Остаток недели Малкольм провел, обживая комнату, изучая замок и его окрестности. В субботу, после обеда, выходя из столовой, Малкольм встретил мистера Родерика. В повседневной одежде мастер выглядел непривычно, как обычный человек.

— Готов? — спросил Таймус.

— Да, — ответил Малкольм. — Куда мы сегодня идем?

— Заказывать твои первые наручи и хранителя снов.

— Здесь есть магазин? — удивился мальчик.

— Нет. У нас гораздо лучше.

Они медленно шли по краю площади в сторону кузницы и оружейных мастерских. Малкольм уже знал, что оружие в замке ксаметаров делается местными мастерами. Он предположил, что в замке есть мастера на все руки.

— Для чего они нужны? — спросил мальчик.

— Хранитель снов, я думаю, ты догадался, для чего нужен? — уточнил Таймус.

— Да, — Малкольм улыбнулся. — Правда, я не знаю, от кого можно защищать мои сны.

— Об этом ты узнаешь на уроках мистера Мэрфи.

— Для чего нужны наручи?

— Для чего нужна волшебная палочка? — спросил Таймус.

— Колдовать, я полагаю, — ответил Малкольм. — Волшебник машет палочкой, читает заклинание и творит чудеса.

— Да, так в детских книжках пишут и в кино снимают, — усмехнулся мастер.

— Но здесь я ни у кого не видел волшебных палочек и даже волшебных посохов и других магических предметов, — сказал Малкольм. — У вас я ее тоже ни разу не видел.

— У меня ее нет, — ответил Таймус, — но есть наручи и хранитель снов.

Мужчина повернулся к Малкольму и кончиком большого пальца достал из-за воротника рубашки толстую серебряную цепь. На цепи, сверкая на солнце, висел медальон — древний символ вечного круговорота жизни. Центр медальона украшал камень молочного цвета. Лучи солнца попали на камень, и он играл всеми цветами радуги. Малкольм зажмурился.

— Это хранитель снов, — раздался голос мастера. — Ксаметар никогда не снимает его.

— На ваших руках нет браслетов, — сказал мальчик, — нет, даже часов.

— Правильно. Наручи мы одеваем только, когда уезжаем с острова. Они хранятся в арсенале или в комнате хозяина. Некоторые ксаметары к наручам заказывают перстень, серьгу или другое небольшое украшение, так на всякий случай.

— Для чего все-таки они нужны?

Мастер усмехнулся.

— Что будет, если волшебник потеряет волшебную палочку — выручалочку? — спросил он.

— Волшебник станет бессильным, — ответил Малкольм. — Он не сможет колдовать. Не сможет творить чудеса.

— Это отличает ксаметаров от книжных волшебников. Ксаметару не нужны палочки, посохи, перстни, в которых сокрыта вся мощь колдуна.

— Где тогда находится сила ксаметара? — спросил Малкольм.

— Здесь, — ответил Таймус.

Он указал на голову Малкольма. Мальчик смотрел на мастера. Тот щелкнул пальцами. На его ладони загорелся огонь. Пламя переползло с ладони на кончик указательного пальца и погасло. Таймус повернул ладонь к земле. На землю посыпался пепел. Серые хлопья кружились в маленьком смерче.

— Ну, такое в различных шоу можно увидеть.

Таймус улыбнулся. Они продолжили путь в сторону кузницы.

— Ксаметары видят суть вещей, невидимые связи мира. Они могут ими управлять, — снова заговорил Таймус. — Но такие манипуляции тяжелы. Без дополнительной поддержки и долгих тренировок просто растерять силы.

— Что значит растерять силы? Куда они могут деться?

— Нападение на твой дом не единственный невероятный случай в твоей жизни?

— Да, — ответил Малкольм.

— И ты всегда выбирался из таких передряг?

— Вроде бы да, — с сомнением ответил Малкольм.

Он не понимал, куда клонит его собеседник и посмотрел на мастера.

— Что происходило после?

— Если честно, я не помню, — ответил Малкольм.

— Ты отключался, — сказал Таймус, — как фонарик, лампочка которого вдруг ярко вспыхнула. Батарейки быстро сели, и он погас — умер. Энергия утекла и ей больше не откуда взяться.

— Но я жив, — возразил мальчик.

— Только благодаря тому, что твой мозг не позволил тебе погубить себя. Это защитный механизм. Ты терял сознание у последней черты. Организм начинал лихорадочно пополнять запасы жизненной силы. Люди не батарейки. Мы больше похожи на аккумуляторы, и как любому аккумулятору, нам нужна подзарядка.

— А если я израсходую все силы? — спросил мальчик испуганно.

— Ты не сможешь, — ответил Таймус. — Инстинкт выживания не позволит. Ты снова потеряешь сознание.

— Но это возможно? — не унимался мальчик.

— Ни один маг не станет так рисковать, — тихо сказал мастер. — Для этого и существуют наручи. Они как дополнительный сверхпроводник или лучше сказать генератор магической энергии. Сила сокрыта в нас, наручи только инструмент. Но и без них ксаметар способен на многое.

Они прошли мимо кузницы, из которой доносился приглушенный шум. Малкольм различил постук молотков и шипение.

Он один раз заходил сюда, обстановка ему понравилась. Его поразил мистер Хаммер. Примерно восьми футов ростом. Кузнец работал тяжеленным молотом, как пластиковой игрушкой: металл плющился под его ударами, искры падали на пол, рука, сжимающая молот, работала не переставая. Казалось, жар кузницы придавал ему сил; тело обвивали канаты, которые перекатывались под красной, потной кожей. Облаченный в кожаный фартук, который закрывал могучую грудь и едва скрывал носки грубых ботинок, он походил на мифического гиганта.

«Человек — стальная гора», — подумал тогда Малкольм.

Он на миг задержался у двери, прислушиваясь к ударам молота. Дверь украшал золотой щит с гравировкой: молот ударяющий по наковальне. По серебряной ленте, пущенной под щитом, шла надпись: «Стальных дел мастер».

— Нам чуть дальше, — сказал Таймус.

Он постучал в деревянную дверь в конце улочки.

Малкольм догнал мастера. На деревянной двери висела грубо выкованная роза на длинном стебле, неестественно длинные шипы пугали остротой, грубые буквы над розой гласили: «Острота и точность во всем» . Надпись под розой поясняла: «Ювелир» . Две изящные булавки держали записку, написанную от руки и приколотую к двери над розой: «Осторожно шипы отравлены» .

Малкольм вопросительно посмотрел на Таймуса. Тот поднял брови домиком и пожал плечами.

— Это появилось недавно, — сказал он.

Мужчина постучал в дверь повторно и отошел. Дверь резко распахнулась, шипы стальной розы едва не царапнули Малкольма, но он успел отскочить. Мальчик выругался про себя.

На пороге стоял невысокий горбатый мужчина. Его голову украшал белоснежный тюрбан с великолепной рубиновой брошью. Черные волосы достигали плеч. Из-под цветастого халата торчали загнутые носки туфель. Длинная черная борода с прожилками серебра едва не касалась земли, её конец собирался в пучок золотым кольцом. Усы лихо торчали в стороны. Темно-карие, слегка безумные глаза, смотрели сквозь круглые очки, которые держались на длинном носу. На широком золотом поясе висел изящный кинжал, рукоять которого украшали драгоценные камни.

Мужчина вопросительно смотрел на Малкольма, делая вид, что не замечает Таймуса.

— Вам чего, молодой человек? — спросил он. — Сережки для любимой, кольцо, диадему, кинжал в подарок другу, саблю для себя?

Мужчина достал кинжал из ножен и закрутил его на пальце, демонстрируя баланс оружия. Глаза его бешено бегали, а улыбка заставила Малкольма вздрогнуть и отступить. Взгляд счастливого безумца настораживал.

— Великолепная работа, — продолжил горбун. — Недорого.

— Мастер Фархад? — пытался перебить горбуна Таймус.

Мастер Фархад бросил на Таймуса гневный взгляд.

— Не мешайте, юноша! — сказал он резко. — Вы мне клиентов распугаете.

— Мастер Фархад, это я Таймус, — медленно проговорил мистер Родерик.

Взгляд горбуна прояснился. Он ошарашенно, смотрел на гостей и пригласил войти. Ловким движением он вернул кинжал в ножны, снял прекрасное оружие с пояса и повесил на стену.

— Таймус? — сказал он спокойно. — Что я творил на этот раз?

— Ничего страшного. Как обычно продавал свой товар гостям. Если хочешь, я поговорю с Магистром Хранителем. Мы купим тебе лавку в Эмиратах, там твой талант наверняка оценят.

— Это приступы безумия, Таймус, — сказал мастер Фархад, пропуская гостей внутрь. — Я даже не помню, что я говорил.

— В этот момент ты был счастлив. Многие хотели бы хоть на минуту стать безумными, чтобы забыть суету этого мира.

— Не утешай меня, мой старый друг, — улыбнулся горбун грустно.

