Долго же торчу я в этом подвале… Даже не знаю, сколько времени прошло – под землей света белого не видно! Пару дней, наверное.

Жду – не дождусь свидания с главарем. Не сомневаюсь даже, что скоро свидимся. Все на это указывает. И, похоже, он желает говорить со мной полюбовно, на доверии, интересует его информация о тех двоих, которых я случайно сделала предателями в своем письме. А уж как меня охраняют – самые верные и обученные псы! На них мой организм тоже среагировал интересно – как на прирученных смертельно ядовитых змей. Холод и ужас. Но пока их яд направлен не на меня, а наоборот – от меня, вокруг меня, чтобы защитить от других мерзких тварей. За эти дни я даже начала испытывать симпатию к ним, особо к начальнику охраны, что меня уж совсем испугало – пора заканчивать эту игру! Хочу домой!

Теперь я общалась только с ним одним – он приносил еду, убирал, выполнял мои капризы. Я даже почувствовала себя в какой-то момент миледи из «Трех мушкетеров», когда ее заточили в тюрьму, а она не просто совратила охранника и сбежала, а еще и заставила его убить своего врага-лорда. Правда, мой страж вряд ли поддастся на мои чары, все ж мы такие разные… Но ее план в принципе был хорош и для меня (скромностью что-то я перестала страдать в последнее время). Где же главари, в конце концов? – у меня отпуск кончается!

Мои грезы были резко прерваны – вдруг, наконец, отворилась дверь и вошел мужик с рыбьими глазами. Я как раз валялась на ковре, имитирующем спальное место, и обдумывала свое поведение – легок на помине! Отчаянно запустила сообщение о приходе помощника: три подряд – перерыв – три подряд. Хотя зря, наверное – через бетонные стены, да из-под земли сигнал наружу не пройдет. Мы церемонно сели друг против друга. – Вы умная женщина. Я думаю, догадались, куда попали? – Конечно. Вы – борцы за справедливость, если по-вашему, или террористы, с точки зрения остальных.

Он усмехнулся. – Правильно. Надеюсь, мы найдем общий язык. – Я кивнула. – И мне не придется задавать вопрос несколько раз. – Конечно, хватит и одного, – заранее испугалась я. – Мы хотим получить от Вас кое-какую информацию. И получим, не сомневайтесь, тем или иным способом. – Не пугайте меня, пожалуйста. У меня нет причин что-то скрывать от Вас. – Это хорошо. Расскажите для начала про побег с яхты – кто был инициатором и почему. – Это просто. Я им рассказала все, что знала, и мы решили бежать. – Но в лагере ты утверждала, что приняла нас за спецназ – соврала? – Здесь я перевожу его обращение ко мне как «ты», хотя в английском есть только «you», потому как тон резко сменился с вежливого на повелительно-грубый. – А что я должна была – себя выдать? К тому же я и думала поначалу, что вы спецназ – на работе у киношников, пока не услышала разговор двух ваших людей. И поняла, что вы – террористы, и хотите убить всех нас, взорвать на перевале! – Тут я многозначительно помолчала. – Потому и бросилась к заложникам, чтоб сообщить о взрыве, так глупо подставила себя! Но я думала, что вы меня к ним и отправите, никак не ожидала, что попаду на яхту. – Продолжай. – На яхте уже, когда я сказала тем пятерым заложникам в каюте, что вы – настоящие террористы, все испугались, кроме одного – американца. Он как будто все уже знал. Он и предложил план побега, нашел спасжилеты и плот. У меня такое чувство, что скажи я или не скажи – все равно он бы бежал. А нас так – за компанию – взял, чтобы отвлечь от себя.

Я смело валила все на Джона – его-то не поймали! И по идее, они не знали, что я об этом знала… – А когда в воде оказались, он тут же от нас уплыл, бросил, хоть я и поплыла вслед, и кричала ему, чтоб подождал! – тут в моем голосе зазвенела обида. Ну актриса, что ж я в кино-то не снимаюсь! – Потом начался шторм, меня захлестнуло волной и дальше ничего не помню. Очнулась в хижине у какого-то дурака, он сексуальный маньяк, наверное, так и ел меня глазами, ждал, когда поправлюсь! Я, конечно, попыталась бежать и заодно помочь заложникам – отправила по Интернету письмо куда надо. Но все мои побеги неудачные! Тот гад меня поймал, избил, сбросил в овраг. Я повредила сильно спину, не могла ходить несколько дней, и сейчас еще с трудом хожу, больно! – пожаловалась ему. Меня несло, словесный понос это называется, возникающий после долгого вынужденного молчания. Ничего, пусть видит, что я готова к сотрудничеству. – Почему в полицию сразу не пошла? – сухо спросил, не доверяет пока. – Что я, дура? Вашу яхту видела в море – наверняка полицию купили, – с достоинством ответила, так держать! – А вы, наверное, перехватили мое письмо?

