Виктор Палыч еще раз мысленно прокрутил в голове сценарий. Часть его небольшой мобильной группы находилась в первой миниатюрной «Амебе», дрейфующей в море, а остальные, из второй, поджидавшей неподалеку, отрабатывали этот остров. В нейтральный водах, лежа на грунте далеко отсюда, несла вахту боевая подводная лодка, в случае чего они могли рассчитывать и на нее. Сам он в данный момент караулил местный полицейский участок, Олег был неподалеку на подхвате, Кирилл на берегу наблюдал за хижиной, прекрасно имитируя дорвавшегося до моря отдыхающего. Курсантика отправил назад в гостиницу «следить за обстановкой», на самом деле, конечно, сплавил подальше от греха, мальчишка совсем еще, пусть отдыхает по путевке до конца недели и возвращается легальным путем, свое дело уже сделал. С местными полицейскими контакт установил – с теми, чьи родственники из того поселка. От них узнал, что военные проводят секретную операцию, никому здесь не понятную, но документы их в полном порядке, не подкопаться, полномочия большие – им остается только подчиняться. О своем шефе говорили нехотя и с опаской, но представление дали – человек явно любил власть и деньги. Чтобы не подставить Наталью, пришлось представиться сотрудником Интерпола, ведущим тайно расследование по ее делу, и показать корочки, естественно. Взял с них обязательство молчать – до особого распоряжения, где-то с неделю – и отслеживать и фиксировать все действия начальства, они обещали помогать и держать в курсе. Подтвердили, что яхта стояла на рейде 2 дня и отбыла в неизвестном направлении.

Вроде все предусмотрел, но свербило что-то на душе. Эх, как не хотел он использовать эту женщину, но слишком велик соблазн. Все попытки выйти на Пятого, даже приблизиться к нему, обрывались на корню, как будто тот имел своего информатора на Лубянке или, скорее всего, просто интуичил на самом высоком профессиональном уровне! На всякий случай он не стал обычным способом передавать в Центр о начале операции, но генералу дал знать известным им двоим способом, что затевает дело. Пусть останется спонтанной, никому извне не известной, может, и сработает. По его расчетам бандиты обязательно клюнут уже сегодня, и в ближайшие дни могут (должны!) прислать проверку их «легенды» – на этот случай он расставил людей, чтоб засечь их проявление. Если действовать аккуратно и чисто, да везения не помешало бы – они могут выйти на самого, или на заложников, что тоже неплохо. Могут высветиться и их явки, базы, связи, в любом случае, затеяна перспективная игра, не потерять бы только ту женщину в ней, но тут уж его ребята зубами будут грызть землю, а это немало.

Замигал индикатор прибора связи – пришло первое послание. Полковник взглянул на экран – сигнал двигался в его сторону. Направил бинокль на дорогу и вскоре обнаружил полицейскую машину. Подъехала к участку, двери открылись – вот и Наталья! Руки связаны впереди, легонько подталкивают к крыльцу. Внимательно оглядел ее всю – передвигается медленно и мучительно, как и задумано, на лице маска страдания, эй, не переигрывай! Похоже, пока обращение с ней нормальное. Не прошло и четверти часа, как показалась машина шефа полиции острова – сам приехал. Тут же вывели ее и Хэна, затолкали внутрь и быстро увезли. Виктор завел свою машину, взятую курортником Борькой напрокат на неделю специально для таких дел, и не спеша двинулся вслед. Кирюха остался наблюдать за хижиной.

Машины прямиком направилась к пирсу, где их уже поджидал катер. Виктор дал бинокль Джону: – Катер знаком? -Да, тот самый. – Американец откинулся на спинку сидения. – Пока все как по маслу. По воде вы как предполагаете двигаться? – Есть у нас парочка плавучих средств, подвижных и быстрых, надводных и подводных. Не переживайте, мои ребята поджидают их в море.