Он отступил в сторону, делая пригласительный жест гостям. Малкольм осторожно прошел дальше в помещение, Таймус — следом. Гостеприимный хозяин указал гостям на кожаные пуфики. Малкольм сел, осматривая комнату. Она походила на гостиную, совмещенную со спальной.

Мастер Фархад сел в плетеное кресло — качалку, в руке его, как по волшебству, появился мундштук от кальяна. Он засунул его в рот.

— Не волнуйтесь, господа, я не курю, — сказал он покровительственно. — Старая вредная привычка.

Только после его слов Малкольм заметил, что рядом нет кальяна, из мундштука ничего не торчит, и ароматный дым не заполнял комнату.

— Итак, дорогие гости, чем могу помочь? — спросил он, делая вид, что затягивается и медленно выпускает дым.

— Молодому человеку нужен стандартный комплект, — сказал Таймус.

— Что-то по индивидуальному заказу?

Таймус посмотрел на Малкольма, который заворожено глазел на огромный рубин в чалме хозяина. Мужчина коснулся руки Малкольма, заставив того вздрогнуть.

— Извините, — сказал мальчик. — Что я должен делать?

— Заказчик ваш, — сказал Таймус.

— Ну что же, идемте, — ответил мастер Фархад.

Он встал и пошел в дальний угол комнаты. За легкой занавеской скрывалась мастерская ювелира. Таймус жестом указал Малкольму следовать за старым ювелиром. Мальчик быстро догнал горбуна, который уже скрылся за занавеской.

Мальчика поразил идеальный порядок комнаты: полочки, стеллажи, два верстака, навесные фермы для инструментов и ни единой пылинки. Вдоль дальней стены на длинных шестах стояли манекены голов. На каждой голове бы надет парик, головной убор и кое-где усы и бороды.

Ювелир подошел к пустому манекену и сняв чалму и повесил ее. На манекене остались висеть волосы и роскошная борода. Старый ювелир оказался абсолютно лысым. Он повернулся к мальчику. Единственной растительностью на лице оставались усы. Без бороды и чалмы мальчик смог рассмотреть горбуна. Старость этого человека не сказалась на плавности и точности движений.

— Проходите, не стесняйтесь, — сказал горбун.

Из стола он достал большой альбом и положил перед мальчиком.

— Смотрите, выбирайте дизайн.

Малкольм долго изучал картинки. Многие наручи в этом альбоме отличались красотой, но походили на обычные браслеты. Хранители сна имели форму солнц, пирамид, редко когда форму животного.

Малкольм закрыл альбом.

— А есть что-нибудь еще? — спросил он.

Мастер Фархад с гордостью достал еще альбом и дал мальчику.

— Люблю разборчивого клиента, — улыбнулся он.

Мальчик вновь принялся листать альбом. Рука мастера просматривалась в каждом рисунке, изделия дышали индивидуальностью. Почти в самом конце альбома Малкольм нашел интересный гарнитур.

— У вас есть калька? — спросил он ювелира.

— Конечно, — ответил тот и подал мальчику полупрозрачный лист.

Малкольм положил кальку на альбом, взял карандаш и стал рисовать. Через несколько минут он отдал кальку ювелиру. Горбун взял лист бумаги и долго изучал его, делая какие-то пометки в кожаной книжечке. Затем он измерил запястья Малкольма, снял мерку с шеи и снова сделал пометки в книжке.

— У вас талант, молодой человек, — проговорил мастер Фархад.

Он еще минуту разглядывал рисунок Малкольма, затем сложил листок вчетверо и положил в записную книжку.

— Ну, что же, великолепно. Я думаю, у меня получится нечто особенное. Зайди недельки через две.

— Спасибо, — сказал мальчик, направляясь к выходу.

Когда он вышел из мастерской, Таймуса в комнате не оказалось. Малкольм поспешил покинуть обитель горбатого ювелира, осторожно прикрыв входную дверь, стараясь не поцарапаться об розу.

Таймус стоял около кузницы и разговаривал с мистером Хаммером. Великан крутил в руке кинжал, показывая его особенности. Таймус что-то уточнял и давал указания. Он заметил Малкольма и подозвал жестом.

— Здравствуйте, мистер Хаммер, — сказал мальчик, подходя.

— Доброго здравия и тебе, — невероятно низким басом ответил здоровяк. — Попробуй.

Кузнец передал кинжал мальчику. Малкольм понял, что это не кинжал. Стальных дел мастер выковал короткий меч. В руках он держал грубую заготовку, которая потребует еще дни работы.

— Что скажешь? — пробасил кузнец.

— Прекрасное оружие будет, — ответил Малкольм.

— Его я делаю для тебя.

— Есть пожелания? — спросил Таймус.

Малкольму нравилось оружие, которое собирал его отец. Мальчик любил японские мечи с длинной рукоятью, но никогда не понимал, почему они имеют одностороннюю заточку.

— Мне нравится, — начал он. — Когда клинок имеет двухстороннюю заточку и удлиненную рукоять.

— Ему нравится, — усмехнулся кузнец. — Он сможет с ним работать?

— Бил, ты ведь сам мастер меча, если что научишь.

Кузнец снова хмыкнул. Глаза его уставились в одну точку. Гигант вспоминал времена бурной молодости. Таймус кашлянул в кулак. Кузнец посмотрел на Малкольма.

— Ну, что же, основу я сделаю, — сказал кузнец. — Над остальным поработают наши механики.

Он осторожно похлопал мальчика по плечу, пожал руку Таймусу и скрылся в кузнице.

— Нас ждут в гости еще в одном месте, — сказал Таймус. — Кушать хочешь?

— Нет, — ответил Малкольм.

— Тогда в путь.

— Это далеко?

— Это за пределами замка. Ты на лошади хорошо держишься?

— Да.

— Тогда давай прокатимся.

* * *

В конюшне они взяли лошадей и отправились в путь, покинув замок через западные ворота. Ехали не спеша. Мальчик не знал, куда ведет дорога, которая пролегала через лес к внешней стене. Они сделали остановку за границами внешней стены. Вид с высоты оказался незабываемым: в зелени леса утопало озеро, зеркальной гладью своей, дразня облака. На берегу его уютно разлегся небольшой городок. Дорога уходила вниз, петляла и терялась в лесу.

— Нам туда, — сказал Таймус. — Это «Тихая заводь».

Мужчина заметил восхищенный взгляд мальчика.

— Там живут те, кто не пожелал жить в замке, — заговорил мужчина. — В основном семейные пары и заклинатели духов. Здешняя земля плодородна и многим мы себя обеспечиваем сами. В этом городке живут наши лучшие портные, несколько ферм разбросано по острову, те несколько теплиц, что ты видел, когда только приехал, используются исключительно для нашей основной работы.

Мальчик слушал мастера, молча. Звуки леса умиротворяли, и Малкольм задремал. Его подбородок уперся в грудь, а поводья выпали из рук. Таймус ехал рядом и взял поводья, но мальчика будить не стал.

Вскоре они въехали в город. Малкольм проснулся оттого, что их облаяла, собака. Он поднял голову и посмотрел на мастера.

— Извините, по-моему, я заснул, — сказал мальчик.

— Мне не было скучно, — ответил Таймус.

Малкольм осмотрелся. Ему казалось, что он попал в прошлое. Город как будто перенесся из восемнадцатого века; постройки стояли в основном деревянные; люди передвигались пешком или на лошадях и повозках. Единственное, что выдавало необычность города, это дороги.

Таймус остановился у двухэтажного здания, венец строения украшал флюгер, стилизованный под портняжную иглу с вдетой в нее нитью. Малкольм спешился и размял ноги.

— Приехали? — спросил он.

— Да.

Мужчина постучал в дверь. Никто не ответил. Он толкнул дверь и вошел, Малкольм последовал за ним. В хорошо освещенном помещении никого не оказалось. Зеркала и манекены заполняли комнату, на стенах висели выкройки и лекала, в углу мальчик заметил современный компьютер. Рядом под тонким покрывалом угадывался широкоформатный плоттер.

— Откуда здесь электричество? — спросил Малкольм. — Я не заметил проводов на улицах.

— В каждом доме есть компактный генератор энергии.

Дальняя стена помещения отъехала в сторону. В комнату вбежал гигантский паук. Малкольм пискнул и, отступая к двери, упал. Он шарил по полу рукой в поисках чего-нибудь тяжелого. Таймус подошел к нему и подал руку.

— Спокойнее. Это Лэдок. Он ферентал, — сказал мужчина. — Извини, что сразу не предупредил.

Паук встал на четыре лапки. Его восемь глаз смотрели на Малкольма. В комнату вбежал паук поменьше и тоже встал на четыре лапки. На уровне ощущений Малкольм понял, что пауки удивлены, хотя мордочки пауков оставались неизменными.

— Лэдок, Прая, добрый день, — заговорил Таймус. — Разрешите представить, Малкольм Стоун.

Малкольм встал и поклонился, не сводя взгляда с пауков.

— Малкольм, это Лэдок и Прая.