Тот лишь усмехнулся. – Тогда понятно, что вы на острове так долго сидели – меня ловили! Вам интересно, кто предатели и о чем еще они говорили? – напрямик спросила, прямо в его рожу. – Да. – Так просто вы от меня эту информацию не получите, – твердо сказала я. Тот лишь усмехнулся: – Брось, женщина, один укольчик – и все запоешь сразу. – Не так все просто, господин террорист. Я слышала только голоса, как они выглядят – не знаю, и ваш укольчик только повредит – от него по-другому воспринимаешь мир, в том числе и звуки, – это я уже сочиняла, а что было делать? – Я должна сама хотеть помочь вам найти тех двоих. К тому же, они мне абсолютно безразличны, я их выдам обязательно. Но поймите меня правильно: я должна блюсти и свои интересы. Предлагаю за малюсенькие условия купить вам у меня нужную информацию. – И какие же ваши условия? – неприятно усмехаясь, спросил он. – Первое: не убивайте меня сразу. Дайте пожить, вон хоть в вашей тюрьме посидеть для начала. Или работать я могу – на кухне, например. Заметьте – не прошу отпустить – знаю, что это невозможно. Я просто прошу дать мне пожить у вас. Может, веру вашу захочу принять? – господи, что я несу? Совсем с ума сошла. – А второе? – Деньги, конечно, – увидела, как тот побледнел, и поспешила исправиться. – Небольшие, чтоб помочь мне выжить среди вас. Тысяч десять долларов.

Черт, не продешевила ли? Что-то он слишком довольный. – Хорошо. Твои условия выполнимы.

В горле у меня захрипело, в глазах повлажнело. Рыбьи глаза дал мне попить водички. – Где был разговор, как тебе удалось подслушать? – Где-где… Сидела я в столовой, как уже говорила вам, в подсобном помещении каком-то. После ужина, на котором киношные ребята обсуждали ситуацию и насмехались над заложниками, где-то между 8 и 10 часами – точно не знаю, часов не было, вдруг у окна остановились двое. А окно открыто было, я все хорошо слышала. Выглянуть не решилась, так что их не видела и по виду не узнаю. Они курили и разговаривали. – Я замолчала многозначительно. – Ты уверена, что узнаешь их? – Да, слух у меня хороший. Только хотелось бы обстановку похожую. – он непонимающе уставился на меня. – Ну не под землей, а в доме каком-нибудь – слышите, здесь голоса искажаются? – и я глубокомысленно поакала и поукала, вызывая эхо от стен. – Прислушайтесь – другой тембр!

Что такое тембр, почему он другой – понятия не имела, но нужна была железная аргументация, чтоб заставить их проводить опознание на воздухе, иначе наши меня не отследят и не освободят. Он согласно кивнул и задал ключевой вопрос: – О чем еще они говорили? – Э нет, господин террорист, деньги вперед! чтоб я вспомнила правильно!

Рыбьи глаза кивнул и быстро вышел. А я, как стояла, так и рухнула наземь. Нечеловеческое напряжение, как бы голова не заболела, любимая мигрень подступила к мозгам – впервые за отпуск.

Совсем скоро после того разговора меня вывели и куда-то повели. Конечно, тут же воспользовалась моментом и просигналила нашим. Исподтишка оглядывая все вокруг, пыталась оценить обстановку. Я, конечно, не специалист, и в реальной жизни ни с чем подобным не сталкивалась, зато фильмов всяких и книжек нахваталась досыта, и выводы с их помощью сделать смогла. Неутешительные для себя: это был хорошо укрепленный лагерь боевиков. Все подступы к нему охранялись на многие десятки километров (углядела даже локатор(!), не говоря про антенны, вышки и еще массу непонятного оборудования). Большая часть лагеря была спрятана под землей и в пещерах, повсюду были накинуты и маскировочные сетки. Бородатые страшные воины, встреченные на моем пути, откровенно поедали меня глазами. Я начинала понимать, что вытащить отсюда человека невозможно. О побеге нечего даже и мечтать. Что остается делать нашим, если, допустим, предположить, что они сумели отследить меня и сидят где-то неподалеку сейчас (по-другому я даже и думать не хотела)? А только одно: дождаться главных террористов и уничтожить все тут к чертовой матери ракетными ударами, вместе со мной, конечно.

