Холодок в груди, какая-то обреченность во взглядах отличают пассажиров самолетов от обычных людей. Все же есть какая-то вероятность, что не приземлимся… Ой, я с ума сошла, что ли, думать об этом? – И силой воли переключаю мысли на другую волну, уютно устраиваясь в кресле самолета.

Бумаги мне оформили быстро – благо, что загранпаспорта всех членов моей семьи я всегда стараюсь держать в рабочем состоянии, каждые пять лет обновляю, ведь родители теперь стали иностранцами, и не дай бог что случится. До сих пор мой паспорт был девственно чистым, я так никуда и не собралась ни разу после распада СССР. Надо же, так бы и просидела на одном месте всю жизнь, если б не обиды… Ладно, всё что ни делается… А есть ли смысл в моих поступках? Я так и не успела подумать хорошенько, как прошли две недели, и вот лечу в какую-то авантюру, нутром чую. Своим домашним сказала, что очень устала физически и морально, что нам надо отдохнуть друг от друга, что еду в наш пансионат на Черном море, примерно на месяц, как получится. Поскольку сейчас не сезон – середина апреля – то мест там полно, только отдыхай. У них и мысли не возникло, что я вру, наоборот, обрадовались, сын так прямо выдал: – Тебе не помешает нервишки подлечить. – Я даже обиделась, насколько им не интересно было, куда я еду.

А на работе взяла отпуск, пришлось поднапрячься и закончить пару задачек, чтоб уйти без долгов. Начальнику так ничего и не сказала, пусть подавятся моими идеями, не хочу дрязг. Все-таки с возрастом становишься терпимее и мудрее, начинаешь понимать, что порой принципиальность и правда не так важны, как мир взаимоотношений. Что бы там ни было, начальник у меня хороший, ни в какое сравнение с предыдущим, отпетым эгоистом. Ведь когда Сан Саныч понял, что я умею думать и решать, то очень быстро повысил в должности до максимального уровня – ведущего инженера, и сделал хороший оклад. А предыдущий начальник так и не узнал, на что я была способна, он просто ни к чему серьезному меня не подпускал, и в принципе не уважал подчиненных, особенно женщин.

Муж такой ласковый в последнее время… Он нутром чувствует, когда я зажимаюсь и обижаюсь, и всегда старается нежностью растопить лед. Обычно получается. Но не теперь. Душа у меня вымерзла от тех открыток. И ведь ни за что не подумаешь, не заподозришь, он ну прямо как любящий муж! Но я то знаю! Он притворяется! Не любил меня никогда! Просто использовал, чтоб самому не свихнуться! Что-то Сашуня почувствовал, но я очень постаралась, чтоб мои чувства до него не дошли, свалила всё на нервы, предупредила, чтобы месяц меня не ждали, как приеду – так и приеду. Отдраила на прощание квартиру, наготовила на неделю, а вот стирать не стала, не хочу спину ломать. Слава Богу, провожать не стали – точнее, у них даже мысли не возникло, чтобы меня хотя б до электрички довести. Ну и не надо, мне же проще, хоть и обидно – все же впервые уезжаю в отпуск одна.

Имею право, наконец, и на свою долю отдыха! До сих пор не было у меня отпуска, посвященного исключительно мне. Всегда только с детьми. Причем без мужа: есть в нем такой вот бзик – не хочет никуда уезжать, и все тут! Поначалу, молоденькая, я расстраивалась и боролась, но быстро поняла, что нельзя ломать человека, а надо жить с тем, что дадено – и не приставала больше к нему, рассчитывала только на себя в этом плане. То к бабушкам детишек возила, маялась там вместе с ними, совсем малыми, от безделья и бессмысленности, да в чужом доме, где дети желанны, а я чужая, как ни крути, и все чужое вокруг. Пару раз одна с ними в возрасте 7 – 10 лет съездили в пансионат от работы на Черное море – и так там устала в нервном плане, что до зимы отходила: детишки лазили по горам, обрывам, ныряли со скал, заплывали в черте какие опасные места – приходилось непрерывно держать их под контролем, стоило расслабиться на минуту – как они исчезали с толпой таких же сорванцов, и я вместо расслабухи получала нервный стресс.