Американец лишь вздохнул. – Хочу Вам признаться, почему я так беспокоюсь о судьбе заложников. – Не надо, мистер Джеймс Ботлинг, я знаю. – Джон удивленно уставился в лицо Виктора и вдруг захохотал: – А я то думал, почему Вы так быстро мне поверили и легко пошли на контакт! Полковник слегка улыбнулся: – Учимся у Вас.

Обстоятельная проверка легенды была проведена уже на следующий день. Кирилл доложил, что действовал профессионал высокого уровня – незаметно проявился в хижине, возникнув как из-под земли. Хорошо, что наш Киря тоже не лыком шит – встретил и отследил, как положено. После хижины клиент направился в овраг и чуть ли не обнюхал его, но там все сделано чисто, не подкопаешься. Клюнули! Теперь можно передать все дела здесь проверенным не в одном деле ребятам из Интерпола, пусть сами следят дальше, а когда придет час икс – разбираются с шефом полиции и его приспешниками, а он собирает своих и отчаливает к Наталье поближе.

…

Уснула мгновенно. Но поспать всласть не дали – растормошили меня полицейские. Довольно вежливо предложили пройти с ними. Придя в себя и опомнившись, я радостно бросилась к ним с криком: – Ура! Полиция! Освободили!

Мужички чего-то испугались и вмиг связали мне руки. Ха-ха, значит, настоящие полицейские, думают, что я сумасшедшая. Тут вспомнила о спине и скрючилась от боли.

В участке с нами даже не разговаривали – ждали шефа. Тот быстро прилетел, как на крыльях, довольный и самоуверенный. Посадил нас в машину и отвез на катер. В дороге я пыталась что-то сказать ему – он лишь ухмылялся и не слушал. Передавая меня с рук на руки морякам, указал на них – мол, все им расскажешь. Погоди, гаденыш, не долго тебе осталось! Со мной вообще никто не разговаривал, только привязали к кровати. Зато я слышала голос Хэна, сначала слащаво что-то объясняющий, потом громкий и возмущенный, переходящий в вопли, и, наконец, дрожащий и заискивающий. Похоже, «раскололся». Что-то слишком быстро! Я передала свои наблюдения нашим «на дельфиньем языке».

Уже ночью пристали к земле и меня заточили в сумасшедший дом: явно какое-то больничное учреждение, не маленькое, хорошо отделанное изнутри, со специфическим больничным запахом, да с решетками на окнах – определенно дурдом, что еще-то может быть? Так и «пропищала мышкой» нашим. С утра провели полное обследование, сделали рентген спины, взяли анализы. Проверяйте-проверяйте, голубчики. По-прежнему никто со мной не разговаривает. Я демонстративно обиделась и тоже перестала лезть ко всем с разговорами. Осмотрелась потихоньку, нашла видеокамеру – глаз на них у меня уже наметан. В мертвой зоне делаю упражнения для спины, как грек показывал, прыгаю, приседаю и качаюсь – жаль так просто растерять с таким трудом набранную форму. И пищу по привычке рассортировываю – большую часть спускаю в толчок, расположенный прямо в комнате, и только малую часть ем. Все как-то веселее – поиграть в шпионов. В голове не укладывается, что все серьезно, кажется, будто понарошку.