Расстроенная увиденным и собственным анализом, я, сильно не в духе, неуклюже плелась под охраной, с мукой на лице, изредка поглаживая спину. Не знаю зачем, но решила подчеркивать свой больной позвоночник и ограниченные возможности передвижения. Хотя чувствовала себя уже вполне сносно. – Сигнал! Есть слабый сигнал! – ликование в голосе Олега было неподдельным. Двое суток ни звука не было от нее, и отчаяние подступало все ближе. Нормально, командир правильно говорил, что надо ждать, проявится. Так и случилось. Кирилл приник к окуляру и попытался найти женщину в том волчьем логове. – Нашел! Вон она! – и передал бинокль Олегу. – Повели ее, смотри. – Что-то вид у нее совсем плохой. Пора кончать со всем этим. – Олег внимательно осматривал женщину, пытаясь оценить ее состояние.

Кирилл сосредоточенно наносил какие-то пометки на карту: – Не просто будет ее вытащить. – А когда просто было? Ничего, прорвемся, командир чего-нибудь придумает. – Это да. Голова. – уважительно подтвердил. – Ну что там? – Ввели в вон тот блиндаж. Сигнал от нее есть? – Нет пока. Олеж, я пойду осмотрю подходы. – Давай.

Кустик из колючек колыхнулся, слегка осыпался песок, но и за пять метров не видно было, что это человек переползает открытое пространство, чтобы раствориться в ближайших камнях и скалах. И даже в метре был не заметен оставшийся человек, наблюдающий в антибликовый бинокль за лагерем.

Ночью Виктор Палыч устроил мозговой «штурм» – обмен идеями и выработку плана действий. Сидя в расщелине скалы, он, Олег, Кирилл и Бобер искали способ – как уничтожить лагерь и при этом освободить женщину. До сих пор они соблюдали полное радиомолчание, и наверху пока ни о чем не знали. И хорошо, там ведь долго не думали б, спустили б приказ – взорвать все на мили вокруг, списав ее в необходимые потери. А он так не желает: главное, почему его группа до сих пор действует, причем очень даже неплохо работает – это взаимовыручка. Сам погибай, а товарища выручай – по этому старому советскому принципу они живут, и плевать хотели на меняющийся мир и отношение к этому лозунгу остальных. Вместе пришли, вместе и уйдем, или поляжем. И никак иначе, только так. А женщина та теперь в их группе, и ни у кого даже мысли не возникло, что можно просто ее здесь кинуть. Или вместе с ней – или никак.

С таким настроем четверо искали идеи. Остальные, рассыпанные на этой горно-скалистой пустынной местности поодиночке и парами, работали как обычно – вели наблюдение, сидели в дозоре или просто спали. – Сегодня ее продержали в блиндаже три часа. Внутрь по очереди зашли пятеро, на каждого примерно по полчаса. Как зашли – так и вышли, все спокойно, – доложил Кирилл. – Похоже, начали водить к ней на прослушивание подозреваемых, и она пока никого не узнала. – Их и было-то человек восемь, внедренных. – Олег невесело усмехнулся. – Скоро предоставят остальных – и финита комедия. – Среди этих пятерых наверняка были и подставы. А почему сегодня всех ей не представили, как думаете? – Виктор ожидающе поглядел на друзей. – Не было в лагере? – предположил Бобер. – Вот именно. И Пятого пока не видать. Как с ее охраной? – Хреново. Охраняют как шейха, в три заслона. Ни нам не пробиться, ни наемным убийцам. Если переть силой, успеют десять раз перепрятать или уничтожить.