Как-то прибежала ко мне девчушка: – Ваш по карнизу над обрывом идет! – я помчалась и увидела картину: тридцатиметровая отвесная стена, наверху огороженная забором, снизу асфальт, а мальчишки, человека три, шли сверху по той стене над пропастью по ЭТУ сторону: слева от них ограда, справа обрыв. Они цеплялись за хлипкие прутья, прижимаясь к ним, аккуратно переставляли ноги, давая друг другу советы… В середине – мой Леха, семи лет, по краям – пацанчики постарше. У меня ноги отнялись и голос пропал. Стояла и смотрела. Молча. Минут десять, что они перебирались на ту сторону, отняли пять лет жизни. Сердце заболело. Другие мамаши, чьи дети толпились возле лаза на ту тропу, не решаясь ступить, помчались с руганью наверх и отогнали желающих присоединиться к скалолазам, в том числе и мою дочь – просто силой оттащили – так она стремилась к брату. Опоздала чуток, слава Богу, а то ведь непременно полезла бы вслед. И если он был в то время силен и ловок не по годам (занимался спортивной гимнастикой, подтягивался, к примеру, раз сорок запросто) и в принципе мог пройти успешно, то она бы точно сорвалась. А те благополучно завершили путь, получив ореол героев в глазах детей – и исчезли от разгневанных родителей на несколько часов, пока мы не остыли. Мужики потом заделали вход и выход на ту тропу. А у меня в голове прозвенел первый звоночек.

На следующий год, когда мы вновь тем же составом (я и дети) туда поехали, прозвенел второй звоночек. Здесь уже не обошлось без падения, пусть крайне удачного, если можно так сказать: с четырехметровой высоты на бетонные ступеньки… задом… и отделаться простой болью во всем теле и синяками – это означало, что всевышний помог нам еще раз. Дело было так. Потерялся ключ от телевизионной, а подходило время сериала, и окна туда были открыты. Леха предложил влезть через окно, что на втором этаже и открыть дверь. Казалось, проблема решаемая – пройти по хлипкой крыше навеса над первым этажом до окна. Сходили вниз, я показала строение навеса (листы пластика на железном каркасе) и строго-настрого наказала медленно, ползком, передвигаться вдоль прочных прутьев каркаса. Он и полез – медленно и аккуратно. Когда влезал в окно, благополучно преодолев опасное пространство, вдруг, откуда не возьмись, возникла Янка, и с криками «а почему без меня он лезет? Я тоже хочу!» устремилась на тот навес. Я ничего не успела ни сказать, ни сделать – за секунду она большими шагами, не глядя и без опаски, пробежала три метра и – уже у окна – провалилась. На всю жизнь запомнила то мгновение, растянувшееся в моем мозгу во времени, – как она плавно всплескивает руками, навес под ней проваливается, она отчаянно пытается зацепиться руками за крышу и медленно исчезает из глаз. Я во все глаза смотрю – и у меня начинается истерика. Но вижу, как Леха появляется в окне, вылезает и движется к той дыре – осознаю момент, очухиваюсь и начинаю орать. Сначала на сына – чтоб убрался обратно, а потом просто орала. Стояла и вопила – не могла двинуться, в оцепенении наблюдая за женщинами, более адекватными, чем я, устремившимися сразу к девчонке на помощь. И умирала, пока они не появились с Янкой на руках и словами, что все в порядке.

Больше туда я с ними не ездила, хоть и упрашивали, и путевки были – достаточно оказалось двух звоночов. Только когда выросли, в старших классах, и то – с одной дочерью, и ни на шаг от нее там. Предпочла отправлять их в лагеря – оздоровительные и спортивные, да в наш профилакторий, где летом организовывали специальный отдых родителей с детьми. Так что даже в отпусках жизненные силы мои перетекали в них, и я совсем не отдыхала, а больше психовала.

Как то пройдет первый за двадцать лет отпуск без семьи?

Оставляю позади… что? – детей с их проблемами, куда мне больше нет доступа…

Янка крутит вовсю любовь со Славой, ей не до нас. Я не обижаюсь, помню свою любовь, когда в голове постоянно был ОН, что бы ни делала. Когда ничего не имело значения, по сравнению с НИМ. Такое наваждение бывает не так уж и часто в жизни, у меня, к примеру, всего-то раз и было (длилось лет пять), я точно не собираюсь это разрушать, даже касаться, ведь первая любовь так хрупка, скоротечна, неповторима, редка… Какие бы еще эпитеты придумать? – Впрочем, и так ясно: нечего мешать влюбленным, им не так много времени дается, очень скоро жизнь разрушит сама идиллию, наступит БЫТ, который поставит все на свое место.

В аэропорту Афин мне надо было подойти к человеку с табличкой, предполагалось, что нас соберется группа на автобус до порта, оттуда теплоходом до места назначения. Жалко, что не увижу самого города, особенно на Акрополь хотела бы взглянуть – ну ничего, оставлю осмотр на обратную дорогу.

И вот я в автобусе, несущемся к морю. Рассмотреть никого не удалось: мой рейс был последним, который ждали. Как я села – так и поехали. Из вещей с собой лишь небольшая спортивная сумка: кроссовки, костюм, купальник, словарик и географический атлас – минимальный набор отдыхающего-спортсмена. Начинаю новую жизнь с листа, как говорится.

