Тед блуждал окольными дорогами к Нью-Йорку, вел отца. Зарядил «Мертвых» с кассеты и со всей дури надеялся, что его не прижмут к обочине и не потребуют объяснять, почему у него на переднем сиденье покойник.

Он разговаривал с отцом, воображал ответы, слушал его, смеялся с ним. Он чувствовал, будто теперь, когда Марти не стало, впервые смотрит на все его глазами. И отныне таковы будут его сыновние долг и честь. Он показывал своему старику всякое памятное – красивые места, интересное видимое и мыслимое. Всякую херотень. Жизнь. Она из этого и состоит – из всякой херотени. И смерть тоже. Вообще-то, никакой между ними разницы.