Тут к ним протиснулся конопатый щуплый парень. – Командир! Ребята передали, в лагерь въехало несколько машин. Похоже, важные шишки, больно классные тачки. – Хорошо, продолжайте наблюдение, – кивнул ему Виктор, и тот растворился в ночи. – А вот и остальные подъехали. Что это означает? – Завтра ее последний день. Надо брать. – Олег выразил мнение остальных. – Связь с ней оборвалась, последний звуковой прибор сел. Надеюсь, у нее хватит ума не подключать радио! Хотя все может быть – женщины… – Это да! – с усмешкой подтвердил Бобер. – Мне в голову пришла одна мысль, более-менее осуществимая на практике, – друзья с интересом уставились на своего изобретательного командира. Его идеи почти всегда были оригинальными и неожиданными, и им не раз приходилось воплощать их в жизнь. – Загримируем Махмуда под помощника – у них похожи тела, а грим на лицо наложить для нашего Гоши не проблема.

Ребята сосредоточенно соображали, воздух даже загустел от усиленной работы мозгов. – Кирилл, реально его ввести в игру? – Я присмотрел одно местечко. Снять три пары часовых – и ты в лагере… – Он пройдет к блиндажу, пройдет как свой через все заслоны – сегодня мы отследили и записали на пленку весь путь настоящего помощника, Мах завтра просмотрит еще раз. Как зайдет внутрь – вкинет таблетку. В панике реально прихватить женщину и выйти с ней из-под засады. Смотреться будет нормально, что он тащит пленницу из-под огня. И пойдут к нам, организуем прикрытие, встретим. Главное, чтоб не догадались о подставе в первые минуты, пока не выйдут из зоны усиленного наблюдения вокруг блиндажа. В принципе шанс есть – их несколько раз видели рядом и в первый момент не заподозрят. Потом все вместе ходу. Коридор обеспечит основная группа. – А как же… – Бобер не успел докончить мысль, как Виктор уже ответил. – Одновременно выйдем на связь с базой. Ракеты ждут в полной боевой – я послал днем гонца с приказом. Минут через десять все здесь взлетит на воздух, нам как раз хватит, чтоб убраться подальше. – За десять минут и весь лагерь спрячется подальше, не деревня. – Олег вопросительно взглянул на командира. – Правильно, как только они услышат наш выход в эфир, так сразу объявят тревогу. А уж ракету засекут сразу и успеют эвакуироваться. Поэтому – что? – Надо, чтоб они не услышали, – подхватил Олег. – Вывести из строя их оборудование! – Верно мыслишь. Растешь, парень. – Олег зарделся: это было высшей похвалой командира. – Ты у нас снайпер. Возьмешь очкарика, он тебе назначение всех приборов выложит и конкретно куда стрелять подскажет. – Командир! Снайпер не хуже меня еще есть, сам знаешь. Разреши мне пойти с Махмудом. Я должен сам там быть. Загримируйте и меня под кого-нибудь! – Это мы обсудим. Какие еще замечания? – Больно гладко у тебя получается – буркнул, глядя в сторону, Бобер. – А если Маху засекут раньше и не дадут войти в блиндаж? – Подстрахуем. По видео их сегодняшнего прохода Мозг к утру подготовит рекомендации – что где говорить, был ли пароль, ну и остальное – в своем стиле. Еще вопросы? – Ребята молчали. Виктор продолжал: – Шум, выстрелы, обычная тревога – не страшно. Главное, чтоб не засекли летящую ракету и не просочились вглубь пещер, где их никакая ракета не достанет. Поэтому должна быть видимость местной разборки. Они сейчас подозревают друг друга, подсознательно ждут неприятностей. На этом и сыграем. Бобер, твоя задача – организовать коридор. Теперь конкретно…

Еще долго шло совещание, но уже без Олега: командир приказал ему и Махе спать.

….

Наступил очередной день. Проснулась я рано: вчера заболела голова после долгого общения со змеями, пришлось заставить себя лечь пораньше, чтобы вылечиться сном. Зато сегодня я как огурчик! Состояние какое-то невесомое, радостное. Может, это мои предчувствия, моя интуиция предупреждают? Хорошо бы.

Я достала из укромного местечка свои доллары и внимательно просмотрела их на свет. Вроде не фальшивые: полоска видна, воротник на мужике шершавый, не мнутся, краска стойкая. Вчера перед началом опознавания Рыбьи Глаза выдал мне наличными десять бумажек по тысяче долларов, я их тут же скатала в трубочку и спрятала, под его насмешливым взором. Ничего, урод, посмотрим, кто из нас последним посмеется! Как ни пытались они уговорить меня перевести деньги на счет, я стояла крепко – не нужны мне ваши счета, не знаю что такое и знать не хочу! – типично крестьянский подход. – И потом, как я на ваши виртуальные деньги смогу покупать реальную еду и одежду, находясь в плену? – этот мой вопрос поставил точку в споре о деньгах. На самом деле доллары их я себе не возьму, конечно, не собираюсь строить свою жизнь на крови невинных, но для отвода глаз мне это показалось хорошим ходом.