…

Это сказка, нет – сон: такой красоты я еще не видела. Протерев глаза после сна, я взирала на приближающийся остров с палубы теплохода. Вокруг природа, как в фильмах о приключениях: голубая лагуна на фоне зелёной горы. А воздух!!! Чистый – настоящий целебный, и теплый. Ощущение нереальности происходящего бьёт по нервам. Что бы там ни случилось, а приехать сюда стоило только из-за красотищи вокруг. Наконец-то я рассмотрела своих «соперниц» – нас здесь собралось человек двести, в основном, конечно, женщины разных возрастов и комплекций, прямо сборище каких-то уродцев. Даже негритянки есть, одна из них толстая, как три меня, но с лица ничего. Привлекла внимание группа женщин-спортсменок (окрестила их про себя солдафонками): накачанные, как культуристки, на вид слишком сильные и грубые, но движения плавные и легкие, как у тигриц, громко разговаривают и смеются, ничего не боятся. Я бы предположила, что это бывшие военнослужащие прибыли сюда с целью стать женственнее.

Много таких, как я: стесняющихся, ничего из себя не представляющих, – типичная серая масса. Мы жмемся по углам и молчим. Только глазами вращаем – хорошо бы подобрать компанию себе подобных. Хотя лично у меня такой цели нет, я планирую просто отдохнуть на халяву за две недели, мир посмотреть, и никакие подружки мне не нужны, буду одна, как всегда по жизни.

Разместили нас в двухэтажных длинных домиках, похожих на бараки, почти как в наших совковых пансионатах: на блок санузел с душем, в блоке четыре комнаты, в каждой по четыре человека. Правда, санузел и душ отделаны по-европейски, приятно зайти, в наличии туалетная бумага, мыло, шампуни и кремы разные. Выдали и халаты махровые! Я переоценила себя в смысле понимания английского – не успеваю сообразить, что народ говорит. Перевожу печатные тексты я хорошо, почти без словаря, сама сказать могу тоже почти все, предварительно обдумав, но вот на слух улавливаю плохо. Поэтому в основном молчу и идиотски улыбаюсь. Русской речи пока не слышала.

В десять утра состоялся общий сбор, где обнародовали правила игры. Официальный язык – английский, а поскольку очень много неанглоговорящих, то организаторы, медленно разжевывая, постарались до всех довести главную информацию, которую даже я поняла: жить будем по жестким правилам. У себя в комнатах найдем расписание «экзаменов», как я для себя их назвала. Нам предложено участвовать в двадцати испытаниях (выбирай на вкус!), в зачет пойдут десять лучших, причем каждый можно сдавать любое число раз, зачтут опять же лучший результат (вот так бы в ВУЗах сдавать экзамены!). Обязательно надо пройти медосмотр и сдать анализы, начать прямо сегодня. Состояние здоровья, телегеничность и восхождение на гору в последний день (!) учитываются отдельно. Подъем, отбой, еда – строго по времени. Занявшие первые тридцать мест будут объявлены победителями, с ними будет заключен контракт на дальнейшее участие в программе и выплачены призовые – от 500 до 10000 $! Мама моя!

В общем, если не считать последнего пункта, чем-то все это напоминает мне пионер-лагерь. А уж в лагерях этих я все детство, считай, провела (летом, естественно), закалка есть. Во-первых, ни в каких этих экзаменах участвовать не собираюсь, а во-вторых, здесь неплохой пляж и место для купания, как мне удалось заметить с теплохода.

У каждой из участниц на кровати лежали обещанные организаторами бумаги. Чего не ожидала – так это всеобщего ажиотажа. У моих соседок горели глаза, возбуждение охватило массово всю комнату, они что-то страстно лопотали, читая. Я лениво взяла купальник с полотенцем, подхватила бумаги и пошла опробовать пляж. Там солдафонки играли в волейбол, и совсем неплохо, почти профессионально, я так никогда не умела. Лениво просмотрела бумаги – ну надо же, какие испытания придумали организаторы! Бег на 30, 60 и 500м, метание, прыжки с места в длину и вверх, плавание любым стилем на короткую и среднюю дистанцию, прыжки в воду, гимнастические упражнения, аэробика на земле и в воде, танцы разные, много силовых состязаний: отжимание, поднятие ног, штанга (ого!), элементы игровых видов спорта, трюк цирковой любой и еще что-то. Опубликовано было и расписание работы врачей, причем каждому указано свое время посещения.

Вода оказалась холодной, градусов двадцать. Я чуток побродила босиком по волнам, но окунуться не решилась. Просто дышала и любовалась морем. Мимо промчались с диким гиканьем волейболистки и с ходу занырнули, обдав меня кучей брызг. Вот чертовки, молодцы какие, так и быть, придется и мне окунуться – и я интеллигентно поплавала собачкой не больше минутки, и хватит, а то спина заболит от холода. А они плавали не так уж и хорошо, много энергии и мало техники. На меня ноль внимания, я для них не соперница.