И опять на меня нахлынули воспоминания – на сей раз о больницах. В сознательном возрасте сама я в них не лежала, если не считать поликлиник да зашиваний ран. А вот как мать с больными детьми – раз семь! И воспоминания остались противоречивые. С одной стороны, были и хорошие – к примеру, аппендицит у Лехи. Лет одиннадцать ему было, когда вдруг на самом первом уроке сильно заболел живот. Он терпел несколько уроков, все равно я была на работе, написал контрольную, потом не выдержал – ушел из школы сам, ничего никому не сказав, до дома еле дошел. Я как раз пришла на обед, и когда увидела его, пришедшего раньше времени, в дверях – сразу поняла, или почуяла, не знаю, что дело серьезно. Вокруг рта отпечатался белый с синюшним оттенком треугольник, да на правом глазу краснела четкая жилка – один из признаков аппендицита. Вызвала скорую. И от звонка до операции прошло часа четыре – довольно оперативно. Аппендицит был гнойный, врач сказал, что еще полдня – и началось бы заражение крови. А живот болел у сына уже несколько дней, и он молчал, терпел, пока мог! Леха все сделал для того, чтобы усложнить ситуацию – а больница нам быстро и достойно помогла. Врач попался очень хороший – отработал как надо, зажило нормально, без осложнений, через неделю выписались. Сразу после операции мне разрешили быть с ним сколько захочу. Поначалу, когда температура была за 39, я и спала с ним, у него в ногах. Он глазами меня найдет, или рукой нащупает – успокаивается и отключается. Просто быть рядом – тоже способ лечения, и не такой плохой. Мне казалось иногда, что я перетягиваю его боль на себя. Бегала домой готовить печеные яблоки да бульончик, кормила с ложечки. Через пару дней встал, прошлись с ним по коридору. Стали ходить есть вместе со всеми. Как только ему полегчало, пошел на поправку – сам меня выставил из палаты, не маленький, видите ли! Тогда мне очень понравилось отношение медперсонала, по идее запрещено посторонним находиться в палатах, тем более спать там, однако очевидно ведь, что идея запрета – неверная, одно присутствие матери лечит! Просто много лет нашу больницу возглавлял очень хороший человек и врач, я так думаю, от него все и шло.

Но был и отрицательный опыт. Мне 23, Лехе семь месяцев. Положили нас в инфекцию, с температурой 40 у сына. Ему настолько плохо, что даже не плачет – молчит. И страшный белый треугольник вокруг рта. И печальный взгляд. Я от всего этого холодею и просто лежу в обнимку с ним рядом. Три дня в таком жутком состоянии. И только появилась положительная динамика – подселяют к нам на место выздоровевших сопалатников мамочку с грудничком месяцев три. А самой мамашке – лет 16-18, ей богу, совсем девчонка. Ребенок неспокойный, не спит, нервничает. Девчонка честно тряслась над ним полдня. И вот пора отходить ко сну, мой сынуля наконец улыбнулся и поел, поиграл даже, что придало мне сил, уснул впервые нормально, а не как раньше, когда просто был в прострации. И тут начинает орать грудничок. Леха просыпается, я его укачиваю. Девчонка ходит и трясет своего, но тот все равно орет. Так с час ходим и трясем вдвоем. Тут девчонка говорит: – Все. Я больше не могу, – ложится и отключается с орущим рядом ребенком. А мой только уснул. Пришлось мне взять орущего ребенка и качать – чтобы дать поспать своему. У меня на руках дите волшебным образом успокаивается. Я его напоила, перепеленала, укачала и только положила – опять заорал! Пришлось снова взять на руки и ходить, напевая – успокаивался. Только присаживалась – опять начинал орать. Как в таком маленьком помещалось столько крика! Часа через два, в три ночи, я решила разбудить мать и отдать ей ребенка. Дотронулась до нее – а она вся в жару, горячая, у самой температура с 39! Чертыхнувшись, еще час ходила кругами. В конце концов не выдержала, я же тоже почти не спала предыдущие ночи, пошла к дежурной медсестре – объяснила ей ситуацию: мамочка больна, мой ребенок очень чутко спит, покачайте теперь вы этого ребенка! А вот фиг вам, ответила та, положи, пусть орет, всех качать – сама сдохнешь, мне за это не платят. В общем, за ночь я не только глаз не сомкнула, но и не присела. На следующий день на обходе пожаловалась врачу. Та подошла к девчонке, покрутилась возле, констатировала, что тоже заболела, назначила для нее лечение – и ушла. Оставив меня одну с двумя детьми и больной девчонкой. Хорошо, мой тогда был уже на искусственном вскармливании, молоко бы у меня точно пропало. Прокрутилась еще день. Мой сынуля веселеет на глазах, зато я никну. Приближается следующая ночь. Смотрю – девчонка отключилась, уснула. У меня к ней никаких претензий, малая да больная, жалко. Но и себя жалко, я же не железная. Чувствую – еще ночь не спать не смогу, я буквально падаю и отключаюсь. Сейчас вот залягу, как она – и усну мертвецки. А ребенок-то опять начал орать и моего будить! Что делать? И тут меня осенило. Пусть орет, в конце концов, от этого не умирают. Положила его в кроватку. Взяла свой матрас с постелью, вытащила в общий коридор, устроилась у стеночки. Надо сказать, что в инфекционном отделении все комнаты имеют свои санузлы и выход в общий коридор запрещен для всех. То есть в коридоре всегда было свежо и тихо. А мне только того и надо было. Положила Леху под бок и уснула наконец. Сквозь сон слышала, как тетки в белых халатах меня будят и прогоняют – но я их послала подальше, а заодно посоветовала валить от меня в палату с орущим ребенком и еле живой матерью и заняться ими, а не мной, а мне тут лучше и спокойней. Впервые в жизни нахамила и уснула окончательно. Пришлось им самим всю ночь квохтать над малышом. Утром был переполох, мое поведение расценили как ЧП, но мне было наплевать на все. Не нравится – уйду домой, оставив честную объяснительную, естественно, но жить в палате с орущим ребенком отказываюсь! Даже главврач заглянула ко мне, я ей все это повторила. И уже через час жизнь наладилась сказочным образом – всего то и надо было для этого поселить в больницу бабушку ребенка, мамашку перевели на второй этаж ко взрослым пациентом – самой лечиться. Бабка оказалась золотой, у нее ребенок даже не вякал, и все мы быстро пошли на поправку. Оказывается, с самого начала они так и упрашивали врачей – положить ребенка с бабушкой, поскольку мать неважно себя чувствовала, но врачи категорически отказали – не положено! Пока мать саму не положили в больницу – было не положено! Я за ту неделю постарела сразу на несколько лет, но вот уж до меня точно никому не было дела. Об этом случае я не рассказала ни одной живой душе, даже мужу: остался нехороший осадок, в том числе и от своего поведения.