Почти час я делала зарядку, если так можно назвать мои потуги подвигаться в ограниченном пространстве подвала. Растягивала и разминала спину, через привычную тянущую боль. – Какая же я стала худенькая! – хвалила себя, растирая бока ладонями. Пропал многолетний жирок, убрались многие складочки… – В такой форме можно и с мужчинами заигрывать! Недаром охранник пялится… – Фу, Ната, какие мысли у тебя возникают, забыла, сколько тебе лет? – Ну и что? А если я так себя ощущаю – молодой и стройной?

Совсем с ума схожу, сама с собой разговаривать начала! Я поскакала на месте еще пять минут и позвала своего телохранителя – для умывания, так сказать, и поесть захотела. Почти как на курорте. В перспективе планирую его охмурить и купить – надо ж деньги куда-то потратить.

Повели на прослушку меня рано – и хорошо, а то вторая половина дня уж слишком жаркая и душная для моего слабого организма. Артистично морщась и переваливаясь уточкой, продолжила вчерашнюю линию поведения – смотрите, какая я дохлая и никчемная! Внутри блиндажа меня поджидал сюрприз – рассматривая рентгеновские снимки, у стола собственной персоной стоял сам Пятый. Как я его узнала – не знаю, ведь на сей раз аккуратная бородка меняла его облик, но узнала сразу. Аж пот прошиб! Хорошо, он не смотрел на меня, а то бы понял. Я мысленно отгородилась ото всего света, оставив в голове только туповатую женщину с идиотской улыбкой. – Хай! – вежливо поздоровалась.

В ответ меня тоже поприветствовали, с типично мужским снобизмом и подтекстом. – Как здоровье, как спина? – Слишком жарко у вас. Но ничего, привыкну, – словно чего-то испугавшись, поправилась я. – А спина болит, трудно встать, когда долго сидела или лежала. Если делать неправильные движения – дергает очень больно. – Скоро прибудет врач и вас вылечит, – насмешливо прервал мои излияния, обдав холодом ужасной действительности.

Потом приблизился ко мне и, глядя в глаза, процедил: – Повтори слово в слово тот разговор. – Пожалуйста. – И отбила текст, выученный мной за многие вечера раздумий.

То, что в его отряде не все чисто, он, видимо, и без меня подозревал, я случайно наступила на больную мозоль. И не зря пытаются меня убить, и охраняют от своих же по высшему разряду. Раз сам пожаловал, значит, собирается предъявить мне главного подозреваемого. Как бы не ошибиться в выборе козла отпущения! Русского выдавать я не собиралась – он не тянул на предателя. Как жаль, что сели в самый нужный момент все звуковые приборы! Знать бы, использовала б экономней! Сколько ерунды передала, а главное, ради чего я здесь, – не смогла! Использовать же выход на спутник не было даже близко в моей голове – не дура, при таком-то обилии всяческих антенн вокруг.

Еще его заинтересовало поведение американца перед побегом. Я постаралась убедительно показать, что побег был им задуман заранее, а без помощи самих боевиков это вряд ли было возможным. То есть перехватили самого богатенького и забрали себе – а что еще думать, если его не нашли! А то, что именно он был самым богатым, мелькает у меня в голове довольно часто: кто в здравом уме останется ловить миллионера, когда в его руках миллиардер? Хотя тут не так все очевидно, и вполне могли остаться на день за охотой и на миллионера, если, допустим, не сомневались в своей безопасности или боялись, что убежавшие выдадут их. А уже через день к тому же добавился еще мотив – поиск меня, чтобы выйти на предателей, тоже веская причина торчать на том острове. К тому ж главного там и не было, работали его приспешники. Какой отсюда вывод? Процентов 50, что американец – миллиардер. Но в любом случае то, что его не нашли – делает более вероятной версию существования заговора внутри их структуры (перехватили под носом Пятого лакомый кусочек!), с целью дискредитации и последующего свержения главного.

Хоть Пятый и владел собой великолепно, но все эти мои измышления про американца, похоже, взвинтили его. Он даже позвонил по мобильнику и с кем-то переговорил, по-арабски, естественно. Потом отвел меня в огороженный закуток, где мы удобно расположились на стульях. – Начнем. – А что, вашего главного сегодня не будет? – наивно спросила. – С которым я вчера работала?