Наконец-то хоть с кем-то завязала дружеские отношения: вдруг услышала эстонскую речь, две дамочки карикатурного вида (у меня такой же) что-то обсуждали у столовой. Я пересилила свою робость и выдала фразы из детства: – Ооо, тервист, иссанд, мись келль он!! – Они уставились на меня, а я радостно продолжала, точно зная, что все эстонки понимают по-русски. – Я из России, Москва, вы меня понимаете, ну хоть чуть-чуть?

Меня, конечно, поняли: эстонцы среднего и старшего возраста почти все говорят по-нашему, это только молодые у них не признают нас. Ответили они душевно, пригласили пойти вместе обедать, причем не из приличия – я бы не пошла, а просто радостно поволокли за собой. Так мы и оказались за одним столом. Говорили по-русски они хорошо, хоть и с акцентом. Столовая здесь организована просто отлично: идешь с подносом вдоль прилавка и набираешь всего, чего пожелает душа, в любом количестве! Даже не понятно, как тут можно похудеть с таким питанием. Правда, пирожных и тортов не было, в основном салатики, морепродукты, мясное и напитки. И фрукты, в очень богатом ассортименте.

Мои знакомы радостно поделились историями, кто как попал на проект. У них по телевидению прошла реклама: набирали желающих поправить здоровье и вернуть молодость, а заодно попытать счастья в честной борьбе и выиграть приз. У дамочек, как и у меня, были проблемы в личной жизни, одну – Майю – муж бросил, другая – Тина – сама всех бросила, вот и решились. Взяли с них «недорого» – побольше, чем в обычной турфирме, зато здесь имелся шанс пройти отбор и дальше жить уже бесплатно, а если повезет, то и прилично заработать. Кто не выиграет, но захочет продолжения, должен будет заплатить, но уже не за что-то неизвестное, а четко представляя, что его ждет. Брали далеко не всех, им пришлось оббегать многих врачей и пройти фэйс-контроль. Их подругу, к примеру, не взяли из-за проблем с сердцем. – Какое время всё это займет, если отберешься, вам не говорили? – Смотря по ходу игры, где-то два – три месяца, на более короткий срок бессмысленно, организм не успеет перестроиться.

Мы еще немного поболтали и разбежались – завтра начнется Игра, все вокруг в предвкушении, я начала заражаться всеобщим энтузиазмом: что я, хуже, что ли? Ну поучаствую в этих конкурсах, хоть будет чем заняться, нечего дурью маяться от безделья.

Утро началось с громкой бодрой музыки, разрушившей наш сон. На зарядку! Ну блин, точно пионерлагерь, смех прямо! Покорно напялила неказистый спортивный костюмчик и потащилась на звук. Мужик с мегафоном предлагал трусцой бежать по отмеченной трассе, цепочка переваливающихся уточек завязывалась возле него и исчезала в горах. Я тоже потрусила, очень небыстро. Мучить нас долго не входило в планы организаторов, но метров пятьсот в небольшую гору пришлось преодолеть. Дело того стоило: площадка с футбольное поле обрывалась в океан, прямо из воды на нас восходило солнце, и это было прекрасно. Какой-то мужичок, смахивающий на йога, стоял на возвышении и делал упражнения, которые мы, сопя от натуги, пытались повторять. В конце он посоветовал нам в следующий раз надеть купальники, чтобы впитывать лучи солнца и после зарядки принять водные процедуры, желательно в море, но можно и в бассейне.

Задачей первого дня для себя определила разведку: пробежаться по всем конкурсам и посмотреть. Что заняло у меня как раз все время до обеда. После полдника посетила некоторых врачей и побегала в одиночестве. Бегом, конечно, называть мои телоперемещения неправильно, лучше рваной ходьбой. С целью исследования окрестностей и выявления границ нашего ареала, так сказать. Ну и, конечно, искупалась несколько раз, но уже не в море, где вода все-таки прохладная, а в бассейне.

За ужином мы с эстонками делились впечатлениями. Они в восторге, если обобщить их речи. Успели поучаствовать в трех конкурсах, самых популярных: танцах, гимнастике и аэробике. Я с интересом выспросила подробности, оказывается, там много желающих и надо записываться заранее, тебя снимают на камеру и объявляют оценку. Они видели много вполне профессиональных танцев, Тина когда-то танцевала на профессиональном уровне и разбирается. Договорились завтра вместе пойти на стадион, сдать бег и прыжки.

Жизнь постепенно входила в накатанную колею. Женщины и немногочисленные мужчины превратились в детей, ей богу. Заполняли дни какими-то конкурсами, бегали, прыгали, плавали, регулярно просматривали списки с результатами, радовались каждому удачно сданному экзамену. День начинали с зарядки, создающей положительное настроение на долгий день. Свободного времени совсем не было.