На ночь решила устроиться возле кровати на полу – надо же следовать указаниям моего врача и спать только на жестком! За месяц я к этому привыкла, даже понравилось, и на мягкой кровати стало неуютно. Как только стемнело, стащила верхний тонкий матрасик с простыней вниз и положила аккуратненько между стеной и кроватью, чтоб не видно было с камеры. Накрылась одним пододеяльником, а одеяло красиво набросила на сбитый к центру матрас – точь-в-точь человеческая фигура.

Спала хорошо, без сновидений. Проснулась от шума. – Что происходит? Сколько времени? – недовольно высунулась с этими вопросами из своего укрытия, щурясь от яркого света и протирая глаза. Бааа! Да тут, похоже, целое сражение разыгралось, пока я сладко дрыхла! Две темные фигуры валялись в позе мертвых, еще две корчились, а трое живых с вылупленными на меня глазами вопросительными знаками замерли на месте. После небольшой паузы они загоготали, подскочили ко мне, оглядели всю, не дотрагиваясь, потом растормошили кровать, продолжая ржать. Вежливо предложили пройти с ними – и под солидным конвоем препроводили на какое-то плавсредство, тут же давшее полный ход. Там я накинулась на них с вопросами, но меня продолжали намеренно не замечать и не отвечали, а просто заперли в каюте. От такого отношения я вся кипела – ни ответа, ни привета, как говорится, что хочешь, то и думай. Даже чуть не забыла подать сигнал нашим, но вовремя успокоилась и пробибикала дельфинчиком.