Тут Малкольм услышал голоса хозяев дома. Они походили на голоса из радио, которое плохо работает, в постоянном треске и шорохе, слова можно разобрать, но с трудом.

— Очень приятно, — сказали они одновременно.

Мистер Родерик подошел к паучихе и взял две ее передние лапки в руки. Потом он подошел к Лэдоку, и церемония повторилась. Прая быстро подбежала к компьютеру. Лэдок подбежал к Малкольму.

— Молодой человек, не шевелитесь, я сниму с вас мерки, — сказал паук.

Он стал бегать вокруг мальчика, щелкая желваками и лапками. Лэдок обмерял Малкольма, а Прая делала записи в компьютере. Перед глазами мальчика мелькала паутина и юркие паучьи лапки. Несколько раз его просили поднять руки, расставить ноги и присесть. Минуту спустя Лэдок удовлетворенно что-то прощелкал Прае.

— Что будем шить? — спросила Прая.

— Походный костюм, жилет, легкую повседневную одежду, — начал перечислять Таймус. — У вас есть Геккон?

— Да, но размер великоват, — сказал Лэдок.

— Можно ушить, — сказала паучиха.

Она издала долгий протяжный писк. У Малкольма заложило уши. В комнату вбежало два паучка. Они выслушали маму, которая указала на Малкольма и, топая лапками, быстро убежали.

— Через полчаса зайдите за Гекконом, — сказал Лэдок.

— Обязательно, — ответил Таймус.

— Спасибо, — промямлил ошарашенный мальчик.

— Малкольм идем, — мужчина коснулся плеча мальчика. — Не пялься, они этого не любят.

Они вышли на улицу. На противоположной стороне мальчик увидел здание, похожее на салун, как фильмах про дикий запад. Мрачные стены, закопченные окна заставляли думать, что вот сейчас из двери вылетит пьяный ковбой и упадет с лестницы.

Вывеска гласила: «Лучшие пирожные и кофе в городе».

Пара лошадей стояла у поилки с водой. Таймус и Малкольм привязали своих четвероногих друзей рядом.

— Это кафе? — спросил Малкольм.

— Да. Ты проголодался?

— После того, что я видел, чашечка крепкого чая или кофе не повредят.

— Да, первый раз ференталы производят впечатление.

— Почему-то мне кажется, что и во второй и в третий раз я так и буду на них пялиться, — ответил Малкольм.

Таймус усмехнулся. Мальчик поднялся по ступенькам салуна.

Двери гостеприимно открылись сами, приглашая гостей внутрь. Внутренний интерьер салуна резко отличался от внешнего антуража; аккуратные столики стояли вдоль стен; большая хрустальная люстра висела под потолком, отражаясь в идеально чистых окнах. За длинной, барной стойкой работал мужчина в жилетке и бабочке. За ним вдоль бара тянулось длинное зеркало, перед которым на полочках стояли бутылки с сиропами, джемами и желе. В зале сидело несколько посетителей.

Малкольм подошел к стойке.

— Что вам мистер? — спросил бармен.

— Что у вас есть? — спросил мальчик.

— Вам послаще? — уточнил бармен.

— Без сомнения.

— По жиже?

Малкольм вопросительно посмотрел на бармена и ответил:

— Как получится.

Бармен улыбнулся. Малкольма передернуло. Два ряда ровных, акульих зубов блестели в зарослях усов.

— Кофе по-турецки, с кусочками шоколадного льда?

— В самый раз, — ответил Малкольм.

Он не знал, что такое шоколадный лед. Но сам стиль разговора ему понравился, он чем-то походил на игру. Мальчик почувствовал себя взрослым во взрослом мире. Кофе по-турецки — звучит хорошо.

Подошел мистер Родерик.

— Привет, Таймус! — сказал бармен. — Какими судьбами?

— Привет, Балтазар, — ответил он и посмотрел на мальчика. — Заказали кое-что из одежды для Малкольма.

— У Лэдока и Праи?

— Ты знаешь лучших мастеров иглы и нити в нашем городе?

— Пожалуй, ты прав, — согласился бармен. — Не знаю!

Он поправил жилет.

— Вот этот жилет делала моя жена, — начал он. — Шила полгода. Как одену, так спина болит.

— Зачем носишь?

— Не хочу обижать, — ответил бармен. — Творческие люди — натуры тонкие.

Бармен улыбнулся и Малкольм снова уставился на ровные, острые зубы бармена.

— Ты ференталов до этого видел? — спросил бармен.

Мальчик отрицательно покачал головой.

— Тогда тебе нужен «Поцелуй страха», — сказал бармен со знанием дела.

— Извините? — не понял мальчик.

— Это название напитка, — ответил бармен и с гордостью добавил, — Собственный рецепт!

Он отставил в сторону турку с закипающим кофе и взял новую. Он бросил в кофемолку горсть черных и темно-красных зерен. Затем он достал шоколадный сироп, сливки и красный порошок. Через минуту размолотые зерна упали на дно турки. Балтазар залил их кипятком и поставил на раскаленный песок.

— Таймус, чашечку турецкого кофе? — спросил бармен.

— Да. Не откажусь.

Бармен поставил чашечку на барную стойку. На столе появились соль, стакан с ледяной водой, сливки и сахар.

— Не обижайся Таймус, — сказал бармен. — Заказ молодого человека важнее.

— Конечно, — согласился тот.

Бармен вернулся к жаровне колдовать над «Поцелуем страха». Он помешивал пенистую жидкость, ссыпая с кончика ножа красный порошок. Раздался звук «Пуф» и над туркой, поднялся красный дым. Бармен обернулся с улыбкой.

— Небольшие спецэффекты!

Он взял толстый, невысокий стакан и через ситечко стал заливать в него напиток, чередуя слой загадочного зелья со слоем сливок. Сверху стакан украсил шоколадный сироп, налитый поверх розовых взбитых сливок и одна красная ягода.

— Прошу! — сказал бармен, ставя стакан перед Малкольмом.

— Как этот «Поцелуй» пить?

Малкольм повертел стакан.

— Как и любой поцелуй, сразу без раздумий и самое главное со страстью!

Бармен отошел от стойки, Таймус тоже картинно отсел подальше. Мальчик посмотрел на бармена и своего спутника, не зная, что делать. Он слизал ягодку и раздавил ее во рту языком. Вяжущая горечь коснулась языка. Малкольм залпом опрокинул стакан в рот. Горечь сменилась мягкой сладостью. Когда напиток достиг желудка, по горлу прокатилась волна жара, а желудок свело. Эффект быстро прошел. Мальчик посмотрел на бармена.

— И что теперь? — спросил Малкольм.

— Теперь начнется самое интересное, — сказал бармен.

Он указал на зеркало, хихикнул и спрятался за стойку. Таймус допивал кофе и наблюдал за мальчиком. Из-за стойки появилась рука бармена и на столе осталась стоять розетка с мороженым. Мальчик посмотрел в зеркало и взвизгнул.

В отражении он увидел гигантского паука, который внимательно смотрел на него. Малкольм отступил на шаг. Отражение паука тоже отступило. Мальчик посмотрел на свои руки. Его охватила паника, которая переросла в неописуемый ужас.

Вместо рук мальчик видел лапки паука, большие остроконечные, покрытые жесткой черной щетиной. Паучьи лапы бессильно болтались в воздухе. Люди в зале сидели, как ни в чем не бывало, даже маленький мальчик не обращал внимания на Малкольма.

— Что происходит? — спросил Малкольм.

Он услышал пощелкивания и посвистывания вместо своего голоса.

— Это красный бархатистый мох, — спокойно ответил Таймус.

— Вы меня понимаете?

— Конечно.

— Во что я превратился?

— Ты ни во что не превратился, — ответил бармен.

Он вылез из-под стойки.

— Твой мозг воплотил в реальность твой недавний страх. Таймус прав, это всего лишь высушенный мох.

— Как долго я буду походить на паука?

— Недолго, — сказал бармен. — Попробуй мороженое. Это ускорит процесс.

— Как? — спросил рассержено мальчик. — У меня рук нет.

— Твои руки на месте, — сказал бармен и пододвинул мороженое к мальчику.

Малкольм вытянул вперед лапку. Она раздвоилась, став клешней. Мальчик ухватил ложку, ему показалось, что он способен переломить ее. Он с силой сжал клешню и согнул ложку пополам.

— Интересный эффект, — сказал Таймус.

Он видел как мальчик тремя пальцами, без особых усилий согнул крепкую ложку. Бармен смотрел на Малкольма ошарашенно.

— Раньше такого не было, — сказал он. — Кто этот малец, Таймус?

— Парень, которому ты, старый дурак, подмешал красный мох в напиток.

— Я хотел, чтобы он справился со страхом и отвращением к ференталам.

— Дай лучше мягкого мороженого с фисташками, — сказал Таймус.

Он пододвинул к себе розетку с двумя шариками мороженного, которые уже начали таять. Мальчик осторожно положил согнутую ложку на барную стойку.