У нас с эстонками получилась дружная компания, к моему удивлению, я и забыла, что можно вот так просто дружить. Они придумали мне танец, я им – гимнастические упражнения, вместе создали парочку шедевров в аэробике на суше и воде. Майя очень хорошо бегает, несмотря на полноту, ее результатами мы гордимся – она в десятке по бегу на всех дистанциях. А Тина неподражаемо танцует, двигается грациозно, этому вряд ли можно научиться, от Бога, как говорится. У меня неплохие результаты в плавании и прыжках в воду: решилась сделать фляк с тумбы – как раз получился прыжок рыбкой назад, очень эффектно, по-моему. Вечерами, чтобы мы не скучали, предлагают фильмы сразу в трех залах, выбирай на вкус! Но я не хожу – плохо язык понимаю, не улавливаю юмора. Не люблю, когда окружающие ржут непонятно над чем. Время после ужина у меня занято: я репетирую трюк. Классе в шестом научилась и хорошо выполняла в своё время номер, увиденный по телевизору: клоун двумя руками жонглировал тремя яблоками, потом два фрукта пулял одной рукой, а другой в это время откусывал третий фрукт, снова вбрасывал огрызок в общую игру, потом опять откусывал – и так съедал все яблоко. Вот этот номер я и пытаюсь восстановить, уже что-то получалось, правда, яблоками объелась.

Походы к врачам совсем не напрягали. Могут же организовать так, чтоб без очередей! Как представлю, во что бы это вылилось в России, так вздрогну. Пожаловалась на спину, так мне сразу сделали рентген, большие снимки с разных ракурсов, и сказали, что это необходимо лечить, если не хочу в старости лежать парализованной. И что если я пройду отбор, мне это лечение организуют! Таким образом, у меня появился стимул на улучшение результатов. Пока я где-то в восьмом десятке, но еще не показывала яблочный трюк и прыжки в воду, да и некоторые другие конкурсы можно пересдать.

Лучших в разных номинациях все знают в лицо. Например, толстуха-негритянка идет первой в танцах. Нам посчастливилось увидеть два ее танца – это было неподражаемо, особенно танец живота! Казалось бы, неприятно смотреть, как трясутся слои жира, но когда я увидела это в ее исполнении, забыла и о полноте, и о возрасте, там такая страсть била животная, что просто растворились все другие чувства, кроме одного – желания тут же совокупиться хоть с кем-нибудь! Настоящая королева бразильского танца! Солдафонки лидируют всей компанией в силовых и игровых упражнениях. Например, первая из них отжалась от скамейки 90 раз (!), а я, к сожалению, всего 2. Даже в расцвете лет у меня было только 40. Есть здесь и свои пловцы, бегуны, гимнасты, которые пришли из большого спорта, их результаты разительно отличаются от общей массы. Но в том и интерес, что в беге ты – первый, а в танцах – последний, а какая-нибудь тетка по чуть-чуть тут и там, глядишь, и обогнала профессионала. Шансы есть у всех. К тому же все эти конкурсы – лишь третья часть от общего. Еще треть возьмет загадочный подъем на вершину, и треть определится вкусом организаторов.

Со своим трюком я попала в шестерку, а в прыжках в воду – в двадцатку, да проплыла неплохо, что перенесло меня где-то в шестой десяток общего зачета. В целом результаты у меня неважнецкие, надо признать, и как ни старалась улучшить, пересдавая – не смогла. По одной простой причине: дико заболели все мышцы. С каждым днем все больше. То же и у моих эстонок. Ходим, переваливаясь, кряхтим, я успокаиваю себя, что это нормально, даже хорошо – жир превращается в мускулы, но все равно тяжело.

Одна из солдафонок крепко на меня взъелась. Подумаешь, наступила случайно на ее очки солнечные, чего так психовать-то? Предложила ей взамен чего-нибудь из моего гардероба, но она лишь брезгливо сморщилась. Здесь, кстати, неплохой магазинчик со спортивной амуницией, я прибарахлилась кое-какими шмотками, особо понравилась оранжевая панама, которую ношу, не снимая.

…

Старт самого сложного испытания – подъема на вершину горы – сделали в самую жару, в полдень, как раз вместо обеда, причем это масс-старт, то есть стартовали все вместе (как в марафоне). Статус его выше, чем обычных экзаменов: что-то типа защиты диплома, если продолжать сравнивать с ВУЗом. Организаторы за день выдали всем листочки со схемой дистанции, даже не схемой, а настоящей картой. Целью было влезть на гору по любому маршруту как можно быстрее. Я тщательно проработала и просчитала все варианты, получалось километров 20 по дороге, и раза в 3-4 меньше, если срезать. Продумала и отметила на карте очевидно выигрышные и проигрышные срезы. Попыталась вчера вечерком пройти начало пути, чтобы понять, как лучше – карабкаться в гору или просто бежать по серпантину, но из лагеря никого не выпускали. Ничего, разберусь в процессе. Главное – правильно распределить силы, их совсем мало. Такую дистанцию я с трудом бы преодолела и в лучшие свои годы, а сейчас… Как подсказывает мой богатый опыт лыжницы, а это, скажу вам, лошадиный вид спорта, в смысле нагрузок, процентов 20 народа добежит до вершины, остальных заберет автопомощь или скорая помощь, ха-ха! А девчонки вокруг веселятся, дурочки, думают влезть на эту гору так легко!