Тень пробежала по его лицу. Ага, задела, хорошо бы всех их тут рассорить, заставить подозревать друг друга. Он мне не ответил: на вопросы женщин отвечать они не считали обязательным, это я уже заметила, – в их мире женщины вопросы не задают, наверное.

Первым ввели моего русского – узнала по голосу. Отсюда я никого не видела – специально так сделали, ведь я по идее не видела говорящих. Внимательно послушала, как его допрашивает адъютант Пятого, как он отвечает на английском – и отрицательно помотала головой: – Не он. Точно не он. Даже близко нет.

Пятый удовлетворенно кивнул и сделал знак рукой моему охраннику. Ввели следующего. Лицо Пятого – непроницаемая маска, никаких эмоций не отражающая. Только на секунду хищно раздулись крылья носа. Ага! Я послушала пару минут их беседу, сделала напряженное лицо и сказала Пятому: – Не могу точно сказать. Что-то похожее есть. Попросите его говорить тише и спокойнее! – попросила Пятого, очень внимательно исподтишка наблюдая за его выражением лица и настроением, как и он за моим, впрочем.

Подозвал охранника, что-то сказал ему, тот кинулся вон из дома исполнять. А мне приказал: – Слушай еще, не спеши.

Я закрыла глаза и вслушалась. И услышала – ТОТ звук, внедренный в мою голову Олегом. И как и репетировали – вдохнув побольше воздуха, свалилась со стула с откатом к стенке, закрыв двумя руками уши и зажмурив глаза. Помню, лежала, замерев, в неудобном положении и испытывала только одно чувство – удивления – как быстро наши сработали: не прошло и получаса после появления Пятого, как они уже тут! А башку заполнял тонкий безумный вой, для разнообразия сопровождаемый хлопками выстрелов. Показалось даже, что пули свистели вокруг меня – воздух колыхался. Но я лежала неподвижно, как труп – не зря полдня тренировалась!

Прошла вечность, я чуть не начала задыхаться, пока не почувствовала маску возле рта. – Дыши, глаза не открывай! – первые русские слова, правда, с подозрительным акцентом, что услышала, когда чьи-то руки оторвали мои собственные от ушей. – Пятый сидел здесь, рядом со мной! – завопила сразу. – Знаю. Посиди тихо еще пару минут! – А его помощника не было сегодня! – добавила и заткнулась, как просили.

Через некоторый промежуток времени, показавшийся мне ну очень длинным, кто-то схватил меня за руку и потащил. Я покорно последовала, прижимая второй рукой маску ко рту и не открывая глаз. Со ступенек меня галантно снесли на руках. – Теперь ходу! Быстро! Да глаза открой, маску выбрось!

Я так и сделала. Меня тащил за собой какой-то араб, кого-то напоминающий, но никак не Олег! А вокруг творилось невообразимое: дым, выстрелы, крики. Внезапно, как из под земли, на нашем пути вырос заслон из человек двадцати вооруженных страшных людей. – Хана! – только и успела подумать, как мой провожатый вскинул правую руку в приветствии и что-то прокричал им на арабском. И тут я его узнала – боже, да это ж помощник Пятого! Ну влипла! И ловко вывернулась, укусив того за левую руку, плотно держащую меня под локоть, и помчалась во весь дух в просвет между ними. Недалеко, правда – через десяток метров упала от толчка сзади, и два урода с наглым смехом вернули меня Рыбьим глазам. Тот крепко ухватил меня и под хохот и выкрики (оскорбительные в мой адрес, надо думать) опять поволок. Я упиралась. И тут услышала: – Да свой я, дура, загримированный, шевели ногами!

Совсем растерявшись, выполнила его приказ и вприпрыжку поскакала следом. Несколько раз на нашем пути возникали преграды из боевиков, но каким-то волшебным образом вдруг исчезали.