Где-то через час, в предрассветных сумерках, меня пересадили на гидросамолет. Маленький, неустойчивый, ненадежный, трясучий – пришлось полетать и на нем. Летчик явно путал следы – летел не по прямой, а какими-то кругами, причем совсем низко над водой. Я испугалась, честно говоря, что наши меня не отследят, ведь связь работала до 20 км! А обычным локатором низколетящую цель не отследить, слишком большие помехи от воды, в этом-то я понимала. Поэтому очень часто нажимала на шарик, как бы не сдох раньше времени! Но уже через пару часов поняла, что наверняка меня потеряли, надо будет грамотно задействовать четвертый прибор! Превратилась в комок нервов – чтобы определить конец полета и отсигналить заранее с места прибытия, наблюдала за летчиком – он сидел впереди меня – и соседями. И тут мне помогло провидение: уже на подлете к месту назначения высоко в небе показался самолет, и вот когда он был примерно над нами, я нажала на секунду четвертый прибор – сигнал на спутник. Рассуждала так, что спишут этот сигнал на самолет. Минут через десять мы приводнились на озеро. Черт, тут дельфином уже нехорошо сигналить, вряд ли они здесь обитают. Впрочем, наши наверняка еще далеко, подожду пока. Отконвоировали меня в шикарный дом с мощной охраной, заперли в подвале. По-прежнему не разговаривали. Ну и не надо! Стащила опять матрас с постелью на пол и завалилась досыпать.

…

Лес. Раскидистое мощное дерево смотрит свысока на своих соседок – куда вам до меня, такого красивого и крепкого. Вон и мужик именно на меня полез, не на вас. Сутки сидел, потом второй на его место влез и тоже ласкает меня. Меня, а не вас, малявки!

Киря передал дежурство Олегу. Тот удобно расположился в ветвях деревьев, проверил винтовку – оптика наведена прямо на окно, откуда изредка идет сигнал. Посмотрим, чем она занята: руками машет, ногами, перекаты да лодочки делает… Ну женщины, никогда понять их не мог. Сигналы от нее принимали сразу три приемника, один вот он, другой у командира в «Амебе» и третий во второй группе слежения, у Бобра. Заведение, куда ее доставили, пробили по своим каналам – оказалось респектабельной клиникой, ни в чем никогда не замеченной. Вряд ли здесь прячут заложников, хотя наверняка не скажешь – пока. Дайте только завершить главную фазу операции – придет время, со всеми разберутся, кто был на этом их пути, просветят до костей. А сейчас они наверняка осторожничают, проверяют «легенду», раз ей рентген позвоночника сделали да анализы взяли. Теперь ждать, опять ждать. Вот и ночь наступает… Олег вошел в режим ожидания, умело совмещая неподвижность тела и работу мозга. Не уснуть для него не было проблемой, натренированный организм работал как часы.

Чуть не пропустил самое главное, проклятье! Как в ее палату проникли неизвестные – не видел. Вдруг в окне зажегся яркий свет, четко высветив четыре черные фигуры, целящиеся друг в друга. Секунд пять стояли неподвижно, Олег чуть не поседел за это время – и рад бы выстрелить, помочь, но непонятно в кого! Тут ворвались еще трое и началась пальба, с глушителями, конечно! Трое завалились, а один, удачно нырнув под заваленные тела, выпустил целую обойму в кровать, где спала, так и не проснувшись, Наталья! Олег зажал себе рот рукой, чтоб не заорать от бессилья. Перестрелять их всех, что ли, к чертовой матери? Но за него обойму в того придурка уже выпустил один из оставшихся в живых. Похоже, убийцы попали в засаду, сами погибли, но задачу выполнили. У Олега заныло сердце. – К черту эту работу, пора комиссоваться на гражданку, не могу больше! – подумал он, держась за горло. – Прозевал! Не заметил! Не помог! Она на него надеялась, смотрела как на бога, а он!

Слезы подступили совсем близко, но бесполезно – плакать он давно разучился, так просто облегчения не найти, не женщина.

В таком же трансе находились и ее охранники. Не уберегли! Приказ не выполнили!

И тут вдруг… о последующей сцене он потом будет с безумным смехом рассказывать друзьям, смакуя подробности – из-за кровати появляется всклокоченная недовольная заспанная физиономия женщины и что-то говорит с обиженной миной на лице. Олежка чуть не рухнул с дерева. В точности те же чувства, видать, испытали и ее телохранители, потому как и они начали ржать, как безумные. Она, оказывается, сладко спала на полу – в своем дурацком стиле, ничего не слышала, а на кровати лежала «кукла»! Даааа. – Погодим пока бросать работу, разве повеселишься так на гражданке, – решил он. Но внимание! Ее куда-то повели! Олег доложил командиру, слез с дерева и незаметно последовал за ними. Сигнал сигналом, а лучше самому ее сопровождать, вдруг еще какая засада.