Первый ряд составили из показавших лучшее время в беге на 500м, среди них солдафонки и моя эстоночка Майя, потом просто по группам, я как раз оказалась в серединке толпы. Судья по громкоговорителю сообщил, что будут пункты питания с водой, но воды специально ограниченное количество, возобновляемое каждые 20 минут, и первые могут распоряжаться ею по своему усмотрению. Дааа, это уже спорт с элементами шоу. И вот слышу: – Attention! Ready! – И выстрел. Народ вокруг ломанулся вперед, боже, они что, на сто метров бегут? Я прижалась к краю, пропуская ненормальных вперед, и не спеша затрусила вслед. Даже толстая негритянка обогнала меня! Уже на первом повороте увидела, что бег возглавила англичанка, профессиональная марафонка, она как раз побежала своим темпом, это понятно. А остальные-то что, с дуба рухнули? – за ней плотной группой бежало человек 150! Не обедали, так решили водички попить, которой на всех не хватит? Я отставала от них уже метров на сто, успокаивая себя: Борзаковский тоже последним начинает. С моей тренированностью надо вообще пешком идти, а не бежать. Срезать в первый раз не стала только потому, что срезало туда слишком много народу, еще в завал попадешь на узкой-то тропинке под углом в 60 градусов. И точно, когда протрусила мимо выхода той тропинки, красные и взмыленные женщины что-то орали друг на друга, вываливаясь на дорогу. Были впереди, стали сзади, а я даже не запыхалась. Так, Наталья, ты еще язык им покажи, рано веселиться, только полкилометра пройдено.

Удачное начало, это хорошо, даже настроение поднялось. Свернула на тропинку я только третью по счету, это было обязательно по моему плану: петля дороги слишком длинная и пологая по карте, выгодней срезать. И так подряд 5 раз, метров по 100 по крутому склону, по хорошо утоптанной тропинке. Правда, мешали корни деревьев, приходилось внимательно смотреть под ноги, а кое-где даже держаться за ветки, чтобы перелезать препятствия. Это был, конечно, не бег, и даже не трусца: я просто быстро карабкалась вверх, не сбивая дыхания. Там, где по карте выгодней было бежать по дороге – чередовала трусцу и ходьбу. Так прошла 5 км. И тут начала обгонять наших женщин, одну за другой. Все они уже сдохли, по спортивной терминологии. Не надолго же их хватило – нечего было начинать так быстро. А я ничего, бодренькая, с настроением, силы есть пока.

Когда протрусила мимо второго уже пункта питания, заметила, что на столах нет ни одного целого стаканчика с водой, зато целая лужа на асфальте. Они что там, специально воду разливают, чтоб нам не хватило? Да нет, не может быть, просто на себя выливают, чтоб не так жарко было. А не плохо было бы плеснуть водички в лицо, оно у меня красное, лоснится и пышет жаром, как блин на сковородке, да и внутрь глоточек не помешал бы… Я продолжала следовать своему плану, четко отслеживая себя на карте, пока не ошибалась, нормально срезая. Так преодолела половину пути. Обогнала я уже очень много народу, впереди осталось человек 20.

И тут я встала. Силы закончились. Ноги стали ватными. Хотя дыхалка работала нормально. Сказалось отсутствие тренированности. Я сжала зубы и просто пошла по дороге. И опять мне повезло, не было бы счастья, как говорится, да несчастье помогло, в виде двух солдафонок. Я из последних сил дошлепала до пункта питания, без воды больше не могла, плеснуть бы на себя да в ротик – а там эти мерзавки, глядя на меня, выливали себе на бошки последнюю воду! Я потянулась к единственному уцелевшему стаканчику, а ведьма в лифчике, которой я очки сломала, вся мокрая от воды, просто толкнула его и моя вода разлилась на стол! – Русиш швайн! – прошипело это убожество и они побежали вперед. А я дрожащими губами прильнула к луже на столе, наплевав на все приличия. Один глоточек и смоченные губы – это что-то. Внутри меня поднялась волна злости, и я поняла, что сдохну, но эту мерзавку сделаю, иначе как жить дальше? И пусть я толстая некрасивая тетка, а она холеная спортсменка, но ведь возраст у нас одинаков, я же всю жизнь не пила, не курила, спортом столько занималась, неужели ж все это было зря и меня можно так унижать? А главное – отомстим фашистам за русских – гены пробудились, видать. Вместо того, чтобы сломать меня, эти твари наоборот, пробудили дремавшие в резерве силы. И я яростно ломанулась снова вверх, по тропинке.