Уже недалеко от спасительных гор наткнулись на самое серьезное препятствие. И пусть оно состояло всего из одного человека, но им был мой бывший телохранитель, страшный, грязный, с сатанинским блеском в глазах – нашел-таки меня. Не поняла – каким образом – но я оказалась в его руках, возле виска ощутила дуло пистолета. А еще ощутила все его тело, вплотную сзади примыкавшее ко мне, его руку, охватившую меня за талию, и его горячее дыхание, прямо мне в ухо. А переодетый в Рыбьи глаза парень стоял в метре и целился тому в голову. В той живописной позе мы и застыли. О чем я думала? – ни о чем! Была в состоянии прострации! – Отпусти ее – и мы тебя отпустим! – услышала вдруг знакомый голос. Хотела повернуть голову и посмотреть – не смогла. Поняла только, что это Олег сзади материализовался, наверное, наставив пушку на моего охранника.

И опять замерли все. Тут услышала хриплый шепот в мое ухо: – Живи, женщина, и прощай. И погладил незаметно меня рукой!

А дальше – кошмар наяву, надеюсь, не будет он мне снится. Моя симпатия не стал убивать меня, как намеревался поначалу и как повелевал его долг, но и принять предложение разойтись полюбовно, на взаимно уважительной основе, – не мог. Решил уйти в мир иной, прихватив моих спасителей. Но ребятки не собирались следовать за ним! Все разрешилось мгновенно, в одну секунду. Как? – не поняла. Ррраз – и фонтан крови на меня, обмякшее тело сзади на меня, и вдобавок наш Рыбий глаз, тоже обмякший, на меня. Упали. А я стою столбом. Отключилась.

Но наш был не убит, а лишь ранен. Олег заткнул его рану тряпкой – и поволок нас обоих. Я успела обернуться – сзади скалился вслед мой бывший телохранитель, совсем мертвый. Уууу, как жалко то! Ну что за жизнь, зачем все эти убийства, террор бессмысленный?

Потом я помню, сквозь пелену в глазах и звон в голове, как мчались изо всех сил по горным тропам, среди скал, среди возникших ниоткуда наших солдат, и, наконец, забились в какую-то расщелину. – Уши заткни! – услышала и сразу выполнила. Потому довольно сносно перенесла ужасный грохот, последовавший затем. Земля под нами тряслась, пара больших камней свалилась – но на эти мелочи я уже не реагировала. Я вообще ни на что больше не реагировала – так обалдела от всего. Потому довольно равнодушно восприняла, когда меня принялись тормошить и чего-то радостно кричать какие-то заросшие грязные потные рожи.

Поглядывая на женщину, Махмуд незаметно вытащил из-за пазухи грязную тряпку и бережно передал ее Гоше, по совместительству врачу их отряда. Только бы она не заметила, а то совсем ей плохо станет! Впрочем, зря он беспокоится, дама в невменяемом, похоже, состоянии. Тем временем Гоша аккуратно переложил содержимое из тряпки в небольшой чемоданчик – маленький холодильник. Даже он, врач, и то холодеет от содержимого, а Махмуду хоть бы что! – дикий человек, рожденный в горах со своими странными законами. – Чьи пальцы то? – Пятого, его адъютанта и еще двух типов – тоже важные персоны были, судя по охране. Вот по этим пальчикам ты же и установишь личности! – сказал, блестя всеми своими зубами на черном от грязи лице и слегка сморщился – доктор зашивал рану.

Несколько часов провела в своем укрытии, находясь в прострации и заторможенности. Умом понимала, что идет бой и наши держат оборону. А потом был шум от подлетевших вертолетов – главные силы союзников прибыли – услышала комментарий, и совсем скоро все кончилось. Меня посадили в вертолет, рядом были Виктор, Олег и еще много бойцов, многие в крови, перевязанные, но все ужасно довольные. Все время меня преследовало ощущение нереальности происходящего – быть в одной команде с отчаянными ребятами, работа которых – воевать! Запомнила стойкий крепкий запах мужского пота и железа. Я никак не могла прийти в себя. Очухалась, только когда в меня влили приличную дозу спиртного из чьей-то фляжки. – Ну как все прошло? – спросила. А что, имею право знать!

Вокруг начали ржать. Да что ж это такое, почему надо мной всегда смеются! Но обидеться не успела – Виктор подсел ко мне и успокоил: – Они ж тебе уже пару раз все рассказали, ты просто в отключке была. Не переживай, это нормально для первого раза. – Надеюсь, и последнего… – пробурчала.

Вкратце доложил, что Пятого убили, причем дважды – Их человек, переодетый в помощника, а потом и ракетный залп. Лагерь уничтожен, там остались все подчищать и идентифицировать другие команды, из разных стран. Освободили и заложников, они находились в одном из домов по пути моего следования. Причем совсем недавно – все действия начались согласованно в одно и то же время в разных местах, сразу после вылета ракет на уничтожение. – А это что? – показала свою забинтованную руку. – Это мы изъяли свои приборы, – не бойся, ранки заживут через пару дней, шрамов не будет.