— Извините, — сказал он.

С легким жужжанием миксер взбил мягкое мороженое. Бармен поставил на стойку стакан.

— Пей, — сказал он. — И не надо ломать стакан.

Мальчик осторожно взял стакан с густым мороженым и стал медленно пить. Горло свело от холода, он закашлял.

— Не спеши, — сказал Таймус. — Ты первый, кто не устроил истерики после красного мха.

Мужчина замолчал. Он смотрел на Малкольма.

— Стоуны твои родные родители? — спросил он, когда Малкольм поставил стакан на стол.

— Да, — ответил мальчик.

Таймус покачал головой.

— Как сейчас ощущения? — спросил бармен.

Малкольм смотрел в зеркало. Сейчас он видел себя внутри паука, как будто на него надели плохой маскарадный костюм. Мальчик на ватных ногах отошел к ближайшему столику и сел в мягкое кресло. Бармен подошел к столу и сел рядом, поставив на стол тарелку с кусочком черничного пирога. Мальчик с удивлением посмотрел на тарелку. Бармен пододвинул тарелку ближе.

— Съешь, — сказал он. — Еще минута и пройдет.

— Зачем вы это сделали, Балтазар? — спросил Малкольм.

— Тебе нужна была помощь, — сказал бармен. — Не каждый может взглянуть страху в глаза. Теперь ты знаешь, что под ужасной маской может скрываться вполне безобидное существо.

Малкольм отломил вилкой пирог и отправил в рот. Таймус подсел к ним.

— У меня был друг, он боялся богомолов, палочников и прочих насекомых, — начал он. — На одном из заданий мы столкнулись с процитойдом. Помнишь ту тварь, что напала на ваш дом?

— Да.

— Страх погубил моего друга.

— Он погиб?

— Да.

— Честно говоря, я до сих пор не понимаю, как превращение в паука поможет мне в будущем, — сказал Малкольм. — Но спасибо.

Он доел пирог и попросил добавки. Балтазар с радостью принес еще два куска пирога. Мальчик ел и вспоминал отражение в зеркале.

«Способность рассмеяться страху в лицо, преодолеть слабость и идти вперед, несмотря ни на что, пожалуй, единственная сила способная сдвигать горы и поворачивать реки вспять. Достаточно малой ее капли, чтобы сотворить чудо», — вспомнил Малкольм слова отца.

— Ты готов? — спросил Таймус.

Мальчик положил вилку и встал.

— Еще раз спасибо! — сказал он, бармену.

— Будет время, заходи, — улыбнулся тот хитро. — У меня полно угощений.

Они вышли из салуна. С озера дул свежий ветерок. Из дома ференталов вышла женщина и пошла вверх по улице, неся в руках бумажный пакет.

— Я думаю, нас уже заждались, — сказал мистер Родерик.

Их лошади остались стоять у салуна. Когда они подходили к дому ференталов, из двери выбежал целый выводок паучков размером с фокстерьера. Паучки, визжа и пощелкивая, побежали через дорогу к озеру. В открытую дверь выглянул взрослый паук и шире раскрыв дверь, пригласил гостей. Малкольм снова услышал странный хрипящий голос ферентала.

— Проходите. Костюм молодого человека готов.

В просторной прихожей на одном из манекенов висел костюм. Он больше походил на костюм для серфинга.

— Доска в комплекте? — пытался пошутить мальчик.

Он не мог оторвать взгляд от гигантского паука. Чтобы ни говорил Балтазар, но его напиток, кажется, не помогал, хотя, страх сменился на любопытство.

— Это костюм для перемещения по особо сложным поверхностям с адаптивным камуфляжем, — сказал Таймус. — Называется «Геккон».

— Заверните, — буркнул Малкольм.

— Мерить не будешь?

— Вы сами сказали, они лучшие в своем деле, — ответил Малкольм. — Спасибо.

Мальчик поклонился, не спуская глаз с паука. Ферентал быстро снял костюм с манекена, положил на заранее приготовленный оберточный лист. Лапки его летали быстро и опасно, точными движениями сотворив аккуратный сверток.

— Остальной заказ принесут мои дети, — сказал ферентал.

— Приятно было повидаться, — ответил Таймус. — Попрощайся за меня с Праей.

— Хорошего дня, господа.

Паук быстро убежал из комнаты.

— Бери сверток, — сказал мужчина. — Мы возвращаемся.

Малкольм взял пакет и пошел к выходу.

* * *

В замок ехали по той же дороге, не спеша, словно прогуливались. Таймус явно наслаждался шумом леса и его ароматом. Навстречу им попалась пара повозок. Мужчина радушно приветствовал их. Они останавливались, перебрасывались несколькими фразами и ехали дальше.

Вдруг внимание Малкольма привлек отдаленный шум голосов и звуки, похожие на выстрелы. Он остановил лошадь и прислушался. Недалеко от того места, где он остановился, вглубь леса уходила широкая тропа.

— Что там? — спросил мальчик.

— Тебе лучше это увидеть. Езжай, посмотри, — сказал Таймус. — Дорогу до замка, надеюсь, потом найдешь?

Малкольм усмехнулся и осторожно направил лошадь по тропе. Мастер кивнул и поехал в замок. Мальчик углубился в лес, шум голосов усиливался. Странные щелчки, похожие на выстрелы, становились громче.

Тропа вывела его на поляну, в центре которой располагался большой белый круг с невысокими бортами. Круг имел границу красного цвета, не шире четырех футов, за пределами которого стояла толпа ребят и скандировала имена.

— Рик, Рик, Рик.

— Нэйт, Нэйт, Нэйт.

Малкольм подъехал ближе. С высоты лошади он хорошо видел, что происходило в круге. По красной границе круга ходили два рослых юноши, в руках они держали кнуты.

«Вот что вызывало выстрелы» — догадался Малкольм.

По белому кругу, бешено вращаясь, катались два здоровенных волчка. Один из юношей занес кнут, толпа быстро расступилась. Прозвучал хлесткий удар по золотистому волчку. Волчок тут же устремился к серебристому собрату, который застыл в центре круга.

— Да! — грохнула часть толпы. — Рик! Выбей его!

В это время второй юноша, хитро изогнув кисть, хлестко ударил кнутом серебристый волчок. Волчок подпрыгнул в воздух, на мгновение замер и опустился на макушку золотистого противника. Спустя секунду он спрыгнул в центр круга, вращаясь на месте. Золотистый волчок по дуге ушел к краю игрового поля.

Часть толпы закричала, девчонки завизжали от восторга, кто-то по-волчьи завыл.

— Нэйт! Вау-у-у-у!

Рик поднял руку и с грозным выражением лица указал на Нэйта. Тот пожал плечами, улыбнулся и передразнил противника. Рик резко, без замаха, выбросил кнут. Волчок изменил траекторию, со звоном и завыванием он помчался к центру круга. Нэйт тут же отреагировал. Рик ударом кнута изменил траекторию своего волчка. Теперь волчки неслись друг за другом по кругу. Толпа гудела. Вдруг, Нэйт присел и крикнул.

— Разойдись!

Толпа бросилась врассыпную. В одно мгновение Малкольм оказался ближе всех к игровому кругу. Оба юноши занесли кнуты. Двойной щелчок разорвал воздух. Волчки подскочили.

— Я выучил этот трюк! — крикнул Рик.

— Не весь! — ответил Нэйт.

Его кнут рассек пустоту. Волчок Нэйта ударился о площадку, тут же подскочил и врезался снизу в волчок Рика. Серебристый волчок чиркнул по краю площадки и продолжил вращаться. Золотистый волчок со свистом полетел в сторону Малкольма. Он едва успел увернуться и свалился с лошади. Ребята вокруг в восторге кричали.

— Нэйт! Нэйт!

Юноша, которого звали Нэйт, подошел к Малкольму.

— Цел? — спросил он, наклоняясь и подавая руку. — Ты новенький?

— Да, — ответил Малкольм. — Сильно заметно?

— Ты не отошел от края поля, — усмехнулся подошедший Рик.

— На безумного ты не похож, — сказал Нэйт. — Значит, ты ни разу не видел, как играют в «Кнут и Пряник» и чем это может закончиться.

— Малкольм Стоун, — сказал Малкольм, не разжимая руки юноши.

— Нэйт Уорвик, — представился юноша.

— Рик Босвуорт, — представился второй юноша.

— Ну, что продолжим? — громко спросил Рик.

— Да! — грохнула толпа.

— Кто следующий? — спросил Нэйт.

— Я, я, я, — послышались голоса.

В этот день Малкольм вернулся в замок только под вечер. Солнце уже село, но небо на западе еще хранило его свет. Жизнь в замке текла своим чередом.

* * *

В оговоренный день Малкольм подошел к мастерской мастера Фархада. Записка с предупреждением исчезла. Булавки, державшие ее, торчали из двери. Дверь резко отворилась. Мальчик едва успел увернуться от острых стальных шипов цветка. Дуглас едва не сбил Малкольма.