Вползала на дорогу уже просто на коленках. Боже, еще же целая треть пути! Так, теперь по карте с километр по дороге бы надо бежать, и я трусцой отстукиваю: мер-зав-ки-мер-зав-ки. Ничего не слышу и не вижу, пот заливает глаза. Это твой жир уходит, Наталья, радуйся! И опять вверх по тропиночке, какая же она на этот раз крутая и дикая, заросшая колючими кустами! Но на такие мелочи, как поцарапанные ноги и руки, я уже не обращаю внимания. В конце тропы опять пришлось ползти на четвереньках, ничего, зато много сразу срезала. А вот и эти уродки, опять льют мою воду! Но с ними вижу еще одну фигуру. Зрение у меня резко ухудшилось, все в тумане. Они опять убежали, оставив лишь мокрый стол. В бессильной ярости я стучу по нему. И вдруг слышу: – Натасса, возьми, это тебе. Майя, собственной персоной, протягивает мне стакан с водой. – А тебе? – хриплю я. – Пей! – Наконец-то вожделенная вода вливается в меня. – Это на голову, – протягивает мне второй стакан. Уговаривать меня не надо, с наслаждением выполняю распоряжение. И мы вместе потрусили в погоню. Уже потом Майя рассказала, что услышала, как те потешались надо мной, специально разливая воду, и решила подождать меня, успев схватить два стаканчика. Они же не знали, что муж ее ненавистный был немцем, и она прекрасно знала немецкий.

Осталась четверть пути. Именно теперь и начинается самая борьба. Тут то у меня и запасен тайный вариант: надо лезть вверх по тропинке, еле заметной на карте, причем она не выходит на дорогу ни внизу, ни вверху, эти два участка придется лезть по бездорожью. Я смело схожу с дороги в какой-то просвет между деревьями. По крапиве, по траве до колен, но вполне твердой поверхности уверенно веду Майю вверх. А вот и тропинка, совсем, правда, заброшенная! Сменяя друг друга, тащимся вверх. Я подталкиваю ее снизу, она сверху подает мне руку, потом наоборот. Мы, похоже, здесь первые, все бежали до нас по дороге. По одиночке тут и вправду было бы тяжело. Но удача с нами. Пока. Меня толкает вперед только злость, тело давным-давно устало и уже просто кричит о покое. Но голова пока сильнее тела. Пота уже нет, весь вышел, красное лицо просто горит, губы сухие, язык вываливается. Майка моложе лет на 10, к тому же легкоатлетка бывшая, но и она совсем без сил. И зачем мне это надо? – Этот вопрос все явственней читаю в ее глазах. Похоже, она сдает. Я с трудом толкаю ее вверх. А вот и поворот тропы – теперь надо вверх, по бездорожью, лезть! Тут она садится и говорит: – Все, дальссе сама. – Ни за что! Потеряешься! – уговариваю ее. Она лишь мотает головой. Тут я кидаю взгляд ей за плечи и ору: – Змея! Она как стрела взмывает вверх и делает прыжок на метр. – А говорила, сил нет, – думаю я, на разговоры больше действительно нет сил. По карте здесь всего лишь 50 метров, прорвемся. Дальше будет еще метров 400 дороги и финиш. Наш последний шанс обогнать тех ведьм.

Выбираемся на дорогу просто на бровях. Майка не ориентируется уже, в какую сторону бежать. Смотрю – побрела обратно. Я хватаю и разворачиваю ее – она покорно пошла теперь уже в нужном направлении. И тут вижу – бааа, все наши солдафонки появляются из-за поворота, метрах в ста сзади нас. – Бежим! – кричу Майке, показывая назад. Она лишь качает головой. – Давай, Натасса!

А те побежали. Сил у них много, ведь были уверены, что идут впереди, шли не спеша. И тогда побежала и я. Не трусцой, нет, а изо всех сил. Точнее, это мне казалось, что быстро, на самом деле, качаясь из стороны в сторону, делала медленные прыжки с ноги на ногу. Последние двести метров просто ничего не видела. Сорвала дыхалку, ноги не слушались, передвигались по инерции. И все равно, я прибежала впереди них, им не хватило всего метров десяти. Майя, раскачиваясь, пришла минут через пять, но сама, хотя рядом с ней увивался судья. Что было потом – не помню. Очнулась уже внизу, в своей комнате.

В результате совершенного нами подвига я финишировала пятой, Майка двенадцатой, а первой, как и ожидалось, пришла англичанка, почти на полчаса (!) обогнав меня. Женщины в целом оказались упорными, и до финиша самостоятельно дошло процентов девяносто, к моему удивлению. Остальных подобрал автобус. Он же спустил нас вниз. Сейчас мы лежим в тенечке у бассейна, разморенные и удовлетворенные проделанной работой. Во рту ощущается металлический привкус, любое движение причиняет боль, ноют все мышцы, кости и раны, обработанные йодом в травмопункте. Состояние у меня как у надутого шарика: какая-то легкость и опасение, что лопну. Как-то организм примет вчерашнюю нагрузку, не забастовал бы.

