уж страшный вид. Но побои… — Она помолчала. — Это просто дикость. Как представишь себе убийцу — как он стоит и наносит удар за ударом… С души воротит, Логан. Я определила бы это как восемь по твоей шкале.

— Сколько ударов было, как ты считаешь?

— Больше десяти. Ударов двенадцать-тринадцать.

— От страха или в ярости, — заметил он. Нучителли кивнула.

— Мы здесь гости не частые. — Она имела в виду Грин-Лейк. — Даже не помню, когда была здесь в последний раз. А ты молодец — живо отыскал здесь фастфуд.

Логана откомандировали в Северный округ шесть месяцев назад. Обычно он работал с напарником, но сейчас тот отпросился в Нью-Джерси на свадьбу сына. Северный округ не был таким уж трудоемким, как Южный, откуда Логана с повышением перевели на убийства и где он прослужил восемь лет в Отделе разбоев и сексуальных преступлений.

— Все, что я успел сделать.

— Ты разрываешь мне сердце.

— Разрываю? Да я уже три года как мечтаю покорить его.

Нучителли улыбнулась и покачала головой:

— Ну да. То и дело отпрашиваясь с работы.

Их флирт носил совершенно невинный характер. Логан не собирался осложнять свою жизнь служебным романом. Нуч улыбалась. Мужчины и женщины, расследующие убийства, улыбаются редко.

— А кроме того, ты для меня слишком стар.

— Согласен. Мне уже сорок стукнуло. И я очень переживаю.

— Переживать ты не умеешь.

— Опять под дых!

Она смерила его взглядом:

— Сорок? На сорок ты не тянешь.

— Это что, комплимент или новая колкость?

— Попытка комплимента. Я дала бы тебе лет тридцать пять. И выглядел бы ты еще моложе, если б не набивал живот всякой дрянью. Ей-богу, у тебя сгораемость, наверное, как у кролика!

Взяв что-то из пластикового пакетика, она передала это Логану. Он взвесил предмет в руке:

— Мрамор. Солидный кусок. Фунтов шесть будет.

— Без сомнения, это и есть орудие убийства.

Статуэтка представляла собой голову африканского воина. Плоских поверхностей она не имела. Снять отпечаток будет невозможно. Он оглядел прочее убранство комнаты. Коврики и африканские ритуальные маски на стенах были забрызганы кровью. На столике под ними — перевернутые разбросанные фигурки: слоники, львы, зебры и жирафы. На всех них — тоже кровь. Логан вытащил платок и взял им одну из фигурок — женская головка. Парная с воином.

— Сними-ка эту стенку, Джерри, — попросил он фотографа и повернулся к Нучителли.

— Ну, так что же нам известно?

Она сделала глубокий вдох и выпустила воздух — с шипением, как неисправная паровая машина.

— Первый удар, по-видимому, угодил ему в лицо, большинство же других пришлось по затылку. Судя по жестокости этих ударов, можно предположить, что злоумышленник явился с намерением убить и неожиданно выскочил из темноты.

— Догадка хорошая, — сказал Логан, — но, на мой взгляд, ошибочная.

Она пожала плечами:

— Хорошо, Шерлок, давай теперь свою умную версию.

Логан продемонстрировал способность в пять минут разложить все по полочкам:

— У преступника, когда он явился, не было намерения убивать. Жертва застала его врасплох, и он запаниковал. Отсюда и количество ударов. Он испугался. — Логан вышел в коридор, прошел к входной двери. Нучителли следовала за ним. Указав на стопку бумаг, он сказал: — Жертва возвращается домой, кидает бумаги на стол, ставит портфель. То есть он не слышал ничего подозрительного до тех пор, пока не прошел в заднюю комнату, и поскольку убийца не выбежал через заднюю дверь, он тоже либо не слышал прихода жертвы, либо находился в другой комнате. — Он ткнул пальцем в сторону соседней комнаты и сунулся в дверь. Ящики в комоде были выдвинуты, вещи оттуда и из шкафа валялись разбросанные на полу. В книжном шкафу тоже все перевернуто вверх дном. — Преступник, по-видимому, находился здесь.

— Возможно, здесь он поджидал свою жертву.

— Возможно. Только тогда орудие убийства он наверняка принес бы с собой.

Нучителли сморщила носик:

— Ах ты, умница!

Логан проследовал назад, к телу.

— Убийца подошел к жертве со спины. Тот поворачивается к нему и получает удар стоя, что и объясняет брызги на этих масках, висящих на стене на высоте шесть футов. — Логан указал рукой на лампу. — А лампа горела?

— Насколько я знаю, да.

Из глубины комнаты послышался голос сержанта:

— Горела. Это был единственный свет во всем доме.

— Но почему он не собрал бумаги с пола? — Нучителли сделала жест в сторону разбросанных в холле бумаг.

Логан повернулся к ней:

— Каково предположительное время смерти?

— Если судить по окоченению, смерть наступила где-то между половиной одиннадцатого и полночью. Плюс-минус.

Логан секунду что-то прикидывал.

— Допустим. Он возвращается домой усталый после напряженного дня. Он голоден и направляется в кухню. Или же идет пописать, хотя нет, не думаю, ведь если преступник находился в спальне, у него тогда было бы время улизнуть.

— А может, он был наверху, — предположила Нучителли.

— Тогда жертва, наверно, услышала бы его. Нет. Я считаю, что преступник определенно находился в спальне. — Логан повернулся в дверях, встав лицом к комнате, где продолжала действовать команда. Чуть отступив, он изобразил идущего по коридору человека.