Из гостевой комнаты старого ювелира слышался девичий смех. Щеки Дугласа пылали, здоровый румянец покрывал его от кончика носа до самых ушей. Он посмотрел на друга.

— Привет, — бросил Дуглас и побежал прочь.

— Привет, — только и успел ответить Малкольм.

Спина Дугласа мелькнула в узком переулке и исчезла. Малкольм удивился, но догонять друга не стал. Он вошел в комнату и прикрыл за собой дверь. На скамейке вдоль стены сидели три посетительницы.

— Добрый день, — сказал Малкольм.

Он слегка наклонил голову. Девочки хихикнули и склонили головы в знак приветствия. Он прошел дальше в комнату и уселся на свободное кресло. Они смотрели на него изучающе, изредка перешептывались и хихикали. Время от времени то одна, то другая смотрели на него. Малкольм почувствовал себя неуверенно.

Наконец, он поставил локоть на подлокотник, уперся кулаком в подбородок и стал смотреть на ту, что посередине. Черноволосая девочка казалась чуть старше подруг. Она светилась красотой и уверенностью и без колебания приняла вызов Малкольма. Пять минут они смотрели друг на друга, не моргая и не улыбаясь.

Малкольм знал, что если долго не моргать, глаза рано или поздно начнут слезиться, и он проиграет игру, которую сам и затеял. Он почувствовал, как его глаза начало щипать, еще чуть-чуть и их заполнят слезы. Он видел лицо дерзкой красавицы в белом ореоле, черты ее лица начинали таять в бледной дымке. Мальчик заметил, что по ее левой щеке уже бежит слезинка, но она упрямо не отводит взгляд. Её подруги сидели молча.

— Ну, что же, милые дамы! — раздался голос мастера Фархада. — Проходите, посмотрите, что у меня получилось.

Красавица быстро встала и пошла вглубь комнаты. Ее подруги остались сидеть. Малкольм посмотрел ей вслед и увидел, как в ее руках мелькнул белоснежный платок. Он улыбнулся, по его щекам текли жгучие слезы. Мальчик наклонил голову и закашлялся, чтобы девочки ничего не заметили.

— Санара! — раздался девичий голос из мастерской. — Ты идешь? Это ведь твой заказ.

Девочка, которая сидела ближе к двери, поспешно вскочила. Ее светло-золотистые волосы обрамляли милое личико с веснушками. Большие ярко-голубые глаза притягивали взор. Если бы в момент, когда Малкольм затеял игру в гляделки, она не смотрела в пол, он бы выбрал ее.

— Идем, — сказала она подруге, и они обе скрылись в мастерской.

Малкольм достал платок и протер глаза от слез. Он вспомнил лицо Деборы.

«Дебора научила его игре в гляделки.

Он всегда проигрывал ей, начинал смеяться, если вдруг она корчила смешную рожицу или слезы заливали его глаза, и он отводил взгляд. Он не понимал смысла этой игры. Ему просто нравилось смотреть ей в глаза. Её красивое лицо, наливалось волшебным светом, перед тем как его глаза начинало нестерпимо щипать, и они наполнялись слезами. После этого глаза оставались красными еще минут пятнадцать.

Они гуляли по парку возле школы. Вдруг она повернулась к нему.

— Ты сильный человек? — спросила она.

— Отец говорит, что в крови Стоунов воды нет, — ответил Малкольм и улыбнулся.

— Проверим? — спросила она, усаживаясь на край скамейки.

Она указала ему на другой край скамьи. Малкольм сел, с любопытством смотря на подругу.

— Правила простые, — начала она. — Мы смотрим в глаза друг другу. Кто первый моргнет, тот проиграл, кто первым засмеется, тот проиграл, кто первым заплачет и отведет взгляд, тот проиграл.

— Подлые удары разрешены? — уточнил Малкольм.

— Нет, — удивилась она. — Какие удары?

— Ты сказала, кто первый заплачет, — сказал Малкольм. — Я не из плаксивых, но как-то мне попали мячом между пальцами ног. Было больно.

— Между какими пальцами ног? — не поняла Дебора.

— Между большими, — ответил Малкольм, смущенно.

Дебора улыбнулась шутке.

— Ты поймешь во время игры, — рассмеялась она, — и заплачешь, как девчонка, хотя я тебя не ударю.

Конечно, в тот раз он проиграл и много раз после.

Одну единственную игру они закончили вничью. Это случилось вечером перед ее отъездом. Он помнил, как защемило сердце. Она предложила сыграть в последний раз исказала, что он выиграет обязательно. Он не хотел этого. Когда она уже собиралась отвести взгляд, Малкольм быстро приблизился и поцеловал её.

Они закрыли глаза одновременно».

— Мистер Стоун! — раздалось над его ухом. — Вам нужно особое приглашение?

— Извините мастер Фархад.

Малкольм встал и низко поклонился. Старый ювелир едва склонил голову. Мало кто из молодых подмастерьев обладал манерами Малкольма. Низкий поклон старик воспринимал, как уважение к его таланту и возрасту.

Он смягчился.

— Есть определенная задержка, — сказал он. — Но думаю, я справлюсь.

— Мне некуда спешить, — ответил Малкольм. — Похоже, я здесь надолго.

— Мне тоже так кажется, — лукаво усмехнулся ювелир. — Пройдемте.

В комнате царил неизменный порядок, который Малкольм отметил в первый раз. Мастер пригласил мальчика к столу. Рядом с серебряной цепью лежал медальон в виде головы ящера.

— Потрясающе! Как живой.

— Да, — сказал ювелир. — Это ваш хранитель сна. Можете забрать его прямо сейчас.

Мастер Фархад нанизал медальон на цепь. Извиваясь, как живая змейка, цепь сама соединилась и стала цельной. Ювелир одной рукой передал ее мальчику. Малкольм взял украшение обеими руками и уже хотел повесить цепочку на шею через голову. Старый мастер остановил его.

— Приложи к сердцу и ничего не бойся.

Малкольм послушал совета. Он расстегнул рубашку и поднес цепь, зажатую в кулаке к сердцу. Мальчик разжал кулак, и цепь ожила, живая змейка, щекоча, обвила шею, медальон соскользнул с руки и повис на груди. Украшение холодило кожу, но вскоре металл нагрелся.

— Я сделал твой хранитель сна особенным, — заговорил ювелир. — Это благородное украшение будет оберегать не только твой сон, но и предупредит тебя об опасности, когда ты не спишь.

— Спасибо, Мастер! — сказал мальчик и поклонился старому ювелиру.

Он понимал, что не может заплатить за столь чудесную вещь и хотел максимально выразить свое почтение.

— Если когда-нибудь вам нужна будет помощь… — начал он.

— Не стоит, молодой человек, — улыбнулся мастер Фархад. — Не надо раздавать авансы направо и налево. Всему свое время.

В дверь мастерской постучали.

— Ну что же, за наручами зайди через неделю, — сказал ювелир. — Идем, я тебя провожу.

За дверью стоял Дуглас.

— Здравствуйте, — сказал он. — Мастер Фархад, я к вам.

— Да, да, конечно, — сказал ювелир. — Проходите, заказ готов.

— Всех благ, вам мастер Фархад, — сказал Малкольм, обращаясь к ювелиру.

Старик коротко кивнул и скрылся за дверью.

— Я буду в кузне, — сказал Малкольм.

— Да, я скоро, — ответил Дуглас. — Если бы не эти маленькие ведьмы, я бы уже давно забрал свои обереги.

Малкольм улыбнулся и пошел в сторону кузницы. Дуглас скрылся за дверью с железной розой.

В кузнице кипела работа. Мерный шум молотков и кувалд отмерял ритм жизни этого места. Два подмастерья в кожаных фартуках, кожаных шапочках и защитных очках, держали клещами заготовку. Мистер Хаммер работал любимой кувалдой, плюща металл, раскаленный до красна. В углу кузницы, за широким верстаком, на высоком стуле, сидел Дабс. Малкольм подошел ближе.

Скалацид склонился над секирой с двумя лезвиями. Он наносил гравировку на самое его основание. Отблески огня из горна, плясали на хищном оружии. Казалось, секира зловеще улыбается. Дабс отложил инструмент и поднял голову.

— Пришел за своим оружием? — спросил бородач.

— Здравствуйте, — сказал Малкольм. — Да.

— Ну, пойдем, — сказал скалацид и ловко спрыгнул с высокого стула.

Они вышли через заднюю дверь кузницы и попали в длинное прохладное помещение. После жара кузни у Малкольма по телу пробежали мурашки. Вдоль стен стояли, висели, лежали мечи, секиры, кинжалы и другое холодное оружие, название которого Малкольм не знал. Они прошли в конец комнаты.

На невысоком дубовом столе лежало черное полотно с вышитым на нем золотым узором. Дабс осторожно откинул материю. На черном бархате лежал меч. Двадцать дюймов абсолютно черной стали внушали трепет. Два луча света сходились к острию лезвия. По центру лезвия шла гравировка. Малкольм не знал символов. Крестовина расходилась крыльями дракона. Навершие длинной рукояти заканчивалось шипастым хвостом дракона.

