Через несколько минут они припарковали машину на Лэнсдон-стрит. Вот он, стадион, Зеленое Чудище. По радио объявили, что шорт-стоп у «Янки» – Брыки Дент. Седьмой иннинг. «Носки» ведут со счетом 2: 0. Тед с Марти пропустили почти всю игру. Тед выскочил из машины:

– Давай, пап, погнали внутрь.

– Когда иннинг закончится. Они без меня выигрывают, не хочу порчу навести. Давай отсюда послушаем.

– Это Брыки Дент. Он не умеет бить. Ничего не случится. Пошли.

– Пойдем, когда иннинг закончится.

Тед сел обратно:

– Ладно, как скажешь.

Тед глядел на Фенуэй всего в нескольких сотнях футов от них и думал о Моисее и горах Фасги, где Бог показал ему Землю обетованную, но потом не дал в нее войти.

Дул беспокойный, крученый ветер. Фил Ризуто сказал:

– Вы заметили флаг, а? Уму непостижимо. Не успел Джим Райс выйти на пластину, как на левое поле подул ветер. Он не только помог Ястремскому в хоум-ране, но и помешал Джексону. Когда Джексон кидал флайбол, ветер дул на правое поле и не дал мячу пойти косо. Кто-то говорил мне, что «Носки» на своем стадионе управляют стихиями. Я не верил – до сего дня.

Они слушали, как на пластину выходит Дент, играть против бостонца Майка Торреса, и Тед в тысячный раз пожалел, что его непримиримое сиденье не желает откидываться. Комментаторы с нумерологическим фетишизмом, свойственным лишь бейсбольным фанатам, астрологам и каббалистам, в миллионный раз повторили, что край левого поля охраняет Зеленое Чудище. Зеленое Чудище всегда напоминало Теду бессмертного противника сэра Гавейна – Зеленого Рыцаря. Диковинные пропорции Фенуэя для поклонников бейсбола были такой же квадратурой, как теорема Пифагора, – пережиток времен до стандартов, времен игровых полей, нашлепанных по формочке для печенья, – высота стадиона компенсировала недостаток глубины. Всего 310 футов от домашней пластины, едва ли шире поля Малой бейсбольной лиги, эта стена возносится на 37 футов и 2 дюйма, как дитя природы, в разы выше любого ограждения на любом поле Главной лиги. Словно капризный бог, стена карает за хорошие броски, из которых на другом поле получился бы хоум-ран, но в Фенуэе без должного навешивания мяч летит в поднебесную таблицу счета и рикошетит на поле всего лишь синглом. Однако стена дала, стена и взяла: Чудище могло вознаградить за ничтожный поп-флай, какой в любом другом месте пошел бы «свечой», а тут получал дозволение на хоум-ран. Несносная, неразумная ветхо заветная стена.

Ризуто по радио нервничал все больше. Слишком он предвзят к родной команде – неприкрыто болеет за «Янки». Шел седьмой иннинг, «Носки» все еще вели 2: 0, и силен был экс-янки Майк Торрес – устроил игру всухую. Но раннеры «Янки» на первой и второй базах готовили первый серьезный натиск в игре. Комментаторы пессимистически обсуждали хиттера номер девять, выходившего на пластину, легковесного Брыки Дента, кидавшего посредственные 0.243 в год, без всякой силы, каких-то четыре хоум-рана. Говорили, что управляющий команды Боб Лемон, которого прямо посреди сезона поставили вместо взбалмошного Билли Мартина, вероятно, хотел бы заменить Дента, но на скамье запасных никого не осталось. Пришлось довольствоваться Брыки Дентом.

Странное дело: Тед с Марти, хоть и слушали игру по радио, ощущали, как от стадиона исходит энергия, – 32 925 человек сосредоточились на действиях двух людей, занятых детской игрой. Дент замахивается и заряжает фол из-за своей щиколотки. Минуту расхаживает ногу. Ему явно больно, он хромает, но у Лемона нет выбора, Дента некем заменить. Дент возвращается на пластину, замахивается – и опять фол, да еще и бита ломается. Где-то с минуту он идет к навесу «Янки» за новой битой. Центрфилдер «Янки» Мики Риверз уже встал наизготовку, бросает Денту одну из своих бит, приговаривая что-то вроде: «Бери мою, ты все равно бить не умеешь». Брыки Дент смеется и возвращается на пластину с битой Мики Риверза.

Брыки пробует еще раз. Торрес подает, Дент бьет. И тут рождается звук стадиона, самого Фенуэя. Это звук, с которым прекращают дышать 32 925 человек. Десятки тысяч людей умолкают полностью, смотрят на арку, которую рисует мяч, и мысленно вычисляют его параболу. И следом – другой звук: тошнотворная смесь изумления, ужаса, страха и животного порицания – 32 925 душ минус несколько сотен ломовых фанатов «Ян ки» получают удар под дых. Брыки навесил ленивый флайбол, но прихотью Зеленого Чудища без пяти минут аут превратился в сокрушающий волю и уверенность роковой хоум-ран. Вода обернулась вином, грузило – заводилой. Мяч пролетел стену. Брыки Дент под Зеленым Чудищем забил трипл, который бостонский питчер Деннис Экерсли назвал «ебтвоюмать, а не хоум-ран».

Воздух напитан паникой. Ранний вечер октября, холодает, уж наползают тени. В машине тихо, звучит лишь радио. Брыки Дент обегает базы по пути домой. «Янки» лидируют, 3: 2. Фил Ризуто:

– Не проси меня говорить, я не дышал, Билл Уа й т… Я потрясен, и поэтому проку от меня никакого. Я как курица на горячем камне: куда прыгнуть, куда сесть, куда яйца отложить, не ведаю.

Марти заговорил первым. Потянулся к приемнику и выключил его, заставив умолкнуть и Ризуто, и Уайта, и весь белый свет.

– Брыки Дент?! Брыки Дент?!?! Брыки блядский Дент?!?!?!

– Да ладно, пап, еще пара иннингов. Мы отыграемся. Пошли внутрь. Пока не конец – до самого конца.

Марти откинулся на сиденье – казалось, вся надежда оставила его.

– Все кончено.

– Не кончено. Всего один раз они прорвались – из семи. Совсем не все кончено.

– Тед. Все кончено. Я чувствую. Знаю. – И Марти продолжил ошарашенно повторять: – Брыки Дент? Брыки блядский Дент? – будто, повтори он это еще и еще, сможет повернуть часы вспять или хотя бы уместить произошедшее в голове. Марти не ошибся: в течение часа игровой сезон завершится. Лонжение продолжится – из-за Брыки Дента.

– Брыки Дент. Брыки Дент. Брыки блядский Дент.