Потом он спросил меня, куда я желаю быть доставленной. На выбор из двух возможностей: обратно в греческий лагерь, чтобы отдохнуть и прийти в себя, или сразу в Москву? Но в Москву полечу одна, на их военном самолете, они задержатся здесь – есть еще работа. С ними нельзя – сразу предупредил мой вопрос.

Что выбрать? Хорошо бы увидеться с остальными своими друзьями, не могу ж я их вот так покинуть, да и мои кровью заработанные 500 долларов надо поискать… И выбрала Грецию.

Тут, кстати, я вспомнила про доллары. Отвернувшись, вытащила их из укромного местечка и дала Виктору. – Возьмите. Выторговала у террористов – в обмен за сведения. – Ребята молча вылупились на меня. Я объяснила им, как тупым детям: – Ну не за бесплатно же мне было сливать им информацию, меня бы не уважали тогда. – Ну и бери себе, твои деньги, – Виктор протянул их назад. – Нет! Сатанинские деньги не возьму! – твердо ответила. Чего им объяснять, если не понимают. – Это не обсуждается!

Вертолет доставил нас к смешным подводным лодкам, ласково называемым «Амебами». Так что прокатили меня на той, которая побольше, и впечатлений масса! И, конечно, пришлось подробно, час за часом описать всю свою эпопею, всех людей, с кем сталкивалась. Когда рассказывала про побег в городе – ребятки со значением переглядывались – оказывается, даже и не подозревали! Думали, что все хорошо! А я чуть не попала в аварию и стала добычей маньяка! Только обиделась, как командир прокомментировал: – Брось обижаться, наоборот, радуйся! Представь, если б и мы включились в погоню на том этапе – нас бы сразу обнаружили. А у таких людей, как твой охранник, пленные не сбегают. Точно то была проверка.

Еще меня поблагодарили за удачную инсценировку. – Какую? – опешила. – Когда сразу из дома вас с Махмудом встретил заслон – из профессионалов высшей пробы. Самое тонкое место было. Возможен был провал – Маху могли раскрыть. Молодец, что так натурально сыграла – кусила его и побежала. Здорово рассеяла напряжение и отвлекла на себя внимание! – заржали весело. – Рада стараться! – дурашливо ответила, преисполнившись значительности. Пусть думают, что я такая боевая и умная. Незачем им знать, что тогда мне просто моча в голову ударила – совсем не отслеживала нить событий, а вдруг увидев руку Рыбьих глаз в своей руке – дико испугалась и далее действовала чисто импульсивно, ха-ха…

Под конец достали меня своим инструктажем – как вести себя и что кому говорить. На прощание Виктор Палыч дал свой адрес почты в Интернете, договорились о ключевых словах в послании. – Если надумаешь – напиши: через пару-тройку недель будем возвращаться в Москву – и тебя прихватим. – Хорошо, но вряд ли – пока есть шанс заработать, я останусь там. – В любом случае мы еще увидимся… – пообещал многозначительно. – И не забудь, пожалуйста, все это время ты была в заложниках, про нас ничего не знаешь. Впрочем, тебе все равно никто не поверит.

Не дали, в общем, понаслаждаться пребыванием в подводном мире, замучили разговорами. Но все отрицательные моменты простила им за фантастический завершающий этап – порясающе оригинальным образом меня закинули в прежний наш лагерь: на дельфине! То есть один парень натянул на себя спецкостюм, с большой моноластой и маской под дельфинью морду, я водрузилась ему на спину, в специальный отсек, держась за ручку в виде плавника, и с шиком была доставлена прямо на наш пляж. Когда включался мотор – мы летели как на суперкатере, а без него – было полное ощущение, что оседлала большую живую рыбину и плыву на ней, как в сказке! Уже стемнело, и в лунном свете эффектно дельфин вынес меня на самый берег, я аккуратно сошла и, ласково похлопав, отправила его назад. Во все глаза на это чудо с открытыми ртами смотрели уже поджидавшие меня Джон и парочка охранников. Поздравила себя с возвращением в нормальную жизнь и помахала на прощание морю, подозревая, что парни в «Амебе» наблюдают за мной в свою оптику.