Малкольм нагнулся над мечом, и хранитель снов вывалился из расстегнутой рубашки. Медальон со звоном коснулся черного клинка. Дабс отошел от стола, с изумлением взирая на мальчика. Малкольм положил пальцы на рукоять меча и волосинки на его руке встали дыбом, по телу пробежали мурашки, от ощущения чего-то живого под рукой.

— Ты любишь рептилий, мой юный друг, — сказал Дабс. — Надеюсь, они отвечают тебе взаимностью.

Малкольм убрал меч в черные ножны, которые лежали рядом. Они отличались скромностью. Единственным украшением оказался матовый наконечник ножен.

— Ты доволен? — спросил скалацид.

Он помнил первые ощущения, когда получил в подарок от отца боевой молот. Дабсу казалось, что Малкольм чувствует то же самое: смесь восхищения и едва заметного страха перед грозным оружием и, конечно, непреодолимое желание немедленно проверить его в деле. Юный Дабс пошел и расколотил три тыквы на огороде. За это он получил нагоняй от отца, после чего не мог сидеть несколько дней, но оно того стоило. Он также запомнил слова отца о том, что оружие не игрушка и не стоит им размахивать для забавы.

— Мне нравится, — тихо сказал мальчик.

— Это прекрасное оружие, — заговорил Дабс. — Думаю, на первое время он тебя устроит.

Малкольм удивленно смотрел на скалацида.

— Да, — продолжил Дабс. — Настоящее оружие ксаметара требует большего времени для изготовления. Примерно через год у тебя будет настоящий «Хранитель света» или «Жнущий бурю». Заготовки уже томятся в нижнем ярусе нашего горна.

— Так долго? — удивился мальчик.

— Мы не умеем делать плохо, — усмехнулся Дабс.

— Дабс, почему ты и мистер Хаммер работаете вручную? — спросил Малкольм. — Мне казалось, что уже давно придумали и механический молот и прочие процессы в кузнечном деле механизировали. Разве, используя современные достижения в металлургии, не получится все делать быстрее?

— Ты прав, — согласился Дабс. — В Тихой заводи есть кузница и литейный цех, там делают необходимые инструменты для наших хозяйственных нужд. Это хорошие, точные, надежные вещи, но они не живые.

— Как это? — не понял мальчик.

— Что ты почувствовал, когда коснулся меча?

— Тепло и… — мальчик помолчал, затем продолжил, — мне показалось, что меч коснулся меня в ответ.

— Я уверен, когда ты берешь столовый нож, не ощущаешь подобного, — с ухмылкой сказал Дабс.

Малкольм покачал головой в знак согласия. Он уже собрался уходить, но Дабс остановил его.

— Это еще не все, — сказал бородач. — Я слышал, Таймус заказал тебе Геккона?

— Да, — ответил Малкольм. — Правда, я его еще не мерил.

— У меня тоже есть подарок.

Скалацид достал из-под стола сверток и положил на стол.

— Смотри, — сказал он с нескрываемой гордостью.

Малкольм развернул его. Два тонких стилета лежали перед ним, тускло поблескивая лезвиями. Дабс достал и положил на стол чехлы.

— Они крепятся на запястье и прячутся под рукава, — заговорил бородач. — Это оружие последнего шанса. Возможно, они пригодятся тебе только однажды. Лучше, чтобы они тебе вообще не понадобились.

Малкольм сказал спасибо и поклонился.

— Прям уж, прям уж, — забубнил бородач.

Он схватил Малкольма за руку, притянул к себе и крепко обнял. Мальчику пришлось согнуться еще сильнее. Он крякнул и услышал, как хрустят его кости. Скалацид похлопал его по спине.

— Дабс, — сдавлено просипел Малкольм.

— Ох, извини старого почтальона, — засмеялся Дабс.

Скалацид отпустил мальчика и отошел на шаг. Лицо и шея Малкольма остались красными. Мальчик расправил плечи. В дверь постучали, и комнату вошел Дуглас, держа в руках сверток. Он поднял свободную руку.

— Здравствуйте, — сказал он.

— Ты себе что заказал? — спросил Малкольм.

— Ничего особенного, — ответил Дуглас. — Я не люблю оружие. Тем более холодное. У меня порезы на пальцах появляются только от одного его вида.

— Да брось ты, — сказал Малкольм.

Он до половины достал из ножен меч.

— Не надо, — сказал Дуглас.

Он зажмурился. Малкольм достал меч полностью. Дуглас услышал это в тишине комнаты. Одной рукой он прикрыл глаза и присел, другую руку он выставил вперед и задел стоящий у стены меч. Пальцы окрасила кровь. Дуглас отдернул руку. Меч медленно начал сползать вдоль стены. Другой рукой Дуглас попытался ухватиться за стол. Он промахнулся и ударил по рукояти шестопера, который отлетел к стене и сбил висевшую там алебарду.

Оружие, выставленное вдоль стены, стало с нарастающим звоном падать, как фишки домино.

— Извините! — прошепелявил Дуглас. — Осторожнее!

Он засунул в рот порезанный палец. Дабс быстро отошел за стол и оттащил Малкольма. Когда грохот закончился, скалацид запрыгнул на стол и с видом сокрушенного хозяина взирал на свалку, которую сотворил Дуглас. Малкольм услышал удивленный возглас бородача. У стены стоял единственный меч, который не упал.

— Блэксторм, — позвал Дабс. — Теперь он твой.

— Но… — хотел возразить Дуглас.

— Научись не резать пальцы, — буркнул бородач.

В дверь комнаты заглянул мистер Хаммер и два подмастерья.

— Ох, ма, — только и смог сказать гигант.

Дуглас подошел и взял меч.

— Я помогу убраться, — предложил мальчик.

— Спасибо, мы сами. Стив, Бил за дело, — сказал Дабс.

Он замолчал, продолжая осмотр. Секунду спустя он задумчиво буркнул:

— Нам нужны нормальные стойки и стеллажи.

* * *

Мальчики вышли из кузницы и направились в арсенал. Они не могли хранить мечи в комнате, это запрещал закон.

— Что с тобой случилось у мастера Фархада? — спросил Малкольм.

— Ничего, — ответил Дуглас. — Вот забрал наручи и хранитель снов.

Дуглас остановился и показал свой хранитель снов. Он поддел мизинцем цепочку и достал медальон. Медальон украшала гравировка волка, воющего на луну. Глаза хищника сверкали.

— Что скажешь? — спросил Дуглас.

— Стильно, — ответил Малкольм.

— Покажи твой, — попросил Дуглас, изучая шею друга.

Малкольм достал свой медальон. Дугласа передернуло и он сглотнул.

— Ты чего? — не понял Малкольм.

— Боюсь хладнокровных: змей, ящериц, а уж лягушек вообще… бр-р-р-р, — проговорил Дуглас, и его опять передернуло.

— Ну, извини, а мне нравится.

— Выглядит классно, спору нет, — спохватился Дуглас.

Он не хотел обижать друга.

— Наручи покажешь? — быстро спросил он. — Они-то точно должны быть супер.

— Пока еще не готовы, — ответил Малкольм. — Лучше ты своими похвастайся.

Дуглас размотал сверток. На его ладони лежали обычные широкие браслеты с глухой застежкой. Малкольм взял один. По полированной поверхности шла гравюра, стаи волков стремительно бегущих по лесу. Мастер инкрустировал в застежку молочного цвета кристалл, который завершал рисунок, символизируя луну, вечную спутницу волков.

— Тебе нравятся волки? — улыбнулся Малкольм.

— Да, — ответил Дуглас. — Если честно мне нравятся большие собаки. Но я подумал, что на этих браслетах должно быть нечто воинственное.

Дуглас улыбнулся, глядя на наручи.

— Согласен, пекинес или шпиц выглядели бы на них не так сурово, — сказал Малкольм, отдавая наруч другу.

Дуглас забрал наруч.

— Смотри, что он умеет, — сказал Дуглас и застегнул наруч на одной руке.

Замок звучно щелкнул. Дуглас закрыл глаза и долго стоял не двигаясь, его лицо стало ярко-розовым. С металлическим лязгом из браслета появилась пластина, которая закрыла часть руки до локтя.

— Классно? — спросил Дуглас.

— Поэтому их и называют наручи, а не браслеты, — сказал Малкольм.

Дуглас опять закрыл глаза. На этот раз он стоял неподвижно гораздо дольше. На его лбу выступил пот. С характерным звуком наруч вновь стал обычным браслетом.

— Мне кажется, что это не эффективно, — сказал Малкольм.

— Ты о чем? — не понял Дуглас.

— Как ты себе представляешь, их использование в критической ситуации? — усмехнулся Малкольм. — Тебя окружили враги. Они хотят только одного, твоей головы.

— И что? — спросил Дуглас.

Он морщил лоб.