Потом была бешеная гонка, когда их «Амеба» на грани возможного летела вслед за сигналами. Держались, сколько могли, но за самолетом, хоть и гидро, им не успеть, конечно. И подводная лодка ничем не могла помочь со всей своей новейшей техникой. Потеряв сигнал, они не спеша дрейфовали, сохраняя направление движения и ждали. Три часа пришлось волноваться и надеяться – а потом, к всеобщему облегчению приняв сигнал со спутника, снова на пределе технических возможностей мчаться в конкретную точку. Эк куда ее завезли – на Африканский материк. Неужели выйдут на базу подготовки террористов? – это была бы удача, о которой они и мечтать не смели. Одной ракетой разнести отребье общества! Предварительно, конечно, изъяв оттуда женщину!

Радовались они рано – оперативно прибыв в заданную точку, курсировали вдоль берега, прислушиваясь к эфиру, но сигналов больше не было. Олег успокоил остальных: – Спит наверное. Ночь-то беспокойная была.

И они последовали ее примеру, оставив, естественно, дежурного на посту.

В полдень воспряли духом – пару раз мигнул самый мощный из трех сигналов – воздушный. Слава богу, догадалась, наконец-то, послать именно его. Шел он из владений богатого араба, расположенных километрах в пятнадцати от берега, там как раз и озеро имелось, где наверняка приводнился гидросамолет. Сразу независимо друг от друга были посланы Кирилл и Махмуд, наиболее подходящие по внешности к местным условиям. Обрядили их в соответствующие одежды, коих всегда имелось на борту в запасе. Такая уж у них работа – уметь раствориться среди местных в любой точке земного шара. Где, интересно, конечная цель ее путешествия? Может, здесь? Чтобы не светиться, «Амебы» со всем остальным составом лежали на грунте, связь поддерживали по новой системе – хоть и требовались на это лишние люди, зато эфир не сотрясали зря.

Вблизи поместья уже улавливался «писк мышкой», передала, что с ней никто не разговаривал ни разу, зато сильно охраняют. – Это очень хорошо, – обрадовался Виктор Палыч. – Значит, хочет Сам с ней говорить. Но опасается подставы, осторожный, гад – проверяет.

Еще проблема с рыбаком, Хэном. Он остался в клинике, а это ой как нехорошо! Пришлось обратиться с просьбой к друзьям из Интерпола, чтобы вытащили любым способом его оттуда и изолировали на время. Обещали сделать – значит, сделают.

Вечером вновь встали на уши – ее опять перебрасывали. В этот раз по хорошему шоссе, забитому машинами, на неприметном джипе. Если б не идущий оттуда сигнал – никогда б не догадались! Махмуд следовал за ними, взяв в аренду местное авто, под видом богатого предпринимателя, едущего по своим делам. Уже под утро шоссе привело в большой город, что создало ряд новых проблем. Виктор Палыч с основной группой направился срочно туда же, но на всякий случай по другой дороге, в объезд.

В городе в слежку включился и Кирилл, выбрав средством передвижения велосипед курьера. Ни разу они не подошли к ним близко, в пределы видимости: чревато провалом. Все на расстоянии, по сигналам. Сутки в городе показались всем за трое – сплошная головная боль. Сигнал то «бегал» по городу, как ненормальный, то надолго исчезал.

Сменив несколько адресов и машину, ребятки вновь покатили по шоссе вглубь континента. Проявляя чудеса изобретательности, Виктор Палыч с командой следовали за ними, то рассыпаясь по одному, то вновь объединяясь в единую группу. Всякую связь с внешним миром прекратили, чтоб ненароком не выдать себя, когда цель уже так близка… Неотвратимое возмездие приближалось к Пятому…