Потягиваем сок и лениво прикидываем наши шансы. Первую тридцатку – победителей – предугадать сложно, поскольку присутствует неизвестная компонента в виде вкуса организаторов. Майка должна пройти, Тина тоже имеет шанс – пусть пока в четвертом десятке, но она самая симпатичная из нас троих, и двигается хорошо, кто знает, может, и приглянется. У меня без шансов: из шестого десятка переберусь благодаря горе, допустим, в пятый. Ну в четвёртый, от силы. Обладая заурядной внешностью и нулевой телегеничностью, подняться выше вряд ли смогу. Вечером объявят окончательные результаты, и завтра мы покинем этот райский уголок: большинство разлетится по домам, а счастливчиков повезут куда-то ещё «играть» дальше.

…

Тот ещё концерт! Все томились в неизвестности, а эти устроили шоу типа Оскара, мучили концертом. Наконец, перешли к делу. Предупредили, что вызываемый человек выходит на сцену, получает деньги и сразу заходит в дверь налево подписывать контракт. А чтобы не терять времени, зачли контракт вслух. Он состоял из несколько пунктов, которые игрок подписывался выполнять – например, не покидать Игры, подчиняться требованиям распорядка, участвовать в определенных мероприятиях, прекратить связь с внешним миром (до сих пор разрешалось!) и еще чего-то, не слишком обременительное. Со своей стороны они обеспечивали питание, проживание и лечение, направленные на улучшение здоровья игрока, имели право снимать нас на камеры и использовать отснятое на каком-то там платном медицинском канале (ради бога, по России все равно никто не увидит, хотя чего это я размечталась). Длительность данного контракта – два месяца, по окончании обещали хорошие гонорары всем участвующим. Будут и призы спонсоров, если хорошо поработаем, и приз зрительских симпатий. Кроме основных, организуют и дополнительные платные места, числом до тридцати – для тех, кто не попал в число победителей, но страстно хочет участвовать. Причем не будет никаких различий с точки зрения Игры между основными и дополнительными, и платник запросто сможет стать победителем, как рассудят зрители. Ну в точности, как в ВУЗе с бюджетниками и контрактниками!

Наконец-то начали объявлять победителей. Первое место заняла женщина-гречанка, очень красивая и фигуристая, что-то я ее и не замечала раньше нигде, получила десять тысяч долларов! Второй стала та самая необъятная негритянка-танцовщица, встретили её овацией, дама понравилась не только мне! Третьей – худющая англичанка, победительница бега в гору. Когда они втроем стояли на сцене, то очень напоминали троицу из «Кавказской пленницы», я даже хихикнула в кулак. Дальше вызывали в основном людей, имеющих какой-то конек: бывшую оплывшую фигуристку, известную молоденькую гимнастку, восстанавливающуюся после травмы – эта тоже удостоилась оваций. Вот и противные солдафонки – ого, чего-то их маловато – и правильно, шестеро одинаково мощно накачанных баб смотрятся не очень, оставили трех. Даже мужичок-дунь-рассыплется прошел! А вот и Майа – двадцатая! -ну дает! – восемьсот долларов отхватила! Я с интересом всех разглядывала, совсем не волновалась, слишком была уверена в своей ущербности – правду говорю. И когда под номером 28 услышала свои имя-фамилию, то сначала даже не поняла. Тина меня вытолкнула на сцену. Почему-то первым чувством было – не может быть, какая-то ошибка. Как во сне получила 500 долларов и подписала контракт. Потом встрепенулась, и попросила женщину за компом проверить, не ошиблись ли со мной. Та усмехнулась понимающе и вывела на экран мои данные. Вперед меня вывели зрители, определив на первое место за гору. Вот так. Жизнь такая штука – не знаешь, где скажутся твои деяния. Что за все надо платить – этому меня научили, а вот насчет что тебе воздастся – до сих пор пролетало мимо. Кстати, а как это зрители могли оценить, они что, ВСЁ видели? Неужели у них камеры ВЕЗДЕ понатыканы, и в кустах на тропах? Нехорошие подозрения, затопившие мозг, испортили кайф от победы.

Вечером я проинструктировала Тину, как отправить с компа сообщение моим родным, чтобы не вызвать у них подозрений. Дала имя и пароль моего запасного ящика, она пообещала, как доберётся до дома, отправить Сашке от моего имени сообщение: «Выиграла круиз вокруг Европы, отплываю на днях, не жди месяца два! Передай на работу, что ушла в отпуск за свой счет. Пока!». Мобильник с собой я не взяла, так что звонка от меня они ждать не будут и должны вполне удовлетвориться этим сообщением. Поначалу мелькнула мысль – ничего им не сообщать, но сразу отбросила ее, представив себя на их месте: слишком жестоко.