— Ты, конечно, не теряешь самообладания и говоришь: «Господа, один момент, пожалуйста». И начинаешь долго и упорно колдовать с наручами.

Дуглас засмеялся.

— Нет, конечно. У нас впереди годы обучения и тренировок. Когда настанет момент, я буду творить чудеса движением брови.

Малкольм промолчал. Оптимизмом друга его восхищал. Они подошли к арсеналу, дверь открылась сама. Они вошли в небольшое помещение, лязгнула дверь, и они оказались в абсолютной темноте. Что произошло дальше, они не поняли.

Яркая вспышка и Малкольм оказался в маленькой комнатке. На стенах висело несколько пустых стеллажей, у стены стоял шкафчик для одежды и скамейка. Четыре стены без дверей удивили Малкольма. Он простучал стены, в ответ раздавался глухой звук.

Он сел и стал ждать.

Вскоре в углу комнаты появилась крыса, размером с таксу. Она сидела неподвижно и смотрела на мальчика. Откуда она взялась, Малкольм не понял, но решил заговорить с единственным живым существом в комнате.

— Привет, ты как сюда попала? — спросил Малкольм.

— Моя семья — хранитель арсенала уже более тысячи лет, — услышал он в ответ.

Мальчик вздрогнул. Он до сих пор не мог привыкнуть к тому, что встречает разнообразных говорящих существ.

— Понятно, — ответил Малкольм. — Где я? Что мне делать?

— У каждого ксаметара в арсенале есть личная комната. Здесь ты можешь хранить не только оружие, снаряжение, но и тайны, если они у тебя есть или будут.

— Что мне сейчас сделать?

— Ты хотел оставить этот меч здесь?

— Да.

— У него есть имя?

— Я не знаю, — ответил Малкольм.

— Лучше придумай ему имя, — проговорила крыса, прыгая на скамейку. — У тебя не будет друга, вернее этого меча.

— «Тень», — сказал Малкольм. — Его имя «Тень».

Он держал меч за рукоять и почувствовал легкую приятную вибрацию.

— По-моему, ему нравится имя, — сказала крыса.

— Да, — согласился мальчик.

Он не понял, как это серое существо с длинными усами догадалось о происходящем. Он положил меч на полку и снова сел на скамейку.

— Что мне теперь делать? — спросил Малкольм. — Я бы хотел выйти отсюда?

— Пройди сквозь эту стену, — сказала крыса.

— Но меня этому не учили, — возразил мальчик.

Крыса исчезла. Он посмотрел под скамейкой, но серый хранитель арсенала исчез.

— Никого этому не учили, — раздался глухой голос откуда-то из-за стены. — Встань и иди.

Малкольм подошел к стене, на которую указала крыса, и потрогал ее. Стена отозвалась ледяным холодом. Он постучал по стене костяшками пальцев, как делал этот минут десять назад. Твердый камень. Мальчик уперся в стену руками и надавил, ничего не произошло. Он сел на скамейку.

«Ладно, будь, что будет», — подумал он.

Малкольм встал и медленно пошел к стене, не поднимая рук. Стена приближалась, до неё оставалось меньше трех дюймов, его лоб вот-вот должен коснуться камня, когда комната со вспышкой исчезла. Малкольм стоял в полутьме прихожей. Дверь арсенала открылась.

— Отвали, серая!

Услышал Малкольм за спиной голос Дугласа. Его друг налетел на него, и они оба вывалились из двери арсенала.

— Ты ее видел? — спросил Дуглас.

— Кого? — спросил Малкольм, поднимаясь.

— Эту крысу, она на меня напала.

— Зачем ей это делать? — не понял Малкольм.

— Откуда я знаю? — ответил Дуглас. — Я положил меч на полку, спросил про выход и тут она распоясалась. Как зашипит. Передние зубы здоровые, острые.

— И что дальше?

— Она за мной, — ответил Дуглас. — Я побежать.

Малкольм улыбнулся. Он догадался, что серому хранителю арсенала не хотелось объяснять Дугласу, как из него выйти. Крыса пошла коротким путем. Она напугала Дугласа и он без лишних слов, узнал на практике, как выбраться из арсенала.

Ребята шли в свою комнату, когда Малкольм снова спросил Дугласа о том, что произошло в мастерской ювелира.

— Ничего, — ответил Дуглас.

— Ты вылетел из мастерской красный, как рак, — не успокаивался Малкольм. — Меня чуть дверью не прибил.

— Там эти ведьмы сидели, — заговорил шепотом Дуглас.

— Да, — также шепотом ответил Малкольм. — Я видел.

— Одна мне так понравилась с большими голубыми глазами.

— Санара, кажется, — вспомнил ее имя Малкольм.

— Возможно, — согласился Дуглас. — Они на меня смотрели, шушукались и хихикали. Та, что сидела посередине, с черными волосами, на меня так хитро смотрела и так улыбалась.

— И что с того?

— Потом она что-то сказала Санаре. Та смутилась, а ее подруги громко засмеялись, глядя на меня, — шепот Дугласа сорвался на писк.

Он замолчал.

— И что дальше?

— Я не выдержал и убежал, — ответил Дуглас. — Чтобы ты сделал?

Малкольм вспомнил Дебору. Как издалека он наблюдал за ее тренировками. Как однажды в столовой она с подругами села за соседний столик и поглядывая на него. Девочки о чем-то шептались и хихикали. Он не смог доесть сэндвич и быстро ушел из столовой. Потом, конечно, он корил себя.

— Не знаю, наверное, тоже убежал бы, — ответил Малкольм.

— Ты с девочками знакомиться умеешь? — вдруг спросил Дуглас.

Малкольм замялся. Единственный его опыт, можно назвать удачей. Цитировать отца он не хотел, но чувствовал, что придется.

— Знакомиться с девочками умею, — ответил Малкольм. — Но если девочка мне нравится, меня заклинивает и я выгляжу, как идиот.

— Меня тоже клинит, — сокрушенно ответил Дуглас. — Как же нам быть?

— Почему нам? — не понял Малкольм. — Я пока ни в кого здесь не влюблен.

— И я нет, — поспешно ответил Дуглас.

— А как же Санара? — уточнил Малкольм. — Девочка с золотыми волосами и голубыми глазами…

— Глубокими как океан… — мечтательно продолжил Дуглас, — и эти милые веснушки. Её лицо подобно цветку.

— И кто здесь не влюблен? — буркнул Малкольм.

— Да, друг мы попали, — подытожил громко Дуглас.

— Да, — согласился Малкольм. — Хотя мой бриг еще плывет, и его вымпелы гордо реют на ветру.

Малкольм понимал, что теперь вечерами разговоров о девочках не избежать и влюбленный Дуглас будет заваливать его вопросами о том, как ему поступить в той или иной ситуации, а ему придется давать бесполезные советы, в правильность которых он сам вряд ли верит.

Они зашли в свою комнату.

* * *

Неделю спустя Малкольм стоял у двери ювелира и смотрел на розу, которая висела, ощетинившись шипами. Рядом с опасным цветком висела записка: «Шипы не ядовиты, я их промыл, возможно…»

Цветок оставался таким же опасным, как и раньше. Шипы продолжали угрожать длинной и остротой. Мальчик постучал в дверь. Никто не ответил. Он постоял минуту и постучал более настойчиво. За дверью раздались шаркающие шаги, перемежающиеся с постукиванием. Малкольм отошел от двери на шаг. Дверь со скрипом отворилась, хотя раньше такого за ней не наблюдалось. В проеме сверкнули глаза мастера Фархада, вернее один глаз. Другой глаз старого ювелира почему-то прикрывала черная повязка.

— Ты один? — спросил ювелир. — Слежки не заметил?

Мальчик опешил, но с уверенным выражением лица закивал. Голос человека в дверном проеме отдаленно напоминал голос мастера Фархада.

— Нет, что вы, — сказал Малкольм. — Я был осторожен.

Единственный глаз старого ювелира безумно бегал. Дверь открылась шире. Ювелир просунул в проем голову и посмотрел за спину мальчика. Удовлетворенно кивнув, он еще шире отворил дверь.

— Заходи, — буркнул он. — Быстро.

Малкольм прошел в комнату. Дверь закрылась со щелчком. Мальчик смотрел на мастера Фархада с удивлением. Ювелир предстал в образе прожженного пирата.

Трехцветная повязка покрывала голову, в мочке уха поблескивала большая золотая серьга с алмазом, короткую бороду украшали две косички, на концах которых висели золотые украшения. Единственный глаз густо подведен черной тушью. Картину завершали широкая, дырявая рубаха, кожный жилет и абордажный палаш на поясе.

Малкольм усмехнулся, когда узнал пистолет, который пират заткнул за пояс. «Пустынный орел» своим размером внушал уважение к его обладателю. На этом его достоинства заканчивались. Он знал, насколько этот пистолет неудобен. Хромированные бока грозной ручной пушки портили исторически достоверный костюм.