— Он скидывает бумаги на стол, роняя некоторые на пол. Сверху стопки кладет очки, кидает на перила пальто и идет поесть.

— А зачем ему снимать очки?

— Не знаю. — Логан секунду подумал, но так и не придумал объяснения. — Как бы там ни было, когда он входит сюда, в комнате темно, и он зажигает свет. Слышит звук у себя за спиной и уже хочет повернуться, как — бац! Следует удар. Его бросает о столик, фигурки падают, он ударяется о кушетку. — Изображая все эти движения, Логан упал на колени, упал так, чтобы не повредить вещдоков. — И второй удар он получает в затылок.

Опустившись на колени, Логан заметил под черной кожаной кушеткой какой-то предмет. Он подозвал одного из сержантов и попросил дать ему пластиковый пакетик. Тот выбрал один из висевших у него на поясе и протянул его Логану. Пошарив под кушеткой, Логан вытащил оттуда сотовый телефон. Поднялся.

— Ха! Я ошибся! Возможно, он и шел в кухню, но бумаг он не собрал и очки забыл, потому что разговаривал по телефону!

— Откуда ты знаешь, что это его телефон?

— Потому что, будучи пессимистом, я просто не в состоянии поверить, что убийца был так любезен, что предоставил нам свой сотовый для опознания.

Логан опустил телефон в пакетик. Потом через пластик нажал кнопку определения последних звонков — с номера и на номер.

— Время смерти десять минут двенадцатого, — сказал он, поворачивая сотовый так, чтобы Нучителли могла его видеть. — Плюс-минус. — Он записал в блокнот номер последнего звонка и передал телефон сержанту: — Нам потребуется полный список всех номеров, которые он набирал. Начни с последних суток. — И он опять повернулся к Нучителли: — А что нам известно об убитом?

Но Нучителли лишь покачала головой:

— Ведь ты меня знаешь, Логан. Наша работа тяжелая и без того, чтобы вникать, кто и что.

— А как мы узнали о случившемся?

— Соседка позвонила. Ее сейчас там в чувство приводят. Очень уж расстроилась. — Нучителли ткнула в сторону соседней комнаты, куда вел дверной проем без двери. — А Родригес в кухне.

Логан отправился в кухню. Небольшого роста латинос стоял, наблюдая, как сержант пытается снять отпечатки с дверных ручек задней двери — наружной и внутренней. Генри Родригес возглавлял криминалистическую лабораторию городской полиции Сиэтла. Маниакально педантичный, он не упускал ни малейшей детали. В деле, где счет идет на микроны, а значение имеет каждая мелочь, такой человек был незаменим.

Когда Логан приблизился, Родригес повернулся к нему и изумленно указал на его ботинки:

— Бахилы. Почему ты никогда ими не пользуешься?

— Прости, Генри. Забываю положить в машину. Есть что-нибудь стоящее?

Родригес досадливо мотнул головой:

— Что-нибудь стоящее, Логан, всегда есть. Надо только это найти. Отпечатков пальцев здесь уйма. Но принадлежат ли они убийцам — не знаю.

— Убийцам? Разве их несколько?

— Я бы предположил двух. Перед дверью на рыхлой земле отпечатались два разных следа от башмаков. Судя по глубине отпечатков, ретировались они бегом, спрыгнув с заднего крыльца. Отпечатки разные, и это четко видно. Один — словно бы от теннисной туфли размера, как мне кажется, восьмого. Другой — от ботинка. Этот побольше. Двенадцатого размера. Видимо, человек этот более крупный.

— А отпечатком жертвы один из них быть не может?

— Вряд ли. Следы свежие. — Родригес ткнул пальцем в сторону трупа. — А у него на ботинках нет земли, и это кроссовки десятого с половиной размера. Снимем слепки и сравним отпечатки с отпечатками других пар обуви в доме.

— А еще что ты знаешь о жертве?

— Это не мое дело, Логан.

— Ну, не в службу, а в дружбу, Генри… Нуч говорит, что ты сказал, будто в полицию позвонила соседка.

— Судя по всему, парень преподавал юриспруденцию в универе Сиэтла. Соседка стукнула к нему в дверь утром — ей был обещан кофе. Когда он не ответил, она решила, что он запамятовал. Отойдя от дома, увидела дальше по улице его машину и решила, что, может быть, он в душе и не слышал. Она вернулась и постучала опять, погромче. Когда он и на этот раз не отозвался, она посчитала это странным и сходила за ключом, который он ей дал.

— За ключом? У них что — был роман?

— Ну, если только как повторение истории Гарольда и Мод.

— Чего-чего?

— Гарольда и Мод. Кино такое есть. Культовое. Классика кинематографа. Двадцатилетний парень влюбляется в восьмидесятилетнюю старуху.

— Похоже, меня сейчас вырвет, Генри. Я ведь поел не так давно.

— И тем не менее. Очевидно, жертва и его соседка обменялись ключами на случай, если вдруг окажутся на улице перед запертой дверью. Знаешь, соседи нередко так страхуются. Она рассказала, что открыла дверь, вошла, окликнула его и тут увидела на полу его ноги. Первой ее мыслью было, что ему плохо, но, подойдя, она увидела кровь. — Он помолчал, глядя на тело. — Слыхал, что они уже связались с его сестрой.

Логан вздохнул.

— Вот уж кому не позавидуешь, — сказал он.