Малкольма удивило то, что мастер Фархад опирался на кривой костыль. Вместо правой ноги в пол упиралась кривая деревяшка. Чтобы лучше разглядеть ноги ювелира, Малкольм обошел его и наклонился. Уродливый протез наглухо присосался к культе в области колена. Куда делась нога ниже колена, Малкольм не знал.

— Что с вашей ногой? — только и смог выдавить из себя Малкольм.

— Акула откусила, — ответил ювелир хриплым голосом. — Ты сюда за товаром пришел или будешь мои ноги разглядывать. Поверь старому волку, любимцу морей, в моем заведении ты не найдешь красивых ножек, но я знаю места…

Пират ехидно усмехнулся. Да, перед мальчиком стоял прожженный пират. Малкольм уже не знал, чем может закончиться этот визит.

— Выкладывай, зачем пришел? — спросил пират.

— На прошлой неделе мы договаривались о том, что я должен зайти и забрать у вас мой заказ, — ответил Малкольм.

Он надеялся, что его слова достигнут настоящего мастера Фархада. Пират смотрел на него с неподдельным изумлением.

— Не помню, — отрезал он. — Могу предложить то, что есть. Мы с командой сорвали неплохой куш.

Пират подошел к столу, который стоял на месте широкой скамейки. Двумя руками он убрал тончайшее шелковое покрывало. На красном бархате стола лежали браслеты, медальоны, цепи, кольца, серьги и другие украшения.

— Красота, — прокомментировал Пират. — Жаль только, не помню схватки. Наверное, был пьян или меня вырубили в самом начале абордажной атаки.

Мальчик подошел к пирату. В центре стола, среди прочих украшений, лежали, свернувшись клубочком, два черных дракончика. Малкольм протянул руку и погладил украшения. Он узнал дизайн, ведь он сам рисовал его на кальке и оставил рисунок ювелиру.

— Да, — раздался голос пирата. — У тебя есть вкус.

Малкольм погладил голову дракончика. Украшение на миг ожило. Рептилия повернула голову и ее зеленые глаза сверкнули. Мальчик от неожиданности отдернул руку.

— Особенные вещи, не правда ли? — раздался над ухом мальчика шепот пирата.

— Да, — ответил Малкольм. — Я беру их.

Пират усмехнулся.

— Четыреста золотых ноблей, и они твои.

Малкольм пришел без денег. Он решил тянуть время в надежде, что странное состояние ювелира пройдет вскоре само собой.

— Чего так дорого? — с вызовом спросил он, не поднимая головы от стола.

— Моя вещь, мне и цену назначать, — буркнул пират.

— Ладно, вам, — возразил Малкольм. — Хотя бы пятьдесят монет уступите.

Он продолжал разглядывать наручи.

— Чего это я должен уступать? — упорствовал пират.

— Вы же их украли!

— Половины команды полегло в этом рейде, — задумчиво сказал пират, — кажется…

Малкольм обернулся на звук хлопающих крыльев. Пират смотрел на мальчика, сощурив единственный глаз. На правом плече пирата сидел гигантский темно-синий попугай. Вокруг глаз и клюва птицы шли желто-золотистые полоски, когтистые лапки глубоко врезались в жилет. Малкольма удивили крошечные наушники на голове птицы. Белый провод от наушников свисал в карман пиратского жилета. В комнате слышался едва различимый ритмичный звук. Попугай покачивался в такт звукам.

— Жмется? — прокричал попугай в ухо пирату.

— Да, — ответил пират.

— Чего? — спросил попугай.

— Жмется, говорю! — гаркнул пират.

— Не ори! — крикнул в ответ попугай. — Я не глухой!

Малкольм наблюдал за ними с поднятыми бровями и неподдельным удивлением в глазах. Конечно, он думал, что после третьей недели в замке Сордвинг, его будет сложно чем-то удивить, но, похоже, старому ювелиру это удалось.

— Чего смотришь? — проскрежетал попугай. — Бери, пока есть. У нас полно клиентов.

— Дорого, — продолжал настаивать мальчик.

Он понял, что старый мастер сам не выйдет из этого странного состояния. Мысли роились в попытке найти решение этой хитрой задачи.

— У тебя деньги-то есть? — спросил попугай. — Бродяга.

Пират молчал. Одна его рука лежала на рукояти пистолета, другая — сжимала палаш. Он отрешенно смотрел на мальчика, предоставив возможность вести переговоры пернатому другу.

— Конечно, — не моргнув, ответил мальчик.

Пират достал из-за пазухи орех, расколол его движением пальцев и дал птице.

— Мерси, — сказал попугай и проглотил лакомство.

Пират посмотрел на птицу. Попугай посмотрел на хозяина. Они качнули головами.

— Покажи, — сказали они одновременно.

Малкольм смущенно кашлянул. Засов на двери за его спиной зловеще щелкнул. Он понял, что игра выходит из-под контроля, и счет не в его пользу. Мальчик быстро положил руки на головы драконов. Наручи ожили, рептилии быстро вскарабкались по рукам мальчика. Он почувствовал их крепкую хватку. Они легли мордами в сторону сжатых кулаков, обхватили руки лапками и закрыли их крыльями. Острия хвостов чуть-чуть касались локтей.

— Капитан. Нас, кажется, грабят, — спокойно констатировал попугай.

— Я в этом просто уверен, — сказал пират.

— Чего будем делать? — спросил попугай.

— Может, просто пристрелим, — ответил пират.

Он медленно достал пистолет и поднес к птице, которая клювом взвела его.

— Сам отдашь? — спросил попугай.

Малкольм выставил вперед руки со сжатыми кулаками.

— Наверное, нет, — констатировала птица.

Пират медленно навел пистолет на Малкольма.

— Вы в курсе, что если выстрелите из этой пушки здесь, то ослепните и оглохните? — спросил Малкольм.

Пират посмотрел на птицу.

— Ты в курсе? — уточнил он.

— Не знаю, — ответил попугай. — Продавец сказал, что игрушка супермощная, слона остановит.

Пират озадачено посмотрел на попугая.

— Вот сейчас и попробуем, — сказал пернатый разбойник, и добавил. — Пли!

Время остановилось.

Доля секунды понадобилось Малкольму, чтобы отскочить в сторону. Он, что есть силы, зажал уши. Грянул выстрел. Мальчику показалось, что его треснули кувалдой, на мгновение он оглох, звон в ушах то нарастал, то затихал. Он попытался сесть, у него это получилось со второй попытки. Глаза драконов на его руках ярко светились. Наручи защитили его. Мальчик покачал головой, звук в ушах быстро затих.

Дурной попугай лежал на полу и дергал лапками. Мастер Фархад сидел возле стола. Он мизинцами пытался прочистить уши. Ювелир удивленно смотрел на мальчика.

— Что тут произошло? — спросил он привычным голосом.

Мастер Фархад достал платок и протер глаза.

— Вы снова… — мальчик пытался подобрать слова, — шалили в костюме.

Ювелир встал и подошел к зеркалу. Он долго смотрел на себя, потом опустил взгляд на ноги.

— Ах, шайтан, где моя нога? — прокричал он.

— Акула откусила, — сказал попугай.

Птица очухалась. Она взлетела на стол.

— А ты кто? — спросил мастер Фархад у птицы.

— Боцман Джек, — ответил попугай гордо. — Ты меня сам купил два дня назад на базаре.

— Ничего не помню, — сказал старый ювелир, садясь в кресло. — Пора с этим, что-то делать.

Он посмотрел на дверь, в которой, зияла здоровенная дыра. Дым от выстрела висел сизой пеленой под потолком.

— С этим определенно пора что-то делать, пока кто-нибудь не пострадал, — сказал мастер Фархад, берясь за голову.

Он посмотрел на Малкольма, увидел на его руках наручи и улыбнулся.

— Ты в порядке? — спросил он. — Они должны были защитить.

— Да, сработали как надо, — ответил мальчик. — Они шедевр.

— Помоги мне, пожалуйста, — попросил ювелир. — Надо снять этот сапог.

Он направил в сторону Малкольма деревянный протез и начал расстегивать застежки, стягивающие его ногу. Мальчик подошел к нему.

— Тяни на себя, как будто это обычный сапог.

Малкольм начал медленно тянуть и нога старого ювелира стала постепенно появляться из недр волшебного, шуточного протеза. Мужчина со вздохом облегчения размял голую ступню.

— Как будто три дня на каблуках ходил, — хмыкнул он.

Дверь в мастерскую с грохотом упала на пол. На пороге стояли мистер Хаммер и Таймус. Мужчины озадаченно осматривали комнату. На полу, возле стола с украшениями, поблескивал «Пустынный орел».

— Что тут произошло? — спросил Таймус.

— Шалили в костюме, — ответил попугай, шевеля хохолком.

— Мне нужна помощь, Таймус, — спокойно сказал ювелир.

Мистер Родерик качнул головой в знак согласия. Малкольм встал и аккуратно спрятал наручи под рукава рубашки. Мальчик поклонился мастеру Фархаду.

— Спасибо, — сказал он и вышел из мастерской.